Поезд, скрипящий, гремящий, кричащий о необходимости своего капитального ремонта, лязгая железными зубами тормозов, испуская тот ужасный звук, что потом весь день пронзительным и гулким эхом отдаётся в голове, постепенно замедляет свой ход, заметно встряхивая находящихся внутри сонных пассажиров, как мух в пробирке. Наконец, скрип колодок о колёса достигает своего пика, я приклеиваюсь к стенке тамбура, ко мне справа, торопливо извиняясь, приклеивается благопристойного вида блондинка с "порочно очерченным" помадой ртом. Я даже как будто не замечаю этого, но зато вижу, как она морщится от табачного дыма. Бедняжка, какие мы нежные... А если бы здесь и сейчас был не я, а грязный бухарик, распространяющий на весь вагон смесь запахов перегара, дешёвых (пожалуй, даже не по-панковски дешёвых) сигарет или папирос и пота? Но я молчу. Как всегда. Как в том анекдоте: "типа был такой валенок-мутант, ходил всех пугал и насиловал. И вот там однажды дедок один решил извести аномалию. Нырнул, значит, на дно озера и думает, мол, когда валенок-мутант проходить будет, я, как Кутузов на швабре, вынырну, испугаю его... В общем, инфаркт миокарда! Значит, нырнул наш герой престарелый, посидел-посидел - и не всплыл. Утонул. Как мудак!". Так вот и я молчу, как этот самый, а жаль - можно было бы поглумить - настроение бы поднялось, наверное. Сколько раз видел я так, более-менее симпатичных, девушек, некоторые даже улыбались мне, а познакомиться хрен когда получалось. Может, и получалось бы, если бы я <_!_ - нехорошее выражение из 15 слов>. Не могу я заставить себя просто так с человеком незнакомым общаться, малознакомая компания меня всегда давит. Ха-ха-ха, не мой, значит, уровень. Никогда мне до "уровня" этого не дорасти. Наши с окружающим миром отношения слишком враждебны. Я собственноручно убил все свои мечты только для того, чтоб они не разбились о каменные лица и сердца тех, кто и представляет собой окружающий мир. Я их породил, я их и лишил права на жизнь.
Выход из вагона. Кисло-свежий воздух... С гулом муравейника, разрушенного попаданием камня, меня обволакивает Одинцово. Это не Москва, где всем на всех (_V_), здесь каждый, кто тебя видит, видит в тебе врага (если он тебя не знает), хотя большинство достаточно неумело это скрывают. Люди здесь, орущие, потребляющие тонны пива с бездумными лицами, курящие план в подъезде (_S_) пятиэтажки, (_s_) в мусоропровод - это не муравьи, как в Москве, это термиты. Они более уязвимы, но могут принести больше проблем в течение длительного периода времени, а я, поглощенный и раздавленный толпой - тоже какое-то насекомое.
Около получаса пешком, или, в другой системе измерения, три-четыре паровоза. Эх, девушки, почему ->(_l_) вы все одеваетесь примерно одинаково? Маскировка под муравейник, чтобы быть как все или типа камуфляж? А красивые девушки, вы почему так выделяетесь из толпы? Вам приятно чувствовать голодные взгляды на своей, уже отполированной ими, груди или заднице? Знайте, дурак это пишет, но каждый дурак в чём-то прав. Или вам приятно обладать властью над нами, простыми смертными, причём порабощающей властью, отбивающей волю к сопротивлению? Как сказал Жванецкий, самый жестокий вид спорта - это шахматы, потому что в боевых дисциплинах бойцы друг друга по мордасам лупят, а здесь мозги выворачивают. Так и вы, красавицы. Хотя, с другой стороны, вас не так уж и много, что само по себе вызывает противоречивые мысли о слабости этой власти, но и о своей судьбе. Бред, не правда ли? Нельзя думать об этом человеку малокомпетентному в данном вопросе, а то получается fucking<_!_>.
Да и хватит уже думать, пришёл я. Вытертые кнопки домофона, противное пищание звонка - какой урод это придумал? Ладно, потерплю, жду ответа... Но не дожидаюсь, наверное, не меня, как это иногда случается, забили. Я достаю из широких штанин крикет, думаю, чё делать. Выбор мест, куда можно пойти, невелик: металюги номер раз (пиво, несмешные шутки и т.п.), металюги номер два (водка, те же шутки, что и у тех, кто номер раз), металюга номер три (пожалуй, самый нормальный вариант), или искать того, кого найти сложно, но приятно.
Звонок, звонок... Ладно, мир меня сегодня ненавидит. Я отвечаю ему взаимностью. Выбор узкий, как, ну, даже не знаю, что (кто знает, я за вас очень рад): поехать домой ("без мазы" умножить на десять в одиннадцатой степени), либо к металам. Делать всё равно нечего, может, хоть что-то умное сегодня от них услышу. Акваланг! Десять молей аквалангов! Ну, звоню, и почти сразу из динамика доносится слегка посаженный постоянным употреблением холодного пива знакомый голос. Знакомьтесь, Серёга, подпольная кличка Голый. "Чё надо?" - спрашивает голос. "Открывай, Кунеллингус" - следует в ответ.
Писк домофона...
Третий этаж, поднимаясь на который, попутно знакомишься с эволюционировавшей наскальной живописью. Чего только не прочтешь и не увидишь на стенах типовой пятиэтажки с крошащимися от времени ступенями и грязными до полной непрозрачности окнами!
Первое, что я увидел при входе в квартиру, - это залежи полезных ископаемых в виде разных марок, цветов и размеров обуви. Значит, здесь человек десять, не меньше, наших. Тем лучше. Всем привет, прохожу в кухню, беру бутылку воды и пепельницу. Что ещё для счастья надо?
- Эй, Корж, иди сюда, что ли, нехрен там возле холодильника находиться, а то, (_!_), и так есть нечего!
В комнате от дыма можно топор в воздухе вешать, в пепельницах уже по "ёжику", не зря я принёс ещё одну. Кто-то играет в картах, кто-то на басухе, а кто-то курит на балконе. Пожалуй, присоединюсь.
Знакомьтесь, это Гоф, человек на год меня старше, как кое-кто сказал, "хиппи недоделанный", вообще хороший человек, музыкант, но у меня были субъективные причины его недолюбливать. Она ведь просто молится на него, а я - Корж, и такая моя судьба. Мы с ним о чём-то болтаем, я приготовился к обороне, но он поразительно общителен и доброжелателен, считает меня хорошим человеком (лучше б я этого не слышал, это худшее, что я мог услышать летом - любая похвала в мой адрес рассматривалась как укол и издевательство. Особенно если мне друзья говорили, что я симпатичный, начиналась "клиника"), но я сам этому поверил. Говорили мы ещё о том, насколько захламлен балкон (ему одному там было тесно стоять, а вдвоём мы просто сидели на перилах и подоконнике), о планах на будущее. Когда я сказал, что собираюсь в Бауманку, он аж посветлел. Сразу сказал, что моя священная миссия - поступить, ибо он не смог. Отлично, постараюсь.
Могли бы мы поговорить ещё, но мне захотелось уйти. Может, кто-то ещё наблюдает за собой такую странность, но лично я, когда чувствую себя дерьмом, не могу общаться с хорошими людьми. Какой вообще бред! Кто-то там хороший человек, а я дерьмо полнейшее? Это по меньшей мере противоестественно. Человек прежде всего любит самого себя, хотя иногда и убеждает себя самого в обратном. И рассуждения мои у открытой двери тоже никому не нужны и ничего не значат. Из комнаты доносится слегка писклявый голос Руг : - Корж! Чё там с тобой?
В ответ она не слышит ничего.
- Корж! А х*** тут?
- А х*** там?
- Ладно, тоже юмор. Пить будешь?
- Не искушай, лукавый, - нельзя мне задавать вопрос, сформулированный в форме "будешь?", я ведь редко отказываюсь. - Я трезвенник-язвенник!
- **************************
Не вечно же мне на балконе стоять, я иду в комнату. Она тоже здесь, не обращает на меня ни малейшего внимания, даже, как будто избегает. Когда она смотрит в сторону, её маленькое рыжее личико ещё больше влечёт, глаза кажутся наполненными глубокой осмысленной печалью, взгляд как будто не здесь, а там, где похоронен Ленон. Её рваные джинсы, облегающие ноги и разрезанные не совсем там, где это было бы целесообразно (я что, сценарий для эротического фильма пишу, что ли? Это же всего лишь фантазии и комплексы мальчика, отравленного всем, что его окружает!), заставляют человека с определённым вкусом или с определённой формой его отсутствия, забыть о всяких там умозаключениях, мыслях ни о чём, и они же заставляют проскочить в мозгу такого человека мысли о том, что жизнь прекрасна и удивительна, если даёт миру таких милых созданий, как Она. Жизнь, конечно, была бы ещё и справедливой ко мне, если бы... если бы. Что скажешь, дорогой читатель, тебе ещё не надоело читать эту лабуду? Я теряю оригинальность и отхожу от начальной задумки построения текста этой свалки духовного хлама. Мои мысли дальше опять пошли в прежнем ключе: а ко мне-то жизнь не справедлива. А я несправедлив к самому себе, к окружающим, и вообще я ничего из себя не представляю, а это уже несправедливое отношение к себе, итак, я уже на втором круге. Я не могу стать лучше, а чтобы я стал лучше, меня должна изменить среда, а чтобы она это сделала, мне нужно изменить своё отношение ко всему, а для этого нужно стать чуточку лучше. Я на третьем круге софизмов и абсурдностей. И кто-то назойливо щекочет мне пальцы. Ай, ёптыть! Я обжёгся горящей сигаретой - хоть она смогла меня вывести из этих хождений по кругу. Никто вокруг не обратил бы, наверное, внимания на то, что я как бы здесь, но меня здесь как бы нет. Они что-то говорят, что-то, что кажется мне обидным, я стараюсь не отягощать их и себя своим присутствием, на вопрос, что со мной, я говорю, что что-то мне нехорошо и спрашиваю чего-нибудь от головы. Мне дали чашку кофе, так как вид у меня невыспавшийся, я ухожу в другую комнату полежать, отдохнуть. Здесь что-то слишком жарко. Кожаная фенечка у Неё на руке окончательно повергла меня в состояние, которое называется "клиника". Я лёг на диван и, пытаясь не дать ходу наворачивающимся слезам злобы и бессилия, закрываю глаза, потом начинаю молча рассматривать стены с нежно-жёлтыми обоями, поверх которых наклеены изображения преимущественно волосатых мужиков с гитарами. Некоторых я узнаю - это великие мастера игры, чего не всегда можно сказать о группах, в которых они играют. Некоторых узнаю по подписям на постерах. Многие из этих людей уже выдохлись, некоторые умерли, некоторые, вроде бы, спились. Хотя я точно не знаю. В этой компании вряд ли найдётся кто-то, кто разбирается в музыке и знает истории некоторых групп хуже меня. У них есть хотя бы это. А во мне только пустота, в которой идёт битва моих ангелов и бесов, моих усохших и озлобленных мозгов с моими чувствами, с моим либидо, если хотите. Я тянусь к портфелю, достаю оттуда кусок бумаги, наполовину исписанный, и столярный карандаш. С этого момента в течение нескольких минут я ухожу в нематериальную оболочку, у меня усиленно начинают работать почки и сердце. Когда я смотрю на листок с готовым текстом очередной несерьёзной песенки, написанной не столько в смысловом ключе, сколько в ассоциативном, я обнаруживаю, что я весь взмок, у меня по лбу текут капли пота, а в грудной клетке ощущаются такие сильные удары, что кажется, будто сейчас проломит рёбра. Перед моими глазами текст, сырой, правда, но я не привык переписывать что-либо, написанное в "творческом позыве". Начал я писать эту песенку вчера ночью, у меня, как и сейчас, болела голова, и я решил выпить таблетку цитрамона. Вот это было зря. Оказывается, когда очень сильно клонит в сон, от таблеток начинает очень сильно глючить. Поэтому написанное я назвал "Цитрамон".
В сизом тумане не видно себя
Птица печали прилетела сюда
Не укроет, не согреет холод огня
На краю земли пройдет битва моя
Воин плохой из поэта ночного
Слабым, как я, лишь болтаться в петле
Пойти ли в туман или сдаться без боя?
То одинаково страшно мне
Плохо не видеть, не знать врага
Сложно бороться с самим собой
Та же кровь, та же плоть и та же душа
Тот же страх вступить первому в бой
Битву в тумане не увидит никто
Кто победит-это вряд ли известно
Битва длиной в жизнь и ценою в нее
Бой близнецов, короче, без начала, конца, цели, средств, мотивов, смысла,
и т. д. И т. п.
Я решаю, что неплохо было бы дать Руг заценить текст, тем более, что она что-то говорила о HARDCORE-группе. Когда я захожу в комнату, там уже играют в карты на раздевание. Зачем? Зачем мне понадобилось заходить сюда сейчас? Пожалуй, в джинсах Она смотрится интереснее, хотя... Ну ладно, ладно, ты и так знаешь, о чём я подумал. В перерыве между играми я показываю Руг текст, она приходит в полный восторг. Тем временем, по инициативе проигрывающей Её, меня включили в игру и начали с начала. Это, наверное, максимум внимания, уделяемый мне как явлению, которое есть постоянно и никуда не уходит, это, наверное, максимум моей полезности для данной компании - зачем бы я им ещё был нужен! Ладно, а пока что текст конфискован, он осядет в коллекции "творчество друзей" в одной из директорий на и так забитом жёстком диске Руг. Кстати, Она знала, что я плохо играю в карты или интуитивно догадывалась? Я проигрываю первую игру и, насколько это у меня получается, эротично снимаю носки и кидаю их в сторону. Ну, как могу - чем богаты, тем и рады. Пока идёт следующая раздача. Диггер спокоен, как удав, он за сегодня не проиграл ни одной игры. Что ж, кому не везёт в карты, как мне, например, должно повезти в чём-нибудь другом. Игра сопровождается, как всегда, какими-то смешными фразами, содержание которых я едва улавливаю, так как думаю явно не о том. Тем временем совершается непредсказуемое - Диггер снимает с рук увесистых "ёжиков" - он проиграл. А я и не заметил, как это происходило... Ладно, ладно, не буду льстить самому себе, я, конечно, заметил, что первым вышел из игры, и я, конечно, предпринимал какие-то действия над менталитетом, чтобы это случилось. Но то, что происходило дальше, меня вряд ли могло интересовать. В общем, по скучной, как 857 знаков просто не было, это глюк. Поэтому они и ведут себя странно. Ладно, не парься, если не хочешь, чтоб они тебя доставали, выдели их (меня они уже раздражают), нажми Формат-Шрифт-Анимация и отключи её нахрен!
Да, о чём это я? Руг уже тоже прикрывается полотенцем, я успокоился, а Диггер спокойно перетасовывает карты. Через пару минут игра заканчивается и... А вот и не угадал! Руг проиграла. Снять какую-нибудь из оставшихся на ней двух вещей никто по понятным причинам не просит, она просто станет объектом глума на сегодня. Не подумай ничего, Диггеру потом ещё больше достанется, когда придут Голый и Саня, соответственно хозяин квартиры и его недалёкий друг. Они сразу дополнят мою картину описания его частыми походами в туалет во время игры, белым пятнышком на его кроссовке (когда они уходили, в квартире погас свет и они воспользовались свечкой, капля воска с которой, видимо, и явится предметом этой, ну в смысле подколки). По приходе домой Голый будет очень возмущаться, что играли без него и требовать повтора. На что ему, собственно, ответят, что он, если так хочет, может сыграть с Саней. Естественно, это будет ситуация, в которой Зараза (один из металюг) обычно говорит : "Крэкс-пэкс-фэкс - жёсткий секс". Это я к тому, что минут через сорок нас просто выгнали.
И что нам теперь делать? Диггеру и Руг понятно, что, надо их только наедине оставить, а пока мы ищем "недетскую площадку", например, на площади или на "пьянь-месте". Пока думаем, куда бы пойти, обсуждаем, что лучше - сходить по рампу (типа как по грибы ходят, так и мы вот) или обижать маленьких деток своим присутствием возле их песочницы, мы, как говориться, вдруг откуда ни возьмись, встречаем целую компанию молодых людей с плеерами и Кока-колой...(???) Ну что могу поделать, мы действительно постоянно брали колу, потому что от того количества химии, которое туда забулькано, торчит не по-детски (в слове торчит ударение на "о", хотя как знать, как знать...). Эта компания - наши друзья, среди которых вышеупомянутый Гоф. И они как раз направляются на пьянь-место. Пока стоим у ларька и ждём, когда некоторые из них затарятся пивом, а другие чем-нибудь съедобным (мини-пиццей, например), мы с Олей стоим в обнимку. Она играет в какую-то игрушку на мобильнике и ничего не замечает (мне поручили направлять её на поворотах и при переходе дороги), а я уже порядком устал и мне просто нужен предмет, на который можно опереться. Вот это называется нецелевое использование чего-нибудь. Если не хочешь, чтобы тебя использовали, нужно постоянно жить и чувствовать синхронно с компанией. Когда ты непохож на них, им это сначала нравится, потом ты просто надоедаешь. Вот я говорю так про них, а в качестве примера выступил я сам - я становился похожим на них, но не в таком виде, в каком не переставал бы быть интересен для них. А, пофиг. Акваланг*10^9! В смысле Мегаакваланг! Ничего не случилось, а я сам подвел себя к таким рассуждениям, что прям вообще - Дед Мазай и яйца. Осторожно прислонив Олю к ларьку, я тихонько достал кусок бумаги и сделал пару набросков для будущего текста. В общем-то, сами наброски ничего особенного из себя не представляют, а то, что из них потом вышло, выглядело примерно следующим образом:
ПОФИГ
Я люблю своих друзей,
Даже когда нет денег.
Без меня им не скучней,
Ну а мне на это пофиг.
Пунктуальность-это мат
В тусовке разнородной,
Но друзей я видеть рад,
Хоть не всех, но пофиг.
Рифмы можно и не ждать
В этой песне глупой.
Вот такой вот я мудак,
Что, ну ладно, пофиг.
Многому не верю я
Из того, что говорят мне.
Денег нет одна мысля
Лишь о том, что пофиг.
Много есть идей других,
Но не в этой песне
Мысли больше о себе.
Пофиг, пофиг, пофиг!
В душе не имею, что бы это могло значить. Скорее всего то, что пофиг! Это вообще моя первая панк-песня, но может быть и так, что в ней заложен глубинный смысл. О как! Бредятина какая-то. Когда я ещё так критиковал своё творчество? А когда ещё я писал такую бредятину? Не поймёт. Никто. И никогда. Да и зачем? Зачем всё это мучение - ведь тут в двух шагах машины ездят, часто с явным превышением скорости, один прыжок - и ты не прочитал бы этого, дорогой читатель.
А на Ней сейчас летнее платье нежно-зелёного цвета, короткое - по самые не балуйся. Ну, может быть, и не такое короткое, но смотрится неплохо, пожалуй, в нижней части даже лучше, чем без него. А я вообще где-нибудь это публиковать собираюсь? Если не буду сдерживать свою фантазию, сайт закроют за распространение порнографии. Но я-то чё - я ничего такого не сказал пока.
Её лицо как будто ещё печальнее и оттого ещё красивее, Её рыжие волосы как будто налиты медью, пахнут "Мудящим кедром", Её глаза глядят вдаль, как две маленькие серо-зелёные бездны, Её маленькие аккуратные ручки хранят на себе следы надписей, сделанных бритвой, а чуть пониже пупка, как я потом узнаю, выцарапана цитата одного из великих рокеров: "I hate myself". Всё это вызывало во мне одновременно желание, жалость и что-то ещё, что-то, что заставило меня не давать Ей имени и писать с большой буквы, что лишило меня силы воли смотреть Ей в глаза. Я даже никогда почти не разговаривал с ней, потому что боялся обидеть чем-нибудь. Тут своя душа - потёмки, а уж Она - вообще неразгаданная тайна. Для меня. Все остальные кроме Неё самой думают, что всё предельно просто. Возможно, право большинство, да скорее всего так. А я ничего не знаю и не понимаю. Это так. И судьба моя, видно, быть всё время одному, потому что мои требования не совпадают с моими возможностями. А зачем? Хотя об этом я уже думал, стоя возле ларька у обочины дороги. (И это рискует стать моей навязчивой идеей во всех сказках. Не из-за того, что я действительно не хочу жить, а из-за того, что мой герой не может найти лучшей альтернативы. ) Время пить пиво, или не пить его, или вообще срулить отсюда. Посижу с ними, послушаю историю of punk & hard rock. Тут происходит лажа какая-то: как только я сел на борт песочницы, я как будто выключился, я слышал, что они говорят о чём-то, но не понимал, о чём. Всё как будто покрылось тонким слоем пепла и стало сиять тем тяжёлым бронзовым блеском, что можно увидеть летом, когда солнце заходит за коробки домов и дым из заводских труб становится грязным кроваво-красным, тяжесть можно ощутить и в воздухе, становящемся полупрозрачным с хорошо различимыми частицами пыли. Можно её ощутить в самом этом металлическом блеске, в приглушённом шуме проезжающих автомобилей, в злобном чириканье воробьёв возле кучек пыли. Кровь в висках лязгает, как тяжёлые медные ножницы или как гигантский механизм, готовый ломать и крушить всё, что встретит его рабочая поверхность. Глотку обволакивает дорожная пыль, имеющая тяжёлый запах, присущий скорее слесарному цеху, запах металлической пыли, не дающей дышать и мешающей доступу кислорода к мозгу. Я посмотрел на них и не узнал: настолько озлобленные у всех были лица. Кто-то был готов, судя по выражению лица, пришпилить кого-нибудь одним ударом к земле, кто-то был отрешён ото всех и озирался, как хищник, загнанный в тупик, пока остальные говорили что-то ему незлыми, вроде бы, голосами. Руг и Диггер как будто срослись, и этот симбиоз казался каким-то уродливым, Она стояла на коленях и в буквальном смысле молилась на Гофа, при этом Её лицо было ещё более искажено ненавистью, чем все остальные. Компания, настолько агрессивно настроенная, отдыхала довольно спокойно, можно сказать, идиллически, собранная по группам, а вокруг меня была как будто санитарная зона - никто ни разу не кинул взгляда в мою сторону. Чем дольше это длилось, тем злее становились их лица и тем более страшными, пугающими, даже отвратительными, становились их лица. У меня было чувство, что они совещаются, чтобы окружить меня, а потом наброситься и сделать что-нибудь нехорошее. Я бы и так не смог сопротивляться, страх просто сковал мои мышцы. Мне было страшно.
Я очнулся от этого состояния через минуту, мне помог средней силы удар в область плеча. Когда я поднял глаза, то увидел Олю. Рядом с ней вполоборота стояла Руг.
- Что с тобой? Заснул, что ли? - спросила Оля, причём её лицо, как и лица всех остальных, перестало быть злым и страшным. Я вздохнул с облегчением.
--
Да так, задумался. А ты что-то хотела?
--
Дай зажигалку, пожалуйста.
Ничего не соображая, я дал зажигалку. Что бы это могло такое быть? Вроде никаких психотропных веществ я не употреблял. Вечернее зарево было не тяжёлым и душным, а лёгким, прохладным, перистые облака на горизонте были окрашены в нежно-розовый цвет, даже машины перестали ездить так глухо и быстро.
--
Ну, мне, пожалуй, пора, - сказал я, поднимаясь и отряхивая портфель.
--
А, уже уходишь? Ну ладно... - говорит Руг, совершая ритуальное скорее обнимание моей шеи и прощаясь.
Она, кстати, моего ухода даже не замечает, сидит и думает о чём-то. Хотя,
зачем это я Гофа "чем-то" назвал - "о ком-то" было бы корректней. Я иду и по дороге хочу заглянуть к моему будущему читателю (я надеюсь, что почти единственному, а не единственному), но её не оказывается дома. Что ж, поеду домой, так и не поговорив ни с кем нормально. Тот же вонючий и скрипящий поезд, те же злые лица пассажиров, день заканчивается, а мне, по сути, не стало легче от общения с друзьями. Догадайся с трёх раз, какой вывод я из этого сделал? Нужно чаще их видеть и быть в хорошем настроении, тогда я им не надоем, тогда, тогда... Всё может быть тогда, это же, как никак, сказка, а не что-нибудь там ещё.