Тридцатилетняя Маргарита Николаевна в главе 19 подвела черту под своей одиннадцатилетней карьерой в НКВД. В связи с возрастом и, следствием этого, природным увяданием, она списана советской властью в тираж.
Уже полгода она живёт одна в квартире мастера на Арбате.
По служебному заданию направленная к мастеру Маргарита, проводя день за днём в общении с мастером, с его романом, с книгами из его библиотеки, сама избавляется от последних иллюзий о царстве истины или коммунизме.
Искренне и отчаянно полюбив мастера, Маргарита Николаевна связывает с ним и его романом свою судьбу. Этим она обрекает себя разделить участь мастера.
Отдавая всё своё барахло и имущество, подписывая все отказные бумаги, исполняя услуги проститутки, она вымаливает через домработницу Наташу и её новую госпожу Дарью у своего, так называемого в романе, мужа, свидание с Воландом.
Её мужем совершенно определённо является Коровьёв-Фагот, как неоднократно укажет читателям М.А.Булгаков в своих скабрезных комментариях.
Потом завёл глаза и сладко прошептал Маргарите..."
Есть только один единственный персонаж в романе, который позволяет так фривольно обращаться к Маргарите словами: "сладко и игриво", - это Коровьёв.
Несомненно, это соответствует стилю романа и излюбленному автором в романе способу шифровать содержание.
Продолжим.
"Луна
(взошло над Маргаритой светило тьмы)
в вечернем чистом небе висела полная, видная сквозь ветки клёна. Липы и акации разрисовали землю в саду сложным узором пятен. Трёхстворчатое окно в фонаре, открытое, но задёрнутое шторой, светилось бешеным электрическим светом
(это описание происходящего в квартире кавардака напоминает мне отчётную инвентаризацию при передаче имущества в новые руки).
В спальне Маргариты Николаевны горели все огни и освещали полный беспорядок в комнате.
На кровати на одеяле лежали сорочки, чулки и бельё
(начало главы позволяет понять, что состоялось прощальное свидание с покровителем, это её последний расчёт, как бы супружеский долг),
скомканное же бельё валялось просто на полу рядом с раздавленной в волнении
(в нетерпеливом вожделении)
коробкой папирос. Туфли стояли на ночном столике рядом с недопитой чашкой кофе и пепельницей, в которой дымил окурок
(Маргарита ни разу в романе не закурила).
На спинке стула висело черное вечернее платье. В комнате пахло духами
(в последний раз принаряжалась и душилась к приходу своего покровителя Маргарита).
Кроме того, в неё доносился откуда-то запах раскалённого утюга
(Маргарита пойдёт голая, это гладится выходной костюм покровителя).
Маргарита Николаевна сидела перед трюмо в одном купальном халате, наброшенным на голое тело, и в замшевых черных туфлях
(так выглядят обычно профессиональные стриптизёрши, актрисы в порнофильмах и проститутки).
Золотой браслет с часиками лежал перед Маргаритой Николаевной рядом с коробочкой, полученной от Азазелло, и Маргарита не сводила глаз с циферблата
(не скрывает дорогих подарков от посетившего ее любовника Маргарита, кладет рядом прощальный презент покровителя и золотую коробочку Азазелло; не от кого прятать столь явные знаки мужского внимания, они здесь в порядке вещей, к месту).
Временами ей начинало казаться, что часы сломались и стрелки не движутся. Но они двигались, хотя и очень медленно, как будто прилипая, и наконец длинная стрелка упала на двадцать девятую минуту десятого
(безукоризненно дисциплинирована штатная сотрудница НКВД в выполнении приказа начальства).
Сердце Маргариты страшно стукнуло, так что она не смогла даже сразу взяться за коробочку. Справившись с собою, Маргарита открыла её и увидела в коробочке жирный желтоватый крем. Ей показалось, что он пахнет болотной тиной
(вполне естественный сопровождающий всюду нечисть, то есть советскую власть, запах гнили и разложения).
Кончиком пальца Маргарита выложила небольшой мазочек крема на ладонь, причём сильнее запахло болотными травами и лесом, и затем ладонью начала втирать крем в лоб и щёки.
Крем легко мазался и, как показалось Маргарите, тут же испарялся. Сделав несколько втираний, Маргарита глянула в зеркало и уронила коробочку прямо на стекло часов, от чего оно покрылось трещинами
(вот косвенное подтверждение от М.А.Булгакова возврата в 1926 год, в этот момент в "правдивое повествование" врывается ветер одиннадцатилетней давности вместе с юной Маргаритой).
Маргарита закрыла глаза, потом глянула ещё раз и буйно расхохоталась.
Ощипанные по краям в ниточку пинцетом брови сгустились и чёрными ровными дугами легли над зазеленевшими глазами. Тонкая вертикальная морщинка, перерезавшая переносицу, появившаяся тогда, в октябре, когда пропал мастер, бесследно исчезла. Исчезли и жёлтенькие тени у висков, и две чуть заметные сеточки у наружных углов глаз. Кожа щёк налилась ровным розовым цветом, лоб стал бел и чист, а парикмахерская завивка волос развилась.
На тридцатилетнюю Маргариту из зеркала глядела от природы кудрявая черноволосая женщина лет двадцати
(здесь дополнительная временная подсказка со знанием того, что завтра 1 мая суббота легко вычислить год 1926),
безудержно хохочущая, скалящая зубы.
Нахохотавшись, Маргарита выскочила из халата одним прыжком и широко зачерпнула лёгкий жирный крем и сильными мазками начала втирать его в кожу тела. Оно сейчас же порозовело и загорелось. Затем мгновенно, как будто из мозга выхватили иголку, утих висок, нывший весь вечер после свидания в Александровском саду, мускулы рук и ног окрепли, а затем тело Маргариты потеряло вес.
Она подпрыгнула и повисла в воздухе невысоко над ковром, потом её медленно потянуло вниз, и она опустилась
(разве не чувствуем мы все себя воздушными и невесомыми в наши юные 19 лет?).
- Ай да крем! Ай да крем! - закричала Маргарита, бросаясь в кресло.
Втирания изменили её не только внешне. Теперь в ней во всей, в каждой частице тела, вскипала радость, которую она ощутила, как пузырьки, колющие всё её тело. Маргарита ощутила себя свободной, свободной от всего
(в юности люди не успевают ещё обрасти сотнями обязательств и долгов перед другими).
Кроме того, она поняла со всей ясностью, что именно случилось то, о чём ещё утром говорила предчувствие, и что она покидает особняк и прежнюю свою жизнь навсегда. Но от этой прежней жизни всё же откололась одна мысль о том, что нужно исполнить только один последний долг перед началом чего-то нового, необыкновенного, тянущего её наверх, в воздух
(перед тем, как окончательно исчерпать тему жилища Маргариты Николаевны, М.А.Булгаков, как законопослушный и щепетильный гражданин, вменяет в обязанность своей героине соблюсти все формальности расставания и подписать отказные документы; быть может, в этом есть что-то из личного опыта?).
И она, как была нагая, из спальни, то и дело взлетая на воздух, перебежала в кабинет мужа и, осветив его, кинулась к письменному столу. На вырванном из блокнота листе она без помарок быстро и крупно карандашом написала записку:
"Прости меня и как можно скорее забудь. Я тебя покидаю навек. Не ищи меня, это бесполезно. Я стала ведьмой от горя и бедствий, поразивших меня. Мне пора. Прощай.
Маргарита".
Необходимое дополнение.
Маргарита, подписав в кабинете у "мужа" отказ от любых притязаний на движимое и недвижимое имущество, на любые другие ценности, покидает своё бывшее жилище. Заодно она пишет заявление о своём выходе из рядов НКВД, заявляя, что раннее она стала ведьмой, или поступила на службу в НКВД, от безысходности и отсутствия выбора. Это было одиннадцать лет назад. В данный момент ни горя, ни бедствий Маргарита Николаевна не испытывает.
Широко отражена во множестве классических произведений социалистического реализма тема романтической любви интеллигентной девушки из благородной семьи к безвестному, часто беспризорному парню.
Так большевистская пропаганда внедряла в сознание общества мысль о том, что возможно добровольно соединить неграмотное, невоспитанное быдло с женщинами из интеллектуальной среды.
Да, действительно, история человечества знает несколько подобных примеров, как исключительное явление. Но массово такое могло произойти только с помощью беспредельного насилия над прекрасным полом.
Что и осуществлялось практически легально по всему Советскому Союзу в 1920-ых и 1930-ых годах. Несчастные женщины, жёны, дочери, а порой и матери, сгинувших в горниле гражданской, междоусобной, братоубийственной войны мужчин, их защитников, достались, как добыча для разбойников, победителям-большевикам.
Это скотское, ничему никогда не учившееся отребье, призванное советской властью к себе на службу, абсолютно безнаказанно насиловало и извращалось над "тургеневскими" барышнями и над "бегущими по волнам". Часто это могло происходить в закрытых специальных заведениях, как случка своры кобелей на собачьей свадьбе.
Всё же чекисты оставались тоже где-то детьми российских, православных и религиозных людей, и ничто человеческое им было не чуждо. Поэтому многие офицеры из НКВД и Красной Армии женились на лишённых выбора девушках, что впоследствии нашло отражение едва ли не в каждой книге того периода истории СССР. Именно эти женщины своим теплом и любовью, терпением и трудолюбием научили всех нас правильно есть, сидеть за столом, достойно себя вести.
В гротесковой, сатирической форме описывает автор процедуру передачи казённого и личного имущества в советских учреждениях в руки нового администратора. Ничего не может оставить себе Маргарита. В главе 30 ей попросту нечего будет одеть. Всё заберут рачительные советские хозяева. Правда, они предварительно вернут то, что не представляло для них ценности и то, чем они не могли воспользоваться, благодаря умным действиям Маргариты.
В главе 24 покровитель после исполнения Маргаритой всех договорных условий вернёт принадлежащее ей в казённой квартире имущество:
"- Я извиняюсь, - вскричал Коровьёв
(обращаясь к мастеру)...
Потом завёл глаза и сладко прошептал Маргарите:
- А вот и ваше имущество, Маргарита Николаевна, - и он вручил Маргарите тетрадь с обгоревшими краями, засохшую розу, фотографию и, с особенной бережностью, сберегательную книжку, - десять тысяч, как вы изволили внести, Маргарита Николаевна. Нам чужого не надо".
Чужого Коровьёву никак официально не взять. Сначала надо разобраться с мастером. Сберегательную книжку Маргарита предусмотрительно выписала на имя мастера.
Продолжим.
"С совершенно облегчённой душой Маргарита прилетела в спальню, и следом за нею туда же вбежала Наташа, нагружённая вещами. И тотчас все эти вещи, деревянные плечики с платьем, кружевные платки, синие шёлковые туфли на распялках и поясок - всё это посыпалось на пол
(списком вещей, что несла Наташа, автор демонстрирует мелочность администрации, если кому-то больше нравится иначе, то меркантильность мужа),
и Наташа всплеснула освободившимися руками.
- Что хороша? - громко крикнула охрипшим голосом Маргарита Николаевна.
- Как же это? - шептала Наташа, пятясь. - Как вы это делаете, Маргарита Николаевна?
- Это крем! Крем, крем! - ответила Маргарита, указывая на сверкающую золотую коробку и поворачиваясь перед зеркалом.
Наташа, забыв про валяющееся на полу мятое платье, подбежала к трюмо и жадными, загоревшимися глазами уставилась на остаток мази. Губы её что-то шептали
(любой молодой девушке, поступающей в проститутки и содержанки, как и юноше, ступающему на путь криминала, хочется верить, что им повезёт и они успеют вовремя выскочить из развратной и преступной среды).
Она опять повернулась к Маргарите и проговорила с каким-то благоговением:
- Кожа-то, а? Кожа-то! Маргарита Николаевна, ведь кожа светится! - Но тут она опомнилась, подбежала к платью, подняла и стала отряхивать его.
- Бросьте! Бросьте! - кричала ей Маргарита. - К чёрту его, всё бросьте!
(куда же ещё, кроме как не к чёрту, в большевистский райком партии).
Впрочем, нет, берите его себе на память. Говорю, берите его на память. Всё забирайте, что есть в комнате!
Как будто ополоумев, неподвижная Наташа некоторое время смотрела на Маргариту, потом повисла у неё на шее, целуя и крича:
- Атласная! Светится! Атласная! А брови-то, брови!
- Берите все тряпки, берите духи и волоките к себе в сундук, прячьте, но
драгоценностей не берите, а то вас в краже обвинят!
(шмотки и различное барахло практически невозможно идентифицировать и его легко можно списать на износ, но драгоценности в СССР подлежали строгому учёту, за их утерю нёс ответственность тот, в чьём "подотчёте" они находились в данный момент).
Наташа сгребла в узел, что ей попало под руку, платья, туфли, чулки и бельё, и побежала вон из спальни
(Маргарита даёт своё разрешение Наташе списать на себя, пользуясь случаем, всё, раннее используемое ею, барахло).
В это время откуда-то с другой стороны переулка, из открытого окна, вырвался и полетел громовой и виртуозный вальс
(страна в предпраздничную пятницу уже гуляет в полный рост)
и послышалось пыхтение подъехавшей к воротам машины
(конечно, на автомобиле будет рассекать по Москве, Маргарита, а не на метле).
- Сейчас позвонит Азазелло! - воскликнула Маргарита, слушая сыплющийся в переулке вальс. Он позвонит! А иностранец безопасен. Да, теперь я понимаю, что он безопасен!
(глупа она была в 19 лет, верила во все лозунги коммунистической пропаганды).
Машина зашумела, удаляясь от ворот. Стукнула калитка, и на плитках дорожки послышались шаги.
"Это Николай Иванович, по шагам узнаю, - подумала Маргарита, - надо будет сделать на прощание что-то очень смешное и интересное".
Маргарита рванула штору в сторону и села на подоконник боком, охватив колено руками. Лунный
(вышла амазонка на свой дьявольский, чекистский промысел)
свет лизнул её с правого бока. Маргарита подняла голову к луне
(обращено лицо к свету тьмы, значит вершит она неправедные дела)
и сделала задумчивое и поэтическое лицо. Шаги стукнули ещё раза два и затем внезапно стихли. Ещё полюбовавшись на луну, вздохнув для приличия, Маргарита повернула голову в сад и действительно увидела Николая Ивановича, проживающего в нижнем этаже этого самого особняка. Луна
(четыре раза в одном абзаце употребил автор слово "луна", повторением ярко выделив черноту их свершающихся дел и помыслов)
ярко заливала Николая Ивановича. Он сидел на скамейке, и по всему было видно, что он опустился на неё внезапно. Пенсне на его лице как-то перекосилось, а свой портфель он сжимал в руках".
Необходимое дополнение.
Мне представляется возможным, что М.А.Булгаков, в некотором смысле желая подыграть Сталину, выставил его опального в ту пору соратника, Николая Ивановича Бухарина, в столь оскорбительном виде, сознательно делая свой персонаж максимально узнаваемым, что абсолютно не свойственно стилистике романа.
Сосед Маргариты - это никчёмный, вечно ноющий и просящий извозчик-неудачник, на котором ездят все кому не лень, даже неграмотная домработница.
Продолжим.
"- А, здравствуйте, Николай Иванович, - грустным голосом сказала Маргарита, - добрый вечер! Вы из заседания?
Николай Иванович ничего не ответил на это
(ни на какие важные собрания давно уже не допущен Н.И.Бухарин).
- А я, - продолжала Маргарита, побольше высовываясь в сад, - сижу одна, как видите, скучаю, гляжу на луну и слушаю вальс.
Левою рукою Маргарита провела по виску, поправляя прядь волос, потом сказала сердито:
- Это невежливо, Николай Иванович! Всё-таки я дама, в конце концов! Ведь это хамство не отвечать, когда с вами разговаривают!
Николай Иванович, видный в луне до последней пуговки на серой жилетке, до последнего волоска в светлой бородке клинышком
(до самых мельчайших подробностей, до кончиков волос, он весь такой же сын тьмы, как и все остальные большевики),
вдруг усмехнулся дикой усмешкой, поднялся со скамейки и, очевидно не помня себя от смущения, вместо того, чтобы снять шляпу, махнул портфелем в сторону и ноги согнул, как будто собирался пуститься вприсядку
(мне кажется, что Николай Иванович, по воле М.А.Булгакова, изображает здесь, как ему дали пинка под зад из власти).
- Ах, какой вы скучный тип, Николай Иванович! - продолжала Маргарита. - Вообще вы все мне так надоели, что я выразить вам этого не могу, и так я счастлива, что с вами расстаюсь! Ну вас к чёртовой матери!
(кто, кроме М.А.Булгакова, мог додуматься обозвать Коммунистическую партию Советского Союза чёртовой матерью?).
В это время за спиной Маргариты в спальне грянул телефон. Маргарита сорвалась с подоконника и, забыв про Николая Ивановича, схватила трубку.
- Говорит Азазелло, - сказали в трубке.
- Милый, милый, Азазелло! - вскричала Маргарита.
- Пора! Вылетайте, - заговорил Азазелло в трубке, и по тону его было слышно, что ему приятен искренний, радостный порыв Маргариты, - когда будете пролетать над воротами, крикните: "Невидима!"
(таким образом обозначил М.А.Булгаков официальное разрешение, полученное Маргаритой по её просьбе у Азазелло, о возмездии литературным критикам; в СССР при наличии подобной "лицензии" можно было нарушать практически любые законы, вплоть до убийства других людей).
Потом полетайте над городом, чтобы попривыкнуть, а затем на юг, вон из города, и прямо на реку. Вас ждут!
Маргарита повесила трубку, и тут в соседней комнате что-то деревянно заковыляло и стало биться в дверь. Маргарита распахнула её, и половая щётка, щетиной верх, танцуя, влетела в спальню
(по всей видимости, автор так отображает мотоцикл, как наиболее манёвренный в условиях города передвижной механизм).
Концом своим она выбивала дробь на полу, лягалась и рвалась в окно. Маргарита взвизгнула от восторга и вскочила на щётку верхом. Тут только у наездницы мелькнула мысль о том, что она в этой суматохе забыла одеться. Она галопом подскочила к кровати и схватила первое попавшееся, какую-то голубую сорочку. Взмахнув ею, как штандартом, она вылетела в окно. И вальс над садом ударил сильнее".
Необходимое дополнение.
Мне представляется, что словами "половая щётка", "наездница" и голубой сорочкой, как знаменем, символом свободных женщин, нечто крайне скабрезное и распутное имеет в виду М.А.Булгаков. Я не возьмусь пересказывать его сексуальные фантазии.
Продолжим.
"С окошка Маргарита скользнула вниз и увидела Николая Ивановича на скамейке. Тот как бы застыл на ней и в полном ошеломлении прислушивался к крикам и грохоту, доносящимся из освещённой спальни верхних жильцов
(никакого особого ни крика, ни грохота автор не описывает, просто, как обычно, передёргивает внимание).
- Прощайте, Николай Иванович! - закричала Маргарита, приплясывая перед Николаем Ивановичем
(она ещё видима во всей своей обнажённой красе).
Тот охнул и пополз по скамейке, перебирая по ней руками и сбив наземь свой портфель.
- Прощайте навсегда! Я улетаю! - кричала Маргарита, заглушая вальс. Тут она сообразила, что рубашка ей ни к чему не нужна
(нужно было автору голубое знамя в руках наездницы),
и, зловеще захохотав, накрыла ею голову Николая Ивановича. Ослеплённый Николай Иванович грохнулся со скамейки на кирпичи дорожки.
Маргарита обернулась, чтобы в последний раз глянуть на особняк, где так долго она мучилась
(всю прекрасную, богатую жизнь в особняке она характеризует одним словом "мучилась", так может сказать заключённый, прощаясь с казематом, или проститутка, расставаясь с публичным домом),
и увидела в пылающем окне искажённое от изумления лицо Наташи
(игрой слов, передаёт автор свою мысль, мол, пылай ясным пламенем моё исковерканное, истоптанное, искажённое прошлое).