В городе - тихо, темно и уныло: все те же обледеневшие улицы, скрюченные силуэты почерневших деревьев и серые, пустые лица людей. Одинаково бесцветные многоэтажки, в лабиринте которых так легко заблудиться случайному человеку, незнакомому с "Городом-На-Песке"...
Сейчас это - город на льду. Похоже, его поглотила вечная мерзлота, и не будет весны, юной зелени деревьев, аромата первых цветов, щебетания птенцов, влюбленных парочек...Зима...
Прошлогодняя зима была такой же: пустой, безжизненной и ледяной. И в сердце - лед. Торричеллиева пустота. А само сердце - лишенный всяких эмоций, чувств и ощущений насос, перегоняющий кровь. Бесчувственный автомат, с давних времен считавшийся средоточием любви. Возможно ли такое? Какие-то пожелтевшие обрывки воспоминаний, обтрепавшиеся со временем лоскутки мыслей отвечают: "ДА!" Но сейчас поверить в это - невозможно.
Когда-то все было по-другому: был смех, были мечты, надежды, счастье. Об этом "когда-то" напоминает только заставка на мониторе компьютера: DREAMS COME TRUE.
И верилось. И сбывалось. И.
Чувства проснулись внезапно. Будто подобрали код к замку с секретом: щелк! И мир преобразился под мелодию удивительного голоса: "Здравствуйте". Казалось бы - ничего не значащая официальная фраза приветствия, но тогда она значила много. Выразительные темные глаза, лучащиеся добротой, легкой насмешкой и еще чем-то неуловимым. Загадка, которую можно разгадывать всю жизнь, притаилась в уголках улыбающихся губ...
Этот человек должен был прийти еще день назад, но куда-то пропал. Меня попросили разыскать его в гостинице, но я, впустую сражаясь с холодом, мокрым снегом и пронизывающим ветром, так его и не нашла. В гостинице шел ремонт, и отыскать нужный номер в лабиринте лестниц, коридоров и строительного мусора не удалось. Все еще помнятся прикосновения к щекам мокрых снежных хлопьев, пощечины не по-осеннему ледяного ветра и яркие пятна сбитых метелью осенних листьев. Я так его и не нашла...
Но он появился на следующий день, а я, кажется, про него забыла и теперь, заливаясь румянцем от смущения и чувства вины, заплетающимся языком пыталась извиниться и оправдаться одновременно.
Он выбрал свободное рабочее место недалеко от меня. Выглядывая из-за монитора, я могла его видеть, но всякий раз заливалась краской и отводила взгляд, когда он обращал на меня внимание. А если наши взгляды все-таки встречались, меня обдавало волной солнечного тепла и бесконечного необъяснимого счастья.
Но все больше меня мучила неопределенность. Казалось бы, возник взаимный интерес, нам было о чем поговорить, но на этом все и ограничивалось. А так хотелось быть еще ближе, упиваться переливами мягкого голоса, тонуть в темной глубине таких добрых, но печальных глаз, ощущать его присутствие, читать его мысли...
Он приехал совсем ненадолго, и в день перед его отъездом я решила, во что бы то ни стало, провести вечер с ним. Теряя голову, совершенно безрассудно напросилась-таки на прогулку. И мы шли рядом, разговаривали ни о чем, но чувства переполняли меня настолько, что время казалось вечностью, и я не шла - парила на невидимых крыльях.
Мы зашли в небольшой бар, выпили вина. Хотя и без того я была пьяна своими эмоциями: душа, казалось, не выдержит тесноты разгоряченного сердца и вырвется на свободу, чтобы обнять весь мир.
Удивительно, но и погода в тот вечер изменилась. Метель успокоилась, снег растаял, и осталась тишина, в которой гулким бубном гремел лишь стук влюбленного сердца.
"Ты любишь апельсины?" - спросил он. "Завтра я уезжаю, столько за один вечер все равно не съесть, да и оставлять жалко. Если хочешь, я отдам их тебе".
И мы пошли за апельсинами.
Скромный одноместный, но очень уютный номер. Мы смотрели телевизор, рассматривали его фотографии, болтали, выходили на балкон полюбоваться темным небом, фотографировались на память...
А когда наступил момент неловкого молчания, я его поцеловала. Тот поцелуй стоил всех поцелуев мира: долгий, жадный и восхитительно нежный, он на короткий миг заставил наши души слиться в одно целое. Нас не стало. Появилась лишь некая аморфная субстанция, играющая всполохами вишневого, алого, оранжевого ласкового огня...
Пора было идти домой. Я не осталась с ним. И темный вечер объединил, но не соединил нас. Свел, но не сблизил. Уберег от непростительной ошибки, но разлучил навсегда. И снова мы шли по темным аллеям задремавшего города, ехали в такси к дому, и все вокруг было прекрасным.
Он уехал утром следующего дня.
Какое-то время мы вели оживленную переписку по электронной почте и ICQ, и каждый раз, обнаруживая в почтовом ящике новое письмо, я светилась от счастья, в упоении перечитывая строчки.
А немного позже пришлось столкнуться с жестокостью и бессердечностью окружающих, заставивших меня играть по своим правилам.
Я его потеряла.
Конечно же, я не сдавалась, и через какое-то время мы снова начали переписываться, но письма были уже не те: холодные, грустные, приправленные едва заметным безразличием, которое больно ранило, но не убивало надежду. Надежду исправить роковые ошибки, перевернувшие жизнь с ног на голову.
И я нашла в себе силы. Пошла наперекор всему, сбросив тяжкие оковы страха и предрассудков.
Но было уже слишком поздно.
У меня не осталось ничего, кроме архива наших писем, копии паспорта и крошечной фотографии. И еще - едва заметная капелька надежды, что когда-нибудь мир снова преобразится.
И снова над городом засияет солнце: горячее, ласковое и оранжевое, как апельсин.