Володька Ветер был из категории несвоевременно и не по годам истрёпанных жизнью, стёршихся мужиков. Он походил на потасканный пиджак, в котором въебывали, а не лоснились по ресторанам. Почему его звали Ветер, я не знаю, но поговаривали, что это сокращённо от "ветеран". Хотя никаким ветераном он не был.
- Скоооолько??
- Пийсяттри.
Удивление было скрыть сложно. Ветер выглядел хорошо за семьдесят, и это в лучшем случае. Он всю жизнь проработал на каком-то химзаводе, при этом отчаянно, хоть и скромно, пропивая никому ненужные года. В его доброе лицо было врезано много крупных морщин, голова покрылась тусклой сединой, а нос имел нездоровый, синий оттенок.
Стоит признать, что приходил на работу пьяным он не часто. Когда это случалось, то обычно тихий Ветер превращался в сквозняк. Он любил безастоновочно рассказывать каждый раз одну и ту же околесицу.
- Имею полное право! - это была его любимая фраза. К месту и не к месту, она произнасилась с незаурядным постоянством.
- Володь, ты нешто пьяный?
- Имею полное право! - всякий раз изрекал скрежещущим, чавкающим голосом Ветер.
Пьяный он постоянно рассказывал про какую-то странную лотерею, в которой можно было выйграть пятьдесят рублей, заплатив за билет всего десять. Что-то совершенно бессмысленное. На вопрос, зачем это ему, он отвечал коронное:
- Имею полное право!
Ветер приторговывал козьим молоком. Брал какие-то гроши за двухлитровую бутылку, и пропивал их, надираясь дешевым самогоном, либо фанатично спускал на столь желанную лотерею.
Трезвый он говорил немного. После запоя тихо сидел в столовой, и трясущимися руками хлебал щи из позвякивающей от ложки банки, беззубо жуя редкоплавающую в ней капусту.
Один раз Ветер выйграл свою заветную лотерею, и заявился на работу пьяный и счастливый.
- Дед сегодня в лотерею выйграл! Имеет полное право! - Ветер почему-то говорил от третьего лица. Вероятно, он был неимоверно рад не ничтожному денежному выигрышу, а самому факту долгожданной удачи, которая, стало быть, случалась в его жизни не часто. Покупка лотерейных билетов с возможностью такого мизерного выигрыша представлялась загадочным и беспощадным ритуалом, повторяющимся несколько раз в неделю. И дело тут было вовсе не в деньгах.
У Ветра был пьющий сын, который по его же рассказам Володьку частенько побивал.
- Володь, чего ж это он тебя бьёт, старого и беззащитного человека?
- Имеет полное право!
Вопросов больше не было.
В один день кто-то обгадил весь кафель вокруг унитаза и подтёрся толстым картоном от коробки из-под пальмового масла, разбросав грязные куски поверх испражнённой массы. Сам унитаз остался неприкосновенно чист, а коричневые следы спешно уходили прочь от явно непреднамеренной пакости. Кто-то, что называется, "не донёс". Мне тогда казалось, что это сделал Ветер, и я подтрунивал над ним. За что, признаться, стыдно. С кем не бывает, да и физиологию, и слабый возрастной организм никто не отменял. Ветер не обижался, но прямым текстом слал куда подальше. Я гоготал, желая услышать заветное "имею полное право". Нехорошо, право.
Ветер никогда не ездил на автобусе, он жил на окраине города и ходил домой пешком через овраги, свалки и заброшенную промзону. Ковыляющая фигура долговязого, сухого, как веточка старика с болтающейся тряпочной сумкой в руках медленно удалялась в никуда. В непогоду, будь-то сильные ливни или морозы, это выглядело особенно страшно.
В день, когда Ветра уволили, он был нетрезв пуще обычного. Он совсем чуть-чуть не дошел до склада, и завалился у самых дверей. Никто этого не видел, но сказали, что его уже уволили и отправили домой на такси. Мы пытались уговорить начальство его оставить, но кажется оно было только радо поводу наконец избавиться от бесполезного и пьющего старика. О начальстве всегда уместно говорить в среднем роде, ведь даже если это один конкретный человек, при наличии сего статуса обычно человеческого в нём остаётся крайне мало. Начальство может иметь фамилию, но на деле вещать безликим и бесполым демоном уставов, правил и порядков - словно чужая сила прытко овладела ничего не подозревающим, самодовольным телом, крепко накинув на шею удушливое офисное лассо. В общем, Ветра бесповортно изгнали из этого вынужденного ада под названием "работа". Всем стало немного грустно.
Прошло уже пару лет, как я сам оттуда свалил. Как-то осенним ненастным днём встретил одного приятеля, с кем вместе работали. Постояли, поговорили.
- Слышал, Ветра машина сбила?
Мы сначала почему-то рассмеялись. Ведь как машина может сбить поток воздуха? Но речь шла о живом человеке. Стало неловко.
- Насмерть?
- Да, пьяный шёл домой, и вот на тебе... Жалко деда, хороший был... земелька пухом ему пусть будет...
- Эх, даа... Не повезло старику... плохого наверно в жизни никогда никому не сделал...
Ненастье усиливалось, дождь не прекращался, утапливая желтые листья в грязных выбоинах асфальта. Зябели руки, холодало.
Не покидала мысль, что Володька Ветер наконец выйграл главную лотерею в своей жизни, которую тщетно искал в сомнительных билетах. Мысль отразилась от мутных луж в осеннее небо, и старик улыбнулся, разгоня, именаречённый стихией, беспросветный занавес туч.