Один врач-хирург за годы самоотверженного труда вошел в полноту человеческих добродетелей: он стал не только искусным врачом, но также и любвеобильным человеком, что привлекало к нему как больных, так и здоровых. Среди его многочисленных похвал была одна, за которую его, тем не менее, многие не любили: то была добродетель трезвения: хирург от рождения не употреблял ни капли вина. На это особенно обижались исцеленные им больные, желавшие "посидеть" с доктором.
В одну из ночей хирургу был сон: перед ним стояла чарка водки и вдруг раздался глас неведомого: пригуби! В недоумении доктор проснулся, но так и не смог разгадать сон, который повторился трижды.
По прошествии же сего он, зайдя в операционную, почувствовал, что у него стали трястись руки, как у самого горького пьяницы. Из-за этого он не смог провести операцию и больной сильно страдал. Доктор долго был безутешен, ибо это случилось впервые за долгие годы его врачебной практики.
Трясучка его прекратилась после того, как он выпил стопку водки, первую и последнюю в своей жизни. С тех пор навыки врачебного искусства его уже никогда не покидали.
X
Как-то один либераст, для соделания некоего неистовства, а также опоганивания сана священного, прицепил к лицу козлиную бороду и так бродил по ночному Адмиралтейскому проспекту. Слухи об этом разнеслись по всему Петербургу, так что вскоре целые толпы стали стекаться на набережную, дабы поглазеть на сего чудного преступника. Он же, как назло, этими ночами бежал от толп. Но как-то в один дождливый вечер зеваки услышали козлиное блеяние: то неистовый умышленник пасся на лужайке при Медном Всаднике. Попытки его разговорить окончились ничем: ибо он вовсе потерял человеческий облик и, более того, обзавелся козлиными рогами. Пришлось сдать его в зоопарк. Людской облик же к нему так и не вернулся.
XI
Один депутат местного парламента очень любил славить свое имя, для чего нанимал целые толпы журналистских фанфар. Иногда их было так много, а рев столь оглушителен, что иным депутатам приходилось прикладывать немало труда, дабы проникнуть в парламент, затыкая при этом уши. Но все проходит. Прошел и срок полномочий народного избранника, как следствие, ухудшилось его материальное положение, толпы корыстно славяших разбежались. Экс-депутат был вынужден сам по ночам расписывать своим именем стены Дворцов Правосудия и Дворцов Народной Любви. Как-то в одну из ночей он был в этом изобличен, и, после медицинского освидетельствования, был заключен в психиатрическую лечебницу. Через несколько недель он умер, причем в последние дни жизни жаловался на невыносимость ежемгновенного слышания своего имени, которое некто повторял с зубовным скрежетом. А похоронили его и вовсе без имени: на могиле осталась только табличка с номером.
XII
Один мужчина очень любил переодеваться в женскую одежду. Как-то, прогуливаясь на скотном дворе, он с удивлением увидел бегущего к нему молодого быка, который стал приноравливаться к его груди. И впрямь: на удивление мужчины, переодетого женщиной, у него появились женские груди, к которым и присосался молодой бык. Высосав молоко, бык продолжал пить его кровь. Так он и скончался от потери крови, не приходя в сознание. По вскрытии вместо сердца у него обнаружили серый лифчик.
XIII
Некая женщина болела греховною страстью к женатому мужчине. Он же не противился ей, не желая же, однако, разлучаться со своей женой, хозяйкой и ответственной матерью его пятерых детей.
И все же, со временем любовнице наскучило делить ложе с законной женой и как-то ночью она прокралась в спальню и убила соперницу острым ножом. Муж же убитой держал в это время любовницу за свободную руку, ибо она боялась совершить убийство без него. Как только несчастная испустила последний выдох, у преступников одномоментно срослись руки на месте соприкосновения, так что им не удалось покинуть место преступления, потому как ни один выход из дома не был предназначен для сиамских близнецов.
Так их и казнили, неразлученными.
XIV
Некий благочестивый предприниматель трудился во Славу Божию над строительством одного богоугодного заведения. В один из дней он, против обыкновения, не подал нищему, сидевшему у входа на стройку, отчего тот, в злобе своей, втайне проклял его.
По прошествии нескольких дней купец стал с удивлением замечать в себе невероятную тягу оставить строительство и заняться чем-нибудь прибыльным. Тяга эта была настолько сильна, что он и впрямь оставил строительство и предался множеству коммерческих предприятий, которые, однако же, закончились крупным крахом: мирянин оказался глубоким должником, за что был посажен в долговую яму.
В самый тяжкий момент его злого бедствия к нему пришел нищий, который признался, что наслал на него проклятие.
"Видишь, - сказал он, - как могущественен хозяин всех проклятий. Поклонись ему и снова станешь здрав и богат".
"Почему же ты сам не стал богат"? - спросил его купец, но тот не нашелся что ответить и тогда предприниматель осенил его крестным знамением, отчего тот взорвался, как горшок с кислыми щами, передержанными в печи, и оставил после себя прободенный рассохшийся жбан с расползающимися гадюками.
И тогда постиг купец, что впал в искушение многозанятностью, оставив благочестивые дела, так как не творил в час напасти молитву "Отче наш", в которой есть и такие слова: "и не введи нас во искушение".
Через непродолжительное время ему удалось выбраться из долговой ямы и полностью рассчитаться с кредиторами, после чего он вновь обратился к богоугодному строительству.
XV
Один издатель, получив благословение на свою деятельность, открыл дело и решил принять участие в конкурсе на изготовление водочных этикеток. Другой же товарищ говорил: "Вспомни, священник говорил нам, чтобы мы не тиражировали пагубные привычки". Первый, однако, не внял этому предубеждению и, выиграв конкурс, получил немалую сумму денег на развитие своего предприятия.
Через некоторое время его типография скоропостижно сгорела, а сам он едва спасся от огня.
После этого он уже никогда не рисковал штамповать водочные этикетки. Бизнес его наладился и он по-прежнему стал трудиться на благо читающей публики.
XYI
Один известный российский циркач-иллюзионист, по прозвищу Тремиль Трио, всю жизнь дурачил публику своими фокусами. Этот дар он получил за то, что давным-давно, в пору своей юности, перепилил в лесу невинную девушку и выпил ее кровь. Тогда же ему было вручено Кривое Зеркало Успеха. По смерти иллюзиониста тела его никак не могли найти; зато была обнаружена записка, писанная кровью: я пленен Царством Кривых Зеркал. Так и пришлось его хоронить в пустом гробу. Заглянувший же в валявшееся в гробу Кривое Зеркало Успеха ученик Трио стал его преемником. Говорят, он и поныне выступает с успехом на лучших цирковых площадках.