Аннотация: Первые два героя. История их жизни. И кто они такие...
Автор: Лерран.
Название: Последняя надежда.
Жанр: Экшн-фэнтези.
От автора: Пишется медленно, версия не редактированная - черновая, любые тапки и здоровая критика принимаются с радостью. Помощи всегда буду рада, это моя первая серьезная проба пера.
Аннотация: Раз в тысячу лет рождаются четыре пары. Квадриум пары-мастера парень - девушка, с разных миров, с разным воспитанием, обладающие своими индивидуальными навыками, своей магией-стихией и сопровождающим тотемным животным. Одна пара-мастера является идеальным дополнением друг друга: дополняющая магия, телепатическая и эмпатическая связь, характер... и таких пар четыре, у которых со временем развивается близкие связи с каждым членом квадриума. Развитие каждой пары зависит лишь от одного из членов квадриума - самый счастливый определяет жизненный путь всех остальных. От его развития зависит развитие остальных. Жизненный путь всех членов квадриума параллелен.
Зачем рождаются пара-мастера? Это божественный договор. В тех ситуация, когда Боги миров не имеют права вмешаться в развитие дел, вмешиваются пара-мастера. Иногда по одной-две паре, иногда и все вместе. Их задача - проблемы мира. Последняя надежда...
Пролог первый.
Самое страшное в этом мире - умирать последним. Когда ты знаешь что все твои друзья, все твои частички души уже погибли, а ты остался один. Они погибли в бою, а ты дожил до старости. И пока ты жив - надежда миров вновь родиться не может. А завершить свою жизнь самому - недостойно.
И тогда ты обращаешься к единственной возможности - Богам. Ты просишь их насильственно расторгнуть ваш Договор, чтобы завершить, наконец, свои обязанности, и уйти с арены жизни. И когда Они соглашаются, с тихим вздохом рассыпаешься пылью...
Пролог второй.
Боги сидели за большим круглым столом в красивом зале. Перед ними висел в воздухе экран, разбитый на восемь секций. Они выбирали следующую Надежду. Отчаянно споря, отказываясь от вариантов других и предлагая свои, Они искали восемь идеально подходящих им человек. Наконец, все восемь окон экрана были заполнены. Общим голосованием было подтверждено решение принятия этих восьми на подписание Договора в будущем. И в тот же момент, в восьми мирах восемь младенцев появилось на свет, приветствуя своими криками новую жизнь. Четыре мальчика и четыре девочки, которые станут Последней Надеждой миров. Один из Богов поднялся из-за стола:
- Ну, что же, пойду готовить им дом.
Глава первая: Вспыльчивая пара.
Часть первая:
Моя мать умерла, когда мне было шесть. К тому времени я уже знала, что такое улицы и как на них выживать. Вы не подумайте, моя мать не была проституткой, нет. Ей гордость не позволяла, хотя уж лучше бы смирила свою гордыню и хоть так зарабатывала. И плевать, что она дворянка. У нас не тот мир, чтобы обращать на это внимание, если у тебя нет денег. Евина, так ее звали, из обнищавшего дворянского рода. Когда дед спустил непонятно куда все состояние, маму выдали замуж за такого же бедного дворянина, которого, ах какое горе, через полтора года какой-то бродяга застрелил в подворотне района, где дворянину делать было абсолютно нечего. Мать пошла гувернанткой и воспитательницей в богатый дом. Ей платили достаточно, чтобы хватало на самое необходимое. Через полтора года ее взял к себе в постель хозяин дома, поставив условие, что либо она с ним спит, либо он выкинет ее на улицу, и она больше нигде не сможет работать. Полгода унижений и лжи хозяйке дома, жене этого хозяина жизни. А потом мама забеременела. Вся в слезах, она бросилась к Милене, рассказав той о ребенке. А молодая хозяйка, ровесница мамы, обозвала ее шлюхой и выкинула из своего богатого дома. Мать пыталась найти работу - ей все отказывали, пыталась побираться и просить подаяние - этого не хватало даже на еду. К тому времени у нее уже родилась девочка с абсолютно белыми волосиками и голубыми глазками, которые впоследствии стали карими. Обязательную регистрацию детей мать не стала делать. Вернее, она незаконно скрыла меня от комиссии, не пожелав ставить мир в известность о своем позоре. Ведь на регистрации сделали бы ДНК-анализ, и стало бы ясно, что я бастард влиятельного и богатого дворянина. А родить бастарда среди женщин - дворянок самый страшный грех. Она просто не захотела.
В конце концов, мы переселились в самые трущобы нашего города, столицы мира Терхира с одноименным названием. Наш мир, ну, он специфический. Сама планета уже давным-давно мертва. Мы живем на летающих в бывшей атмосфере металлических островах с искусственной землей, искусственными продуктами и покупаемом в других мирах кислородом, который запускают под герметичный купол, окружающий летос - так уже давно все называют острова. Зелень на островах есть в строго отведенном месте, где выращиваются продукты и животные, которые потом используют на мясо. И во двориках очень-очень богатых дворян, которые могут позволить себе такое удовольствие. Все остальное пространство занимают нагромождения металла, образующие дома, металлические парки и другие нужные постройки. Полностью техногенный мир, в котором старые дворянские обычаи и мода, включающие в себя платья, фраки, этикет и мечи, переплетаются с металлической жизнью. У нас все, что можно железное. Дома, транспорт, даже питомцы железные. И искусственный заменитель еды - для всех, кто не дворянин. Сухие порошки и желе - вот и вся еда. Одна сплошная серость: поверните голову направо - серые районы, поверните голову налево - охристо-серые, мшисто-серые, ржаво-серые и всякие другие серые. Большой район для богатых, диаметром в шесть километров, потом двухкилометровое кольцо для бедных, или как дипломатично говорят малоимущих, с многоэтажными домами, и десять километров бедняков и нищих. И если это столица, то мне страшно представить, что собой представляют другие летосы. Ведь звание столицы выборное.
Переехали мы в трущобы, когда мне было два. С этого возраста я жила на улице, постоянно там, где все приходится добывать силой. За каждый кусок, за каждую монетку постоянные бои: силы с силой, силы с хитростью, с жестокостью и с суровыми законами выживания. Только спать я приходила в нашу несчастную каморку, которую мать снимала, зарабатывая на нее побирушничеством. А когда мне исполнилось шесть, она заболела лихорадкой и умерла. К тому времени я стала на улице одной из тех хищников, которые сумели выжить. Я научилась двигаться бесшумно и незаметно, как тень, вскрывать замки, воровать. Меня знали по имени, меня опасались - шестилетнего ребенка. Когда мама заболела, я от нее заразилась. Однако выжила и вот тогда открыла в себе Дар. Он помогал мне выжить, и заработать денег на проживание. Я стала слышать металл вокруг себя, он говорил со мной, рассказывая свои истории. Я могла уговорить его измениться, перетечь в другую форму, помочь мне. Улицы сделали меня крепкой, выносливой, и осторожной. И тогда же мне стали сниться волшебные сны.
Мне снился мальчик, одного со мной возраста, с красными, как огонь волосами. Мы подружились, и разговаривали, разговаривали и разговаривали. Я рассказывала своему другу о себе, о своей жизни, о своем промысле, который позволяет мне зарабатывать, о магии и других переживаниях. Он мне тоже все рассказывал. О своей огненной магии, родителях, заботах о хозяйстве и другом. Мы общались, общались, общались и все больше верили друг другу. Между нами образовывалась связь, которую словами было не объяснить. Я чувствовала все его порывы, эмоции, казалось еще чуть-чуть, и я смогу услышать что он думает. Каждую ночь мне снился мой Огонек, и я верила, что когда-нибудь мы встретимся.
Улицы - это жестокий мир. Здесь очень много людей, много детей и очень мало возможности получить деньги. Один из таких шансов - подпольные бои. Аристократы развлекаются тем, что выпускают на бои своих оживленных металлических питомцев, а нищие выходят на песок сами. Одна четвертая уличных детей мрут от холода и голода, еще одна четверть загинается на заводах и фабриках, куда устраивается подрабатывать. Оставшаяся же половина делится на выживших и сдохших на подпольных детских боях. Удары в почки, печень - от этого вполне можно умереть, особенно ребенку. Главное правило детских боев: противники должны быть одного возраста. Я участвую в боях с пяти лет. Это минимальный возраст для выхода на ринг. Одну двадцатую ставок получает боец. Чтобы можно было купить какое-нибудь желе и питательный порошок на ужин, нужно провести десять боев. Чтобы купить полбуханки черного заскорузлого хлеба, которое и есть-то невозможно, не размочив - около сотни боев. Система ценностей.
В восьмой день рождения я вышла на песок в ужасном состоянии. После дела, уставшая. А противником мне стал жилистый пацан с соседнего квартала, с которым мы и так часто деремся, правда, с переменным успехом. И все же... И все же, получив сильный удар по печени, пояснице и локтем в челюсть, я тогда победила. С трудом держась на ногах, я выползла из клуба, собираясь идти домой, когда почувствовала Мастера. Магия- это замечательно, потому что теперь ко мне очень сложно подобраться незаметно - если на человеке есть металл, я его услышу. Я слышала металл отличного качества, как он пел, что рад быть таким прекрасным мечом. Я так же слышала пистолет и патроны к нему, но он был так себе, этот металл был старым и на последнем издыхании. На вопрос что ему нужно, Мастер сказал, что хочет меня учить. Что он чувствует, что мне нужна эта наука, и он будет рад. Я обещала подумать и ушла домой.
Мастер жил в самом конце малоимущего квартала. На участке двухэтажного ничейного дома был сделан посильный ремонт, построена кузня и песочный круг со всякими железками. Когда я пришла к Мастеру с согласием, он провел первый урок в тот же день. Спустя пару минут от прихода он замахнулся тыльной стороной ладони и почти ударил меня по лицу. Остановив руку в сантиметре от моего лица, он сказал, что это мой первый урок: "Никогда не расслабляться, всегда быть готовой уйти от атаки". В течении дня, пока я устраивалась в его доме, так как Мастер потребовал переезда к нему, он устраивал для меня множество проверок по первому уроку. И на второй день, и на третий, и на десятый. Он кидал в меня разные камни, дротики, палки, замахивался, проверяя мою реакцию и степень внимания. Чтобы выучить этот урок так, чтобы устроило Мастера, мне потребовалось два месяца. Два месяца на то, чтобы научиться жить и делать какие-то дела, находиться телом и сознанием в расслабленном состоянии, но при этом какой-то частью сознания все равно мониторить окружающий мир. Он учил меня сражаться парными кинжалами, молотом, стрелять из лука и из пистолетов. Когда Он узнал о моей магии, то к занятиям добавилась и магия. Теперь меня заставляли делать вокруг себя сенсор из мельчайших частичек металла, которые окружали бы меня и сообщали о любых изменениях. Теперь, если Мастер пускал в меня иглу издали, я должна была почувствовать ее магией и отклонить. Стреляя из пистолетов, я должна была направлять пулю туда, куда мне нужно: выстрелив себе под ноги, пуля попадала в десятку мишени за моей спиной. Я научилась программировать металл на нужные функции и действия. А еще меня обучали работать в кузне. Там я училась творить из бесполезных кусков железа что-то нужное и прекрасное. Не только магией, в основном обыкновенным способом.
В тринадцать мое тело заявило, что впредь оно не хочет оставаться детским. У меня начала расти грудь и пошли женские циклы. Изменяющееся тело стало жуткой проблемой. Менялся центр тяжести, я постоянно набивала синяки на груди локтем. Приходилось переделывать привычные движения под новое тело, запоминая технику на будущее. А дополнительным тренировочным полем были подпольные бои с противниками, которых выбирал сам Мастер.
В одно утро, после длительного общения во сне с Огоньком, у меня на запястье появился знак. Две вертикальные палочки рядом, а над и под ними горизонтальные - вот такой знак. Когда я показала его Мастеру, он очень удивился и сначала долго ругался, что я сделала тату, не испросив у него разрешения, а потом замолчал и очень долго всматривался в рисунок, сжав своими пальцами мою руку. Потом чему-то улыбнулся, бросил загадочную фразу, что он догадывался, и ушел. А после этого тренировки стали еще жестче, доводя каждое движение до идеала. На все мои вопросы, зачем это ему, Мастер отвечал лишь, что так надо, и все. Никаких пояснений, ответов или рассказов. Лишь один раз он сказал, что почувствовал, что так надо и все. Хоть что-то новое в однообразных ответах.
За два месяца до шестнадцатого дня рождения Мастер взял меня собой в средний город. Он сказал, то нам нужно кое-что сделать, ничего опять не объясняя. А когда он зашел в здание стражей порядка города, деваться уже было некуда. Зайдя следом за ним, я положила руку на контроллер удостоверения личности и с обреченностью стала ждать последствий. Они не заставили себя ждать.
Экран засветился красным и выдал сообщение об ошибке. Стражи сначала удивились, но потом задержали меня и отвели в комнату, где узнали о том, что я не зарегистрированный ребенок. Мастер, присутствующий здесь же, лишь поднял бровь, выражая свое неодобрение. За восемь лет я успела выучить все его жесты. К стражам вызвали члена комиссии. Мне сделали анализ ДНК и создали виртуальное удостоверение личности, отправив моему отцу запрос на подтверждение или отклонение оформления отцовства. Ответ пришел через полчаса: "Подтверждаю". Еще полчаса и на меня зарегистрировали удостоверение личности. Удостоверение на имя Еларин Старризовской, графини-бастарда.
Граф Старризовский сообщил, что приедет к стражам забрать свою дочь через час. За это время Мастер успел оформить мне разрешение на ношение моего оружия, о чем была сделана запись в моем новом виртуальном удостоверении.
Граф приехал ровно через час, как и обещал. Мужчина лет пятидесяти, моложавый, волосы с проседью и в добротной дорогой одежде из натуральных волокон. Перед ним стояла девчонка почти шестнадцати лет, с неплохой фигурой, белой кожей и белыми же длинными волосами, коротко остриженными спереди. Карие жесткие глаза, розовые губки и куча оружия. Граф смотрел на нее бесстрастным, ничего не выражающим взглядом, будто оценивая как какой-то товар. А потом просто приказал следовать за ним, поблагодарил стражу, проигнорировав Мастера, и вышел из здания. Отец отвез меня в свой дом. Его особняк в верхнем круге был большим и богатым, построенным из камня. За домом имелся небольшой сад с самыми настоящими яблонями, и травой, и цветами, которые восхитительно пахли. Граф провел меня по участку, комментируя все односложными словами, типа "сад", "кузня", "беседка", "гараж", "конюшня", и обращая на своего бастарда внимания меньше, чем на слугу. Потом в таком же лаконичном стиле он показал мне дом и передал на руки слуг, приказав явиться на ужин к семи часам. Меня отвели в мою комнату, помогли искупаться и надеть платье. Пытались запретить надеть на ужин оружие, но это было бесполезно. К назначенному времени я спустилась в столовую, и обнаружила, что там только граф. Поздоровавшись и присев на указанное отцом место подле себя, я ждала развития событий. Внесли ужин, на котором я впервые пробовала настоящую еду: мясо, овощи, белый хлеб и рыбу. Заметила легкую улыбку на лице графа, но промолчала. После же ужина отец провел меня в гостиную, где был камин, в котором горел огонь. Тогда мы узнали истории друг друга. Жена графа и его четырнадцатилетний сын-наследник погибли в покушении год назад. Я же рассказала о своей матери, в общих чертах, что такое жизнь в трущобах и жизни у Мастера.
На шестнадцатый день рождения состоялся в доме прием. За эти два месяца, что я жила в доме своего отца изменилось многое. Меня обучали этикету, чтению и письму, манерам, правильной речи и другим наукам. Из меня делали леди, которая была бы достойна стать наследницей графа. На тренировки с оружием отводилось не так уж много времени, иногда на них приходил и отец, иногда даже присоединялся, но чаще все-таки смотрел. Только оружейной науке меня не обучали, отец сказал, что мне это не нужно. На сон отводилось еще меньше времени. Я вставала в половину четвертого утра, бежала на пробежку в сад, потом два часа на тренировку. За оставшуюся половину часа приводила себя в порядок и к семи часам утра спускалась на завтрак к отцу. Следом шли уроки, отпускали меня только на два часа в обед и на ужин. В полночь отбой, и никаких гуляний. На шестнадцатый день рождения состоялся прием, на который были приглашены вся аристократия нашего города со своими отпрысками. Меня должны были признать наследницей на общем совете. Я ходила среди гостей, общалась, говорила, слушала и всеми силами старалась вести себя достойно. Когда вызвали на совет, которые составляли главы дворянских родов, было страшно. Страшно подвести отца, который столько в меня вложил и так потратился. За это время мы почти подружились. Но бояться было нечего. Отец первым же и высказался, что он официально признает меня своей кровью и наследницей. Следом за ним согласились и остальные двенадцать членов совета, высказываясь о том, что я достойно себя показала на приеме, они рады. Потом мне вручали подарки, поздравляли и желали всякого. Я же была не в состоянии: пусть для всех казалось, что я ледяная, что меня ничего не волнует, но внутри-то я волновалась. И теперь, когда напряжение отпустило, мне стало дурно.
Вечером отец пришел в мою комнату. Двухкомнатная квартира, а не комната. Спальня с гардеробом, ванной комнатой и балконом, и гостиная, в которой проходили занятия. Я встретила отца в гостиной. В его руках была огромная коробка, перевязанная ленточкой. Он сказал, что это подарок на первый день рождения в семье. Там был котенок. Не живой нет, но и живой. Все наши животные делаются из металла, который одушевляют. В коробке же лежал маленький львенок. Он был сделан из сплава золота и еще какого-то непонятного металла. Мой маленький золотой котенок, который, как только я до него дотронулась, открыл свои глаза и посмотрел на меня. Я чувствовала его взгляд, как меня внимательно осматривают, оценивают, покопался даже в даре, прошелся по татуировке на запястье, задержавшись на ней достаточно долго, но признал меня пригодной. И тут же вся тяжесть, которая была в его взгляде, исчезла. Ко мне ползло мое самое дорогое чудо, которое я назвала Лелем.
С уроками стало немного легче. География, история, физика и химия, все это вызывало неподдельный интерес, и я поглощала знания как губка. А еще я смогла видеть Огонька в живую. В первый раз я стояла в своей комнате перед зеркалом, в красивом сиреневом платье, и мне стало интересно, понравилось бы оно Огоньку? Услышав тихое покашливание, я дернулась и взметнула в воздух частички металла из моего щита, которые до этого уложила на пол. Металлический вихрь кружился по комнате, но никого не нашел. Тогда я открыла глаза. В зеркале исчезло мое отражение, зато появилось другое. Это был он, Огонек, но его лицо было закрыто огненной маской. Как он мне потом сказал, моя маска - из постоянно перетекающего из одной формы в другую металла. Сниться он мне перестал. Зато мы теперь почти каждый вечер общались по зеркалу. Он мне как-то даже предъявил, что я слишком холодная. Но что я ответила, что чтобы я стала горячей, мне нужна слишком большая температура.
Восемнадцать лет стал ужасным днем. Отец потребовал от меня замужества и внука. Сказал, что у меня уже подходящий возраст, тем более, что я приглянулась на одном из приемов сыну герцога Вильского. Младший герцог неплохой молодой человек, конечно, но замужество за него? Нет. Отец пригрозил отречением, он уже дал свое согласие, а меня не спрашивает, а ставит в известность о моей дальнейшей судьбе: либо замуж, либо опять трущобы. Возвращаться туда у меня не было никакого желания, как и выходить замуж, в принципе. Оставался только один вариант - улететь с планеты на корабле, который доставляет нам кислород. Я собрала свои вещи, оружие, которое за прошедшие годы в доме отца стало намного лучше, денег и прикрепила ошейник на Леля. За два года тот вырос в большого металлического льва, внутри которого было много всякой техники - сама модифицировала, Лель теперь полноценная боевая единица.
Я подошла к зеркалу. Прижалась к стеклу всем своим телом:
- Прощай, Огонек. Неизвестно, встретимся ли мы еще когда-либо...
- Что значит "прощай", Металлик? - Мой друг был зол. Глаза прищурены, губы поджаты, это все, что было видно через маску. Но даже не надо было смотреть - достаточно было услышать голос, чтобы понять, что он зол.
- Я попытаюсь сбежать со своей планеты. Ни замуж, ни обратно в трущобы этого города я не хочу, а отец поставил условие именно так.
- Замуж? - Как можно прорычать слово, в котором нет буквы "р", я не знаю, но у него получилось. - Хрен вам, а не замуж! Иди сюда!
И положил на стекло ладонь, растопырив пальцы - прямо напротив моей ладони. Я почувствовала, как зеркало начало нагреваться, будто с той стороны что-то горячее давило на него. Лель, умничка, схватил мои вещи и встал под моей свободной рукой, которой я за него и уцепилась. И я поняла, что Огонек давит на зеркало своей магией. И стала давить со своей стороны. Зеркало трещало, плавилось, накаливалось, пока не стало просто ослепительно-белым светом в деревянной раме. Наши пальцы переплелись и меня дернули на себя, так, что я провалилась в этот белый свет, бывший зеркалом.
Очнулась я в какой-то подворотне. Трущобы трущобами, и я даже вначале испугалась, что мне все приснилась, и я опять на улице. Но голубое небо над головой и летающие птицы. Да и сам воздух пах совсем по-другому, какой-то живой что-ли? Вокруг меня были каменные дома, и совсем мало металла. Это не мой город, и это не мой мир. Уголок губ дернулся, складываясь в улыбку. Я поднялась с земли, огляделась и решила пойти вверх. Лель пристроился рядом, сумка с моими вещами была закреплена на нем:
- Все хорошо, Лель. Все обязательно будет хорошо.
Редкие прохожие вороватой наружности, завидев нас на пути, спешили свернуть в другие переулки. Мы бродили по трущобам, поднимаясь все выше, потому что город, видимо, находился на горе. Спустя какое-то время мы вышли в обжитые районы - тут уже сновали люди, которые совершенно не обращали на нас внимание. Я же старалась не крутить головой, все для меня здесь было новое, неизведанное, чудесное.
Вскоре мы вышли к толпе, которая сгрудилась вокруг помоста. За спинами людей человека на помосте было не видно, и я уже решила было пойти дальше, когда татуировка на моем запястье кольнула болью, а потом чуть-чуть нагрелась. Удивившись такому феномену, я сделала шаг назад и тату остыла, три шага вперед, и она опять нагрелась. Я стала пробираться в толпу, следуя за подсказкой, которая то грелась, то остывая, и вела меня к самому помосту. Люди были недовольны, они поворачивали ко мне свои лица, собираясь окликнуть, но резко замолкали, уставившись на меня, будто на невидану зверушку. Я же оставила Леля специально за границей толпы, потому что подобных ему я не видела в этом мире. Наконец я добралась до помоста. Спиной ко мне стоял высокий парень с огненными волосами. Татуировка еще раз обожгла руку и затихла, а когда огненоволосый парень повернулся ко мне лицом:
- Огонек? - Металлик? - Произнесли мы одновременно. Я улыбнулась краешком губ: я нашла своего друга.
Часть вторая:
Насколько я знаю, у меня была хорошая семья. Я имею ввиду родная семья. Мама, симпатичная, темноволосая женщина и огромный по своему телосложению отец - охотник. Однако отца загрызла на охоте какая-то нечисть, а мама... ну, после того, как через нашу деревню прошел отряд воинов нашей же страны, говорят от нее мало что осталось. Двухлетнего рыжего пацана забрал к себе староста, а когда тот подрос, стал гонять нещадно. Даже к свиньям на его дворе относились лучше, чем к Рыжему. А когда тот в который раз сбежал, после очередного поколачивания, кузнец деревни отвез тощего пятилетнего мальчишку в город и отдал в приют.
С одной стороны я не знал, благодарить мне кузнеца за то, что увез из деревни, ведь что меня там ждало? До конца жизни на побегушках у старосты, терпеть избиение палкой, а когда и вымоченной хворостиной, да еще и ни за что? Быть мальчиком для бития у его противных зажравшихся сыночков, или выполнять все оскорбительные поручения его дочурок? Они же мне косы заплетали! Из-за прихоти старшей дочки мне запрещали стричь волосы, которые она мне постоянно выдергивала, тренируясь на мне. Дай, подай, принеси, унеси, иди коров подои, свиней покорми, петуха зарежь... да я б лучше вас зарезал! Но я оказался не прав. Уж лучше бы терпел насмешки и косы Дорики и побои сыновей, чем приют! Здесь нас использовали, как бесплатную рабочую силу: "Государство вас, сирот, кормит, поит, одевает! Так что имейте благодарность, извольте отработать потраченные средства". Придет какой-нибудь посыльный: "его господину нужны руки", отдаст денежку Смотрителю приюта, а мы вкалываем, спину надрывая. И плевать Смотрителю, которого все зовут Надсмотрщиком, что он на детях наживается, ему лишь бы мошну свою набить. Зато как проверки приезжали, тут же сразу Смотритель доставал из закромов для нас приличную одежду, разрешал нагреть воды для купания, заставлял чуть ли не языком весь приют вылизать, чтоб все блестело, и все хорошо. Проверка приезжала, отмечала, что все хорошо, и уезжала. А с нас тут же вытряхивали из хорошей одежды, взамен выдавая драное старье, которое совсем не грело. Но никто не посмеет и слова сказать проверке, о том, что в приюте не всегда так хорошо.
Отношения же между детьми в приюте были странными, по крайней мере, так было сначала, пока не привык. За каждый кусок еды тут дрались между собой. Более сильный отбирал у более слабого, а самые хитрые и шустрые крали у зазевавшихся. И это было нормой. А если тебе что-то не нравилось, то докажи сою правоту кулаками и отбери у проигравшего. Но если появлялась угроза кому-то из приюта, все равно держались все вместе. Против дворового пса ли, против портового моряка, который решил поднять руку на девчонку или даже против Смотрителя, хотя и знали, что получат потом плетей и посадят в твоих обносках в сырой и холодный подвал. Жизнь в приюте - это ад. Те, кто не сдыхал от такой жизни в первый год, приспосабливались - на самом деле это не так сложно.
Однако все равно случаются счастья. Счастье - это когда приходит какая-нибудь семья, что хочет забрать себе ребеночка. В основном забирают самых маленьких, что не вспомнят потом о жизни в приюте, но бывает и забирают взрослых. Редко, но бывает. И счастье не только в том, что в такое утро Смотритель разрешает нам помыться под теплой водой и выдает хорошие вещи, но и в радости за товарища, который все-таки обретет семью и сбежит из этого ужасного места. Никто не станет отрицать, что в такой день все мечтают, чтобы именно его выбрала пришедшая семья, но все всеми силами стараются скрыть разочарование, когда выбирают не его. И искренне поздравить брата или сестру, вспомнив былое и втихаря попросить прощения, за все тумаки и кражу, так же втихую спрятав слезы.
Шесть лет для меня стало настоящим адом. В приют занесли какую-то заразу, которая заставляла тело гореть, в глазах мутилось и тошнило. Почти треть приюта уже умерли, когда и я подцепил эту заразу. Сколько я пролежал в беспамятстве - я не помню. Выжили из заболевших я и еще трое. От битком забитого приюта остались жалкие крохи, почти все маленькие сгорели в огне лихорадке, да и старшие тоже. А Смотритель тоже горевал. Но, по-своему. Он ходил между нами, бормоча, что "наконец-то этих дармоедов стало меньше", то вдруг смурнел и начинал лепетать, что " а если их стало меньше, то выделять обеспечение приюту станут меньше". Старый хрыч опять заботился лишь о деньгах, которые может украсть у государства, прикрываясь нами.
Очнуться от болезни я очнулся, но жар из моего тела и не думал уходить. Только теперь он не был обжигающим. Он стал близким, родным, оберегающим. В конечном счете я понял, что у меня открылся магический Дар. И тогда же мне стали снится красивые цветные сны. Мне снилась девчонка моего возраста, с белыми волосами и карими глазами - это все, что можно было разглядеть, на ее лице была маска. Однако назвать своего имени так и не сумел - язык будто отнимался. Мы подружились. Каждую ночь мне снилась большая комната с камином, двумя креслами и шкурой на полу. А вдоль стен висели картины и стояли книги. Ни читать, ни писать я не умел. Так же как и моя подружка. Мы с ней общались, рассказывая друг другу о своей жизни. Я даже признался ей, что маг Огня. А она, что маг Металла. Тогда же мы пообещали друг другу, что обязательно встретимся.
Восемь лет для меня ознаменовался сюрпризом. Меня забрали в семью. Миловидная светловолосая женщина и такой щупленький мужчина, ее муж, единственной примечательностью которого были рыжие волосы. Наверное, потому меня и выбрали, что я тоже был рыжим. Я оказался не прав. Я думал мой новый отец щуплый и слабый, но это было не так. Он был сильным, построил очень хороший двухэтажный дом и неплохое хозяйство. Возле города был рабочий поселок, в котором городские люди держали свою живность. А на участке дома только домашние культуры, типа огурцов, помидоров, капусты, картошки и подобного. Когда меня привели в новый дом, я не знал как себя вести, и что будет дальше. Меня усадили за большой дубовый стол, новые родители сели напротив. Разговор был долгим. И тяжелым. И все же я первое время шугался. Как только мама или папа о чем-то просили, я тут же бросал все свои дела и мчался по поручению. Когда то я возмущался, что хуже, чем в моей родной деревне быть не может. Я ошибся - хуже приюта нет ничего страшнее. И теперь я был готов делать все что угодно, лишь бы не вернуться в те серые стены. Сначала родители хмурились, потом старались не обращать внимания, но все равно в какой-то момент я понял, что такое поведение им неприятно. Когда я извинился перед ними, то они расстроились еще больше. Я ничего не понял. Мне сказали, что им неприятно видеть, как я от них шугаюсь, что постоянно молчу, бегаю по их просьбам, словно посыльный или раб какой-то. И объяснили, что это не так. Что они хотели нормальную семью, нормального сына, просто у них не получались дети. Они хотели взять из приюта маленького ребеночка, но выбрали меня. Почему - я не понял, но поверил, и постарался исправиться. Теперь я уже не боялся о чем-то попросить или принимать участие в разговорах за ужином. Приходя с отцом с его участка за стеной города, я мчался к маме на кухню помогать и рассказывать, как провел день.
А потом отец сказал, что хочет отдать меня в школу воинов. Что сам всегда мечтал, но у него, к сожалению, не получилось. И для своего сына он хотел бы такое будущее, но только при условии, что я сам хочу. Я хотел. От Металлик, моей подружки, я знал, что она уже обучается, что у нее есть Мастер, который ее тренирует. Школой оказался небольшой трехэтажный дом с большим двором. Преподавал в ней не старый еще сухощавый мастер с цепким взором. Он внимательно меня осмотрел, заставил побегать, попрыгать, дал в руки палку и поставил перед бревном, на котором были закреплены торчащие в разные стороны деревянные отростки, велев продемонстрировать навыки. Я смог увернуться от трех дубинок и одну отбить своей палкой, прежде чем получил по ногам и позорно свалился на спину. Меня согласились учить.
Учитель сам подбирал мне оружие. Заметив, что свое первое оружие, то есть палку на проверке, я держал посередке, он подобрал мне длинный шест, на котором были вырезаны на концах подобия лезвий. Как я понял, в будущем на месте подобий будут настоящие клинки. На заднем дворе была тренировочная площадка. Здесь были всякие турники, брусья, летающие на веревках мешки и такие же модели воинов, с которым я дрался на вступительных испытаниях. Каждое утро, приходя к Учителю на тренировку, я бегал, прыгал, подтягивался и отжимался. Учитель тренировал мое тело, делая его сильнее и выносливее. Потом была растяжка и тренировка с шестом. Потом опять легкая пробежка и тренировка с кинжалом. И под конец учил меня метать острые звездочки, которые называл сложным словом "сюрикены". Приходя домой около полудня, я просто валился с ног от усталости, но нужно было идти с отцом на участок, чтобы заниматься хозяйством. Мама переживала, говорила, что я сбледнул и похудел, хотя она только-только меня откормила до нормального состояния. Вечером я вновь отправлялся в дом Учителя, чтобы повторить все то, что делал утром. Спустя год тренировок я уже вполне сносно умел использовать то оружие, с которым тренировался и мастер добавил еще одно. Теперь еще я занимался с тяжелой палкой, выполненной в форме длинного волнистого меча - фламберга. И пусть я за этот год набрал достаточно силы, чтобы уже не выматываться так на обучении, увеличившаяся нагрузка заставила меня вновь приползать домой, передвигаясь по стеночке, чтобы не упасть.
Тринадцать лет стало знаменательным событием в моей жизни, как мечника. Учитель сказал, что я очень способный и быстро учусь, что я прирожденный воин. И я смог продержаться в тренировочном поединке против Учителя целых семь минут, хотя раньше моим пределом было три минуты. С того дня программа обучения изменилась: мы стали больше времени уделять волнистому мечу, и закрепляя навыки, доводя их до автоматизма, с двулезвийным шестом и кинжалом.
В одно утро, после длительного общения во сне с Металлик, у меня на запястье появился знак. Две вертикальные палочки рядом, а над и под ними горизонтальные - вот такой знак. Следующей ночью я показал его подруге, но оказалось, что у нее тоже он появился.
Шестнадцатый год стал годом выпуска из школы воинов. На окончание Учитель сделал мне подарок в виде моего собственного оружия, сделанного из хорошего и достаточно дорогого металла. Я был горд таким подарком, ведь я заслужил признание своего Учителя. Он бы не стал дарить такие ценные вещи, если бы не был мной доволен. Когда отец спросил, чем я хочу заниматься дальше, я сказал, что хочу поступить в обычную школу. А то нехорошо получается - воин хороший, а грамоты не знает. Город наш, конечно, не столица, но достаточно большой, чтобы иметь школу и свою ярмарку, на которую часто приезжают купцы. Устроиться на работу на ярмарке достаточно сложно, но у меня был один знакомец. Купец Маликар славился крутым нравом, но честным отношением к наемным рабочим. Благодаря ему, я смог накопить денег, достаточных на оплату обучения в школе.
Сама школа оказалась достаточно интересным местом. Здесь было распределение по возрасту и по знаниям, благодаря чему я попал в группу таких же как я, великовозрастных, но неграмотных молодых людей из простых семей. Учиться было интересно. Чтение, письмо, математические науки, литература и география, а так же друзья, посиделки в тавернах, девочки и сеновалы, и постоянные подработки. Отец только головой качал, но посмеивался, а мама грозила пришибить полотенцем, мол, не дорос еще.
А магия... Я находил время тренировать и ее. Экспериментировал, создавал заклинания и плетения, а когда окончательно разобрался в ее составе, то развернулся во всю мощь. Огонь не мог причинить мне вреда.
Мы ездили с отцом в мою родную деревню. Я не сказал ему об этом, а когда старшая дочка старосты, Дорика - замужняя уже матрона, узнала меня, сделал вид, что она ошиблась. Она узнала меня по волосам - я ведь так и не обрезал их, чтобы помнить выученный урок: мне казалось, что хуже старостиной семейки быть не может, а оказалось может - приют. Когда мы возвращались в город, я почувствовал всплеск огня неподалеку. Погода стояла засушливая, дождей не было давно. Мы проезжали вдоль леса, и тут я увидел дым. Отец со вздохом констатировал: пожар. На нас из лесу вылетели, с выпученными от страха глазами, трое мужиков, от которых ощутимо для меня пахло огнем. И тут я почувствовал ее. Напуганную, мечущуюся из стороны в сторону, и тем самым разнося огонь еще больше, ведь от одного ее прикосновения толстые деревья вспыхивали, как щепки. Я соскочил с телеги и бегом помчался в лес, по пути пытаясь приостановить пожар - впитывая, сколько возможно, окружающего огня. Она была прекрасна: витые оленьи рога, изящная драконья головка с красной чешуей, переходящей на шею, тонкие ноги, по груди и животу пластинчатая чешуя, длинный хвост и огненная грива от рогов до кончика хвоста. Я не знаю кто она, но она была прекрасна. Я шептал ей какие-то слова, пытаясь успокоить, одновременно разворачивая свою ауру и накачивая ее огнем, чтобы она поняла, что я тоже часть огня, я ее не обижу. Огненная лань успокоилась, перестала поджигать все вокруг себя и подошла. Осторожно оглаживая ее, я понял, что хочу, чтобы она осталась со мной. Словно поняв меня, она ткнулась носом в мою руку, и тогда я понял, что да, останется. Она еще больше погасила свое свечение и легкая сверкающая пыль покрыла ее с головы до ног. Я пошел назад. Отец не находил себе места, мечась по кромке горящего леса, когда я вышел из него абсолютно целый. Даже моя одежда не подгорела - огонь не может причинить мне вреда. Папа мою спутницу не видел.
Огира жила в основном в моей комнате или за печкой. Свободно перемещаясь сквозь стены, она иногда уходила погулять, но стоило мне лишь ее мысленно позвать, как она появлялась спустя пару минут. Я стоял перед большим зеркалом в моей комнате, разглядывая себя. Высокий, с хорошо развитой мускулатурой, огненные волосы длиной до лопаток и зеленые глаза. Я воин, тем более со знаком окончания школы воинов, я могу позволить себе любой внешний вид. Внезапно зеркало пошло рябью, как круги на воде от брошенного камушка, и в нем показалась Металлик. Она стояла в богатой комнате, с закрытыми глазами. Высокая прическа, красивое сиреневое платье, аристократка. И надоевшая маска. Так хотелось увидеть ее лицо, а не только эти прекрасные карие глаза. Я тихонько кашлянул. И очень удивился, когда пыль вокруг девушки взметнулась в подобии вихря, в мгновение ока заполнив всю комнату, и тут же опала. Я наконец увидел, как действует это ее заклинание. Она открыла глаза. С тех пор мы каждый вечер разговаривали по зеркалу. Делились новостями, рассказывали про учебу, шутили. Я стал смотреть на нее совсем по-другому.
Вчера мне исполнилось восемнадцать. Сегодня началась неделя ярмарки, и мы с друзьями решили прогуляться по городу, тем более, что кроме торговых рядов есть еще много чего интересного. Я уже выходил из комнаты, когда услышал тихое:
- - Прощай, Огонек. Неизвестно, встретимся ли мы еще когда-либо...
Я обернулся. Прижавшись к зеркалу со своей стороны, стояла моя подруга:
- Что значит "прощай", Металлик? - Я был зол. Такого голоса у подруги я еще не слышал, и я понял, что ее кто-то обидел. Во мне плескалась ярость и желание набить морду тому типу, что обидел мою подругу.
- Я попытаюсь сбежать со своей планеты. Ни замуж, ни обратно в трущобы этого города я не хочу, а отец поставил условие именно так.
- Замуж? - Прорычал я. Какого черта? Какое еще замуж? Эта девушка моя! - Хрен вам, а не замуж! Иди сюда!
Что я делал дальше, я не совсем понимал. Быстрым резким шагом подойдя к зеркалу, я приложил ладонь напротив ладошки Металлик и направил поток своей магии на стекло. Моя ярость стала отчаянным желанием иметь эту девушку рядом с собой. По ее словам зная, что из себя представляет ее мир, я понимал, что сбежать у нее не получится, а потерять ее я не хотел. Я хотел расплавить это зеркало к чертям, чтобы оно не мешало мне касаться ее руки, и в какой-то момент я почувствовал ответное давление магии с той стороны. Наши пальцы переплелись, стекло превратилось в ослепительный белый свет, и я резко дернул девушку на себя, боясь упустить момент непонятного чего-то. Но это что-то позволило мне к ней прикоснуться, а значит есть шанс, что она может оказаться рядом. Сияние ослепило, и я потерял сознание.
Очнулся я через пару минут. Огира тыкалась носом в мою щеку, что и привело меня в чувство. Я резво подскочил с пола, лихорадочно оглядываясь. Но моей подруги здесь не было.
- Блин! Ладно, может она где-то рядом?
Я выскочил из дома и успел обежать свой район вдоль и поперек, так и не найдя следов девушки, прежде чем меня поймали мои друзья:
- Ты чего тут носишься? Пошли скорее на площадь, самое интересное пропустим!
Я даже возмутиться не успел, как меня потащили в центр. Мы прошли торговые ряды насквозь, я постоянно оглядывался и крутил головой так, что даже друзья наконец-то заметили:
- Ты чего вертишься? Ищешь кого чтоль?
Пришлось ответить, что да, ищу, знакомую одну высматриваю. Огира ходила со мною рядом, постоянно подставляя голову под мою руку - это она так успокоить и подбодрить меня пытается. Наконец мы вышли на площадь. В центре стоял деревянный помост, но котором устраивалось представление заезжей цирковой труппой. Друзья протолкались в передние ряды.
- Эй, парень! Не хочешь подсобить нам с номером? - Обратился ко мне здоровенный детина, который пару минут назад сворачивал петлей кочерги. Я хотел отказаться, но друзья буквально закинули меня на помост. Вдруг руку дернуло. Обжечь огнем меня не может, но теплую пульсацию от татуировки я чувствовал. И тут же все прекратилось. Потом опять стало тепло, потом опять холодно, и вновь теплее. Я начал догадываться, что это значит. Она где-то рядом. И идет ко мне. Первая мысль была спрыгнуть с помоста и направиться ей навстречу, но потом решил, что в такой толпе мы вряд ли друг друга найдем. Я стал озираться по сторонам, когда в последний раз руку сильно обожгло и я ее почувствовал. За своей спиной. Резко обернувшись, я уставился на незнакомое лицо девушки, с такими родными карими глазами и белыми волосами:
- Огонек? - Металлик? - Произнесли мы одновременно. Я улыбнулся: "Она здесь, рядом, у нас получилось!"
Часть третья:
Встреча пары-мастеров важное событие. Если бы сейчас рядом с Еларин и Евграном находился какой-нибудь поэт-романтик, он бы описал это так: "Их глаза встретились и зажглись неистовым огнем, руки потянулись навстречу друг другу, а вслед за руками потянулись и их души, чтобы соединиться и образовать крепчайшую эмоциональную связь, которую не разорвать вовек. Смотреть на первую живую встречу двух идеально подходящих друг-другу существ, пары-мастеров, смотреть на образование единого организма из двух, на соединение родственных душ - волшебно". Но никакого поэта рядом не было, а обыкновенный люд был больше увлечен происходящим на помосте представлением, чем на встречу какой-то парочки. Они рассматривали друг друга - одежду, лицо, фигуру, держа на устах легкие улыбки. Он стоял на сцене, она в толпе, но оба чувствовали, как в тот момент вся радость от произошедшей наконец-то встречи, все эмоции и переживания становятся невидимой крепкой ниточкой, которая крепко-накрепко их связала. "Я переживал за тебя." - Скажет он ей, случайно показав картинку, как он оббегал утром весь район в ее поисках. " Я искала тебя." - Ответит она ему.
Однако забывать об окружающем мире не стоило. Парень все еще стоял на помосте, участвуя в представлении циркачей. Его схватили за руку и поставили перед огромным деревянным щитом. Представление обычное - будут метать ножи в щит, обрисовывая фигуру стоящего перед ним человека. Однако такое народу всё равно нравится. Циркачу-метателю подали кожаный пояс, в котором было двадцать кинжалов, а тот повернулся к щиту спиной. Еларин стояла и ничего не понимала. Она задавалась вопросом о том, что сейчас будет происходить - в ее мире таких развлечений не было, а что-то новое и непонятное всегда вызывает опаску, тем более, что в этом участвует ее друг. "Что сейчас будет происходить?" Он ответил: "Ничего страшного, тот парень будет метать ножи в щит позади меня, обрисовывая ими мою фигуру. Это развлечение, не бойся!" И хотя ей объяснили, девушка все равно не переставала переживать. Сама возможность разговаривать с Огоньком мысленно была невероятной и казалась бредом воображения, поэтому его заверения не казались достоверными. И все же верить хотелось, поэтому Еларин приняла компромиссное решение: следить магически, и если будет опасность для ее друга - изменить траекторию полета ножа. Повернув голову вбок, Евгран мог прекрасно видеть Металлик. Он следил за ней, за каждым проявлением эмоций и чувств, что удавалось заметить на ее лице - таком же холодном и недвижимом, как и ее магическая способность. Смотреть на подругу было интересно - за все время знакомства он впервые видел ее лицо, и все, что он еще о ней не знал, он старался впитать в себя поскорее, чтобы дополнить ее образ в своем сердце и голове до полной картинки. Он думал о том, что она красивая и кажется маленькой и хрупкой, хотя знал, какая сила спрятана в этом теле. О том, что она наконец-то рядом, а он даже не может именно сейчас, в этот момент - когда ему так хочется, подойти и взять ее хотя бы за руку, ведь мешает это идиотское представление циркачей, в которое его втянули. Взрывной характер заставлял его вспыхивать от раздражения, что он не может получить желаемого именно сейчас, а потом успокаиваться от мысли, что теперь у них огромное количество времени. Он даже не заметил, как рядом с его головой воткнулся первый нож. А у девушки в этот момент сжалось от страха сердце, ведь нож воткнулся в паре сантиметров от носа Огонька. Кинжал за кинжалом втыкался в щит позади ее друга, а ее сердце каждый раз замирало от страха, и вновь запускалось в бешеном ритме. Говорят, если очень ждать беды, то она придет. Так и случилось: рука циркача дрогнула, и кинжал полетел мимо намеченной цели. С ужасом глядя на нож, Еларин потянулась к нему магией, стараясь увести его далеко в сторону, но не успевала. Она смогла сдвинуть его совсем чуть-чуть, только чтобы нож вонзился в миллиметре от бедра ее друга. Толпа взревела: такой опасный бросок, так интересно. И лишь девушка пыталась справиться с эмоциями, радуясь тому, что успела, да циркач с ужасом смотрел на нож, воткнувшийся в щит и едва не проткнувший бедро человека. Зато Евгран сполна прочувствовал состояние подруги, ощутив ее эмоции по связи, которая все лучше и лучше начала работать, и сам понял - чего только что избежал.
Парень, затащивший его на сцену, хлопнул по плечу, благодаря за помощь. Ухнув и присев от мощи хлопка, огненный маг спрыгнул со сцены возле своей подруги, собираясь позвать ее посидеть в трактир. К ним пробились его друзья, и, чтобы пресечь их действия, по дальнейшей прогулке по ярмарке, сказал:
- Я с утра не ел, так что сейчас мы идем в трактир.
Никто возмущаться не стал. "Мне надо забрать Леля." - сказала ему подруга и указала рукой за границу толпы. Ребята странно на нее обернулись, размахивающую рукой без слов, будто только сейчас заметили. Но еще больше они удивились, когда Евгран кивнул, и направился в указанную девушкой сторону. Выбравшись из толпы, они направились к крайнему переулку, который сейчас был пустым. Оттуда вышел огромный лев, тело которого было сделано из металлических пластин разных размеров и форм. Испугаться такого - раз плюнуть. Даже Евгран удивился, хотя примерно представлял чего ждать, ведь его подруга не раз рассказывала ему о своем питомце. Еларин же провела рукой по металлической острой гриве, не получив ни царапины. Лев замерцал и перестал обращать на себя внимание. Направив взгляд туда, где знаешь что он точно стоит, ты его видишь, но стоит отвести глаза и тут же забываешь, что кого-то видел.
Путь до трактира был не долгим. Недалеко от площади было приятное заведение, где они смогли найти свободный столик. Заказав еду, ребята стали рассказывать, как из толпы смотрелось представление, в котором их друг участвовал, про себя удивляясь, что это за девушка, и почему она постоянно молчит, так же как и их друг, в принципе.
День прошел спокойно. После трактира ребята погуляли по ярмарке, посетив все самые интересные места, зашли в оружейные ряды, где Еларин приобрела себе два десятка стрел, и в ювелирный, купив несколько ограненных крупных камней. Девушка в основном молчала, разглядывая новый и неизвестный ей мир. Здесь все отличалось от привычного уклада жизни: люди улыбались, воздух чище, не было такого скопления металлов, а главное - рядом был ее любимый. Да, она давно призналась себе, что испытывает к своему другу нежные чувства, именно поэтому она так резко отреагировала на ультиматум отца о замужестве. Но сейчас, спустя всего лишь полдня, девушка воспринимала свой далекий родной мир лишь как плохой сон, радуясь тому, что теперь она сможет жить по-другому.
Когда солнце начало клониться к горизонту, Евгран потянул подругу к себе домой. Его отец еще не вернулся из-за стен, но мать была дома:
- Мама, познакомься, это моя подруга. Она...э, приехала из далека, и ей негде пока остановиться. Можно у нас? - Еларин спряталась за спину друга, когда темноволосая женщина, хозяйничающая на кухне, обернулась. И никого не увидела:
- Ой, сынок, а где же она? - Выйти из-за надежного убежища девушке все же пришлось, она слегка поклонилась:
- Добрый вечер, уважаемая. Мое имя Еларин, рада с вами наконец-то познакомиться!
- А почему ж наконец-то, а? - Подмигнула женщина, широко улыбаясь и наблюдая за постепенно пунцовеющем лицом сына.
- Ваш сын много о вас рассказывал. - Потупилась девушка, только сообразив, что сболтнула лишнего. Поймала полный укоризны взгляд друга и вздохнула: "Я нечайно!"
- Евгран, это когда же ты успел? Ладно, детки, идите умойтесь, да за стол садитесь, сейчас готово будет.
В соседней комнатке висел небольшой умывальник, и на подставочке лежал кусочек душистого мыла. Ополаскивая руки, девушка решила все-таки познакомиться:
- Значит, тебя зовут Евгран? - Приподняла она бровь.
- А ты - Еларин. - Ответил тем же огненоволосый. - Пойдем, покажу дом, пока готовится.
Дом был и правда хороший. Два этажа, три комнаты и ванна на втором этаже, а на первом кухня, кладовая и еще одна комната. Евгран показал девушке ее комнату, в которой она оставила свои вещи и Леля, познакомил с Огирой, огненной подругой-элементалем, и представил отцу, который как раз вернулся домой. На ужин была тушеная в духовке свинина с картошкой и овощами, пенный холодный квас и свежий хлеб. Девушка с трудом сдерживалась, чтобы вести себя за столом прилично, а Евгран посмеивался, получая по связи чувство восторга, которое испытывала его подруга.
- Молодежь, вы на площадь пойдете? Там сегодня танцы будут. - Голос у отца семейства был богатый и мягкий, совсем не подходящий для человека такого щуплого телосложения.
- Да, папа, мы сходим. Хотя бы просто посмотреть. - Решил за двоих огненный маг: "У тебя собой какое-нибудь платье есть?" Получив утвердительный ответ, он отправил девушку переодеваться, мужественно оставшись терпеть допрос с пристрастием от родителей о своей подруге.
Площадь, где проводились танцы, была той же, где днем выступали циркачи. Теперь на этом помосте устроились музыканты, а вокруг танцевали девушки и парни, кто парочками, а кто и поодиночке. Парочка магов гуляла по краю, когда реальность вокруг них пошла складками, и они оказались в непонятном и незнакомом месте, лишенном красок и привычных видов. Перед ними стоял высокий мужчина в доспехах, с огромным мечом на бедре, ярко-рыжим цветом коротких волос и желтыми глазами. От него исходила мощная аура, вызывающая желание съежиться, став как можно незаметней, и не попадать в сферу внимания существа. Эта аура тормозила работу сознания, отнимала возможность двигаться, создавала ощущение ничтожности в бытие миров. Бог, а это был бес сомнения Бог, обратил на них свой взор и пригасил излучение своей сущности:
- Я Морнар, Бог войны. Я пришел, чтобы заключить с вами Договор. - Начал говорить он. - Вы есть пара-мастера, идеальная пара, часть квадриума, задача которого поддержание порядка в мирах там, где Боги не могут вмешаться. Вы последняя надежда миров. Согласны ли вы заключить Договор о вашем предназначении и выполнении обязанностей, ради которых были рождены?
Отказать божеству было невозможно. Дело даже не в том, что он вещал об их предназначении или из-за давления его сущностью. Просто это был Бог, и его вопрос воспринимался подсознательно так, что даже мысли об отказе не было. Синхронное, на выдохе "Да", и перед каждым из юной пары появился свиток, под которым нужно было подписаться пером. Руку кольнуло болью, когда ставили свою подпись, ведь такой Договор может быть подписан только кровью. Свитки исчезли, и в ладонь опустились кольца:
- Квадриуму подготовлен дом в одном из миров, - продолжил Морнар, - в котором вы будете жить и учиться, пока не станете окончательно готовы. Это, - Божество кивнуло на кольца, - телепорты в ваш дом. У вас есть сутки по исчислению времени этого мира, по истечению которых вы должны активировать портал и перейти по нему в ваш дом, где познакомитесь с остальными пара-мастерами и учителями. Вам полагается подарок. На этом все, подробности узнаете позже.
И мир вновь вернулся на круги своя. Все так же вокруг них была толпа молодых людей, которые лихо отплясывали под задорную музыку, только меж лопатками жгло, да жизнь навсегда поменялась. Ведь они оказывается - пара-мастера. А кто во всех мирах не знает о Последней Надежде?
Ни о каких танцах теперь не могло быть и речи. Вернувшись домой, они сообщили ошеломительную новость родителям Евграна. Их ошеломленные лица были достойным отражением лиц молодых людей. Отправляться решили утром на следующий день, а пока юный огненный мастер пошел складывать свои вещи. Еларин же рассказывала историю своей жизни отцу и матери своей пары, как они познакомились, как она жила и каков ее мир.
Утро в этом мире проводило их оставшимся на языке вкусом свежих блинчиков с черничным вареньем и полными слез глазами матери Огонька. А другой мир встретил крыльцом огромного дома с резными деревянными дверьми и роскошным садом.