Орлова Станислава : другие произведения.

Передний из двух всадников, пробиравшихся ночным лесом, остановился и поддел копьем согнутый поперек тропы стволик черемухи. Деревце дрогнуло, но не распрямилось. Северный ветер с вечера начал разгонять тучи - а заодно замораживать все, что не успело растаять. Помянув про себя нечто на языке гномов, эльф, закутанный в широчайший митримский плащ, начал копейным лезвием счищать смерзшийся горкой снег, пригнувший черемуху к земле. Именно так Враг поступает с теми, кто покоряется ему: сгибает мягко, прибавляя к грузу по пушинке... а потом, когда уже поздно, давящая пята становится каменной. Может и по-другому. За поворотом тропу перегородила толстая ветвь дуба. Эта не гнулась под тяжестью снега - откололась от ствола и осталась висеть на отщепе. Передний подъехал к дубу, потянулся к задней луке, где был подвешен топор. Второй окликнул на квэнья:

- Брось. Спешимся, пройдем под ней.

Передний слез с коня - для эльфа неловко: промерз, зубы стучали, тело била крупная дрожь.

Тропа спускалась наискось по склону оврага. Снизу доносился шум бегущей воды. Ручей, еще невидимый за зарослями ивняка, за день снегопада вздулся, как после недели дождей. Переправляться придется по пояс в ледяной воде, ведя коней в поводу. Степные скакуны за десять лет привыкли к каменистым тропам Нарогарда, но чтобы переправляться верхом сейчас - коням надо было родиться на этой земле.

Обустраивать свою землю эльфы Нарготронда умели. Сторожевая башня, похожая на укрепления людей в Дортонионе, отличалась от них, как Эрухини от орков: сухая и чистая, с запасами всего, от дров, крупы и сушеного мяса до свечей белого воска, швейных иголок и огнив. Единственное, чего недоставало - десятка следопытов, которым следовало сегодня нести стражу на этом участке восточной границы.

Младший из двоих (это он ехал передовым), закинув за спину седельные сумы, вскарабкался по приставной лестнице в дверь второго, жилого, яруса и, втянув лестницу за собой, задвинул железный засов. Расседланные кони, укрытые попонами, хрупали овсом у коновязи в стороне. Башни строились для пеших следопытов. Конники Аглона до сих пор ходили не менее чем сотней и спали в седле или где застанет ночь.

- Если кто бродит вокруг - уведут коней! - беспокойно окликнул он старшего, поднимавшегося по гулкой дощатой лестнице с охапкой дров. Печка потрескивала, разгораясь, бросала из устья красные блики на стены из дикого камня.

- Если придет Могучий Лук - он и нас с тобой уведет, не то что коней. А волков с севера мы сами за Тейглин прогнали... тех, кто жив остался. Когда вернулись с гостьей... - старший сбросил дрова перед печкой и устало опустился на низенькую скамейку. Младший, присев на скамью у входа, стаскивал с себя вымазанные глиной разбухшие сапоги:

- Восточная граница - как решето. Надо было ехать с отрядом.

Избавившись, наконец, от сапог, он подошел к огню. Они со старшим были похожи лицом, человек принял бы их за братьев: высокие, широкоплечие, тонкие в поясу, разве что младший - легче и не такой сумрачный.

- Я не понял отца... - он присел рядом и протянул к огню замерзшие руки. - Ты можешь завтра сказать ему?

- Что?

- Зачем размазывать дружину по границе? Что он сам забыл в болотах Сириона? Эльвэ может пойти через Бритиах и броды Тейглина... кривая дорога, зато дорога, - он повторил синдарскую поговорку. - Осенью ополчение Дориата выходило в Димбар. Наши дозоры выдвинулись на шестнадцать лиг за Тейглин... хорошо. Но оттуда до лагеря - гонцу скакать восемь дней! Пешие синдар идут не медленней конницы, они будут в городе раньше нас.

- И многие будут этому рады. Скажем, те, кто ушел из этой башни, - докончил старший. Поднялся, железным крюком вытянул из огня подвешенный на вертеле котелок - тот начинал побулькивать. Наклонился, помешал деревянной ложкой:

- Ты знаешь, что твой отец не разговаривал со мной с того самого дня? Не считая приказаний.

- Нет, не знал... - младший кольнул его взглядом. - Турко не просыхает уже неделю, словно ему дела больше ни до чего нет. Артаресто молчит. Из Нарготронда могут ударить в спину.

- Кто-то из них тебе не подчинялся?

- Нет. Они просто разбегаются, ты видишь, - младший невидящим взглядом смотрел в огонь. - У меня даже гнева не осталось - так устал...

Старший недобро усмехнулся:

- Десять лет мы кладем труды и силы... и убитых кладем в эту землю, которая нас не принимает.

- А, нас вся земля Эндоре не принимает! - младший пристукнул ладонью по колену, на щеках появился румянец - быть может, от жара печи. Он подпер голову руками, запустив пальцы в пепельно-русые волосы. Глядел под ноги, где отсветы огня играли на каменной плите перед устьем печи:

- Мы горим изнутри, Сарданго. И земля горит под ногами.

В печи треснула головешка. Выпавший раскаленный уголек потухал, подергиваясь пеплом и чернея.

- Сгораем... - старший покачал головой. - За эти десять лет мы потеряли больше, чем в Браголлах. Нас хватит лет на сорок. Потом слуги Моринготто убьют последнего.

- С самим Намо поспорю, что это будет Эльвэ! Или Турондо, - младший пригнулся к коленям от беззвучного смеха.

- А ты, значит, последним быть не желаешь?

Младший - Иньофинвэ Тьельперинквар, сын Куруфинвэ, - покачал головой:

- Нет. Мне скоро повезет пасть от руки Могучего Лука... или самого Эльвэ. Хотя эту честь придется оставить Турко. По справедливости.

- Так что будем делать?

Тьельперинквар мрачно отвернулся.

- А Феанаро не побоялся поссориться с родичами, когда те были неправы, - Сарданго поднялся со скамейки, снял котелок с вертела, перемешал, зачерпнул ложкой ароматную гречневую кашу с мясом. - Готово! Принеси хлеба.

Тяжелую откидную столешницу опускать не стали, не стали и зажигать свечи. Без благодарности Йаванне, принятой среди нарготрондцев, тоже обошлись. Ели молча, на скамье перед печью, по очереди зачерпывая ложками. Когда Тьельперинквар, вымыв котелок (вода хранилась в бочках, в нижнем ярусе), поднялся обратно, Сарданго копался в седельных сумах у входа. Достав оттуда потускневшую флягу с черненым узором, вернулся к печи, подбросил дров:

- Будешь?

- Нет, - Тьельперинквар сидел на скамье, глядя на языки пламени, проползающие между свежими березовыми поленьями. Береста затрещала, скручиваясь, полыхнула с черным дымком. Просторный покой еще хранил нежилой холодок - только-только стали теплыми лежанки. Мастера Нарготронда умели складывать печи, которые прогревались медленно - но и тепло хранили по нескольку суток. Когда приехали - камни были холодными. Стража ушла отсюда не позже третьего дня... впрочем, какая разница? Тьельперинквар встряхнул головой - глаза начали слипаться. Повернулся к Сарданго:

- Феанаро погиб. А мы помирились с Нолофинвэ.

Тот не ответил, прислушиваясь к звукам снаружи, еле пробивающимся через толстые стены и закрытые ставнями бойницы. Что-то скрежетнуло по камню снаружи... или показалось? Треснула потолочина, из щели просыпалась труха. Тьельперинквар настороженно потянулся к мечу.

Оглушительно в напряженной тишине бухнула крышка потолочного люка. Отскочив к стене, Тьельперинквар отбросил ножны, перехватил рукоять двумя руками. Светловолосая эльдэ в бурой грубошерстной куртке дориатского следопыта съехала вниз по отглаженным до блеска перилам и, выставляя вперед пустые ладони, повернулась к нему. Тьельперинквар дернулся в сторону - почудилось тайное оружие в этих руках - и замер. Сердце гулко ударило под горло. С распахнутыми объятиями на него шла, улыбаясь, Нэрвендэ Артанис:

- Добрая же встреча, Иньофинвэ!

И она! Как забыли, что она в Дориате! Сарданго так и сидел перед огнем, словно его ничего уже не касалось. Занося меч к удару, Тьельперинквар глянул исподлобья:

- Изменники! Нэрвен, стой, или... - остановилась, хвала Эру! - Я не сдамся живым, стреляйте! - усмехнулся он, заметив краем глаза, как в люк просунулось тупое рыльце самострела.

- Иньо, это мои верные, - на лице Нэрвен не было страха. Она улыбалась. Хитро. Зря: он отскочит раньше, чем этот, залегший у люка, нажмет спусковую скобу.

- Иньо, здесь нет врагов! - прикрикнула Нэрвен уже строго, как старшая сестра на упрямого подростка. - Я пришла поговорить с тобой, как с другом и родственником! Если не хочешь, мы уйдем, - она легко, как в танце, сделала еще один шаг. Кончиком пальца прикоснулась к лезвию занесенного меча:

- Это же Эренарья! Совсем сточилась...

Тьельперинквар окаменел, сжавшись всеми мышцами. Он может сейчас пересечь ей горло... одно легкое движение...

- На этом мече - кровь Альквалондэ, - сцепив зубы, сдержал неудержимую, как от жестокого холода, дрожь. - Не играй со мной. Нэрвен.

Лезвие чуть отдернулось. Нэрвен вскинула подбородок и опустила руку.

- Она много поработала, - неожиданно раздвинул губы в улыбке Сарданго. - Ты знаешь, как она попала к Тьельперинквару?

- Да. Слишком много, - Нэрвен медленно повернулась к мечу спиной. Выждала несколько мгновений и отошла к печи.

- Я замерзла! - она потерла озябшие ладони, забрала у Сарданго фляжку и глотнула. - Иньо, иди к огню, присоединись к беседе! И разреши моим спутникам тоже погреться!

- Я не положу оружие, пока ты, Сарданго, не объяснишься, - хмуро взглянул Тьельперинквар. - Я не верю вам.

- Все просто, племянник... - Сарданго отнял у Нэрвен фляжку и в несколько глотков осушил ее до дна. - Если бы я предложил тебе поговорить с Артанис... ты бы пошел?

- Нет.

- Вот. А из западни, в которой мы все оказались, пора выбираться. Тут мы с тобой, вроде бы, согласились?

- Я ответил - я с тобой не согласен. Если ты тайно передался Эльвэ, иди сперва и убей меня!

- Иньо! - в третий раз эта наглая красавица называет его домашним именем! - Война решена! Келеборн уже собирает ополчение по Аросу и Региону! Ты понимаешь, что через две недели он пойдет воевать с моим братом? - Нэрвен покосилась на Сарданго. - Точнее - с тремя моими братьями... Ты думаешь, мне этого хочется?

- Через две недели? Вы опоздали... - Тьельперинквар зло оттянул в улыбке уголки губ. - Мы-то уже в седлах и в поле!

- Иньо, я тебе поклянусь! Дайте меч! - она подбежала к отворенному люку, поймала за кончик ножен протянутое сверху оружие. - Вот так, как вы клялись на Туне! - она сдернула ножны и отбросила их в сторону. Воздела меч в руке, почти дотягиваясь острием до низкого свода:

- Я и мои верные не причиним сегодня никакого вреда тебе, Иньофинвэ Тьельперинквар, сын Куруфинвэ, даже если нам будет угрожать смерть! И не позволим никому другому причинить тебе вред! И будем защищать тебя, если так случится! А теперь вот так! - она с силой вогнала меч в щель между половицами. - Можешь подойти и сломать его, если хочешь! - она вернулась к печи и уселась верхом на скамью.

- "Не позволим причинить никому другому" - этот кто-то уже на земле Нарогарда? - холодно уточнил Тьельперинквар и, не получив ответа, опустил меч. - Что ж... - он подобрал ножны и, лязгнув железом о железо, загнал в них узкое лезвие. - Хорошо, что не пролилась кровь.

Он перекинул перевязь через плечо, потом, чуть подумав, повесил меч на стену. Подтащил к огню тяжелый табурет.

- Вот и хорошо, - Сарданго поднялся, уступая место. - Садись, я принесу дрова.

Тьельперинквар, переступив через скамью, уселся на его место - лицом к Нэрвен:

- Прикажи своим спутникам спуститься вниз. Так о чем ты хотела со мной говорить? Я не князь, у меня нет ни одного воина, я сам служу своему отцу!

- Не совсем так, - Сарданго, вернувшись, свалил дрова у устья печи и, примостившись на корточках, принялся совать поленья в топку. - У Феанаро тоже не было ничего своего... ему это не помешало.

Последний из десятка дружинников Нэрвен захлопнул за собой люк в потолке. В любой миг готовые вскочить, синдар уселись на широкую скамью у дальней стены, держась за мечи и луки. Хотя... несколько лиц он узнал, это были нолдор, они не раз приезжали с ней в Нарготронд.

- Сарданго, я был не так мал, чтобы не помнить, - Тьельперинквар сверкнул глазами в сторону плотно усевшегося на табурет родича. - Ты сам тогда разве не служил Дому Феанаро?

- Нэри! - Нэрвен говорила на квэнья. Ее спутников это, кажется, не удивило, вопреки тому, что рассказывали о Дориате. - Это неважно. Вы узнали что-нибудь про Инголдо?

Сарданго покачал головой.

- Выйду посмотрю коней.

- Иньо... - с Нэрвен, едва тот скрылся за дверью, словно сошли чары. Она склонилась вперед и подперла лицо руками - люди так делают, когда у них болят зубы. В довершение сходства качнулась из стороны в сторону и жалобно взглянула на Тьельперинквара снизу вверх:

- Что будем делать?

Сарданго исчез надолго - пожалуй, слишком долго для проверки того, как проеден овес и не сбиты ли ноги у коней. А когда вернулся, невольно застыл на пороге.

- Я знаю про Хадходронд. Кх-хазад-Дум! - Тьельперинквар с усилием произнес звук, похожий на кашель, и улыбнулся. Отец выучил его языку гномов.

- А про города в Красных горах? - Нэрвен наклонилась к его лицу совсем близко. - Они говорят, что знают места, где пробудились эльфы.

- И кто там сейчас живет?

- Никто. Раз в год собираются авари на праздник... даже от здешних зеленых эльфов приходит посланец. Ты не знал? Но не все - иные племена забились в такую глушь, что сами забыли, кто они... Сарданго, садись!

Тот, довольный, присел на табурет.

- Мы с Келеборном соберем войско и выступим через Димбар к Нарготронду. Но наша дружина не вступит в бой, если дойдет до этого. Вот мое слово! Иньо, смотри мне в глаза. Мы с мужем станем изменниками. Обратной дороги не будет. Что вы можете обещать взамен?

- То же, - Сарданго прямо посмотрел на нее. - Если мы сейчас договоримся и если к нам присоединится Тьельперинквар - никто с нашей стороны не поднимет меча. Кое с кем из дружины Турко я еще не говорил. Но когда дойдет до дела - они уже ничего не изменят. Если раньше не перейдут на нашу сторону. Так ты отвечаешь за мужа?

- Да, - Нэрвен сверкнула улыбкой в его сторону. Тьельперинквар заметил, что невольно ловит ее взгляд.

- Сарданго, - он мрачно уставился в пол. - Нарготрондцы уходят с границы с твоего ведома.

Тот щелкнул пальцами и усмехнулся:

- А ты хотел лечь в эту проклятую землю вот так?

Тьельперинквар казался невозмутимым. Только ногти побелели, впиваясь в ладони.

- Посмотри на нас! - Сарданго повысил голос. - Все кончено, Иньо! Хочешь ждать дня, когда зрячие позавидуют слепым?! Ты был с нами при начале дела, ты знаешь, чего хотел Феанаро еще до того, как поклялся на Туне! Что же, правы те, кто пророчил нам гибель?

Тьельперинквар беззащитно оглянулся на Нэрвен:

- Вы не понимаете. Никто не понимает, кроме меня. Если я сделаю то, что вы от меня ждете, Намо будет смотреть мне в глаза до конца мира.

- Намо и не такое терпит, - Сарданго скрестил на груди руки. - Что делать, если на тебя возлагают доверие без спроса? Разве в Доме Арафинвэ не говорят, что мы вас предали, когда сожгли корабли в Лосгаре? - он увидел, как напряглась Нэрвен, и продолжал, словно инголемо перед учениками. - И для вас это была правда - вы надеялись, что мы перевезем вас. Скажу больше! В нашем собственном войске многие говорили о предательстве, когда корабли были сожжены. Одни в сердце, а другие и вслух, как Амбарто!

- К чему это? - Тьельперинквар недоверчиво встряхнул головой.

- Нельзя сделать эту встречу небывшей. Теперь мы можем соединиться с Келеборном и уйти за Синие горы. Пока не поздно. Решайся!

- Союзники примут нас в Кхазад-Думе! - добавила Нэрвен.

- Белерианд скоро падет! На твоем месте Феанаро не стал бы колебаться. Но кого-то придется оставить позади!

- Остановись на этом! - Тьельперинквар встал, перешагнув через скамью, отошел в сторону и уперся лбом в холодные камни стены. Потом вернулся:

- Я не могу сейчас ответить "да".

- Пусть так! - Нэрвен тоже поднялась, шагнула к нему - они были одного роста, глаза в глаза. - Но пусть не будет войны с Нарготрондом! Мне сердце говорит, что не будет... и Мелиан, кажется, тоже, - добавила она, понизив голос. - Я буду ждать тебя в верховьях Адуранта до Врат Лета. Но если случится война - мы повернемся к ней спиной вместе. Да?

Тьельперинквар опустил глаза.

- Что ж, до встречи! - Нэрвен повернулась к своим. - Уходим!

- Доброго пути! - проводил ее взглядом Тьельперинквар. Кто-то из поднявшихся синдар протянул ей плащ. Словно ночные тени, одиннадцать, уже неразличимые под капюшонами, вереницей спустились по выставленной Сарданго лестнице и растворились в шуме черного леса. Влажный ветер с каплями дождя ворвался в отворенную дверь - погода вновь переменилась.

Тьельперинквар так и стоял перед печью, глядя на подернувшиеся пеплом угли. В глубине еще тлели несколько красных звездочек.

Сарданго еле успел пригнуться. Тяжелый, выточенный из толстого дубового чурбана табурет гулко, как таран, ударил в дверь и отлетел в сторону. Он был прочен, дверь тоже. Тьельперинквар разогнулся, удивленно глядя на свои руки.