Бог одарил её вдвойне: к р а с о т о й и т а л а н т о м.
Не кукольно-лубочной, хотя броской и яркой красивостью, не холодной и застывшей в своём совершенстве классической красотой, а живой п р е л е с т ь ю. Вдобавок необычной. Героиня нашего рассказа н е и з р а с т а л а с ь и была сначала прелестным младенцем, потом прелестным ребёнком, девочкой-подростком, юной девушкой. И стала красивой молодой женщиной. Родилась не гадким утёнком - сразу прекрасным маленьким лебедем. Рассказ не охватывает её зрелые и пожилые годы, но можно быть уверенным, что и тогда её красота не померкнет, а просто изменится в гармонии с возрастом. Господни дары неизбывны.
Её талант оказался под стать красоте.
Великолепного тембра завораживающий к а м е р н ы й голос. Однако не шансонного типа, способного не к пению, а всего лишь к напевной декламации (в шансоне главную роль играет текст, не музыка, тем более не голос исполнителя).
И артистический дар, отмеренный тоже полной мерой и рано проявившийся. Но в отличие от обычных детей, чтение коротеньких стихотворений и пение которых вызывает только умиление, она читала и пела вдумчиво и с душой, интуитивно проникая в суть исполняемого. При этом без того, что называется "с выражением", без надрыва и стремления понравится. Не умом, ещё слабеньким, а своим хотя тоже маленьким сердечком чувствовала, что нравиться должна в е щ ь, и задача исполнителя показать е ё красоту.
Из того, что ей читали и пели обладавшие неплохими голосами мать и бабушка, в свой "репертуар" отбирала не всё подряд. Зато отобранное выучивала очень быстро, даже при большом его объёме. В детстве среди любимых ею самой и взрослыми слушателями, точнее, слушательницами - приятельницами матери и бабушки, были "Генерал Топтыгин" и "Колокольчики мои". Романс она исполняла, как услышала, без четвёртого и пятого куплетов. И две последние строки "Конь несёт меня лихой,/А куда - не знаю" произносила с такой отрешённостью, что слушателей охватывала оторопь.
Талант ценен сам по себе, но ещё больше своим потенциалом, который открывается при развитии. Мать и бабушка это понимали и отдали девочку в музыкальную школу. Мудрить не стали - на фортепиано. Правда, пришлось потратиться на инструмент, но оно того стоило. Хотя в школе было обязательным хоровое пение, решили учить ещё и вокалу, послушав бабушкину подругу юности, много лет проработавшую преподавателем вокала в музучилище. Она же и взялась за это дело.
Вопрос о том, где учиться актёрской профессии, был решён ещё в школьные годы. Побывав в разных, включая знаменитые и модные, драматических театрах Москвы, театральные ВУЗы отвергла. Восхищение театром вызывало у неё недоумение. Одни люди, находясь в искусственной обстановке сцены и выполняя замыслы режиссёра, по большей части абсурдные, говоря при этом неестественными голосами, и з о б р а ж а ю т н е ч т о перед другими людьми, сидящими в зале. Лицедейство ради собственного кайфа и на потребу рафинированной публики. Содержание пьес значения не имеет, потому-то постановщики обходятся с ними бесцеремонно. По словам Олега Табакова, театр - это не ч т о, а к а к. Тогда пусть он остаётся гурманам.
В кино, конечно, тоже много условностей. Однако, если это не средство самовыражения режиссёра, но действительно фильм для зрителей, то он больше, чем театральные спектакли, похож на жизнь, изображая её на натуре или, по крайней мере, в декорациях, похожих на натуру. Кроме того, кино позволяет р а с с к а з а т ь и с т о р и ю, а именно она интереснее всего. В течение ограниченного времени спектакля полноценный рассказ невозможен. Немаловажно также, что съёмки проходят в отсутствие зрителей - источника дополнительного напряжения для артистов.
Итак, она выбрала актёрский факультет ВГИКа.
Туры прошла легко. Конечно, внешность сыграла свою роль. Что бы там ни говорили, но красота для артистки не последнее дело. Произвела очень хорошее впечатление чтением и пением, как выбором произведений - стихотворения "Ольха" Владимира Солоухина, концовки из "Оды русскому огороду" Виктора Астафьева и "Так случилось - мужчины ушли..." Владимира Высоцкого, - так и собственно исполнением. Убедительно сыграла этюды. Но её явно выдающийся талант вызвал зависть у одного из членов приёмной комиссии, известной и весьма одарённой артистки, на дух не переносящей более талантливых, даже если их дар ещё только обозначился. Как профессионал она умела оценить потенциальные возможности. Нет, ревнивица не стремилась "срезать" таких абитуриентов, а просто заставляла их дополнительно поволноваться, давая задания, для исполнения которых трудно было придумать что-нибудь оригинальное. И испытывала удовлетворение, если им это не удавалось.
Её любимым заданием было показать, как сообщают о пожаре. Его она и предложила нашей героине. Комиссия приготовилась в очередной раз услышать истерический вопль, однако произошло совсем иное. Удивительное. Девушка опустила голову и постояла так несколько секунд. Потом выпрямилась, лицо её приняло торжественное выражение, она истово перекрестилась и, твёрдо шагая, подошла вплотную к столу, остановившись напротив той, что дала ей провальное задание. Глядя прямо в глаза, с жутким спокойствием произнесла: "Ну, мать, посетил нас господь, - горим". Тут уж членам комиссии пришлось взять паузу. Первым опомнился председатель и зааплодировал. За ним захлопали остальные, в том числе и инициатор испытания. Аплодисменты были заслуженными: цитата из "Детства" Горького оказалась блестящим решением.
Об учёбе студентки, выделившейся своими способностями ещё при поступлении в институт и прославившейся на экзамене, говорить не будем. Для компетентного рассказа у нас нет соответствующих знаний. Скажем только, что её развивающийся талант всё время увеличивал дистанцию между нею и даже самыми одарёнными сокурсниками. Тем не менее в отношениях с ними не было ни тени зазнайства. И здесь сказывалась не только воспитанная в семье скромность но и врождённое неприятие гордыни как разрушительного начала, которому подвержен в том числе и талант. Такое поведение было столь искренним, не вызывающим сомнений в своей истинности, что ядовитые жала даже отпетых завистников отказывались им служить.
Студенческие годы - время первого опыта самостоятельной жизни, т.е. жизни без родительского надзора. Без круглосуточного - за теми кто учится в родном городе, и без всякого - в случае иногородних студентов, живущих в "общагах". Вольница в той или иной степени. Об этих годах принято говорить как о лучших в жизни, хотя они же становятся временем драм и трагедий. Последствия многих из них остаются навсегда. Особенно печальны судьбы девушек. Для них первая любовь, а с нею непременно(!) и первая близость, часто оборачиваются беременностью, вынуждающей уйти из института, или абортом, не говоря уже о горе, вызванном предательством любимого человека. Нередок и другой исход: вторая любовь, потом третья... Смена партнёра-трахателя становится привычным делом. Правда, нет худа без добра, если, конечно, добром считать обретённую лёгкость, с которой студентки, а потом молодые артистки ради карьеры ложатся под продюсеров, режиссёров и прочих деятелей от кино.
Наша девочка не испачкалась в этой грязи: защитила воистину ангельская чистота. Ребята-вгиковцы, включая умных красавцев, не сделали её объектом своей охоты. Не позволила ещё не покрывшаяся коростой душа. Сама она тоже не обманулась под напором проснувшейся чувственности. Несомненно, были парни, которые ей нравились, однако интуиция подсказывала, что сближаться с ними означает узнать неприятное, возможно, даже стыдное и грозило разочарованием. Она не хотела портить свои чувства п р и к о с н о в е н и е м. Ограничивалась взглядом, причём издалека, с расстояния, на котором не ощущаются "запахи и звуки". Это было и з ы с к а н н о е воплощение любви.
Ещё будучи студенткой, она получала приглашения сниматься и от всех отказалась, понимая, что съёмки повредят учёбе.
Впрочем, приглашения оставили след в виде осознания своей востребованности. И потому, окончив институт, она пришла "показаться" на "Мосфильм", рассчитывая на роль в одной из будущих картин. Такая картина нашлась: и сценарий оказался хорошим, и главная женская роль словно написана для неё, и снимать должен был известный мастер. Но именно последнее обстоятельство и стало камнем преткновения. Возомнивший себя киномэтром, внимание которого любая артистка должна считать если не счастьем, то, по крайней мере, выигрышем в лотерею, режиссёр прямо предложил ей спать с ним. Наверное, ему придавали уверенность примеры двух именитых кинорежиссёров прошлого больших любителей "свеженького". Их называют выдающимися талантами, конечно, по советским меркам, мы же рискнём высказать сомнение насчёт полноценности дарования этих "классиков". Похоже, оно нуждалось в постоянной особенной стимуляции, выражавшейся в постельных играх с красивыми молоденькими артистками. Такая вот эмоциональная виагра. Одно доставляет злорадное удовлетворение: каждый раз, раздевая свою новую пассию в надежде увидеть, наконец, небывалое, потрогать раньше ускользавший горизонт, стареющие козлы вновь переживали разочарование. Опять вдоль, а не поперёк!
Услышав мерзкое предложение, наша соискательница роли, не сказав больше ни слова, вышла из кабинета. И хотя свидетелей этой встречи не было, её результат непостижимым образом стал известен. За спиной оскандалившегося пожилого ловеласа возник слушок-смешок: "Акела промахнулся!". Была ещё пара попыток "укрощения строптивой", также окончившихся провалом "укротителей".
Но и она осталась ни с чем. А ей очень хотелось сниматься. Не страдая снобизмом, не пренебрегала предложениями малоизвестных и начинающих режиссёров, однако здесь до домогательств дело просто не доходило. Всё оканчивалось чтением сценариев, настолько слабых и даже откровенно пошлых, с заезженными сюжетами, что и говорить было не о чем.
И тогда, не желая творческого простоя, решила выступать с сольными программами. На эту мысль её натолкнул пример Алексея Покровского, артиста МХАТа, после вынужденного ухода из театра прославившегося своими музыкально-поэтическими композициями. Правда, он исполнял их на телевидении, опасном для молодой артистки. Там, как и в кино, тоже было много охотников попользоваться красивыми девушками. Нет, ТВ в качестве стартовой площадки не годилось.
Понимая, что без помощи ей не обойтись, обратилась за советом к своему вгиковскому педагогу, у которой была любимой студенткой и с которой сохранила тёплые отношения. Та, одобрив решение о самостоятельных выступлениях, свела её с дочерью своих знакомых, окончившей Гнесинку по специальности "продюсер исполнительских искусств", оказавшейся ровесницей нашей героини и тоже находившейся в пока безуспешном поиске работы. Девушки быстро сошлись на решении общей проблемы.
Договорились действовать по принципу "Тише едешь, дальше будешь" и сначала освоить провинцию, где зритель не избалован в отличие от чванливой и пресыщенной столичной публики, признающей только звёзд первой величины. В программу включили стихи, отрывки прозы, романсы и русские народные песни под собственный аккомпанемент на фортепьяно и просто исполнение красивой музыки - пьес для этого инструмента, вальсов, танго и других танцев, фрагментов из балетов. И всё - без претензий на элитарность, в то же время хорошего вкуса. Непременным условием была камерность, чтобы можно было обойтись без звукоусиления. Зрители в зале должны были слышать натуральные голос исполнительницы и звук фортепьяно. Таких, мест на сто, залов практически не существовало. Выручали музыкальные школы, а также библиотеки и музеи - те, где имелись рояль или пианино.
Разумеется, сборы от концертов при малой численности публики и вдобавок умеренной цене билетов не могли быть большими. Но задача высоких заработков и не ставилась. Стремление служить искусству, а не золотому тельцу, исключало, в частности, выступления на корпоративных тусовках. Служить и обслуживать - не одно и то же.
Через год, в течение которого она с тремя полуторачасовыми программами объездила многие города страны, выступая с неизменным успехом, слух о талантливой артистке дошёл и до Москвы. Его первоисточником стала преподаватель одной из столичных музыкальных школ, ездившая в отпуск на свою малую родину, где как раз в это время гастролировала наша героиня. Концерты проходили в местной музыкалке, что и навело москвичку, побывавшую на одном из них и по достоинству оценившую как его программу, так и талант и профессионализм исполнительницы, на мысль пригласить её выступить в их школе. После концерта она подошла к артистке, объяснила свой интерес и попросила контактный телефон на случай, если руководство школы согласится с ней. Звонок с предложением последовал уже через неделю, однако само выступление из-за запланированных раньше концертов состоялось лишь через два месяца. На удивление, успех был не меньше, чем в провинции. Оказалось, что и в первопрестольной есть почитатели нашего традиционного искусства - содержательной и вместе с тем не заумной поэзии, красивых мелодий, душевных романсов и негромкого звучания. Последовали второй, потом третий концерты... С неизменным аншлагом. Правда, на этом пришлось остановиться. Узнавшие о золотом дне, найденном коллегами, директора других московских школ потребовали с ними поделиться. Для самой артистки это было на руку. О ней узнали.
Потом вмешался Его Величество Случай.
Понимание этого явления как чего-то непредвиденного п о в е р х н о с т н о. Не предвиденное человеком не значит невозможное. Наоборот, во многих обстоятельствах случай происходит обязательно. Не сам собой, а по требованию высшей справедливости. В нашей истории он явил себя в лице заместителя Министра культуры России.
Эта молодая женщина пришла в Министерство с такой же должности в одном из сибирских регионов. Поговаривали, что своему повышению она была обязана Президенту, заметившему её во время поездки по Сибири на совещании с местным правительством. Замминистра культуры докладывала коротко, вместе с тем ничего важного не упустила, так что у Главы государства даже вопросов не возникло. Держалась и говорила свободно, ни разу не обратившись к нему лично. Поведение, когда неравный признаёт свою подчинённость, однако не в ущерб собственному достоинству, умея балансировать на лезвии бритвы, всегда нравилось Президенту. По его поручению, помощники подготовили подробное досье на неё. Портрет получился впечатляющий: деловита, не зашорена; независима, смела и решительна; прагматична, однако, руководствуясь в поступках и делах здравым смыслом, не бездушна; инициативна и амбициозна, но порядочна, с коллегами по-настоящему уважительна, к цели по их трупам не пойдёт; с начальством корректна, при этом в угодливости не замечена. Зная интерес шефа к деталям, составители досье не упустили и такой любопытный факт: на стене кабинета заместителя руководителя регионального Минкульта на видном месте висела большая фотография Фурцевой, в 60-е годы бывшей Министром культуры СССР.
По всему выходило, что привлекшая внимание Президента чиновница относилась к исключительно ценному типу управленцев. Признавая важность профессионализма, он всё же отдавал предпочтение даровитости. Профессионализм достигается усилиями самого человека, возможности которого ограничены, а талант - вещь более основательная. В особенности талант управленца. Сам из этой породы, Президент примечал и продвигал людей, отмеченных редким даром.
Перебравшись в Москву, - кстати, фотопортрет Фурцевой занял почётное место в новом кабинете, - и став чиновником федерального уровня, сибирячка, изучая вопросы, отнесённые к её компетенции, не прошла мимо удивительных концертов в музыкальных школах. Посмотрела все три программы выпускницы ВГИКа и очень порадовалась за неё, равно как и за зрителей, пришедших на концерты и не обманувшихся в своих ожиданиях. Разузнав же историю артистки, запомнила случай с Акелой-режиссёром. Забегая вперёд, скажем, что, когда тот обратился в Министерство с заявкой на съёмки нового сериала, ему было отказано в бюджетном финансировании. А автору сценария, весьма неплохого, посоветовали предложить его другим режиссёрам, что он и сделал. И тут закрома бюджета открылись.
Встретилась замминистра и с самой понравившейся артисткой. Разговор получился содержательным, а по ходу стал ещё и доверительным. В частности, начальница услышала удивительное мнение о постановках классики. Сколько можно экранизировать "Анну Каренину", "Тихий Дон", "Угрюм-реку" и даже "Мастера и Маргариту"? Да, каждому режиссёру хочется попробовать свои силы на великой литературе, и каждому артисту - сыграть Гамлета или Джульетту. Но ведь картины снимаются не ради этого, как и не для эстетствующих киногурманов, чтобы они, смакуя, могли сравнивать работы разных режиссёров и исполнителей. Продукт за бюджетные деньги должен получать массовый зритель, т.е. народ, налоги с доходов которого и образуют бюджет. А обычные люди хотят смотреть интересное кино, причём не перепевы старого с непонятными режиссёрскими якобы находками, претендующими на новизну и гениальность.
Молодая артистка желала сниматься именно в таком кино: актуальном по тематике, с захватывающими и даже затейливыми сюжетами-историями с неожиданными, однако не надуманными ходами, с многочисленными живыми, не картонными персонажами и правдоподобными отношениями между ними, достоверной обстановкой, на фоне которой разворачивается действие и, конечно, с картинами нашей восхитительно красивой природы. В качественном зрелищном кино, а не в поделках-скороспелках.
То, что говорила девушка, было привлекательным, но совсем не прожектёрством. И она заразила чиновницу своими мечтами. Безусловно, переделать махину киноиндустрии, изгнав бесов наживы и халтуры, не представлялось возможным. Однако ослабить их влияние имело смысл попробовать. Для этого следовало находить талантливых сценаристов, режиссёров и продюсеров, любящих хорошее кино, а деньги - лишь ч е с т н о заработанные, и предоставлять им преференции. Правда, не безвозмездно. За свою благосклонность замминистра культуры хотела иметь возможность вмешиваться в творческий процесс. На это её вдохновил пример Фурцевой, которая, как говорят, настоятельно рекомендовала самому Бондарчуку взять на роль Андрея Болконского в фильме "Война и мир" Вячеслава Тихонова. Знаменитый режиссёр не посмел отказать Екатерине Великой - так за глаза называли властную Екатерину Алексеевну - и не прогадал. Зрители безоговорочно приняли князя Андрея в исполнении Тихонова.
Начать поклонница Фурцевой решила издалека - из родной Сибири. Там в советское время была одна из самых крупных киностудий страны. Но теперь она находилась в плачевном состоянии, на положении падчерицы государства, причём не первой в очереди. Впереди находились "Мосфильм", "Ленфильм" и киностудия имени Горького, тоже переставшие быть ему родными детьми. Используя прежние связи, московская начальница разыскала нескольких режиссёров, когда-то снявших хорошие фильмы на сибирской киностудии. Приехав на родину в командировку, встретилась с ними и рассказала о планах открыть новую страницу в отечественном кино, пообещав поддержку Минкульта. Учитывая место телевидения в современной жизни, речь, по её мнению, должна идти о телевизионном кино, даже, точнее, о телесериалах. Но не о "мыльных операх", а о добротных картинах уровня "Семнадцати мгновений весны" и "Места встречи изменить нельзя". И не о серии самостоятельных эпизодов, по сути объединённых лишь общими персонажами, как и не только о детективах и мелодрамах. Нужны интересные разноплановые по темам и непременно качественно драматургически выстроенные истории. Они могут быть экранизациями ещё не отметившихся в кино произведений или оригинальными сценариями.
Не забыла о непременном условии - своём праве давать указания авторам и требовать их исполнения, конечно, при отсутствии убедительных возражений.
Она не ошиблась, пригласив этих людей, которые поняли и поддержали её замысел. Через короткое время были готовы несколько сценариев. Она отобрала три лучших и выделила деньги на съёмки. В одном из сериалов главную роль получила героиня нашей истории.
Сериалы получились хорошими. Их для показа взяли центральные каналы. Зрителям они тоже понравились, а в новую артистку народ вообще влюбился. Да, такое кино требовавшее много времени и труда, не могло появляться каждую неделю. Зато становилось событием, как фильмы Лиозновой и Говорухина.
Начало было положено.
Именно только начало, потому что планы у инициатора преобразований кинопроизводства для телевидения были поистине наполеоновские. Она вознамерилась избавить его от халтуры как следствия в том числе стремления сделать кино обязательным ежедневным (и не по одному разу) блюдом на столе. Но такой прерогативой обладает один хлеб. Как и сладкого, удовольствий не должно быть много. Лишь тогда они доставляют полноценную радость. К тому же и настоящих мастеров-кулинаров много не бывает.