Человек - такое странное существо, которое начинает беспокоиться о чем-либо только тогда, когда что-то происходит, что-то меняется. И порой неважно насколько велико это изменение. Важно то, что оно вообще произошло. Дало какой-то толчок нашему ленивому разуму, выкрикнув что-то вроде: "Эй, оглянись вокруг! Мир изменился, давай, не отставай!" И так всегда. Одно событие подгоняет другое. Пока не случится пожар, никто не позаботится о том, чтобы в доме установили огнетушители.
Со мной было так же. Однажды, в самый обычный майский день, все пошло наперекосяк. Что-то произошло - то событие, после которого ты уже не сможешь стать прежним. И ты меняешься, потому что осознаешь - времени остается совсем мало, а жизнь так коротка.
Каковы шансы оказаться там, где я есть сейчас? Прихожая давно сгоревшего дома, и я, сидящий с пулей в коленке, из которой сочится кровь. В воздухе пахнет прогнившими досками, а теплый ветерок, как будто дразня меня, приносит с улицы через открытую дверь свежие ароматы приближающегося лета. Но хоть до улицы и рукой подать, уйти, или лучше сказать уползти, я не могу - мой лучший друг направляет мне в лицо ствол винтовки.
Эта история невероятно странна с первого взгляда, но на деле все невероятно просто. Есть я, есть мой лучший друг и есть несколько других людей, чьи судьбы переплелись в одну большую историю. Каждый хотел получить от этой жизни что-то свое. Каждый поступал так, как считал нужным поступить, и без одного из нас все не сложилось бы так, как сложилось, а я бы не сидел в луже крови здесь, в десятках километров от своей уютной квартиры. Скорее всего, сегодняшнее утро я провел бы дома, как всегда, в компании телевизора и заварных пирожных из ресторанчика через улицу.
Сказать честно, я еще сам полностью не разобрался, почему я оказался здесь. Возможно и то, что разобраться во всем мне уже просто не хватит времени. Одно я знаю точно - я не жалею, что это случилось со мной. Не потому, что я не ценю свою жизнь, а потому, что последние два дня были значимей всех, проведенных мной в этом мире. А сейчас я все же попытаюсь мысленно восстановить с вами всю цепочку событий, приведших меня сюда. К вечеру сегодняшнего дня. К этому самому месту.
Меня зовут Виктор Новак.
И вот моя история.
- - - 1 - - -
Книга откровений
Часть 3 Глава 1
День завтрашний от нас густою мглою скрыт,
Одна лишь мысль о нем пугает и томит.
Летучий этот миг не упускай! Кто знает,
Не слезы ли тебе грядущее сулит?
Меня будит солнце. Остатки воспоминаний сна растворяются в ярком свете комнаты. Мне как всегда снилось одно и то же - то, как я умираю. Но я не какой-нибудь там суицидник. Врачи говорят, что такое бывает - повторение тематики снов. Точнее не говорят, а пишут - я снова ставил себе диагноз через интернет. Совершенно очевидно, что у меня развился невроз, а между моим сознанием и подсознанием происходит конфликт. Ну и пускай.
Я поднялся на кровати, свесил ноги и протянул руку к спинке стула за одеждой. Домашние трико и выцветшая футболка, в которой я иногда отправляюсь на пробежку хоть и не выглядели нарядно, но все же были невероятно удобны. Осталось только найти тапочки. Те красовались на горе бумаг на полу, водрузившись на них, как верхушка какой-то невероятной башни. Как они попали туда, ума не приложу. Все эти документы - по большей своей части недельные и месячные отчеты - я приносил с работы каждый четверг. И уже месяц (а скорее два года) собирался с силами, чтобы перебрать их и выбросить то, что не нужно, но никак руки не доходили. И сегодня, так же как и в любой другой день я решил отложить уборку в бумажной кипе до лучших времен.
Измельчитель бумаг 2-БТ. Спрашивайте в сети магазинов "Все для офиса".
Шаркая ногами по паркету, я прошел в кухню, поставил кофе, затем направился к входной двери за воскресной газетой и, подняв ее с коврика "Добро пожаловать", поскорее захлопнул дверь, чтобы не запустить внутрь сквозняк. Сам не знаю, зачем мне этот "доброжелательный" половик, ведь гости ко мне приходят крайне редко и чаще всего по делу. А подарила мне его моя соседка сверху, Роза, как только я переехал, а через неделю, возможно из-за коврика, а возможно из-за того, что мне просто повезло, ко мне в дверь постучалась моя новая соседка, София, которая тоже только что переехала в город и хотела узнать, где находится химчистка и книжная лавка. Не помню, что меня подтолкнуло тогда пригласить ее к себе. Обычно я так не делаю.
Мы посидели, выпили по чашке кофе и побеседовали о сложностях переездов и жизни на новом месте, а после я устроил ей небольшую экскурсию по южному району города. Расставаясь, она прижалась ко мне и в благодарность чмокнула в щеку. Мысли об этой девушке не шли у меня из головы и на следующий же день я пригласил ее на свидание. После легкого ужина в кафе на углу нашего дома мы поднялись ко мне и провели ночь вместе.
Она не была похожа ни на одну девушку с которой меня так тесно сводила жизнь. Первым делом, когда мы поднялись ко мне, она бросилась на меня, прижав к стене. С невероятной дикостью она впилась мне в губы, обхватив мою голову руками, а затем, спустя всего минуту, с непоколебимым спокойствием отправилась на кухню искать свечи для создания романтики. Меня она ни о чем не спрашивала. Кстати свечи у меня в ванной. Это был нераспакованный набор различных пенн, кремов и других ароматических штуковин, который мне подарили коллеги по работе. Я даже толком не знал, как некоторые из этих вещей называются. Ну кроме свечей, конечно. Кстати использовали мы их не только как источник освещения.
Набор "Арома". Спрашивайте в сети магазинов "Все для дома".
Я до сих пор вспоминаю то яркое время проведенное время с Софией, которая исчезла из моей жизни так же быстро, как и появилась, сославшись на то, что в городе за 150 километров отсюда ей предложили отличную должность. Грустно, но я никак не смог повлиять на ее решение уехать.
Тут я как будто очнулся от сна, осознав, что стою и улыбаюсь посреди коридора, погрузившись в воспоминания, а на огне закипает кофе. Метнувшись туда, я схватил турку за ручку в самый последний момент, когда черная жидкость уже была готова выплеснуться наружу, залив белую плиту. Мысленно порадовавшись, что сегодня не придется ее отмывать, я уселся на стул с чашкой и втянул носом сладкий аромат. Сегодня я сварил кофе из новой пачки, которую позавчера подарил Айзек, мой лучший друг. Сначала вкус мне показался немного странным, но потом я привык. "Просто другой сорт", - подумал я про себя, открыл газету и погрузился в чтение.
Вальяжное перелистывание свежих страниц с новостями и экономическими сводками превратилось в ежедневную мою привычку, и, как я сам себя уверял, придавало моей работе клерком некую важность и значимость. Но по сути эта была такая же ложь, как и то, что я был прекрасным фехтовальщиком. Читал я газеты не только для того, чтобы всегда быть в курсе всего, а потому, что мой босс читал их, и я должен быть уметь поддержать с ним разговор на любую тему. Я работал "белым воротничком" в одной и той же компании вот уже семь лет и все время на одной и той же должности, поэтому я, как послушная собачка старательно выслуживался перед начальством в надежде получить повышение.
Еще одной моей "привычкой" стала покупка разных вещей для обустройства квартиры. Я с огромным удовольствием ходил из одного магазина в другой, выбирая кресла для гостиной, шторы к гардинам, диванные подушки, цвет дерева для паркета и полупрозрачные тюли. Интерьер в моей квартире дополнялся и обновлялся почти каждый месяц, а я, как маленький ребенок радовался каждой новой покупке. И я на собственной шкуре осознал насколько шопинг поднимает настроение, отправляясь в тур по бутикам каждый раз, когда ссорился с соседом или получал выговор от босса. Покупка одежды не доставляла мне и половины удовольствия, как радость приобретения всевозможных предметов быта и безделушек для дома.
Последняя моя покупка - бронзовая "Статуя героя". Высота 127 см. Спрашивайте в сети магазинов "Мир интерьера".
Закончив завтракать, я изо всех сил потянулся, облокотившись на спинку стула, и встал из-за стола. Я собирался съездить за продуктами, а потом немного поваляться перед телеком, потому что сегодня в шесть мы собирались с Айзеком пойти поиграть в бильярд. Позвоню ему как только вернусь и уточню, где мы встретимся.
Я обулся в спортивные туфли, включил сигнализацию и вышел на площадку. Поворачивая ключом в дверном замке, я услышал с верхнего этажа кряхтение моей соседки-пенсионерки Розы, довольно странной женщины, которая знала всех, кто живет в моем доме, потому что любила ходить в гости знакомиться. Когда я только въехал, на ее кухне как раз начал протекать кран, и она естественно первым делом постучалась в мою дверь. Я увидел ее морщинистое сияющее от улыбки лицо и тут же решил, что выходной испорчен, и теперь придется пол дня решать проблемы соседки-старушенции. Тем не менее, я не отказал ей, а напротив старался быть любезным. И, как оказалось, не зря. На самом деле она оказалась очень милой и общительной женщиной, совсем не назойливой. Я закрутил гайку на кране, на что потратил чуть более минуты, а следующие полтора часа она угощала меня пирогом, домашним печеньем и брусничным чаем, а я рассказывал ей про работу, которую только что нашел. Старушка-Роза внимательно слушала и иногда задавала вопросы. Чудесная женщина, но сегодня я не хотел посвятить ей весь день, поэтому поспешил к лестнице.
Как только я вышел на улицу, я тут же окунулся в шум проезжавших мимо машин и прохладу утра. И хотя одиннадцать часов уже трудно назвать утром, нужно было поторопиться, пока супермаркет не наполнился безумной толпой, желающей закупиться продуктами для семейного ужина. Это напоминает мне случай, произошедший прошлым месяцем, когда вместо того, чтобы спокойно вернуться домой и насладиться остатками своего выходного, я потратил сначала полчаса, стоя в очереди длиной с вечность, а затем еще минут двадцать под дождем на парковке, дожидаясь того умника, который подпер мою машину. Вдобавок ко всему по бокам от моего Цивика соседние авто стояли так близко, что я не мог даже положить пакеты с продуктами в салон. Вид подошедшего двухметрового верзилы с двумя огромными баулами продуктов и плетущейся за ним девушки, одетой во все розовое, меня слегка шокировал, но я не побоялся выдвинуть ему свои претензии, за что и получил тычок огромного кулака в нос, а после - собирание разлетевшихся в разные стороны фруктов из луж на парковке.
Спасибо что выбрали "ВелМарт", приходите еще!
Пройдя метров десять, я остановился у своей машины и, отключив сигнализацию, забрался внутрь. Повернув ключ зажигания, я услышал веселый рев двигателя, снялся с ручника и медленно вырулил на дорогу.
Сегодня все пешеходы, как будто сговорившись, перебегали перед моим Цивиком, заставляя меня судорожно вдавливать педаль тормоза в пол. И вот, когда моему раздражению не было предела, старушка с двумя большущими пакетами резко выскочила на дорогу, так быстро, как будто ее толкнули. А вот, переходя на другую сторону улицы, она передвигалась на редкость медленно, заставляя меня мысленно применить к ней самые разные ругательства и выстукивать пальцами безумный ритм на руле. "Ну давай же, давай, бабуля. Шевели конечностями!", - в нетерпении думал я, и как только старушка ступила на безопасную часть дороги, я резко вдарил по газам, заставив машину взвизжать. Хватит с меня пропускать всех и вся, а потом стоять, как дурак, на каждом перекрестке под красным сигналом светофора. Я проехал еще с десяток кварталов прежде чем увидел огромную вывеску местного супермаркета с надписью "Добро пожаловать в ВелМарт!", которую держал огромный нарисованный мужик с такой улыбкой, будто каждый раз,когда он приходит в "ВелМарт", на выходе ему дают кейс, набитый деньгами.
Я свернул направо,намереваясь найти место на парковке. Неужели люди сходят с ума каждый раз,когда я выхожу из дома за покупками? Ведь здесь даже яблоку негде упасть, сегодня что, Рождество?! Я стоял и ждал, пока кто-нибудь освободит мне те два положенных метра парковочной площади, и вот к Тойоте слева от меня подошел мужчина лет сорока, слегка покачиваясь под музыку в наушниках своего плеера. Я почему-то сразу вообразил, что он слушает самые первые синглы "Битлз" ; а почему бы и нет? Но привлекла мое внимание не его нелепая пингвинячая походка, как у актера, играющего Эркюля Пуаро, а тот странный набор покупок, с которыми он вышел из супермаркета - два яблока, туалетная бумага и пачка сигарет. Всего моего воображения не хватало, чтобы целиком и полностью оценить всю хитроумность его замысла, который можно описать фразой: "Мне совершенно нечем заняться в воскресный полдень, и я люблю стоять в очередях и пробках; к тому же я экономлю на покупке продуктов по оптовым ценам, частично компенсируя затраты на бензин, ведь не смотря ни на что я люблю кататься на своей машине по городу"
Проводив странного водителя Тойоты взглядом, я скользнул в освободившееся пространство, быстро вышел из Цивика и зашагал к входу с твердым намерением по-быстрому купить сегодня только самое необходимое и успеть к послеобеденному выпуску новостей. Вообще я не люблю смотреть новости по ящику, но я просто не могу пропустить ту программу с новой ведущей на региональном канале. Она всегда выглядела так,будто все гримеры ушли на обеденный перерыв, и макияж она наносила сама, да еще и без зеркала. Возможно я слишком придираюсь к ее улыбке после каждого прочитанного фрагмента текста, но приходить на кастинг роли Джокера в новом фильме Бэтмена просто бессмысленно - более зловещей улыбки, чем у нее не придумаешь, тем более что количество яркой помады красного оттенка вполне соблюдено.
Усмехнувшись, я взял тележку у входа и вступил в яркий и манящий мир оптовой торговли, где все мечты сбываются, а придя домой ты не можешь понять, как ты мог потратить столько денег. Моющее средство, упаковка Кока-Колы, курица гриль, творог, пара булочек для гамбургеров, упаковка креветок, бутылка вина, шоколадное печенье, сыр, ветчина, губка для мытья посуды...так, стоп! Я сделал полный круг, и повторного захода мой кошелек просто не выдержит, поэтому я направился на расчет. К моему счастью полненькая девушка на кассе быстро пробила мой список покупок. Я расплатился с ней и, услышав сухую заученную фразу: "Спасибо что выбрали ВелМарт,приходите еще!", двинулся на выход.
Дорога назад прошла быстро и без приключений. Поднимаясь по каменным ступеням, я уже в предвкушении представлял, как, развалившись в кресле со стаканом сока, буду смотреть воскресные программы по "ящику" и уплетать фрукты. Но поднимаясь, остановился на пол дороги. Что ты было не так, что то изменилось, но что? Я опустил сумки. Повернулся в сторону улицы. Люди все так же шагали по своим делам, а редкие машины проносились по гладкому асфальту тихой улочки. Тут меня начало качать из стороны в сторону, а по телу пробежал озноб. Ноги свело в страшной судороге, а каждый палец на руке будто проткнули иголкой. Глаза накрыла темнота, и я потерял сознание. В голове прозвучал гулкий звук удара о ступени.
И куда спрашивается я торопился?!
- - - 2 - - -
Книга откровений
Часть 1 Глава 2
Всегда найдется оправдание, чтобы не жить собственной жизнью.
- Вонючий жиртрест!
- Урод!
- Свиноматка!
Группа подростков кричала на толстого мальчишку, беспомощно лежащего на грязном асфальте. Они бежали за ним четыре квартала, пока приступ астмы не скрутил его бедные легкие в узел. Маленький задыхающийся толстяк согнулся пополам, с хрипом пытаясь выудить ингалятор из кармана брюк, когда на него сзади наскочил какой-то здоровяк, крепко зажал его голову у себя под мышкой и потащил в переулок. За ним, безумно гогоча, побежали остальные хулиганы.
- Ну что, жирдяй, куда твоя мамаша положила твои деньги?
- В пакет для завтраков! - выкрикнул кто-то.
- Ну тогда мы точно их не найдем. Этот свинтус съел все вместе с пакетом! - от смеха тот здоровый детина, который держал парня, разжал свой захват и теперь, держась левой рукой за живот, оперся правой о стену. Его трясло, лицо раскраснелось в приступе лихорадочного смеха. А у него под ногами, корчась и задыхаясь, но вовсе не из-за смеха, ползал толстяк-астматик. Хотя ползал - это сильно сказано. Он просто лежал на боку и, как рыба, которую вытащили из воды, хватал воздух ртом. Тело билось в конвульсиях, а ноги двигались так, как будто он хотел куда-то убежать, размазывая полусгнившие отходы, выпавшие из мусорного бака, который в этой суматохе кто-то опрокинул. Он хрипел, и его левая рука безуспешно пыталась добраться до ингалятора.
- Куда ты дел деньги, Филипп? - в живот прилетел нехилый пинок, затем другой сзади, по печени.
- Куда, мать твою?! - еще один угодил в солнечное сплетение.
Желудок парня от резкой боли, выжало, как мокрую тряпку, и весь съеденный обед, обжигая пищевод и глотку желудочным соком, подступил к горлу. С новым резким приступом хрипа и стоном боли парня вырвало.
- Ну ты и мудак! - его истязатель отступил назад на пару шагов, сплюнул на землю и снова двинулся к нему. Глаза его горели от злобы, а кулаки были сжаты так, что костяшки побелели. Но кто-то остановил его.
- Оставь его, Артур, у этого козла все равно ничего нет. Мы проверили его рюкзак, в нем ничего, кроме этих сраных учебников.
И тут Филипп отключился.
***
- Мам? - женщина смотрела в больничное окно и нервно курила. От волнения она даже не попала в пепельницу, когда тушила сигарету. Пару раз ткнув сигаретой в белый пластиковый подоконник, она резко повернулась к нему. Теперь на нем нелепо возвышался рыжий фильтр "Кэмэл лайтс", а вокруг него были размазаны черные пепельные следы.
- Слава богу, ты очнулся, я так за тебя испугалась!
Филипп ничего не ответил, а только отвернулся и, глядя в потолок пробубнил что-то себе под нос. Женщина достала из пачки еще одну сигарету и снова посмотрела в окно.Затянувшись в очередной раз, она начала говорить. Рот ее был полон дыма, и она была похожа на огнедышащего дракона - дым без конца выходил из ее ноздрей и "отплевывался" изо рта с каждым произнесенным словом.
- Это снова был Артур и его шайка? - произнесла женщина. Трудно было даже разобрать, вопрос это или утверждение.
- Какая разница?
- Ах, какая разница?! Какая разница? - она пару раз судорожно втянула в себя дым и затушила сигарету, на этот раз в пепельницу. Бычок с подоконника она отправила туда же и продолжила:
- Такая, что это не может продолжаться вечно! Почему ты не можешь быть таким, как твой брат? Почему ты вечно попадаешь в неприятности?
- Потому... - начал было Филипп, но осекся - Неужели ты приводишь его мне в пример? Его? Да ведь он просто умалишенный придурок!
- А ну прекрати! Ты не понимаешь, что ты говоришь! - почти с визгом прокричала его мать. - Его болезнь никак тебя не касается!
- Вот снова ты его защищаешь. Ты и сама понимаешь, что он ничуть на меня не похож, а его никто не трогает только потому, что директриса запретила даже смотреть в его сторону. - Филипп сглотнул скопившуюся во рту слюну. - А со мной ты говоришь так, будто я подрался первый раз в жизни.
- Подрался? Подставлять лицо под удары - не значит драться! Тебя избили. Снова избили.
- Тебя даже там не было.
- Хватит язвить! Ты и представить не можешь, что я пережила. Если бы не твой брат... - едва сдерживая слезы продолжила женщина.
- Что?! Что бы тогда было? - крикнул мальчик, приподнявшись на больничной койке ослабшими руками.
Его мать смотрела в окно отсутствующим взглядом. На лице ее очень явно проступили морщины, которых раньше Филипп не видел. Для тех, кто последний раз встречался с ней пару месяцев назад могло бы показаться, что она постарела лет на десять. Она стояла в профиль, и было видно, как сильно дрожали ее губы. По щеке прокатилась крупная слеза и повисла каплей на ее остром подбородке.
- Ты бы умер, - прошептала она, глядя вдаль. Прошло около минуты, прежде она снова заговорила. - Когда Виктор принес тебя в больницу, всего в крови, врачи сказали, что шансов почти нет. Твое сердце два раза останавливалось, и врачи с трудом возвращали тебя к жизни. Потом все показатели вроде бы пришли в норму, и мы с нетерпением ждали твоего возвращения. - Его мать опустилась на колени перед его кроватью и взяла Филиппа за руку.
- Мы обвесили твою палату шариками, поставили твои любимые цветы. А Элла, ты же помнишь нашу соседку через улицу, испекла ля тебя яблочный пирог. Огромный вкусный пирог. Но знаешь, что было дальше? Что самое страшное? - в ее глазах появился злой огонек. Она сжала толстые пальцы Филиппа в кулаке, заставив его посмотреть на нее и перестать улыбаться, глядя в потолок. Мальчик взглянул на мать. Она как-то странно улыбалась, глядя на него красными заплаканными глазами, затем, громко затянув в себя воздух носом, она собралась с силами и продолжила. В дрожащей руке она держала все ту же пачку "Кэмэл лайтс".
- Самым ужасным было то, что ты так и не проснулся. Ни на следующий день, ни после него. Ты пробыл в коме три с половиной недели, сынок.
Теперь слезы градом текли по ее щекам. Она всхлипывала, часто утирая глаза рукавом, но несмотря на то, что она все еще сжимала его ладонь до боли в пальцах, было видно, что она счастлива. Счастлива видеть своего сына живым.
Тогда Филипп, находившийся до этого момента в каком-то оцепенении, приподнялся на руках и откинул с себя больничную простынь. Под нее скользнул сквозняк, и тут мальчик не без стыда осознал, что он голый.
- Мам, мы уходим отсюда! Где мои трусы?
Но его мать медленно прошла к выходу, держа в руке новую тлеющую сигарету. Но миг Филиппу показалось, что выговориться - единственное, чего она хотела. Похоже, ей все же было глубоко наплевать на его астму и на него самого, раз она так спокойно уходила, оставляя туман сигаретного дыма в его палате. У дверей она остановилась и сказала еле слышно: "Не сейчас, еще не время."
Мальчик смотрел на закрывающуюся дверь, а по его щекам текли слезы. В горле застрял комок злобы и горечи оттого, что он снова остался один. Завернувшись в простыню, он встал, подошел к окну и открыл форточку, чтобы впустить внутрь немного свежего воздуха. За окном суетливо двигались люди, кто куда, не глядя по сторонам. Каждый думал только о своих проблемах
Он вернулся в кровать, завернулся в свою простынь и отвернулся к стене. Только сейчас он вспомнил, что так и не получил то, за чем он шел к Аптекарю, местному барыге, когда столкнулся с Артуром и его ублюдками, но решил, что обязательно получит. Погружаясь в сон, он сладко улыбнулся.
- - - 3 - - -
Книга откровений
Часть 3 Глава 2
Страшно только в первые несколько секунд. Ну и в последнюю.
Что со мной случилось? Что это за странное ощущение, и, ради Бога, где я? Единственное, что я знаю наверняка, так это то, что я до сих пор жив. Ведь если я умер, откуда тогда эта сумасшедшая пронизывающая боль по всему телу и почему такое чувство, будто голову раскололи пополам? Уши были заполнены каким-то скрежетом,шуршанием и другим непонятным шумом, как будто все вокруг меня двигалось и вертелось. Я ощущал себя в хаосе осиного гнезда, но я даже не мог открыть глаза, довольствуясь лишь щемящей темнотой.
И тут я вспомнил свое падение, вспомнил о пропущенном выпуске новостей, о начавшемся так хорошо выходном дне, а затем о том, что мне так и не удалось добраться до дверей своего дома. И меня охватила паника. Самая настоящая безумная паника схватила меня ледяной рукой за горло. Мозг мой заметался и принялся судорожно хвататься за любые сигналы, любые источники информации, которые бы помогли ему понять,где он. Ну то есть я. Он жадно ловил все звуки вокруг себя, вцеплялся в реальность каждой клеточкой моего тела. Инстинкт самосохранения существовал отдельно от меня в моем разуме. Он живет,всеми силами цепляется за жизнь, а я стало быть умираю? Может быть об этом говорят люди,представляя себе темный длинный тоннель, по которому ты летишь к яркому белому свету. Но, к сожалению, кроме кромешной мглы я ничего не видел. Зато тонул в уйме и безумстве звенящих и кричащих звуков. На мгновение мне даже показалось, что я различаю какие-то слова. А они, сначала медленно приближаясь, как несущийся под землей скоростной поезд, вылетев из пустоты темного тоннеля, ударили по мне, как молот по наковальне: "Двести джоулей! Раз, два, три...Разряд!"
Тут меня как следует встряхнуло - каждая мышца моего тела на мгновение напряглась, а глаза широко открылись навстречу яркому свету. Представшая передо мной картина меня не обрадовала - я находился в движущейся машине, предположительно скорой помощи, лежа на спине. По бокам от меня стояли два человека в белых костюмах, предположительно врачи. В общем-то я был стопроцентно уверен,что это скорая помощь и врачи, которые спасают мою жизнь, но нахлынувшая вторая волна паники не давала мне мыслить разумно. А паниковал я по одному единственному поводу - что со мной произошло что-то ужасное, раз меня везут на скорой.
- Куда вы меня везете?, - спросил я,не поднимая головы. Но мой вопрос проигнорировали, посчитав более важным обсудить то, как они "вытащили меня с того света". Тот, что повыше, стоял и размахивал металическими утюжками, утверждая, что для него это раз плюнуть, и главное в спасении людей - сохранять самообладание и холодный ум. Второй молча наблюдал за причитаниями напарника, складывая дрожащими руками оборудование для реанимации. Да уж, этому точно не хватало энергии и бодрости его друга - работа медиком его, по-видимому, сильно утомляла, да и вообще не похоже, чтобы она ему нравилась. Хотя его нервозность можно было объяснить тем, что он был молод и судя по всему, работает на скорой не так давно, отсюда и волнение. Все же какими бы они не были эти двое, они спасли мне жизнь и я был им за это чрезвычайно благодарен. Но все же, может мне кто-нибудь ответит? И тут я понял. Пусть "глупость" - и не совсем то слово, но это первое, что приходит на ум. Ясное дело,что везут меня в больницу, а не в Диснейленд, поэтому стоит уточнить свою просьбу.
-Что со мной случилось?
И вот теперь они посмотрели на меня.
- Вы потеряли сознание, и соседка вызвала скорую.
Так, теперь я хоть что-то знаю. Я мысленно поблагодарил Розу за то, что то время, когда она не была занята общением с соседями, она частенько проводила у окна, читая газету и поедая ванильное мороженное, политое клубничным джемом - одно из ее любимых лакомств. Ну не считая, конечно, яблочной шарлотки. И шоколадного торта. И карамельного пудинга. По правде сказать, она очень любила готовить, вычитывая рецепты самых изысканных на мой взгляд блюд из газет и журналов по кулинарии, который,как она сама призналась, она выписывала с тех пор,как была маленькой девочкой, и мать давала ей первые уроки готовки у старой газовой плиты.
Весь дом знал о ее кулинарном пристрастии - ведь каждую неделю, когда она решала побаловать себя новыми вкусностями, все соседи сходили с ума от хитросплетения диковинных чарующих ароматов, исходящих из ее квартиры. Пф, готовка. И как только ей удается запомнить все эти удивительные рецепты? Ах, да. Забыл сказать. Сколько бы я не удивлялся,я не смог найти в ее доме не только какой бы то ни было поваренной книги, но и собственно "Книги рецептов от Розы". А все потому, что она просто напросто ее не вела, храня все рецепты в закутках своей необычайной памяти. Причем Роза помнила на зубок не только все ингредиенты, но и их точное количество в блюде. А вообще она применяла свою память не только на кухне, но и в обычных повседневных делах, везде где только она могла пригодиться. Этой своей феноменальной способностью запоминать все она часто удивляла людей, например принося им в их день рождения праздничный пирог. И как она помнит? - только и могли спросить они. Поэтому в ее присутствии, люди обычно переходили на шепот или вовсе замолкали. Неизвестно, что еще выкинет эта старушка. Но было не время размышлять о широте жизненных навыков моей соседки, гораздо важнее понять, почему я потерял сознание. И я повторил свой вопрос. Снова.
-Ничего серьезного. Мы должны будем сделать вам пару анализов, после чего вас сразу же отпустят домой.
-Но почему вы не можете их сделать здесь??-задал я еще один глупый вопрос.
Черт, да что это со мной сегодня? Вот неужели не понятно,что...
-...у нас нет необходимого оборудования, - сказал медик-стажер, а потом добавил - это не займет много времени. Не волнуйтесь, если все анализы в норме, думаю, к пяти часам вы уже будете дома.
Спасибо тебе, умник, я уже пропустил свой выпуск новостей, - думаю я, но влух ничего не говорю. Я лежу и пытаюсь понять, как случилось так, что я оказался здесь и почему это случилось именно со мной. Вообще я не так часто занимаюсь самокопанием, но сами посудите - должен же прийти такой момент, когда чаша терпения переполнится, и весь накопившийся гнев будет сначала понемногу, потом сильнее выплескиваться наружу.
Когда машина остановилась, стажер справа от меня положил утюжки и, подойдя к двери, нажал на металлическую ручку. Медики выскочили из машины и потянули носилки, на которых я лежал, на себя. К тому времени мой внутренний демон пришел уже в дикую ярость, желая вырваться наружу. Одна мысль стучала внутри моей головы. Только одна. Бежать! Скорее бежать отсюда. Подальше от этого места, прочь от этих людей. Вырваться из их лап на свободу и скрыться. Умчаться и спрятаться.
Железные ножки носилок коснулись колесиками асфальта. Я приподнялся на руках, встретившись взглядом"мастером реанимации". Вылетевший из моего рта звук, больше похожий на сдавленный крик, чем на боевой клич, очень удивил врачей. Они стояли и смотрели на меня, как два истукана. На то, как я едва не упал, слезая с носилок. Потом на то, как я запутался в трубке своей капельницы, и на то, как небрежно пытался отсоединить ее от своей руки. Тут они наконец опомнились и, метнувшись ко мне, схватили меня под руки, хотя силы двух тощих медиков явно не хватало. Еще пара секунд, и я, вырвавшись, уже мчался бы по узким переулкам с бешенными горящими глазами, как сбежавший из психиатрической клиники. Да да, точь-в-точь так. И все бы так и вышло, если бы не подоспевший на помощь здоровяк-водитель, который в отличие от молодых врачей не шибко заботился о том, что я больной, которого привезли в больницу. Он бесцеремонно подошел со спины и взял меня в захват, прижав руки к телу. Грудную клетку сдавило так, что мне стало трудно дышать. Я бы даже сказал невозможно, потому что если воздух и поступал с вдохом в мои легкие, я этого не чувствовал.
Вокруг бегали двое моих "спасителей", наперебой вещая о том, что со мной нужно делать дальше. А я тем временем изнывал в медвежьей хватке верзилы. Похоже тот решил сломать меня как грецкий орех, сдавливая все сильнее. Просьба "Пожалуйста прекратите" застыла беспомощным хрипом на моих губах. А медики все кричали что-то. А водитель скорой сжимал меня гигантскими руками. Так жертву расплющивали в "железной деве" в средние века.
Только когда из толпы кто-то крикнул: "Вы же его задушите!", мое беспомощное обмякшее тело наконец отпустили. Захват расслабился, и легкие заполнились воздухом и ставшим для меня ядом кислородом. В глазах снова потемнело, а щека воткнулась в грубый шероховатый асфальт.
Снова. Ей богу, спросите Розу.
- - - 4 - - -
Книга откровений
Часть 2 Глава 5
Старый друг лучше новых двух.
Три месяца назад меня начали мучить дикие головные боли. В тот период меня на работе вот-вот должны были повысить, и я рвал задницу, всячески выслуживаясь перед начальником.
Я приношу ему кофе. Я справляюсь о его жене. Я говорю с ним о погоде.
Макс Бойер - так его зовут. Мистер Бойер.
Немного подробностей о моем боссе: он очень толстый, у него вечно потеют ладони. Он любит во время разговора потрепать тебя по плечу. Несколько лет он изменяет жене со своей секретаршей. Носит лазурного цвета галстук. Пароль у него на компьютере - "Макс".
В офисе ходили слухи, что это его ненастоящая фамилия. Но мне было плевать на это.
Я обсуждаю баскетбол. Я рассказываю про хоккей. Показываю ему брошюры по обустройству загородного дома.
Макс всегда обнажает свои желтые зубы, видя меня. Он громко говорит "Привет, Виктор!"(он всегда громко говорит) и улыбается, когда я отвечаю ему: "Привет, Макс!" Сияя, он проходит мимо десятков столов к себе в офис. Я представляю то, что его улыбка значит что-то большее, чем просто приветствие. Что он выделяет меня среди остальных жополизов.
Всегда так думал.
Пару слов о моей работе: я - работник страхового агентства. Негласно, я являюсь также специалистом по работе с "проблемными" клиентами. Моя задача - выносить решение о выплате или невыплате страховки. Люди приносят мне отчеты различных "экспертов", но чаще всего это просто фотографии, снятые на старенький "Кэнон" и распечатанные на еще более старом принтере фирмы "Ксерокс".
Суть же моей работы в том, что примерно 95% людей, проходящих через меня - лжецы.
"Отказать!"
По статистике, семи из десяти людей, застраховавших свой дом, приходит мысль о поджоге.
"Отказать!"
Иногда наши клиенты перепродают свою машину без документов, как говорится "с рук", а потом заявляют об угоне.
"Отказать!"
Наступают на гвоздь.
"Отказать!" ?Ввязываются в драку.
"Отказать!"
Я здороваюсь. Я выслушиваю историю. Я шлепаю штампом на бланке.
Чаще всего вердикт один и тот же. Кстати при отказе в выплате страховки документов нужно заполнять намного меньше, чем при подтверждении страховой выплаты. А если быть еще точнее -- вообще не нужно ничего заполнять. Только стукнуть на бланке красной печатью.
Помощник Макса, Стюарт. Он занимается распределением клиентов между менеджерами-страховщиками, и он точно знает, кого нужно ко мне направлять.
Подробности о Стю: он худой, как щепка. Лицо его сплошь усыпано угрями. У него женский голос, за что его часто называют "Стюи". А еще ходят слухи, что у него просто крохотный член. Носит он рубашку с коротким рукавом и светло-синего цвета галстук в коричневую полоску. Пароль на его компьютере - "Стюарт".
Моя работа чрезвычайно проста и рутинна. Есть всего несколько правил, которым ты должен следовать:
1) Если клиент лжет - в страховке ему нужно отказать.
2) Если клиент плачет у тебя на рабочем месте - это еще не значит, что он искренен с тобой. Вполне возможно, что он лжет(См. правило 1).
3) Если клиент отводит взгляд, отвечая на вопрос "Куда вы собираетесь потратить полученные деньги?", он лжет(См. правило 1).
Все эти правила разработал Макс. Все просто как дважды два. Холодный расчет. Отказ в страховке - это прибыль компании.
Однажды ко мне в офис забрела моя соседка Роза. Ее кухонная плита сгорела, а вместе с ней обгорели обои, часть пола и шторы.
Она показывает мне фотографии кухни(я был в ее кухне лично сотни раз). Она говорит, что задремала в кресле. Говорит, что пекла шоколадный кекс. Она плачет.
Повезло, что у старушки был огнетушитель. На фото - вся в саже кухонная плита. Черного цвета паркетный пол. Все черное. На столе посреди кухни, выделяясь из цвета копоти - предмет ярко-красного цвета.
Кухонный таймер "для варки яиц". Спрашивайте в сети магазинов "Хозяйка".
Она все еще плачет.
Я вспоминаю правило номер два. Я вспоминаю запах кекса, который ел прошлым месяцем.
Спрашиваю, на что она собирается потратить деньги. Вспоминаю кекс.
Она говорит: на новую плиту. Отводит взгляд. Говорит: старые обои мне не нравились. Куплю новые.
Я вспоминаю правило номер три. Я вспоминаю приятного цвета обои. В тон им шторы. Вспоминаю аромат горячего шоколада в чашке. Я ставлю зеленый штамп.
Мой босс после этого случая разработал новое правило:
4) Наличие дружественных или родственных связей с клиентом не удваивает его прав на получение страховки.
Я ненавижу свою работу. Я знаю все о чертовом бейсболе. Я смотрю чемпионат по футболу по ящику. Я знаю погоду на завтра.
Все началось около года назад после того, как в разговоре со мной Макс упомянул о том, что подумывает заменить себе помощника. Он сказал, что тот перестал справляться. Что Стюи (да-да, именно так он его и назвал) - не тот человек, которого бы он хотел видеть рядом с собой.
Я улыбаюсь. Я предлагаю сходить ему за кофе.
Передо мной сидит мужчина лет сорока. Волосы редкие и кое-где седые. Он рассказывает мне о своей собаке. О том, как он ее дрессировал. О том, какой Бакс был умничка. И о том, как его переехал грузовик.
Я спрашиваю его о том, как это произошло. Он смотрит в сторону. Он говорит, что пес погнался за кошкой. Я задаю еще вопросы. Мужчина начинает нервничать.
Я спрашиваю, на что будут потрачены эти деньги, а он показывает мне фотографии. Фотографии, выдержанные в красных тонах. Фото мертвого животного. На нем - синего цвета ошейник. Но синий скорее не как небо, а как голубой цвет галстука мистера Бойера.
Я шлепаю красный штамп. Я извиняюсь и едва сдерживая тошноту, бегу в туалет.
Головная боль и плохой сон. Я ненавижу свою работу. Но я увеличиваю прибыль компании.
Макс Бойер говорит: я подыскиваю интересного и в то же время преданного работе человека. На следующий день я узнаю, когда у него день рождения. Я начинаю читать газету. Естественно ту же, что и он.
У меня в офисе панк с зелеными волосами и тремя швами на брови. Он чешет шею и говорит, что на него напали на улице и обокрали. Говорит, что их было трое. Говорит: они были с кастетами и битами.
Я спрашиваю, зачем ему деньги. Он смотрит в сторону. Он говорит: "Мои ребята вряд ли обрадуются, если вы мне не заплатите. Они ждут меня на улице." Я, делая вид, что потягиваюсь, спустя минуту смотрю в окно. Внизу вокруг старого фольсвагена стоят четверо с битами. Они видят, что я смотрю на них. Я отворачиваюсь. В горле застрял комок.
- Ну что,папаша? Сколько мне заплатят?
Я молчу. Я сглатываю слюну. Где-то за спиной слышны тяжелые шаги. Это Макс Бойер. Мой босс. Я ставлю красный штамп и удаляюсь в уборную.
Мигрень и бессонница. Я ненавижу свою работу.
Под конец рабочего дня от постоянной улыбки болят скулы. А еще я писал открытку сыну Макса. Я читал обзор последних матчей. Я рискую жизнью, увеличивая прибыль компании..
Ко мне в офис заходит мужчина моего возраста. Он худой, и на его лице - улыбка. Он одет в рубашку с запонками и носит красного цвета галстук.
Я спрашиваю, что у него случилось. Он отводит взгляд и говорит: у меня украли машину. Улыбается. Я спрашиваю марку и год выпуска. Тойота 98-ого, - говорит он стене справа. Я спрашиваю, зачем ему нужны деньги. Он поднимает взгляд на меня. Он улыбается. Говорит: хочу эти новые таблетки от бессонницы. Смотрит мне в глаза. "Хочу пилюли для улучшения памяти." Не отводит взгляд. "Хочу капсулы для похудания."
Я думаю о том, когда последний раз спал. Я пытаюсь вспомнить прогноз на завтра, но голова, кажется, сейчас лопнет.
Сам не понимая почему, я ставлю зеленый штамп.
Так я познакомился с Айзеком.
- - - 5 - - -
Книга откровений
Часть 3 Глава 3
Когда б в желаниях я быть свободным мог
И власть бы надо мной утратил злобный рок,
Я был бы рад на свет не появляться вовсе,
Чтоб не было нужды уйти чрез краткий срок.
Я чувствую руками холодный пол. Мерцание яркого света пробивается красным сквозь мои веки закрытых глаз. Уши заполнены пустотой. Я разбит. Я не в своей тарелке. Меня вообще здесь не должно быть.
Прохладный сквозняк, на миг лизнув мою щеку, исчез. Вокруг - застывший воздух, пропитанного медикаментозным смрадом. Запах сердечных капель, тяжесть порошков и таблеток от камней в почках, густота лечебных мазей - все это, сдобренное пылью фиолетовых кристаллов марганцовки, забиралось ко мне в голову через ноздри с каждым новым вдохом. Миллионы противных паразитов, несущих на себе ароматы врачебных препаратов. Стоит ли говорить, что я буквально задыхался от всего этого. Ну и местечко! Здесь было как в склепе. Только светло.
Открыв глаза, я не спеша огляделся. Засаленные стены, давно потерявшие свой первоначальный белый цвет и больше напоминавшие цвет зубов какого-нибудь аборигена, который и знать не знал,что такое зубная щетка. Хотя нет. У этих индейцев зубы скорее черные, все прогнившие. Пусть так, но стены от этого мне белее не показались. На потолке, как оскалившийся озлобленный монстр, вцепившись алюминиевыми когтями в штукатурку, висела ртутная лампа без плафона. Казалось, она вот-вот сорвется с потолка и бросится на меня, если бы не шесть хилых шурупов, вкрученных ей в "ноги". В левом дальнем углу комнаты стоял письменный стол, сплошь заставленный какими-то папками и бумагами. Настольная лампа. По ее виду я бы даже не сказал, что она вообще способна гореть. Календарь на стене. Сегодня девятнадцатое мая, знакомая дата. Роза точно помнит, у кого сегодня день рождения.
Руки справа и слева одновременно нащупали склизкость прохладного кафельного пола. Казалось, даже бетонные швы между плитками были насквозь пропитаны чем-то липким.
Моющая машина М-9001. Спрашивайте в сети клининговых магазинов "Блеск".
Я постепенно успокаивался. Не все так плохо, ведь так? Я жив, и...я в больнице. Это ведь работа врачей беспокоиться о том, чтобы у пациентов, ну вроде меня, все было в порядке. В каждой клинике есть и рентген аппарат, и лаборатория для исследования взятых анализов. Сейчас обо мне позаботятся, узнают, что со мной стряслось, выпишут какие-нибудь дорогие препараты. Может быть назначат какие-то обследования или еще что. Не важно. Я могу себе это позволить. Возможно, придется еще пару раз сюда вернуться. Пускай. Хоть я и с детства не любил больницы.
- Виктор Новак!
Но надо так надо. В конце концов, это же все ради моего здоровья.
- Виктор Новак! - настойчиво повторил женский голос.
-Да? - ответил я и поднял голову.
-Меня зовут Элиза, - мой взгляд встретился с ее, - но вы можете звать меня Лиз. Неплохо же вам сегодня досталось!
Черт, ну неужели ей не интересно почему я сижу на полу?
Глядя на расплывающуюся в улыбке симпатичную медсестру, я почувствовал себя легче. Немного. По крайней мере исчезла эта ноющая дрожь в коленках и звенящая тяжесть внутри. Белизна ее отглаженного халата вселяли в меня умиротворение и спокойствие. И это было на самом деле очень хорошее чувство после всего, что со мно приключилось сегодня. Стены кабинета перестали давить на меня, и он показался мне более просторным. Свет стал более мягким и насыщенным,и в нем я смог разглядеть, что цвет стен был не белым, а бледно-бежевым. И пусть это был первый медицинский кабинет, в котором пол был покрыт кафельной плиткой (того же цвета), все это органично сочеталось со светлым оттенком дерева письменного стола и фактурой небольшого шкафа в высоту от пола до потолка. Странно, что я его раньше не заметил. А Лиз продолжает что-то говорить.
-...взяли у вас кровь на анализ и провели пару исследований на предмет сотрясений мозга и внутренних повреждений.
Так вот, почему палец раздувает пульсирующей болью, а в голове звенит. Как бы не совершенствовались технологии по взятию крови из пальца - от узкого металлического лезвия к специальной автоматической игле - после этого палец все так же болит. А я все так же ощущаю себя семилетним карапузом, который бьется в судорогах и, задыхаясь в собственных соплях, убеждает себя, что обещанное мороженное - достойная награда за эти пытки.
Смотрите также - железная дева. Смотрите также - сжатие грудной клетки верзилой-водителем.
И все же в обществе Лиз мне стало по крайней мере не так скучно. Разглядывать 25-27-летнюю девушку в медицинском халате мне нравилось гораздо больше, чем мерзкую пустоту стены.
-...глазного дна сотрясений не выявил...
А Элиза на самом деле была очень недурна собой. Кожи рук и шеи едва коснулся легкий оттенок бледности, но на щеках играл детский румянец. К халату в районе груди был приколот бэйджик, гласивший: "Лиззи",а в его правом верхнем углу маркером было нарисовано маленькое розовое сердечко. Через ее шею был перекинут стетоскоп, стандартный аксессуар медсестры,на мой взгляд. Та прохладная металлическая его часть, которая прикладывается к груди пациента, сейчас мерно подрагивала в такт ее сердцебиению.