То, что анти-нейтрино летят в обратном направлении во времени, то есть, попросту говоря, в прошлое, было известно еще в 20-ом веке. Уже тогда было ясно, что теоритически возможно направить пучок анти-нейтрино на заданное расстояние, экранировать их оттуда, и получить изображение прошлого. Однако, пока ускорители элементарных частиц представляли собой гигантские сооружения по нескольку десятков метров в диаметре, нечего было и думать о практической реализации этой идеи. С тех пор, как появился компактный квантовый ускоритель элементарных частиц, что-то уже забрезжило в конце туннеля. Историкам, конечно, было бы не под силу самостоятельно поднять этот проект, но, к счастью, им заинтересовались спецслужбы и даже полиция. Ведь прошлое - это не обязательно далекое прошлое, это может быть и вчерашний день. Легко себе представить соблазны, которые возникают при возможности в него заглянуть. Магическое слово "безопасность" сделало свое дело, деньги на проект были выделены и введены в бюджет. Уже в самом начале практических разработок всех влиятельных лоббистов "проектора времени" ждало горькое разочарование. Не имеющие массы анти-нейтрино, естественно, летят в прошлое со скоростью света, но никто не представлял себе, каким образом соотносятся пространство и время. Когда работы начались, сразу же выяснилось, что анти-нейтрино уносятся мгновенно на миллионы лет назад, и экранировать их меньше, чем, по крайней мере, за сто тысяч лет, попросту невозможно. К проекту сразу же потеряли всякий интерес не только спецслужбы, но и историки, да и я, признаться, тоже. Ни целые стада динозавров, ни даже язык неандертальцев особого энтузиазма у меня не вызывали. Деньги, однако, уже были отпущены, и работы по проекту продолжались. Со временем выяснилось, что анти-нейтрино можно затормаживать, что сильно удораживало эксплуатацию проектора, но позволяло понизить временной барьер в несколько раз. В конце концов предельный срок снизился сначала до десяти, а потом и до семи тысяч лет. Это уже было нечто. Тоже, конечно, еще не история, но, по крайней мере для Шумера, уже самый конец дописьменной эпохи: пятое тысячелетие до н. э. - культура Эль-Обейд. Я сразу же встрепенулся: выяснить, наконец, на каком языке говорили эль-обейдцы - мечта всякого шумеролога. Если на шумерском, то вообще сказка: услышать живую шумерскую речь, еще до изобретения письменности! Слабо надеясь на успех (уж больно тема эзотерическая), я подал заявку на грант, и, к своему удивлению, получил положительный ответ.
Короче говоря, после оформления всех формальностей, я получил "проектор времени", группу технической поддержки из двух техников, и отправился вместе с ними в Ирак, сначала в Багдад, и наконец в сам Эль-Обейд. Осталось только установить проектор на месте "храма Энки" (не Энки, конечно, а неизвестно чей, но археологи любят давать псевдоисторические названия доисторическим объектам) и настроить его на время радиоугольной датировки этого сооружения. Итак, счетчик показывает 12:00, 8 октября, 4821 года до н. э., пора включать изображение. Никакого храма не было и в помине (вот и верь после этого радиоугольным датировкам!), была деревня, состоящая из глинобитных хижин, крытых камышом. Прямо перед камерой сидела на корточках женщина, закутанная в черное покрывало, точно такая же как, те женщины, что и сегодня ходят вокруг, косясь на нашу аппаратуру. Одной рукой женщина отгоняла мух, а другой подкладывала сухой камыш в круглую глиняную печь. Само по себе это было уже везением - перед камерой запросто могло бы вообще никого не быть, а что женщина, так еще лучше: если она вдруг заговорит на эме-саль(1), цены ей не будет. Женщина, однако, молчала, а драгоценные минуты шли. Наконец женщина вынула из печи глиняный горшок, подняла голову и закричала неожиданно тонким голосом: "Валаду, алка ана битим!"(2).
Cовершенно голые дети тут же прибежали и загалдели что-то все разом, но я уже не слушал, семитологи разберут, если им это интересно. Я был готов к чему угодно, хоть к какому-нибудь "банановому" субстрату, но только не к этому. Женщина говорила по-аккадски! Здесь на крайнем юге, в начале пятого тысячелетия! Мысли мои побежали сразу в нескольких направлениях. Что же это такое? Что же, теперь возвращаться к пан-семитским бредням Юлиуса Галеви, что никаких шумеров в природе не существовало, а шумерский язык - это тайнопись вавилонских жрецов? Чушь, невозможно выдумать язык, ни по словарному запасу, ни по грамматическому строю, ничего общего не имеющий с разговорным. Неужто прав был Крамер, и шумеры вторглись с Иранского нагорья сравнительно поздно, разрушив аккадскую первую династию Киша? Да не может этого быть! Нет ничего удивительного в том, что цари первой династии Киша носят в царском списке аккадские имена - ведь Киш находился именно в Аккаде, а не в Шумере, никто и не сомневался, что там всегда говорили по-аккадски. Однако, единственный исторически засвидетельстванный царь этой династии - Эн-мебарагеси - носил шумерское имя, значит уже тогда шумерский язак был достаточто престижным, чтобы им пользовались даже аккадские цари. Кроме того, совершенно ясно, что первые династии Киша, Урука и Ура правили одновременно, а не одна за другой, как их расположил составитель царского списка, чтобы в Шумере всегда был якобы только один царь. И наконец, если бы шумеры вторглись из Ирана, они не могли бы не оставить там хоть каких-нибудь следов в топонимике и ономастике, а все такого рода следы указывют на широкое распространение в Иране эламского, а не шумерского языка.
Все эти мысли так вихрились у меня в голове, что я не сразу сообразил выключить проектор. Я - не благотворительная организация, если кому-то интересно послушать древнейшую форму аккадского языка, пожалуйста, только не за мой счет.
Теперь можно все обдумать спокойно. Можно считать доказанным, что эль-обейдцы говорили по-аккадски, или, точнее, тогда этот язык еще не был аккадским, ведь и самого города Аккада еще не существовало, а шумеры называли своих северных соседей народом ури. Само по-себе это, конечно, сенсационное открытие, хоть оно и перечеркивает все, что я до сих пор писал на эту тему, и семитологи еще долго будут надо мной потешаться. Но что же делать дальше? Сами шумеры верили, что их прародиной был остров Дильмун, который обычно отождествляют с современным Бахрейном. Что же теперь, тащиться на Бахрейн? Но, во-первых, ни из чего не следует, что Бахрейн - это действительно мифический Дильмун, хоть все это и повторяют. Ничего особенно выдающегося там так и не нашли. В лучшем случае этот остров был перевалочным торговым пунктом между долиной Инда и Двуречьем. Да и вообще, искать прародину шумеров - занятие неблагодарное, поскольку у шумерского языка не только нет никаких родстаенников, но и даже никаких типологических параллелей среди всех известных живых и мертвых языков мира.
С другой стороны, если здраво поразмыслить, чего-то подобного можно было бы ожидать: ведь самая ранняя запись аккадского слова (ашшассу - "его жена") засвидетельствана в додинастическом Уре, здесь на юге. В конце концов, археологическая культура - это не более, чем абстракция, и ни из чего не следует, что в самом Эль-Обейде говорили по-аккадски, а в соседней деревне не говорили по-шумерски.
Сделаю-ка я вот что: проедусь всего на 20 км. отсюда на юг, на тогдашний берег Персидского залива, к предполагаемому местонахождению города Эриду. Самого Эриду тогда, конечно, еще не было, но, если повезет, там окажется какая-нибудь рыбацкая деревня. А Эриду - это как ни как, все-таки настоящая колыбель шумерской цивилизации: там правила первая допотопная династия царского списка. Имена у них, правда, были какие-то подозрительные: Алулим, Алалгар, но зато советниками у них служили семь мудрецов-абгалей, вышедших из моря и потом вознесшихся на небо, которым и приписывается создание всей шумерской цивилизации.
На новом месте не было ничего, совершенно голая пустыня, но судя по геологическим картам, здесь когда-то был берег моря. Не помню уже, какая дата появилась на счетчике, на экране же появился действительно илистый берег моря, заросший камышом, и больше ничего. Оставалось только полюбоваться пару минут допотопным (в буквальном смысле слова) пейзажем и выключить проектор. Техник вопросительно на меня посмотрел, я пожал плечами, и он уже положил палец на кнопку выключения. В этот момент какая-то точка появилась на горизонте и начала стремительно к нам приближаться. В следующий момент все мы, не сговариваясь, встали. Над морем прямо к берегу летел катер на воздушной подушке. Вернее сказать, никакой подушки под ним не было, он просто скользил над водой, не касаясь ее поверхности. На катере стояли двое в серебристых комбинезонах похожих на рыбью чешую, у обоих - голые черепа, огромные круглые глаза. Когда катер достиг берега, он плавно опустился на ил. Тогда один из них сложил ладони, неестественно вывернув пальцы - я, конечно, сразу же узнал этот жест, он имеет специальное название по-шумерски - шу-таб - и всегда считался анатомической несуразностью шумерских скульпторов(3). Затем Оаннес(4), а это был несомненно он, собственной персоной, сказал прямо в пустоту между ладоней: "Шеш-ки, шеш-ки(5), Уту-абзуара унаду, У-ан наббеа(6): гуаббаше мубшегинэндэн(7)".
После этого экран погас, и на нем появилась надпись: "Ваше время истекло".
1. "Женский" вариант шумерского языка.
2. "Дети, идите домой!" (аккадский).
3. См. иллюстрацию.
4. Греческая передача шумерского У-ан, имя одного из семи мудрецов-абгалей.
5. Шумерское написание, но не чтение, имени бога луны. Читалось, на самом деле, как Нанна.
6. Шумерская эпистолярная формула.
7. "Брат земли, брат земли, скажи Уту-абзу то, что говорит У-ан: Мы вышли на берег" (шумерский).