Работа у Альфи несложная. Днем он спасатель на пляже, вечером - платный танцор в заведении дона Луиса. Дон Луис умный и справедливый. Он не любит скандалов. Платит всегда честно. Платит, впрочем, немного. Зато сквозь пальцы смотрит на то, что его, скажем так, работников чаще всего нанимают не для танцев.
Альфи, когда это произошло первый раз, ужасно испугался. Но, на удачу, первой его выбрала фрау Марта. Она все поняла и объяснила. И не беда, что в тот раз у Альфи ничего не получилось.
А дон Луис, он умный. Он сразу оценил потенциал Альфи... Нет, не в этом дело. Никакого осмотра или каких-то глупостей. Некоторые вещи понятны и так.
- Альфи, смотри на жизнь шире. Ты же хочешь накопить на этот свой, как его?..
- Колледж.
- Да хоть на что. Марта - она тоже женщина.
И, кстати, в постели очень даже ничего. Если так, не присматриваться.
Опять же - языки. Ну, немецкий - понятно. Фрау Марта любит, чтобы в постели все было по-немецки. Но Альфи выучил и английский! Всего за месяц с леди Джейн, которой в плане языка было все равно. О, нет, не подумайте плохо, она всего лишь глуховата.
Остальные жиголо дона Луиса завидовали выскочке Альфи. Особенно Педро. До этого он был у дона первым кабальеро. И любимцем, о, да, это точное слово: любимцем фрау Марты. Педро вырос в многодетной семье и очень не любил отдавать свое... Но, как говорит дон Луис,"в конце концов, выбирает женщина..."
А фрау Марта выбрала Альфи, как только увидела:
- Извини, Педро, как-нибудь в другой раз.
Так говорят женщины, когда не собираются возвращаться. Такие вещи не прощают, но:
- Педро, если я узнаю, что на Альфи наехали плохие парни, я решу, что один из них - ты. И очень рассержусь. Ты же не хочешь, чтобы я сердился, а, Педро?
Дон Луис не любит случайностей. И умеет убедить собеседника.
В тот вечер Альфи не работал. Марта только что уехала, и Альфи полагался день отдыха. Это был приятный отдых. Почтенная фрау воздала должное способностям Альфи, и его колледж стал намного ближе.
Альфи сидел в баре заведения дона Луиса. В той части, где пьют, а не в ... не в другой его части. Нет, Альфи не пил, что вы? В его родной деревне падре внушил юноше, что пьянство - грех. А Альфи очень верил в бога. И тот пока его не подводил. Так что "канарейка". Сок лайма с водой и сахаром. Ее пьют дети. В Монтериос растет хороший лайм сорта "Эль Пулгар". Очень большой, очень кислый...
Она пришла с улицы. В заведение дона Луиса, в ту его часть, где пьют, все приходят с улицы. В другую часть можно прийти из разных мест. Говорят, есть даже подземный ход из "Плазы".
Так вот, Альфи сидел и ел похитос. Третью порцию. Фрау Марта очень не хотела уезжать... И тут в бар вошла она. И все мужчины, у кого в штанах оставалась надежда, сразу повернулись в ее сторону. Остальные - чуть позже.
Да, эта женщина была создана для порочной любви. Такое бывает. Женщина-девочка. Разумеется, блондинка и, страшно сказать, настоящая! Невысокая, хрупкая, с огромными невинными голубыми глазами. Она была похожа на маленькую изящную птичку. Одну из тех, что складывает из бумаги японец Сато. Ее походка, летнее платьице, голые коленки... Оооо... Воплощение самых темных мужских желаний. И что-то неуловимое подсказывало: она знает эти желания. Хорошо знает.
Однако возникшее было напряжение почти сразу спало.
- Это та ... с яхты, - свистящая паутина шепота опутала зал, прямые взгляды разбежались в разные стороны, укрылись за стыдливо поднятыми к глазам ладонями, уперлись в барную стойку. Мохито в сторону:
- Еще "Болотной росы", еще...
Местный ром, крепкий, с характерным отливом травы вердес - еще и еще. Дон Луис дал ясно понять: девушку с яхты не трогать даже взглядом, а не то...
У нас никто не хочет, чтобы дон Луис рассердился именно на него. Но Альфи не знал о словах дона. Он две недели был занят с фрау Мартой, а фрау Марта берет мужчину полностью, без остатка...
Девушка не привыкла к тому, что взрослые мужчины боятся встретиться с ней взглядом. Презрительная усмешка тронула ее губы, но тут она увидела Альфи, который за дальним столиком ел похитос.
Она подошла и спокойно села напротив. Альфи несколько секунд продолжал жевать. Он был очень, очень голоден. Потом Альфи потянулся к бокалу с "канарейкой", поднял глаза и...
У нас не любят выскочек. Но никто - а в баре было много достойных кабальеро - никто из них не попытался... Хотя, да. Уже было поздно.
Не обращая внимания на внезапно наступившую тишину, Альфи встал, вытер салфеткой рот - фрау Марта была очень аккуратной женщиной - так вот, Альфи встал, взял девушку за руку, и они ушли.
Что произошло потом? Ничего особенного. Для них двоих ничего особенного. А для остальных... Да, оставшиеся в баре пытались сохранить лицо. Как Сато, когда сгорела его первая лавка. Но даже щедрые порции "Болотной росы" не могли заглушить глухую черную тоску самцов, у которых из-под носа увели вожделенную самку...
Дон Луис был очень недоволен:
- Альфи, ты огорчил меня ...
Но Альфи, доселе внимавший дону Луису, почти как богу, слушал его вполуха, и на лице его играла блаженная улыбка.
Дон Луис знал эту улыбку. Он даже подумал, не связать ли Альфи, не бросить ли его на несколько дней в подвал, пока яхта не покинет их тихую гавань? Но ... он подумал еще.
Хозяин яхты - очень богатый русский - был вежлив и даже почтителен с доном Луисом. Но эти русские... У них никогда не бывает одна мысль в голове. Дон Луис однажды имел дело с русскими и с тех пор...
- Хорошо, Альфи, ступай, только будь осторожен.
При всем почтении, дон Луис, Альфи вряд ли слышал ваши слова...
Разумеется, они разговаривали. Девушки ничего не умеют делать молча. Ее английский учился с его английским в одном классе:
- Его зовут Павел Иванович, он добр ко мне. Очень добр... Я приехала в Москву из Воронежа и занималась плохими вещами. Пока есть и кожа, и лицо. Он взял меня к себе. Мы вместе два года. Он руководит большой фирмой. Я уговорила его немного отдохнуть. Он купил яхту. Кроме охраны и врача, с нами его бухгалтер Сомов и сын Анатолий. Тот, высокий, как "ка-лан-ча"... Ты тогда так расстроился, ревнуля, так покраснел. Но к Толику нельзя ревновать, поверь мне...
- Я не ревновал, это солнце.
- Конечно, солнце, Альфик. Ты, наверное, думаешь, что в России всегда зима, по улицам бродят медведи, а люди глупые, потому что пьют водку?
- Нет, я читал книги. Россия - великая страна. Там много нефти. А Москва - большой современный город.
- Все так, Альфик, но у нас, действительно, бывает холодно. Реки замерзают, а землю покрывает снег. И русские, действительно, пьют много водки. А вот Паша почти не пьет - ему нельзя. Только если очень рассердится. И он не понимает эти ваши коктейли. Если пить, то пить. Вот "Болотная роса" ему по душе...
Они проводили вместе очень много времени.
- А Павьел не знает?
- Нет, Альфик, не волнуйся, он очень устает последнее время.
- Как так - устает? Я не...
- Тебе лучше не знать, Альфик. Все хорошо...
Через четыре дня девушка поняла, что это серьезно. Девушки всегда первыми понимают это.
- Надо что-то придумать, Альфик. Ты говорил про колледж?..
Потом был случай на пляже. Прямо напротив вышки, где дремал Альфи. Только мертвый не услышал бы истошное "Помогите!!!". Да, в воде были еще мужчины, но Альфи... Недаром дон Луис прощал ему все. Почти все. Альфи первым оказался рядом с тонущим человеком. Даже после ночи с Натальей - так звали девушку - он сделал все, как надо.
Конечно же, это оказался Павел Иванович. Рядом барахталась Наталья, но она выбралась на берег сама.
- Альфик, в Воронеже я немного занималась плаваньем в спортивной школе. Сделала вид, что тону. Паша пытался помочь, но у него сердце... Короче, ты спас нас обоих. Если речь пойдет о награде, скажи, что ты всю жизнь мечтал учиться в России...
Прошло еще два дня.
- Тебя пригласили на прощальный бал, Альфи. На яхту к этому русскому. Ты так мало рассказываешь.
- Дон Луис, она не говорит о его работе.
- Альфи, мне неинтересно о его работе. Но ходят слухи, что этот Павьел Ивьянович хочет устроить здесь некий "проект". Ты же знаешь, как мне не нравятся чужие проекты на моей земле.
Да, дону Луису не нравятся чужие проекты. И его можно понять. В Монтериос прекрасный климат и трава вердес. А "Хилтон" хотел сравнять с землей старое кладбище и построить на его месте свою десятиэтажную коробку. Мэр, этот старый обрюзгший пьяница, выторговал жирную взятку, но... Дон Луис не любит чужие проекты. Он сказал об этом мэру в баре, и после полутора десятков прохладного "май-тая" тот встал трезвый, как пожарный гидрант, и отменил сделку с "Хилтон".
- Дон Луис, он не говорит с ней ни о своей работе, ни о своих проектах, извините.
- Ты хороший, вежливый мальчик, Альфи. И эта девочка тебя любит, раз заговорила о московском колледже. Завтра прощальный бал - мне нужно знать...
В то утро она не пришла в условленное место. Но мальчишка с пляжа принес записку: "Прости, Альфик, у Паши проблемы, я не смогла...".
Иногда время подобно старой хромой черепахе.
Сразу после полудня Альфи получил официальное приглашение. На самой лучшей бумаге из магазина Сато.
- Дон Луис, что значит "пляжное партидо" и "просьба не брать вещи"?
- Это значит, Альфи, что Павьел Ивьянович чего-то очень боится. Он даже заказал специальный "сканер" из аэропорта, чтобы никто не пронес на яхту что-нибудь нехорошее. На входе нас проверят и отберут все лишнее, кхи-кхи-кхии.
Дон Луис не умеет хорошо смеяться...
Вечером на пирсе у Альфи не было времени рассматривать сканер, он искал взглядом Наталью...
Они пришли вместе, под руку. Как-то очень чопорно, официально. "Павьел Ивьянович" был явно не в духе. Он поздоровался с мэром и поцеловал руку его супруге, сдержанно кивнул и сказал пару слов дону Луису. Судя по всему, Наталья перевела. Дон Луис так же сдержанно улыбнулся.
Потом всех пригласили подняться на яхту.
Первыми прошли Наталья, Павел Иванович и один незнакомый русский. Сканер стоял на возвышении, дул легкий вечерний ветер, и подол платья Натальи предательски приподнялся. Столпившиеся на пристани мужчины затаили дыхание. Она легким движением поправила одежду, и мужчины смогли выдохнуть. Следующим был Анатолий - и смуглый охранник, осматривающий входящих цепким взглядом, едва заметно ухмыльнулся. Потом прошел Альфи - и охранник ухмыльнулся более откровенно. Альфи посмотрел на свои шорты и мучительно покраснел. Да, ветер, подол платья Натальи, ее ноги и... Тело помнит.
Мэр с супругой и дон Луис немного задержались на пирсе. Альфи огляделся. Он никогда раньше не был на такой большой и красивой яхте. Катер дона Луиса... нет, яхту просто не с чем было сравнить.
Наталья. Ее не было на палубе. Альфи, не торопясь, прошел вдоль борта. Он насчитал сто шагов, а яхта все не кончалась. Ее центральную часть занимала одна большая, ... нет, даже не каюта, а зал. Альфи видел такое в каком-то американском фильме. Да, "Титаник", только поменьше.
Сквозь стекло огромного иллюминатора было видно, как Мигель, бармен из "Плазы", готовится обслуживать гостей. Парень явно нервничал. Он непрерывно поправлял расставленные за стойкой бутылки, открывал и закрывал холодильник с ведерком лайма, проверял айс-машину.
- Альфик...
Наталья была явно чем-то напугана и говорила тихо, чуть свистящим шепотом:
- Павел хотел отменить "партидо". Из Москвы сообщили, что кто-то из его близких связался с конкурентами. Он хочет "замутить" новое дело в Москве, и его враги придумали что-то плохое, чтобы ему помешать. Подписать контракт нужно послезавтра вечером. Завтра рано утром мы на вертолете - в аэропорт, и оттуда сразу же в Москву. Чтобы помешать Паше, кто-то должен действовать прямо сейчас. А из близких здесь только я, Толик и Сомов. Он подозревает всех. На берегу к Паше подошел наш охранник и сказал, что поступили какие-то новые данные. И при этом так странно посмотрел на меня. Они сейчас там, внизу. Альфик, я боюсь, обними меня...
- Кхм...
Бухгалтер Сомов. Он подслеповато щурился и вообще выглядел довольно нелепо в обтягивающем и белом:
- Наташенька, деточка, а где у нас Павел Иванович?
Альфи он как будто не замечал.
- Он скоро будет, Юрий Петрович, спускайтесь в зал. А это ... это Альфонсо, он спас нас. Позавчера на пляже...
- Ээээ, Альфонсо, да ... разумеется, Альфонсо.
Сомов небрежно приподнял легкую соломенную шляпу и удалился.
- Ой, как нехорошо, Альфик.
- А что? Толстый, тихий...
- Ага, тихий. Он очень умный и плохой. Павел специально взял его с собой, чтобы тот не натворил чего-нибудь в Москве. У него отобрали очки. Потому что оправа железная. Он злится. Мы очень плохо целовались?
Порой женщины задают странные вопросы.
Почти сразу раздался двойной удар колокола.
- Альфик, нужно идти туда, в зал. Ты первый, а я немного задержусь. Будь умным. И помни, когда зайдет разговор. Московский колледж, университет.
Альфи прошел в зал. Мягкие линии и дорогая полутьма. Беспристрастный наблюдатель отметил бы прямоугольную форму с барной стойкой в дальнем торце и оценил бы общую площадь - около шестидесяти квадратных метров.
Мигель, похоже, справился с волнением и стоял в позе "чего изволите". Звучала незнакомая тихая музыка. Немного заунывная, но красивая. Похоже, русская. "Альфик, у нас вся жизнь такая, извини".
Ожидая Павла Ивановича, гости расположились рядом с дверью. Стояли отдельно. Дон Луис с мэром и его супругой - справа от входа. Сомов, Анатолий и Наталья - слева. Дон Луис и мэр потягивали "май-тай", жена мэра - "мохито". Русские взяли по тарелке орешков. При этом умудрились разбить пару бокалов.
Альфи постоял у барной стойки, перекинулся парой слов с Мигелем, немного помялся, но подошел к своим. Дон Луис, увлеченный беседой с мэром, казалось, его не заметил, и Альфи пришлось развлекать сеньору Изабеллу. Впрочем, жена мэра оказалась интересным собеседником, и ее разговор с Альфи уже начал выходить с запасного пути на главный, как опять раздался гонг.
- Дамы, господа, - громко сказал Анатолий на хорошем английском, - фейерверк в честь дона Луиса, господина мэра с супругой и всех славных жителей Монтериоса.
Все вышли на палубу. Даже Мигель бросил протирать бокалы и присоединился к гостям...
Фейерверк был замечательным. Небо расцветало всеми цветами радуги. Порой становилось светло, как днем. Дамы поминутно ахали и хватались за рукава стоящих рядом кавалеров. Те, в свою очередь, были подчеркнуто невозмутимы и старались не вздрагивать от каждого нового залпа.
- Смотри же, смотри, Толя! Ну, что ты не смотришь?
- Натик, да что я там не видел?..
- О, Хосе, как красиво! Ты сделаешь так же на Рождество?
- Да, дорогая, конечно, но...
Когда фейерверк закончился, стало уже совсем темно, немного похолодало, и легко одетая публика поспешила в зал, оттеснив замешкавшегося Мигеля.
Первым в зал протиснулся Сомов, потом мэр с супругой, которая что-то вполголоса ему выговаривала, затем Анатолий, дон Луис... Альфи чуть задержался, чтобы незаметно взять Наталью за руку:
- Нет, Альфи, нет. Да, фейерверк замечательный, но нет, больше не подходи...
В зале опять повисла пауза. Мигель пробрался за стойку и принялся протирать бокалы. Мэр продолжал говорить с женой. Дон Луис рассматривал гравюры на стенах. Альфи, не находя себе места, подошел к бару:
- "Канарейку", Мигель. Пожалуйста.
Мигель улыбнулся, кивнул и принялся готовить напиток. Альфи опять огляделся. Вся картина отсюда казалась чуть смазанной. То ли из-за полумрака освещения, очень похожего на свечное, то ли от легкой качки. Но скорее, от вида Натальи, увлеченно беседующей с Анатолием. Альфи почувствовал, что опять краснеет.
- Черт, - раздалось сзади.
- Что, Мигель? - обернувшись, спросил Альфи.
- Нет, все в порядке, Альфи. "Канарейка" скоро будет готова...
Прошла минута, и дверь в зал внезапно отворилась.
Павел Иванович стремительно вошел в помещение и, ни на кого не глядя, направился прямиком к Альфи:
- Ты... ты...
В наступившей тишине было слышно только тяжелое хриплое дыхание Павла Ивановича, который шел к Альфи и все повторял:
- Ты... ты...
- Альфи, твоя "канарейка", - Мигель, когда работает, ни на что не обращает внимания.
На барной стойке появился бокал с зеленоватым напитком. Павел Иванович чуть повернул голову:
- Да, точно!
Взял бокал и сделал большой глоток. Поставил бокал на стойку. Потом кашлянул. Еще и еще. Казалось, "канарейка" попала ему не в то горло. От гостей отделилась Наталья и с криком: "Паша, я сейчас!" кинулась к нему.
Павел Иванович вроде бы прокашлялся, но потом опять захрипел, напрягся, рванул ворот легкой летней курточки, будто пытаясь разорвать ее пополам... И, нелепо скорчившись, сполз на пол.
Наталья успела его подхватить, но не удержала:
- Лешу, Лешу зовите, скорее! О боже ж ты мой, Паша!
Альфи тоже склонился к упавшему и попытался приподнять...
- Нет, нет, - Наталья почти с ненавистью оттолкнула его, - Толя, что ж ты стоишь-то? Скорее за Лешей...
Потом все задвигались, засуетились. Сомов оттеснил остолбеневшего Анатолия и выбежал на палубу.
Вскоре прибежал Леша, средних лет мужчина с небольшим, явно медицинским, саквояжем. Он быстро осмотрел Павла Ивановича, проверил пульс на шее, достал из саквояжа шприц и сделал укол. Потом засучил рукава и принялся ритмично нажимать на грудь лежащему обеими руками.
- Леша, что с ним? Сердце? Леша!
Но врач словно не слышал и продолжал...
Альфи показалось, что он делает это просто от отчаяния, а не от желания помочь.
Через пару минут Леша остановился, поднял голову и встретился глазами с Натальей:
- Все! Бесполезно! Он умер еще до моего прихода.
- Ччччерт! - это Анатолий. Он присел и взял отца за руку:
- Леха, как же так?
Врач встал:
- Толя, ты лучше отойди. Это не сердце. И, судя по всему, дело нечистое. Пусть полицию позовут, или что тут у них?
- Что? Что случилось? - мэр говорил только по-испански.
Подошел дон Луис:
- Русский умер, Хосе, возьми себя в руки. Ты сейчас власть... Хорошо, я распоряжусь.
Дон Луис вышел на палубу и крикнул в темноту:
- Эй, ребята, кто-нибудь позвоните Мануэло, пусть приедет сам и сообщит в город. Главный русский умер, нужно провести расследование.
Потом около получаса длилась какая-то тягостная суета. Дон Луис, взявший командование на себя, попросил никого не покидать яхту. Он говорил очень спокойно и очень понятно. Когда ему не хватало английских слов, он переходил на испанский:
- Альфи, Мигель, отойдите в сторону. Сеньорита Наталья, вы тоже. Нет, Мигель, ничего не трогай. Я же сказал ничего, матерь божья!
Тут только Альфи понял, что дону Луису тоже не по себе. Тем более, от мэра было мало толку:
- Хосе, возьми же себя в руки. Изабелла, поговори с ним...
Потом к дону Луису подошел незнакомый русский:
- Эй, кто-нибудь, переведите ему, что я отвечаю... Черт, я отвечал за безопасность Павла Ивановича. Я только что беседовал с ним внизу о...
- Ты плохо отвечал за его безопасность, сынок, отойди в сторону, не мешай.
Наталья отступила к стене, молча смотрела перед собой и, казалось, не замечала двигавшихся перед нею людей.
Анатолий и Сомов о чем-то переговаривались, иногда поглядывая на скорчившееся у стойки тело. Оба были бледны, по их лицам пробегали тени. Хотя, нет, конечно же, это освещение.
Наконец приехала полиция. Сам Мануэло. Мануэло был человеком мэра, поэтому поздоровался с доном Луисом более чем официально. Он приказал всем оставаться на своих местах и распорядился отвести мэра с супругой "куда-нибудь в тихое место".
- Да, под мою ответственность, Луис. Можешь не спрашивать.
- Я и не спрашиваю, Мануэло, но позволь дать тебе один совет...
- Мне не нужны твои советы, Луис. Я звонил в город, там очень встревожены. Они высылают специалистов на вертолете.
- Это...
- Это около трех часов, Луис, и за это время тебе стоит подумать. Я наслышан о твоих проблемах с этим русским.
- Не было никаких проблем. И мне нечего скрывать, Мануэло. Хочешь, мы позовем падре Рамоса?
- Падре Рамоса? Это интересно. Да, но согласятся ли русские?
- Мне тоже это интересно, Мануэло.
- Что ж, я редко соглашаюсь с тобой, Луис, но в этот раз... Пусть будет падре Рамос. Он узнает правду.
- Хорошо, Мануэло, я знаю, кто сумеет уговорить русских...
Наталья настороженно выслушала Альфи. Потом спросила:
- Кто такой этот падре Рамос, Альфи? Как он узнает правду? Что за ерунда?
- Это не ерунда, Наталья. Это трава вердес. Мы добавляем ее почти во все. Обычно, ее немного. Но если раствор крепкий, опытный человек узнает правду. Всегда узнает. Поэтому у нас нет преступников. Но только одно условие - согласиться должны все.
- Что значит - все?
- Все, кто был на яхте. Ты же понимаешь, яд попал в бокал именно здесь.
- Это понятно, но твоя вердес... Это наркотик или как полиграф? Детектор лжи?
- Нет, не совсем. Вердес не наркотик, она ничего не дает, а только усиливает то, что и так есть - эмоции, чувства. Как та дрянь, которую китайцы суют для вкуса во всю свою еду. Когда человек переполнен чувствами, он может солгать. Но опытный человек - а падре Рамос очень опытный - это почувствует.
- Почувствует ложь?
- Нет, он поймет силу чувств.
- Любовь, страсть?
- Да, и это тоже. Но главное - ненависть. Когда хотят убить, ненавидят очень сильно. Или - если убивает наемник - страх, что все откроется. Я ... я и сам удивился. Ведь дону Луису очень не нравился Павьел Ивьянович.
- Да? Но ... Если этот падре все узнает? О тебе и обо мне. Нет, я откажусь!
- Теперь, когда Павьел Ивьянович умер, это не страшно. А отказываться очень плохо. У нас тех, кто отказывается, изгоняют из города. И это еще хороший исход.
- Хорошо, Альфи, я поговорю с нашими...
Между тем дон Мануэло развернул бурную деятельность:
- Эй, там, на берегу! Ребята, поймайте мне пару собак. Да, прямо сейчас!
- Господа, просто я не уверен, что это именно яд, надо убедиться...
Собака отчаянно сопротивлялась, будто предчувствовала... Впрочем, безобразное зрелище - сеньора Изабелла отвернулась - длилось недолго. Несколько капель "канарейки" из злополучного бокала - и собака сдохла.
- Так, - сказал Мануэло, - русский врач, похоже, не виноват... Жертва получила яд именно из этого бокала... Не виноват и охранник, с которым русский беседовал в трюме. Впрочем, продолжим...
Вторая собака отведала воду из кулера. Потом чуть растаявший лед из айс-машины. Потом настойку "вердес". Раствор сахара... Последним был свежевыжатый сок лайма из термоса - там оставалось чуть-чуть. Собака выла и вырывалась из рук помощников Мануэло. Но ... ей повезло.
- Да, все, уберите... уведите ее на берег. Вот тебе пара монет, парень, купи ей мяса и отпусти.
Мануэло задумался. По всему выходило, что яд добавили непосредственно в бокал с "канарейкой".
- Эй, кто производил досмотр?
- Русские наняли парней из аэропорта. Заплатили большие деньги. Тамошнее начальство поручилось...
- Давай их всех сюда...
Допрос показал, что Мигеля досматривали весьма тщательно.
- Да, сеньор, смотрели везде. Времени было достаточно. Везде - значит везде. У бармена ничего с собой не было. Мы ручаемся.
- А зал, палуба, продукты, напитки?
- Да, мы проверили - все было в порядке.
- Хорошо, а гости?
- Гостей мы провели через сканер. Ничего подозрительного. Ни у кого.
- А команда? Врач? Охранники?
- Нет, их мы не досматривали. Но главный русский сказал, что они не будут иметь доступа к залу.
- Вы уверены?
- Да, команда на берегу. Один из охранников тоже. Второй прошел на борт вместе с главным русским чуть раньше остальных, и они сразу спустились в трюм. Врач оставался на берегу около трапа, пока его не позвали. К тому же нам сообщили, что тут снаружи везде видеокамеры. Наверное, русский охранник может показать...
- Обязательно...
Просмотр записей ничего не дал. Честно говоря, Мануэло надеялся, что камера зафиксирует нечто вроде контакта пловца или ныряльщика с кем-то из гостей яхты или барменом. Также кто-нибудь из русских мог взять яд, заранее спрятанный где-нибудь на палубе. Или еще что-нибудь в этом духе. Но нет, ничего. Никто из гостей не сделал ничего подозрительного. Хотя, да, поцелуй Натальи и Альфи был весьма и весьма...
Потом основательно допросили Мигеля. Однако тот упорно стоял на том, что к барной стойке после перерыва никто из гостей не приближался. До перерыва - да, подходили все, заказали три коктейля, взяли три тарелочки с орехами, разбили два бокала. А потом - нет. Во всяком случае, на расстояние менее двух барса. Да, он оплошал, когда начался фейерверк - уж очень было любопытно. Но ему не запрещали отходить от барной стойки. Да, он вернулся в зал не первый. Первым прошли мэр с супругой, потом этот длинный русский, потом еще кто-то... Да, Альфи подошел к стойке вслед за ним, но он только заказал "канарейку" и сразу отвернулся...
Покончив с допросом бармена, Мануэло выглядел куда как менее уверенным, чем в начале вечера. Подойдя к дону Луису, он подвел предварительные итоги:
- Что ж, как яд пронесли на борт и как добавили в бокал, пока непонятно. Основной подозреваемый - Мигель. Но это как-то ... глупо. Надеюсь, падре Рамос поможет сузить круг тех, кто хотел это сделать.
Дон Луис только пожал плечами. Опять повисла пауза. Мануэло пришлось продолжать:
- Так, Альфонсо, еще раз расскажи о том, как ты подошел к бару...
Альфи еще раз буквально по секундам описал, как он заскучал, захотел пить. Сделал несколько шагов к бару, сказал Мигелю, что хочет "канарейку". Тот взял шейкер, налил в него воду из кулера, добавил сахар, вердес и потянулся за термосом с лаймом. В этот момент Альфи отвернулся, чтобы посмотреть на Наталью, поскольку знал, что смесь надо еще взболтать. Он рассказал все это раз, другой, потом еще раз и еще. Казалось, Мануэло просто тянул время.
Что ж, когда бог делал время, он сделал его тягучим, как патока.
Падре Рамос был очень стар. Настолько стар, что не понимал возражений:
- Пусть подойдут матросы, охранники, врач и эти, из аэропорта.
- Но...
- Никаких "но", Мануэло. Испытание пройдут все, кто хоть раз был на яхте.
Корабельная команда, врач и охранники, по просьбе дона Луиса, прошли испытание вердес первыми.
- Сын мой, кем был для тебя ... эээ ... Павьел Ивьянович - ангелом? Демоном?
И опять:
- Сын мой, знаешь ли ты Альфонсо Хименеса?
- Нет, ... нет... Эти странные русские, у них, похоже, нет никаких чувств.
Гости опять разбились на две группы. Достойные жители Монтериоса - отдельно, русские - отдельно.
- Мануэло, ты же понимаешь, никто из команды не мог ...
- Что не мог, Луис? Ты сам-то как думаешь? Мы ведь даже не знаем, кого хотел убить преступник.
- Что за чушь, Мануэло, конечно же, убить хотели Павьел Ивьяновича, кого же еще?
- Но, Луис, согласись, ведь никто не знал, что этот русский схватит бокал с "канарейкой"...
- Да, пожалуй. Преступнику, кем бы он ни был, отчаянно повезло.
- А я знаю, кто здесь самый везучий... Это ты, Луис....
- Ох, Мануэло, спасибо, но если бы я хотел убить этого русского, я бы сделал это ... проще. И уж никак не согласился бы отведать вердес...
- Ладно, Луис, посмотрим. Отойди пока. Мне нужно допросить русского охранника...
Альфи опять не выдержал и подошел к Наталье:
- Что ты сказала своим? Почему они так легко согласились? Думаешь, они не при чем?
- Не знаю, Альфик, не знаю. Я объяснила, что таков местный обычай. Ничего официального. Это не очень противно, Альфи?
- Нет, это даже приятно, ты же ела нашу еду, там почти везде вердес...
Мануэло вернулся в зал, когда к падре Рамосу подошел дон Луис.
- А ты не любил этого русского, Луис, не любил. Но ненависти к нему нет в твоем сердце. Только страх и презрение. А вот молодого человека ты жаловал. Почти как сына. Что ж, Мануэло, дон Луис не хотел убить ни того, ни другого. Больше мне нечего сказать.
Следующим испытание прошел бармен Мигель.
- Благодарность и сожаление к покойному. И дружеские чувства к Альфонсо. Ты хороший мальчик, Мигель.
Далее оказалось, что мэру Павел Иванович нравился, а вот его супруге - нет.
- Сеньора Изабелла, у вас плохие мысли.
Зато по отношению к Альфи все оказалось с точностью до наоборот. Мэр буквально побагровел, когда услышал, что к Альфонсо у сеньоры Изабеллы "очень, очень теплые" чувства.
Сам Альфи ненависти к умершему не испытывал. Скорее, злорадство.
- Стыдись Альфонсо, это нехорошо.
Более интересными оказались слова падре, обращенные к русским:
- Сеньорита, в тебе столько чувств, что я теряюсь. Но это хорошие чувства. Очень хорошие. Ко всем. Даже ко мне. Спасибо.
Наталья благодарно и как-то смущенно улыбнулась...
- Оооо, сколько ненависти, сколько презрения, зависти... Ты нехороший человек, злой, трусливый. Ты презираешь Альфонсо и презирал умершего. Это очень стыдно. И страх. Ты боишься. Но боишься сейчас, а не тогда. Нет, Мануэло, этот человек не хотел убить Павьел Ивьяновича и не хотел убить Альфонсо. Он боится того, что будет теперь. Раньше ему было спокойнее.
Да, на Сомова последние часы просто страшно было смотреть, и врач Леша несколько раз незаметно передавал ему какие-то таблетки.
- Какое горе, какая обида, какой ужас. Это ... да, это сын погибшего. Тут больше нечего добавить... Альфонсо? Нет, Альфонсо ему даже нравится.
Смертельно бледный Анатолий отошел от падре, Наталья взяла его за руку.
Мануэло опять подошел к дону Луису:
- Что ж, Луис, вы все прошли испытание. Но туман только сгустился. Похоже, мы имеем дело с чертовски умным убийцей.
- Вряд ли, Мануэло. Убийство - плохой способ вести дела. Умный человек всегда может обойтись без этого.
- То есть ты думаешь, что убийца - неумный человек, но ему повезло?
- Да, именно так я и думаю, Мануэло. Мир переполнен глупцами. Как всегда, находится кто-то, кто считает, что решит свою проблему, если кого-то убьет. И, если повезет, у него может это получиться. В этот раз - да, кому-то очень и очень повезло.
- Ну, хорошо, Луис, а как ты думаешь, кого же хотели убить - Альфонсо или этого русского?
- Это лотерея, Мануэло, я бы поставил на русского, но у тебя такой вид... Думаю, ты знаешь больше, чем я. Русский охранник сказал что-то важное?
- Ты умен, Луис. Да, охранник сказал важное. Пойдем, я кое-что тебе покажу.
Мануэло и дон Луис спустились в трюм и зашли в небольшой закуток. Там было оборудовано нечто вроде рабочего кабинета и спальни для двух человек.
- Здесь работала охрана русского. Один из них - ты его видел наверху - рассказал мне, что сегодня вечером к нему на берегу подошел незнакомец и попросил передать Павьел Ивьяновичу вот этот диск. Охранник сначала посмотрел его сам, а потом... Впрочем ...
Запись была из тех, что стыдно смотреть вдвоем:
- Да, Мануэло, я тебя понимаю. Снимал кто-то из моих. Так же, как ты помнишь.
- Я помню, Луис, помню минуты унижения. Когда ты меня "пожалел". Но что ты скажешь теперь?
- Да, Мануэло, боюсь, мои слова о том, что я не давал распоряжения снимать Альфи и эту Натали в его комнате, покажутся тебе...