Тутенко Вероника : другие произведения.

Хроники Моза

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  Часть 1
  Глава 1
  Май узнаёт о пророчестве
  Правитель Долины Радуг Милентий задумчиво катал наливной персик вилкой по блюдцу. Анфуса, его жена, о чем-то озабоченно вздыхая, поглядывала на Мая и не спеша резала на ломтики огромное розовое яблоко. Май, их сын, не пользуясь столовыми приборами, хватал со стола всё, что ему нравилось: спелые груши, золотистые сливы, сочную клубнику, воздушные земляничные пирожные и, запив обед стаканом эля, встал из-за стола и, чмокнув маму в щечку, собрался было уже уходить, но его остановил строгий голос отца.
   - Май, подожди! Мы с мамой хотим с тобой поговорить. Пришло время рассказать тебе то, о чем мы молчали много лет.
   Юноша улыбнулся невинно и в то же время лукаво, опустив длинные ресницы:
   - Папа, после обеда мы с Мозом договорились объезжать Снежинку. Он, наверное, уже ждёт меня у Трёх Яблонь, - лицо Мая недвусмысленно выражало нетерпение. - Ведь если вы молчали о том, о чем хотите рассказать, много лет, то ничего не случится, если мы отложим разговор до вечера.
   За эту особенную улыбку родители прощали в детстве сыну любую шалость, но на этот раз Милентий был непреклонен.
   - Вечером может быть уже поздно.
   - Ну хорошо, папа, - Май лениво развалился в гамаке. Анфуса обречённо закрыла своё красивое круглое розовое лицо руками. Милентий сосредоточенно сдвинул брови и обратился к Маю.
   - Посмотри, Май, вокруг. Наверное, ты думаешь, Долина Радуг всегда была такой прекрасной?
   Май безразличным взглядом окинул то, что его окружало. Голубое небо привычно играло солнечными лучами. Облака, похожие на волшебных белоснежных коней, слонов, верблюдов, проплывали совсем низко над землёй, задевая верхушки яблонь, и скрывались за Синей горой. Радужные блики скользили по небесной глади, а самая большая радуга, неизменно украшавшая собой небо над Долиной Радуг, касалась земли и служила воротами в страну, которой правили Милентий и Анфуса.
   По саду беспечно носились разноцветные солнечные зайцы. Они пускали мыльные пузыри, радостно искрящиеся на солнце, которые ветер беззаботно уносил в небо.
   Разве могло быть иначе?
   Май был твёрдо уверен "не могло", и на вопрос Милентия только недоумённо пожал плечами.
   - Май, ты никогда не был за пределами Долины Радуг. И даже не стремишься к этому...
   "Зачем?" - подумал Май и зевнул. Нет, пожалуй, не стоит произносить это вслух. Как говорит Моз, кто вступает в ненужный спор, тот попусту тратит время. Так что если просто, как будто в знак согласия, кивать головой, то вполне можно прийти к Трём Яблоням если не вовремя, то во всяком случае не слишком опоздать.
   И, руководствуясь этими соображениями, Май кивнул.
   Вопреки его ожиданиям (и рекомендациям Моза) Милентия это вывело из себя.
   - К кому я обращаюсь? Может быть, к солнечным зайчикам?
   Солнечные зайчики от неожиданности заметались по беседке.
   Анфуса сокрушённо вздохнула.
   - А ведь это ты во всём виновата, - переключился на неё Милентий. - Ты воспитала из нашего сына бездельника. И ты, и только ты будешь виновата, если Пророчество не сбудется.
   - Какое пророчество? - оживился Май.
   - Боюсь, лучше тебе об этом не знать.
   Анфуса с надеждой посмотрела на мужа. Может быть, и правда лучше не рассказывать об этом их единственному сыну?
   - Спокойнее будешь спать... до обеда, - "до обеда" Милентий добавил с таким презрением, что Анфуса поёжилась, а Май виновато опустил глаза. - Да и, наверняка, дружище-чародей что-то напутал, - покачал головой правитель Долины Радуг. - Да и разве сможет такой лентяй и невежла, как мой сын, спасти Страну Грёз?
   - Спасти от чего? - Май весь обратился в слух.
   Милентий снова покачал головой:
   - От кого, - и снова укоризненно взглянул на Анфусу. - Вот видишь, ты даже не знаешь историю.
   - Я знаю, - неуклюже оправдывался Май.
   - Кто правил Страной Грёз пятьсот лет назад?
   Сосредоточенно наморщив лоб, Май прилежно пытался вспомнить соответствующий параграф из учебника истории. Но - напрасно.
   - Вот видишь, - обличающее прищурился Милентий и, ещё больше прищурившись, спросил. - А кто правит ей сейчас?
   Вот уж, действительно, каверзный вопрос. Даже Моз и даже на экзаменах не чинит таких подвохов.
   - Сейчас? - почесал затылок Май и не придумал ничего лучшего, как, вопреки советам Моза, перейти в словесное наступление. - Папа, а зачем мне знать, кто правит Страной Грёз? И тем более, кто правил ей пятьсот лет назад. Меня тогда и на свете не было. Тем более, что "Долина Радуг, хоть географически - (дабы не попасть впросак, Май произнёс это непривычное для языка слово подчёркнуто отчётливо, почти по слогам) - находится на Материке Грёз, то есть по сути в Стране Грёз (так как одно исторически накладывается на другое), но как бы является самостоятельным небольшим по площади государством".
   Май дословно процитировал отрывок из учебника географии, тот самый абзац, что зануда-Моз заставил-таки вызубрить к Важнейшему Экзамену, на который со всей Долины Радуг, как на какое-нибудь представление солнечных зайчиков или скачки, собрались эти зеваки-мудрецы.
   Юноша ждал одобрения отца, но тот по-прежнему хмурил брови.
   - Что ж, - несколько смягчившись, продолжил Милентий. - Попробуй блеснуть своими географическими познаниями.
   Май приуныл.
   - Как называется овраг, который отделяет Долину Радуг от Солнечного леса?
   - Папа, - снова перешёл в оборону юноша, окончательно забыв поучения Моза, а заодно и все основы ораторского искусства. - Спроси меня лучше что-нибудь из "Теории и практики верховой езды" или "Основ и тончайших нюансов фехтования". Что ты пристал ко мне со своей географией? Сам посуди, зачем мне знать, что там, за пределами Долины Радуг, если у нас такая, такое... великолепие? - подобрал Май точное слово.
   Милентий ударил по столу так, что наливное яблочко, лежавшее сверху блюда с фруктами, покатилось под стол. Анфуса поспешно наклонилась его поднимать. Она молчала, понимая важность момента, - только испуганно и часто моргала.
   - Вижу, Моз ничему тебя не научил! - грозные интонации в голосе отца не предвещали ничего хорошего.
   - Ну почему же, папа? - пытался вступиться за друга, да, скорее, за друга, чем за учителя, Май. - Спроси меня что-нибудь из...
   Милентий снова так ударил по столу, что Анфуса снова уронила только что поднятое яблоко.
   - Что ж, в таком случае придётся Мозу...
   - Что ты хочешь сделать с Мозом? - не на шутку забеспокоился Май.
   - Я отправлю его вместе с тобой.
   Анфуса одобрительно покачала головой, протирая яблоко ладонью, и осторожно положила его обратно на блюдо.
   - Куда???
   Май уже буквально сгорал от нетерпения, а Милентий всё продолжал вести окольные разговоры, будто не решался перейти, наконец, к главному. Вот и Моз уже, наверное, ушёл, не дождавшись.
   Как бы в подтверждение мыслей Мая (и окончательно убив его) Милентий произнёс:
   - Вернёмся к началу...
   - Папа!!! - взмолился Май.
   - К истории, - Милентий был непреклонен. - Итак, если верить учебникам истории, то пятьсот лет назад Страной Грёз, равно как и сейчас, правил царь Кошмар.
   - Да! Царь Кошмар. Я вспомнил, вспомнил! - обрадовался Май.
   - Но верить им, этим учебникам истории, нельзя. Так что, может быть, Моз в чём-то и прав, что не слишком забивал тебе голову так называемыми естественными и гуманитарными науками. Но... - Милентий поднял вверх указательный палец.- Повторяю "в чём-то". Та же география материка тебе бы вовсе не помешала. А вот история... Кошмар заставил своих мудрецов переписать всю историю, что называется, с чистого листа, якобы он правил испокон веков, там же написано, что он - из бессмертных. И то, и другое - глупости чистейшей воды. Самое парадоксальное, что никто ведь в них не верит. Но все делают вид. Н-да... - Милентий взял с блюда яблоко, дважды уроненное Анфусой, задумчиво надкусил его. - Пятьсот лет назад, когда, как ты заметил, тебя ещё не было на свете, страной правил чародей Амарант.
   Глаза Мая удивлённо округлились. Он уже забыл о несостоявшейся встрече у Трёх Яблонь. Ведь, кажется, их с Мозом впереди ожидают настоящие развлечения.
   - Твой папа собственной персоной пил с ним эль... - в глазах Милентия поблёскивали слезинки ностальгии. Он тут же мужественно смахнул их, поспешив придать лицу обычное твёрдое выражение.
   - И где же сейчас этот чародей?
   - Четыреста двадцать лет назад, когда со дня на день ты должен был появиться на свет, со стороны Океана Забвения приплыла огромная лодка, в которой спал вечным сном Чёрный Великан. Кошмар в ту пору был (об этом новейшая история, конечно же, тоже умалчивает)... казначеем Прекраснейшей, повелительницы долины Миракл. К тому времени восходит восстание теней, о котором, я надеюсь, история когда-нибудь вспомнит. Тени долины Миракл окружили магистратуру, и заставили чародеев разбудить Чёрного Великана. Под предводительством Кошмара тени с помощью Чёрного Великана свергли дружище Амаранта и заточили его в Грот.
   - Куда? Куда?
   - В пещеру, которую охраняет... О том, кто охраняет пещеру, история, разумеется, тоже таинственно умалчивает. Но доподлинно известно, что путь к ней пролегает мимо другой, огромной пещеры, где оберегает величие нынешнего правителя Чёрный Великан, - пояснил Милентий и задумчиво продолжал. - Конечно, в новейшей истории ничего не сказано и о сражении теней и солнечных зайчиков...
   Май вопросительно вскинул брови.
   - Тогда Долина Радуг сгорела почти дотла, но теням не удалось захватить Долину Радуг, и она по прежнему существует (как там пишут в учебниках истории? ) "как бы сама по себе".
   - А пророчество? - напомнил Май.
   - Когда мы с Амарантом в последний раз пили эль, - опять издалека начал Милентий, - он дал мне медальон и сказал (как сейчас помню с точностью до единого слова): "Медальон открой ровно через четыреста двадцать лет. А сыну дай имя Май". Сегодня как раз минуло четыреста двадцать лет с того дня, как мы с Амарантом в последний раз пили эль.
   От торжественности момента у Анфусы выступили на глазах слёзы.
   - Открывай же скорее медальон!!!!!
   - Открыл-то я его ещё лет четыреста назад, - простодушно признался Милентий. - Но ты узнаешь о предначертанном день в дёнь - как положено. - И Милентий тожественно открыл медальон, который всегда носил на шее.
   Откашлявшись, прочёл начертанные внутри письмена:
   "Наступят времена, когда на материке воцарятся кошмар и тьма. И только Май сможет один на один победить Чёрного Великана в ночь, когда зацветут кактусы на горе Нит".
   - Всего-то два предложения, - разочарованно протянул Май. - А я-то думал... И где, интересно, искать этого великана?..
   - По логике вещей (подтвержденной также слухами, которые я тщательно собирал в течение этих четырехсот лет), пещера его находится в долине Миракл, совсем недалеко от Макового поля.
   Май задумчиво почесал затылок.
   - А когда зацветут кактусы на этой горе (как её?) Нит?
   - Они цветут раз в две тысячи лет сразу после того, как отцветают серебристые колокольчики.
   - Значит, совсем скоро... - Май был радостно взволнован предстоящими приключениями или, как он предполагал, развлечениями. - Побегу расскажу обо всём Мозу, и мы сразу же оправимся на поиски этого самого великана. Прощайте, мама и папа! Вернее, я хотел сказать "до свидания"...
   - Постой, - остановил Мая уже в дверях Милентий. - Я ещё не всё сказал... Уж не собираешься ли ты победить Чёрного Великана шпагой?
   Май недоумённо скосил взгляд на шпагу, с которой никогда не расставался. - Но, папа... как же я одолею Чёрного Великана без шпаги?
   Милентий покачал головой:
   - Мой сын безнадёжно легкомыслен... - и грозно приказал. - Следуй за мной.
   Май послушно прошёл за отцом по коридорам из разноцветного стекла, которое переливалось на солнце всеми цветами радуги. Милентий-Кинли остановился у картины, на которой самый талантливый живописец Долины Радуг, Розадендрон, изобразил невиданной красоты водопады.
   - Здесь находится потайная дверь, - загадочно сообщил Милентий-Кинли и прежде, чем Май успел возразить, что в этой стене нет никакой двери, правитель Долины Радуг снял с гвоздя картину.
   За ней, действительно, оказалась еле заметная замочная скважина.
   Милентий снял с шеи ключ, с которым не расставался никогда, и повернул его несколько раз в загадочном отверстии.
   - Вот это да! - Май так и застыл на несколько мгновений с открытым от удивления ртом.
   Стена со скрипом расступилась перед ним, обнаружив скрытую за нею небольшую потайную комнату, выложенную самоцветными камнями. Единственным предметом, который в ней находился, был меч, как зеркало, сверкающий в свете самоцветов.
   - Это фамильный меч династии Кинли, - с гордостью ввёл Мая в курс дела отец. - Ни одно столетие он ждал этого часа. И вот час настал.
   С трепетом и с особым торжественным блеском в глазах Милентий передал фамильное оружие сыну.
   Май несколько раз рассёк им воздух перед собой. Меч был лёгким, как перо, и прочным, как терпение Моза, когда он заставляет зубрить эти свои уроки.
   - С таким мечом я непременно одолею Чёрного Великана! - воскликнул Май. - Прощайте, папа, мама... то есть я опять хотел сказать "До свидания". О, прости, мама!.. Умоляю, не плачь, не плачь...
   Анфуса напрасно пыталась смахнуть слезу украдкой, а Май чувствовал себя полным болваном. Чёрствым и бестактным.
   - Поспеши. Не будем терять время на прощание, - поторопил сына Милентий.
   И расцеловав родителей в обе щёки, Май побежал к домику Моза.
  
  
  Глава 2
  Май, Моз и Альбин отправляются в путь
   - Безобр-разие! Безобр-разие! - свесившись с перекладины, повторял Альбин.
   - Альбин, перестань, наконец. Ты ворон или попугай?
   От неожиданности Альбин замолчал. Как мог Моз сравнить его с по-пу-гаем? Глупой птицей с вызывающе яркими перьями. Его, единственного в Стране Грёз белого ворона, к тому же не просто говорящего, а мудрого. Да, мудрого. Пусть не настолько, как Моз. Но уж во всяком случае, он прочитал больше книг, чем этот повеса Май.
   Обо всём этом Альбин не преминул высказать Мозу, прибавив к "повесе" в сердцах сказанное "дур-рак".
   - А вот это и в самом деле достойно попугая, - заключил Моз. - Полагаю, если Май не пришёл к Трём Яблоням, значит, на то у него были серьёзные причины. А что касается его умственных способностей, то даже тебе я не позволю так отзываться о своём пусть и не самом прилежном, но самом любимом ученике.
   Альбин слушал, нахохлившись, и, правда, походил на попугая.
   - Пусть из Мая не вышло мудреца или поэта, - убеждал мудрец не то себя, не то Альбина. - Зато из него может выйти... герой. Никто во всей Долине Радуг не держится в седле лучше, чем он. Никто не стреляет из лука так метко. Никто не сравнится с ним по силе и ловкости. И уж можешь мне поверить, Май может пропустить урок истории, не имея на то серьёзных оснований, но если он не пришёл объезжать лошадь, значит, на это у него есть очень серьёзные причины. И, думаю, совсем скоро мы узнаем, какие.
   Как всегда (во всяком случае, как в девяноста девяти случаях из ста) Моз оказался прав. Май изо всех сил спешил к скромному деревянному теремку (в таких в Долине Радуг издавна живут мудрецы). Иногда, устав от развлечений, Май любил побродить в окрестностях жилища Моза среди таинственно изогнутых ветвей, пышной прохладной листвы и журчащих потоков воды, весело стекающих с холмов и сливающихся в маленькие бурлящие водопады. Перепрыгивая через ручьи, которых в этой, самой солнечной части долины, великое множество, Май, как весенний ветер, ворвался в распахнутую (он знал - специально для него) деревянную дверь.
   - Моз, ты не представляешь!..
   Моз, чтобы не терять время даром, сидел над толстой книгой. Его обычное занятие.
   - Безобр-разие! - не сдержался Альбин.
   Май знал, что Альбин его несколько недолюбливал, как, впрочем, всех любимчиков Моза.
   - Пожалуй, в путешествие мы тебя не возьмём, - хоть Маю не терпелось поскорее отправиться в путь, не подразнить немного Альбина было выше его сил.
   - Мы отправляемся в путешествие? - удивился Моз, потеряв на миг свою обычную философскую невозмутимость.
   Май, торжественно сверкнув на солнце фамильным мечом, нанёс в воздухе несколько ударов мнимому противнику.
   - Я должен победить Чёрного Великана. Ты отправишься со мной, потому что... Папа сказал, потому что ты не научил меня истории, географии и ещё, не знаю, чему...
   Моз схватился за голову. Альбин торжествующе покачивался на перекладине.
   - Но я... Мои идеи свободного воспитания дали свои плоды! - второй раз за день Моз потерял самообладание. Давненько с ним такого не бывало! - Я не откажусь от своей концепции. Нужно развивать естественные склонности ребёнка, а не навязывать ему то, что для него чужеродно!..
   - У нас мало времени, Моз! - прервал монолог мудреца Май. - Поспешим в конюшню. А вот про Альбина... - сын правителя Долины Радуг лукаво улыбнулся и подмигнул ворону, - ... папа ничего не говорил. Гм... даже не знаю, брать тебя с собой или оставить сторожить домик Моза... Ведь нам придётся бывать в светском обществе, общаться с воспитанными людьми... А ты вдруг вставишь "Попка - дурак!"
   Этого Альбин стерпеть уже не мог и от души клюнул Мая в правое плечо.
   - Кретин! Дурак! И-ди-от! Мне же сражаться с драконами, великанами, колдунами! Никто, кроме меня, не спасёт Страну Грёз. И вот один клевок глупой птицы - и пророчеству не суждено сбыться. На материке воцарятся кошмар и тьма. А виноват во всём - глупый белобрысый по-пу-гай!
   - Довольно! - в третий раз потерял невозмутимость Моз. Альбин осторожно примостился к нему на плечо. - Если мы сейчас же не отправимся в конюшню, я никуда не иду!
  
  
   Глава 3
   Фонфар избавляется от Элса
  Солнце ещё лениво метало свои стрелы-лучи, но на горизонте уже протянулась розовая ленточка заката. Только что Янтарный терем тайного советника царя Кошмара покинули лучшие портные Страны Грёз, и Фонфар с удовольствием рассматривал себя в зеркале в обновках. Завтра долгожданный Праздник Красоты, первый праздник за, страшно подумать, сколько, лет. И сколько же усилий стоило ему, Фонфару, уговорить царя Кошмара объявить этот праздник. А потом именно он, Фонфар, забыв об усталости, бегал-суетился, зорко следил за тем, чтобы главная площадь Сольвейга была украшена к празднику помпезно, но со вкусом, чтобы все красавицы царства Кошмара получили приглашения на бал. Бал!... Завтра будет бал!.. "Ла-ла-ла-ла! Тра-ля-ля-ля!", - напевал тайный советник, предвкушая блистательнейший праздник в истории Страны Грёз. И выглядеть на этом празднике следует соответствующим образом, бодрым и свежим. "Надо бы сегодня лечь спать пораньше", - подумал хозяин Янтарного терема и уже начал раздеваться, как вдруг раздался стук в дверь.
   - Ну вот, не хватало мне только гостей на ночь глядя, - ворчал Фонфар, направляясь к двери. - Теперь я точно не высплюсь, и завтра предстану перед красивейшими леди Страны Грёз с синяками под глазами.
   Гостем оказался известный чародей Элс. Вид у него был более, чем загадочный.
   - Дружище Фонфор, я только что изобрёл одно чудесное средство... - таинственным шёпотом начал было Элс.
   Но тайному советнику не терпелось поскорее выпроводить нежданного гостя. Хотя в другое, не столь ответственное время, Фонфар, несомненно, был бы очень рад чародею Элсу. Но в этот раз, фамильярно похлопав чародея по плечу, сказал: "Послушай, Элс, мне сейчас не до твоих настоев из лягушачьих лапок, крылышек блох и змеиных голов".
   Хитрый тайный советник знал, что после этих слов великий чародей Элс не задержится долго в Янтарном тереме. Фонфару было отлично известно, что Элс не использует для приготовления своих снадобий лягушачьи лапки, крылышки блох, змеиные головы, крысиные хвосты, тараканьи усики и прочие неэстетичные компоненты, пользующиеся популярностью у большинства чародеев Страны Грёз. Но великий Элс считал таких чародеев шарлатанами, и сам добавлял в свои снадобья цветы папоротника, нектар аленького цветка, измельчённые перья жар-птиц, порошок из лунных камней, звёздной пыли и т.д. и т.д....
  Поэтому, как и ожидал тайный советник, чародей вспыхнул:
   - Значит вот какого ты мнения о моих изобретениях! Значит, ты считаешь меня шарлатаном! А я - то называл тебя своим другом, жалкий льстец и подлиза!
   Фонфар и не думал оправдываться или осыпать чародея ответными ругательствами. Единственное, чего он хотел, это чтобы Элс поскорее покинул терем, где хозяин в ближайшее время не расположен принимать гостей.
   "Конечно, я перегнул палку, - размышлял тайный советник. - Но старина Элс не злопамятный. Залечу к нему после праздника, куплю у него пару новинок. Приглашу его в гости".
   А пока негостеприимный хозяин думал, обиженный гость вышел из терема, хлопнув дверью, и крикнул на прощание:
   - Раз так, ничтожный франт, не видать тебе моего волшебного одеколона, как своих ушей без зеркала!
   - Одеколона? - оживился щёголь Фонфар. - Он был бы мне сейчас как раз кстати.
   И внезапно вспомнивший о правилах гостеприимства хозяин кинулся догонять рассерженного гостя. Но тот был уже очень далеко от терема.
   Элс обладал даром, который даётся только искуснейшим чародеям-гениям, - перемещаться с помощью заклинаний за короткое время на большие расстояния. Так что Фонфару, полному профану в волшебстве, пришлось вернуться в свой терем. Элс оставил после себя лёгкий шлейф необыкновенно волнующего, не похожего ни на какой другой аромата. Фонфар раздосадовано вздохнул и поплёлся в спальню.
   - Ничего, - утешал себя законодатель мод. - Завтра же утром слетаю к Элсу и куплю у него этот волшебный одеколон, сколько бы он ни стоил.
  
  
  
  Глава 4
   Элс переносится в Солнечный лес
  Между тем, чародей Элс перёнесся далеко-далеко от негостеприимного терема Фонфара, в Солнечный лес.
   Размышляя о предательстве друга, Элс брёл наугад и так забрался в самую чащу леса. Оторвавшись наконец от своих мрачных мыслей, чародей огляделся. Повсюду росли мухоморы и поганки. Вокруг не было видно ни зверя, ни птицы, ни насекомого, ни лешего, ни лесной нимфы. Только чуть слышно раздавался странный визгливый храп. Элс догадался, что этот звук исходит из-под самого большого мухомора. Чародей лёг на землю, заглянул под гриб и... в ужасе замер.
   Под мухомором лежало самое отвратительное существо, какое только можно себе представить. Это был карлик ростом чуть больше ладони Элса, обросший густой жёсткой рыжей шерстью. Волосы не росли только на ладонях и ступнях существа, но эти части тела были так испещрены глубокими морщинами и огромными бородавками, что напоминали гриб сморчок. Уши карлика были так огромны, что он мог укутаться в них, как в покрывало, а нос так длинен, что соприкасался с острыми когтями, растущими на ногах. Еще больше уродства придавали существу огромные острые длинные зубы, вкривь и вкось торчавшие из большого рта и длинная редкая чёрная борода.
   Карлик заворочался во сне, и Элс поспешно придал своему лицу равнодушное выражение, чтобы скрыть охвативший его ужас. Уродливое существо потянулось, омерзительно зевнуло и открыло глаза. Увидев чародея, карлик сначала удивленно вскрикнул, потом трусливо спрятался за ножку мухомора, но, поняв, что незнакомец не хочет причинить ему зла, поспешно выскочил из-за своего укрытия и, оскалившись в радостной улыбке, поприветствовал чародея словами: "Добро пожаловать в дом Сморчка Козлоборода!".
   И тут же смутился, поняв, что его высокий гость не поместится под крышей его маленького дома-мухомора, и сам вышел из-под шляпки гриба к чародею.
   Карлик принёс гостю орехов, лесных фруктов и ягод, нарвал мягкой травы, чтобы постелить под голову чародею, если тот захочет прилечь отдохнуть.
   - Вот это, я понимаю, гостеприимство! - воскликнул Элс и горестно добавил. - Не то, что некоторые, которые называются друзьями...
   - Друзьями? - удивлённо переспросил Сморчок Козлобород. - Что такое друзья?
   - Друзья - это те, которые, когда им от тебя что-то нужно, притворяются, что любят, а потом предают, - мрачно ответил чародей.
   - А вот меня никто не любит и не предаёт, - вздохнул карлик. - Меня только боятся. Даже сама лесная фея никогда не заглядывает в чащу леса. Когда-то давно-давно я не знал этого и бродил по всему лесу. Но где бы я не появлялся, повсюду звери, птицы, насекомые и даже лешие в ужасе убегали и кричали: "Спасайтесь! Спасайтесь! Ужасный Сморчок Козлобород!". И я тоже убегал от этого ужасного Сморчка Козлоборода, которого все так боятся, но потом понял, что Сморчок Козлобород - это я. Сначала я даже немного загордился. Еще бы! Я такой маленький, а меня боятся даже медведи!
   Сморчок Козлобород так долго ни с нем не разговаривал, что теперь не мог остановиться.
   - Но однажды в тёплый солнечный весенний денёк я набрёл на Светлую поляну, - уродливый карлик мечтательно растянул рот в самой отвратительной улыбке, какую только можно себе представить. - Там играли четыре прекрасные нимфы. Я спрятался за куст и оттуда любовался ими. Эти красивейшие создания смеялись, пели, плели венки, водили хороводы. А потом самая прекрасная из них (подружки называли её Парнелия) вышла в середину хоровода, сняла с головы венок и сказала, что та, которая поймает венок, раньше всех встретит любовь.
   Но ни одна из них не поймала венок. Он упал недалеко от меня. Я взялся за него руками и, собрав все силы, потащил его, чтобы отдать прекраснейшей Парнелии. Но я совсем забыл, что я Сморчок Козлобород...
   Увидев меня, Парнелия испуганно закричала: "Сморчок Козлобород! Сморчок Козлобород! ", и красавицы нимфы побежали с поляны. А я с венком Парнелии пошёл в чащу леса. Там я надёжно спрятал венок в корнях дерева.
   А на следующее утро я опять спрятался около поляны, где играли нимфы. На этот раз Парнелия пришла одна. Видимо, подружки побоялись возвращаться на это место из-за Сморчка Козлоборода.
   Парнелия осторожно оглядывалась. Потом она быстро нарвала цветов (на этой поляне самые красивые цветы во всём лесу) и поспешила скрыться в дебрях леса. Я незаметно следовал за ней. Она вышла к маленькому лесному озеру. Я притаился в траве, а Парнелия села на берегу и стала плести венок. А потом чистым нежным голосом запела:
   -Ах, живу в лесу тоскливом,
   Вольная, красивая.
   Но зачем мне быть красивой,
   Если не любима я?
  
   Здесь печальные осины
   И подружки милые.
   Ах, зачем мне быть красивой,
   Если не любима я?
  
   Ах, зачем весь день без цели
   По лесу бродила я?
   Как на сердце б посветлело,
   Если б полюбила я!
  
   Слушая прекрасное пение Парнелии, я невольно выглянул из-за травы. Вдруг моя красавица увидела меня, вскрикнула, уронила цветы в воду и убежала. А я подошел к озеру, чтобы достать венок Парнелии. Но, наклонившись над водой, я увидел своё отражение. До этого случая я никогда не задумывался о своём уродстве. Хотя я и раньше старался не смотреть в воду ручьёв и родников. Всё-таки мне было страшно окончательно убедиться, что я уродливый Сморчок Козлобород. Даже жажду я утолял росой и купался под дождём. А теперь, когда я увидел отражение ужасного Сморчка Козлоборода, у меня от страха закружилась голова, и я упал в воду и, наверное, утонул бы, если бы не уцепился за венок Парнелии.
   А к вечеру я вернулся в чащу и положил венок, уроненный в воду Парнелией, рядом с другим её венком, тем, который она бросала подружкам на поляне. Я решил больше никогда не выходить из чащи леса, чтобы снова не испугать своим видом мою Парнелию.
   И вот уже долгие годы я живу один в самой чаще леса, куда никто никогда не заходит. А если по случайности кто-то и оказывается недалеко от моего жилища, то, увидев Сморчка Козлоборода, со всех ног бежит прочь. Ты единственный, кто не испугался меня.
   Чародей Элс участливо слушал рассказ Сморчка Козлоборода. Чародею стало очень жалко несчастного карлика.
   - Послушай, Сморчок Козлобород, - сказал Элс. - За то, что ты так гостеприимен, я исполню три твоих желания, ведь я могущественный чародей. Чародей Элс.
   - Я хочу стать большим, красивым и хочу узнать, кто моя мама. И чтобы меня полюбила прекрасная нимфа Парнелия, - не медля ни секунды, радостно ответил карлик.
   Могущественный чародей несколько смутился:
   - Боюсь, дружище, ты так ужасен, что ни один чародей не сможет сделать тебя большим и красивым. Хотя... я могу сделать тебя красивым высоким юношей. Но... только на три дня. А потом ты снова станешь таким, какой ты есть. Или же можно сделать, чтобы ты стал не таким ужасным, но навсегда. Выбирай.
   Сморчок Козлобород призадумался. После долгих колебаний он выбрал, наконец, второе.
   - Ты принял мудрое решение, - одобрил выбор карлика чародей. - Никогда не гонись за миражами, которые становятся явью лишь однажды на короткое время. Очень скоро они испарятся, но воспоминания о них будут преследовать тебя всю жизнь. И она будет казаться с тех пор серой и померкшей.
   Окончив читать наставления, могущественный Элс неторопливо вытряс необходимые для волшебства принадлежности из широких рукавов своего чёрного халата с вышитыми древними драконами и загадочными цветами.
   На земле образовалось нагромождение из различных флаконов, склянок, перьев редких птиц, волшебных камней и прочего волшебного хлама. Чародей извлёк из всей этой кучи волшебную палочку, склянки со звёздной пылью и цветками папоротника и перо единственного в Стране Грёз поющего ворона, пернатого друга Амаранта - главного волшебника Сольвейга и, пожалуй, всей Страны Грёз.
   Чародей Элс взмахнул волшебной палочкой, и тотчас радом с мухомором, под которым жил Сморчок Козлобород, появились костёр и котёл с водой.
   Когда вода закипела, Элс бросил в неё содержимое отобранных им склянок и стал кружить вокруг костра с магической песней:
   Ворон поющий,
   Папоротник цветущий,
   Зацветшее однажды,
   Повторится дважды,
   Прорастёт в Вечности.
   Чародеи Млечности,
   Не иссякнет ваш родник.
   Млечный снизойдет двойник,
   Прорастёт из-под земли.
   Америнос. Гамели.
   Затем чародей трижды взмахнул волшебной палочкой и поставил котёл с волшебным отваром на землю.
   - А теперь выпей столько снадобья, сколько сможешь, - дал указание чародей и поднял карлика на ладони к краю котла. Сморчок Козлобород принялся усердно пить волшебную жидкость. Когда же он не мог больше сделать ни глотка, Элс опустил его на землю.
   И вот волшебное снадобье начало действовать. Сморчок Козлобород стал расти, нос и уши - уменьшаться, жёсткая рыжая шерсть полезла клочьями...
   Когда чудесная жидкость сделала своё дело, чародей ещё раз взмахнул волшебной палочкой, и у него в руке появилось зеркало.
   - Ну вот, теперь можешь посмотреть на себя, - сказал чародей Сморчку Козлобороду, но тот по привычке в ужасе попятился назад. Даже гладь воды была для него самым ужасным врагом на свете, ведь именно она открывала несчастному уродцу горькую правду. А что уж говорить о зеркале!
   - Не бойся, теперь ты не так ужасен, как раньше, - ободрил Элс карлика. Набравшись смелости, он осторожно приблизился к ненавистному стеклу. Но зеркало оказалось милосерднее воды. Увидев своё отражение, Сморчок Козлобород не только не потерял сознание, но даже не испугался.
   Теперь он стал раза в три выше. Почти до колен Элса. Нос и уши Сморчка Козлоборода уменьшились в три раза. Шерсть выпала. Только на голове по-прежнему росли жёсткие рыжие волосы, да спускалась до колен чёрная борода. А кожа уже напоминала не гриб-сморчок, а, скорее, печёное яблоко. В общем, Сморчок Козлобород стал похож на обыкновенного карлика ущелий, только очень некрасивого.
   Для исполнения второго желания карлика Элсу понадобился хрустальный шар, который он и извлёк из другого рукава. Чародей трижды ударил по нему волшебной палочкой и быстро-быстро прошептал заклинание, похожее на детскую считалочку:
   - Раз, два, три, четыре, пять -
   Не устану повторять.
   Поверните, стрелки, вспять.
   На часах вчера опять.
   А теперь три, два, один,
   Я над вами господин.
   Вскоре внутри шара зарябили краски и появились странные очертания - мрачные-мрачные горы, а на вершине одной из них - роскошный красно-малиновый дворец.
   - Это же Рубиновый дворец! - вырвался у Элса удивлённый возглас. - Тот самый, что стоит на вершине горы Нит, самой высокой из Туманных гор!
   Затем хрусталь показал роскошные залы дворца, а в самой большой и шикарной - величественную, гордую и красивую молодую волшебницу.
   Тёмно-зелёные глаза под тяжёлыми веками напряжённо смотрели вдаль. Тонкие губы были плотно сжаты. Блестящие гладкие волосы раскиданы по худым плечам.
   - Да это же волшебница Ирга! - узнал Элс горбоносую чернобровую красавицу.
   Волшебница подошла к какому-то маленькому предмету. Теперь чародей и карлик рассмотрели, что это было ни что иное, как колыбелька, совсем крошечная по сравнению с очень высокой худощавой красавицей.
   - Это моя мама! - догадался Сморчок Козлобород. - Какая красивая!..
   Волшебница осторожно наклонилась над люлькой, и тотчас же с испуганным криком закрыла лицо руками и отскочила от неё. Потом карлик и чародей увидели, как тёмной ночью волшебница Ирга вышла из своего дворца и крикнула:
   - Карлики ущелий, подойдите поклониться госпоже!
   Тотчас же гору Нит наводнили карлики. Злая волшебница отдала им колыбельку со словами: "Отнесите это чудовище в чащу Солнечного леса, и оставьте его там на съедение диким зверям. Впрочем, даже звери испугаются этого уродца. А мне принесите Лесное Дитя".
   "Хватит! Хватит! Я не хочу это видеть! Этого не может быть!" - закричал, заливаясь слезами, несчастный карлик, ещё недавно мечтавший узнать, кто его мама.
   Чародей Элс торопливо ударил волшебной палочкой по хрустальному шару, и мрачных гор, Рубинового дворца, карликов ущелий и злой волшебницы как не бывало.
   Но Сморчок Козлобород ещё долго содрогался от рыданий. Чтобы хоть немного успокоить разочарованного карлика, могущественный чародей достал из потайного кармана своего халата красивый хрустальный флакон с пробкой из лунного камня, и протянул его Сморчку Козлобороду, который все ещё всхлипывал:
   - Вот, возьми. В этом флаконе волшебный одеколон. С его помощью ты сможешь влюбить в себя нимфу Парнелию...
  Как и ожидал Элс, карлик перестал всхлипывать.
  - Но помни: тому, от кого исходит аромат волшебного одеколона, достаточно лишь представить рядом с собой любую красавицу, чтобы она влюбилась без памяти. Не забывай об этом и не мечтай ни о ком, кроме прекрасной Парнелии. А с нею будь добр и ласков, чтобы к тому времени, как закончится волшебный одеколон, она смогла полюбить тебя таким, какой ты есть. Помни это, и никогда не гонись за миражами. А теперь прощай!
   И могущественный чародей растворился в воздухе.
  
  
  Глава 5
  Мерцающий овраг
  Май с детства был отличным наездником. В искусстве верховой езды он далеко обогнал своего наставника Моза, чему последний был, впрочем, весьма рад.
   Вот и сейчас Маю приходилось постоянно сдерживать резвого Рассвета, своего любимого коня, розовой масти в яблоках, потому что вороная кобыла Моза Жемчужина оказывалась далеко позади.
   Альбин горделиво восседал на левом плече у Мая, как будто и не было между ними недавней ссоры. Юноша беззаботно насвистывал весёлую мелодию, которая смешивалась с карканьем ворона. Слуха, правда, у Альбина не было, но он этого не замечал и считал, что у них с Маем получился великолепный дуэт.
   Ворота-радуга уже остались позади, а сумерки сгущались так быстро, как никогда не бывает в Долине Радуг.
   Чтобы заглушить подступившую тревогу, Альбин принялся каркать ещё громче и ещё больше невпопад, так что ему стало ещё страшнее от собственного карканья.
   - Не каркай, а то беду накаркаешь, - окончательно вогнал в панику Альбина Май.
   - Я же не чёр-рный вор-рон, - робко возразил пернатый любимец Моза. - А белые вор-роны не глазливые.
   - Альбин, пересядь-ка ко мне на плечо, - позвал Моз. - А то становится совсем темно, а Жемчужина чёрная, и на мне плащ - тёмно-синий. Мы можем легко потеряться в темноте, и Май нас не увидит.
   - Зато я увижу. У меня глаз почти как у ор-рла, - не на шутку испугался Альбин.
   Май хоть и подтрунивает над ним время от времени, но с ним надёжнее. А служить светлячком в незнакомой местности - значит принимать все удары на себя. Удары??? Нет, не думать, не думать об этом!!! Вообразив неминуемую опасность, Альбин даже захлопал крыльями.
   - Не бойся! - приободрил ворона Май. - Если вдруг какая опасность, мы с Рассветом мигом прилетим на помощь.
   Но при слове "опасность" Альбин окончательно потерял контроль над собой и изо всех сил вцепился когтями в плечо Мая.
   - Осторожнее, Альбин, - поморщился юноша. - Ты мне так и второе плечо изувечишь. Кто тогда будет сражаться с Чёрным Великаном?
   Альбин вцепился в плечо Мая мёртвой хваткой.
   Жемчужина и Моз уже сливались с совсем не радужной ночью. В Долине Радуг мрак никогда не был таким густым.
   Только высоко в небе мерцали далёкие звёзды.
   - Скоро мы привыкнем к темноте, и будем различать очертания, - слова Моза немного успокоили Альбина. - Остановимся ненадолго... Выпьем медового кваса. - И мудрец открутил крышку фляжки.
   В густой клубящейся тьме вдали вспыхнули два красных огонька.
   - Ой! - Моз уронил крышку.
   - Кар-р-р!!!!! - Альбин рухнул с плеча Мая наземь.
   - Это Чёрный Великан! Я убью его! - Май грозно рассёк воздух мечом.
   Огни, и правда, походили на глаза великана.
   - Судя по траектории движения огней - это элементы неживой природы, и едва ли они способны причинить нам серьёзный вред, - пришел к выводу Моз.
   Май поднял с земли Альбина.
   - Послушай! - пришёл в себя ворон. - Если ты такой мудр-рый, лучше бы догадался взять с собой отр-ряд солнечных зайчиков.
   От страха Альбин начал дерзить Мозу.
   - И вся Страна Грёз строила бы догадки, зачем это сын правителя Долины Радуг отправился к долине Миракл со свитой солнечных зайчиков. Как ты думаешь, царь Кошмар догадался бы, зачем? - язвительно поинтересовался Моз.
   - Да и Великана я должен победить "один на один", а не со свитой. Так сказано в пророчестве, - встал на сторону против Альбина Май.
   - Прав был Май. Лучше б я оставил тебя сторожить дом.
   Ворон гордо поднял клюв.
   - Я, между пр-рочим, мудр-рый вор-рон, а не стор-рожевой Тр-резор-р! Это его нужно было оставить дома. - Альбин почему-то обратил свой гнев не на Моза, а на Мая. - Мы и без него победим Чёр-рного Великана.
   - А мне почему-то кажется, что Амаранту виднее, кто победит, а кто и не победит Чёрного Великана, - усмехнулся Май. - Кстати, видишь, кажется, он уже близко. Готов сразиться?
   Из темноты выплыла ещё одна пара красных огней. Потом ещё одна - зелёных.
   - Великанов на всех хватит! - до полусмерти напугал Альбина Май.
   - Май, перестань! Альбин, и ты тоже! Если вы не прекратите ссориться без конца, то вряд ли мы к цветению кактусов на горе Нит дойдём до пещеры великана. Страна Грёз в опасности, а вы тратите бесценное время на пустые перепалки!..
   Май и Альбин, пристыженные, замолчали.
   - Эти элементы неживой природы - ни что иное, как огоньки Мерцающего оврага, где мы сейчас, собственно говоря, и находимся, - тоном мудреца-лектора сообщил Моз. - Если мы будем идти всё время прямо, вон туда, где зелёные огоньки, то к утру окажемся в Берёзовой роще.
   - Мудр-рое р-решение, - одобрил Альбин.
   Совсем рядом с путниками вспыхнули три голубых огонька, таких ласковых, что даже Альбин не вскрикнул от неожиданности "Кар". Воспользовавшись их близким мягким мерцанием, Моз поднял крышку от фляжки, и, отхлебнув по очереди медового кваса, путники поспешили туда, где горели два зелёных огонька.
   Альбина уже не так пугал незнакомый ночной пейзаж и, засмотревшись на вспыхнувшую неподалёку плеяду фиолетовых огоньков, он даже восторженно вскликнул "Кар! Кр-расота!"
   Это был как раз тот один случай из ста, когда Моз оказался неправ.
   Жемчужина еле передвигала копыта от усталости, так что её хозяин давно шёл на своих двоих. Май последовал его примеру. Даже Рассвет утратил обычную резвость, а Альбин, забыв о страхе, дремал на плече Мая.
   Вокруг, как мошкара, роились огоньки. Их было уже так много, что в искристой дымке вполне отчётливо вырисовывались карликовые яблони и холмы. А пара зелёных огоньков, похожих на глаза великана, если и приблизились, то совсем чуть-чуть.
   - Странно... - время от времени не то задумчиво, не то удручённо ронял Моз и, спотыкаясь от усталости, упрямо заставлял себя двигаться вперёд.
   - Моз, дружище, я устал, - искренне признался Май, сорвав с верхушки деревца бледно-розовое яблочко.
   - Осторожно...
   Моз хотел продолжить "не стоит есть незнакомые фрукты".
   Но Май уже отправил в рот плод карликовой яблони целиком. Он оказался сочным, кисло-сладким.
   - Вполне съедобно, - Май сорвал ещё одно яблочко, протянул его Мозу.
   Мудрец осторожно откусил маленький кусочек незнакомого фрукта.
   - Верх легкомыслия. Но вкус этих плодов мне желательно знать для будущих исследований о Мерцающем овраге.
   Лошади последовали примеру своих хозяев и в одно мгновение ощипали яблоньку.
   - Пожалуй, нам, действительно, лучше отдохнуть. А утром, когда рассветёт, продолжим путь, - зевнув, предложил Моз.
   - Мудрое решение, - одобрил Май, располагаясь под деревцем, и тотчас погрузился в глубокий сон.
  
  
  Глава 6
  Ирга открывает Злате тайну
   Яркие лучи Вечного Светила рассеивались по мрачному безлистному саду и ущельям и превращались в полумрак, и только Рубиновый дворец, возвышающийся на вершине горы Нит, искрился и сверкал.
   Злая волшебница Ирга в платье, сотканном из чёрных роз, прохаживалась по своим покоям.
   Ирга заглянула в спальню Златы. Та ещё спала, чуть приоткрыв маленький пухлый ротик.
   - Злата, девочка моя, пора вставать. Ты не забыла, какой сегодня день?
   Злата потянулась, зевнула и повернулась на другой бок.
   - Мамуля, я никуда не поеду. В последнее время мне что-то не хочется веселиться.
   Злая волшебница вспыхнула:
   - Веселиться? Никто тебя и не заставляет веселиться. Сегодня на Празднике Красоты ты должна покорить сердце царя Кошмара. Ты сделаешь всё, что я тебе скажу, а если нет... - злая волшебница грозно замолчала. - Я ... я выдам тебя замуж за глупого карлика ущелий.
   Злата даже поёжилась.
   - Но, мама... Я не хочу покорять ничьё сердце, а тем более царя Кошмара...
   - Не говори глупостей! Все будут преклоняться перед тобой.
   - Мне не нужна власть! К тому же, на Празднике Красоты будут самые красивые феи Страны Грёз...
   Ирга самодовольно рассмеялась:
   - Во-первых, все красавицы вместе взятые не стоят одного твоего ногтя. А во-вторых...
   Злая волшебница таинственно умолкла.
   - А во-вторых? - нетерпеливо спросила Злата.
   - А во-вторых, пришла пора открыть тебе тайну огненных роз.
   Нежно-зелёные глаза Златы загорелись любопытством.
   Ирга продолжала:
   - Но сначала пообещай мне, что согласишься отдать руку и сердце царю Кошмару.
   Фея задумалась, потом радостно улыбнулась и лукаво ответила:
   - Хорошо, обещаю... Но только в том случае, если он меня полюбит.
   А про себя Злата подумала: "А уж этого точно не случится. Все знают, что царь Кошмар не умеет любить. Но даже если это и произойдет, что ж!.. Всё лучше, чем стать женой глупого карлика ущелий!".
   Ирга взяла Злату за руку и повела в сад. В саду злой волшебницы росли огромные кактусы всех видов, какие только есть на свете. Эти растения итак цветут очень редко, но на земле злой волшебницы на них никогда не появлялись цветы. Хотя самые старые карлики ущелий поговаривали, что раз в миллион лет чёрной-чёрной ночью на всех кактусах распускаются чудесные белые цветы. Но злая волшебница не любила такие слухи, а карликов, распускавших их, превращала в камни. И постепенно легенды переставали передаваться из уст в уста.
   В самой сердцевине колючих зарослей росли три огненные розы. Ирга строго-настрого запрещала к ним приближаться кому бы то ни было, в том числе и Злате.
   Когда Ирга с дочерью подошли к трём пылающим розам, волшебница сказала:
   - Эти цветы расцвели здесь в день твоего рождения. Это самые редкие цветы на земле - огненные розы любви. Они наделены особой воспламеняющей силой. Когда царь Кошмар войдёт в зал, поцелуй ему ногу и подари ему розу любви, и он полюбит тебя безумно и безоглядно. Но потом возьми с него клятву, что он никогда не отдаст розу другой. Иначе цветок потеряет свою волшебную силу и превратится в обыкновенную жёлтую розу.
   Ирга замолчала на мгновение и тихо, но повелительно произнесла:
   - Сорви же розу любви.
   Злата послушно сорвала цветок. Роза любви впивалась шипами в нежные руки феи, обжигала их, но у Златы не было и в мыслях выбросить цветок.
   Фея обречённо поплелась в Рубиновый дворец. Карлики ущелий принесли ей красивое платье из жёлтых роз. Злата оделась и долго стояла у распахнутого большого окна и неподвижно смотрела вдаль, пока Ирга причёсывала ей золотые кудри.
   - Мама, почему ты не разрешаешь мне выходить за ворота? Я так хочу побывать в том Солнечном лесу, очертания которого видны из окна...
   - Девочка моя, сегодня ты увидишь нечто куда более интересное, чем какой-то лес. Ты побываешь в Сольвейге, городе чародеев, на чудесном Празднике Красоты в Хрустальном дворце.
   Злата грустно вздохнула. Потом снова стала сосредоточенно смотреть вдаль, как будто ждала какой-то важной вести.
   - И-ли-о-до-ра, - тихо и отчетливо вдруг произнесла она, закрыла лицо руками и выпала из окна.
   Ирга вскрикнула. Злата парила в воздухе, за спиной у неё выросли красивые, лёгкие, прозрачные, разноцветные крылья.
   Она радостно смеялась.
   - Смотри, мама, у меня выросли крылья! Я летаю!
   - О, нет! - побледнела Ирга. - Никто не должен этого знать.
   Когда Злата влетела обратно в комнату, Ирга туго-натуго связала ей крылья и накинула на плечи большой чёрный плащ.
  
  Глава 7
  Лесной бал
  Ранним утром Сморчок Козлобород сидел в чаще леса среди мухоморов и поганок и курил гриб "дедушкин табак". Только что Лесное Эхо разнесло по лесу радостную весть: ровно в полдень у Лесного Дитя вырастут крылья, и по этому поводу лесная фея приглашает всех жителей леса на бал.
   И карлик размышлял, узнают ли в нём лесные обитатели Сморчка Козлоборода. Он твердо решил пойти на бал, ведь там непременно будет прекрасная Парнелия, и Сморчку Козлобороду не терпелось испытать волшебный одеколон.
   Когда солнце начало припекать, карлик тщательно расчесал свою длинную редкую чёрную бороду и надушил её одеколоном Элса. Затем Сморчок Козлобород пытливо посмотрелся в зеркало, оставленное чародеем, и пришёл к выводу, что он не ужасен, а всего лишь непригляден.
   Очень обрадовавшись этому открытию, карлик поспешил к Светлой поляне.
   Когда он подошел к месту бала, на просторной, пышно цветущей Светлой поляне уже собрались почти все жители леса: звери, птицы, насекомые, лешие, древяницы. Пришли и нимфы. Среди них были и подружки Парнелии красавицы Кладония, Цетрария и Ксантория, но самой Парнелии не было. По краям поляны стояли большие блюда с самыми разными фруктами, ягодами, орехами, амброзией и кувшины с соками, изысканными винами, мёдом, нектаром. Чуть поодаль, в кронах высокого толстого дуба, самого большого во всем Солнечном лессу, расположился лесной оркестр, состоящий из самых голосистых птиц леса, а на ветвях дуба-великана восседала лесная фея Сильва. В этот день она была ещё красивее, чем обычно. Её платье, сплетённое из самых роскошных, ярких цветов, великолепием красок могло сравниться разве что с её большими лёгкими крыльями с узором невиданной красоты и солнечно-золотистыми волосами, увенчанными скромным берёзовым венком.
   Нимфы и древяницы принарядились, украсили свои зелёные волосы яркими венками и вплели в зелёные платья из листьев и травы красивые цветы.
   Наконец появилась и Парнелия. Она была очень печальна. В её сарафан не было вплетено ни одного цветка, а голову обвивал венок из осиновых прутьев.
   Едва нимфа ступила на Светлую поляну, стихли весёлый гам и смех, смолкли даже птичьи голоса.
   - Подойди ко мне, Парнелия, - нарушил напряжённую тишину нежный звонкий голос Сильвы.
   Парнелия повиновалась.
   Фея продолжала:
   - Ответь мне, Парнелия, почему в этот праздничный день ты так печальна? Почему на голове у тебя не нарядный венок из красивых цветов, а мрачный венок из прутьев осины?
   - О, фея Сильва, повелительница леса, - ответила прекрасная нимфа. - Я надела осиновый венок, потому что сердце моё предчувствует беду. Уж никак Сморчок Козлобород явится на наш бал...
   Вздох ужаса вырвался у всех, кто был на поляне.
   - До чего же некотор-рые любят пор-ртить др-ругим пр-р-раздник! - с одного из деревьев, растущих вблизи поляны, к ногам Парнелии слетела старая ворона Карла. - Смотр-ри, а то и впр-рямь накар-р-ркаешь. И если явится на бал Смор-рчок Козлобор-род, ты одна будешь в этом виновата, и тебя-то мы ему и отдадим. Кар!
   Прекрасная нимфа страшно побледнела.
   -Замолчи, старая ведьма! - вступился за бедную нимфу добрый леший Ягель. - А ты, прекрасная нимфа, успокойся. Сморчок Козлобород уже давно живёт в чаще леса, творит там свои тёмные дела и никогда не выходит оттуда. К тому же, он, даже если захочет, не сможет войти на Светлую поляну. Все злые духи здесь погибают.
   - Значит, он очень сильный дух, - дрожа, ответила Парнелия. - Я сама два раза видела его на Светлой поляне. А в чаще он спрятался, потому что выжидает подходящий момент.
   Вся поляна в ужасе замерла.
   - Кар - кар- кар! - не унималась Карла. - Р-разве вы не видите, она пр-росто хочет испор-ртить нам пр-раздник. Смор-рчок Козлобор-род не мог войти на Светлую поляну. Она вр-рёт!
   - Парнелия не врёт, - раздался мелодичный голос Кладонии. - Мы тоже однажды видели Сморчка Козлоборода на Светлой поляне.
   - Видели! Видели! - подтвердили Ксантория и Цетрария.
   На Светлой поляне снова воцарилась тишина.
   И только Сморчку Козлобороду было нечего бояться и, зная это, он хитро улыбался, выглядывая из-за густых кустов дикой малины, и в голове у него созрел план. Раздвинув колючие заросли, он вышел из своего укрытия.
   Заслышав шорох, Парнелия упала в обморок. Крики ужаса пронеслись над поляной.
   "Неужели я и теперь внушаю ужас?" - пронеслось в голове у Сморчка Козлоборода.
   Но среди общего смятения прозвучал спокойный весёлый голос повелительницы леса:
   "Не бойтесь! Это не Сморчок Козлобород! Это обычный карлик ущелий!"
   - Да, я обычный карлик ущелий, - подтвердил Сморчок Козлобород. - Я пришел в Светлый лес, чтобы победить злого нечистого духа Сморчка Козлоборода.
   Тут карлик замолчал, потому что нимфа Парнелия пришла в себя и недоумённо смотрела на него.
   Сердце карлика готово было вырваться из груди, а в голове пронеслись тысячи надежд и мечтаний. Он видел перед собой только прекрасную нимфу.
   - Победить ужасного Смор-рчка Козлобор-рода? - недоверчиво переспросила ворона Карла. - Но Смор-рчок Козлобор-род убьет всякого, кто войдёт в чащу леса. Кар!
   Карлик вспомнил, наконец, где он находится, и бодро ответил:
   - Теперь не убьет, потому что я вызвал его на честный бой и победил! Ужасный Сморчок Козлобород превратился в дым!
   Собравшиеся на бал все как один издали возглас удивления и восхищения.
   - Так вот откуда этот дым из чащи леса, который я видел на рассвете! - радостно воскликнул леший Ягель, радуясь собственной догадливости. - А я-то испугался. Думал, что лес горит, да побоялся идти в чащу леса, где жил Сморчок Козлобород. Ай да карлик! Ай да молодец!
   Слова лешего окончательно убедили жителей леса в погибели злого нечистого духа Сморчка Козлоборода.
   - И как же зовут нашего спасителя? - с солнечной улыбкой спросила фея Сильва.
   - Меня зовут... А- а- а... Э- э- э... - вопрос феи привёл Сморчка Козлоборода в полное замешательство. Ведь не мог же он представиться Сморчком Козлобородом! Но придумать имя было не так-то просто. Сморчок Козлобород жил в чаще леса и не знал, какие имена бывают у героев-избавителей. И вдруг карлика осенило, и он радостно и гордо ответил. - Элс! Меня зовут Элс!
   - Ах, какое прекрасное имя, - с нежностью прошептала прекрасная нимфа Парнелия.
   - Да здравствует отважный Элс! - прокричал леший Ягель, и вся поляна подхватила его возглас, а птичий оркестр исполнил победный марш. Нимфы и древяницы побросали свои венки к ногам мнимого героя. Сморчок Козлобород не знал о древнем обычае Страны Грёз - дарить венки из самых ярких цветов отважным удальцам, но чувствовал себя в этот миг так, как будто и в самом деле победил ужасного злого духа.
   В порыве восторга Парнелия сняла свой венок с головы и тут же горестно опустила руки.
   - Какая я глупая, - вздыхая, думала прекрасная нимфа. - Зачем я надела этот ужасный венок? Он слишком безлик, чтобы я могла положить его у ног отважного героя Элса, прекрасного, как майский день.
   Окончив воздавать почести карлику, лесные обитатели и фея Сильва вспомнили, наконец, по какому поводу они собрались на бал.
   Лесная фея посмотрела на солнце и торжественно произнесла:
   - Сегодня во сне Цветочный Ветер нашептал мне на ухо, что у лесного дитя в полдень вырастут крылья. - Лесное дитя уже превратилось в прекрасную фею Илиодору с пышными солнечно-рыжими локонами, с глазами цвета весенней травы и нежным румянцем на щеках. И ровно через три взмаха крыльев мотылька прекрасная фея Илиодора выпорхнет из глубокого дупла этого высокого дуба, чтобы стать новой повелительницей леса.
   Но прошло три, шесть, девять взмахов карыльев мотылька, а Лесное дитя всё не появлялось. Все обитатели леса были в растерянности и недоумении. И только Сморчок Козлобород знал, что Лесное дитя не может выпорхнуть из дупла, потому что много лет назад его выкрали карлики ущелий для злой волшебницы Ирги.
   Наконец ворона Карла не выдержала:
   - Кар-р-р! Безобр- разие! Сколько можно ждать! Полечу, пр-ровер-рю, что там твор-рится.
   Но лесная фея остановила её, и сама полетела к дуплу. Лес замер в ожидании.
  - Лесное дитя исчезло, - ошарашила Сильва печальной новостью.
   Как от сильного ветра, лес пришел в волнение и смятение.
   - Я найду лесное дитя, - раздался вдруг спокойный писклявый голос карлика.
   - О, Элс, вы отважный герой! - с восхищением и надеждой в голосе обратилась Сильва к Сморчку Козлобороду. - Можем ли мы как-то отблагодарить нашего спасителя?
   - Лучшей наградой для меня был бы осиновый венок самой прекрасной из нимф, - ответил карлик и посмотрел в глаза Парнелии.
   - О, прекрасный герой, мой венок не достоин вас, - прошептала нимфа, кладя венок к ногам карлика.
   Он повесил драгоценный подарок себе на шею:
   - С этим венком мне не страшны никакие опасности!
   Сморчок Козлобород и впрямь чувствовал себя героем, совершенно забыв о том, что ещё вчера он сидел один в чаще леса под грибом-мухомором, а сегодня... Сегодня все увидели, какой он герой.
   Сморчка Козлоборода торжественно проводили до опушки леса. Дальше, бросив прощальный взгляд на Парнелию, он зашагал один. Вдруг сзади послышался лёгкий шелест. Карлик оглянулся. Перед ним стояла его мечта, а далее происходило и вовсе нечто невероятное.
  Нимфа Парнелия опустилась на колени и, наклонившись к Сморчку Козлобороду, стала упрашивать его:
  -Прекрасный отважный Элс, возьми меня с собой. Я люблю тебя и готова следовать за тобой повсюду...
   От счастья у карлика закружилась голова, но, совладев с собой, он ответил нимфе:
   -Я бы с радостью взял тебя с собой. Но мне предстоит опасное путешествие.
   - Но я не боюсь опасностей...
   - А Сморчка Козлоборода?
   Нимфа невольно поёжилась.
   - Вот видишь... А в мире есть такие чудовище, рядом с которыми Сморчок Козлобород просто невинный мотылёк.
   - Рядом с тобой мне не страшны ни Сморчок Козлобород, ни другие чудовища!
   Сморчок Козлобород грустно усмехнулся.
   - Ты не берёшь меня с собой, потому что у тебя есть возлюбленная? - печально предположила Парнелия.
   - Нет! Нет! - пылко возразил карлик. - Не поэтому. Моя возлюбленная ... это ты.
   Нимфа радостно вздохнула.
   - И я не хочу подвергать тебя опасности, - сказал Козлобород то, что и полагалось сказать в этой ситуации настоящему герою.
   - Тогда обещай, что вернёшься.
   - Конечно! Конечно, вернусь! Обязательно. Я вернусь раньше, чем отцветут серебряные колокольчики.
   - Я буду ждать. Очень! Даже если мне придется ждать целую вечность.
   - Я постараюсь поскорее вернуться! Я обязательно вернусь!
   Сморчок Козлобород обнял Парнелию и, окрылённый, поспешил навстречу подвигам.
   "Прекрасный, отважный ... люблю тебя... готова следовать за тобой повсюду... буду ждать ... целую вечность"...
   Прощальные слова ещё долго проносились в голове карлика, подгоняли вперёд навстречу неизвестным опасностям.
   А Парнелия долго ещё не могла сдвинуться с места и всё смотрела в ту сторону, где скрылся самый прекрасный из героев, какого видел Солнечный лес. А она... она посмела положить к его ногам невзрачный венок из осиновых веток. Какой позор!
   "Ничего, - утешала себя Парнелия. - К тому времени, когда отважный Элс вернётся, я сплету для него самый прекрасный венок из серебряных колокольчиков..."
  
  
  Глава 8
  Жёлтый карлик Олди
   - Пр-росыпайтесь! Пр-просыпайтесь! Безобр-разие!
   Белый ворон уже охрип, а Моз продолжал так беззаботно похрапывать, словно собирался смотреть сны целую вечность. Спал как убитый и Май, только время от времени переворачивался с боку на бок и что-то бормотал во сне, и каждый раз в этих невнятных обрывках фраз так или иначе упоминался Чёрный Великан, отчего перья на голове Альбина становились дыбом, и он принимался каркать ещё истошнее.
   Кони фыркали во сне, словно готовились к бою.
   - Пр-росыпайтесь! Пр-росыпайтесь! Пр-росыпайтесь! - ворон был на грани нервного срыва. Во всяком случае, только в крайне взвинченном состоянии он бы мог, не задумываясь, сделать то, что сделал в этот взмах крыльев мотылька - изо всей силы клюнул Моза в темя.
   Мудрец открыл глаза и потёр затылок:
   - Где я? И почему так темно?
   - Где, где, - ехидно ответил ворон вконец охрипшим голосом. - Там же, где и вчер-ра. В овр-раге, в Мер-рцающем.
   - Разве уже утро? - удивлённо озирался вокруг Моз.
   - Утр-ро, утр-ро, - укоризненно покачал головой Альбин. - В отличие от некотор-рых я всегда пр-росыпаюсь р-рано утр-ром.
   Ворон говорил чистую правду. По утрам он вставал аккурат на рассвете и, не спеша почистив пёрышки, будил мудреца двумя короткими словами: "Кар-р! Утр-ро!" Еще никогда Альбину не приходилось повторять свою обычную реплику дважды. Моз всегда спал очень чутко. А уж, чтобы вот так... чтобы несчастному пернатому пришлось кричать до хрипоты, до истерики. Такого не случалось никогда. И вообще за последний день у Альбина не раз возникало ощущение, что мир перевернулся вверх дном.
   - Мир-р пер-ревер-рнулся ввер-рх дном, - повторил ворон вслух свои соображения.
   И подтверждением тому было ещё одно невероятное обстоятельство. Моз ошибся второй раз за день. Два зелёных огонька, казавшиеся Альбину всё более зловещими, и не думали приближаться, а утро, на которое уповал Моз, так и не наступило.
   - А где же утро?
   Альбин молча развёл крыльями. Никогда ещё он не видел мудреца таким растерянным.
   - Но в учебниках географии чёрным по белому написано: "На рассвете небо над Мерцающим оврагом скрашивается в розовый цвет".
   Услышав слово "рассвет", конь Мая повел ухом, но не проснулся.
   - Надо же разбудить остальных! - спохватился мудрец.
   - Тише! - насторожился ворон.
   Мудрец прислушался. Где-то совсем близко послышался тихий заливистый смех, похожий на перезвон маленьких колокольчиков.
   - Мне стр-рашно... - прохрипел Альбин.
   - Кто здесь? - обратился мудрец в мерцающую темноту.
   Мрак ответил ему тем же серебристым смехом.
   - Пр-росыпайтесь! Пр-росыпайтесь! - белый ворон принялся изо всех сил клевать Мая, Рассвета и Жемчужину. - Чёр-рный Великан в Мер-рцающем овр-раге!
   Странный смех оборвался.
   - Что случилось? - Май лениво потирал глаза. Потягиваясь, зевнул. Почему-то, как с похмелья, болела голова. А ведь вчера он не выпил ни капли эля. Да, а что вообще было вчера? Мрак. Тот же мерцающий мрак.
   - Чёр-рный Великан в Мер-рцающем овр-раге! - повторил Альбин.
   Май в одно мгновение вскочил на ноги и принялся рассекать крест-накрест темноту мечом.
   - Эй, Чёрный Великан! Май-Милентий Кинли вызывает тебя на честный бой!
   Где-то поблизости хрустнула ветка. Альбин рухнул в обморок.
   - Чёрный Великан снова пришел в Мерцающий овраг? - из-за яблони вышел жёлтый карлик.
   Он часто моргал и выглядел очень испуганным.
   - По всей, видимости, мой пернатый друг принял вас за Чёрного Великана, - пояснил Моз.
   Жёлтый карлик перестал часто моргать и, польщённый таким сравнением, расплылся в довольной улыбке.
   - Уже четыреста двадцать лет в Мерцающем овраге никто не упоминал Чёрного Великана, - карлик снова принял серьёзный и озабоченный вид. - Эта тема здесь табу.
   Моз понимающе покачал головой.
   В Долине Радуг тоже не очень любили говорить о страже царства Кошмара.
   - Достопочтенный, - обратился мудрец к жёлтому карлику. - Вы не подскажите нам кратчайший путь к Солнечному лесу?
   - Смотря, куда и зачем вы идёте, - подозрительно прищурился карлик. - Хотя я уже приблизительно догадываюсь, но интересно, что скажете вы...
   - Мы идем в долину Миракл, чтобы...- начал было Май, но...
   - Не говор-ри ему ничего! - очнулся Альбин. - Этот жёлтый очень подозр-рительный тип!
   - Что ж, можете искать дорогу сами, - усмехнулся карлик, и эта усмешка не предвещала ничего хорошего.
   - Мы должны быть у пещеры великана, когда зацветут кактусы на горе Нит, - продолжал Моз. - В ту ночь Маю предстоит сразиться с Чёрным Великаном, чтобы освободить чародея Амаранта.
   - Цель благая, но Чёрный Великан непобедим, - вздохнул жёлтый карлик.
   - А вот в пророчестве Амаранта написано иначе, - беззаботно возразил Май.- Гораздо больше нас сейчас волнует, как выбраться из Мерцающего оврага.
   Жёлтый карлик неопределённо хмыкнул.
   - По моим расчетам мы должны были уже хотя бы наполовину приблизиться к тем зелёным огонькам, - мудрец указал пальцем в сторону двух мерцающих точек, которые при этом динамично запульсировали, словно насмехаясь над Мозом. - Но... мы как будто ходим по кругу.
   Карлик разразился смехом.
   - Верх легкомыслия выбрать ориентиром блуждающие огоньки.
   Мудрец сконфуженно покраснел. Обвинить его в легкомыслии? Такого ещё не бывало. Во всяком случае, с тех пор, как у него, Моза, выросла борода. А уж когда она поседела... Нет, он, Моз, не зря считается главным мудрецом Долины Радуг. И вдруг - такой конфуз!
   - Блуждающие огоньки? - переспросил Моз, теребя бороду. - Так вот в чём дело...
   - Да, дело в том, что вслед за огоньками вы ходили по кругу, - подтвердил догадку мудреца карлик и тут же, видя смущение Моза, поспешил разрядить обстановку. - Но не стоит волноваться. Мой домик здесь неподалёку. Приглашаю вас к себе - подкрепиться, выпить чаю... А потом я покажу дорогу...
   - Только, надеюсь, вы не собир-раетесь потчевать нас сонными фр-руктами, котор-рые р-растут в вашем овр-раге, - встрепенулся ворон. - Я еле р-разбудил др-рузей...
   - Прекрати, Альбин, - одернул любимца Моз. - Нельзя быть таким неблагодарным.
   - Осторожность никогда не помешает, - заступился за нахохлившегося Альбина жёлтый карлик. - Кстати, меня зовут Олди. Я один из самых старых жителей оврага. А вы, по всей видимости, держите путь из Долины Радуг. Храбрый юноша, как я уже понял, сын правителя Милентия Кинли - Май. Вас, - обратился карлик персонально к ворону-альбиносу, - зовут Альбин.
   Гордый тем, что к нему обратились на "вы", Альбин нахохлился ещё больше и энергично закивал:
   - Я единственный белый ворон не только в Долине Радуг, но и на всем материке Грёз и может быть даже...
   - А меня зовут Моз, - перебил ворона мудрец. - А это Рассвет и Жемчужина.
   Услышав свои имена, лошади закивали головами.
   - Пойдёмте же скор-рее в гости, - Альбин бросил нетерпеливый взгляд на Олди. - Я умираю от голода!
  
  Глава 9
  Фонфар узнаёт о поступке Элса
   Утром тайный советник напёк медовых пряников, оделся, написал записку чародею Элсу и поспешил на царский драконодром к своему ручному дракончику Дэнди.
   - Немедленно лети к дворцу Элса, передай ему эту записку и во что бы то ни стало привези его ко мне. И сделай это как можно скорее, - наказал Фонфар дракончику.
   Дэнди лениво зевнул, проворчал что-то по поводу только что вычищенной шкурки, но лететь к чародею Элсу всё-таки пришлось.
   Элс пробежал глазами по записке, в которой Фонфар приносил другу свои извинения за вчерашнюю невежливость и приглашал его к себе на завтрак.
   - Интересно, что нужно этому прохвосту от меня на этот раз? - высказал вслух свои мысли чародей.
   -Ничего, просто у Фонфара проснулась совесть, - ответил ручной дракончик.
   - У Фонфара - совесть? Хм... Что- то я сомневаюсь в этом. Да и к тому же у меня сегодня много дел. Мне нужно успеть ещё перенестись на остров Ло, который в Океане Забвения. Это единственное место, где растут чёрные нарциссы. А его Величество Кошмар поручил мне нарвать их к празднику.
   - Какая жалость... А у нас с Фонфаром сегодня на завтрак медовые пряники, испечённые по рецепту Кульбабы.
   И хитрый дракончик грустно вздохнул и устремил притворно-наивный взгляд на могущественного чародея.
   Он знал, что чародей Элс устоит перед чем угодно, кроме знаменитых медовых пряников, изобретённых искуснейшей поварихой Кульбабой. Их рецепт держался в строгой фамильной тайне. Но сын Кульбабы, Фонфар, конечно, знал секрет приготовления этого вкуснейшего лакомства.
   Дэнди не ошибся: как только великий чародей услышал про медовые пряники, его сопротивление было сломлено. Дракончик охотно подставил чародею свою спину.
   - Хорошо... Но в другой раз ему не удастся задобрить меня даже медовыми пряниками, - уверял Элс Дэнди, поудобнее устраиваясь между крыльями дракончика.
   В этот раз Фонфар принял гостя очень радушно. Войдя в Янтарный терем, чародей с порога почувствовал ласкающий обоняние запах любимого лакомства.
   - Какой запах! Какой запах! - довольно потягивал носом могущественный чародей. - Пожалуй, не хуже аромата моего волшебного одеколона.
   Хитрый тайный советник был очень рад, что чародей первым затронул эту тему.
   Приняв равнодушный вид, Фонфар как бы между прочим заметил:
   - Не сомневаюсь, что твой волшебный одеколон - величайшее изобретение. Надеюсь, ты покажешь мне его, старина Элс.
   Чародей не заметил подвоха друга и простодушно ответил:
   - Увы, Фонфар, теперь это невозможно.
   И Элс рассказал, как отдал флакон в волшебном лесу несчастному Сморчку Козлобороду.
   Фонфар разочарованно вздохнул:
   - А ты не мог бы приготовить для своего старого верного друга Фонфара такой же одеколон? - вкрадчиво спросил тайный советник.
   - Это невозможно, - усмехнувшись, повторил чародей. - Одеколон этот приготовлен из осколков кометы Ий, которая пролетает над Страной Грёз раз в две тысячи лет.
   - Через две тысячи лет я буду глубоким стариком... И тогда мне вряд ли понадобятся какие-то одеколоны. Не говоря уже о волшебных, - вздохнул законодатель мод.
   Он так расстроился, что не получил никакого удовольствия от вкусного завтрака.
   Но когда чародей Элс ушел, Фонфар, нарядившись в обновки, завивая свои прямые, как палки, жёлто-соломенные волосы и рассматривая себя в зеркало, подумал:
   "Ничего, я и так хорош собой. Первые красавицы страны влюбляются в меня и без волшебного одеколона. Несчастному уродливому карлику он гораздо нужнее, чем мне".
   И, предвкушая чудесный праздник, тайный советник оседлал Дэнди, который давно ждал его, и они медленно полетели к Хрустальному дворцу.
  
  
   Глава 10
   Зён, Букси, Фро и Укси
  - Как же я сразу не догадался! - не мог успокоиться Моз. - Блуждающие огоньки! Всё так просто. Просто, видно, я начал стареть. Но ведь о том, что огоньки блуждающие, в учебниках географии не сказано ни слова. Равно как и о сонных яблоках.
   - Видно, этим учебникам лет пятьсот, - предположил Олди.
   - Примерно столько, - удивился Моз прозорливости жёлтого карлика.
   - А вот и мой дом!
   Жители Долины Радуг удивлённо переглянулись. Поблизости не было ничего, что хотя бы отдалённо напоминало дом.
   Только карликовые деревца и холмы.
   Олди юркнул в один из них. В холме оказалась дверца, которую не сразу разглядишь в темноте.
   Альбин осторожно заглянул внутрь жилища жёлтого карлика. Куда-то глубоко вниз вели земляные ступени.
   Олди проворно сбежал по ним, и так же проворно поднялся назад с двумя караваями хлеба для Рассвета и Жемчужины. Ещё раз сбегал вниз за чаном. Наполнил его водой из колодца, походившего в темноте на пенёк. Теперь Рассвет и Жемчужина могли утолить жажду. А Май, Моз и Альбин спустились вслед за Мозом в его подземное жилище.
   Земляной дом Олди, не считая длинного узкого коридора, состоял из одного просторного зала, скудно освещенного лампадкой, горящей в центре на большом круглом столе, окружённом скамейками и табуретками.
   - Сразу видно, в этом доме любят гостей, - решил в свою очередь проявить проницательность Моз.
   - В последний раз гости здесь были четыреста двадцать лет назад, - грустно вздохнул Олди, выставляя на стол бочки с вареньями и мёдом из углов зала. Заглянув под топчан, карлик извлёк оттуда запечатанную бутыль. - Должно быть, отменное вино, - в предвкушении карлик мечтательно улыбнулся. - Тысячелетняя выдержка! Из лучшего голубого винограда...
   - Разве в Мерцающем овраге есть виноградники? - осторожно поинтересовался Моз. Ведь за всё время блуждания по Мерцающему оврагу жители Долины Радуг видели только карликовые яблони.
   - Четыреста двадцать лет назад в Мерцающем овраге росли чудесные виноградники, - начал Олди, открывая бутыль. - На грядках спела сочная клубника, зрели персики. Вот, попробуйте сами. - Жёлтый карлик положил в блюдца гостям варенья-ассорти и мёду, налил душистого чаю из самовара. - Такого варенья, как в Мерцающем Овраге, не варили нигде на всём материке Грёз. А мёд! Вы пробовали когда-нибудь такой ароматный мёд?
   Май с наслаждением отправил деревянную ложку с мёдом в рот и даже зажмурился от удовольствия.
   Да, как ни душист мёд в Долине Радуг, и всё ж не такой терпкий, не такой благоуханный.
   - А цветы... Цветы тоже росли в Мерцающем овраге? - Май снова набрал в ложку изумительного цветочного мёда.
   - О, в Мерцающем овраге было столько цветов, что мы, карлики, постоянно жили в страхе быть ужаленными пчёлами, которые от изобилия нектара становились крупными, как птицы, - поёжился Олди. - Теперь нам не надо бояться огромных насекомых, но и цветы в овраге тоже не растут с тех самых пор, как на Мерцающий овраг напал Чёрный Великан.
   - И что же тогда произошло? - нетерпеливо требовал продолжения рассказа Моз.
   - Мерцающий овраг был выжжен дотла, - грустно покачал головой Олди. - А жёлтых карликов в нем жило тогда такое множество, что Чёрному Великану пришлось-таки обратиться в бегство. Но напоследок чародеи заклинаниями отняли у нас день. И теперь мы живём в вечном мраке.
   - Так вот почему исчезли цветы! - догадался Май.
   - Удивительно, как ещё не вымерли все жёлтые карлики, - Олди отхлебнул большой глоток изысканнейшего из вин. - Ведь мы, жители Мерцающего оврага, не можем без солнца. Но не можем и без мерцающих огоньков, которые существуют в природе только в Мерцающем овраге. Потому-то мы и стали сажать только тенелюбивые карликовые яблони, да худо- бедно выращиваем злаки.
   - Оттого, что эти плоды этих яблок обладают ярко выраженным седативным действием, большую часть суток, если это слово вообще применимо по отношению к Мерцающему оврагу, жёлтые карлики проводят во сне, - домысливал то, что никак не отражено в устаревших учебниках географии, Моз. - А огоньки стали блуждающими, вероятно, из-за толчков в подземной коре, вызванными топотом Чёрного Великана.
   - Так и было, - подтвердил Олди и отхлебнул ещё вина. - Эх, давно не пил такого вина! Да и вообще давно не веселился. Но с такими храбрецами не грех и выпить по бокалу.
   - С такими хр-рабрецами не гр-рех, - гордо нахохлился Альбин и отпил из бокала Моза немного вина.
   Вино оказалось таким крепким, что Альбин, в первый раз в своей вороньей жизни попробовавший горячительный напиток, тот час же стал жертвой Зелёного Змия. Взлетев на край бочонка с мёдом, белый ворон почувствовал прилив вдохновения. Время от времени его одолевал этот жар в груди, обычно, когда Май клевал носом над белым листом, пока Моз безуспешно пытался научить принца Долины Радуг основам стихосложения. Но даже любимое упражнение Альбина (Моз называл его "буриме") вызывало у непоседливого юноши только скуку. И скрипя пером и зубами, он бормотал рифмы, заданные Мозом: "Ночь- свет- прочь- рассвет". А вот стихотворения с уже готовыми окончаниями строф у Мая всегда получались, по мнению Альбина (да и Моза тоже), не просто неудачными - выходило нечто из ряда вон корявое. Что-то вроде "Наступает ночь./ А я люблю свет./ Хочу ускакать я прочь./ А вот и мой верный конь Рассвет". Ворон же всегда, слушая подобные вирши любимого ученика Моза, злорадно подпрыгивал на подоконнике и, взлетая под самый потолок, декламировал собственные, свежесочинённые стихи. И надо признать, у ворона они получались складнее и куда витиеватее, чем у юноши.
   На те же рифмы "ночь- свет- прочь- рассвет" Альбин сочинил свое знаменитое стихотворение "Бессонница", которое даже вошло в хрестоматию по стихосложению. "Не уснуть мне в эту ночь. /Звёзды льют на землю свет./ Но тоска умчится прочь,/ Лишь разгонит тьму рассвет".
   И на этот раз захмелевший ворон, разумеется, вовсе не собирался упускать случай блеснуть талантом.
   Покачиваясь на краю бочонка, Альбин несколько раз каркнул, чтобы прочистить горло и, окинув сидевшую за столом компанию отрёшенным взглядом пиита, с выражением продекламировал:
   "Я храбрый белый ворон. Кар!
   Трепещет Чёр-рый великан,
   Услышав, что Альбин в пути.
   Кар! Великану не уйти!"
   - Браво! Браво! - еле сдерживая улыбку, поаплодировал Май. - Тебе будет, о чём поговорить с самым талантливым вороном материка Грёз - поющим вороном чародея Амаранта.
   Хмель все больше обволакивал сознание Альбина, и он даже не заметил, что Май, как обычно, подзадоривает его, и разволновался не на шутку:
   - А он белый ворон или чёрный?
   - Чёрный, - пожал плечами Май.
   - И что же тогда, интересно, в нём примечательного? Поющий ворон! - Альбин презрительно вздёрнул клюв. - Подумаешь, какая невидаль! А петь и я могу! - и в подтверждение своих слов белый ворон принялся громко каркать и пританцовывать, так что в конце концов свалился в бочонок с мёдом.
   Пока Моз извинялся за своего любимчика, Май со смехом вытаскивал его из бочонка.
   - За победу над Чёрным Великаном! - поднял Олди бокал, прекратив тем самым суету вокруг ворона, вынутого из мёда, никак не соответствующую торжественности момента.
   После второго бокала отменного вина голова закружилась даже у Мая. А что говорить об отнюдь не молодых Мозе и Олди.
   Старейший жёлтый карлик вёл себя уже немногим лучше Альбина и затянул старинную фольклорную песню, некогда очень популярную в Мерцающем овраге:
   "Над мальвой вьются пчёлы.
   Над мальвой вьются пчёлы.
   Ну и что. Ой- ла- ла!
   Будет день весёлым.
   Ой- ла- ла! Ой- ла- ла!
   Будет день весёлым!
  
   Нарвём мы ягод в поле.
   Нарвём мы ягод в поле.
   И опять, ой- ла- ла!
   Будет день весёлым!
   Ой- ла- ла! Ой- ла- ла!
   Будет день весёлым!
  
   Бокалы, друг, наполним.
   Бокалы, друг, наполним,
   Эх, вином! Ой- ла- ла!
   Будет день весёлым!"
  
   "Ой- ла- ла! Ой- ла- ла!
   Будет день весёлым!" - вторили Май и Моз. Альбин каркал невпопад, прыгая по столу.
   - Дружище Олди! - из коридора появился жёлтый карлик, очень похожий на Олди.
   - Зён! - обрадовался Олди - Сколько лет, сколько зим!
   - Да уж, давно в Мерцающем овраге не было такого веселья. Я вот услышал нашу песню и подумал, старина Олди не будет против, если я присоединюсь. Вот захватил с собой бутыль вина. Пятьсот лет выдержки, - карлик поставил на стол бутыль. - Из голубого винограда. Сколько его было в Мерцающем овраге!.. Так что сегодня за праздник, Олди?
   - Провожаем Мая- Милентия Кинли на бой с Чёрным Великаном, - заговорщицки объявил Олди.
   Зён удивлённо захлопал длинными жёлтыми ресницами и обнажил редкие зубы в счастливой улыбке:
   - Неужели этот день настал! Сейчас сбегаю, принесу ещё бутыль вина, и где-то у меня был отличный персиковый джем.
   И, напевая "Ой- ла- ла! Ой- ла- ла! Будет день весёлым!", Зён побежал вверх по ступенькам.
   Через минуту он вернулся с бутылью вина, бочонком персикового джема и тремя карликами.
   - Олди! Зён! Букси! Фро! Укси! - радовались жёлтые карлики встрече друг с другом.
   - Кажется, целую вечность в Мерцающем овраге не было праздников, - довольно сиял глазами тот, которого называли Букси, водружая на стол бочонок эля. - Фро, а где орешки к элю?
   Фро высыпал из мешка на стол горку лесных орешков, а рядом поставил бутыль вина.
   - Из красного винограда. Выдержано шестьсот лет! - похвастался карлик. - А сколько лет твоему вину, Укси?
   - Семьсот пятьдесят, - гордо ответил Укси и поставил бутыль на стол. - А вот ещё малиновые мармеладные пастилки по рецепту моей бабушки!
   Олди мигом принёс большую расписную вазу, которую Укси верхом наполнил пастилками.
   - А кто же здесь отважный Май- Милентий Кинли? - Фро переводил взгляд с Мая на Моза.
   - Я, - скромно опустив глаза, ответил сын правителя Долины Радуг.
   - Выпьем за храброго юношу! - поднял бокал Букси.
  
  Глава 11
  Бал Красоты
  Фонфар, который никогда не отличался скромностью и изысканным вкусом в одежде, на этот раз решил блеском и ярчайшими красками своего наряда затмить обещанный фейерверк. Не одну ночь сапожники и портные трудились над его ярчайшим пурпурным плащом, усыпанном чёрными звездами, высоченными сапогами зеркального цвета и огромной золотой шляпой непонятного фасона, напоминающей царскую корону. И уж конечно, тайный советник благоухал, как лавка благовоний.
   - Все красавицы Страны Грёз будут сражены наповал, - льстил Денди хозяину и жмурился от удовольствия, пока Фонфар начищал ему шкуру специальным ароматным кремом для драконов.
   Франт сокрушённо вздохнул. Погрустнел и Денди. Уж он-то точно знал, в чём причина. Опять эта льдышка Севериана! Похоже, Фонфар думает о ней больше, чем о своём ручном дракончике!
   - Даже самые неприступные?
   Вздохнув, тайный советник так жалобно посмотрел на дракончика, что тому ничего не оставалось, как, скрипя зубами, процедить: "И неприступные тоже".
   Повеселев, Фонфар принялся напевать под нос новую песенку какого-то придворного менестреля. Окрылённый надеждой, резво взгромоздился на спину Денди и, устроившись поудобнее между крыльями, поплотнее натянул на голову цилиндр:
   - Летим, Денди!
   Рассекая воздух крыльями, к Сольвейгу со всех сторон подтягивались десятки празднично начищенных драконов.
   Казалось, главная площадь сейчас оторвётся от земли - так много было на ней шаров. В обычные дни главная площадь Сольвейга отнюдь не пестрела яркими красками. А из всего многообразия цветов, что есть на свете, в Сольвейге вот уже пятьсот лет росли только чёрные розы - любимые цветы царя Кошмара. Да вот сегодня ещё Элс нарвал к празднику чёрных нарциссов и украсил ими вход в Хрустальный дворец.
   Любуясь с высоты покачивающимися на ветру разноцветными гирляндами из воздушных шаров, Фонфар мечтательно улыбнулся, представив, как, оттаяв, обрадуется Севериана, увидев, как нарядна в этот день площадь. И может быть, именно в этот день... Тайный советник даже закрыл глаза, и воображение тут же живо нарисовало ему сияющие глаза неприступной красавицы и алые губы, с которых вот-вот, как три белых птицы счастья, выпорхнут три заветных слова: Я ВАС ЛЮБЛЮ, улетят высоко в небеса.
   "Нет, "Вас" - слишком торжественно, - чуть нахмурившись, размышлял Фонфар. - Лучше "тебя". Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ.
   Но даже богатое воображение Фонфара не могло заставить холодную, как чистейший снег у самой оси планеты, красавицу произнести желанное слово.
   - Какой ужас! Какой "кош..."
   Грёзу оборвала явь, ещё более сладкая, чем мечта. Вздрогнув от звенящих нот любимого голоса, Фонфар открыл глаза, захлопал ресницами.
   Задев Дэнди крылом, на площадь опускался белоснежный дракон Северианы.
   "О, ужас! Она чуть не сказала "кошмар"", - похолодел Фонфар. Конечно, будь на месте Северианы кто-нибудь другой, тайный советник, не задумываясь, рассказал бы повелителю Страны Грёз о неслыханной дерзости. Слыханное ли дело, чтобы какой-то нахал посмел даже в мыслях произнести слово "кошмар" без должной почтительности!
   Впрочем, какая нелепость подозревать в подобном безрассудстве благоразумнейшую Севериану. Да и на "кош..." ведь начинаются немало слов - "кошка", "кошелек", да мало ли ещё каких.
   Но Фонфар решительно не мог не только вспомнить больше ни слова на "кош...", но и вообще думать о чём бы то ни о чем, кроме красавицы Северианы.
   В тот день она была особенно ослепительна. Красавица всегда одевалась в белоснежные наряды, сливавшиеся с её белоснежными волосами и мраморной кожей. Но в честь Праздника Красоты Севериана явилась на бал в серебряном платье, которое так переливалось, что у Фонфара, окончательно ослеплённого красотой холодной феи, от блеска закружилась голова. А мраморную длинную шею Севераны украшал серебряный медальон с её собственным портретом.
   - Какой ужас! - продолжала Севериана. - Какая безвкусица! Кто только додумался развесить на ветках эти дурацкие шары?
   У Фонфара похолодело в груди, щёки же, напротив, залил жаркий румянец.
   - О, Денди! - жалобно не то вздохнул, не то всхлипнул тайный советник, уткнувшись в шею дракончику.
   Денди от негодования заскрежетал зубами.
   - А может она просто притворяется, что я ей безразличен? - снова воспрянул духом Фонфар. - Наверняка ей известно, КТО ИМЕННО украшал площадь.
   - Конечно, притворяется, - пришлось опять согласиться дракончику.
   - Может быть, поэтические строки её тронут... - как в бреду не то сам с собой, не то с дракончиком разговаривал придворный франт. - Но мои стихи о прекрасной Севериане с каждым днём всё грустнее.
   - Тронут, тронут... - вяло отозвался дракончик.
   Сколько стихов посвятил тайный советник царя Кошмара неприступной красавице! Правда, поэтические оды Севериана выслушивала всегда благосклонно.
   - Я, друг мой, тонкий психолог и знаю, только возвышенные натуры способны понять красоту поэтической строки.
   И, соскочив на выложенную разноцветными камнями площадь, Фонфар устремился за Северианой.
   В Хрустальном дворце, убранном по случаю праздника гирляндами из драгоценных камней - тоже Фонфар потрудился - уже собрались почти все первые красавицы Страны Грёз. В платьях с пышными кринолинами они напоминали экзотических мотыльков и, бесспорно, затмили собой блеск самых ярких камней. Но Фонфар видел только одну.
   - О, прекрасная Севериана... - задыхаясь от волнения, начал тайный советник, догнав красавицу. Надменная фея едва удостоила его взглядом.
   - Я... я... посвятил Вам стихотворение...
   Красавица замедлила шаг. Обмахиваясь веером, окинула тайного советника долгим взглядом, отчего Форфара бросило сначала в холод, а потом в жар.
   Синие глаза Северианы сияли, как драгоценные камни. А губы... губы как будто тоже выточены искуснейшим ювелиром.
   - О, прекрасная Севериана, - снова залепетал Фонфар.
   Сколько раз он представлял в мечтах, как непринуждённо и даже небрежно декламирует ей стихи собственного сочинения. В реальности же всё выходило совсем не так. Покрывшись испариной от волнения, Форфар прочёл-таки дрожащим голосом:
   - Ваши губы, как рубины,
   А сапфировый Ваш взгляд
   В океанские глубины
   Манит. В нем тонуть я рад.
   - И это всё? - вскинула брови Севериана. - Четыре строчки - чтобы воспеть мою красоту?
   - Но, прекрасная Севериана, - взмолился тайный советник. - Я ведь уже посвятил вам четыре сонета и восемь од.
   - И этого оказалось достаточно, чтобы ваше вдохновение иссякло? - с ледяными интонациями в голосе поинтересовалась Севериана.
   - О, нет! - с жаром возразил бедняга Фонфар. - Вы можете презирать меня. Но вы не можете запретить мне любить Вас, и эта любовь для меня НАВЕЧНО останется НЕИССЯКАЕМЫМ источником вдохновения. Вы же, прекраснейшая Севериана, хотите Вы того или нет, НАВЕЧНО останетесь моей МУЗОЙ. Этого никто не сможет изменить. Даже заклинания всех чародеев Страны Грёз не смогут погасить мою любовь к Вам.
   Чудеса! Кажется, впервые Фонфар обращался к неприступной Севериане без тени смущения, как раз тогда, когда он не пытался казаться красноречивым. И она слушала его внимательно и даже с удивлением.
   - О, если бы вы знали, как мне хочется видеть каждый день ваше лицо... - ободренный благосклонностью неприступной красавицы продолжал Фонфар с ещё большим запалом.
   - О, как я вас понимаю! - с непритворным сочувствием перебила Фонфара Севериана.
   Сердце придворного сердцееда готово было вырваться из груди от любви к ней.
   - Я подарю вам свой портрет, - обрадовала несчастного влюбленного красавица и сняла с царственной шеи медальон со своим портретом.
   - О-о! - только и вырвалось из груди у Форфара. Бережно взяв из рук Северианы изящную вещицу, он благоговейно прижал её к груди, чувствуя себя никак не ниже, чем на седьмом небе от счастья.
   Севериана же уже шествовала дальше по зале, сражая всех наповал своей холодной красотой.
   Какие-то феи, смеясь и щебеча, порхали мимо Фонфара. Одна из них, в розовом, даже случайно задела его веером и громко прошептала подружке в голубом наряде: "До чего же красив тайный советник Его Величества!".
   От удовольствия Фонфар даже забыл на целую минуту о Севериане.
   - Феи в Стране Грёз прекрасны, словно звёзды, - обратился тайный советник к незнакомкам в розовом и голубом. - Я ослеплён!
   Обе феи засмеялись, обмахиваясь веерами.
   - Наш сердцеед, как всегда, в окружении фей, - услышал Фонфар за спиной низкий и немного насмешливый голос.
   - Что я вижу? Самая таинственная из всех волшебниц спустилась с высокой горы Нит, чтобы украсить наш скромный праздник?
   Повелительница Туманных гор одобрительно рассмеялась.
   - А кто это прелестное златокудрое создание? Уж не дитя ли солнца?
   - О нет, это моё дитя, - представила Ирга Злату. - Злата.
   - О, какое восхитительное имя! - воскликнул Фонфар, целуя ручку Златы и тут же экспромтом посвятил ей четверостишье:
   - О, златокудрое создание, увы,
   Так долго среди гор скрывались вы,
   И вот пришли сегодня к нам на бал,
   Чтоб красотой сразить всех наповал.
   - Именно для этого, - подтвердила Игра. Злата же сразу погрустнела, вспомнив о том, что ей предстоит подарить золотую розу повелителю Страны Грёз. Если бы только можно было скинуть этот ужасный чёрный плащ, накинутый поверх платья из жёлтых роз, развязать крылья и улететь далеко-далеко, туда, где виднеются очертания Солнечного леса.
   - А для кого предназначена эта прелестная золотая роза? - бросил взгляд Фонфар на цветок, выросший в саду Ирги.
   Злата ещё больше помрачнела и не смогла подавить вздох.
   - Улыбайся! - сердито прошептала Ирга, потому что в этот самый момент в залу, окружённый плотным кольцом свиты, вошёл царь Кошмар.
   - Слава царю Кошмару! - трижды дружно прокричали все, кто находился в это время в зале, застыв на своих местах.
   Со всех сторон к ногам Кошмара полетели лепестки чёрных роз.
   - Иди, поцелуй кончик туфли царя Кошмара и вложи ему в ладонь розу! - быстро прошептала на ухо Злате Ирга.
   - Но, мама, это неслыханная дерзость! - испуганно захлопала ресницами Злата. - Меня казнят самой страшной казнью!
   - Не упускай момент! - поторопила Злату Ирга. - Главное, чтобы царь Кошмар коснулся розы. Ступай же!
   Не смея ослушаться властную повелительницу Туманных гор, златовласая фея шагнула навстречу жестокому царю и опустилась перед ним на колени.
   - Ваше Величество, позвольте подарить вам огненную розу, - коснувшись губами загнутой вверх туфли царя, пролепетала Злата и протянула Кошмару розу любви.
   Тот грозно сдвинул брови. Весь двор в испуге замер. Как посмела дерзкая фея коснуться царственной туфли?!
   Фонфар в ужасе закрыл руками глаза. Даже хладнокровная Севериана не смогла сдержать вздох. Сейчас, сейчас, как раскат грома, раздастся беспощадное "Казнить!". Но в Хрустальном дворце дрожала тишина.
   И только Ирга сохраняла несокрушимое хладнокровие. Только она знала, что произойдет дальше... А происходило нечто совершенно невероятное.
   - О, прекрасное златокудрое создание, - лепетал страшный и ужасный Кошмар, прижимая к груди золотую розу.
   Фонфар, отважившийся наконец посмотреть в лицо реальности, не поверил своим глазам и принялся их так усердно тереть, что веки покраснели.
   С Северианой же и вовсе творилось что-то совершенно невероятное. Никто до этого дня не видел хладнокровнейшую из красавиц в таком состоянии.
   - О, прекрасное создание, - повторял Кошмар, целуя руки Златы.
   Никто из всех, кто пришёл в этот день в Хрустальный дворец, не смотрел на происходящее такими широко распахнутыми от удивления глазами, как Севериана. Мраморное лицо её покрылось алыми пятнами.
   - Что с вами, прекраснейшая Севериана? - бедняга Фонфар так испугался за возлюбленную, что даже забыл о странной метаморфозе, которая происходила с Кошмаром.
   И, подбежав к Севериане, тайный советник подоспел как раз вовремя. Слабо вскрикнув, неприступная красавица упала в обморок прямо в объятья Фонфара, совершенно растерявшегося от беспокойства и счастья.
   Подхватив возлюбленную на руки, Фонфар вынес её на улицу, бережно уложил в гамак, и, сломав ветвь кипариса, принялся усердно обмахивать ею любимую.
   - О-о! - вскрикнула Севериана, увидев над собой лицо Фонфара. - О-о! Как я несчастна!
   Из холодных голубых глаз Северианы брызнули горячие слёзы.
   - Нет, нет, молю вас... - вконец растерялся Фонфар. - Не надо... не надо плакать. Я ... я сделаю вас... тебя счастливой... Вы... ты, как белая роза, самая прекрасная в этом саду!...
   Сквозь слёзы Севериана рассмеялась:
   - Как бы я хотела услышать эти слова от Его Величества Кошмара...
   От этих слов Фонфар едва не расплакался в свою очередь от обиды. И, может быть, он не смог бы сдержать слёз, но в это время...
   - О, моя золотая роза, самая прекрасная в этом саду!
   Этот скрипучий властный голос был Форфару до боли знаком. Неужели???
   Фонфар поднял глаза.
   Облокотившись на перила балкона, Кошмар обвёл взглядом заросли чёрных роз и перевёл его на Злату. Она грустно опустила ресницы.
   - О чем ты грустишь, прекрасная золотая роза? - забеспокоился царь.
   Злата погрустнела ещё больше, и вдруг лукаво улыбнулась:
   - Этот большой чёрный плащ... В нём так неуютно...
   - Так сними его! - облегчённо вздохнул Кошмар.
   Злата скинула плащ, и царь Кошмар увидел связанные крылья.
   - Что это? - удивился Кошмар.
   - Эта ужасная веревка стёрла узор с моих крыльев! - заволновалась Злата. - Прошу вас, Ваше Величество, скорее развяжите эту ужасную верёвку!
   Кошмар не заставил просить себя дважды:
   - Всё, что угодно, моя золотая роза, - торопясь, грозный царь развязал верёвку.
   - Как хорошо! - вдохнула Злата воздух Сольвейга полной грудью.
   Крылья ничуть не потускнели, только немного помялись. Злата осторожно их расправила.
   -О, какие прекрасные крылья! - восхитился Кошмар. - Во всей Стране Грёз нет ничего, что могло бы сравниться с ними.
   Злата улыбнулась в знак согласия. Ей тоже очень нравились её крылья.
   Жмурясь от удовольствия, Злата похлопала крыльями, чтобы они окончательно разгладились, и совсем ослепила Кошмара их узором.
   - О, как это... прекрасно... прекрасно... - как в бреду, повторял он.
   Злата впорхнула на перила и, легко оттолкнувшись от них, на секунду задержалась над зарослями чёрных роз.
   В Солнечном лесу совсем другие цветы! Розовые, жёлтые, голубые... И серебряные колокольчики!.. Злата снова зажмурилась от удовольствия, представив всё это пёстрое великолепие. Совсем скоро она увидит всё это своими глазами. Неужели? Неужели? Сердечко Златы радостно забилось.
   - Прощайте, Ваше Величество! - помахала она рукой совершенно растерявшемуся Кошмару и полетела туда, где, как в дымке, вырисовывались очертания Солнечного леса.
  
  Глава 12
  Альбин производит фурор
  - Ик! Кар-р-р-р-р!
   Альбин успел уже упасть в варенье и снова в мёд. Его оперенье давно было отнюдь не белоснежным. Но это совсем не смущало Альбина. В конце-то концов: не оперенье красит ворона. Хотя и оно, конечно, тоже. Но главное сейчас было не это.
   В жилище Олди набилось уже десятка три карликов. А те, кому не хватило места внутри, веселились снаружи. Кажется, весь Мерцающий Овраг проснулся и распевал песни.
   Один карлик, совсем молодой, ещё безбородый, принёс балалайку и бренчал на ней, сидя на краю колодца.
   "Ой - ла- ла! Ой - ла - ла!
   Будет день весёлым!" - эхом разносилось по всему Мерцающему оврагу.
   Время от времени Альбин вылетал на свежий воздух, и каждое такое появление ворона карлики встречали дружными аплодисментами. Не менее радостно альбиноса приветствовали и в зале, когда он возвращался назад.
   Нахохлившийся, опьяненный вином, элем и вниманием, Альбин летал туда и обратно и чувствовал себя первым менестрелем Материка Грёз.
   Еще бы! Мало того, что его бессмертные строфы украшают поэтическую хрестоматию Долины Радуг, первое же его выступление за пределами родной долины вызвало настоящий фурор. А Май говорит ещё: поющий ворон, поющий ворон. Да ему, этому поющему ворону, и не снился такой успех!
   Нет, он, Альбин, вне всякой конкуренции. Мало того, что голосист, так ещё и гениальный поэт и композитор.
   Только что Альбин сочинил свою первую песню и без устали прокаркивал её снова и снова. Карлик с балалайкой аккомпанировал пернатому сочинителю. А остальные карлики подпевали, кто во что горазд. Да, в общем-то, главное в песне, во всяком случае, на тот момент, был даже не мотив, а слова уж больно подходили случаю.
   "Талант, самородок", - бесцеремонно потрепал по голове пернатого сочинителя карлик-старик, когда Альбин в очередной раз присел на край колодца рядом с музыкантом.
   Он только что допел: "Будет день весёлым" и охотно принялся аккомпанировать Альбину, а по сути дела повторять ту же мелодию "Над мальвой вьются пчелы" - лишь поменяв местами несколько аккордов.
   Под ободрительные возгласы жителей Мерцающего оврага белый ворон прокаркал своё сочинение:
   "Известно всем давным-давно,
   Что лучше эля лишь вино.
   Какое терпкое оно!
   Какое крепкое оно!
  
   А тот, кто пьет весь вечер эль,
   Тот будет весел, будет смел.
   Волшебный хмель,
   Волшебный хмель,
   Волшебный хмель!"
  
   "Волшебный хмель,
   Волшебный хмель,
   Волшебный хмель!" - подхватили карлики.
   А когда Альбин театрально раскланивался, некоторые даже закричали "Бис!".
   "Спасибо, др-рузья, спасибо", - упоённо повторял пернатый артист.
   Альбин собрался было снова исполнить свою песню, как вдруг...
   - Ой! Кар-р-р-р-р-р!!!
   Оступившись, захмелевший ворон рухнул в колодец раньше, чем успел взмахнуть крыльями.
   Жёлтые карлики облепили колодец, откуда раздавались булькающие звуки.
   От соприкосновения с ледяной водой Альбин мгновенно протрезвел.
   - Спасите! Кар! Спасите!
   - Хватайся за верёвку! - одновременно раздалось несколько голосов, когда Альбин бессильно бил по поверхности воды онемевшими от холода крыльями, пытаясь взлететь.
   "Как это я сам не догадался? - пронеслась судорожная мысль в голове Альбина. - В колодце всегда есть верёвка".
   Но как заметишь её сразу в колодезном мраке, да ещё в такой критический момент? Нет, только без паники. А вот и верёвка!
   Альбин вцепился в неё когтями и клювом. И карлики вытянули ворона вместе с ведёрком студёной воды.
   - Вы пр-росто гер-рои! - со слезами на глазах патетически воскликнул Альбин. - Вы спасли не пр-росто вор-рона. Вы спасли Матер-рик Гр-рёз. Тепер-рь я смогу спасти его от Чёр-рного Великана. А ведь мог бы бесславно и безвр-ременно утонуть в колодце.
   Самые сентиментальные и самые нетрезвые карлики даже разрыдались.
   А Альбин, упоённый всеобщей любовью, снова вскочил на край колодца (как будто и не барахтался минуту назад в студёной воде). Прямо на ходу ворон принялся сочинять новую песню, а молодой балалаечник, вернувшись на своё место, столь же охотно импровизировал, подбирая аккомпанемент.
   "Лишь одержу победу
   Над Чёрным Великаном,
   И к вам, друзья-соседи,
   Я поздно или рано
   Вернусь! Вернусь! Вернусь!
  
   "Вернусь! Вернусь! Вернусь!" - подхватили десятки голосов. А ворон, отпив вина из первого подвернувшегося под клюв бокала, задорно продолжал:
  
   "А вы слагайте песни
   В честь удалого ворона -
   Меня, Альбина-воина.
   И мы споём их вместе.
   И верьте, я вернусь!"
  
   После небольшой встряски и счастливой её развязки жители Мерцающего оврага веселились еще бесшабашнее, радуясь спасению ворона. Так что, услышав отголоски такого бурного веселья, на улицу из жилища Олди высыпали карлики, а за ними выбрались Май и Моз.
   Альбина в это время подбрасывали на руках. "Браво! Бис! - раздавалось со всех сторон. - Да здравствует бесстрашный ворон!"
   - Ну вот, я так и знал, что вы снова запятнаете моё опер-рение, - беззлобно ворчал Альбин. - Я ведь такой мар-ркий. Полейте меня водой, будьте добр-ры. Ведь настоящий ар-ртист, а тем более, если он к тому же хр-рабр-рый гер-рой, должен всегда быть в надлежащей фор-рме!
   Несколько карликов окатили Альбина водой из колодца.
   - А тепер-рь налейте мне вина, чтобы я согр-релся, - продолжал командовать ворон.
   Выпив вина, Альбин исполнил на бис свою новую песню и снова сорвал бурю оваций.
   - Да здравствует бесстрашный ворон, отважившийся бросить вызов самому Чёрному Великану! - раздался чей-то голос из ликующей толпы.
   - Да здравствует бесстрашный ворон! - подхватили Май и Моз.
   Оба уже еле держались на ногах и с трудом понимали, что происходит вокруг. Ни мудрец, ни Май- Милентий Кинли никогда не пили столько вина за один раз.
   "А что, путешествие обещает быть очень даже приятным!"- подумал сын правителя Долины Радуг, бессмысленно улыбаясь и глядя пустыми глазами в мерцающий туман, в котором плыли бесчисленные жёлтые карлики.
   Май повернулся к Мозу и прочитал в его глазах отголоски своих мыслей.
   "Кажется, путешествие обещает быть очень пр-риятным", - покачиваясь на краю колодца, высказал свои мысли вслух Альбин. Ворон закатил глаза и рухнул бы снова в холодную воду, если бы карлик- балалаечник не успел в последний момент ухватить его за лапы.
   "Я вер-рнусь..." - промямлил Альбин, лёжа на траве, и сомкнул глаза.
  
  
  
  Глава 13
  Фонфар и Дэнди знакомятся с Тайной
  Едва опомнившись от потрясения, царь Кошмар тот час же приказал всем придворным, у кого имелись ручные дракончики, отправляться в погоню за Златой, и царских драконодром вмиг опустел.
   Пришлось, ворча, и Дэнди подниматься в воздух. Но вот они уже на самой окраине Страны Грёз, а в небе только птицы и мотыльки - и никаких крылатых фей.
   Вот тебе и Праздник Красоты!
   Битый час Дэнди твердит Форфару, что устал. Смертельно. Но ведь сидеть между крылышек и притворяться глухим совсем не то, что в поте лица махать крыльями.
   - Я сейчас упаду, - предупредил Дэнди. Что ж, падать, конечно, больно, но если этот франт-сердцеед не понимает слов...
   - Не нервничай, Дэнди, ещё немного и мы приземлимся, - Фонфар почесал за ушком у зелёного любимца, отчего тот даже зажмурился.
  "Ну разве что если совсем-совсем немного..."
   Наконец Фонфар решил, что можно бы и приостановить Дэнди и спуститься на землю. Внизу простиралась светлая безмятежная берёзовая роща, а недалеко от неё - самый роскошнейший цветник, какой только можно себе представить. Таких ярких красок, длинных стеблей и больших бутонов тайному советнику ещё никогда не приходилось видеть. Конечно, Фонфар, как истинный ценитель всего броского, не мог пролететь мимо такого чудесного места, и Дэнди осторожно опустился в цветущую благоухающую гущу.
   - Ах, какие прелестные ароматы! - восхищался Фонфар. - Держу пари, даже волшебный одеколон, приготовленный по рецепту чародея Элса, не может сравниться с запахами этого чудесного цветника. Ах, Дэнди, как бы мне хотелось всегда вдыхать столь чудесные запахи.
   Но дракончик отнюдь не разделял восторгов своего хозяина, и когда тот, наконец, соблаговолил посмотреть на Дэнди, то увидел, что бедный дракончик покрылся красными пятнами. Потом начал шмыгать носом, чихать и, наконец, почувствовав головокружение, растянулся на земле, сминая цветы под тяжестью своего дракончикового тела.
   - Прощай, Фонфар. Я умираю! - выдохнул дракончик и закрыл глаза!
   - О нет! Ты не можешь умереть! О, мой верный друг Дэнди, ты не можешь покинуть меня! - причитал Фонфар, заливаясь слезами.
   Вдруг он услышал позади себя лёгкий шорох. Фонфар оглянулся. Между огромных стеблей, листьев и бутонов пробиралась фея в незабудковом платье, юная и прекрасная. Её голубые глаза с длинными пушистыми ресницами, маленький алый ротик, густые чёрные волосы, тянувшиеся за феей длинным шлейфом, который несли многочисленные пажи-мотыльки, так поразили придворного франта-сердцееда, что тот в одно мгновение забыл о своём умирающем друге, и широко раскрыв глаза и рот, с минуту не мог вымолвить ни слова. А когда дар речи снова вернулся к нему, Фонфар вскочил, молниеносно собрал букет из цветов, что были пониже, встал на одно колено и протянул букет фее, сопровождая преподнесение подарка чтением стихов, сложившихся в его голове при виде красавицы (ведь не даром тайный советник слыл первым стихотворцем при дворе):
   "О фея, ты прекрасней всех на свете.
   Твоя походка, словно лёгкий ветер.
   Твой взгляд, как небо, и как ночь, ресницы.
   О будь моей владычицей-царицей!"
   Прекрасная фея слегка улыбнулась, скромно опустила глаза и сказала: "Мне показалось, что где-то поблизости я слышала плач..."
   Фонфар вспомнил наконец о бедном Дэнди и поспешно ответил: "Это плакал мой бедный дракончик, он внезапно серьёзно заболел..."
   Тайный советник постеснялся сказать, что плакал он сам, потому что ему хотелось казаться мужественным в глазах прекрасной незнакомки. Но когда Фонфар повернулся к своему верному другу и помощнику, тот не шевелился.
   И Фонфар снова разрыдался: "О, мой бедный друг! Неужели ты умер! Мой единственный верный друг покинул меня!"
   Но из глаз дракончика потекли слёзы, и сентиментальный тайный советник сразу догадался, что Дэнди было не так уж плохо, как он хотел показать. Просто дракончик был избалован и любил, когда его жалели. И вот, заметив, что хозяин перестал обращать на него внимания из-за какой-то феи, Дэнди решил в отместку попугать Фонфара, притворившись мёртвым. Но, услышав причитания хозяина, дракончик предательски заплакал от умиления и жалости к себе.
   Фонфар ни на шутку рассердился на Дэнди. Этот глупый дракончик опозорил его перед прекрасной феей!
   "Раз ты такой притворщик, оставайся здесь. Я заведу себе другого дракончика, не такого притворщика", - сердитым и строгим голосом объявил хозяин своему любимцу и, галантно протянув фее руку, зашагал прочь.
   Дракончик жалобно заохал. Прекрасная фея остановилась, потянула Фонфара назад к Дэнди:
   - Нет, его нельзя оставлять одного, - беспокойно захлопала фея длинными ресницами. - Ему на самом деле плохо.
   Фея осмотрела дракончика.
   - Всё понятно. У него аллергия на пыльцу. Вы оставайтесь с ним, а я сбегаю в свой терем, приготовлю снадобье от драконьей аллергии и сразу вернусь, - сказала она Фонфару и быстро скрылась из виду в зарослях цветника, оставив тайного советника в раздумьях.
   - Ах, Дэнди, - прошептал он другу. - Какая бы из неё получилась царица!
   Но дракончик никогда не принадлежал к числу поклонников царя Кошмара, хотя и тщательно скрывал это при дворе по научению Фонфара.
   Дэнди вовсе не хотелось, чтобы такая добрая красивая фея стала женой жестокого властолюбивого Кошмара, поэтому он с деланным равнодушием сказал:
   - Не вижу в этой фее ничего особенного. Хотя, конечно, она гораздо красивее этой бесцветной Северианы. Апч - хи!
   - Ах ты, лукавое животное! - с притворной злостью вскричал тайный советник. - Ох, Дэнди, если Его Величество узнает, что на Празднике Красоты не было самой красивой феи Страны Грёз...
   Но в зарослях цветов показалась фея, и Фонфар снова расцвёл в улыбке. Дэнди же грустно вздохнул. Заботливая фея напоила его зельем, и дракончик сразу перестал чихать. У него прошёл насморк и исчезли красные пятна.
   Дэнди немного повеселел и принялся придирчиво осматривать свои лапы, хвост и живот и, наконец, радостно сообщил:
   - К моей нежной бархатистой коже снова вернулся её прежний цвет. Она даже как будто стала ещё свежее и зеленее.
   - Да. Нужно поскорее уходить из цветника, пока у дракончика снова не началась аллергия, - спохватилась фея и направилась в ту сторону, откуда только что вернулась со снадобьем, увлекая за собой гостей. Через некоторое время вдали показался большой светлый весёлый терем с резными ставнями.
   Он был так просторен, что даже дракончик без труда вошёл в него. Фея накрыла на стол и пригласила гостей пообедать.
   - Могу я узнать имя той, которой обязан жизнью своего друга? - спросил за столом Фонфар.
   - Конечно, - ответила фея. - Меня зовут Тайна.
   - Очень, очень приятно. А меня зовут Фонфар.
   - А меня Дэнди, - представился дракончик.
   - Очень рада познакомиться, - искренне ответила Тайна.
   - А уж как я рад познакомиться с самой красивой феей Страны Грёз! - воскликнул Фонфар.
   - Я знаю, что я красива, как и все юные феи, - опустила Тайна ресницы. - Но, несомненно, многие феи гораздо красивее меня.
   Едва Фонфар приготовился уверять свою собеседницу, что это не так, как Дэнди снова покрылся пятнами и начал чихать и сопеть.
   - Кажется, я опять умираю, - обречённо вздохнул дракончик.
   - Притворщик, - возмутился Фонфар. - Это всего лишь драконья аллергия. Вот только откуда она взялась? Мы ведь уже не в цветнике?
   - Это потому что мое платье соткано из лепестков незабудок, и у меня на голове незабудковый венок, - догадалась Тайна. - Я сейчас приготовлю ещё снадобья.
   Приняв его, Дэнди тотчас же начал упрашивать Фонфара покинуть гостеприимный терем Тайны, опасаясь, как бы у него опять не начался приступ драконьей аллергии. Волей-неволей тайному советнику пришлось уступить. Тепло попрощавшись с феей, Дэнди поспешил взлететь, а Фонфар ещё долго махал фее рукой и ворчал:
   - Противное животное, не дал мне насладиться обществом такой прекрасной феи. Ты ещё пожалеешь об этом, зелёный прохвост!
  
  Глава 14
  Пробуждение в Мерцающем овраге
  Май открыл глаза и, поморщившись, снова сжал веки. Невыносимо болела голова, жутко пересохло во рту и вообще ощущения были такими, как будто на нём, Мае-Милентии Кинли, вчера весь день возили бочки с водой. Да, а что было вчера?
   Со всех сторон раздавался какой-то странный храп. Сын повелителя Долины Радуг снова открыл глаза. Только мрак. Мерцающий мрак. Нет, это не Долина Радуг. Глаза понемногу привыкли к темноте. Май сел, огляделся вокруг. Рядом кто-то фыркнул. Рассвет! Добрый друг Рассвет!
   Розовый конь в яблоках неслышно подошел сзади и теперь недовольно мотал головой. Май вздохнул: он и сам чувствовал себя виноватым. В чём? Сначала нужно разобраться, где же они оказались.
   - Рассвет, где мы? - тихо спросил юноша, как будто конь мог ему ответить, и, норовисто ударив о землю копытом, Рассвет, действительно, укоризненно заржал в ответ, так что Маю стало стыдно ещё больше.
   Нет, это определённо не Долина Радуг. Повсюду лежали жёлтые карлики. Безразлично мерцали огоньки. Конечно! Мерцающий овраг! Так, истина уже близко. А где же Моз?
   Сзади кто-то тихо простонал. Моз!
   Моз??? Мудрец был не похож сам на себя. Интересно, что бы сказал Милентий, если бы увидел его в таком виде? Май удивился бы ещё больше, если бы Мерцающий овраг вдруг хотя бы на несколько секунд озарил свет, когда Моз, бессмысленно глядя в небо, часто хлопал белёсыми ресницами. А борода мудреца, столь же тщательно выбеленная временем, обычно аккуратно расчёсанная, безобразно свалялась, что не скрывали даже мерцающие сумерки. Шевелюра Моза неряшливо торчала во все стороны и выглядела так, будто по ней никогда не прохаживались зубья гребешка. А колпак, тот самый тёмно-синий колпак в звёздах, который отличает мудрецов и звездочётов, скомканный, валялся, поодаль. Да и лицо Моза выглядело, как помятая бумага. Вот дела...
   Видел бы Моз сейчас себя в зеркало! Видел бы его папа! Май расплылся в улыбке, представив, как правитель Долины Радуг недоумённо округляет глаза и, плотно сдвинув брови, укоризненно качает головой: "Н-да, дружище Моз, что творит Зеленый Змий с мудрецами"...
   Н-да, кто бы сейчас, видя Моза в первый раз, мог сказать, что это первый мудрец Долины Радуг?
   Мудрец недоумённо осматривал мерцающее пространство, остановил взгляд на Мае.
   Сын правителя Долины Радуг даже испугался, таким бессмысленным стал обычно глубокомысленный взгляд наставника. Смотрит, как будто не узнаёт.
   - Мо-оз... - осторожно позвал Май.
   - Май-Милентий Кинли? - захлопал ресницами Моз. - Не-ве-ро-ят-но...
   От того, как отчётливо, по слогам произнес наставник это "невероятно" Май, сам не зная почему, опустил глаза. Как-то, осуждающе что ли, прозвучало это "невероятно".
   - Невероятно! - повторил Моз. - Что делает Зелёный Змий с удальцами!
   Нет, это уже слишком! Слишком! Пусть Моз сначала посмотрит на себя, а уже потом так откровенно намекает другим, что они выглядят неподобающим образом.
   Только из уважения к наставнику Май не высказал ему вслух свои соображения. Кто вступает в ненужный спор, тот попусту тратит время. Немного практики, и, оказалось, не так-то и сложно усвоить уроки Моза по ораторскому искусству. Если бы ещё так не болела голова! Май невольно поморщился.
   - Н-да, - покачал головой Моз, - не подозревая, как нелепо выглядит в глазах своего ученика, читая в таком виде нравоучения. - Мне кажется, мы поступаем недостаточно мудро.
   Май ехидно усмехнулся. Недостаточно мудро!
   - Опр-ределённо, недостаточно, - проснулся Альбин.
   - Целую вечность мы в Мерцающем овраге, - продолжал убеждать мудрец, - хотя с ним никто и не спорил. - И не сдвинемся с мёртвой точки. Более того, мы потеряли счет времени. А между тем, может быть, на горе Нит давно отцвели кактусы.
   Май невольно поёжился от такого предположения. А если Моз прав?
   - Скорее в путь! - вскочил Май, но Мерцающий овраг снова поплыл перед глазами, и смельчак плюхнулся назад на землю, придавив при этом какого-то жёлтого карлика.
   - Ой, - запищал тот, потирая отдавленную ногу. Этим невезучим оказался Олди.
   - Прости, дружище! - смущённо извинился Май. Как-то уж очень бесславно начинается путешествие, предвещавшее великие подвиги. Знал бы об этом отец! И Май вздохнул при мысли о том, как разгневался бы Милентий Кинли, узнав, что его сын самым бессовестным образом беспробудно пьянствует в Мерцающем овраге вот уже... Да, и правда, сколько?... День, два, три?..
   - Давненько мы так не веселились, как вчера вечером, - мечтательно растянул толстые губы в улыбке Олди.
   Май с облегчением вздохнул, но на всякий случай осторожно поинтересовался:
   - Значит, сейчас утро?
   - Почти вечер, - жёлтый карлик поднял глаза к небу, в котором звёзды смешивались с мерцающими огоньками. - Если точнее, уже не полдень, но ещё не вечер.
   - Надо же! - удивился Моз. - Как уверенно вы определяете время по звёздам. А ведь их почти не отличить от мерцающих огоньков.
   - За пятьсот лет без солнца научишься и не этому, - вздохнул Олди.
   Слова жёлтого карлика прозвучали для Мая укором, хотя Олди, конечно, вовсе не хотел сказать, что, дескать, в Мерцающем овраге забыли, что такое солнце, а вы, любезнейший Май- Милентий Кинли, вместо того, чтобы спешить к горе Нит...
   - Нам пора! - подскочил Май. - Спасибо, Олди, за гостеприимство. Спасибо, Фро. Спасибо, Укси. Спасибо, Букси... Спасибо...
   Жёлтые карлики потирали с похмелья глаза. Как зовут остальных, Май так и не смог вспомнить. Все мысли смешались, и, как не хмурил Май лоб, собрать их не было никакой надежды.
   - Нам пора, - удручённый собственной забывчивостью, повторил Май. - Прощайте, друзья!
   - Возьмите вина и хлеба на дорожку, - засуетился Олди.
   - За хлеб благодарим, а вот вино не все умеют пить, - строго взглянул Моз на Мая. - Лучше дайте нам лукошко ваших сонных яблочек.
   - Ну, этого добра у нас навалом! - Олди мигом принёс из дома самое вместительное лукошко, какое нашлось в хозяйстве, и карлики тут же наполнили его верхом так, что яблочки скатывались на землю.
   Кряхтя, Моз взгромоздился на Жемчужину, взял из рук Олди лукошко. Май оказался в седле в одно мгновение, как будто и не было разухабистой пирушки и ужасной боли в висках - её последствия. Альбин не то взлетел, не то вскарабкался ему на плечо. Ворон чувствовал себя так отвратительно, что даже утратил красноречие и смотрел на всё происходящее вокруг почти безучастно.
   Мерцающий овраг впал в похмельное оцепенение.
   - Разве так провожают героев? - спохватился Укси, многозначительно покосившись на балалаечника. - Ну-ка, Джад, давай нашу любимую.
   Музыкант не заставил просить себя дважды. Тотчас же балалайка, забытая у колодца, очутилась в его руках. Карлик ударил по струнам сначала вяло, потом веселее, ещё веселее... Пора бы и проснуться - вечер на носу.
   "Над мальвой вьются пчёлы", - подхватили тысячи голосов. А Олди, которому очень хотелось, чтобы гости запомнили, как их встречали и провожали в Мерцающем овраге, отыскал на земле какой-то прут, не долго думая, соорудил из него факел. И, чиркнув спичкой, поднял огонь над головой. Все жёлтые карлики тотчас же последовали его примеру. Кроме только, пожалуй, Джада, у которого были заняты руки.
   "Ой-ла-ла! Ой-ла-ла!"
   Уже в который раз сотрясали овраг охрипшие от бурного веселья голоса.
   Тысячи зажжённых факелов покачивались в такт задорной мелодии.
   В овраге стало светло, как днём, и так дымно и торжественно, что Альбин, расчувствовавшись, прослезился.
   Карликовые деревья попадались всё реже, а блуждающих огней становилось всё меньше. Догорали и факелы.
   - Вот и перешли Мерцающий овраг, - остановился Моз.
   Букси, забеспокоившись, посмотрел на звёзды:
   - Уже вечер. Переночуйте ещё одну ночь у нас, а утром продолжите путь...
   - Нет-нет, друзья! - в свою очередь забеспокоился Моз.
   - Спасибо за гостеприимство, друзья, - проявил благоразумие и Май. - Но нам надо спешить.
   - Скор-ро мы вер-рнёмся, - пообещал на прощание Альбин. - Только повер-ргнем Чёр-рного Великана... - ворон даже поёжился от собственных бесстрашных слов, так убедительно они прозвучали, - и вер-рнёмся в Мер-рцающий овр-раг. Кар!
   Карлики ещё долго махали руками вслед неожиданным гостям, которые так пришлись им по душе. А когда Рассвет и Жемчужина умчали Мая, Моза и Альбина далеко от Мерцающего оврага, так что он совсем не был виден из-за холмов, ворон вдруг встрепенулся. Издалека доносился знакомый мотив на такие знакомые слова:
   "Лишь одержу победу
   Над Чёрным Великаном,
   И к вам, друзья-соседи,
   Я поздно или рано
   Вернусь! Вернусь! Вернусь!"
   Вот только откуда он знает эту песню, ворон никак не мог вспомнить. Может быть, слышал её во сне?
  
  
  Глава 15
  Вечнозелёный Дуб
  Солнце медленно скатывалось золотым мячиком за горизонт.
   "Солнечный лес! Скоро я увижу Солнечный лес!"
   Злата парила, кувыркалась в небе.
   Как хорошо, когда за спиной такие яркие, лёгкие крылья!
   Сольвейг остался уже далеко позади, внизу простиралось огромное чистое поле. Очертания далёкого манящего леса становились всё отчетливее.
   Время от времени Злата мечтательно закрывала глаза, и воображение рисовало ей чудесную залитую солнцем поляну, на которой - динь-динь-динь-динь - вызванивают чарующую мелодию серебряные колокольчики.
   - Поспеши, большой мотылёк! - услышала Злата совсем близко тонкие голоса. Стайка голубых мотыльков обогнала златокудрую фею. - Разве тебя не пугают драконы?
   - Драконы? - забеспокоилась Злата.
   - Драконы! Драконы! - трепеща крыльями, испуганно повторяли мотыльки. - Над Сольвейгом полно драконов. Их дыхание так горячо, что обжигает крылья.
   Злата обернулась и увидела, что небо над Сольвейгом стало чёрным от драконов, как будто над главным городом Страны Грёз нависли грозовые тучи.
   - Я пропала! - в ужасе воскликнула Злата.
   Проклятый цветок! Ей не уйти от погони. Драконы настигнут её, и всё из-за мерзкой огненной розы!
   - Летим с нами к Вечнозелёному Дубу, - позвали мотыльки. - Там драконы не найдут нас.
   Злата едва поспевала за мотыльками, ведь только утром она научилась летать.
   - Скорее! Скорее! - торопили маленькие крылатые создания. - Чёрные тучи всё ближе.
   Огромный величественный дуб-исполин виден издалека, но только пташкам и мотылькам известно о дупле, скрытом в густой листве Вечнозелёного Дуба.
   - Сюда! Сюда! - мотыльки исчезали в вечнозелёной листве. Вслед за ними Злата нырнула в зелёную гущу и оказалась в просторном уютном дупле.
   В нем было уже полным-полно мотыльков, и те, которые показали Злате дупло, и другие, которые ещё раньше завидели полчища драконов и поспешили к спасительному отверстию.
   А любопытные птахи расселись на толстых ветвях Вечнозелёного Дуба и даже не чирикали, в ожидании глядя на чёрные тучи, надвигавшиеся со стороны Сольвейга.
   - Какой большой мотылёк! - восхищались мотыльки, рассматривая узор на крыльях Златы. - Какие красивые крылья! Будь нашей королевой!
   - Но ведь это я мотыльковая королева! - забеспокоилась красивая бабочка, часто-часто захлопала крыльями с красивым пурпурно-голубым узором.
   Злата поспешила успокоить её.
   - Нет, мотыльки, спасибо за то, что оценили красоту моих крыльев. Признаюсь, мне они тоже очень нравятся. Но я не хочу быть королевой, ведь это такая ответственность. А я хочу летать, летать, летать и не думать ни о чём.
   Злата даже опустила золотые ресницы, представив, как снова будет парить и кувыркаться в потоках воздуха, когда небо очистится от драконов.
   - Летят! Летят! - испуганно защебетали пташки, а самые робкие поспешили спрятаться в дупле.
   Злата осторожно выглянула из своего укрытия.
   Обдавая небо жаром, над вечнозелёной листвой, трепеща чёрными крыльями, проносились драконы. Злата в ужасе забилась в глубь дупла.
   И даже когда драконы исчезли в направлении Солнечного леса, Злата ещё долго не решалась выглянуть из дупла.
   Здесь спокойно и весело. Здесь не надо падать ниц перед отвратительным царём Кошмаром. Здесь можно просто лежать и не думать ни о чём, закрыть глаза и слушать, как шелестят похожие на разноцветные сны крылья мотыльков, как тихо звенят их голоса, похожие на перезвон серебряных колокольчиков... Серебряных колокольчиков, которые растут в Солнечном лесу... В Солнечном лесу... Там, на светлой, светлой поляне, растут самые красивые цветы, они сияют, как маленькие звёзды... Голубые, золотисто-жёлтые... Но это был уже сон...
  
  
  
  Глава 16
  Моз и Май спасают Альбина
  Мрак, между тем, уступил место сумеркам. Обычным вечерним сумеркам. Почти таким же, как в Долине Радуг. Голоса, стройным хором доносившиеся из Мерцающего Оврага, становились всё тише и тише, и, наконец, стали совсем не слышны.
   - Как тихо! - повертел головой Альбин. - Когда чер-ресчур-р тихо, становится тр-ревожно...
   - Перестань каркать! - перебил ворона Май. - Зря мы тебя взяли с собой. Если ты боишься даже тишины, то как же, интересно, ты собираешься сражаться с Чёрным Великаном?
   - Хр-рабр-ро собир-раюсь ср-ражаться до последней капли кр-рови! - гордо ответил Альбин и насупился.
   Май недоверчиво усмехнулся. Конечно, в решительный момент на Альбина рассчитывать нельзя. Но во всяком случае, он уже не дрожит, как травинка на ветру, от одного упоминания о Чёрном Великане. А, пожалуй, в чём-то Альбин прав... В этой новой незнакомой местности, и правда, как-то уж слишком тихо. Впрочем, это была вовсе не тревожная тишина, а скорее, таинственная.
   Карликовые деревца давно уже не встречались на пути, уступив место толстостволым дубам и елям, которые протягивали навстречу пушистые лапы. А тропа, поросшая пушистыми мхами и лишайниками, мягко стелилась перед путниками, как самый ворсистый ковёр. Интересно, куда она приведёт?
   Сумерки тихо сгущались.
   - Когда темнеет, я кажусь ещё белоснежнее, - хвалился Альбин своим оперением и тут же снова забеспокоился. - Но и если на нас нападут какие-нибудь чудовища, то пер-рвому, уж конечно, несдобр-ровать мне.
   Ворон уже забыл о своём недавнем обещании храбро сражаться до последней капли крови и снова беспокойно озирался по сторонам:
   - Когда так тихо, то так и кажется, что сейчас кто-то в этой подозр-рительной тишине зар-рычит, заскр-рипит зубами.
   Альбин прислушался. Рассвет и Жемчужина последовали его примеру. От напряжения у лошадей даже подрагивали ноздри и уши. Но Рассвет и Жемчужина не услышали даже топота собственных копыт, такими мягкими и пушистыми были мхи в незнакомом лесу.
   Мозу казалось, что в этой пронзительной тишине он слышит удары своего сердца. Тук-тук, тук-тук... Как часы.
   А Май, как ни прислушивался, не услышал ничего.
   Ни хруста веток, ни шелеста листьев - ничего.
   Ни тем более рычания, скрипения зубов, шипения и т.д. Только отчетливо нарушило безукоризненную тишину привычное "Кар!".
   - Что это? - встрепенулся Альбин.
   - Что? - насторожился Моз.
   - Ты слышал, слышал, кто-то сказал "Кар!"?- глаза Альбина округлились от страха и сияли, как две янтарные бусины.
   Май рассмеялся:
   - Альбин, ты снова вздумал нас пугать?
   От возмущения Альбин, забыв о страхе, даже стал подпрыгивать на плече у Мая. Этот бездельник решил выставить его лгуном!
   - "Кар!" сказал кто-то другой! - настаивал ворон.
   - Может быть, Рассвет или Жемчужина? - развеселился Май.
   - Иго-го! - весело отозвалась Жемчужина. А Рассвет настороженно повёл ушами.
   "Кар-р-р!!!" - снова отчетливо раздалось откуда-то сверху.
   Пять пар глаз мигом устремились к пушистым верхушкам. Теперь ни у кого не возникало сомнения, что каркающие звуки в этом лесу мог издавать не только Альбин.
   "Кар-р-р!" - снова раздалось в вышине, но уже с другой стороны.
   - Не тр-русьте! Это пр-росто вор-роны! - приободрился Альбин, хотя никто и не думал дрожать от страха, просто уж очень неожиданно нарушило тишину это карканье.
   - Это вор-роны! Вор-роны! Кар! Кар! - заволновался Альбин, ведь в Долине Радуг он был единственным вороном. Альбин совершенно забыл об осторожности. Предвкушая встречу с братьями по крови, белый ворон громко хлопал крыльями и радостно каркал.
   - Тише, тише, - пытался успокоить пернатого любимца Моз. - Наверняка, эти вороны чёрные...
   - Р-разумеется, чёр-рные, - не слушал Альбин Моза. - Не всем же повезло р-родиться с белоснежным опер-рением! Пусть мои бр-ратья по кр-рыльям не такие кр-расивые. Я не гор-рдый. Увер-рен, они мне понр-равятся.
   "Кар!", "Кар!" - захлопали крылья со всех сторон.
   - Ой! - только и вскрикнул Альбин и спрятал голову под крыло.
   Чёрные вороны летели прямо на него и выглядели при этом совсем не дружелюбно.
   - Ой! Ой! Кар-р-р! - вскрикивая, ворон полетел, куда глаза глядят. Альбин так растерялся, что врезался в большую разлапистую ель, да так сильно, что у него искры посыпались из глаз. В ту же секунду чёрные вороны налетели со всех сторон и с дружным карканьем принялись клевать Альбина.
   - Прочь! Прочь! - ринулись на помощь Май с Мозом.
   Но Альбин, перекувыркнувшись в воздухе, уже летел над вершинами елей, и чёрная стая пыталась его настичь.
   Май и Моз вскочили в сёдла, и Рассвет и Снежинка, обгоняя ветер, поскакали по странному лесу так, что от быстрой рыси у Моза из лукошка посыпались карликовые яблочки.
   - Пр-ропадаю! Пр-ропадаю! Кар!- посыпались сверху белые перья.
   - Спускайся скорее! - крикнул Моз, но, обессилев от неравной борьбы, Альбин уже рухнул на мшистую землю с высоты хвойных вершин.
   Чёрные вороны ринулись за ним.
   Хоть приземление Альбина было вполне мягким - ворсистый мох смягчил удар о землю -, но при падении ворон ушибся крылом о толстую ветвь и теперь плакал от боли.
   - Прочь! Прочь, гадкие птицы! - соскочив с Рассвета, Май подбежал к Альбину и грозно размахивал мечом. - Ну, подлетай, кто хочет остаться без хвоста!
   Вороны расселись поблизости на колючих ветвях и оттуда злобно косились на Альбина, Мая и Моза, но подлететь поближе не решались.
   - Вот вам, вредные птицы, - Моз наклонился к наполовину опустевшему лукошку и запустил в хвойную гущу карликовым яблочком. Недовольно каркая, вороны захлопали крыльями. Тотчас в них полетел ещё один фрукт из Мерцающего оврага, потом ещё и ещё, пока лукошко не опустело.
   - Кар! - тяжело слетев на землю, самый крупный чёрный ворон подлетел к румяному карликовому яблочку и клюнул его.
   Кисло-сладкий плод пришёлся по вкусу чёрной птице, и остальные вороны, последовав её примеру, тоже слетели на землю.
   Тропа, по которой Моз просыпал плоды карликовых яблонь, уводила зловещих птиц дальше и дальше в сторону Мерцающего оврага.
   - Вперёд! - скомандовал Май, лихо запрыгнув в седло.
   Альбин попытался взлететь, но тут же со стоном рухнул на землю.
   Моз бережно положил Альбина в лукошко и взгромоздился в седло.
   - Нам надо поспешить! - предостерёг Май. - Эти зловредные птицы могут вернуться.
   - Чёрные вороны не скоро вспомнят о нас, - возразил Моз.
   - Яблочки-то сонные! - обрадовался Альбин своей догадливости и важно скосил глаза из лукошка на Мая. Вот, Моз, полюбуйся на своего любимого ученичка, разве сравнится он умом с белым вороном?
   Май же совсем не выглядел удручённым собственной недогадливостью.
   Нахмурив лоб, он обратился к учителю:
   - Моз, а почему чёрные вороны напали на Альбина?
   - Да, почему? - завозился Альбин в лукошке. - Ведь я такой белоснежный, такой кр-расивый, такой...
   - Вот в том-то и дело, Альбин, - покачал головой Моз.
   - Эти чёр-рные вор-роны - пр-росто злые завистники. Кар! - сделал вывод белый ворон.
   - Все гораздо сложнее, Альбин, - возразил Моз.
   - Все дело в естественном отборе, - вспомнил Май термин из "Важнейших основ естествознания". - Просто ты не такой, как они...
   От возмущения Альбин даже начал задыхаться. Что, в самом деле, позволяет себе этот невежда!.. Думает, если он сын Его Величества Милентия Кинли, то ему можно всё! Можно заявить в лицо умирающему белому ворону, что он хуже этих уродливых чёрных птиц! Но ведь Моз наверняка знает, что это не так, что он, Альбин, лучше. Ворон посмотрел на Моза с мольбой и надеждой, но тот и не думал возражать Маю. Нет, это слишком, слишком, мир не справедлив!...
   С этими мыслями измученный приключениями убывающего дня Альбин уткнулся в плетёную твердь лукошка и закрыл глаза...
  
  Глава 17
  Фонфар и Дэнди знакомятся со Сморчком Козлобородом
   Дэнди вяло взмахнул крыльями в воздухе и тоскливо посмотрел вниз.
   - Фонфарчик, я устал, давай приземлимся,- канючил дракон.
   - Ничего с тобой не случится, - ворчливо ответил тайный советник.
   Как был бы доволен им Его Величество Кошмар, если бы именно он, Фонфар, поймал эту легкомысленную феечку с мотыльковыми крыльями.
   Но какие могут быть подвиги с таким ничтожным ручным дракончиком?
   Фонфар не на шутку был зол на своего любимца.
   К тому же уже темнеет, и наверняка эту глупышку, упорхнувшую из рук самого царя, уже кто-то обнаружил и доставил в Хрустальный дворец. Так что можно возвращаться в Сольвейг с чистой совестью.
   - Но Фонфарчик, - продолжал ныть дракончик. - Я совершенно выбился из сил. У меня пересохло горло и урчит в животе. Ой, у меня закружилась голова! Ох, сейчас мы упадём!
   И Дэнди, переворачиваясь в воздухе, стал падать на землю. Фонфар еле успел ухватиться за шею дракона.
   Приземление оказалось на удивление мягким. На шкурке Дэнди не осталось ни одного синяка или царапины, а Фонфар, который под конец всё-таки разжал руки, упав, подвернул себе ногу и теперь немного прихрамывал. Новая золочёная шляпа тайного советника отлетела в сторону и поблёскивала рядом с какой-то кочкой, обвитой плющом.
   - Мерзкое зелёное чудовище, - бранился он. - Ты это сделал нарочно! Пора пустить тебя на плащи!
   Дракончик невольно поёжился: на этот раз тайный советник был зол ни на шутку, и Дэнди решил во всём чистосердечно признаться:
   - Ну хорошо, Фонфар, не злись. Я притворился, что у меня закружилась голова. Но я не хотел, чтобы ты повредил себе что-нибудь. Тебе очень больно?
   - Ну ладно-ладно, не подлизывайся, - примирительно проворчал Фонфар и поднял с земли цилиндр. К счастью он не пострадал, иначе несдобровать бы этому зеленому притворщику. А вот нога наверняка распухла под зеркальным сапогом. Фонфар сдул с золочёного головного убора пылинки, нахлобучил его обратно на голову и, морщась от боли, опустился на кочку.
   - А-ай! - пронзительно запищала кочка.
   - Ой! - подскочил Фонфар. Перед ним стояло маленькое уродливое существо с длинной чёрной бородой и отряхивало с себя траву.
   Дэнди бесцеремонно обнюхивал маленького уродца, дрожащего от страха.
   - Смотри, какой уродливый карлик ущелий, - обратился дракончик к Фонфару. - И что это у него за флакон?
   На поясе у карлика покачивался хрустальный флакон с крышкой из лунного камня.
   Такие флаконы Фонфар ни раз видел в волшебной лаборатории Элса.
   - Что за мерзкий запах! - дракончик обнюхал флакон и чихнул. - Фу! Фу! Сейчас у меня опять начнётся аллергия!
   Но Фонфар и не думал сочувствовать Дэнди. Тайный советник жадно втягивал ноздрями аромат, исходивший от уродца. Да, именно такой чудесный, волнующий аромат стоял тогда в его Янтарном тереме, когда приходил Элс в гости с этим своим волшебным одеколоном. Неужели это и есть тот несчастный, как его там ... Чернобород?.. Тайный советник наморщил лоб. Ну да, конечно, Сморчок Козлобород! Именно так и описывал старина Элс диковинного уродца из чащи Солнечного леса.
   Фонфар окинул карлика любопытным взглядом.
   Да, это был никто иной, как Сморчок Козлобород. Не думая об усталости и не замечая ничего вокруг, карлик спешил к Туманным горам, и воображение уже рисовало ему картину триумфального возвращения, как вдруг... Что-то огромное кубарем скатилось на него прямо с ясного неба. Припав к земле, карлик закрыл голову руками и так бы и лежал до тех пор, пока это нечто, упавшее с неба, не скрылось бы снова за облаками, если бы Фонфар не сел на него.
   Теперь, опомнившись от испуга, карлик в свою очередь с интересом смотрел на тайного советника. Под пристальным взглядом Фонфара Сморчок Козлобород почувствовал себя неловко. Как, должно быть, жалко и нелепо он выглядит в глазах этого незнакомца в золотой шляпе и зеркальных сапогах. А какой аромат исходит от этого незнакомца. Пожалуй, не хуже, чем волшебный одеколон, подаренный Элсом!
   Сморчок Козлобород опустил глаза и вздохнул, представив себя со стороны в одеянии из плюща и травы. Этот наряд он наспех соорудил к Лесному Балу. Ведь раньше, когда он, заросший густой шерстью, прятался в чаще леса, одежда была ему ни к чему.
   - И зачем тебе этот венок на шее? - продолжал придираться Дэнди.
   Потянувшись к осиновому венку Парнелии, дракончик отщипнул от него несколько листочков.
   - Я так проголодался, что готов есть всякую дрянь, - сообщил Дэнди Фонфару, бросая на него укоризненный взгляд.
   - Ты, мерзкое зелёное чудовище! - Сморчок Козлобород совершенно забыл о страхе. - Не смей прикасаться к венку Парнелии!
   - Ба! - развеселился дракончик. - Кто эта Парнелия? Да у этого чернобородого, кажется, есть возлюбленная. Ведь это возлюбленная подарила тебе венок? Наверное, она такая же уродливая, как эта осина!
   От негодования Сморчок Козлобород сжал кулаки:
   - Парнелия - самая прекрасная нимфа в Солнечном лесу! - воскликнул он.
   - Смотри-ка, Фонфарчик, - подмигнул жестокий дракончик тайному советнику. - Этот чернобородый сердцеед сразил бы наповал и неприступную Севериану. Учись!
   Растянув свой пурпурный плащ на траве, Фонфар уселся на него и, стянув зеркальный сапог, потирал распухшую ногу.
   - Прекрати, Дэнди, - вступился за совершенно растерявшегося и побагровевшего от злости Сморчка Козлоборода придворный сердцеед.
   - Нет, Фонфар, - не унимался Дэнди, - ну разве это не смешно: самая прекрасная нимфа Солнечного леса отдала свой венок, словно какому-нибудь герою...
   Нет, это уже слишком... Сморчок Козлобород стал задыхаться от гнева. Да что понимает это мерзкое зелёное чудовище! Ещё совсем недавно, когда солнце было в зените, его, отважного героя, осыпали венками самые красивые нимфы, а венков было так много, что можно было в них утонуть. И вот теперь это наглое животное смеет говорить такие гадости прямо ему в лицо. Да знает ли этот хвостатый, с кем имеет дело!
   - Я храбрый герой Элс, - расправил грудь карлик. - Я победил ужасного Сморчка Козлоборода.
   Ожидая, какой эффект произведут его слова, Сморчок Козлобород надул щёки и даже приподнялся на цыпочках, чтобы казаться ещё внушительнее.
   - Что? - покатился со смеху Фонфар, забыв о вывихнутой ноге. - Ты... ты победил Сморчка Козлоборода? Как, ты говоришь, тебя зовут? Элс? Отважный герой?
   От смеха у Фонфара даже слёзы брызнули из глаз.
   Карлик же готов был расплакаться от обиды. Этот напыщенный франт не верит ему.
   - Так значит, Элс!.. Ха-ха!.. - хохотал Фонфра. - Отважный герой! Ха-ха!.. Дэнди, ты, кажется, проголодался. Съешь-ка этого отважного героя!
   И тайный советник лукаво подмигнул дракончику. Дэнди, большой любитель шалостей, грозно вращая глазами и широко разевая рот, наклонился к карлику, как будто и впрямь собирался им поживиться.
   Сморчок Козлобород, похолодев от страха, испуганно попятился и бросился бежать. Дэнди хотел было догнать его, но Фонфар остановил дракончика:
   - Не надо, Дэнди! Мы его достаточно напугали. Уже совсем стемнело. Поспешим.
   И, накинув плащ, Фонфар взгромоздился на Дэнди.
   А Сморчок Козлобород ещё долго бежал, бежал, не видя ничего вокруг от слёз обиды, пока совсем не выбился из сил. Только тогда он почувствовал, как устал за этот невероятно длинный день, принёсший ему столько неожиданностей.
   Отдышавшись, карлик огляделся вокруг. Со всех сторон простиралось чистое поле. Только неподалёку огромное, как великан, тянулось ветвями в небо раскидистое дерево.
   "Вот здесь и заночую", - решил карлик и, всхлипывая, свернулся калачиком в мягкой траве у мощных корней.
  
  
  
  Глава 18
  Берёзовая роща
  Всю ночь Альбина пытались настигнуть чёрные вороны. Их было так много, что небо казалось чёрным. И белому ворону оставалось только лететь, лететь, лететь, куда глаза глядят. Натыкаться в темноте на огромные стволы. - Кар! - издал Альбин истошный вопль. Он снова врезался клювом в огромное дерево. "Ох-хо-хо!" - прогремел откуда-то сверху не то хохот, не то вздох. Альбин поднял глаза и похолодел от страха. Дерево оказалось ... ногой Чёрного Великана. "Спасите! Пр-ропадаю! Кар-р!" - истошно заголосил Альбин. "Ох-хо-хо-хо!" - прогремел в гробовой тишине голос Чёрного Великана. "Май! Моз!" - тщетно звал ворон. И тот, и другой как сквозь землю провалились. "Ах-ха-ха!" - наклонился над лесом Чёрный Великан, грозно сверкая красными глазищами.
   Альбин в ужасе закрыл глаза крыльями и проснулся. Было так светло, что ворон снова зажмурился от света. В лукошке было жёстко и неуютно. Разумеется, никто не додумался подстелить больному ворону хотя бы маленький клочок травы. Не удивительно, что ему снятся всякие кошмары. Но кому нужен умирающий белый ворон! От жалости к себе у Альбина даже слёзы навернулись на глаза.
   Альбин осторожно приподнял голову и вскрикнул от боли. Вокруг было белым-бело и от яркого света, и от берёз, которых было так много, что даже мудрейшему ворону Материка Грёз их не счесть. А в шелковистой траве повсюду выглядывали красные шляпки мухоморов и рыжие - подберезовиков.
   - Альбин! Дружище! Ну как ты? - заметив, что Альбин проснулся, Май наклонился над лукошком.
   - Как? Как? Кар-р! Что за дур-рацкие вопр-росы! Не видишь сам, что я умир-раю!
   - Ему уже лучше, - подмигнул Май Мозу, который только что проснулся и потирал глаза спросонья.
   - Что значит лучше? - возмутился ворон.
   - Я только хотел сказать, что ты несколько преувеличиваешь, - примирительно согласился Май. Не спорить же, в самом деле, с Альбином, когда у бедного ворона перебито крыло...
   - И вовсе я не пр-реувеличиваю, - пытался было вступить в спор Альбин, но, видя, что никто и не пытается ему возражать, нахохлившись, замолчал.
   - Вчера, в этой суматохе мы даже не подстелили Альбину травы, - спохватился Май.
   "Вот! Вот! Вспомнили, наконец!" - хотел было сказать Альбин, но вместо этого произнёс: "Ничего стр-рашного. Кому нужен умир-рающий белый вор-рон!"
   Да! Пусть этим героям, аникам - воинам будет стыдно. Но Май и Моз и без того хлопотали вокруг Альбина. Май положил ему под голову пучок мягкой травы. А Моз принёс ворону стебель с ягодами лесной земляники.
   - А теперь, Альбин, дружище, мы займёмся твоим лечением, - объявил Моз как-то уж слишком торжественно, так, что Альбину стало не по себе. Значит, он, действительно, СМЕРТЕЛЬНО болен, если даже Май с самым серьёзным видом слушает мудреца, да ещё и кивает головой.
   Моз осторожно приподнял крыло Альбина, отчего у ворона потемнело от боли в глазах, и от этого он окончательно утвердился в мысли, что его травма никак не совместима с жизнью.
   - Н-да, - цокнул языком мудрец. - Дело серьёзно, но жить будешь.
   Альбин облегчённо вздохнул.
   - Кость повреждена. Это, конечно, плохо, - рассуждал вслух мудрец. - Нужно наложить фиксирующую повязку. Но где добыть глину? И неплохо бы приготовить снадобье. Но как развести огонь?
   - Смотрите! Дымок! - прервал размышления мудреца Май.
   Действительно, поодаль, над берёзами, тянулась к небу струйка дыма.
   - Идём! ... Нет... - Остановился Май. - Ты, Моз, останься с Альбином. А я пойду один, проверю, нет ли там какой опасности.
   Рассвет фыркнул, повёл ухом и топнул ногой.
   - Нет, Рассвет. Ты тоже останешься, - ответил Май на немой вопрос своего коня. Ты хочешь спросить, почему я не беру тебя с собой? Потому что стук копыт может наделать переполоху. А он нам сейчас совершенно ни к чему. Мы должны подумать об Альбине.
   - Мудр-ро! - одобрил Альбин решение Мая. Да, надо признать, этот бездельник иногда может быть очень даже рассудительным.
   - Бер-реги себя! - крикнул Альбин вслед удаляющейся фигуре.
   Но чем ближе Май подходил к таинственному дымку, тем больше забывал об опасности. Вперёд подгоняло беспокойство за Альбина и любопытство: обретёт ли он у ласкового огня новых друзей или вокруг костра собрались лесные чудища. А может, струйка дыма ни что иное, как первый признак лесного пожара?
   Но... какие могут быть опасности в такой безмятежной нарядной роще! А как здесь поют соловьи! Можно было бы слушать и слушать, если бы не нужно было спешить к горе Нит.
   Трели, между тем, становились всё громче, будто все соловьи Берёзовой Рощи слетелись туда, к таинственному огню.
   Лесной Ветерок доносил до Мая едкий запах жжёных веток, к которому примешивался аромат малины.
   Даже запах у этого дыма был каким-то особенным.
   Запах из далёких беззаботных дней, которые так незаметно пролетели в Долине Радуг.
   Сколько раз, улизнув с грамматики или с философии, Май скрывался в колючем малиннике. Да уж, царапин было не избежать, зато такой сочной и сладкой малины, как в Долине Радуг, нет на всем Материке Грёз.
   Май не заметил сам, как начал насвистывать, не слишком успешно подражая соловьям Берёзовой Рощи. И только когда вдали забрезжило пламя, вспомнил, что вовсе ни к чему привлекать к себе внимание не известно ещё кого. И Май сделал несколько крадущихся шагов и осторожно выглянул из-за толстой берёзы. Не смотря на то, что юноша старался ступать неслышно, сухая ветка предательски хрустнула под его ногами, и стайка птиц испуганно вспорхнула с нижних ветвей.
   - Пташки мои, что ж вы так всполошились!
   Тихий звенящий голос заставил вздрогнуть Мая- Милентия Кинли.
   Соловьи, которых неосторожно вспугнул Май, опустились на ладони лесной феи в платье, сотканном из незабудок. Длинные чёрные волосы незнакомки шлейфом бы стелились за ней по земле, если бы их не придерживали мотыльки. Похожие на цветки, оторвавшиеся от стеблей, крылатые создания окружали фею плотной живой завесой, но это не помешало Маю рассмотреть, что незнакомка сказочно красива. Май ущипнул себя за руку. Не сон ли это? На руке отчётливо обозначилось красное пятнышко. Значит, не сон. Май даже присвистнул от восторга, и, конечно, снова вспугнул с берёзы стайку птиц.
   Прятаться за белоснежным стволом было бесполезно. Да, и бес-смыс-слен-но, как сказал бы Моз. Вот только почему подкашиваются ноги и перехватывает дыхание, ведь его, Мая-Милентия Кинли не страшит даже Чёрный Великан?
   Услышав странный шелест, незнакомка в незабудковом платье не спеша направлялась к берёзе, за которой застыл Май. С каждым её шагом сердце Мая - Милентия Кинли билось всё чаще и чаще, и вот уже готово было вырваться из груди.
   И вот незнакомка подошла так близко, что Май почувствовал аромат незабудок.
   - Что с Вами, отважный герой? - прозвенел её голос совсем рядом. Удивлённо хлопая длинными чёрными ресницами, незнакомка смотрела в глаза Маю.
   Нужно было что-то сказать. Но под взглядом огромных, голубых, как небо в Долине Радуг, глаз феи, мысли Мая спутались в какой-то немыслимый клубок.
   - От запаха незабудок у меня закружилась голова, - выпалил Май первое, что пришло в голову, и стал багровым от стыда.
   Да уж, осталось только упасть в обморок для полноты картины. Уж лучше было бы вообще молчать, но слово, как говорит Моз, не воробей и даже не ворон. Уж если вылетело...
   И почему, почему он, Май-Милентий Кинли, так бездумно пренебрегал уроками этикета! "Сейчас они бы очень пригодились", - запоздало сожалел Май.
   - О-о, - расстроилась фея. - Это всё из-за моего платья. Но, ничего, я надену другое.
   - Нет, ничего страшного, - поспешил Май успокоить фею. - Мне уже лучше.
   - Что ж, - улыбнулась фея. - Тогда будьте моим гостем. Не хотите ли малинового чая с лесным мёдом, отважный герой?
   Только сейчас Май заметил, что незнакомка называет его отважным героем. Наверное, меч ввёл её в заблуждение...
   - Не хочется вас разочаровывать, прекрасная незнакомка, - смущённо признался Май. - Но я вовсе не отважный герой. В своей жизни я не совершил никаких подвигов. Если не считать, конечно, подвигом то, что на днях в Мерцающем овраге я выпил столько эля и вина, сколько не выпил бы и мой верный друг Рассвет.
   Второй раз за утро Май пожалел, что в свое время не удосужился вызубрить от корки до корки толстенный учебник с витиеватой надписью "Этикет" на обложке. Кажется, он снова что-то брякнул невпопад.
   Однако незнакомка словно и не расслышала последних слов Мая:
   - Просто вам, отважный герой, ещё не предоставлялось случая совершить подвиг...
   - Нет, нет, пожалуйста, прекрасная незнакомка, не называйте меня отважным героем, - продолжал протестовать Май. - Зовите меня просто Май- Милентий Кинли.
   - Хорошо, Май-Милентий Кинли, - улыбнулась и чуть склонила голову набок лесная фея. - Но тогда и вы не называйте меня прекрасной незнакомкой. Зовите меня просто Тайна.
   - Тайна! - восхищённо повторил Май, словно пробуя слово на вкус. - Какое красивое имя! Да и есть ли более подходящее имя для такой прекрасной феи, взгляд которой так светел и лучист, как две самых ярких звезды на небосклоне?
   Пожалуй, в этот момент красноречию Мая позавидовал бы не только Альбин, но и Фонфар, которому при дворе по витиеватости слога не было равных. Но Май и не подозревал, что виртуозно следует правилам самого сложного раздела этикета "Искусство комплимента", тому самому, где говорится о галантном обращении с дамами.
   Смущённо опустив ресницы, Тайна улыбнулась:
   - Наверное, самовар уже закипел.
   Май послушно последовал за феей к маленькому уютному деревянному теремку. Так вот откуда этот дым! Из трубы тянулась ароматная струйка.
   На столе, выпуская пар, довольно фыркал самовар. Почему-то этот пар тоже источал аромат малины.
   У печного отверстия лежала вязанка берёзовых и малиновых прутьев. Так вот почему у этого дыма такой аромат!
   Тайна разлила в расписные глиняные чашки заваренные кипятком измельчённые сухие малиновые листья и ягоды. Поставила на стол мёд и малиновое варенье.
   Отправив в рот несколько больших деревянных ложек ароматного мёда (не хуже, чем в Мерцающем овраге!) и прихлёбывая малиновый чай, Май почувствовал себя на вершине блаженства.
   Мотыльки то и дело задевали его крыльями, и от этого становилось ещё веселее.
   - Никогда не пил такого ароматного чая! - нахваливал Май. Улыбаясь и хлопая ресницами, Тайна наполнила опустевшую чашку Мая.
   Мечтательно улыбаясь, Май отхлебнул ароматный чай. Кто бы мог подумать... Пить чай с прекрасной феей, оказывается, даже приятнее, чем охотиться на солнечных зайчиков. А если вокруг ещё поют соловьи и порхают мотыльки, то хочется (кто бы мог подумать!) сочинять стихи.
   Странное дело!.. Кто бы мог подумать, что уроки Моза по стихосложению когда-нибудь могут понадобиться Маю-Милентию Кинли. В голове у будущего правителя Долины Радуг даже сложилась первая строка: "О, Тайна, ты затмишь собою радугу..." "... Собою радугу..."
   Дальше "радугу" дело не шло. Вздохнув с досадой, Май отхлебнул чаю. Да уж, поэт из него никудышный. Вот Альбин в два счета сочинил бы оду, будь перед его глазами такая муза. Альбин!
   Май даже подпрыгнул!
   - Что случилось? - захлопала ресницами Тайна, заметив, как Май сначала нахмурился, а теперь и вовсе стоял с донельзя растерянным и расстроенным лицом.
   - Альбин! Я совсем забыл об Альбине! - признался Май, краснея, и ринулся к выходу.
   Тайна последовала за ним.
   - Альбин? Кто это?
   - Мой друг. Белый ворон. Стая чёрных ворон напала на него, и теперь он умирает с перебитым крылом!
   От отчаяния Май готов был зарыдать. Как он мог забыть об Альбине, которому так нужна его помощь!
   - Иго-го! - показалась в дверях голова Рассвета
   - Мы ждали-ждали и отправились тебе на помощь, - окинув горницу своим проницательным взглядом, недовольно проворчал Моз. - Думали уж, тебя растерзали чудовища.
   - Или заклевали чёрные вороны, - слабо пискнул со дна лукошка Альбин.
   - Бедный ворон! - наклонилась над лукошком лесная фея. - Тебе нужно наложить гипс!
   И недолго раздумывая, Тайна громко крикнула:
   - Пташки-соловьи, летите, белой глины принесите!
   Тотчас же со всех сторон слетелись соловьи с белой глиной в клювах.
   Тайна достала из сундука белого ситца. Осторожно уложила ворона на скамью. Разбавив глину водой, Тайна разрезала полотно на тонкие полоски, и, смочив их в глиняной смеси, перебинтовала крыло Альбину, да так ловко, что даже Моз удивлённо захлопал ресницами.
   - А теперь, белый ворон Альбин, полежите немного, не двигаясь. Пусть глина засохнет, - Тайна осторожно подложила свою ладонь под голову Альбина. Ладонь оказалась такой теплой и нежной, что ворон почти сразу уснул. И снился ему уже вовсе не Чёрный Великан, а поля незабудок, такие огромные, что им не было видно ни конца и ни края.
   Проснулся белый ворон уже не на скамье, а на подушках, которые, как и голубые поля из сна Альбина, источали аромат незабудок. Когда гипс затвердел, Тайна перенесла ворона в свою кровать.
   Крыло болело уже не так сильно, но затвердевшая повязка оказалась ужасно неудобной, так что, повернувшись, Альбин недовольно заохал.
   - Потерпи немного, Альбин, - ободряюще подмигнул ему Моз. - Сейчас будет готово снадобье.
   Моз с обеспокоенным видом возился у печи, бросал в кипящий котелок какие-то травы.
   - Снадобье! - нахохлился Альбин. Значит, сейчас его будут пичкать каким-то горьким отваром. Впрочем, запах у этого снадобья был вполне приятным.
   - Так, открой клюв!
   Альбин упрямо сопротивлялся, и Мозу пришлось самому силой открыть клюв Альбина и влить туда несколько капель дымящегося отвара с ароматом малины, ежевики и каких-то лесных трав. Снадобье оказалось приятно кислым, и Альбин, уже по собственной воле, осушил полную чашу.
   Теперь белый ворон чувствовал, что абсолютно готов к новым свершениям. Если бы еще не эта твёрдая повязка... Альбин недовольно покосился на гипс.
   Тайна заметила его взгляд и строго предупредила:
   - Избавиться от гипса можно будет не раньше, чем через две недели.
   Альбин насупился. Точно так же насупился и Моз. Можно подумать, он мудрейший из всех мудрецов Долины Радуг, не знает, когда снимают обыкновенную гипсовую повязку.
   - Впрочем, наверняка, лучше об этом знает искусный лекарь, сваривший целебное снадобье, - Тайна не заметила хмурого взгляда Моза, так как к тому моменту, как она отвела глаза от недовольного Альбина и посмотрела на мудреца, он уже лучился довольной улыбкой.
   - Что вы, прекрасная фея, я вовсе не искусный лекарь, а всего лишь мудрец, - возразил Моз.
   - Ну нам пор- ра! - напомнил Альбин. - Нас ждут великие ср-ражения! Наш путь не тер-рпит пр-ромедлений!
   Тайна в ужасе закрыла лицо руками.
   - О-о, отважные герои! Если бы я могла следовать за вами. Я оставалась бы совсем незаметной. Я стряпала бы вам еду, стирала одежду... Я не была бы вам обузой!..
   - Нет, прекрасная фея, - вздохнул Моз. - К сожалению, это невозможно. Впереди нас подстерегает много неведомых опасностей.
   Тайна понимающе вздохнула:
   - Как бы мне хотелось разделить их с вами! Но всё-таки Альбину лучше остаться у меня... Он ещё слишком слаб...
   - Нет, - проявил неожиданную храбрость Альбин. - Как же я оставлю друзей перед лицом опасности! Без меня им не одолеть Чёрного Великана!
   - Чёрного Великана?!! - в ужасе вскричала Тайна, и Май метнул в белоснежного друга взгляд острый, как отточенные стрелы.
   - Нечего страшного, - поспешил успокоить фею Май.- Всего- то - навсего какой-то великанишка... А Альбину, и правда, лучше подождать нас здесь, пока мы не вернёмся назад с победой.
   Моз в знак согласия закивал головой.
   - Не может быть и р-речи! - категорично замотал клювом Альбин.
   - Но если на вас опять нападут чёрные вороны? - пыталась отговорить белого ворона Тайна.
   - Тогда я погибну как храбрый ворон! - на глаза Альбина даже навернулись слёзы.
   - А кто же тогда победит Чёрного Великана? - лукаво повела бровью фея точь-в-точь, как Май, когда надоедает своими шуточками.
   Но, в самом деле, кто же победит Чёрного Великана, если... Ворон задумался.
   - Вот что... - нашла выход Тайна, видя, что белый ворон во что бы то ни стало решил продолжить путь. - Придётся Альбину стать на время ЧЁРНЫМ вороном...
   - Кар! Как??? - перья Альбина встали дыбом, а глаза готовы были вылезти из орбит. Никогда ещё Альбин не чувствовал себя таким оскорблённым. Превратить единственного в Долине Радуг и на всём Материке Грёз белого ворона в мрачную чёрную птицу? Да как такое можно даже представить!
   - Только на время, Альбин... - уговаривала Тайна строптивого ворона. - Подумайте, ведь вас могут заклевать чёрные вороны, и кто тогда победит Чёрного Великана? Пока перебито крыло, лучше не рисковать...
   - Ну да ладно, уговор-рили, - неохотно согласился Альбин. - Но только пока не заживёт кр-рыло...
   - Ну вот и хорошо! - обрадовалась Тайна и крикнула в вышину. - Пташки-соловьи летите, смолы и дёгтя принесите!
   К ужасу Альбина, не прошло и секунды, как, кажется, все птицы Берёзовой рощи (к счастью, воронов среди них не было), слетелись к терему Тайны с чем-то омерзительно чёрным в клювах.
   Ничуть не боясь испачкаться, Тайна с улыбкой смешала своими белоснежными руками всю эту смолу и дёготь в котле и поставила отвратительную жидкость на огонь.
   - Ой! Кар! - только и вскрикивал ослабевший белый ворон, представляя какой позор его ждёт впереди.
   Не обращая внимания на недовольство ворона, Тайна так же ловко, как накладывала гипс, измазала Альбина отвратительной чёрной жидкостью и усадила на скамью сохнуть.
   - Ну вот, - придирчиво осмотрела Тайна ворона и осталась довольна своей работой. - Теперь чёрные вороны не нападут на белого ворона.
   Для Альбина же эти слова означали примерно следующее: "Ну вот, теперь ты стал обыкновенным чёрным вороном, злой отвратительной птицей".
   И всё-таки даже после такого испытания (а страшнее может быть только Чёрный Великан) Альбин ни на секунду не забывал, что он воспитанная и галантная птица, и потому решил отблагодарить фею. Все-таки, как бы то ни было, она желала ему, Альбину, добра! И белый ворон в знак благодарности и восхищения решил исполнить на прощание Тайне песню, слова и мелодия которой за секунду сложились в его голове.
   - Только не надо аплодир-ровать слишком долго! - предусмотрительно предупредил Альбин. - И тем более вызывать на бис. Достаточно огр-раничиться пр-ростым "бр-раво". Мы невер-роятно тор-ропимся!
   И когда Тайна пообещала, что, как бы её не восхитило пение Альбина, она не будет слишком долго выражать свой восторг, Альбин раскланялся и хрипло продекламировал, пытаясь петь:
   - Лишь одержу победу
   Над Чёрным Великаном,
   И к вам, лесная фея,
   Я поздно или рано.
   Вернусь! Вернусь! Вернусь!
   Надо признать, пение Альбина, явно, уступало трелям соловьёв Берёзовой рощи. Но Альбин очень старался и пел с вдохновением и от души.
   - Браво! Браво! - Тайна выбежала за дверь и вернулась с букетиком ромашек и вручила его пернатому артисту.
   - Не стоит, пр-раво, - смутился ворон, шаркая лапкой, и взяв букетик в клюв, прыгнул в лукошко. - В путь, др-рузья! До встр-речи, пр-рекр-асная фея!. Или... или пр-рощайте!
   Тайна уже успела привыкнуть к выходкам Альбина, поэтому не обратила на его пафосное прощание внимания, тем более, что улыбка Мая лучше всяких слов говорила: "Мы вернёмся, и вернёмся с победой!"
   Фея положила в лукошко Альбину горсть райских яблочек. Мозу Тайна вручила бочонок меда, а Маю - бочонок малинового варенья. Рассвету и Жемчужине Тайна вынесла ключевой воды и накормила их хлебом. А ещё один каравай дала с собой в дорогу, а Мозу вручила просторную корзинку, чтобы туда можно было положить хлеб и поставить мёд и варенье.
   - Спасибо за гостеприимство, прекрасная фея, - поблагодарил Моз.
   - И за гипс и эту отвратительную чёрную краску, - добавил Альбин.
   - До скорой встречи, прекрасная Тайна! - в одно мгновение ока Май оказался в седле, но ещё долго оборачивался, а Тайна всё стояла на том же месте и махала рукой, пока путники не скрылись из виду.
  
  Глава 19
  Здравствуй, Илиодора!
  Сморчок Козлобород открыл глаза и, зевая, потянутся так, что хрустнули косточки. Никогда ещё пробуждение не казалось ему таким приятным. Утреннюю прохладу наполняли трели самого голосистого птичьего оркестра, который только можно себе представить. Сморчок Козлобород даже изумлённо захлопал ресницами. Никогда он не видел столько птиц сразу. Птахи плотно облепила все ветви гигантского дуба. И солнце, солнце светило так ярко! В чаще леса никогда не бывает так светло!
   И этот аромат... Цветов, зелёной травы и чего-то ещё... Да! Волшебный одеколон. Сморчок Козлобород мечтательно улыбнулся, вспомнив встречу с Элсом и прощальные слова Парнелии... Как славно начался вчерашний день. И как бесславно закончился из-за этого мерзкого франта и его мерзкого зелёного чудовища. Сморчок Козлобород нахмурился, но разве можно долго оставаться мрачным в такое прекрасное утро? Карлик принялся насвистывать в такт птичьему оркестру, впрочем, весьма фальшиво.
   "Стоит ли раздумывать о вчерашнем недоразумении? - размышлял Сморчок Козлобород. - Ведь впереди столько приятных сюрпризов и славных побед. А наградой за отвагу будет нежный взгляд Парнелии..."
   Как предзнаменование счастливых перемен откуда-то из самой сердцевины дуба выпорхнула стайка мотыльков. Фонфар наверняка сравнил бы её с залпами фейерверка, но Сморчок Козлобород никогда не видел фейерверка и поэтому просто замер в восхищении.
   Последним из отверстия в дубе показался большой мотылёк с таким ослепительным узором на крыльях, что Сморчок Козлобород даже зажмурился, а открыв глаза, чуть не вскрикнул:
   "Да это же Лесное Дитя!"
   Да, ради этого стоило перенести насмешки зелёного чудовища и глупого, напыщенного франта. Сморчок Козлобород даже мысленно порадовался, что встретил их на пути, ведь иначе он не проснулся бы под этим чудесным деревом!
   Потянувшись, Лесное Дитя лениво спустилось на траву. Сморчок Козлобород замер, боясь шелохнуться. Ведь кто знает, может быть, это златокудрое создание с лёгкими крыльями очень пугливое и впечатлительное. "Но как-то надо с ним поговорить! - лихорадочно соображал Сморчок Козлобород, пока оно не упорхнуло в небеса".
   Злата же не торопилась улетать. Напевая, набрела на ручей с хрустальной водой, который прятался от солнца в густой траве.
   Плеснула себе в лицо студёной воды, напилась из горсти и наклонилась над водой. В журчащей воде отразились золотые локоны, зелёные глаза и яркий, многоцветный узор крыльев. Злата похлопала крыльями от удовольствия и улыбнулась своему отражению:
   - Знаешь, Злата, ты очень красива!
   "И очень хвастлива!" - мысленно передразнил Сморчок Козлобород, выглядывая из-за ствола Вечнозелёного Дуба, но вслух, конечно же, ничего не сказал. Вдруг это самовлюблённое и, по всей видимости, капризное Лесное Дитя обидится, и прощай тогда, прекрасная Парнелия!
   Карлик вздохнул, а Злата, словно дразня карлика, как Парнелия в тот день, когда он в первый раз её увидел, принялась плести венок и напевать:
  
   - Иглы кактусов очень остры.
   Иглы кактусов очень остры.
   На них не растут цветы.
   И на розах шипы остры.
   И на розах цветы остры,
   Но розам дано цвести.
  
   Иглы роз говорят о том,
   Иглы роз говорят о том,
   Что счастье и боль заодно.
   Иглы кактусов говорят,
   Иглы кактусов говорят:
   "Лишь боли быть суждено"...
  
   Приложив красивый красно-бело-зелёно-голубой венок к своим золотым волосам, Злата еще ослепительнее улыбнулась своему отражению:
   - А в этом венке ты так красива, что даже самая красивая нимфа Солнечного леса не сравнится с тобой красотой!
   От негодования карлик сжал кулачки. Да, конечно, у Лесного Дитя очень красивые крылья, но разве может кто-то сравниться красотой с прекрасной Парнелией!
   Сморчку Козлобороду хотелось тотчас же выйти из-за ствола и сказать этой воображале, что она может и не мечтать сравниться красотой с самой прекрасной нимфой Солнечного деса. Хотя, может быть, и затмит своими золотыми волосами, глазами, как листья этого дуба, и невиданной красоты крыльями всех остальных жителей Солнечного Леса. Но уж точно не Парнелию!
   Карлик вышел из-за дерева и слова негодования уже чуть было не сорвались с его языка, но Злата обернулась, с любопытством изучая Сморчка Козлоборода огромными зелёными глазами, почти такими же красивыми, как глаза Парнелии.
   - Здравствуй, Илиодора, - тихо произнёс Сморчок Козлобород.
   - Почему ты назвал меня Илиодора? - глаза Златы стали ещё больше от удивления.
   - Потому что ты Лесное Дитя!
   - Нет, я вовсе не Лесное Дитя! - возразила Злата и поднялась во весь рост, глядя на Сморчка Козлоборода сверху вниз. - И что ты здесь делаешь, карлик ущелий? Наверное, мама прислала тебя за мной?
   Лицо Златы стало сердитым, и она даже грозно топнула ножкой.
   - Я вовсе не карлик ущелий! - Сморчок Козлобород хотел было рассердиться, но решил действовать иначе. Ведь у него есть волшебный одеколон. Надо только подумать о Злате что-нибудь хорошее, и она сделает всё, что он пожелает. От раздражения Злата захлопала крыльями, так что Сморчок Козлобород испугался, что сейчас она поднимется к облакам и как тогда её найти? "А крылья, и правда, очень красивые! Во всей Стране Грёз других таких не найти!" - невольно залюбовался Сморчок Козлобород и посмотрел Злате прямо в глаза. "И глаза такие огромные, что в них можно смотреться, как в воду".
   - Нет, ты и правда, не карлик ущелий, - опустила ресницы Злата, и щеки её слегка порозовели.
   Сморчок Козлобород невольно залюбовался румянцем и длинными ресницами Златы. Она уже не казалась ему самовлюблённой.
   О, чудесный одеколон!
   - Как тебя зовут, прекрасный герой? И чей это венок у тебя на шее? - подозрительно прищурилась Злата.
   - Меня зовут Элс, - представился Сморчок Козлобород. - А этот венок мне подарила... - почему-то, глядя в огромные глаза Лесного Дитя, Сморчок Козлобород не смог произнести имя Парнелии и только пролепетал, - гм... одна нимфа.
   Злата погрустнела, вздохнув, улыбнулась Сморчку Козлобороду. Ему стало жаль Лесное Дитя, и он добавил:
   - За то, что я победил ужасного Сморчка Козлоборода!
   - О! - захлопала Злата крыльями и ресницами, и Сморчок Козлобород снова невольно залюбовался ею. - Какая отвага! Какая отвага!
   - Пустяки! - опустил глаза Сморчок Козлобород. - Победить Сморчка Козлоборода, который держал в страхе весь Солнечный лес, - пустяк! Я сразил его одним ударом!
   - Шпаги?! - засияли глаза у Златы.
   - Гм... - Сморчок Козлобород не знал, как сражаются истинные герои, и потому ему не оставалось ничего, как согласиться со Златой. - Да, я победил его одним ударом шпаги!
   - Неужели одним ударом! - Злата смотрела на Сморчка Козлоборода, широко открыв глаза от восхищения.
   - Одним ударом! - продолжал врать Сморчок Козлобород. - И ужасный Сморчок Козлобород превратился в дым!
   - Неужели в дым? - мечтательно зажмурилась Злата.
   Сморчок Козлобород хотел было обидеться на то, что Лесное Дитя не верит ему с первого слова, но вместо этого постарался как можно более доброжелательно улыбнуться:
   - Да, Илиодора! Сморчок Козлобород превратился в дым, и теперь в Солнечном лесу светло и уютно, а на Светлой поляне цветут серебряные колокольчики. Ты можешь вернуться в свой лес, Лесное Дитя!
   Злата снова заволновалась и захлопала крыльями так часто, что начала подниматься над землёй, и Сморчок Козлобород, испугавшись, что она улетит, не дослушав его, схватил её за руку.
   - Подожди, Илиодора! Тебя ждут в Солнечном лесу...
   - В Солнечном лесу... - улыбаясь, повторила Злата и тот час же погрустнела. - А ты полетишь со мной, отважный герой?..
   - Но я не умею летать... - нахмурился Сморчок Козлобород.
   - Зато я умею! Я перенесу тебя в Солнечный лес на руках.
   Такая перспектива не очень понравилась Сморчку Козлобороду. Ведь он обещал, что сам приведёт Лесное Дитя... А как будет выглядеть, если Лесное Дитя принесёт его, отважного победителя Сморчка Козлоборода?.. Нет, это никуда не годится.
   Видя, что Сморчок Козлобород задумался, Злата словно угадала его мысли:
   - О, прости меня, отважный герой! Мы можем отправиться в Солнечный лес пешком! Это будет самым приятным путешествием в моей жизни... Только... - Злата опять загрустила. - Нам лучше отправиться в путь, когда стемнеет.
   Сморчок Козлобород посмотрел на Злату с удивлением. И она поспешила ответить на его взгляд:
   - Наш взбалмошенный царь Кошмар потерял голову от моих крыльев. А виновата во всём золотая роза. И теперь меня едва не настигли чёрные огнедышащие драконы, - Злата вскинула на Сморчка Козлоборода полные ужаса глаза и улыбнулась. - Впрочем, рядом с отважным героем, победившим самого Сморчка Козлоборода, мне не страшны никакие драконы. Поспешим! Мне не терпится увидеть Солнечный лес.
   И Злата, забыв о том, что собиралась проделать оставшуюся часть пути пешком, взлетела ввысь, увлекая за руку Сморчка Козлоборода.
  
  
  Глава 20
  Моз собирает букет
  - Кто, ну кто мне тепер-рь повер-рит, что я белый вор-рон, котор-рому пр-редстоит победить стр-рашного Чёр-ного Великана, - ворчал Альбин, который никак не мог смириться с тем, что его покрасили в чёрный цвет, и неободрительно косился в сторону Мая, ожидая насмешек с его стороны.
   Но Май от самой Берёзовой Рощи насвистывал что-то себе под нос и не слышал Альбина.
   Моз тоже время от времени искоса поглядывал на Мая, качал головой и вздыхал.
   Соловьёв, между тем, давно не было слышно, а мухоморов, наоборот, становилось всё больше и больше. Лес всё сгущался, но Май этого не замечал. Зато Моз сосредоточенно нахмурился:
   - Кажется, мы добрались до чащи леса... Похоже, даже птицы здесь не живут...
   - Зато здесь навер-рняка живут стр-рашные лесные чудовища, - Альбин стал грозно вращать глазами со дня лукошка. - Если бы я мог р-распр-равить кр-рылья! Я бы р-разом! Всех лесных монстр-ров!
   - Тише, Альбин! Не ищи подвигов. Они сами тебя найдут, если надо!
   - Я весь в нетерпении! Я жду не дождусь пр-риключений! Мне не тер-рпится ср-разиться! Но навер-ряка и в др-ремучем лесу мы встр-ретим новых др-рузей, р-разопьем эля или на худой конец нахлебаемся чая с малиной, - ворон лукаво покосился в сторону Мая, но тот опять пропустил его слова мимо ушей. Ворон-альбинос уже успел забыть о не слишком приятной встрече с чёрными воронами. - О монстр-рах я уже и не мечтаю. Хоть бы встр-ретился какой захудалый леший...
   В двух шагах от Альбина громко хрустнула ветка, Жемчужина фыркнула, а Рассвет остановился, как вкопанный... У ворона от страха на затылке поднялись перья, но он всё-таки набрался храбрости и одним глазом выглянул из лукошка.
   - Позвольте, позвольте... - из-за ствола толстой кряжистой ели вышел взъерошенный леший с волосами- патлами и шишкой вместо носа. - Почему это вы, - леший заглянул прямо в лукошко, на дне которого, закрыв крылом голову, сжался в комочек Альбин, - так пренебрежительно отзываетесь о леших?
   - Р-разве я отзывался о леших пр-ренебр-режительно? - пробормотал Альбин.
   - Вы только что сказали "захудалый леший", - грозно повторил слова ворона лесной обитатель, и Альбину ничего не оставалось, кроме как согласиться с лешим, чтобы не рассердить его ещё больше.
   - Ну хор-рошо, пр-редположим, я сказал "захудалый леший", но я не имел в виду вас!
   Альбин ожидал, что леший снова найдёт, что возразить, но тот только грустно усмехнулся:
   - А я ведь, и вправду, захудалый леший! Что и говорить? Потому-то меня и задели ваши слова. Как говорится, на вору и шапка горит...
   - Что вы, что вы... - Альбин, явно, не предвидел такого поворота разговора. - На вора вы вовсе не похожи, как, впр-рочем, и на захудалого лешего.
   - Что уж там! - махнул рукой леший. - Лесное дитя упорхнуло из дупла, а я и не заметил, как... Какой я после этого смотритель леса! Хорошо ещё, в нашем лесу каким-то чудом оказался отважный герой Элс. Славный, славный герой...
   Альбин недовольно заводил клювом. Ему хотелось самому совершать геройства, а не слушать о том, как восхищаются подвигами других.
   Леший, между тем, не заметил недовольства Альбина и продолжал:
   - Так вот, отважный герой Элс победил ужасного Сморчка Козлоборода, который жил в этой самой чаще леса...
   Услышав о подвигах, вышел из задумчивости и Май. Альбин пугливо посмотрел по сторонам, а леший многозначительно покачал головой.
   - Так этот Сморчок Козлобород застращал весь Солнечный лес, а отважный герой Элс так разделался с ним, что от него только и осталось, что дым...
   С этими словами Ягель наступил на гриб "Дедушкин табак", и, лопнув, шляпка гриба выпустила облачко пыли, и вправду, похожее на дым.
   Альбин даже поёжился и юркнул обратно в лукошко, но тот час же вынырнул снова.
   - А больше в Др-ремучем Лесу не осталось стр-рашных ужасных чудовищ? - с надеждой спросил он.
   - Не осталось, к счастью, не осталось, - замахал на него руками леший.
   Альбин вздохнул и, потеряв интерес к разговору, принялся клевать сухие ягоды, что дала ему в дорогу Тайна.
   - А что же Лесное Дитя? - напомнил Май.
   Леший пожал плечами с самым удручённым видом.
   - Отважный Элс обещал разыскать Лесное Дитя, и все обитатели Солнечного леса ждут - не дождутся этой минуты. Когда Лесное Дитя прилетит на Светлую поляну, по всему лесу зацветут золотые колокольчики. Каждый, кто слышит звон этих волшебных колокольчиков, забывает все свои невзгоды и начинает смеяться от счастья. В Солнечном Лесу будет такой праздник, какого Страна Грёз не видывала до сих пор!
   - А раньше золотые колокольчики цвели в Солнечном Лесу? - оживился жадный до всяких познаний Моз.
   - О, это было, уж и не помню сколько тысяч лет тому назад, - наморщил лоб леший. - Когда у феи Сильвы только-только выросли крылья. Какой это был счастливый день!
   - Очень любопытно было бы посмотреть на эти цветы, - у Моза даже глаза заблестели. Он уже представлял, как редкие экземпляры золотых колокольчиков из Солнечного леса пополнят его гербарий.
   - Конечно! Конечно! - лешему очень польстила любознательность Моза. - Обязательно приходите на наш Лесной Бал!
   Моз уже готов был принять приглашение, но Альбин отрезвил мудреца:
   - Боюсь, как р-раз в это вр-ремя мы будем ср-ражеться с Чёр-рным Великаном!
   - С кем? - испугался леший.
   - Так, пустяки, - грозно сверкнул глазами на Альбина Май, которому уже изрядно надоело хвастовство ворона подвигами, которые ещё только предстоит совершить. - Это не страшнее, чем Сморчок Козлобород.
   Альбин обиделся и, нахохлившись, замолчал.
   - Да... - вздохнул Моз. - Но я был бы очень благодарен, если бы вы сохранили для меня букетик золотых колокольчиков.
   - Будьте уверены, я соберу для вас букет, - пообещал леший. - Я вижу, вы интересуетесь редкими экземплярами растений. - Моз кивнул. - Кстати, как раз сейчас на Светлой поляне цветут серебряные колокольчики. Они цветут только раз в году и всего несколько дней, но не вянут целый год!
   - Мне не терпится на них посмотреть!
  Моз даже подпрыгнул от нетерпения.
   - Я с удовольствием покажу вам Светлую поляну, друзья мои. Кстати, меня зовут Ягель.
   Путники в свою очередь представились лешему.
   - Вот слышите, слышите?... - остановился Ягель и поднял вверх палец.
   Лесной Ветерок разносил по лесу нежный серебряный перезвон.
   - Дин- дон, дин- дон... - любовно принялся подпевать Ягель.
   Серебристый перезвон становился всё слышнее, так что и пение Ягеля уже не заглушало его.
   - Вот и пришли! - сделав широкий жест рукой, Ягель пропустил гостей Солнечного леса вперёд на поляну, окружённую зарослями малины.
   Качая головками, серебряные колокольчики вызванивали весёлую мелодию. Пританцовывая, Моз принялся собирать букет.
   - Кар-кар! Какой кр-расивый букет! - одобрила, слетев с верхушки сосны на нижнюю ветку, старая ворона Карла.
   Увидев чёрную ворону, Альбин было испугался, но Карла была настроена весьма дружелюбно.
   - Что с твоим кр-рылом, вор-рон?
   - Я не намер-рян р-рассказывать о себе пер-вому встр-речному, - нахохлился Альбин.
   - Если бы ты не был так чёр-рен, я р-решила бы, что ты вор-рон - альбинос и клюнула бы тебя пр-рямо в темя. Только вор-роны- альбиносы так высокомер-рны!
   Альбин хотел было поставить Карлу на место и открыть ей истину. То, что никакой он не чёрный ворон, а редкий белоснежный экземпляр. Но, взглянув на крепкий длинный клюв Карлы, решил помолчать.
   - Нам пор-ра! - поторопил Альбин Моза, увлёкшегося собиранием букета. - Вр-ремя не тер-рпит!
   - Если где случайно встретите отважного героя Элса, то уж передайте ему, пожалуйста, что мы ждём его, как ждут дождик в жару, как ждут красно солнце в грозу, - попросил на прощание Ягель.
   - Не забудьте про золотые колокольчики! - напомнил в свою очередь Моз, и, помахав рукой Ягелю и Карле, взял Жемчужину под уздцы.
  
  
  Глава 21
  По пути в Солнечный Лес
   - Сейчас я разобьюсь! Сейчас я разобьюсь! - вертелась в голове у Сморчка Козлоборода одна и та же мысль. Зажмурив от страха глаза, он боялся их открыть. Ведь до сих пор он не знал, что такое высота. Карлик чуть было даже не пожалел, что не остался тихо-мирно сидеть в устрашающем обличие Сморчка Козлоборода под шляпкой мухомора, но всё-таки набрался мужества и посмотрел наконец вниз и чуть было не вскрикнул - такими маленькими казались внизу и Вечнозелёный Дуб посреди Чистого Поля, и Солнечный лес, который оказался вдруг совсем близко, как будто и не было целого дня изнуряющего пути, и чёрный город позади.
   "Наверное, там живёт царь!" - подумал Сморчок Козлобород, и почему-то ему вдруг захотелось оказаться в том городе, где, наверняка, много всего такого, о чём он и не подозревал, прячась в чаще леса. Сморчок Козлобород не обладал особой наблюдательностью и пропустил мимо ушей слова Златы о золотой розе, но понял, что царь влюблен в Лесное дитя, и что в любую минуту в этом голубом небе могут появиться ужасные драконы. Может быть, даже ещё более ужасные, чем то мерзкое зелёное чудовище, которое чуть не проглотило его вечером.
   - Может быть, мы спустимся на землю?.. - робко попросил Сморчок Козлобород.
   - О, прости меня, отважный герой! - Злата послушно опустилась на траву.
   На земле Сморчок Козлобород почувствовал себя значительно лучше. Ему уже рисовались картины его триумфального возвращения в Солнечный лес. Как счастлива будет фея Сильва! А нимфы, нимфы снова осыплют его венками! А Злата, Злата тоже подарит отважному герою, победившему самого Сморчка Козлоборода, свой яркий букет?
   - В тот день, когда ты вернёшься в Солнечный лес, по всему лесу зацветут золотые колокольчики, а лесная фея Сильва устроит в твою честь такой праздник, какого ты никогда не видела, - обещал Сморчок Козлобород.
   - Вчера я уже была на одном большом празднике, - нахмурилась Злата и вздохнула. - Это было так скучно. Хрустальный дворец от блеска драгоценных камней сверкал, как зловещий огонь. А чёрные розы вокруг дворца напоминали пепел. Красавицы в ярких платьях вились вокруг придворного франта Фонфара, а потом появился царь Кошмар, и все замерли, как каменные статуи в саду моей мамы волшебницы Ирги. В довершение всего мама накинула на меня ужасный чёрный плащ, чтобы скрыть мои крылья. Но царь Кошмар развязал их, а потом, к счастью, я улетела.
   - Твоя мама не волшебница Ирга, а лесная фея Сильва, - возразил Сморчок Козлобород.
   - Нет, нет, нет! - замотала головой Злата.
   Сморчок Козлобород хотел было рассказать Злате, что на самом деле это он сын волшебницы Ирги. Но тогда пришлось бы открывать всю истину до конца. Но рассказать о том, что он родился ужасным Сморчком Козлобородом, и о том, что никакой он не отважный герой, и не появись чародей Элс со своим волшебным одеколоном, так бы и остался прозябать под шляпкой мухомора... Нет, этого Сморчок Козлобород, который уже почти и сам поверил в то, что он отважный герой Элс, не собирался открывать никому.
   К тому же, услышав имя Фонфара, Сморчок Козлобород снова почувствовал себя смешным, неказистым карликом из чащи леса. Подумать только, этот франт веселится во дворце, окружённый самыми красивыми феями Страны Грёз... Карлик вздохнул. То, о чём Злата рассказывала с грустным и скучающим видом, рисовалось Сморчку Козлобороду в ослепительных ярких красках, обещающих наслаждение и веселье.
   Но Злата не заметила, что у карлика испортилось настроение. Мысленно она уже плела букет из серебряных и золотых колокольчиков на Светлой поляне. А Сморчок Козлобород в своих фантазиях кружился в Хрустальном Дворце в каком-то восхитительном танце с феями, прекрасными, как цветы. И ни Злата, ни Сморчок Козлобород не заметили, как над ними нависла огромная туча, и оба оказались пойманными в большой сачок.
   Туча, которая была на самом деле чёрным драконом, мчалась по направлению к Сольвейгу, а сильный воин в чёрных доспехах, верный подданный царя Кошмара, потирал руки от удовольствия:
   "То-то Его Величество будет мною доволен!"
  
  
  Глава 22
  Заклятье осины
   - Пр-роклятье! Во всём лесу был один- единственный злой дух, и того победил какой-то там Элс! - возмущению Альбина не было предела. - Если мы и дальше будем так плестись, то нам подвигов вообще не достанется!
   - Послушай, Альбин, - возмутился в свою очередь Моз. - Тебе хорошо сидеть в лукошке и торопить других. А каково нам пробираться по колючим зарослям малины?
   - Скор-рее бы уже ср-разиться с Чёр-рным Великаном и назад в Долину Р-радуг! - не унимался Альбин. - Ещё эта глупая беспар- рдонная вор-рона. Да как она смеет называть белых вор-ронов высокомер-рными? Если бы не пер-ребитое кр-рыло, я бы сам её клюнул в темя. Вот так!
   С этими словами Альбин высунулся из лукошка и изо всей силы клюнул ствол дерева. На пути рассерженного до нельзя белого ворона оказалась старая осина. Дерево, заскрипело, застонало, раскачиваясь, как будто не птица его клюнула, а налетел ураган.
   - Ох-хо-хо! - простонала осина, и, наклонившись вершиной к самой земле, обернулась сгорбленной старухой.
   - Ты зачем, злой белый ворон, клюнул старуху? - проскрипела она.
   Бедный Альбин опять попал впросак.
   Но не смотря на его омерзительное чёрное оперение, старуха-осина, назвала его белым вороном, и Альбин постарался ответить вежливо:
   - Пр-ростите, извините! Я пр-росто очень рассер-рдился!
   - А знаешь ли ты, белый ворон, что я одним-единственным заклинанием могу превратить тебя в чёрного ворона?
   - Но я же попр-росил пр-рощения! - не на шутку испугался Альбин.
   - Простите нас, пожалуйста, добрая старушка! - вступился за Альбина Май.
   - Добрая старушка? - зловеще рассмеялась старуха. - Это я-то добрая старушка?! Так знай, наивный юноша, что я самая злая ведьма во всей Стране Грёз, а зовут меня Пунгея. А тебя, белый ворон, - обратилась ведьма к Альбину. - Я прощу, только если ты подаришь мне своё перо.
   - Пер-ро? - удивился Альбин. - Мое пер-ро, конечно, очень кр-расиво, но с тех пор-р, как меня покр-расили омер-рзительным чёр-ным р-раствор-ром...
   - А зачем вам перо белого ворона, позвольте спросить? - подозрительно прищурился Моз. - Наверняка, для того, чтобы сварить какое-то зелье, которое принесёт немало зла. Я категорически против! В Долине Радуг, например, колдунов давно нет, и колдовские зелья давным-давно никто не варит. Нет, пусть лучше уж Альбин станет чёрным вороном. Мы переживём!
   - А я не пер-реживу! Не пер-реживу! - запротестовал Альбин. - Можете сами пр-ревращаться в чёр-рных воронов, а я не буду!
   - Что ж, превращать в чёрных воронов - мое коронное заклинание, - зловеще проскрипела Пунгея и быстро-быстро забормотала. - Ты лети, лети, лети, всё сметая на пути, чёрный ворон, жёлтый глаз. Стань же им один из нас!
   - Как же так? К-кар! Кар! - вырвалось из горла Моза, и на глазах изумлённых Мая и Альбина мудрец превратился в чёрного ворона.
   - Будете помнить Пунгею! - зловеще рассмеялась на прощание старуха. И, прежде, чем Май, Альбин и уж тем более Моз успели прийти в себя, закружилась на месте и, выхватив перо из хвоста у Альбина, исчезла.
   Рассвет и Жемчужина встали на дыбы и никак не могли успокоиться.
   Моз в обличие чёрного ворона изумлённо водил клювом, рассматривая своё чёрное оперение. Альбин от расстройства и негодования перевернул лукошко и теперь прыгал вокруг Моза.
   - Лучше бы я ср-разу отдал пер-ро! - сокрушался Альбин. - И зачем я клюнул эту осину, это мер-рзкое дер-рево!
   - И почему я не схватил эту ведьму?! - чуть не плакал от досады и жалости к наставнику Май.
   - Не пер-реживайте, др-рузья. Кар! - обрёл прежнее философское спокойствие мудрец. - Нам бы только добр-раться до чар-родея Амар-ранта. Кар-р-р! Уж он-то р-расколдует навер-рняка! Во всей Стр-ране Гр-рёз нет чар-родея мудр-рее!
   - Я обещаю тебе, Моз, чего бы мне это не стоило, я освобожу чародея Амаранта, и ты снова станешь тем Мозом, каким был.
   - Но сначала нам надо победить Чёр-рного Великана! - многозначительно повёл клювом Альбин. - Я обещаю тебе, Моз, что повер-ргну его ниц! Впер-рёд др-рузья, навстр-речу стр-рашным неведомым опасностям и пр-риключениям!
  
  
  
  Глава 23
  Кошмар созывает чародеев
   Хрустальный дворец играл всеми цветами радуги в лучах заходящего солнца, а по огромным его залам, прижимая золотую розу к груди, бродил царь Кошмар. Его думы были то чернее ночи, и тогда казалось, чуть-чуть, и его глаза начнут метать молнии, то вдруг грозный царь Кошмар останавливался, и, растягивая рот в глупой улыбке, ещё сильнее сжимал розу в цепких руках с длинными острыми ногтями, похожих на лапки паука.
   Придворные, невзначай попадавшиеся на путанном пути грозного царя, в страхе забивались по углам. Кошмар молчал, и никто не смел нарушать его мрачного молчания.
   Только Фонфар время от времени отваживался осведомиться, не надобно ли чего-нибудь Его Величеству. Но Кошмар хранил мрачное молчание, и Фонфар, совершенно расстроенный, уходил в сад, где его ждал верный Дэнди.
   Как же знакома была Фонфару тоска Кошмара, но чем тут поможешь?
   - Ох, Дэнди, Дэнди, - вздыхал Фонфар, почёсывая за ушком у любимца.
   - Фонфар! - раздался сверху громовой голос царя Кошмара.
   - Уже бегу, Ваше Величество, - радостно отозвался тайный советник и, перепрыгивая через ступеньки, в считанные секунды поднялся в залу, посередине которой, мрачно скрестив руки на груди, стоял Кошмар.
   - Вот что Фонфар! Я не могу больше оставаться в неведении. Собери-ка лучших чародеев Страны Грёз. Пусть предскажут, что ждёт меня дальше.
   Фонфар не заставил просить себя дважды, и в ту же секунду оседлав Дэнди, направился в Лунный терем, тот, что на вершине Голубой горы, - к Элсу. А оттуда - на соседние вершины. В мраморной пещере на вершине Неспящей горы чародей Инг-Инг как раз готовил какое-то ароматное снадобье, и оставив его дымиться, оседлал летающее облако и отправился в Сольвейг. Чародей Лу дремал в своем Воздушном замке на вершине горы Эо, и увидев над собой обеспокоенное лицо Фонфара, долго не мог понять, что происходит. Так что разволновавшемуся вконец Фонфару не осталось ничего иного, кроме как завладеть лежавшим в изголовье постели Лу хрустальным шаром и поспешить назад, в Хрустальный Дворец.
   Уж за чем, за чем, а за своим знаменитым хрустальным шаром, в котором отражается будущее, соня-чародей, которому сам царь не указ, явится куда угодно.
   Фонфар не ошибся. Лу перенёсся в Хрустальный дворец даже раньше, чем Элс, пунктуальнейший из чародеев. Фонфар на Дэнди и Инг-Инг на летающем облаке прилетели почти одновременно.
   - Что ж, господа чародеи, - воздохнул Фонфар. - Поспешим к Его Величеству.
   При виде чародеев на мрачном лице царя Кошмара появилось некое подобие улыбки.
   - Немедленно... Я требую, немедленно... Я требую, чтобы вы предсказали мое будущее и любыми заклинаниями вернули мне мою невесту, - простирая руки к чародеям, вскричал грозный царь.
   Лу в замешательстве почесывал затылок, а Инг-Инг нахмурился... Ведь кому-кому, а правителю Страны Грёз должно быть известно, что негоже указывать чародеям, равно как и приобщать их к делам государственной важности. Так было испокон веков.
   - Ваше Величество, - начал Элс. - Уж если вам понадобилась помощь чародеев, значит, дело, действительно, исключительное. Но должен вас предупредить, последствия нашего вмешательства могут быть самыми неожиданными...
   - Мне всё равно! Всё равно! - с несвойственным ему нетерпением и пылкостью, уж совсем не подобающей грозному властителю, перебил чародея царь Кошмар.
   - Верните мне шар, и мы увидим в нём будущее, - сверкнул Лу своими карими миндалевидными глазами в сторону Фонфара, крепко державшего волшебный шар в своих руках.
   Не дожидаясь, пока того же потребует сам царь Кошмар, тайный советник, раскланявшись перед чародеем, вернул ему хрустальный шар:
   - Ваш преданный слуга к вашим услугам.
   Не обращая внимания на реверансы тайного советника (чародеи вообще к ним равнодушны), Лу осторожно взял хрупкий хрусталь из рук Фонфара, и шар засветился в его ладонях мягким голубым светом.
   - Открой мне будущее! Я хочу увидеть будущее! - потребовал Кошмар, тщетно вглядываясь в шар.
   - Но ответы на все вопросы сокрыты в прошлом, - пытался подсказать царю мудрый Инг-Инг.
   - Нет, прошлое я знаю сам! - упрямствовал Кошмар. - Я хочу знать будущее!
   - Будущее так будущее, - пожал плечами Лу, которому не терпелось вернуться в Воздушный замок досматривать сон на мягкой перине.
   Трижды ударил чародей по хрустальному шару, и он пришёл в движение, и вот Кошмар уже держал на одном пальце шар, который вращался всё быстрее. А Лу быстро-быстро шептал:
   - Раз - песчинка, два - вода.
   Утекает - навсегда.
   Два - песчинка - упадёт,
   Всё узнает наперед.
   Повернись вокруг оси -
   В грядущее перенеси!
   Внутри шара зарябило, а когда разноцветная рябь успокоилась - осталось голубое небо, зелёное поле и огромное дерево.
   - Это же Вечнозелёный Дуб! - узнал Фонфар и весело улыбнулся, вспомнив, как встретил там вчера глупого карлика.
   - Да, это Вечнозелёный Дуб, - согласился Инг- Инг. - В его ветвях птиц всегда полным-полно. Кого тут только нет! Смотрите! Соловьи, щеглы, воробьи, а это что за птица?
   - Это же ворон! - удивился Фонфар. - Только почему он белый?
   По шару снова прошли разноцветные круги, а Кошмар ворчал и хмурился:
   - Я просил показать мне Злату, а не белого ворона. Зачем мне белый ворон?
   Но внутри шара снова появился белый ворон. Он летел высоко в небе, над вершиной горы.
   - Это пещера великана! - узнал Лу. - Но что здесь надобно белому ворону?
   Внутри шара снова смешались все цвета радуги, и вдруг все их залил зловещий чёрный цвет.
   - Нет! - в ужасе вскричал царь Кошмар, увидев, как поверженный Чёрный Великан падает наземь, а белый ворон летит прочь. - Поймайте, поймайте мне этого ворона! - затопал ногами грозный царь.
   - Но, ваше Величество, - призадумался Инг-Инг. - Насколько мне известно, в Стране Грёз только один белый ворон, и обитает он в Долине Радуг при дворе Милентия Кинли.
   - Мне всё равно! - тряс кулаками в воздухе Кошмар. - Найдите его, найдите!
   Поклонившись, чародеи направились было к выходу, но Кошмар остановил их:
   - Стойте! Вы не сказали мне ещё, где моя невеста!
   - Я больше ничего не могу сказать! - развел руками Лу.
   Инг-Инг усмехнулся и покачал головой, словно говоря всем своим видом: "Я же вас предупреждал".
  А Лу повторил слова Инг-Инга:
   - Ответы на все вопросы нужно искать в прошлом.
   Только такие могущественные чародеи, как Лу и Инг-Инг могли позволить себе так вольно вести себя в присутствии Его Величества царя Кошмара.
   Повелитель Страны Грёз даже ногами затопал от нетерпения.
   - В прошлом, так в прошлом. Мне всё равно, где вы будете искать эти ответы. Только скорее скажите, где моя невеста.
   - Что ж, значит, слово за мной, - Элс лениво вытряс из рукава хрустальный шар, в котором отражается прошлое, и быстро прошептал заклинание, -
   Раз, два, три, четыре, пять -
   Не устану повторять.
   Поверните, стрелки, вспять.
   На часах вчера опять.
   А теперь три, два, один,
   Я над вами господин.
   Кошмар так напряжённо всматривался в волшебный шар, что густые брови его слились на переносице в одну линию.
   Внутри шара, между тем, некоторое время царил разноцветный хаос, в котором невозможно было разобрать реальных очертаний.
   Тёмно-зеленые пятна превратились в траву и деревья, окружавшие просторную светлую поляну.
   Кошмар продолжал с любопытством всматриваться в разноцветную рябь, из которой постепенно вырисовывались луна и голубые звёзды. Мягкий свет струился на поляну.
   Элс на секунду нахмурился. Чародею вдруг показалось, что всё это он уже где-то видел. Но где? Неужели...
   Звёзды, между тем, закрыла огромная туча. Нет, не туча - ковёр-самолет опустился на залитую голубым светом поляну.
   "Ну, конечно! - вспомнил Элс, увидев, как поляну заполонили карлики ущелий. Одни поспешили в глубь леса с каким-то свёртком.
   Элс уже знал, что в этом свёртке младенец - маленький Сморчок Козлобород.
   Другие карлики, взбираясь друг другу на плечи, быстро добрались до дупла большого дуба, и вынули оттуда другой свёрток, похожий на кокон.
   - Да это же Лесное дитя! - вырвалось у Лу.
   - Какое ещё Лесное дитя? - недовольно проворчал Кошмар, прижимая к груди огненную розу. - При чём здесь Лесное дитя?
   Силуэты внутри шара снова слились в разноцветную рябь.
   - Лесное дитя - добрый дух леса, - задумался Инг- Инг.
   Кошмар поморщился. Сколько не страйся, ничем не вывести этих добрых духов!
   - Но я просил показать мне мою невесту! - рыкнул грозный царь.
   - По всей видимости, - развёл руками Инг-Инг, - Лесное дитя и есть ваша невеста.
   - Что??? - сжал кулаки царь, и лицо его от негодования стало почти пунцовым. - Грязная клевета!!!
   Инг-Инг даже невольно попятился назад.
   - Хрустальный шар никогда не лжёт! - оскорбился Элс.
   - Лжёт! - топнул ногой царь Кошмар. - И вы, вы трое мне лжёте. Давно, давно по вам плачет темница!
   Инг-Инг невозмутимо усмехнулся
   - Злата - дочь Ирги. Ведь так, Ваше Величество?
   - Так, - подтвердил Кошмар.
   - А всем известно, что карлики ущелий и шагу не сделают без приказа своей госпожи, - продолжал Инг-Инг.
   - Это тоже верно, - пришлось и на этот раз согласиться царю. - Но при чём здесь...
   - А уж если карлики ущелий ночью прилетели на Светлую поляну на ковре самолёте, - перебил Инг- Инг, - стало быть, волшебница Ирга приказала им выкрасть Лесное дитя. Стало быть... - чародей поднял вверх указательный палец. - Дочь Ирги Злата и есть Лесное дитя. Со дня на день у Лесного дитя должны были вырасти прекрасные яркие крылья.
   - Восхитительные крылья... Но... добрый дух... Нет! - Кошмар даже не пытался скрыть своей досады и разочарования. - Вот уж, правду говорят, любовь зла!
   Но тут же Кошмар снова принялся взывать к чародеям:
   - Хорошо, пусть Лесное дитя... Где теперь её искать?
   Дверь с грохотом распахнулась.
   Громко звеня шпорами, в залу вошёл Драконтий, самый сильный и жестокий из стражников царя Кошмара.
   - Я поймал их, Ваше Величество!
  
  
  Глава 24
  Парнелия вручает Маю венок
   - Нет, Моз, пр-равда, если бы мер-рзкая стар-руха пр-ревр-ратила тебя в белого вор-рона, было бы очень кр-расиво, - пытался утешить Моза Альбин. - Но с чёр-ными пер-рьями, конечно, надо что-то делать. Может покр-рыть тебя мелом?
   Но Моз был безутешен. Вдобавок, в новом теле он чувствовал себя очень неуютно и постоянно вертелся, сидя на холке у Жемчужины.
   - Кр-рылья вместо р-рук - это так неудобно, того и гляди, свалишься на землю, - сокрушался Моз.
   - А ты кр-репче цепляйся когтями, посоветовал Альбин. - Это р-руки вместо кр-рыльев сплошная мор-рока!
   Моз попробовал последовать совету друга, но от боли Жемчужина взбрыкнула и едва не сбросила ставшего вдруг таким ворчливым седока.
   - Моз, если хочешь, садись к Альбину, - предложил Май, подставляя другу лукошко.
   Моз презрительно вздернул клюв.
   - Ещё чего! Я не болен и пр-рекр-асно дер-ржусь в седле!
   Май сокрушённо вздохнул. Один ворон в пути это вполне терпимо и порой даже забавно, но два запросто могут свести с ума. Скорей бы добраться до этой горы Нит и расколдовать Моза! Май посильнее натянул поводья:
   - Вперёд, мой друг Рассвет!
   Не тут- то было!
   - Вот пр-ревратись в вор-рона, а потом попр-робуй нестись так быстр-ро! - возмущённо прокаркал вслед мудрец.
   Альбина очень позабавили слова Моза.
   - А что? Было бы неплохо. Тр-ри др-руга, тр-ри вор-рона. Только ты, Май, пр-ревр-ращайся, пожалуйста, в белого вор-рона, а не в безобр-разного чёр-рного вор-рчуна!
   Этого Моз стерпеть не мог. Никогда он не поднимал на Альбина ни руки, ни даже голоса, но на этот раз, когда тот с неприкрытым злорадством потешается над чужим несчастьем...
   Моз прыгнул в лукошко, которое покачивалось у Мая на руке, и от души клюнул наглеца в лоб.
   - Кар-раул! - растерялся Альбин, но не остался в долгу и клюнул Моза в межкрылье.
   - Ах, ты так!
   Из лукошка полетели чёрные перья.
   - Прекратите! Оба! Немедленно! - пытался образумить друзей Май, но, видя, что никто не собирается прислушиваться к его словам, разнял воронов. Альбина оставил в лукошке, а Моза усадил себе на плечо.
   - Тр-рус! - негодовал Альбин. - Р-решил одер-ржать победу над р-раненым вор-роном! Не будь у меня пер-ребито кр-рыло, я выдер-рнул бы тебе все пер-рья.
   - Перестань, Альбин, - возмутился Май. - Ты сам виноват. Не надо было обзывать Моза безобразным ворчуном. Моз - мудрец и вправе требовать к себе уважения!
   Моз удручённо опустил клюв. Мудрец!.. Ни один мудрец не связался бы с раненым вороном. Разве не для того придуманы слова, чтобы взывать к разуму? А кулаки и клюв в ход пускают только сварливые тупоголовые невежды.
   - Кажется, у меня начал портиться характер, - нахохлился мудрец.
   - Что вер-рно, то вер-рно, - согласился Альбин. - Но не р-расстр-раивайся, у всех чёр-рных вор-ронов хар-рактер отвр-ратительный.
   - Что ж, вам, чёр-рным вор-ронам, виднее! - нашёлся Моз, а Альбин, уязвлённый в самое сердце словами мудреца, которые оказались больнее всяких клевков, только бессильно открывал клюв, не находя слов.
   Рассвет снова перешёл на рысь, и Моз вцепился когтями в плечо Мая:
   - Как говор-рил мой пр-ра - пр-ра - пр-радед, кто тор-ропится, тот напр-расно тер-ряет вр-ремя!
   - Кар-р! Никак это твоё жизненноё кр-редо? - съехидничал Альбин из лукошка.
   - Не кр-редо, а мудр-рость пр-редков! - возразил Моз.
   - Нечего сваливать на пр-редков свою тр-русость! А впр-рочем, ты не так уж не пр-рав, - неожиданно согласился с Мозом Альбин. - От этой тр-ряски даже у меня закр-ружилась голова. А что уж говор-рить о тебе!
   - Так мы никогда не доберёмся до горы Нит. Беда мне с этими воронами! - вскричал Май. - Ну хорошо... Впереди виднеется лесное озеро, там и отдохнём.
   Сквозь ветви деревьев и кустарники просвечивала голубая гладь озера.
   Едва забрезжила впереди вода, как Жемчужина обогнала резвого Рассвета, ринулась к водоему. Бедная кобыла устала и хотела пить.
   - Ах! - раздалось за густой зеленью.
   Май раздвинул перед собой листву. Перед Жемчужиной стояла перепуганная нимфа. В её огромных от ужаса глазах стояли слёзы, к груди она прижимала венок из серебряных колокольчиков.
   - Не бойся, прекрасная нимфа, - поспешил успокоить её Май. - Мы не обидим тебя.
   Нимфа всё ещё испуганно переводила взгляд с Жемчужины на Рассвета.
   - Кто ты, прекрасный юноша?
   - Я Май- Милентий Кинли, - представился Май.
   - А я нимфа Парнелия, - опустила глаза нимфа. - В нашу глушь так редко заглядывают гости, вот только... - мечтательно улыбнулась нимфа, - пару дней назад в наш лес забрёл отважный герой Элс, победивший самого Сморчка Козлоборода.
   Альбин вздохнул и нахохлился. Можно подумать, не о ком больше поговорить, как только об этом Элсе!
   - Ты почти так же прекрасен, как отважный Элс, - продолжала нимфа, обращаясь к Маю. - И, наверное, тоже герой.
   - Вовсе нет, прекрасная нимфа, - возразил Май. - Я слышал об отважном герое Элсе и восхищён его подвигом. Не хочется вас разочаровывать, но, боюсь, я недостоин сравнения с отважным Элсом.
   - Пожалуй, ты прав, юноша, цветущий, как майский день, - согласилась Парнелия. - Никто не достоин такого сравнения...
   Нимфа опустила густые ресницы, чтобы Май не прочитал ненароком по глазам её мысли. Вот смеху-то будет, если кто-то узнает, что она, обыкновенная нимфа из Солнечного леса, смеет грезить об отважном несравненном Элсе...
   Где он сейчас? Какие опасности поджидают его на пути?
   Парнелия вздохнула. Лёгкий Ветерок пробежал по вершинам деревьев, и нимфе показалось, что лес вздохнул вместе с ней.
   Только как-то некстати прозвенел где-то совсем недалеко переливчатый смех.
   Парнелия вздрогнула и нахмурилась.
   - Поспеши, юноша с нежным румянцем и глазами, как весеннее небо, - прошептала она быстро-быстро. - Да не останавливайся, пока не выйдешь из Солнечного леса.
   - Но... почему... - удивился Май.
   - Поторопись и ни о чём не спрашивай. А если встретишь отважного Элса, передай ему этот венок. И... скажи, что серебряные колокольчики скоро отцветут...
   И вручив Маю венок, нимфа скрылась за деревьями.
  
  
  Глава 25
  Элс снова отправляется в Солнечный лес
  Драконтий бросил сачок на пол, так что Злата и Сморчок Козлобород даже вскрикнули.
   - Осторожно! - испугался царь Кошмар. - Не то я велю казнить тебя!
   Увидев, как его возлюбленная, словно пойманная бабочка, бьётся в этой ужасной сети, жестокий царь протянул руки в невесте.
   - Виноват, Ваше Величество! - опустил голову Драконтий. - Простите меня, прекрасная фея. Прикажете посадить этих двоих в темницу, чтобы ей снова не вздумалось улететь?
   Не обращая внимания на Сморчка Козлоборода, царь Кошмар вскипел:
   - В темницу? Да как ты смел даже подумать такое! Так обойтись с будущей правительницей Страны Грёз? Может, ты и меня посадишь в темницу?
   - Что вы... - пробормотал Драконтий, не на шутку испугавшись. - Я только хотел...
   - С завтрашнего дня ты будешь называть её Ваше Величество! - довольно растянул тонкие губы в улыбке Кошмар.
   - Разумеется! А что с ней делать до завтра? Эй, а ты кто такой? - прогремел громовой голос Драконтия. Одной рукой он приподнял Сморчка Козлоборода.
   - Это же мой старый добрый друг из чащи Солнечного леса! - всплеснул руками чародей Элс, отчего его широкие рукава заколыхались волнами. - О, да ты совсем неплохо выглядишь, дружище!
   - Не удивительно! - фыркнул Фонфар, который тоже узнал Сморчка Козлоборода. Тайный советник явно намекал на то, что преображение ужасного карлика - целиком и полностью заслуга Элса.
   Сморчок Козлобород даже вздрогнул, увидев Фонфара. И хуже всего, что, похоже, этот напыщенный франт знает, что Элс... Мысли карлика спутались, в глазах потемнело от волнения.
   В другое время Сморчок Козлобород был бы очень рад видеть чародея, но сейчас в присутствии прекрасной Илиодоры боялся, как бы Элс не наговорил лишнего. Вот смеху-то будет, если Лесное Дитя узнает, что... Нет!
   - И ты тоже великолепно выглядишь, - заволновался Сморчок Козлобород. - Впрочем, ты всегда великолепно выглядел. Эта борода! Этот плащ со звёздами!
   От волнения карлик говорил быстро-быстро, чтобы ни чародей, ни тайный советник не могли вставить ни слова.
   Элс недоумённо нахмурился.
   - ... Эти мудрые глаза! Этот великолепный колпак!
   - Что с тобой, дружище? - перебил льстивую речь карлика Элс. - Ты, кажется, не рад меня видеть...
   - Рад! Очень рад! - с жаром возразил Сморчок Козлобород. Но...
   Карлик сморщил лоб. Что придумать, чтобы и Элс не обиделся, и Илиодора не узнала правду? И как назло здесь этот надушенный франт!
   - Прости, дружище, я очень спешу, - Сморчок Козлобород под удивлёнными взглядами чародеев направился к двери.
   - Э, нет, так дело не пойдёт, - преградил Кошмар карлику посохом дорогу. -
   Все, вся Страна Грёз должна веселиться на моей свадьбе!
   Кошмар нежно посмотрел на Злату и ласково сжал её руку своими длинными пальцами с острыми ногтями. Злата в ужасе отдернула ладонь.
   - На свадьбе?!!
   - О да, любовь моя, - свободной рукой царь прижал золотую розу к груди. - Я не могу больше ждать ни дня! Фонфар, готовь скорее зал да созывай гостей на бал!
   Кошмар и сам не заметил, как заговорил стихами.
   - О, Ваше Величество! - потянулась Злата к розе, но царь поспешно завёл руку за спину. Он оберегал волшебный цветок даже от возлюбленной.
   От охватившего её ужаса фея говорила быстро-быстро.
   - Я только что вернулась с прогулки, я очень устала, растрепана и плохо одета. Я не могу в таком виде выйти замуж за царя. Нет! Я должна...
   - Ты права, любовь моя, - согласился царь Кошмар. - Фонфар!..
   - Да, Ваше Величество, - расшаркался тайный советник.
   - Созови немедленно всех портных королевства!
   - О нет, Ваше Величество! - жестом Злата, к которой уже вернулось самообладание, заставила Фонфара застыть на месте. - Я хочу свадебное платье из золотых колокольчиков.
  - Но золотые колокольчики - миф, их никогда не существовало в волшебной природе, - воспротивился царь. - Но платье из серебряных колокольчиков, моя любовь, - наряд, достойный будущей королевы.
  Злата вздохнула и опустила глаза.
  - Хорошо, - сдалась фея.
   "А вдруг они уже отцвели, - мелькнула надежда у Златы. - Тогда придётся отложить свадьбу на год. А за год многое может случиться".
   Но, видимо, та же мысль мелькнула и у Кошмара. И царь обратился теперь уже к Элсу.
   - Поспеши, Элс, в Солнечный Лес. И во что бы то ни стало раздобудь серебряные колокольчики. Да возвращайся поскорее!
   И, вздохнув, чародей закрыл глаза рукавом и растворился в воздухе.
  
  
  
  ЧАСТЬ 2
  Глава 26
  Ведёрко с огоньками
  Кажется, всё в Стране Грёз точно так же, как много-много взмахов крыльев мотылька тому назад. Но... это только кажется, ведь герои, да-да, уже в пути. А значит всё изменится ВДРУГ, когда этого никто не ждёт, кроме, разумеется, самих героев.
  - Как бы я хотел быть похожим на отважного Элса, - мечтательно вздохнул Май.
  - Между пр-рочим, зависть - плохая чер-рта, - вздернул клюв Альбин. Ворону до смерти надоело слышать об этом Элсе.
  - А я и не завидую! Просто восхищаюсь. Нельзя что ли?
  - Чр-резмер-рно восхищаться значит сотвор-рить себе кумир-ра! - взялся за свое любимое занятие Моз.
  - А что плохого в том, что я хочу быть похожим на отважного Элса?
  - А то, что копир-ровать др-ругого - значит потер-рять себя, Май-Милентий Кинли, - продолжал поучать Моз, что в обличие ворона выходило у него очень забавно. Так что Май при всём своем уважении к учителю едва сдерживал смех.
  - Пусть тебе пока далеко до отважного гер-роя Элса. Еще бы! В то вр-ремя, как он бесстр-рашно ср-ражался с ужасным Смор-рчком Козлобор-родом, ты р-распивал эль в Мер-рцающем овр-раге!
  - Мы распивали эль, - смущённо поправил Май
  - Да, но именно тебе, Май- Милентий Кинли пр-редопр-ределено пр-рор-рочеством ср-разиться с Чёр-рным Великаном!
  - Главное, чтобы его до нас не успел победить отважный гер-рой Элс, - не на шутку забеспокоился Альбин. - Четы-реста лет не было никаких отважных гер-роев, и вот на тебе, стоило нам отпр-равиться в путь, как объявился этот проныр-ра Элс!
  - Никакой проныр-ра не изменит пр-рор-рочества! - возразил Моз.
  Слова мудреца несколько утешили Альбина.
  Ещё немного он поводил недовольно клювом, но вскоре уже каркал, пританцовывая на плече у Мая.
  - Лишь одер-ржу победу
  Над Чёрным Великаном...
  Дальше Альбин, сколько ни хохлился, не мог вспомнить ни слова. Как не мог вспомнить и то, кто автор этой замечательной героической песни...
  - Где же я слышал эту ... над чёр-рным... над чёр-рным...
  Но ни Моз, ни Май тоже не могли вспомнить слова героической песни, которая, впрочем, обоим казалась знакомой.
  - ... И к вам, друзья- соседи,
  Я рано или поздно
  Вернусь! Вернусь! Вернусь!
  Послышались где-то совсем близко весёлые голоса и задорные звуки балалайки.
  - Олди! Джад! - обрадовался Май. - Вот сюрприз - так сюрприз! Откуда вы?
  - Из Мерцающего оврага. Откуда же ещё? - хитро прищурился Джад.
  - Но, как же, друзья, ведь вы не можете жить без блуждающих огоньков?..
  - Мы взяли их с собой! - Олди прищурился ещё хитрее, чем Джад.
  - Как это?- изумились разом Май, Моз и Альбин.
  - А вот так!
  Только теперь Май и его спутники обратили внимание, что Олди нёс в руках серебряное ведёрко с водой, в котором плавали какие-то светящиеся рыбки.
  - Вы принесли их в ведре! - присмотрелся Май к плавающим сверкающим предметам, которые оказались тремя огоньками. Голубой, сиреневый и жёлтый, они принимали форму то звёзд, то таинственных рыбок.
  - Но как вы заманили их в ведро? - продолжал удивляться Моз.
  - В тот день, когда мы проводили вас до окраин Мерцающего оврага, над нашими домами витали такие густые пары алкоголя, что несколько огоньков упали в колодец. Мы зачерпнули их ведром и унесли с собой. И ничто не может удержать нас дома, когда наши друзья бесстрашно шагают навстречу подвигам.
  Ведь мало ли опасностей может встретиться по пути - разъяренные драконы или, что ещё хуже, - коварные нимфы. Нет, не можем мы отсиживаться в Мерцающем овраге, когда Страна Грёз в опасности! Кто сказал, что я слишком стар, чтобы совершать подвиги? Мы с Джадом - мудрость и молодость - страшная сила!
  - Но мудр-рые советы Маю всегда давал я, - почувствовал Моз укол ревности. - Хоть я и пр-риобр-рел это омер-рзительное опер-рение, но не растер-рял мудр-рость!
  - Одна мудрая голова - хорошо, а две - лучше! - философски заметил Олди.
  - А тр-ри - ещё лучше! - нахохлившись, добавил Альбин, который, несомненно, тоже причислял себя к мудрецам. Во всяком случае, был уверен на все сто процентов, что именно он, Альбин, самый мудрый ворон в Стране Грёз.
  
  Глава 27
  Ирга поучает Злату
  В глубине сада в сетчатом гамаке, прикреплённом к двум кактусам, лежала красивая румяная златоволосая фея с зелёными грустными глазами. Она неотрывно смотрела на два огненных цветка.
  - И откуда у меня, благоразумнейшей из волшебниц, такая глупая, неблагодарная дочь? - негодовала Ирга, снова туго- натуго стягивая крылья Златы прочным кожаным поясом. - Просто ума не прилож-ж-ж...
  Злая волшебница осеклась на полуслове. Не хватало ещё, чтобы Злата начала выведывать, "откуда".
  Но фею беспокоило другое.
  - Осторожно, мама, ты помнёшь мне крылья или сотрёшь с них узор! - испугалась Злата.
  - И поделом тебе! Кому нужны твои крылья! - затянула Ирга ремешок ещё сильнее. - Завтра ты будешь царицей! Вся Страна Грёз будет у твоих ног, а ты грезишь о каком-то там Солнечном лесе!
  - Но, мама, я не хочу выходить замуж за царя Кошмара! - жалобно вздохнула Злата. - Он злой и жестокий.
  - Девочка моя, Злата, - отвечала Ирга. - Пока у него цветок любви, он будет с тобой нежным и ласковым.
  Злата грустно вздыхала:
  - Но я не люблю царя Кошмара...
  - Тем лучше. Знаешь ли ты, что такое любовь? Это страшные муки, и лучше тебе никогда не знать их. А не хочешь быть царицей, что ж... тогда придётся выдать тебя замуж за карлика ущелий! - снова пригрозила Ирга.
  - За карлика ущелий?.. - улыбнулась Злата. Теперь, когда у них с отважным героем Элсом был маленький секрет, это её не пугало.
  Главное, добраться, наконец, вдвоём с возлюбленным до Солнечного леса... Злата содрогнулась, вспомнив, как злой стражник Сольвейга поймал их своим ужасным сачком...
  - Придётся, видно, выходить замуж за карлика... - с притворным сожалением вздохнула Злата, ведь прекрасный герой Элс был тоже далеко не великаном... И сейчас, наверняка, бродит где-то поблизости - любящее сердце не обманешь, а она чувствовала это...
  - Да и платья из серебряных колокольчиков всё нет... - с плохо скрываемой надеждой в голосе добавила Злата. - Наверное, Его величество уже передумал брать меня в жёны...
  Злая волшебница начинала сердиться.
   - За глупого карлика ущелий?! Ни за что!
  Ирга медленно зашагала в сторону Рубинового Дворца, а Злата уже не могла и не пыталась сдерживать слёзы...
  
  
  Глава 28
  Лесные чары
  - Если верить теням, а они никогда не лгут, как и всё, что подчиняется Вечному Светилу, ещё совсем немного взмахов крыльев мотылька, и мы покинем этот полный восхитительных сюрпризов и опасностей лес, - прогнозировал Олди. - Он кончается уже вооот за теми деревьями. Видите, как ярок за ними свет?
  - Уж очень он ярок, - зажмурился Альбин и захлопал от неожиданности крыльями.
  - Это скопище мерцающих огней, - оживился Джад.
  - Нет, маленьких радуг, - возразил Моз.
  Разноцветные пятна на окраине леса менялись местами, как будто дразнили.
  - Смеющихся радуг, - поправился Май, - потому что разноцветные вспышки света переливчато засмеялись, и юноше показалось даже, что засмеялись над ним, и вдруг, утратив прозрачность, начали медленно обретать формы - будто кто-то окунал в краски невидимую кисть - сначала ничего не разобрать... не художник - маляр, но несколько взмахов крыльев мотылька, и мазня обретает очертания прекрасных незнакомок.
  - Нимфы! Бежим! - всполошился вдруг Моз, по старинным книгам знакомый с коварством этих прелестных созданий.
  - Бежать??? - и не думал слушаться Джад. - Но они ведь так прекрасны...
  Как все молодые таланты, он не мог и мысли допустить о том, что и красота бывает опасной.
  - Подыграй нам, подыграй! - окружили его ободрённые нимфы и затянули героическую песню "Жил в чаще леса..."
  Джад охотно пощипывал струны - рад был услужить прекрасным нимфам.
  - Хватит об Элсе, много в лесу и других героев! - оборвал пение Альбин.
  - О, ворон, ты, наверное, тоже герой? Мы споём и о тебе прекрасную песню, только надо её сначала придумать.
  - О сколько сразу героев в нашем лесу! - подхватила восхищённо вторая нимфа. - Не хватит песен, чтобы воспеть все их подвиги.
  - Но мы пока не совершили ни одного! - возразил было Май, но нимфу это ничуть не смутило.
  - Вот верное слово - "пока", юноша, прекрасный, как майский день...
  Нимфы переливчато засмеялись и окружили хороводом Мая.
  - Но... - снова хотел возразить Май.
  - Тебя ждёт волшебное будущее, прекрасный герой. И подвиги, и слава, и любовь, но всё это здесь, в чарующем нашем лесу. Зачем тебе Мерцающий овраг? Зачем тебе Сольвейг? Зачем тебе Долина Радуг? Мы будем петь тебе и танцевать, и никогда тебе не надоест.
  Словно в подтверждение своих слов нимфы закружились быстрее, так что Маю даже показалось, будто вместе с ними начал вращаться и лес - огромный хоровод деревьев, а вокруг него - другой хоровод, и всё больше и больше хороводов вокруг, а край леса отступает всё дальше и дальше.
  - О, юноша, прекрасный, как заря, - запела одна из нимф. - В наш лес ты прискакал совсем не зря. /На розовом да в яблочках коне, / породистом прекрасном скакуне. / Не зря закон "полцарства за коня" / гласит, но только дивный лес, маня,/ не хочет отпускать тебя туда, /где высятся большие города.
  "Большие города"... - в полузабытьи повторял Май.
  Что-то важное было заложено в этих словах, что-то, что придавало особый смысл его путешествию и, может быть, даже самому его появлению на свет, но вдруг это что-то, как солнечный зайчик в яблоневом саду, потерялось в переливчатом смехе...
  
  
  Глава 29
  Элс собирает серебряные колокольчики
  Вообще-то Элс был немного зол. Он давно не видел никакой связи между "великий чародей" и "маг на побегушках". Да. Он ни какой-нибудь никчемный маг, который только и умеет, что мельтешить по Стране Грёз, появляясь, как кролик из шляпки фокусника, в самых неожиданных местах и, разумеется, в неподходящее время.
  Нет, он, Элс, настоящий гений-чародей, и в каждый взмах крыльев мотылька может сотворить незабываемое чудо.
  Так зачем ему снова спешить в этот лес, где он, кстати, был совсем недавно, и собирать какие-то там колокольчики, потому что некой взбалмашенной феечке вздумалось выходить замуж именно в платье из серебристых колокольчиков. К счастью, они ещё не отцвели.
  И недовольный чародей принялся собирать позванивающие цветы, не расточая понапрасну заклинаний, да и просто, чтобы успокоиться немного, а такое монотонное занятие как собирать цветы и травы умиротворяет не хуже игры на флейте и лютне.
  Тем более и колокольчики не простые, а музыкальные. Собирать такие - одно удовольствие.
  В конце-концов чародей даже пришёл к мысли: очень даже хорошо, что в такое распрекрасное утро он переместился на такую распрекрасную поляну. Где-то здесь неподалёку жил его новый друг уже не такой ужасный Сморчок Козлобород и его возлюбленная нимфа... Как там её зовут?
  Вспомнить Элс не смог, да это и не важно. Главное, что даже в чаще густого Солнечного леса есть кто-то, кому он был нужен со своим чародейским искусством.
  А ведь нимфу урезонить гораздо труднее, чем дракона, и без чар не обойтись не только его неказистому другу из чащи леса, но и даже самому распрекрасному принцу.
  Словно в подтверждение мыслей Элса поблизости послышался переливчатый смех, перепутать который ни с каким другим невозможно.
  Элс не ошибся: нимфы опять заманили кого-то вглубь леса - какого-то прекрасного юношу, а следом за ним скакали карлики на конях и даже, кажется, летели птицы.
  Но всматриваться, что творится за деревьями, чародей не стал: чем дальше затянут нимфы в лес, тем труднее разрушить их чары. И чародей быстро-быстро начал читать заклинание:
  Крибле, крабле, хоровод,
  Пойте задом наперёд,
  Разомкнись, рассыпься, круг.
  Не хватает в нём подруг.
  В тот же взмах крыльев мотылька вихрь подхватил Мая, так что он едва успел протянуть руки Олди и Джаду. Моз и Альбин так крепко впились когтями в холки коней, что они заржали от боли, но главное - в этом стремительном воздушном водовороте они были все вместе, и неведомая сила отбросила их за пределы Солнечного леса.
  А пока они оглядывались и приходили в себя, Элс укоризненно смотрел на нимф. Никакого порядка в Стране Грёз, на тёмные силы нет управы кроме как случайно оказавшихся в лесу чародеев, но разве скажешь об этом вслух? Мигом донесут царю Кошмару.
  - А ведь прав ты, чародей, - виновато и чуть обиженно сама заговорила одна из нимф. - Не хватает в нашем круге подруг. Иначе и ты не смог бы разрушить наши чары. Самая прекрасная в нашем лесу нимфа Парнелия грустит одна на берегу ручья.
  - Грустит? - удивился чародей. Элс вспомнил теперь, нимфу зовут Парнелия. - Но почему она... Ах, да...
  Конечно, ведь возлюбленный в Сольвейге. Не понятно только, зачем...
  - Ох, - вздохнула другая нимфа. - Это грустная история.
  - А зачем тебе наши серебристые колокольчики? - недоверчиво прищурилась третья.
  - Это грустная история, - в тон подругам ответил Элс, снова вспомнив, зачем он в лесу, и что нужно поскорее возвращаться, чтобы Гукук успел соткать свадебное платье из чудо-цветов, вызванивающее при каждом шаге невесты мелодии Солнечного леса.
  Но как ни торопился Элс, спросил у нимф:
  - А почему Сморчок Козлобород не в лесу, а в Сольвейге?
  При этих словах нимфы отчаянно завизжали и бросились врассыпную по лесу.
  "Что-то странное творится в этом лесу", - нахмурился чародей и растворился в воздухе с твёрдым намерением вернуться снова в лес навести здесь какой-никакой порядок и заглянуть под мухомор к Сморчку Козлобороду, когда тот вернётся к своей возлюбленной... В лесу он куда разговорчивее, чем в Сольвейге...
  
  
  Глава 30
  Альбин думает перед сном
  - Уффф! Просто чудо, что рыбки не расплескались, - заглянул в ведёрко Олди.
  - И балалайка цела, - ощупывал инструмент Джад.
  - Как твои крылья, Альбин? - беспокоился за раненого друга Май. - А где же Моз? Мы потеряли Моза!
  Рассвет и Жемчужина забили копытами, готовясь мчаться на помощь, но из орешника, растущего поблизости, раздался треск, несколько орешинок сорвалось на траву, а следом за ними рухнул на землю и Моз.
  - Моз!!! Дружище! Наставник! Не хватало ещё, чтобы и ты повредил себе крылья! Ты цел, старина?
  - Цел, и главное, мы наконец-то выбрались из леса, и, - Моз понял глаза к небу, - судя по положению Вечного Светила, мы на верном пути и будем у пещеры Черного великана как раз, когда на горе Нит зацветут кактусы!
   - Знать бы ещё, силами какого чародея мы здесь, - вздохнул Май. - Ведь кто-то же нас спас. Я слышал его голос, но не видел из-за деревьев его самого.
  - Наступит время, и мы узнаем истину, - ободрил Моз. - А пока нам надо спешить!
  Замечание было резонным, и Май тот час же оказался на коне.
  Джад и Олди взобрались на Жемчужину, а вороны уселись им на плечи.
  Так и поскакали навстречу новому дню, приключениям и подвигам.
  Правда, вокруг простиралось одно только поле, но благоразумного Моза это обстоятельство только радовало: значит, ничто не задержит в пути.
  К вечеру кони порядком устали, но не было ни тени, ни воды.
  Но Моз, хранивший все карты в мудрой своей голове, уверял, что ещё немного, и будет низина, а в низине - большой дуб, а возле дуба протекает прозрачный ручей. Чем не место для ночлега?
  Как, впрочем, и всегда в девяносто девяти случаях из ста Моз оказался прав.
  - Может быть, уже завтра Страна Грёз будет спасена, а Амарант и его поющий ворон свободны, - развалившись перед дубом, потянулся Май.
  - И нас ждут, наконец, подвиги и великая битва с Чёрным Великаном, - продолжал Альбин и, подскочив, нахохлился и запрыгал у подножия Дуба.
  Как? Уже?? Завтра???
  Пока великая битва была далеко-далеко, неизвестно когда, думать о ней было нестрашно и даже приятно. Но: завтра???
  А он ещё так молод и даже не прославленный поэт... Слишком, слишком молод, чтобы умереть, пусть даже и не бесславно.
  Но Альбин тут же усилием воли отогнал назойливые мысли. Нет! Он никогда не будет трусом и предателем! И никогда не оставит друзей в беде!
  И пусть он не осчастливит Страну Грёз своим былинным эпосом... кто-то другой, пусть даже и менее талантливый, воспоёт его подвиги... А он, Альбин, об этом даже не узнает, ведь он сложит крылья за Страну Грёз...
  Альбин закрыл глаза, полные слёз умиления и уснул...
  Май-Милентий Кинли перед сном ещё долго думал о Тайне, о том, что они обязательно увидятся снова.
  Рассвет вспоминал, какие яблоки в Долине Радуг и хорошо бы, если бы вместо дуба здесь росла огромная яблоня.
  А Жемчужина размышляла, что два карлика и два ворона для одной кобылы это слишком много, и вообще лучше бы она везла Мая, а всех остальных - Рассвет.
  У Джада в голове звенели песни нимф, и он старался их запомнить, чтобы удивить потом лесным фольклором Мерцающий овраг.
  А Олди думал о том, как хорошо, что судьба свела его с Мозом (вот у кого следует набраться мудрости, повезло так повезло)! И с его друзьями, конечно! И только Моз не думал ни о чём, а спал спокойным глубоким сном мудреца.
  
  Глава 31
  Май невольно постигает географию
  - Моз, ты знаешь, о чём я сейчас подумал?
  - Ты слишком многого хочешь, Май-Милентий Кинли, от простого мудреца. Только чародей Амарант умеет читать мысли, и это одна из причин, по которой он оказался в Гроте. Потому что не у всех в Стране Грёз мысли красивые и чистые, как у тебя, Май-Милентий Кинли.
  - Что ты, Моз! Ни о чём таком красивом и чистом я и думать не думал. А подумал вот о чём: как плохо, что раньше я совсем не учил географию. Только сейчас я понимаю, для чего мне был нужен этот предмет. Не будь тебя со мной, я бы, точно, заблудился и пропал и уж точно не успел бы к пещере Черного великана к тому взмаху крыльев мотылька, как на горе Нит зацветут кактусы...
  - Как долго я ждал этого признания, мой мальчик! - не сдержал слёзы умиления Моз. - Оно говорит о том, что ты стал настоящим будущим правителем Долины Радуг, достойным преемником твоего отца, способным не только отстаивать свою правоту, но и признавать свои ошибки. Но, надо признать, Май-Милентий Кинли, ничего непоправимого не произошло. Не книги учат мудрости, а сама жизнь. За одно путешествие ты узнаешь столько и географии, и истории и ещё столько всего-всего-всего, что сможешь и сам написать, пусть, конечно, не книгу, но грамотно, а главное, искренне изложить свои мысли и впечатления в особый фамильный альбом в назидание потомкам и помощь летописцам.
  - А если мы все погибнем в бою с Чёрным Великаном, то как мы попадём в летопись??? - этот вопрос больше всего беспокоил Альбина.
  - Не волнуйся, Альбин, - снисходительно улыбнулся Моз. - Об этом я позаботился заранее... и передал свою летопись моему пусть и не самому любимому, зато самому сообразительному, талантливому и умному и при этом, главное, скромному ученику Мимозу.
  - Ах, этот задавака! - Альбин и слышать не хотел ни о каком таком Мимозе, которому, вероятно, втайне завидовал, ведь не ему же, ворону, доверили бесценную рукопись, а тому, кого достойнейшим признал сам Моз, пусть у достойнейшего и нет такой белоснежной бороды, как у его непревзойдённого наставника (до того, как тот стал вороном), но это дело времени.
  - И эта летопись обрывается словами, - продолжал Моз. - "Задержавшись на несколько дней в Мерцающем овраге, они попали в Солнечный лес, откуда выбрались после многочисленных приключений вместе с новыми друзьями - мудрецом и музыкантом из Мерцающего оврага, и после новых опасных приключений в срок оказались у пещеры, где и состоялась великая битва с Чёрным Великаном, которая закончилась..." А чем она закончилась, дополнит мой ученик. И я уверен, он достойно закончит летопись, ведь лучший из учеников должен быть не просто достоин своего учителя, но в чём-то его и превзойти. Каждый мудрец стремится воспитать таких учеников.
  - Моз! Ты всё предугадал! - воскликнул поражённый Май. - И то, что мы задержимся в Мерцающем овраге, и то, что будем блуждать по Солнечному лесу. И то, что к сроку попадём к пещере. Значит, тебе известно и то, чем закончится Сражение...
  - Во-первых, Май-Милентий Кинли, не предугадал, а предвидел, а разница, скажу тебе, огромна. Предугадывают ведьмочки-гадалки, которых в последнее время на рынках нашей страны развелось огромное множество, как доносят перелётные птицы.
  - А наша страна... - Май-Милентий Кинли густо покраснел, - ... большая?
  Если бы Моз не был в тот взмах крыльев мотылька вороном, наверняка мудрец бы также густо покраснел за своего любимого, хоть и далеко не самого толкового, но зато отважного и доброго, а это тоже значит немало, ученика.
   - Во-вторых, - продолжал Моз, - придворные чародеи столько всего понатворили, чтобы переписать Историю Прошлого и Историю Будущего, а, главное, конечно, пророчество Амаранта, так что я могу предвидеть предсказуемое (много мудрости для этого не надо), а как в действительности сложится История Настоящего, теперь в каждый взмах крыльев мотылька зависит не от пророчеств, а от нас самих... Прости, Май-Милентий Кинли, но я не могу скрывать от тебя то, что не сказал даже твоим августейшим родителям.
  - Спасибо, Моз, - улыбнулся Май и подмигнул Альбину, чтобы приободрить друга-ворона, но тот, вопреки опасениям юноши, держал себя достойно - только повёл клювом в ответ и чуть крепче впился когтями в холку Жемчужины... И всё же, Моз, не хотелось бы уходить в безвестность наследным принцем-невеждой, ничего не знающим о том, что из себя представляет Страна Грёз.
  - С Мерцающим оврагом, Солнечным лесом и Чистым Полем ты уже знаком и даже не из книг, - ободряюще улыбнулся Моз. - Дальше направо будут города, самый большой и красивый из которых Сольвейг, к нему ведёт прямая дорога. А дорога налево ведёт к той самой горе Нит, о которой говорится в Пророчестве. Ещё дальше другие горы, на которых живут чародеи. Чародеи почему-то любят горы. Наверное, облака дают им силы. А дальше, за горами, на окраине Страны Грёз, в долине Миракл, та самая пещера, к которой мы так спешим.
  - Впереди ещё долгий путь, - вздохнул Май, окинув взглядом Чистое Поле.
  
  
  Глава 32
  Сморчок Козлобород прячется за кактусом
  "Судьба несправедлива порой, - думала Илиодора, раскачиваясь в своём гамаке. - Я так люблю свободу и летать, люблю, когда ветер играет по нотам листвы, а здесь только эти колючки, которые никогда не цветут. Я должна была родиться в лесу..."
  "Ты рождена не для того, чтобы жить в Сольвейге и править Страной Грёз. Мы будем править с тобой Солнечным лесом", - ответил кто-то таким знакомым волнующим голосом совсем близко, и из-за кактуса вышел ни кто иной, как отважный герой Элс.
  - О, ты подслушал мои мысли, - смутилась фея. - Или я не заметила, как думаю вслух?
  - Просто мы думаем об одном и том же, и нам обоим надоел этот высший свет с его капризами и условностями. Один только этот щёголь Фонфар сведёт с ума кого угодно! Как хорошо, что в Солнечном лесу нет ни начищенных цилиндров, ни зелёных драконов.
  - Но там ведь прекрасные нимфы... - снова вздохнула, прищурившись, Злата.
  - Нимфы? Ах, нимфы! - отмахнулся Сморчок Козлобород.
  - Даже нимфы не имеют власти над тобой, отважный герой! - восхитилась фея. - А ведь, по слухам, никто во всей Стране Грёз не может устоять перед их чарами.
  - Не стоит верить слухам, прекрасная Илиодора, - с видом мудреца изрёк Сморчок Козлобород и получил новую порцию похвалы со взбитыми сливками.
  - В самом деле, - засмущалась фея. - Как я могла усомниться в твоей непорочности? Мне так нравится, когда ты зовёшь меня И-ли-о-до-ра.
  Злата лукаво улыбнулась и, мигом оторвавшись от гамака (долго лежать в нём вообще вредно для бабочковых крыльев) оказалась у двух золотых роз.
  Нет, она, конечно, верила Сморчку Козлобороду, но ни на миг не доверяла коварным лесным нимфам, каждая из которых, наверняка, только и думает о том, как бы заманить поглубже в лес её отважного героя.
  "Не дождётесь, нимфы!" - с этой торжествующей и несколько злорадной мыслью она сорвала волшебный цветок и протянула его Сморчку Козлобороду.
  - Эта роза не вянет. Только прошу тебя, прекрасный мой герой, никому её не отдавай. Пусть будет она всегда с тобой на память обо мне.
  - О нет, царица моих грёз, никогда! - вскричал Сморчок Козлобород, прижимая розу к груди.
  В этот взмах крыльев мотылька ему и впрямь казалось странным, что он мог когда-то грезить о каких-то нимфах. Но откуда тогда ему, жившему под шляпкой мухомора, было знать, какая красота ждёт его за пределами Солнечного леса?
  
  Глава 33
  Волшебная игла
  Верно говорят, ничто так не украшает фею, как свадебное платье от Гукука.
  Когда-то игла его была самой что ни на есть обыкновенной иглой, хоть некоторые портные и утверждают, что она ИЗНАЧАЛЬНО была волшебной.
  Нет, нет и нет! И произошло это (да, чудо!) не за один взмах крыльев мотылька, а постепенно.
  Все пальцы исколол себя портной, а узоры на ткани оживать не хотели: не пахли цветы, не шумели деревья, и птицы, мотыльки как неживые.
  Однажды Гукук даже разрыдался над своей работой, считая себя никчемным портным, и вдруг его иголка ожила и пошла сама выписывать узоры - в точности такие, как представлял их её хозяин.
  - Чудеса! - затанцевал Гукук, представляя, как обрадуются все франты и феи страны.
  Да, сколько восхитительных нарядов сшито им с тех пор...
  ...Первый портной Страны Грёз осторожно надел только что законченное платье на манекен, похожий на Злату, только без крыльев (наряд вызванивал при этом самые нежные мелодии предвкушения счастья) и отступил на несколько шагов назад полюбоваться. Обошёл манекен, остановившись позади своего творения.
  Спина открыта, так что крыльям ничего не будет мешать. Потому-то, из-за крыльев, и платье довольно простое по крою, даже шлейф довольно скромен, тем более и колокольчиков на длинный шлейф не хватило. (Элс, сразу видно, не слишком утруждал себя в Солнечном лесу), поэтому и позванивающего серебристого полотна придворные ткачи наткали совсем немного - едва хватило на платье.
  И всё равно оно прекрасно, как чешуя у русалки, только вместо чешуек нежные, пахнущие счастьем цветы. Вышитые мотыльки порхают над ними... А когда будет шествовать фея, как прекрасна будет музыка её шагов.
  Нет, права, права была невеста, что отложила свадьбу, пусть и с самим царём, из-за платья. Наряд того достоин.
  
  
  Глава 34
  Дэнди опять недоволен
  У Фонфара и впрямь были кое-какие причины для недовольства. Весь Сольвейг готовится к пышной свадьбе царя, а он, тайный советник, должен лететь невесть куда, искать белого ворона, в то время как нужно распоряжаться во дворце, как украсить тронный зал, давать указания скоморохам и менестрелям. И поварам! Эх, без него они такого могут наворотить! Одна только мамочка справится, конечно, за неё можно не беспокоиться. Пряники, знаменитые медовые пряники по фамильному рецепту Кульбабы, конечно же, как всегда будут на высоте. И надо же было его величеству назначить главным церемонемейстером этого выскочку Эгга, брата-близнеца свирепого Драконтия. То-то весёленький получится праздничек! Нет, лучше не думать об этом, не думать.
  - НЕ ДУМАТЬ - повторил Фонфар уже вслух.
  Он был зол не на шутку, так что Дэнди только повёл ухом, когда хозяин сказал "НЕ ДУМАТЬ".
  Дракончик хотел было завязать разговор, и заметил на это что-то вроде "мудро, Фонфарчик, в умной голове не место глупым мыслям", но, уловив мрачное настроение хозяина, решил подождать более существенного повода для разговора.
  Но Фонфар только думал, думал, думал... Что толку летать наугад?
  - Искать в Стране Грёз белого ворона всё равно, что искать иголку в стоге сена! - произнес наконец тайный советник.
  - Совершенно бесполезное занятие,-радостно согласился Дэнди, у которого уже давно горело во рту от жажды. - Почему бы нам не отдохнуть? Я устал и хочу пить. Здесь недалеко как раз протекает ручей.
  - Но если мы будем сидеть сложа крылья, то не найдём белого ворона НАВЕРНЯКА... - засомневался Фонфар.
  - Наоборот! - с жаром убеждал дракончик хозяина. - Отдохнув немного, с новыми силами мы, МОЖЕТ БЫТЬ, и отыщем этого - свалился же он откуда-то на нашу шею - БЕЛОГО ВОРОНА.
  - Это ты старине Элсу скажи "Спасибо", - вздохнул Фонфар. Угораздило же чародея показать эту птицу как раз накануне такого грандиозного праздника! А если Страна Грёз, действительно, в опасности, то почему бы сначала не найти этого белого ворона, а уже потом играть свадьбу?
  Фонфар вздохнул. Уж ему-то отлично было известно, почему. Согласись прекраснейшая Севериана отдать ему руку и сердце, его не остановила бы и стая белых ворон.
  Фонфар снова ушёл глубоко в раздумья и совершенно забыл о Дэнди, так что дракончику пришлось пойти на крайние меры:
  - Сейчас от жажды я начну извергать изо рта огонь и испорчу твой новый плащ! - пригрозил Дэнди.
  Тайный советник, конечно же, знал, что никакой Дэнди не огнедышащий дракон и говорит это просто так, чтобы всё вышло по его, ну и, конечно, чтобы позлить своего хозяина. Но над великолепным голубым плащом три недели, не покладая рук, трудились лучшие портные Страны Грёз, и от одной мысли, что с ним может что-то случиться, у Фонфара пересохло во рту, и он грозно скомандовал Дэнди:
  "Приземляйся у ручья!"
  
   Глава 35
  У Ручья
  В обличие ворона Моз по-прежнему чувствовал себя весьма неуютно, впрочем, считал, что клюв и перья отнюдь не помеха новым философским открытиям и даже наоборот! Вот что значит истинный мудрец, способный во всём увидеть светлую сторону!
  Что же светлого узрел Моз в чёрном своём оперении?
  - Во-первых, - рассуждал Моз вслух, стараясь убедить не то самого себя, не то своих друзей, - это не навсегда, а только до того взмаха крыльев мотылька, когда мы освободим Амаранта - уж он-то в два счёта разрушит заклинания лесной колдуньи. А если это не навсегда, то переживать по этому поводу не стоит ни одного взмаха крыльев мотылька.
  Во-вторых, когда ещё представится возможность пожить в теле ворона, отличном от тела мудреца? Надеюсь, конечно, что никогда... Но... - Моз, наверное, бы глубокомысленно погладил бороду, если бы в тот взмах крыльев мотылька она у него была. Но поскольку таковой не было, просто подпрыгнул на нижней ветке большого дуба.
  -Когда я вернусь в тело мудреца, я напишу трактат о том, как обличие ворона влияет на ход мыслей мудреца, который, надеюсь, будет полезен другим мудрецам.
  Моз, как и обещал, создал свой трактат " О том, что чувствует мудрец в обличие ворона, и какие выводы следует сделать из этого другим мудрецам".
  Конечно, стоило бы привести его весь целиком, но мудрецы итак знают его наизусть, а прочим читателям Хроники он будет не совсем понятен, не в обиду будь сказано. А чтобы было ясно, о чём речь, приведу лишь один, наиболее доступный немудрецам отрывок: "Оперение, каждое оброненное пёрышко опровергает наши схоластические представления о сиюминутности в пространстве, когда ты одновременно являешься вороном, стремящимся ввысь и пёрышком, мягко, но неуклонно приближающимся к земле".
  Не правда ли, эти слова хочется цитировать снова и снова? И если, мой друг, вы ещё только стремитесь стать мудрецом, настоятельно рекомендую изучить этот трактат, значимость которого для Страны Грёз переоценить невозможно.
  Но вернёмся на много взмахов крыльев мотылька тому назад, к дубу-великану у Ручья.
  - И знаете, что я заметил, друзья: когда находишься столько взмахов крыльев мотылька в теле ворона, начинаешь думать не как мудрец, а как ворон, - изрёк Моз.
  - Чем же, интересно, мудрецы лучше воронов? - обиделся Альбин.
  - Я имел в виду не "лучше", а "иначе". К тому же, о белых воронах речь не шла вообще. Я вполне допускаю, что белый ворон ощущает себя несколько иначе, чем чёрный...
  - Уж поверь мне, - нахохлился Альбин ещё больше, - не несколько иначе, а совершенно иначе. Я даже опасаюсь, как бы, смыв эту черноту снаружи, я не остался чёрным вороном внутри, она как будто въелась в мои мысли. Ах, ты прав, Моз, карр! Нет ничего хуже, чем быть чёрным вороном! Но я нашёл мудрое решение, Моз, почаще напоминать себе, что я белый ворон, а ты почаще говори себе "Я мудрец, мудрец, мудрец..."
  - Я мудрец, мудрец. Мудрец, - послушно повторил Моз, а Альбин, довольный, запрыгал по траве: "Я белый ворон, белый, белый, я белый ворон, белый, кар!.." и так увлёкся, что не заметил, как на поляну приземлился дракончик, а восседавший на нём некто в золотом цилиндре с удивлением и любопытством смотрел на Альбина, слегка прищурившись.
  "Я белый ворон, белый вор..." - осёкся Альбин на полуслове, и тоже ответил Фонфару таким же взглядом (а во все времена тайный советник был единственным в Стране Грёз поклонником золотых цилиндров, так что вы, наверняка, дорогой читатель, и сами догадались, кто приземлился у Вечнозелёного Дуба).
  - Я белый вор-рон, белый, белый...
  - Но, позвольте, у вас же чёрные перья... - смекнул Фонфар. Чутьё подсказывало тайному советнику, что что-то нечисто с этим чёрным вороном.
  Но и осторожному Мозу Фонфар показался подозрительным. Неспроста, нет, неспроста, этот, в позолоченном цилиндре, заинтересовался оперением Альбина.
  - Мой бедный бр-рат, - с наигранным безразличием обратился Моз к ворону. - Когда же ты начнёшь отличать белое от чёр-рного и чёр-рное от белого?
  Альбин вытаращил было от удивления глаза, но тотчас понял, нет, не просто так Моз решил выставить его дальтоником. Ведь кому-кому, а Мозу доподлинно известно, что он, Альбин, как никто другой, истинный поэт и художник, ценитель прекрасного, чувствует тончайшие оттенки всех цветов и ароматов. Нет, Моз , хоть и стал в последнее время несносен, но если так поступает, значит, на это есть веские причины. Эти мысли вихрем пронеслись в голове Альбина.
  - Да нет же, я пр-рекр-расно отличаю чёр-рное от белого и наобор-рот, - принялся он вдохновенно подыгрывать Мозу, обнаружив в себе ещё один талант - талант актёра. - Смотр-ри, мой белоснежный бр-рат, - толкнул Альбин Моза в бок, - какие чёр-ные тучи, - поднял белый ворон глаза в небо, где плыли похожие на корабли белоснежные облака. - Навер-рняка будет гр-роза!
  - Он всегда так говорит в ясную погоду, - пожал плечами Олди и вздохнул.
  - Ну вот... Искал белого ворона, а нашел ворона-дальтоника! - покачал головой Фонфар. - То-то рассердится Его Величество.
  - А зачем вам белый ворон? - прищурился Май.
  - А зачем вам меч? - в свою очередь прищурился Фонфар.
  - В лесу, знаете ли ... мы шли через лес... - ловко выпутывался Олди. - ... много хищных зверей... А ещё мы слышали... там в чаще леса, которую нам также предстояло пересечь... живёт... вернее раньше жил ... ужасный Сморчок Козлобород. Но, к счастью для нас, его победил отважный герой Элс. Вы слышали о таком?
  - Слышал, слышал, - презрительно усмехнулся Фонфар. - И больше слышать не желаю.
  - И пр-равильно! Пр-равильно! - одобрил Альбин.
   - Летим, Дэнди, - поторопил тайный советник.
  - Смотри, не промокни в грозу, белый ворон! - съязвил Дэнди на прощание.
  - И ты бер-реги свои жёлтые кр-рылья, ор-ранжевый др-ракончик! - не остался в долгу Альбин.
  Дэнди хотел было сказать наглецу ещё что-нибудь обидное, но так ничего и не придумал, что с ним случалось нечасто. Да и что поделать, если кто-то воспринимает мир иначе?
  С такими мыслями Дэнди оторвался от земли.
   - Фонфар, представляешь, каким уродцем видит меня этот ворон-дальтоник? Только представь - оранжевая шкурка и жёлтые крылья. Кич! Безвкусица! Совсем другое дело - зелёная кожа и серые крылья. Благородно и элегантно! Зелёный цвет самый красивый в радужном спектре, ведь правда, Фонфар? Фонфар считал иначе (оранжевый гораздо красивее, но счёл за лучшее промолчать, дабы не затевать ненужный спор с дракончиком). Тем более, нужно было поспешить на бал, обещавший быть самым пышным за всю историю Страны Грёз. И даже невесть откуда взявшийся и неизвестно куда запропастившийся белый ворон не мог испортить его!
  
  Глава 36
  Парнелия превращается в старуху
  Отцветали серебряные колокольчики.
  Снова Парнелия бродила по лесу одна, время от времен останавливаясь у какого-нибудь дерева и вздыхая. Кругом росли только светлые жизнерадостные берёзы. И вдруг нимфа увидела среди них унылое дерево осину. Казалось, солнечные лучи обходили его стороной.
  На сердце у Парнелии тоже было грустно и мрачно, и она почувствовала, что-то роднит её с этим одиноким деревом. И нимфа вспомнила, что из ветвей этой осины она сплела себе венок перед тем, как отправилась на Лесной Бал.
  Парнелия грустно обняла дерево:
  "Если бы я только могла пойти за ним, говорила она осине. - Если бы я могла изменить облик и незаметно следовать за моим героем. Я бы согласилась превратиться в кого угодно".
  При этих словах осина вздохнула, закачалась во все стороны, заскрипела. И вдруг превратилась в сморщенную сгорбленную старуху.
  - Я могу тебе помочь! - сказала колдунья. - Но готова ли ты за это поменяться со мной внешностью?
  - Готова! Готова! - обрадовалась Парнелия и бросилась в порыве благодарности целовать руки своей спасительницы, а та уже кружилась, пританцовывая с песней, которая была ни чем иным, как заклинанием:
  Крибле, крабле, помело,
  Белопёрое крыло,
  Родниковая вода,
  Буду вечно молода!
  А когда остановилась, перед нимфой стояла уже не сморщенная старушка, а юная цветущая нимфа, точная копия её самой. Только глаза у колдуньи остались старыми, выцветшими, злыми.
  Парнелия же превратилась в старуху с юными, как прежде, глазами.
  - Теперь ты будешь оставаться в таком облике до тех пор, пока не найдётся юная красавица, которая захочет поменяться с тобой внешностью, - на прощание колдунья сказала Парнелии. - Если она будет ещё более красива, чем ты, то, пожалуй, я верну тебе твою внешность, а себе возьму её, но ты так красива, что не особенно на это рассчитывай. И ведьма зловеще рассмеялась вслед Парнелии.
  
  
  Глава 37
  Сморчок Козлобород заключает пари
   По случаю предстоящей свадьбы Кошмар, по совету Фонфара, надел голубой цилиндр, розовый фрак и жёлтые брюки и выглядел весьма элегантно. В ожидании своей возлюбленной новоявленный франт так усердно прижимал к груди пылающий цветок, что прожёг во фраке дырку. Но счастливый жених даже не заметил этого: он был погружён в мечты о своей невесте.
  - Ни одна, даже самая большая, корона не способна украсить так, как украшает любовь, - изрёк царь, вошедший в историю как самый вероломный. Да, забавная вещь - история, хотя только кажется, что порой нелогичная, в действительности в каждый взмах крыльев мотылька всё идёт как надо и никак иначе...
  Наконец появилась Злата в серебристом платье. Карлики ущелий несли следом за ней шлейф. В хвосте процессии горделиво выступала Ирга в пышном чёрном платье и шляпе с огромными полями.
  Кошмар нетерпеливо подбежал к своей возлюбленной.
  - Фонфар, неси скорее кольца! - приказал правитель Страны Грёз.
  Тайный советник торопливо исполнил приказание.
  Злата с надеждой озиралась вокруг.
  Счастливое лицо Кошмара, угодливая физиономия Фонфара, неумолимо сжатые губы Ирги, напряжённый взгляд Сморчка Козлоборода...
  Пришла на свадьбу и Парнелия. Преображенная нимфа стояла недалеко от своего возлюбленного мнимого героя и грустно смотрела на него, и из глаз у неё текли слёзы.
  Среди множества лиц Злата заметила скорбное сморщенное лицо старухи с удивительно юными светло-зелёными глазами.
  - Ваше Величество,- произнесла Злата. - Перед тем, как я стану Вашей женой, я хотела бы, чтобы вы исполнили одну мою просьбу.
  - Конечно, моя любимая. Но может, лучше после свадьбы? Мне не терпится назвать тебя своей женой.
  - Ваше Величество... Пожалуйста... Умоляю вас... пробормотала Злата, побледнев.
  - Конечно, конечно, успокойся, любовь моя. Только не называй меня Ваше Величество. Кошмар. Просто Кошмар.
  Злата наклонилась к самому уху своего нежеланного жениха:
  - Кошмар, посмотри туда. Видишь ту печальную старушку? Подари ей эту розу. Может, тогда она повеселеет.
  - Подарить твою розу? Никогда! - шёпотом ответил Кошмар. - Скорее я подарю ей всю Страну Грёз! Этот цветок - самое дорогое, что у меня есть. Он напоминает мне о тебе.
  - Но теперь я всегда буду с тобой. Зачем тебе этот цветок?
  - Нет. Нет. Нет. Проси что угодно, но не это.
  Услышав это, Злата расплакалась от бессилия. Увидев слёзы возлюбленной, Кошмар и сам всплакнул. С трудом оторвав розу от сердца, царь поспешил вручить её в руки грустной старушки.
  - Нет! Нет! - вскричала Ирга, поняв, что происходит.
  Но было уже поздно. Цветок любви коснулся рук Парнелии и, погаснув, превратился в обыкновенную жёлтую розу.
  Кошмар недоумённо оглядывался вокруг.
  - Что здесь происходит? - грозно рявкнул Кошмар, так, что стены Хрустального дворца зазвенели.
  - Свадьба, ваше величество, - растерянно ответил Фонфар.
  - Что-о?! - рыкнул Кошмар. - Это кто же здесь женится? Уж не я ли?
  И посмотрев на Злату, самовлюблённый царь надменно добавил:
  - И уж не эта ли конопатая рыжая толстуха - моя невеста? И она ещё посмела называть меня Кошмаром!
  При этих словах Ирга упала в обморок, и карлики ущелий подхватили её.
  Злата радостно взглянула на своего возлюбленного карлика. Он был озадачен.
  "Рыжая? Конопатая? Толстуха?" - спрашивал себя Сморчок Козлобород, глядя на хорошенькое личико Златы, на её румяные щёчки, усыпанные веснушками и пышные золотые локоны.
  Карлик заметил, что на него постоянно смотрит старуха, которой Кошмар отдал розу. Сморчку Козлобороду показалось, что где-то он видел эти глаза, но карлик не узнал в сморщенной старухе прекрасную нимфу Парнелию. Впрочем, он вспоминал свою лесную нимфу все реже и реже.
  Может быть, Сморчок Козлобород и узнал бы её и, вполне возможно, даже устыдился за свою забывчивость, но все взгляды были обращены к дверям. В залу вошла очень высокая стройная красавица с белой, как мрамор, кожей, белоснежными льняными волосами, жемчужной улыбкой и ледяным серо-синим взглядом.
  - Севериана! - радостно воскликнул Фонфар.
  - Неприступная Севериана! Неприступная Севериана! - пронеслось по залу.
  - Севериана! - краснея и бледнея воскликнул Фонфар и ринулся к выходу, чуть не сбив с ног Сморчка Колоборода.
  Тот тоже посмотрел на дверь и увидел волшебницу, словно выточенную из глыбы льда.
  - Красавица Севериана!- краснея и захлебываясь от радости, прошептал Фонфар и торопливо побежал поприветствовать фею, чуть не сбив с ног Сморчка Козлоборода.
  - Бал продолжается!- воскликнул тайный советник. - Сегодня мы на славу повеселимся, клянусь моим оранжевым цилиндром.
  - То есть как это продолжается? - грозно переспросил Кошмар.
  Фонфар заискивающе улыбнулся и сказал:
  - Бал продолжается в Стеклянном дворце!
  Стеклянный дворец находится довольно далеко от Хрустального дворца, и радостные звуки бала не могли доноситься оттуда до покоев Кошмара и нарушить его мрачное одиночество, поэтому царь не стал возражать.
  Злата ни на шаг не отходила от Сморчка Козлоборода и не переставала радостно болтать и смеяться. Парнелия все время шла за ними, прислушиваясь к каждому слову.
  Она хотела, чтобы Сморчок Козлобород узнал её, и в то же время боялась этого.
  "Может, отважный Элс уже забыл меня? Ведь он обещал мне вернуться до того, как отцветут серебряные колокольчики? - думала Парнелия. Но тут же отгоняла эти мысли. - Нет, доблестный герой Элс не мог не сдержать своего слова. Наверняка, здесь не обошлось без колдовства".
  Вдруг Злата и Сморчок Козлобород остановились. Навстречу им решительно шла Ирга.
  - Сейчас начнутся нравоучения!- вздохнула Злата.
  Ирга гневно схватила дочь за руку и потащила за собой.
  - Неблагодарная! - сказала она. - Будешь сидеть взаперти, пока не одумаешься.
  Между тем, Сморчку Козлобороду хотелось веселиться. Живя в чаще леса, он долгое время не знал, что такое наслажденья. А теперь, увидев Хрустальный дворец, украшенный драгоценными камнями, искрящимися в свете разноцветных люстр, воздушные шары, пышные горы мороженного и зефира, карлик совсем потерял голову.
  Приплясывая под весёлую польку и набив рот мармеладом, Сморчок Козлобород старался не отстать от музыкантов. Позади него шли три приятеля: смотритель царского драконодрома Драконтий, придворный портной Гукук и придворный винодел Аксамант.
  - Бедняга Фонфар по уши влюблен в эту неприступную гордячку, - услышал вдруг Сморчок Козлобород, замедлил шаг и поднапряг слух.
  - Да уж, Гукук, Фонфару не позавидуешь, - отвечал Аксамант. - Готов поспорить на что угодно, она никого не полюбит.
  Сморчок Козлобород чуть не взвизгнул от радости. Вот наконец-то выдался удачный случай для мести! Этот пустоголовый франт ещё узнает, как смеяться над ним, отважным Элсом, победителем Сморчка Козлоборода.
  И карлик приостановился в предвкушении мести.
  Вдруг он почувствовал сильный толчок и услышал над собой громовой голос: "Пр-роклятье!"
  Высокий и грузный Драконтий (Сморчок Козлобород едва доставал ему до середины бедра), не заметив карлика, споткнулся об него и растянулся на земле, придавив своей тяжестью Козлоборода.
  - Ой! Ой! Ой! - запищал Сморчок Козлобород.
  - Что ты вертишься под ногами? - недовольствовал Драконтий.
  - Может, ты подслушивал наши разговоры? - недоверчиво спросил Аксамант.
  - Нет, не подслушивал, - поспешил успокоить друзей Сморчок Козлобород. - Но я случайно услышал, о чём вы говорили. Неужели эта неприступная волшебница и вправду никого не удостоит вниманием?
  - Уж тебя-то точно не удостоит, - рассмеялся Драконтий.
  - Почему это? - почти возмущённо воскликнул карлик.
  Приятели рассмеялись:
  - Уж если она отказала тайному советнику, то тебе нечего рассчитывать на её благосклонность, - заметил Аксамант.
  - Ну а если она меня полюбит?! - вскричал Сморчок Козлобород.
  Приятели рассмеялись ещё громче.
  - Если ты, уродливый коротышка, влюбишь в себя гордячку Севриану, я отдам тебе свой волшебный кувшин.
  - А я свою волшебную кастрюлю! - подхватил Ангар.
  - А я свою волшебную иголку!- добавил Гукук.
  - А я своего любимого дракошу Тритона! - заключил Драконтий.
  - Я согласен! И я выиграю пари! Клянусь своим оранжевым цилиндром! - крикнул Сморчок Козлобород и вприпрыжку побежал обгонять музыкантов.
  
  Глава 38
  В Стеклянном дворце
  Стеклянный дворец понравился Сморчку Козлобороду ничуть не меньше, чем Хрустальный. Здесь было меньше драгоценных камней, чем в Хрустальном дворце, зато люстр из цветного стекла, воздушных шаров, мишуры, серпантинов и карамельных цветов - великое множество.
  Повсюду сновали слуги с подносами, на которых возвышались горы кремовых шариков, шоколадных слоников, мармеладовых мишек и пряничных лошадок.
  У Сморчка Козлоборода глаза разбегались от обилия лакомств, он бегал от подноса к подносу, набивал рот сладостями - ему хотелось отведать всего, о чём он даже не слышал в чаще леса.
  Весёлые польки сменилась чарующими вальсами. Козлобород без передышки кружился по залу с самыми красивыми феями и волшебницами страны Грёз. А из самого темного угла им незаметно любовалась Парнелия.
  В другом ярко освещенном углу, украшенном карамельными розами, гордо стояла Севериана. Она не могла танцевать, потому что шлейф её платья был слишком длинным. Фонфар постоянно вертелся возле неё, угощал её сладостями и, наконец, вышел в сад и вскоре вернулся с огромным букетом чёрных роз. Но едва Севериана коснулась их, как они превратились в лёд.
  Фонфар что-то шепнул неприступной красавице, и они выскользнули из зала.
  Никто и не заметил их ухода: в этот самый миг подали огромный воздушный торт, украшенный зефирами, вишнями и свечами. Сморчку Козлобороду очень хотелось отведать этого лакомства, но...
  Хоть могло показаться, что карлика в этот вечер занимают только танцы, игры и лакомства, всё это время Козлобород не упускал из виду тайного советника. И теперь карлик последовал за Фонфаром и Северианой.
  Тайный советник и неприступная волшебница вышли в сад. Небо было усеяно крупными звёздами и украшено нарядной золотистой луной. Большие листья на уютных садовых деревьях мирно шептались на ветру. Даже вороны (другие птицы не обитали в Сольвейге) каркали в эту ночь как-то по особенному.
  Фонфар не решался начать разговор. Он стоял, приложив розу к сердцу и восхищённо глядя на Севериану. Гордая волшебница молчала.
  Сморчок Козлобород злорадствовал, когда под надменным взглядом неприступной Северианы самоуверенный тайный советник, утратив всё своё природное красноречие, заикаясь, краснея и опуская глаза, пробормотал:
  - П-прек-краснейшая Севериана, я - я - я ... я л-люблю вас.
  Волшебница хладнокровно посмотрела на Фонфара. У несчастного законодателя мод лоб покрылся испариной, он нервно поправлял бабочку на шее и теребил носовой платок.
  Наконец ледяной голос Северианы нарушил напряжённое молчание:
  - Многоуважаемый тайный советник, мне польстили ваши слова, но я не могу ответить вам взаимностью.
  - Как! Ваше сердце занято? Значит моё - разбито! Я не переживу, не переживу!..
  - Нет, не в этом дело, - равнодушно успокоила Севериана. - Я ни в кого не влюблена, не была влюблена и никогда не буду влюблена. Любовь заглушает разум, заставляет волноваться. А я не намерена ни для кого, даже для вас, тайный советник, жертвовать своим покоем. Я слишком умна, чтобы влюбиться!
  - О, я несчастный!
  Фонфар был так убит холодностью своей возлюбленной, что ему уже не хотелось веселиться, а Сморчок Козлобород торжествовал и, улучив момент, стал поближе подбираться к Севериане. Она неподвижно стояла, красиво прислоняясь к мраморной колоне и грациозно ела фруктовый лёд.
  - Она и вправду хороша... - подумал Сморчок Козлобород. - Только слишком уж холодна. Как будто неживая. Нет, стоп, Элс, так нельзя думать. Она очень красивая, высокая, стройная. У неё такая красивая походка. Она застывает в таких красивых позах... И всё равно она похожа на ледяную статую... Нет, так нельзя, нельзя думать. Если даже Фонфар влюбился в неё, значит что-то в ней есть. Интересно, чем она очаровала этого зазнайца? Белоснежной кожей? Глубоким синим взглядом? Голосом, чистым, как первый снег? Шёлковыми волосами? Конечно, наверное, она ещё очень и очень умная. Не мог же этот глупец влюбиться в пустоголовую красавицу. Да, такая царственная и гордая волшебница не может быть глупой. Наверняка, ей есть чем гордиться.
  - Откуда, карлик, у тебя эта золотая роза? - оборвала его мысли красавица.
  Сморчок Козлобород был несказанно рад, что неприступная сама начала разговор, и уклончиво ответил:
  - Вы тоже любите цветы?
  - Не очень! - сморщила носик красавица. - Отчего-то они превращаются в лёд в моих руках, но с тех пор, как Его Величество взял обыкновение не расставаться с золотистой розой, все мечтают о таком же цветке... Но как следовать высокой моде, если такие цветы нигде не растут? Но ты ведь подаришь мне этот цветок?
  - О... нет... - замялся карлик. Расстаться с розой было очень трудно, она как будто приросла к руке. Но холодная красавица твёрдо вознамерилась добиться своего:
  - Если хочешь, я отдам тебе за неё своё ожерелье из голубых метеоритов. Во всей Стране Грёз ни у кого такого нет, и оно гораздо лучше, чем какой-то цветок...
  - Хорошо, - сдался карлик и протянул красавице розу, пока та торопливо снимала с себя редкое украшение. - Но гораздо лучше ожерелья прогулка с вами при луне. Вы ведь не откажете мне?
  - Хорошо, - выхватив розу из рук карлика, красавица покорно последовала за ним к выходу. Едва коснувшись рук Северианы, цветок, погаснув, превратился в обыкновенную жёлтую розу.
  На улице уже вовсю разбрасывалась звёздами волшебница-ночь, целыми пригоршнями кидая их в сердца влюблённых.
  - Звездопад! - обрадовался карлик, сам не зная, откуда вдруг пришло к нему это слово, наверное, проникло в сердце вместе с непостижимым звёздным светом. - Звёзды летят и падают, значит... звездопад!
  - Звёзды? - не то вздохнула, не то всхлипнула вдруг Севериана. - Вы замечали когда-нибудь, прекрасный, э-э...
  - Элс!
  - ... Элс, что цвет их не просто бледно-голубой, как ранее казалось мне, а нежно-голубой и в то же время серебристый, как будто на небе много-много снежинок.
  "Ах, опять она о чём-то холодном", - поёжился было Козлобород, но, спохватившись, принялся любоваться белоснежной шеей красавицы, которую с полным правом можно назвать лебединой. Ведь лебеди тоже белоснежные, значит, белые, как снег. А снег всегда тает весной. И подснежники - они ведь тоже белые. Холодная и в то же время такая хрупкая, как, да, подснежник. Недаром этот франт Фанфарон, нет, Фонфар, строчит ей стихи.
  - Севериана, как жаль, что я не поэт, - почти искренне вздохнул Сморчок Козлобород.
  - Терпеть не могу поэтов! - с жаром подхватила Севериана. - Нет, по-моему, более бесполезного занятия, чем рифмовать "звезда-всегда-иногда-никогда". Глупо ведь, правда? И как только рифмоплёты этого не замечают? Ведь звёздное небо уже само по себе Поэзия! И луна, как огромный глаз великана, и кажется, что он наблюдает за нами, ведь правда?
  - Ах, как вы красиво говорите, Севериана! - искренне восхитился Сморчок Козлобород.
  - Вы тоже очень тонкая натура! - не осталась красавица в долгу.
   И всё же, странное дело, но к волшебному одеколону Севериана была совсем не так чувствительна, как Парнелия и Лесное Дитя Илиодора. Сморчку Козлобороду пришлось пустить в ход всё своё воображение, обаяние и красноречие, хотя и того, и другого, и третьего у него всегда было мало.
  - О, могущественный герой Элс, - вздохнула Севериана, и неожиданно слезинки блеснули на её длинных ресницах. - Я так боюсь, так боюсь...
  - Чего вы боитесь, прекраснейшая? - напыжился Сморчок Козлобород.
  - Я так боюсь, что вас пошлют на войну...
  Сморчок Козлобород вздрогнул и даже попятился.
  - Почему вы боитесь? - пискнул он.
  - Потому что... Ходят слухи, что царь Кошмар собирает силы на войну с белым вороном и, конечно, слава о вашем беспримерном подвиге, о котором говорит вся Страна Грёз, донеслась до его ушей. Нет, вы не подумайте, что я сомневаюсь хотя бы на один взмах крыльев мотылька в вашей храбрости, но...
  - Но? - с надеждой взглянул на красавицу карлик.
  - Но должен же в Стране Грёз остаться целым и невредимым хоть один герой, хотя бы в доказательство того, что эпические храбрецы существуют, - заискивающе посмотрела на Сморчка Козлоборода Севериана.
  - Конечно, должен! - с жаром поддержал Сморчок Козлобород.
  - А к моему Ледяному дворцу, - понизила голос красавица, - не подлетит ни один дракон. Пламень и тот замерзает на лету, приближаясь к нему.
  - Но там же, наверное, холодно, - засомневался Сморчок.
  - Нет, теперь в нём будет биться моё горячее сердце, - поднесла руку к груди Севериана. - Оно, теперь я знаю, где-то здесь...
  Обратно в бальную залу Сморчок Козлобород возвращался под недоумёнными взглядами под ручку с неприступнейшей красавицей, которая, явно благоволила ему.
  В растерянности Фонфар закружил первую попавшуюся на пути даму. Ей оказалась какая-то старушка, видимо, одна из придворных ворожей. Это уже нимало не заботило франта, оскорблённого до глубины души: ему предпочли глупого карлика, выдающего себя за героя Элса. Нет, он должен положить конец обману, и сделает это немедленно.
  Но вдруг все мысли Фонфара смешались, потому что старуха обернулась в его руках прекрасной нимфой.
  - Вот это да! - пронеслось по залу, избалованному и не такими метаморфозами, но очень уж хороша была красавица в осиновом венке.
  Громче всех вскричал "вот это да!", конечно же, Сморчок Козлобород, наступил на ногу прекрасной Севериане, и даже хотел было уже её оттолкнуть и бежать к Фонфару отнимать возлюбленную, но встретился с изумлённым взглядом Аксаманта и вспомнил об игле, кастрюле, бутыли и Тритоне.
  - Ни у одной нимфы нет таких прекрасных белоснежных волос, как у вас, - торопливо зашептал Козлобород на ухо прекрасной Севериане.
  - У вас, наверное, много знакомых нимф, - ревниво прищурилась неприступная красавица и быстрее закружила Сморчка Козлодорода.
  - Это было до того, как я встретил вас, - уклончиво ответил Сморчок Козлобород. - Много взмахов крыльев мотылька тому назад, когда я жил в Солнечном лесу, где победил ужасного Сморчка Козлоборода.
  - О, слава о вашем бессмертном подвиге разнеслась уже по всей Стране Грёз! - воскликнула прекрасная Севериана, едва не сбив с ног Аксаманта, окончательно обескураженного победоносным взглядом Сморчка Козлоборода. - Разве что чародеи, живущие на вершинах гор, не слышали о нём, ну да им вообще ничего не интересно, кроме волшебства...
  Карлик облегчённо вздохнул. Значит, до настоящего Элса слухи эти не дошли.
  Фонфар не мог больше сдерживать слёз обиды и ревности, но так как плакать в бальной зале неприлично, он опрометью бросился в сад, едва только кончился танец.
  Но только Фонфар собрался дать волю слезам, как услышал где-то рядом рыдания.
  На несколько взмахов крыльев мотылька Фонфар забыл о собственной беде и осторожно раздвинул ветви, из-за которых доносились всхлипы.
  Плакала нимфа, с которой тайный советник только что танцевал. От удивления франт даже приоткрыл рот: что так могло её расстроить?
  Нимфа сняла с головы осиновый венок и бросила его прочь от себя.
  Венок угодил прямо в Фонфара.
  "Тяжёл и мрачен сей венок.
  Куда нежнее василёк", - сочинил он на ходу стихотворение, и за неимением василька сорвал цветок вечноцветущего жасмина, чудом уцелевшего в городе чёрных роз, и протянул нимфе, которая от удивления даже перестала всхлипывать.
  - Жаль, здесь нет васильков, - улыбнулась нимфа. - Только чёрные розы. Но это дерево жасмина почти так же красиво, как серебряные колокольчики в Солнечном лесу.
  Нимфа снова подумала о чём-то грустном, и на глаза её навернулись слёзы, а Фонфар испугался, как бы она опять не расплакалась, и поспешил развеселить её новым экспромтом.
  - Прекрасней всех цветов на свете нимфы.
  И это, вам скажу, друзья, не мифы.
  С одной из них знаком теперь и я.
  О нимфа, вы прекрасны, как ...
  Фонфар неожиданно смолк, потому что ничего, кроме как "змея" в голову не приходило. Такой конфуз случился с ним впервые.
  Но, к счастью, нимфа была всё ещё слишком расстроена, чтобы заметить неловкость.
  -Как друзья? - растерянно спросила она.
  -Да, да, - радостно подтвердил Фонфар. - Что может лучше дружбы быть? Дружить, летать, творить, любить! А вы летали когда-нибудь на драконах? Я мог бы прокатить вас с ветерком на своём ручном дракончике Дэнди. А вот, кстати, и он!
  Стараясь не вдыхать пропитанный душным жасмином воздух, Дэнди летел с драконодрома на плач красавицы, ведь он не из тех злобных драконов, которые похищают принцесс и томят их в пещерах, а истинный дэнди, благородный дракончик.
  Увидев, что нимфа уже не плачет, а хозяин доволен и, главное, кажется, забыл (надолго ли?) о Севериане, развеселился и дракончик, и радостно подставил им спинку.
  
  ... Начищенный до зеркального блеска белый дракон Северианы уже нетерпеливо подёргивал ноздрями и крыльями в ожидании хозяйки и её избранника.
  
  Глава 39
  Нимфа-осина
  Тайна, доселе не ведавшая, что такое печаль, грустила который день, и вместе с тем на сердце ее было радостно.
  "Но разве так бывает?" - спрашивала фея у птиц.
  - Это любовь, - отвечали они на разных языках.
  - Это любовь, - вторил им Тёплый Ветер.
  И, кажется, с ними в сговоре были цветы и травы, иначе, о чём бы они перешёптывались, интригуя своим шелестом-танцем мотыльков? И это прекрасное-непонятное поселилось в сердце Тайны с тех пор, как забрёл в Берёзовую рощу юноша, прекрасный, как весенний день, по имени Май.
  А вдруг он не вернётся? Вдруг погибнет в битве с Чёрным Великаном, вызволяя Страну Грёз из царства кошмара? Не слишком ли велика цена даже за все страны всех волшебных миров? Но нет, он не может иначе, ведь он не только прекрасен, но справедлив и отважен, и хочет, чтобы все жили в мире и счастье, даже если придётся погибнуть за это.
  Нет, пусть только будет жив, пусть даже если не вернётся никогда в Берёзовую рощу, повстречает другую прекрасную фею...
  От этих мыслей стало так тоскливо, что Тайна обвила руками осину, как подружку, а обняв, удивилась: осина? Когда здесь выросла осина? В Берёзовой роще отродясь не бывало осин... Видимо, потому, что раньше здесь жили только радость и покой, а осины вырастают в тех местах, куда падают слёзы, от разлук особенно солёные.
  Осина скрипнула, как будто согласилась, и ВДРУГ... (О как я люблю это будоражащее восхитительное слово ВДРУГ, оно всегда предвещает что-то неожиданное, за чем последуют новые приключения). Как ВДРУГ осина обернулась восхитительной нимфой. Но за этим ВДРУГ последовало ещё более странное.
  "Повезло тебе, нимфа", - произнесло ожившее дерево, обращаясь не то к самой себе, не то к кому-то ещё, а голос у нимфы неожиданно оказался скрипучим и совершенно неподходящим для такого прекрасного тела. Таким же неприятным был и смех.
  Тайна только и успела вскрикнуть "ой!", как нимфа и впрямь обернулась старухой.
  - Не пугайся, я добрая колдунья, - увещевала Пунгея, хотя на самом деле добрых колдуний не бывает. Но Тайна была так изумлена и напугана, что совершенно забыла об этом.
  - Я прихожу на помощь в несчастной любви, - продолжала Пунгея. - Я услышала твою печаль...
  - Спасибо тебе, добрая старушка, - растрогалась Тайна. - Как бы мне хотелось оказаться там, где сейчас отважный Май... Скажи мне, где он, добрая старушка, - глаза Тайны были полны такой надежды и любви, что Пунгее стало слегка неуютно. И всё же это не помешало ей солгать, не моргнув при этом глазом.
  - О, повеса Май веселится сейчас на балу в Сольвейге во дворце!
  - В Сольвейге во дворце? - сникла Тайна. - А как же...?
  Фея хотела спросить "А как же Чёрный Великан?", но только вздохнула.
  Маю лучше знать, когда и кого побеждать. А если он сейчас танцует на балу, что ж, хорошо, что ему весело, а не грустно, как ей сейчас. Вот только взглянуть бы на него хоть издали...
  Пунгея будто прочитала мысли Тайны.
  - Ты тоже можешь оказаться во дворце. Но отдала бы ты за это свою красоту?
  - О да! - не стала раздумывать Тайна.
  Колдунья, довольная, закружилась на месте.
  - Тучи - синяя вода,
  Я, как прежде, молода.
  Уносись за облака.
  Буду феей на века! -
  Пунгея захохотала и обернулась прекрасной феей.
  
  Глава 40
  Альбин спорит с Драконтием
  Небо стало чёрным от драконов, издалека казавшихся грозовыми тучами.
  - Сдаётся мне, это будет величайшая битва с драконами в истории Страны Грёз, - захлопал Моз крыльями. - Как жаль, что я замур-рован в это ужасное чёрное тело.
  - И всё-таки зря, зря ты не взял с собой отряд солнечных зайчиков, - запаниковал Альбин. - Я слишком молод и мудр, чтобы умереть.
  Май крепче сжал меч.
  - Перестаньте! Пророчество Амаранта исполнится. Я в этом уверен. И не важно - как оно исполнится.
  - Э-ге-гей! - воскликнул он, размахивая мечом. - Мы здесь!
  Драконы остановились над ручьем, лениво помахивая крыльями. Над вершинами пронеслись смешки, переросшие в дружный раскат хохота.
  - Они вызывают нас на бой! - наконец, плача от смеха, смог произнести восседавший на самом крупном драконе. - Нет, вы видели где-нибудь такое?.. Они... - он грозно глянул сверху вниз, - вызывают... нас. На бой!
  - Нет, не видели, Драконтий! Ничего подобного. Никогда, - раздалось, как раскаты грома, со всех сторон.
  - Нет, вы только представьте, - всё ещё не верил своим глазам предводитель драконьей армии. - Они хотят сразиться с нами. Мы правильно поняли? - уточнил на всякий случай Драконтий.
  - Хватит рассуждать, Драконтий! - крепче сжал в руках меч Май. - Спускайтесь вниз на честный бой!
  - Безрассуден, храбр, но страшно глуп, - покачал в вышине головой Драконтий. - Горстка глупцов, два коня и два чёрных ворона против целой армии драконов. Слишком велика для вас честь, чтобы мы сражались с вами.
  Рассвет и Жемчужина недовольно забили копытами, готовясь к бою.
  - Это я- то глупец? - нахохлился Моз, грузно взлетел и от души клюнул клеветника в лоб.
  Но и это не вывело Драконтия из себя.
  - Не пасть вам, как герои, на поле боя от моей руки, - покачал он головой. - Только один в мире ворон удостоится этой чести, но только белый. Белый, - поднял указательный палец вверх, - отважный ворон, и никак не чёрная глупая птица.
  - Я белый ворон и есть! - воскликнул Альбин, чем вызвал новую бурю хохота.
  - Ой, сейчас я рухну с дракона! - схватился за бока Драконтий. - Вы только посмотрите! Белый ворон! Или я перестал различать чёрное и белое?...
  - Мы тоже, мы тоже, Драконтий, перестали различать чёрное и белое! - раздалось сквозь хохот.
  - Да мы бы вас могли испепелить одним дыханием! - отдышался, наконец, Драконтий от смеха. - Да, мы могли бы. И так бы я и сделал, если бы был хоть немного зол. А я и был бы немного зол, если бы вы не насмешили меня. Я когда мне смешно, о проклятье! - я делаюсь добр. Потому я прощаю тебе твой комариный укус, - показал он пальцем на Моза. - Но проучить вас всё же нужно, - задумался он на секунду и усмехнулся. - А ну-ка, драконы, подуйте-ка на них. Нет, без огня, но посильнее, чтоб подальше улетели.
  - Трус! - тщетно пытался разозлить Драконтия Май. - Мы ещё сразимся с тобой!
  Драконы принялись старательно исполнять приказ. Устроенный ими вихрь закрутил путников и поднял за облака
  Армия Кошмара улетела, и у ручья снова стало тихо. Только несколько вороновых перьев, покружив, осели на траву.
  
  
  Глава 41
  Кошмар снова в гневе
  Карлики испуганно жались по ущельям, полностью оправдывая своё название, ожидая, что вот-вот над горой Нит раздастся пронзительный голос злой волшебницы.
  Повелительница была рассержена ни на шутку, и боялись они не напрасно...
  - Я не встречала более глупой девчонки, чем ты! - пронеслось над ущельями. - Даже странно, что ты - моя дочь! И где, у какого карлика, вторая роза любви?
  В иной взмах крыльев мотылька Злата бы тоже затрепетала, но теперь её не пугало ничего: что бы ни случилось, отважный Элс её спасёт!
   Волшебница вдруг замолчала, глубоко погрузившись в мрачные какие-то раздумья, и гневно изрекла наконец:
  - Что поделать? Свою голову не приставить. Не хочешь быть царицей - и не надо. Значит, царицей буду я.
  И гневно удалилась в сад.
  - Карлики ущелий! - раздалось через несколько взмахов крыльев мотылька. - Придите поклониться госпоже!
  И вдруг гору Нит, а затем и всю страну Грёз наполнили крики. Злата выбежала из замка и застыла от удивления, восторга и страха.
  Вся гора была словно в синем огне, будто звёзды спустились с небес. Но сияние исходило от цветов, в изобилии усеявших длинные иголки кактусов.
  - Мама! - бросилась Злата к волшебнице, застывшей посреди сада с последней, третьей розой в руке. - Что же теперь будет? Они... кактусы цветут, а царь Кошмар запретил цвести кактусам...
  - Молчи, молчи!..- не хотела слышать правду волшебница. - Не будь я могущественная волшебница Ирга, я не допущу падения Страны Грёз, - и, взмахнув рукавом, приказала:
  - Карлики ущелий, приготовьте ковёр-самолёт!
  Уже через несколько взмахов крыльев мотылька Ирга приближалась к главным воротам Сольвейга. И кажется, никто не мог ей помешать воплотить её тёмные замыслы.
  Надо отдать ей должное, в этом чёрном со шлейфом на пол-Сольвейга, который несли за госпожой карлики, платье Ирга выглядела ужасно великолепно.
  Стража пыталась было задержать её в воротах, но...
  - Я и только я сама решаю, куда и когда мне приходить! - одним движением руки могущественная волшебница раскидала в стороны стражу у входа во дворец, уверенная в том, что если вдруг ей самой не хватит сил, верные карлики немедленно придут на помощь. - И докладывать обо мне тоже не надо! Я сама прекрасно доложу о себе! - Да если бы вы только знали, по какому я поводу!.. Его Величество спустился бы самолично вниз, ведь только я знаю, как найти и победить белого ворона.
  "Белого ворона?" испугано прокатилось по Хрустальному дворцу и докатилось до ушей самого царя.
  - Белого ворона? - переглянулись растерявшиеся стражники.
  И, действительно, через несколько взмахов крыльев мотылька царь Кошмар уже спускался к вратам, а следом, едва не наступая на шлейф его мантии, семенил тайный советник.
  - Ваше Величество, присев в реверансе, отрекомендовалась Ирга. - Ваша верная и преданнейшая подданная Ирга готова помочь своей стране в войне с белым вороном.
  Волшебница старалась изогнуться таким образом, чтобы как бы невзначай коснуться правителя розой, однако был бы царь Кошмар так глуп, он не был бы правителем вообще.
  - Чем же ты можешь мне помочь? - недоверчиво посмотрев на цветок, поинтересовался царь.
  - Советом...
  - Советом??? - побагровел от гнева Кошмар. - Мне, царю, давать советы???
  Каз...
  Не появись в этот взмах крыльев мотылька Драконтий, гневный царь добавил бы "...нить", и не известно, помогли бы природные хитрость и коварство злой волшебнице сносить её надменную голову.
  
  
  
  
  Глава 42
  Ирга даёт Кошмару совет
  Драконтий был храбрым воином, однако у входа во дворец он почувствовал некоторое замешательство: что он скажет грозному царю, а под строгим взглядом Кошмара и вовсе растерялся.
  - В-ваше Величество, - начал он несмело, - там были только два чёрных ворона, правда, один из них говорил, что он белый... Но мы проучили врунов.
  Драконтий устало провёл рукой по лицу, и с его чёрных прядей, спадавших на лоб, мягко слетело чёрное пёрышко.
  - Вот видите, - поймал его Драконтий и протянул царю.
  Кошмар осторожно взял пёрышко и недоумённо повертел его в руке: чёрное снаружи, оно было белоснежным с обратной стороны.
  - Олухи! Упустили белого ворона! Ещё одна оплошность, и всех велю казнить! И запомни, Драконтий! Людям надо доверять. И вОронам в том числе! - вскричал царь Кошмар. - Немедленно созвать чародеев!
  Не успел он отдать приказ, как в воздухе появилась разноцветная рябь, обретая очертания, но нет, не чародея, а старушки, окруженной прекрасными мотыльками.
  Даже Ирга от неожиданности вскрикнула и разжала пальцы. Цветок опустился на пол у ног царя.
  - Вы уронили розу! - подняла ее старушка и протянула царю, да так неловко, что он укололся о шип.
  - Простите! - вскричала старушка. - Мне очень неуютно в этом теле. Оно так неудобно...
  - Оно прекрасно, - возразил царь. - А как зовут мою возлюбленную?
  - Ваше Величество, - счёл нужным вмешаться Фонфар, - простите, но я должен открыть вам глаза. Ваша так называемая ... хмм... возлюбленная так безобразна и стара, что все чародеи Страны Грёз не смогут ничего с этим поделать.
  - Да ты, оказывается, глуп, Фонфар, - заставил трепетать тайного советника грозный царь. - Неужели ты не видишь, как она прекрасна и юна? Неужто ты не способен узреть красоту столь волшебную, что даже кажется порой: глаза мне лгут, выдавая грёзы за действительность?
  Фонфар сочувственно вздохнул.
  - А стаи мотыльков, похожие на облако? Скажи, Фонфар, ты видел что-нибудь подобное когда-то?
  - Стаи мотыльков? Такое чудо я видел только раз, - едва не проболтался Фонфар. - Но, кажется, это было во сне.
  - Ах, Фонфар, Фонфар, - вздохнул в свою очередь правитель Страны Грёз. - Мы видим чудеса во сне и не замечаем их наяву.
  Фонфару и впрямь показалось, что он вновь оказался на том восхитительном цветущем лугу близ Берёзовой Рощи.
  Словно в подтверждение его мыслей с драконодрома раздался смачный чих Дэнди. Затем ещё и ещё...
  Теперь и Фонфар ощутил тончайший аромат.
  - Кактусы... На горе Нит цветут кактусы, - побледнел вдруг грозный правитель.
  Через несколько взмахов крыльев мотылька весь тайный совет, не исключая соню Лу, был уже в сборе.
  - Ну-ка, Лу! Ударь по шару! - приказал Кошмар. - Где там наши храбрецы?
  Едва Лу ударил по хрустальному шару, в нём забрезжило изображение, заставившее вскрикнуть от ужаса всех собравшихся в Зеркальной зале.
  - Они у самого грота! Медлить нельзя! Отряд чародеев возглавит Лу! - отдал приказ Кошмар.
  - Все чародеи сильны сами по себе, зачем нам отряд? - возразил было Лу, но под взглядом грозного царя понуро опустил голову.
  - Сделай так, чтобы всё наше войско немедленно оказалось у пещеры Чёрного Великана.
  - Целое войско? - вздохнул Лу. - Нет в волшебных книгах столь сильного заклинания, которое могло бы перенести на такое расстояние всю армию разом. Можно перенести только кого-то одного, да и то без дракона.
  - Никчемные бездельники! Тогда перемещайся сам и охраняй пещеру. А мы полетим на драконах. Только...как же я оставлю мою любовь? - остановился на пороге царь Кошмар.
  - Пожалуйста, мой царь! Возьми меня с собой!
  - Но это слишком опасно, - засомневался Кошмар, пока драконы поднимались ввысь с драконодрома. - Только представь, моя любовь, прекрасная э-э-э...
  - Тайна...
  - Там, моя прекрасная Тайна, не мотыльки танцуют над цветами, а сражаются с белым вороном и прочими негодяями Чёрный Великан и храброе войско на огнедышащих драконах.
  - В-ваше величество, - вконец растерялся Драконтий. - Вы знаете, я не робкого десятка, и я готов сражаться где угодно, но только не в долине Миракл.
  - А кто, кто виноват, что они оказались в долине Миракл? - глаза царя Кошмара сошлись на переносице, как у дракона. - Может быть, я приказал драконам дуть на белого ворона?
  - Н-нет, Ваше Величество, - промямлил Драконтий. - Дуть драконам приказал я.
  А о том, что произойдёт дальше, невозможно рассказывать беспристрастно, ведь царь Кошмар поднял руку ни на что-нибудь, а на саму Историю.
  Возможно ли худшее преступление для правителя?
  - Мой повелитель, - пришла в себя Ирга. - Как никому другому вам известно, Ваше Величество, великаны - это, конечно, сила и мощь, но куда страшнее рассвирипевшие карлики, от них никому не укрыться, не спастись.
  Ирга говорила правду. Без карликов ущелий едва удалось бы свержение Амаранта.
  - И даже белому ворону? - недоверчиво приподнял бровь Кошмар.
  - А это... - заговорщицки прошептала Ирга, наклоняясь к самому уху царя, - это и есть мой совет. Только не серчайте, Ваше Величество... Я знаю, как победить белого ворона. Нужно смыть белый цвет повсюду...
  - Но... - засомневался Кошмар. - Разве такое возможно?
  - Возможно, возможно... - с шёпота перешла волшебница на крик. - Силами всех чародеев наслать на Страну Грёз дождь, смывающий всё белое. Нет белого цвета, нет и белого ворона. Нет белого ворона - и Чёрный Великан непобедим!
  - Нет и не было никогда, - понравилась идея Кошмару. - Останется переписать историю, и вскоре все забудут, что белый цвет когда-то был... Ты мудра, волшебница Ирга, не то, что наши чародеи. Однако без них не обойтись, ведь правда, Лу?
  Но Лу был уже далеко...
  
  Глава 43
  В долине Миракл
  Пески, пески, пески... Да какая-то огромная гора. И больше - ни-че-го, ни деревьев, ни птиц, ни даже травы, не говоря уже о мотыльках. Такой пейзаж предстал глазам наших путников и выглядел бы совсем безрадостным, если бы не поле алых цветов, простиравшихся вдали.
  - Вот вам и величайшая битва с драконами! А если узнают родители? А Тайна! Какой позор, какой позор!.. - схватился Май за голову. - Уж здесь-то точно никакие подвиги не найдут нас ни-ког-да.
  - Они ещё попляшут у нас! - тщетно пытался утешить Альбин.
  - Пляшем пока только мы! - был безутешен Май. - Кстати, куда нас, интересно, занесло?
  - Наши враги сами сократили нам путь, с чем и поздравляю вас, друзья! - воскликнул Моз. - Вот мы и во владениях Чёрного Великана!
  - Как? Уже? - нахохлился Альбин.
  - Да, да, - подтвердил и Олди. - Видите, маковое поле? Значит, та гора и есть ни что иное как пещера Чёрного Великана!
  - И правда! - обрадовался Май.
   - От победы над Чёрным Великаном нас отделяет всего-навсего камень... - запрыгнул Альбин на огромную глыбу у входа в пещеру, а Май обошёл её сбоку и попытался сдвинуть с места.
  - Подожди! - остановил его белый ворон. - Возможно, нам скоро предстоит погибнуть, и мне вовсе не хочется пасть на поле боя в обличии чёр-рного ворона. Смойте сначала с меня черноту.
  Олди осторожно пощупал крыло Альбина:
  - Гипс можно снимать. Забирайся в ведёрко к Джаду.
  Ворон с радостью исполнил приказание.
  - Теперь не страшно и умереть! - довольный, разбрызгивал вокруг себя мутные капли, а Май снова взялся за камень.
  При всём при том, что по силе и ловкости Маю-Милентию Кинли нет равных во всей Стране Грёз, если не брать в расчёт чародеев (да и речь о силе рук, а не эффективности того или иного заклинания), сдвинуть с места камень весом в девятнадцать взрослых драконов - слишком сложная задача даже для него.
  - Моз, этот камень! Мне никогда не сдвинуть его с места! - вскричал Май.
  - Мы поможем тебе! - поспешил на помощь Джад и удивлённо обернулся. - Олди, а ты почему стоишь в стороне?
  - Да потому что даже Чёрному Великану не по силам сдвинуть этот камень, - хитро прищурился Олди. - Иначе он не сидел бы столько лет взаперти...
  Дорогой читатель, если тебе когда-то приходилось встречать великанов, наверняка, ты знаешь, какой это глупый и тщеславный народ.
  Именно на это и рассчитывал Олди, и, действительно, в тот же взмах крыльев мотылька раздался голос, похожий на рык.
  - Как? Это мне-то не по силам отодвинуть камень?
  Голос принадлежал, как вы уже догадались, дорогой читатель, ни кому иному, как Чёрному Великану.
  Да, да, он был тщеславен и глуп, как большинство великанов. Но как он ни старался, сдвинуть камень с места не мог и он.
  
  
  Глава 44
  Лу думает
  Эта глава, дорогой читатель, целиком и полностью посвящена тому, о чём думал Лу, оказавшись у пещеры великана.
  А мысли в голове волшебника были не только о чудесах, и уже это признак того, что не всё в Стране Грёз так благополучно, как хочет показать царь Кошмар.
  "При Амаранте жилось лучше", - думал Лу.
  Ему вспоминался город, где было столько птиц, что на всех деревьях не хватало веток, чтобы всем рассесться. А сколько цветов, душистой приманки для мотыльков и пчёл, благоухало в Сольвейге!
  Нет, пчёлы не жалили никого, хотя в этом была немалая заслуга чародеев, их обязанностью было наблюдать, чтобы мир и радость наполняли Страну Грёз.
  Нет, не обязанностью... Амарант никогда не отдавал приказания чародеям. Истинные чародеи без всяких указаний охраняют красоту, а не только дремлют на вершинах гор.
  Да, были иные времена, когда они заботились исключительно о красоте и никак не о государственных делах. А уж охранять пещеру - и вовсе не чародейское дело. Доколе чародеи будут на побегушках у царя?
  И Лу решил...
  Прими Лу в тот взмах крыльев мотылька иное решение, возможно, вся дальнейшая история Страны Грёз сложилась бы иначе.
  Да-да, никто не победил бы Чёрного Великана, если бы он остался взаперти.
  А в тот взмах крыльев мотылька Лу застал наших героев сидящих у пещеры. Оставаясь невидимым, он опустился на камень.
  Путники продолжали сидеть, и чародей, глядя на них, едва не уснул, но вдруг один из них решительно отбросил балалайку и принялся изо всей мочи колотить по камню кулаками.
  - Брось, Джад, не трать силы понапрасну, - проговорил один из воронов, - уж если даже Черный Великан не смог сдвинуть камень с места, то здесь поможет только чудо.
  "Верно, только чудо. Ворон совсем не глуп", - отметил про себя Лу.
  - Сел бы ты лучше, Джад, - вздохнул карлик с белой бородой. - Уж если Моз говорит, что нам не сдвинуть камень, то не стоит и пытаться.
  "Уж если Моз! Уж если Черный Великан,- Лу едва сдерживался, чтобы не сказать это вслух, причём, вышло бы весьма сердито. - Кругом авторитеты! А ведь прав, прав ворон, поможет чудо".
  С этими мыслями Лу произнёс старинное заклинание, сдвигающее с места самые тяжёлые камни (слова его держатся в строжайшем секрете).
  И - о чудо! - когда молодой карлик, совсем обессилев, с досадой хлопнул ладошкой по камню, он сдвинулся с места и покатился, открывая вход в пещеру.
  - Чудо! Чудо! Случилось чудо! - радостно вскричал Джад.
  "Мудрый и скромный карлик, - решил Лу. - Понял, что заслуга не его... Хотя, если бы он сидел на месте... Интересно, он талантлив, так же, как и мудр? Если так, Эвиан наверняка оценит его игру... "
  Мысли Лу прервал златовласый юноша с огромным мечом.
  - Не скромничай, Джад, - одобрительно начал он. - Мы все видели, что это сделал ты. Своими руками. Дело вовсе не в чуде...
  - Вовсе нет... - смутился музыкант и развёл руками. - Ты сильнее всех, а то, что вы все видели, чудо и ничто иное.
  -Куда мне до тебя! Теперь мы видели и знаем, кто сильнее всех в стране!
  - Нет, случилось чудо, - упорствовал Джад.
  "Глупый юноша!" - едва не воскликнул Лу, но в последний взмах крыльев мотылька решил, что скромность украшает не только храбрецов и музыкантов, но и чародеев, поэтому, во всяком случае, до поры, благоразумнее оставаться невидимым и неслышимым.
  Рябь у входа в пещеру, за которой обычно следует некое неожиданное появление, так и осталась рябью. Май и его друзья не увидели, кто на самом деле отодвинул камень, а спорить дальше об этом в те взмахи крыльев мотылька им было недосуг, потому что из пещеры выбирался тот, кто был в неё заточён.
  
  
  Глава 45
  Великан и карлики
  Чёрный Великан был самым обыкновенным великаном-циклопом, коих ещё немало осталось на острове Ло в океане Забвения, только чёрным.
  Однако Альбину, никогда ранее не видевшему великанов, показалось, что если может быть что-то страшнее, что это только полчище великанов.
  - Настал взмах крыльев мотылька, когда исполнится Пророчество! - провозгласил Моз.
  - О, я так много взмахов крыльев мотылька провёл взаперти в темноте, что ничего и не знаю ни о каком Пророчестве... - выбрался на волю великан.
  - Царству Кошмара наступит конец, когда Май-Милентий Кинли повергнет ниц Чёрного Великана, - торжественно произнёс Олди.
   - Значит... - почесал затылок великан. - Меня заточили, чтобы этот юноша с мечом, а видимо, он и есть тот самый Май, меня не победил? Значит, они считают, что я непобедим, только если сижу взаперти???
  - Похоже, что именно так, - развёл крыльями Моз.
  - Послушай, Великан, мы здесь, чтобы сражаться, а не беседовать! - напомнил Май-Милентий Кинли. - Выходи на честный бой, и сразимся один на один!
  Но на подмогу Чёрному Великану уже спешило целое огнедышащее войско...
  - Карр! Пожар! Мы все сейчас сгорим! - всполошился Альбин, тревожно глядя на горизонт.
  - Держи себя в руках, Альбин, - остался невозмутимым Май. - Это всего лишь драконы, и они дышат огнём. В бой, храбрецы!
  Альбин издал отрывистое "кар" и нахохлился. Рядом в такой же позе, из которой удобнее было как рваться в бой, так и ретироваться с минимальной потерей перьев, замер Моз.
  - Стоило нам перестать искать подвигов, как они сами нашли нас, - храбрился он.
  - Верно,- взмахнул мечом Май.
  Никогда ещё в истории Страны Грёз со времён её покорения царём Кошмаром не было битвы с таким скопищем драконов.
  Вспыхивая повсеместно огнём и сея панику в сердце Альбина, головы драконов покатились в разные стороны. Май-Милентий Кинли не ведал страха и боялся только одного: устать, но меч словно наполнял его руку новыми силами. И всё же боевых драконов было слишком много, огнедышащим кольцом они окружили героев.
   - Мы сгор-рим! Мы сгор-рим! - судорожно хлопал крыльями Альбин, а кольцо огня смыкалось всё сильнее. - Мы пропали, мы пропали, кар, кар, кар!
  - Неужели и впрямь не сбыться пророчеству Амаранта? - вздохнул Моз.
  А Май... Май просто молчал.
  Иногда великие герои в решающий час для страны просто молчат, чего не скажешь о гнусном Чёрном Великане.
  - Нет, мы не войдём в историю как трусы! - ударил по струнам Джад.
  - Войдём в историю? - встрепенулся Альбин. - КАК ТРУСЫ? Никогда! Мы победим Чёрного Великана!
  - Ах-ха-ха! Белый ворон хочет победить великана! - вышел из растерянности великан и схватился за живот. - Такого в истории Страны Грёз ещё не бывало!
  Следом за ним захохотал Драконтий и всё войско.
  - Ваша песенка спета, - отсмеявшись, выговорил Драконтий и ухмыльнулся. - Но если вы хотите спеть на прощание, что ж...
  И не дожидаясь окончания фразы, Джад ударил по струнам, а Альбин начал сочинять прямо на скаку, громко петь, вернее, каркать.
  - Настал великий час, когда
  Мы Великана победим.
  Пусть он огромен - не беда,
  Он превратится в чёрный дым.
  Последняя строфа так понравилась Альбину, что он забыл о великане и драконах и с упоением трижды повторил: "Он превратится в чёрный дым".
  От удивления глаз чёрного великана стал совершенно огромным, как луна в полнолуние, а Альбин, между тем, продолжал:
  - Огромен он, да неуклюж,
  Как дуб дуплистый у ручья.
  Но без драконов он недюж.
  Его бы победил и я!
  - Глупая наглая птица, да к тому же ещё и бездарная! - вскричал великан и топнул ногой так, что земля задрожала, а драконы от страха попрятали головы под крылья, чем не преминул воспользоваться Май и вскочил на коня.
  - Бездарная??? - не мог снести обиды Альбин, никогда за всю свою воронью жизнь никто не называл его бездарным.
  - Испепелите их! - вскричал Драконтий.
  Драконы снова выдохнули пламя, и искры попали Альбину на хвост
  - Мои белоснежный перья! - вскричал он и, забыв о больном крыле, взлетел так высоко, как только мог, и неожиданно с размаху угодил клювом прямо в глаз великану.
  - Ах ты мерзкая птица! - покачнулся он, и в этот самый взмах крыльев мотылька его настиг удар меча Мая-Милентия Кинли. Рассвет допрыгнул почти до колена злодея, и он рухнул у грота.
  Драконы в страхе разлетелись кто куда.
  А Альбин удачно плюхнулся в ведёрко Олди, подоспевшего как раз вовремя. Так что ворон отделался лишь опалённым хвостом.
  Но вместе с несколькими перьями, казалось, сгорели и страхи Альбина, терзавшие его до этого время от времени. Ведь теперь он был не просто редкой белой птицей, а вороном, победившим самого Чёрного Великана. То есть победил его, конечно, Май, но исполнилось ли пророчество Амаранта слово в слово - здесь мнения мудрецов расходятся, и некоторые из них даже считают избавителем Страны Грёз никого иного как Альбина. И кстати, почему-то Май- Милентий Кинли даже не пытается пресечь эти мудрствования... Но сам Альбин их, правда, решительно опровергает в своих бесчисленных песнях, начиная с сочинённой в день победы над Чёрным Великаном "Я опалил в сраженье хвост".
  Я опалил в сраженье хвост,
  Ведь путь героя так непрост.
  Но рухнул Чёрный Великан,
  Как бесполезный истукан.
  
  А мы с друзьями, тра-та-та,
  Герои даже без хвоста.
  
  Нам великаны не страшны,
  И мы стране своей нужны.
  Теперь царят в ней Май и Мир
  И я, ваш преданный кумир.
  
  А мы с друзьями, тра-та-та,
  Герои даже без хвоста.
  В те великие дни песню распевали на всех улицах и площадях Сольвейга.
  Но бесспорно то, что огромное полчище огнедышащих драконов разбил ни кто иной, как Его Высочество Май-Милентий Кинли. Собственноручно.
  
  Не успели Май и его войско порадоваться победе над Чёрным Великаном и драконами, как на горизонте показалось ещё более грозное полчище карликов, бесстрашно карабкавшихся по горам сражённых драконов.
  - Предоставь их мне! - воскликнул Олди. - Я справлюсь с ними сам, а ты, Джад, главное спасай скорее рыбку, превращающую карликов в великанов!
  - С полчищем великанов нам точно не справиться! - припустился музыкант наутёк.
  Карлики ринулись за ним, едва не растоптав вставшего на их пути Олди, но, к счастью, подоспел на помощь Моз и принялся клевать их в макушки.
  Альбин последовал примеру мудреца. Карлики, хоть их и было великое множество, страшили его меньше, чем драконы и великан, ведь всегда можно быстро над ними взлететь.
  - Стойте, стойте! - смекнула, в чём дело, Ирга, но обезумевшие от возможности стать великанами карлики и не думали слушаться свою повелительницу.
  - Приказываю повиноваться, - ринулась она за своими верными слугами и вместе с ними оказалась на маковом поле, где Его Величество Сон, не признающий более никаких величеств, моментально настигает вступивших в его владения.
  
  Глава 46
  Маковое поле
  Одни цветки нежны, другие своенравны, но нет цветка коварнее, чем мак, растущий в Стране Грёз. Позже Моз написал об этом отдельный трактат, который называется "Бойтесь маков", в нём подробно описывается, почему следует избегать этого привлекательного с виду цветка.
  В двух словах научный труд не передать, но, если дерзнуть попробовать, то суть сводится к следующему, потому что маки "цветы сна".
  Об этом в общем-то известно всем, но некоторые любители бессмысленных экспериментов всё равно забредают порой на поле, надеясь, что их, как Мая-Милентия Кинли и его верных друзей, тоже не покосит, как траву, сон.
  Но не стоит забывать, что то было особое время, и героев наших переполняли особые чувства и желания, главным из которых было спасти Страну Грёз.
  Но и они пересекли поле маков не без труда.
  - Быстрее, быстрее, - торопил Моз. - Маки - цветы сна. А если мы уснём в этом бескрайнем поле, кто освободил Амаранта?
  "Не спеши, отдохни", - словно бы говорили цветки, ластясь головками и покачиваясь на длинных стеблях.
  - Почему бы не поспать чуть-чуть, ведь мы же так устали... Героям тоже полагается поспать, - зевнул Альбин, но Май подхватил его под крыло и посчитал за лучшее послушать Моза, и это, как показала история, было верно.
  - Освободим Амаранта, а потом будем спать и распевать песни, - был неумолим Май-Милентий Кинли.
  А Джад ударил по струнам балалайки.
  - Мы с балалайкой не уснём,
  сонно затянул Альбин.
  - Не спим ни ночью мы, ни днём.
  Мы не уснём и от вина.
  Кар! Нам усталость не страшна!
  
  "Кар! Нам усталость не страшна!" - подхватили друзья.
  
  И ты герой, и я герой.
  Ведёт нас песня за собой.
  По струнам, Джад, ударь скорей.
  Кар! С балалайкой веселей!
  
  "Кар! С балалайкой веселей!" - пение смешалось со смехом, и всё вместе растворилось в тумане. И наши друзья запрыгнули на коней, как ни изображали из себя цветки ласковый пушистый ковёр.
  
  Глава 47
  Дева Дождя
  Клубящийся туман становился всё гуще и гуще. На небе теснились низко нависшие всклоченные облака и тучи, сверкали молнии и бушевали громы. Бесконечно тянулись серебристые нити дождя. Впереди простиралось прозрачное голубоватое озеро. Его поверхность была бы похожа на бездонное колдовское зеркало, если бы не шаловливые круги, идущие по воде от капель дождя. Повсюду плавали разноцветные лодочки- зонтики. Одна из них, ярко-салатная, причалила к берегу. На вёслах сидели тени.
  Май и Альбин поспешили к лодке.
  - Отвезите нас к Деве Дождя, - попросил Моз.
  Тени кивнули.
  - Они всегда молчат, - предупредил Олди.
  Май запрыгнул в лодку. Альбин и Моз примостился у него на плече, а карлики уселись рядом.
  Долгое время вокруг была только вода. Наконец вдали показался огромный прозрачный замок из воды. Вместо стен - сверкающие водопады, вместо колонн - искрящиеся фонтаны.
  Яркая лодка вплыла в ворота. По замку сновали безмолвные тени и расступались перед ней.
  Лодка подплыла к водяному трону Девы Дождя. Она томно полулежала на троне, глаза её были полузакрыты.
  - Добро пожаловать в замок Меланхолии, - тихим, напевным голосом поприветствовала его хозяйка путников. Май подошёл к Деве Дождя и почтительно поцеловал её тоненькую полупрозрачную руку с длинными изящными пальцами. Дева Дождя отдёрнула руку и широко открыла глаза:
  "Вы меня обожгли!"
  Май заглянул в эти серые бездонные глаза. Их грустный взгляд странно завораживал. Длинные, прямые, серебряные, как нити дождя, волосы свисали до пола. Тоненькая, хрупкая, полупрозрачная властительница полураскрыла бледные губы в грустной улыбке:
  - Зачем вы пожаловали в замок Меланхолии?
  Май поклонился Деве Дождя.
  - Мы пришли, чтобы освободить чародея Амаранта.
  Дева Дождя опустила длинные серебристые ресницы.
  - Ах, так значит, вы и есть тот самый отважный герой, победивший Чёрного Великана.
  - Я вижу, вы очень невеселы. Неужели вы не рады, что теперь в вашей долине не будет этого страшного чудовища?
  Дева Дождя снова вздохнула:
  - Вы хотите знать, где находится чародей Амарант?
  - Да, - кивнул Май.
  - Мои слуги проводят вас, но сначала вам нужно отдохнуть, ведь путь предстоит нелёгкий.
  - Не соглашайся, - шепнул Маю Олди. - Она не так безобидна, как кажется.
  Май недоверчиво усмехнулся. Как такое хрупкое нежное создание может причинить какое-то зло?
  Не дожидаясь ответа, Дева Дождя хлопнула в ладоши. Со всех сторон к ней поспешили тени. Тотчас же в зале появились воздушные гамаки и качели.
  Дева Дождя плавным жестом пригласила Мая сесть напротив неё в просторные качели- лодочку. Тени начали медленно раскачивать качели. Другие слуги- тени принесли путникам воздушные пирожные и торты, пенистые напитки. Со всех сторон лилась тихая нежная грустная музыка.
  - Где ты, моя прекрасная Тайна? - подумал Май, и ему стало невыносимо грустно. - Почему самые счастливые мгновения так быстро проходят, а разлука длится целую вечность?
  Словно прочитав его мысли, Дева Дождя легко соскочила с качелей и медленно закружилась в воздухе в странном загадочном танце.
  Тени повторяли за своей госпожой её изящные плавные движения, то смыкая, то размыкая круг вокруг неё.
  Путники заворожено смотрели на это чудное зрелище, пока глаза их не стали закрываться, а тела не окутала странная нега. Альбин первый сонно повесил клюв и перенесся в запутанный мир снов. Тени обступили Мая плотным хороводом. Дева Дождя опять легко прыгнула в качели- лодочку и стала их раскачивать. Нежным таинственным голосом повелительница теней запела:
  "Спи, герой, усни, усни.
  Пусть пленительные сны
  На тебя навеют грусть.
  Все, что было, - позабудь".
  Май почувствовал, что у него закружилась голова, всё вокруг смешалось в один вращающийся круг. Принц Долины Радуг уже не понимал, где находится, как он здесь оказался и зачем. И наконец, погрузился в темноту.
  - Он будет спать, и только голос той, кого он любит и которая любит его, способен его пробудить. Но только... очень редко кто-то забредает в Долину Теней, - услышал Май сквозь сон, как рассмеялась дева.
  
  
  Глава 48
  Слово чародея
  Никогда не приходилось Тайне летать на драконах, тем более боевых, поэтому теперь она не нашла ничего лучше, как зажмурить глаза.
  А когда открыла, не поверила им. Никогда ещё она не видела поверженных драконов и всадников, да ещё и столько сразу. А вдали вздымалась огромная чёрная гора.
  Но уже в следующий взмах крыльев мотылька она пошевелилась, и Тайна поняла, что это и есть тот самый, поверженный, чёрный великан.
  Разноцветные пятна, похожие на акварельные краски, покрывали Страну Грёз с той разницей, что это были не краски, а кровь.
  И вокруг ни одной травинки, из которой можно было бы приготовить целебное снадобье. Только маковое поле вдали...
  Но в снадобье не было надобности, потому что и драконы, и всадники, и Чёрный Великан, и грозный царь Кошмар начали медленно исчезать с недавнего поля боя...
  А поле, что краснело вдали, цветущей стеной надвигалось на Тайну.
  - Маки... - в попятилась она и в растерянности не могла вспомнить заклинаний. - Цветы сна!
  Фея закрыла лицо руками и вдруг услышала голос, тихий, мелодичный и чуточку ворчливый.
  -Интересно, сколько добрых дел мне придётся совершить сегодня? Так недолго и превратиться в доброго волшебника, а чародей, как известно, должен быть не добрым и не злым, а бес-при-страст-ным...
  Тайна открыла глаза и... Да! Конечно! Такой голос мог принадлежать только чародею.
  - Лу... - представился он и поклонился, приложив руку к своему чародейскому сердцу. - На ваше счастье я как раз собирался с чистой совестью исчезнуть, но ещё не успел.
  - Это такое счастье! - воскликнула фея, и тут же ликование её снова сменилось замешательством. - А где же... все?
  - Поверженные сейчас на острове Ло, - Вот так сбылось пророчество чародея Амаранта. - Уж не знаю, каким образом, кто из них избавтель, этот юнец Май или доблестный белый ворон, НО Чёрный Великан побеждён, и этого нельзя отрицать.
  - Конечно же, нельзя, - не стала вдаваться в споры фея. - А где же -победители?
  - Думаю, уже по ту строну макового поля...
  - Спасибо, чародей! - фея поспешила к алым цветам, совершенно забыв, как они коварны, но чародей её остановил.
  - Постой! Это же цветы сна...
  - О, я не знаю заклинания, которое помогло бы мне перенестись через это поле! Только чудо поможет мне, - с надеждой Тайна посмотрела на чародея. - Ты ведь знаешь, как мне оказаться там, где кончаются маки?
  - Я... я тоже не знаю, я мог бы перенести тебя, прекрасная фея, в любое другое место, но туда, где кончается Миракл... нет, я не могу, потому что я не знаю, что начинается там, где кончаются маки, а прежде чем куда-то переместиться или переместить кого-то, мне нужно сначала детально представить это место, а если я не могу этого сделать, то... - развел руками Лу и прежде, чем фея снова сникла, торопливо добавил. - Но... но я знаю, кто знает. Элс! Никто во всей Стране Грёз не владеет лучше, лучше, чем он, искусством ускоренных перемещений по Стране Грёз. Значит мне остаётся разыскать Элса, а вероятнее всего, он или в гостях у этого никакого уже не тайного советника Фонфара, или в таверне "Спой и попляши". Или... Лучше спрошу об этом свой шар.
  В следующий взмах крыльев мотылька Лу и Тайна видели, как Элс, действительно, не спеша направляется к таверне.
  - Что я говорил! Даю тебе слово, прекрасная фея, ещё... в общем, совсем немного взмахов крыльев мотылька, и ты будешь там, куда так хочет лететь твоё сердце.
  - Но откуда ты знаешь, чародей, что я фея? - удивилась Тайна.
  - Неужели Лу не отличит каргу Пунгею от феи, обращённой в старушку? Но не долго ей и прочим колдуньям осталось пакостить в Стране Грёз...
  И чародей сделался разноцветной рябью и исчез.
  Но ни единый взмах крыльев мотылька Тайна не сомневалась, что Лу сдержит слово.
  
  Глава 49
  Кто освободит чародея?
  С элем Элсу пришлось повременить, потому что надоедливый Лу со своим шаром принялся торопливо что-то рассказывать о какой-то распрекраснейшей фее, попавшей в беду. Как не поможешь другу!
  Тем более Лу не так уж часто обращается с какими бы то ни было просьбами.
  В общем, Элс вздохнул и вернулся домой искать заклинание, которое пригодилось ему лишь пару раз за всю историю Страны Грёз, о том, как перенести фею через маковое поле...
  И уже через пару взмахов крыльев мотылька у Тайны же вдруг начали расти невидимые крылья за спиной.
  "Спасибо, Элс!" "Спасибо, Лу!"... Слова благодарности превратились в золотистых мотыльков и полетели к чародеям-избавителям, а Тайна переместилась туда, куда так стремилось её сердце.
  О, любовь! Никогда и никому, даже самому могущественному чародею не разгадать её тайн. Сильнее любых заклинаний слова, идущие из любящего сердца.
  По сей взмах крыльев мотылька мудрецы Страны Грёз гадают и спорят, можно ли произнесённое Тайной считать классическим заклинанием и включать в волшебные книги.
  С экспериментальными целями даже вводили в гипнотический сон дракона (о гуманности этого метода также ведутся споры).
  Однако разбудить огнедышащего удалось только Элсу с помощью совершенно другого заклинания. Поэтому есть резон предположить, что заклинание это действует исключительно на Его Высочество Мая-Милентия Кинли.
   Тайна склонилась над ложем Мая и произнесла вполголоса только что сочинённое ею заклинание, при воспроизведении которого и спустя много цветений серебряных колокольчиков к глазам подступают слёзы:
  - Вспомни, прекраснейший герой, - начала она, - как ветер доносит аромат незабудок из Берёзовой Рощи туда, где всегда играют радуги. Вспомни цветение яблонь и пение птиц. Солнечные зайчики уже проснулись, проснись же и ты поскорее. Тьма уже отступила, твой меч победил её, открой же глаза, и увидишь, как прекрасен рассвет.
  - Рассвет? - шумно выдохнул Май. - Где мой верный конь, прекрасная фея, никак не вспомню, как тебя зовут...
  - Тайна, - подсказала прекрасная фея.
  - Иго-го! - отозвался Рассвет, преданно ждавший хозяина на другом берегу.
  - О... Тайна... - вспомнил Май Берёзовую Рощу и даже ударил себя ладонью в лоб. - Ну конечно же, Тайна! Как же я мог позабыть!
  - Не вини себя, прекрасный герой, это всё заклинания чародеев и прочих, - укоризненно посмотрела на Деву Дождя, - от которых мне хотелось бы быть как можно дальше.
  - И мне! И мне! - горячо поддержал Май. - Сейчас мы и пойдём, и все мои друзья, как можно дальше! - и резко поднялся с ложа.
  - Ха! - обиженно вздёрнула носик Дева Дождя. - Ты предпочёл её мне, но устоишь ли ты перед Прекраснейшей?
  - Мне даже неинтересно смотреть, кого вы называете прекраснейшей, и настолько ли она прекрасна, чтобы так её называть, - невозмутимо ответил Май.
  - Интересно или нет, - невозмутимо улыбнулась и Дева Дождя, - а встреча с ней неизбежна.
  - Почему? - чуть нахмурился Май.
  - Да потому что ты встретишь её у входа в Грот.
  - Тот самый, где заперт Амарант?
  - Никто не держит Амаранта взаперти, - переливчато рассмеялась Дева Дождя.
  - Грот не заперт? - не поверил Май.
  - Что такое запертые двери для чародея? Замки и стены его не удержат. Сила стен ничто по сравнению с тем, что откроется вам у Грота. Но всё-таки, - Дева Дождя обиженно надула губки, - не лучше ли было бы смотреть бесконечно волшебные сны?
  И даже с досады топнула ножкой.
  - Ну уж нет! - решительно помотал головой Май и двинулся вперёд, навстречу новым приключениям, увлекая за собой друзей и возлюбленную. И чем дальше они шли, тем тяжелее им было разглядеть друг друга даже вблизи...
  - Дальше туман слишком густой. Май, конечно же, тебе принимать решение, но я бы посоветовал идти к Гроту не всем вместе, а поодиночке...
  - Олди! - Маю не терпелось поскорее освободить Амаранта. - Мы ведь уже победили Чёрного Великана, так что же ещё может с нами случиться?
  - В Стране Грёз осталось ещё много тёмных сил, по сравнению с которыми Чёрный Великан - лишь безобидный карлик ущелий, - не сдавался Олди. - Будет разумнее, если первыми отправимся к Гроту мы с Джадом и освободим Амаранта. Ведь, помните, эта сонная Дева Дождя говорила, что встреча с Прекраснейшей опасна для Мая? А о нас она не говорила ничего. А когда Амарант покинет Грот, он разрушит все злые чары, и никакая Прекраснейшая никому не будет страшна.
  - Как только мы освободим Амаранта, я сыграю нашу любимую "Лишь одержу победу"...
  - Как (каррр!) хорошо ты придумал, Джад! - одобрил Альбин. - Наша стар-рая добр-рая гер-роическая песня и послужит нам сигналом. Кар!
  - Уймись, Альбин! Или ты забыл, что сказано в пророчестве?
  - В пророчестве сказано, что ты победишь Чёрного Великана, когда на горе Нит зацветут кактусы, - уточнил Альбин. - Правда, на деле ничего бы не вышло без меня, как, впрочем, и без всех нас. Только представь, если бы я не клюнул Чёрного Великана в глаз? Страна Грёз погибла бы навеки. Стрррашно даже представить! Но самое стрррашное уже позади. Про то, кто освободит Амаранта, в пророчестве вообще ничего не сказано, ведь правда, Моз? И почему бы этому кому-то не быть Джадом? Или ты хочешь заграбастать всю славу себе? История Прррошлого и Будущего итак всегда все заслуги приписывают правителям и их наследникам. Ах, Май-Милентий Кинли сразит!.. Ах, Май-Милентий Кинли победит!.. А где в это время были его верные друзья Альбин? Моз? Олди? Джад? А Рассвету с Жемчужиной так и вовсе не достанется ни крошечки с огромного лакомого пирога славы, который Май-Милентий Кинли хочет проглотить - один!!!
  - Альбин!!! Прекрати! Не время сейчас делить славу!
  - Но потом будет поздно! - заламывал крылья Альбин. - Я так и останусь навсегда безвестным белым вороном...
  - Хорошо! Пусть идут Олди и Джад! А тебе, Альбин, я обещаю... На главной площади Сольвейга будет выситься памятник Белому Ворону, победившему Чёрного Великана. Ты увидишь, что Май-Милентий Кинли не забывает подвигов своих друзей!
  - Я верил, Май! Я верил в твоё благородство и справедливость!
  Джад же просто крепче сжал балалайку, с которой никогда не расставался.
  - Уффф! - глубоко вздохнул Олди и шагнул в неизвестность.
  - Оп-ля! - подпрыгнул Джад и, ударив по струнам своей неразлучницы-балалайки, устремился вслед за Олди.
  
  Глава 50
  Прекраснейшая
  Ожидание... Второе его имя бесконечность. И радость или боль - другие имена, когда оно, наконец, кончается.
  - Что-то очень уж долго их нет, - начал беспокоиться Альбин, а Май без лишних слов взмахнул мечом и шагнул в туман.
  - Я с тобой! - захлопал крыльями Моз. - А ты, Альбин, охраняй здесь Тайну, и ждите нас с Амарантом.
  Альбин вздохнул.
  Да уж... как бы не так... обойдутся они без него... Всё это так, пустые слова, а на деле великанов побеждают белые вороны, да...
  Возможно, конечно, у Мая и Моза на этот счёт были иные соображения, об этом летописцам ничего не известно, кроме того, что оба были полны надежд на скорую встречу с Амарантом...
  - Уфф! Никогда ещё не приходилось мне видеть такого тумана, - выдохнул Май. - И знаешь что, Моз, я пришёл к мысли, что туман будит любопытство.
  - К концу пути ты стал значительно мудрее, чем был в его начале, - отметил Моз. - Не зря говорят, одно путешествие даёт гораздо больше уму и сердцу, чем зачитанная до дыр библиотека. И всё же, Май- Милентий Кинли, часто туман скрывает нечто прекрасное и в то же время коварное.
  - Да, прекрасное иногда бывает коварным, - согласился Май, вспомнив нимф и Деву Дождя. - Но надо бы поторопиться, туман всё гуще, к тому же темнеет. Как бы не сбиться с пути...
  - Когда-то в Сольвейге было светло даже ночью от оперений жар-птиц, разгуливавших стаями вокруг дворца, - вздохнул Моз.
  - А где же теперь эти чудесные птицы? Признаться, никогда о таких даже не слышал... - удивился Май.
  - Хотел бы я знать, - развёл крыльями Моз. - М-да... Царь Кошмар не выносит яркого света.
  Туман всё густел, вступая в сговор с сумерками. И вдруг их озарили птицы со светящимся разноцветным оперением.
  Да-да, это были именно жар-птицы. Так вот куда мигрировали они из Сольвейга!
  Птицы слетелись в круг и распушили хвосты, словно приглашая полюбоваться роскошным своим оперением.
  - Они танцуют, Моз! Смотри! Танцующие птицы. Ты видел что-нибудь подобное в Долине Радуг?
  - Смотреть на жар-птиц слишком долго опасно...
  - Опасно? Ерунда! А музыка? Откуда здесь музыка?
  - К стыду своему, Май-Милентий Кинли, я даже не знаю, как называется диковинный этот инструмент, похожий на там-там и саксофон одновременно.
  - Как же они прекрасно танцуют, Моз! Так бы смотрел и смотрел бесконечно их восхитительный танец!
  - Верю, Май-Милентий Кинли, но не забывай, мы здесь, чтобы освободить Амаранта. А отнюдь не для того, чтобы любоваться танцем жар-птиц.
  - Они приведут нас к Амаранту!
  - Или заманят в пустыню, - покачал головой Моз.
  - Эге-гей! Амарант! - крикнул Май в туман.
  Ответом ему было птичье пение, такое прекрасное, что с ним не могли сравниться даже трели соловьёв из Берёзовой рощи.
  Будто бы капли дождя в сговоре с ветром пронеслись по поляне золотых колокольчиков.
  - Как поют жар-птицы! - Май даже закрыл глаза от наслаждения.
  - Клянусь моей бородой, - вскричал Моз, - это поющий ворон Амаранта. - А жар-птицы, да будет тебе известно, Май-Милентий Кинли, вообще не поют - довольно с них и того, что они так красивы.
  - Это так... Если бы их пение было также великолепно, как и оперение, это было бы слишком... Но Амарант нам не ответил... Почему? Эге-гей! Амарант! Отзовись!
  Ответил снова ворон Амаранта, и в этот раз трели звучали также восхитительно, но грустно, будто по колокольчикам пронёсся не просто дождь, а град, и теперь им трудно было поднять свои золотые цветочные головы.
  - Если я хоть немного разбираюсь в музыке, то старина Амарант в беде.
  - Амарант! Эге-гей! - в третий раз крикнул Май, и был услышан, наконец, не только вороном.
  Из тумана вышла не то фея, не то птица. Изящный стан нимфы переходил вдруг в птичьи ноги с острыми когтями на пальцах, а на лице с огромными глазами не было ни носа, ни рта, а вместо них топорщился длиннющий птичий клюв.
  - Кто вы? - спросил Май.
  - Нет, это вы кто такие? - заклацала клювом полуфея-полуптица. - Зачем пожаловали к нам?
  - Мы ищем чародея Амаранта, - не стал лукавить Май. - Но если верить Деве Дождя... а в том, что прекрасному можно всегда верить, теперь, признаться, я уверен не совсем... сначала нам предстоит встреча с Прекраснейшей.
  - Вы уже встретились с ней, - сделала шутливый реверанс фея, не слишком красиво переставляя ноги с когтями.
  - Вы хотите сказать, что вы Прекраснейшая и есть? - утратил на несколько взмахов крыльев мотылька природную деликатность Моз.
  -Именно! - взмахнула рукой, как крылом, назвавшая себя Прекраснейшей.
  - Но тогда вам, наверняка, известно, где томится в заточении Амарант, - не стал вступать в ненужные споры Май.
  - Томится в заточении? - расхохоталась фея, похожая на птицу, а сходство это ещё больше усиливала её странная одежда из разноцветных перьев.
  - Тише! Музыка смолкла, - всполошилась странная фея. - Жар-птицы, летите за мной!
  И поспешила быстрее крылатых куда-то в туман.
  Май ринулся было за ними, но, увязнув в песках, выбился из сил.
  - Не спеши: я полечу за ними, а ты найдёшь нас по перьям... - бросил ему налету мудрый Моз. И, выдернув клювом пёрышко у себя из хвоста, ободряюще помахал Маю крылом.
  Позже в своём непревзойдённом трактате Моз подробно опишет парадоксальность ситуации: в обличие ворона он смог поступить мудрее, чем мог бы поступить в обличие мудреца, из чего сделал весьма смелое предположение, что мудрец в обличие чёрного ворона мудрее мудреца в обличие мудреца. Однако Альбин принялся так горячо оспаривать это предположение, что, дабы сохранить давнюю дружбу с белым вороном, мудрец был вынужден исключить сей пункт из своей работы в ущерб науке.
  А пока Май пробирался по пескам сквозь туман, и стрелками-указателями ему служили чёрные перья друга. Кое-где на пути попадались и пёрышки жар-птиц всех цветов и оттенков кроме чёрного и белого.
  А таинственные звуки снова складывались в приятную, хотя и однообразную мелодию.
  - Ха! Всего лишь музыка! Прекраснейшая любит музыку, как и подобает Прекраснейшей! - открытие придало Маю уверенности и беззаботности. Теперь он знал, с чем, а вернее, с кем предстоит ему иметь дело. И всё же чем же она так безоговорочно хороша, что заслуживает эпитет "прекраснейшая"?
  С каждым шагом становилось всё интереснее и интереснее, и с каждым шагом разгадка была всё ближе.
  Музыка была не то, чтобы приятной ( нельзя было назвать её и неприятной), а монотонной и при этом завораживающей. В такт ей теперь в тумане пульсировали разноцветные блики света, которые с каждым шагом становились всё ярче. Жар-птицы! Прекраснейшая любит не только музыку, но и свет. Новый вывод о Прекраснейшей был также приятен, и Май ещё нетерпеливее двинулся вперёд.
  И ничего удивительного, что прекраснейшие птицы Страны Грёз улетели в пустыню. Наверное, так и должно быть. Прекраснейшее должно находиться рядом с прекраснейшим.
  Птицы важно вышагивали, расправляя крылья, то вдруг все вместе поднимались над землёй, то снова опускались на песок, показывая свой прекрасный наряд, как будто все они были лепестками восхитительного волшебного цветка. Май даже зажмурился от удовольствия на несколько взмахов крыльев мотылька - так прекрасно было увиденное.
  Птицы расступились в своём восхитительном танце перед Маем, как будто только его и ждали, разом поднялись в воздух, сошлись клювами в единой точке над землёй.
  Танец - великая сила, хоть и не все это осознают. Заклинания даже самых великих чародеев бессильны над тем, кто волшебно танцует.
  Что может быть лучше танца? Философские трактаты? Глаза прекрасной Тайны? Или, может быть, балалайка? Нет, в тот взмах крыльев мотылька все наши герои воскликнули бы разом: "Прекраснее танца может быть только танец Прекраснейшей и её жар-птиц".
  Можно ли вообразить невообразимое? Если ваш ответ, дорогой читатель, "да", то закройте глаза и представьте, как в пустыне закат сменяется рассветом, и Вечное Светило прячется за горизонтом, потому что даже оно не может затмить оперение жар-птиц.
  Вы когда-нибудь видели, как фея превращается в птицу, птица в кошку, кошка в цветок, а цветок - в мотылька? Нет-нет, имеются в виду отнюдь не превращения иных колдуний типа Пунгеи с помощью заклинаний, да ни у одной из них это не получилось бы с таким изяществом; превращение в дерево или сову - тот предел, на который они горазды.
  Но есть средство куда более сильное, чем заклинания, и имя его - танец.
  Несколько взмахов рук, и они кажутся похожими на крылья.
  И миражи вплетаются в ритм, стремясь усилить сходство.
  Они - облака, а потом сразу тучи, и исходят дождём, уходящим в песок. Падает тень на него, но нет, это уже не птица, а дикая кошка, гибче её не найти, разве что только лианы. Нет, это не лианы - руки, как листья, тянутся к тучам напиться росы, а ноги корнями уходят в песок.
  "О, как она прекрасна!" - восклицают путники, нашедшие конец пути в бесконечной и причудливой пустыне, и ни у кого из них уже нет сомнений в том, что Прекраснейшая прекраснее всех, и танец её чудеснее всех чудес.
  - Ах! - вырвалось у Мая. - Моз, дружище, мне не хочется отсюда уходить.
  Мудрец понимающе кивнул и уселся на плечо Мая, откуда было удобнее наблюдать за бесконечным танцем перевоплощений.
  Есть ли что-нибудь более прекрасное, чем танец Прекраснейшей - мнения мудрецов по-прежнему расходятся на этот счёт, поэтому самое мудрое - не присоединяться ни к тому, ни к другому мнению, а просто соглашаться с тем несомненным фактом, что танец Прекраснейшей прекрасен.
  
  
  Глава 51
  У Грота
  Напрасно Тайна и Альбин всматривались в туман, он оставался таким же неподвижным и густым.
  - Пр-ридётся идти выр-ручать, - принял решение белый ворон и устремился навстречу опасностям и новым подвигам.
  Тайна в образе лесной колдуньи едва поспевала за ним.
  - Послушайте, уважаемый ворон! Вы не могли бы лететь чуть-чуть помедленнее.
  Альбин вздёрнул клюв от того, что его называли "уважаемый ворон".
  - Можете называть меня просто Альбин, прекрасная фея. Никто не отдаёт мне должного почтения, но я к этому, кар, привык. А если я спешу, так это только, кар, потому, что наши друзья в опасности...
  - Нет, нет, опасность вовсе не так страшна, я чувствую это... Мы можем лететь и идти чуть медленнее.
  Сквозь туман уже можно было рассмотреть, как кружатся перед замершими в восхищении невольными зрителями жар-птицы и их повелительница, и издали это, действительно, совершенно не представлялось опасным.
  - "Чувствовать" больше, чем "знать", - изрёк Альбин, и эта фраза стала впоследствии крылатой, а уж в истинности её значения не усомнится никто.
  Желая угодить прекрасной Тайне, Альбин пытался было подражать мотылькам, парить, как они, но вороны гораздо тяжелее нежнокрылых насекомых и не так изящны.
  - Когда я смотрю на мотыльков, мне кажется, что это цветы, научившиеся танцевать, - изрёк Альбин (да, да и эта крылатая фраза принадлежит белому ворону).
   И в этот взмах крыльев мотылька Альбин подсказал Тайне решение, за которое ему впоследствии присудили звание мудреца, невзирая на то, что вороном не создано ни одного трактата. Но иногда одна фраза приносит больше пользы, чем груды томов.
  - Нужно её пе-ре-тан-це-вать!
  - Перетанцевать? Но я не умею... - растерялась Тайна. - Да и в этом теле даже просто ходить неудобно.
  - Всегда можно научиться, - невозмутимо повёл клювом Альбин. - Тем более, что время у нас неограниченно. Похоже, они собираются сидеть здесь целую вечность, пока она танцует.
  - Но у кого учиться танцу? - задумалась Тайна. - Да, ты прав, мудрый ворон... Я буду учиться танцу у мотыльков! Мотыльков тоже никто не учил танцевать, но сколько нежности и лёгкости в их танце! Жар-птицам и тем не сравниться! Я буду учиться танцу у облаков! У ветра! У песка! И я научусь танцевать!
  Мотыльки уже радостно хлопали крылышками. Альбин довольно закивал головой, но уже в следующий взмах крыльев мотылька и сам залюбовался Прекраснейшей.
  Тайна поспешила отвернуться, чтобы жар-птицы не зачаровали и её.
  И заторопилась обратно в пустыню, где можно было спокойно постигать искусство Танца.
  Раз - взмах крыльев мотылька. Два - взмах крыльев мотылька.
  Каждый взмах крыльев мотылька - песчинка. Стать песчинкой, и пусть её подхватит ветер. Оказалось, для этого не нужны заклинания. Или танец и есть заклинание?
  - Мудрый ворон! Смотри: это чудо! Можно превращаться без заклинаний и рассказывать без слов!
  Но клюв Альбина был по-прежнему повёрнут в сторону Прекраснейшей и жар-птиц.
  - Как будто бы я умела танцевать, но почему-то забыла, а теперь осталось только вспомнить, - продолжала удивляться Тайна.
  Кто-то когда-то сказал, какой-то, вероятно мудрец, что время как песчинки, ускользает сквозь пальцы в пески. Зачерпни его снова, ведь время - вода.
  Капли падают с неба на листья берёз... Белоствольные танцы деревьев... Нет, время - не песок. И не вода. Взмах крыльев мотылька! И в нём разгадка тайны, почему не может взлететь цветок. Верно ворон сказал, все цветы умеют летать. И Тайна, проросшая цветком в пустыне, летит, и корни, и листья становятся частью узора на крыльях мотылька, которого не могут затмить даже жар-птицы ярчайшим своим оперением... Спадают колдовства оковы, и тело, как прежде, становится легким и юным.
  - Ворон прав! - услышал послание без слов Альбин и медленно повернул клюв от Прекраснейшей и жар-птиц к Тайне и мотылькам.
  - Какой таинственный танец! Пре- кар!- снее я ничего не видел!
  И Альбин принялся клевать друзей и какого-то незнакомого чародея, на плече которого восседал черный ворон, чтобы они тоже могли насладиться волшебством без заклинаний, ещё более изысканным, чем танец Прекраснейшей.
  Когда же и она повернула клюв в сторону соперницы, то заплакала от обиды и злости! Её пе-ре-тан-це-ва-ли!
  - Я уйду еще дальше в пустыню, и буду репетировать, репетировать, я буду танцевать ещё лучше, и тогда уж точно никто никогда не сможет меня перетанцевать! - пообещала она и в окружении птиц затерялась в песках.
  Никто и не заметил её ухода. Все носы и клювы были обращены к другой.
  - О, танцуй бесконечно в пустыне, а мы будем бесконечно смотреть на тебя! - попросил было Май, но Тайна сказала "нет, нет" и взяла его за руку: "В Стране Грёз ещё много прекрасных мест. А мой танец в пустыне окончен".
  Амарант и отыскавшие его герои и поющий ворон постепенно приходили в себя.
  - Старина Моз! - обрадовался чародей. - Зачем ты превратился в ворона? Я едва узнал тебя без твоей белоснежной бороды...
  - Не спрашивай, дружище, а лучше поскорее расколдуй меня обратно в мудреца.
  - Ах да, прости старина, - ударил себя по лбу ладонью Амарант. - Я совершенно забыл, что в Стране Грёз теперь полным-полно чародеев, и творят они теперь, что хотят.
  И приняв серьёзный вид, как и подобает чародею, Амарант закружился на месте, нараспев читая древнее заклинание:
  Ветер, вей, неси песчинки.
  Не осталось ни соринки.
  Собирай травинки, ветки.
  Птицы вырвались из клетки.
  Ветер, вей, по-волчьи вой.
  Снова стань самим собой.
  Ты гнездо нам, птица, свей-ка
  на окраине Сольвейга.
  В тот же взмах крыльев мотылька Амаранта и его избавителей подхватил ветер. Что и говорить, Амарант не только мудрый правитель, но и могущественный чародей, даже Элс с ним не сравнится.
  
  Глава 52
  "Спой и попляши"
  Таверна "Спой и попляши" не была одной из многих питейных заведений такого рода, где владельцы начищенных до блеска драконов после пятой кружки эля, обнимаясь, запевают:
  "Не дарил я тебе чёрных роз,
  Не бродил по Сольвейгу с тобой..."
  Здесь было слишком чинно и уютно и вопреки названию подавали один лишь тёмный эль, сваренный, правда, превосходно и по особому рецепту. Кухня же славилась не только отменными, но и разнообразными яствами, ведь шеф-поваром таверны был ни кто иной, как младший брат царского повара Ангара, всячески старавшийся оного не только не посрамить, но и превзойти в кулинарном искусстве.
  И даже мудрецы и чародеи, с известным презрением относящиеся ко всем прочим тавернам, эту не всегда обходят стороной. Говорят, дело в сговоре светлячков, сверчков и кузнечиков. И тех, и других, и третьих в окрестностях таверны на окраине Сольвейга даже во времена правления царя Кошмара почему-то всегда было в таком множестве, как нигде во всей Стране Грёз. Настоящий оркестр насекомых, сделавший таверну "Спой и попляши" легендой! Да, как прекрасна игра скрипачей-кузнечиков на закате! А пение сверчков! А цветомузыка светлячков превращает обыкновенную влажную от росы поляну в маленький зелёный небосвод. Где ещё возможно такое чудо, как ни в Стране Грёз? Где ещё вечера так же волшебны, как на окраине Сольвейга?
  Да, наши герои, победившие Чёрного Великана, разгромившие армию царя Кошмара и освободившие чародея Амаранта вместе с его поющим вороном, перенеслись из песков, дождя и тумана как раз на ту самую поляну, на которой всегда открыты для гостей двери уютной таверны.
  - Ах, эти скрипки, я сейчас заплачу, - театрально сложил крылья сентиментальный Альбин, а ворон Амаранта принялся подпевать сверчкам, отчего фонарики светлячков засияли ещё ярче.
  Словно дивная жар-птица, с неба катится звезда, чтоб в фонарик превратиться, не погаснуть никогда.
  - Пойдёмте скрор-рее в таверну, кар, я очень устал! - поспешил Альбин занять единственный свободный столик в зале и, усевшись на высоком добротном стуле, отдалённо напоминающем трон, закатил от наслаждения глаза. Какая музыка!
  Внутри таверны случайных посетителей и завсегдатаев всегда ожидает живое произведение искусства - гигантский кузнечик Эвиан.
  Никто никогда не видел, чтобы он ел и пил и прекращал играть на скрипке.
  Отсюда можно сделать вывод, что в отдельных случаях высокое искусство может заменить собою пищу и питьё в их традиционном понимании. Но, следует подчеркнуть, только в отдельных случаях, если речь о таких гениях, как Эвиан.
  Но не только ценители эля и таланта засиживались в таверне. По какой-то странной причине (а может, и без неё) здесь частенько собирались ругать, пусть и вполшёпота, эпоху. Но теперь, в пору перемен, когда было ещё не понятно, ругать или хвалить новую власть, сюда приходили просто пропустить кружку эля и обсудить последние новости. Что же касается Элса, то он заглянул в легендарную таверну просто потому, что давно в ней уже не бывал.
  - Амарант! - узнал с порога чародей.
  - Тише, тише, Элс, - приложил палец к губам Амарант. - А я-то уже думал, меня совершенно забыли в Стране Грёз...
  Насмешливым и в то же время чуть горестным взглядом он окинул таверну, где прежде не успел бы он коснуться порога, как звучали бы песни в его честь, а теперь посетители продолжали пить эль, а сверчки и Эвиан - славить закат.
  - Скажу вам, друзья, что так даже лучше. Это повсеместное внимание непомерно меня тяготило. Надо бы и вовсе запретить эти оды...
  - Неужели вы тот самый Элс? - так и замер Май у входа.
  - Да, я и есть тот самый Элс, - простодушно подтвердил чародей, - и это так же верно, как то, что другого Элса в Стране Грёз нет и быть не может.
  - Стране Грёз достаточно и одного такого отважного героя, - продолжал восхищаться Май, напрочь забывший о собственных только что совершённых подвигах.
  - Вот только сомневаюсь, можно ли меня назвать отважным героем...
   - Вы сомневаетесь?! - удивился Май скромности легендарного Элса. - О вашем подвиге слагают песни, а вы сомневаетесь, можно ли вас назвать отважным героем?!
  - Подожди, подожди, славный юноша. Я не слышал этих песен и не знаю, о каком подвиге идёт речь? И вовсе я не герой, - Элс отнюдь не хотел присваивать себе чужие заслуги, что, несомненно, делает ему честь. - В своей жизни я не совершил ни одного подвига...
  - Я имею в виду ужасного Сморчка Козлоборода, - осторожно напомнил Май.
   - Ах, это! - засмеялся чародей. - Разве ж это подвиг? Такие "подвиги", мой юный друг, я совершаю чуть ли не каждый день...
  Май даже присвистнул, восхищаясь силой, храбростью, а главное, скромностью величайшего героя. - Вот только... - нахмурился Элс. - Откуда тебе известно о Сморчке Козлобороде, ведь, кажется, я никому об этом не рассказывал, кроме одного своего старинного друга?..
  - Весь Солнечный лес говорит об этом, - пожал плечами Май.
  - Весь Солнечный лес?! - изумился Элс. - Неужели сам Сморчок Козлобород и рассказал обо всём...
  - Но разве Сморчок Козлобород не превратился в дым? - удивился Май.
  - Нет, в дым я его не превращал, - возразил Элс. - Я превратил его в обыкновенного карлика, похожего на карлика ущелий. Наверное, вышла какая-то путаница.
  - Так вы чародей? - ещё больше удивился Май, и Элсу показалось, что в голосе юноши прозвучало разочарование.
  - Да, чародей! - с вызовом ответил Элс. - А вы, пылкий юноша, похоже, недолюбливаете чародеев.
  - Вовсе нет! - возразил Май. - Просто я был уверен, что вы сражались с ужасным Сморчком Козлобородом безо всяких там заклинаний, а один на один - на шпагах или, там, на саблях, на рапирах, уж и не знаю...
  - Что за нелепость! Нет, здесь, явно вышла какая-то путаница, - раскипятился Элс. - Зачем я должен был сражаться со Сморчком Козлобородом, если он так радушно встретил меня?!
  - Ужасный Сморчок Козлобород?!!
  - Сморчок Козлобород... Но теперь после превращения он вовсе не так ужасен...
  - Ха-ха!.. Так значит р-раз Смор-рчок Козлобор-род не пр-ревратился в дым, то и подвига никакого не было! - сделал вывод Альбин и чрезвычайно обрадовался этому открытию.
  Страна Грёз ещё узнает истинных героев!
  - Да, не было никакого подвига... - развёл руками Элс.
  - Тогда вот что, - растерялся Май. - Одна прекрасная нимфа просила передать вам этот венок. Май протянул Элсу венок из серебряных колокольчиков. - Так же она просила вам сказать, что серебряные колокольчики скоро отцветут.
  Элс пожал плечами.
  - Какая нимфа? Какие колокольчики? Может быть, она просила передать венок кому-то другому?
  - Может быть, есть ещё один Элс?.. - неуверенно предположил Олди.
  - Насколько мне известно, а мне известно всё или, во всяком случае, почти всё, благодаря моему хрустальному шару, - чародей погладил свой широкий рукав, в котором всегда носил бесценный шар, - в Стране Грёз только один Элс, и он перед вами. Если вы только не из тех новомодных философов, которые утверждают, что никто из нас не знает сам себя, а я вижу, вы не из тех, то Элс это я и есть!
  - Нимфа просила передать венок Элсу, отважному герою, победившего ужасного Сморчка Козлоборода, и леший тоже сказал, что Сморчок Козлобород превратился в дым... - пожал плечами Май.
  Слёзы навернулись на глаза чародея.
   - Старина Сморчок Козлобород... превратился... в дым? Он был моим лучшим другом, даже лучше, чем Фонфар, однажды выставивший меня за двери. Ну да, не будем вспоминать плохое... А Сморчок Козлобород... был так гостеприимен... так дружелюбен. Хоть и чуть-чуть диковат... Но что возьмёшь с того, кто вырос в чаще леса... - чародей рыдал уже в полный голос. - Он... он... никому не делал зла... И кто же посмел превратить его в дым?
  - Элс!!! - воскликнули разом герои.
  - Это грязные сплетни! Не иначе, как нимфы распустили их за то, что я помешал им заманить в свои сети... сам не знаю кого...
  - Нас! Это были мы, - догадался Моз. - Спасибо, отважный герой!
  - Я не герой! И уж тем более не превращал в дым своего лучшего друга...
  - Простите, - счёл за лучшее Май не бередить рану Элса.
  - Но ведь другого Элса в Стране Грёз нет? - не унимался Альбин.
  - Значит, всё-таки есть... - засомневался Элс.
  - А может быть, был какой-то другой Смор-рчок Козлобород, который как раз-таки превратился в дым... - пожал плечами Моз и погладил бороду.
  - Не было др-ругого Смор-рчка Козлобор-рода! - не понравилась эта версия Альбину.
  - Два Сморчка Козлоборода для одного Солнечного леса - нет, это слишком, - неуверенно возразил Элс. - Неужели и впрямь...
  В раздумьях Элс обхватил голову руками и не заметил, как в таверну вошёл Фонфар, также весьма удручённый, ведь поговаривают, что теперь, когда у Страны Грёз будет новый, вернее, старый правитель - Амарант, тайным советником снова станет его поющий ворон. А какая участь теперь ждёт его, Фонфара?
   Но увидев Амаранта распивающим эль с Элсом, несколько повеселел.
  Все за столом так или иначе были знакомы Фонфару. И прежде всего сердцеед поклонился фее, почти столь же прекрасной, как Севериана.
  - Кажется, мы с вами знакомы... - франт был вынужден замолчать под строгим взглядом Мая и, поклонившись чародеям, обратился к сопернику и всей его компании. - И с вами, помнится, тоже... А это, если не ошибаюсь, ворон, который путает чёрное и белое...
  - Не ошибаетесь, - ехидно ответил Альбин. - А где же дракончик с жёлтыми крыльями?
  Но Фонфар вовсе не собирался отчитываться перед наглой птицей.
  - Ты чем так расстроен, старина? - обратился к Элсу.
  - Мой лучший друг превратился в дым - это во-первых и в главных. А во-вторых, в Стране Грёз, как оказалось, есть ещё один Элс. И он отъявленный злодей, хоть его и величают героем.
  - Ещё какой отъявленный злодей! - горячо подтвердил Фонфар.
  - Значит, и ты о нём слышал?
  - Не только слышал, но и видел... Да, Элс, он говорит, что зовут его точь-в-точь, как тебя!
  - И как же выглядит злодей?
  - Обычный карлик ущелий, только очень уж несимпатичный. Никаких, как говорится, особых примет, кроме осинового венка, который, как он утверждает, подарила ему прекрасная нимфа. И я бы ни за что в это не поверил, если бы не знал об одном дивном аромате... Ты понимаешь, о чём я?..
  - Не может быть! - ударил себя по лбу Элс. - Какой же я простофиля! Так он представляется Элсом?
  - Именно! - не без злорадства подтвердил Фонфар.
  - Мой лучший друг предал меня. А я... я желал ему только добра.
  - И отдал ему волшебный одеколон, - укоризненно напомнил Фонфар.
  Элс вздохнул.
  - Зато дивный аромат, похоже, навсегда вошёл в героический эпос Страны Грёз, - подмигнул чародею Джад и, ударив по струнам балалайки, исполнил слово в слово песню, которые услышал от нимф в Солнечном лесу.
  
  Жил в чаще леса страшный дух,
  Его сразил наш верный друг.
  Путь роста небольшого он,
  Зато красив он и умён,
  
  Зато отважен и силён,
  В одну из нимф навек влюблён.
  Из рук её он взял венок,
  Вернуться обещал ей в срок,
  
  Весь лес их счастью будет рад.
  О, этот дивный аромат,
  Что источает храбрый Элс,
  Наполнит снова чудный лес!
  
  
  - Будешь знать, как называть друзьями... лучшими друзьями первых встречных, - поучительно заметил Фонфар.
  - Прости, Фонфар... Мой лучший друг, конечно, ты. Не зря же говорят, что старый друг гораздо лучше новых двух.
  - Вот это слова, достойные чародея!
  - Так значит никто не побеждал Сморчка Козлоборода? - обрадовался Альбин.
  - Никто, - подтвердил Элс.
  - Ура! - воскликнул Альбин. - Чем меньше героев, тем больше на каждого чести!
  - Угомонись, Альбин! Чести хватит всем, - заверил Май. И не ошибся.
  Жители Сольвейга уже толкались в дверях, спеша приветствовать вернувшегося правителя и героев, а сверчки торопливо разучивали приветственный марш...
  В Стране Грёз начиналась новая эпоха.
  
  Послесловие:
  На этом можно было бы и закончить наше повествование, но нельзя не упомянуть и о некоторых других событиях, последовавших за теми, которые запечатлены в Хронике.
  Пожалуй, свадьбу Его Высочества Мая-Милентия Кинли и его наипрекраснейшей избранницы Тайны можно назвать самой красивой и романтичной страницей в истории страны.
  Сколько об этом написано Альбином и Фонфаром и менее известными пиитами современности, что прежде, чем взяться за перо, невольно призадумаешься, стоит ли лишний раз тревожить и без того издёрганную по этому счастливейшему поводу Музу. Пусть уж нежится себе в эмпириях.
  И всё же нельзя не расписать во всей красе это событие хотя бы в прозе.
  Жаль, никто не видел, какое платье было надето на будущей правительнице Дольны Радуг, так плотно его облепили мотыльки, слетевшиеся со всех концов света поздравить распрекраснейшую.
  А какой концерт устроили птицы! Правда, пение воронов, которые ни за что не пожелали остаться хоть чуть-чуть в стороне, его несколько портило, в особенности Альбина.
  Приятным исключением здесь стал поющий ворон Амаранта Икарий.
  К сожалению, они с Альбином так и не стали друзьями. Злые языки, а таковые, несмотря на все указы, всё ещё не изжили себя в Стране Грёз, утверждают, что дело всего-навсего в том, что питомец и друг чародея Амаранта значительно талантливее. Ну да оставим это на совести злых языков!
  Да, хорошо ещё, жар-птицы напрочь лишены и голоса и слуха, да и вообще не открывают клювы понапрасну, дабы не утратить таинственность. Зато в танце превзойти их может только Прекраснейшая.
  К счастливейшему событию ей было велено министром праздных дел воплотиться в танцующую радугу, с чем она восхитительно справилась.
  Наш новый и с тех пор бессменный министр праздных дел Фонфар постарался на славу!
  За танцем Прекраснейшей последовало не менее завораживающее выступление придворного балета жар-птиц.
  О, как и танец Прекраснейшей, это надо было видеть! А если вам, дорогой читатель, не так посчастливилось, как мне, пожалуй, не дерзну описать это великолепие сверкающих красок, изящно вплетавшихся в праздничные ритмы.
  В такт им покачивались воздушные шары, которых в тот день было по стране такое великое множество, что то тут, то там кто-то, взявший в руки их слишком большую охапку, невзначай взмывал за облака, и в дело приходилось вмешиваться чародеям.
  Н-да, если бы это была свадьба царя Кошмара, они, может быть, и исхитрились бы не покидать свои вершины гор.
  И только Эвиан отказался даже по случаю такого праздника оставить таверну "Спой и попляши", а заодно и все кузнечики, сверчки продолжали играть и петь на своей поляне, несмотря на то, что кроме них самих их никто в тот день не слышал.
  Не было в тот день в Долине Радуг и Сморчка Козлоборода с его прекрасной избранницей.
  Сердце Северианы, вопреки её обещаниям, ничуть не согревало огромный промозглый замок. Но зато в нём можно было кататься на коньках, напрочь забыть о том, что Страна Грёз готовится к войне с Белым Вороном и не знать, кто в ней победил.
  Целыми днями, взявшись за руки, Сморчок и некогда неприступная красавица скользили из залы в залу, а когда уставали, опускались, смеясь, на какой-нибудь ледяной диванчик, и услужливые снеговики приносили им мороженое и молочный коктейль со льдом
  А потом волшебный одеколон закончился, и красавица прогнала карлика из замка.
  Как бы то ни было, Сморчок Козлобород выиграл спор, а Гукук, Аксамант и Ангар были хозяевами своих слов. Карлик снова сидел под огромным мухомором в чаще леса, но уже отнюдь не чувствовал себя несчастным. Ведь у него теперь была волшебная кастрюля, которая сама варила ему восхитительный ароматный грибной суп и нежнейший ягодный кисель в любой взмах крыльев мотылька, когда он только сам того захочет.
  А ещё у него был теперь дракоша Тритон, иногда настолько досаждавший своим ворчанием, что хотелось отправить его обратно в Сольвейг. Сам же Сморчок Козлобород, утомлённый высшим светом, из чащи леса не вылетал, чему его ленивый и прожорливый питомец был только рад.
  Но больше всего радости Сморчку Козлобороду доставляла волшебная игла, которая сама вышивала распрекрасные узоры и сюжеты - стоило только подумать о них, и Сморчок Козлобород думал о подвигах, о путешествиях, о фейерверках и славе, о ледяных узорах на стёклах дворцов и иногда даже о прекрасной Севериане.
  Сорока принесла на хвосте, что где-то за тридевять земель или дальше жил царь, а может, король, который также, как он, вышивал крестиком.
  А нимфы? Какое до них дело теперь тому, в кого когда-то, пусть ненадолго, но всё же была влюблена первая красавица Страны Грёз, которая, кажется, ни до, ни после так и не смогла никого полюбить? Какое дело до нимф тому, в кого была влюблена Лесное Дитя Илиадора, пусть даже теперь она и не заглядывает в чащу леса? Ну да мало ли у них с феей Сильвой других дел! То цветение золотых колокольчиков и очередной Лесной Бал, то мотыльковая королева пожалует с очередным визитом... Сплошные приёмы и праздники! Только в чаще леса теперь и можно спрятаться от этой суеты...
  Нимфа Парнелия осталась было в Сольвейге с Фонфаром, но заскучала, бедняжка, по лесу и вернулась обратно к подругам.
  Фонфар было последовал за ней, но та же скука и новое назначение - министром праздных дел - отозвало его обратно в Сольвейг.
  И, повздыхав о любви, оставшейся в Солнечном лесу, и посвятив ей тридцать два стихотворения и четыре поэмы, он вернулся к своей прежней Музе Севериане, которая после пережито любовного разочарования стала вдвойне неприступна и маняща вдвойне для сердца поэта.
  У Фонфара теперь появилось много новых обязанностей, и первым делом он принял закон о розах, сыгравший впоследствии важную роль в истории Страны Грёз. Теперь в Сольвейге можно было сажать только голубые розы.
  Вторым и не менее важным стал закон, запрещающий носить золотые цилиндры всем, кроме министра праздных дел. И, разумеется, самого правителя, если тот пожелает на время сменить корону. А главное, Фонфаром был учреждён праздник по случаю возвращения дня в Мерцающий овраг - День Вечного Светила, который отмечается каждый день на рассвете, так что от карликов стали даже поступать регулярные прошения с просьбами отмечать его пореже...
  Джад получил предложение играть не где-нибудь, а в таверне "Спой и попляши", и даже Эвиан признал его талант.
  Но попасть на вечера балалайки было очень непросто. Указы Амаранта то и дело отзывали Джада на Остров Ло, где, доносил Холодный Ветер, не прекращалась вражда великанов и карликов ущелий, и только искусство могло их на время примирить. И в конце-концов, Амарант решил отправить на остров Прекраснейшую, и распри на нём прекратились. Туда же сослали Пунгею и прочих, позорящих честь Страны Грёз чародеев-вредителей. Возможно, когда-то им будет разрешено покинуть остров, но не ранее того, как их облагородит высокое искусство, а это произойдёт, вероятно, ещё очень нескоро...
  Олди вернулся в Мерцающий овраг, где изобрёл особый состав для отбеливания перьев (благодаря Альбину белое оперение вошло в моду, особенно у воронов. И только Икарий с непонятным упорством продолжал довольствоваться чёрным оперением, и избежал гонения белых воронов только благодаря недюжинному таланту, а главным образом, конечно, заступничеству Амаранта).
  Альбин, как и мечтал, стал не только великим поэтом, но и героем былинного эпоса, правда, всё те же злые языки утверждают, что былины о бесстрашном Альбине, победившим вместе со своими верными друзьями Чёрного Великана, слагает никто иной, как сам Альбин. Но сам ворон называет подобные слухи нелепыми.
  Как бы то ни было, каждый день к нему летели письма со всех концов Страны Грёз, к которой теперь была присоединена и Долина Радуг вместе с Мерцающим оврагом, от восторженных поклонников и влиятельных персон.
  В этот раз среди них было письмо министра праздных дел Фонфара.
  С достоинством вскрыв его когтями и клювом, Альбин по-прежнему своему обыкновению с радостным "Урр-ра!" взлетел на плечо Мозу.
   - Урр-ра!!! Собир-раемся в Сольвейг!
  Услышав обещающий новые приключения клик, Жемчужина забила копытами под окнами, но Альбин её разочаровал:
  - За нами пришлют ковёр-самолёт.
  Но кобылу, конечно, взяли с собой всё равно. Без лошади героям появляться на людях, зверях, чародеях и прочих обитателях Страны Грёз вообще неприлично.
  Всю недолгую дорогу Альбин хранил молчание и таинственный и торжественный, если не сказать напыщенный вид, так что расспрашивать о том, по какому, собственно, поводу их вызвали в Сольвейг, было совершенно бесполезно, да и не интересно, ведь, как известно, приятнее приятного только приятный сюрприз.
  К концу пути Альбин сочинил стихотворение по случаю, которое назвал "Белая ворона".
  
  Не говорите ворону "ты - бел,
  А значит, одинок в своих исканьях,
  Ведь если он умён, силён и смел,
  То он не будет мучиться в метаньях.
  
  А если есть у ворона друзья,
  Живущие по совести и чести,
  Он воин в поле!
   Воин в поле я.
  Вернее, в поле воины - мы вместе.
  
  Однако он не спешил читать его вслух, а только снова и снова мысленно декламировал, и каждый раз на последних двух строфах слёзы наворачивались на его глаза.
  Повод для полёта на ковре-самолёте был торжественный и радостный - открытие памятника из цельного метеорита в самом центре Сольвейга.
  Говорят, Его Величество Амарант настаивал на том, чтобы в центре монумента возвышался Май-Милентий Кинли, но тот убедил правителя Страны Грёз, что гораздо более достоин славы белый ворон. И, конечно, просил не забыть Моза, Джада и Олди. Они восседали на Жемчужине справа от фигуры Альбина, а слева - Май на Рассвете. Причем, фигура Альбина возвышалась над всадниками. (Моз, разумеется, был воплощен в образе мудреца). Но ворон всё равно был слегка недоволен.
  - Центральная фигура монумента могла бы быть, конечно, и побольше, - начал Альбин, и тут же подпрыгнул с весёлым "Ур-ра!".
  "Ур-ра!" - полетели в воздух шары, голубые розы, шапки и даже золотой цилиндр.
  Вообще-то, по совести говоря, на постаменте не хватало фигуры Лу, без которого герои не стали бы героями, впрочем, он даже и не обратил внимания на подобные мелочи, чародеи вообще по своей природе не тщеславны...
  
  Записано со слов мудрейшего Моза преданным его учеником Мимозом.
  Иллюстрации Ея Высочества Долины Радуг и Всея Страны Грёз Марты-Августины Кинли
  3573321078 г. до н.э.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"