Турский Вячеслав Владимирович : другие произведения.

Осень.Сага: Жизнь.(Книга третья)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Третья и самая захватывающая книга серии "Осень.Сага." поразит вас еще на первых же строках. "...Минуло несколько лет со времен последней части.Мир ввергнут в новую войну.Выжившие после Исхода люди стали объединяться и развязывать битвы за выживание.На севере зашевелились анархисты, на западе- союзы СР, на востоке - европа.Начинается долгая и кровавая война, последняя, решающая судьбы сотен тысяч выживших.Николай продолжает свои поиски. На этот раз он пытается разгадать тайну своего рождения.Смутные и несные сны и видения помогут ему в этом и приведут к разгадке головоломки.Проходя сотни километров через выжженые поля и кишащие новыми доселе нам незнакомыми созданиями, Николай встречает на своем пути множество загадок прошлого: старые подземные бункеры, заброшенные горные заводы, забытые временем лаборатории нацистов, скрывающие самые страшные тайны человечества...В джовершение всего где-то на востоке начинают распространятся слухи о таинственной группировке "Красный антихрист" якобы повинной во миновавшей катастрофе.Николай движется от одной подсказки к другой, чтобы пролить свет правды на тайны прошлого, не подозревая того, что ждет его в конце пути..." Выкладываю только небольшой кусок для затравки. Прошу всех, кто прочитает, оставить свои мнения и оценки!

"Жизнь - нечто среднее между смелостью и отчаяньем"

  
   ...Во вторых, наша жизнь не так проста, как это может показаться на первый взгляд; и человек - далеко не обычное существо. Пролетают дни. Проходят годы. Мчатся века. Возникают и рушатся великие империи - а он... Он остается неизменным.
   Меняется строение. Приходят и уходят новые желания. Преобразовывается внешность. Перестраивается генофонд... И лишь одно остается неизменным на протяжениии целых тысячелетий... Зверь.
   Зверь внутри нас.
   Со своим зверем я уже знаком. Долгие годы он сидел на витой цепи из моих мыслей и ощущений, ожидая своего часа, дня, когда он сможет разорвать сети дурмана, разрушить стены построенном мною темницы.
   Его ожидания не были долгими. Он вырвался. Разрушив все преграды на своем пути, он обрел отнятую у него свободу. Вырвался потому, что оказался сильнее ... сильнее меня, находившегося на хрупкой и почти незаметной грани между реальностью и фантазией, жизнью и смертью, к которой я сам себя приблизил.
   Он вырвался и потопил в крови сотни... А я ничего не мог с этим сделать. Я был слаб, и мое сознание было полностью разрушено. Мое второе, доселе незнакомое мне, "Я" полностью поглотило меня, не оставив ни одного шанса. Никакими словами невозможно выразить тот ужас и ту боль, что я испытал, наблюдая за бесчинствами моей второй сущности, ничто не сравниться с пламенем пожаров, разведенных моей собственной рукой... Ничто не сотрет в памяти витавшие вокруг запахи гари, крови и, гниющего и тлеющего, мяса.
   А потом я стал бороться. Тонкий луч света звал меня к себе сквозь пелену дурмана, и я тянулся к нему сквозь боль и отчаянье. Казалось, что я сходил с ума, медленно и долго. Это было за гранью реальности... Реальность. Где она? Это та реальность, что я видел своими собственными глазами: сожженые дома, лежавшие в руинах и лужах грязи; выжжение леса, где когда-то бегали пушистые ловкие зайцы, бродили стаи волков, рыскали в поисках жертвы лисицы, и поля когда-то, давным давно, засеянные рожью, золотой пшеницей, овесом, гречихой, где сияли навстречу солнечным лучам сотни и сотни черных ликов обрамленных ярко желтыми сарафанами; сотни могильников-городов, когда-то процветавших, а ныне лежавших в грязи токсичных осадков и в пепле; немногие оставшиеся в живых после "катастрофы" люди, озлобленные и обезумевшие, движимые лишь жаждой наживы и стремлением к выживанию любой ценой, даже ценой человеческой жизни; грязные серо-желые облака, скрывавшие от людских глаз когда-то голубое, нежное небо, а ныне прятавшее его от людских глаз за толстым слоем пыли и пепла, чьи крупные меховые комки медленно оседали вниз, словно октябрьский первый снег? Это реальность?
   Я сошел с ума. Люди сошли с ума. Сам этот мир сошел с ума и низвергнулся в тартар. Не осталось ничего: ни солнца, диск которого колебался мутным грязно-желтым пятно высоко в небе едва отдавая земле малую часть пробивавшегося сквозь завесу пепла света; ни доброты, ни счастья, ни веселья, ни смеха, ни радости - ничего. Остались лишь: боль, ненависть, горечь, страх, отчаянье, безумие, ненависть, слезы и неимоверные муки, свалившиеся на плечи все "живым".
   Я стал бороться... Бороться за то, что когда-то было, что у меня отняли, что у меня осталось и за то, что у меня могло бы быть...За самое дорогое.
   А что дороже всего?
   Это были незабываемые и неимоверные ощущения: казалось мое тело разрывается на куски, а кожа слезает вместе с мышцами, мои глаза пылали, словно объятые огнем, ребра,казалось, сдавило огромными тисками, и невозможно было сделать ни единого вдожа, ни выдожа; в нос била удушающая вонь гниющего мяса и запах свежей, еще теплой, крови... И я проигрывал.
   Проигрывал не бытву и не войну - собственное тело, свой разум, свои сознание и жизнь.
   Я понял это сразу. Однако оставшиеся со мной частицы сознания упорно говорили о другом. И когда все стало очевидным, я решился сделать единственное, что было в моих силах, пока я еще владел частью себя, малой и терзаемой.
   И я сделал это.
   Я решил уничтожить все: свое тело, свои разум, свою жизнь, а заобдно и прихватить с собой туда, на скорый суд, и свои ярость и отчаянье, зверя, терзавшего меня и медленно покорявшего, делавшего меня своим рабом.
   Это решение далось мне на удивление легко. Возможно, лишь потому, что это был не первый и,возможно, не последний раз. И когда мы вдвоем со Зверем оказались в одном шаге от неминуемой гибели, он отступил, сдался и покорился.
   Он был мною, я - им. Мы были одним целым, неразлучны, как небо и земля. Один должен был жить... Другой - существовать!
   И в-третьих, меня все еще посещали сомнения в правильности моего решения. Оставшись в полном одиночестве, обреченный на вечные муки и страдания я все еще хотел жить.
   Жить!
   Любое живое существо имеет право жить и эту,свою, жизнь защищать до последней капли крови, до последнего предсмертного вздоха.
   И как не просто лишить себя самого ценного, самого дорогого, самого любимого...
  
  
   1.
   Я, по-прежнему, сидел на склоне холма, под старым раскидистым трехлявым дубом, поднявшим все свои немногочисленные жжухлые желтые, больше похожие на человеческую кожу, листочки вверх, ловя последние, предзакатные, слабые солнечные лучи, медленно уходящего за изъеденый временем горизонт, мутного солнца.
   Мои уставшие глаза, без зрачков, нетрывно лежали на медленно исчезающем за горизонтом диске. В голове крутился вихрь мыслей. О прошлом, о настоящем и о том чему еще предстояло свершиться.
   Все больше и больше я тонул в тумане паранои. Сны, посещавшие меня, открывали передо мной все новые картины, в которых переплелось все: мое прошлое, мое детство, суровая действительность настоящего, неведомое и не четкое будущее, а так же тонущие в тумане обрывки странных воспоминаний. Во снах я видел нечеткие лица убитых мною людей... и мутантов. Они стояли на другом берегу окутанной тьмой,с кроваво-алыми водами, реки. Они ждали... Ждали меня.
   "Скоро. Скоро мы встретимся, братья мои..."
   Мои глаза оторвались от суровых красок заката и устремились вниз, туда, где проходила по давно проложенному руслу великая Волга - матерь всех русских рек. Передо мной предстала картина полного разрушения и запустения: грязные, цвета ржавчины, воды реки, неспеша и как-то лениво текущей куда-то вдаль, туда, где, возможно, все еще оставался клочок не оскорбленной суши - хоть я и понимал, что это невозможно, ибо окромя выжженых лесов и, лежавших в руинах городов, а так же других свидетельств минувшей больше двадцати лет назад катастрофы ничего не было; обрушившийся железнодорожный мост, выглядывающие из воды, под ним, вагоны со сгнившей древисиной и насквозь проржавевшим железом; руины, лежавшего на том берегу, Волгограда.
   Подняв голову, я проследил глазами за проплывшей в воздухе черной, как уголь, вороной, едва ли не единственным представителем пернатых, когда-то населявших планету, а ныне же вытесненных более приспособленными к окружающему все вокруг хаосу видами-мутантами.
   Ворона.
   Первая за последние шесть лет...
   Негромко прокаркав, нежданная гостья направилась к пустынному городу, медленно увядающему в грязи и пепле; делая тяжелые взмахи крыльями.
   Я вернулся к своим мыслям и поэтому не сразу услышал мягкие осторожные шаги за моей спиной. В любое другое время я непременно бросился ничком на землю, откатился бы в сторону и, вставая, угостил бы своего гостя отменным ударом ноги в пах, начисто смахнув все, что попало бы под удар, если бы это был мужчина, или же отбрасывая назад , словно тряпку, если неизвестным была бы женщина. Да, в другое время. Сейчас же я, все так же, неподвижно, сидел на склоне холма, шедшего к водам Волги, и продолжал смотреть на последние блики заката.
   На плечто легла чья-то рука, тонкая и легкая, словно тростинка, но заключавшая в себе огромную силу не своиственную представительницам прекрасного пола лет двадцать назад; нежная и совсем не пугающая, не заставляющая, вздрогнув, бросаться в сторну и хвататься за один из искривленных кинжалов с двумя лезвиями, направленными в противоположные стороны.
   Ольга.
   - Темнеет, Николай, - раздался ее немного печальный тихий голос.
   Я не ответил, ни единым движением не показал того, что услышал ее, лишь накрыл ее тонкую ласковую, лежавшую на моем плече, руку своей шершавой покрытой шрамами ладонью.
   "- ...И все же насколько красив этот мир. Пусть он и увяз в анархии и хаосе, но тем не менее чем-то он да и красив по сути своей..."
   В послдний раз я бросил взгляд на увядающий за горизонтом бледный цветок и, поднявшись на ноги, двинулся влед за той, за которую готов был отдать все. Даже собственную жизнь!
   А и по сей день неприветливое солнце медленно село за горизонт, пропуская льющуюся во все стороны темноту. На окутанный отчаяньем и жестокостью трепещущим мирм медленно опускала свое черное покрывало долгая стылая ночь.
  
   2.
   Вокруг было все так же, пасмурно. По-обыкновению, затянутое серо-желтой дымкой небо стало еще более темным, почти черным, отчего солнечные лучи, с огромным трудом пробивавшиеся сквозь завесу пепла, исчезли, потерявшись в, казалось, бездонном мессиве серно-угольных облаков, и вокруг стало еще темнее. Холодный грязный дождь шел уже второй день. Земля взбухла и размокла, превратившись в коварные грязевые моря, скрывавшие под собой "волчьи ямы" и мины времен последней войны. По улицам городов текли потоки грязи вперемешку с дождевой водой и кровью, несшие в своих ледяных водах гниющие останки людей и мутантов, до которых еще не добрались или же еще не "утилизировали" падальщики; куски бетона, железные болванки, размокшие деревянные части мебели и многое другое, что не было уничтожено пожарами, кислотными дождями, временем и людьми. Обширные леса превратились в беспощадные топи. Стволы деревьев вглядывали из грязи и безмолвно торчали в черно-буром мессиве, словно коряги. Порывы сильного ледяного ветра, пришедшего вместе с разыгравшейся бурей, с севера, рисовали на более жидкой массе грязи рябь и волны, с грохотом и воем ломали вековые стволы девевьев, руша и кидая их в потоки образовавшихся трясин.
   Высокие солдатские ботинки вязли вгрязи, скользили и хлюпали по лужам, вдавливая в трясину гниющую листву и мокрые ветки, хрустом оглашавшие лес.
   Одинокая мокрая фигурка в черной покрытой грязью одежде неспеша, осторожно двигалась через лес,по пояс в грязи и почти бесшумно, медленно и уверенно.
   Черные плотные не пропускавшие воду и сырость штаны с двумя металлическими пластинами на бедрах, плотная черная куртка с высоким "воротником", как у "олиппиек" спортивных костюмов, закрывавшим всю нижнюю часть лица: шею, подбородок, челюсть, - и двумя такими же, металлическими, пластинами на груди, с тонкой надежной молнией, проходившей через грудь и живот, двумя "железками" на предплечьях и несклькими пластинами на спине; плотные четные перепачканные в грязи перчатки с несколькими пластинами на внешней стороне ладони и на основании фаланг пальцев рук; черная, частично скрытая под "воротником", маска, одна их представительниц тех, что когда-то носили бойцы спецназа и ОМОНа; почти плоский прибор ночного виденья, через который внимательно и неотрывно, ловя каждое движение, смотрели вперед, на мокрую тушу мутанта, большие стальные глаза. Голову прикрывала полупрозрачная камуфляжная сетка темных тонов, преимущественно черного и темно-коричневого. Поверх куртки было нечто вроде накидки, словно у мексиканцев из довоенных фильмов-вестернов, края которой усеивали болтающиеся нити и разорванная ткань.
   Это было двадцать седьмой день моего нового путеществия.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Стр. 1

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"