Аннотация: Альтернативная история от Динлина и Крысолова. Белые снова победили!!! На этот раз в Латинской Америке.
Южный крест
Замирали от ужаса люди -
Бой кровавый кипел на закате,
Под огнем батарейных орудий
Канонерки тонули в Ла-Плате!
А в пампасах бежали бизоны,
Уклоняясь от пуль митральезы,
Выходили из джунглей пеоны,
На ходу заряжая обрезы.
Против пушки бессилен винчестер,
На войне неуместна брезгливость -
Речь идет о свободе и чести,
И на чьей стороне справедливость?
Если родину мы потеряли
И бежали от Ленина злого,
Почему мы свободу отняли,
Просто так, у народа чужого?
Победители шумно гуляют -
Бой быков и крутое родео,
Только дети и вдовы рыдают
На развалинах Монтевидео.
Магнум
По улицам Монтевидео двигалась рота солдат. Горели крупные тропические звёзды, стрекотали в садах цикады. Покрытый темнотой город выглядел довольно провинциально - невысокие дома, много зелени, лишь в центре на нескольких улицах горели электрические фонари, а по окраинам в окнах желтел тусклый свет керосиновых ламп. Дневная жара спала и лёгкий ветерок с океана принес свежесть в утомленный город. Высоко над крышами домов, над пьянящим запахом тропических цветов, над лениво шевелящимися листьями пальм горел Южный крест. Штабс-капитан Дегтярёв мельком скользнул по уже привычному созвездию взглядом и вздохнул. Полярной звезды отсюда не видно.
Нет, ну и подлецы эти уругвайцы, надо же! Когда группа молодых русских парней высадилась на берег с английского грузопассажирского парохода, шедшего из Одессы в Буэнос-Айрес и зашедшего в Монтевидео за пресной водой, никто и не подозревал, как круто измениться жизнь небольшой тропической страны. Под личиной простых работяг скрывалась банда анархиста Железняка, порвавшего с большевиками.
Награбленного добра вполне хватило ему и его ближайшим сподвижникам на билеты третьего класса в первую попавшуюся экзотическую страну. Революция большевиков Железняка больше не устраивала, он мечтал устроить свою собственную, чтобы анархия действительно стала матерью порядка. Огромный опыт
гражданской войны в России не прошёл даром - через полгода Уругвай бурлил. По стране носились лёгкие подвижные отряды под чёрным знаменем с черепом и костями, грабили помещичьи гасиенды, делили землю между пеонами, даже брали небольшие города. Пеоны целыми деревнями вливались в отряды анархистов. Слабый и склонный к задабриванию масс президент Бальтасар Брум слишком долго шёл на уступки, пытался вести переговоры, как-то решить проблему, пока не понял, что отдалённые лесные районы на границе с Бразилией уже не подчиняются его власти. Испугавшись этой расползающейся по стране заразы он попытался принять меры - направил на север карательные войска, объявил награду за головы главарей, но время было упущено - меры лишь вызвали озлобление - "Проклятый тиран хочет крови! Он её получит!".
Через месяц взрыв адской машины разнёс автомобиль президента на куски. Это вызвало новый всплеск восстания и панику в рядах противников анархистов. Самый авторитетный политик страны экс-президент Хосе Батлье-и-Ордоньес пытался создать правительство национального согласия, но только потерял
время. Одна провинция за другой переходили под власть мятежников. Наведению порядка отчаянно мешало разделение исполнительной власти на две ветки - президент и национальный исполнительный совет. Ситуация постоянно менялась и действовать нужно было немедленно, но пока они согласовывали между собой действия - время было упущено и очередной приказ уже не соответствовал изменившейся обстановке. Вскоре меткий выстрел внешне вполне благопристойной сеньоры оборвал жизнь Ордоньеса. В обстановке общей паники у кого-то созрела парадоксальная мысль - победить русскую революцию может только русская
контрреволюция. Было решено обратиться за помощью к стоящей уже несколько месяцев в Бизерте белой эскадре.
Дегтярёв помнил Бизерту - страшная жара, пыльные бури налетающие из пустыни, броня, раскалённая солнцем до такого состояния, что невозможно дотронуться. И тоска, страшная тоска. Огромное напряжение боёв спало и осталась чувство
опустошённости, ненужности, оторванности от чего-то большого, чего-то главного. Офицеры бесились от безделья, солдаты спивались, люди постепенно покидали Бизерту. Было ясно - ещё два-три года и Вооружённые Силы Юга России
перестанут существовать, а их бойцы растворяться среди сотен миллионов жителей всех стран - от Маньчжурии до Южной Африки. Предложение уругвайцев вызвало переполох в этом распадающемся военном организме. С одной стороны появилось новое дело, появилась возможность оказаться на военной службе, пусть и в чужой стране, но лучше, чем в роли побирушек у французов. Мощный флот из трёх линкоров, десятка крейсеров (слава Богу, негодяям большевикам не удалось его затопить, как они планировали), десятков транспортных судов - этого было вполне достаточно, чтобы перебросить десятки тысяч опытных бойцов в через океан. Финансовые ресурсы ВСЮР ещё не были до конца исчерпаны - на заправку судов их хватило бы. Однако генерал Врангель впал в апатию и не хотел впутываться в новые авантюры. Тогда генералы Чарнота и Хлудов с небольшой группой преданных офицеров ворвались в каюту Врангеля и принудили его сложить полномочия. Бизерта забурлила. В неё прибывали со всей Европы желающие драться участники русской смуты. Герои обороны Перекопа и Ледового
похода поднимались на борт транспортов, а навстречу им спускались те кто устал и отчаялся. Через два месяца эскадра вышла в море. Вскоре просто прохода через Гибралтар разразился страшный шторм. Несмотря на молодость Дегтярёв многое повидал на своём веку, но эти свинцового цвета водяные горы, в которые зарывались по самые башни созданные для внутренних морей линкоры, поверхность моря, сплошь покрытая пеной и выматывающая душу морская болезнь поразили даже его. Он до сих пор с отвращением вспоминал, как двое суток ползал в собственных нечистотах, опорожняя до спазм и без того уже пустой желудок. А потом резкий контраст - прелестные экваториальные воды, летающие рыбки, которые выскакивали из воды и капли сверкали на их чешуе как бриллианты. Акулы, плывущие за кораблём в ожидании отбросов с камбуза. Ближе к Южной Америке появились в воздухе стремительные чёрные фрегаты. И наконец измученные непривычным долгим переходом люди с облегчением ступили на
твёрдую землю.
Новая земля встречала русских офицеров восторженно. В Монтевидео царил дух упадка и пессимизма - страна разваливалась на части. Правительственные войска терпели поражение за поражением, солдаты дезертировали и переходили на сторону мятежников. Столица была заполнена беженцами с севера и востока страны, чудом спасшиеся от погромов латифундисты стремились покинуть обреченную страну и перебраться в Бразилию, Аргентину или еще дальше от беспощадного уругвайского бунта - в Европу. Поэтому прибытие в город целой армии ярых противников каких бы то ни было революционеров вселило в людей хоть какую-то надежду.
На прибытие в гавань русского флота явились посмотреть все сливки местного общества. Когда в бухту вошел, грозно шевеля своими 12-дюймовыми орудиями, флагман русского флота линкор "Генерал Алексеев", толпа в едином порыве запела национальный гимн Уругвая, а некоторые, особо эрудированные - "Боже, царя храни".
Сразу после прибытия командующие русской армией генералы Чарнота и Хлудов провели совещание с Комитетом Национального Спасения - последним реальным органом власти Уругвая. Обстановка была грозной. Север страны полностью контролировался анархистскими бандами, что именно там происходило никто не знал. Чудом сбежавшие оттуда помещики рассказывали о резне, о жесточайших бунтах пеонов, о грозном "батьке" - лидере анархистов и восставших крестьян - матросе Железняке. На западной и восточной границах тоже было неспокойно - старые враги Аргентина и Бразилия увидели в Уругвайской смуте хорошую возможность поживится за счет слабого соседа и стягивали к границам войска. Да и в самой столице было неспокойно - резко усилилась преступность, волновались рабочие кварталы, отдельные банды анархистов появлялись в дальних предместьях города. Медлить нельзя было не секунды, нужны были жесткие и решительные действия. И они не заставили себя ждать.
Уже через два дня по прибытии в Монтевидео русские военные отряды разгромили неосторожно появившуюся в предместьях города банду анархистов, а взятых в плен бандитов русская военная полиция повесила на главной улице города. Так Южная Америка узнала грозное имя Хлудова-вешателя.
Анархисты сразу почувствовали на своей шкуре, кто прибыл. У белогвардейцев хватка была волчья - никакого сравнения с уругвайской армией. Сокрушительный удар по войскам мятежников, предпринятый казачьими войсками генерала Чарноты, отбросил их за Рио-Негро.....
Петр Дегтярев участвовал в крупной битве при городе Дурасно, в ходе которой решилась судьба южного и центрального Уругвая.
В ночь перед битвой не спалось. Дегтярев долго всматривался в черное чужое небо и никак не мог к нему привыкнуть. Все здесь другое, иные созвездия, иные люди, иной язык. И степь, покрытая странной травой с красноватым оттенком совсем не походила на степи Северной Таврии, в которых так недавно и так давно он и его товарищи сходились с большевиками в смертельном бою. Но все же Дегтярев понимал, вернее чувствовал, что эта чужая степь и чужое небо вскоре станут привычными и потому не сомневался в необходимости завтрашнего боя.
Неподалеку от костра, рядом с которым расположился Дегтярев со своими боевыми товарищами, стояли казаки из Сводной Кубанской дивизии.
--
Слыхав, Петро, як эти уру... ура... гва... эть, бесовски диты, гавайцы эти, казаков кличуть?
--
Як?
--
Г-А-У-Ч-О!
--
Тьфу, бусурмане нерусские! Ништо, разобьем краснюков этих, тогда и научим местных как правильно казака звать надо.
--
Так они ж не красные, Петро.
--
А мне уже все едино - коли против нас, так красные и точка. Ты лучше о другом подумай. На землю эту посмотри, хороша-то она, нет? Прямо как дома была. Здесь осесть надо, коли назад хода нет и Войско новое тут основать, чай не впервой.
--
Оно конечно...
Дегтярев не удивился такому разговору. В русских частях крепла уверенность в том, что здесь, в Уругвае им дан новый шанс возродить родину и построить новую Россию. И какой бы странной не была эта идея, она находила большой отклик в сердцах русских солдат и офицеров.
Бой начался в девятом часу утра. После короткого артиллерийского обстрела вражеской армии, генерал Чарнота послал казачьи эскадроны в атаку на многочисленную, но нестойкую и слабообученную вражескую конницу. Развернувшись в лаву, с громким криком "Ура!", казаки, подобно волчьей стае, настигшей отару овец, грозно помчались навстречу врагу. Свежие, застоявшиеся лошади кубанцев яростно кусались с конями мятежников. Вскоре враг не выдержал и побежал. Видя отступление своей кавалерии вражеская пехота заволновалась. Судьбу сражения решил страшный удар полков Дроздовской дивизии, рассекший фронт противника надвое, после чего армия анархистов превратилась в несколько разрозненных, деморализованных отрядов. Пути отхода перекрыли вернувшиеся после преследования вражеской кавалерии казаки. Бой превратился в избиение.
К полудню все было кончено.
После этого боя основные силы анархистов отступили на север от реки Рио-Негро. Под правительственный контроль перешли обширные территории южного и центрального Уругвая, которые оставалось только зачистить от остатков банд и потенциальных недовольных. Это дело было доверено немногочисленным частям уругвайской армии и новым, недавно появившимся "эскадронам смерти" - военизированным частям местных ультраправых.
Однако на севере ещё продолжалось сопротивление крупных сил анархистов. Центром его стал город Сальто на реке Уругвай, по которой проходила граница с Аргентиной. По данным разведки, аргентинцы помогали им оружием, боеприпасами и продовольствием. Лишь тяжёлое внутриполитическое положение в самой Аргентине удерживало их от активного вмешательства.
Нужно было отрезать их от иностранной помощи. Подтянув резервы, войска Чарноты выступили из Пайсанду, двигаясь на север вдоль левого берега короткого, но полноводного Уругвая. По реке, поддерживая их, двигались эсминцы русского флота. Железняк ожидал такого хода событий, собрал остатки
своих войск в кулак и построил вокруг города полосу укреплений. К счастью, у него не было мин и колючей проволоки. Для офицеров, прошедших окопы Второй
Отечественной, эти укрепления не представляли особой проблемы. Нехватка артиллерии с лихвой компенсировалась огнём эсминцев. Здесь отличилась Корниловская дивизия, наступавшая на направлении главного удара. Ворвавшись в
траншеи противника, офицеры устроили форменную резню. В ход пошли штыки и малые сапёрные лопатки. Не выдержав натиска, анархисты обратились в бегство. На плечах врага корниловцы ворвались в город и к вечеру бой превратился в избиение.
Единая оборона распалась на отдельные очаги сопротивления, которые уничтожались один за другим.
Позднее рядовые одного из казачьих полков вспоминали, как раненному в ногу Железняку помогали спуститься с обрыва двое товарищей. Дотащив его до воды, они поплыли рядом с ним, поддерживая на воде и стремясь помочь добраться до
аргентинского берега. Но их усилия были напрасны. Ночь была лунная и болтающиеся на поверхности головы представляли собой прекрасные мишени для пулемётчиков. Несколько длинных очередей навсегда покончили с руководителем
анархистского движения в Уругвае.
На следующий день Петр Дегтярев со своей ротой прочесывали окрестности. В трех километрах ниже по течению Уругвая от места ночного боя его внимание привлекло необычное большое скопление кайманов на песчаном берегу. Дегтярев с детства увлекался зоологией и без труда определил их вид - это были широкомордые кайманы, самые южные из всех американских аллигаторов. Но что могло привлечь таких пугливых и осторожных животных? Подойдя ближе Дегтярев и его люди распугали хвостатых рептилий и увидели на месте их трапезы три полусъеденых человеческих трупа. Так бесславно закончилась жизнь матроса Железняка, разогнавшего некогда Российское Учредительное Собрание.
После падения Сальто, организованное сопротивление прекратилось. Остатки анархистов рассеялись по стране и перешли к партизанской войне. В их рядах после гибели Железняка и потери централизованного управления были
утрачены остатки и без того не слишком высокой дисциплины.
Остатки отрядов анархистов всё больше сливались с обыкновенными бандитами, за счёт которых они и до того частенько пополняли ряды. И методы пополнения запасов съестного, спиртного и женщин, практикуемые ими, естественно, не могли крестьянам нравиться. Отношение пеонов к анархистам изменилось. "Народные защитники" нещадно грабили их, в отличии от "карателей Хлудова", которые находились на государственном довольстве и поддерживали строгую дисциплину. Но, главное, пеоны поняли, на чьей стороне сила. Русские войска были олицетворением власти, карающей предельно жёстко, но только за дело.
По мере успехов контрпартизанской борьбы в страну прибывали всё новые и новые русские переселенцы. Слух об успешных действиях Русской армии со скоростью молнии пронеслась по всему миру и в сердцах сотен тысяч русских эмигрантов затеплилась надежда на возрождение национального очага. Под давлением победоносных русских войск парламент принял особый закон, позволяющий русским селится в Уругвае и обеспечивающий право безвозмездного наделения землей. Первыми этим правом воспользовались донские и кубанские казаки. По особому указу правительства казаки, в награду за неоценимый вклад в разгром мятежников, получили обширные земельные угодья на востоке страны, на границе с Бразилией, от верхнего течения Рио-Негро до озера Лагоа-Мирин. На этих территориях были образованы два новых казачьих войска - Новокубанское и Новодонское.
Все большее и большее число русских прибывали в страну. Они расселялись на пустынных землях севера, разоренных войной, брали под своё управление разорённые поместья, хозяева которых были убиты повстанцами. Поначалу правительство Монтевидео поощряло эти действия, рассчитывая на скорое восстановление разрушенных хозяйств, но постепенно уругвайцы начали проявлять недовольство русским засильем. Выполненная услуга недорого стоит - все
уже забыли панику, охватившую столицу под новый 1922 год, когда только на русских и была вся надежда. Властолюбивый новый президент Габриэль Терра и стоящий за ним клан латифундистов, мечтали о единовластной диктатуре и перераспределении в свою пользу богатых северных земель, но о каком единовластии и перераспределении мог быть разговор, когда министром обороны был генерал Хлудов, а русские переселенцы все настойчивее заявляли о своих правах на отвоеванную у анархистов землю, и даже в столице страны все громче и громче звучала русская речь?
Постепенно в недрах уругвайского правительства созрел антирусский заговор.
В шикарном серебристом "Ролс-Ройсе" последней модели, по улицам Монтевидео ехал полковник Розарио Агро. На местной политической арене он появился недавно, но пользовался уже значительным влиянием. Его взлет начался в 1921, когда он сформировал первый в стране "эскадрон смерти" для борьбы с анархистами и мятежниками, однако как это часто бывает, первый блин оказался комом - в первой же стычке с анархистами Железняка "эскадрон" потерпел поражение и понес большие потери. Однако неудача не смутила полковника. После прибытия в Уругвай русских добровольцев и отступления анархистов на север, реформированные и превращенные полковником в карательные войска "эскадроны смерти" отличились на поприще усмирения восставших пеонов. Успехи карателей в деле резни мирного населения оказались так велики, что старое прозвище полковника - Магнум, полученное им за пристрастие к пистолетам этой марки было вытеснено новым - теперь недоброжелатели все чаще называли его Мясник Агро. После избрания президентом Габриэля Терры, карьера полковника пошла еще быстрее. В поисках противовеса русским, Тэрра сделал ставку на правые круги уругвайской армии и могущественные кланы южных латифундистов. И те, и другие были широко представлены в новоявленных "эскадронах смерти", ставших к этому времени надежной опорой президента. Поэтому неудивительно, что вскоре полковник Розарио Агро был назначен начальником личной охраны президента. Однако невзирая на теперешнюю популярность и власть этого человека прошлое его оставалось покрытым. Никто не знал, откуда он появился, был ли он уроженцем Уругвая или эмигрантом. Сам Розарио утверждал что он родом из небольшой деревни с севера и предъявлял соответствующие документы, но проверить их было невозможно, так как деревня и ее архивы были сожжены в племени гражданской войны. После появления в Уругвае русских Агро занял самую антирусскую позицию и всегда избегал встреч с русскими офицерами. Причин этого не знал никто.
Автомобиль остановился перед большим, старым домом. Агро вышел из него и подошел к двери. После условного стука дверь открылась. Полковник прошел внутрь и поднялся на второй этаж по широкой мраморной лестнице, покрытой пушистым ковром с индейскими узорами и украшенной стеклянными вазами со свежими цветами. Поднявшись по лестнице полковник попал в комнату в высокими потолками и великолепной старинной мебелью, одну из стен украшала большая коллекция старинного оружия. Взгляд полковника надолго прикипел к этой стене - в коллекции были собраны прекрасные экземпляры. Там были офицерские шпаги времен Боливара, кирасирские мечи 18-го века, алебарды, мечи времен конкисты, коллекция морских офицерских кортиков разных стран...
--
Сеньор Агро! - за спиной полковника раздался голос.
Развернувшись, полковник увидел перед собой пожилого седого господина с пышными усами в стиле бывшего кайзера бывшей же Германской Империи Вильгельма II.
Обратившегося к полковнику человека звали Рикардо Лопес. Внешне он был ничем особо не примечателен, кроме своих пышных усов, но невзирая на это сеньор, а вернее дон Лопес являлся главой семьи Лопесов, владельцев нескольких банков, рыболовецких флотилий и конечно же, множества обширных гасиенд в южном и западном Уругвае. Кроме того дон Лопес был одним из лидеров правого крыла консервативной партии "Бланко" и его политическое влияние немногим уступало его богатству.
--
Дон Лопес! - улыбнулся Розарио. - Очень рад что вы смогли меня принят.
Собеседники обменялись рукопожатиями.
--
Ну что вы, полковник, я всегда рад вас видеть. - ответил Лопес. - Тем более что нам предстоит обсудить весьма важный вопрос. Присаживайтесь. - Лопес указал на стоявший в углу комнаты стол с двумя креслами.
Розарио сел. Бесшумно появившийся слуга поставил на стол фарфоровый поднос с двумя чашками кофе.
--
Сигару? - спросил Лопес.
--
Благодарю вас, дон Лопес, но я не курю. - Розарио взял одну из чашек и отпил маленький глоток.
--
Ну что же, давайте перейдем прямо к делу, полковник. За последние полгода русское присутствие в Уругвае слишком возросло и меня, как представителя главных экономических кругов нашей страны такое присутствие очень не радует. Особенно же нас огорчает преимущество русских в вопросах перераспределения земельных участков на севере страны. Недавнее же выделение отдельной территории под так называемые казачьи войска, очень сильно ударило по скотоводческим хозяйствам востока страны. Вы быть может не в курсе, но даже я лично пострадал от этого законопроекта - одна из моих личных гасиенд была реквизирована военным министерством и передана этим "казакам".
--
Я знаю, дон Лопес, и такая ситуация не может не настораживать нашего президента. Однако влияние русских в армии очень велико. Фактически сегодня русские части составляют лучшую и самую боеспособную часть нашей армии и с этим надо считаться. Однако у них есть слабое звено - на сегодняшний день они недостаточно сильны экономически. Несмотря на массовый наплыв русских в страну их миграция на север пока еще недостаточно велика и слой русских землевладельцев очень и очень тонок. В случае отмены закона они не смогут оказать достаточного отпора. То же самое я могу сказать о казаках. Сейчас их так называемые войска находятся в стадии создания, это неустойчивые и достаточно эфемерные образования. Однако такая ситуация продлится недолго. Через год переиграть ситуацию и отменить прежние договоренности будет гораздо сложнее чем сейчас. Поэтому нам с вами надо поскорее найти общий язык.
--
Что именно вы хотите? - напрямую спросил Лопес.
--
Всю возможную экономическую, политическую и финансовую поддержку которую сможете предоставить нам вы и люди, чьи интересы вы представляете. Мною был разработан план нейтрализации русских воинских частей и их расформирования Для осуществления плана нам необходимо соответственное финансирование, однако мы испытываем затруднения в этой области - финансы страны расстроены после окончания гражданской войны, а те скромные суммы, которые есть в казне, весьма тщательно отслеживаются военным министерством.
--
Ну что же, я готов гарантировать полное финансирование дела, но со своей стороны, мне было бы желательно узнать детали вашего плана.
--
Ну что же, слушайте. Операция начнется 1 ноября штурмом казарм русских частей отрядами "эскадронов смерти"...
Через несколько часов содержание этого разговора уже было известно русскому командованию. Военная контрразведка Русской армии, возглавляемая генералом Климовичем не дремала и загодя наводнила окружение потенциальных противников нового порядка своими агентами. Одним из них был слуга в доме Рикардо Лопеса.
Экстренное совещание высших чинов Русской армии состоялось в кают-компании крейсера "Генерал Корнилов". На совещании присутствовали военный министр Роман Хлудов, прибывший на крейсер под предлогом инспекции, командующий казачьими частями генерал Григорий Чарнота, генералы Кутепов, Туркул и Скоблин. Доклад вел начальник военной контрразведки генерал Климович.
--
Таким образом господа, мы не должны недооценивать всю серьезность сложившегося положения! - продолжал Климович, - Налицо серьезный заговор в высших эшелонах власти, направленный против Русской армии и русского присутствия в Уругвае. Если не принять серьезных мер, все жертвы и потери, которые мы принесли спасая эту страну от краха, пропадут напрасно.
--
Свиньи! - воскликнул генерал Туркул. - Неблагодарные свиньи! Да ведь если бы не мы, сегодня в президентском дворце сидел бы не этот предатель Тэрра, а Железняк со своей матросской братвой.
--
Спокойнее, господин генерал, - осадил его Хлудов. - Сейчас надо не митинговать, а подумать над тем, как разрешить эту проблему. Григорий Лукьянович, какова степень лояльности к правительству в казачьих войсках?
--
Со всей ответственностью могу заявить, - поднялся со своего места генерал Чарнота. - Что лояльность казаков к правительству Тэрры нулевая. Совсем недавно я говорил с атаманом Новодонского войска. Казаки готовы поддержать любые наши действия направленные против правительства, любые. По-моему, мы никак не должны упустить такой шанс.
--
Есть еще один важный момент, - добавил генерал Климович. - Тэрра делает ставку на правые консервативные круги, на южную олигархию. Это сужает его социальную опору - мы сможем перетянуть на свою сторону часть городской буржуазии и мелких земельных собственников, не говоря уже о русских переселенцах, которые в случае победы президента потеряют все.
--
Ваше Превосходительство, - заявил генерал Скоблин. - Мои люди полностью сохраняют верность верховному командованию Русской армии и готовы выполнить любой приказ.
Хлудов посмотрел на генерала Кутепова. Полный решимости взгляд генерала не требовал лишних слов.
- Решение принято, - заявил Хлудов. Займемся выработкой плана действий.
И вот теперь только грохот солдатских сапог и оглушительный треск цикад нарушали тишину тропической ночи. Рота штабс-капитана Дегтярёва в составе второго полка Дроздовской дивизии выдвигалась к президентскому дворцу. Одновременно многочисленные подразделения, действуя словно пальцы одной руки, перемещались по городу, связанные единым планом.
У каждого из этих подразделений была своя чётко обозначенная цель - дворец президента, резиденция национального исполнительного совета, здание парламента, почта, телефон, телеграф. Сигналом к общему штурму должен был стать выстрел бакового орудия крейсера "Генерал Корнилов". Дегтярёв
усмехнулся - что ж иной раз надо учится и у врага.
Дойдя до улицы Эль-Ниньос, полк остановился. Они опережали график на 10 минут, а план предусматривал одновременное выступление всех подразделений. До дворца президента оставалось несколько сот сажен. Рота Дегтярёва стояла
молчаливой тёмной массой. Огромные яркие светляки носились над штыками. Редкие ночные прохожие испуганно шныряли в переулки. Даже любопытные сеньориты, которых обычно привлекало общество русских офицеров, сочли за лучшее не высовываться - уж больно необычно выглядел полк в полном вооружении ночью в центре города. Дегтярёв ещё раз проверил заряжено ли оружие - надёжный наган, прошедший с ним эти три войны. Он задумался - как странно поворачивается жизнь. Знал ли он - юный восторженный вольноопределяющийся в грозном пятнадцатом году, как странно повернётся судьба. Гимназия, университет, белый скрипящий снег под ногами.
Прошло всего-то восемь лет - ничтожный срок по меркам мирной жизни, и вот он в чужой стране на краю света, правительство которой не сегодня - завтра поставит его и ему подобных вне закона. Но ничего, мы ещё поборемся, мы свернём шею этим неблагодарным мерзавцам. Внезапно тишину разорвал
докатившийся с моря отрывистый грозный грохот. Сигнал!
"Бегом марш!"
Последние сотни сажен солдаты преодолели за пару минут. Грохоча сапогами по мостовой, они выбегали на площадь перед президентским дворцом. Небольшое, пышно отделанное здание в испанском колониальном стиле было подсвечено снизу
прожекторами. В лучах прожектора колыхался уругвайский флаг. Испуганный почётный караул стоявший перед дворцом на несколько секунд замер, с трудом соображая - что же делать: то ли стрелять по супостату, то ли докладывать начальству и в конце концов не мудрствуя лукаво бросился наутёк. Солдаты уже преодолели более половины расстояния до дворца, как вдруг раздался звон разбитого стекла и из одного из верхних окон дворца ударил пулемёт Льюиса. Длинная очередь пересекла цепь атакующих и те, кому не повезло остались лежать на тёплом нагретом за день булыжнике. Трассирующие пули ударяли в мостовую и рикошетировали вверх, освещая ночное небо как бенгальские огни. Дегтярёв почувствовал тупой удар в живот и внезапную слабость. Ноги подогнулись, и он неуклюже повалился набок. С края площади ударил по окну только что развёрнутый там по плану Дегтярёва "максим" и очередь "льюиса" захлебнулась. "А всё-таки я молодец", - подумал офицер. Захлебнувшаяся было атака возобновилась. Обозлённые потерей товарищей солдаты ворвались во дворец и Дегтярёв знал - теперь пощады не будет. Из дворца доносились вопли, редкие выстрелы и отрывистый мат. На третьем этаже солдаты разбили окно и выбросили из него полковника Розарио Агро, начальника охраны президента. Его тело, описав короткую дугу, рухнуло вниз, и из лопнувшей, как гнилой арбуз, головы, на брусчатку вывалились мозги полковника. Его тело лежало совсем неподалеку от Дегтярева и внезапно Петр узнал это изуродованное лицо - это был Мишка Бергер, до войны Петр жил с ним по соседству и даже иногда общался с ним в кругу друзей. "Что он здесь делает? Почему он выступил против нас?" - подумал Петр. Однако додумать эту мысль Дегтярев не успел - он всё больше слабел, глаза заволакивала красная пелена, но он, в последние мгновения перед смертью, ещё успел увидеть, как на купол дворца вскарабкались нижние чины Егоров и Кантария из его роты, сорвали уругвайский флаг и в лучах прожектора заструился шёлк русского триколора.