Амур ел семечки на завалинке у пещеры. Грыз он вдохновенно, щелкая зубами со всей силой первобытной страсти. Иногда Амур опасливо оглядывался, не следит ли за ним матушка Венера, дама строгая.
На тропинке послышались тяжелые шаги, и запыхавшееся дыхание Венеры Могучей. Амур спрятал семечки под тунику и приготовился встать навытяжку. Мать он побаивался, и не без оснований-еще со времен Трои Венера слыла одной из самых сварливых богинь Олимпа.
-Здравствуйте, маменька!- с преувеличенной любезностью сладким голосом протянул Амур, мужчина более чем плотного сложения, напоминавший сдобную булку с двумя присобаченными зачем-то маленькими крыльями.
-Как с Матерью Богов разговариваешь, ротозей!- фыркнула Венера, пожав широкими богатырскими плечами. Титул Матери Богов вообще-то принадлежал Юноне, но Венера не могла не воспользоваться случаем, чтоб прицепить себе и это звание,- Вставай, обалдуй, есть работа!
-О чем вы, мамо, я ж на больничном с позавчерашнего дня...
-Что с тобой, а на вид здоровый кабан, эвон, брюхо отрастил,- Венера неуважительно ткнула Амура указательным пальцем в живот. Палец попал прямиком в кулек с семечками, и подсолнечные семена медленно просыпались на землю.
Амур незаметно наступил на кучку семян, дабы Венера не заметила остатков божественной трапезы.
-Вот, глядите, Матушка, палец натер. Не могу теперь из лука стрелять, мозоль у меня!- Амур продемонстрировал миниатюрную мозоль на правой руке.
А, это ерунда, до свадьбы заживет... Но работа есть работа, собирайся, дело не ждет.
-А как я действовать буду? Я не-тру-до-спо-соб-ный,- Амур словно пробовал на вкус длинное слово, любуясь филигранным смыслом.
-Как, как... Рот открой? Слюна есть? Вот, будешь плевать любовною слюною,- провозгласила Венера, и, как мощный буксир, поволокла желеобразную массу Амура к выходу с Олимпийских высот на грешную землю. Походя Венера достала большую подзорную трубу, украшенную монограммой ВотА (Венере от Адониса), и поднесла к глазам, прищурясь.
-Там, видишь, замок и Принцесса! Она меня не уважает. Надо ее влюбить. Срочно. Немедленно. Да чтоб страдала. Плюнь на нее!- призвала она нерадивого сына.
Амур, кряхтя, оторвался от высей Олимпа и попорхал по направлению к Замку.
Принцесса была занята. Она ошивалась в огороде, где при помощи тряпки и нескольких ведер пыталась навести блеск на пыльную Драконову шкуру. Дракон лежал, лениво кряхтя Красивой головой:
-Еще, еще, за ухом...
Умная голова вчитывалась в толстую книгу под названием "Полировка чешуйчатых поверхностей":
-Вот, тут сказано, черного кобеля не отмоешь добела!
-Но ты ж не кобель, ты Дракон, значит, отмоешь,- Принцесса была непреклонна.
-Но я и не поверхность, -возражала Мудрая голова. Не то чтоб ее раздражал процесс мойки, она просто любила диспуты.
-Бабушка сказала, надо мыть. Я и мою,- лаконично отвечала Принцесса, не слушая возражений. Образ Яги Восемнадцатой стоял пред ее глазами.
Справедливая голова дрыхла и мирно сопела-или делала вид, что спит. Ей не хотелось опять судить. И так она проработала целый день в Королевском Законохранилище, разбираясь в хитросплетениях букв и духов всех этих законов Ну и пахли же они, порой довольно мерзко, так что бедную Справедливую Голову едва не прихватила злая аллергия. Только вовремя сожженный свиток с особо настырными законами спас Голову. Теперь в дреме она представляла, как будут рады жители, если она введет единственно правильные Драконовские Законы.
Амур подлетел поближе и прицелился. Принцесса постоянно скрывалась в пене и пузырях, летевших во все стороны.
-Какая вредная мишень,- Амур в сердцах сплюнул на землю.
Из земли вылез разгневанный было Червяк:
-А чо плюешьси!- но, вляпавшись в слюну и увидев Амура, тут же проникся пламенной страстью и попытался обнять пышнотелого Бога, что, впрочем, было трудно из-за размеров объекта любви.
Амур дернулся и воспарил, пока Влюбленный Червяк не заполз ему в тунику. Червяк проводил Амура страстным взглядом и сосредоточенно пополз по направлению к Олимпу. Он знал, где искать объект страсти.
На горизонте показалась Восемнадцатая. Небольшим, но решительным темным облачком она протопала прямо к импровизированной бане. Яга была настроена сказать все, что она думает по поводу исчезновения любимой стеклянной вазочки (Дракон опять сжевал ВИТАМИНЫ на завтрак).
-Все встать!- командным голосом окликнула Яга.
-Надо ж, как на Маменьку похожа,- подумал Амур,- характер-не приведи Господи!
Однако руки сами собой вытянулись по швам, рот открылся и очередная порция любовной слюны рухнула с высоты прямо на макушку Яги, на новую прическу...
Яга от возмущения забыла, что именно она собиралась высказать, яростно она подняла очи горе и узрела порхающего Амура, смущенно бормочащего:
-Я не хотел, простите...
-Аньол! сущий Аньол! Приди ко мне, мечта моя,- Яга задыхалась от нахлынувших чувств.
Амур осознал, ЧТО случилось, а Яга меж тем уже мчалась к дежурной метле, вяло переваливавшейся с прутика на прут в ожидании вызова.
-Там, там,-бормотала суровая Яга, и Метла понеслась, взмыла в воздух.
Впереди маячила широкая спина и жирноватые ляжки удиравшего во всю возможную прыть Амура.
-Нет, я не Аньол, я другой, еще неведомый изгнанник,- Амур пытался отвлечь Ягу от лирического настроя.
Яга торопилась. Наконец-то ей встретилась мечта ее жизни и герой ее снов!
-Как он прекрасен, мой суслик,- ворковала она нежно.
Амур сделал крутое пике и промчался между двух чанов с водой, обрызгав Дракона. Яга устремилась за ним, и ее метла с такой скоростью коснулась шкуры Ящера, что кожа аж засияла. Вода из соседних тазов выплеснулась на Ягу, и слюна была смыта. Яга вернулась в прежнее расположение духа, но продолжала мчаться:
-Ужо я тебя, паскудник!
Амур тенью просочился в ворота Олимпийских Высот как раз под носом у раздосадованной Яги, которая напрасно стучала в ворота метлой и ругалась.
Отдышавшись, Амур увидел, что к нему двигается горообразная разъяренная Венера с половой тряпкой в руке:
-Ну и где РЕЗУЛЬТАТ, Олух, Оболтус, Лодырь!
-Я сделал все, что мог,- гордо заявил Амур,- хоть и обошлось почти без последствий.
-А ЭТО что?- Венера перстом указующим ткнула на Влюбленного Червяка, который двигался в направлении вожделенного Амура. Червяк был украшен сомбреро и гитарой и пытался тоненьким голоском спеть серенаду:
-О мой Амурильо, скорей на бааалконнн!
-Рожденный летать ползать не может,- в тоске возразил бедный Амур и бросился вон из Пещеры Страстей, с досады плюнув на краешек одежды Венеры.