Проводящий уже не боялся жителя этого мира и спокойной устроился на зеленой крышке мусорного бака(которые находились во всех городах, а уж сколько секретов скрывали в себе). Записка Ангелов, которая была не для него, слыла в кармане слегка потрепанных джинс Вайлента. Парень был погружен в раздумья, которые свалились тягостью на его плечи и с каждым мгновением давили сильнее, что оставалось считать мгновения до появления первых звезд, лишь бы отрубиться и возродиться в новом месте, может быть в своем мире, а может и нет.
Вайленту даже стало интересно, что же смогло так затянуть его в чье-то сознание, какая-то всевышняя сила, что лишь с появлением второй звезды он понял, что только и сидит и смотрит на небо, ожидая чего-то. Может, это было ожидания возвращения домой. Нет, не в тот мир, где он будет один, а домой, где его ждут и любят, где он нужен(наверное). А вот о чем были эти раздумья - он никак не помнил. Словно какой-то жуткий сон, который сразу испарился из памяти раскаленным подсознанием, который больше не вернется никогда.
И все это сон. Все эти миры, все эти люди, Ангелы и Леденцы, все это сон, длинною в несчитанное количество времени. Лишь жалкая игра извращенного подсознания, затуманенного окружающими грешниками и их грехами, которые как пиявки, самая сильная зараза, распространяются из ума в ум, делая из каждого живого неживого носителя, чье благоразумие давно погибло. И лишь есть одна вакцина от подобного - свет, который живет в нас. С самого начала в нас затачивают это чувство, с самого начала оно рождается во всех, и лишь немногие видят свет в других, чувствуют его, а не передают ту пакостную отраву слов и мыслей. Но стоит этого коснуться свету, как темный артефакт становится светлой святыней. Но свет может крыться в самой тьме, поэтому и не поймешь, кто же тебя сможет излечить, и кому сможешь помочь ты.
"Сколько может произойти в голове за мгновение" - завершал этот монолог мыслей Вайлент, удивляясь самому себе.
Третья звезда.
Падение. Боль.
Не открывая глаз, парень потирал свой затылок ладонью, который, на его же благо, не кровоточил и отделался лишь не сильный ссадиной и колокольным отголоском в голове. Не смотря на боль, он все гадал, куда же сейчас забросит его эта туманная вселенная, от которой можно ожидать всего, даже больше, чем от разъяренного создания в алкогольном опьянении, которому что-то запрещают или не дают.
Смотря через щелочки в глазных прорезах, парень узнавал свою комнату, но какой-то странный запах заставил глаза слезиться и затуманил весь взор, от чего обладателю этого взора пришлось зажмурить и начать активно тереть глаза ладонями, пытаясь избавиться от навязчивых слез. Странное чувство легкости окутало владельца этого тела, что глаза невольно разомкнулись. Запах давно уже пропал и парень чувствовал облегчение от свалившихся на него недавних(мгновение назад) несчастий.
Парень оказался на мягкой земле, которая была усыпана свежей зеленой травой, украшенной сладкими каплями росы, как самыми драгоценными бусинами, утро развесило на них свои дары в знак уважения и благодарности за то, что они есть. Его окружал огромный лес. Сосны, если эти деревья можно было так назвать, устремляли свои макушки куда-то вверх, в спустившиеся полотно тумана, которое превращалось в самую настоящую равную ткань от острия деревьев, но все равно не пропускавшее любопытного взора парня.
Страха не было. Было любопытство, сильное и детское любопытство взрослого, а такое может просто горы свернуть, пусть и в тихую.
Лес.
Странное чувство, называемое Дежавю, захватило волю парня с ног до самых кончиков души. Конечно, воспоминания о том доме, о той вине, о старом, сохранились в его памяти, пусть уже и туманом грехов, но он помнил, как бывал когда-то в лесу, бывал один и с приятелями, путешествовал по таинственным тропинкам мегаполиса, воздвигнутого природой. Но это был не тот лес, не лес его детства и юности, это было нечто иное, пусть он и чувствовал тут что-то домашнее, по горячему теплое. Есть нечто схожее во всех таких местах, но где-то тропа может вывести тебя к дому, а где-то к погибели. Вот и гадай потом, где тебя ждут больше.
Но в этом лесу тропа была одна, из примятой травы, и вела она куда-то вперед, где видимость перекрыта пеленой тумана, что сколько не растирай глаза, а он не уйдет, только больно сделаешь.
Нужно было идти вперед, Вайлент это нутром чуял, и все вокруг его подгоняло вперед, даже взоры травинок, их кончики были устремлены в ту сторону, и пусть это капельки росы их так склонили, парню казалось совсем иначе. Это казалось ему знаком. Спасительным или губительным - не важно, нужно двигаться дальше. Чем дольше стоишь на месте, тем сильнее терзают тревожные мысли, а если уж не идти вперед, то они тебя потом загрызут, ведь впереди мог оказаться сундук с золотом или чем-то еще, что важно каждому и неважно для кого-то еще.
Не успев пройти и десятка шагов по покладистой траве, парень заметил что-то белое среди зеленого фона растений. Нагнувшись, он увидел уже знакомую бумагу, такую же, на которой Ангелы отправляли посланию жителя прошлого мира. Приподняв её и стряхнув свежую капельку расы, которую оставила там вредная травка, парень углубился в содержимое листочка. Но содержимое было не столь глубоким и там была лишь надпись:"Встретимся в нашем месте". Написана она была другим почерком, что парня совсем не удивило.
Составив пару другой записке в кармане, парень двинулся дальше по тропе в неизведанные края тумана, потому что путей больше не было, но в мыслях своих он двигался в направлении, заданном этой запиской. Может, она была для него, а может и для кого-то еще, другого обитателя этих земель, а может это оказалась простая проделка всевышних шутников, называемыми Ангелами. Оставалось только гадать. Вайлент гадал, яростно и аккуратно, пытаясь найти то, чего он сам еще не знает.
И прозовут его в памяти запоминающимся словом, в том самом кабаке, соединяющим миры, в его же памяти он.