Я живу в подземелье и у меня двенадцать имён - декабрь, январь, февраль, март и далее по списку. В декабре у меня зима, в марте - весна, в июне - лето, в сентябре - осень. Зимой я сплю, весной совокупляюсь, летом сажаю картошку и прочие семена, а осенью собираю урожай. Ещё со мной живут кот, мыши и какие-то насекомые.
Иногда всё меняется - и в декабре наступает осень: декабрь превращается в декебрь и я начинаю активно заниматься любовью, бросать в пробуждающуюся землю семена и собирать крапиву, чтобы сварить суп. Однако подобные метаморфозы наступают нечасто и обычно быстро заканчиваются, так что, бросив семена, я нередко обнаруживаю, что они упали в рыхлый весенний снег. Тогда плачу или зеваю.
В окно постучали.
"Кто там?" - зло крикнул Немеев.
"Конь в пальто!" - отозвался некто. - Открой".
Злость. Страх.
"Я уже сплю... Никого нет дома" - запутался Немеев.
Холодный пот и досада на себя за злой тон.
"А мать где?" - спросил Конь в пальто.
"Уехала, - ответил Немеев. И для убедительности добавил - Вчера утром. В столицу".
Страх сочится.
"Ну-ну, рассказывай сказки, - засомневались с той стороны. - Ты открой - мы проверим. Да нам не нужна мать. Мы к отцу".
Ненависть. Злоба выпаривается из мозгов с липким потом.
"Я же говорю, нет никого - стал оправдываться Немеев. - Отец раньше матери уехал. И вообще я заперт."
Темнота в мозгах. Усталость.
За окном засмеялись: "А ты окно открой - мы пролезем, мы маленькие".
"Чтобы квартиру застудить да мне простыть?" - напрягшись бросил Немеев в окно остатки злости, но смутился: Ни отца, ни матери нет. Сплю я. Сплю же..."
"Да ты не юли, - пронесся проникновенный шепоток по комнате, - ты ведь понял, - мы к тебе пришли. Открой".
"Нету дома мамы и папы, - запричитал Немеев - заперт я, - и, запутавшись, крикнул, - потом приходи вчера."
Удивился сказанному, но зачем-то громко повторил.
За окном смех. Голоса затянули песню и стали удаляться.
Свернуться калачиком и уснуть. Немеев спрятался под одеяло и стал вспоминать предыдущую ночь.
Бум! - всколыхнулось окно от удара. "Молодцы!" - восхитился Немеев, стоя на краю котлована с чудовищно далёкой коричневой жижей на дне: удары в окно чётко попадали в паузы между ударов сердца.
Нет меня, - решил Немеев, - не буду открывать. Удары прекратились. "Врут, здесь они" - попытка улыбнуться, но - словно параличное - лицо не желало шевелиться.
"Главное, не двигаться, чтобы не услышали". Бум, бум, бум, бум, бум, бум - за шесть ударов звук вырос от еле слышного до заполняющего всю комнату. Пауза. Ровная частая капель ударов.
Немеев перевёл дыхание и прислушался: сердце билось точно попадая меж ударов по стеклу. "Кажется, поняли, что меня нет". Холодный пот между ног: звук раздвоился и расползался - один вверх - быстрее, другой вниз - медленнее. "А-а-а-а". Стуки прекратились. "Зря я крикнул, даже про себя".
"Бум" - раздалось радостное. "Что-то нашло". "Меня ведь нашло", - всхрипнул Немеев. Три звука: двое начали расползаться от окна в стороны, а один остался на стрёме - "Чтобы в окно не выскочил" - понял Немеев. Чем ближе к кровати, тем громче и чаще. "Сердце за них. Оно выдаёт". Целенаправленный, деловитый; негромкий, но чёткий. Замер. "Неужели ошибся? Нет, просто остальных подзывает".
Двое поползли к третьему - спешка, азарт. "Стучат уже с этой стороны. Хорошо, что не могу пошевелиться, иначе бы вскочил и побежал".
Недоумение. "Где же он?"
"Дураки, - прохихикал Немеев, - я на этой стороне, а там меня нет!" Однако шевелиться не стоит. Кто знает, что у них на уме?
Светает. Они не уйдут, конечно, просто растворятся в солнечном свете. "А-а-а".
"Когда стану старым и толстым, когда у меня умрут все родственники (а с новыми я общаться не стану) - размышлял Немеев, лёжа в постели и смотря на сияющий солнечный глаз в окне - я куплю огромное подземелье, в котором не будет окон. За сколько-то лет до смерти наберу несметное количество пищи, куплю биоунитаз и резиновую женщину, порнографические фильмы и открытки, а потом спущусь вниз, законопачу дверь (а ещё лучше попрошу засыпать вход чем-нибудь или придумаю, чтобы меня засыпало без помощи людей) и стану жить-поживать, питаясь подкожным жиром или запасёнными продуктами, ебя резиновую тётку и смотря порнофильмы. Может быть, мне повезёт, и резиновая женщина родит резинового ребёнка, который не будет пищать и ссаться. Впрочем, я могу взять с собой мои детские игрушки - плюшевого мишку и кукол, и они будут мне заместо детей. Только среди них не должно быть мальчиков, вдруг резиновая женщина решит изменить мне с кем-нибудь из них? У всех моих мальчиков-кукол есть члены, а пластмассовый член всегда стоит в отличие от живого... хотя я могу всех их кастрировать. Обязательно кастрирую. И уберу все предметы, напоминающие фаллос. Стоп, - озарило Немеева, - а как же ножи, ложки, вилки? А ещё есть ножки столов и стульев, лампочки, длинные стаканы, линейки, ручки (а их я непременно возьму с собой - мне, как Робинзону, будет необходимо записывать своё одиночество), плюс к этому расчёски, зубные щётки. (Всегда нужно соблюдать гигиену, к тому же со мной явно не будет зубного врача. Впрочем, к тому времени я заменю все натуральные зубы вставными, так что от зубной щётки можно отказаться). Хотя при таком раскладе вместо вилок и ложек можно есть руками, воду пить прямо из чайника... однако у кукол есть руки, которые можно оторвать... Ох! - схватился за голову Немеев, - у моей будущей резиновой женщины ведь будут руки... и ноги, которые она сможет использовать для своего удовольствия; а ещё она может уговорить моих мальчиков - кукол, даже кастратов (гадливо откинул Немеев пластмассовые члены с одеяла), соблазнив их чем-нибудь, чтобы они сделали ей приятно. Беда. Что же делать?
Пожалуй, нужно поспать, авось присниться что-нибудь полезное. А если не приснится, то после сна подумаю на свежую голову".
И приснился ему сон. Вернее, даже два. Только первый он не запомнил.
"Великолепная идея, - размышлял Немеев, лёжа в постели и вспоминая сон, - всего лишь нужно подумать, как безболезненно провести эту процедуру. Пожалуй, надо просто накопить много денег и нанять специального врача, с которым необходимо составить договор о неразглашении. А если он всё-таки разболтает, заиметь с него много денег; в таком случае, будет даже хорошо, если он кому - то проговорится, можно даже заставить его проболтаться... Тогда мне хватит денег и на подземелье, и на другие необходимые вещи.
Впрочем, в этом сне было много непонятного. Так, например, почему после кастрации я стал превращаться в кота? Даже не в кошку, а именно в здоровенного сибирского кота - они ведь по натуре страшно любят секс... Может быть, просто всплыл в памяти кот - кастрат друга - Мишки? И ещё: почему я всё-таки не нанял врача, а сам отрезал себе член, притом так неэстетично - бритвой? И кровь не шла... Моча вместо крови. Хотя всё правильно - наверняка, в фаллосе оставалась какая-то моча, и она вылилась. Перед операцией обязательно тщательно вытрясу из члена всю влагу.
Однако самое приятное в том, - сладко потянулся Немеев, - что отпадает необходимость в резиновой женщине, а с ней и все проблемы, с женским полом связанные, - ревность, измены, мщение и прочие. Я буду жить со своими куклами - детьми в мире и согласии: я буду у них главным судьёй, отцом и генералом. Мы будем заниматься благородным искусством - рисованием, писанием стихов или какой-нибудь другой ерундой.
Я научу их жить! - всколыхнулся Немеев. Подумал, подумал и решил, - а ещё, может быть, мы станем верить в бога. Пожалуй, мы точно начнём верить в бога - возьмём с собой иконы, Евангелие, Коран, и эту... Камасутру. Или как называется библия буддистов? Впрочем, нужно посоветоваться со священником. Или лучше даже с религиоведом каким-нибудь.
Строить планы - так в полном объёме, - решился Немеев и продолжил. - Наукой нужно заниматься. Лучше такой, которая поближе к высокому: искусствоизучением, литературоведением каким-нибудь. Хотя там есть женщины. Тьфу! - сплюнул Немеев, - везде эти влагалища на двух ногах проникли. - И вдруг озарило, - математика! Вот где чистота и ясность! Царица всех наук! А к ней бого... теологией, это кажется, называется. Математика и бог станут нашими кумирами.
Ух! - вскочил Немеев с кровати, - жизнь будет чудесная и полнокровная! Правильный был сон-то: нельзя ждать, нужно самому себя кастрировать. Прямо сейчас! Бритвой! А потом водочкой полить. Да, с собой в подземелье водку не брать, и вино - тоже. Или лучше прижечь огнём?"
Солнце - зрачок, олень - дурачок.