Аннотация: Суть всех вещей в мире - изменения, мера изменения - время! Девушка Газзи не по своей воле стала одной из причин Трансформации ... и не знает, что с этим делать!
Детерминатор
( Пьеса об исторических смыслах
Когда оборванный шнурок приводит к Апокалипсису
)
Телефон пропал там, где не мог пропасть, - в автомобиле!
Обычно он торчал из подстаканника, подключённый к какой-нибудь онлайнплатформе, из него выходил провод зарядки и тянулся, неудобно извиваясь под рукой к прикуривателю. Газзи, интеллигентная городская девушка в тридесятом поколении, использовала мобильное устройство, как и все современники, на всю катушку. Она напрочь забросила чтение бумажных носителей, заменив их на прослушивание всяких аудиокниг, спектаклей и лекций из интернета через мобильник. Особенно удобно было этим заниматься во время перемещения на авто из пункта А в пункт Б по всяким нужным ей городским маршрутам. Любимый мобильник с золотистой рыбкой фугу в стразах на розовом футляре лежал родной и тёплый рядом и всё время был занят коннектом со всемирной сетью через ближайшую соту связи. Он давно перестал быть простым средством поговорить. Телефон стал очагом современной цивилизации, которая относительно не торопясь, поглощала всякие, даже простейшие человеческие усилия, обволакивая их комфортными кликами по чутким поверхностям и нежным кнопкам, сводя на нет движение более крупных мышц и всякий нагрев мозговых извилин.
"Всё от лени!" каждый раз приговаривала любимая тётушка Маргарет, когда Газзи взахлёб рассказывала ей о разных цифровых и прочих новинках. Тётя, казалось, мало, что в этом понимала, но старалась вникнуть в суть рассказов восхищённой племянницы, девушки тридцати трёх лет от роду, и поддерживала пламя продвинутости родного ей человека, задавая довольно правильные вопросы.
Кто был дороже Газзи, тётушка или телефон интерес, конечно, пустой. Мобильник можно было купить новый, а тётка Маргарет была представлена в единственном экземпляре и её не хватало почти всегда! Не хватало оттого, что она жила за городом, километрах в сорока от окружной дороги, в крайнем отсеке таунхауса и не очень любила общаться по телефону. Она была немолода, артистична и умела разговаривать доверительно с разными людьми, но общение должно было быть обязательно живым, глаза в глаза, так сказать!
Газзи была почти счастливой, руля к тёте за город, в волшебное место, окружённое лесами в снегу, по зимней дороге с ёлками и прочими хвойными, мчащимися навстречу лобовому стеклу. Она предвкушала скрип снега на дорожках среди белых сугробов, без всяких городских отметин, тишину и запахи уютного пространства и говор тётки, то далёкий, то близкий, ненавязчиво будящий племянницу пополудни в широкой кровати с мягкими, тёплыми перинами, от которых нельзя оторваться.
Девушка перенесла пакеты с новогодними продуктами и подарками в прихожую таунхауса и вернулась за своей сумочкой и телефоном. Сумка была на месте, а любимый и единственный в её жизни коммуникатор исчез, провод зарядки сиротливо змеился впустую от прикуривателя к подстаканнику, из которого минут десять назад торчал розовый футляр с рыбкой.
Газзи облазила весь салон, исследовала путь от машины к дверям таунхауса, но телефона не нашла.
"Катастрофа!" подумала она и шмыгнула озябшим носом.
"Рыдать, конечно, рано!" приходилось успокаивать себя, но чувство обречённости уже было в девушке, потому что на память она не жаловалась, с психикой в её тридцать три года всё было в порядке, да и причём здесь память с психикой! Звук, снимаемый системой автомобиля с телефона, исчез, как только она заглушила машину, то есть десять минут назад. После этого, кликнув по экрану, она поставила воспроизведение на паузу, ещё одно напоминание наличия телефона в салоне, и выбралась из автомобиля наружу. Следовательно, за время, потраченное ею на перенос и расстановку пакетов в прихожей кто-то оказался возле машины, влез внутрь, отсоединил питание от аппарата, фактически бесшумно захлопнул дверь салона., и убрался в неизвестном направлении, унося её вторую половинку.
"Нонсенс, Петунья!" самопроизвольно всплыло в голове у девушки.
"А вот здесь психо!" отметила про себя незамужняя Газзи и поспешила в прихожую обречённо искать телефон в пакетах, среди сумок, в шкафах, на подоконнике, в своих маленьких зимних перчатках, в которые он априори влезть не мог.
За этим занятием её застала тётушка Маргарэт Птихаровна, которая, тяжело дыша и шаркая, спустилась на шум в прихожей со второго этажа. Увидев расширенные и изумлённые глаза племянницы, она сразу спросила успокаивающим и одновременно грозным голосом:
- Гаспара! Дорогая, скажи, ведь ничего страшного не случилось?! - она готова была схватиться за сердце, а этого Газзи совершенно не хотелось в данную минуту. Не хватало ещё здоровьем любимой родственницы заниматься сейчас.
У тёти имелась одна человеческая особенность: у неё были разные голоса, и она научилась их изображать особым образом на крупном лице. Маргарэт Птихаровна применяла свои голоса каждый раз по-новому, в соответствии с входящими обстоятельствам. Набор голосов был великолепен, от уничижительно грозного, окрикивающего до нежно воркующего, располагающего поделиться с нею сокровенным и тайным. Она надевала эти голоса подобно одежде, взором своих рентгеновских вишнёвых глаз считав душевного состояния собеседника и приняв внутреннее решение как с ним себя вести.
- Ничего страшного, тётя! Всё нормально! Телефон не могу найти, наверное, где-то оставила!
Тётушка успокоилась, глаза её из испуганных стали любящими, и она протянула руки к Газзи:
- С приездом, деточка! Иди ко мне, я тебя поцелую!
Газзи упала в тётушкины большие и мягкие объятия, родные запахи жасмина и лаванды охватили её! Тётя Маргарет любила эти ароматы, лавандовое дерево окружало её во всех закоулочках жилища, игрушки, поделки, просто вкуснопахнущие палочки обязательно наполняли места её пребывания, ну а жасмин - это то, чем она любила пахнуть, употребляя и духи, и масла, и ванны, и все этакое, парфюмное.
- Газзи, милая! Тебе удалось посетить аптеку! Ты купила то, что я просила?
- Да, конечно! Вот! - и Газзи протянула ей большой, красиво оформленный пакет.
- Спасибо, родная! Раздевайся и пойдём чайку попьём, чтобы ты согрелась с дороги! И не забудь вымыть руки! - добавила тётушка уже с кухни, что-то там с шумом переставляя.
"Люблю тебя!" подумала Газзи и даже улыбнулась от двусмысленности выражения, ей самой было неясно кого она имеет в виду тётушку или пропавший аппарат.
Телефона и в прихожей нигде не оказалось.
- Тётушка, а соседи есть кто-нибудь?! - крикнула она оттуда Маргарэт Птихаровне.
- Нет, по-моему, Линда Васильевна с мужем завтра прилетают! Остальные не знаю! Я пока никого не вижу, когда гуляю!
"Надо что-то делать!" лихорадочно вспоминала Газзи "Заблокировать сим-карту, составить список всего, что на нём было". Она опять шмыгнула носом, очень хотелось расплакаться, ей представилось, что телефон всё-таки даже не половинка жизни, а почти вся жизнь! Она, конечно, что-то синхронизировала, копировала и сохраняла, но всё это теперь искать и восстанавливать было сверхзадачей для маленькой, одинокой в огромном цифровом мире Газзи.
"Всё-таки надо поплакать!" сказала она себе и закрылась в гостевой уборной!
Из зеркала на неё смотрело расстроенное родное изображение молодой женщины с оливковыми внимательными глазами. Оценивающий взгляд Газзи зацепился за локон чёрных жёстких волос, упрямо выглядывающий из-за уха.
- Ерунда, всё полная ерунда - успокаивающе произнесла Газзи, привычным движением устранив "лохматость" причёски, открыла воду, смочила кончики пальцев и провела ими по глазам. И снова посмотрела в зеркало. Там ничего не изменилось. Расстройство было, как говорится, "налицо". Правда, слёз как не было, так и не было.
"Ну не может такого быть! Не мог этот аппарат просто так исчезнуть за пять минут!" снова заныл прежний голос внутри Газзи.
- Надо что-то делать! Надо позвонить на него! - произнесла вслух девушка, сделала строгое лицо и неожиданно подмигнула своему зазеркалью. Ей также в ответ подмигнули, у отражения лицо переменилось, и Газзи узнала себя прежнюю - решительную и лёгкую, готовую преодолеть любые тяготы и невзгоды своего бытия. Она отвернулась от зеркала с раковиной, осушила руки большим махровым полотенцем, неизвестно что делающем в гостевой уборной, вскинула голову и быстро и легко вернулась в тётушкин быт, прикрыв за собой дверь.
- Тётя, ты где? - спросила она громко, следуя на кухню.
- Я здесь, Газзочка! Ты вымыла руки? Если вымыла, садись за стол! Я заварила чай с бергамотом!
- Спасибо! - сказала Газзи и уселась за огромный круглый, покрытый разноцветной скатертью кухонный стол.
- Тётушка, набери, пожалуйста, мой мобильный номер! Может всё-таки телефон где-то здесь, в доме! По звуку входящего поймём!
- Это срочно?! - Тётя Маргарет сделала удивлённое лицо, но, приглядевшись к племяннице, возражать не стала. Она принялась вспоминать, где её телефон, пошла перебирать и шевелить полными руками разные предметы на кухне, приговаривая "Сейчас, сейчас, деточка!".
Не нашла! Удивлённо повращавшись большим телом между столом и всей прочей кухней, наконец тётя вспомнила о том, что была наверху до приезда Газзи и шумно фыркая и что-то приговаривая удалилась.
Газзи продела ладошку в ручку горячей от чая чашки с двумя скрещёнными пальмовыми ветвями на голубом фарфоровом боку и замерла, греясь и приходя в себя от ожидания.
В доме было уютно, тепло, светло и пахло какой-то свежей сдобой. Тётка знала, чем радовать своих дорогих и любимых, и с большой охотой проделывала это. Она умела испекать назуки. Эти армянские пирожки сами запрыгивали в рот и поглощались с таким трепетом и нежностью, что вся собравшаяся около тётушки компания, большая или маленькая, переставала шуметь и болтать, превращаясь в восхищённых едоков.
Газзи внимательно оглядела самое "тёплое" место в тётушкином жилище. Ничего сдобного, вкусного и ароматного не было видно на кухонных поверхностях. Везде царили чистота и порядок среди многочисленных приспособлений, безделушек, деталек и украшений.
Девушка Газзи вздохнула и стала слушать дом. В отличие от её городской трёхкомнатной полуэлитной квартиры на семнадцатом этаже с вечным шумом огромного мегаполиса, поднимающимся снизу вверх и заползающим даже в наглухо закрытые окна здесь, у Маргарэт Птихаровны, стояла тишина. Зимняя тишина! В ней не было места никакому постороннему звуку. Белый, глубокий, весь в искрах от солнца снег и красные кирпичные стены жилища поглощали те редкие шумы, которые издавал случайный автомобиль, едущий раз в полдня по коттеджному посёлку, или происходили от криков друг другу работяг, чистящих от снега местные путепроводы. Летом, осенью или поздней весной досаждал, конечно, какой-нибудь строительный инструмент своим электрическим визгом или ударами. Но всё-таки это был не городской вечный и шумный гомон от едущих под окнами бесконечного авто и прочего транспорта, от соседских шелчков, стуков и громких за стенных разговоров от разных жителей на всевозможных этажах её элитного дома.
За мыслями и ощущениями Газзи не заметила возвращения на кухню тёти Маргарэт. Та появилась, бережно неся перед собою на больших ладонях свой древний телефон. Тётушка уселась с другой стороны стола, положила аппарат на поверхность плотной скатерти и принялась опять озирать кухню, на этот раз - в поисках своих очков. Газзи сделала глоток ароматной горячей жидкости из чашки с чаем и стала ждать прилива тепла в теле. Маргарэт Птихаровна нашла очки, натянула их на нос и, отстранив от себя телефон, на прямых руках, грозно сведя седые брови, стала указательным пальцем водить по его поверхности. Напоследок ткнув в экран, она поднесла аппарат к уху и уставилась на племянницу. Газзи прыснула в кулачок, до того забавно вращала увеличенными линзами очков глазами её любимая родственница.
- Вызов пошёл! - громким голосом пояснила тётя ещё грознее сверкая в очках огромными вишнёвыми глазами. Газзи прислушалась, она тихо встала из-за стола и на цыпочках прошла в коридор. В доме всё молчало! Никаких звуков не было слышно.
- Ой, кто это?! - из кухни донёсся удивлённый тёткин голос.
Газзи быстро вернулась к Маргарэт Птихаровне.
- Не поняла ни слова! Бросили трубку! - прокомментировала тётушка, по-прежнему сидя в очках за столом и разочарованно разглядывая телефон. Газзи не знала, что и думать!
- Тётя, позвоните ещё раз и на громкую сделайте! - попросила она жалобным, совсем детским голосом. Маргарэт Птихаровна взглянула на неё повнимательней, кивнула и снова принялась водить указательным пальцем по чёрной коробке телефона. Наконец, она бережно поместила аппарат на стол. В воздухе тёткиной кухни в загородном таунхаусе зазвучали длинные гудки вызова. Но никто не ответил, никакой абонент не брал с другой стороны коннекта Газзин телефон.
Газзи с тётей переглянулись, подождали ещё чуть-чуть! Маргарэт Птихаровна грузно поднялась, отодвинула стул от стола и, стараясь не шуметь, ушла в глубь кухни.
Девушка уже собралась отключить вызов, поднесла руку к мобильнику..., но гудки вдруг исчезли. Из трубки раздались какие-то странные звуки, далёкие голоса что-то неразборчиво говорили, постоянно добавлялись тона набора клавиш, как будто кто-то нажимал и набирал что-то!
- Здравствуйте! - не совсем уверенно сказала Газзи, поднесла телефон к лицу и посмотрела на замеревшую тётушку. Звуки продолжали нестись из трубки, только уже без тональныого набора.
- Здравствуйте! - ещё раз проговорила хозяйка мобильного устройства. Надо было что-то говорить для того, чтобы выяснить, как телефон попал в чужие руки, и, главное, как и на каких условиях его вернуть. В аппарат кто-то прерывисто задышал.
- Вы знаете, к вам попал мой телефон... - проговорила более громким, но по-прежнему ни в чём не уверенным голосом девушка Газзи, но абонент её прервал!
- Цо то ест? - отчётливо произнёс ребёнок, но он обращался не к Газзи, а к кому-то там, на своей стороне.
Ещё более удивительным было то, что оттуда были слышны отдалённые хлопки, Газзи даже узнала их, они были похожи на выстрелы. Как любая современная девушка, Гаспара через многое прошла и довольно много узнала в своей не очень длинной жизни. Такие хлопки она слышала на одном военном полигоне, будучи туда приглашённой её тогдашним претендентом на руку и сердце. Претендент уже основательно позабылся, а вот выстрелы, взрывы и прочая военная атрибутика отложилась в глубины девической души по неизвестным ей самой причинам.
Голос из трубки продолжил высказываться в некотором отдалении от неё, обращаясь к кому-то:
- Антек! Идж послухай! Ту жечь мови лосем!
- Что это за язык! - вырвался удивлённый возглас из Газзи. Она во все глаза смотрела на онемевшую от непонятности тётушку, по привычке полагая что та всё знает, понимает и всё решит. Тётка молчала, сопя от неудовольствия, и пыталась собраться с мыслями, понимая, что от неё ждут чётких и определённых выводов и решений, на худой конец, хоть какого-нибудь внятного объяснения. Но острый ум Маргарет Птихаровны ничего путного выдать не смог, и она, в конце концов, выдохнула:
- По крайней мере, милочка, точно ясно одно: это не на русском!
Племянница обречённо вздохнула и ещё раз попыталась поговорить с неизвестно кем:
- Вы понимаете! Это мой телефон! И он мне очень нужен! Как можно мне его получить? - жалобный и просящий голос Газзи должен был растопить ледяное сердце оступившегося человека, обладающего сейчас таким важным для неё предметом, но на другой стороне её никто не слушал. Звуковой фон изменился, детский голос кричал, как и прежде, но совершенно неразборчиво и глухо, но отчётливо стали слышны мягкие стуки, как будто бы что-то наваливалось и переваливалось через телефон. Затем всё исчезло, любимый Газзин коммуникатор отключилcя.
- Ну, я думаю, что утрата трубки тебя не должна сильно расстраивать, милая Газзи, - глубокомысленно принялась успокаивать расстроенную племянницу тётушка, - в конце концов, не ты одна ...эээ...теряешь аппарат! Как-то это возвращают, восстанавливают! Завтра поедешь и всё исправишь!
Девушка молча кивнула тётке, уселась обратно за стол и отодвинула её телефон от себя на скатерти.
- А что у меня есть! - протянула Маргарет Птихаровна и поставила на стол тарелку с ароматными и вкусными пирожками, которые она специально испекла к приезду дорогой, горячо любимой племянницы - Газзи.
Чувство сытости успокаивает и приводит окружающий мир в состояние равновесия и недвижимости. Всё треволнения уходят на второй план, хочется принять горизонтальное положение, вытянуть ноги и ничего не делать. Замереть на некоторое время, отдавшись внутреннему ощущению благостного усвоения только что съеденного, отдалиться от неизбежности перемещения тела и духа от одной неприятности к другой. Неприятностью в этот момент - это любая необходимость что-то делать или совершать вопреки расслабленности и бездеятельного возлежания нужные или не очень поступки.
Газзи расположилась на диванчике возле окна с тёмно-коричневыми шторами и в полудрёме, вытянув ноги, слушала тётю, Маргарет Птихаровну, которая никак не могла наговориться с появившемся в доме живым существом. Она и спрашивала, и отвечала, и смеялась над ускользающей от Гаспары своей достаточно одинокой жизни, при этом легко передвигалась по пространствам своего таунхауса, трогая, переставляя, протирая и шевеля всякие предметы. За окном уже стемнело, телефона для привычных манипуляций и отвлечения не было под рукой, в доме было тепло и уютно, и Газзи, утомлённая и раздосадованная уже слегка, уснула...