Поражение турецкого паши Мегмет-Кюра, в боях с черногорской гвардией, предводимой кавалергардами и лично Петром Третьим, заставило турецкого сановника после очередного разгрома принять яд, чтобы не быть умерщвлённым позорной смертью придворным палачом султана Великой Порты Мустафы.
Было еще много сражений между черногорцами и турками, но они кончались для Петра менее счастливо.
Маленькая страна, маленькие ресурсы. Не хватало денег, пороха, оружия. Россия обещавшая поддержку, занялась внутренними проблемами и забыла об уверениях дружбы и сотрудничества.
Турция перебрасывала новые армии из района Крыма в Албанию к Скутарскому озеру. Шли войска из Боснии и Румелии.
Поражая неприятеля везде, где бы он ни встречался, пробираясь между скал и пропастей, черногорцы тревожили врага, выбивая из всех позиций и, наконец, принудили сойти с гор и укрыться в долинах.
Как-то турки потеряли огромный обоз с порохом, который захватили черногорцы. Военные действия на некоторое время возобновились, но не надолго.
Сербские славяне, жители Нижней Албании, майноты, обитатели древнего Лакедемона, наконец, Иерусалимские греки они же "евреи", переходили на сторону Петра.
"Иерусалимские греки" - представители семитских народов последователи греческого учения Септуагинты начали открыто выражать свою вражду к Турции, и готовились к восстанию на всех пунктах.
Петербургский кабинет министров, искавший, случая впутать Турцию в политические дрязги, был совершенно счастлив, видя такое брожение на юге, если бы в над этими воплями о грядущей свободе не звучало имя Петра.
От Венеции до мыса Матапана в Морее, гремело его имя.
Турция, натравливаема Екатериной на Петра Третьего, озлобилась до того, что посадила посла Екатерины Второй, сенатора Обрезкова, в тюрьму только за то, что народы Малороссии, предводимые Желзняком и Гонтой напали на город Балту, куда скрылись Венецианские жиды и так называемые иерусалимские греки (евреи), вновь переметнувшиеся от Петра к Турции..
Екатерина не признала еврейского погрома и свалила всю вину на черногорского царя Петра Третьего.
А тот уже думал о восстановлении Сербского царства.
Еще в конце 1768 года, когда венецианские войска были разбиты, а турки отражены от границ Черногории, он намеревался предпринять поход в Сербию и лишь приближение.
150-тысячной турецкой армии принудили его остаться в своих владениях и защищать горы.
Пётр Третий строил крепости, проводил дороги, улучшать пути сообщения; но у него не было ни материалов, ни опытных техников; все его предприятия ограничивались укреплением границ. В необходимых местах делались огромные насыпи из камней, которые защищали бы вход в Черногорию; нагромождены были целые горы земли и обломков скал, которые он взрывал порохом, делая завалы там, где неприятель мог пробраться вглубь страны.
До того времени столица его находилась в Майне, где дом великого канцлера Марка Тановича обращен был во дворец;
Здесь он всей душой предался устройству своего маленького государства, чтобы, сделав необходимые преобразования в Черногории, затем выступить на Европу.
Но ему не суждено было сделаться освободителем Сербии и других славян от иноплеменников, творцом великой славянской федерации.
В то время, когда его политическая деятельность могла уже быть связана с судьбой всей Европы и иметь мировое значение, одно обстоятельство лишило его возможности действовать.
Пётр Третий ослеп.
Инспектируя новую дорогу он попал под взрыв скалы и едва остался жив.
На его теле было найдено 62 раны, глаза несчастного были так повреждены, что император навсегда лишился зрения.
С этой минуты (Степан Малой) жил в уединении, проводя время в беседах с другом, митрополитом Арсением, который почти никогда не покидал его.
Султан Махмед не без основания думал, что, и, лишившись зрения, Степен Малой способен стать во главе сильной армии и идти на города Порты.
Выискался беглый иерусалимский грек (еврей) из Мореи, под вымышленным именем Станко Класомунья, который за пятнадцать кошельков золота решился убить черногорского царя.
Степан Малой был ужасом мусульман: не было никого, говорит современник, ни в Черногории, ни в Албании, ни даже в соседних провинциях, кто бы ни трепетал при одном его имени.
Все, кто слышал о его подвигах, особенно враги Черногории, в торжественных молебнах просили Бога спасти их от страшного черногорского царя, точно так, как христиане молились некогда об избавлении Европы от нашествия Магомета II.
Что же касается собственно личности Степана Малого (Петра,) то в нем было столько деликатности и грации, как ни в одном из тогдашних государей, и если кто из подданных и оставлял его по личным причинам, то всегда был в восторге от самого царя, его доброты и благородства.
Телохранителей Пётр Третий не держал. Все его кавалергарды погибли в бесчисленных сражениях, а новыми он не обзавёлся.
Уходя о преследования недоброжелателей и турецких армад слепой Пётр Третий отправился в Россию, под именем Донского казака Емельки Пугачёва, а с ним две сотни русских казаков, воевавших с ним в Черногории и Сербии.
В своих воспоминаниях Марко Танович писал, Что Пётр Третий намеревался построить в России флот, более могущественный и боеспособный нежели флота Турции, Византии и Европы.
Что Пётр Третий отбыл в Россию твёрдым намерением освободить народы от крепостного права, но до того указать русским людям верный путь к счастливому свободному процветанию.
Многие царедворцы Екатерины, получив известие о выдвижении Петра в пределы России испугались не на шутку.
Успехи Петра против турок могли считаться идеальными военными операциями, а что могла им противопоставить Россия? Старые полководцы уходили из жизни. На не плохом счету был только Александр Суворов, к славе которого и обратилась стареющая императрица.
Она вызвала Суворова из польской ссылки и наградив фельдмаршала почестями и орденами, потребовала выступить против Петра Третьего, появившегося где- то в Оренбургских степях.
Екатерина, о легендарной славе которой в качестве прститутки и зоофилки, ходили
нескончаемые легенды, тут же присвоила Суворову почётное звание генералиссимуса, оставшееся свободным после смерти австрийского полководца разбитого Петром.
Однако Суворов возразил, что ему не хотелось бы преждевременно получить столь почётный чин, не подкреплённый никаким действием.
Предшественник Суворова и его ученик генерал Михельсон, удачно начавший компанию против Пугачёва, оказался разгромлен и взят в плен.
Отпущенный Самозванцем Михельсон, якобы признал в казаке бывщего императора, но затем наущенный секретными службами, отказался от прежнего свидетельства.
Началась позиционная война, протекавшая с переменным успехом. Поддерживаемый населением Пётр Третий захватил уральские заводы и вполне экипировал свою армию. В составе его подразделений уже было много аристократов, признавших царя и отдавших свои головы под его власть.
Однако силы Петра были ещё очень слабы. Народ, в основном местные племена, не хотели воевать, трудно подчинялись дисциплине и согласно монгольским обычаям нападали дружно, но получив отпор разбегались ещё сноровистей.
Суворов вызвал из Европы проверенные батальоны карателей, хорошо зарекомендовавших себя в усмирении Польши и поставил задачу не встречать противника в лоб, чего и ждёт от них Пётр, а зачищать селения и городки местных жителей, являющихся опорой и гнездом восставших орд.
Постепенно эта тактика проявила себя и местные жители вынужденно не отпускали далеко своих мужчин, справедливо полагая их защитниками от произвола карателей.
Суворов, значительную часть жизни провоевавший с турками, хорошо знал подлую натуру этого народа. Турок стоек в бою, когда понимает, что жизнь его в большей безопасности на поле брани, чем в тылу, где воля султана или паши давлеет над жизнью или смертью.
Можно пасть на поле брани героем и семья твоя будет купаться в благополучии, но показав спину врагу можешь расчитывать лишь на презрение родных и близких и позорную смерть от рук палача.
Для уничтожения врага любые способы хороши. Коран не запрещает убивать врагов. Коран не предусматривает способы которыми можно умерщвлять иноверцев. Коран наоборот, поощряет убийство неверных, которые опозорили имя Магомета, переметнувшись к Христу.
Всё это Суворов хорошо знал и понимал.
Но русский солдат воспитан в иных традициях. Русский солдат осознаёт врага лишь тогда, когда уже он сам или его семья подверглись нападению.
И даже тогда русский солдат проявляет храбрость, глядя в глаза противоборствующим, в глаза. а не в спину, как это чато бывает у мусульман.
Здесь регулярной российской армии противостоли в большинстве своём мусульмане. Общая Родина для которых Россия. Но Родину эту они по ряду причин посчитали мачехой и выступили с намерением изменить государственный строй.
Петра Третьего, лично Суворов, не знал. Молодым майором, а затем полковником, он не был ещё вхож в дома сановников, не говоря об императорских хоромах.
Слышал только, что царёк сей, под коблуком у жены. Увлечён Фридрихом прусским. Фантазёр и балагур. И это всё.
За что и был успешно свергнут деловой супругой при поддержке некоторых бедных но авантюристически настроенных дворянских фамилий.
Александр Васильевич Суворов не великого мнения о способностях братьев Орловых. Что касается их мужских качеств, то он не в курсе. Но знает, что Орловы глупы и глупостью этой бравируют, помышляя видимо, что глупость и есть Божий дар избранным.
Суворов из кантонистов. Суворовы, пришлые люди из Европы. Здесь в России они обрусели. Ассимилировались и стали вполне русскими.
А в далёкие времена предки Суворова были гонимыми евреями, прошедшими половину Европы, пока не нашли своего места, своей заповеданной земли на просторах России.
Они честно служили Петру Великому и вышли в дворяне. Но как кантонисты они обязаны были всех своих, рождавшихся в семье мальчиков практически с рождения записывать в солдаты. Таковы были требования времени.
Кантонисты отдавали своих первенцев в солдаты, а те уже к двенадцати годам получали первый офицерский чин и шли служить непосредственно в армию.
Такова судьба и русского полководца Александра Васильевича Суворова.
Теперь он вынужден исполнять приказы командования, которыми он не мог гордиться, скорее наоборот, они уязвляли его самолюбие.
Гроза турок, Суворов, уничтожает русские народы, проявившие неповиновение, по причинам от них не зависящих.
Ладно, когда поляки вырезавшие русских людей сладострастно, попадали на русские штыки. А тут мордва, татары, русские.
Рассмотреть бы их дело в инстанциях, разобраться по существу, но Екатерина Вторая, уставшая от бесчисленного количества самозванцев требует только одного: показательно организовывать казни зачинщиков и умиротворять силой оружия стойбища аборигенов.
Пётр Третий, неуязвимый, бессмертный, любимец народов, гроза турок и Европы объявился зачем-то в ооренбургских степях. Он хочет отрезать Россию от Урала. От пашенных поволжских земель, богатых на море продукты Арала и Каспия.
Обратить народы в новую Веру. Не в царя и Отечества и иИсуса Христа, Бога нашего, а в Петра Третьего. Избранного "свыше", для которого императорская власть в России не более чем, детская шалость.
Он хочет узурпировать власть. Поставить монголоидов на вершине власти. Уничтожить саму память о русском народе.
Нет. Александр Васильевич Суворов против такого царя.
Генерпл - аншеф Михельсон попал под обаяние самозванца, но не таков Суворов.
И Александр Васильевич выстраивает широкой дугой войска в обхват орд самозванца. Дуга эта колышется. Под ударами кочевников она то вгибается, то выгибается но никогда не рвётся на части даже в самых узких местах.
Такова выучка русских солдат. Русский солдат выполняет ретирады заученно спокойно. Русский солдат даже раненый стреляет то с колена, то лёжа и наровит штыком подрезать ноги коней половецких, а умирая забирает на тот свет и своего противника.
Говорят Пётр Третий слеп.
Говорят, что повстанцами командует донской казак Пугачёв. Но Пугачов необразованный мужик, когда Пётр Третий как и все коренные Романовы образец русской императорской династии.
Говорят Пётр Третий находится при пугачёвской армии, и в то же время его никто никогда кроме предателей не наблюдал воотчую.
Суворов не верит в привидения, его не купить на мистификации.
Суворов прагматик и потому орды кочевников бегут, спасаясь от правильного оружия и дело только во времени.
Генералиссимус Суворов убеждает себя, что своё высокое звание он заслужил всей своей предыдущей жизнью. Он всегда при армии. Делит с солдатами все тяготы и лишения и связывать его имя с ликвидацией пугачёвского бунта ему не пристало.
Он обращается с письмом к императрице Екатерине, просит матушку освободить его от командования. Пусть хоть тот же Михельсон добивает Пугачёва, а ему пора на покой.
Что касаемо Петра Третьего достоверно известно, что тот в очередной раз скрылся за Уралом и следы его теряются в Сибири.
Суворов отставлен от руководства карательной армией и едет отдыхать в родовую деревню.
Пугачёв продолжает дело начатое Петром, но уже чаша весов не на стороне народа.