Сказка - пародия о маньяке-графомане и электрическом стуле.
Часть первая.
НЕ Я! НЕ Я! ОН САМ ПРИШЁЛ!
Когда нимфу кто-то очень сильно толкнул в грудную клетку, - она, вдруг, ощутила всепоглощающее счастье.
Счастье от физической боли, от боли знакомой ей. Мазохическое счастье.
Солнечная корона, протуберанец, опустился на её прелестную головку, зажал в огненные тиски и подал драгоценный знак возлюбленному пацану, который, от скуки и мочегонного желания, писал в воду.
Нимфа открывала и закрывала глаза в ожидании чуда плотского соединения.
Но... Пацан вовсе не интересуется её солнечным терновым венцом.. Напротив он вихляет задом, шарит под водой и вытаскивает, видимо за волосы, другого пацана.
Ах! Вскрикнула нимфа. - Это не я!
Не Я!
Нея - имя принцессы моря.
И тут же, от нахлынувших чувств, она кричит громко и приманивает акулу, которая разрывает её грудную клетку, её прекрасный мускулистый живот и вываливаются в море все её горячие, наполненные водорослями, дурно пахнущие внутренности.
Какая находка. Пацан поднимает выплеснутое волнами сердце нимфы и кладёт его в карман.
Не я, виноватая-а! Не виновата я-я-а! - разносит море последний крик принцессы.
Пацан вытаскивает другого пацана, алые губки которого складываются в
извиняющуюся улыбку, он не может говорить, потому что горло забито морскими водорослями и жгучей медузной слизью. Пацан - принц очищает ему горло и, заставляет проглотить ещё трепещущее сердце Неи.
Гей оживает.
От нахлынувшего на пацана - принца счастья, волны моря, начинают казаться зловещими.
Где-то далеко за горизонтом, покачиваются на волнах останки уже бесформенной безногой, но с хвостом фигурки.
В некоем городе сказочное зрелище. Меж добротно пошитых суровыми нитками, разноцветных лоскутных домов висели корзинки с садами, набитыми плодами до отказа, так что некоторые яйца запросто вываливались из плохо прошитых портов моря.
Пищи море в том городе, а столы в том городе, сколочены из изобилия.
Некий, непризнанный писатель, посетил этот город и был встречен ликующими толпами горожан, которые заранее знали, что он писатель, хотя он пока ещё ничего не написал, а только думал за это дело взяться.
В каждом доме, его поили и кормили, заметьте бесплатно, предвкушая, что он опишет их подвиги жизни собственноручно, в своих запланированных на неизбежное будущее романах.
Это был несомненный триумф.
Жаль, что триумфы редко сопровождают философов и писателей.
Скоро он был увлечён безумствующей от счастья толпой на площадь, на камни которой выехал свадебный кортеж, с мужественным пацаном - принцем и утопленником - геем, с алыми губами и женственной фигурой.
С трудом, сохраняя равновесие от дружеских поглаживаний по плечам, он тоже стал орать совместно с толпой, провозглашая здравицы венценосным молодожёнам.
Но вскоре он онемел, потому что принцесса - гей оказалась иноземкой, а писатель был закоренелым нацистом и не мог видеть спокойно, как нацмены разбавляют голубую кровь народа иноплеменной жижей.
Грация и пластика нацменки - гея отменны. Хорошую школу прошло оно за рубежом. Немало разбило оно государственных сердец, а теперь в упор глянуло и на него, писателя.
Писатель всегда слыл романтиком и потому, получив оплеуху от зеваки, испугался, как бы нацменка (она или оно) не пошатнула его стойких убеждений.
Вечером, в окружении шарамыжников, писатель в раздумье, кружка за кружкой, пил на халяву фруктовое вино.
Потом, сильно подвыпившим, вышел на берег моря и там, какой-то мужик с трубкой, окурил его марихуаной, потом бросил на телегу, подвёз к станции и впихнул в проходящий поезд.
Мерное постукивание колёс убаюкивало и только боль в солнечном сплетении, напоминала писателю как он талантлив и какое счастье, что он ещё жив.
Избивая пьяного писателя каменными сапогами, старик по ходу своих действий, рассказал ему милую историю о любовном треугольнике и о том, как утопленники и нимфы конкурируют между собой из-за пацанов, и что из этого, со временем выходит.
Нужно сказать, что писатель всё же, что - то этакое написал и даже стал знаменит, потому что уголовная хроника не обошла его особу стороной, появилась статья о том, как один шизоидный графоман, маньяк, в тщетной попытке прославиться, убивал нимфоманок, а останки их бросал в море.
Ну, и что. Он добился своего. Ведь любая Слава - это, прежде всего, Слава и Популярность..
"Писатель" стал знаменит. Боль в солнечном сплетении вскоре оставила его, потому что последнее своё произведение он писал на электрическом стуле, произведение к сожалению, осталось незавершённым.
P.S.
Врачи приводили доводы, что писатель невменяем, что он заслуживает снисхождения, но сказочный город завалил местное судопроизводство дарами моря, корзинками фруктов и сказками, а потому вердикт был однозначен: смертная казнь.