Штрафные роты формировались из различных элементов советского общества. В основном контингент бывших заключённых. Идеологически близких к членам коммунистической партии. Большевики никогда не забывали какую огромную помощь им оказывал уголовный пласт царских каторжан, будь они хоть убийцами, хоть мелкими мошенниками. Разница незначительная для обывателя, но старые большевики знали, где деньги брали, на порой безнадёжном безденежье.
Воры в законе жертвовали общаки на прокорм для профессиональных революционеров. Экспроприировали экспроприаторов и, совместно с зарубежными подачками, теперь это называют кредитами, выпестали-таки ленинскую гвардию.
Но кредиты возвращать нужно, а возвращать нечем. Вот и пошли воровские кагалы опять по каторгам глину с песком месить. Однако заработали привелегию от Советской власти. Имели право не трудиться, ссылаясь на воровскую традицию.
Пусть политические работают или разные там расхитители социалистической собственности.
И в армию на фронт идти тоже отказывались. Однажды их обманула уже Советская власть, опять разбросала по лагерям. За такую власть они воевать отказывались.
Тут Советская власть и показала свои острые зубки. Воров строили на плацу, переписывали в журнал и, напротив фамилии, каждый зэк обязан был поставить подпись.
Уклонистов и отказчиков расстреливали перед строем.
На войну с фашистским гадом соглашались идти все. Дружно делали шаг вперёд. С них списывалась уголовная ответственность за прошлые преступления, а за будущие по закону ответственность не предусматривалась.
Шагал в строю штрафников и Василий Степанович Соколов. Какой из него уголовник? Драчун, спорщик, рубаха парень. В движениях живой, на глаз острый, на шутку скорый, на крепкое словцо охочий. И до прибоуток доброхот. Иное от дедов знал, до иного своим умом доходил, но умел солдата приободрить, а то и съязвить кто того заслуживал.
Колючая проволока даром не прошла. Строга дисциплина в острогах. Но это лишь прибавляло решимости выжить, добавляла в остроту ума хитрости, а в практику отношений, осторожности как противоядия от коварства.
Шёл солдат экипированный по остаточному принципу. На ногах остались каторжные ботинки. Онучи опоясывали ноги у кого до колен, у кого едва до лодыжки дотягивали.
Нехватило штрафникам портянок. Рвали старые простыни. Где в деревнях их на милостыню подавали. Русские бабы жалостливые. Они наверняка знали, что власть мужика всё едино загубит не на каторге так, на войне. А вот накормить, обудь и одеть может и позабыть.
Штрафник для власти как и не солдат вовсе. Каторжное своё состояние как человек он потерял, а человеческое как гражданин и солдат не приобрёл.
В стране, где все сословия делились на классы солдат вроде как действенный участник революции. Доминант революции. А вот штрафник, бывший зэк, остаётся как бы между прочим. Не то, не сё.
Его и определить трудно, кто он такой есть? Хоть с довольствия снимай.
А довольствия - то ко наплакал. Выдали сухим пайком на три дня. Так разве за три дня до фронта дойдёшь. Пока ехали всё и сожрали. Теперь пехом, а жрать нечего.
Вот и выручай русские бабы. Кто краюху хлеба, кто прошлогднего сальца ожелатининного. А всё же харчи.
- Нет для вас вагонов, - кричали на станциях.
Нет на вас довольствия, - кричали на складах и базах пышнозадые интенданты. Но всё же выручали.
Командир роты, капитан Карягин, человек суровый но не злой. Нагоняй даёт провинившемуся, любо дорого слушать. Речь цветастая, как бабушкино одеяло из лоскутов пошитое.
Он договаривается с интендантскими службами где что разгрузить, перегрузить,что налево, что направо, глядишь и солдаты сыты и интенданты довольны.
По деревням где сено свезти, уложить, где луга обкосить, где технику подремонтировать, а то, солдаты и не одно поле на себе запахали. Председатели усы покручивают. Планы выполняются и уж тут команда бабам дана: полный аврал! А это значит и накормить, и спать уложить, и самим под солдат подстелиться.
Выполняли с охотой. Своих давно на фронта угнали и попрападали уже многие. А тут свежатинка.
Так и жить можно. И на кой чёрт эта война?
Но хорошего по немногу, а пришла пора и давай со двора! Нашла нашу штрафную роту рука вездесущего чиновника.
Как так! Куда девалась? Почему довольствие не получает?
Спросить бы: А выделяли?
Кто спросит. Комроты пачку бумаги исписал с жалобами, запросами, а воз и ныне там.
Побираются солдаты по дворам. От деревне к деревне. И долго бы так могло длиться да немец русского человека аж к самой Москве припёр.
Храбр русский человек. Во все времена был храбр. А с тех пор как стал Советским,храбрее его нет солдата на свете. Немец аж пищит от зависти, глядя как русские солдаты упираются. Отступать не хотят. За каждую кочку земли цепляются и такая охота в душе у каждого, добраться до фашистов, что не удержать.
С бутылками пивными на танки лезут, поджигают. Своими телами болота гатят и по своим же трупам в атаки бегут. Под Вязьмой великий маршал Жуков все болота загатил солдатиками. Уж как он их жалел. Как берёг. По суворовски обучал и откармливал, но солдат русский хоть до жратвы и охоч, но отказывается есть. Не нужна ему до поры полевая кухня. Пока фашисты Россию топчут солдаты зароки дают. Не пить, не есть, к бабам не ходить, а только бить гада гитлеровского смертным боем пока не сдохнет.
Широк душой русский солдат. Но ширина души порой играет с ним злую шутку. В ширинку эту лезут кому не лень. Вот и чиновники советские окопались в душах у советских солдат. И командиров там, как и прочего сброда, попряталось на удивление много. И главнокомандующий свои ошибки - преступления списал на солдатский счёт и свора его подельников, воров и бездельников там же, за широтой души русского солдата схоронилась.
В своём глазу бельма не видать. А за чужой щекой и косточка-то сахарная.
Нашли они штрафную роту. Велики просторы российские, но и иголке в стоге сена не утаить. Фронта трещат по швам. Командармы как по корридорам сумасшедшего дома мечутся.
Где она? Где же она? Рота штрафная...
Кто Москву-то оборонять будет?
Кутузова- Голенищева нет. Нет ни Румянцева, ни Потёмкина, ни Голицыных нет. Разве что Мехлис?
А что Мехлис? Герой какого поискать надо.
Он долгое время до революции 17 года всё по партиям мотался. Искал удобную. Свою, еврейскую. Много партий перебрал, но остановился на социал-демократах. Там грузин интересный малый. С ним лихие дела творить можно. И Мехлис творил и Сталин в нём не ошибся, и стал Мехлис как и Сталин, один вождём народов, другой вождём партии.
В Германии Гитлер и Борман. В Москве Сталин и Мехлис.
Разница в том, что одни заботились о германском народе, а другие заботились исключительно о своей шкуре.
После провала операции под Ржевом и Вязьмой Сталин выгнал Жукова из кабинета и шипел ему вслед раздувая усы:
Шкура ты; и шкурных дел мастер, а не полководец. - намекая на профессию Жукова, скорняка и кожемяки. - И не приходи ко мне больше, не отмывшись в бане. Еврейским духом от тебя тянет.
Мехлис хохотал, подхватывая Сталинские шутки. Он часто пересказывал невольным слушателям афоризмы хозяина, приукрашивая их по старой учительской привычке, расставляя в нужных местах паузы для глубокомысленных выводов.
Нет пророков в своём Отечестве, - думал Иосиф Виссарионович не надеясь ни на Жукова, ни на генералов ему под стать, ни на Мехлиса - словоблуда, а поставил оборонять Москву генерала Власова.
Всег лишь не хватало Власову для разгрома фашистов под Москвой одной заблудившейся штрафной роты.
И всё-таки она нашлась. Бросили наших штрафников-солдатиков на разъезд Дубосеково. Рота немалая. Почти двести штыков. Но штыки недавно выданы. Солдаты не обстреляны. Счастье, что большинство сибирские охотники. У них в крови охотничий промысел.
На Дубосеково отступали разбитые под Вязьмой стрелковые дивизии. При укомплектовании каждая дивизия насчитывала более чем двадцать тысяч штыков. А выходили на Дубосеково дивизии обескровленные. В ротах по шесть - семь человек да и те на ногах едва держатся.
Встали штрафники в оборону. Нагнало комндование и пенсионеров, списанных с предпритий Москвы за ненадобностью, и пионеров-школьников поставило под ружьё, и образовался у Власова ударный кулак, тысяч в двести бойцов.
Лучшие полегли под Ржевом, но и эти не плохи. Особенно мальчишки - застрельщики.
Как один, все Кибальчиши отчаянные.
Капитан Карягин отвёл им место поспокойнее, но разве с мальчишками сладишь?
Пришёл на подмогу взвод НКВД. Это же надо чекистов на фронт прислать! Мало ли им в тылу работы, с бабами да со стариками бороться?
Но однако пришли. Чекисты вооружены хорошо. И обмундирование им выдано не ношенное. Обувка с голенищами. Кабуры на портупеях, автоматы ППШа на груди. Аж зависть пехотинцев берёт.
Про ППШа они лишь слыхали краем уха. Безотказное автоматическое оружие. Молодцы финны, создали свой автомат, с большим запасом патронов в дисках. Пули правда, мелкие, но шинели пробивают. Даже алюминиевую кружку пробить могут, если, конечно, в кружку водки налить.
Русские инженеры автомат модернизировали. Приклад сделали поувесистей. Приклад - главное оружие пехотинца. При вечном дифиците в частях Красной Армии снарядов и патронов только одна остаётся надежда на штык и приклад.
Генерал Власов пригнал десять танков КВ. Они и стали главным рубежом обороны
Чекисты стали рыть окопы нехотя, стараясь форму не испачкать Корягин же своих торопил, шанцевого инструмента не хватало. Хоть зубами землю грызи.
Чекисты работу закончили, но отдавать личный инструмент зэкам не захотели. Назревал конфликт. У зэков ещё трёхлинейки с первой мировой, а у чекистов скорострельные "Der mashinen pistoleten shutze".
На МКе генерал Власов пожаловал. Обошёл рубежи обороны, покачал головой. Поговорил с командиром чекистов Клочковым и велел тому отдать штрафникам шанцевый инструмент.
Держитесь ребята. Копайте глубже. Стоять придётся долго и если Вас перебьют, то кто останется на рубеже? Пионеры да пенсионеры. И в них я не сомневаюсь, головы отчаянные,но разве сравнить их головы с Вашими можно?
Вы солдаты дерзкие, инициативные, смекалистые, за плечами многих не одна ходка в лагеря. А лагеря уму-разуму учат. И выживать в любых условиях заставляют. Представьте себе на вас уже немец идёт. А немец это даже не азиат, который охранял вас в лагерях. Немец- это тевтонский рыцарь - убийца.Он жив и здоров, потому что пьёт нашу кровь и доколе пить её будет, будет здрав и силён.
Так не дадим ему своей кровью напиться! Пусть в собственной захлебнётся.
Ну, говорит, стреляй Соколов немца прямо в глаз. Наверняка. А потом и сапоги выберешь себе добротные и амуницией немецкой не побрезгуешь.
Это мы с удовольствием.- отвечает солдат. Это мы умеем.
На окопы сводного полка надвигалась бронированная техника. Более двух полков пехоты с поддержкой миномётов, начали наступление в открытых боевых порядках, наверняка зная, что кроме школьников и уголоников здесь других сил нет.
Сосед Клочков со товарищи не к месту и не вовремя стал предъявлять требования к капитану Карягину, дескать чекисты должны отойти к лесу и оттуда контролировать зону возможного отступления. То есть стать щитом прикрытия своих от своих.
Карягин пригрозил франтоватому чекисту, что отдаст команду штрафникам атаковать синие галифе.
- Поверь, они с удовольствием это сделают.-
Чекист заскрежетал зубами.
Против немецкой танковой дивизии (до 90 танков) в наличии у группы сопротивления две сотни противотанковых гранат, штук триста бутылок с зажигательной смесью и десять танков для контратакующего момента. Не считая три тысячи человек личного состава, собранных воедино из разгромленных вермахтом и брошенных Жуковым, в момент его бегства, стрелковых соединений.