Маленькая Мила сидит, примостившись возле отца на своей детской скамеечке, и сосредоточенно наблюдает за его занятием. Отец подшивает валенки. Они сидят возле раскрытой нижней дверки высокого, до самого потолка деревянного шкафа, что сколочен из досок. Снаружи шкаф оклеен обоями, на обоях отрывной календарь. На полках верхнего яруса шкафа хранятся продукты, крупы в мешочках, высокая банка с компотом из фиников, стоят металлические банки с надписями "Мука", "Крупа", "Сахар", за ними запрятан от Милы бумажный кулек с конфетами Изюм в шоколаде. Мила знает про тот кулёк, и конфеток черных, блестящих и таких вкусных, что невозможно оторваться, там уже почти нет...
А в нижнем отсеке этого шкафа папина мастерская , у этого отсека отдельная дверь на деревянном завёртыше, и что лежит на полках в этой части шкафа, любознательная Мила тоже знает.
Отец сидит на опрокинутой набок табуретке, перед ним табуретка повыше, на ней стоит зажженная свечка в желтой консервной банке, и разложен на фанерке от посылки весь его рабочий инструмент.
Иногда за работой отец негромко посвистывает, собрав губы в трубочку, а то вдруг запоет на мелодию Темной ночи : "Ты меня ждешь, а сама с лейтенантом живёшь, и поэтому, знаю, с тобой ничего не случится..."
"Опять ты неправильно поешь, там не так дяденька поет, я сама по радио слышала!", возмущается Мила, но ей не до песни, она завороженно наблюдает за действиями отца.
Тот берет в руки валенок, неспешно ощупывает его со всех сторон, залезает рукой внутрь валенка и вдруг из подошвы его пальцы выглядывают наружу.
Отец крутит головой, вздыхает и ворчит: "Ну что за народ? Да такие валенки выбросить пора или на подметки порезать, так нет - несут подшивать! А подшивать то новые валенки надо, пообноси маленько, да и неси на подшивку, тогда твоим валенкам сносу не будет! Так нет же, вЫносят до дыр и несут: " Евлампьич, подшей....". Тьфу, вот пущу голенища на подметки, будут знать...!" и отбрасывает валенок в кучу таких же оборванцев.
Но Мила знает, что завтра же вечером отец подберет отброшенный им валенок, подошьет его аккуратно , и послужит валенок своему хозяину или хозяйке ещё не одну зиму.
Как только зимними вечерами отец садится возле нижней дверки шкафа, Мила тут как тут, уж больно ей любопытно посмотреть, как отец будет не спеша зажигать свечку, доставать все свои инструменты. Она заглядывает через его плечо в темное пространство шкафа и ей чудится, что вовсе и не шкаф это, а потайная комната с подземельем, как в книжке про Буратино.
Отец тем временем нарезает коротким острым ножом подметки для валенок, Мила знает наизусть всю последовательность. Сейчас папа возьмет один из капроновых шнуров, что накрутили они вместе в воскресенье из старого чулка и шелковой нитки, расплавит его в пламени свечи, шнур сначала будет гореть синим пламенем, а потом заплавится, с него того и гляди закапает горячий капрон, и в это время его нужно быстро впихнуть под подметку и прижать .
Это называется наживить. Потом папа нарисует на подметке желтым карандашом, который подаст ему Мила, такие же желтые линии и будет по этим линиям дратвой пришивать подметку к подошве. Дратву отец тоже делает по воскресеньям. В углу возле шкафа в стену вбит маленький гвоздик, на него он привязывает суровую нитку, а потом эту нить начинает смолить варом до тех пор, пока та не станет блестяще черной и пахучей. Мила наблюдает за процессом не только глазами, но и ушами и носом. И все её ощущения складываются в единую картинку под названием подшивание валенок...
Отец берет в руки шило и начинает шить дратвой, и вот это самое интересное: наблюдать, как отец с неторопливой ловкостью прокалывает подошву шилом, а на шиле есть ещё маленький крючок, которым он подхватывает петельку, продергивает сквозь неё дратву и ловко, накручивая нитку на указательный палец, затягивает стежок...
У Милы валеночки маленькие, теплые, аккуратно папкой подшитые. На голенищах ножом зазубринки вырезаны, чтоб не забывала менять валенки с ножки на ножку, дольше носиться будут.
А отец Милы только на одной ноге валенок носит, а на второй у него всегда коричневый ботинок надет, он его почти и не разувает. Ногу вечером отстегнет вместе с ботинком и в угол поставит. И такая нога у него даже не одна. Вторую такую же Мила сама видела в кладовке на полке, нога желтая, блестящая, с ремешками и пряжками - протез называется.
"Папа, а почему твоя ножка в кладовке лежит?"
"Так то протез старый, сломался уже",
" А почему у меня две ножки, а у тебя три?" - не унимается Мила,- "а где твоя живая ножка?"
Отец всматривается куда то вдаль, гладит Милу по стриженной ершистой голове: "А в Польше осталась, мезонька, в 45-ом...."