Не нужно объяснять, какая радость для начинающего автора - первая публикация в известном журнале.
Купил три номера, принёс домой.
- Вот! - говорю с торжественным видом.
- Ну-ка, ну-ка, - Мать взяла один, надела очки, села в кресло и стала читать.
Прочитала и замолчала.
Не могу понять, в чем дело.
День молчит, два, три, неделю.
- Ты что это, дуешься что ли? - удивляюсь. - Почему сына не поздравишь? В чем дело?
- А ты не догадываешься?
- Нет.
- Хватит дураком прикидываться!
Я уже тоже злиться начал.
- В чем дело, ты можешь сказать?
Поджала губы, оделась и пошла на улицу.
Чувствую, дело серьезное, но не очень понимаю суть.
Сестра приехала.
- Лен, - говорю, - не могу понять, мать со мной не разговаривает уже вторую неделю. Рассказ прочитала и молчит. Ты хоть спроси у неё, в чём дело! Я понять не могу.
Сестра с ней поговорила, а потом докладывает:
Она на тебя очень обиделась за этот рассказ. Сказала, до самой смерти не забуду и разговаривать с ним не стану.
- А за что именно? Что там могло её обидедеть? - недоумеваю.
- Не знаю. Не сказала.
Через три недели молчания я опять с расспросами подступил.
- Я не хочу с тобой разговаривать! - жестко отрезала мать. - Ты меня этим своим рассказом на всю Россию опозорил!
- Журнал, вообще-то, союзный, - зачем-то уточнил я.
Она даже побелела.
- Господи! На весь Советский Союз! И не стыдно тебе?!
- Чего мне стыдиться?!
- Да ты же там все наврал!
- Как это я наврал!? Все так и было!
- И что я тебя била!?
- А что, нет?! Ещё как в детстве колошматила!
Мать замолчала. Потом совсем другим жалобным голосом:
- Сыночек, - говорит, - ну так ведь за дело же! Ты в детстве такой паразит был! Такая зараза! С тобой же сладить было невозможно. Как же не бить!
Имея к тому времени за плечами педагогическое образование и опыт, я уже кое-что понимал.
- Насчет характера возразить не могу, - отвечаю. - Но все-таки надо было пытаться объяснять сначала по-хорошему.
И я начал вежливо учить свою мать, как надо было меня воспитывать в соответствии с педагогической наукой.
Она молча кивала, вспоминая давно минувшее и вроде бы соглашаясь, потом вздохнула.
- Правильно. Только не до педагогики нам тогда было. Лишь бы накормить вас, чтоб голодными не остались, да одеть и обуть.
- Конечно, - говорю, - трудно. Но все-таки надо было как-то искать общий язык с ребёнком, объяснять...
Мать с укоризной покачала головой.
- Как же, тебе объяснишь!
- Ну, почему же не объяснишь?! По-хорошему-то!
- Сынок, если б ты только знал! Какая же ты зараза был в детстве! Это просто ужас. Тебя же нельзя было не бить! - Помолчала, посмотрела на меня внимательно и с подозрением.
- А, - махнула рукой, - ты и сейчас... Батькин характер!