Применение террора той или иной политической силой само по себе еще не означает, что здесь перед нами терроризм. Терроризм есть политика той общественной группы, которая ради достижения своих целей кладет во главу угла методы террора, делает главную ставку на террор, стремится проникнуть им все другие средства своего воздействия на общество. Если, например, существенным принципом марксизма-ленинизма является тот, что методы принуждения лишь тогда эффективны, когда до них был использован арсенал методов убеждения, то для терроризма, каковы бы ни были его разновидности, убеждение вообще отступает на второй план и само это убеждение проникнуто методами террора, запугивания и т.п. Разберемся сначала с понятием самого террора.
Террор есть устрашение. Устрашение может применяться самыми различными политическими силами - как стоящими у власти, так и находящимися в оппозиции к ней. Террор может содержаться и в законах, других правовых актах, издаваемых государственной властью. Причем террор не обязательно может выражаться в крайней мере наказания, в смертной казни и т.п. Более того, смертная казнь не обязательно может быть проявлением террора. Например, если за изнасилование пятилетнего ребенка, повлекшее смерть последнего, устанавливается смертная казнь, то здесь никакого террора нет. Здесь мы имеем перед собой лишь соразмерное преступному деянию возмездие. Скорее даже - наказание здесь мягче, нежели преступление; и любой член общества признает справедливость этого наказания или даже скажет, что наказание должно быть еще более жестким. Здесь нет устрашения. Вряд ли среди десяти тысяч членов общества найдется еще хотя бы один, кто желал бы идти по стопам данного преступника. И вообще, всюду, где имеется соразмерность наказания преступлению, террора нет. Террор, т.е. устрашение, содержится в актах государственной власти лишь там, где нет соразмерности, где, говоря точнее, наказание или штрафные санкции превышают по своей тяжести какое-либо преступление или правонарушение. Террор, т.е. вытекающее из несоразмерности наказания и прочих санкций преступлению или правонарушению устрашение, обычно применяется государством тогда, когда у него недостаточно сил для того, чтобы выявить и подвергнуть санкциям все случаи правонарушений. И именно как раз у буржуазного государства - поскольку оно не совпадает со всем населением страны, со всем обществом, а есть лишь поставленная над обществом его часть, - сил на достижение неотвратимости наказания за каждое совершенное преступление и, следовательно, на соблюдение соразмерности наказания преступлению нет. Оно вынуждено применять методы террора, т.е. обрушивать всю тяжесть наказания лишь на тех, кто ему попался в руки, кто выявлен им как преступник, - чтобы устрашать остальную массу. Уголовное законодательство как СССР, так и современной России представляет собой по сути дела собрание примеров такой несоразмерности.
Несоразмерное деянию наказание применялось в СССР и в период диктатуры пролетариата. Следовательно, и у пролетарского государства, особенно если оно еще не упрочилось, тоже может не хватать сил для выявления и наказания всех преступлений и всех преступников, чтобы распределить между ними наказание и прочие санкции соразмерно. Ясно, что при упрочении пролетарского государства и при переходе его к государству общенародному, к всенародной милиции, методы террора, т.е. утяжеления наказания, должны уступить место неотвратимости наказания при его смягчении, т.е. соразмерности наказания преступлению. Такого перехода в СССР по ряду причин (о которых я уже неоднократно писал в другом месте) не произошло. Государство диктатуры пролетариата к середине 30-х годов переродилось в диктатуру буржуазии, прикрывавшуюся красными флагами. Поэтому-то не удалось достичь и соблюдения того принципа, что сила наказания должна заключаться не в его тяжести, а в его неотвратимости.
Итак, мы установили, что есть террор, и пришли к выводу, что методы террора применялись государственной властью на всем протяжении истории СССР. Применяются они российским государством и ныне. Но мы еще не установили, какое из руководств или какое из правительств в этой истории следует считать террористическим. Чтобы установить это, нам следует разобрать другое понятие, а не только понятие террора. Ибо террор может применяться при определенных условиях и самым справедливым из правительств в ту или иную эпоху, правительств, в действиях которого, несмотря на применение террора, не содержится какого-либо экстремизма, а содержится выполнение долга перед народом, перед большинством общества. Таково было, например, правительство якобинцев в период Великой Французской революции, правительство Джорджа Вашингтона в период войны США за независимость, и т.д. Таково же было и правительство большевиков при Ленине. Нам следует разобрать, что есть экстремизм. Ибо только соединение экстремизма с применением террора дает понятие того, что есть терроризм.
Не подлежит никакому сомнению, и с этим мало кто станет в принципе спорить, что проповедь расовой, национальной и религиозной исключительности есть экстремизм. Буржуазия тщится и пыжится доказать, будто принцип социализма, состоящий в том, чтобы все трудились и получали вознаграждение по труду, есть принцип экстремистский. Однако в том требовании, чтобы все трудились, нет ущемления чьих-либо сущностных прав. Всякий может и должен трудиться! Зато вот не всякий может быть негром или белым, не всякий может быть евреем или русским. Поэтому принцип, устанавливающий какие-либо преимущества в зависимости от расовой или национальной принадлежности, есть подлинно экстремистский принцип. Проявлением экстремизма в современную эпоху является также и проповедь религии и тем более слияние государства с клерикалами, ибо различия в вероисповедании как раз еще более обостряют межнациональную рознь.
Пойдем далее. Не подлежит никакому сомнению, что стремление повернуть ход истории вспять, противодействие ходу общественного развития, т.е. противодействие прогрессу, есть экстремизм. То есть дело не только в том, применяется насилие или нет, применяются методы террора, т.е. устрашения, методы несоразмерности наказания преступлению, или не применяются, но дело также и в том, чему служат данные методы насилия, является ли это насилие повивальной бабкой новых и более прогрессивных экономических и социальных порядков, или же оно служит лишь корыстным интересам группы людей, подмявшей под себя все общество и не дающей этому обществу свободно дышать, развиваться и т.д. и т.п. Следовательно, применяя данный принцип к ситуации сегодняшнего дня, следует признать всех рыночников, всех призывающих к рынку (будто его не было и в СССР!) экстремистами. Например, Явлинский и Хакамада, несмотря на все их человеколюбивые фразы против экстремизма существующей власти, т.е. путинского режима, сами есть экстремисты.
Экстремистскими являются и правительства нынешних развитых стран, входящих в "большую восьмерку", ибо они ведут борьбу с развивающимися странами, периодически устраивают то в одной, то в другой из них войны, посылают туда свои войска, чтобы под прикрытием человеколюбивых фраз о мире и пр. проводить на деле там свои интересы. Вот как много экстремистов, оказывается, мы обнаруживаем в современном мире. А идеологи буржуазии указывают нам в качестве экстремистов и террористов лишь на чеченских боевиков, талибов и сторонников свергнутого и казненного Саддама Хусейна.
Если взглянуть на историю, то мы обнаружим, что организации, осуществлявшие там или тогда террор, и те элементы, из которых состояли эти организации, определялись тем, какие при проведении террора преследовались цели. Например, для целей инквизиции, подавлявшей свободомыслие и науку, отправлявшей Дж.Бруно и др. на костер, лучшими орудиями проведения террора могли служить наиболее ограниченные, фанатически настроенные и невежественные члены общества. Методы террора во Франции при Робеспьере были иными, нежели при режиме Директории, когда вместо отправки под гильотину просто убивали из-за угла. Эсеровский террор отличен от столыпинского, потому и методы здесь другие. Главное орудие террориста-эсера - бомба, брошенная в проезжающий по улице экипаж какого-нибудь царского сановника. Главное орудие Столыпина и его подручных - виселица для крестьян и рабочих. Для террора в фашистской Германии, поскольку он носил в значительной мере не только антикоммунистический, но и расовый характер, лучше всего подходили отряды штурмовиков, главный элемент которых представлял собой так называемую "белокурую бестию". Террор со стороны большивиков при Ленине осуществлялся самими пролетарскими массами, а органы ВЧК служили здесь дополнением и средством ввести справедливый народный гнев в законные рамки. Сталинский террор отличался от всех вышеуказанных методов. Потому и проводившие его органы, а также составлявшие эти органы элементы, имели свои особенности. Ставить сталинский террор на одну доску с гитлеровским совершенно невозможно: уже сами карательные органы формировались здесь вовсе не по национальному и не по расовому принципу, а просто по принципу личной преданности вышестоящему чиновнику, независимо от того, какой расы, национальности или социального происхождения является тот или иной элемент. Ясно, что и методы современного террора отличаются от того, что было прежде, хотя здесь много сходства с реакционными режимами прошлого и содержится немало заимствований из них. Например, попустительство разного рода экстремистским партиям и бандам скинхедов, переходящее подчас в организацию подобного рода сборищ или организаций. Или, например, организация межнациональных погромов (как это было при Горбачеве), а то и войн ( как это стало при Ельцине и при Путине).
Здесь следует указать также на то, что ныне террор в значительной степени дополняется террором психологическим, где огромную роль играют современные средства психологического воздействия на общество.
Когда либерально-буржуазные идеологи начинают рассуждать о терроризме, главная цель, которую они при этом преследуют, состоит в том, чтобы устрашить обывательскую массу "ужасами коммунизма". То есть они не рассматривают вопрос о терроризме сколько-нибудь научно, а их росказни есть не что иное, как проникновение методов терроризма в сами идеологические построения. Их социологическая "наука" ровно ничего из себя не представляет. В своей идеологии, как и в политике, они делают ставку на террор, на запугивание обывателя. Но кто бы стал слушать буржуазных идеологов и политиков, если бы они уже до того не применили в идеологической борьбе с народом свою ударную силу - различного рода широковещательные шоу на телевидении и буржуазный кинематограф! Здесь мы видим пример того, как терроризм проникает собой буржуазную культуру и буржуазное искусство. Подобно тому, как во время Второй мировой войны ударной силой войск были танковые соединения, осуществлявшие прорыв, после чего в прорыв вводилась пехота, так и в идеологической борьбе, которая ведется ныне буржуазией, сначала следуют поделки буржуазного кинематографа, в первую очередь Голливуда, представляющие собой по сути дела рекламу и навязывание с утра до ночи публике буржуазных вкусов, а затем в прорыв уже вводится вся банда буржуазных газетчиков и политиков. Напичкать публику, в первую очередь молодежь, поделками кинематографа, каким-нибудь "Братом" или "Бумером", где мед правды дополняется порцией дегтя лжи, - и тогда можно с успехом манипулировать общественным мнением. Ибо сами по себе их, буржуазных экономистов, политиков и газетчиков, идеологические построения до того тощие и жалкие, что ведь буквально тут и плюнуть-то не на что! Разве в их идеологических построениях делается ставка на логику, на развитие у публики теоретического мышления?! Нет, здесь делается ставка все на те же обман и террор, на фальсификацию истории, социологии и на запугивание. Они могут лишь посмеиваться над сталинистами и выставлять точку зрения последних как единственно коммунистическую, будто весь коммунизм сосредоточился в сталинистах.
Заслонить весь спектр наличествующих в обществе мнений борьбой между либералами и сталинистами (которые попеременно побивают друг друга с равным успехом одни в одной идеологической области, другие - в другой),представив себя в то же время склонной к развитию гласности этакой молчаливо восседающей с ученым видом знатока "золотой серединкой", настроить общественное мнение и общественные группировки таким образом, чтобы сила подавления в отношении пролетариата являлась в нужный момент не из карательных органов государства, но из общества, а подчас даже и из отсталых слоев самого пролетариата, и выставлять себя при этом по мере надобности в роли арбитра или даже миротворца (который, надо сказать, не может обойтись без того, чтобы лупить всех без разбора направо и налево) - вот идеальная цель правоохранительных органов буржуазного государства! Нет, эти сидящие в правительстве господа, видите ли, не террористы! Они всего лишь рьяно служат интересам кучки изворовавшихся и изолгавшихся, погрязших в разврате сверхбогачей, которые плевать хотели на все общество и его интересы!
После всего этого, конечно, нет ничего удивительного, когда какой-нибудь даже и рабочий при прослушивании теленовостей, где речь идет о выборах и возможности президентства на третий срок, вдруг, словно овца, проблеет: "Еще м-о-о-л-о-о-д-о-о-й!!"
Буржуазные идеологи, словно они открывают Америку, вещают о применявшемся во время революции большевиками терроре. Будто об этом терроре не говорили сами же большевики, которым вовсе незачем было его скрывать, и будто в сочинениях Ленина, которые выпущены издательствами ведь не при горбачевско-ельцинской "гласности", не говорится о пролетарском терроре, не указываются и не определяются его размеры и рамки. Зато вот о применяемом ими самими терроре капиталисты и его слуги в правительстве молчок! Прямо пай-мальчики они у нас!
Но если вся их политика и идеология не терроризм, то что это?!!