У вас бывало ощущение, что вы живете не своей жизнью? Что в этом мире, в этом времени, в этом теле вы - гость? Я жил с этим ощущением без малого шесть лет...
Часть 1
Москва,2014 год. Склиф. Палата реанимации.
Любой врач, работавший в реанимации, может рассказать множество историй возвращения людей из-за грани. Вот только мистики в этих рассказах мало, ибо реаниматологи - люди практичные и приземленные. Их задача - спасти жизнь, а не придумывать сказки на тему: "иногда они возвращаются"... Отлетающие души весом в 21 грамм, призраки умерших пациентов, воскрешение из мертвых, - это не к ним. Очнулся - значит, так надо. Не очнулся, - что ж, все там будем.
***
Яркий свет ламп, отраженный от белых кафельных стен, блеск инструментов, суета врачей вокруг операционного стола, на котором лежит переломанное, залитое кровью тело. Разряды дефибриллятора, уколы, адреналин в сердце - все напрасно. Писк аппаратуры и прямые линии на мониторе показывают безуспешность усилий. Главный устало стаскивает с лица маску.
-Зафиксируйте время смерти. Пациент Юркин Сергей, 21 год, скончался в 7 часов 10 минут.
Врач перечисляет травмы пациента и реанимационные мероприятия. Медсестра с жалостью смотрит в спокойное лицо молодого человека.
-Какой молоденький.... Поди, не женат был. Вот родителям горе. Если еще и единственный сын, так совсем плохо...
Врач пожимает плечами. Трудно привыкнуть к смерти, особенно когда уходят такие юные, полные сил и надежд. Но от несчастных случаев никто не застрахован. Человек не просто смертен, он внезапно смертен, - вспоминаются ему слова Булгакова. Студент спокойно засыпает в общежитии, а ночью здание рушится, и проснуться ему уже не суждено. Осталось лишь изломанное тело на операционном столе.
Мониторы выключены, свет приглушен, медсестра хочет накрыть простынкой лицо пациента, как вдруг он делает судорожный вздох и открывает глаза. Женщина ахает: "Михал Иваныч! Он жив!" Вокруг внезапно воскресшего юноши снова суетятся врачи.
Долго, бесконечно долго, идет борьба за жизнь. Наконец, состояние больного стабилизируется.
-Поставьте капельницу. Кислород не отключайте. Ну, парень, напугал ты нас... Напряжение, витавшее в палате, исчезает, люди расслабляются.
Чуть позже врач, делая пометки в карте, посматривает в сторону не пожелавшего умирать пациента.
- Что-то не так? - спрашивает медсестра.
- Выжить-то он выжил. Вот только какая жизнь его ждет? С такими травмами? Позвоночник, можно сказать, из кусочков собрали. Боюсь, даже сидеть не сможет. И функции мозга вряд ли восстановятся, - врач качает головой и смотрит медсестре в глаза. Он ничего больше не говорит, но она понимает без слов. Было бы лучше, если бы несчастный юноша умер. У него практически нет шансов. Ему суждено не жить, а существовать... Не узнавать родных, не говорить, ходить под себя, быть прикованным к постели, терпеть нечеловеческую боль, делая несчастными близких людей, - вот теперь его будущее....
-Ладно, мы свое дело сделали: жизнь спасли. Остальное - не наша забота. - Михаил Иванович заканчивает писать и закрывает карту. Пойдемте, нас ждут.
Медсестра снова вздыхает, и, поворачиваясь в сторону больного, вдруг ощущает порыв ветра, словно кто-то незримый махнул огромным веером над кроватью юноши. Или крылом? Она внимательно вглядывается в пространство, затем пожимает плечами, и тихонько, чтобы не видел врач, творит крестное знамение.
***
Мое первое чувство: боль. Нет, не так: БОЛЬ. Болит везде, хочется выть, а голос не слушается. Пытаюсь позвать людей, но из горла вырывается сипение. Открываю глаза, сразу занывшие от света, силюсь рассмотреть лицо, склонившееся надо мной. Не пойму, женщина или мужчина. Перед глазами все плывет. Я в больнице? Почему мне так больно?! Потом мне делают укол, и я снова проваливаюсь в небытие. И так - несколько раз. Только очнусь, на меня обрушивается боль. Укол - и я опять засыпаю, словно умираю. Иногда слышу чей-то голос, плач, кто-то зовет меня, гладит по лицу, по бритой голове, - наверное, мама. Я не помню, как она выглядит, нет сил открыть глаза, но эти ласковые теплые руки могут принадлежать только маме. "Серьошеенькаа, сынотчек" - что это за слова? Мое имя? Или что-то другое? Откуда-то в памяти всплывают слова: "Будет невыносимо больно - позови меня. Я избавлю тебя от страданий". Кто это сказал? Мне или кому-то другому? Когда? Не помню...
***
У меня давно потерялось чувство времени: сколько я уже здесь? И кто я? Не помню ни своего имени, ни внешности, ни родных. А еще люди вокруг говорят на непонятном языке, который я никак не могу определить. Ни одного знакомого слова! Никаких зацепок! Ко мне обращаются, что-то спрашивают, - я чувствую вопросительные интонации, - но что они спрашивают, - не понимаю. Почему все говорят на неизвестном языке? А на каком языке думаю я сам?
Стоит пошевелиться, сразу просыпается боль. Словно касаюсь оголенного провода, и получаю удар током. Смотрю на окно, испытывая огромное желание добраться до него, открыть и улететь от этой невыносимой боли, но мое желание не осуществимо. Никак не могу вспомнить, кого я должен позвать, когда будет больно. И как этот кто-то сможет мне помочь? Чем? Даст мне возможность умереть? Вяло перебираю способы самоубийства, вяло - потому что наркотики притупляют не только боль, но и способность мыслить. Я мечтаю о смерти, но когда приходит та женщина, которую я в мыслях называю мамой, мне не хочется, чтобы она плакала.
***
Голос возвращается ко мне внезапно. Спрашиваю: "Кто я?" - и ставлю в тупик всех, включая маму. Мои вопросы для них так же непонятны, как и их речь - для меня. Но женщина, пережив первый шок от услышанного, всплескивает руками и что-то быстро говорит врачу. Через несколько минут приходит еще один врач, азиатской наружности. Я снова спрашиваю: "Кто я? Что со мной случилось?" - и, о чудо! - он отвечает. Довольно коряво, но, в целом, понятно. Оказывается, меня зовут Сергей, я учился в Университете стран Востока, произошло обрушение общежития, и я оказался в больнице. У меня тяжелые травмы, я забыл родной язык, но, почему-то помню корейский, который учил в университете. Сам врач не кореец, а казак (знать бы, что это за национальность!) Уже после выяснилось, что он - казах, а не казак, жил в городе Усть-каком-то, название я не так и запомнил. Там большая корейская диаспора, и он выучил язык еще в детстве. А еще какое-то время он работал в Северной Корее, - надо же, я и не помнил, что, кроме Южной Кореи, есть еще и Северная. Интересно, а Западной или Восточной - нет? Заодно попросил зеркало, хотелось узнать, как я выгляжу. Ужасно, как и предполагал. Под глазами - синяки, бритый череп, отрастающие волосы - седые на висках. А еще шрамы, но... это точно я. Может показаться странным, но себя я узнал сразу.
***
Меня выписали из больницы. Умирать. По лицу мамы я понял, что меня невозможно вылечить, поэтому держать дальше - нецелесообразно. Помогают только сильные обезболивающие средства, короче говоря, - наркотики. Они убьют меня, в конце концов, если боль не сделает это раньше. Своих ног я не чувствую. Руки почти не действуют. Все, что мне доступно - пошевелить пальцами и чуть-чуть повернуть голову. Однако даже эти движения вызывают боль. Смена памперсов превращается в пытку.
***
Объяснить выверты сознания никто так и не смог. Почему я забыл родной язык, а помню корейский и, как выяснилось, немного - английский, - не понятно. Первое время с мамой приходилось объясняться на ломаном английском, стараюсь вспомнить русский, но получается плохо. От лекарств путаются мысли, и хочется спать. Но, если их не принимать, боль огненным ластиком стирает все мои усилия.
***
Перелет в Германию я почти не запомнил, был в полузабытьи. Очнулся в клинике. Родители привезли меня сюда, в надежде на операцию, которая должна ... Бог весть, на что они надеялись. Я уже давно понял, что надежды нет. Но помешать родным не могу, поэтому терплю все их попытки меня спасти.
Операция проходит успешно. В смысле, ходить я не буду, врачи не обещают. Но уже нет той выматывающей боли, от которой хочется умереть. Постепенно меня переводят на ненаркотические обезболивающие средства, и я, наконец-то, начинаю связно думать. Теперь изучение русского языка идет быстрыми темпами. Скоро я смогу разговаривать на нем.
Мама не смирилась с приговором врачей - на то она и мама. А уж моя-то.... Ради ребенка она горы свернет! После Германии мама добилась направления в один из самых лучших реабилитационных центров России. Мой день в центре расписан по минутам. Лечебная физкультура, процедуры, учеба. Я смотрю русские фильмы с английскими субтитрами и спустя месяц бойко говорю на трех языках: русском, корейском и английском. Вот только с подвижностью пока не выходит. Ног, по-прежнему, не чувствую. Руки двигаются с трудом, зато голова варит (смешное выражение, голова - не кастрюля, но в русском языке полно таких выражений, я уже с ходу улавливаю смысл многих). Однако мамина уверенность постепенно передается и мне. Раньше я только пальцами шевелил, теперь могу поднять руку. Прогресс налицо! А когда сняли шейный корсет, могу слегка повернуть голову.
***
Меня привозят из центра домой, где все оборудовано для тяжелобольного: специальная кровать с кучей прибамбасов, противопролежневый матрас, еще какие-то вещи непонятного назначения. Мама периодически приглашает на консультации специалистов, но они в один голос твердят, что в лучшем случае - повторяю, в лучшем! - мальчик будет сидеть в инвалидном кресле. О том, чтобы самостоятельно передвигаться не может быть и речи. Вот так.
Однажды она пригласила какого-то узкоглазого шарлатана из центра нетрадиционной медицины. Само словосочетание "нетрадиционная медицина" напомнила мне лиц иной ориентации. Да и сам он выглядел так, словно не имел ни пола, ни возраста. Но, должен признать, от иглоукалывания стало лучше. Руки двигаются уверенней, могу приподнять голову над подушкой. Врач - как оказалось - натуральный китаец, господин Лю Шань, рекомендовал маме своего учителя, который, по его словам, сущий волшебник. Мертвого поднимет и бегать заставит. Эта фраза вызвала у меня ассоциацию с зомби, но в остальном, - почему бы и нет? Хотя денег придется потратить немало. Но вдруг? Мысль о том, что я смогу ходить поселилась маленькой искоркой в моей многострадальной голове. И - потихоньку грела, будоражила, заставляла желать невозможного. В конце концов, мне прочили умственную отсталость! А я соображаю, дай Бог каждому. Память вообще удивляет. Прочитанное запоминаю с одного раза почти дословно. Сначала книги мне читала мама. Начиная с детских, которые мне нравились, когда я был маленьким, потом перешла на классику из школьной программы. А дальше я сам стал читать, уже не нуждаясь в помощи и переводе. Кроме литературы занимаюсь математикой, и другими школьными предметами. Было трудно, но потом дело пошло.
Ребята из нашей музыкальной группы принесли мне Корг. Он почти не пострадал при обрушении. Синтезатор установили передо мной, подняв кровать так, чтобы я мог коснуться клавиш. Но ничего не получалось: пальцы не слушались! Какая-то какофония звуков выходила. Мама увидела мое мокрое от слез лицо и убрала Корг.
-Сынок, повремени, пока руки будут слушаться. Сразу не получится, ты знаешь.
-Да, мама. Я буду играть. Обещаю.
Именно в этот момент пришло осознание: я не должен сдаваться! Я смогу играть на синтезаторе! Я смогу ходить! Ради себя, ради близких, ради своего будущего. Мужик я или кто? Файтин!
***
Полтора года спустя
Я все еще не могу ходить. Но научился пользоваться инвалидной коляской. Врачи говорили, что передвижение на коляске - мое максимальное достижение. Но я верю, что это только начало. Язык я вспомнил. Больше не думаю на корейском. Много читаю. Сначала придерживался системы, потом стал читать все подряд. Смотрю кино. Люблю старые советские комедии и мультфильмы. А еще - зрелищные голливудские фильмы. И снова учусь. Теперь уже по ВУЗовским учебникам. Я обязательно вернусь в универ и закончу его. Буду работать. Вот только встану с этого проклятого кресла...
Недавно вернулся из Китая друг отца. По просьбе родителей он разыскал того врача и имел с ним беседу. Ехать без подготовки мама не хотела, боялась обмана. Деньги у нас были - от продажи квартиры, которую тетя перед смертью завещала маме. На семейном совете было решено: ехать!
***
И вот мы с мамой в Китае. Врач, похож на мумию, только с живыми яркими глазами и очень сильными руками. Массаж, упражнения, иглоукалывание. Все это мне делали и в том центре, но сейчас я чувствую разницу. Да, снова боль.... До обморока, до слез, до прокушенных губ. Но меня не испугать болью. Комплекс упражнений невероятно сложен. Только отработаешь одни движения, как врач без подготовки переводит на иной, более сложный уровень. Думаешь, все, хана, не справлюсь! Но стиснув зубы, снова делаешь невозможное, и оно как-то странно оказывается возможным.... После двух месяцев становится легче. У меня получится! Я верю!
Три месяца спустя
Вчера я почувствовал палец на правой ноге. Потом дело пошло быстрее. Теперь я чувствую ногу. И боль.... Но это уже мелочи. Потому что ноги шевелятся!
Еще месяц спустя
Первый шаг. Я думаю, астронавты на Луне не волновались больше, чем я.... Второй шаг. Третий. Я хожу!!!
Все свободное время занимаюсь китайским языком. За те несколько месяцев, что я здесь, вполне сносно понимаю и говорю. Врач в восторге. Теперь мы разговариваем с ним по-китайски, ура!
Домой я возвращаюсь все еще в инвалидном кресле, но это временно. Ежедневный комплекс упражнений такой, что даже врачи смотрят с ужасом. Но я хожу! Сначала потихоньку - по квартире. Потом начинаю выходить на улицу. В сопровождении родных, с палочкой, но - сам!
Мама хотела купить мне машину с ручным управлением, специально для инвалидов. Я отказался. Нет, не от машины. Тут я даже очень "за". Но инвалидка мне не нужна. Зачем покупать на несколько месяцев дорогую вещь, когда выздоровление идет полным ходом? Скоро я буду ходить без палочки. Да что там ходить! Бегать! Водить машину! Танцевать! ... Танцевать? Помню, читал книгу про летчика, который без ног, на протезах, научился танцевать, чтобы медицинская комиссия его сочла годным к полетам. Мне приходит в голову, что я тоже должен научиться.
Однажды мне приснилось, что я танцую. Правда, при этом я почему-то был девушкой...
***
Классические танцы, современные танцы.... Первое время чувствовал себя бревном на ножках. Потом как-то само собой стало получаться. Появился кураж, что ли? Никто и не догадывается, что два года назад я был прикован к постели, и врачи не давали мне шансов.
Как-то возвращаясь с танцев, столкнулся с компанией гопников. Спасло вмешательство полиции. Но я решил: надо научиться драться. С большой кодлой мне, конечно, не справиться, но защитить себя и свою девушку от одного-двух мерзавцев должен уметь каждый уважающий себя парень. Выбрал самбо. У дяди были знакомства в спортивной среде, он меня даже в детстве агитировал, но созрел я только сейчас. А вскоре втянулся, три месяца тренировок, - и вот - результат: третье место на турнире в честь Латышева. Не бог весть, какой рейтинговый турнир, но ребята, участвующие в нем занимались годами, а я - всего ничего.
Восстановился в универе. Дни заполнены до отказа. Учеба. Тренировки. Музыкальные занятия. Танцы. Готовлюсь к сессии, которую так и не сдал тогда. Моя старая группа уже закончила универ. Вокруг - новые лица, они, правда, меня помнят, я их - нет. Но это даже хорошо. Ничто не отвлекает от учебы. Студенческие развлечения - мимо, мимо...
***
С Ирой я познакомился на танцполе. Зажгли вместе так, что нам все аплодировали. Слово за слово, угостил девушку коктейлем. Но... к продолжению оказался не готов. Она разозлилась, обозвала импотентом. Но импотенции у меня нет, я проверял. Не скажу как, сами догадайтесь. Вообще-то, интерес я проявляю исключительно к противоположному полу. Парни мне не нравятся, хотя как-то раз приснилось, что я целуюсь с симпатичным азиатом. Может, я - гей? Бррр.... Всегда считал себя неисправимо гетеросексуальным, а тут - такой странный сон. Самое интересное, что в этом сне я опять был девушкой! Ее внешность мне кажется знакомой. Хотя глаза странные для азиатки. Синие. Она носит черный перстень, а я словно чувствую его на своем пальце. Как мы связаны с этой синеглазкой? Не знаю, у меня нет никаких объяснений. Научных. Все объяснения - из области паранормальных явлений. К счастью, подобные сны случаются редко, и посвящать в свои проблемы психолога не хочу. Да и невелика проблема! Сам справлюсь!
Кстати, девушкам я нравлюсь. Но... не получается. Начинается все замечательно: ласки, поцелуйчики... А дальше - боевая готовность - и словно кто-то переключает кнопочку в голове, выдавая строжайший запрет. Нельзя, неправильно, так не должно быть! Почему? - я не могу понять. Все же было нормально... А один раз вообще выскочило: что скажет онни? Какая онни? Нету у меня старшей сестры! Откуда она вообще взялась, эта онни? Может, все же посетить психолога?
***
А жизнь идет своим чередом. После восстановления в универе, я в новую общагу не поехал, остался дома на радость маме.
Снова стал играть с ребятами. Получается все лучше и лучше. Не только на синтезаторе, но и на гитаре. Говорят, я уже пробовал играть, а теперь вспомнил. Иногда снится, как я играю на Корге с самодельным дном. У меня крышка не родная, но сделана добротно, а ТО дно выглядит уж больно "фанерно".
По-прежнему изучаю языки. Мама говорит, что я и раньше был способным в этой области, но сейчас - что-то с чем-то! Полиглот! Кроме русского, английского, корейского, - немецкий, французский, итальянский, испанский. Ну, и японский до кучи. По произношению меня не отличают от жителя Осаки.
Я не пью. Во время болезни нельзя было. После - некогда. Вот и привык. Потом, когда с ребятами снова в группе оказался, попробовал - не понравилось. Поэтому и на вписки не ходил, отговаривался. Но однажды .... Была днюха у одногруппника Сани, подруга Саниной девушки оказалась симпатичной, как раз в моем вкусе. Я выпил больше обычного, и все получилось. Понравилось ли мне? Скорее да, чем нет. Но... Было в этом что-то неправильное. Таня осталась довольна, и мы после этого стали встречаться. Правда, встречались недолго: через пару месяцев наши отношения сошли на нет, Татка закатила мне парочку сцен, но вскоре утешилась с каким-то новым знакомым. После нее были и другие, однако чего-то мне не хватало. Это у кроликов просто: потряслись и разбежались. А людям нужно нечто большее, чем животное удовлетворение. Его-то я как раз получал, но ощущение неправильности происходящего не покидало, хотя и ослабло. Да еще мой азиатский друг, по-прежнему, появлялся во снах, будоража воображение. Впрочем, попробовать с мужиками меня не тянуло даже после этих снов. Тот азиат был единственным, а главное, - не реальным. А я в этих снах не был собой... Собственно, меня это беспокоило все меньше, чужая жизнь, подсмотренная сквозь замочную скважину снов, оставалась чужой и, скорее, удивляла, чем мешала.
Москва, 2018 год.
Как только я защитил диплом, за меня взялся военкомат. Странно, но я был не против службы, хотя все мне говорят, что раньше даже мысли такой не допускал. При первичном осмотре меня хотели направить в войска дяди Васи. Или в морскую пехоту. Ага, к "голубым драконам", подумалось мне, хотя причем тут морская пехота Кореи, я и сам не понял. Но когда врач увидел мою карту.... А потом я вкраце поведал про свои болячки.... Вообщем, почувствовал себя Мересьевым, который рассказывает инструктору после полета, что у него нет ног. Так что не пришлось послужить. Ну и ладушки. Не больно-то и хотелось.
Начал подрабатывать переводами, работал с корейскими, японскими делегациями, и, наконец-то, съездил в Корею. Причем, сначала в КНДР. А уж потом добрался до РК. Ощущения были странными, словно я вернулся на родину, хотя до этого Корея была мне совершенно незнакома. Побывал на Чеджу, влюбился в этот прекрасный остров, отчаянно захотел купить здесь дом,... увы, недостижимая мечта. Я, конечно, не бедный, но недвижимость на Чеджу стоит не меньше виллы на Рублевке. Курорт, однако...
Устроился в фирму, ведущую партнерское сопровождение азиатских компаний, торгующих с Россией. Проработав около года, перешел в офис АТЭС консультантом, затем - организатором встреч на высшем уровне. Потихоньку жизнь налаживалась, хотя говорить это о стране в целом я бы не стал. Наверху шел отчаянный дележ денег, а внизу каждый выживал, как мог. Я был еще в лучшем положении. Молод, здоров, (если не заглядывать в медицинскую карту), образован, с приличным доходом. Да, еще и со своей жилплощадью! Не без помощи родителей купил однокомнатную квартиру в новостройке. Мама разрывалась между диаметрально противоположными чувствами: удержать меня при себе и отпустить, чтобы я мог, наконец, встречаться с девушками и, в перспективе - жениться и завести детишек. Желание понянчить внуков перевесило, и я стал обладателем весьма приличной квартиры, с тренажерным залом на лоджии.
Вот только с внуками придется подождать. Женщины появляются в моей жизни, но не задерживаются. Им со мной хорошо. Мне с ними - не комфортно. Не могу объяснить, почему.
Наша группа давно распалась, и я продолжаю играть для себя. Сделал массу аранжировок на классику, немного пою сам, - на разных языках. Иногда импровизирую. Странные мелодии приходят в голову. Ни на что не похожие. Словно не из нашего мира.
Мне хорошо одному в холостяцкой квартире. Минимализм и уют в одном флаконе. Последняя пассия была дизайнером по интерьерам. Вложила душу, можно сказать, потому что планировала здесь жить со мной. Не сложилось, но обстановка мне нравится. И все же бывают дни, когда от одиночества и непонятных желаний хоть волком вой. Там, в зазеркалье снов, девушка, которой я ощущаю себя, тоже страдает. Рядом с ней есть парень, и он ей небезразличен. Пожалуй, она даже любит его, но.... В этих отношениях что-то неправильное. Как и у меня. Но ведь я не гей! Мужчины для меня - друзья, не более. Были подкаты некоторых представителей меньшинств, но желания не возникло. Никакого! Вежливо отказал. А одному, слишком настойчивому, который слов не понимал, так же вежливо набил морду, но, по-моему, он получил удовольствие, мазохист хренов!
Пробовал объяснить свои сны с помощью эзотерики и прочей нетрадиционной хрени. Вернее, одна моя знакомая, этой самой хренью увлеченная, попыталась дать хоть какое-то удобоваримое объяснение моим странным снам. Может, у нее и получилось бы, но уж слишком занудной оказалась девица, надоела вместе со всей своей философией. Я махнул рукой и просто продолжал жить, не парясь. Мало ли что кому снится. Сны - не мечты: воплощать их в жизнь не требуется.