Салливан с отчаянием смотрел на раскрытую калитку в ограде. До нее оставалось всего несколько шагов, но именно этих шагов он и не мог сделать: лимит на шаги был исчерпан.
"И зачем я сам ходил за последней кружкой? - подумал Салливан. - Не мог подождать официанта (кельнера)? Пьяная бравада!"
Оставаться на улице было нельзя: с минуты на минуту мог проехать полицейский патруль, а тогда, тогда...
Салливан застонал: ну почему н не согласился на сверхурочную работу? Тогда бы у него был лимит возвращений домой после полуночи, а уж он нашел бы возможность растянуть его!
Салливан непроизвольно вспомнил ряд уловок, позволяющих сэкономить несколько движений, урвать от рабочих действий немного для личного пользования. В их числе были и доска в заборе, благодаря которой дорога на работу сокращалась на несколько десятков шагов, и придуманная им самим - чем он особо гордился - расстановка оборудования, позволяющая экономить пару рабочих движений за смену.
Вообще-то число рабочих движений не регламентировалось, их всегда выдавалось в достаточном количестве, другое дело, что каждая операция была строго занормирована, и учет велся неукоснительно. Но всегда можно было оправдаться излишним рвением - особенно если немного перевыполнять норму, тогда на небольшой перерасход рабочих движений смотрели сквозь пальцы: мало ли - шаг влево, шаг вправо...
А на черном рынке их можно было обменять на домашние... если удастся пронести с работы, или даже на движения для отдыха - они ценились выше, но и стоили дороже.
Куда шли его рабочие движения с черного рынка, Салливан не интересовал-ся. Поговаривали, будто их используют повстанцы для производства своих штучек... Но, в конце концов, на это есть полиция, а если добропорядочный гражданин, повысив производительность собственного труда, и сэкономит несколько рабочих движений, в этом не было ничего страшного, на взгляд Салливана.
Он вспомнил и нож с несколькими лезвиями, позволяющими разрезать котлету сразу на несколько кусков...
"А аристократы, говорят, позволяют себе отрезать от бифштекса маленькие кусочки," - подумал Салливан.
Хмель еще не прошел, поэтому Салливана время от времени охватывало благодушное настроение. А до полуночи оставалось всего несколько минут.
Салливан задергался, пытаясь хоть как-то передвинуться к калитке.
"Рассказывал же этот старый черт! - вспомнил он. - Наблюдая как кантуют высокий шкаф, он будто бы открыл способ самокантовки. Никем не запатентованный и потому нерегламентируемый! Используя его, если движения кончаются и ты застываешь в неподвижности, можно, раскачавшись внутри себя, попеременно наклоняться то в одну, то в другую в сторону, и таким образом передвигаться, пусть и медленно..."
Вдали послышался шум полицейской машины. Салливан задергался из стороны в сторону, чуть не упал и вдруг, неожиданно для себя, прыгнул. Но не по направлению к калитке, а чуть в сторону.
"Тьфу! Да чего я мучаюсь-то! У меня же осталось несколько прыжков на двух ногах!"
Салливан совсем позабыл о такой экзотике: купил когда-то по случаю, для пикника на природе, по дешевке, в качестве розыгрыша. А теперь, смотри, пригодились! Сколько же их осталось-то?
Салливан прыгнул еще пару раз, и вновь застыл.
"Всего три! - Салливан чуть не застонал от досады. - Ну что стоило прикупить еще пару! Они не так уж много стоили!"
В начале улицы засветились автомобильные фары: полиция въехала в их квартал.
"Все, пропал! - подумал Салливан. - Теперь, теперь... Если бы я умел кувыркаться!" Правда, на асфальте проделывать такие трюки было рискованно, можно было и расшибиться, но при определенном навыке хороший кувырок мог бы его спасти. А если бы научиться катиться через голову, не останавливаясь, то...
Регламент на качения пока не установили и ими можно было пользоваться беспрепятственно.
Фары полицейского автомобиля замерли за несколько домов от дома Салливана. Хлопнула дверца.
"Должно быть, схватили и грузят какого-то несчастного! Сейчас и моя очередь... Ах, если бы я мог катиться! Стоп! Но ведь катиться можно не только вперед через голову, но и боком! Ура!"
Салливан упал на бок, слегка ударившись коленом и чуть больнее - локтем, и принялся перекатываться к калитке, глядя на приближающиеся автомобильные фары.
Ф-фух! Он успел! Машина едва подъехала к соседнему дому, как Салливан вкатился в калитку, подогнув ноги - вот и потребовались те несколько движений, которые он прихватил на работе, удачно спрятал и теперь принес домой, не соблазнившись обменять их на еще одну кружку пива.
"Тогда бы уж точно - конец," - подумал Салливан, захлопывая ногами калитку.
Все! Теперь он в безопасности. Или почти в безопасности. оставалось еще преодолеть расстояние от калитки до дома, но в окно уже выглядывала жена. Лицо ее выглядело озабоченным.
"Главное - не ползти!" - подумал Салливан. Переползание полицейские могли счесть отличительным признаком уголовного элемента, счесть его, Салливана, грабителем, пробирающимся в собственный дом, и открыть огонь без предупреждения! А этого бы Салливану не хотелось.
Ну ничего, в случае чего жена подтвердит, что он - ее муж. Если успеет.
Салливан знал, что жена также израсходовала месячный лимит движений вне дома, и потому не могла прийти ему на помощь - он доберется и сам.
Ничего, что полицейская машина остановилась у его калитки - частная собственность и жизнь неприкосновенна, офицер не имеет права войти. Пусть смотрит, пусть кусает локти.
Он даже не сможет поставить Салливана на учет - сегодня последний день месяца! А завтра отсчет лимитов начнется с нуля.
Перекатываясь по-прежнему, Салливан добрался до крыльца и вскарабкался на ступеньку. Недовольно хлопнула дверца отъезжающего автомобиля.
"Надо будет и эту ступеньку убрать, - подумал Салливан, - сделать пологий пандус от самой калитки. Но это потом..."
Жена открыла дверь, Салливан вкатился в дом и поднялся.
Ноги дрожали. Жена подала комплект домашних движений. Они обнялись.
- Сейчас пойду в душ... - прошептал Салливан.
- Я приготовила ужин, - прошептала жена.
- Ты у меня молодец, - сказал Салливан.
- У нас осталось в запасе несколько фрикций, - краснея, робко сказала жена, - я сэкономила... Может быть, устроим небольшую оргию?
И они устроили оргию.