Очень вкусный чай. Очень чёрный, очень душистый, очень горячий - исключительно правильный чай, чтобы хоть как-то взбодрить утро цвета овсянки на воде. Утро вывернутого наизнанку дня.
Я потянулась и прислушалась: дом постепенно наполнялся звуками. Над головой заскрипели половицы. Зашумела вода. Хлопнула дверь. Всхлипнули ступени лестницы. Пара щелчков в гостиной оттенили паузу перед голосом Майка Миллза:
I feel it in my fingers...
В такт мелодии - шаги в направлении кухни. Кухни, которую я так надеялась еще хоть на какое-то время оставить своей тихой вотчиной, убежищем, где никто не дергает за верёвочки, не задает вопросов и не ждёт ответов. Где можно спокойно сидеть, развалившись в кресле-качалке, пялиться в запотевшее от последнего весеннего заморозка окно и греть пузо горячей чашкой очень чёрного, очень душистого, очень горячего чая.
День обещался быть не из лучших. Я представила на минуту, что вот еще совсем немного, какие-то пара часов, и придется с содроганием втряхиваться в парадный свидетельский мундир, изображать из жиденьких волосёнок подобие причёски, накладывать на лицо боевую раскраску - Данила предупредил, что, как единственный представитель его исторической Родины, я должна быть на высоте. Данила, смешной, длиннорукий, длинноногий специалист по бактериям, пожирающим отходы химического производства, мой лучший друг еще со школы, в мановение ока получивший британский вид на жительство сразу же, как только местные власти увидели результаты его экспериментов с зелеными субстанциями, в данный момент незаконным образом дрыхнет под боком у своей избранницы. Парадоксальным образом Данилин клинический "ботанизм" пришелся по вкусу лихой британской журналистке со славянскими корнями, проводящей большую часть своей жизни то среди косовских то ли боевиков, то ли беженцев, то среди изгнанных отовсюду чешских цыган застрявших в лагерях по ту сторону Ла-Манша. А оставшуюся часть времени мирно дремлющей у камина с вязанием на коленях. Или у телевизора в объятиях Данилы, которые тот ловко навострился делить между ней и лэптопом.
Этот их вечно полусонный союз есть на самом деле ни что иное, как воплощение идеалов глобализации. На половину русский, на половину малоросский жених и получешская, полуаглицкая невеста, надумавшие сочетается законным браком в родовом поместье последней - просто идеальная заставка для рекламного ролика Евросоюза. И вот в этом-то поместье, которое на деле есть ни что иное, как обычный коттедж в деревеньке предков невесты на южной оконечности туманного Альбиона, милях в пятнадцати от Брайтона, я и коротаю мглистое весеннее утро, поскольку мне, стало быть, выпала почетная обязанность засвидетельствовать сей счастливый союз со стороны жениха. И для этого облачиться в мерзейшего фасона и цвета "приличное" платье - с фестончиками и невероятного размера фикусом на плече. Не, не с фикусом, разумеется, а с флёрдоранжем, но не в этом не суть. Суть в том, что мне розовое категорически не идёт, а уж в платье как таковом я, пожалуй, навечно создам у местных странно-искаженное представление о грации русских дам.
Шаги замерли на пороге.
- Morning, я не помешаю? Вы should be Лиза?
Ну да, ну да... Вот и свидетель со стороны невесты подтянулся, должен был ночью приехать из Оксфорда-да-да-да! Ну, так и есть - типично оксфордский расклад: Beckhem коротко стриженный, в очёчках a la Lennon, руки в карманах, стоит, покачивается с пяток на носки, разглядывает меня нахально. Подтянула колени повыше, натянула футболку пониже, и хмуро ему в ответ:
- Sure, а я, стало быть, имею честь лицезреть Mr. Garreth the Smart? Доброе утро, если оно, конечно, good...
Улыбнулся. Ох, чёрт, ну и smile. Интересно, где он её прячет. И как часто и кому её дарит.
- Рад познакомиться. Нам предстоит чертовски говённый day, похоже...
...И прочапал к столу, и налил себе большую, - ага! - чашку чая задом наперед: сначала молоко, потом заварка, и размешал, и уселся на край стола напротив...
- И не менее shitty вечер, как мне представляется. Ты хоть представляешь, что нам нужно делать? Я have no idea, как тут процедура устроена... А ты же всё же native...
- Не волнуйся, всё будет fine... Я буду with you...
И снова улыбнулся. И чашка, зажатая в побелевших от неизвестно откуда взявшегося напряжения пальцах, вздрогнула, и вздрогнули звуки в соседней комнате, и пошло по второму кругу:
I feel it in my fingers...
А потом Данила и Дана - именно так, ха-ха!! - долго объясняли, что к полудню подъедут родители, мы с ними поедем в церковь, а основные силы подтянутся позже, что мы должны там, в церкви, всё держать под контролем, а главное, я должна не забыть кольцо, - еще раз ха-ха, - нашли, кому доверить. Потом все поедем куда-то на холм, на какое-то меморабельное для Данов место, там помёрзнем слегка под дождиком и ветерком, пока молодые не насладятся воспоминаниями, а затем уже все коллективно завалимся в Duke of Wiston, то ли паб, то ли нечто рангом повыше, где и будем праздновать, пока ноги держат.
Так всё и пошло как по маслу, не считая того, что в церкви мне пришлось долго приводить в чувство разнервничавшуюся чешскую бабушку невесты, которая категорически отказывалась, памятуя о шестьдесят восьмом, верить, что её сокровище, её продвинутая внучка - дитя той самой "пражской весны",- всё же собирается связать свою судьбу с потенциальным оккупантом всего демократического мира. Но в какой-то момент мой напарник просто рявкнул ей прямо в ухо: Oh, just shut up, и добавил что-то по-чешски. И бабулька моментально затихла, в последствии лишь время от времени издавая протестующие всхлипы. Потом куда-то делась младшая сестра какого-то местного родственника, которая должна была то ли букет нести, то ли лепестками молодых осыпать. Меня отрядили на поиски, и я нашла её за церковью, где изобретательное дитё старательно приматывало проволочками белые цветочки от венка на сухие ветки кустарника. Понятия не имею, как у них там принято обращаться с детьми, но поскольку на слова ангельское создание не реагировало, а лишь швыряло в меня комьями земли, я просто сунула её под мышку, облетела, пока никто не видит церковный двор по периметру, и потом водрузила притихший шёлково-кружевной столбик с выпученными глазами у порога церкви. Надо признать, в дальнейшем она вела себя более чем прилично.
Ну, и, разумеется, в самый ответственный момент, я не могла найти кольцо. Поскольку дизайнер моей хламиды не предусмотрел карманов изначально, мне пришлось положить кольцо туда, куда русские женщины всегда кладут самое ценное, благо декольте позволяло. Ну, и оно, кольцо, там куда-то соскользнуло, перекатилось, завалилось... Короче вся церковь, затаив дыхание, бесконечно долго наблюдало за моими попытками разыскать что-то, - хоть что-то! - в районе груди. И когда мне уже казалось, что еще мгновение, и потолок обрушится от хохота и сгустившихся паров моего позора, Garreth the Smart сделал шаг по направлению ко мне, наклонился, и, подняв с пола искомое, протянул кольцо мне. Разумеется, с этой своей улыбочкой, от которой я приподнялась над полом на добрых десять сантиметров. Благо, никто не заметил.
Когда мы сфотографировались во всех возможных позах и сочетаниях на пороге церкви; когда мы облазили вдоль и поперек мерзкий мокрый холм; когда отгремели все тосты; когда все подарки были подарены и все желающие облобызали молодоженов, а также все прочие более ли менее вертикальные объекты; когда ансамбль перешел от обязательной программы к мелодиям на заказ, и когда я поняла, что если я сейчас же не покурю, то просто сдохну, кто-то положил мне руку на плечо и тихо спросил:
- Хочешь smoke?
С трудом протиснувшись сквозь танцующие пары всех доступных человеческому воображению ориентаций, мы выползли наружу и расположились на шаткой скамеечке у крыльца паба.. Стремительно синеющее небо дарило благую весть о том, что день всё же скоро закончится и мне, наконец, удастся стянуть с себя шёлковый кошмар, скинуть уродские шпильки
- Ты ведь чертовски tired, правда? Но ты держалась great...
- Ну да уж... Thanks тебе. Не дал мне completely опозориться.
- Нет, серьезно... Ты была просто fucking brilliant...
- Ты должно быть joking... Когда же это.. Это же просто тотальный bullshit... Ах, как Вы чудно выглядите.. Ах, я тоже так happy... Ах, безусловно это изумительный event... Тьфу. Кстати, ты что куришь?
- Я сам делаю cigarettes. Хочешь make и для тебя?
Он извлек из кармана пакет с табаком и ловко свернул две тоненькие сигаретки. Мы молча закурили. Молчать было очень уютно. Из помещения раздавались звуки какой-то древней слащавости про любоффь. Более чем уместно.
- А я обратил внимание, что ты совсем не drink ничего. Что так?
- Ни фига... Я очень даже drink. Уже надринькалась вполне. Мне этой дрянью пузырчатой начисто head сносит. Надо бы сменить тему на whiskey...
- Серьезно? А ты какие prefer?
- Да всё равно, по большому счету. Но вообще-то Dalwhinnie не плохо бы было отполировать этот horror...
Мой собеседник как-то ловко вдруг исчез, оставив меня одну в тихих буколических британских сумерках. Истошно запахло весенней травой, - казалось, что идёт невидимый, волшебный дождь, от которого как в ускоренной съемке сквозь влажную землю пробиваются сочные молодые ростки. И снова, как молния, сверкнула улыбка:
- Пойдём somewhere? Подальше от этого madness...
- А куда? Я далеко в этих monsters of shoes не уйду.
- А пойдём в church, а? Выпьем там спокойно, поговорим... Мы ведь совсем не знаем each other.
Что ж в церковь, так в церковь... Мы пересекли улицу, свернули за угол и вышли на площадь. Вечерний воздух всё еще пах свадьбой. Дверь церкви оказалась наглухо задраенной, и если честно, я ни капли не расстроилась. При всем моем специальном отношении к культам разного рода, распивать крепкие спиртные в компании малознакомых очкастых бритоголовых учёных под священными сводами всё же было бы чересчур. Но и глупо пялиться на запертую дверь, застыв на площади как две недоделанные фигурки со свадебного торта, было совсем не в кассу. Мы обошли церковь и вышли на старое деревенское кладбище. В дальней его части, под голыми ветвями старого дуба весьма соблазнительно темнела каменная скамейка. - чисто иллюстрация к раннему Байрону. Туда мы и устремились, попутно разглядывая даты на надгробных камнях: 1789, 1834, 1946, 1998... Бог ты мой, с такой историей под боком трудно не поверить в вечность общечеловеческих ценностей...
Усевшись на скамейку, я первым делом скинула туфли. Уж не знаю, что там отразилось на моем лице, но в следующий момент мой малознакомый теперь уже почти родственник перед Богом уже стоял передо мной на коленях и держал в руках мою правую ступню, изящного 10 размера. И массировал её. Нежно и уверенно. Мой возмущенный хрипо-всхлип запутался в дыхании, которое не то что спёрло, а просто-таки заперло к чёрту:
- Shit. Ты что, crazy?? Ты чего это???
- Ты ведь и вправду really устала. Я же вижу... Ты чуть с hill не навернулась, когда мы оттуда спускались. И в пабе постоянно лицом делала так, будто у тебя зубы болят...
- Ох, вы поглядите, какой наблюдательный... Но причем тут это... Что ты сейчас doing??
- Nothing, просто помогаю ближнему.
И он кивнул в сторону церкви. И не знаю, что тут было такого уж смешного, но хохотали мы так, что вспугнули двух горлиц, прикорнувших у нас над головой. Они возмущенно загукали, захлопали крыльями и, истерично покружив над нами, переместились куда-то, видимо в более спокойное место.
- Слушай, а мы drink будем, или мы просто мерзнуть сюда припёрлись?
- Ох, sorry, совсем забыл...
Она опять осветил окрестности самой невероятной из улыбок, виденных мной в сознательной части жизни. Встал с колен, галантно поклонившись, он извлек из одного кармана чуть початую бутылку виски, а из другого два стакана. Блин, видимо никакой он не англичанин... Или наше культурное влияние значительно активнее и существеннее, чем мы там, на одной шестой, себе это представляем?
Прежде чем разлить бодрящую жидкость по ёмкостям, Mr. Garreth the Smart вдруг как-то странно посмотрел на меня, скинул пиджак и накинул его мне на плечи. Мне внезапно захотелось завыть: "Сняла решительно-о-о-о...", но я взяла себя в руки и лишь что-то промявкала нечленораздельно.
К прохладным весенним запахам добавился терпкий тёплый запах вискарика. Мы чокнулись и выпили. Потом еще раз. И еще. И, разумеется, меня тут же понесло:
- Знаешь, у меня такое feeling, что сейчас ты положишь мне руку на колено, а потом, как в самом голимейшем из жэпэшных сюжетов, мы разыграем classical послесвадебною интермедию про перепихон свидетелей.
- Well... А ты уже решила, на какой из могил мы будем make love?
И он посмотрел на меня как-то слишком серьезно для такой удачной шутки. Но как ни странно, вместо того, чтоб перепачкаться в грязи, кувыркаясь между могил, мы почему-то начали рассказывать друг другу о детстве - таком разном и таком одинаковом, о родных городах - таких больших и таких далёких, о снах - таких странных и таких понятных.
- Дан говорил, что ты работаешь в library? Правда?
- Истинная truth. Работаю в детской библиотеке. Пишу reviews, выдаю книжки, устраиваю contests и праздники.
- Не скучно? И, наверное, не очень большие money?
- Да нет, мне нравится и мне хватает. А ты? Что за хрень ты в своем Оксфорде study?
- Да литературу восточно-европейскую преподаю. И потихоньку ваяю book про ранние готические манускрипты Чехии и Моравии.
- Ни фига себе... Cool. Не, правда, чертовски cool.
На том и порешили. И выпили еще. Совершенно наглухо стемнело. Мимо нас одна за другой проезжали машины нагулявшихся гостей. Проехала и серебристая крайслеровская карета новобрачных. Мы молча согласились с тем, что видимо мы зря уж так полностью забили на свои сегодняшние обязанности и пропустили торжественный миг разрезания торта и бросания букета, но как-то это было уже и не важно. Всего не переделаешь, а пропущенного не вернешь - народная английско-российская мудрость. Sic. Чокнулись. Выпили. Кроме того, Даны были настолько очевидно самодостаточны в новом статусе законного обладания друг другом, что нашего отсутствия наверняка не заметили. Возможно, лишь революционная чешская бабушка усмотрела в таком бегстве попытку заговора, но ведь и ей должна было достаться на этой свадьбе хоть какое-то запланированное удовольствие. И мы всё так же молча решили не лишать её такового. Мы лишь поплотнее придвинулись друг к другу и выпили еще.
- Странная штука wedding. У меня такое чувство, будто у меня перед глазами капкан захлопнулся, в котором остались зажатыми тушки друзей.
- Why? Они ведь вроде вполне счастливы. Ты ведь сама не married?
- No, слава Богу. А может и наоборот. А ты?
- Нет. Это сложно. Это чертовски difficult. Я знаю, так говорят все неудачники из тех, кому за тридцать и кто всё еще не у дел, без The Missis и выводка. Но ведь это на самом деле так. Как решить, что именно та, а не эта - твоя destiny? Как определить, что именно с той, а не этой ты хочешь просыпаться каждое утро на протяжении долгих years? Вы, женщины, об этом задумываетесь? Я не уверен. Вы всё бежите, бежите, run... Всё ловите бабочек, ловите... Как будто соревнуетесь, как будто пытаетесь друг друга обогнать... Или возраст... Я, конечно, понимаю, passion, и всё такое. Feelings, да. Были и у меня чувства. Как и у всех - были. Но как совместить чувства и responsibilities? Ответственность за кого-то, кроме себя, если ты и за себя еще не научился как следует отвечать? Что, если ты скажешь, сделаешь под влиянием этих самых чувств что-то, а это приведет к цепной reaction событий, над которыми ты не властен? Women, они моментально встраиваются в нашу жизнь. Это такое horrible чувство - когда ты вдруг обнаруживаешь, что ничего больше не решаешь, что она уже всё просчитала вперед. Причем ею может happen любая. И даже вовсе не та, о которой ты мечтал.
- Мечтал? Ты имеешь в виду dream?
- Ну да. Ты думаешь men не мечтают? Я вот помню свой сон... Он мне приснился очень давно. Знаешь, он на самом деле мне приснился в Russia. В train. Лет десять-пятнадцать назад, еще до вашего путча я был со спутниковской группой of students в Leningrad. И вот когда мы уже ехали обратно в Moscow, чтобы возвращаться домой, мне приснился amazing сон. Мне приснилось очень яркое, очень green утро в легкой вуали тумана. И из этого утра на меня смотрела young girl. Обыкновенная девушка, без особых примет, ordinary. Но что-то было в её взгляде, какая-то то ли мольба, то ли отчаяние, какая-то отрешенная доверчивость, почти sacrificial открытость... Какая-то абсолютная, женская, мне лишь адресованная истина, essence... Не знаю... Мне трудно объяснить... Это было так мимолетно... Fluid... Но почему-то я каждую свою новую girlfriend постоянно разглядываю на предмет наличия вот такого look. И не нахожу. Нахожу лишь стремление подчинить меня так или иначе заранее принятому ею решению: о sex ли, о пойдём смотреть movie ли, о тебе пора познакомиться с моими родителями... И я понимаю. Я точно знаю, что мне это не нужно, no. Что я, конечно, могу и в кино, и по сексу, и даже к родителям на чай, но после этого - ничего. Nothing. Я не нахожу в них моего L-word. Много чего нахожу, а его - нет.
- Может ты его просто не видишь? Или не хочешь to see? Может ты просто боишься? Мужчины так часто боятся того, чего хотят... Что избегают простого, явного, obvious... Или придумывают на пустом месте problems, которых нет. И загоняют ту, на самом деле единственную, которую долго, мучительно искали, в dead круг предубеждений. Современный world подарил нам всем столько возможностей, и среди всего прочего - возможность сравнивать. И мы всё сравниваем, и сравниваем, и compare. Упуская возможность остановиться и понять, нужен ли нам идеал, нужна ли эта icon, нужна ли нам эта погоня за мечтой...
- Нам?
- И нам, и вам... Everybody... Всем...
- То есть ты тоже? Right?
- Я не тоже. Я сама по себе. Моё L-word на месте. Оно во мне, inside. Я точно знаю, что оно у меня есть. Знаешь, это stupid, чертовски глупо говорить тебе, именно тебе, малознакомому и strange, об этом, но во мне действительно живёт Любовь. Её много. Её bloody много. И её становится всё больше и больше с каждым днём. Я собираю её по крупицам и сохраняю. Она держит меня на плаву alive. И я в ней живу. Мужчины проходят мимо меня. Passing by. Мужчины лишь останавливаются иногда, притормаживают, checking in, привлеченные этим светом, я знаю. Я их не держу. Я их не ищу, no. Я всего лишь дарю им отголосок этого света, этого hidden fire, который во мне - немного, briefly, издалека. Как маячок, как напоминание, как purpose. Мне кажется, это правильно - кто-то же должен поддерживать их, your веру в то, что L-word существует. И что не надо сдаваться, надо искать, надо go on. И тогда рано или поздно, каждый из них, из вас, обязательно найдёт такое же спрятанное, hidden, сбережённое до поры до времени, до него, до тебя - найдёт не просто в виде отблеска или shadow, а целиком и полностью, и только for you. Сам понимаешь, здесь дело не в сексе, здесь дело в другом, different. Хотя мне иногда и кажется, что живи я в средневековой Venice, то обязательно бы стала куртизанкой. Но в наше время это совсем другая game. По другим правилам. И знаешь, мне пленные не нужны. Patrol пленных не берёт.
- Разведка? Или та, что окопалась на самой последней линии defense в самой глубокой из траншей?..
- Ох, fuck off...
Он протянул руку, - я думала, он хочет налить еще виски. Он протянул руку, - я думала, он просто решил смахнуть с моего лица случайную каплю дождя. Он протянул руку, - я думала, может это просто тень горлицы мелькнула у меня перед глазами. Он протянул руку, - и где-то далеко-далеко ухнул паровозный гудок. Он протянул руку, - перелистнулись страницы книги о добре и зле. Он протянул руку, - пересыпался песок оттуда, где не было ничего, туда, где возможно всё... Он спросил, глядя мне прямо в глаза:
- Я могу просить... Я могу надеяться на miracle увидеть тебя в my room сегодня ночью?
Ночь сжалась в чёрный бильярдный шар и снова закатилась не в мою лузу.
- Ночью? Ты чего, сбрендил? Уже же почти morning... Да и зачем?
- Просто... Просто, чтобы ты была with me. Ничего более.
- What?
- Просто ты самая удивительная, самая charismatic женщина, которую я встречал в своей life. И я хочу быть with you.
- What??
- Я promise. Только чтобы побыть немного вместе. И всё будет так, как ты wish.
- Ну, если так, то больше всего я хочу sleep. И еще я хочу, чтобы ты был happy. И чтоб вот это вот graveyard безумие так и осталось только тем, чем оно было. Я никакая не amazing, ни какая не особенная, просто я Russian, просто spring и виски, просто мелодия с утра про то, что love is all around, просто совпадение, просто мы оба случайно lonely. Но это лишь a moment. А завтра всё это будет уже нашим past. Завтра этого всего уже не будет. Забудь. Period.
Завтра, когда поезд уже мчал меня по направлению к Лондону, телефон в сумочке пропиликал сообщение:
"Do you want me to call you?"
Мой короткий, быстрый ответ улетел куда-то в космос, а у меня перед глазами на фоне проносящихся за окном пейзажей встала давным-давно забытая, выжженная из памяти картинка.
Я не должна была тогда приезжать под Клин, на дачу к лучшей подруге. Я обещала приехать на день позже, сразу как вернусь из экспедиции. Но я задумала сюрприз. Сюрприз же и получила, обнаружив того, в ком хранилось моё слово на букву "Л", спокойно досматривающим утренний сон в объятиях самой верной и самой преданной. И я не помню, как я тогда оказалась на платформе и о чем думала, стоя у самого края и вслушиваясь в визгливый крик приближающегося скорого. Потом зазвенело, загрохотало, и красная махина не пронеслась мимо меня, а, почему-то подергиваясь, проползла, замедляя ход. И когда она уже почти остановилась, в тёмном, нечетком негативе окна передо мной проявились, застыли на мгновение и уплыли в будущее два широко распахнутых глаза в очках a la Lennon.