Аннотация: Долгая дорога через прошлое, к никому ненужной встрече.
Дорога несла "лексус" цвета воронова крыла вверх по серпантину. Плотное движение не давало автомобилю показать всю свою прыть и взлететь в гору, а потом, резво виляя по спирали, спуститься вниз. Постоянные подъёмы и спуски, разгон и торможение. О том, чтобы обогнать еле движущуюся фуру, не могло быть и речи, справа от машины за краем дороги падал обрыв. Где-то вдалеке внизу можно было различить верхушки ёлок, которые с этой высоты казались маленькими, словно выточенные умелым мастером игрушки. Слева практически отвесно поднималась обсыпавшаяся от времени скала, которая хищно скалилась огромными острыми валунами.
Преодолев поворот и выехав на прямой участок дороги, водитель фуры включил правый поворот, притормозил и перестроился чуть правее к краю, давая возможность обгона. Не дожидаясь повторного приглашения, кроссовер обогнул тягач справа и понёсся через сплошную по встречной полосе. Неожиданно дорога вильнула влево, за бок скалы, перекрывая водителю обзор.
- Не уверен, не обгоняй, - процедил молодой парень за рулём "лексуса", но понял, что уже поздно уходить назад за фуру, и надавил педаль газа до упора. Машина, вцепившись шинами в потресканный асфальт, рванулась, как пантера во время смертельного броска, и понеслась к повороту. Свет фар встречного тягача резанул по лобовому стеклу, сильный порыв ветра ударил автомобиль в бок, пытаясь сорвать его в пропасть. Водитель, доверяясь автоматике, чуть крутанул руль, и "лексус" выровнялся в своей полосе. Напряжение в салоне было настолько сильным, что казалось, ещё чуть-чуть и можно будет услышать треск разрывающихся нервов. За поворотом путешественников ждала дорожная развилка.
- А вот этого нам с тобой и не хватало, - пробубнил воитель себе под нос, останавливаясь на широком участке строящейся проезжей части. Бульдозеры и экскаваторы обустраивали объезд, не забыв перед этим сорвать покрытие с действующей трассы. На пятачке, делившем проезжую часть на два рукава, расположились строительные домики, нерабочая техника, и, как водится, машина ДПС.
Водитель кивнул пассажиру, сидевшему справа, остановил автомобиль, открыл дверь и выскочил наружу.
Разговор с полицейским проходил весьма дружелюбно. Представившись, дэпээсник попросил у парня документы, мельком глянул в них и что-то тихо сказал водителю на ухо, потом отдал честь, лихо крутнул палочкой и направился в свой "форд", незаметный среди куч щебня.
- Мент какой-то не в себе. Документы спрашивать не стал, спросил, куда едем, зачем. А потом пробормотал, чтобы я хорошо подумал, не стоит ли вернуться?
Пассажир внимательно посмотрел на собеседника и строгим голосом прокомментировал.
- Надышался выхлопными газами, глючит уже его, не обращай внимания. А зачем ты из машины выходишь? Вроде как не обязан или даже нельзя.
- По старой привычке, да и ноги трясутся. Блин, как я не заметил знак "крутой поворот", спасибо водилам, грамотно разъехались, один притормозил, а второй чуть скалу не цепанул. Это хорошо, что мы на "лексе" едем: он сам подруливает, когда надо, машину выправить помогает. Ещё бы немного мозгов ему, и говорить бы мог. Не зря, не зря я за тебя столько бабла отвесил. Жрёшь только ты - не в коня корм, а так не променяю ни на что.
Водитель нежно погладил ребристую оплётку руля и надавил педаль газа, чтобы разогнать своего "питомца" в крутой подъём.
- Интересно, а кто в большей безопасности: водитель фуры, у которой двигатель спереди, типа "Вольво", или как у "Скании", где кабина на движке стоит?
- Если бы мы въехали на такой скорости в "Сканию", то очутились бы точно в её полуприцепе, мне поверь. А вот "поцелуй" мы в морду "вольвака", то он бы просто нас тряпочкой вытер с радиатора и дальше поехал.
Через несколько минут справа показался белый мраморный постамент с росчерками дорог и точками населённых пунктов. Карта, освещённая восходящим солнцем, создавала впечатление магической скрижали. За ней дорога уходила вниз, в долину убранных полей, невысоких холмов и бездонного неба.
- Смотри, какая степь! - пассажир повёл рукой перед собой. - Ты видел вообще когда-нибудь такой простор?
Водитель пробежал взглядом по зеркалам, посмотрел в боковое окно и перевёл взгляд на брата.
- Знаешь, нет, как будто бы попал в другую страну. Так ярко, даже не знаю, свободно, что ли?
- Последний раз я здесь гонял на "Хароне", - пассажир мечтательно посмотрел на дорогу, произнеся слова так, словно вспоминал любимого друга.
- Ты самоубийца, - ответил водитель, покачав головой.
- Это сложно понять, Миша, если этого нет в крови. Для кого-то бейсджампинг, кому-то нравится нырять, ну а кто-то не может прожить и зимы без горных лыж.
- А в чём прикол?
- Представь себе, когда ты едешь, в какой-то миг кажется, что под тобой нет мотоцикла, ощущение такое, что ты рассекаешь ветер сам по себе. Потом проходит ещё немного времени, и ты пытаешься пропустить ветер сквозь себя, а через миг ты сам становишься ветром. Это незабываемо, тебе точно надо попробовать.
"Лексус" набрал крейсерскую скорость и, урча двигателем, оставлял за собой километровые столбики. Дорога лилась за горизонт прямой рекой, пологие холмы, которые она перечёркивала, давали практически полное ощущение того, что машина плывёт по приятному жёлтому морю скошенной пшеницы.
- Поля, смотри-ка, уже убрали.
- Да, скоро пустят пал.
- Что это такое?
- Это вроде когда поджигают ости, оставшиеся после злаков, но я не уверен. Видел однажды. Кажется, что вот это жёлтое море пожирает какая-то чёрная пакость, как нефтяное пятно. Так видится со стороны, дыму просто тьма!
- Так и что, никто не смотрит за этим?
- Вроде ходят то ли один, то ли два человека.
- С вёдрами?
- Нет-нет, тянут повозку с огромной бочкой воды, как бурлаки.
Тихий смех обоих наполнил салон весельем.
- Ты как себя сейчас чувствуешь, Даня? - водитель пристально посмотрел на пассажира, который ответил грустным взглядом.
- Всё под контролем, главное продержаться...
- Продержаться? - переспросил водитель.
Словно испугавшись того, что сказал, пассажир сделал отрицательный жест рукой и сказал:
- Неправильно выразился. Извини.
Михаил вспомнил тот день, когда ему позвонил брат, и его жизнь начала обратный отсчёт до беды.
Звонок поступил совсем не вовремя. Как раз он устраивал разнос своим подчинённым. Что за дебилы, умудрились перепутать бланки заказов. Теперь работа, которую нужно было сделать срочно, откладывалась, зато можно было загонять на стенд "камрюху", у которой хозяин только через месяц прилетит в город. Брат звонил долго и настойчиво. Обычно, как они договаривались, ждали три гудка, но в этот раз телефон звонил не переставая до тех пор, пока не включился автоответчик.
Мельком глянув на экран, Михаил сделал жест рукой, чтобы все оставались на местах, выбежал в коридор и плотно прикрыл за собой дверь.
Брат с больным желудком лежал в больнице, врачи часто звонили Мише и держали его в курсе: анализы, состояние, какие прогнозы, очередное перечисление средств. Звонков не было уже давно, в душе его начала теплиться надежда, что всё само собой разрулилось: Даня прошёл все процедуры, назначили лечение, и сейчас он услышит радостный голос брата. Он скажет, что его нужно срочно забрать на амбулаторное лечение, после пары месяцев которого Данил вернётся в строй. Михаил мысленно сбросил с себя все бумажные дела, отдав этот поток брату. А вообще, почему месяц, раз такие новости, то пусть уже из дома работает, дистанционно.
Миша собрался с мыслями, хихикнул и набрал номер.
- Привет, больной! Что, выписали? Когда можно забирать?
Голос на другом конце был немного вялым:
- Забирать можно, прямо сейчас.
- Ну, как всё прошло, мне что-то не звонили, что там купить надо? Лекарства, может быть, какое-нибудь спецсредство? Точно знаю, что нужен ноутбук.
- Ноутбук, - голос слегка повеселел.
- Ну да. А ты что подумал, будешь отсиживаться дома, а я тут пахать за двоих?
- Не-не-не, брат, мне нужно отлежаться, совсем немного, ты приезжай за мной. Отвези меня к ней, я очень хочу её увидеть.
Забрал брата Михаил уже собранного и одетого. Он не стал уточнять у врачей установленный ими диагноз, узнавать, какое назначено лечение и как скоро брат сможет вести полноценную жизнь. Дома поговорить не получилось, было видно, что Данил хотел отдохнуть, и он не стал ему мешать. А ещё брат тогда попросил его запланировать поездку к Соне на первые числа сентября.
Михаилу не давали покоя неприятные мысли. Он вспомнил тот разговор, и только сейчас начал что-то понимать. Нет, скорее принимать. Понял он это уже давно, просто сейчас пришла тоска оттого, что через несколько недель, дней, часов он останется на этой планете один. Щемящее чувство подбиралось к сердцу и готовилось схватить его в ледяные объятия.
Посмотрев на сильно постаревшего, когда-то грузного брата с обвисшей на щеках кожей и болезненными тёмно-коричневыми кругами под глазами, он спросил.
- Слушай, а это и правда так важно?
Данил перевёл взгляд на дорогу и еле слышно ответил:
- Да.
Подтвердив слова кивком головы, шумно вздохнул и, словно что-то вспоминая, повернулся к накачанному красавцу брату с рельефными мышцами. Он громко повторил:
- Да, это важно. Это нужно сделать не для кого-то, а только для меня. Мне нужен покой.
- Это как когда я водил тебя по местам, которые тебе снились, чтобы ты вспомнил их и уже никогда не видел их во сне? А сейчас ты хочешь забыть или вспомнить?
Данил ответил с улыбкой, которая, казалось, вызвала у него страшную боль. Он на миг потерял ясность взгляда, напрягся, сглатывая слюну, снова попытался улыбнуться и сказал:
- Да-да. Ты всё правильно понимаешь. Сейчас я хочу просто подумать и вспомнить. Тут проходило моё детство, когда меня забирали деды на месяц. А ты, как обычно, уезжал в свои лагеря. Вон теперь какой здоровый вымахал.
- Да, она открыла магазин одежды: сама модель, сама продавец.
- А ты уверен, что она захочет тебя видеть?
Вопрос был точно неуместным, но, чтобы справиться с ледяной рукой на сердце, нужно было спросить то, на что последовал бы очень пространный ответ.
Данил задумался, отбрасывая версии ответа, подбирая слова.
- Знаешь, Миш, а я ведь стал эгоистом.
- Что-то ты, брат, мне наливать начал!
- Нет, серьёзно, когда приходит время, ты понимаешь, что такое настоящие ценности...
- Слушай, Дань, прекрати, нам ещё рано понимать какие-то там ценности. Мы живы, а это главное.
- Да, - протяжно выдохнул пассажир, - живы, и это главное. Давай вернёмся к вопросу, ждёт или нет? Конечно же, нет. Знаешь, она никогда не любила сюрпризы. Вот и сейчас мы приедем, а она даже говорить не станет, молча закроет дверь и всё.
- Да ладно тебе, Дань. Всё так плохо у вас на самом деле? Ну, конечно же, вы расстались, с кем не бывает, но жизнь-то продолжается, колёсики, как говорится, крутятся. Думаешь, она до сих пор на тебя держит обиду?
- Десять лет мы жили душа в душу только для нас двоих, даже детей не стали заводить, чтобы отдавать друг другу себя. Она точно моя половинка, я счастливый человек, потому что нашёл её. Представь себе, десять лет счастья, до тех пор, пока я не узнал, что болен.
- Ты ей не сказал?
- Нет, и это, может быть, была моя самая большая ошибка. Я просто вышвырнул её из своей жизни. Она должна была жить, научиться жить без меня, ненавидеть меня, а не скорбеть. Я подарил ей боль предательства, но не оставил боль от утраты любимого человека.
Дорога начала уходить вправо, огибая высокую сопку. Небо касалось степи, горизонт рождал пухлые кучевые облака, которые, поднимаясь выше, рассыпались по небосводу белоснежными перьями. Машина рассекала густой, наполненный запахами разнотравья воздух, и сама становилась неотъемлемой частью дороги, нежно касаясь её колёсами.
- Я просто балдею, братан, от этих видов. Смотри-ка, обычно всегда болтаешь ты, а сейчас приходится мне за двоих языком работать.
- Так ты не напрягайся и помолчи немного.
- Молчать сейчас нельзя, можно залипнуть, и очнёмся уже в городе.
- Так мы с тобой летим сто восемьдесят, конечно, в городе будем скоро.
Данил повернул ручку громкости, и теперь в салоне растекалась "Эра". Песня, наполненная мотивами ватиканских песнопений, не добавляла радости, но зато словно отделяла душу от тела. Казалось, что невесомая субстанция, которую зовут душа, выходит из тела, оставляя только тоненькую ниточку, поднимается к потолку и крутится в каком-то своём, неповторимом танце.
Посреди степи яркой серебряной полосой засверкала водная гладь. Что-то вроде заводи реки или большого озера.
- Дань, давай заедем, искупаемся?
- А ты уверен, что там воды хватит? Только овечкам напиться, вон смотри, как раз отару на водопой гонят.
И действительно, на горизонте показалось разноцветное неровное пятно. Миша немного сбросил скорость, чтобы его разглядеть. И вправду, отара овец, а вон на лошадях чабаны, гонят стадо к водопою.
- Нам не смыть наших грехов, - глубокомысленно произнёс Михаил, провожая взглядом разноцветное море овец. - Посмотри, а что там? - он показал на скошенное поле с правой стороны от дороги, покрытое круглыми снопами, словно шерстяная кофта катышками.
- Валки, по-моему. Траву собирают в такие вот цилиндры, а потом транспортируют.
- Ты посмотри, какая красота! А, да, вон точно, трактора работают, в большой рулет стаскивают.
Вдалеке фермеры на двух тракторах и вправду собирали валки со всего поля в одну общую цепь.
- Интересно, как их будут вывозить.
- Слушай, Миш, а ты с Аней помирился, или как? Я давно её не видел.
Брат пожевал немного губами и сквозь зубы произнёс:
- Ты-то ведь, наверное, так ничего и не знаешь?
Данил удивлённо приподнял бровь.
- Я же застукал эту тварь. Помнишь у нас был поставщик, Гриша? Такой высокий, дрищеватый?
- Да, конечно. Он, по-моему, для КамАЗов детали таскал? Скидка у него была неплохая.
- Всё верно. П**дой скидка заработанная. Залила Аня тут телефон, не работает. Говорю ей, ничего страшного, купим новый. Она устроила мне истерику, что всё пропало, что фотки там ребёнка ушли, контакты, рецепты, ссылки - короче, вся жизнь. Я взял его и пошёл в мастерскую, ребята мне его почистили за час, завели, всё работает. А я возьми и попроси, чтобы телефон разлочили. Ты не подумай, не для того, чтобы в чём-то Аню уличить или что-то ещё. Просто хотел ранние фотки дочери увидеть, когда ещё в роддоме были. И что ты думаешь, приходит сообщение от Гриши. Что, мол, скучает и так далее. Потом фотку прислал, как скучает - с голым стоячим хером. Ну вот, пришёл домой, скандала не было, она молча собрала кое-какие вещи и ушла. Ребёнок у тёщи был. Вот и вся история. Я, конечно, пытался поговорить, образумить, вроде как со школы вместе. Она даже разговаривать не стала. Просто заблокировала везде, и все дела.
- Вы официально развелись? - Данил снова поморщился, залез правой рукой в карман куртки, достал стандарт каких-то таблеток и положил одну в рот. Потом закинул вверх голову, проглотил. Лицо вновь свело от боли, но он её подавил.
- Нет, какой там, вообще ни на контакт не идёт, нигде не могу найти.
- А любовник её?
- Что любовник, ну встретился я с ним, заехал в рыло, сам получил - вон, бровь мне рассёк, сука. Говорит, что тоже не хочет с ним общаться, вроде бы уехала за границу.
- Странно, а откуда деньги раскатывать?
- Да не знаю, может, копила?
- А может, и долю мастерской продала... - задумчиво произнёс брат.
- Да ну ты что? Она не могла нас так кинуть, тем более всё идёт как идёт. Работа, братан, прёт, вот поэтому-то ты мне и нужен.
- Мы всегда были нужны друг другу.
Миша снова окунулся в воспоминания. Ещё в детстве, когда начался разлад у родителей, они, как и все маленькие дети, считали в скандалах взрослых виноватыми себя. Папа и мама решили разделить детей. Младший оставался у мамы, а старшего Даню отец хотел забрать с собой в Америку. Однако Миша устроил такую истерику с голодовкой, с побегами и попыткой сброситься с пятиэтажного дома, что пришлось пересмотреть варианты дальнейшей жизни. Данил очень спокойно при разговоре с отцом объяснил, что останется с братом, и, даже если им нечего будет есть, то пойдёт воровать с братом и сядет с ним, они не разлей вода и потому всегда должны быть вместе. Импульсивность Миши и холодные доводы Данила сыграли свою роль. Ребята остались жить у мамы. Остались насовсем. Разговор за семейным столом навсегда оставил в памяти младшего зарубку - брат не сбежал в сытую жизнь, брат не бросил.
Что сказать, жилось им неважно, мать работала преподавателем на двух работах, не успевала порой накормить детей. Однако ребята справлялись со всеми домашними делами и помогали как могли. Мать часто наказывала их за такую помощь и всегда говорила, что нужно тратить своё время на учёбу, чтобы они выросли умными и были счастливы, ни в чём не нуждались. Они и учились: одного учила улица, а другого - книги.
Старший закончил экономический, ну а младший еле дожал техникум. Всю жизнь рука об руку. Открыли свой автосервис, мать нарадоваться не могла. Свадьба Миши и Ани, рождение прекрасной девчонки. А вот старший брат так и не обрёл семьи. Никто не мог украсть его сердце. Да, он никогда не оставался один, всегда кто-то был с ним рядом. Но своё сердце он хранил для одной - для той, к которой они ехали, чтобы обрадовать.
- Давай остановимся, я хочу подышать воздухом.
Михаил внимательно посмотрел на брата и ответил:
- Ну конечно. Я сам передохнуть хочу, да и сориентироваться надо, где взять заправку. Наш конь о-о-очень любит покушать.
Оба рассмеялись.
- Слушай, а болячка пошла тебе на пользу, - пошутил младший, - смотри-ка, на тебе одежда висит, ты сейчас точно около сотки весишь?
- Да, немного похудел, помнишь мои сто тридцать?
- Ну конечно помню, очень красивый и знатный мужчина был! Сейчас стал худой, но зато здоровый.
Данил снова отвёл взгляд в сторону, задумался.
Опять ледяная рука легла на сердце. Миша не мог задать прямой вопрос, не имел права. Эта поездка очень много значила для него и была сказочным путешествием в другую страну. Он никак не хотел, не мог разрушать то состояние, в котором находился. Умиротворение, то чувство, когда все вопросы кажутся неважными, а есть только здесь и сейчас.
Оставили машину на вершине холма, немного отошли в сторону и присели на траву.
- Слушай, а по-моему, это клубника, - сказал Данил, показывая на листочки под ногами.
- Ты что, клубника у матери росла на даче, совсем другая.
- Не клубника у неё растёт, а "виктория". Я помню, в детстве меня дед возил, мы собирали клубнику. Она чуть больше земляники и круглая, но запах, запах просто не сравним с "викторией".
- То есть "виктория" - это просто разновидность клубники, одомашненная, так сказать?
- Да, всё верно.
- Слушай, никогда не видел такого неба, вон, посмотри, за нами идёт дождь.
Михаил обернулся и увидел, что кучевые облака словно размазались кистью невидимого художника, они буквально сползали с неба на землю лёгкой дымкой.
- Как думаешь, нас догонит?
- Да нет, конечно, у нас же ярый степной конь.
По степи разнёсся хохот двух мужчин.
Они сидели и смотрели на дождь, пытавшийся их догнать, дышали свежайшим степным воздухом и размышляли каждый о своём.
- Нам пора, нужно успеть, - прошептал Данил и сделал попытку приподняться. Михаил тут же вскочил и взял его за ослабевшую руку.
- Миш, дай запить, - брат снова полез в карман ветровки за таблетками.
- Конечно, щас я помогу тебе дойти.
- Я сам дойду, принеси мне водички.
Михаил побежал к машине и не увидел, как Данил немного согнулся и выплюнул на траву сгусток крови. Потом выпрямился и утёр рот платком. Навстречу ему бегом возвращался брат с бутылкой негазированной воды.
- Держи, братуха.
- Ага, спасибо.
Ещё одна таблетка была выпита.
Старший брат немного постоял и твёрдой походкой пошёл к машине.
- Слушай, перед нами будет деревня, давай там и заправимся, ну и канистру ещё нальём, чтобы уже потом прямым ходом к любимой?
- Ты шофёр, только на твоё усмотрение, как скажешь, так и будет.
- Ты не голоден?
- Не-не. Диета, - улыбнулся брат, - а вот тебе я сделаю пару бутербродов.
Данил достал с заднего сиденья чёрный рюкзак с провизией и деловито начал доставать хлеб, масло, сыр, колбасу на колени.
- Давай поедем не спеша, пока я тебя буду кормить?
- Не вопрос, брат, идём только девяносто.
Первый бутерброд исчез, следом за ним второй.
- Никогда не видел, как всё кромсают вилкой, - засмеялся водитель.
- Ну, мы же с тобой предусмотрительные, со всем справились, всё купили, но вот что не взяли, так это нож. У нас есть варёные яйца, могу почистить.
- Ага, давай, только майонез не жалей.
- Господи, смотрю, как ты всё с этим майонезом лупишь, мне аж завидно становится.
Михаил хотел пошутить, мол, скоро и ты снова будешь есть всё подряд, но вспомнил о той холодной руке и осёкся.
Расправившись с парой варёных яиц, он указал на навигатор.
- Всё, какая-то деревня, вроде Вознесенка, сто процентов, там и заправимся.
Данил кивнул и прислонил голову к боковому стеклу, словно собираясь задремать.
- Ты мне, братуха, не спи, осталось совсем немного, а мне скучно.
- Хорошо, хорошо, как заправимся, ты меня толкни.
Заправка стояла на самом въезде в деревню. Не изменилась она ещё со времён коммунизма. Те же старые колонки со стрелочкой вместо цифрового табло. На одной было написано "80", на другой "92", а в отдалении стояла покосившаяся зелёная башенка с выцветшими буквами "ДТ"., Ни о каком асфальте не было и речи, всё засыпано гравием. Здание колонки в лучших традициях ретро было оборудовано огромным окном и жёлобом, в который нужно было класть деньги.
Михаил посмотрел на кассира и обомлел. Она была так похожа на их мать того времени, когда они ещё жили с отцом, что он выронил портмоне. Когда он подобрал его с земли, выпрямился и снова посмотрел на кассира, то ничего не изменилось. Женщина была всё так же похожа на маму, как будто бы они были близняшками.
- Девяносто второй, шестьдесят литров, и канистра - ещё двадцать.
Кассир улыбнулась точь-в-точь как мама и ответила маминым голосом:
- Конечно. Расчёт у нас наличными.
Он затаил дыхание. Мама умерла два года назад, с этим горем они справлялись с братом вдвоём. Как-то нелепо получилось: пришла с работы, прилегла, а на утро соседи сообщили, что мамы не стало. Тогда мир просто рассыпался карточным домиком. Маму похоронили на её родине, как она и просила. Братья месяц не выходили из запоя. Аня тогда тянула автосервис сама. Они жили у Дани. После сорока дней всё как рукой сняло. Снова закрутила жизнь, снова начались проблемы, решения вопросов, планы. Но его никогда не отпускало ощущение, что мама где-то рядом, смотрит, неслышно советует, грустит и радуется за своих сыновей.
Заправив бак и налив в канистру бензина, Михаил снова подошёл к окну за сдачей. В лотке лежали купюры и два леденца.
- Это вам, - прощебетала кассир, - ребята, будьте аккуратнее на дороге. Не спешите, всему своё время.
Он попятился и отошёл к машине. Сел на сиденье и уставился перед собой невидящим взглядом.
- С тобой всё в порядке? - сквозь зубы спросил брат.
- Да, - коротко ответил Миша и тронул машину вперёд, к выезду на трассу.
Полный бак и запасная канистра обещали путешествие в один конец без остановок.
- Мне предупредить Соню, что мы едем?
- Нет, не нужно, может, она не захочет меня видеть, и нам придётся топать назад.
- Да куда уж там. Встретитесь, объяснитесь. Опять же, нужно за цветами заехать, что-нибудь сладкого купить.
- Да-да, кстати, об этом я совсем позабыл. Конечно, не с пустыми же руками.
Перевалив через ещё один подъем, они увидели вдалеке город в степи, дорога к нему окаймлялась нечастыми лесными посадками, которые добавляли в ярко-жёлтый пейзаж интимные нотки зелёного. Появились автомобили. Что-то внутри толкало Мишу, и он начал спешить. Шахматил по дороге, нарушал скоростной режим, а когда устал от предупреждений навигатора, просто отключил звук. Он посмотрел на брата, тот словно бы пытался сдержать кашель. Смотрел пристально на дорогу, сжав кулаки.
- Мы всё успеем, братик.
Ледяные пальцы заставили сердце замереть. Уже не имело смысла играть в ту игру, которую он затеял, уже было всё ясно. И цель поездки, и состояние брата, и таблетки, и отказ есть, и много-много чего. Миша посмотрел своему страху в глаза. Теперь главное успеть. Отодвинуть холод в груди на второй план и успеть. Брат должен увидеть ту, которую ждал всю свою жизнь. Пусть он эгоист, пусть он сделает ей больно, но он обязан увидеть е ё. Пусть сгорит весь мир, но последнее желание брата - закон.
Михаил достал телефон и не обращая внимания на обгоняемые машины, набрал в поисковике: "Доставка букетов". Кликнул на первую ссылку, набрал номер.
Брат так и сидел, не изменив позы, только лишь прикрыл глаза.
- Здравствуйте, нужен букет, нужна коробка конфет или мягкая игрушка. Да, упакуйте, мы будем по адресу. Да сделайте быстрее. Сделайте через полчаса, я заплачу втрое. - Миша уже почти сорвался на крик: - Я сказал, что оплачу всё в тройном размере, хоть самолётом, или дайте мне координаты тех, кто сможет! Деньги уже перечисляю.
- Всё хорошо, братик, всё хорошо.
Они ворвались в город, и машина поехала медленнее. Казалось, что будет задержка на светофорах, однако ни один из них не сработал на красный, им предоставлялась зелёная улица. Данил расслабился, достал из-под ног бутылку воды и сделал маленький глоток.
- Не спеши, Миша, мы всё успеваем.
- Ну конечно мы с тобой всё успеем.
Навигатор, получив возможность громко говорить, вёл машину по узким уютным улочкам, которые скрывали ту единственную, которая была половинкой умирающего человека.
Город они пересекли за полчаса, машина доставки цветов стояла у двери в магазин.
Миша выпрыгнул из машины, чтобы открыть брату дверь, но тот уже вышел и приводил себя в порядок: отряхивался от крошек и расправлял неказисто висящую на костлявых плечах кофту.
- Щас, погоди, не спеши, - младший брат добежал до машины доставки, забрал букет полевых цветов и плюшевого медведя с коробкой шоколадных конфет.
- Держи.
Неожиданно крепко Данил взял подарки и направился к двери магазина.
Миша напряжённо ждал, понимая, что тот поступает неправильно, но он никак не мог винить Данила за эту встречу. Из-за стеклянной двери магазина внезапно донеслись крики и плач.
Соня рыдала, что-то кричала и сквозь стекло было видно, как она быстро жестикулировала. В лицо брата полетел букет, а медведь с конфетами, ударившись о витрину, рассыпал свой шоколадный груз. Данил стоял, опустив руки, пока Соня не распахнула двери и не выбросила на улицу букет и ни в чём не повинного медведя.
- Уйди, тварь! - кричала она вслед мужчине, который потемнел лицом и осунулся, стал словно меньше ростом.
- Ты, сука, испоганил мою жизнь, зачем я связалась с больной тварью? Какая же я была дура, что верила словам мужика, я потеряла с тобой свои лучшие годы, а на что? На то, чтобы ты припёрся ко мне и показал, что я сделала неправильный выбор? Сдохни уже быстрее, никого не мучай!
Дверь захлопнулась так, что Михаилу показалось, рухнет стеклянная стена магазина. Он подошёл к брату, приобнял его, взял ослабевающего с каждым шагом Данила под руку и повёл его к машине.
- Куда теперь? - спросил он глухим голосом.
- Братик, я так устал, давай просто поедем сквозь город, дай мне немного времени отдышаться. Я увидел её. Всё, это самое главное.
Они выехали на трассу. Теперь ехали медленно, позволяя машинам обгонять их. Двухполосная трасса была очень нежна к ним. Они снова окунулись в море степи, но уже не рассекали её, а словно качались на волнах курганов. Михаил открыл все окна, чтобы степной воздух омывал братьев, которые когда-то давно решили ни за что не расставаться. Данил откинул голову на подголовник и вроде бы задремал. Идиллию прервал телефон. Звонила Аня.
- Да, я слушаю тебя.
В трубке женщина, которую любил Михаил, объясняла, что он никчёмный отец и дерьмовый муж, рассказывала, что бумаги на развод ждут его на даче, что она с дочерью в их квартире со сменёнными замками. Она говорила о том, что до суда он не увидит ребёнка, и что он вынудил её продать свою долю конкурентам, а это треть бизнеса, что теперь придётся закрыть эту говённую контору, на которую Аня угробила десять лет жизни. Она не стеснялась в выражениях и отзывах о его брате, который своим лечением проделал дыру в бюджете фирмы, что если бы он был смелым человеком, то давно бы перерезал себе вены, а не тянул мёртвым грузом вниз семью младшего брата. Не забыла она и сказать о том, что мать, которая воспитала таких мудаков, должна была себе сделать перевязку труб ещё после первого, чтобы не родился второй брат и не испортил её жизнь.
Телефон вылетел в открытое окно.
Включилось радио, играла песня: "Дайте мне белые крылья, я утопаю в омуте..." Дорога снова стала прямой, исчезли холмы, машины, осталась только ровная степь, тишина и яркое слепящее солнце.
Миша протянул руку и пощупал пульс брата. Сердце его не отзывалось, а на грудь стекала с уголка губ тонкая струйка крови.
- Братик, мы с тобой скоро будем дома, я не брошу тебя.
В один миг словно выключили свет, и над степью повисла ночь. Бесконечное небо расцвело огромными звёздами, отражая дорогу Млечным путём, облака испуганно исчезли, отдав своё место луне. Она дышала тёплым светом на степь, ведя по дороге чёрный "лексус".
Миша улыбнулся и вдавил акселератор в пол, мотор послушно отозвался, и машина, словно ракета, понеслась вперёд. На душе у Михаила царило спокойствие. В голове играла любимая песня брата: "...Знаешь, я так соскучился..."и, казалось, можно было вот-вот взлететь.
Среди спокойствия степи и тёплого ночного ветра на асфальтовую полосу, пересекающую серые поля, выехал огромный тягач с вытянутой мордой. Водителя невозможно было различить за стеклом, да и не было там никого, это Михаил знал наверняка. Он выехал на встречную, посмотрел на брата и отпустил руль.