Знаете, о чём я думал, сидя в "пассажирском" кресле шерифа Рида? - Это был розыгрыш? Шутка? Я ни раз обернулся к помощнику шерифа (его сыну), чтобы прочитать на его лице гримасу, но, увы, человек, сидевший передо мной и правда оказался Ридом-старшим. Я бы даже сказал: Ридом-Мудаком-старшим.
Описать шерифа Верджлэнда можно было в двух не очень корректных словах - бесхребетная свинья... глупая бесхребетная свинья, к тому же возомнившая себя важной персоной. О нет, я не был предвзят! Сначала я даже пытался понять невнятные звуки, исходившие из кривого рта. Некомпетентность и безалаберность закона в участке заранее разочаровала меня в мэре города. На столе шерифа лежали очки, но даже невнимательный человек задумался бы над вопросом: "А налезут ли они на него?" Башка у Рида-старшего была знатная, скажу вам. Но сын его, вероятно, пошёл в мать или в далёких предков, имевших респектабельную внешность здорового человека.
Пока шериф Рид пытался ясно изложить свои мысли, я имел уникальную возможность изучить неопрятный стол (в особенности, огромную коробку с одним оставшимся нетронутым пончиком). Горы бумаг, папок, недоеденных завтраков - от этого могло затошнить неопытному зрителю. При виде "трона Ожиренья", мне стало жаль жителей Верджлэнда, ведь они доверяли свою безопасность существу, не имеющего никакого отношения к активным движениям (и не это считая того, что Рид находился на вершине правопорядка Верджлэнда). "Я просто обязан упомянуть его физиономию в книге, и даже если я захочу описать что-то более противное, то у меня не выйдет..." - смех про себя.
- ...Я долго искал зацепки... отправил людей прочёсывать лесопарк и дно Янг-Барда... - каждое предложение стоило шерифу ленивого вдоха. - Ничего - абсолютно.
- Сочувствую, - рявкнул я в нетерпении.
- Но тут миссис Галерус... буквально вчера вечером... приходит в наш участок и говорит, о том, что... о том, что...
Я терпеливо ждал, пока приступ кашля закончится, но - чёрт возьми - его лицо раздулось, словно красный воздушный шар! Тодд Рид совершенно спокойно реагировал на приступ отца, и мне тут же представилась древняя, как мир, картина - сын ждёт кончины старика, чтобы занять его место и расплыться следом в благородном жире...
- Боже! Позвать кого-нибудь, чтобы принесли воды? - я не сдержался.
Тодд Рид покачал головой, опираясь на стену плечом.
- Нет, сссэр! Премного благодарен... но о чём я говорил?
- Миссис Галерус пришла вчера в участок...
- Точно, - я сотрясался от смеха, а он продолжал выдавливать из себя слова. - Миссис Галерус заявила, что видела вас с балкона своего дома на окраине... около полуночи... плетущимся из проклятого лесопарка...
- И что?
- Вы станете... первым в очереди подозреваемых... если найдутся трупы. Заявляю открыто.
Я не верил своим ушам. Что за бред?! Две недели в сраном городке и уже влип в неприятности, не имея никакого понятия, что, на хрен, происходит! Я посмотрел на шерифа Рида с глубочайшим отвращением, на какое только был способен. Он хрякнул и размяк в своём кресле, любуясь моей растерянностью.
- Простите, шериф Рид, но... какого чёрта?! Я даже не имею понятия, о чьих детях идёт речь.
- Девочка, четырнадцать лет, - Гленна Роверстоун. Мальчик, четырнадцать лет, - Лерой Хаммер.
- Мне это ни о чём не говорит, - выдавил я в адрес Тодда Рида. - Но я также ясно, как и вы, вижу - они наверняка мертвы оба, либо один из них... Дождь подчистил следы, поэтому разобраться в этом деле в два раза сложнее. Один из подростков мог скатиться с уступа, провалиться в реку и свернуть шею, - могу предположить, что это мог быть Лерой Хаммер, мальчики менее внимательны. Ну а девочка могла испугаться, не решаясь вернуться обратно... Вам стоит напрячь мозги и всё-таки сделать что-то полезное.
- Как вы можете... быть таким... хладнокровным, - возмущённо промычал шериф.
- Это, мать вашу, наиболее вероятные факты!
Я понял, что дальше нельзя было срываться. Этот недотёпа мог запросто вписать в отчёт, что я при допросе вёл себя невменяемо. Шериф наверняка был бы счастлив побыстрее закрыть дело и продолжать пожирать бесплатные пончики. Я посчитал до пяти и выдохнул, затем продолжил отстаивать свою фактическую невиновность.
- Да. Я приезжий. Но моё имя, шериф, известно почти всей стране. Я - молодой писатель из Нью-Йорка, и уж поверьте, там - я не вызывал никаких подозрений, только безответное обожание своих читателей.
- Это так, я проверил, - за спиной послышался голос Тодда. - В нашем городке есть те, кто очень хорошо знакомы с вашей литературой.
- Сейчас я работаю над новой книгой в психиатрической клинике...
- В психиатрической клинике? Писатель? Работает?
О боже! Дай мне сил!
- Именно. Обычно, я занят литературой, связанной с ужасами и мистическими историями.
Шериф расплылся в отвратительной улыбке.
- С убийствами... и кровью.
- Я же сказал, ужасы, сэр. В ужасах всегда есть убийства, кровь...
- И секс, - рассмеялся Рид-младший.
- Бывает.
Шериф рявкнул, поперхнулся, попытался выпрямиться в своём кресле.
- Мой помощник проверит, действительно ли... вы проводите всё время в клинике...
Когда Рид-младший вышел за доказательствами, Рид-старший чуть не захрапел и не провалился в сон. Я злобно ударил по столу, и он подпрыгнул на месте, оглядываясь по сторонам.
- Кто-то стрелял!
- Это я.
- Вы стреляли?
- Да, нет же! - мне пришлось повторить удар. - Мне можно идти?
- Пока, да... - просопел толстобрюх.
- И вот, моя бабка сказывала...
Я не успел кивнуть таксисту, как меня окликнул старик с вонючим фургоном. Он помог мне в первый день - довёз до "Лайза". Стойкий запах протухшей рыбы так и не выветрился (кажется, его и не пытались искоренить). Старик с радостью объявил мне: "Наши пути вновь пересеклись не просто так!" Я кивнул и попросил довезти до клиники.
Он рассказывал старые байки, пропитанные ветхостью и надуманностью, но знаете - если бы не эти истории, старик не смог бы отдать дань своему прошлому. Ему доставляло удовольствие играть интонацией и посвящать меня в тёмные тайны маленького городка.
- ...что нечисть поселилась в этих краях задолго до появления первых жителей Верджлэнда. Моя бабка, а звали её Мидди, не любила ни землю, ни воду этих мест, уверяла, что перед тем, как взрастить урожай, нужно как следует помолиться и подержать в земле крест.
- В смысле, освятить?
- Нет, парень, - он покачал головой. - Все старожилы знают - освящают нетронутое злом, а метку божью - ставят на угодьях Сатаны, чтобы прогнать подальше... а наша земля давно прогнила. Мой отец был ещё мальчишкой, когда в Верджлэнде одну из самых красивых девушек уволокла в сарай демоническая сила. Несколько дней пытались вырвать дверь сарая и вытащить её оттуда, но только на седьмой день девчонка сама вышла, седая и напуганная до полусмерти. Она жаловалась Мидди, что демон уговаривал её выносить его ребёнка, но она не уступала и молилась. Нечисть сдалась, но прокляла девчонку на бездетность.
- Сейчас также всё плохо? - поинтересовался я.
- Годы спустя появился здесь первый проповедник. Он то и поставил метку божью. Вроде как всё сгладилось, но иногда зло протаскивает свои щупальца.
- Каким образом проповедник поставил метку?
- Всё ты хочешь знать, странник Лис, - старик цокнул языком. - Поставили церковь, и всё тихо-тихо наладилось... но земля всё ещё прогнившая, сухая.
- Может, дело в людях? - предположил я, заглядывая в туман за окном.
- Неместные также не верили, смеялись над городком, да только никто не осмеливался приехать в Верджлэнд и провести в наших краях хотя бы сутки...
Хотя я и не верил во все эти демонические извращения, о которых беспрестанно рассказывал престарелый внук Мидди, что-то в глубине моего сознания всколыхнулось от этих историй. Я достал из сумки блокнот и стал записывать. Мне нравилось просторечье, на котором говорил старик, - именно поэтому я записывал дословно, не избегая причудливых выражений типа "продымленная голова" или "страх, несравнимый с ужасом". Моя рука подпрыгивала от качки в ржавом пикапе, но я упорно размазывал чернила и подчёркивал строчки. Большими буквами я вывел слово "ПРОПОВЕДНИК".
- Зря... зря эти дети пошли в ту ночь в лес, - запричитал старик. - В другую ночь, всё могло бы обойтись. Но только не в ту.
Я оторвал глаза от страницы.
- Они не вернутся, - продолжил престарелый внук Мидди. - Чёрт возьми! Куда смотрели их родители? Ни один не вернётся в ТАКУЮ НОЧЬ из лесопарка! Ни один не вернётся.
- Я был в ту ночь в лесопарке, и, как видите, - всё в порядке.
Не знаю, что случилось с колымагой, но она дёрнулась вперёд - затем назад. Нас со стариком отбросило к сиденью. Я почесал ушибленный затылок.
- Ты как? - прохрипел старик, выбираясь из пикапа. - Корабль потерпел крушение.
Я выполз на дорогу и поплёлся за ним к капоту. Дым смешивался с густым туманом и улетучивался к верху. Такого явления я ещё не видел - в Нью-Йорке подобного точно не было. Клубы плотно скручивались у моих колен, а странные белые полосы прокручивались в воздухе, принимая исковерканные человеческие силуэты. Больше всего на свете мне хотелось убраться отсюда и поскорее - мне показалось, что кто-то шептал короткие слова: "ПЛАЧЬ", "ЛИЦО", "МУЖЧИНА", "СМЕРТЬ"... Видимо, истории внука Мидди произвели на меня сильное впечатление. Я быстро переключил внимание на тихо урчащую колымагу.
- У вас проблемы.
- Нет, - старик махнул рукой. - Такое случается иногда... тут кое-что подправить только...
Я быстро понял, что "подправить кое-что" было фактически невозможно, но старик упорно выворачивал "внутренности" машины. "Бедняга, - думал я с сожалением, - это корыто может взорваться в любой момент... предложу ему деньги позже..."
- Если вам не нужна моя помощь, то я попытаюсь пешком добраться до клиники.
- Тебе придётся пройти через кладбище сумасшедших, - проговорил старик, исчезая в клубах чёрного дыма. - Пройди через него быстро - не останавливаясь.
Я замешкался.
- Кладбище?
Старик закашлялся. Он меня не услышал.
Сумка мешала мне пробираться сквозь острые сучья растений. Каждый раз она оставалась на шаг позади меня. Кого угодно могло насмешить моё положение - если бы кто-то из моих товарищей в ассоциации писателей узнал, чем я сейчас занимаюсь, то меня тут же нарекли бы "упёртым до ненормальности".
В последний раз пришлось выдирать сумку, и тут я понял, что оказался у высоких мемориальных ворот. Старик был прав, чтобы выбраться на знакомую тропу, нужно было пройти кладбище по прямой... иначе пришлось бы вернуться в заросли и потратить много бессмысленного времени.
Я прошёл железные ворота и столкнулся с самым ужасающим кладбищем, которое когда-либо видел. Никакой аллеи и ровных рядов могил, только беспорядочно "разбросанные" одинакового размера надгробные плиты. Они внушали глубокую печаль, какую я никогда не испытывал. Серые каменные алтари и высеченные на них имена... я всматривался в каждое. Здесь действительно лежали останки умерших пациентов клиники, я понял это по небольшим буквам A, B, C, D, выбитых на обратной стороне. Корпуса.
Внезапно меня пробрал холод. Руки слегка побели, мне пришлось растирать их. Подогнув вверх воротник куртки, я прошёл дальше, приближаясь к небольшой церкви, в которой наверняка должен был быть священник. Я хотел поговорить с ним, задать вопросы, - меня удивило, что на плитах были выбиты лишь имена, но дата рождения и смерти не указывалась. Почему? До этого я был на кладбище два раза: после смерти Андреа со своей опекуншей и намного позже, в годовщину её смерти. Я знал, что на памятниках помимо имён, также высекались две даты и эпитафия - разве имелись исключения для пациентов психиатрической клиники?
Я попробовал расшатать двери, покрытые странной жёлтой слизью, но металлический замок говорил об обратном. Цепи неуступно звенели на изогнутых ручках, оплетая их словно змеи. Я решил, что никакого проповедника здесь не было и в помине (замок слегка подгнил, а деревянные брусья стали осыпаться на землю в той же слизи).
- Что делать?
Я ещё раз оглянулся на мраморные плиты - их медленно окутывал подозрительный хлопьевидный туман, пришедший из леса... он приполз той же дорогой, что и я, через металлические ворота. Я не на шутку испугался силуэтов, устремляющихся вверх. Они запускались к серому небе, словно самодельные торпеды. Чёрт! Нужно было убираться отсюда... и побыстрее! Я рванул в сторону клиники, быстро оббегая мраморные плиты и иногда врезаясь в них. Передо мной выросла металлическая ограда, удивительным образом преграждая мне путь к "Дому счастья..." посередине тропы, не заросшей травой. Какой дурак поставил преграду прямо на тропе и забыл вставить в неё калитку?! Спиной я ощущал холод, подбирающийся ко мне с тыла. Короткие слова, словно заклинание, проникали ко мне в голову и зарождали страх.
На секунду я подумал, что за мной пришла расплата, за все мои книги... Я перебросил сумку через ограду и полез вверх по изогнутым узорам. Паника схватила меня за горло, но я продолжал ползти. Когда мне удалось перенести ногу на другую сторону, я увидел, как церковь утопала в белых волнах... Я спустил ногу на землю и быстро отошёл от ограды, тяжело дыша и спиной отступая к клинике. Я почувствовал себя в безопасности, холод отпустил меня... но а как же старик?! Я даже не знал его имени - только надеялся, что он успел исправить свою колымагу до того, как туман сгустился.
Белые руки, похожие на крюки, пытались дотянуться до меня. Они продолжали взывать ко мне своими дурацкими шелестящими голосами.
- Какого хрена? - проговорил я, отступая всё дальше и дальше.
ЖИВОЙ ТУМАН пытался дотянуться до меня. Я слышал, как сотрясается старая железная ограда, но она всё-таки держалась.
- Чего ты ждёшь? - взвизгнул тонкий голосок. - Беги отсюда! Скорее!
Я сильно ухватился за сумку и помчался к клинике.
Снова белые коридоры... Страх и злость снедали меня изнутри. Я был готов испортить белоснежные стены собственной кровью, только чтобы насадить Кемпу. Быстрыми шагами и короткими приветствиями я избегал врачей - мне нужно было срочно попасть к Оливии Фоули в корпус B и убедиться, что с ней всё в порядке. Я оборачивался через каждые две минуты и выглядывал во все окна - туман исчез.
- Доброе утро! - я чуть не налетел на Мелани. - Ты куда-то спешишь?
- Доброе утро, - у меня не было времени с ней разговаривать, но я не должен был ей грубить. - Да. Я направляюсь в корпус B.
- Ищешь кого-то конкретного?
- Нет, - я соврал. - Хотел понаблюдать, сделать кое-какие записи.
Мелани недоверчиво заглянула мне в глаза, - я решил быстро сменить тему, пока она не навязалась со мной.
- Мелани, честно говоря, я хотел спросить у тебя кое-что.
- Да. Всё, что угодно, - она коснулась моей щеки и пробежала кончиками пальцев вниз к шее. - Это касается меня?
- Хм, - я медленно убрал её руку. - У клиники есть собственное кладбище?
Она вздрогнула. Клянусь, она вздрогнула! Её губы дёрнулись, но она не произнесла ни звука. Обычно, Мелани становилось хладнокровнее любого серьёзного мужчины. Она отвечала на все мои вопросы, касаемые клиники и доктора Флоренса, коротко и отдалённо, - это бесило меня...
Мелани вернула каменное выражение лица.
- Что ты там забыл?
- Машина, на которой меня подвозили, сломалась. Мне пришлось продолжать путь пешком, - это проблема? - я попытался состроить невинное выражение лица.
- Нет никакой проблемы, - отмахнулась секретарша. - Не у всех пациентов "Дома счастья..." есть родственники, некоторые отказываются принимать их обратно, а некоторым плевать так же, как и при жизни. Джонатану не оставалось ничего другого кроме, как найти место для погребения.
- А как же городское кладбище?
Мелани вздохнула.
- Жители были против. Они считают это место, мягко говоря...
- Подозрительным.
- И даже хуже. Ты спешил куда-то, кажется?
- Да.
Она временно потеряла ко мне интерес - я почувствовал это и поспешил убраться.
- Лис! - внезапно она окликнула меня. - Ты ничего не видел? Не слышал? Возможно, у тебя ещё есть вопросы?
Твою мать! Она что, умеет читать мысли?
- Нет. Я очень спешил.
- Надеюсь, не только ради пациентов.
Передо мной снова возник хрупкий силуэт Оливии. Она могла бесконечно не смотреть на меня и прятаться, но опечаленные лазурные глаза, обрамлённые пышными ресницами, застыли в моей памяти надолго. Мелани продолжала выжимать из меня что-то вроде "Только ради тебя я существую на свете!" - но она не могла этого услышать, и ни одна женщина не слышал подобной фразы от меня. Я улыбнулся, подошёл к ней и страстно поцеловал в губы.
- Этого достаточно? - спросил я, накручивая прядь её чёрных волос на палец.
- Конечно, нет, - прошептала Мелани мне в губы. - Я уже давно нормально не сплю, Лис... думаю о тебе каждую свободную минуту. Как хорошо было бы ощущать тебя... в себе. О, ты бы мог взять меня силой... Боже, я так тебя хочу...
- Знаешь, а ведь ты можешь ошибаться насчёт моих способностей в постели.
- Не обманывай меня, - шептала она на ухо. - Я всегда знаю, каков мой партнёр.
Она исчезла, словно сон, быстро удалившись на высоких шпильках.
Корпус B располагался в восточной части клиники. Я хорошо был знаком с этими коридорами - здесь обитал мой друг Сезар.
В комнате для отдыха почти никого не было. Обед давно прошёл и рановато для полдника... Вскоре до меня дошло! В это время могло быть только занятие с доктором. Сезар часто жаловался на совершенно бестолковые получасовые разговоры в кабинете доктора Хьюстон. Собиралась небольшая группа, около десяти человек. Я был убеждён, что Сезар и Оливия были на том занятии.
Я быстро, с помощью медсестёр уточнил местоположение кабинета доктора Хьюстон.
- Входите в правую дверь, - пояснил молодой человек в медицинской форме (видимо, практикант). - Она для стороннего наблюдения.
Я кивнул и зашёл в правую.
Под сторонним наблюдением подразумевалось огромное зеркало, занимавшее целую стену. Оно было двусторонним, то есть полностью отражало в одной комнате и было полностью прозрачным в другой.
- Доброе утро, Лис, - поздоровался доктор Флоренс, протягивая мне руку прежде, чем я успел понять, кого перед собой вижу. - Мы давно не виделись.
- Да, - согласился я, приглядываясь к его белому костюму и халату. - Я думал, вы работаете с пациентами из корпуса D.
- Но так как я владею всей клиникой, то имею право появляться и в других корпусах. Как видите, я не обделяю никого вниманием.
Я заглянул в прозрачный проём с вставленным стеклом. По другую сторону в такой же белой, но гораздо большей по площади комнате расположились люди. Они сидели по кругу, на одинаковом расстоянии друг от друга и смотрели в лицо женщины-доктора. Она, кажется, что-то объясняла им.
Среди общей массы я быстро отыскала белокурую девушку, единственную не заглядывавшую в лицо доктору Хьюстон. Она устало водила карандашом по бумаге на коленях. Ей было скучно слушать доктора в который раз (мне так показалось).
- Вы пришли ради кого-то особенного? - спросил Джонатан, приглаживая свои волосы.
- Я знаю некоторых людей в этой комнате.
- О, понимаю. Мне известны ваши дружеские взаимоотношения с Сезаром Руисом и Полом Лэнсом. Доктора даже утверждают, что ваше общение пошло мистеру Лэнсу на пользу.
- Он славный человек, - подтвердил я.
- Что не скажешь о мистере Руисе, - тон Флоренса был пренебрежительным. - Он тяжёлый человек, неподдающийся лечению.
Я взглянул через стекло и понял, что Сезар сидел к нам спиной, устало склонив голову на бок.
- Пару месяцев назад он пытался разбить стекло, швырнув в него стул. Доктор Хьюстон была счастлива, что никто больше не проявлял подобных действий, но всё же вспышки агрессии мистера Руиса носят циклический характер...
Меня не волновало состояние Сезара (я давно убедился в его пассивности к собственному психическому здоровью). Я, не уставая, наблюдал за внимательными неторопливыми движениями молодой девушки, единственной интересующей меня. Оливия вызывала в моём сознании не только вопросы, но и интригующие символы (как дерево, которое она нарисовала вчера утром). Я был уверен - она особенная.
-...но, думаю, пришло время включить звук.
Нажав кнопку на пульте, Флоренс обеспечил нам обоим слышимость. Я услышал голос доктора Хьюстон - она говорила что-то о внутреннем контроле и силе, которая этот контроль обеспечивает.
- А где стоит микрофон? - спросил я.
- Под стулом у каждого пациента, - ответил Флоренс.
Доктор Хьюстон тем временем потянулась к кипе белых папок на столе.
- Как обычно, сегодня мы начнём с новеньких, - добродушно объявила доктор. - Мисс Фоули, полагаю, ваша папка первая и это значит...
Оливия не обратила внимания - она продолжала рисовать.
- ... у вас есть шанс поделиться с друзьями успехами или неудачами. Каждый из нас будет рад послушать вас, мы поймём и поддержим. Новенькие среди нас ценятся.
- Мы похожи на умственно отсталых? - я узнал резкий голос Сезара. - Новичков в нашей группе не было уже несколько месяцев.
- Простите, - устало проговорила доктор Хьюстон. - Таковы правила. Мисс Фоули давно не присутствовала на групповых занятиях, поэтому её можно считать новичком, полагаю. Она не в курсе наших прогрессов.
- А я полагаю, что это всё дерьмо собачье! - выдохнул Сезар, закидывая ногу на ногу. - Бобби Нортон четыре дня не выдёргивал волосы из головы - это называется прогрессом? А! Точно! Теперь он выдёргивает их с пуза. Поздравляю, Бобби.
Бобби Нортон испуганно схватился за живот и опустил голову.
Меня рассмешили слова Сезара, но я не подал виду при докторе Флоренсе, потому что его лицо стало серьёзнее. Я видел, как доктор Хьюстон сняла очки и сосредоточенно отложила их в сторону.
- Полагаю, вас что-то беспокоит, мистер Руис, - её голос не выражал ничего, кроме доброжелательности.
- Всё прекрасно, кроме того, что я никогда отсюда не выйду. Мы все, друзья, не покинем это место!
Все, кроме Оливии и доктора Хьюстон, заёрзали на своих стульях.
- Это не так, - доктор покачала головой.
- Полагаете?
- Более чем.
- Тогда... - Сезар задумчиво приложил палец к подбородку. - Приведите пример. Кто-нибудь покидал "Дом счастья..."? Кстати, дурацкое название.
Последнюю фразу Сезар бросил через плечо, скорее всего, адресуя её Флоренсу.
- Такие пациенты, безусловно, есть, но я не могу распространять их имена. Это личная информация, мистер Руис.
- Конечно, - Сезар скрестил руки. - Они есть, - как Морган Зорх. Ребята, вы помните Моргана? Рыжий и слегка туповатый... Три недели назад паренёк просто испарился... припоминаете? Так вот, - Моргана перевели в корпус D, а после, две недели назад, вывезли из клиники в мешке для трупов. Теперь он свободнее нас всех, друзья! Скрестим пальцы, чтобы уйти также умиротворённо, как Морган Зорх!
Казалось, что шок и паника настигли каждого. Я придвинулся к стеклу ближе. "Пациент из 166 - Морган Зорх!" - врезалось мне в память.
- ...но есть и исключения! Только малышка Фоули, словно жучок, скачет из корпуса в корпус, из группы в группу. Странно, верно? Возможно, она посланец с того света или призрак. Белокурая малышка, ты снова выводишь те идиотские кляксы на бумаге? Почему тебя ещё не вывезли в мешке для трупов?
Оливия оставила свою работу и подняла голову. Она недоумённо смотрела сначала на Сезара, затем на доктора Хьюстон. Казалось, девушка вот-вот заплачет. Я покачал головой, желая дать хорошего пенка Сезару. В комнате поднялся хаос. Какая-то женщина сотрясалась на стуле, тревожно шепча: "Мы умрём! Мы умрём!"
Прежде чем Сезар продолжил свои издёвки, в кабинет ворвались санитары. Они за считанные секунды надели на Сезара смирительную рубашку. Когда крепкий санитар поднял бунтаря со стула, смеющегося и несопротивляющегося, я увидел его лицо. Оно было перекошено от злобы и ярости.
- Джонатан... - я, наконец, обернулся к Флоренсу, но не обнаружил его в комнате. Видимо, он быстро покинул меня, чтобы вызвать санитаров.
Доктор Хьюстон успокаивала оставшихся, уверяя пациентов, что с молодым человеком из 166 палаты всё было в порядке. "Он отправился на лечение в другое место, - повторяла она, - не было никакого мешка для трупов!"
Я заметил, как рядом со стеклом промчался светлый силуэт. Одно мгновение, дверь открылась и закрылась - это была Оливия. Мне пришлось выскочить вслед за ней.
- Оливия, - я перехватил её за руку раньше санитаров. - Успокойтесь! Это я, Лисандр. Вы помните меня?
Она слабо дёргалась в моих руках, редко поднимая на меня глаза. Я слегка наклонился так, чтобы Оливия могла понять то, что я ей прошепчу.
- Оливия, пожалуйста, посмотрите мне в глаза, - я видел, как она нехотя это сделала. - Отлично... послушайте, если вы сейчас же не успокоитесь и не перестанете дрожать, санитары так же, как и Сезара, свяжут вас и запрут в палате. Вы этого хотите?
Я чувствовал её напряжённость в своих руках - пришлось немного ослабить хватку. Девушка растерянно смотрела мне в глаза, вызывая в моём сердце искреннюю жалость. Она перестала вырываться, но отвела глаза в сторону. Лёгкий аромат лаванды кружил между нами.
- Я не желаю вам зла, - проговорил я также тихо. - Поэтому - послушайтесь.
- Сэр! - крикнул санитар. - Мисс нехорошо? Её проводить в комнату?
- Нет, она сама! - ответил я, медленно разжимая свои пальцы. Я был аккуратен, словно боялся обломать крылья бабочки.
Оливия, не раздумывая, ближе прижала рисунки и торопливо ушла.
Я узнал у санитаров, куда увели Сезара. Его наказали - я видел через небольшое отверстие в двери, как медсестра вколола ему бешеную дозу успокоительного.
- Вам лучше уйти, - посоветовала медсестра. - Когда его немного отпустит, то он обязательно уснёт.
Я кивнул, но ещё какое-то время стоял и смотрел. Сезар боролся изо всех сил, лёжа спиной к двери. Он кричал что-то о смерти, о клинике, а когда выдохся, то просто бормотал несуразные вещи. Несмотря ни на что, мне было искренне жаль Сезара, - он сломался.
Передо мной всплывали видения. Большая часть из них имела отношение к Оливии. Я второй раз заглянул ей в глаза, и второй раз испытал горечь жалости, неспособность помочь. Сезар обидел её, заставил других пациентов верить в то, что она была хуже их всех. Ни от кого ни разу в жизни я не чувствовал столько неприкрытого одиночества. Я думал обо всём этом, оставляя одиночную камеру Сезара... но вдруг я чуть в буквальном смысле не наступил на Салли, его временную подружку.
Салли забилась в угол стены и тихо всхлипывала, словно испуганный зверёк. Я присел рядом и попробовал успокоить её, но она стала дрожать ещё сильнее.
- Ты ничего не знаешь, - злобно ответила девушка. - Вам всем плевать на его чувства, только я забочусь о нём...
- Но он этого не ценит.
Зря я это сказал.
- Я знаю, - из её огромных глаз покатились крупные слезинки. - Сезар поймёт когда-нибудь.
- Прости, - я погладил её плечо. - Тебе не стоит здесь находиться. Медсестра сказала, что его не выпустят до завтрашнего вечера.
- Видимо, Сезар расстроился... поэтому это случилось.
Салли поднялась на ноги и прислонилась к стене. Я подумал, что то, о чём говорила любовница Сезара, относилось к приглашению на свадьбу... но она договорила.
- Мистера Лэнса выписали.
- Что?!
Я был шокирован.
- А ты не понял? - удивлённо проговорила Салли. - Его же не было на сегодняшнем занятии - впервые.
- Я не знал.
- Сезар очень сильно расстроился, мистер Лэнс ему ничего не сказал. Они были хорошими друзьями.
Говорят, что реакция выдаёт человека. Самые тёмные наши делишки способны всплыть со дна лишь при одном упоминании о них. Такому риску, в первую очередь, подвержены эмоциональные люди. Именно так доказывают ложь и признают виновных. Почему за Сезаром так внезапно пришли санитары? Почему доктор Флоренс так быстро исчез? Это можно было считать за реакцию?
Я задумался об это ни раз, мчась к башне Флоренса. Он наверняка скрылся там, в своей коллекции антиквариата. Я должен был быть уверен, что некий Морган Зорх не умер в день моего появления, что Сезар был всего лишь сумасшедшим с обострённым самолюбием, а Салли ошиблась - Лэнса-старшего не могли выписать, он был далёк от исцеления.
Дверь в башню была заперта. Я стучал до тех пор, пока изнутри не показалась Мелани. Она выглядела рассерженной, как и я.
- Он не сможет тебя принять.
- Ты ведь даже не спросила! - я шагнул вперёд, но Мелани продолжала закрывать собой вход.
- Лис, я ведь сказала...
Я видел лишь одно средство уговорить её...
- Послушай, пропустишь к Флоренсу, и я останусь у тебя - на всю ночь.
И оно не сработало.
- Да пошёл ты!
По ту сторону задвинулось несколько замков. Я был взбешён - мне отказали... два раза!
Меня тошнотворно злили секреты. Я решил, что за долгие годы сдержанности, мне полагалось поощрение - я собирался сделать кое-что неправильное и в какой-то степени аморальное. Немного поразмыслив, я решил брать башню штурмом... пришлось обогнуть её. Я имел небольшой опыт проникновения в чужое имущество, и это могло меня выручить.
С обратной стороны средневековой постройки я нащупал несколько выступающих камней. Причудливой змейкой они могли помочь мне забраться к окну. Я расковырял несколько булыжников, освободив их от мха и засохшей грязи. Вот для чего нужны были все эти занятия в спортзале и долгие часы пробежки, редкое употребление жирной пищи и нормированное употребление алкоголя, - с такой подготовкой я мог бы оказаться сверху в два счёта... но я не был подготовлен достаточно хорошо. Дважды нога соскользнула, и я сильно ушиб локоть. Стена сильно испачкала верхнюю одежду, но я всё равно полз к окну. Не знаю сколько времени это
Наконец у меня получилось зацепиться за выступ. Адреналин всколыхнул мой разум - я решил, что пойду до конца, поймают меня или нет. Я старался перемещаться как можно тише. Мои инстинкты заставляли тело двигаться медленнее, чтобы избежать ненужного столкновения. Это должно было случиться при любом раскладе, (учитывая, что стены изгибались по окружности) но спасли меня громкие голоса, доносившиеся из кабинета Джонатана Флоренса.
Я медленно подполз к полоске света и стал слушать.
- Успокойся, всё обошлось, - спокойно говорил Флоренс.
- Я очень хочу в это верить, - жалобно стонал женский голос - Мелани. - А ведь всё было так замечательно... так располагающе.
- Будь благоразумна. Всё обошлось.
- Ты так считаешь? Руис, этот противный мужлан, постоянно лезет не в своё дело и беспокоит пациентов. Ох! Я так сдерживаюсь!
- Успокойся, - повторил Флоренс. - Мы справимся... как и всегда.
Он явно отодвинул стул и подошёл к ней. Пауза. Я был готов поклясться - он её целовал.
- Ты ведь знаешь, - очень тихо сказала Мелани. - Я люблю тебя.
- Я знаю, - ответил Джонатан.
- А ты меня?
- А как же иначе? Я закрываю глаза на твои интрижки.
Она вздохнула.
- Связи. Закрываешь глаза на связи.
- В чём разница?
- Я никого не обнадёживаю и не обманываю. Я нуждаюсь в сексе, в эмоциях после него...
- Не объясняй. Я давно всё понял.
Новая пауза подтолкнула меня к мысли, что наступило время сваливать. Я никогда не подслушивал разговоры о личном - всё-таки это было неправильно.
- И больше не ревнуешь? Даже к писателю?
Тут я замер.
- Я давно тебя не ревную, тем более к мистеру Харту.
- Тебе даже не интересно, было ли у нас что-то с Лисандром?
- Мне показалось, что он не испытывает к тебе взаимной симпатии. Кажется, мистер Харт слишком озабочен своей книгой, и это, честно говоря, озадачивает меня...
- Общение с Руисом?
- Не только. Я надеялся, что к нам приедет помешанный фантаст, не имеющий никакого понятия о здравом смысле. Ты ведь сама посоветовала согласиться. Но писатель стал копать, Мелани.
Меня пробрала дрожь, и в этот момент я поклялся самому себе не подслушивать чужие разговоры. Тошнотворное чувство беспомощности всё ещё держало меня на месте - Флоренс обсуждал со своей любовницей её посторонние связи... и, возможно, будущую - со мной.
- Да, Лис своеобразный, - согласилась секретарша. - Но ты не прав - он хочет меня.
- Не думал, что когда-нибудь скажу подобное, но я жду, что ты сблизишься с ним. Тогда я буду уверен...
- В чём?
- В том, что он безобиден, милая. Я говорил с ним очень давно, и, знаешь, он понимал меня, соглашался со мной... задавал вопросы. Нет-нет, Лисандр не мог притворяться - я смотрел ему в глаза. Впервые за долгое время кто-то смог хотя бы издали прикоснуться к моему мировоззрению.
- Это обрадовало тебя?
- Испугало.
Они ещё долго говорили обо мне...
Я решил, что должен уносить ноги. Теперь я был уверен - Мелани, любовница Флоренса, действительно манипулировала людьми с помощью женских чар. Флоренс хотел подослать ко мне свою шпионку и распотрошить мою голову, чтобы быть уверенным... что я "безобиден".
Эта парочка напрочь отбила моё доверие: постоянная болтовня Сезара, внезапная выписка Лэнса-старшего, пациент из 166 палаты. Что-то здесь творилось! Я должен был выяснить что именно. Они боялись, что я могу узнать - и, значит, я должен был это сделать.
![[]](/img/t/trejd_m/wljublennyewbezumieilitragedijalisandraharta-5/11048629.jpg)