Все это началось примерно полтора года назад. Это было обычное майское утро. Накануне вечером мы отмечали день рождения нашего Дума. Я думаю, вы сейчас догадались, что предстало перед глазами Флаке, самого трезвого из нас, когда тот проснулся. Если нет, то представьте пятерых - нет, точнее, четверых (Рихард в тот день был в Америке и записывал новый альбом с Emigrate) храпящих пьяных немецких мужиков, разлегшихся в разных углах раздолбанной квартиры. Зрелище не для слабонервных, если честно. Но дальше произошло событие, еще сильнее шокировавшее бедного Доктора и не только его: где-то неподалеку взорвалась одна из первых брошенных американцами бомб.
Меня пробудил упавший на голову большой кусок штукатурки. Из-под гор мусора послышались пьяные голоса, матом просившие немедленных объяснений. Я поднялся, но вдруг, второй, возможно, еще большей силы взрыв вражеского снаряда качнул землю. Густой дым заполнил всю квартиру.
- На выход! На выход! Быстрее! - послышались какие-то странные незнакомые голоса из коридора.
С каждой секундой моя голова тяжелела, словно наливалась свинцом. Я снова предпринял попытку встать, но не смог - тело не слушалось больше, ноги стали ватными. Сознание меркло, перед глазами дымка.
- Скорее! Помогите мне вытащить его отсюда! - сквозь звон в ушах услышал я резкий голос где-то рядом и окончательно отрубился.
...Я не знаю, сколько времени я пробыл в отключке и что со мной происходило в это время, но проснулся уже на каком-то чердаке, может, мансарде. Рядом со мной сидел Флаке и изучал газету. Я шевельнулся, и Лоренц тут же посмотрел на меня.
- Наконец-то! Ребята, он очнулся! - Флаке явно был очень этому рад. - Тилль, ну как ты?
- Немного башка трещит и спина побаливает, а так все вроде нормально, - я приподнялся на подушках и осмотрелся.
В помещении, где мы находились, было относительно чисто, особенно для чердака: возле стен стояло еще шесть старых раскладных кроватей, напротив заколоченного окна стояли длинный стол и семь стульев. За столом сидели Олли, Пауль, Деро и Михаэль. Шнайдер наблюдал за чем-то в окно.
- Флаке, а где мы вообще?
- Мы сейчас в Марклеберге, Тилль, в безопасности, правда, весьма и весьма относительной. Йозеф, думает, что они не станут искать нас по старым разрушенным чердакам. Я же, наоборот, считаю, что по таким местам нас и будут искать.
- Стоп, а что здесь, собственно, вообще происходит и что происходило тогда?
В ответ Флаке лишь дал мне газету и указал на колонку, заголовок которой гласил: "Третья мировая набирает обороты: Германия перешла на сторону России, американцы - в ярости".
Я стал внимательно читать статью:
"Позавчера нам стало известно, что А. Меркель приняла решение принять сторону России и вместе с Англией, Францией и Финляндией вступить в СААВ (Союз Антиамериканского Вмешательства), что не сильно понравилось американцам. Накануне утром они разбомбили Лейпциг и еще несколько близлежащих поселений. Сегодня утром они высадили более десяти тысяч солдат возле Нюрнберга и еще около двадцати близ Мюнхена..."
- А Рихард? Что он?
- Он не звонил и на наши звонки не отвечает, - Флаке поправил очки.
- Эй, всем привет,- из открывшегося, незамеченного мной раннее, люка возник молодой парень, лет двадцати с лишним, с длинными высветленными дредами на голове. Он напоминал мне Шолле*. - У меня кое-что с собой! Думаю, вы жутко проголодались! Герр Райн, герр Шнайдер, помогите мне с сумками! О! Герр Линдеманн! Вы уже очнулись? Как вы?
- Это Йозеф - представил мне его Флаке. - Он - глава партизанского общества, в которое мы попали.
- Здравствуй. Вроде нормально, спасибо, что поинтересовался! - я попытался сохранять остатки вежливости при разговоре с ним. - Партизанское общество? Что за..?!
- Сопротивление, назовем его так, - Йозеф присел на кровать. - Наша основная задача мешать америкосам: подрывать их поезда, тащить оружие при любой возможности и так далее.
- Эй, вы! Хрена сидите? Завтрак стынет! - Шнай был не в духе и орал громче, чем обычно Рих.
- Тебе помочь?
- Не надо, Флаке, я и сам могу.
На завтрак у нас было нечто, отдаленно напоминающее овсянку. Шнай готовить не умеет, но, похоже, все хорошо проголодались, и через пару минут тарелки были пусты. Шнай снова отошел к окну и продолжил своё наблюдение за движением на улице. Я взял стул и сел рядом с его "постом". Тем временем Йозеф разобрал еще одну кровать и достал черную акустическую гитару. Он начал тихо наигрывать Los. Пауль и Олли с грустью и небольшой завистью посмотрели на него.
- Ну что же ты такое делаешь? - Пауль аж подпрыгнул от того, как парень залажал в конце. - Дай сюда, - он выхватил гитару. - Смотри и учись.
Ландерс начал быстро перебирать струны, а молодой человек стал неотрывно следить за каждым его движением. Я запел, а Шнай, едва скрывая улыбку, отвернулся и забарабанил ложками по ветхому подоконнику. Это был один из тех немногих моментов из жизни в убежище, о которых мне приятно теперь вспомнить.
- А, кстати, - сказал Йозеф когда мы окончили, - мой напарник Себастьян должен скоро подойти, он говорил, что пришла миссия из главного штаба. Ладно, пойду прогуляюсь.
Комментарий к части:
*Практически во всех командах, где Рихард играл до Rammstein, его знали под псевдонимом Шолле. Его любимыми прическами в то время были длинные высветленные дрэды или стрижка со светлым мелированием, которую дополнял длинный хвост на затылке.