Тоскин Николай Валерьевич : другие произведения.

Близнецы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О вреде и пользе чрезмерного увлечения компьютерными играми. Для тех кто любит читать о "Наших там"

  БЛИЗНЕЦЫ
  
  "- Ну что, братаны, зайдете за диском? Новые уровни Косы - американские "зеленые береты" в горах Кавказа.
  - Нет, Серый, нам такое не нужно...
  - А, ну да! Вы ж, типа, только за русских. Ты, Леха, все летаешь, а Санек - ползает. Ни графики, ни бонусов, короче полный от...
  Серый вовремя заткнулся, заметив как угрожающе придвинулись к нему близнецы. Он уже не в первый раз получал от них. Не за пренебрежение к играм, а именно за такой тон о русских солдатах. Это вызывало у него удивление, ведь в их компании "золотой молодежи" оба парня считались крутыми перцами, в двадцать лет и по машине есть и сами крутятся в отличие от большинства, деньгу зашибают нехилую. Вот только компьютерными интересами отличаются. И убеждениями. Для Серого и большинства его окружения история России началась с того момента, когда отцы смогли "заработать" первые серьезные деньги.
  У Фокиных же отношение к этому вопросу было другое. Мелкими они затаив дыхание, слушали скупые рассказы деда, летчика-штурмовика, комиссованного по ранению в 44-м. И рассматривали фотографии его брата, не вернувшегося с войны танкиста. Мечтали стать военными, но все это сопровождалось категорическим сопротивлением матери, которая сделала все от нее зависящее, что бы "выбить эту дурь у них из головы" и не пустить их в армию. Отец, сам отслуживший, успевший захватить Афган, слишком сильно любил мать, да и дети были поздние. Поэтому в армию братья Фокины не попали. И остались для них страйкбол временами и компьютерные сражения. Благо, что компьютеры были и каждого и безлимитный итернет тоже.
  А нас позвали поиграться,
  В стрельбе из танков по мишеням.
  И я пошел. Простите, братцы,
  Мне б надо надавать по шее..
  Леха готовился к сегодняшнему вечеру серьезно. Проверил и комп и джойстик, немного погонял "Штурмовик", что бы войти в кураж. Сегодня у его эскадрильи был принципиальный вылет: недавно командир группы заспорил с немецким коллегой, который довольно пренебрежительно отозвался о морском применении Илов, доказывая, что против "стодесятых" они не плясали. Слово за слово, команды подключились... Ну и решили это дело проверить, создали карту Балтийского моря, пол которой ползет караван в несколько судов, немцы на своих шести "стодесятых" его прикрывают", ну а шестерка "Ильюшиных" - пытается потопить чего нибудь. С барского плеча и для достоверности сами немцы настояли на четырех краснозвездных ботах-истребителях в прикрытие штурмовикам...
  Брат Сашка, поначалу подтрунивавший над увлечением Алексея, вскоре и сам увлекся симуляторами. Только в отличие от него и продолжая семейную традицию, подался в "танкисты". Ему и по жизни нравилось возиться с железом и машинами. И в виртуале он стал яростным поклонником русского танкового "железа". Услышав недавно о предстоящей баталии в воздухе Санек и сам загорелся попробовать бой с немцем. Не с немецким танком в игре, а сразиться с таким же фанатом, только "панцером". Благо возможности интернета и куча разных симуляторов уже позволяла окунуться в игру. Поиск противника не занял у него много времени. Вот только биться им пришлось один на один, скептиков оказалось слишком уж много. Тем более, что в азарте Сашка предложил довольно солидное денежное пари. На то что Т-34 справится с "Пантерой". Один на один.
  
  "Мы занялись любимым делом,
  Встав утром с правильной ноги.
  Он выбрал место за прицелом,
  А я залез за рычаги...
  Кто выживет - тот будет правым
  Свобода, просто хохочи
  И началась у нас забава,
  Он лупит в лоб, а мы - молчим"
  
  Лешка шел ведущим второй пары, все ж таки большой опыт в виртуальных полетах и стаж в эскадрилье дает о себе знать. Впрочем, как и хорошие мощности компа, который обеспеченный парень мог себе позволить. Погоду выбрали пасмурную, что б все "как в жизни", тем более, что и за окном начиналась гроза, ну и условия тоже, никаких маркеров и подсветок. Внимательно вглядываясь в монитор и нацепив на уши наушники, он напряженно всматривался в обрывки надвигающихся облаков, пытаясь угадать тактику немецкой группы
  
  "Забыло небо то, что есть цвет голубой на свете.
  Наверно, нами движет месть. Мы душим гадов этих!"
  
  Им удалось подобраться почти к самому конвою, впереди были уже видны "усы" разрезаемой воды. "Проспали" удовлетворенно подумал Лешка и в этот момент раздался компьютерный голос бота истребителя: "Я первый, черт! Уберите его с моего хвоста", который тут же поддержал Мишка, Лешкин стрелок: "Леха, слева на 9 часов, пара из облаков на крайних заходят". Пока Лешка судорожно переключал кнопки видоискателя, оживления добавил Серега, ведомый командира: "Пара, в лоб заходит. Леха, твои!!"
  
  "Под плоскостями дым и чад, колонна танков прет.
  Фашисты в рации кричат: "Всем ахтунг! Шварце тодт!
  В пике глубокое вхожу, смертям двум не бывать!
  Я вам сейчас всем покажу,
  Я вам сейчас всем покажу,
  Такую вашу мать!"
  
  Лешка только и успел пожалеть, что свои эресы ему в транспорт не всадить., задирая нос штурмовика и нажимая на гашетку джойстика навстречу мессеру, у которого начали мигать огоньками шесть передних огневых точек. Две виртуальные машины мчались навстречу друг другу, плюя огнем, целых две долгих секунды. В жизни ребята за джойстиками компов, находящихся за тысячу километров друг от друга вряд ли бы рискнули пойти на такое, хотя кто знает... А здесь, пусть смерти нет и можно бу дет и перегрузиться и попробовать вновь. Но адреналин бил в кровь "не по деццки". Леха успел порадоваться, когда крыло "стодесятого" вдруг переломилось, тяжелый истребитель крутануло так, как никогда не может быть в реале, раздался жуткий грохот и темнота на экране... Лешка от неожиданности отпрянул от монитора, продолжая крепко держать ручку управления и с удивлением ощутив небывалую ранее и очень ощутимую тряску самолета...
  Александр Фокин тащился. В прямом и переносном смысле. Он - от ощущений и графики, который позволял достичь новый процессор компа, а его виртуальный танк - взревывая дизелем и погромыхивая, двигался к опушке рощи, за которой располагался "наш" передний край. За полем была такая же роща, в которой так же медленно двигался его визави. "Давай, Отто, посмотрим, что ты за снайпер". Сашка довольно много знал о танках и отдавал отчет, что шансов у него немного. Играют они как в жизни, ну а без внезапности, массовости и удачи, шансов больше у того парня из Оснабрюка. "Ну ничего, в крайняк, перекину ему штуку евреев и реванша потребую. Не жизнь же проигрываю", усмехнулся он. За окном его комнаты все сильнее гремела, приближаясь, гроза. В симуляторе Сашка был за всех, и за мехвода и за наводчика с командиром. Пока приходилось рулить, внимательно вглядываясь в противоположный край рощи в надежде засечь эту чертову "пантеру" первым и успеть у к ней развернуться лбом. Лобовой проекцией, как любил он поправлять брата. Ну а потом - газ до упора и вперед! Авось Отто промажет и сам успею к нему подобраться, ну а там "потанцуем"...
  Обалдевший лейтенант Алексей Фокин тряхнул головой, все еще не веря тому, что в лобовой остался жить. Плевать, что плоскостя в дырках и сквозь фонарь втер свищет, караван - вот он, рядышком. Позади него гулко пророкотал УБТ стрелка, и раздался его крик:
  - Командир, они шестого сняли. Проскочили дальше, полминуты у тебя есть. Один фриц дымит.
  - Понял, Миша. Смирнов, держись рядом, атакуем ракетами, цель - ближний эсминец.
  -Понял, командир.
  -Ат-така!
  
  Опасаясь преждевременно выдать себя и надеясь справиться сами, немецкие пилоты не передавали сигнал о замеченных самолетах конвою, поэтому с открытием огня зенитные автоматы миноносца "Карл Мейер" запоздали. И только когда артиллерийский офицер заметил, что потрепанные истребители ушли с линии он дал команду на открытие огня. К паре русских штурмовиков потянулись шарики снарядов скорострелок. С расстояния около километра, вначале ведущий, а затем и ведомый, открыли огонь из пушек и пулеметов по надстройкам, по зенитным автоматам. Огненный палец кормовой спаренной тридцатисемимиллиметровки уткнулся в двигатель ведомого в то мгновенье когда из под ее крыльев стартовал залп четырех эресов. Самолет дернулся вверх и лишь одна ракета ткнулась в кормовую надстройку корабля. Метла крупнокалиберных пуль прошлась по как раз заткнувшейся зенитке. Но было поздно. Самолет с остановившимся двигателем и убитым пилотом, теряя скорость, полез вверх и опрокидываясь через крыло рухнул в воду, не долетев до старого "Карла" всего лишь пару десятков метров. Выворачивая свой тяжелый пулемет молодой стрелок, для которого это был всего лишь второй вылет, до последнего стрелял в сторону немецкого корабля.
  Лешка этого не увидел. Его ракеты попали туда, куда он и хотел в носовую надстройку и командирский мостик миноносца. Мишка, привстав в своем открытом всем ветрам вырезе, ощерившись поливал из пулемета завалившийся на циркуляцию "от конвоя" корабль.
  Зато он увидел как погиб командир. Свалившаяся сверху пара "стодесятых" атаковала пару ведущего группы. Ведомый взорвался сразу, но опытный стрелок командира успел цепануть ведущего немецкой длинной очередью по мотору в тот момент, когда они выходили из атаки. Тот шарахнулся прямо по курсу самолета Фокина. Лешка успел выстрелить в его сторону из всех стволов. Не попал, но заметавшийся ас ошибся, зацепил крылом близкую воду и тяжелый самолет, зарывшись в воду утонул в течении нескольких секунд. В ту же секунду майор Пахомов вывалил весь свой боезапас в упор в борт приближающегося танкера. Четыре эреса, две сотки, отрикошетировавшие от воды в борт немца и висящий на хвосте немецкий истребитель не оставили ему никаких шансов увернуться. Не повезло и немцу. Увлекшийся атакой, убив стрелка и уже предвкушая месть за своего командира он не оценил посмертной хитрости русского летчика, воткнувшего свой самолет в самое облако взрыва. Немец влетел следом, усугубив повреждения уже обреченного судна.Только в шлемофоне лейтенанта раздался командира
  
  Последний крик: "Прощайте, мужики!"
  И будто в сердце нож вошел по рукоятку
  И мозг пронзила страшная догадка:
  Его Илюшка развалился на куски.
  Еще вчера в землянке с ним вдвоем,
  Дом вспоминали, выпив стопку водки
  Ну а сейчас... Стоим мы сняв пилотки.
  Письмо жены в руках, а в нем:
  "Тебя мы ждем..."
  И этот крик остался навсегда
  В моей душе и рвет ее на части
  И вот теперь, и в радости и в счастье
  Не умолкает он нигде и никогда.
  И словно эхо многократно в голове
  Все повторялся крик, отчаянный крик друга
  И сердце холодом пустым обдала вьюга.
  И мысль о том, что он ушел от нас навек, навек...
  
  Отто Шнайкер ждал. Выигрыш в споре, завязавшийся пару недель с этим ненормальным русским на вполне безобидной теме, обещал ему тысячу евро. А риск был минимальным. Внук офицера-танкиста вермахта, сам отслуживший в бунедесвере наводчиком на "Леопарде", увлекающийся авто техникой, а в тихую еще сочувствующий неонацистам и почитывающий соответствующие книжки (особенно сейчас, в связи с отсутствием доступной для него работы, остатки которой перехватывались вездесущими эмигрантами с Ближнего Востока, люто ненавидимых всей семьей Отто), он был уверен, что справится. Что этот русский "унтерпанцер" ни-че-го ему не сделает. В свое время они затопили Великую Германию морем своего дешевого железа, выставляя против одного германского танка десять-пятнадцать своих, а один на один "мы били их как хотели", говорил дед Отто, Курт Шнайкер, прошедший от Курска до Страсбурга, бивший и русских и американцев с англичанами. Правда, он очень не любил рассказывать о том, как трижды горел, один раз в еще в "четверке", ну и два раза в такой же "пантере", которая виртуально окружала его внука.
  -Пора, время Отто, - напомнил он сам себе. Хоть и относился он к этому русскому довольно пренебрежительно, но служба в бундесвере и врожденная немецкая аккуратность заставляли его не торопиться. Шнайкер внимательно осматривал опушку леса. Через минуту его терпение было вознаграждено. Русский танк расположился не очень удачно, Отто его видел, а тот его "пантеру" явно нет. Оставалось только выманить его на поляну. Ну а там, в лоб "тридцатьчетверке" его не взять, а в том что он попадет в движении в этого неуклюжего русского, окрашенного обычной зеленой краской, Отто не сомневался. Выстрел!
  Болванка прошла впритирку к башне внезапно тормознувшего русского танка. Шнайкеру даже показалось, что она влипла в броню, скрыв ее каким то маревом. Он сморгнул и удивленно выдохнул:
  -Шайзе!
  Этот чертов русский его обманул! Это другой танк! ИХ двое? Но смысл? Даже если его сейчас одолеют, он всегда докажет, что победа была нечестной! Не один на один. Он привычно сморщился от пороховой вони сгоревших пороховых газов, так надоевшей ему в армии и обомлел.
  Вонь сгоревшего пороха? Откуда она в его комнате?! Черт! Что за шутки? Где он?
  Навстречу его замершему танку неслась молча "тридцатьчетверка". Молчала ее пушка, ревел двигатель, грохотали и лязгали гусеницы. И это была другая машина, не та, что он видел минуту назад, стандартная зеленая коробочка компьютерной программы, не то, что он привык видеть по телевизору. Навстречу ему мчался ужас, ночной страх его деда, трижды получавшего подарки от таких же страшных и беспощадных русских, к нему летел настоящий танк-воин, прошедший десятки боев и победивший. Отто понял, на кону была не тысяча евро, ставкой было нечто большее, чем его жизнь и жизнь русского танкиста, ловко увернувшегося от уже третьего выстрела пушки "пантеры"
  
  А надо мной, смеясь, летает,
  В танкистком шлеме, святЫй дух.
  А мне стрелок-радист считает,
  Да до одиннадцати вслух.
  А я забыл, что нужно выжить,
  Давлю руками рычаги,
  А я все ближе, блин, все ближе!
  Давай, Господь, мне помоги!
  И вот не выдержали гады.
  Нервяк фашиста прорубил
  И в тыл к себе полезли задом
  Что б уползти в свой ближний тыл...
  
  Алексей тянул свою потрепанную машину на восток. Посмотреть карту было некогда и неудобно, все силы уходили просто на то, что бы удержать ее в воздухе. С толком уложить две свои пос..., тьфу, крайние "сотки" не получилось. Пришлось в темпе отбиваться от вернувшихся орлов Геринга. Хорошо хоть наседали двое оставшихся без огонька, видно потеря ведущего сказалась, да и общая усталость тоже. Прилетели, стрельнули издалека по оставшейся паре упрямых "илов" и свалили нах. "Помирать полетели" - мрачно пошутил стрелок Мишка, - "нам бы тоже только до своих доковылять, а там наверно аппарат и спишут."
  Чуть повозившись он сообщил:
  - Командир, патронов у меня нема, связи тоже не будет. Немец прилетит отбиваться буду матюгами и ракетницей. Так что ты на меня особо не рассчитывай. А за нами лейтенант Треска летит. Надо же, такие ребята легли, а этот остался...
  - Ладно тебе, Петров. Треска неплохой летчик, ну а то, что он у тебя официантку отбил - се ля ви, как говорят французы.
  "Оп-па, Леший, оказывается сюда тебя одного дернуло. Хоть и совпадают ФИО ребят, вон даже фамилия одного, как у Паши "Треска" прозвище, да только они отсюда, а ты нет. И, похоже, тело тебе тоже местное досталось - помнит все." Алексей был парнем начитанным, и о всяких пропавших попаданцах тоже много чего попадалось. Но вот только в то, что с ним подобное случиться - поверить не мог. Слишком уж жизнь у него приземленная была. Он вдруг остро прочувствовал это слово. Была. Все слишком явно говорило именно за то, что - была. Дрожь подбитого самолета, свежий ветер, врывающийся в щели разбитого фонаря, кровь из прикушенной губы. Все это слишком явно, что бы быть бредом. Мать, отец, сестренка младшая, брат... Как же так?
  "Так, вопрос "почему?" имеет ответ ясный - "ХЗ!", а вот "как?" - это уже интересно".
  Немецкий танк шустро пятился задом, ловко не подставляясь боком. Знал, вражина, что лобовую пробить, да еще в движении, маловероятно. Сашка, уворачиваясь от выстрелов, по наитию заходил слева, заставляя немца разворачиваться к нему всем корпусом и пятиться назад.
  Занервничавший немецкий мехвод потерял ровную, разведанную дорожку и следующий выстрел стал тому подтверждением: выстрел его пушки грохнул как раз в тот момент, когда он въехал задом на бруствер окопа и болванка ткнулась в землю прямо перед "пантерой". В следующий момент танк по инерции скользнул назад в траншею, задрав к небу ствол и открыв Сашке нежное брюшко. "Шанс! Сейчас эф2 жму, на место наводчика и..." Над самой головой Сашки грохнул выстрел. "Как так?" едва успев удивиться тому, что выстрел произошел без его непосредственного участия (Такой кайф обломали!) Фокин испытал острое счастье ЖИЗНИ. Они выиграли этот бой! А деньги?! Какие то "евреи" непонятные - они ни к чему".
  
  И хоть не пьяный был водила
  Фашисты за рулем ни-ни
  Кормою в яму угодили
  и встали на дыбы они.
  А мы то ехали, молчали
  Чтоб пыл не тратить боевой
  И лбами о прицел стучали
  С забитым бронебойным в ствол
  И мой рябой Колян-наводчик
  Момент красиво подловил
  И через полсекунды точно
  На спуск ногою надавил.
  И заиграл на радость глазу
  Пиротехнический эффект.
  Поскольку в той "пантере" сразу
  Взорвался весь боекомплект...
  
  Каким то чудом у него это получилось. И управляемый им танк не только сжег немецкую "пятерку", но и смог убраться назад, несмотря на начавшийся артналет. Один из последних снарядов обозленных фрицев лег прямо перед пятившейся кормой вперед "тридцатьчетверкой". Грохот разрыва оглушил Александра, а взрывной волной тряхнувшей машину его крепко приложило головой о какую то железяку. Да так, что последние сомнения в реальности происходящего отпали сами собой. И залившая лицо кровь из рассеченного лба стала последней каплей, убедившей его.
  Напоследок взревев дизелем, танк остановился за небольшой, посеченной осколками рощицей. Сквозь гул в голове Сашка услышал затихающий грохот разрывов немецких пушек, а немного спустя и лязг откинутой крышки башенного люка танка. Все это время он просидел, вцепившись в рычаги и закусив губу, отчаянно стараясь проснуться-очнуться.
  - Эй, танкеры! Чего сидите? Хоть вылез бы кто, восхищение наше принял!
  Прямо возле танка раздался хохот.
  - А оно булькает? - пробасил заряжающий Параманов, выглянувший из башни "тридцатьчетверки". Силыч, как звали его однополчане, сибиряк немерянной силы, был не дурак выпить, за что ему неоднократно влетало от начальства. Но вылезший следом за ним командир, старший лейтенант Никитин, неожиданно его поддержал.
  - Да, после такой встряски не помешало бы...
  Сгурьбившееся возле танка пехотинцы, разглядевшие в распахнатуом комбезе блеск нескольких орденов и медалей, на всякий случай замолчали и приняли строевой вид. Тем более, что к танку спешил какой то пехотный офицер. Быстрым шагом подойдя к спрыгнувшему с брони Никитину и вскинув руку к виску он представился:
   - Лейтенант Климов! Командир роты второго батальона! Здорово вы их, товарищи!
  Его бойцы поддержали эти слова одобрительным гулом.
  В это время более менее пришедший в себя Сашка справился с непривычным креплением (не легковушка, все ж таки) и откинул крышку своего люка. Смахнув с глаз текущую из царапины кровь, он неуклюже полез из танка. Никитин, повернувшийся на железный лязг, переменился в лице:
  - Санитара! Лейтенант, санитара давай!
  Подскочившие к танку бойцы подхватили Фокина под руки и бережно опустили на землю. Следом за ним из "тридцатьчетверки" выбрались молодой стрелок-радист Женька Сидоренко и наводчик, старшина Николай Сизов.
  Женька, обхватив голову руками, сел рядом с вытертым, блестящим траком гусеницы.
  - Голова гудит, кружится все. - Чуть виновато улыбнувшись сказал он склонившемуся к нему командиру танка.
  - Контузило их, командир! Вон как рвануло, еще б немного и кранты нам были бы - авторитетно заявил старшина, усевшись на броне так, что бы башня прикрывала его от немцев и раскуривая свою знаменитую на всю бригаду трубку. Немногословный, воевавший уже два года после каждого удачного боя он накаленным гвоздиком сосредоточенно выжигал на ней маленькие силуэты уничтоженной огнем его пушки техники. Затянувшись, он блаженно откинулся на броню башни и бездумно глядя в небо, добавил: - А кошка нам серьезная сегодня попалась. Как мявкала, пока не придавили. Аж мороз по коже.
  Примолкшие было при появлении своего командира пехотинцы снова грохнули хохотом. В это время санинструктор, немолодой мужик с чуткими и осторожными руками, уже заканчивал перевязывать Фокина. Сашке было не особо больно от этой раны, да и голова беспокоила не сильно, но слова о вероятной контузии натолкнули его на мысль. Нет, не о том, что бы закосить! После пережитого боя эти люди, которых он только что увидел, и услышал всего лишь несколько минут назад, его экипаж, вдруг стали для него родными и близкими. Но ему нужно было время, что бы прийти в себя. И несмотря на всю любовь к технике и интерес к танкам, он не был уверен в том, что сейчас сможет завести двигатель танка и нормально обслуживать машину.
  
  Вот и все, остывают стволы
  И наводчик глотает из фляжки.
  Между траками вянет полынь
  Мы сегодня родились в рубашке.
  И во рту, шелестящая медь
  Объясняет" мы живы с тобою"
  Там кому то другому гореть
  После этого, встречного боя...
  Ах, как сладок горящий табак,
  Людям, выжившем в танковом тире!
  Это общая наша судьба
  Под названием "Т-34"!
  Этот грохот, стоящий в ушах...
  И наводчик, от пороха серый.
  Это общая наша душа
  Что насквозь пробивает "пантера"
  Траектория траков пройдет
  В неизвестность по жизненной глади.
  А прославленный танковый взвод
  Догорает на клевере сзади.
  Мы стоим на опушке вдвоем,
  В люк вливается небо гуаши...
  Это поле, с кострами на нем,
   Наше все таки, все таки наше!
   Мы в измятую кружку нальем,
   Мы помянем танкистов пылавших
   Это поле, с кострами на нем,
   Наше все таки, с утра этого -
   все таки наше!
  
  Примерно такие же мысли в это же время терзали и его брата. Одно дело - виртуальный самолет, управляемый клавиатурой и джойстиком и совершенно другое - самолет реальный. Алексей уже несколько раз ловил себя на том, что разыскивает глазами перед собой клавишу "М". В игре она отвечала за вызов на монитор карты ТВД. Как было удобно! Видишь, где ты есть, где враги, а где линия фронта. А сейчас - ни хрена не ясно! Вытащив из за голенища свернутую карту, Алексей с большим трудом, опасаясь выпустить из обеих рук ручку управления развернул карту. Может она и была кому то понятна, но явно не ему. Разобраться в мешанине отметок, пятнавших карту, ему было не дано. Тем более, пытаясь впервые в жизни управляться с настоящим, причем весьма дырявым, самолетом. Только с компасом все было понятно. Прибор, хоть и посложнее GPS, но его то Лешка освоил, втайне от матери готовясь к военной службе. В это время к нему пришла спасительная идея.
  - Миха! У меня приборы барахлят. На аэродром выйти не смогу. Надо Треску, тьфу ты! Лейтенанта Трескова в ведущие. А то улетим черте куда...
  - Понял, командир! Сейчас попробую просемафорить. Ты скорость то сбрось, пусть подтянется.
  Неизвестно, что и как напоказывал стрелок, но через пару минут самолет Трескова пристроился рядом с потрепанным штурмовиком Фокина. Алексей, рискнув ненадолго отпустить управление, ткнул пальцем вначале в наушники и помотал головой, потом на приборы и скрестил руки, ну а после показал ладонями перестроение. Что бы Тресков шел ведущим. Сергей Тресков понятливо кивнул, но продолжал держать машину рядом. Через минуту он качанием крыльев привлек внимание Алексея. И тоже на пальцах изобразил нечто, понятое им как то, что через 5-10 минут должны появиться свои истребители для прикрытия. Алексей кивнул и машина Трескова выдвинулась немного вперед, занимая место ведущего. Буквально тут же ее пилот ощутимо довернул на юг, что заставило Лешку порадоваться принятому решению. Хоть не заблудятся.
  "Так. С одной проблемой справились, теперь будем решать и остальные по мере их появления"
  - Смотри внимательнее, пассажир, - обратился он к своему радисту без рации, стрелку без патронов. - Сейчас наши истребители должны подтянуться.
  - Так точно, трщ командир. Смотрю.
  "Час скуки, пять минут ужаса, а потом как повезет.. либо снова скучать, либо мокнуть. Такое вроде бы читал про морских летчиков? Ну а тебе и скучать не придется, мозги в кучу собрать надо". В отличие от большинства своего окружения Алексей увлекался не только зарабатыванием денег и женщинами. Но и много читал, предпочитая всему историю и фантастику. А в последнее время - и модную альтернативку. Поэтому с понятием "попаданства" был знаком. Как и основными требованиями к стандартному попаданцу. Кстати, в отличие от большинства критиков он не относился с недоверием к возможности куда либо "попасть". Особенно с учетом того, что говорили знакомые менты. Ведь многие люди просто пропадают. Их не убивают, не крадут в рабство или ради денег. Просто - вышел из откуда нибудь и не вернулся. Но как всякий нормальный человек Алексей Фокин не мог и представить, что нечто подобное может случится и с ним. "Этого со мной не может быть, потому что не будет никогда!". А сейчас приходилось признать невероятное. И прикинуть, что можно сделать.
  "Так, с годом мы чуть позже определимся. Время года - явно лето". Оттянув ворот летной куртки он глянул на гимнастерку. "Три звезды, микрогенеральских. Значит, уже как минимум сорок третий. Хотя, судя по тому как мы нагло и довольно результативно на конвой гансовский налетели, и как долго домой летим - скорое даже уже сорок четвертый."
  - Все, командир, прилетели. Тезки твои. На семь часов вверх глянь. Можешь договоришься по родственному, пока не добили.
   Внезапно прервал его мысли серьезный голос стрелка-радиста.
  Несообразивший, каких тезок тот имеет ввиду Алексей оглянулся. Снижаясь, к потрепанным штурмовикам торопилась четверка "фоке-вульфов". Чуть выше виднелась еще одна.
  "Ага, Фокин почти "фоккер". Только это не братки. С ними я не договорюсь." Вместе с этой мыслью пришло и понимание того, что это - конец. Как ни странно, Алексей даже испытал некоторое облегчение. "Ну теперь ни врать ни прятаться не придется. Хоть полчаса как человек, по настоящему прожил".
  
  Утомленное солнце нежно с морем прощалось
  В этот час ты призналась что нет любви
  Мне немного взгрустнулось
  Без тоски без печали
  В этот час прозвучали слова твои
  Расстаемся я не стану злиться
  Виноваты в этом ты и я
  Утомленное солнце нежно с морем прощалось
  В этот час ты призналась что нет любви
  Расстаемся я не стану злиться
  Виноваты в этом ты и я
  Утомленное солнце нежно с морем прощалось
  В этот час ты призналась что нет любви...
  
  Стрелок Трескова, младший сержант Ермаков, тоже заметил приближающуюся угрозу и заворочал своим УБТ, пытаясь предугадать атаку заходящих от солнца истребителей. Пилоты начали прижимать машины к воде. Мишка же набычив голову и сузив глаза просто смотрел, ловя момент начала стрельбы, патронов у него все равно не почти осталось, а пугать немцев, высаживая "на арапа" жалкий огрызок ленты в двенадцать неоднократно пересчитанных патронов не имело смысла. Чутье его не подвело и крикнув "Влево!" он продлил жизнь и себе и командиру.
  Экипажу Трескова не повезло. То ли немец опытный попался, то ли летчик не успел. Удары сверху нескольких пушечных снарядов буквально разнесли кабину штурмовика и он камнем рухнул вниз. Прямо на глазах стиснувшего зубы старшего лейтенанта Фокина. Закончившая свою убийственную атаку немецкая пара проскочила вперед, технично и можно даже сказать с шиком, развернувшись почти перед носом русского штурмовика. При этом, однако, не подставляясь под возможный залп "ивана". В сознании Алексея отчетливо запечатлелись зеленое сердечко на капоте и длинный ряд черточек на хвосте. "Как их?! Абш..., да хрен с ним! Ас, короче, "зеленожопый"" Успела промелькнуть бредовая мысль "Ведь знал бы день, мог бы и фамилию этого эксперта в инете пробить, кто меня сейчас убивать будет"
  
  Атаковавший его немец промахнулся. В этом была и заслуга Мишки и то, что командир звена приказал потренироваться младшему брату на потрепанном русском штурмовике. "Иван" в отличие от своего ведущего не стрелял, хотя позиция на которую, поддразнивая русского стрелка, вышел Бруммер-старший, командир "зеленого" звена была почти идеальной для этого. За себя Йоганн был спокоен, опыт и машина позволяли ему остаться невредимыми и уйти от огня хоть сколько умелого стрелка. Но тот молчал. Ну а то, как вовремя русский пилот ускользнул от очереди Курта, Бруммера-младшего, говорило о том, что экипаж опытный. Ну что ж, тем интереснее игра, чем лучше враг. Тем более, что русских в небе больше не видно, а игру в кошки мышки с грозным, но сейчас безоружным штурмовиком прикрывает звено Вайса. Естесствено, что с такой фамилией командовать он мог только "белым" звеном.
  - Курт, у "Ивана" нет патронов. Потренируйся на разных дистанциях в стрельбе по русскому стервятнику.
  - "Зеленый", а может домой его пригоним? Слышал же, как морячки сейчас шумели, что их штурмовики топят. Эти двое наверняка оттуда. Сделаем такой подарок - "старый Карл" доволен будет.
  Йоганн, пристроившись рядом с русской машиной, с любопытством посматривал на нее. У него уже было на счету несколько "Ильюшиных", но так близко в небе, без стрельбы и нервозности атаки, без ожидания русских истребителей или очереди стрелка, это было впервые. "Иван" явно был непрост. Потрепанная в последнем бою машина, красноречиво выставившая свежие и залатанные пробоины, расстрелянный "до железки" боекомплект, шум и переполох в эфире полчаса назад, когда русские стервятники потрепали и морской конвой и прикрывающих их истребителей, наглядно говорили об опыте и удаче русского пилота. Ну что ж, если его сейчас не собьет Курт, то он будет жить. В немецком плену. Даже забавно будет поговорить с этим парнем.
  
  После того как мимо него промелькнула бело-красная очередь "от тезки" Алексей необъяснимо успокоился. Было ясно, что это конец, но с другой стороны ситуация напоминала многократно бывшую с ним в виртуальном бою: "фашист сзади, надо потихоньку скользить в сторону и вниз, так что бы он не замечал этого, глядя на меня через прицел. Глядишь, и потянем время, а там и "кавалерия из за холмов подтянется. Обещали ведь" Алексей не знал, что звено истребителей про которое комполка говорил Трескову сейчас было в нескольких десятках километров от них, срочно переброшенное на прикрытие железнодорожной станции.
  - Мишка! Будет стрелять - кричи.
  - Понял, командир.
  Стрелок тоже ждал. Он был по человечески рад еще нескольким минутам жизни и молил и бога и товарища Сталина, и немецкого летчика и своего командира, что бы дали ему шанс! Ведь у него еще целых ДВЕНАДЦАТЬ крупнокалиберных патронов. А потом и умирать можно будет.
  Фоккер, пристроившийся сзади, метрах на четырехстах, не стреляя, сокращал дистанцию. По сместившемуся немного в сторону самолету немецкого аса он догадался, что сейчас...
  - Леха!
  Командир понял его правильно. Самолет сдвинулся буквально на метр, и первые, самые страшные снаряды пушечно-пулеметной очереди струей пошли мимо, загибаясь к земле. Лешка скользил в сторону от нее, закуси губу и стараясь не слишком сильно давить на ручку управления. Почти две секунды и значительная часть боекомплекта понадобилось Бруммеру младшему, что бы понять, что он не попадет в этого чертового русского. Прекративший огонь самолет проскочил чуть вперед и пристроился рядом с ближним немцем.
  Струйки пота скользили из под шлемофона и по спине. В наушниках шлемофона слышен был мат стрелка-радиста.
  - Ну, падла! Сволочь ты! Сопля гремучая! Стервь злопыхучая! Я, бл..., чуть не обосрался, командир! Убил бы сразу на хрен!!. А то ведь еще и опозорюсь перед смертью.
  Разозленный Мишка привстал в своем месте и стал жестами показывать близким немецким летчикам где он их видел, таких орлов косоглазых и что он с ними делал. Было видно, что ведущий немец адрес понял и маневр Алексея оценил. Он весело осклабился, показывая кулак с оттопыренным большим пальцем, а потом растопыренной ладонью изобразил посадку. На выставленный по привычке средний палец русского пилота Бруммер старший недоуменно вскинул брови, не поняв этот жест. Но его удивление рассеял стрелок штурмовик. Указав вначале пальцем на Йоганна, потом на Курта, а затем на себя он энергично хлопнул левой рукой по локтю задранной правой, а через секунду (видно размер ему показался маловатым) постучал себе ладонью чуть ли не по шее.
  
  
  Бруммер-старший, коротко усмехнувшись, скомандовал:
  - Курт, пулеметами убей этого придурка. Пилота поведем домой. Если не поймет - добьешь.
  - Яволь, Йоганн!
  Раздосадованный своим промахом Курт сбросил скорость и вновь зашел в хвост к упрямому "Ивану". Впереди уже близко была береговая черта, а с ней и линия фронта. И с русским штурмовиком, стелющимся почти над водой надо было что то решать. "На этот раз он не должен промахнуться и этот кривляющийся унтерменш будет наказан смертью за свое поведение" - так убеждал себя потомственный аристократ, летчик во втором поколении двадцатилетний Курт Бруммер. Он прекрасно летал, хотел стать похожим на своего обожаемого старшего брата, так же сбивать русских как он и обер-лейтенант Вайс. Этот русский штурмовик должен был стать его первой победой, но пока он делал из него только посмешище. "Хорошо хоть, вторая пара этих жестов не видела"
  
  Жаль, подмога не пришла,
  Подкрепленье не прислали ,
  Нас осталось только два
  Нас с тобою нае..али...
  Все братушки полегли,
  И с патронами напряжно...
  Но мы держим рубежи
  Мы сражаемся отважно.
  Пушка сдохла, все песец!
  Больше нечем отбиваться...
  Что ж закурим, брат-боец.
  Нам от смерти не съе..аться...
  Жаль, подмога не пришла,
  Подкрепленье не прислали ,
  Что ж, обычные дела
  Нас с тобою нае..али...
  
  Прижать машину к земле, точнее к воде, еще больше было страшно - ведь это ж не авиасимулятор, чиркнешь и костей не соберешь. В надежде что быстрому и тяжелому "фоккеру" будет неудобно атаковать медленную мишень, Алексей сбросил скорость. Но помогало это мало. Хоть немец и не попадал, но летал он намного лучше виртуального пилота. Фокину стало страшно. Во время атаки на конвой все было быстро и он мог хоть что то делать, выплескивать свой страх на немецкие суда струей свинца. А сейчас... У него мелькнула ассоциация, что с ними играют. Как кошка дает поиграть котенку с полузадушенным, беспомощным мышонком.
  - Влево, ко...
  Крик стрелка оборвался на полуслове вместе с металлическим грохотом наконец то попавшего немца.
  - Миха! Мишка, ты жив?
  На крик Алексея отзываться было некому. Три крупнокалиберные пули очереди ведущего немецкой пары, доставшиеся Михаилу Радову, не оставили ему никаких шансов. Последним его чувстовом было сожаление. О том, что он не успел выстрелить по увлекшемуся немцу.
  Йоганн Бруммер начинал нервничать. Мало того, что его брат никак не мог завалить этот упрямый русский штурмовик, что плохо бы сказалось и на его, Бруммера-старшего, авторитете. Так еще и увлекшись "учебой" они слишком близко подошли к линии фронта. Буквально еще пара минут и "иван" оставит их с носом. Еще одна атака Курта и все, если не собьет он - нужно валить его самому, пока не прилетели русские истребители. Все это время старший Бруммер держался чуть выше русского стервятника, благоразумно не попадая в сектор огня стрелка, одобрительно присматриваясь к тому, как тот успешно помогает своему пилоту избежать гибели. Но что то не давало ему покоя. И в тот момент, когда увлекшийся Курт слишком близко прижался к штурмовику после очередной неудачной атаки, Йоганн выстрелил по вскинувшемуся к своей турели стрелку. Может и не было у этого хитрого русского парня патронов, но он ему уже надоел. Пора кончать и с его пилотом. А на аэродроме придется сделать внушение младшему брату и вытащить его на стрельбище. Что б не позорил.
  Алексей понял, что следующая атака немцев будет для него и поледней. Но те почему то медлили. Он не знал, что прикрывающему немецкому звену показалось, что они заметили чужие самолеты. И пока встревоженный Бруммер осматривал небеса в поиске русских истребителей, штурмовик пересек линию прибоя. Его пилоту в борьбе за свою жизнь было некогда смотреть на карту, да и приближающуюся землю он не рассматривал, крутя головой по сторонам и еле удерживая машину. Но ему повезло. Прямо по курсу он увидел разрывы снарядов, поле и рваные линии окопов. "Бляха-муха! Только бы дотянуть!" - подумал он, почти прижимая тяжелую машину к вершинам деревьев. Разозленный немецкий ас, закончив разворот, пристроился к нем "на шесть часов" и от души врезал пушечно-пулеметной очередью. Да так, что ручка управления тут же перестала реагировать на усилия сжавшегося за бронеспинкой Алексея и машина полого снижаясь рухнула чуть ли не на линию окопов. Удача вновь была на стороне человека из будущего. Сбитая машина вписалась в обратный склон холма, благодаря чему проскользив по глинистой почве, не разбилась. А самое главное - штурмовик все таки перетянул через линию фронта, упав во второй линии траншей советских войск. Опомнившиеся немцы открыли заполошный минометный огонь по тому месту, куда рухнул самолет. Но довольно быстро угомонились - русские артиллеристы в боеприпасах стесненны не были и охотно откликнулись на приглашение пострелять...
  Алексей очнулся от металлического стука. Голова гудела как с бодуна и глаза были чем то залиты. Проведя по ним ладонью он увидел на ней кровь, а вокруг себя мертвые приборы штурмовика и разбитый фонарь. "Все ж таки это был не сон" - пришла в голову мысль и одновременно вспомнились события последнего получаса. Он осмотрелся. Прямо перед загнутыми винтами самолета земля приподымалась вверх, а капот машины нависал над какой то промоиной. Слева от него стояла пара бойцов, которые видно и стучали по машине. Заметив, что летчик очнулся один из них, постарше, с сержантскими нашивками на погонах толкнул рядового.
  -Давай, Витек, лезь. Помоги летчику выбраться.
  -А вдруг взорвется, товарищ сержант?
  - За пять минут не взорвался, значит и дальше не взорвется.- Проворчал сержант, закидывая за спину автомат.
  Пока солдат забрался на крыло и задержавшись у кабины стрелка, осматривал крепления фонаря, Леха немного пришел в себя и даже смог расстегнуть ремни, которыми был пристегнут. После чего совместными усилиями они сдвинули фонарь и он смог выбраться из кабины. Его движению к стрелку помешал Витек, мягко, но крепко придержавший его за плечи.
  -Не надо вам туда, товарищ... летчик. Мы потом сами его достанем.
  Сержант, заботливо поддерживая Алексея, помог ему спустится на землю.
  - Товарищ...
  - Старший лейтенант. - вывел его из затруднения Леха.
  -Сержант Петров. Товарищ старший лейтенант, давайте мы вас к ротному отведем. Там и перевязку сделают и накормят. Отдохнете.
  - Ведите, сержант. Только про Мишку, стрелка моего, не забудьте.
  - Как можно, товарищ старший лейтенант! Морская пехота своих не бросает.
  Фокин обратил внимание, что из под гимнастерки бойцов видны полоски тельняшек. Сопровождаемый сержантом и рядовым он двинулся по траншеям к землянке ротного. Петров, видно большой любитель поговорить, всю дорогу подначивал рядового Мельниченко.
  - Теперь у тебя, Мельниченко, свой блиндаж будет. Да такой, что весь батальон обзавидуется. Бронированный, с рацией и пулеметом. Ты радио умеешь пользоваться, а, Мельничеко? Извините, товарищ старший лейтенант, а вам с самолета ничего не надо снимать?
  Вдруг спохватился он, обращаясь к летчику. Тот озадачился, не зная как ответить и решил на время отложить этот вопрос.
   - Пока нет, Петров. А что?
  - Да вы очень уж удачно приземлились. У нас Мельниченко, извиняюсь, второй день запором мучается. Присмотрел себе ямку подальше, чтоб ни себя ни народ не смущать и сидел там. Ну и сейчас, только отбёг в сторонку. Присел, а тут вы! Видели как самолет над ямой завис? Вот и Витек видел... Тут же отмучился, бедолага!
  Сержант подмигнул Алексею и засмеялся, показывая на покрасневшие уши, идущего впереди Виктора Мельниченко.
  - Теперь можно никакого немца не бояться. У него будет личный сортир. Бронированный и с пулеметом.
  - Только патронов нет. Были бы патроны... Эх!
  Алексей махнул рукой. Сержант посерьезнел. Небольшой остаток пути они прошли молча, только сержант распорядился попавшемуся им по дороге бойцу разыскать санинструктора и прибыть тому к землянке ротного. Вместе с Петровым Алексей спустился в землянку к ротному морпехов.
  - Товарищ старший лейтенант, - обратился сержант к поднявшемуся из за стола офицеру. - Вот летчика со сбитого штурмовика привели. Стрелок убитый.
  - Понятно. Давай, Петров, быстренько организуй санитара товарищу летчику и поесть.
   - Уже, товарищ старший лейтенант.
   - Молодец. А вы садитесь. Да, кстати, старший лейтенант Князев, командир роты 1 бригады морской пехоты. Есть будете?
   - Старший лейтенант Фокин. Алексей. 47-й штурмовой полк. Буду, товарищ старший лейтенант.
   - Да ладно тебе. Что мы будем выкать и по званиям величаться. Александр. - и он протянул Фокину руку, которую тот крепко пожал.
   - Присаживайся. О, вот и саниструктор! Еремеева, перевяжи товарища летчика.
  Пока плотно сбитая, невысокая девушка в красноармейской форме с непременно заметной тельняшкой перевязывала Алексея, хозяин землянки убрал со стола, бывшего ранее полотнищем двери, карту и смахнув землю, начал выставлять свои небольшие припасы. По ходу дела он непрерывно общался с летчиком, радуясь новому человеку.
   - Знаешь, Леха, уважаю летчиков! Крепко вы нам тут помогаете. Ты за парня своего, стрелка не беспокойся. Вытащим и похороним как надо, по человечески. Документы мои орлы взяли, тебе передали? Вот и ладно. Напишешь имя и звание... Хоть и не тот немец пошел, что раньше, но прикурить все ж таки дает. Ну и мы в долгу не остаемся. Закончила, Надюша?
   - Так точно, товарищ старший лейтенант. Ему бы теперь полежать немного. Сотрясение, похоже.
   - Ничего, доберется старшОй в часть. Там полежит, подлечится. А пока давай ка, Алексей, к нашему столу.
   Проголодавшегося летчика, почувствовавшего себя после перевязки и заботливых девичьих рук, значительно лучше, упрашивать не пришлось. Тем более, что Алексей предполагал, что поесть снова ему придется не скоро. Да и любопытно было попробовать "второй фронт" о котором столько доводилось слышать. Только от того количества спирта, налитого ему щедрой рукой в мятую жестяную кружку, он благоразумно отказался. Попросил уменьшить порцию, сославшись на самочувствие, хоть и хотелось выпить, что бы расслабиться после напряжения последних часов. Собравшиеся ближе к концу обеда обитатели землянки заулыбались, когда комроты прокомментировал это: "Сразу видно - не моряк!". На что Алексей, вспомнивший кое что ("ведь 47 штуромовой входил в состав авиации Балтфлота!") гордо сказал:
  - Но морской летчик!
  - Чем докажешь? - подначил его новый знакомый - Летаешь по небу, допустим, а сейчас по земле ходишь. Мы хоть тоже на земле, но у нас душа полосатая.
  И он пошире распахнул ворот гимнастерки. Алексей. Немного захмелев от выпитого, растерянно посмотрел по сторонам. На стене земляки висела старенькая гитара. Взяв ее в руки, он постарался настроить ее, вспоминая что-нибудь из того, что может тронуть души этих парней. Заметив, что Фокин собирается петь морпехи замолчали, придвинувшись к нему...
  
  А мы кричим "Полундра" и не кричим "Ура!"
  На лентах развеваются по ветру якоря
  Наденем бескозырочки, идя в неравный бой
  Заштопаем все дырочки в тельняшке фронтовой
  Тельняшечка, тельняшечка...
  На теле до конца.
  Храни, храни, рубашечка
  Меня ты от свинца...
  Храни, храни, рубашечка
  Меня ты от свинца...
  Бушлаты наши черные от горя и тоски
  Морской пехоте плакать...Нам как то не с руки
  И как морские волны вдруг катят над землей -
  Морская, полосатая идет пехота в бой!
  Тельняшечка, тельняшечка...
  Храни, храни, рубашечка
  Меня ты от свинца...
  Храни, храни, рубашечка
  Меня ты от свинца...
  Жаль, не спасешь, рубашечка,
  меня ты от свинца...
  Жаль, не спасешь, рубашечка,
  меня ты от свинца...
  
  Пев еще пару песен по просьбам впечатливших хозяев, Алексей вспомнил, что он не только певец и гость а в первую очередь - единственный по видимому оставшийся в живых из выполнявших ответственное задание офицер. С этой проблемой он обратился к Князеву.
  - Товарищ старший лейтенант, мне бы с частью связаться.
  - Сейчас сделаем. Связь с батальоном мне. - он еще не успел вновь повернуться к Алексею, как связист, сидевший в углу землянки с привязанной к голове трубкой, начал бубнить что то садоводческое.
  - Только ты не думай, Леш, что так просто тебя отпустим. Посидим, ребята сейчас подтянутся, у нас тоже певец есть... Да и накормить тебя надо.
  - Так только что ж пообедали.
  -это не считается, мы тебя еще не знали толком. А сейчас по настоящему накормим, как надо! А завтра с утра в часть и отправим, что б на ногах твердо уже стоял. Не боись, мы с тебя тут пылинки сдувать будем... Все, шучу-шучу!
  Он шутливо поднял руки, заметив как начал хмуриться на последнюю реплику летчик.
  -Товарищ старший лейтенант, связь с полком.
  Связист протягивал трубку телефона Князеву
  - Давай... "Первый", это "Седьмой"... У меня одуванчик сверху упал, там от клумбы летающей есть кто нибудь рядом? Будь другом, позови... Да, летун... С "илюшки". Старший лейтенант Фокин, из 47го полка. Как бы о нем в полк сообщить?... Стрелок погиб... Ясно, передам. Жду!
  -Сейчас с твоим начальством свяжется и перезвонят. Тебе велено доклад готовить о выполнении задания... Тяжко пришлось?
  Алексей махнул рукой отвернувшись. Чуть погодя он глухо произнес:
  - От нас шесть машин было и истребители прикрывали. Похоже, я один вернулся.
  -Мдаа, война... Пусть земля им будет пухом, старшой.
  -Вода, Саш, вода. Мы ж морские летчики. Их над морем сбили...
  Они замолчали. Алексей сосредоточено писал, пытаясь вспомнить результаты боя. Через несколько минут вскинвушийся связист доложил:
  - Полк вызывает.
  Князев взял трубку, поднес ее к уху и почти сразу передал ее Фокину:
  - Твое начальство.
  - Алеша! Фокин!
  В трубке раздался громкий голос с мягким кавказским акцентом. Командира полка, Степаняна Нельсона Георгиевича, Героя Советского Союза, кавалера многих орденов, боевого летчика и настоящего командира, в полку любили. Откуда то все эти мысли и воспоминания промелькнули в голове Алексея. Он сглотнул и севшим голосом сказал:
  - Так точно, товарищ подполковник! Докладываю. На караван вышли точно. Были атакованы истребителями прикрытия. Работы кобр не заметил. То ли сбили, то ли еще что, но слышал, что они ведут бой. Майор Пахомов сбил два немецких истребителя и врезался в танкер, после атаки. Его ведомый был сбит. Моя пара атаковала немецкий военный корабль, предположительно эсминец. Удалось повредить ракетами. При атаке сбили ведомого. До этого, у меня получилось завалить "стодесятого". Уходил вместе с Тресковым. Его ведомого немцы еще в начале завалили. Нас почти у передка "фоккеры" подловили. Трескова сбили сразу, мне удалось до передка дотянуть. Старший сержант Михаил Радов погиб, смертью героя. Самолет разбит.
  - Понял, Леша. Понял... Ты сам как, не ранен?
  Никак нет, товарищ командир. Немного головой стукнулся - на всякий случай добавил Алексей. Посмотрев на внимательно слушавшего его доклад Князева, он добавил - Моская пехота уже позаботилась. Перевязали, накормили.
  - Не гонят еще, старлей?
  - Нет, что Вы, Нельсон Георгиевич! Наоборот, отпускать не хотят - произнес летчик, глядя на выразительную пантомиму командира роты морпехов.
  - Ну и ладно. Ты вот что... Отдохни там чуток... Мы пока разведку вышлем, с истребителями поговорим.- Степанян проворчал на родном армянском что то явно нелицеприятное в адрес прикрытия, уже неоднократно подводившего его полк. - Но что бы завтра как штык был, ясно!
   - Так точно, товарищ подполковник!
  ...Мы взлетали как утки с раскисших полей:
  Двадцать вылетов в сутки - куда веселей!
  Мы смеялись, с парилкой туман перепутав.
  И в простор набивались мы до тесноты,-
  Облака надрывались, рвались в лоскуты,
  Пули шили из них купола парашютов.
  
  Возвращались тайком - без приборов, впотьмах,
  И с радистом-стрелком, что повис на ремнях.
  В фюзеляже пробоины, в плоскости - дырки.
  И по коже - озноб; и заклинен штурвал,-
  И дрожал он, и дробь по рукам отбивал -
  Как во время опасного номера в цирке.
  
  До сих пор это нервы щекочет,-
  Но садились мы, набок кренясь.
  Нам казалось - машина не хочет
  И не может работать на нас.
  
  Завтра мне и машине в одну дуть дуду
  В аварийном режиме у всех на виду,-
  Ты мне нож напоследок не всаживай в шею!
  Будет взлет - будет пища: придется вдвоем
  Нам садиться, дружище, на аэродром -
  Потому что я бросить тебя не посмею.
  
  Правда, шит я не лыком и чую чутьем
  В однокрылом двуликом партнере моем
  Игрока, что пока все намеренья прячет.
  Но плевать я хотел на обузу примет:
  У него есть предел - у меня его нет,-
  Поглядим, кто из нас запоет - кто заплачет!
  
  Если будет полет этот прожит -
  Нас обоих не спишут в запас.
  Кто сказал, что машина не может
  И не хочет работать на нас?!
  
  - Ндаа, старшой, серьезно вы сегодня поработали. Ты вот что - давай ложись отдыхай, а я по позициям пройдусь, посмотрю. А вечерком, проведем концерт небольшой. Как на это смотришь?! Не каждый день к нам такие голосистые летуны падают. - засмеялся Князев.
  - Да не вопрос, постараюсь, что-нибудь вспомнить. Я ведь не пел никогда особо.
  Комроты ушел, а Алексей, пытавшийся было обдумать свое незавидное положение, под негромкий бубнеж связиста и не заметил как провалился в глубокий сон.
  Разбудили его негромкие голоса, раздавшиеся в землянке.
  - Товарищ старший лейтенант, вы на месте?
  - Не шуми, Петров, летчика разбудишь. Ушел Князев, с час назад где то, в окопах иди ищи.
  - Да я вот тут танкистов к нему привел.
  - Да тише ты, сержант! Чего орешь? Раз тебе сегодня так везет и всех находишь, то еще б и девушек привел. Ой, извините, товарищ командир.
  -Да ничего, боец. Мы подождем тогда.
  Открывший глаза Алексей увидел на фоне распахнутой двери землянки, которую заменяла немецкая плащ-палатка, темный силуэт в характерном танкошлеме. Встав с лежанки ротного, летчик расправил комбинезон и представился:
  - Старший лейтенант Фокин. Летчик, упал сегодня тут.
  Зашедший со света в полутемную землянку офицер-танкист еще не привык к освещению, и помаргивая, ответил:
  -Никитин, Александр. Тоже старший лейтенант. А ты Фокин, говоришь.
  Ответить Алексей не успел. В землянку быстро спустился Князев, при появлении которого привставший связист попытался что то сказать. Но ротный его остановил:
  - Сиди, Терентьев. Знаю, танкисты прибыли, меня Петров тут неподалеку встретил.
  И повернувшись к Никитину добавил:
  - Рад, очень рад. У нас тут какое то нехорошее жу - жу фрицы затевают. Сидели, понимаешь три недели, не дергались, а тут второй день моторы гудят. Вот и попросил у начальства помощь. Да, извините, старший лейтенант Князев.
  Танкист вновь представился и Князев усмехнулся:
  - Ну надо же сколько тут старлеев. И все из разных родов войск. Ты, Фокин, желание поскорей загадывай, пока между двумя Александрами. Скажи, танкист, у тебя машин сколько здесь?
  - Пять. От роты осталось. Товарищ летчик...
  - Можно просто Алексей, Леха.
  - Точно! Алексей! Слушай, летчик, а у тебя случаем брата нет?
  Насторожившийся Фокин кивнул.
  - Случаем есть, а что?
  - Да то-то я смотрю - похож! Один в один похож!
  Комроты и летчик недоуменно переглянулись. Танкист пояснил:
  - У меня в экипаже мехвод - Сашка Фокин. Вот на него и похож!
  Опешивший Леха только и смог сказать:
  - Как Сашка?! Он тоже здесь? Он же дома остался, за компом...
  И замолчал, ошеломленный догадкой. "Вот это мы влипли... Как же там мама?"
  - Ну не знаю когда и зачем он дома остался. Но сейчас он точно здесь! Вот такой парень! Слышь, пехота!..
  Педантичный Князев тут же поправил, подняв руку с выставленным указательным пальцем:
  - Морская.
  Но возбужденный танкист Никитин этого не заметил, только мотнул головой:
  - С утра мы с немцем сшиблись тут недалеко, его тоже в голову маленько тюкнуло, но ничего...
  Спустившийся вместе со своим ротным в землянку и прислушивавшийся к разговору сержант Петров ахнул:
  - Так это вы того фрица разделали?!
  Недоуменно повернувшийся к нему Князев рыкнул:
  - Во первых, Петров! Субординацию не отменяли. Ты морпех, а не партизан какой то. Во вторых, бегом к танкистам и найди этого механика.
  - Есть, товарищ старший лейтенант!
  - Ну и повезло тебе, Леха! И сам жив остался в такой передряге и брата встретишь, наверное. - он тряхнул Алексея за плечи и повернулся к танкисту. - Так что там с немцем, мазута?
  Князев подмигнул, возвращая шпильку. Ну не мог он как настоящий мореман стерпеть, когда его называли земным словом "пехота".
  - Ребят, я выйду? - Алексей обратился к хозяину землянки и присевшему за стол танкисту.
  - Конечно, Леш!
   Когда летчик вышел из землянки он увидел фигуры быстро приближавшихся сержанта Петрова и еще одного человека. В танкистском комбинезоне, до боли знакомой походкой... Петров доложился:
  -Вот, товарищ старший лейтенант, привел.
  Но Алексей его не слушал. Они стояли друг на против друга и молчали, не зная, что сейчас сказать, как отреагировать. Петров помолчал, и, повернувшись, нырнул в землянку. Перед входом он еще раз глянул на Фокиных: "Надо же, близнецы".
  - Санчес, как же так? Ты тоже попал?!
  - Ага... Доигрались, как видишь...
  
  - Ну и что делать теперь будем, Леш? Хорошо хоть повезло - перед боем моей машинке мехвод полное "тэо" провел. Надеюсь, что пока нужно будет - насмотреться успею, чего и как делать надо.
  Александр помолчал, закуривая и добавил, скрывая чувства:
  - Или сожгут нас...
  - Брось, Сань... Все будет в елочку.
  - Ты чего, еще не понял?! Попали мы, брателло, конкретно попали. Заметил, что на нас глядя, народ за оружие не хватается?
  -Нет. У меня стрелка убили. А больше меня тут никто не знает.
  - А-а... То-то до тебя доходит тяжко. А меня за своего держат. И что это значит?
  - Что?
  - Ну ты тормоз! Тебя по голове видно сильно стукнуло. А то, что мы теперь - это наши деды.
  Александр нервно затоптал свой окурок. И схватив летчика за рукав, сказал:
  - А помнишь, что с ними стало? Танкист погиб, а летчик инвалидом стал. В сорок четвертом. А про нас бабка говорила, что мы очень уж на них похожи. Прям, как две капли воды. Тоже близнецами были...
  Они замолчали, глядя в вечереющее небо. Неподалеку от них жила свое жизнью передовая, готовясь к очередной военной ночи. Глухо протрещал пулемет, в ответ неподалеку солидно бухнула винтовка. Леха полдавленно молчал. Он чувствовал себя виноватым. Если все это правда, то... С перебитой рукой и пробитым боком, но он будет жить! А вот Сашка, "Санчез", как он привык называть его дома, погибнет. А ведь это наверняка из за него произошло! Ведь он его и к игрушкам приохотил, да и сюда они наверно тоже из за этих чертовых игрушек попали. Он тихо сказал:
  - Прости...
  - За что? - Александр удивленно повернулся к нему.
  - Ну... вообще...
  - Да брось ты, Леха. Ты знаешь, я себя только сейчас человеком почувствовал, а не бумажником с деньгами. Жаль только я родителей не увижу. Ты уж...
  Александр крепко сжал испачканную маслом руку в кулак, сдерживая внутреннюю дрожь.
  В этот момент к ним по траншее подбежал вездесущий сержант Петров.
  - А вот вы где! Товарищ старший лейтенант, вас ротный к себе зовет. Вместе с братом.
  Братья одновременно кивнули. И Петров, козырнув, так же быстро исчез. Танкист встал, потягиваясь и неожиданно веселея, сказал:
  - Пошли, Леш. Не дрейфь, жизнь продолжается! Мы здесь - значит так нужно. Не зря готовились, панимашь! Оторвемся напоследок!
  
  Сквозь время мы годы воюем,
  Отцов и дедов повторяем.
  Мы снова высоты штурмуем
  И словно взаправду стреляем.
  Хоть войны по книжкам узнали.
  Отчаянно все же рискуем.
  Пластмасса в руках вместо стали
  Мы снова воюем, воюем, воюем!..
  И пусть не война, а всего лишь войнушка
  И пусть автоматы всего лишь игрушки
  Все как на войне - мы врага атакуем!
  Мы снова и снова-
  Воюем, воюем, воюем...
  Мы сами дошли до Берлина,
  Пройдя всех дворов повороты
  Мы сами взрывались на минах
  В атаке водили мы роты.
  Мы вместо погибших стреляем.
  Когда отступаем - горюем.
  Пусть игры все это -
  Мы знаем... Но снова
  Воюем, воюем, воюем...
  И пусть не война, а всего лишь войнушка
  И пусть автоматы всего лишь игрушки
  Все как на войне - мы врага атакуем!
  Мы снова и снова-
  Воюем, воюем, воюем...
  Все войны свои я закончил.
  Годов уже стало поболе.
  Но что то в душе болит очень,
  Когда выхожу в чисто поле...
  Здесь мой средь тысяч схоронен
  По ним мы полвека тоскуем.
  За них подымаемся с боем и снова -
  Воюем, воюем, воюем...
  И пусть не война, а всего лишь войнушка
  И пусть автоматы всего лишь игрушки,
  Все как на войне - мы врага атакуем!
  Мы снова и снова-
  Воюем, воюем, воюем...
  Войну сын не виде в помине,
  Малыш, впереди десять классов.
  А просит уже в магазине...
  Купить автомат из пластмассы...
  И пусть не война, а всего лишь войнушка
  И пусть автоматы всего лишь игрушки
  Все как на войне - мы врага атакуем!
  Мы снова и снова-
  Воюем, воюем, воюем...
  
  Фокины не успели дойти до землянки комроты как где то справа не далеко от них вспыхнула перестрелка. Она разгоралась все сильнее и вот уже в дело в с обоих сторон подключились и минометы. На шум из землянки выбрались Князев и командир танкистов. Командир роты морпехов внимательно вслушивался в стрельбу, потом прокомментировал собравшимся офицерам:
  - Похоже разведка наша влипла. Ребята два дня назад ушли за передок, а сегодня ночью должны были вернуться.
  Через несколько минут по ходу сообщения с правого фланга к ним подбежал рядовой с ППШ в руках и бескозырке на русой голове.
  - Товарищ старший лейтенант! Разведка языка притащила. У них трое раненых, сейчас подойдут.
  - Молодцы! Давай мигом за саниструктором. Пусть Надежда ко мне идет, сейчас там разведчиков осмотрит.
  - Есть, товарищ старший лейтенант.
  Тем временем стрельба не затихала, а даже наоборот - с немецкой стороны загрохотали пушки. Князев удивился:
  - Что то на них не похоже, на ночь глядя повоевать приспичило.
  К группе офицеров приблизилось несколько человек в камуфляже между которыми, подгоняемый пинками и тычками автоматов, шустро передвигался полноватый эсэсовец в со знаками различия ефрейтора.
  - Ого, ребята, какую птицу отловили. - сказал Князев, дружески здороваясь с здоровенным человеком, видимо командиром разведгруппы. - Заводи, Валер, своих орлов в мои хоромы. Сейчас покормим, перевяжем. В батальон сопроводим, как раз вместе с летчиком и отправитесь. Чую, что то немцы не зря всполошились.
  - Да уж, Князь, это ты правильно чуешь. Готовьтесь. Слышишь, как громыхает?
  Командир разведчиков махнул в сторону разгорающегося боя.
  Навстречу спускающимся внутрь землянки командирам и разведчикам из своего угла высунулся связист:
  - Из полка передали - немцы неожиданно атаковали большими силами, при поддержке танков. Быть готовыми к отражению атаки. Товарищ "Первый" сказал, пусть немца быстро поспрошают, чего немцы это такие нервные и резкие. И танкистам быть готовым помочь.
  -Ясно. Жизнь становится все интереснее и интереснее. Какой день у меня сегодня насыщенный.
  Князев прошел к своему столу за которым уже хозяйственно расположился командир разведчиков, а Фокины и командир танкистов, старший лейтенант Никитин расположились у входа. Им было видно как к присевшим в траншее раненым подлетела саниструктор морпехов Надя, недавно перевязывавшая летчика и занялась разведчиками.
  Между тем в землянку впихнули пленного эсэсмана. Тот оперся о стенку и стал неприязненно осматриваться, вытирая связанными руками сочащуюся из носа кровь. Командир разведгруппы, не обращая ни на кого внимания, вывалил на стол захваченные у немца вещи. Пока он внимательно рассматривал зольдбух и какие то фотографии, Князев взял лежащий среди всякой мелочевки завязанный носовой платок, подкинул его на ладони и не спеша развязал. В тусклом свете коптилки притихшие офицеры увидели несколько зубных коронок и маленькие смятые сережки...
  - Уу, мразота...
  Стоящий возле пленного разведчик, заметивший и выложенные украшения и незаметный знак своего командира тут же двинул немца в грудь.
  - Ну и где же ты, гад, все это добыл? - неожиданно по-русски обратился к нему командир разведчиков, так и оставшийся для офицеров Валерой.
  - Нихт ферштейн.
  - Что ж ты, урод, не выучил языка то хозяйского? Как же ты до ефрейтора дослужился?
  И Володя подвигая к недоумевающим офицерам бумаги и фотокарточки пленного поямнил:
  - Уважаемое собрание имеет честь наблюдать Артура Вилкаса, бывшего ефрейтора 8 литовского полицейского батальона, бывшего добровольца 19 гренадерской дивизии СС. Это, кстати, те, что напротив тебя окопались, Князев. А вы, товарищи командиры, гляньте на фотокарточки, гляньте. Любил, сволочь, попозировать, когда наших вешал и стрелял.
  На пошедших по рукам офицеров были сцена расстрелов пленных красноармецев, на которых нанешний пленный стоял, вскинув винтовку к плечу и картинно развернувшись к фотографу.
  - Я солдат! Я стрелял русских большевик, пришедших на мой родина.
  В это время Алексей, рассматривающий снимок на котором группа полицейских в разнообразных мундирах среди которых был заметен что то указывающий Вилкас столпилась возле виселицы с повешенными детьми, вдруг кинулся с вытянутыми руками на пленного.
  - Гад! Сволочь! Я ж тебя... Что б не было, что б никогда...
  Он бился на руках перехвативших его разведчиков. Раньше, в том далеком будущем подобные фотографии вызывали у него злость и ненависть. Но так он не срывался. Но сейчас... Перед ним стояла тварь, убивавшая безоружных людей, безнаказанно глумившаяся над ними. И ведь она могла выжить! Выжить и пройти маршем среди подобных ему ветеранов вермахта и СС!
  Сейчас его допросят, отведут в тыл, отсидит свой "червонец" или сколько дадут, и будет жить.
  - Товарищ летчик, успокойтесь! Вань. Уведи его.
   Разведчик-Валера подошел к настороженно молчащему эсэсовцу, тихо почти ласково сказал:
  - Вот видишь, летун тебя убить хочет. А ты наверно жить хочешь? Хочешь ведь? Чего молчишь?
  Ефрейтор кивнул:
  - Яволь... Да, то есть...
  Как будто не заметивший этого Валера продолжал:
  - Сладко есть, гадить где ни попадя, девок мять... Ишь, какое пузо на немецких харчах отожрал. А дома наверно жинка ждет, дети... Есть у тебя дети, а?
  Завороженный его голосом Вилкат кивал.
  - Всего то надо рассказать, чего знаешь. Чего здесь имеется у фрицев, чего рядом?.. Или тебя лучше летчику отдать, а? Или может морячкам, у них фантазии побольше. Слышь, Князев, у тебя для него найдется забить что-нибудь куда поглубже?
  - Да я для этой самки собаки якорь добуду.
  Злобно оскалившийся комроты уже повернулся к выходу кликнуть кого то из подчиненных, но в это время раздалось тихое журчание и офицеры увидели расплывающееся на штанах пленного пятно. Резко осунувшийся Вилкас быстро залопотал:
  - Господин офицер, товарщи командиры...
  Стоящий рядом и до этого молчаливый разведчик снова ткнул его в бок прикладом автомата, негромко сказав:
  - Какие здесь тебе товарищи...
  - Да-да, не товарищи! У меня жена, дети! Я все скажу! Не надо... Но я знаю мало.
  Отвернувшийся было Валера вновь замахнулся на него рукой. Но позабытый всеми Александр Фокин негромко произнес:
  - Телефон, товарищ разведчик.
  Офицеры недоуменно повернулись к мехводу, стоящему у самых дверей. Его командир уж было хотел рыкнуть, но Валера остановил его, обратившись к танкисту:
   - То есть?
  - Ну с телефона концы зачистить и на конец ему.
  Непонимающий Князев недоуменно спросил:
  - Какой конец?
  Фокин показал. Удивленно вскинувший брови разведчик обратился к хозяину землянки
  - Ну и гости у тебя, Князев. Слышь, Вилкас, за что тебя здесь так не любят? Ладно мы - взяли тебя засранца, когда по нужде отошел и тащить борова пришлось. А эти то! Насквозь видят, наверно!
  
  А на войне как на войне,
  А нам трудней того вдвойне
  Едва взойдет над сопками рассвет
  Мы не прощаемся ни с кем
  Чужие слезы нам зачем?
  Уходим в ночь,
  Уходим в дождь,
  Уходим в снег.
  Батальонная разведка - мы без дел скучаем редко.
  Что ни день - то снова поиск, снова бой.
  Ты, сестричка в медсанбате,
  Не тревожься, Бога ради.
  Мы до свадьбы доживем еще с тобой.
  Ты, сестричка в медсанбате,
  Не тревожься, Бога ради.
  Мы до свадьбы доживем еще с тобой.
  А если так случится вдруг
  Тебя навек покину, друг.
  Не осуждай меня, война тому виной.
  Тебе наш ротный старшина
  Отдаст медали, ордена,
  В разведке заработанные мной
  Тебе наш ротный старшина
  Отдаст медали, ордена,
  В разведке заработанные мной.
  Батальонная разведка - мы без дел скучаем редко.
  Что ни день - то снова поиск, снова бой.
  Ты, сестричка в медсанбате,
  Не тревожься, Бога ради.
  Мы до свадьбы доживем еще с тобой.
  Ты, сестричка в медсанбате,
  Не тревожься, Бога ради.
  Мы до свадьбы доживем еще с тобой.
  Когда закончится война,
  Мы все наденем ордена
  Гурьбой усядемся за дружеским столом.
  И вспомним тех, кто недожил,
  Кто недопел, недолюбил.
  И чашу полную товарищам нальем.
  И мы припомним как бывало
  Ночь шагали без привала.
  Рвали проволоку, брали языка.
  Как ходили мы в атаку,
  Как делили с другом флягу
  И последнюю щепотку табака.
  Как ходили мы в атаку,
  Как делили с другом флягу
  И последнюю щепотку табака.
  Батальонная разведка - мы без дел скучаем редко.
  Что ни день - то снова поиск, снова бой.
  Ты, сестричка в медсанбате,
  Не тревожься, Бога ради.
  Мы до свадьбы доживем еще с тобой.
  Ты, сестричка в медсанбате,
  Не тревожься, Бога ради.
  Мы до свадьбы доживем еще с тобой.
  
  - Итак, братцы кролики, дела у нас невеселые.
  К курившим на свежем воздухе Никитину и братьям Фокиным присоединился старший лейтенант Князев. Из полуоткрытой двери землянки доносился захлебывающийся голос эсэсмана. Прислушившийся к нему на секунду Князев удовлетворенно хмыкнул, отказался от предложенного Никитиным кисета и франтовато раскрыл коробку "Казбека", щедро делясь с рядом стоящими офицерами. Сосредоточенно раскурив, он продолжил:
  - Этот гость обоссавшийся сказал, что на их позиции танки вчера прибыли и напротив нас свежий батальон скрытно сосредотачивается. Завтра с утречка нас будут нежно щупать за коленку. А пока они соседями занялись. Кое что даже у эсэсов даже получилось. Сейчас с полком удалось связаться. Ребят справа потеснили, даже хутор хуторок отбили. Расслабились морячки, бляха муха, танков не ждали говорят. Помощи просят... Так что, братцы-танкисты, думал я что мы за ночь ваши коробочки по башню закопаем, и немцев от души, по-матросски, встретим. А вас туда отзывают, немецкие танки выбивать из хутора, пока не закрепились. Ребята пока пехоту отсекли, а до "пантер" добраться нечем.
  -Ясно, старлей. Давай, Фокин, к машине. Скажи нашим, что бы готовились.
  Сашка козырнул командиру, глянул на брата и порывисто обнявшись с ним, побежал к танкам.
  Никитин продолжил, обращаясь к командиру морпехов:
  - Не знаю, сколько нас оттуда вернется, но ты, морячок, выдели людей капониры для нас выкопать.
  И он указал на ранее присмотренные им места для танковой засады.
  - Сделаю, тезка. Как для себя постараемся. Вы уж вернитесь целыми.
  - Постараемся. Самим еще пожить охота.
  И Никитин, козырнув, быстро пошел следом за своим механиком. Князев повернулся к летчику и сказал:
  - В тыл тебя отправить не получится. Батя наш и разведку здесь тормознул. Там у них не пойми, что творится. То ли немцы просочились, то ли еще что... В общем, здесь пока поспокойней будет. А вот завтра... Ты, летун, на рожон не лезь. Твое дело в небесах порхать и нам, грешным, оттуда помогать. А за брата не беспокойся. Все хорошо будет. Вон у тебя какой шустрый.
  И он дружески ткнул кулаком Лешку в плечо.
  
  Когда сташий лейтенант Никитин подошел к своей "тридцать четверке" ее экипаж был уже наготове, а рядом стояли командиры остальных четырех машин его роты. И Никитин быстро описал им ситуацию.
  - Ребята. Немцы справа заняли хутор. Там пока танки. Сколько их - неизвестно. Но пехоты нет. Наши ее отсекли. Надо срочно, до темноты, отбить хутор. На все про все у нас полтора часа. Потом возвращаемся сюда.
  - Ну вот, снова мы в каждой бочке затычка. А потом всю ночь бэка принимать и окопы рыть.
  Недовольно проворчал младший лейтенант Иванов, единственный оставшийся в живых взводный.
  - Не дрожи коленями, Иванов. Морячки пообещали окопы отрыть. Ну и с бэка помогут. - И добавив еще несколько фраз о порядке движения, Никитин скомандовал:
   - По машинам!
  
  Там в люк втекает воздуха вино,
  И бьется синим жилка у виска.
  Давай-ка, брат, покурим по одной
  И вдаль покатим смерть свою искать.
  Давай-ка, брат, покурим по одной
  И вдаль покатим смерть свою искать.
  Послушаем кузнечиков в траве,
  Оркестр их военно-полевой.
  Пусть погуляет ветер в голове
  Пока еще ты целый и живой.
  Пусть погуляет ветер в голове
  Пока еще ты целый и живой
  А впереди-неведомая даль
  В которой растворится наша жизнь
  Тридцатьчетверки главная деталь -
  Танкиста закопченный организм.
  Тридцатьчетверки главная деталь -
  Танкиста закопченный организм
  Давай посмотрим, сколько там у нас
  Осталось не расстрелянных смертей.
  Пусть дизель не заглохнет, не предаст.
  На боя перекрученном холсте.
   Пусть дизель не заглохнет, не предаст.
  На боя перекрученном холсте.
  А если не обойтись без слов -
  Давайте скажем правду о войне:
  Нам с немцами пускай не повезло!
  Им с нами не везет еще сильней!
  Нам с немцами пускай не повезло!
  Им с нами не везет еще сильней!
  И машут вслед зеленые вершины,
  А на реке качается вода.
  Да ты не трусь, железная машина.
  Тебя в обиду экипаж не даст!
  Да ты не трусь, железная машина.
  Тебя в обиду экипаж не даст!
  
  
  Для Александра Фокина это был практически первый бой. Тот, в который он попал из за компа... Все было так неожиданно, что он просто ничего не понял, а испугался уже потом. Да так, что еле удалось прийти в себя. Помог ему крепкий характер и немного флегматичная натура. Он привык все в жизни принимать таким, какое оно есть. "Раз уж попал в прошлое, то надо быть таким как все". Справиться с машиной у него получилось. Благо, много времени проводил, копаясь с разными механизмами. А один раз даже довелось побывать на на каком то реконструкторском представлении, где проехал несколько сотен метров настоящий "Т-34". Благодаря знакомому парню из реконструкторов, знавшему об его увлечении танками второй мировой, и хорошему магарычу даже посидел за рычагами. Чумазый мужик средних лет, которого Сашка завалил вопросами, почувствовал родственную душу и охотно ему на все отвечал. Под его чутким руководством Сашка даже смог завести настоящий танк! Кайфу ему от этого было... Не передать!
   А теперь его ждал бой. Может быть - это будет его последний бой. Но все ж таки несмотря на свое знание о судьбе деда (или своей?) он надеялся. Дико надеялся. А вдруг это ошибка, а вдруг он просто без вести пропал?.. Или в будущее вернулся?...
  С такими мыслями Фокин чуть не пропустил команду "Стой". Только крепкий пинок в спину привел его в чувство и он остановил машину перед каким то полуразрушенным сараем...
  Никитин откинул крышку люка и вылезши по пояс из башни, внимательно смотрел на лежащий за небольшим полем хутор, скорее даже небольшое село. Остальные танки его роты остановились чуть дальше за ним, скрываясь в небольшом лесочке. Оглянувшись на них, он махнул рукой подзывая к себе командиров машин. Вместе с ними к нему подошел и капитан, представившийся командиром батальона, штаб которого был выбит из этого сельца.
  - В общем так, танкист. Пехоту морячки мои задержали на окопах. А эти звери, - он кивнул в сторону строений, прошли через них как нож сквозь масло. Только одну самоходку тормознули, гранатой гусеницу сорвали. Фрицы, видать, сами не ждали, что у них прорваться получится. Или командир у них неопытный. Сидят там и не дергаются. Надо их кончить, пока они сил не накопили и на помощь этим сидельцам не подошли.
  - Ясно. Там только самоходки?
  - Нет. Одна прорвалась и три или четыре танка. Может пара транспортеров с пехотой сдуру туда заперлась. Но это не точно. Ребята в дыму и суматохе не разглядели, когда драпали.
  Капитан белозубо усмехнулся, признавая минутную слабость пехоты.
  - Там еще кухня наша осталась, надеюсь, фрицы ее еще не оприходовали. Вы уж поаккуратней, ее не раздавите. А то и угостить вас толком нечем будет.
  Никитин кивнул и обращаясь к своим подчиненным сказал:
  - Потихоньку к опушке продвигайтесь. Я с этого фланга, Иванов - крайний слева. Цельтесь лучше, но не останавливаться надолго. Капитан, огоньку организуешь, что бы не слышно нас было? Да и немцев засечем, где ховаются.
  Морпех кивнул.
  - Через десять минут, по красной ракете, атакуем. По машинам!
  Капитан, повернувшись к сопровождавшим его бойцам, распорядился о помощи танкиста. Почти сразу с опушки леса раздались солидное бабахание винтовок и раскатистые пулеметные очереди. Стало заметно какое то шевеление в захваченной немцами деревеньке.
  Никитин подошел к своей машине, "пятнашке" как ее ласково звал экипаж, как раз в это время собравшийся возле Фокина, рассказывавшего о встрече с братом.
  - Так, ребята, через восемь минут атака. Курим и по местам. Силыч, что у нас с бэка?-
  - Полный, командир. Мы что с собой брали на броню, на позиции у морячков, где Сашкин брат, оставили. Все равно же туда идти.
  - Правильно. - Никитин кивнул и, глянув на Сашку, спросил- Ты как, нервы на шалят?
  - В норме все.
  - Не забудь. Как шумнет наводчик "короткая", так тормозни на чуток, ну и не зевай, сам смотри, где что ползает.
  - Не подведу, товарищ старший лейтенант.
  Сашка постарался ответить как можно уверенней, про себя подумав: "по крайней мере, постараюсь"
  Выбивавший свою знаменитую трубку Сизов, предугадывая вопрос комадира, сказал:
  - Все путем, командир.
  - А я и не сомневался. Что у нас со связью?
  - Порядок.
  Самый молодой в экипаже, радист Сидоренко произнес это, как обычно слегка смущенно улыбаясь.
  - Ну раз во всем у нас порядок, тогда по местам.
  Никитин, сидя на своем месте в башне, посмотрел на часы - "Пора!". Выставив в открытый люк руку с ракетницей, он выстрелил...
  ...Фокин, сжав зубы, мычал нечто неразборчиво матерно-веселое, стараясь заглушить свой страх... Буквально через полминуты ему стало не до того.
  ...Опытный Сизов приник к триплексам, вместе с командиром высматривая цели, а Силыч, уже загнавший в казенник один бронебойный, держал на руках другой, раскачиваясь вместе машиной...
  ...Старший лейтенант крутился на своем месте, высматривая немцев и не забывая о своей роте. Немцы, заметившие рывок танков, засуетились и начали стрелять пока неприцельно, но быстро нащупывая дистанцию до русских танков. Никитин увидел, как мелькнул низкий борт самоходки с размаху въехавшей в какой то сарай и завозившейся там.
  - Сизов, слева!
  - Вижу, короткая!
  Сашка еле успел среагировать. Тут же над ним громыхнула танковая пушка и он дернул машину вперед, поворачивая чуть в сторону. Полуразрушенные строения хутора стремительно приближались...
  - Слева, слева!! "Пантера", бл...
  Громкий крик Иванова сменился треском и крутнувший перископ Никитин успел увидеть как взорвалась машина его комвзода. Он зарычал. В наушниках слышались крики других экипажей. Через несколько секунд Еременко, из последнего пополнения, радостно крикнул завопил: "Горишь, гад!"...
  ...Сизов частил осколочными, заставляя нервничать "пантеру", скрывавшуюся за небольшим домом. И добился своего. Видно неопытный командир немецкой машины решил выйти из боя. Неудачно повернулся боком и тут же поджидавший этого момента наводчик Никитина влепил немцу под башню. Немец встал. Выпрыгнуть из него не успел никто. Чей-то снарядом сразу же превратил его в яркий костер...
  
  Красная ракета! И до пола газ
  Мы не видим света, свет не видит нас.
  В триплексах летает небо и стерня.
  Ну давай, родная! Вывози меня!
  А в прицеле скачет, прямо за стволом
  Ближняя задача - роща за селом.
  Нам проехать - шутка,
  Полторы версты.
  Только в промежутке -
  На броне кресты.
  Кто второй, кто первый - все не для меня.
  Ты снаряд "пантеры" выдержи, броня!
  Пусть поможет либо
  Дьявол, либо Бог.
  Что б под их калибры
  Не подставить бок.
  Несет нам в лица ветер встречный
  Калибры вражеских стволов.
  Мы будем жить светло и вечно
  Нам только б это взять село...
  Мы будем жить светло и вечно
  Нам только б это взять село...
  Из-за ближней хаты чей-то длинный ствол.
  - Ну давай, ребята! Загаси его!
  Все равно, какой мне
  Там в прицеле зверь
  Выстрел бронебойный
  Разберет теперь
  Хруст немецкой пушки, треснувших костей.
  Сломанные "сушки", метры на версте.
  Ты давай, зараза!
  В рычаги играй!
  Только ногу с газа,
  Брат, не убирай!
  Мы ударенья пораставим.
  А скорость ноты подберет.
  И тридцать тонн уральской стали
  Летит вперед! Летит вперед...
  И тридцать тонн уральской стали
  Летит вперед! Летит вперед...
  Трассеры снарядов, огненный клубок.
  Вот кому то рядом залепило в бок.
  Полыхнула разом в небеса свеча!
  Мы за вас, ребята, им дадим сейчас!..
  Тишина запела звонами в ушах...
  Но еще летела на броне душа...
  На небе гуаши...
  Господа купель...
  Вся бригада наша...
  Пять машин теперь...
  А когда затихли взрывы и стрельба
  И горела тихо ближняя изба
  И над черной сушью выжженной травы
  Тихо плыли души, мертвых и живых...
  А в небесах - цветут гуаши.
  А у реки - полоска ржи.
  И это поле - снова наше!
  И мы с тобой - смогли дожить...
  И это поле - снова наше!
  И мы с тобой - смогли дожить...
  
  Придремавшего Алексея разбудил негромкий гул за раздававшийся за позициями морпехов. Спросонья он не мог понять где он и что с ним и с несколько мгновений с недоумением смотрел на коптилку сделанную из сплющенной гильзы. Потом как то резко он вспомнил, что произошло с ним и с братом. "Сашка!" Он вскочил с лежанки стукнувшись головой о низкий потолок землянки. Сонный связист заворочался в своем углу, спросонья на автомате начав кого то вызывать. В неверном свете коптилки Фокин обулся и перепоясался снятым перед тем как прилечь ремнем с кобурой. Выбравшись из землянки он понял, что собственно говоря, не знает куда ему идти. Гул танков уже стих, а переть куда то - можно и на часового нарваться и переполох поднять. Из темноты откуда то сбоку материализовался сержант Петров. Алексей не успел ничего спросить, как тот успокаивающе негромко произне:
  - Вы не волнуйтесь, товарищ летчик. Их машина пришла. Вот только...
  - Что...
  Петров тяжело вздохнул
  - Всего две машины вернулось. Одна там ремонтируются, а две...
  Он красноречиво промолчал, глядя в сторону немцев. Оттуда периодически взлетали ракеты, освещая окрестности неживым светом и раздавался тихий невнятный гул.
  - Тяжко, видно, нам завтра придется. Три недели тут сидим, поначалу еще все пытались нас прощупать. Но мы им хорошо дали. Показали где у нас на Балтике раки зимуют, притихли. А вот теперь... Да что ж я вас тут заговариваю то! Пойдемте до танкеров провожу. Там братишки им помогли, окопы отрыли. На всех...
  Сержант повернулся и ловко лавируя в темноте по знакомым до последнего отнорка траншеям двинулся куда то вглубь обороны. Алексей поспешил вслед за ним. Возле аккуратно оборудованной запасной пулеметной позиции им попались сидящие на каких то ящиках курящий в кулак Князев и разведчик Валера.
  - Не спится, летун?
  - Да вот, узнать иду.
  - А, ясно. Ну давай. Петров!
  - Я, товарищ старший лейтенант.
  - Ты на всякий случай нашему гостю автомат обеспечь и присмотри за ним. Чтоб геройствовать не полез.
  - Сделаем, товарищ командир!
  - Ты, Леш, не обижайся, но в нашем деле ты не рубишь. Поэтому будешь слушаться Илюху.
  Он кивнул в сторону сержанта Петрова.
  - И не лезь никуда. Я тебя очень прошу. А то, понимаешь, пригласил человека в гости, а его убьют.
  - Ясно, постараюсь тебя не подвести.
  - Вот и ладненько. Держи краба!
  И Князев, крепко пожав руку Алексею, вновь повернулся к примолкшему и внимательно смотрящему на Фокина разведчику.
  - Так вот, где у меня пулеметчики - ты в курсе...
  Когда Алексей вместе с сержантом подошли к чему то темнеющему , то Фокин сначала не понял, где танк. Присмотревшись, он понял, что танк стоит в окопе, а над землей возвышается только лишь башня. Петров тихонько свистнул. Откуда то с другой стороны танка ему чуть слышно отозвались и он за рукав потянул Фокина туда, обходя отвалы выброшенной земли. За танком на расстеленном брезенте лежали уже поевшие танкисты, рядом с которыми примостилось трое моряков. В обернувшимся на шум подошедших чумазом танкисте Алексей еле узнал брата. Положив руку ему на плечо, он сжал ладонь и присел рядом. Петров, негромко сказав, что скоро вернется, куда то исчез.
  - Ну как ты, Саш?
  - Да я-то нормально, а ребята...
  И отвернувшийся Александр провел ладонями по щекам.
   Внимательно посмотревший на него командир экипажа спросил:
  - Что с тобой сегодня, Саша? Какой то ты сегодня странный.
  - Все нормально, командир. Так, накатило что то...
  - Командир, а можно я его стукну? Глядишь и поможет.
  Силыч с хрустом потянулся, с улыбкой добродушно глядя на мехвода.
  - Не, не поможет. Я его, ребят, с детства знаю. Он пока кому нибудь пакость не сделает - так и будет кисляк давить.
  И Леха, улыбаясь, толкнул брата плечом.
  - Чего давить, товарищ летчик?
  Недоуменно спросил сидящий напротив морпех. "Твою то за ногу! Вот так и спалимся" ошеломленно подумал Алексей. Понявший, что брата надо выручать Сашка выдал:
  - Да так это, домашний прикол... Шутка, то есть. - тут же поправился он, увидев озадаченное выражение лиц окружающих.
  - Так ты оказывается, Сашка, шутник. А мы и не знали. - Силыч, хмыкнув, надвинул мехводу шлемофон на глаза. - Приколист!
  
  Вьиуу... Бах! Вьиуу... Бах! Грохот немецких орудий для Алексея был неожиданным. Близко разорвавшийся тяжелый снаряд подбросил его вместе со всей землянкой. На прикрывшего голову летчика посыпался песок и мелкий мусор. "Твою то за ногу! Вот они жили, жили, а потом и померли..." Заметив слегка насмешливый взгляд связиста Фокин постарался принять независимый вид.
  -Да вы не волнуйтесь, товарищ старший лейтенант. Это фриц нам побудку такую устроить решил. Немец, которого вчера разведка притащила...
  - Литовец, - машинально поправил его Алексей.
  - Ну да, селедка мокроногая, как его прижали маленько, весь расклад выдал. Так что, сегодня гостей ждем. Вот они сейчас нам гостинцев накидают, а потом и сами заявятся. Вам товарищ командир сказал никуда не выходить.
  - А где сам Князев?
  - Он с ребятами в окопах.
  - Ясно. Он Петрову сказал, что бы мне автомат подобрал.
  Связист кивнул на лавку, на которой лежал ППШ и пара круглых дисков к нему. Что бы скрыть нервную дрожь, летчик взял пистолет-пулемет в руки и стал его внимательно рассматривать. Все ж таки такой агрегат в руках держать ему пришлось впервые в жизни, а вскоре, вполне возможно, его придется использовать по прямому назначению. Заметивший, как неловко держит оружие в руках летчик, моряк тактично взяв автомат в руки, показал как снимать его с предохранителя и менять дисковый магазин. Постепенно грохот обстрела слился для Алексея в какой то непрерывный гул и он с удивлением понял, что как то привык к нему, что ли... "Ты наверх вылези, орешек крепкий. А потом поймешь, привык ты к нему или как" - одернул себя, представив как под таким огнем сидят в своих окопах морские пехотинцы и ждут немецкую атаку. В этот момент затрещал телефон и моряк-связист, прижав трубку к уху, напряженно слушая утвердительно кивал. Заканчивая разговор, он громко сказал: "Есть доложить командиру, "Третий"!" Положив трубку, он обратился к Фокину.
  - Товарищ летчик, мне до комроты срочно надо. Вы не могли бы...
  И он кивнул на телефон.
  - Да-да, конечно, земляк. Не вопрос.
  В ответ на удивленный взгляд моряка Лешка поправился
  - Я присмотрю за связью. Если что - запомню.
  Связист белозубо улыбнулся и подхватив свой карабин, выскочил из землянки. В откинувшейся на мгновенье плащ-палатке, заменявшей дверь, Алексей увидел куст взметнувшегося неподалеку разрыва снаряда.
  Несколько минут он сидел неподвижно, вслушиваясь в грохот канонады. Через несколько минут она начала стихать, но связист, показавший ему азы солдатского дела, пока не появился. Внезапно опять затрещал телефон. Лешка вздрогнул, непонимающе уставившись него. Спохватившись он схватил трубку прижав ее к уху. Сквозь непривычный треск и шорох, оглушивший его он услышал хриплый голос, вызывающий какого то "Краба". По привычке ответив "Алло!" Фокин услышал радостный крик в трубке "Отозвался краб, товарищ майор!" и через пару мгновений другой голос прохрипел в трубке:
  - Краб! Ты живой там?
  - Вроде...
  - Что значит "вроде"?
  - Жив!
  - Вот так вот! Бодрей надо быть, моряк, бодрей! Где Князев?
  - Не знаю.
  - Что знчаит "не знаю"?! Ты вообще кто, моряк или...
  - Или, товарищ капитан. Летчик я. Старший лейтенант Фокин
  Алексей решил прервать разошедшегося морского командира и перейти к конструктивному диалогу. В трубке озадаченно посопели. Потом немного изменившийся голос собеседника сказал:
  - Передай Князеву - держаться! С высоты не сходить. Держаться любой ценой, выбивать танки. Ясно, летчик.
  - Так точно!
  Много раз читавший подобные слова в книга, слышавший их в книгах, Алёха замер, сжав замолчавшую трубку в руке. Из оцепенения его вывел Князев, неожиданно ввалившийся в землянку и хлопнувший застывшего летчика по плечу. Немного оглушенный после только что закончившегося артналета он громко спросил, кивком указав на телефон:
  - Что там?
  - Какой то капитан. Спросил краба. Приказал держаться любой ценой, высоту не сдавать.
   Жадно глотавший воду из фляжки Князев молча кивнул. Закончив пить он сказал:
  - Будь здесь на связи. Петра убило. Если что, я на позиции.
  Помолчав несколько мгновений, Князев тяжело вздохнул и напоследок козырнув Алексею, выскочил из землянки. Несколько мгновений Алексей молча простоял, не в силах поверить, что молодой парень с которым он говорил несколько минут назад уже мертв. Его взгляд упал на каску, стоящую вверх дном рядом с телефоном. Машинально взяв ее в руки он вытряхнул из нее насыпавшийся в нее песок. Надел ее на голову, затянув ремешок... И подхватив ППШ, Алексей выбежал из землянки навстречу разгорающейся перестрелке...
  
  Вначале было слово, а следом было дело
  Вначале был приказ, а следом бой.
  Вначале было слово и в трубке прохрипело:
  "Высотку удержать любой ценой!"
  Любой ценой... И значит
  Лишь так и не иначе
  Что за цена - не нужно объяснять
  Вначале было слово
  И Бог теперь назначит,
  Кому на смерть за Родину стоять.
  Ну вот и танки в поле...
  И тут мне стало страшно -
  Ведь жизнь кончалась этой высотой.
  Но только вдруг я понял,
  Что жизнь - не так уж важно,
  А важно то, что сзади за тобой...
  
  Увидев удаляющуюся спину Князева Лешка ломанулся за ним. Хоть большинство морячков и запомнило его после вчерашнего импровизированного концерта, но все же находиться рядом с командиром было как то... спокойнее, что ли. Кнзязев быстро шел по траншее, короткими фразами подбадривая морпехов, изредка останавливаясь возле некоторых из них и о чем то переговариваясь. Догнавший его в такой момент Фокин собрался было что-то сказать, но остановился, заметив недовольный взгляд старшего лейтенанта.
  - Товарищ старший лейтенант! Вам было сказано находиться в землянке!
  - Ключесвое слово "сказано", товарищ старший лейтенант.
  Алексей, поднаторевший в свое время на быстрых и вроде как - остроумных ответах на разнообразных форумах да и в жизни, постарался выделить интонацией и отсутствие приказа и равенство в званиях. Поняв, что несколько перегибает, он горячо обратился к комроты:
  -Саш, ты пойми - не могу я там отсиживаться, пока ребята здесь... - Он вовремя придержал язык и после почти незаметной паузы заменил едва не вырвавшееся "гибнут" - Сражаются. Да меня совесть всю жизнь мучить будет. И официантки в столовке обносить начнут.
  - Это почему? - Поинтересовался несколько опешивший от его напора Князев.
  - Скажут, что уронил честь летчика перед моряками. А у меня и автомат есть. Лишним не буду, товарищ старший лейтенант.
  Под одобрительными взглядами ближайших морпехов Алексей постарался встать по стойке "смирно". Но Князев тут же схватил его за рукав гимнастерки, пригибая от посвистывающих над головами пуль и осколков.
  - Ладно. Но смотри у меня. Петров!
  - Я!
  - Под твою ответственность. Смотри, чтобы летчик никуда не делся. Головой отвечаешь. Ясно?
  - Так точно!
  Не дожидаясь ответа сержанта Князев, расчехляя щегольский морской бинокль повернулся в сторону немецких окопов. Орудийная стрельба уже стихла, лишь изредка раздавались хлопки минометных разрывов. Он посмотрел на часы и и пробурчав, что то о том, что пора бы уже. Как будто в ответ на его слова раздался еле слышный звук моторов и из густых клубов дыма, окутывавших вторую линию немецких окопов, начали появляться громоздкие силуэты бронированных машин. "Раз-два-три.., пять,.. восемь" Алексей обернулся. Стоящий рядом с ним Петров, внимательно глядя на немецкие танки, считал их вслух. Вырвавшись на простор из дымовой завесы, в которой они скрывались до начала атаки, то один то другой танк останавливались и стреляли по позициям выжидающих морпехов. Следом за ними из дыма появились несколько бронетранспортеров, сразу же начавших пулеметный огонь. Едва танки перевалили первую линию немецких окопов, как раздался едва слышный звук свистка и над брустверами начали появляться фигурки эсесовцев. С каждым мгновением их становилось все больше и больше. По всей линии советских окопов гулко захлопали выстрелы винтовок и карабинов. Алексей прижал к плечу приклад автомата, выцеливая далекие еще фигурки. Но как только он дал короткую очередь, как спокойно стоящий рядом с ним Петров сказал:
  - Без толку товарищ, старший лейтенант. Далеко еще. Не жгите патроны зазря.
  Почувствовавший себя как то неловко Алексей молча кинвул, сняв палец со спускового крючка. Просто ему стало страшно и хотелось хоть чем то, хоть этой бесполезной стрельбой заглушить свой страх. Тем временем по немцам ударили орудия из глубины советской обороны и среди наступавших цепей встало несколько крупных кустов разрывов. Немцы постарались рывком выйти из опасного района, оставив в нем два зачадивших бронетранспортера.
  Как то незаметно снова оказавшийся рядом с летчиком Князев прокричал ему почти в ухо:
  - Крупнокалиберные вдарили. Это хорошо. Но не надолго. Плохо, что у нас "смерть врагу" здесь совсем нет.
  Заметив непонимающий взгляд Алексея он пояснил, показывая на приближающиеся танки и бронемашины:
   - Противотанковых орудий. Придется их гранатами долбить. Ну и танкисты, надеюсь, помогут.
  Только сейчас Фокин вспомнил о брате. Вчерашний день уже казался ему каким то далеким и нереальным, а в то, что брат где то здесь, рядом, верилось с трудом. Перемену в его лице Князев воспринял по своему. Указав на небольшой каменстый гребень, возвышающийся немного левее их позиции, он быстро сказал:
  - Ты за брата не волнуйся. Они хорошо стоят. Мы пехоту отсечем, а пока танки нас тут утюжить будут, как раз танкистам борта и задницы подставят.
  К этому моменту изредка постреливающие немецкие "коробочки" подобрались уже к самому подножью пологой высоты, которую защищали морпехи. Следом за ними шустро перебежками перемещались немцы. То падая, то скрываясь в высокую траву и редкий кустарник. С нашей стороны к стрельбе уже вовсю присоеденились пулеметы роты Князева. Внимательно наблюдавший за приближением немцев старший лейтенант морской пехоты зычно крикнул:
  - По пехоте - огонь!
  И по всей линии траншей в обе стороны разнеслось:
  - Огонь по пехоте! Огонь!
  Позиции морпехов затрещали торопливыми очередями автоматов и быстрым перестуком винтовок. Замешкавшиеся на несколько мгновений немцы стали быстро падать на землю в поисках укрытий. Некоторые старались скрыться за высокими силуэтами танков и бронемашин. Немецкие танкисты, видимо решившие по ружейно-пулеметному огню, что у русских здесь нет нормальной противотанковой обороны, ускорились, стараясь побыстрее добраться до траншей морской пехоты...
  
  ... Сидевший на своем месте с открытым люком Александр Фокин видел разрывы снарядов, пятнавших позиции морпехов. Затем мельтешение фигурок в советской форме, занимавших свои места после артналета. Где то там среди них, был и его брат. Невыспавшийся толком после вчерашнего тяжелого дня Сашка очень жалел, что ни ему, ни Никитину с Князевым не удалось отправить вчера Леху в тыл. В свой штурмовой авиаполк. Правда, жалеть об этом он начал только сейчас, посмотрев на будни боевой жизни пехоты. Вчера вечером, точнее - сегодня ночью, ему казалось хорошей идеей побыть временно Лешке здесь, среди хорошо отнесшихся к нему "братишек" в тельняшках. Что бы мысли в кучу собрать, а то ведь на "разборе полетов" тамошние отцы-командиры быстро почуют неладное в странном поведении боевого товарища. Но сейчас ему стало страшно за брата. Да и за себя тоже, если честно. Он внутренне сжался, когда услышал, что командир, наблюдавший за немцами, устроившись среди камней прикрывавшего две "тридцатьчетверки" гребня, сообщил, что на их долю достанется всего-навсего восемь танков и несколько бронетранспортеров. И то, если морячки не зажилятся. Ответом на шутку заскочившего в люк Никитина было напряженное молчание экипажа. Они понимали, что столько фрицевских танков на их роту, состоящую всего лишь из двух машин - это много. Это очень много. Даже не смотря на внезапность удара и хорошую позицию. Танкисты у немцев были очень неплохие, как и их машины, и жечь себя как в тире не дадут.
  
  Когда Алексей снова вынырнул из забытья, то над ним был все тот же плохо побеленный потолок с паутиной трещин, а с правой стороны стояли кровати с перевязанными людьми. Напротив была стена палаты, и окно за которым качались ветки какого-то дерева. Единственное, что было понятно, так это что палата находится не на первом этаже. Язык во рту ощущался как брусок точильного камня и с трудом сглотнув, Лешка негромко просипел: "Сестра!" В ответ, откуда-то из-за головы раздался пронзительный скрип кроватной сетки и голос (явно пободрей, чем у Алексея), крикнувший:
  - Сестра! Летчик очнулся.
  Неловко повернувшийся в этот момент Алексей почувствовал тугую повязку на туловище и боль, пронзившую правую руку. Раздался шум открывшейся двери и быстрые легкие шаги, приблизившиеся к его кровати. В поле зрения появилось озабоченное усталое лицо молодой девушки, остановившейся у кровати.
  - Вы лежите-лежите, товарищ летчик! Вам двигаться пока нельзя.
  - Где я? Пить...
  - Сейчас-сейчас... Вот.
  Бережно поддерживая его голову, сестра привычно-заботливо продолжала говорить:
  - Вы в госпитале. Второй день без сознания, как привезли. Но теперь все будет хорошо-хорошо. У нас доктора хорошие, руку уже посмотрели, полечили. Ничего страшного, правда... - Она на мгновение замялась, но затем продолжила, - А на боку вообще ничего страшного! Зашили порез уже. У нас на улице до войны одному парню по пьянке вообще кишки выпустили - и ничего, сложили-зашили, потом еще по девкам бегать начал.
  Напившийся Алексей откинулся на тощую подушку, благодарно улыбнувшись говорливой медсестре.
  - Если еще чего нужно будет, вы не стесняйтесь, мы привычные. Вам пока вставать нельзя. Отдыхайте, сил набирайтесь. А я о вас пока пойду доложу товарищу с... Врачу.
  Поправив напоследок подушку, сестричка двинулась к выходу. А Фокин, заметивший ее маленькую оговорку, глубоко вздохнул пытаясь справиться с накатившими волнением и слабостью.
  "Таак... Видно, чего-то я накосячил". Закрыв глаза, он постарался вспомнить происшедшее с ним перед ранением...
  
  ... К тому моменту когда удалось отбить вторую атаку немцев, Алексей чувствовал себя уже бывалым солдатом. Рядом с ним несколько раз взрывались снаряды, свистели пули, а он - почти не боялся... Ну если честно, то почти. А если совсем честно, то - боялся. Но показывать свой страх перед этими молодыми парнями, сосредоточенно стреляющими по врагу, матерящимися, молча лежащими окровавленными мертвыми в разорванных осколками обмундировании, ему было стыдно. И несмотря на свой страх, он стрелял по приближающимся фигуркам немцев, перемещался вслед за сержантом Петровым, который буквально взашей выгнал его с облюбованного места у разрушенного разрывом края траншеи ("Двигайся, летчик! Не стой на месте!) Он даже знал, что попал, что убил. Танковая засада, задуманная Князевым и Никитиным, удалась. Неожиданный огонь сбоку сзади - и три немецких машины зачадили за первой линией траншей морской пехоты. Одну из "пантер" танкисты подловили недалеко от воронки в которой в тот момент оказались Алексей, сержант Петров и раненный морской пехотинец. Громкий хлопок выстрела, железный лязг и грохот болванки, врезавшейся в корму панцера, не заметившего скрывавшихся в воронке русских. Немец встал, неохотно разгораясь. А Петров отложил приготовленную было связку противотанковых гранат, с которой он собирался как он выразился "пробежаться" за танком и сел на дно воронки. Алексей, еле совладавший с паническим желанием куда-то бежать, когда эта железная махина прокатилась в нескольких метрах от них, зачарованно глядел. Не верилось, что эта громадина уже неопасна. В этот момент откинулся башенный люк и из него шустро выбрались двое немецких танкистов. Один сжимал в руке автомат, а у другого вроде ничего не было. Они присели за корпусом своего подбитого танка, с противоположной стороны от стрелявшего по ним орудия и оказались как на ладони перед Алексеем. Летчик, привстав на колено и прижав приклад ППШ к плечу, длинной очередью высадил в них остаток патронов в магазине. Высунувшийся на его пальбу Петров одобрительно оскалившись толкнул его кулаком в плечо и показал выставленный большой палец. После этого они оттащили раненого бойца в землянку ротного, где оказывается санинструктор Надежда оборудовала небольшую перевязочную и уже лежало несколько бойцов. Через несколько минут Петров и держащийся за ним Фокин наткнулись на комроты, сидящего на дне траншеи на каком то ящике и курившего, блаженно закрыв глаза. Причем Петров, заметив вытянутые ноги командира успел через них переступить, а замотанный непривычной беготней Алексей споткнулся и чуть не упал, успев интеллигентно извиниться. Князев, еще не открыв глаз, сочно и емко охарактеризовал "движение как на Невском", вызвав добродушные смешки расположившихся рядом нескольких бойцов. После чего, заметив кто стоит перед ним с виноватым видом, он обезоруживающе улыбнулся:
  - Жив, летун?! Молодца! Ну как тебе у нас?
  - Насыщенно. Вы извините...
  - Да ладно тебе, забудь. Ты чего выкать-то надумал? Вроде еще вчера "на ты" договорились.
  - Растерялся немного...
  - Ну ничего, бывает. Петров!
  - Я, товарищ старший лейтенант.
  - Ну как там наш гость, не обидел никто?
  - Что вы, товарищ командир! Он сам кого хошь обидит. Вон у той "пантеры" двух немцев-танкистов положил как, любо-дорого посмотреть! Наш человек!
  - Вот и отлично. Так держать, авиация! Сейчас мы отбились, а теперь их...
  Как будто в ответ на слова Князева с немецкой стороны раздались хлопки минометных выстрелов и быстро заглушивший их грохот орудий. Позиции упрямой морской пехоты покрылись частыми кустами разрывов, а на головы собравшихся рядом с комроты бойцов посыпались комья земли. Еще до раздавшейся команды рассредоточиться бывалые моряки быстро разбежались по ходам сообщения. Князев притянул Алексея за рукав поближе к себе и почти прокричал ему в ухо, перекрывая грохот близких разрывов:
  - Ты не шикуй сильно!... Гансы рядом зацепились... и сейчас от души врежут...
  Алексей кивнул и показывая на свой автомат, тоже прокричал в ответ:
  - Понял! Мне бы патронов.
  Князев привстал с ящика, на котором сидел и откинул крышку. Россыпь патронов. В этот момент разрыв грохнул рядом и засыпал их и находящегося рядом сержанта землей. Комроты недовольно поморщился, и сняв в с пояса последний диск к ППШ, передал его Алексею. Немного помедлив, добавил одну "лимонку" и, с явным сожалением, финку с наборной рукояткой. Сам потянулся к трофейному карабину, прислоненному к стенке окопа и покопавшись в сложенных в небольшом тупичке вещах, рассовал по карманам несколько обойм, привесив к поясу немецкий штык нож в потертых ножнах. Спустя несколько минут огонь вражеской артиллерии ослаб и неприятно близко от окопов морской пехоты раздались свистки немецких офицеров, подымавших эсэсовцев в атаку.
  Вставший вслед за Князевым и сержантом к краю окопа, Алексей успел сделать только короткую очередь, нащупывая дистанцию, как раздалась команда командира:
  - Надеть бескозырки! Примкнуть штыки!!
  И немного погодя, когда затихло быстро шевеление готовящихся к атаке моряков:
  - Гранатами... Огонь!
  Едва стих грохот несерьезных после артобстрела гранатных разрывов, как Князев, заорал выскакивая из траншеи по обрушенному краю:
  - Вперед, моряки! Даешь!
  - Уррааа....
  Петров несся на немцев за командиром, громко крича. Рядом с ним бежал и Алексей, матом и криком разгоняя свой страх и чувства. На мгновенье оглянувшись он увидел выплеснувшуюся из окопов цепь моряков. В его памяти навсегда остались надетые на голову бескозырки (у каждого!), распахнутые вороты гимнастерок с выглядывающими полосками тельняшек и рев атакующей морской пехоты.
  Повернувшись к немцам Лешка короткими очередями высадил почти весь диск и побежал на помощь к Петрову схватившемуся со здоровенным эсэсовцем. Тому, однако, его помощь уже не требовалась. Оседлав немца, тот схватил его за уши, не обращая внимания на старавшегося обхватить его шею руки, долбил его головой о какую то железяку...
   Засмотревшийся на какое то мгновение Лешка еле успел качнуться в сторону от летевшего ему в грудь штыка. В тот же момент на голову атаковавшего его немца обрушился удар морского пехотинца. "Черт! Как же его? Я ж его чуть самолетом не задавил..." мелькнула отстраненная мысль...
  Припав на колено, он водил стволом автомата, пытаясь поймать на мушку кого то из немцев. Но в мешанине сцепившихся людей ему это не удавалось...
   Через мгновение неподалеку от себя он увидел эсэсовца, ловко перебросившего через себя матроса с перевязанной головой и замахнувшегося винтовкой с примкнутым штыком. Нажав на курок Алексей не почувствовал уже привычной тряски оружия в руках. "Твою то мать!" Немец сильно ударил штыком в грудь матроса, пришпиливая того к земле. Перехватив автомат, Леха с утробным ревом с размаху ударил прикладом под срез каски немца, впечатывая тому куда то вглубь переносицу. Умирающий матрос крепко держался руками за ствол немецкой винтовки...
  От удара автомат вывернулся из рук Алексея и потеряв равновесие он, падая, провалился вперед. Это спасло ему жизнь. Короткая очередь какого-то немецкого унтера, стоящего буквально в трех шагах, прошла над его головой. Леха кувыркнулся вперед и вытянутыми ногами успел заехать унтеру в пах за мгновение до того, как тот вновь нажал на курок. Немца скрючило и резко потеряв интерес к происходящему, зажав поврежденное место руками, он упал на землю рядом с вытянувшимся на земле летчиком...
  Прямо перед глазами Лешкой на расстоянии вытянутой руки вдруг оказался временно беспомощный враг. Он видел его подернутые болью глаза с белесыми ресницами, слышал его сдавленный сип и даже, казалось, чувствовал запах дешевого одеколона, идущий от немца. Целую секунду он непонимающе смотрел на него. Даже шум боя куда то делся и было только запаленное дыхание Алексея и болезненный стон немца...
   "Да он же, курва, меня чуть не убил только что!!!"
  Мелькнувшая в сознании мысль подбросила Лешку. Приподнявшись на колени он навалился на сжавшегося от боли в комок фрица, рыча что-то бессвязно-матерно-злое. Его рука наткнулась на финку, переданную Князевым перед этой атакой немцев. Выхватив ее из ножен, он начал бить по противнику, попадая то по выставленным рукам, то куда-то еще, не обращая внимание на негромкие крики убиваемого врага. Наконец нож пробил слабеющую защиту и провалился куда-то в горло. Немец вытянулся, захрипев. Алексей свалился рядом. Его трясло. Он постарался встать, но увидев истыканного и залитого кровью унтера, его желудок не выдержал и, стоящего на коленях рядом с убитым, летчика вывернуло...
  Через мгновение сначала правую руку, а потом и бок обожгло болью. Стрелявший почти в упор немец чуток промахнулся, попав ему в руку и ударил штыком, полоснув по телу. Налетевший на него Петров раскроил немцу голову почти до носа остро заточенной лопаткой, не дав добить летчика. Тут же почти рядом с ними грохнул разрыв гранаты и Лешка провалился в какую-то тьму...
  
  
   К действительности его вернуло негромкое покашливание. Открыв глаза. Алексей увидел присевшего рядом с его койкой сухощавого капитана с приметным ожогом, спускавшемся с левой щеки под воротничок гимнастерки. - Каптина Семенчук, особый отдел. Посчитавший неловкое движение напрягшегося летчика за попытку встать и представить, капитан остановил его: - Да лежи..те. Лежите. Он внимательно смотрел на Алексея, не представлявшего, как ему надо реагировать смущенно покашливал, прикрывая рот сжатой ладонью. - Товарищ старший лейтенант, мне необходимо прояснить с вами несколько вопросов, связанных с крайним вылетом Вашей эскадрильи. - Да, да, конечно, товарищ капитан. - Да дня назад, на КП полка вы телефонировали об успешном выполнении задания. - Мельком глянув в какую то бумагу, которую раньше Фокин не заметил, он уточнил. - Майором Пахомовым потоплено транспортное судно, уничтожены два истребителя противника. Лично Вами сбит немецкий истребитель, какой кстати? И поврежден военный корабль. Все самолеты вашей эскадрильи были уничтожены в ходе воздушного боя. Я верно излагаю? - Да. То есть, так точно, товарищ капитан. - И тогда же Вы сообщили командиру полка об отсутствии нашего истребительного прикрытия. Уже уверенней Алексей кивнул. - Так точно. - Так как же ты можешь объяснить, старлей, то, что согласно рапорта майора Антипова, - капитан достал из своего планшета какую то бумагу и слегка прищурившись начал читать: 'шестерка 'илов', которой мы обеспечивали истребительное прикрытие, через пять минут после пересечения линии фронта скрылась во внезапно появившейся облачности, отклонившись от оговоренного маршрута. Визуальным поиском мы ее обнаружить не смогли и продолжили полет к предполагаемому месту нахождения немецкого конвоя. Обнаружив конвой в двадцати пяти километрах севернее предполагаемого места нахождения, были атакованы крупными силами истребительной авиации противника. Восемь 'мессершмидтов-110' и шесть 'фоке-вульфов-190'. В ходе завязавшегося боя мы сбили пять машин противника, потеряв четыре 'аэрокобры'. Атаки судов противника ни я, ни мои подчиненные не наблюдали. При подлете в ордере конвоя поврежденных судов замечено так же не было' Капитан аккуратно сложил бумагу и не сводя внимательного взгляда с ошарашенного Алексея, убрал ее в планшетку. - Какой конвой и где так героически атаковала ваша эскадрилья? - Товарищ капитан! Честное слово! Мы нашли этот чертов конвой и атаковали его. Это истребителей там не было. Бросили они нас! Или прое... Извините, потеряли. А теперь выгораживают себя, на мертвых все валят! Внимательно слушавший страстный монолог летчика и кивавший в такт его словам, капитан не спеша достал и развернул на коленях откинувшегося на подушке Алексея, карту. - Укажите место и время, когда был обнаружен конвой и его состав. Тупо уставившийся на карту Фокин молчал, лихорадочно пытаясь собраться с мыслями и преодолеть накрывающую его панику. 'Блин, как же шпионы с таким стрессом постоянно живут?'- мелькнула на заднем плане мечущегося сознания отстраненная мысль. 'Так, мы с севера шли, вот тот мыс крючком левее был', палец Алексея медленно скользил по карте вслед за его мыслями. 'Летели мы минут десять- двенадцать, скорость..., черт, не помню' Он пытался вспомнить показания приборов, виденные им во время недолгого реального полета. 'Строго на глаз, километров восемьдесят мы точно отмахали. Значит в этом квадрате...' - Товарищ капитан, а у вас карандаша не найдется? Благодарно кивнув подавшему ему непривычного вида карандаш Семенчуку, Алексей уточнил: - Можно я на карте отмечу? - Рисуй, Фокин, рисуй. Не томи. - Значит так. Конвой обнаружили в квадрате 14-21. Зашли на него с кормы, с юго-востока. А они двигались почти строго на запад... Проговаривая все это, он неспешно чертил на листочке все, что он смог вспомнить. -... Истребители на нас сразу кинулись. Но уже поздняк метаться было... Капитан удивленно вскинул бровь и что то быстро чиркнул в щегольском кожаном блокнотике, который он достал вместе отданной летчику картой. Не заметивший этого Алексей продолжал все с большим увлечением вытаскивать из закоулков памяти намертво врезавшиеся, к его собственному удивлению, подробности. -... Пахомыч. Извините, майор Пахомов, сразу цели распределил и крикнул еще, что бы в одной атаке все вываливали. Черт, сколько ж их было то?... Майор транспорт таранил, еще два поменьше впереди него шли, какое то судно слева и сзади... - Отвечая на невысказанный вопрос капитана, он уточнил - С них зениток меньше било. Поэтому считаю, что это транспорты. Да! Еще на них народ на верхних палубах суетился. Много, очень много военных было! А в прикрытии...Один эсминец или миноносец, не скажу точно, мы с ведомым атаковали, еще один с другой стороны каравана шел, это точно. И еще четыре корабля поменьше вот здесь шли. Проговаривая все это Алексей в меру своих невеликих художественных талантов изображал схему боя. 'Надо бы не забыть бы все что сейчас вспомнил и нарисовал. Наверняка еще пригодится. Раз капитан в госпиталь из-за этого ко мне пришел, то явно еще не раз на эту тему помурыжат.' Закончивший рисовать летчик замолчал. Мочал и задумавшийся о чем то о своем капитан. Затянувшееся молчание было разрушено прозаически заурчавшим животом Алексея. Смущенно дернувшийся под недоуменным взглядом Семенчука Фокин тут же охнул - беречь свои раны он еще не привык и они тут же дали знать о себе.
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"