Я вышел из перехода метро и очутился на пустынной улице около шоссе под сводами ночного осеннего неба. Осень в этом году выдалась довольно теплая и сухая. И вот, наконец, когда уже все деревья зажглись разноцветными красками, пошел дождь. Город вдохнул свежий воздух, свободный от гари и пыли, столь же приятный, сколько и непривычный для городского жителя.
Дождь был не сильным, он робко моросил, покрывая асфальт подобием зеркальной пленки, отражающей смутные образы и блики бьющих в глаза фонарей. Кто-то называет дождь слезами Бога. Возможно, так оно и есть, и осенью часто идет дождь, потому что небо оплакивает умирающую природу, впадающую в летаргический сон.
Я шагнул в сторону темной аллеи, темнота которой разбавлялась лишь светом из окон близлежащих домов, подальше от шума разрезаемой шинами машин мокрой дороги и ярких огней магазинов. В отсутствие ветра дождик решил сам начать срывать листья с деревьев, и они, увлекаемые мелкими редкими каплями вниз, летели, раскачиваясь, словно на невидимых качелях, порхали передо мной и падали мне на плечи. Я был рад, что иду по аллее один, не встречая прохожих с кислыми лицами под зонтами, брезгливо обходящими лужи. Мою душу наполняло чувство безграничной безмятежности, что так часто приходило в детстве, а мое сознание увлекал за собой водоворот мыслей.
Мне вспомнилась первая любовь, тоже осенняя, яркая и недолгая. Она больше не отзывалась болью в сердце, а разливалась по телу слабой истомой бесследно ушедшего воспоминания невинных черт лица той девушки, воспоминания того, как я любил, как я был счастлив жить одним мгновеньем в стихии, носящей скромное имя - любовь. Эти воспоминания нахлынули сами собой, когда душу наполнило восхищение сонной, но все еще живой природой. Я впустил в свой внутренний мир любовь ко всему, что меня окружало, что дышало и чувствовало так же, как я.
Незаметно для себя я подошел к подъезду своего дома, поднялся на последний этаж, открыл незапертую дверь и снял с себя мокрую куртку. В комнате напротив на стену падал иссиня-голубой свет от экрана телевизора. Как обычно перед сном родители смотрели глупые фильмы о ментах и бандитах. Я покончил с мелкими бытовыми делами, доведенными до такого автоматизма, что нельзя и вспомнить, какие это были дела, и, выключив свет, лег на кровать, уставившись в потолок, на который падали лучи уличного фонаря. По металлическому подоконнику барабанили капли дождя, а за окном все так же падали листья, застилая грязную черную землю пестрым ковром.
Перед тем, как закрыть глаза я подумал: "А все-таки жаль, что "любил", а "не люблю". Мои веки опустились, и я, наверняка, видел красивые, нежные сны, ведь именно такие сны на утро мы никогда не помним.