|
|
||
|
§19. Снежура свиданий. Пункт 2.3. |
|
|---|---|
|
Она скачком выпрыгнула из машины, едва та успела затормозить. '12-6-9, - шепнул бестелый голос и счастливо рассмеялся: - Смотри, смотри, как их много! Здесь такая ровная серая пелена, как в твои мирные дни. Они собрались здесь для нас. Все - для нас. Здесь хватит и на Лиса... Смотри, как полыхает его огонь. Он зовет тебя на свидание. Здесь ты станцуешь с ним так, как никогда не смогут нормальные. Смотри, как бледнеет кожа твоего родича Троскаба, как ветвятся его вены прожилками на дрвесном листе, как светлеют его волосы. Как он ярок и прекрасен... Как блестят его клинки, они жаждут вкусить человеческой плоти. О, как они голодны! Как он голоден! Он церквул, и он - твой церквул, и, значит, он - лучший'. 'Мне нравится эта песня, - сказала Илия. - Но прервись...'. И отправила мысль Гессо с нежностью и заботой, так, как учил ее Хранитель: 'Гессо, если не собираешься отпускать себя, лучше вернись в машину'. Он вздохнул и ответил как-то устало: 'Лучше сейчас, чем после...'. 'Верно, - одобрила она. - Но помни о втором пределе. Если что - зови...'. Гессо серебристо рассмеялся: 'Боюсь, этого не произойдет'. 'Ш-ш-ш, - сказала Илия во тьму. - Еще немножко... Лис'. 'Илия... Как?..'. 'После. Где Летиция?'. 'Разбили ее... Скоты'. 'Лис, ты задолжал мне свидание. Время исполнить обещание'. Послышался хриплый смех. И даже сквозь сплошную толпу серых мундиров Илия увидела, как он задумчиво чешет небритую скулу. Потянуло вкрадчивым, жадным: 'Ты одна?'. 'Нет. Со мной Троскаб и Гессо. Не чувствуешь?', - удивилась Илия. 'Деточка, я сейчас ничерта не чувствую. Но... жаль', - дохнуло жаром, и она уловила навеянный им финал их танца. И засмеялась, отпуская его сознание. - Вы, лучи и охотники, обвиняетесь в измене Ордену и высочайшим интересам Арадии, - заскрежетало серое, и Илия пожалела, что ненавидит белый цвет. На белом красное смотрелось лучше всего. 'Какие они смешные и мягкотелые, - смеялся голос, дрожала тьма. - Даже самые сильные из них - всего лишь пуфики. Тебе достаточно ножей, не бери пистолет. Он будет мешать'. Илия поддернула юбку, вынимая из ножен на бедрах прекрасную, крепкую сталь. Серые говорили что-то, но это был всего лишь шум встречи песка и моря в морской раковине. 'Песок, - Илия моргнула, провожая взглядом ниточку песчинок, обернулась и обомлела: - Он и впрямь поседел'. Волосы Гессо были белее снега, и глаза такого же цвета с нежностью взирали на крохотную колючую ящерку на ладони. Вокруг него поднималась песчаная буря. Темные, крупчатые фонтаны взбивали землю у его ног. 'Гессо, ты прекрасен', - выдохнула она. 'Правда?, - улыбнулся он, ящерка юркнула к нему в рукав. - Илия, ты - небо, и я стал ветром. Давай станцуем наш первый парный танец?'. 'Отчего и не станцевать?', - засмеялась она. 'Нет, ты совсем меня не слушаешь!', - возмутился бестелый прежде, чем она успела отстраниться. Гессо поднял бровь. 'Балда, - сказала она голосу. - Не перебивай, пока я с другими беседую... Вот теперь я вся во внимании'. 'Слабые муравьи раскачивают равновесие твоего Наставника, твоего Нэмури, твоего луча, а ты комплиментами обмениваешься, - отсчитал ее голос. - Они убили его душу. Снова. Разбили, как аржанское блюдце. Они схватят его и дадут ему мертвую куклу Летиции, чтобы он играл с ней до конца Поздних дней Вселенной. Они сожгут на костре Гессо живьем. Они отправят Пилигрима считать слои. Они скормят бездомным псам твоего жнеца. Твоего церквула, скарада. Эй, покажи им, как сражаются Стражи! Напейся крови мягкотелых, скарада, и роди сильных воинов!..'. 'Сам рожай', - огрызнулась Илия и улыбнулась, царапая длинными клыками губы. - Эй, ты, девка, глухая совсем? У нас тоже есть запредельные! - нечто серое проступило пред другими, от него вкусно запахло потаенной мглой. Илия с наслаждением вдохнула этот сладкий запах переспелых яблок с медной ноткой человеческой крови. - Так что сдавайся, пока шкуры целы! Ты не слышала, ведьма?! Илия расхохоталась: - Где ты ведьму увидел, мягкотелый? Протри глаза и соизмерь, с-сорг. Новое слово, презрительная кличка людей, легко слетело с языка, и Троскаб, узнав его, зло рассмеялся. Горластого отодвинуло тщедушное серое: - Давайте всё решим миром, госпожа консультант... - Мир с тобо-ой? - изумилась Илия и сплюнула на землю: - И я - не консультант. - Кто вы тог?.. Тщедушное встрепенулось, но было поздно: горячее и медное текло по рукам. - Нежить, - выдохнула она и бросилась к следующему, на ходу облизнув липкие, как от шоколада, пальцы. '12-6-9, - веселился голос. - Вкусно же?! Ведь вкусно! Это наш обеденный стол! Ешь и пей соргов до сыта!'. Невесомая Илия проскакивала по плечам еще хрипящих и булькающих собственными соками, и рост ей не был помехой. Назойливо жужжали сверкающие, темные мухи, попадая во всё то же серое, и мягкотелые дребезжали, рассыпаясь на осколки. Илия танцевала, счастливая, окруженная густым ароматом меди. Она слышала, как веселится Гессо, смеется, как ребенок, раскидывая серых, как слепых щенков. Шумные фонтанчики песка, вспарывали соргов, вываливая на землю мягкое и блестящее нутро. Совсем близко радовался свободе церквул, шинкуя сверкающими лезвиями звонко визжащее отребье. На встречу к ней рвался ликующий Лис, ржаво-алый, безудержный, рассыпая в сером предутреннем небе яркие искры. Мягкотелые с воем разбегались от него волнами, придерживая обугленную плоть. Те, что не успевали - тлели грудой ветоши под его ногами. Но Илие было не до них - она искала. Она шныряла, прорезаясь сквозь груду серого. Искала только одного, того самого с упоительным запахом запретной мглы. 'Где наше яблочко? - дразнил голос. - Где переспелое?'. И Илия рычала от нетерпения, скачками мелькая в свалке монохрома яркими красными брызгами. И вот она услышала его. Он стоял прямо, ковыряя острым концом двуручного меча землю, стертый и тусклый. Лишь глаза ярко горели фиолетовым. 'Я тебя знаю!', - изумилась Илия. 'Не он, - шепнул бестелый. - Тот мертв'. Что-то легко толкнуло ее в бок, закогтило, но от сорга перед ней одуряюще пахло запретным. - Довольно, госпожа, - прошелестел тусклый. - Вы превратились в животное, и я вас разобью. Хватит с Ордена ведьминого семе... '-ни' утонуло в горле Илии, не дойдя до языка тусклого. Он уронил меч и беспомощно обнял ее, пока она жадно въедалась в его мягкое, и что-то хрустело и звенело под лезвиями и зубами, пока она добиралась до центра аромата. Тусклый качнулся, и Илия навалилась на него, роняя их обоих на прочную землю. Она гортанно вскрикнула, наконец, найдя нужное место, воткнула ножи в тускло-серые глаза-обманки сорга, как в самые удачные ножны, подцепила пальцами слабые костяные пластины и дернула их наверх, открывая живое, пульсирующее, бродившее соками горячее черно-красное яблоко. 'Наше', - довольно заметил голос. 'Наше', - согласилась Илия, вынимая драгоценность со дна блестящей шкатулки. Прижала ее к щеке и счастливо засмеялась. Но аромат начал слабеть, и Илия заторопилась, удерживая обеими руками большое яблоко, она жадно упивалась его соками и упругой мякотью. - Илия! Какого?!.. - Не надо. Она питается. 'Верно, церквул, и сейчас мне лучше не мешать', - она в считанные секунды доела такое густое облако мглы, облизала пальцы, всё еще хранившие тот самый запах и счастливо вздохнула. Достала из чужих ножен клинки, обтерла их наспех о сиденье и вернула в родные. Потянулась и, откинувшись на влажном и мягком погладила себя по сытому животику. 'Чего-то не хватает', - поняла Илия и взъерошила волосы. 'Мягкие... Темнеют', - вздохнула она. Поднялась, лениво осматриваясь: Гессо глядел на нее с непередаваемым выражением. Челка колыхнулась от жаркого дыхания: - Я вернулся с жатвы, хозяйка. - Рада встрече, жнец, - улыбнулась она потрепав его по влажным от чужой крови волосам. Оглянулась на Лиса - он улыбался, и от него аппетитно тянуло жаренным мясом. - Ну мы и устряпались! - засмеялась она. - Гессо, хитрюга, с твоими дальними тебе даже умываться не нужно, а мне форму опять в помойку выбрасывать. Уже второй раз за неделю. Он не отозвался, и тогда Илия продолжила его разговаривать: - А я сигареты потеряла. И где только Лаки бродит, когда он так нужен?.. Но Троскаб поднялся и достал ее пачку 'Витришь' из кармана свитера. - Немного помялись, - смущенно пояснил он. - Главное - не отсырели, - она жадно закурила и снова засмеялась: - Троскаб, мы с тобой главные грязнули. Но у тебя-то одежда целой выглядит, а на меня посмотри!.. - она покрутилась, демонстрируя разорванную по швам едва ли не до талии юбку. - И блузку порвали... Илия пригляделась, подняла ее и сказала: - И какой-то скот меня поцарапал... Троскаб тут же присел перед ней, и она смутилась: - Да ерунда же, царапина, говорю... - На всякий случай стоит Сино показать, - он поднялся и подал сигнал. В ту же секунду вокруг них закипела жизнь: охотники в гражданском нормальных вычищали местность. Кто-то осторожно приблизился к ним, собираясь унести главный приз Илии, но Лис покачал головой, и тот отступил. Появился отчего-то до безобразия счастливый Сино в расстегнутой рубашке и сверкающем медицинскими приборами спецжилете. 'С Лаки два сапога пара', - она еще немного подумала и решила довериться. - Лаки нет, - сказала она напряженно молчащему Гессо. Сино принялся возюкать ее царапину чем-то жгучим, и она поморщилась. - Что ж ты так неаккуратно, госпожа Илия? - пропел Сино. - Не находишь, что называть девушку в таком виде 'госпожой' смешно? - спросила она. - Нахожу, - ухмыльнулся Сино, запуская ей под кожу иголки с чем-то холодным. Илия прихватила зубами сигарету и подождала финала экзекуции. Сино решил ее зашить, и она сообщила серому небу: - Тебя надо было с Пилигримом объединить. По степени токсичности. Лис хмыкнул, и Сино развеселился, но вступать в перепалку не стал, шустро орудуя иголкой с нитью. - Чувствую себя старым носком с прорехой, - пожаловалась она Гессо, но тот никак не отреагировал. - Всё, - сказал Сино, поднимаясь. - Теперь будешь чувствовать себя старым носком без прорех. - Спасибо, - фыркнула она. Тот сверкнул зубами в ответной улыбке и ушел в скачок. - Гессо, скажи что-нибудь, - не выдержала она. Тот вздохнул, потер переносицу и спросил: - Совенок, ты понимаешь, что раздербанила консультанта, как курицу в Цыплячий день, и съела его сердце, как начинку?.. - Даже не пожарив, - добавил довольный Лис. - У тебя, деточка, от этого живот болеть будет. - От профитцевских бифштексов не болит, - машинально отмахнулась она и, наконец, впитала: - К-какое сердце?.. К-консультанта?.. А... А к-какого?.. - Тайного запредельного, - пожал плечами Троскаб. Лис сказал Гессо: - Я же говорил. Тот только вздохнул. Она поискала взглядом 'бессердечного' консультанта и тут же наткнулась. Желудок дернуло к горлу, рот наполнился кислой слюной. Илия с трудом сглотнула, спешно подыскивая подходящую случаю маску, но мир содрогался, и не было ничего достойного. - Боги мои, - пробормотала она. - Как профитцевский 'Горшочек с сюрпризом'... Засмеялся даже Гессо, но тут же спохватился и сделал суровое лицо: - Это всё ты натворила. Илия попыталась спрятать руки в рукава, но одернула себя: - А... А что мне было с ним делать? В лоб целовать? Лис посмеивался в кулак, не переставая. Гессо снова помассировал переносицу и заметил: - Ну для начала хотя бы не есть. Илия отвернулась от них и покосилась на осколки: - А... А глаза... Я их... не?.. - Нет, - сказал Троскаб. - Я видел. Точно нет. Илия судорожно выдохнула и снова сглотнула горько-кислую слюну: - Что у меня за истории вечные с вражескими очами приключаются?.. Лис заинтересовался: - Деточка, твои противники случайно уши не теряли? Гессо сердито посмотрел на него, но Лис продолжал безмятежно улыбаться. - Не-а, - качнула она головой. - Только глаза почему-то... - Зачем, Илия? - спросил строгий Гессо. - Я хочу знать, почему ты его съела? 'Если ты от меня отвернешься, я не знаю, что смогу делать... Если презираешь... Не хочу видеть...', - она закурила еще одну сигарету, убивавшую кислятину, и бросила в серое от рассвета небо: - Запах. Из-за него. Он пах... запретным... Не знаю, как объяснить... - Покажи мне, - предложил Гессо. Илия послушно прилепилась к его сознанию, сливая 'картинки'. Гессо молча усваивал, затем сказал: - Интересно увидеть всё с другой стороны... Лис нахмурился: - Илия, поделись. Она не стала вредничать и раздала данные и ему, а заодно и Троскабу. Чуяла, что ему тоже любопытно, но попросить он не смог бы. - Совенок, кто был третьим собеседником? - спросил Гессо. - Чужой? - удивился Лис. - Да, - вдруг сказал Троскаб. - Я его всё время слышал. Удивительно зажигательные речи толкал... И... что такое '12-6-9'?.. Гессо заметно вздрогнул и посмотрел на нее одновременно с Лисом. И она не сдержала дрожь, быстро оглядела их и сообщила: - Не понимаю, о чем вы. - Мы с тобой говорили и вклинился третий, - впился Гессо. - Это не Лис, и не Троскаб. Я бы учуял. Кто это? - Тебе показалось. Гессо начал сердиться по-настоящему, и Лис приструнил его: - Уймись. Хватит консультанта на выезде играть. Что ты, что Моррок - одна порода, если что-то не понимаете - всю требуху вынете, пока не докопаетесь. У моей линии свои проблемы, - и улыбнулся Илие. - Прямая преемственность. Не беспокойся. Для нас - это норма. Гессо поджал губы, но не удержался: - Что такое 'сорг'? Троскаб прикусил губу. Илия усмехнулась: - Говори-говори, раз уж начал, а я до машины прогуляюсь. Холодно. И оставила Троскаба объясняться с и без того сердитым Гессо. На границе зрения охотники продолжали свою работу, но путь перед ней был чист. Она не успела дойти до темно-синей 'Грации'. Диафрагма сжалась, Илия рухнула на четвереньки за первой же попавшейся машиной, и ее вырвало. 'Боги, я свои кишки здесь оставлю', - подумала она с ненавистью глядя на месиво перед собой. Сил встать - не было. 'И останусь я жить над своим непереваренным поздним ужином... Или ранним завтраком... Здесь мне самое место. Животному... Тоска...'. Чьи-то руки обхватили ее талию, она встрепенулась, в первую секунду подумав, что это он, фиолетовоглазый, мраморный и безымянный, вернулся за ней из иного мира, но тут же поняла, кому они принадлежат и расслабилась - ни у кого не было настолько горячих рук. Впрочем, вряд ли у нее получилось бы выкрутиться, даже если бы ее схватил чужак: пот с нее тек ручьем, ее колотило, и она чувствовала себя до омерзения грязной и слабой. - Ну всё-всё, сейчас приедем в отделение, в душ и баиньки, - приговаривал Лис, усаживая ее на заднее сиденье своей 'Катрин', возле которой Илия так удачно расположилась. Он попытался втолкнуть в ее руки невесть откуда взявшуюся шипучку, но вовремя понял, что она не только не сможет удержать бутылку, но и, скорее всего, выбьет себе зубы, и поил ее, как больного птенца - изо рта. Потом закутал в свою куртку и сел рядом, привалив к себе, к клокочущим рекам крови, к убаюкивающе безумному сердцу. - Не думай о том, кому принадлежит голос. Это неважно, - говорил он. - Я называю его бесшумным. Но и это тоже бесполезные данные. Мой Наставник, Сажа, тоже слышал его. Знаю, что и Тоска проводил очень много времени в разговорах и в поисках того, кому он принадлежит. Наверняка и Нэмури время от времени болтает с ним. Голос помогает - и это единственное, что имеет для нас значение. Даже когда он портит тебе настроение, задевает твою гордость, словом, переводит в иной эмоциональный спектр - он помогает. Илия, неважно какой ты крови, типа и специализации. Ты - из моей линии. Ты - моя часть. И ты - консультант. И останешься им. Даже если перейдешь в Охоту, ты продолжишь мыслить, как консультант. Ничто не вечно, но в сути своей - неизменно. В этом парадокс нашего существования... Ты - моя, и иного чувствовать я не сумею... И запредельность наша - общая и разделенная... Она захотела заглянуть ему в лицо, но не решилась, испугалась заметить или услышать то, что потом не сможет вычеркнуть из своей памяти. - Как ты выдерживаешь... всё это? - ненароком спросила она у почерневшего сердца. Хриплый смешок прозвучал звериным фырканьем: - Деточка, я делал вещи во много крат страшнее, чем твой сегодняшний перекус. И продолжаю делать... В темной теплой утробе 'Катрин' сквозь аппетитный запах поджаренного мяса от нагретой кожи сидений подволакивало застарелым запахом смерти. 'Ты здесь кого-то убил, - поняла Илия. - И продолжаешь убивать. Не так, как сегодня. Иначе... И я так не смогу... Не врешь, как всегда...'. - ...Поэтому ты никогда не потеряешь в моих глазах данную Богами невинность. Что бы ты не делала. И ее никто у тебя не отнимет. Потому что я выдержу всё и сделаю всё, чтобы тебя не коснулось чужое... Это - запомни, остальное - закопай или выброси. Тебе больше не нужно сражаться одной. Илие показалось, будто только одна эта фраза сняла часть накопленного за последние дни груза с ее плеч. 'Спасибо. Спасибо тебе за то, что дождался меня, последний из углов последнего Квадрата. Спасибо...'. После, когда в дремоте и надежном рокоте мотора 'Катрин', вместо горячего Лиса она почувствовала теплую сухость Гессо, то заставила себя проснуться, подползла к нему и дотянулась до длинной мочки уха: - Прости меня, ладно?.. И Гессо обнял ее и сказал: - Я просто усталый недоумок. Извини меня и забудем об этом. - Угу. Лис и Троскаб поглядывали на них, улыбаясь. Илия потерпела еще немного и спросила: - Лис, а Нэмури до сих пор Лаки по потолку гоняет? Он захохотал: - Что ты, деточка, эти два недоумка друг друга за час до второго предела догнали. Без повреждений не обошлось, но ничего особенно серьезного... Кстати, ты вполне можешь теперь сразиться с одним из них. Когда они выправятся, конечно. - Спасибо, но не стоит, - отказалась она. - Почему? - удивился Лис. - Не хочу огорчать их своим видом, - надулась она. Гессо вздохнул и перешел к более серьзеным для Илии вопросам: - Он уже знает? Про Летицию. - Да, - сказал Лис. - Но я натравил на него Лаки, и он не смог выползти из дома. Сдерживающие всегда быстрее восполняются... О, вспомнил. Гессо, тебе тоже пора напарника найти. Взбесишься скоро. Гессо мягко улыбнулся: - Я уже нашел. Троскаб станет моим связным. - Недурно, - хмыкнул Лис. - Особенно, если учесть, что тебе не нужно делать ответный ход, хитрый морроков ты детеныш. Но возвращаясь к твоему Наставнику, деточка... Думаю, он как раз смотрит видео с нашим участием. У нее оборвалось сердце: - Зачем? Лис покосился на нее через зеркало, пояснил: - Это был единственный способ заставить его восполняться нормально... - он еще поглядел на нее и добавил: - Ты ведь знаешь, что он и полумертвым бы дополз. И сгорел. - Я понимаю, - сказала Илия, которая ничего сейчас не понимала. Наверное, что-то происходило с ней достаточно заметно, потому что Гессо вдруг добавил: - Илия, совенок, ты же понимаешь, что ему надо знать, что всё сделано, как нужно. Что за одну нашу нормальную женщину, мы утопим в крови сотни их натуральных воинов. Да, этим Летицию не вернешь, и Нэмури будет мстить, но они дважды подумают, прежде чем выкинуть подобное еще раз. Главное же, что сейчас он вернет равновесие. - Да уж, - ядовито засмеялась Илия, - если только я там не отсвечивала. Троскаб тихо сказал: - Хозяйка, твоему Наставнику тоже пора учиться... принимать тебя такой, какая ты есть. Но в его глазах она увидела то самое понимание и почувствовала, как сдавило горло, передала ему: '12-6-9 - мой последний номер в спецраспределителе... Даю расшифровку: возраст - степень общественной опасности - номер консультанта. Мне было двенадцать, когда я разбила своего Восьмого консультанта. Он был третьим по счету осколком за три года. Именно тогда мне добавили шестую степень и вскоре собирались докинуть до седьмой, чтобы заставить сплясать в петле на Главной... Но пришел мой Девятый, последний консультант. Мой Наставник...'. Неожиданно ей перестало хватать воздуха, и она добавила: 'Вот что значит 12-6-9'. Стараясь двигаться незаметно, она отодвинулась от Гессо к другому окну. Привычно сгорбилась, пряча руки в рукава и пожалела, что слишком грязная, и пожалела сиденья - им и без того сегодня досталось... Пожалела, что не может выйти из машины на лисовой скорости, не встревожив и не огорчив близких. И что Нэмури вообще забрал ее из спецраспределителя: 'Нам обоим не было бы сейчас так плохо. И нашим близким тоже жилось бы проще'. И что Четвертый и Шестой слишком хорошо учили ее выживать, и Седьмой, и Восьмой оказались слишком слабыми. Что ее не сожгли вместо с родителями-опекунами-ведьмами. Что родители-демоны вообще умудрились произвести на свет такое разочарование. 'Мне просто хочется пореветь. Мне нужно пореветь. Пожалуйста, сделайте вид хоть на несколько минут, что вам на меня начхать. Я больше не хочу никого расстраивать. Пожалуйста', - просила она, глядя сквозь мраморную, пустую маску на проносящиеся мимо крепкие, низкорослые дома.
- Илия, у тебя похмелье, - заявил Троскаб. - Такое случается.
- Как ты сюда? - заикнулся Лаки, но осекся под взглядом Жрицы.
Так Лис и оказался на Песчаной.
Републиковано на сайте Ольги Топь
|
|