Аннотация: Рассказ про альтернативный вариант восстания боксеров в Китае...
Ольга Тонина Дмитрий ЯчнЪвецкЪий
И залпы крупповских орудий...
Над Пейхо пушки грохотали,
Канлодки шли в последний бой...
К 3-му июня адмиралам, командовавшим международной эскадрой в Таку, были известны следующие данные о положении дел.
Адмирал Сеймур со своей экспедицией находился неизвестно где между Тяньцзином и Пекином, отрезанный от Тяньцзина китайскими войсками, боксерами и разрушенной железной дорогой.
Около двух тысяч китайских правительственных войск прибыло в форты Таку. По слухам китайское правительство решило стянуть к фортам Таку значительное количество своих войск. He было сомнения, что эти меры принимались с целью воспрепятствовать дальнейшим высадкам иностранных войск в Таку.
Из Пекина было получено известие об убийстве китайскими солдатами чиновника японского посольства. Князь Дуань, верховный предводитель боксеров, был назначен главнокомандующим всех войск в Китае. Его ближайшими советниками и главными членами Цзунлиямыня были назначены ненавистники иностранцев -- манчжуры Юй Сянь и Ган И и министр юстиции -- китаец Чжао Шу Цяо.
Поэтому второго и третьего июня на крейсере "Россия" у старейшего в чине, начальника русской Тихоокеанской эскадры вице-адмирала Гильтебрандта состоялись заседания адмиралов международной эскадры.
На этих заседаниях было выяснено, что образ действий китайцев в отношении союзников носит безусловно враждебный характер. Они уже пытаются разрушить железную дорогу между Таку и Тяньцзином и даже закладывают мины в устье Пэйхо. Поэтому решено принять немедленно меры к тому, чтобы сохранить сообщение с Тяньцзином и держать вход в реку Пэйхо свободным.
Так как на фортах китайцы стали обнаруживать какую-то лихорадочную деятельность, то на последнем утреннем заседании третьего июня адмиралы постановили вручить ультиматумы Чжилийскому вице-королю Юй Лу и коменданту крепости Таку генералу Ло Юн Гуань с требованием передать им форты к двум часам ночи. В случае к этому сроку форты не будут очищены китайскими войсками, то союзники будут вынуждены взять форты силою. При этом адмиралы постановили ожидать ответа от китайского генерала до четырёх часов утра.
Ультиматум был подписан: от имени России -- вице-адмиралом Гильтебрандтом, Франции -- контр-адмиралом Курржолем, Англии -- контр-адмиралом Брюссом, Германии -- капитаном первого ранга Гулихом, Японии -- капитаном первого ранга Нагаминэ, Италии -- капитаном первого ранга Казелла, Австрии -- капитаном Монтальмаром.
Ультиматум был передан китайскому коменданту Ло лейтенантом Бахметьевым, командиром одного из наших миноносцев. Его сопровождал в качестве переводчика английский лоцман Джонсон.
Генерал Ло принял нашего офицера любезно и сказал, что он согласен сдать форты, но желал бы знать, намерены ли союзники занять все форты или один по их выбору. Свой ответ комендант обещал дать до назначенного срока.
В то же время в Тяньцзин был послан с одним матросом мичман Шрамченко, которому было поручено доставить ультиматум вице-королю Чжилийской провинции.
Предстояло взять миром или силою четыре форта: два на левом берегу Пэйхо -- Северо-западный и Северный и два на правом -- Южный и Новый. Позади Северо-западного форта находилась брошенная импань. Форты, тянувшиеся на протяжении трех верст с юга на север вдоль морского берега, были вооружены сильной артиллерией в двести сорок орудий разных систем и калибров из которых пятьдесят четыре орудия было новейшей системы Армстронга. Орудия были прочно установлены, имели круговой обстрел и могли обстреливать как устье реки, так и реку, которая благодаря своим постоянным извивам, на протяжении двенадцати верст от устья вверх, четыре раза идет почти параллельно фортам. Расстояние между фортами, запирающими устье, составляло не более ста сажен.
Так как большие суда могут подойти к морскому берегу не ближе двадцати верст, то форты Таку могут быть взяты только канонерскими лодками, при условии, если они будут пропущены в реку.
Такими лодками, которые были назначены бомбардировать форты в случае необходимости, были: русские -- пришедший накануне из России "Гиляк", "Кореец", "Бобр"; французский -- "Лион"; английские -- "Альджерин" и контр-миноносец "Вайтин" и германский -- "Ильтис".
Жители в Таку и Тонку получили приказание в течении часа оставить дома и перейти для безопасности на американское военное судно "Монокаси", которое было поставлено далеко в реке, по возможности вне поля выстрелов.
В устье реки появились китайские шаланды, которые, не стесняясь присутствия иностранных военных судов, смело закладывали мины вдоль бара. Английский "Вайтин", проходя через бар, задел одну из мин, которая почему-то не взорвалась.
В пять часов вечера у командира "Бобра" Добровольского был собран военный совет из русских и иностранных командиров лодок и миноносцев, которые выработали порядок боя и расположение судов. Сигнал к бою должен был подать "Бобр".
Десантный отряд, составленный на случай боя под общим начальством германского капитана Поль, имел: триста пятьдесят английских матросов под командою капитана Крэддока; двести тридцать японских под начальством капитана Хаттори; сто тридцать германских; пятьдесят австрийских, двадцать пять итальянских с лейтенантом Танка.
В тот же день в Таку пришел крейсер "Адмирал Корнилов", доставивший сводную роту 12-го полка из ста шестидесяти восьми человек под командою поручика Станкевича. Рота была сейчас же перевезена на баржах в Тонку и получила приказание присоединиться к международному десанту, который остановился биваком около станции железной дороги.
В восемь часов тридцать минут вечера "Бобр" переменил свое место и стал ниже "Корейца". "Альджерин" и "Вайтин", стоявшие в устье между фортами, также перешли и стали ниже "Бобра" у поворота реки. Таким образом, к ночи по линии почти параллельной фортам растянулись суда: "Вайтин", "Альджерин", "Бобр", "Кореец" и "Гиляк". За следующим поворотом реки вверх по течению также параллельно фортам стали: "Лион", "Ильтис", "Атаго" и "Монокаси".
Оставалось два часа до решительного срока. На фортах вспыхнули два электрических прожектора, навели свет на лодки, стоявшие в тылу и снова потухли. Комендант крепости генерал Ло получил по телеграфу, соединявшему крепость с Тяньцзином, приказание ни в каком случае не отдавать фортов Таку иностранцам.
Проверив прожектором, что почти все канонерские лодки стоят на прежних местах, по которым уже давно наведены фортовые орудия, и зная, что иностранцы приведут свою угрозу в исполнение, а исход боя мог быть для китайцев скорее удачен, чем наоборот, и не особенно доверяя всемогуществу иностранных войск, особенно после неудачи Сеймура, генерал Ло, повинуясь повелению из Пекина, приказал открыть огонь по лодкам, не дожидаясь, когда иностранцы сами начнут штурмовать.
Ночь была темная. Черная длинная линия фортов, грозная и безмолвная, едва была заметна при тусклом сиянии луны, прятавшейся за облаками. До решительного срока оставался час и десять минут. Томительное ожидание...
- Сдадут или будут стрелять?
- Конечно, сдадут! разве китайцы решатся отстаивать свою крепость? Ну, выпустят несколько снарядов, попугают, а потом непременно сдадутся...- так думали наши офицеры и не особенно беспокоились о наступающем бое.
На всех судах разведены пары и орудия заряжены...
На новом форту сверкнул огонь. В один час ноль-ноль минут утра в погреб "Корейца" угодил первый китайский снаряд, и тут же стало светло как днём от страшного взрыва, разорвавшего лодку вместе с экипажем на куски. Грянул ещё один выстрел и граната жужжа ударила в борт "Гиляка". Форты засветились. Снаряды за снарядами попадали в лодки. На наших судах пробили боевую тревогу. Сперва "Бобр" подал сигнал, затем "Гиляк" и "Альджерин" стали отвечать своим огнем. С обоих берегов Пейхо по лодкам открыли огонь из винтовок и пулеметов китайские пехотинцы.
Английские контр-миноносцы "Вайтин" и "Фэм" попытались атаковать четыре китайских истребителя миноносцев. Китайцы, которые как казалось поначалу, спали, внезапно ответили пуском мин, от которых английские корабли не смогли увернуться и исчезли в облаке взрывов.
Расстояние от "Гиляка" до ближайшего Северо-западного форта было семьсот сажен, а до самого отдаленного Нового форта тысяча двести. Снаряды за снарядами очень точно попадали в лодки, сея смерть и разрушения. Возможно предполагать, что китайские орудия были наведены на лодки заранее, или кто-то подсказывал китайцам.
Французский "Лион" и германский "Ильтис" пытались под китайским огнём спуститься вниз по реке и присоединиться к союзникам. При этом германцы впервые лично познакомились с прекрасным действием германских гранат из крупповских орудий, которыми были вооружены форты Таку. В течение первых пятнадцати минут боя семнадцать гранат и одна шрапнель попали в германскую лодку "Ильтис" и совершенно разбили ее верхнюю палубу и корпус. Ее командир Ланц был тяжело ранен двадцатью пяти осколками стали и дерева и потерял ногу. Три германских офицер и двадцать шесть нижних чинов были убиты, пятьдесят ранены. Оберлейтенант Нергер, принявший на себя командование отдал команду оставить тонущий корабль.
Несколько гранат и шрапнелей произвели взрыв и пожар на французском "Лионе". Из его команды пятнадцать человек были убиты и сорок шесть ранено. Объятый пламенем и потерявший ход корабль был оставлен экипажем. Японец "Атаго" не принимал участия в бою, так как у него была попорчена машина, но это его не спасло, так как китайцы атаковали стоящий возле Тонкгу корабль несколькими брандерами, оборудованными из джонок. Объятый пламенем японец даже не имел возможности выброситься на берег. Другой японец "Кагеро" находился по ту сторону бара и вместе с русскими миноносцами зорко наблюдал за китайским крейсером "Хай Тен", который, однако, не выказывал ни малейшего намерения вмешаться в бой. На крейсере был флаг китайского адмирала.
Китайские форты продолжали громить канонерские лодки. И вскоре настала очередь "Гиляка". Боевым электрическим фонарем "Гиляк" стал кидать ослепительные лучи света на форты, которые ответили дождем снарядов по "Гиляку" и соседним лодкам.
Разорвавшаяся граната ранила осколками сигнальщика, комендора и минного офицера лейтенанта Богданова, бывшего на марсе.
Осколок резнул ему рот, щеку и ухо. Шедший к фонарю квартирмейстер Иванов свалился на ходу: осколком ему снесло голову.
Но ни офицеры, ни матросы не обращали внимания на проносившиеся снаряды и все были на своих местах. Комендоры быстро заряжали орудия и производили выстрел за выстрелом. Одни матросы стояли у элеватора, принимали снаряды, другие подавали их на тележке к орудию.
Было около одного часа тридцати минут утра, когда комендор доложил артиллерийскому офицеру лейтенанту Титову, что у семидесяти пяти миллиметрового орудия потухли электрические лампочки, освещавшие прицел и мушку. Титов осмотрел провода, исправил их и, когда лампочки засветились, снова вернулся к орудию.
Взрыв, оглушительный грохот и сильный удар в спину сбили с ног Титова. Он упал ниц и, почувствовав жестокий ожог спины, однако имел силу вскочить и броситься в сторону от взрыва.
Ничего не понимая и ничего не чувствуя, Титов оглянулся. Перед ним лежали матросы. Другие стояли в столбняке и с немым ужасом глядели на Титова, у которого волною пламени, вырвавшейся из элеватора, обожгло лицо, голову, грудь, спину и руки. Огнем был сожжон до тла его китель. От совершенно испепелившейся фуражки остался один околышек. Почувствовав нестерпимую боль по всему телу, Титов понял, что с ним случилось. Доктор Свечников перевязал всего израненного и обожженного Титова.
Это был взрыв патронного погреба для орудийных снарядов, произведенный китайской гранатой. Взрывом сто тридцати шести патронов была сорвана и выпучена палуба над погребом, произведен пожар в жилой и на верхней палубе около орудий. Огонь охватил стоявшие на палубе снаряды и людей, но по счастью снаряды не дали взрыва. Этим огнем был жестоко изранен лейтенант Титов, убито пять и ранено тридцать восемь нижних чинов.
Однако ни командир "Гиляка" Сарычев, который продолжал наводить сто двадцати миллиметровое орудие, ни его офицеры Бахирев, Веселаго, Фукс и Беренс не потерялись и не прекращали огня из других орудий. Инженер-механики Буссе и Лавров с матросами попытались залить пожар брандспойтами и ведрами, но вскоре грянул ещё более мощный взрыв - взорвались сто двадцати миллиметровые снаряды в погребе. Как раз в тот момент, когда кочегар Плужников пробрался в самое опасное место пожара и, зная, что рядом с ним находится сто двадцати миллиметровый патронный погреб, шлангом пытался тушить пожар. От него, рулевого Улановского, фельдфебеля Федора Гурьева, водолаза Злобина и марсового Янченко, бывшего в погребе при взрыве, не осталось и следа. Даже офицерский повар француз Жан Батист был обожжен и выброшен взрывом за борт. Всего на "Гиляке" было убито тридцать восемь человек, ранено девяносто пять человек.
Затем настал черед английского "Алджерина". Его атаковали два китайских истребителя миноносцев самодвижущимися минами, и он исчез в облаке двух страшных взрывов.
Дольше других лодок продержался "Бобр". На одной из рей "Бобра", некоторое время боя держались два голубя. Как только они улетели - везение "Бобра" закончилось. Разделяя все труды, опасности и тревоги своих сотоварищей, он поддерживал их своим огнем, безостановочно поражая ядрами китайские форты, но в итоге остался один. Один против четырёх фортов. И героически погиб. Однако его гибель отвлекла китайцев от других тонущих кораблей и позволила уцелевшим членам экипажей спастись. С экипажа "Бобра" уцелело всего пятнадцать человек...
В час ночи, когда раздались первые выстрелы с китайских фортов по лодкам, русский десант Станкевича, высаженный на левый берег Пэйхо, соединился с японцами, германцами и англичанами у заброшенной батареи и двинулся вперед походным порядком. В авангарде шли германцы под прикрытием дозоров.
В восьмистах шагах от форта международный отряд остановился и стал ожидать, когда ослабеет огонь китайских орудий. В полвторого часа ночи, когда уже светало и опасно было оставаться в виду фортов, капитан Поль собрал на совещание всех командиров. Ввиду того, что канонерские лодки не нанесли никакого вреда фортам и не предвиделось возможности взять Северо-западный форт, избранный для штурма, командиры решили отступить.
Тогда Станкевич предложил выждать час времени и уверял, что к этому времени действие артиллерии на форту будет ослаблено. Однако командиры не были согласны с Станкевичем и настаивали на необходимости отступить.
-- Я тоже не согласен с вами и категорически заявляю, что не отступлю и в крайнем случае пойду брать форт один, -- сказал Станкевич и пошел со своей ротой вперед.
Станкевич решил расположить роту за валом рва, чтоб атаковать одному форт, когда огонь ослабеет. В случае невозможности, он хотел держаться за валом, надеясь, что китайцы не посмеют сделать вылазку из форта.
Рассвет быстро наступал. Японцы и германцы отошли шагов двести, но потом рассыпались цепью, чтобы не быть заметными и остановились. Англичане и итальянцы растянулись вправо от русских. Германцы и австрийцы снова подвинулись назад к русским и стали за ними во второй линии. Японцы рассыпались в третьей линии.
Китайцы заметили подходившие к форту десанты и сейчас же открыли по ним огонь из орудий и ружей.
Русские и иностранцы стали немедленно обстреливать прислугу у китайских орудий и китайцев, стрелявших из-за гребня вала на форту.
В этот момент по десанту с флангов перекрестным огнём ударили китайские пулеметы, а над десантом стала рваться шрапнель. Стало ясно, что десант угодил в ловушку.
В отчаяньи англичане и русские, теряя своих товарищей от бешенного китайского огня, побежали к воротам. Было около двух часов утра. Поредевшие цепи добежали до широкого рва, наполненного водою и остановились. В этот момент прогремели взрывы - китайцы взорвали по электрическим проводам замаскированные фугасы.
Японцы, бывшие позади соединенного отряда, стремительно побежали вперед, китайцы встретили японцев - своих давнишних непримиримых врагов жестоким ружейным огнем. Японский командир капитан Хаттори всего несколько шагов не добежал до ворот и упал убитый. Юный лейтенант Шираиши сейчас же занял место своего погибшего храброго товарища, но тоже был сражён пулей. К двум часам пятнадцати минутам всё было кончено - десант практически перестал существовать. Уцелевших десантников стали отлавливать отряды боксеров, брать в плен и отрубать пленным европейцам головы.
Страшная участь постигла американскую колесную лодку "Монокаси". Среди мирных жителей Тонгку, которых она приютила на своём борту, тоже оказались боксеры, которые подожгли корабль и вырезали весь его экипаж.
Комендант Ло отстоял вверенную ему крепость. Воды реки Пейхо и земля у Северо-Западного форта окрасились кровью европейцев... Двое суток воды Пейхо выносили тела погибших моряков и обломки кораблей. Судьба посольских миссий в Пекине, европейцев в Тяньцзине, а также отряда адмирала Сеймура была предрешена - в ближайшие дни никто не сможет прийти к ним на помощь. Лёгкой прогулки в Пекин не получилось.
В знак траура по погибшим морякам на кораблях Альянса восьми держав приспустили флаги...
* * *
Когда не на кого положиться - всё приходится делать самому. Так же приходится делать самому в тех случаях, когда речь идёт о нужное и правильное решение вопроса не несёт за собой славы, а скорее наоборот - насмешки, критику, ненависть. Пусть. Он уже привык нести этот крест. Да, именно он отвечает и несёт ответственность за всё плохое, что происходит в России.
Вот и сейчас. Тщательно выстроенный план пошёл наперекосяк из-за случайного, неучтенного фактора. Теперь он, Николай, должен всё обдумать и принять решение, как действовать дальше. Плохое решение. Очень плохое. Для непосвященных...
Газеты требуют реванша. От него все ждут активных действий. И в России и в Европе. Оно и понятно - Россия потеряла под Тонку больше других держав - три канонерские лодки. Всё это так. Всё это правильно. Но нельзя подаваться искушению. В реваншистском экстазе, правильном в общем, никто из неглупых в общем-то людей не думает о завтрашнем дне, и не видит главного.
А что главное? То же, что и раньше - Китай. Триста миллионов человек. Трудолюбивых. Да, коррупция, да, феодальная и клановая раздробленность, да, отсталый. Но их, китайцев - триста миллионов. Русских на Дальнем Востоке гораздо меньше - меньше миллиона. Стоит китайцам чуть-чуть сорганизоваться и ... страшно подумать! А думать-то надо. Тем более, что произошло непредвиденное - китайцы соорганизовались. Не все. Слава Богу не все. Но даже одного или двух китайских генералов, проявивших решительность, вместо страха перед европейцами, оказалось достаточно, чтобы сдвинулась с места лавина. Да, такое периодически встречается в колониальных войнах - отдельные отряды колонизаторов терпят поражение, но колонизаторы присылают большие по размеру армии и наводят порядок. Именно этого от России и ждут сейчас...
Николай с тоской посмотрел на море. Море. Именно ради этого всё якобы и затевалось. Чтобы русские люди смогли бы вот так вот смотреть и видеть Тихий океан с берега. Но дело не в море, а в Китае. После победы под Тонку, китайские войска и боксеры обрели заряд бодрости и уверенности в том, что они справятся с европейцами. И это означает, что борьба с ними будет долгой и упорной. И кровавой. И, как это не прозвучит цинично - ещё и очень-очень затратной. Это только на первый взгляд война - это марши и сражения. Много ли их было в испано-американской войне 1898 года? Только вот эту войну Испания проиграла, ещё до того, как она началась. Три года войны с кубинскими повстанцами съели весь её бюджет. Гонять пароходы с войсками, оружием, боеприпасами и провиантом через Атлантику. Три года.
России же предлагается гонять пароходы через ТРИ океана. Каждый патрон, отправленный из Петербурга в Порт-Артур будет золотым. Каждый выпущенная в китайца пуля станет платиновой, а каждая попавшая - бриллиантовой.
Да, ради престижа, он может (заняв деньги у французов) отправить в Китай дивизию или корпус. Или два. Чтобы наверняка. Ещё год или два придётся бороться с повстанцами и хунхузами. Но и с этим можно справиться. Но ради чего? Торговля? Всей той русской торговли в Китае - меньше ста миллионов рублей в год. Да, большая сумма, но у тех же германцев, американцев и французов - в несколько раз больше! Так почему русские должны проливать свою кровь за чужие интересы? Проливать сейчас, и проливать потом - ведь китайцы запомнят того, кто в них стрелял. Чем больше русские убьют китайцев в этой войне, тем дольше будут это они помнить. Будут считать русских врагами и не станут вести никаких дел с ними. Зато будут торговать и с англичанами, и с французами, и с американцами, и с германцами.
Тогда ради чего это всё? Только ради того, чтобы потешить и удовлетворить тех, кто читает газеты? Чтобы потешить своё и их самолюбие парочкой благодарственных и восхищенных статей в европейских газетах? А может хватить потакать этой Европе, и сделать так, как нужно и как требуется России? Ведь планировали же...Теперь нужно срочно менять планы... Очень плохо, что японский флот ещё не весь в строю. Японцы могут в свете новых обстоятельств отказаться от достройки части кораблей. Это плохо, ибо без броненосного флота Япония не будет являться полноценной державой. С другой стороны, теперь у японского флота не будет противника. Но будет ли Япония принята в клуб держав без победы над Россией? Вот главный вопрос! Ведь без победы над Россией, японцы так и останутся для всех местечковыми туземными царьками, даже если они построят флот сильнее, чем у Англии...
С англичанами японцев не рассорить. Франция? Германия? Нужно думать. И серьезно думать. Поссорить Японию с Францией для России выгоднее - это отвлечет французов от подготовки к войне с Германией. Но та же Франция и профранцузское лобби в России начнут требовать помощи от России Франции. Если же поссорить японцев с Германией, то это наоборот подстегнет французов к ускорению войны в Европе... Сложно. Сложно и непредсказуемо из-за множества непросматриваемых и непредсказуемых сейчас мелких деталей.
Перво-наперво нужно замириться с японцами и постепенно пойти им на уступки. Согласиться со сдачей им Кореи, оставив России некоторые права на концессии, хотя... и концессии можно тоже им сдать. Дальше... дальше нужно уступить им часть акций КВЖД и её Южной корейской ветки. Уступить в обмен на материальное обеспечение русских войск на Дальнем Востоке. Уступить часть Порт-Артура сейчас, и оставшуюся часть Порт-Артура в течение двух-трёх лет, в обмен на содействие в переносе или создании базы для Тихоокеанской эскадры в Дальнем. Саму эскадру на Тихом океане можно ограничить по численности. Нужно ограничить. В знак добрых намерений по отношению к Японии. Достаточно иметь там кораблей в половину, или даже в треть от японского флота. В идеале, нужно попробовать заключить договор, по которому Япония будет защищать интересы русской морской торговли в дальневосточном регионе. Вывести оттуда большую часть крупных кораблей. Броненосцы береговой обороны, несколько крейсеров и канонерских лодок.
Все силы же и средства бросить на Транссибирскую магистраль. Более тяжелые рельсы, обеспечивающие пропускную способность. Рельсы можно попробовать заказать в той же Японии.
Плохо, что придётся, по всей видимости, пожертвовать дипломатической миссией в Пекине. Но оно и к лучшему. Спасителями (или мстителями за погибших европейцев) должны стать японцы. Да! Именно эту карту нужно и обыгрывать во внешней политике, настаивая на принятии Японии в клуб держав. Возможно, даже будет лучше, если японцы станут мстителями за погибших европейцев. Чем больше их высадится в Китае и чем больше они прольют китайской крови, тем лучше. Тем дольше будет длиться китайская ненависть к японцам. Россия должна остаться в стороне, и только время от времени призывать к миру...не слишком впрочем...
Николай достал папиросу и закурил. Пожалуй пора возвращаться. Или ещё погулять? ...
Из дневника Николая Второго. 10 (23) июня 1900 года.
С утра было солнечно. До обеда много гулял у моря. Стрелял в ворону. Попал два раза. После обеда играли с милой Аликс в puzzle.