Хрустальные бокалы горели багрянцем при свете полной луны, что лился в залу сквозь радугу витражей огромных стрельчатых окон. Причудливые тени плясали на темном камне стен, скользили по столу, перешептывались в полумраке ниш и закоулков. Яростно гудел огонь в камине. Отчаянно кричали узники в подземелье, а в медном котле закипало вкусное, сводящее с ума запахами, отливающее волшебными оттенками красного, варево...
Граф Лудрак очнулся от грез. И брезгливо скривился.
Перед ним стояло серебряное блюдо с... с чем-то. Что-то было похоже на жидкую грязь и отчаянно смердило.
- Что это, Тамаш? - мрачно спросил граф у дворецкого.
- Чечевичная похлебка, сэр, - не менее мрачно ответил слуга.
Граф недовольно покосился на супругу.
Белла Лудрак обреченно вздохнула и захрустела капустным листом.
Лучиан, наследник графа и любимый сын, со страдальческой миной отправил в рот головку чеснока.
Семилетняя Руксанда, беззаботно качая ножкой, тянула клюквенный сок из бокала.
Скрепя сердце, граф Лудрак оприходовал проклятую чечевицу. Прошел пытку фруктовым салатом, истязаем был кашами рисовой и овсяной, испытал муки, откушав спагетти с сыром. И, плюясь и ругаясь непотребно, выпил бокал свежего молока. Молока!
От тошнотворного напитка клыки графа заныли и разболелись.
- Проклятый Хельсинини! - с грохотом опрокинув стул, запричитал Лудрак. - От всей этой дряни я хочу жрать еще больше.
Череп, висящий над камином, довольно ухмылялся. Охотник на вампиров, Ломберто Хельсинини, хоть и был мертв, но проклял род Лудраков на славу.
- Адские твари! - в залу ворвался незнакомец, с храбростью в сердце и осиновым колом в руках. - Я избавлю от вас честных людей.
- Правда? - добродушно ухмыльнулся граф и отхлебнул томатного сока из хрустального бокала.
Белла Лудрак с беспокойством смотрела на приближающегося незнакомца. Огромный осиновый кол вертелся мельницей в дрожащих то ли от ярости, то ли от волнения руках молодого человека...
Дзинь! Звяк! Дилинь! - сыграли погребальную мелодию по самим себе старинные вазы из Атлантиды, пережившие очень и очень многое.
- Уау! - восхитилась юная Руксанда, и, воспользовавшись суматохой, осторожно потянула на себя краешек скатерти.
Бом! - гулко сказал чан с отварным картофелем, падая под ноги поднявшемуся графу.
Внезапно все остановилось. Кол застыл, зажатый в тонкой аристократической ладошке хозяина.
Странный гость же, потеряв равновесие, грохнулся на мраморный пол. Из раскрывшейся торбы за спиной высыпался набор колышков поменьше, дуэльный пистолет, и серебряный кинжал в форме креста.
На миг воцарилась тишина. Лишь позвякивала катящаяся склянка, да сопел от возмущения незваный гость, силясь встать на скользкий от картошки пол. Ботинки разъезжались - подняться получалось плохо.
Русинда хихикнула, но, поймав строгий взгляд матери, прикрыла рот ладошкой.
- Да кто его вообще впустил! - буркнул Лучиан, от возмущения без гримасы махнувший залпом стакан монастырского вина.
- Кто впустил, уже не важно, - проронил хозяин замка, и скучающим голосом добавил, - а зовут то вас как, молодой человек?
- Абрахам. Абрахам Хеллсингер, - уныло протянул молодой человек, неловко вытирая салфеткой остатки картофеля со штанин.
Волнение улеглось, глаза пришельца - глуповато-синие, перестали ошалело озираться. Похоже, адские твари не собирались полакомится честной христианской плотью...
- А вы присаживайтесь к столу, мы совсем забыли об этикете, покорнейше просим нас простить, - заулыбался Лудрак, давая понять, что инцидент исчерпан.
Тамаш невозмутимо подал еще один прибор.
- Хеллсингер, - мне кажется знакомо это имя, а вы не стесняйтесь, милейший, отведайте спагетти...
Абрахам, подозрительно озираясь, пробормотал на латыни короткую молитву, осенил все вокруг крестным знамением. Наконец, подняв выпавшую склянку, окропил еду святой водой.
Семейство улыбаясь наблюдало за столь интересными манипуляциями.
- Похоже, вы нам не доверяете, - укоризненно произнес Лудрак, наблюдая за попыткой юноши пристроить огромный кол между колен. Гостю было крайне неудобно - кол кренился и норовил грохнуться то на Беллу, то в блюдо с макаронами.
- Давайте я скажу, как было, - понимающе улыбнулся граф, - вы наслушались баек от местных, что мол здесь живут вампиры, и воспылав праведным гневом, кинулись искоренять зло.
- Хеллсингерами мы стали переехав в Австрию. Ранее прадед жил у Лаго-Маджоре, - пояснил юноша.
- Нет, не помню, видимо спутал, простите, - улыбнулся граф, и встав из-за стола, добавил, - после ужина вас проводят в комнату, время позднее. Утро более подходяще для бесед, а сейчас все устали. Позвольте откланяться.
Удивленный юноша осенил Лудрака крестным знамением: на прощание, и захрустел сочным яблоком.
Граф шествовал по коридору: со стен на него взирали портреты предков, словно подталкивая к действию.
- Знаю, знаю, скоро, - прошептал он. А чуткий слух уловил легкий шелест платья и топот каблучков по камню пола. Вскоре дивный запах духов защекотал тонкий нос аристократа.
- Как думаешь, это он? - спросила графиня, обнимая мужа.
- Кровь Хеллсингов наложила на нас мерзкое проклятие. Та же кровь может его снять, - пояснил граф, ехидно улыбаясь.
- Но, дорогой, Хелсинини и Хеллсингер разные фамилии, - шепнула Белла, впиваясь страстным поцелуем в губы графа.
- Не такие уж они и разные, - пробормотал, наконец, Лудрак, возясь со шнуровкой платья.
- Не здесь, - томно простонала Белла...
Портреты предков с довольством взирали на своего достойного потомка.
Тем временем луна, круглая, как серебряный талер, с любопытством заглянула через цветные стекла в залу. Абрахам Хельсингер сидел за длинным дубовым столом один-одинешенек, все так же прижимая к себе осиновый кол, как древко бесславно загубленного в бою знамени. В камине мирно потрескивали дрова, со свечей беззвучно стекали восковые слезы. Почувствовав себя неуютно, незваный гость встал, огляделся. Прислуги нигде не было видно, поэтому он медленно пошел вдоль окон, рассматривая витражи, картины и оружие в простенках. Рапиры, арбалеты, аркебузы... над камином вместо фамильного герба - искусная имитация человеческого черепа. Абрахам осторожно заглянул в глазницы, но они были пусты, лишь челюсти глумливо скалились в бессмысленной насмешке.
- Странные люди! - прошептал себе под нос молодой человек. - Немудрено, что о них в округе ходят разные байки. Но на вампиров не похожи, едят чеснок и пьют кагор. А мне что теперь делать? Опять ни денег, ни славы! Хотя...
Медленно повернувшись, он нос к носу столкнулся с бесшумно подошедшим дворецким. Тот быстро склонил голову, избегая взгляда:
- Прошу Вас, следуйте за мной.
Прижимая к груди драгоценную торбу с амулетами и озираясь, как испуганный щенок, молодой Хеллсингер торопливо шел вслед за Тамашем по бесконечному мрачному коридору. Расфуфыренные предки хозяев замка презрительно пялились на него с высоких портретов, темный паркет недовольно поскрипывал под ногами.
"Какой огромный замок! - с внезапной злобой подумал Абрахам. - Почему, почему все достается этой ненормальной семейке? А моя семья, не менее родовитая и благородная, так и не смогла выбраться из долгов после того, как пропал прадед. И переезд в Австрию ничего не дал. И теперь я не смогу ничего заработать! Хотя... ведь все вокруг думают, что они - вампиры..."
Абрахам Хеллсингер, погружённый в печальные думы, послушно брёл вслед за Тамашем. Однообразные, едва освещенные коридоры замка никак не желали закончиться. Один поворот сменял другой, так что Абрахам чуть не сбился со счёта на двадцатом, а после тридцатого и вовсе прекратил считать.
-Куда вы меня ведёте? - на всякий случай решил поинтересоваться он у дворецкого.
Тамаш пробурчал невнятное "скоро узнаете", и зачем-то подмигнул. Столь интригующий ответ совсем не понравился молодому человеку. Поэтому он решил, что прямо сейчас хорошенько стукнет слугу по голове, свяжет крепко-накрепко, а потом выпытает всю правду о хозяевах замка.
Собравшись духом, Абрахам поудобнее обхватил торбу и только начал ею замахиваться...
-Мы пришли, сэр. Прошу Вас, проходите.
Приоткрыв дверь, украшенную разноцветными орнаментами, Тамаш отступил в сторонку. Не спуская глаз с дворецкого, Хеллсингер осторожно пересёк порог и... чуть не потерял дар речи.
-Э...
Он оказался в царстве ярко-розовых лент, которые, будто хищные лианы, старались занять собой всё пространство. Они обвивали высокие подсвечники, свисали прямо с люстр, торчали из-под ковра, валялись на кровати, отражались в зеркалах... Не меньшее удивление вызывала и пара голубых чучел пони с пурпурными розами вместо глаз.
"Никакие они не вампиры. - Абрахам чуть не заплакал от обиды. - Обычные сумасшедшие. Где это видано, чтобы логово нечисти походило на кукольный домик?"
Он оглянулся, желая узнать у дворецкого, зачем же его сюда привели. Но того и след простыл.
-Ау, - произнёс растерянный Абрахам. - Есть тут кто?
Граф и графиня Лудрак бесстыдно подглядывали за незваным гостем из потайной комнаты.
-Мышка всё ближе и ближе к ловушке, - вперемешку с противным хихиканьем прошептал граф. - Пора подбросить приманку. Ты готова, мой сладенький кусочек сыра.
-Да, милый.
-Только смотри, не заиграйся. Я за вами буду следить!
-О, мой ревнивец!!!
Наградив мужа страстным поцелуем, Белла побежала соблазнять юного Хеллсингера.
В то время как растерянный Абрахам разглядывал чудную комнату, графиня Лудрак тихонько проскользнула в открытую дверь и приготовилась изобразить сильное удивление. Прижав одну руку к груди, а вторую ко лбу, она вскрикнула:
-Господин Хеллсингер! Что вы делаете в моей комнате?
От неожиданности Абрахам отскочил в сторону, чуть не запутался в лентах и попытался спрятать лицо за торбой. Но не смог. Его взгляд приковал глубокий вырез декольте на коротеньком, почти прозрачном пеньюаре, идеально облегающем стройное тело графини.
-Я... Тамаш... - только и смог произнести он.
-Тамаш?
-Да... Он привёл меня сюда. И бросил, - пожаловался Абрахам
-Ай-яй-яй, - Белла неторопливо прошла мимо него, обдав ароматом сладковатых духов, и присела на кровати, приняв весьма соблазнительную позу. - Какой нехороший Тамаш.
Абрахам с трудом отвёл глаза от привлекательной картинки.
-Госпожа Лудрак, скорее всего, произошла ошибка. Разрешите мне уйти?
-Куда? Желаете заблудиться в нашем лабиринте? Нет, не разрешу. Лучше присядьте рядом. У меня к вам столько вопросов? Не каждый день нас посещают столь благородные гости.
Абрахам нерешительно покачал головой.
-Нет... Я, пожалуй, пойду.
-Ах, так! Вы хотите меня обидеть?!
Не выдержав строгого взгляда графини, Абрахам всё же повиновался.
-Вам нравится у нас, Господин Хеллсингер?
-Да... Уютно... - ответил Абрахам, косясь на голубого пони.
-А вы, правда, истребитель нечисти? - чуть слышно спросила она, вдруг прильнув к нему всем телом.
Бедный юноша вздрогнул, и, собрав остатки самообладания, произнёс:
-Да... Истребляю... Потихоньку...
-Ой, как интересно. Вы, наверное, очень смелый. И сильный.
Белла ущипнула юнца за щёку.
-Можно я вас поцелую?
Абрахам вздрогнул. Сердце заколотилось так, словно готовилось выпрыгнуть из груди.
-Не-не... Не надо...
-Разочек, а?
-Разочек?
-Да, - как можно нежнее прошептала графиня.
Победить искушение Абрахаму не удалось. Зажмурившись, он вытянул губы трубочкой и приготовился принять поцелуй.
В соседней комнате граф Лудрак еле сдерживал смех. И ревность.
Эх, если бы можно было схватить негодяя за грудки и медленно обнажить клыки, глядя в бестолковые синие глазки. Или хотя бы острым кинжалом пощекотать тонкое горло там, где бьется яремная вена! Но нельзя. Нельзя, иначе не будет выполнено еще одно условие заклятья. Судорожно сглотнув слюну, граф заскрипел зубами.
А в спальне веселье шло полным ходом. Зажмурившийся Абрахам обнаружил на своих губах только нежный пальчик, и, раздосадованный, бросился в погоню. Но соблазнительница с хохотом убегала от него, прячась то за пони, то за кроватью. Наконец-то ему удалось схватить графиню за руку и притянуть к себе. Она тяжело дышала, над пухлой губкой блестели капельки пота.
- Да, ты действительно такой сильный! А как красив, как мужественен! Скажи, я нравлюсь тебе?
- Я без ума от Вас! - подумав, твердо заявил молодой Хеллсингер.
- Я тоже, - графиня закатила глаза. - Как жаль, что мой муж не похож на тебя! - она лукаво покосилась на картину, которая скрывала глазок из потайной комнаты. - Он, увы, слишком глуп и стар... и слаб, если ты понимаешь, о чем я!
- А с виду его ни стариком, ни слабаком не назовешь... - пробормотал Абрахам, немного ослабив хватку. В потайной комнате граф Лудрак опять заскрипел зубами, сжимая кулак так, что крепкие ногти вонзились в ладонь.
- Так ты согласен стать моим рыцарем? - Белла игриво наклонила голову. - Если да, то должен подарить мне красную розу!
- Розу? - оглядевшись, гость выудил из вазы слегка повядший цветок.
- Но это белая! Символ чистоты, а не страсти! - с нажимом произнесла графиня, сморщив носик. "Удивительно! Чтобы я с ним переспала, он дарит мне мой же цветок! Вот они нынешние джентльмены!" - возмущенно подумала она.
- Белая? А... нельзя ли ее чем-нибудь покрасить? - искать другую розу Хеллсингеру не хотелось.
- Наверное, можно... Но у меня нет красок! - обиделась женщина.
- Может, мазнуть ее кровью?
- Не моей, надеюсь! - голос графини становился все холоднее, а железо надо ковать, пока оно горячо. Поэтому Абрахам решился.
- Ну, давай моей. Ножик есть?
- Нету!
- Сейчас...
Юноша схватил торбу и вытряхнул ее содержимое на пол. Разгребя кучу кольев, он выудил серебряный кинжал, путеводной звездой воссиявший в свете люстр.
- Ой, как здорово! - Белла радостно захлопала в ладоши и наставительно добавила. - Вены лучше вскрыть повдоль, так будет больше крови.
Хеллсингер недоуменно посмотрел на нее, затем тяжело вздохнул и принялся за исполнение рыцарского долга. Медленно приближался кинжал к дрожащей руке юноши. На его лице промелькнула целая гамма чувств, от невыносимого страдания до глупо-пафосной торжественности.
Лезвие чиркнуло по мизинцу.
Хеллсингер йокнул и быстро выдавил на розу три капли крови.
- Готово, любимая, - твердым голосом проблеял доблестный борец с нечистью и сунул порезанный мизинец в рот.
Затрещал холст и в комнату ввалился позеленевший от злости граф. Шипя, как сотня разъяренных василисков, он бросился на оцепеневшего Хеллсингера и впился ему в шею.
Обитатели замка пировали вовсю.
Хрустальные бокалы искрили шампанским, весело плясали огоньки сотен свечей. То тут, то там, на темном камне стен висели розовые и синие ленты вперемешку с разноцветными бумажными фонариками. Радостно пел огонь в камине. Визгливо и бесшабашно вторила ему скрипка, а в медном котле закипала вкусная, сводящяя с ума своим ароматом, чечевичная похлебка.
Граф Лудрак оторвался от морковного салата и глупо захихикал.
- Наверное, скоро мы будем превращаться в кроликов и шнырять по крестьянским огородам. Дедушка Драко был бы доволен.
- Не расстраивайтесь так, граф, - Хеллсингер задумчиво вертел в руках череп деда. - Везде нужно искать и хорошие стороны.
-И что же хорошего в сложившихся обстоятельствах, - с нескрываемой иронией спросил Граф.
-Ну, во-первых, отпала необходимость вас истреблять, - ответил Абрахам.
Лудрак улыбнулся и, слегка пригубив бокал с молоком, причмокнул.
"Ик!" - икнула Графиня и пронесла мимо рта вилку с грибочком.
"Хр-хр" - заскрипели стулья, на которых заёрзали встревоженные Лучиан и Руксанда.
Граф, ища глазами нож для разрезания хлеба, зло прошипел:
-Что?!
Поняв, что ляпнул глупость, Абрахам растерялся и, не придумав ничего лучше, выпалил:
-А знаете ли вы, что если переставить буквы в фамилии "Лудрак", то получится "дракул".
Остроумная шутка не удостоилась ничьей улыбки.
-Что-что?! - ударив кулаком по столу, повторил вопрос Граф.
Осушив для храбрости бокал вина, молодой Хеллсингер посмотрел прямо в глаза Лудраку и принялся объяснять:
-Вы повинны во всём, Граф.
-Я?
-Именно вы и никто другой. Кто укусил меня, - Абрахам показал всем две ранки на шее, - и превратил в жалкого упыря, одолеваемого проклятием деда Ломберто?
Лудрак схватил с подноса морковку и с хрустом разломал.
-А причём тут моя жена?
-Притом, что отныне я такой же вампир, как и все вы. А после того, что случилось между мной и госпожой Беллой... И, особенно, после того, что она говорила о вас...
Граф нахмурился.
-Она всего лишь играла роль. Притворялась. Ведь так, милая?
-Ну... - очень неуверенным голосом ответила Графиня
-Что значит "ну"?
-Дорогой, ты же знаешь, какая я плохая актриса...
-Белла?!
-Милый...
"Подлый Хельсинини! Из-за тебя я даже убивать разучился!"
Граф Лудрак чуть не плакал. Стоя на краю башни, он наблюдал за тем, как предательница Белла и негодяй Хеллсингер, крепко обнявшись, брели по дороге, ведущей к счастливой совместной жизни.
-Будьте вы все прокляты! - крикнул он им вдогонку и только собрался сорваться в пропасть, как... Ему показалось... Да нет, не показалось... Он почувствовал... Да, то была она! Жажда!
Знакомое чувство охватило графа. То, что было забыто за долгие-долгие годы мерзкой мирной жизни.
Поедание овсянки и морковные рулеты, молоко и отбивные из капусты - все это вызывало лишь злобную усмешку на красивом лице аристократа.
Огонь внутри все нарастал, с каждым ударом мертвого сердца грозясь превратится в жаркий пламень, в лесной пожар, в чудовищную стихию...
Выглянувшая из-за туч луна, роняя скупое серебро на окрестности, молчаливо взирала на странные превращения хозяина замка.
Длинный плащ превратился в крылья, глаза пылали огнем, а из груди вырывался радостный стон вперемешку с ликованием.
И, наконец, как в былые времена - он - взлетел.
Воспарил над старым родовым замком, окинул взглядом земли предков: деревушки безмятежно спящие где-то внизу, пашни и нивы, леса и озера...
А на каминной полке щерился в безумной довольной улыбке череп прадеда. Нечто незыблемое, чуждое, но ставшее привычным - стремительно менялось... К лучшему.
По аллее, взявшись за руки, шагали он и она.
- А ты не шутил насчет женитьбы, милый? - мягким, вкрадчивым голосом прошептала Белла.
- О, нет, как я мог, ведь проклятие действовало на всех нас. И разрушив семейные узы, все мы вернемся к нормальной полноценной жизни, - ответил Абрахам.
"Проклятие, кровь, жертвы. А у нас подрастают дети, и жизнь, похоже, наладилась. Хотя можно напоследок и подарить себе короткий праздник с юным ловеласом? Разрушив семейные узы на короткое время...Лудрак поймет - подумала графиня.
С нежностью во взоре посмотрела в преданные телячьи глаза нового избранника.
- Очень романтично, - шепнула Белла, и, повернувшись, обняла юношу.
Терпкий аромат духов и близость жаркого и страстного тела окончательно свели его с ума.
Он заглянул в глаза графини и утонул в карем безумии.
Белла склонилась для очередного поцелуя...
И Абрахам Хеллсингер, незадачливый вампир, представитель древнего рода и виновник исчезновения проклятия, не заметил, как длинные красивые клыки тянутся к его шее.
Ему просто было очень хорошо в объятиях графини...