ПРОЩАЙ, МАЛЫШ

Его звали Иво. Он был одним из лучших охотников племени Рыжей Волчицы, которое промышляло охотой и собирательством в редколесье Большого Распадка. Иво был красив, молод, силён, гибок и в преследовании добычи неутомим. Сейчас, притаившись за деревом, он внимательно следил за перемещением семьи мелких оленей среди кустарника лесной поляны. Слабый вечерний ветер шелестел листвой и холодил лицо, отгоняя его собственный запах разгорячённого охотой тела от чутких ноздрей пасущегося стада. Олени - очень пугливые животные с длинными быстрыми ногами и подобраться к ним на расстояние броска копья было очень непросто. Тут требовался навык опытного охотника, терпение, выносливость, осторожность и ум. Зато и награда за труд была достойная - почётное место у родового костра, лучшие куски мяса, похвала старших и восторги молодняка. А ещё была Эль, стройная как козочка, с синими глазами в поллица, что вечно пряталась за чьи-то спины. Иво никак не удавалось поймать её взгляд, хотя он был почти уверен, что она на него часто тайком смотрит. Он хотел видеть в её глазах восхищение его подвигами. Он этого очень хотел. А пока, тщательно выбирая моменты когда все животные утыкались носами в траву, он размашистыми бесшумными скачками перебегал от дерева к дереву, подбираясь всё ближе и ближе к будущей жертве. И вот он стоял уже совсем близко, вытянувшись в струночку за деревом и едва дыша, чтобы не спугнуть удачу. Ноздри его раздувались, пот струился по мускулистой спине, а спутанные локоны светлых волос падали на глаза и частично закрывали обзор. Но он не решался их поправить - ствол дерева был недостаточно широк и любое неверное движение могло его выдать. Олени, то один, то другой поднимали головы и озирались, похоже, что их пока ничто не тревожило. Иво сжимал в руке копьё и краешком глаза следил за ними, выбирая удобный для начала атаки момент. Он уже ясно представлял себя с тушей оленя на сильных плечах, как он радостно понесёт её к стойбищу, представлял запах костра, вкус жаренного на веретеле мяса и блаженное тепло шкур на лежбище для уставшего охотника. Конечно, ещё он представлял восторженные взгляды девушек племени и одобрение старших. Он был удачлив и честолюбив.

Но на этот раз удача всё-же его подвела. Сбоку раздался икающий рёв какого-то животного и стадо мгновенно бросилось бежать. Иво тут же выскочил из-за укрытия и со всей силы метнул копьё. Но было уже поздно - расстояние до стада быстро увеличивалось, и хотя копьё ещё летело, уже было очевидно, что оно никого не достанет. Внимание Иво ещё было приковано к выпрыгивающим из высокой травы бежевым фигуркам убегающих оленей, но в это же время мимо него понеслись, гулко стуча копытами, неведомые ему крупные копытные животные. Взбешённый неудачей Иво, рванул с места, прыгнул на одного из них и в полёте обхватил руками могучую гривастую шею. Животное испуганно зарычало и метнулось в сторону, но всё же продолжило свой бег, высоко подпрыгивая и мотая головой, пытаясь сбросить атакующего. Какое-то время ноги Иво волочились по земле и кустам, но он быстро изловчился и запрыгнул на круп животного, с силой обхватив его тело своими ногами. Первой мыслью Иво было со всей силы вцепиться зубами в отчётливо виднеющую артерию на шее животного. Но осуществить мысль мешала бешенная скачка, держаться приходилось руками и ногами изо всех сил. В то же время, он краем глаза заметил, что стадо мчится в направлении его стойбища и подумал, что это совсем будет неплохо если добыча сама донесёт его до дома - унести такую тушу на плечах было явно ему не по силам.

А потом животные выскочили на открытое пространство равнины и вскоре успокоились. Сзади, со стороны леса, ещё слышался раздражённый рёв их неудачливого преследователя, но животные уже перешли на лёгкую трусцу и не обращали на него никакого внимания. И тут Иво вспомнился образ лошади. Он никогда не видел настоящих лошадей, но наверное это были настоящие лошади как про них ему рассказывали. Крупные, длинноногие, с развевающимися гривами и огромными хвостами, фыркающие и ржущие. С лошадями много чего в его воспоминаниях было связано, он даже и не подозревал, что так много. Иво осторожно высвободил руку и погладил шею лошади. Лошадь отвернула голову от его прикосновения и тут же пошла в сторону. Иво довольно рассмеялся - точно, лошадь! Сначала про них ему рассказывала мама. Мама... у него не было собственной мамы и папы тоже не было, он был сыном племени. Но зато у него было собственное детство. А там, в этом детстве, в потаённых уголках его воспоминаний, у него была мама, чей образ он помнил, хотя и очень смутно как большое, тёплое и ласковое. Как солнце.

Любимым местом игр у Малыша была небольшая речка, что протекала в двух десятках метрах от дома. Берега были в зарослях камыша и кустарников, на кустарниках росли сочные ягоды, а в самой речке было множество мелких красивых камешков, также в её заводях жили улитки и мальки, лягушки и головастики. На воде шевелились заросли водорослей, бегали бегунки по поверхности, а над кустами порхали крыльями разноцветные бабочки. Мир реки был величествен и вседостаточен - когда Малыш погружался в свои детские заботы на песчаной отмели реки, для него весь мир ограничивался этими мелкими радостями бытия и время останавливалось. Но потом, как всегда не вовремя, звала мама:

"Малыш, пора домой", и он нехотя, но послушно бежал на её голос, шустро молотя неутомимыми босыми ногами по влажной траве. Он был ещё мал, чтобы уверенно замечать изменения в природе, но чувствовал, что что-то хорошее кончается. Он ещё не сознавал, что всё хорошее когда-нибудь обязательно кончается. И хотя дни всё также были длинною в жизнь и также весело светило солнышко, но уже становилось прохладнее, куда-то один за другим исчезали друзья-сверстники, а его родители больше времени посвящали своим взрослым домашним заботам, вместо весёлого отдыха с сыном на травке у реки. Он всё чаще был предоставлен сам себе.

Кончалось Лето. И вот, однажды он был позван мамой и не вернулся обратно на речку, оставив недостроенными песчаные замки, а также спрятанные в песке многочисленные "секреты" с листиками, цветочками и травинками, оставив на произвол судьбы такой маленький, но такой уютный свой мирок, мир своей души.

Они покидали обжитый дом, они шли пешком и почти ничего не несли с собой, оставив всё как есть на месте прежнего обитания. Малыш бежал по тропе, держась за мамину руку. Поначалу он всё оглядывался в сторону дома и речки, но потом новые впечатления увлекли его и он стал смотреть по сторонам, запечатлевая цепкой памятью всё увиденное вокруг себя. Поля и рощицы, извивы реки и кустарник вдоль, низкие облака и лесистые холмы, что пасторальными ступенями уводили в сизую даль. Всё это он уже раньше видел, но сейчас, как и в первый раз, удивлённо таращил любопытные глазёнки, как будто видел это чудо природы впервые.

Затем они пришли к огромной сводчатой пещере и долго шли по её ровному полу вглубь горы. Малыш, раскрыв рот, озирал таинственные своды, оглядывался назад на пятно яркого света входного отверстия, с интересом указывал пальцем на горящие на стенах светильники. Потом они мчались в вагонетке вместе с другими детьми и их родителями. Стоял гомон голосов и было ощущение причастности к чему-то необыкновенному как первый раз в первый класс. За стеклом мелькали неясные тени каких-то дверей, туннелей, залов и строений, мешанина перекрытий и сводчатых арок, всюду были огни и движение, движение... . А затем резко и без предупреждения наступила чернота. Когда глаза привыкли, их взору представился открытый космос с миллионами ярких разноцветных звёзд и туманностей, праздничными гирляндами утыканными повсюду. В вагонетке поднялся гомон детских голосов, все наперебой теребили своих родителей и требовали объяснений. Родители не торопясь объясняли что к чему. Вагонетка же продолжала катить по одному из множества прозрачных туннелей-спиц, что соединяли периферийную часть Звёздного Города с центральной его частью у оси вращени - Центром.

"Смотри, они уже консервируют пригороды!", взволновано заметил Папа, обращаясь к Маме, и показал куда-то в темноту рукой. "Значит, что-то всё-таки нашли и будет Остановка. Как ты думаешь?"

"Вам разве ничего не сообщали?", удивилась мама, "Должны были известить заранее, как положено, а не в последний день Лета".

"Наверное что-то срочное, раз работы уже идут полным ходом. Неделя-другая и Город будет готов к длительному торможению Посмотри, сколько народу едет в Центр", он указал на другие спицы - везде были видны перемещающиеся огоньки вагонеток. "Да, идёт массовое и срочное переселение, значит будет Остановка - других причин не бывает"

Через полчаса они прибыли к в Центр, который располагался в осевой части города. Здесь в зале космопорта они впервые почувствовали невесомость и Малыш сначала испуганно, а потом весело барахтался, лишённый веса собственного тела. Слышался повсюду детский смех, но лица взрослых были озабочены. Им сообщили, что действительно ожидается Остановка и они должны с ближайшим рейсом перебраться в Метрополию. Их огромный город с пригородами и сельской местностью, лужайками природы, лесистыми холмами и прохладными речками был по внешнему виду всего-лишь одним из гиганских вращающихся колёс, что столетиями неслись в пространстве по направлению к неизвестной цели. И была ли эта Цель? Остановки случались редко, когда у ближайшей звёздной системы находилась планета пригодная для жилья. Для поиска таких планет передовые отряды кораблей-разведчиков, с настоящими героями-первопроходцами на борту, совершали многолетние перелёты и первыми исследовали звёздные системы по пути следования Цивилизации. Поэтому информация о такой находке приходила, как правило, заранее и было достаточно времени и для подготовки и для торможения и для согласованного и слаженного перехода на круговые орбиты вокруг Находки всей армады звёздный городов.

Но Мама уже не следила за лентой последних новостей, она печально смотрела на Малыша и в её прекрасных зелёных глазах были слёзы. Папа, как и подобает мужчине, утешал: "Ну не надо, дорогая, ну успокойся, может быть ещё всё обойдётся. К тому же это не скоро, очень не скоро, лет пять пройдёт как минимум". Хотя сам он тоже хорошо знал, что почти наверняка ничего не обойдётся и их расставание с сыном предопределено. Так уж было у них заведено, что на осваиваемых планетах оставляли немногих желающих, стариков-тренеров и практически всё молодое потомство. Практически всем детям за очень редким исключением, суждено было остаться в новом мире и начинать там всё заново. Наверное это покажется странным и нелогичным, но блага цивилизации в новые миры они не несли. Никаких городов, фабрик и заводов, никаких университетов и хранилищ знаний, никаких могучей техникой распаханных полей. Копьё, топор, лук и стрелы, острый глаз, верная рука, да быстрые ноги - вот и всё наследие могучей техногенной цивилизации, что доставалось людям, остающимся осваивать новые миры. Их путь был один - одичание, выход на первобытное состояние, которое оптимально для зачатка новой цивилизации на новом месте. В этом тоже была какая-то нам недоступная большая логика и не нам их судить. Зачем оставлять часть популяции Звёздной Цивилизации безвозвратно и навечно на случайной планете, зачем лишать их благ цивилизации? Какой в этом потаённый смысл? Мы не знаем ответа и можем только гадать. Но сейчас родители Малыша уже точно знали, что новый мир не для них - они в нём уже не приживутся, они полетят дальше. Зато он для их Малыша, для их маленького и такого беззащитного Иво.

"Мама, расскажи мне про лошадку", попросил Малыш.

Минул ещё год и племя обзавелось уже несколькими лошадьми. Иво ходил в героях, старшие общались с ним подчёркнуто почтительно, а молодёжь восхищённо слушала его рассказы. И только Эль так и пряталась за спинами. Намекали даже, что вождь племени уже стар и скоро придёт час выбирать молодого вождя, сильного и удачливого. Но что-то с ним случилось, что мешало чувствовать себя на месте. Воспоминание о той лошадке из детства приоткрыла какие-то разделы памяти, которые раньше были закрыты гипнотической блокадой в тренировочном лагере в Метрополии, многокилометровом астероиде-корабле, составляющем ядро Цивилизации. Иво постоянно силился что-то ускользающее вспомнить, что-то очень важное бередило его душу. Однажды, на стене одной из пещер он вдруг увидел контуры головы лошади. Присмотревшись внимательнее, он понял, что это лишь случайная игра пятен, трещинок и прожилок. Тогда, чтобы не потерять ускользающее видение, он взял мягкий коричневый камень и начал быстро и тщательно фиксировать увиденное.

...Я сбросил шлем и какое-то время ошалело смотрел на присутствующих. По их глазам я видел, что они всё уже знали из показаний приборов, Я оглянулся - застывший с камнем в руке компьютерный образ лохматого Иво так и висел на дюжине экранов вдоль стен.

"Так это Фобос?", спросил я.

"И Фобос и Деймос, оба спутника Марса", согласно кивнув головой, ответил Красильников, руководитель эксперимента. "Здесь было не одно, а два посещения как минимум, с разрывом в несколько тысяч лет. Пока детали нам неизвестны, но мы выясним".

"А почему же они остались и не полетели дальше?", задал я очевидный вопрос.

"Напротив, они улетели, но бросили метрополии на орбите Марса как отслужившие своё древние парусники - новые метрополии взяли в поясе астероидов, там этого добра много. Всё-таки, за долгое время путешествия, внутренность старых астероидов была полностью освоена, а Цивилизации нуждались в материале - рудах, воде, но в основном в рабочем веществе для создания реактивной тяги. Всё недостающее они забросили с Марса, вот откуда там взялись заброшенные горные выработки, над которыми давно ломают головы учёные. Фобос и Деймос - крохотные луны и практически пустотелые, как и предсказывал Шкловский. У нас уже планируется экспедиция для проникновения внутрь".

"Ух ты! Вот здорово!", восхитился я, "Там же наверное много чего интересного оставили страники в этих бесчисленных внутренних пустотах?".

"Разумеется", подтвердил Красильников, "Я думаю, что там всё осталось как будто они эти миры только вчера покинули - вряд ли они много чего переносили в новые метрополии. У них вообще была манера уходить налегке, всё старое оставляя нетронутым на своих местах".

Мы помолчали. Я пытался осмыслить увиденное и услышанное. Я понимал, что был далеко не первым, кто подвергся эксперименту по глубинному поиску в потаённых уголках человеческого мозга, но не мог даже подозревать, что же на самом деле эти мементологи там такое раскопали, что покрыли всё сплошной и непроницаемой завесой тайны - они раскопали истоки человеческой цивилизации! К сожалению, ещё было не время для сенсации и открытие требовалось тщательно проверить. Дело в том, что человеческая память не хранит всё подряд, запечатлённое с кинематографической точностью. Память хранит основные идеи, а их развитие может быть совершенно различным и два человека одно событие помнят по разному даже через год и оба совершенно правы. Прошлое не бывает в единственном числе, прошлое для каждого своё. В принципе, всё что я сейчас увидел из жизни нашего пра-пра-пра-... Иво и его Цивилизации, есть не более чем сон, спровоцированный тонким возбуждением спящих нейронов мозга по очень хитроумной компьютерной программме. Но если разным людям снится один и тот же сон, то это заставляет серьёзно задуматься - почему одни те же спящие нейроны генерируют схожие воспоминания? Наверное, подумал я, хорошо было бы найти того потомка, в чьей памяти сидят воспоминания Эль, синеглазой красавицы из племени Рыжей Волчицы. Иво мечтал увидеть хоть раз выражение восхищения в её глазах, но добился ли он своего, могла знать только вечно отводящая глаза прекрасная Эль. Неудовлетворённое любопытство терзало моё сердце.

"А ещё я хочу найти ту пещеру, в которой Иво нарисовал лошадь", мечтательно промолвил я, "Наверное это был вообще первый наскальный рисунок на Земле". Красильников понимающе переглянулся с сотрудниками лаборатории и все они дружно рассмеялись:

"О, нет - это искусство, а искусство уж точно не может иметь однозначного выражения в памяти о прошлом", наконец ответил он, "Сколько вас здесь таких перебывало, и почти каждый обращался с подобным предложением. Нет, сожалею, это выше наших возможностей. Пусть уж эта первая лошадь на стене так и останется вечной загадкой. Это даже романтично, а у нас хватит других забот".

Я выскочил от них на улицу уже поздним вечером. Остановился и задрал голову. Небо было звёздное и я быстро нашёл глазами Марс. Бывших метрополий конечно было не видно, но я их себе живо представил - овального вида 8 и 16 километровые астероиды, которые когда-то причалили на орбиту Марса, да так там и застряли. А ещё я остро ощутил безнадежную тоску и печаль родителей малыша Иво, провожающих глазами стремительно уменьшающийся голубой диск планеты Земля. Прощай, Малыш!

Вечные скитальцы, где их сейчас носит?

30-1-2003, Calif