Писать рассказы - что выковыривать изюминок из булки жизни. Я знаю, что это было сказано по другому поводу, но и здесь это выражение подходит по смыслу, - подметить и описать нечто выделяющееся из обыденности.
У меня с написанием рассказов всегда проблемы были - то ли зрение плохое, то ли руки корявые...
Очень тяжело он мне даются! Иногда проходит год или два, а то и больше, прежде чем рождается более-менее приемлемый текст. Я долго их обдумываю, обихаживаю, записываю некие кусочки, которые, может быть и текст-то не войдут. Потом некое озарение - и вот он! - готовый рассказ!
Но этот рассказ стал странным исключением. Я ни о чем таком не думал. Я вообще ни о чем не думал!
Поздняя осень - время для меня тяжкое. Холод, сырость, гололед... Усталость. Это самое главное! На работе еще ничего - организма мобилизовалась, и рабочий день пролетал совершенно незаметно. Но возращение домой - пробки и прочие прелести вечерних улиц - превращалось в изощренную ежедневную пытку.
Пришел домой, поел и упал... принял горизонтальное положение. А сверху связка ломов падает - вся накопленная за день усталость отыгрывалась на мне, как хотела. Хватало сил погулять по Сети и краем глаза посмотреть на телевизор.
Какие уж там занятия литературой! Выспаться бы! И вдруг как какой-то клапан открылся!
Ничего не изменилось!
Ни мерзкая погода, ни моя усталость, ни ноющие суставы. Я приходил домой, ужинал, ложился отдохнуть... но через некоторое время доставал блокнот с ручкой (причем блокнот откопал, аж из советских времен!) и начинал писать!
И примерно через неделю черновой вариант был готов. Причем меня удивила даже не скорость, с какой я его написал, и не то, что он не имеет никакой связи с тем, чем я занимался до этого. (А мои мысли тогда занимала "Песнь о беглецах на север" и еще один проект, о котором еще не время говорить). Самым странным для меня оказалась отстраненность от текста! Я просто писал, не пытаясь даже осуждать или сочувствовать своим героям - полная эмоциональная отрешенность!
Вот теперь я верю, когда некоторые авторы говорят о том, что текст им просто надиктовали. У меня это получилось!
А вот и сам рассказ!
***
Сырой осенний ветер резвился среди редких деревьев маленького скверика.
Гонял опавшую листву.
Он то взвихривал ее маленькими смерчами, то подхватывал мокрый желтый комок и швырял ее куда попало, то вдруг воображал себя жарким самумом и двигал листвяные барханы с места на место.
А сверху, с серого, быстро темнеющего неба, сыпала холодная морось. Ее шорох забивал все звуки - и неважно, что это было - визг тормозов по мокрому асфальту, плеск воды в лужах, громкая музыка, оживленные разговоры прохожих, их шаги - все и вся забивал и стирал этот шуршащий звук, навевающий сон.
Свет уличных фонарей не разгонял темноту, скорее подчеркивал окружающую круги света черноту. Такой тьмы, которая бывает только поздней осенью в самое новолуние.
Промозглый холод заставлял прохожих вжимать головы в плечи в жалкой попытке не замерзнуть, сохранить хоть капельку тепла, пока они бежали от остановки до дома. А там согреться горячим чаем, поужинать и пялиться в телевизор, пока не придет пора ложиться спать. Утром же снова - в сырость и холод осеннего утра. Добежать до остановки, погрузиться в чрево автобуса или маршрутки и на постылую работу. А вечером повторить маршрут. И так изо дня в день, прерываясь только на выходные, праздники и отпуск.
Кода-то и я жил точно так же!
Алексей, выжидая, пока Двуногие перестанут мельтешить по улице и можно будет перебежать через дорогу, чтобы нырнуть в нужный подъезд нужного дома, еще глубже зарылся в кучу опревающей листвы. Здесь было тепло и не так тянуло впасть в Спячку.
Вдруг сильный порыв ветра взвихрил ненадежное укрытие, и теплое одеяло рассеялось среди деревьев.
Холод мгновенно проник в тело. Остатки тепла уходили с пугающей быстротой. Кровь (или что там у пауков ее заменяет?) начала густеть, мышцы свело судорогой, и они стали каменеть.
Спать... Спать... Спать...
Он почувствовал, как его затягивает в омут Бесчувствия...
Ах ты!
Преодолевая сопротивление твердеющих мышц, Алексей повернулся и вонзил жвала в усыпленную заранее крысу.
Фу-у-у-у! Отпустило!
Свежая кровь Теплокровного быстро согрела большое паучье тело.
Человеко-паук медленно встал, очистил брюшко от налипших листьев, встряхнулся, покрутил головой, прогоняя остатки холодного дурмана.
Еще немного. и в скверике осталось бы только бесчувственное тело. И не факт, что оно уцелело бы до весны - место слишком уж оживленное.
- Не-е-ет! Рано засыпать!
Окончательно стемнело. Двуногие разбежались по домам, даже машины почти перестали ездить.
Вот теперь самое время!
Алексей на секунду присел, а потом резко прыгнул вверх-вперед, приземлился на мокрый асфальт, покачнулся - лапы начали разъезжаться - подхватился и побежал через дорогу. По пути, почти машинально, поймал и усыпил мяукнувшую кошку, закатал ее в паутину и подвесил на один из крючков, что обильно усыпали всю грудину.
К счастью для него дверь подъезда оказалась деревянной и вообще висела на одной петле, поскрипывая под порывами ветра (подниматься по мокрой стене на четвертый этаж - удовольствие слишком рискованное).
Он улучил момент, когда дверь открылась, и нырнул в теплую темноту подъезда.
Четвертый этаж! Вот и нужная дверь!
Алексей усмехнулся - проявим цивилизованность! - вытянул вверх правую переднюю лапу, ткнул в кнопку звонка.
В тишине и темноте трели звучали вызывающе громко.
За дверью зашелестели легкие шаги.
- Кто? - произнес гнусавый голос.
- Сам ведь знаешь! - ответил Алексей.
- Не знаю!
- Знаешь! Сейчас сюда осмелиться сунуться только такой как ты!
Щелкнули запоры.
Дверь открылась.
И Алексей увидел почти точную свою копию - огромного паука с человеческой головой. Различались они только цветом - у гостя тело покрывала щетина антрацитно черного цвета, а шкура хозяина оказалась серебристо-седой.
- Ну, здравствуй... папа...
- Папа? - удивленно переспросил серебристо-седой.
- Именно! Так и будешь сыночка за порогом держать?
Предполагаемый папа задумался. Потом слегка подался назад и щелкнул выключателем. Над дверью зажглась тусклая лампочка.
Хозяин несколько минут молча рассматривал гостя, потом, видимо, принял какое-то решение и посторонился.
- Проходи!
Алексей, прижимаясь к стене, и стараясь не коснуться "родителя", протиснулся в прихожую.
- Прямо и направо! - прогнусавили ему вслед.
Прихожая выходила в коридор. И здесь, на развилке, гость послушно повернул направо. Толкнул закрытую дверь и попал в большую, ярко освещенную комнату.
- Ну и бардак!
С потолка свисала старая паутина - больше всего она напоминала переплетения бельевых веревок. Рваные обои были угвазданы подозрительными пятнами и быстрыми росчерками следов от паучьих лап. Истинной хозяйкой этого жилища была пыль. Она толстым слоем покрывала все и вся. Стол, пару рваных диванов, пол... Повсюду раскиданы уже облезшие и еще свежие шкурки - собачьи, кошачьи, но больше всего было крысиных. Длинные хвосты все время попадались Алексею под э-э-э... лапы... свисали с мебели... конкурировали с паутиной...
И только прозрачное стекло лампочки под потолком не вписывалось в общую картину унылого упадка. Слишком оно было... чистым...
- Тебе самому не противно?
Алексей брезгливо ткнул лапой в кучу пыльного тряпья, которая тут же развалилась. В воздух мгновенно поднялось облако пыли.
- Я говорю - не убрано у тебя! - громко сказал Алексей.
- Вот еще придумал! - гнусаво пробрюзжал серебристо-седой и ловко запрыгнул на диван. Еще одно облако пыли.
- Это у тебя от матери осталось? Двуногие самки - такие чистюли. Ты откуда обо мне узнал? Слушай, а ведь похож! Похож на меня молодого!
- Подслушивал... Расспрашивал... - Алексей не стал вдаваться в подробности. Он, как будто вообще не слушал собеседника. - А я вот тебе гостинец приволок. Только сегодня поймал!
Он ловко завел передние лапы за голову и достал упакованную в паутину парализованную крысу. Кинул хозяину.
- Свеженинка! - довольно сказал предполагаемый папа, поймав гостинец и вонзая в него жвала. - Спасибо! М-м-м-м... А ты?
- И я!
Алексей снял с крючка пойманную по дороге кошку и тоже приступил к трапезе.
- Вкусно... Спасибо, ... сынок...
- Пожалуйста, ... папа...
Пустые шкурки полетели в угол почти одновременно. - Ух, хорошо! - довольно вздохнул папа. - Давно мне еда так легко не доставалась. В этом квартале даже мышь уже сложно поймать. О бомжиках я вообще молчу.
- Вот так я тебя и нашел! - усмехнулся Алексей. - По слухам и страшилкам.
- И сколько их выжило? Из тех, кто тебе эти слухи пересказывал...
- Подумаешь, пару Двуногих высосал! Эти уроды все равно бы долго не прожили и пользы от них никакой. Ты вон вообще как чудище кровожадное прославился! О тебе такие жуткие истории ходят ...
- Знаю! Я большую часть из них сам и внушил.
- Гипнотизер хренов... - пробормотал Алексей.
- Ну, сразу и хреновый! - почти обиделся папа. - Квартал сносить собирались. Пришлось побегать... по инстанциям... Зато теперь эти дома никто не тронет. И я в полной безопасности.
- Только голодно, - ввернул гость.
Хозяин беспечно махнул лапой:
- Конечно, за едой приходится побегать. Но это летом... А сейчас логово для Спячки уже готово. Как снег ляжет, так и залягу.
- Не боишься об этом говорить?
Хозяин пристально посмотрел на гостя.
Напрягся.
- Не найдешь!
Алексей засмеялся:
- И все-таки испугался! А? Испугался? Вдруг, я тебя выслежу? Еды как раз до весны хватит.
Хозяин зашипел, угрожающе приподнялся:
- Я ведь тоже... могу себя едой обеспечить...
- Попробуй! Только я помоложе буду и пошустрее. Запыхаешься!
Папа понял, что сынок всего лишь шутит и снова осел на диван. Но передние лапы, на всякий случай угрожающе выставил вперед... как два шипа.
- Чего явился? Зачем искал?
- Знаешь, - задумчиво сказал Алексей. - Бывали в моей жизни моменты, когда я хотел забраться повыше и камнем вниз! Чтобы мозги по асфальту расплескались! Однажды я так и сделал... Но... Мать о тебе ничего сказать не могла.
- Она меня и в глаза не видела, - ввернул папа.
- Конечно! - согласился сын. - Только потом я понял, что ты пробрался в лабораторию, где у доноров берут сперму и подменил пробирку. Кстати, только одну? Или у меня братики есть?
- Может и есть! Я вообще тогда проказником был.
- Довольно долго я обходился мечтами о том, что ты нас найдешь. Вот придет Новый Год, позвонят в дверь... Я ее открою... а за ней ты... с цветами для мамы и подарками для меня.
- "Жене цветы, дитям - мороженое!" - продолжал ерничать папа.
- Когда я стал постарше, ты мне на хрен стал не нужен! Я наконец-то узнал от мамы как появился на свет и ждать перестал. Но, когда началось вот это, - Алексей вытянулся на лапах вверх. - Я понял, что папочка у меня был с сюрпризом! И начал тебя искать... Чтобы спросить... Зачем? Зачем ты это сделал? Но теперь я вижу, что спрашивать незачем! Как был ты беспечным Двуногим дураком, таким и остался! Пусть у тебя теперь и лапы!
- Я свой род хотел продолжить! - взвизгнул раскрасневшийся от гнева папа. Желание ерничать у него куда-то пропало. - Тебе не понять, ублюдок!
Он прыгнул на Алексея.
Тот увернулся.
На несколько секунд они замерли.
- Дурак! - выпалил Алексей.
- Ублюдок! - прошипел папа и снова прыгнул.
Сын снова увернулся.
И пошло!
Они несколько минут носились по комнате. Поднимали пыль. Разбрасывали мусор и дорывали обои, когда их заносило на стену.
Первым сдался папа.
- Утомил!
Он неловко забрался на круглый стол в углу и очень удобно на нем устроился, свесив лапы вниз.
- Я же говорил - не догонишь!
Алексей на всякий случай не стал спускаться с серванта.
- Да черт с тобой, - безнадежно сказал папа и закашлялся. - Только пыль зря подняли.
- Хоть бы раз попробовал прибраться.
Сын все никак не мог приспособиться к узкой вершине.
- Спускайся, - миролюбиво сказал папа. - Не в том я возрасте, чтобы в догонялки играть.
- Попробую поверить.
Алексей ловко переместился с серванта на диван.
- Ну, вот ты меня увидел и что? Да, в твоих глазах я выгляжу беспечным дураком. Пусть! Но тебе-то это как поможет дальше жить?
- Не знаю, - медленно ответил Алексей. - Теперь не знаю...
- Думал, я выше и лучше тебя? Приму тебя в свои объятья, пожалею и помогу?
- Я надеялся на это, - грустно ответил гость незваный. - Ну и кто из нас больший дурак - я, беспечный, или ты, наивный?
- Оба хороши!
Помолчали...
- А ты это... - нарушил тишину папа. - Ну... давно ты так? Как началось?
- Когда? - сын закрыл глаза, пытаясь вспомнить. - Нет... все как в тумане... Началось-то все с того, что у меня нашли диабет. Как бы ничего страшного - соблюдай правила и живи. И мне это не мешало. Работал. Да дом сроил... Достроил даже! А вот пожить в нем не пришлось. Но это уже потом было. А так... жил себе, поживал. Двух сыновей родил. Но... Не сложилась семейная жизнь. Разошлись.
- В отца пошел! - встрял папа.
Но сын его не слышал. Воспоминания вдруг хлынули из памяти бурным потоком, и оставалось только проговорить их, чтобы хоть что-то запомнить.
- Ничего, не помер! Жил, работал, про детей не забывал. Сыновья работящие выросли. Я им немного помог, когда они начинали. Сейчас на ноги встали, у обоих семьи. Дети... А!!! Черт!!!
- Во-о-от! Сообразил наконец-то!
- Я же твои проклятые гены им передал! - прошептал Алексей. - Но я же не знал!
- Незнание законов от ответственности не освобождает!
Теперь уже папа с лихвой возвращал сыну свое унижение.
- Гад!
Папа увидел, что зрачки сына внезапно побелели.
- Гад! Тебя убить мало!
Алексей медленно пошел вперед.
- Сейчас... ты... умрешь...
Он прыгнул!
Папа, который успел подняться, зацепился за столешницу.
Бах!
Сцепившиеся папа с сыном покатились в одну сторону, столик в другую.
- Убью! - шипел Алексей, стараясь вцепиться в папу. Тот сопротивлялся очень вяло. Лишь отводил жвалы сына в сторону, когда они оказывались в опасной близости от его лица.
Тут дверь с грохотом рухнула!
В комнату ввалились двое...
Два огромных, раза в два больше папы с сыном, человеко-паука! Ослепительно белого цвета, с красной полосой по бокам.
С громким треском лопнуло оконное стекло.
Еще два бело-красных!
- А ну в сторону!
Драчунов растащили.
- Надо же, - хрипло сказал папа. - Я думал, что вас не существует! Хотя столько слухов ходит...
- Кто вы? - потрясенно спросил Алексей. - Я думал - нас всего двое на весь мир.
- Ты ошибался, - сухо сказал, еще один незваный гость, только появившийся в проеме. двери. Этакий мелкий человеко-паучок, со сморщенным старческим лицом. Тоже белый с красным, только красных полос было три. - Так как все-таки прошло Превращение? - Вы, что! Подслушивали?!!
Алексей никак не мог придти в себя.
Столько всего разом обрушилось...
- А как же! - подтвердил бело-красный старичок. - Иначе бы ты его убил! А нас и так мало...
- Они называют себя Ассоциацией Лишних, - пояснил папа. - Собирают таких, как ты и я, а потом в резервацию отправляют.
- Там, где вы не будете мешать Двуногим, - уточнил старичок. Видимо, он был среди бело-красных старшим, так как остальные предпочитали помалкивать и только внимательно следили за папой с сыном. - Так как ты стал таким как мы?
- Заболела мама, - сухо сказал Алексей. - Чтобы обеспечить ее лекарствами, я пошел на вторую работу. А потом она умерла! Пришлось занимать деньги на похороны. А потом еще больше работать, чтобы раздать долги. Я забыл, что такое сон! Приезжал в недостроенный дом, что-то ел, кормил собак и падал спать. И так неделя за неделей. Короче, долги я раздал. Но так себя измотал, что, когда все кончилось и можно было расслабиться, организм взбунтовался!
Диабетическая стопа, так это, кажется, называется. Дело кончилось тем, что мне отняли ногу. На долгое время я превратился в овощ. Словно вместе с ногой у меня отняли и душу. А эмоции вытекли с кровью, во время ампутации... Жизнь лишилась всякого смысла...
Из больницы меня забрала тетка, сестра матери. Помучалась она, конечно, со мной! Не помню, сколько времени я у нее прожил. Месяц? Год? Больше? Не помню! Все слилось в один бесконечный день.
Но однажды я вышел из спячки! И ужаснулся кошмару, в котором оказался. Без ноги, на содержании у старой женщины, которая так же одинока, как и я. Что меня ждет? Потеря второй ноги? Или слепота, когда густая кровь забьет глазные капилляры и глаза умрут? Инсульт и паралич? Диабет взялся за меня всерьез, и ждать чего-то хорошего уже не стоило.
Жизнь кончилась! А прозябать я не хотел! Вот и решил уйти, чтобы никому не быть обузой... Это сейчас я об этом так спокойно говорю, а тогда... Тьма вокруг, чернота внутри и никакого выхода! Короче, когда тетка ушла в магазин, я выбрался из квартиры и на лифте поднялся на самый верх. В доме, где мы жили, из лифта на лестницу можно пройти через открытый балкон. Поэтому я не сомневался, что у меня все получится. Четырнадцатый этаж! Вполне хватит, чтобы стать мешком из мяса и ломаных костей.
- Но ты выжил!
В первый раз папа посмотрел на сына с гордостью.
- Да, - просто сказал Алексей. - Я очнулся в морге. И ощутил себя тем самым мешком, только наполнен он был оглушающей болью! Что было дальше? Не помню...
Алексей беспомощно умолк, потом снова заговорил.
- Даже обрывков не осталось... Помню только весеннюю капель. Она меня вывела из Спячки. Я не знаю, как не сошел с ума, когда понял - во что я превратился! Но умирать уже расхотелось. Постепенно привык... Даже удовольствие начал испытывать! Такие уж мы существа...
- Бедняга! - сочувственно сказал папа. - А вот я, как помню...
- Хватит разговоров! - жестко сказал трехполосный. - Идете с нами? Или предпочитаете безболезненно умереть?
- Вы нас прямо здесь убьете? - попытался пошутить папа. - В этой пыли?
Бело-красные угрожающе зашипели и стали надвигаться на шутника.
- Молчу! Молчу! - завопил папа, отталкивая протянувшиеся к нему лапы. - Пошутить нельзя!
- Ты уже дошутился, - мрачно сказал Алексей. - Отпустите его! Он просто безобидный болтун. Скажите?... Мои дети?... Они как? Тоже станут?... Такими же...
- К сожалению это неизвестно, - старший из бело-красных. - Отпустите дурачка! Но чем больше поколений, тем меньше вероятность Превращения. Вот вам понадобился мощный стресс... чтобы стать Лишним... Возникнет ли такая ситуация у ваших потомков такая ситуация... Кто может это знать?
- Понятно, - вздохнул Алексей. - Хорошо! Тогда я готов! Куда идти?
- Вверх, на крышу, - любезно ответил трехполосный. - Там ждет летательный аппарат.
- Ну а ты? - бело-красный повернулся к папе.
- И я! - вздохнул папа. - Хочется еще немного пожить. Только вот вопросик один у меня возник...
- Какой еще вопрос? - недовольно спросил старичок.
- А как у вас... ну... с этим... С Двуногими самками у меня давно уже ничего не получается, а вот с паучихами... Я когда-то читал, что он вы порыве страсти рвут своих партнеров на части и съедают... Не хотелось бы так свои дни окончить...
В ответ раздался такой оглушительный смех, что даже пыль поднялась. Даже Алексей не выдержал и прыснул - такой у родителя был озабоченный вид.
- Понятно, - растерянно пробормотал папа. - Ну что ж, тогда я готов.
Они медленно поднимались по лестнице. Трехполосный сразу убежал наверх.
Готовить аппарат - как он сказал.
Остальным бело-красным на лестнице было явно тесно. Они, с трудом, протискивались между обшарпанной стеной и ржавыми перилами.
Впереди двое и сзади двое. А между ними папа с сыном. Так они и выбрались на крышу, где стоял странного вида аппарат, не похожий ни на что, виденное Алексеем, когда он был Двуногим.
- Скажите... - спросил Алексей у старшего бело-красного, перед тем, как войти в ярко освещенный проем люка.
- Скажите... повторил он. - Почему такое название - Ассоциация Лишних?
- А вы что здесь свой, что ли? - удивился трехполосный. - Среди Двуногих вас ждет только смерть. Проходите! Мы отвезем вас туда, где вы перестанете быть лишними.
Аппарат бесшумно взмыл вверх.
Алексей молча смотрел в иллюминатор. Огни большого города постепенно пропадали вдали. Уходил в прошлое город, где он родился, жил, страдал и... переродился. Сейчас он прощался со старой жизнью. Сейчас он окончательно понял, что перестал быть человеком!