Аннотация: Законодательство смерти с ВОЗ во главе.
В 1980 году, ещё до своего президентства, но уже во время дебатов кандидатов в президенты, Рональд Рейган метко сказал: "Я заметил, что все сторонники абортов - это люди, которые уже успели родиться". Хотя это было сказано уже после легализации абортов в США, фраза не помешала Рейгану выиграть президентские выборы. Мировая ситуация с абортами с тех пор изменилась, в основном тоже в сторону их легализации.
Польша, куда судьба отправила меня на постоянное место жительства, осталась единственной страной континентальной Европы, где аборты запрещены, за исключением угрозы жизни или здоровья матери, изнасилования, инцеста или врождённых дефектов плода. Но даже в трёх последних случаях законодательство, и не только польское, опирается как минимум на две ложные предпосылки: что плод до 12 недель ещё не имеет признаков жизни и что плод, зачатый при изнасиловании или с врождёнными дефектами - уже не плод, а безжизненный мусор, независимо от срока, а потому может подлежать удалению. 12-недельный предел беременности содержится в законах многих европейских стран, где аборт может быть сделан практически просто по требованию женщины, в том числе в России. Ответ на то, почему законы предпочитают именно этот срок, банально, если не сказать преступно, прост: 12-я неделя - это конец первого триместра беременности, после которого аборт обычно уже становится нелегальным. Беременность, помимо недель и месяцев, поделили ещё на три триместра и кто-то когда-то решил, что у плода появляются признаки жизни только после первого триместра. В контексте абортов англоязычная медицинская литература использует также термин "fetal viability" ("жизнеспособность плода"), интерпретируя аборт как прерывание беременности до жизнеспособности плода. А что такое эта "жизнеспособность плода"? Оказывается, просто способность плода выжить вне матки, когда какие-то шансы (от 20 до 35 процентов) появляются начиная с 23-х недель. Таким образом, толкование аборта, использующее термин "жизнеспособность плода", фактически означает, что плод не является живым существом аж до 23-й недели. Термин перекочевал в судебный язык, в частности в пресловутое дело Роу против Уэйда, легализовавшее аборты в США в 1973 году. При всём этом продолжает существовать архаичный стереотип, что жизнь начинается с момента рождения, когда ребёнок делает первый вдох. В США это было практически зацементировано в Декларации независимости, где есть фраза: "Все люди на Земле равны с рождения" ("All the peoples on the Earth are equal from birth"). Это, как известно, было задолго до изобретения УЗИ и прочих методик, но мышление политиков особо не изменилось и все последующие достижения пренатальной практики не были учтены. Или были просто проигнорированы.
Между тем, сердцебиение - один из классических признаков жизни - начинается у плода примерно на шестой неделе беременности, то есть ещё в первом триместре. На 11-й неделе, тоже в течение первого триместра, плод может открывать рот и сосать пальцы, хотя ощутимые движения появляются позже. И по всему этому есть соответствующие научные источники. А по данным статьи "Fetal gender screening by ultrasound at 11 to 13(+6) weeks" в акушерско-гинекологическом журнале "Acta Obstetricia et Gynecologica Scandinavica", на 11-й неделе беременности можно с точностью 71.9% определить пол ребёнка. С учётом этого легальный на бумаге 12-недельный лимит абортов, что называется, просто высосан из пальца и взят от фонаря. Некоторые страны разрешают аборты вплоть до 16-й недели (Португалия), 18-й недели (Швеция), 24-й недели (Великобритания, кроме Ирландии) и, с учётом неких осложняющих факторов, но при отсутствии угрозы жизни матери, аж до 28-й недели (Азербайджан). При этом в Великобритании, например, не требуется согласие второго супруга. В большинстве этих случаев единственным обстоятельством, решающим судьбу живого плода, является решение матери, даже не изнасилование или врождённые дефекты плода. Впору поставить вопрос ребром: является ли живой плод, зачатый, например, из-за изнасилования, второсортным, виноват ли он или она в обстоятельствах зачатия? Чем отличается формально подлежащий аборту, например, 11-недельный плод в Швеции от 13-недельного плода в Германии, которого уже защищает закон? А может из него вырастет новый Эйнштейн или биолог, который замедлит старение? Как справедливо замечено, рыба гниёт с головы, поэтому сажать в тюрьму надо скорее не матерей, соглашающихся на аборты по прихоти, и врачей, выполняющих их, а политиков, принявших такие законы. С этим приходится считаться, когда твои интересы формально представляет другой человек, заседающий в парламенте, или совсем неизвестный судья, выбирать которого нельзя.
Другой гранью абортов является половая дискриминация, когда, в надежде на сына, уничтожается плод женского пола, например, в Китае. Как пишут источники, в последние годы это стало, в частности, бичом Азербайджана. По данным "Аль-Джазиры", в 2014 году аборты по половому признаку в Азербайджане привели к соотношению девочек и мальчиков 100 к 115. Очевидно, что, если бы аборты были в основном запрещены при уголовной ответственности, женщины ещё бы десять раз подумали, прежде чем их делать.
При этом масла в огонь подливает сама Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ). В 2012 году ВОЗ выпустила онлайн-руководство под названием "Safe abortion: technical and policy guidance for health systems", где, в частности, отмечается: "Там, где законы и нормы разрешают аборты в широком спектре показаний, случаи смертности, связанные с небезопасными абортами, минимальны" ("Where laws and policies allow abortion under broad indications, the incidence of, and mortality from, unsafe abortion are reduced to a minimum"). Это - типичный подход сторонников абортов, учитывающий только интересы матери, как в радикальном феминизме. Далее ВОЗ с явной ноткой недовольства информирует о том, что "аборты по социальным или экономическим причинам разрешены только в 16% развивающихся стран по сравнению с 80% развитых стран" ("Abortion is permitted for social or economic reasons in only 16% of developing countries as compared with 80% of developed countries"). Здесь я снимаю шляпу именно перед развивающимися странами. Очевидно, что эти "аборты по социальным или экономическим причинам" подразумевают, например, то, что женщина может сделать аборт, просто если посчитает, что у неё мало денег. А на какой неделе - решать опять политикам. Это им, а не законам природы, виднее, когда плод начинает подавать признаки жизни и когда ему надо жить, а когда - нет. И вроде бы довольны тогда все. Политики вновь показывают свою законотворческую активность, врачи получают оплату за аборты, свою долю получают производители инструментов для абортов, довольна и сама клиентка. ВОЗ таким образом лоббирует узкие интересы той сферы здравоохранения, которая материально заинтересована в абортах, потому как эта организация просто не может не знать о жизненных признаках плода в первом триместре.
Выход из всего этого законодательства смерти, видимо, один - народные инициативы по внесению законов о категорическом запрете абортов, за исключением угрозы жизни матери и/или потенциально опасных либо смертельных дефектов плода, с одновременным введением уголовной ответственности. Ибо уже очевидно, что сажать надо как местных политиков и судей, легализующих безоговорочные аборты, так и чиновников ВОЗ. Тем более что опыт уже есть, как в случае с коррупционной чиновничьей верхушкой ФИФА с Блаттером во главе.