Ночью море норовило выплеснуться на остывший песок всей своей остекленевшей черной громадой. Небо - ничуть не светлее морских яростных волн - казалось, опрокинется на землю темной мутной стеной тяжелых намокнувших облаков. Звезд не было видно. Над грохочущим простором иногда резкими штрихами проносились снежно-белые чайки. Их крики тонули в шуме разбивающихся о скалы волн. Буря овладела морем, небом, и в наступившей ночи рваными клочьями тревожно белела морская пена, срываемая с волн бешеными шквалами. Но словно наперекор долгому ненастью, смутно желтела тонкая нить горизонта.
...К утру, когда умытое солнце устало приподнялось над мутно-зеленой неустойчивой гладью, буря стихла, вернув морю и небу привычно-спокойные оттенки. Только выброшенные на песок спутанные водоросли напоминали теперь о шторме. Город несмело просыпался, вдыхая солоноватый, но теперь уже спокойный воздух. Маяк острым шпилем вспарывал светло-голубое небо, в котором мягко растворялся утренний ясный рассвет.
По берегу, у самой кромки зеленоватой воды, шел мальчик. Иногда он останавливался, приседал и, поднявшись, продолжал путь.
Мальчик собирал морские звезды, которые алыми брызгами были рассыпаны по влажному песку. Он подбирал звезду и относил её к морю, опускал в воду и шел дальше.
- Зачем ты это делаешь? - удивленно спросила девочка, незаметно подошедшая к нему. - Посмотри, как их много! Ведь ты не сможешь собрать их всех.
Мальчик посмотрел на неё и тихо сказал:
- Я знаю. Я не смогу помочь им всем. Но это важно именно ей, - он поднял на ладони очередную звезду. - Понимаешь? Это важно для неё.
Мальчик взял руку девочки и положил ей на ладонь подсохшее тельце звезды. Она поняла. Она ничего не сказала. Только понимающе опустила ресницы. И тогда они вместе положили в воду спасенные звезды.
...Поднявшееся в голубую высь жаркое солнце к полудню высушило прибрежный песок, по которому двумя растрепанными цепочками тянулись следы.