По поводу статьи А.М. Курносова "Оставим старые побасенки" в "ЭФГ" N 8 (592) за март 2006 г., в которой он критикует В.С. Маркова за комментарий к Рождественскому посланию Патриарха Алексия II.
Статья А.М. Курносова "Оставим старые побасенки" в "ЭФГ" N 8 (592) за март 2006 г., на мой взгляд, представляет собой клубок противоречий и заблуждений. Например, с одной стороны, автор утверждает, что "Сталин был великий человек", с другой, - что "безбожное правление" и Октябрьский переворот стали возможными не только по вине хорошо организованной кучки иудеев и большевиков ...". Но, как известно, в "кучке" большевиков Сталин играл весьма заметную роль, став в результате Великой Октябрьской социалистической революции народным комиссаром по делам национальностей в первом советском правительстве, в котором, кстати, был лишь всего один "иудей" - Троцкий. Или такая фраза: "Должно же большинство народа как можно скорее понять, что слепые или подкупленные зрячие поводыри нашего общества ведут нас по осужденному историей и Богом порочному западному пути развития, в конце которого нашу Русскую православную цивилизацию ждет только гибель". Но ведь бог-отец-то как для "православного" иудео-христианства, так и для западного католического и протестантского иудео-христианства один и тот же - иудейский бог Яхве, - и вряд ли А.М. Курносову доподлинно известно, что этот бог строит свои стратегические планы не в интересах избранного им народа, т.е. не в южном направлении. Кроме того, осуждая "западный путь развития", автор статьи, в то же время не преминул, как положительный факт, отметить, что "в 1942 г., в период полугодичной немецко-фашистской оккупации, церковным зданиям был возвращен их прежний статус". Оказывается, эти пришедшие с запада "порочные" немецко-фашистские варвары были благодетелями по отношению к восточной "православной" церкви - какой-то логический парадокс получается.
Противоречий в словах А.М. Курносова, возможно, было бы меньше, если бы он под "православием" понимал русо-славянскую веру наших предков. Такое название этой веры у древних русо-славян определялось сочетанием слов "Прави" (мир светлых богов и ушедших из мира Яви предков) и "славить" (В. Сундаков. "Почему я до сих пор в России?" - журнал "Знание-сила", N 7, 2003). В этом случае речь действительно бы шла о разных цивилизациях: "западной" - иудео-христианской и "восточной" - русо-славянской. Но он-то говорит о разных ветвях одной и той же иудео-христианской религии, и, следовательно, между "православной" (в понимании А.М. Курносова) и "западной" цивилизациями никакой принципиальной разницы нет, т.е. предполагаемый автором статьи исход "православной" цивилизации неизбежен. К этому выводу он, наверное, пришел бы и сам, если бы сделал небольшое усилие и проанализировал причину "странного" поведения немецко-фашистских оккупантов в 1942 году на территории СССР. "А ларчик просто открывался": им надо было возродить рабский дух покорности в самом непокорном народе мира, еще не успевшем за срок жизни всего лишь одного поколения людей избавиться от пережитков прошлого времени. И легче всего это можно было сделать с помощью архетипа едино корневого с захватчиками иудео-христианства. И как мы теперь видим из статьи А.М. Курносова, эта психологическая диверсия врага, по-видимому, была не безуспешной, так что даже через много лет после тех событий породила определенные "позитивные" воспоминания у него, невольно оправдывающие варварскую "западную" агрессию в глазах читателей защитой единой иудео-христианской цивилизации.
Вопиющим лицемерием звучат в статье такие слова А.М. Курносова: "Любой настоящий христианин является категорическим противником физического сословно-классового террора, кровавой гражданской войны". Но судить-то приходится не по словам клерикалов, а по делам иудео-христианской Церкви. Для этого достаточно обратиться к истокам иудео-христианства. Так, например, все действия Иисуса (как потомка иудейского царя Давида) были направлены на разжигание гражданской войны с целью своего восхождения на престол в Иудее первоначально в ней самой, а затем (после неудачи) - с помощью своих апостолов - в других местах Римской империи. Эти действия, как известно, завершились в начале 4-го века приходом к власти в Риме (в результате вооруженных разборок) праправнучатого племянника Иисуса (по линии его брата Иакова) - Константина. Следует отметить, что иудео-христиане при борьбе за власть составляли костяк его вооруженных формирований (С. Смирнов. "Было первое лето Господне..." - журнал "Знание-сила", N10, 2003). После захвата власти Константин сразу же объявил себя спасителем иудео-христиан (т.е. Христосом, как трактуют это слово сегодняшние клерикалы), сделал иудео-христианскую религию государственной в Римской империи (т.е. обязательной для всего ее населения), а Иисуса с помощью Никейского собора провозгласил единосущным с богом (Л. Гарднер "Чаша Грааля и потомки Иисуса Христа". - М., Вече, 2001), приказав создать ему соответствующий мифический образ в евангелиях (Байджент М. и др. "Священная загадка". - С-Пб.: АО "Кронверк - принт" и др., 1993) и соорудить места поклонения в Палестине: "великолепно украшенную церковь в Иерусалиме, святилища в Вифлееме и на горе Масличной - для почитания мест Рождества и Вознесения" (Ткач М.И., Какабадзе Н.В. "Тайны рыцарских орденов". - М.: РИПОЛ КЛАССИК, 2002, с. 288).
Какому общественному классу это было выгодно, можно понять из следующей цитаты: "Примерные подсчёты, сделанные исследователями, показывают, что накануне своего превращения в государственную религию христианство всё же не было ещё самой распространённой из религий. Даже в крупных городских центрах христианские общины объединяли сравнительно небольшую часть населения - одну пятую или меньше. Это соотношение должно было в сильной степени измениться после превращения христианства в государственную религию. Численный состав христианских общин весьма вырос. Средние слои населения и рабовладельческий класс в основной своей массе примкнули к новой религии. После этого христианство уже окончательно перестало быть религией рабов и угнетённых, оно превратилось в религию, при помощи которой господствующие классы держали в подчинении народ" (Токарев С.А. "Религия в истории народов мира". - М.: Политиздат, 1976, с. 506-507)
А инициированные иудео-христианской Церковью в Средние века крестовые походы против инакомыслящих - это ли не террор в глобальном масштабе, принесший неисчислимые страдания народам многих стран Европы, Азии и Африки (затронувший, в частности, и народы Руси [Ткач М.И., Какабадзе Н.В. "Тайны рыцарских орденов". - М.: РИПОЛ КЛАССИК, 2002]).
А действия инквизиторов - они что носили форму словесных дискуссий?
Кроме того, бросается в глаза тот факт, что автор статьи слишком большое значение придает материальной стороне религиозного культа. А ведь даже "православные" иудео-христианские иерархи считали, что "церковь - не стены и храм, а церковные законы" (Зызыкин М.В. Патриарх Никон. Его государственные и канонические идеи. - Варшава. Часть II, 1934, с. 269). А.М. Курносов сокрушается о том, что "от всего огромного дореволюционного количества действующих православных [?] храмов и монастырей в советское время осталась хорошо если десятая часть". А откуда они взялись и на какие средства были построены? Автору статьи представляется, наверное, что помещики "краснянские", великие или удельные князья, или цари, передававшие в собственность иудео-христианской Церкви для своего вечного поминовения земли, строения или иные материально-вещественные ценности, сами пахали, сеяли и жали. Ан, нет. Их "личные средства", "пожертвованные" на строительство храмов, - это пот и кровь эксплуатируемых ими крестьян, с которых к тому же вплоть до 20 века взимали церковную десятину. А.М. Курносову следовало бы к тому же знать, что многие иудео-христианские храмы построены на фундаментах бывших русо-славянских храмов, которые иудео-христианские лжеучителя постарались разрушить для искоренения исконной русо-славянской культуры в угоду нахлынувшим на Русь диаспорам (В. Калашников "Атлас тайн и загадок. Русь легендарная". - М.: Белый город, 2002). Параллельно с этим "словесно-речевой и песенный фольклор, в котором, конечно, не могли не отразиться древнеязыческие верования, подвергся сильным преследованиям и оказался по существу в запрете. Церковь преследовала не только исполнение былин и сказок, но и в особенности практику древних народных зрелищ, народную музыку, пение, пляски и хороводы. Гусли, флейты, свирели, разные "сопелки" и "дуделки" рассматривались церковными моралистами как снаряжение дьявола, которым он завлекает и губит души людские. К скоморохам и бродячим актёрам церковь относилась примерно так же, как и к волхвам, при малейшей возможности она подвергала их преследованиям вплоть до физического уничтожения. Если большинство жанров народного творчества не исчезло и в той или иной форме дошло до нас, то это могло произойти лишь вопреки тому террору, который на протяжении столетий практиковался церковью в отношении этого направления духовной культуры" (Крывелев И.А. "История религий". Очерки в двух томах". - М.: Мысль, 1988, т.1, с.212-213).
Ну и, в общем плане, представляется, что истинные верующие люди имеют бога в душе, а не в храме. Я тоже помню, правда, не 30-е, а 40-е годы прошлого века. Храмы тех времен у меня ассоциируются с вымогательством церковниками приношений у прихожан. Церковные служки не стеснялись при общей послевоенной бедности населения понуждать всех входящих в здание церкви к покупке свечек у них, а не в хозяйственном магазине (в котором свечки стоили гораздо дешевле).
Вот она какая иудео-христианская корыстная, жестокая, меркантильная мораль получается не на словах, а на деле. Так, что не плохо бы было самому А.М. Курносову преодолеть логические противоречия и заблуждения в своей "православной" позиции, прежде чем пенять на других.
С наилучшими пожеланиями ему и редакции Ф.Ф. Тягунов