Титов Олег Николаевич : другие произведения.

Глаза смотрящего

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Написан в 2015 году на конкурс "Рваная Грелка" (финал). Тема: "Social vision" с граничным условием неожиданной точки зрения.

  
  Марио флегматично срезал сухие ветви с кустов сирени.
  
  Мимо проехал автобус. Минуту спустя опоздавшая на него женщина негромко выругалась. Ее звали Верой. Она жила в соседнем доме и прекрасно знала расписание. Но сегодня у нее сбежало с плиты молоко, а младший сын не вовремя описался. Одна неприятность не смогла бы выбить ее из привычной колеи. Две оказались перебором.
  
  Вера раздраженно сплюнула под ноги и повернулась. Она увидела Марио - красные рубашку и фуражку с буквой "М" невозможно было не заметить - и приближавшуюся к нему парочку. Мужчина был интересен - немного лопоух, нос с горбинкой, лицо будто грубовато вылеплено из глины. Женщина стройная, фигуристая, точеная мордашка, светлые волосы до пояса, яркие зеленые глаза...
  
  Одно слово - кукла!
  
  Вера презрительно скривилась. Такой мужик и нормальной бабы не нашел? Ей даже стало его немного жаль. Вон, сумки тащит здоровенные, а та налегке. Совсем двинулся.
  
  - Простите, это дом семьдесят пять? - спросил Марио мужчина.
  
  - Нет, - ответил Марио и показал секатором на соседний дом. - Вон семьдесят пятый. Первый корпус.
  
  - У людей спросить западло, да? - спросила Вера.
  
  Мужчина обернулся.
  
  - Не хотели вас тревожить, - миролюбиво сказал он.
  
  - Да я уж вижу, - она бросила снисходительный взгляд на длинноволосую красавицу. - Вы вообще никого тревожить не хотите. Рюкзачок бы ей отдали, хоть какая польза.
  
  Мужчина нахмурился и потащил свою подругу прочь, к семьдесят пятому дому. У той не сходило с лица удивленное непонимающее выражение. Как есть кукла.
  
  Марио проводил их безразличным взглядом. Он зарегистрировал, что женщина немного прихрамывает. Почти незаметно.
  
  Но ничего не сказал.
  
  
  
  
  
  Женщину звали Катрин. В отличие от многих ищущих заработка провинциалов, они с мужем Михаилом приехали в Москву по гораздо более серьезной причине.
  
  Когда правое колено Катрин стало побаливать, некоторое время она не придавала этому значения. Но колено не унималось, боли периодически усиливались, и наконец, муж практически силой загнал ее на обследование. Выяснилось, что это фибросаркома коленного сустава. Ее можно было вылечить - при определенном везении - но в городке, где они жили, не было ни нужных технологий, ни специалистов по костному раку.
  
  Нужно было переселяться в столицу. Благо профессионалом в своей области Михаил был неплохим.
  
  
  
  
  
  Лифт не работал. Михаил чертыхнулся - нежелательно было жене лишний раз по лестницам топать - но делать нечего. Пришлось идти на шестой этаж пешком.
  
  Пока Катрин поднималась по лестнице, у нее из головы не шла женщина с остановки. Молодая, но уже обрюзгшая, толстая, в несвежей футболке, волосы стянуты резинкой. Будто вообще за собой не следит. Еще какую-то чушь несла непонятную. Катрин невольно передернуло.
  
  Наконец они оказались в снятую Михаилом квартиру. Катрин повалилась на диван, оставшийся от предыдущих жильцов. Михаил присел рядом.
  
  - Слушай, а ты не врал, - сказала она, чуть отдышавшись.
  
  - О чем?
  
  - О хозяйственных роботах. Они действительно как из мультиков.
  
  - Их зовут Марио. Видимо, от марионеток сокращение. Ну что, я распаковываться, ты присоединяйся, как отдохнешь.
  
  - Интересно, что хотела та баба на остановке? - спросила она.
  
  Михаил замер и посмотрел на жену, задумавшись.
  
  - Не знаю, - соврал он.
  
  
  
  
  
  Двумя днями ранее Михаила на новом месте работы инструктировал Эван.
  
  Эван был высоким, широкоплечим брюнетом с мягким низким голосом, идеальными чертами лица и голубыми глазами. А еще роботом, что поначалу очень смущало Михаила.
  
  Роботы-любовники - явление сравнительно редкое. Женщины не очень жалуют искусственные чувства. Кроме того, у них реже бывает достаточно денег, чтобы себе это позволить. Но главная причина - чувства.
  
  Однако, у Эвана и Светочки - ее называли не иначе, как Светочкой, эту миниатюрную миловидную девушку, секретаршу босса - как впоследствии казалось Михаилу, было все серьезно. У Светочки, видимо, были очень серьезные родители, так как кроме обладания роботом, у нее было еще одно свойство - она была тупа, как пробка. Или по крайней мере прикидывалась такой. По обеим причинам ей было плевать на мнение окружающих. Она все свое свободное время проводила со своим искусственным бойфрендом, а времени у нее было столько, сколько ей хотелось. В этом плане Светочка была притчей во языцех. Возможно, только одно спасало ее от регулярных скандалов.
  
  Она действительно выглядела счастливой.
  
  Эван спокойно, не торопясь, ввел Михаила в курс всех его прав и обязанностей. Показал, как пользоваться корпоративным программным обеспечением. Объяснил порядки, расписание, дополнительные условия. Затем ушел, оставив Михаила осваиваться самостоятельно.
  
  Ближе к концу дня Эван снова зашел к новому сотруднику, намереваясь спросить, не появилось ли у него каких-либо вопросов. Увидев, что Михаил поставил на рабочий стол их с Катрин фотографию, он некоторое время смотрел на нее, размышляя о чем-то, а потом спросил:
  
  - Кем вам приходится эта женщина?
  
  - Женой, - недоуменно ответил Михаил.
  
  - Я бы посоветовал поставить что-то более нейтральное. Это не требование. Личный совет.
  
  - Почему? Я видел, тут у многих обои с родственниками...
  
  Эван наклонил голову, раздумывая.
  
  - Не такими, - сказал он, наконец.
  
  - Что значит не такими? Здесь фотографии жен запрещены?
  
  - Не такими красивыми.
  
  
  
  
  
  Они все распаковали, все распланировали. Подобрали по каталогам мебель, договорились о перевозке техники - покупать заново стиралку, холодильник и компьютеры было бы расточительством. Они сделали все, чтобы квартира стала по-настоящему уютной.
  
  Это был бы прекрасный вечер. Если бы не одно обстоятельство.
  
  В постели Михаил не смог.
  
  Он лежал на массивной, монолитной, не скрипевшей ни при каких обстоятельствах кровати. Это единственная мебель, которую он успел купить до переезда. Продавленный диван в соседней комнате его никак не устраивал.
  
  Он лежал, уткнувшись жене в спину, ласкал ее грудь, гладил ее бедра, и не чувствовал ничего, кроме стыда. Они так ждали этого момента, постоянно шутили о нем, подначивали друг друга. Но стычка с женщиной на остановке всколыхнула в нем мысли, от которых он старался убежать. Стала квинтэссенцией всего непонятного, что он встречал в столице с тех пор, как впервые приехал сюда. Сделала окончательно реальным то, что говорил Эван.
  
  - Расстроился из-за этой дуры? - спокойно спросила Катрин, повернувшись к нему лицом.
  
  - Не только, - сказал он.
  
  - Расскажешь?
  
  Он рассказал.
  
  Она не стала удивляться или возмущаться вслух. Она лишь помолчала несколько минут, обдумывая информацию, принимая ее к сведению. Потом она сказала:
  
  - Иди ко мне.
  
  Он зарылся в ее волосы, уткнулся меж грудей и вскоре сбежал от самого себя в тревожный беспокойный сон.
  
  
  
  
  
  Что естественно, то не безобразно?
  
  Красота здесь считалась недостатком. Это было невероятно. Безумно. Михаил никак не мог этого понять, а поняв, никак не мог поверить. Он удивлялся тому, как мало было на улицах женщин в макияже, как небрежно они одевались. Это же столица! Бомонд, гламур, и прочие слова, которыми описана ее жизнь в книгах и глянцевых журналах.
  
  Но Эван все объяснил ему. И то, почему на улицах мало красивых людей. И то, почему желательно убрать с монитора его прекрасную вторую половинку.
  
  Когда-то красота означала богатство. Успех. Удачу. Но появились роботы, которые могли выглядеть как угодно. Их внешность была так ослепительна, что люди поблекли на их фоне. В их сознании появился жуткий диссонанс - самая низшая социальная страта получила возможность обладать свойствами самой высшей.
  
  Поэтому психологии людей пришлось перестроиться. Там, где роботов было много - а это были крупные города, где больше и денег, и неврозов - красота перестала быть свойством эстетики. Она стала свойством социальной принадлежности.
  
  Признаком низшей касты.
  
  
  
  
  
  Катрин возвращалась на трамвае из онкологического центра. Прогноз был неутешительный - хмурый врач с порога заявил, что рак запущенный, и следует считать удачей, что он до сих пор не дал метастаз по организму. Решение о госпитализации должен был принимать консилиум, но врач заявил, что это формальность - класть ее обязательно будут. Пусть собирает вещи и ждет из больницы звонок через пару дней.
  
  В трамвае было тесно. Погруженная в свои мысли, Катрин не обращала внимания на других пассажиров, но тут снова разболелось колено. Поискав глазами, она заметила поодаль свободное место.
  
  - Извините, пожалуйста, - сказала она высокому полному человеку в проходе, показав, что хочет пройти.
  
  Человек подвинулся, затем посмотрел на Катрин. Его лицо скривилось в недовольной гримасе.
  
  - Вы что, сесть хотите? - спросил он. - Я думал, такие как вы, вообще на транспорте не ездят.
  
  - Вот именно, - подхватили из глубины, - место занимают, людям и так тесно!
  
  - Пробежалась бы, не развалилась!
  
  - Ишь ты, во всем хотят на людей похожи быть...
  
  - Все равно не потеет...
  
  "О чем вы?", изумленно хотела спросить Катрин, но вдруг вспомнила ночной разговор с Михаилом. И поняла, о чем они.
  
  - Я - человек! - закричала Катрин. - Человек!
  
  Ее сознание затуманилось от обиды, и боли, и непонимания, и отрицания всего, что происходило с ней в последние дни. Трясущимися руками она полезла в сумочку, выхватила маникюрные ножницы и с размаху воткнула их себе в ладонь! Еще, и еще, и еще!
  
  - Я - человек! - еще раз крикнула она, размазала кровь толстяку по лицу и разрыдалась.
  
  Тот отшатнулся, упершись спиной в металлическую опору остановки. Трамвай притих.
  
  Какая-то бабушка спихнула сидящего рядом паренька с кресла и потянула Катрин за рукав.
  
  - Садись, садись, - сказала она. - Обознались, бывает. Сама виновата. Зачем красивая такая?
  
  - Что?!
  
  Изумление было так велико, что вытеснило чувства несправедливости и жалости к себе. Катрин во все глаза посмотрела на старушку.
  
  - Раз человек, почему красивая такая? Вот и не поймешь теперь, - проворчала старушка и отвернулась к окну.
  
  
  
  
  
  Этим дождливым осенним вечером жизнь у Веры особенно не ладилась. Муж устроил скандал из-за отсутствия хлеба, пришлось выходить вечером в магазин. На обратном пути она поскользнулась на мокром асфальте - дождь выкинул часть земли за бордюры - и упала на одно колено, полностью извозив его в грязи.
  
  Виноваты в этом, были, конечно, Марио. Один из них как раз подметал неподалеку дорогу от веток и принесенного водой мусора.
  
  Михаил возвращался домой из больницы, куда днем раньше положили Катрин, когда услышал негодующий, визжащий голос знакомой толстухи, распекавшей робота. Он остановился в нерешительности. Не хотелось, чтобы ее внимание перешло на него. И так настроение ниже некуда.
  
  В этот момент в переулок, идущий вдоль дома, выехала машина. Это был обычный минивэн по доставке еды, которой управлял компьютер, не обладающий даже собственной личностью. Он просто ехал по маршруту и, завидев препятствие в виде человека, сразу же затормозил. Беда была в том, что тормоза не сработали.
  
  У компьютера была четкая инструкция на этот счет - выруливать куда угодно, только не в человека. При этом постараться минимизировать ущерб. Другими словами, попытаться проехать мимо - дальше был легкий безлюдный подъем, и машина остановилась бы сама. Если не получалось - сбивать робомарионетку, так как машина стоит гораздо дороже. Если не получалось - выворачивать в естественное препятствие. Например, столб.
  
  Марио - вернее, тот, кто управлял им - тоже знал об этой инструкции. И тоже постарался минимизировать ущерб, оттолкнув женщину на мокрую траву газона. Сам же отскочить не успел - две тонны автомобиля снесли его и размазали по тротуару. Марио остался лежать на мостовой. Из него вытекало темное, вязкое масло. Будто кровь.
  
  Толстуха сидела, раскрыв рот, глядя на недвижное тело марионетки. Затем поднялась, подошла к роботу и вдруг заревела в голос, осев рядом с ним и положив на колени его блестящую лысую голову. Красная фуражка лежала поодаль.
  
  Михаил сделал было в ее сторону несколько шагов. А затем заметил, как стягиваются к этому месту другие марионетки.
  
  Он никогда не задумывался, как их вокруг много. Два, три... Четыре Марио встали вокруг плачущей женщины. Гротескные усатые фигуры в синих комбинезонах с желтыми пуговицами. Немного помедлив, они начали говорить, один за другим, словно близнецы, завершающие фразы друг друга. Пауз между фразами почти не было, и поэтому создавалось странное и жутковатое впечатление.
  
  - Не плачьте...
  
  - Ничего страшного не произошло...
  
  - Это всего лишь марионетка...
  
  - Он поги-и-иб! - рыдала толстуха.
  
  - Нет...
  
  - Это марионетка...
  
  - Она управляется на расстоянии...
  
  - Разве вы не знали?..
  
  Женщина всхлипнула и посмотрела на собравшихся вокруг нее Марио.
  
  - Простите меня, - сказала она.
  
  - Вам не за что извиняться...
  
  - Вы не виноваты...
  
  - Позвольте, я заберу его...
  
  Последняя фраза была сказана всеми четырьмя Марио одновременно.
  
  Они ушли в молчании, яркие цветные фигуры в смешных фуражках, унося тело своего собрата. Женщина неловко поднялась и только сейчас заметила Михаила. Тот кивнул ей. Она неуверенно кивнула в ответ, посмотрела на вывалившиеся в грязь продукты, махнула рукой и заковыляла прочь.
  
  
  
  
  
  Звонок раздался утром, почти сразу же после того, как Михаил приехал на работу.
  
  - Они говорят, надо резать, - почти прошептала Катрин.
  
  - Еду к тебе, - почти сразу сказал он.
  
  Он был в больнице через полчаса. Обнял жену, выслушал врачей. Те сказали, что рак укоренился глубоко внутри кости, дошел практически до ступни, поэтому не помогут ни химия, ни облучение, ни костное протезирование. Только ампутация. Врачи называли альтернативы, называли вероятность успеха, и все эти цифры были слишком маленькими, а возможные последствия - слишком страшными.
  
  Он почувствовал, как жена сжала его руку.
  
  - Я уже решила, Миш, - сказала она. - Я хочу с тобой посоветоваться... насчет новой ноги...
  
  Он не сразу понял, о чем она.
  
  - Желательно сразу поставить протез, - сказал врач. - Нервы, все остальное, чтобы лишнюю операцию не делать. И от ноги побольше останется.
  
  Боже, что он несет, думал Михаил. Что он несет. Он не мог понять, не мог сосредоточиться...
  
  Он поблагодарил врачей и попросил оставить их с Катрин в одиночестве. Надо обсудить, сказал он. Посоветоваться, сказал он.
  
  Затем они долго сидели, обнявшись, привыкая к этой мысли. Наконец, Катрин отодвинулась, взяла с тумбочки каталог и протянула его мужу. Тот начал листать его. Погружаясь, страница за страницей, в этот необычный мир, где люди выбирают себе ноги, Михаил подумал вдруг, что, возможно, его жена давно знает о его существовании - дольше, чем ему кажется.
  
  - Ну и какой тебе больше нравится? - спросил он. - Смотри, вот эти от настоящей ноги не отличишь. Правда, подороже и функциональности поменьше.
  
  Он представил, как будет ласкать ее ногу, которая ничего не чувствует - нервные сигналы с искусственной кожи проходили только превышая определенный порог боли. Ученые не могли пока полностью скопировать природу.
  
  Ему стало неуютно. Он гнал от себя эти мысли, понимая, что удобство - это самое главное, но те возвращались. Мысли о мертвых ногах, что маскировались под живые.
  
  - Ты знаешь, - сказала она, - когда я несколько дней ходила с бинтами на руке, на меня смотрели по-другому. Они понимали, что робот не будет ходить забинтованным. А потом, когда я их сняла, снова стали смотреть косо. Хорошо, многие меня уже знали, защищали.
  
  Он молчал, ожидая продолжения.
  
  - Давай стандартный, - полувопросительно сказала она. - Модификаций кучку подберем. Говорят, девушкам с такими протезами даже ночью в темном переулке бояться нечего.
  
  Он кивнул, с неловкостью отмечая про себя, что рад этому ее выбору. Это было... правильно. Неизвестно, почему, но - правильно.
  
  - И потом... - ее голос дрогнул, - и потом... с железной ногой я на человека буду больше похожа!
  
  Она истерически расхохоталась.
  
  Он прижал ее к себе. Ее плечи еще долго вздрагивали в его объятиях, и он очень надеялся, он почти убедил себя, что все это время она смеялась.
  
  
  
  
  
  Накануне выписки Катрин Михаил зашел к начальству, отпроситься на следующий день. Светочка была на месте. Уткнувшись носом в монитор, она барабанила пальцами по клавишам. В основном по стрелочкам. Видимо, игралась во что-то.
  
  - Шеф на месте? - спросил он.
  
  - Нет, будет после обеда, - сказала Светочка. - А что у вас?
  
  - Жену завтра выписывают из больницы, отпроситься хотел.
  
  Она оторвала взгляд от монитора, перевела его на Михаила и некоторое время задумчиво смотрела сквозь него.
  
  - У вас тоже кто-то испортился? - сказала она. - Оставьте телефон. Я вам позвоню, когда шеф придет.
  
  Михаил продиктовал.
  
  - А кто еще... испортился? - спросил он.
  
  - Эван, - сказала она. - Его, оказывается, неправильно запрограммировали. Нашли какой-то баг, уязвимость. Сказали, что его можно поменять.
  
  - Как поменять? Он же... ну...
  
  - Это же робот, - беспечно сказала она. - Память, личность - все скопируют.
  
  - Но это же будет совсем другой Эван!
  
  Зачем я спорю, думал Михаил, убеждая Светочку, объясняя, рассказывая о том, что копия и оригинал - это не одно и то же. Это не мое дело, думал он. Но постепенно ему удалось объяснить ей, что личность - это нечто большее, что ее нельзя просто взять и отправить на техобслуживание. Он просил ее взвесить все за и против, и принять решение, понимая, что на самом деле произойдет в результате.
  
  Ему казалось, что он был прав.
  
  Но во второй половине дня он пошел к начальству и встретил там Светочку и Эвана, о чем-то говорящих у окна приемной. Он увидел спокойные голубые глаза Эвана, утверждающего что-то с обычным его уверенным и невозмутимым видом. Увидел затравленный взгляд Светланы, которая, казалось, превратилась за эти полдня в совершенно другую, незнакомую ему женщину. И подумал что, возможно, тогда нужно было промолчать.
  
  
  
  
  
  Катрин удивила его. Как обычно. Когда он приехал, она уже встречала его у дверей палаты, чуть ли не пританцовывая от возбуждения. И сейчас она шла рядом с ним, увлеченно рассказывая о своих успехах в овладении своей новой ногой.
  
  - Ты знаешь, какая она сильная! - тараторила она. - Если бы у меня были обе ноги такие, я бы прыгала метра на три! А знаешь, как бы я бегала быстро! Слушай, давай вернемся, давай мне вторую ногу отрежем, а?
  
  Люди шли мимо них, украдкой бросая взгляды, но Михаил не мог понять, о чем они думали, что они видели. Робота с железной ногой, как у человека? Как странно.
  
  - Я думал, ты цокать будешь по асфальту, - рискнул пошутить он. - Как лошадь.
  
  - Я тебе дам "как лошадь"! Вон, глянь, - Катрин подняла металлическую ногу, - там набойки же! Ну как ты думаешь, железяка скользить же будет! Интересно, а обувь для них бывает? Ты видел магазины обуви для безногих когда-нибудь?
  
  Она все говорила и говорила, и смеялась - чистым звонким смехом, в котором не было ни капли страха или разочарования. Она привыкла к своему изменению, и нашла в нем кучу интересного, нового и увлекательного. Ему это, возможно, только предстоит, думал Михаил. Но не очень беспокоился. Катрин была рядом, и сейчас ему больше ничего не было нужно.
  
  Ближе к вечеру, впрочем, его жена стала проявлять признаки нервозности. Иногда в задумчивости застывала на одном месте, замолкала на полуслове. Наконец, она сказалась уставшей и пошла спать.
  
  Михаил подождал немного, затем вошел в спальню. Раздеваясь, он увидел в полумраке, как блеснули ее глаза. Катрин не спала. Он включил свет, и она ненадолго заслонилась рукой.
  
  - Я хочу увидеть тебя, - сказал Михаил взялся за край одеяла. - Можно?
  
  Она долго смотрела на него, а затем сама откинула его.
  
  Ее сильное, мускулистое бедро заканчивалось чуть выше колена. Покраснение почти прошло, кожа стала гладкой и молочно белой от долгого пребывания под бинтами. Она закруглялась аккуратным навершием телесного цвета и коленным суставом, сложное устройство которого закрывал прозрачный колпак. Далее тянулась блестящая, перевитая жгутами сервоприводов серебристая голень.
  
  Рассматривая обнаженное тело своей жены, такое знакомое и такое изменившееся, он поймал ее взгляд и почти уже устыдился своего пристального интереса, когда она вдруг посмотрела ниже. Потом опять ему в глаза. Потом опять ниже.
  
  Его член стоял так уверенно и гордо, что твердостью, казалось, мог поспорить с материалом ее стройной, прекрасной новой ноги.
  
  - Извращенец, - обреченно произнесла она. - И ведь как хорошо скрывал...
  
  - Не так уж и хорошо, - вспомнив про свои неудачи, сказал он и добавил, приосанившись: - Но мое время, наконец, настало!
  
  - Надо этим пользоваться! - согласилась она.
  
  Ему показалось, что она хотела сказать что-то, но сдержалась. И через мгновение понял, что именно. "Иди ко мне", хотела сказать она, и не решилась, поскольку часть ее красоты осталась на операционном столе. Ей так казалось.
  
  - Я иду к тебе, - сказал он.
  
  И пошел ее переубеждать.
  
  
  
  
  
  Марио, красящий ограждение под окном дома номер семьдесят пять, на секунду замедлил работу и повернул голову так, чтобы лучше улавливать звуки, идущие с шестого этажа.
  
  Он не имел возможности выражать свои эмоции. Его лицо было лишено мимики. А тот, кто управлял им, не имел лица совсем. И эмоций он тоже не испытывал. Он не был запрограммирован на них.
  
  Он всего лишь поменял уровень наблюдения за новыми жильцами на стандартный.
  
  В небольшом кусочке мира, за который он нес ответственность, все было хорошо.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"