Титов Олег Николаевич : другие произведения.

М

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Написан в 2010 году на конкурс журнала "РБЖ-Азимут" (пятое место). Тема: "Город". Напечатан там же, #12, 2010 г., а также в ежегоднике "РБЖ-АЗИМУТ 2010", Create Space/Hanna Concern, Inc., USA, 2010.

   В переходе между станциями метро "Белорусская" звучал аккордеон. В уголке, аккурат под дулом автомата в руке бронзовой партизанки, на табуреточке устроился старый мужчина в телогрейке. На рябой голове топорщились редкие седые волосы. В шапку, лежащую на небрежно расстеленной газете, то и дело летели купюры. Музыкант играл прекрасно.
   Но Макс знал, что Маэстро может лучше. Он ждал.
   Со стороны радиальной показалась тонкая девушка в пальто. Она торопливо поднималась по мраморным ступенькам, не смотря по сторонам. С кольцевой шагнул с эскалатора парень в расстёгнутом пуховике. Усталый взгляд безразлично скользил по текущим мимо людям.
   Маэстро плавно и незаметно сменил мотив.
   Музыка привлекла внимание парня. Он остановился, заслушавшись. Потом, порывшись в карманах, бросил деду в шапку немного мелочи. Кто-то одновременно проделал то же самое, монетки, дробно дзинькнув, столкнулись в воздухе и неожиданно громкий их звон волшебным образом попал в музыку, на мгновение сплёлся с ней.
   Парень удивлённо оглянулся. Рядом стояла девушка в чёрном пальто. Она неуверенно улыбнулась в ответ.
   -- Красиво, правда? -- сказал он.
   -- Да. Очень, -- прошептала она, смутившись.
   -- Мне напомнило Зиммера. Вы смотрели "Скалу"?
   -- Я мало смотрю фильмы.
   -- Ну хотя бы "Пиратов Карибского моря" смотрели? А "Кун-фу Панду"?
   -- "Панду" смотрела.
   -- Вот он там музыку писал... Вам на кольцевую?..
   Течение толпы постепенно относило их всё дальше, к эскалатору, где даже Макс не мог услышать их разговор. Последнее, что он увидел, прежде чем те ушли вниз, на кольцо: парень галантно предложил руку, и девушка приняла её, легко шагнув на ступеньки.
  
   Макс присел на корточки рядом с Маэстро. Увидев его, тот приветственно исполнил короткий перебор, отставил инструмент в сторону и вытащил из-под табуретки пакет с бутербродами и термосом.
   -- Как ты это делаешь?
   Старик пожал плечами.
   -- Разным людям нравится разная музыка. А я просто соединяю одно с другим. Девкам обычно мелодия нравится красивая. Парни попроще, им нравятся переходы между тональностями. Поэтому можно совмещать. Понимаешь?
   -- Но мелодии тоже разные бывают.
   -- Макси, я не знаю. Вот нужна именно такая музыка, и всё тут. Я ж не спрашиваю, почему, как только ты приходишь, мне тут же приспичивает пожрать.
   Макс рассмеялся.
   -- Я знаю, что ты ешь в одно и то же время. Вот и прихожу поболтать иногда.
   Маэстро прожевал бутерброд, запил чаем.
   -- Мне вот интересно, -- сказал он, -- чем ты сам занимаешься? Какой тебе интерес целыми днями шляться по метро? Молодой же ещё парень. И почему ты все время в этих здоровенных очках?
   -- Ну не такие уж они здоровенные.
   Макс снял очки. На Маэстро уставились бледно-серые, почти белые глаза с двумя узенькими точками зрачков.
   -- Яркий свет слишком. Да и внимания меньше обращают. А в метро я живу, потому что нравится мне здесь. Интересно наблюдать за людьми.
   -- Хм. Болеешь ты чем-то, похоже.
   -- Порфирия.
   -- О как. Вампир, значит?
   -- Умный ты больно, -- дружелюбно пробурчал Макс и пошуровал в кармане: -- Батончик хочешь?
   Маэстро близоруко прищурился и прочитал:
   -- Ге-ма-то-ген. Не, на хрен он мне сдался? Сам жри.
   -- Приходится, -- вздохнул Макс. -- Погоди! Старый знакомый вроде.
   На переход выбежал высокий молодой человек в синей куртке с меховым подбоем. Он с несчастным видом метался меж людьми, высматривая кого-то в толпе.
  
   Макс познакомился с Алексеем, естественно, в метро, на станции "Китай-Город". Каждый день примерно в восемь утра Алексей переходил с лиловой линии на оранжевую и уносился куда-то на юго-запад, к "Новым Черёмушкам". Каждый день примерно в семь вечера он вновь возвращался на лиловую ветку. Последив за парнем, Макс выяснил, что тот доезжает до кольцевой, затем одну остановку до "Белорусской" и далеко на север, к "Речному Вокзалу". То есть петляет по метрополитену, вместо того чтобы делать одну единственную пересадку на "Новокузнецкой".
   Но в первую очередь заинтересовало Макса другое. На станции "Китай-Город", чтобы пересесть с одной линии на другую, можно просто перейти на противоположный край платформы. Поезда уезжают в одном направлении, их путь расходится лишь в глубине тоннелей. Когда на "Китай-Городе" двери вагона смыкались за Алексеем, тот начинал следить за поездом на параллельной ветке. В это время на его лице читалась необычная смесь надежды и сожаления.
   Наконец Макс решил заговорить с Алексеем. Выяснилось, что по такому странному маршруту тот едет из-за случившегося с ним в далеком детстве, лет двадцать назад. Какой-то человек подошел к семилетнему мальчугану и рассказал, что если когда-нибудь два поезда отойдут от станции синхронно, то из окна одного из них в параллельном можно увидеть своё счастье.
   Внешность этого человека Алексей вспомнить не мог.
   -- Ты понимаешь, -- говорил он, -- мы тогда жили на "девятьсот пятого года", и я на работу ездил именно через эту станцию. А потом мы переехали на север, и сразу начались какие-то жуткие времена. Отец умер от тромба, мать умом тронулась немножко, на работе начались проблемы. И я вдруг вспомнил о том разговоре, когда я ребенком был. Дай думаю, попробую через "Китай-Город" ездить. Дураком себя чувствовал. Но жизнь как-то сразу наладилась, на работе всё отлично, замначальника стал. Мог бы ездить на машине теперь, но боюсь. Теперь только метро, обязательно метро.
  
   Сейчас Алексей говорил торопливо, срывающимся голосом, в котором чувствовались нотки надежды и облегчения от того, что нашелся человек, лучше разбирающийся в метро, друг, который поможет, подскажет. Макс чувствовал, что присутствие Маэстро ещё более усиливало эту надежду. Лишнюю пересадку на "Белорусской" Алексей делал именно из-за музыканта.
   -- Мама моя потерялась. Я уже все станции обегал, всех ментов на уши поставил, никто ничего не знает. Уехала, наверное, куда-то. Где теперь искать её?
   -- Давно? -- спросил Макс.
   -- Да с полчаса уже.
   -- Куда угодно могла уехать, -- сочувственно заметил дед, издав пару тоскливых нот.
   Алексей дёрнулся было снова, засуетился, но Макс лёгким толчком утихомирил его. Он приложил палец к губам, закрыл глаза и замер.
   Вокруг него шли люди.
   Пищали станционные сигналы.
   Шумели поезда.
   В московском метро тысячи вагонов. На стенах каждого из них наклеено по несколько схем метрополитена. Коричневый круг "Кольцевой", сквозь которой во все стороны тянутся разноцветные радиальные линии. Кто-то сравнивает эту картинку с паутиной, кто-то с цветком, кто-то с переплетением лент.
   Как и любая другая вещь, схема метро становится тем, чем её назовут.
   Макс открыл глаза.
   Макс открыл тысячи глаз с коричневым зрачком и разноцветной радужкой, и осмотрелся.
  
   -- Нет твоей матери в метро.
   -- Откуда ты знаешь?
   -- От верблюда. Сколько времени сейчас?
   -- Полпятого почти, -- сказал Алексей, глянув на мобильник.
   Макс посмотрел на часы. Потом отогнул правый рукав, под которым тоже оказались часы, сверившись и с ними. Шагнул к расположившейся неподалеку продавщице, полистал отрывной календарь, не обращая внимания на её возмущенные крики.
   -- Буду через пятнадцать минут, -- бросил он Алексею и убежал на эскалатор.
   Маэстро задумчиво проводил Макса глазами. Крякнув, встал, подошёл к лотку и тоже глянул календарь.
   -- Макси друг твой, что ль? -- спросил он, вернувшись.
   -- Ну, знакомый, скорее.
   -- Знакомый, значит...
   Маэстро почесал нос и добавил совершенно непонятную Алексею фразу:
   -- Закат минут через пять будет.
  
  
   Макс любил зиму. Можно было вволю побродить среди людей по вечерам, наблюдая, как подступает час пик и огромные черви, полные живой людской массой, стремительно летят под землей. Не нужно ныкаться по подземным переходам в ожидании, пока откроются двери метро, если вдруг ранний летний рассвет застал тебя в городе.
   А ещё звезды зимой светили ярче.
   Затянутое тучами небо быстро темнело. Макс вышел на улицу, развернулся лицом к входу и замер. Закутанные в шубы и пуховики прохожие бросали косые взгляды на человека, одетого в лёгкую чёрную кожанку. В очках человека отражались ярко-красные буквы "М". Это было так красиво, что многие оборачивались посмотреть на оригинал.
   Водителю новенького "мерса", заруливающего на стоянку рядом с "Тульской", показалось, что в глазах охранника мелькнули красные точки. Тот махнул полосатым жезлом, рассеянно оглядывая окружающее пространство, торговый центр, стеклянные офисные башни и длинный дом на другой стороне шоссе.
   Скучающая женщина за пультом трамвая рассматривала снующих по улице людей, ожидая, пока толпа продавится сквозь вертушку. Справа, сегодня особенно ярко и требовательно, горела огромная буква над станцией метро "Бауманская".
   Армянин, зябко попрыгивая в куцей телогрейке, вдруг заметил, как в зрачках его спутника отражается красная ломаная линия, и залопотал что-то на своём языке. Товарищ оживлённо ответил, они расхохотались, осмотрелись в поисках невольных свидетелей и растворились, все ещё посмеиваясь, в кольце киосков и прилавков, окружающих метро "Университет".
   Милиционер щёлкнул тумблером, переключая сигнал светофора, и со вздохом отвернулся. Привалившись к столбу, он равнодушно разглядывал маленький пятачок перед "Красносельской". Кокарда на его меховой шапке мерцала кровавым отраженным светом.
   На "Краснопресненской" местный бомж Вася задумчиво перевел взгляд с буквы над выходом из метро на грузную фигуру в пёстрой шубе. Женщина топталась на месте, беспомощно озираясь. Вася некоторое время осоловело наблюдал за ней, а затем подошёл, вытаскивая из кармана бутылку водки.
   -- Потерялась, мамаша? Давай посидим, погреемся. Скоро твой сын подъедет.
   На задворках удивлённого Васиного разума мелькнула мысль, что он никогда раньше не предлагал никому выпить, что женщину эту он видит первый раз в жизни и о её сыне ничего не знает. Но мысль тут же бесследно исчезла. Вместо неё появился вопрос, тоже довольно странный:
   -- И чего ты тут забыла, мамаша?
   -- Дак я ехала, ехала... -- женщина уцепилась за лацкан грязного Васиного пальто, -- ехала, ехала, и тут чую, мне поезд что-то сказать пытается. Я ну бежать из него.
   -- Ну ты даёшь, мамаша, -- рассмеялся Вася. -- Поезда разговаривают у неё. Даже я так не напиваюсь.
   Они устроились как можно ближе к источающему тепло входу в метрополитен и, пока не приехал Алексей, продолжали сидеть там, бездумно уставившись на ограду Московского зоопарка.
   Совсем по столичным меркам недалеко, у "Белорусской", прохожие в свете пылающей буквы "М" отшатывались и торопились прочь от человека в кожаной куртке и чёрных очках. Не нравилось им его лицо. Совсем не нравилось.
  
   Глубоко за полночь, когда даже в Москве люди постепенно расходятся по домам, оставляя пустыми станции и поезда, Макс вышел на "Площади Революции".
   Он не знал, что будет делать здесь. Он не понимал, населяют ли эту станцию какие-то духи и призраки, или всё, что здесь происходило с ним, -- лишь его собственное воображение. Он знал только, что если у него есть проблема, стоит лишний раз пройтись меж рядов застывших воинов, матросов, спортсменок и рабочих. Иногда ему казалось, что эти скульптуры -- старые хранители метро, ушедшие на покой со сменой жизненного уклада, спящие, ждущие своего часа. А может быть, бесконечные прикосновения к знаменитым бронзовым собачьим мордам и петушиным крыльям объединяли частицы сознания тысяч людей в микроноосферу, клубившуюся вокруг революционных винтовок и стройных ножек зачитавшихся студенток.
   Макс в задумчивости остановился перед скульптурой пограничника и погладил его собаку по отполированному носу.
   Откуда собака начинает искать нарушителя? Оттуда, где его видели в последний раз.
   Например, с места преступления.
  
   -- Маэстро, ты же практически всё время сидишь в этом переходе. Ты ничего странного не замечаешь в последнее время? Ничего не изменилось в людях?
   -- Сам знаешь, если спрашиваешь, -- мрачно буркнул старик.
   -- Я только догадываюсь. Мне нужно подтверждение.
   Маэстро задумался.
   -- Понимаешь, Макси, -- наконец сказал он, -- мимо меня проходят тысячи людей. И примерно пару месяцев назад я начал периодически чувствовать, будто не люди вдруг пошли, а мухи сонные. Целая толпа народу, потерявшего волю к жизни. На музыку вообще не реагируют. Причем это именно наплывами происходит, волнами.
   -- Откуда они идут?
   -- С кольцевой.
   -- Каждые двадцать восемь минут?
   -- Ну да, примерно каждые полчаса. Я ж тебе не секундомер. А теперь ты колись, что с ними не так?
   -- Длинная история.
   -- А я не тороплюсь.
   Макс кивнул и присел рядом.
   -- Однажды одному машинисту, -- начал он, -- который вёл поезд, потребовалось срочно уйти с работы. Осталось всего четыре станции, поэтому он поручил довести состав до конечной своему помощнику. Тот согласился. Однако плавно управлять движением этот человек не умел. Он дёргал состав, резко тормозил, так, что многие не могли удержаться на ногах. В конце концов начали ворчать даже сидящие пассажиры. И в какой-то момент случилось так, что все до единого люди, находящиеся в этом поезде, одновременно пожелали что-то плохое.
   Помощник машиниста благополучно довёл состав до конечной. Но с тех пор с поездом начали происходить странные вещи. Помощника машиниста нашли спящим в кабине поезда. Вскоре он запил, его уволили. Каждые несколько дней в депо уезжал очередной уснувший пассажир, незамеченный дежурными. Когда этих людей будили, казалось, что они ничего не соображают, не проявляют интереса к цели своей поездки, к тому факту, что они оказались в необычном для них месте.
   Я начал искать людей, которые уезжали в депо на конечных станциях этой ветки, расклеил объявления. Откликнулось три человека. Один был слишком толстокож и глуп, и почти ничего не ощутил. А ещё двое оказались родственниками уезжавших в депо. Потому что сами те люди умерли. Один от инфаркта, другой повесился. Я попытался найти того помощника машиниста. Оказалось, он тоже погиб. Вышел пьяным на шоссе и попал под машину.
   Я стал пристально следить за поездом. Вскоре его расформировали, раскидали вагоны по другим составам. Не без моего участия. Но сейчас, похоже, он собрался снова. Только на этот раз он ходит по кольцевой.
   Маэстро покачал головой.
   -- Странно это всё. Как он мог сам собраться?
   -- Вагоны выходят из строя. Иногда, как на "Варшавской", уменьшают длину поезда. Или ещё по каким причинам заменяют. Так и собрался. Месяц за месяцем. Вагон за вагоном.
   -- А как ты о нём узнал?
   -- Случайно. Сел в этот поезд и сразу почувствовал. Как и мать Алексея.
   -- Он попытался и тебя утащить в депо.
   -- Попытался, -- кивнул Макс. -- Но только не меня.
  

* * *

   Елизавета устало плюхнулась на сидение в углу вагона и закрыла глаза.
   День был особенно нервным в этот раз. Отчётный период, банк стоит на ушах, директриса орёт на всех без разбора. Надо же было именно в этот момент перепутать цифры. В результате несколько часов лишней работы и перспектива увольнения.
   Дома Лизу тоже ничего хорошего не ждало. Что может ждать человека, живущего со сварливыми соседями в коммуналке? Только и оставалось девушке жалких полчаса спокойной жизни от "Сокольников" до "Университета".
   Елизавета покосилась на бегущую строку в центре вагона. Та сообщала, что "следующая станция "Комсомолькая"". Лиза усмехнулась и закрыла глаза.
   Поезд летел в темноте тоннелей, постепенно закругляясь. Вагоны слились в единый тоннель, и вот уже две бесконечные трубки летят одна в другой, совершенно бессмысленно, потому что нет конечной станции у бесконечности. Наваливается от всего этого такая обречённость и безразличие, что ничего уже не хочется, только спать, спать...
   -- Девушка! Девушка!
   Лиза открыла глаза. На нее смотрел её бывший одноклассник, добродушный увалень с рюкзаком за спиной.
   -- Конечная, -- сказал он. -- Выходить пора.
   Они открыли дверь между вагонами, перешли в следующий.
   -- А чего ты меня девушкой называешь? -- спросила Лиза. -- Мы ж учились вместе.
   -- Ну не мальчиком же тебя называть.
   Они шли по серому коридору, вдоль белых металлических скамеек с коричневыми сиденьями, и Лизе почудилось, что это зубы. В следующее мгновение зубы перед ними клацнули.
   -- Мы там пройдём? -- неуверенно осведомилась Лиза.
   -- Конечно, они редко двигаются.
   "Редко не означает равномерно", -- подумала Лиза, но решила довериться своему бывшему ухажёру. Одноклассник куда-то подевался.
   Стены вагона постепенно сужались. Вскоре два человека еле протискивались через узкий коридорчик.
   -- Ладно, мне тут стало тесновато, -- сказал ухажёр. -- Я пойду.
   Лиза осталась в одиночестве. Она устало прислонилась к стене, и показалось, что за ней кто-то зовет её.
   -- Девушка! Девушка!..
   Лиза очнулась. Поезд стоял на станции.
   "Черт, как я могла заснуть?" -- подумала Лиза, вскочила и побежала на переход, расталкивая людей. Она мигом пронеслась через коридоры и эскалаторы и запрыгнула в вагон, когда двери уже закрывались.
   В вагоне почти никого не было. Только сидел у двери пухлый круглолицый человек в очках, одетый в форменную куртку и фуражку. За его спиной, рядом с рычагом экстренного открытия дверей, кто-то намалевал шариковой ручкой знак анархии. Человек грустно посмотрел на Лизу и сказал:
   -- Не надо вам оставаться в этом поезде, девушка. Идите домой.
   Лиза осмотрелась. По серым стенам вагона зазмеились трещины, потекла вязкая белёсая жидкость. Поезд явно собирался переварить случайных пассажиров.
   -- ...Девушка! Девушка!
   -- Что? -- пробормотала Лиза и тут же получила ощутимую оплеуху, от которой проснулась окончательно.
   -- Вставайте! -- рявкнуло рядом.
   -- Да что случилось-то? И незачем меня лупить, подумаешь, заснула!
   Её обидчиком оказался молодой парень в косухе и чёрных очках. Увидев разозлённый взгляд Лизы, он почему-то очень обрадовался, разулыбался, обнажая ровные белые зубы. Ругань, готовая сорваться с языка девушки, как-то сама собой растворилась, исчезла под сиянием его доброго лица.
   -- Проснулись? Хорошо! Что снилось?
   -- Поезд снился. Обычная ерунда. А почему мы стоим?
   -- Потому что мы в депо. Сейчас выберемся.
   Парень ткнул кнопку связи с машинистом.
   -- Эй! Есть кто? Мы тут заснули случайно.
   Через несколько секунд динамик экспрессивно отозвался:
   -- Да заколебали, блин! Дома надо спать! Дежурные ни хрена не делают, блин. Выметайтесь на хрен!
   Двери открылись. Парень помог Лизе выбраться на узкую металлическую дорожку.
   -- Только с таким характером можно управлять этим поездом, -- доверительно сообщил он. -- Кстати, меня зовут Макс. Так что вам снилось всё-таки?
   -- Очень приятно, -- пробормотала девушка. -- Меня -- Елизавета. Я во сне шла по поезду. Встречала разных людей.
   -- Каких? -- последовал быстрый вопрос.
   -- Ну, одного с работы. Ещё бывшего своего. Ещё один незнакомый был.
   -- А как выглядел незнакомый?
   -- Пухлый такой, кругленький. В очках.
   -- И в форме?
   -- И в форме... А откуда вы знаете?
   Они вышли к блёклому гранитному свету "Юго-Западной". Парень вздохнул.
   -- Это был помощник машиниста, который когда-то управлял этим поездом.
   -- Ух ты! -- обрадовалась Лиза. -- Значит, я во сне увидела человека, которого никогда не видела в жизни? И теперь я могу его найти и сказать, привет, я тебя видела во сне...
   -- Нет, -- сухо оборвал Макс. -- Не можете. Он умер.
   -- Ой, -- Лиза почувствовала себя неловко. -- Он что, вроде призрака теперь?
   -- Похоже, что так. Вам какая станция нужна была?
   -- В смысле? -- не поняла Лиза.
   -- Вы на "Юго-Западную" ехали?
   -- А... Ой, нет. На "Университет".
   -- Пойдемте, я вас провожу.
   Подошел поезд. Лиза уже намеревалась войти внутрь, но Макс удержал её за рукав.
   -- Это тот самый поезд. Вам сейчас на нем лучше не ехать.
   -- Но это всего лишь поезд, -- улыбнулась Лиза.
   Макс покачал головой.
   -- Тот человек, в очках, всегда сидит на одном и том же месте. Вон там. Я уверен, что он садится туда специально.
   Лиза посмотрела, куда указывал палец Макса, и похолодела.
   Над аккуратным рядом коричневых сидений, действительно немного похожих на зубы, рядом с отполированным до блеска дверным рычагом, красовалась, нарисованная синими чернилами, обведенная в круг буква "А".
  
   Почему странный парень из метро, проводивший Лизу до подъезда, с такой настойчивостью впихивал бумажный клочок с номером телефона, та поняла первой же ночью. Засыпая, она неизменно оказывалась в тёмном, сыром тоннеле. Спотыкаясь, она брела по шпалам, сзади нарастал гул поезда, и за секунду до пробуждения в свете его фар она видела, как блестят на стенах потоки бледной жидкости.
   После третьей бессонной ночи она сорвалась в банке, наорала на директора и с треском вылетела с работы. Тогда она позвонила Максу. Тот предложил встретиться в метро, на "Курской"-радиальной. Сам он, судя по звукам, уже был в метро. Его голос звучал на фоне поездов.
   -- Почему именно здесь? -- спросила Лиза, когда они встретились и присели на скамеечку.
   -- Это самая спокойная станция.
   -- Спокойная?! -- Лиза обвела глазами сотни людей, суетящихся, ждущих кого-то, спешащих по своим делам. -- Я бы так не сказала.
   -- Я не имею в виду пассажиров. Разве они мешают вам? Прислушайтесь к себе.
   Лиза не очень поняла, что Макс имел в виду. Но, просидев несколько минут в молчании, вдруг поняла, что рёв проходящих поездов и шум многоногой толпы не мешают ей. Люди, снующие меж неколебимыми серыми стенами, казались однодневками в монументальном безразличии гранитных блоков. Внутри Лизы будто образовалась личная, собственная тишина.
   -- Во время войны здесь была библиотека, -- тихо сказал Макс. -- Здесь очень хорошо думается. Здесь и по соседству, на "Площади Революции".
   -- Вы много знаете о метро. Читали?
   -- Нет, я здесь... Скажем так, я скорее практик. Давайте лучше поговорим о вас. У меня плохие новости. Насколько я знаю, просто так от этих снов не отделаться.
   -- Что же мне делать?
   -- Лиза, вы видели этот поезд. Поэтому, я надеюсь, вы мне поверите. В метро существует многое, о чём люди даже не подозревают.
   -- Удивили, -- усмехнулась Лиза. -- Все эти секретные перегоны, служебные тоннели...
   -- Нет, нет. Я не про это. Ежедневно в метро спускаются несколько миллионов человек. Их эмоции, отзвуки их разума накапливаются в коридорах станций, в скульптурах, в вагонах. Все люди разные, их влияние обычно компенсирует друг друга. Однако иногда случается что-то, порождающее необъяснимое, из ряда вон выходящее явление. Такое, как этот поезд... Вы вроде сказали, что потеряли работу?
   Лиза неуверенно кивнула. Хотя ей казалось, что она ничего не говорила. Значит, сама не заметила, как всё-таки проболталась.
   -- Вам нужно найти работу в метро.
   -- Зачем?
   -- Там, наверху, совсем другой мир. Коробки квартир хранят эмоции своих жителей, но улицы, офисные здания, все остальные постройки практически мертвы. Разве что стадионы, с их яростью, которую болельщики передают из поколения в поколение. Но влияние поезда может скомпенсировать только метро.
   -- Почему я должна вам верить? -- спросила Лиза.
   -- Потому что вам каждую ночь снятся кошмары. А ещё потому, -- Макс порылся в кармане и протянул ей батончик с гематогеном, -- что я сейчас расскажу вам то, чего не знает больше никто в московском метрополитене.
  
   Макс будто знал, что после очередной бессонной ночи Лиза будет с нетерпением ждать его звонка, и объявился рано, ещё до полудня. В трубке, естественно, звучал шум поездов. Но теперь Лиза понимала, почему.
   -- Я сейчас поспрашивал немного. Нужны дежурные на "Спортивную" и "Китай-Город".
   -- "Спортивная" лучше, наверное? -- спросила Лиза неуверенно. -- Спокойная станция должна быть.
   -- Рядом со стадионом-то? -- удивился Макс. -- Но дело даже не в этом. Там недалеко единственный выход в Метро-два. Я его видел. Не могу ничего сказать определённого, но место неприятное, мёртвое. В плохом смысле мёртвое. Лучше держаться от него подальше.
   -- А "Китай-Город"?
   -- А вот это хорошая станция. Я её люблю. Там временами случаются чудеса.
  

* * *

   Маэстро закрыл глаза и задумался, наигрывая протяжную грустную мелодию. Со стороны казалось, что он полностью отдался музыке. Проходящие мимо невольно замедляли шаг, то и дело кидая в кепку деньги.
   -- Все, что было испорчено, можно починить, -- сказал старик, доиграв. -- Вопрос -- как?
   Когда музыка стихла, Макс смотрел, как преображаются лица, как пробуждаются люди от неведомых грёз наяву, и в его голове появилась безумная идея.
   -- Есть у меня одна мысль, -- сказал он, придвинулся к Маэстро и скороговоркой зашептал ему прямо в ухо.
   -- Ну, не знаю... -- выслушав, протянул старик, -- вообще я, конечно, знаком с технологией... Но чтобы сотни людей... Не знаю. Когда тебе это надо?
   -- Чем раньше, тем лучше. Но главное, чтобы работало! Поэкспериментируй на здешних пассажирах, ты же знаешь, когда они идут.
   -- Ну давай за месяц попробую управиться. Токмо это... Знакомых можно привлечь?
   Настала Максова очередь сомневаться.
   -- А они не напортачат?
   -- А ты прогуляйся вечерком по Арбату, у Вахтанговского. А в другой вечерок на "Шаболовской" выйди. Вот и поймешь, напортачат или нет.
   Макс так и сделал.
   Надо сказать, что так он сделал потом ещё много раз. Уже не для проверки.
  
   Иногда нужно говорить правду. Можно врать напропалую всем, обманывать, скрывать, без этого не выжить. Но нужно выбрать одного человека, с которым ты всегда будешь честен и открыт. Это ниточка, которая соединяет тебя с миром. Ниточка, ведущая из вакуума к теплу и свету. Пусть даже искусственному.
   Поэтому Макс в сотый раз мялся на пороге Елизаветиной каморки.
   -- Я гранатов принес, -- наконец сказал он. -- И вишни.
   -- И батончиков? -- вздохнула она.
   -- И батончиков.
   -- В последнее время ты приходишь только за одним и тем же.
   Макс виновато улыбнулся.
   -- Сегодня не только за этим... Лиза, ты ведь можешь переходить в поезде из вагона в вагон? У тебя есть ключи? Мне нужна твоя помощь.
   Выслушав, Лиза только развела руками.
   -- Макс, я знаю, что ты на многое способен, но ничего не выйдет. Ты проедешь от силы станции две. Потом автоматика остановит поезд.
   -- А если отключить автоматику?
   -- Тогда на линии просто вырубят электричество.
   -- И кто отдаст распоряжение об этом? -- хитро прищурился Макс.
   -- Главный диспетчер... Нет. У тебя не получится настолько задурить ему голову.
   -- Уже, Лизонька, уже. Вашему главному диспетчеру в детстве не купили железную дорогу. Хотя он очень просил. И теперь он спит и видит, как бы поиграть в большие паровозики.
   -- Его заменят, когда поймут, что он не выполняет свои обязанности.
   -- На это уйдёт время. А мне нужно совсем немного. Максимум полчаса.
   -- Меня и с этой работы выгонят к чёртовой матери, -- вздохнула Лиза.
   -- Всё будет хорошо. Ты мне веришь?
   -- Фильмы с книгами предполагают, что тебе лучше не верить.
   Макс виновато улыбнулся.
   -- Мне нужны силы, Лиза.
   -- Кто бы мог подумать!.. Дверь только запри.
   Лиза легла на кушетку и протянула левую руку. Макс встал рядом на колени, взял её руку и прильнул губами к пульсирующему запястью.
  
   Вагон распахнул двери. Людская волна затолкала Макса внутрь, и тот сразу бросил взгляд на электронное табло. "Станция Белорусская", заявляло оно.
   -- Ну что встал как столб?! -- ругнулась бабулька и ввинтилась между людских тел к свободному сиденью.
   -- Извините, -- запоздало произнёс Макс.
   Его взгляд скользнул по схеме скоростного транспорта Москвы, по "Правилам пользования метрополитеном", машинально читая первые строчки:
   "1.1. Метрополитен -- один из основных видов городского пасажирского трансорта, многие станции которого являются памятниками истори, культуры, архитектуры и охраняются государством..."
   На окраине сознания заклубилось что-то смутное, потерянное. Память стали, прогнувшейся от раздражения, отзвук злобы сотен людей, призрак чужой ненависти.
   Спи!
   Макс потряс головой. Наваждение ненадолго рассеялось, но глаза продолжали читать, смотреть по сторонам, искать наяву металлические сны.
   "НЕ РИСЛОНЯТЬСЯ", сурово предупреждала надпись на стекле.
   Железная мысль, что пришла со мной и уйдёт со мной.
   Спи!
   "2.6. Находясь на эскалаторе, необходимо стоять права, лицом по направлению его движения, проходить с левой стороны, держась за поручень, не настуать на ограничительную линию на ступенях, не прислоняться к неподвижным частям, держать малолетних детей на руках или за руку, не задержваться при сходе с эскалатора..."
   Спи!
   "Следующая станция "Киевская"...", повторяло электронное табло, "следующая станция "Киевская"... следующая станция Кевская"... следующая станция "Киевская"..."
   Спи!!!
   СПИ!!!
   Максу не составляло труда сопротивляться зову поезда. Люди вокруг него не имели такой способности. Их лица постепенно застывали, глаза тускнели и закрывались. Казалось, ещё несколько станций, и они полностью уснут, а по Кольцевой будет гонять поезд, полный живых зомби, не открывающий дверей, не останавливающийся на станциях, потому что в этом больше не будет надобности. Поезд выбрал линию, на которой не обязательно увозить кого-то в депо, линию, по которой пассажиры едут максимум четверть часа, но им можно нашептывать свои сны, не опасаясь запланированной и неотвратимой проверки дежурных.
   Линию без конечных.
   Макс наблюдал за людьми. Он искал станцию, где их больше всего выходит и меньше всего входит, оставляя поезд как можно свободнее. Проехав по кольцу два круга, он окончательно убедился в своём выборе.
  
   В этот день на "Курской", как обычно, было полно народу. Стоящая в конце станции Лиза нервничала, глядя на проезжающие поезда. Час пик ещё не начался, но они всё равно, казалось, были забиты под завязку.
   -- Как я там пройду? -- спросила она Макса. -- Там протискиваться придётся. Какие тут наушники...
   -- Нет. Тут народ в основном выходит. Посмотри. Кроме того, в наш поезд люди не очень охотно идут. Словно чуют что-то. Ладно, стой здесь, я пойду вперёд. Отличишь его?
   -- Да, -- мрачно кивнула Лиза. -- Уж его-то не пропущу.
   В начале станции ждал Алексей. Макс вызвонил его днём раньше, и тот без лишних вопросов согласился поучаствовать в авантюре. Он был только рад отблагодарить за помощь в поисках матери.
   -- Уже скоро, -- сказал Макс.
   -- Что от меня требуется?
   -- Пока ничего. Войти со мной в кабину машиниста.
   -- А нас пустят?
   -- Пустят, пустят... Вот он!
   Из тоннеля, ярко сверкая фарами, выкатил поезд. Собравшихся на платформе обдало сонной обескураживающей волной, их желание побыстрее забраться в вагоны пошатнулось. Макс знал, что это невозможно, что поезд лишь слепое воплощение сгустка человеческих эмоций, и всё же чудилось, что тот узнал его, испугался, начал тормозить, едва ли не пятиться, и только усилиями машиниста удалось догнать его до таблички с надписью "Остановка первого вагона".
   -- Тук-тук, -- прошептал Макс, стуча в стекло кабины. -- Тук-тук, впустите нас.
   Приходилось нарушать традиции. Все предки Макса сами могли войти к любому, кому считали нужным. Однако они ждали, когда их пригласят. Это была традиция. Войти без приглашения считалось грубейшим нарушением этикета.
   Проблема заключалась в том, что у предков было время, которого не было у Макса.
   ВПУСТИ МЕНЯ!!!
   -- Тук-тук, тук-тук, тук-тук...
   -- Да заходите, заходите, -- пробормотал сонный машинист. Влияние поезда распространялось и на него. Максу это было только на руку.
   Двери распахнулись. Потоки людей хлынули на станцию и обратно. Где-то там, на другом конце поезда, в последний вагон зашла Елизавета.
   Макс сосредоточился.
   Мужичок со связкой удочек, торопившийся на электричку, вдруг почувствовал необъяснимую тревогу и выбежал из вагона. Пожилая женщина, возмущённые мысли которой были поглощены предвкушением вечерней семейной ссоры, в задумчивости шагнула обратно на станцию. Абсолютно глухому молодому человеку вдруг показалось, что группа расположившихся неподалеку людей -- бандиты и хулиганы, и он вышмыгнул прочь, решив дождаться следующего поезда.
   -- Всё, -- выдохнул Макс. -- Остальные подойдут. Поехали! Тихонько, медленнее обычного. Раза в полтора медленнее... Вот так.
   Едва поезд отошел от станции, Макс вытащил из кармана кусок белой ткани и отдал её машинисту, со значением посмотрев ему в глаза. Машинист вдруг осел на пол, подложил тряпочку под щеку и захрапел. Макс достал странной формы инструмент, снял с его помощью незаметную панель и начал энергично копаться внутри. Через минуту он выдрал оттуда пучок проводов.
   -- Вуаля! -- заявил он с довольным выражением лица. -- Теперь самое главное.
   Он вытащил из кармана коробочку проигрывателя, воткнул провод в гнездо и включил воспроизведение.
   Из динамиков полилась музыка аккордеона. Мелодия звучала настолько волшебная, что беспокойство Алексея, приближавшееся к панике из-за странных действий друга, внезапно улетучилось. Он не слышал ничего подобного. Он привалился к стенке и закрыл глаза.
   Макс опустился на пол кабины, улыбаясь.
   Поезд проехал "Комсомольскую", не останавливаясь. Удивлённые люди на станции заметили, что на месте машиниста стоял человек в расстегнутой синей куртке. Некоторые умудрились рассмотреть, что человек как будто дремал, а у лица было необычное блаженное выражение.
   Больше они никого не видели.
  
   В последнем вагоне поезда Елизавета подошла к девушке с закрытыми глазами и плейером в руках.
   -- Послушайте, -- сказала она. А когда та сняла наушники, повторила: -- Послушайте. Красиво, не правда ли?
   Аккордеон девушку не впечатлил. Она пожала плечами и уже собралась надеть наушники снова, но тут вступили ударные. Она заинтересовалась необычным сочетанием. Некоторое время ударные лёгкими, воздушными перебоями сопровождали аккордеон, а затем зазвучала скрипка.
   У всех, кто слышал дуэт, играющий у театра имени Вахтангова, ноги сами просились в пляс. Маленький парень с причёской из дредов-сосулек весело барабанил по миниатюрной ударной установке, а тоненькая скрипачка умудрялась танцевать и играть одновременно. Весёлый вихрь хулиганских звуков гнал окружавшую их толпу, сбивая в хоровод, и не было в той толпе ни одного злого, грустного и даже безразличного лица.
   Девушка, улыбаясь, сидела в поезде и одновременно кружилась, кружилась среди снежинок, среди звёздного ветра, и проносящиеся мимо стены тоннеля сверкали серебряными искрами.
  
   Алексей очнулся от того, что Макс легонько пнул его ногой.
   -- Просыпайся! -- весело сказал он. -- Сейчас тебе начнут звонить. Скажи, что сделаешь один круг по "Кольцевой" с постоянной скоростью и сдашься. Скажи, что автоматика отключена, а обесточивать контактный рельс нельзя, потому что... м-м-м... как-нибудь неопределённо поугрожай им.
   Не успел он договорить, как раздалось гудение зуммера. Алексей в растерянности посмотрел на ряд кнопок. Макс приподнялся и ткнул нужную. Музыка оборвалась, а вместо нее в кабине загремело:
   -- Немедленно остановите поезд!
   Алексей покосился на Макса. Тот утвердительно махнул рукой, говори мол, всё идёт по плану. Алексей вздохнул и твёрдо заявил:
   -- Поезд будет остановлен, когда сделает полный круг по "Кольцевой".
   -- Немедленно, слышите, остановите поезд!
   -- Нет! -- рявкнул Алексей. -- И не вздумайте отключить... -- он замолчал и виновато глянул на Макса.
   -- Контактный рельс, -- прошептал тот.
   -- ...контактный рельс. Вы подвергнете риску жизни пассажиров.
   Динамики ненадолго замолчали. Затем заявили:
   -- Поезд остановится автоматически.
   -- Нет. Автоматика отключена.
   -- Чего вы хотите?
   -- Ничего. Я проеду круг по "Кольцевой" и сдамся.
   Сразу после этих слов Макс ткнул несколько кнопок. Шипение в динамиках оборвалось, снова зазвучала музыка. Алексей вздохнул, успокаиваясь, снова отдаваясь её власти.
   -- Зачем я это делаю, Макс? -- спросил он.
   -- Ты всегда верил в то, что метро -- это не просто тоннели, поезда и куча электричества, -- сказал Макс. -- Что здесь есть особая магия, которую лишь нужно разглядеть. Сейчас у тебя есть на это шанс.
  
   Лиза двигалась дальше.
   Она перешла в следующий вагон и тронула за рукав высокого мужчину, из ушей которого торчали затычки со спускавшимися куда-то в одежду проводами. Тот вопросительно посмотрел на девушку и вытащил одну затычку из ушей.
   Именно в это время зазвучала флейта.
   Неизвестно, кто и когда обозвал этого человека Крысоловом. Неподвижная фигура неопределённого возраста, неопределённого роста, в длинном старом пальто появлялась вечерами у метро "Шаболовская". Уткнувшись взглядом в грязный, утоптанный снег, он сидел в одной и той же позе несколько часов, лишь пальцы порхали над инструментом. Никто не видел, когда он приходил и уходил. Никто не видел, чтобы перед ним лежала шапка или коробка, хотя деньги бросали всё равно, на землю, или совали куда-то в складки пальто или в карман, аккуратно, чтобы не нарушить его неподвижность. Часто шутили, что он примёрз к своей флейте и ему просто нечего больше делать, кроме как играть.
   Возможно, так оно и было. Но где-то в глубине души люди понимали, что если бы Крысолов захотел, он увел бы за собой всех, кто слышал его флейту, и детей, и женщин. А семьи близлежащих домов привыкли, что их дочери, матери и жены приходят домой зарёванными... но счастливыми.
   Мужчина в поезде вытащил второй наушник и застыл. Лиза пошла дальше. За её спиной мужчина вдруг резко, коротко вздохнул, будто подавляя нахлынувшие эмоции.
  
   Когда поезд проехал уже больше половины кольца, Алексей, до этого молча смотревший на пути, вдруг снова спросил:
   -- Макс. Я не спрашиваю, кто ты. Но хотя бы объясни, зачем я тебе нужен?
   -- Когда мы остановимся, тебя арестуют, -- честно ответил тот. -- За то, что ты угнал поезд.
   Алексей крякнул и снова уткнулся в окно. Макс усмехнулся.
   -- Тебя вскоре освободят. Я об этом позабочусь. Но когда мы остановимся, необходимо, чтобы люди получили рациональное объяснение тому, что произошло. Ты будешь этим объяснением.
   -- А как я машиниста вырубил?
   -- Вон, тряпочку с хлороформом ему в нос ткнул.
   -- Да-а? Она, оказывается, с хлороформом? Что-то я не чувствую ничего.
   -- Это неважно. Там, где есть одно большое объяснение, куча мелких натяжек уже не играют роли. То, что это обычная тряпка, а машинист просто очень впечатлительный, будет тебе только на руку.
   -- Макс, -- жалобно сказал Алексей, -- я не смогу так сыграть.
   -- А тебе не понадобится. Поверь мне.
  
   Макс оказался прав.
   Когда поезд подъезжал к "Курской", Алексей бросил последний взгляд на пол рядом с правой дверью. Там ничего не было. Машинист заворочался, поднял голову, тяжело посмотрел вокруг.
   -- Тормози потихоньку, -- отсутствующе сказал Алексей.
   Ему казалось, что он что-то забыл. Когда спецназовцы протаскивали его через узкую дверь кабины, он пытался вспомнить, чего он искал на полу, что там находилось или должно было находиться.
   Но он не помнил.
   Двери поезда открылись, но народ выходить не спешил. Лишь одна девушка, очень красивая, выпорхнула сразу из первого вагона и обеспокоенно смотрела, как уводят Алексея. Только когда кто-то спохватился и выключил музыку, все ещё лившуюся из динамиков, люди очнулись и неохотно начали выползать на станцию, подгоняемые дежурными.
  
   Увидев Макса на следующий день, Елизавета чуть ли не силой затащила его в служебное помещение и закричала:
   -- И что теперь будет с тем парнем?! И зачем он вообще тебе понадобился?
   Макс удивлённо поднял брови.
   -- Все с ним будет нормально. Сегодня должен выйти под подписку о невыезде.
   -- Куда он выйдет?! Что ты мне лапшу на уши вешаешь? Кто его выпустит?!
   -- Следователь. Очень хороший человек, мы с ним вечерком покурили у подъезда, -- Макс сделал невинные глаза. -- Жуткая гадость эти сигареты...
   -- Ему лет пять светит, если не все пятнадцать!
   -- Мадемуазель, вы помните, с кем разговариваете? Вы знаете законы, я знаю судью. Кроме того, друзья согласились помочь. Скажи лучше, как ты спала сегодня?
   Лиза немного успокоилась и задумалась.
   -- Нормально вроде, -- сказала она. -- Никаких снов не помню. Что с поездом?
   -- Наш план сработал великолепно. Поезд в порядке. Более того, теперь он до краев наполнен добротой, которую ещё долго будет отдавать своим пассажирам.
   Макс помолчал и добавил:
   -- Насколько я понимаю, ты можешь увольняться и работать, где тебе больше нравится.
   Лиза не нашлась, что ответить.
   Макс подмигнул на прощание, надел очки и растворился в толпе.
   Лиза спохватилась, выбежала на платформу и закричала, не обращая внимания на взгляды пассажиров метро.
   -- Мне нравится именно здесь!
   Она знала, что он услышит.
  
   Ещё через пару ночей, устало откинувшись на подушку, она снова оказалась в поезде.
   Пухлый человек в очках и форменной фуражке, улыбаясь, подошел к ней и повёл по вагону. Тот услужливо расширился и организовал между сиденьями ковровую дорожку. Лиза шла и вертела головой, пытаясь найти нарисованный шариковой ручкой знак.
   -- Его нет, -- сказал человек. -- Его стёрли на следующий же день, когда проверяли вагоны на взрывчатку и всё остальное. А мне было уже без надобности скрывать его от уборщиц.
   -- Что теперь с вами будет? -- спросила Лиза.
   -- А почему со мной что-то должно быть? Меня нет, и со мной ничего нет.
   -- Я думала, вы связаны с поездом...
   -- Всё связано. Но отнюдь не переплетено. Кто я?
   -- Помощник машиниста.
   -- Нет, -- качнул головой человек в очках. -- А кто вы?
   -- Дежурная по станции.
   -- Тоже нет. Зачем вы здесь?
   -- Я не знаю.
   Он остановился и воскликнул, смеясь:
   -- Тогда идите, бегите, летите прочь! Зачем вы здесь?!
   Крыша поезда распахнулась, и Лиза рванулась вверх, в ярко-голубое небо. В нём она нашла ответ.
   -- Попрощаться! -- звонко крикнула она.
   -- Так прощайте же! -- донеслось снизу.
   Поезд, стоящий на огромном зелёном лугу, становился всё меньше и меньше, превратился в тонкую нить и, наконец, пропал из виду.
  
   Судья ушла в совещательную комнату, упала в кресло и задумалась. Таких странных дел не было у неё уже давно. Состав преступления налицо -- угон метропоезда -- от четырёх до восьми лет, захват группы заложников -- от шести до пятнадцати... Тут крылась закавыка. Заложниками среди пассажиров поезда никто себя не считал. Напротив, многие напросились в свидетели, чтобы заявить, что не имеют к подсудимому никаких претензий.
   Видите ли, музыку они слушали.
   Опять же, требование освободить заложников подсудимый выполнил, хоть и не сразу. Без сопротивления сдался властям. Можно это квалифицировать, как смягчающие? Наверное, можно. Так ведь все равно придется сажать дурака.
   Судья невольно улыбнулась, вспомнив, как выступал свидетелем какой-то мужичок. Он экспрессивно размахивал руками и восторженно тараторил, как пришёл после этой поездки домой, помирился с домочадцами, с которыми накануне разругался в пух и прах. Это все музыка, говорил он. Этот человек сделал огромное количество добра. И люди, которые сидели в зале, совершенно разные люди, поддакивали -- это правда, правда.
   Конечно, условный срок по такому делу будет странно выглядеть...
   За стеной послышался топот ног, возгласы "это они!", "откройте окно, откройте!", призывы секретаря сохранять спокойствие. Потом разом все затихли, только секретарь пару раз крикнула "отойдите от окон и сядьте на место!", "закройте окна, холодно!" Потом и она замолчала.
   Судья заинтересовалась и подошла к окну. Ничего особенного на улице не наблюдалось. Она приоткрыла форточку, хорошую, дорогую пластиковую форточку с отменной звукоизоляцией...
   "Это они?"
   В этот раз судья долго, очень долго принимала решение, но народ не роптал. Напротив, люди в зале надеялись, что судья подольше протянет с этим занятием.
   Подсудимый отделался условным сроком. Он, казалось, не обратил внимания на приговор. Его глаза блуждали по залу заседаний, будто он пытался вспомнить что-то, нечто, связанное с музыкой, все ещё звучавшей с улицы.
  

* * *

   Прошло уже два месяца, но в метро ничего необычного более не наблюдалось. В такие спокойные дни Макс блуждал по веткам, проезжая станцию или две и пересаживаясь на другую линию. Вечерами, если на станции не оказывалось перехода, он выходил на поверхность, чтобы по возможности сохранить ломаную непрерывность своего маршрута. Только для этого он мог пройтись по Каменному мосту от "Полянки" до "Библиотеки имени Ленина", или с отстранённым интересом понаблюдать за машинами, стоящими в неизменной пробке Садового кольца на промежутке от "Цветного Бульвара" до "Сухаревской".
   Однажды ноги сами собой вынесли его на "Китай-Город". В последнее время Макс сторонился этой станции, считая, что принёс достаточно беспокойства её постоянным посетителям. Тем более что он почти не тратил сил. Он уже намылился было на переход, когда оттуда вдруг вышел Алексей. Макс проводил его взглядом, посмотрел на часы и быстрым шагом направился к Елизавете. Обнаружив её в дверях, он почти не удивился.
   -- Ой, как ты не вовремя, -- огорчилась Лиза. -- Я по тебе даже соскучилась. Но мне сейчас на "Аэропорт" надо, с подругой договорились... Ты ведь не за...?
   -- Нет, нет, -- поспешно сказал Макс и взял её под руку. -- Да я не отниму много времени.
   Они медленно шли по краю платформы.
   -- Лиза, ты когда-то сказала, что лучше бы мне не доверять. Помнишь?
   -- Да уж были основания.
   -- Основания... -- повторил Макс задумчиво. -- Когда малейшее вмешательство в судьбы людей может сделать мир лучше, разве я могу остаться в стороне? Но больше меня интересует другой вопрос. Я слишком часто оказываюсь в нужном месте в нужное время. Как сейчас, например. Конечно, это можно списать на интуицию. Но мне кажется, это не так.
   -- Я не понимаю.
   -- Одна из самых больших ошибок -- думать, что ты не являешься центром мира. Ты -- центр мира. Я -- тоже. Есть что-то больше тебя, что-то меньше. Кто-то сильнее, кто-то слабее. Кто-то управляет тобой, кто-то -- мной. Мир бесконечен.
   Они остановились. Лиза обеспокоенно всматривалась в лицо Макса, пытаясь разгадать его выражение под чёрными стеклами очков. Слишком уж он был серьёзен сегодня, пугающе серьёзен.
   -- Лиза, -- сказал Макс. -- Я думаю, что если метро назначило меня исполнителем своей воли, я не вправе отказаться. Тем более, что мы с ним мыслим примерно одинаково... Твой поезд.
   Лиза зашла в вагон и развернулась к Максу.
   -- Я так и не поняла, что ты хотел сказать. Может быть, в другой раз?
   Макс промолчал. Иногда нужно говорить правду. Но порой очень не хочется этого делать. Даже если правда будет забыта через две секунды.
   "Осторожно, двери закрываются!"
  
   -- Прощай, Лиза, -- шепчет Макс. -- У кого теперь восстанавливаться? Найдём, чего уж тут... Прощай, Алексей. Лиза и Леша, "Л"+"Л", кто бы мог подумать! Хотя, может ещё увидимся... Оранжевый, задержись чуть-чуть... совсем чуть-чуть...
   Красные цифры отщёлкивают секунды. Машинист поезда, в который села Лиза, зачарованно смотрит на табло, и только оклик помощника вырывает его из забытья.
   -- Михалыч! Ты че? Отправляться пора!
   Выругавшись, Михалыч плавно жмёт на рычаг. Поезд трогается.
   Лиза, спохватившись, понимает, что села не на ту линию, но поздно. Как она могла так опростоволоситься? Черт с ним, думает она, поедем через "Кольцевую".
   За стеклом дверей на неё смотрит незнакомец в косухе и больших чёрных очках. Он что-то шепчет, глядя на неё, и в следующий миг теряется в толпе.
  

* * *

   -- Здравствуй, мальчик. Ты не потерялся?
   -- Не-а. Мама скоро придёт.
   -- Что, она тебя просто так оставила?
   -- Я самостоятельный! -- заявляет пацан хмуро и решительно.
   -- Ого! Ну, раз так, я тебе открою один секрет. Эта станция -- волшебная. Знаешь, почему?
   Мальчуган мотает головой.
   -- Здесь поезда едут в одну сторону. Таких станций очень мало. Как ты думаешь, что будет, если два поезда тронутся с места одновременно?
   -- Они поедут наперегонки?
   -- Почти. Если ты будешь в одном из них, люди в другом окажутся для тебя неподвижными. Когда это случится, а такое бывает крайне редко, смотри внимательно на вагон напротив! Ты увидишь там что-то очень важное.
   -- Правда?
   -- Правда. Все, твоя мама идёт. Прощай.
   -- До свидания!
   Подходит женщина. Глубоко в её глазах уже пляшут огоньки будущего безумия. Они всегда ходят рядом, безумие и чудо. Ничего не сделаешь.
   -- Кто это к тебе приставал? -- спрашивает она сына. -- Очки странные какие-то у него. Ты таких подозрительных сразу отшивай!
   На лице мальчика растерянность и неуверенная улыбка. Он почему-то не может вспомнить, с кем только что разговаривал.
  

* * *

   Макс улыбнулся. Случаются совпадения, которые удивляют порой даже его самого. Когда-то он размышлял, являются ли они удивительными случайностями, или проявлениями непознаваемой воли метрополитена, но потом понял -- неважно. Совпадения или нет, главное, их не пропустить.
   От "Китай-Города", пролетев латунную чеканку "Тургеневской", оставив позади угловатую футуристику "Сухаревской", прошагав по тоннелям "Проспекта Мира", полюбовавшись разноцветными витражами "Новослободской", Елизавета попадёт на "Белорусскую". За тринадцать минут.
   От "Китай-Города", минуя стальную советскую символику "Кузнецкого Моста", проехав просторную многолюдную "Пушкинскую", спустившись по длинным эскалаторам "Краснопресненской", Алексей попадёт на "Белорусскую". За тринадцать минут.
   А уж Маэстро не подведёт.
  
   Составы тронулись.
   Сквозь толщу стен Макс видел, как Алексей обрадованно всматривается в поезд напротив, пытаясь вспомнить, где он встречал эту девушку; как всё шире раскрываются от удивления и узнавания глаза Лизы.
   Макс наслаждался своим любимым чудом. Станция, по которой он шёл, уносилась вдаль по огромным рельсам неподвижных поездов.
   .
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"