Титов Михаил Владимирович : другие произведения.

Поиски смыслов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Михаил ТИТОВ
  
  Поиски смыслов
  
  1.
  
  - Ты вечером свободен? - в последнее время к концу недели все наши разговоры в отделе сводятся к этому вопросу.
  - Еще как свободен, - отвечаю обычно, давя внутри ростки недовольства.
  Свободен - это значит снова пойдем в бар. Нажремся как свиньи, я в нечеловеческом подпитии притащусь домой и буду смотреть мутными остекленевшими глазенками в кристально чистые глаза жены, которая по обыкновению ничего не скажет, а поможет раздеться, разберет диван, уложит в постельку да еще заботливо поставит рядом тазик, на случай если мне вдруг ночью станет плохо. А сама - молчаливым укором - пойдет спать в комнату к детям. Мне с утра - муторно, противно и стыдно. И весь день насмарку, полегчает только к вечеру, когда уже и спать пора. Два вычеркнутых дня.
  Но с другой стороны... Все поворотные в моей жизни события происходят в баре. А где им еще происходить? Не дома же на кухне. Здесь только поворот от плиты к столу, от стола - к холодильнику. Далее - диван, газета, телевизор, сон. А в баре - встречи, разговоры и какое никакое движение и подобие жизни. Никакое, вот именно, но тем не менее...
  Сидим втроем - с приятелями по работе. Пятница. Классический вариант - только в баре время и проводить. У нас в отделе кто-то притащил не очень нравящееся мне определение "тяпница", но словечко прижилось и в обиход вошло плотно. К вечеру только и слышишь: "Тяпница пришла, отворяй ворота". Отворяем втроем. Разговор не клеится, потому что трезвы пока, да и о чем, собственно, говорить коллегам. Работа - во где. Бабы? машины? политика? футбол? Все переговорено тысячу раз за два года совместного сидения. Да и не люблю я абстрактных бесед, особенно если пытаются рассуждать о предмете, в котором ни черта не смыслят. А у нас народ во всем разбирается досконально, только тему задай. И ведь не переспоришь, если что...
  Андрей со Славкой сравнивают фотоаппараты. Слава богу, хоть не о смысле жизни речь. Заметил, что почему-то именно тридцатилетние так активно ведут поиски смыслов. Наверное, потому, что половина пути пройдена и вторую хочется пройти более осмысленно. Правда, не выходит отчего-то. У меня, во всяком случае. Путь не намечается, все больше тупики. А ведь пора бы выйти на широкую светлую дорогу... Кто это в прошлый раз завел разговор о смыслах? Димка, что ли? Он любит поговорить на эту тему. Мне она всегда почему-то казалась неприличной. В моем представлении нельзя говорить в компании о любимых женщинах, Боге и смысле жизни. Первое и второе - глубоко интимно, третье - просто неприлично. Наедине - другое дело, с глазу на глаз, но ни в коем случае ни в компании. Хотя тот же Димка однажды верно (пусть несколько банально) определил, что наша жизнь похожа на часы.
  - В среднем человек живет шестьдесят лет, в часе шестьдесят минут. Значит, для каждого из нас стрелка уже перешагнула за половину: 31, 32, 33 минуты. Времени остается все меньше и меньше, смысла тоже, - грустно заметил он.
  Возразить ему никто так и не решился. Даже Андрей, для которого спор - родная стихия.
  
  - До меня дошел смысл, - говорит Андрей, и я мысленно напрягаюсь: сейчас опять начнется всегдашняя тягомотина. - Смысл наших посиделок, - продолжает он, и у меня отлегает от сердца.
  - И в чем же он? - спрашивает Славка.
  - Вот в такой болтовне. Трезвым много не наговоришь, а пьяным можно позволить себе многое сказать. В случае чего, на следующий день скажешь, что ничего не помнишь - пьяный был.
  - Очень удобная позиция, - усмехаюсь я. - А трезвым уже и не поговорить?
  - А ты много по трезвому разговариваешь? - Андрей щурит глаза.
  - Достаточно, чтобы устать.
  - Всякую белиберду можно, конечно, и на трезвую голову лепить, а если чуть посерьезней, то сразу сдуешься, - не соглашается со мной Андрей.
  - Может, стоит попробовать? - предлагаю я.
  - Толку-то?! - возражает Андрей. - Лучше выпьем. Для разговорчивости.
  После выпитого Андрей переключается на Славку, начинает впаривать ему ТТХ - тактико-технические характеристики - своего новенького "Кодака". Экспонометр, объектив, диафрагма, куча других малопонятных слов. Для меня фотоаппарат, впрочем, как и любая другая техника, - это единственная кнопка. В данном случае: "нажал - щелкнуло". Все, больше в нем ничего быть не должно: лишнее. А эти двое обзавелись недавно какими-то супернавороченными моделями с таким количеством функций, что полжизни уйдет, чтобы их воспроизвести, а главное выучить. Каждый теперь, естественно, отстаивает честь своей марки. Я молчу и поглядываю по сторонам. Как раз тот случай, когда беседу могу поддержать только одним - кивком и вроде бы понимающей полуулыбкой.
  - Вы можете говорить о вещах, более понятных? - не выдерживаю я.
  - А тебе не нравятся фотографии? - удивляется Славка.
  - Мне нравятся фотографии. Мне не нравится разговор о технике.
  - Фотография - это застывшая живопись, - иронично вставляет Андрей.
  - Очень знакомо, - ухмыляюсь я. - Только правильней: архитектура - это застывшая музыка.
  - Это здесь причем? - напрягается Славка.
  - При том, - отмахиваюсь я. - Живопись - это искусство, а фотография - это ремесло.
  - Не правда, - возмущается Андрей. - Хороший фотограф сделает такую картинку, что художник позавидует.
  - В том-то вся и проблема, что он просто сделает, а художник сотворит. Художник создает заново, а не делает.
  - Пустой спор, - отмахивается Славка. - Не вижу разницы между сделать и сотворить. По-моему, это совершенно одинаковые процессы.
  - Как ты не понимаешь! - развожу я руками. - Делать - это воссоздавать по какому-то образцу, а творить - это создавать заново, из ничего. Понимаешь, ничего не было, а ты сам придумал и сделал.
  - Если иметь хорошую оптику, можно таких вещей натворить! - мечтательно прикрывает глаза Славка.
  - Понятно. Разговор на этом можно считать законченным, - подытоживаю я.
  - Не тупи! - Андрей выступает миротворцем. - Скажи что-нибудь.
  - Ничего не могу добавить, - отмахиваюсь я. - Фотоаппараты не моя стихия. Давайте лучше поговорим о сексе.
  - А в сексе ты понимаешь больше?! - оба смеются.
  - Ну, какие-то элементарные представления имею.
  - Ладно, - неожиданно соглашается Андрей. - Расскажи тогда, как ты потерял девственность?
  Я теряюсь от неожиданности поворота.
  - Не до такой же степени о сексе.
  - А ты предлагаешь поговорить о теории?! - вскидывает брови Андрей. - Книжки читали и без тебя. "Камасутра" - настольная книга. Была в свое время.
  - Об этом я не буду, - я отпиваю из стакана и отворачиваюсь.
  - Интригуешь?! - Андрей улыбается, обнажая крупные зубы. - Что у тебя такого было, о чем ты даже рассказывать не хочешь? Колись.
  - Давай я расскажу, - Славка берет огонь на себя.
  - Твою историю я уже слышал, - останавливает его Андрей. - Пусть Вадим колется.
  Он смотрит на меня усталыми собачьими глазами, пустыми, даже со дна никакого привета - вроде огонька, который определяется обычно как хищный. Даже любопытства нет. Зачем он спрашивает? Поболтать ерундой?
  - Ну, расскажи, как ты потерял девственность? - Андрей назойлив как никогда.
  - Тебя с кем интересует - с мужчиной или женщиной?
  - О, и с мужчиной тоже было?! - Андрей потирает руки. - Интересно. Начало многообещающее. Сейчас узнаем, что за тайны ты от нас скрываешь.
  - Все очень просто, - глупо улыбаюсь я. - Была девственность и пропала.
  - Вот это все?! А где подробности? Кто был первый? Мужчина или все-таки женщина?
  - Тебя, Андрей, по-моему, клинит на теме потери девственности. Какие-то проблемы?
  - Напротив, все было легко и очень банально. Всунул-вынул. Интересно, как у других. Может, поинтересней.
  - Не думаю, что у других было как-то иначе.
  - Ладно, тогда расскажи, сколько у тебя баб было? - не сдается Андрей. - Много?
  - С девушками я просто дружу, - делаю еще глоток, чтобы обмозговать, чем лучше оборвать эту тему.
  - С девушками просто дружить нельзя, - вставляет Славка. - Такая дружба добром не кончится.
  - Да, она концом обычно кончается, - подхватывает Андрей.
  - С сексом я, пожалуй, погорячился, - встаю из-за стола. - На свете нет любви, а есть диван и телик. Поболтайте лучше об экспонометрах, я выйду на минуту. Пойду потрясу жирки в танцзале.
  - Не увлекайся, танцор! - напутствует Славка и переключается на свои любимые экспонометры и объективы.
  
  В танцзале пустынно, музыка орет, но желающих потрястись под нее нет. Голубой луч прожектора выхватывает из темноты мертвенно бледные лица: народ в легком подпитии, не располагающем пока к танцам, жмется по столикам. Выхожу перекурить на улицу. У входа две девицы: одна - в джинсах и облегающей кофточке - нервно затягивается, шумно выдыхает и отставляет руку с сигаретой подальше от лица, вторая - в короткой юбке и легком свитерке - что-то рассказывает, покачиваясь и потирая нос, отчего его кончик покраснел.
  - Я не знаю, что делать, Свет, - говорит она. - Я его люблю, а он - ноль внимания.
  - Может, это и не любовь вовсе, Юль?! - философски замечает Света, выпуская дым.
  - А что тогда? - теряется Юлька.
  - Похоть, - хмыкает Света. - Слышала песню? Жениха хотела... Вот и все дела.
  - Сама ты похоть! - обижается Юлька. - Наслушалась всякой дряни.
  - Нет никакой любви - успокойся. Пройдет. Верить в любовь в тридцать лет - глупо.
  - Ты не понимаешь, Свет... Это какое-то наваждение. Каждую минуту мысли только о нем. Хочу, но не решаюсь ему позвонить. Телефон сотовый, как дура, наизусть выучила. А что в нем? Вот так со стороны посмотришь - ничего особенного. Ни-че-го. Коренастый, пузико пивное, бородка нелепая. Не принц абсолютно. А вижу его, и сердце разрывается. Подойти бы, волосы взъерошить, поцеловать. Хотя бы в щечку ткнуться. Ничего больше не надо. Это не любовь? Если хочется, чтобы он всегда в поле зрения был, рядом. На работе выйдет из кабинета, а у меня мысль - надолго? Когда вернется? Вчера сижу дома, еле слезы сдерживаю и думаю только об одном: звонить или нет? Он мне сам как-то сказал: позвонила бы, что ли, вечерком, поболтаем. А я еще раздумываю. Два дня держалась, на третий меня не хватило. Все убеждала себя, что неприлично звонить мужику самой. Воспитание такое дурацкое. Просидела у телефона весь вечер, а к одиннадцати решилась. Тоска такая напала, что поняла - если не позвоню, просто лопну. Звоню - занято. Разозлилась и на себя, и на него: с кем он болтает в это время? Трубку чуть о телефон не разбила, так швырнула. И, представляешь, тут же звонок.
  - Алло! - говорю как можно спокойней, а внутри все дрожит от радости: позвонил.
  В ответ тишина, но я уже по дыханию поняла - это он.
  - Привет! - говорит.
  - Привет! - отвечаю. - А я тебе звонила только что. У тебя было занято.
  - Да, было такое.
  И все. Что сказать дальше? Я так растерялась. Я-то готова просто слушать его голос. Тихий, уставший, с хрипотцой небольшой. Как стала сама тараторить, чем весь день сегодня занималась. Говорю и говорю, чтобы он откликался, отвечал, рассказывал, чтобы не попрощался слишком быстро. А он больше молчит и посмеивается. Потом попрощался неожиданно. Говорит небрежно так: "Ну, пока!" и трубку положил. Я с телефоном так и застыла. Села, поревела, идиотка, а потом полезла в шкаф, нашла тетрадь со своими школьными стихами и стала их перечитывать вслух. Такая вот я дура!
  Света тяжело вздыхает, бросает окурок, растирает его об асфальт носком туфли.
  - Да, подруга, влипла ты. Он женат?
  - Разведен. Но у него двое детей.
  - И еще двое в Пензе и один - на Камчатке?! Ужас! Ты точно чокнулась! Он тебя поиспользует, а потом бросит. Как обычно.
  - Свет, я дома мобильный забыла! - Юлька не обращает внимания на последние слова. - А вдруг он звонил? Давай съездим.
  - На чем?
  - Может, этого попросить? - слышу за спиной.
  - Несерьезный какой-то, - сомневается Света.
  - Молодой человек, можно вас на минутку?
  Ко мне обращаются? Поворачиваюсь. Девушки тревожно перешептываются.
  - Вы на машине? - говорит Юлька.
  - Почти, - пожимаю плечом.
  - Как это - почти? - вскидывает бровь Света.
  - Я здесь рядом живу. Машина во дворе.
  - А вы не могли бы?.. - мнется Юлька.
  - Он же выпил, Юль, - останавливает ее Света. - Как он поведет?
  - Если недалеко и по закоулкам, то смогу, - соглашаюсь я. - Главное, на ментов не нарваться.
  - Нам на Гагарина. Это недалеко, - Юлька пытается в воздухе нарисовать схему движения.
  
  - У него шрам на левой руке, - рассказывает Юлька по дороге. - Как ромбик, сплюснутый с боков, - белый и гладкий. А еще он на медведя похож.
  - Шрам похож? - в усталом раздражении вздыхает Света, даже не поворачиваясь к подруге, сидящей сзади.
  - Сережа. Он похож на большого доброго медведя.
  - И Сережа тоже... Можно, я закурю? - обращается Света ко мне.
  - Только окно приоткрой.
  - Хорошо.
  Она открывает окно до упора и закуривает, выпуская дым на улицу. Его сразу же уносят встречные потоки воздуха.
  - Ты ничего не понимаешь, это другое, Свет. Другое, - как заклинание повторяет Юлька. - Здесь все по-другому. И он не такой, как эти. Я вас познакомлю, ты сама убедишься.
  - Мы вас еще не утомили? - извиняется Света за подругу, когда та выскакивает из машины и летит в подъезд.
  - Да ничего. Даже интересно. Такая любовь.
  - У нее такая любовь раз в полгода, - по-прежнему глядя в окно, говорит Света. - Я уже устала вытаскивать ее из этой ямы.
  - Какой ямы? - не понимаю я.
  - Такой! Это у нее уже пятая или шестая любовь на моей памяти. Если не считать школу. Там вообще дело больницей закончилось. Наглоталась таблеток. А он, подонок, даже в больницу к ней не пришел. Потом - в двадцать, по-моему, - влюбилась в друга своего отца. Потом был художник-алкоголик. Плюс пара каких-то проходимцев. Теперь вот - на старости лет - коллега, женатый с двумя детьми. Когда тетка жить научиться?
  - А если это любовь?
  - Вот ты мне только про любовь не говори. Помешались на ней сегодня, что ли? Тебя как зовут-то?
  - Вадим.
  - Я - Света, - она бросает на меня чуть смущенный взгляд, но тут же отворачивается и говорит улице. - Это любовь, по-твоему, Вадим? А вот это безумие?! Хватать незнакомого мужика, ехать через весь город, чтобы посмотреть - позвонил он или нет? Я больше чем уверена: он за целый день о ней ни разу даже не подумал. Как я устала от этих соплей!
  - Так брось ее. Чего проще!
  - Как брось?! - растерялась Света и уставилась на меня. - Она же истеричка. Она без меня дня не проживет. Или вены вскроет, или опять таблеток наглотается. Я ж потом всю оставшуюся жизнь буду мучаться, что не усмотрела.
  - Тогда терпи.
  - А что остается? Терплю. Вон она скачет, - кивнула Света в окно. - Горе луковое.
  - От него SMS-ка пришла, - радостно сообщила Юлька, усаживаясь на заднее сиденье. - "В сумерки хочется счастья.... Ты где?" Представляешь, он мне звонил, а меня не было.
  - Что он тебе написал? Дай-ка! - Света выхватила у Юльки телефон. - "В сумерки хочется счастья". Откуда это?
  - Не знаю, - пожал я плечами.
  - Какая разница - откуда? - Юлька вырвала трубку. - Не читай чужих писем.
  - Сама же прочитала! - обиженно дует губы Света.
  - Что ему написать? - не слышит Юлька. - В голову ничего не приходит. Может, что мы в баре? Вдруг приедет?
  - Дура, что ли? Какой смысл ему сейчас звонить?! Посмотри на себя! Ты же лыка практически не вяжешь!
  - Ну и пусть! Так легче будет ему в любви признаться. Или сегодня, или никогда. Я должна ему все сказать. Я так больше не могу. Как этот бар называется? - спрашивает Юлька, а сама уже набирает ответ.
  - Ты что, правда, хочешь, чтобы он приехал и увидел тебя в таком состоянии? С ума сошла! Дай-ка телефон сюда! - Света тянет Юльку за рукав.
  - Не дергай меня! - отворачивается Юлька. - Я сказала - я напишу. Все должно решиться.
  - Юль, не валяй дурака! - Света продолжает тянуть Юльку на себя. - Проспишься завтра, приведешь себя в порядок и позвонишь ему. Вадим, ну ты ей хоть скажи!
  - А что я могу сказать?! - пожимаю я плечами. - Пусть звонит. Она же свою жизнь устраивает, не нашу.
  - И этот туда же! Дай телефон, я сказала!
  Света дергает сильней, легкий свитерок трещит по шву. Юлька инстинктивно пытается прикрыть рукой дыру. Света, пользуясь моментом, вырывает телефон, распахивает дверь и швыряет телефон в темноту. Юлька немеет от ужаса, хочет что-то сказать, но только по-рыбьи разевает рот. Обе практически одновременно выскакивают из машины и мчатся в направлении улетевшего телефона.
  - Сейчас начнется кровавая битва, - вздыхаю я, и, не торопясь, иду следом, чтобы в случае чего оказать первую помощь.
  Но мои познания в медицине не потребовались. Подруги сидят в обнимку над разбитым телефоном и причитают на два голоса.
  - Зачем ты бросаешь?! Зачем?! - услышал я. - Меня... Он же меня не стоит.
  - Я люблю его! Понимаешь, люблю!
  - Извините, девочки, вас обратно отвезти? - покашляв для приличия, интересуюсь я.
  - Какая я дура! - ревет Юлька.
  Света, утирая слезы, отмахивается от меня свободной рукой.
  
  - Ну что, танцор, надергался? - спрашивает Андрей, когда я подсаживаюсь к столику.
  - Надергался. А вы все фотоаппараты обсуждаете?
  - Ну, про секс ты с нами говорить не захотел, ничего другого не оставалось.
  - Что-то сегодня пиво не идет, - хмурится Славка. - Да и скучновато здесь. Может, по домам уже пора?
  - Пора так пора, - с легкостью соглашаюсь я.
  - Завтра суббота, между прочим, - намекает Андрей.
  - Я пас! - сразу отвечает Славка. - Дела.
  - А ты? Вечером свободен? - Андрей выжидающе смотрит на меня.
  - Не знаю, - я еще мнусь, но ответ для себя уже определил.
  - Созвонимся тогда, - подмигивает он.
  - Угу, созвонимся, - бросаю я, и мчусь домой.
  
  
  
  
  Югорск, 5-13 января 2005 г.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"