Титов Юрий Владимирович
Рассказы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Юрий Титов - Рассказы
  Старые враги
  
  - Нет! Нет! И еще раз нет! - очередной раз повторил Сергей Сергеевич, - Я никуда не пойду! Категорически!
  - Я это уже слышала! - не менее эмоционально парировала его жена, Любовь Степановна, - и повторяю, ты пойдешь!
  Сергей Сергеевич что-то хотел ответить, но вместо этого махнул рукой и молча проследовал на кухню. Выдержав небольшую паузу, супруга последовала за ним.
  - Нет! И еще раз нет! - уже менее эмоционально, но все еще категорически заявил он, когда она села напротив и начала 'пилить' его своим одновременно ненавидящим и умоляющим взглядом. Повисла напряженная тишина, впрочем, продолжалась она недолго.
  - Как ты вообще могла?! - ударил он по столу, после чего поднялся и начал ходить по кухне взад-вперед, словно тигр в клетке, - это просто предательство с твоей стороны!
  - Ну а что?! Что я должна была предпринять? - не менее пафосно воскликнула она и стала ходить вместе с ним, - Ты же сам прекрасно знаешь, как для меня важен этот вечер, и чтобы ты на нем присутствовал...
  - Как ты могла утаить от меня, что там будет присутствовать этот подлец!? Это ничтожество! - Сергей Сергеевич даже остановился на месте и театрально, словно заправский актер, вскинул руки к потолку, - этот негодяй! Тобольский!!!
  - Да! Будет! Ну что, мне перед тобой на колени встать? Хорошо! - Любовь Степановна оперлась на стол и начала опускаться на колени.
  - Немедленно встань! - бросился к ней муж, - этого еще только не хватало.
  - А что мне остается? - оттолкнула она его, - мое повышение, а может быть, и карьера, сейчас висят на волоске. Ты отлично знаешь, что, если я буду там одна, то директор, скорее всего, назначит своим замом кого-то другого. Черт его знает, что ему еще в голову придет? Ну вот такой он человек.
  Любовь Степановна подняла голову и посмотрела на мужа - тот растеряно молчал. Выждав несколько секунд, она начала с трудом подниматься с пола.
  - А у тебя, видишь ли, Тобольский, - супруга взмахнула руками и укоризненно посмотрела на супруга, - Ужас! Кошмар! Там же будет Тобольский!
  - Люба...
  - Что Люба?! Черт меня дернул сказать тебе вообще. Пришли бы уже туда, а там будь что будет. Уж не поубивали же бы вы друг друга..., - она обреченно вздохнула и начала снимать с себя ювелирные украшения, - Ну тебя к черту, Петров. Раз ты не идешь, я тоже никуда не пойду. Пусть хоть увольняют. Все, можешь раздеваться. Я от тебя отстала...
  - Люба! - снова попытался возразить муж, но жена лишь молча отмахнулась от него и вышла из кухни.
  Посидев около пяти минут в одиночестве, Сергей Сергеевич громко крикнул из кухни: 'Ладно, поехали'. Не прошло и нескольких секунд, как в коридор выбежала Любовь Степановна, полностью одетая и готовая к выходу, и прямо на бегу начала обуваться.
  - Давно бы так. Давай быстрее! Опаздываем уже! - скомандовала она.
  
  Через час они оба были уже на вечеринке. Это был новогодний корпоратив, который любезно устроил начальник Любови Степановны Максим Ильич Соболев. Человек он был добрый и обходительный, несмотря на все стереотипы о начальстве. Единственной странностью его было, если это можно так назвать, излишне серьезное отношение к семье. Неважно, к чьей. Он этого не скрывал и даже всячески демонстрировал при любом удобном случае. Именно поэтому для нее было принципиально важно лишний раз засвидетельствовать свою 'семейность' на данном мероприятии, тем более, Максим Ильич недвусмысленно намекнул всем, что именно сегодня планирует объявить своего нового заместителя, а у Любови Степановны были неплохие шансы на эту должность.
  Не лишним будет пояснить, чем же так успел насолить Сергею Сергеевичу этот самый Тобольский? Собственно, вот чем: когда-то давно, как часто бывает в подобных историях, они были чуть ли не лучшими друзьями и работали вместе в одной компании. И дружили бы и дальше, но однажды к ним устроилась новенькая секретарша Любочка, которая сразу приглянулась Сергею. Его другу Ивану, тому самому Тобольскому, Люба на момент знакомства абсолютно не понравилась, а вот Сергей влюбился по уши уже после первой их встречи. Долго ухаживать не пришлось, и относительно скоро Люба ответила Сергею взаимностью. По иронии судьбы, именно после этого внутри Ивана неожиданно начал разгораться предательский огонь влечения к новой девушке друга. Какое-то время он его еще как-то сдерживал, но после свадьбы Сергея и Любы окончательно перешел в наступление и стал всячески демонстрировать последней свою симпатию. Самое одновременно и смешное, и трагичное, что, как выяснилось позже, и самой Любе при знакомстве понравился именно Иван, а не Сергей. Кто знает, куда бы повернула судьба, если бы он тогда смог рассмотреть в ней то, что рассмотрел позже, когда этот плод уже стал для него запретным? До греха, слава Богу, не дошло. Любочка оказалась очень порядочной и любящей женой и коротко и ясно поставила на место потерявшего голову Ивана. Однако, тот даже после этого не захотел мириться с поражением и, несмотря на отказ, продолжил, если не усилил, свои ухаживания за спиной друга. И тогда уже Любе не оставалось ничего другого, как посвятить мужа в подробности всей этой неприятной истории.
  Конечно, разразился большой скандал, и о продолжении дружбы не могло быть и речи. Иван Тобольский окончательно обезумел от любви, потому что даже полностью разоблаченный, в присутствии друга, до последнего предлагал Любе бросить Сергея и быть с ним, обещая заботиться и лелеять ее до конца своих дней. Не вышло. Чета Петровых осталась нерушимой, окончательно вычеркнув предателя Тобольского из своей жизни. А еще через некоторое время он и вовсе пропал из их поля зрения. Подробности этого так и остались не выясненными, но ходили слухи, что из компании его уволили за какие-то грешки. Причастен ли был к этому кто-то из Петровых, неизвестно.
  С тех пор прошло 25 лет и вот, волею судеб их пути снова пересеклись уже в совершенно другой компании и при других обстоятельствах. Случайно или нет, но Иван Тобольский каким-то образом оказался в числе новоназначенных старших менеджеров в фирме, где трудилась Любовь Степановна. Надо признать, он очень изменился с тех пор, возмужал, выглядел очень солидно и достойно, вел себя сдержано, тактично, и благодаря этому весьма быстро стал всеобщим любимцем. Его обожали все: от охранников до генерального директора, и лишь одна Любовь Степановна не разделяла общего восторга и старалась лишний раз не встречаться с ним. Думается, и он не искал с ней лишних встреч и, даже когда им приходилось контактировать друг с другом, не проявлял к ней никаких прежних чувств, ограничиваясь исключительно официальным тоном, словно ничего никогда между ними и не было вовсе. Ее это вполне устраивало, и постепенно прежняя тревога отступила. Впрочем, мужу о старом знакомом она все же решила до поры до времени не говорить, чтобы лишний раз не тревожить старых демонов. И вот, наконец, настал тот момент, когда всем троим предстояло вновь встретиться лицом к лицу.
  Праздник уже начался, и Петровы вовсю принимали поздравления от знакомых и не очень знакомых коллег и с радостью поздравляли всех их в ответ. На удачу, того, из-за кого они испытывали некоторое беспокойство, не было видно. Может быть, обойдется? - надеялись оба в глубине души.
  - Любовь Степановна! - послышалось сзади, - Как я рад!
  Супруги нехотя обернулись, но тревога оказалось напрасной. Напротив - эта встреча была крайне желанной, так как это был начальник Любови Степановны. Его настолько заглушал шум вечеринки, что она не сразу узнала его знакомый голос, лишь только когда он подошел к ним вплотную.
  - Максим Ильич, дорогой вы наш, - обрадованно расплылась в поздравлениях супруга, - с наступающим! Какой прекрасный вечер!
  - Да, замечательный, - согласился директор и протянул руку Сергею Сергеевичу, - и вас с наступающим. Желаю приятного вечера.
  Они пожали друг другу руки, и Максим Ильич уже собрался покинуть их, как вдруг задержался и загадочно улыбнулся, - Пожалуйста, дождитесь окончания вечеринки. В конце нас всех ждет приятный сюрприз.
  После этого он галантно поклонился и смешался с толпой, оставив супругов Петровых в некотором недоумении.
  - Он точно имел ввиду повышение, - окончательно уверила себя Любовь Степановна, - только бы не появился этот Тобольский раньше времени. Только бы ничего не произошло. Я умоляю тебя, - притянула она к себе мужа, - умоляю! Даже если он появится, даже если он тебе что-то скажет, не реагируй. Продержись до конца вечера.
  - Ну хорошо, хорошо, - недовольно проворчал тот, - быть может, он и вовсе не появится.
  - Дай бы Бог, - перекрестилась Любовь Степановна.
  Через некоторое время они полностью прониклись настроением праздника и забыли о Тобольском. Шампанское лилось рекой, приглашенные ведущие как могли развлекали публику различными конкурсами, песнями и шутками. Директор несколько раз поднимался на импровизированную сцену в центре зала и поздравлял сотрудников с наступающим новым годом, каждый раз выдавая в микрофон долгие философские тосты, во многом сводящиеся к одной очевидной мысли - семья - хорошо, нет семьи - плохо. Конечно же, после заключительных слов каждого тоста зал наполнялся радостными возгласами и звоном бокалов.
  В таком прекрасном ритме пролетели три часа. Большинство из присутствовавших этого даже не заметили, по их ощущениям праздник длился от силы минут сорок. Супруги Петровы тоже веселились от всей души, напрочь позабыв и про Тобольского, и про какие-то старые обиды. Приближался обещанный начальником приятный сюрприз. Наконец, он очередной раз поднялся на сцену и жестом попросил у всех минуту внимания. Все с явной неохотой приготовились слушать очередной нудный тост о набивших всем оскомину семейных ценностях.
  - Друзья мои! - по-отечески начал Максим Ильич, - все вы прекрасно знаете, что у нас освободилось место моего заместителя.
  В зале мгновенно воцарилась мертвая тишина. Любовь Степановна вытянулась в полный рост, встав чуть ли не на цыпочки, словно в такой позе у нее было больше шансов заполучить вожделенную должность. Она локтем толкнула в бок мужа и со всей силы прижала его к себе, чтобы начальник точно заметил со сцены, что для нее тоже семья на первом месте. Толчок жены отвлек Сергея Сергеевича от поедания пирожного, и тот вдруг заметил в толпе того, о ком они уже благополучно забыли, окунувшись с головой в атмосферу праздника. В ту же секунду Сергей Сергеевич погрустнел, однако постарался не подавать виду. В любом случае, праздник уже подходил к концу, сейчас она услышит то, ради чего сюда приехала, и они спокойно поедут обратно.
  - Друзья мои! - снова пропел Максим Ильич, - для меня большая честь пригласить на эту сцену....
  Он еще не успел назвать имя, но Сергей Сергеевич почувствовал, как жена больно сжала его руку. Он попытался высвободить конечность, но не тут-то было.
  - Петрову Любовь Степановну! - наконец, раздалось долгожданное имя, и под громкие аплодисменты, которыми в миг наполнился зал, Сергей Сергеевич облегченно выдохнул.
  Любовь Степановна еще не успела подняться на сцену и услышать о своем долгожданном назначении, как начальник, к ее удивлению, произнес со сцены вторую фамилию.
  - И Тобольский Иван Семенович! Прошу сюда!
  Зал снова наполнился восторженными криками и аплодисментами. Супруги испуганно переглянулись, отступать было некуда. Любовь Степановна поднялась на сцену и, несколько неестественно улыбаясь, остановилась около довольного начальника. Следом поднялся и Тобольский. Выражение лица у него также было немного озабоченное, что бросалось в глаза, так как оно совершенно не соответствовало торжественному моменту. Даже Максим Ильич заметил эту странность, но не стал вдаваться в подробности и портить момент, поэтому продолжил, как ни в чем ни бывало.
  - Мы семья, - опять продекларировал он в зал, так что многие уже саркастично закатили глаза, - и...
  Внезапно добродушная улыбка начальника сменилась серьезным выражением лица, которое, в свою очередь, через несколько мгновений сменилось на выражение, которое не предвещало ничего хорошего. В зале повисла зловещая тишина, все смотрели на застывшего начальника. Наконец, тот схватился за сердце и упал.
  - Вот тебе и приятный сюрприз в конце, - подумал про себя Сергей Сергеевич и начал пробираться через толпу к сцене, где находилась его жена.
  Спустя еще пару секунд толпа начала постепенно выходить из ступора, и уже все ринулись к сцене. Любовь Степановна взволнованно озиралась по сторонам, ища взглядом супруга, но того нигде не было видно. Несмотря на множество присутствующих, реальную помощь Максиму Ильичу пытался оказать только Тобольский. Он прощупал тому пульс, расстегнул рубашку, несколько раз ударил по щекам - наконец, начальник открыл глаза.
  - Максим Ильич, как вы? - спросил Тобольский, - сердце? Скорую?
  - Сердце, - прохрипел тот после некоторой паузы и снова закрыл глаза.
  Тобольский судорожно начал искать по карманам телефон, того, как назло, не оказалось.
  - Я уже звоню, - крикнула Любовь Степановна.
  В этот момент на сцену пробился Сергей Сергеевич, демонстративно окинув Тобольского презрительным взглядом.
  - Ну что? - спросил он у жены, озабоченно ожидавшей ответ диспетчера скорой помощи.
  - Не поднимают, - грустно прокомментировала супруга.
  - Что значит не поднимают? - возразил Тобольский, - это же, черт возьми, скорая! Позвольте.
  Не дожидаясь согласия, он выхватил телефон.
  - Алло! Алло! - наконец ответили на том конце, - скорая?! Срочно бригаду медиков на улицу Гагарина, дом 14. Человеку плохо. Кажется, сердечный приступ.
  Пока Тобольский еще говорил по телефону, толпа начала незаметно редеть. Стало ясно, что продолжения праздника уже не будет, да и ситуация немного накалялась. Некоторые преданные сотрудники оказались не такими преданными и поспешили покинуть место действия, опасаясь 'попасть под раздачу'. Мало ли чем могла закончится эта ситуация? Никто не хотел портить себе праздничное настроение.
  - Как сорок минут?! - внезапно раздался недоумевающий крик Тобольского, - он же может не дожить до вашего приезда.
  После этого толпа оживилась и стала редеть уже заметнее. Лишь самые преданные остались вокруг сцены, стараясь хоть чем-то помочь своему своеобразному, но все же доброму и порядочному, начальнику.
  - Такси. Надо вызвать такси, - раздалось из толпы, - всяко быстрее будет.
  - Да я сам могу отвезти, я на машине, - возразил Тобольский, - Давайте его на выход. Помогите перенести.
  - Да ты же пьяный, - остановил кто-то, - ты чего? Не довезешь! Давай такси!
  - Довезу, времени мало!
  - Не пускайте его, - чуть ли не силой остановили Тобольского, - натворишь дел! Или пусть кто-то трезвый везет, или такси.
  - Ну звони! - согласился в итоге тот, - Но я уверен, что они в канун праздников загружены еще более скорых.
  В этот момент их перебила Любовь Степановна.
  - Стойте! - вышла она вперед, - Сергей Сергеевич трезвый...
  Муж недоуменно посмотрел на супругу и помотал головой, но это не изменило ее намерений.
  - Он отвезет Максима Ильича на машине Тобольского. Мы, к сожалению, сегодня без машины.
  - Люба! - изумленно переспросил Сергей Сергеевич, - ты чего?
  Но Люба толкнула мужа в направлении Тобольского.
  - Может быть, еще у кого-нибудь есть машина? - с почти угасшей надеждой в голосе обратился Петров к залу, но в ответ, конечно, была тишина.
  - Сейчас не до старых обид, - окончательно взяла супруга инициативу в свои руки, - оба, живо на улицу!
  Спорить с ней сейчас было бесполезно, и старые враги обреченно потащили стонущего начальника в сторону выхода.
  Наконец, все четверо были на улице около машины Тобольского. Из всей толпы, которая веселилась на корпоративе, до машины дошли уже считанные единицы. Остальные, посчитав, что их миссия уже окончена, с чувством выполненного долга стали разъезжаться по домам, чтобы обсуждать произошедшее уже в переписке. Однако, Любовь Степановна решила идти до конца. Не только желание продемонстрировать свою верность начальнику сейчас побуждало ее действовать, но и чисто человеческое чувство долга перед нуждающимся. Она на время и вовсе забыла про должность, карьеру, работу, даже новый год - она просто пыталась спасти человека. Осознание происходящего к ней вернулось лишь тогда, когда Максима Ильича с трудом, руганью и взаимными упреками удалось кое-как усадить на заднее сиденье автомобиля.
  - Я тоже поеду сзади, - предложил Тобольский, передавая ключи Петрову.
  - Ты поедешь? - попытался возразить тот, - нет уж. Давай ты здесь...
  - Ну хватит, - перебила жена, - все поедут.
  - Я поеду! - повысил голос Тобольский, - это моя маши...
  Протяжный стон начальника прервал их горячий спор, и они начали молча рассаживаться по своим местам. Через минуту машина рванулась с места.
  
  - Как он там? - спросила Любовь Степановна, повернувшись назад с переднего сиденья, насколько это было возможно, прервав долгое томительное молчание, когда они были в пути.
  - Максим Ильич, как вы? - переспросил Тобольский начальника, который сидел, даже лежал, рядом с ним. Тот молчал, - Дышит, - прислушался Тобольский, - Слава Богу.
  - Слава Богу, - повторила Любовь Степановна, - Сережа, поспеши. Чего так медленно? Еле плетемся.
  - Я и так спешу! - нервно ответил муж, - хватит на меня давить.
  - Да кто давит? - возразил Тобольский.
  - А ты вообще заткнись!
  - Сергей Сергеевич! - возмутилась жена, стараясь звучать как можно более официально.
  - Ты тоже не лезь сейчас, - окончательно закипел муж на фоне всего происходящего, - оставьте меня в покое.
  - Да больно ты нужен, - как назло, начал подливать масло в огонь сидящий сзади Тобольский, - подумаешь, попросили разок о помощи. Тебя вообще не звали на сегодняшний праздник. Мог бы дома оставаться.
  - Иван Семенович, и вы тоже! Заткнитесь! - не менее официально высказалась Любовь Степановна, - что вы себе позволяете?
  - Да надоело! Чего я все перед вами оправдываюсь?
  - А когда это, простите, вы перед нами оправдывались?
  - Да хотя бы сейчас...
  - Да заткнитесь вы все! - внезапно пришел в себя начальник.
  Он закричал так внезапно и громко, что Петров чуть не выпустил руль из рук.
  - Вы что творите? - из последних сил закричал Максим Ильич, окончательно устав от их ругани, - ну вы же семья!
  - Простите, Максим Ильич, - виновато начал оправдываться Тобольский.
  - Да, - подтвердила Любовь Степановна, - мы думали, вы нас не слышите.
  - Да лучше бы я вас не слышал..., - возмутился директор и снова начал стонать, - господи... вы же семья...
  - Да хватит уже! Семья, семья... Какая семья? - наконец не выдержал Петров, - хватит уже роднить нас с этим Тобольским. Может быть, он ваша семья, но не моя.
  Слава Богу, в этот момент машина остановилась перед входом в больницу, и Максим Ильич не успел ничего возразить на последний аргумент Сергея Сергеевича. Любовь Степановна выскочила из машины и поспешила внутрь за врачами. Петров и Тобольский переглянулись и нехотя начали вытаскивать из машины пострадавшего начальника.
  - Держитесь, Максим Ильич, - старался подбадривать его Тобольский, - уже приехали.
  - Господи, слава тебе, - простонал тот в ответ, - еще пара минут, и я бы сам выпрыгнул из машины на ходу.
  Уже в холле больницы навстречу им выбежали какие-то врачи, которых словно командир вела за собой в бой отчаянная Любовь Степановна. Они подхватили под руки окончательно обессилевшего Максима Ильича и аккуратно, но быстро, потащили его внутрь. Женщина побежала за ними.
  - Люба! - озадаченно крикнул ей вслед Петров, - ты куда опять? - но та только отмахнулась от него.
  Сергей Сергеевич обречённо взмахнул руками.
  - Слушай, ну дай мне в морду, если тебе вдруг полегчает от этого - внезапно попросил Тобольский, - ну сколько можно? Столько лет прошло. Я сам уже извелся из-за того, что случилось. Я давно женат. Что нам теперь, каждый раз так шипеть друг на друга?
  - А ты прав, - холодно ответил Сергей Сергеевич и со всего размаху засадил старому приятелю в глаз.
  Тобольский, не ожидавший такого поворота событий, грохнулся на пол. Вскочив через мгновение, он с ужасом и ненавистью посмотрел на обидчика, - Ты что, охренел?
  В этот момент к ним подбежали очевидцы.
  - Да, не переживайте, - спокойно прокомментировал Петров, - он сам попросил. Ты же сам попросил?
  - Да, - замявшись, ответил Тобольский, - все нормально, мы больше не будем. Что? Я надеюсь, теперь полегчало тебе?
  - Немного, - удовлетворенно ответил Сергей Сергеевич, который после этого даже повеселел, - давно надо было это сделать.
  Тобольский сел на кушетку, потирая глаз.
  - Синяк теперь будет, - недовольно сказал он, - блин, больно.
  Петров сел рядом.
  - Кстати, это я стащил тот принтер, из-за которого тебя уволили, - почувствовав резкий прилив сил, признался он, - хе-хе. Живи теперь с этим.
  Тобольский буквально завис на несколько секунд, после чего, не говоря ни слова, нанес Сергею Сергеевичу мощный ответный удар, от которого тот так же грохнулся на пол.
  - Все, я вызываю полицию! - послышалось откуда-то из-за стойки регистрации, и оба хулигана поспешили скрыться на улице. Отойдя от больницы метров на тридцать, они присели на лавку, потирая свои побитые лица.
  - Ну ты и гад, - пробурчал Тобольский.
  - Сам козел, - ответил повеселевший Петров, - ни о чем не жалею. Как говорится, не я начал эту войну.
  - Знаешь что?! - яростно начал было тот, но сказать ему в свое оправдание было особо и нечего, - ну так я... это самое..., - он вздохнул и склонил голову, - что ж, признаю, ты прав. Это я начал. Давай, наконец, закончим эту глупую войну. Что было, то было. Уж прости меня. Я тогда, и правда, чуть с ума не сошел. Совсем голову потерял.
  Он осторожно протянул свою руку для рукопожатия, не рассчитывая на ответный жест, но Петров внезапно принял его капитуляцию и пожал руку. В это время их издали увидела Любовь Степановна и поспешила к ним.
  - Вы чего это? Уже помириться успели? - удивилась она, - где вы раньше были, когда я там с врачами скандалила?
  - Ну так мы, это... - развели руками оба, - как там он?
  - Все хорошо. Слава Богу, вовремя довезли. ... А вы чего это, подрались что ли?
  - Ничего страшного. Что там с твоей должностью? - спросил муж.
  - Какой должностью? Ой, батюшки, вот я дура! Не спросила, - женщина инстинктивно бросилась обратно в больницу, но мужчины ее остановили.
  - Да куда ты? Все, хватит на сегодня.
  И все трое пошли вдоль заснеженной аллеи, залитой светом фонарей. А с неба медленно падал мягкий белый снег.
  
  12.12.2025
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Записки московского бомбилы
  
  10 сентября: Вечером подобрал около ЦУМ"а богато одетого мужика. Он был настолько пьян, что с трудом забрался в машину. Пока ехали, он никак не мог вспомнить, где живет. Разговорились о Ницше, Копернике и реформах ЖКХ. Наконец он заснул. Когда проснулся и немного протрезвел, вспомнил, что он на самом деле бомж, просто выиграл вчера в лотерею 50 тысяч долларов. В итоге я высадил его около измайловского лесопарка. Он отсчитал мне из оставшихся 5 тысяч 500 долларов и ушел.
  
  12 сентября: Остановили гаишники. Чтобы не получить штрафа, согласился их подвезти. Пока вез, получил еще четыре штрафных квитанции. Две за то, что превысил скорость, и еще две за то, что мои пассажиры, то есть они, не были пристегнуты. Закончилось тем, что у меня закончился бензин. Остановились на ближайшей АЗС. Пока оплачивал в кассе заправку, машина таинственным образом исчезла вместе с ментами. Напился.
  
  13 сентября: Приходили гаишники. Похмелили, вернули машину. Объяснили все тем, что пока я ходил оплачивать бензин, на заправку подъехал джип, который они на днях оштрафовали за езду без прав, в нетрезвом виде, превышение скорости, незаконное хранение оружие, труп в багажнике и наркотики с фальшивыми долларами на всех сиденьях, включая водительское. И так как они на тот момент не были при исполнении, то решили убраться по добру, по здорову, пока те, кто был в джипе, их не признали. Согласился с их версией. Вечером решил не испытывать судьбу, бомбить не поехал.
  
  14 сентября: Ночь. Около ресторана подобрал мужчину, который заявил мне, что является особым агентом ее Величества и приказал мне срочно доставить его в люберецкий район, где его должен подобрать английский вертолет. После недолгой словесной перепалки, он достал из-за пазухи пистолет и заявил, что если я не соглашусь, он пристрелит меня, за что ему ничего не будет, так как он действует во имя ее Величества. Проверять, настоящий пистолет или нет, я побоялся, и мы поехали. По пути он рассказывал мне, как тяжело живется особым агентам в Москве, на что я убедительно кивал головой, постоянно ища глазами милицейский патруль. Но, как назло, в эту ночь ни одного на нашем пути так и не повстречалось. В люберецком районе, на каком-то заброшенном заводе моего пассажира, действительно, ждал английский вертолет. И он уже на ломанном русском с английским акцентом постарался мне объяснить, что если я подожду еще немного, он мне сбросит с вертолета оставшуюся часть вознаграждения. Я согласился. Когда они взлетели, вниз, прямо на мое лобовое стекло, упал черный дипломат. Я обрадовался, решив, что там куча денег, но там оказался лишь один фунт стерлинга, на котором черным фломастером с ошибками было написано: "Хрен вам теперь всем, русские сволочи". Оставшуюся половину ночи чинил лобовое стекло.
  
  15 сентября: Подвозил Батюшку. Много беседовали о Боге. Спорили, какая библия правильнее, христианская или православная? Когда добрались до места, Батюшка долго возмущался, что, оказывается, всегда, когда он ездил, расплачивался кредитной картой American Express, и что это большая наглость и грех с моей стороны, не оборудовать машину аппаратом для приема таких карт. В итоге, чтобы хоть как-то расплатиться со мной, он освятил мою машину и застраховал ее у самого Господа Бога на ближайшие пол года. После чего позвонил кому-то по мобильному телефону и, убедившись, что моя заявка принята, отпустил меня с миром.
  
  16 сентября: У меня угнали машину. То ли Батюшка слишком спешил, когда страховал, то ли, будучи человеком набожным и далеким от всего насущного, перепутал модель автомобиля. Сегодня бомбить уже не поеду. Придется пересаживаться на служебный транспорт. Завтра пойду устраиваться в радиотакси. Но я не падаю духом. Зато с какими людьми пообщался. Где еще можно так задушевно пообщаться с человеком, как не в машине, когда везешь его в люберецкий район, чтобы он успел попасть на английский вертолет ее Величества?
  
  03.11.2008
  
  
  
  
  Друг мой Колька
  
  Друг мой Колька, ну и мерзавец. просто гад. Научил и меня, и жену таким пошлостям. Дурно становится от одного только упоминания об нем, а уж если завидишь его с балкона с утра пораньше - и вовсе весь день испорчен. Спросите, за что же я его так ненавижу? Стал наведываться к нам он. Раз зашел, другой, а потом и вовсе чувство меры потерял. Похабник. И все давай мне про свои достижения на сексуальном фронте трепать. Гордится еще этим. Раздуется как мыльный пузырь и трепет. А сам все в сторону моей жены кивает, мол а у тебя как? А как у меня? Да никак! И слова-то какие знает. Аж говорить совестно. Жена услыхала... Ой, батюшки. И давай его трясти еще больше. А он и рад. Во всех подробностях объясняет. Руками какие-то детали ей показывает. А меня зло берет. И уйти-то некуда, у нас одна комната в коммуналке. Вот и решил я прямо сказать Кольке, мол больше не приходи к нам, а то моя жена меня калекой после твоих рекомендаций сделает. А он... Вот ведь сволочь, смеется и говорит еще мне, что я мол слишком устаревшая модель сексуально-просветвленного человека. Вот выдал. Это я-то, отпахавший двадцать лет на заводе? И решил я с этим развратом бороться, написал ему на работу. И что? Думаете его уволили? Нет! А он, в отместку мне, стал с моей женой эсэмэсками обмениваться. Я перехватил парочку. Батюшки, даже говорить страшно, что он ей там писал. Я и в милицию ходил, но там сказали, что факта правонарушения здесь нет. А как же мое право? Право на спокойную жизнь без всяких вмешательств со стороны таких как Колька? Я отчаялся. И тут еще вчера письмо из ящика достал. Жене было. А от кого, не написано, лишь только инициалы НК и подпись: Желаю удачи. А у Кольки как раз фамилия соответствующая - Кунилин. Ну думаю..., как пить дать, от него шифровка. И точно. Сижу, значит, читаю. Хорошо, жена еще не успела вернуться с работы. Пишет:... Ой, аж читать противно... Заниматься, значит, сексом следует в как можно более опрометчивых местах... Это как же, думаю, а сам представляю себя с моей Галькой за моим токарным станком. Ладно, дальше: берите пример с Била Кунилинтона... А это еще кто такой? Во Колька умный, каких людей знает. ...я слышал, он пишет, из достоверных источников, что Билл Кунилинтон делал все настолько мастерски, что успевал еще во время этого самого играть на сексофоне... Ну все, опять думаю про себя, если Галька начнет во время этого самого играть на сексофоне, точно я либо в дурку попаду, либо кони двину. Но это еще не все, читаю дальше: если ты, Галя, занимаешься сексом менее чем 4 раза за ночь, считай что Леха... то бишь я, ну этого ей лучше вообще не читать..., разнообразить половую жизнь так же необходимо, как засаживать деревьям по весне... Во псих! Дальше я читать уже не смог. Разорвав письмо в клочья, я выбежал на балкон и заорал на всю улицу: "КОЛЬКА Я УБЬЮ ТЕБЯ!!!" А тут как назло жена сзади подкралась. И сразу мне, что это за бумажки валяются? Я ей в пол голоса, просто, говорю... бумажки. А сам думаю, попал. И Колька, как ни в чем не бывало заходит: чего ты мне с балкона орал? И ей тут же: ну что, Галюша, получила мое письмо с новыми рекомендациями? И гад, замечает на полу обрывки свои. Ну дальше что было, не стану рассказывать. Подрались мы, а Галя узнала, кто я, раз у нее этого самого меньше четырех раз не то, что в ночь, в месяц. Ушла... ушла... Нет, не к Кольке. У него таких как она штабелями лежат, сам уже не знает, куда их девать. Живу теперь один. Скучно, конечно без бабы. Слава Богу, Колька заходит. То байку какую расскажет, то мыслями поделится на тот или иной счет - все веселей. Хороший он все таки друг, этот Колька.
  
  03.11.2008
  
  
  
  
  Собеседование
  
  Скорее всего, все, что нужно было сделать Алексею, это просто промолчать. Но он, парень горячий, рубящий с плеча, не смог стерпеть чьи-то необоснованные нападки в свой адрес и высказал все. Все, что думал о своем обидчике, прямо, в глаза, не стесняясь в выражениях.
  
  Формально он был прав. Алексея, действительно, обвиняли незаслуженно, просто так, вымещая на нем злобу. Но проблема была в том, что вымещал эту злобу на нем его начальник. Пусть и не самый главный. Пусть и всего лишь на пару лет старше своего подчиненного, но все же начальник. У того всего лишь не задался день: с утра поругался с женой, по дороге на работу попался гаишникам - все как обычно, надо было на ком-то отыграться. И тут попался под руку новый подчиненный. Алексей не отработал в компании и месяца. Смышлёный и перспективный, но еще неопытный и, на свою беду, вспыльчивый и не терпящий несправедливости, причем не только по отношению к себе.
  
  Эта вспыльчивость и импульсивность уже была знакома многим его коллегам, потому те его несколько сторонились, но начальник Игорь, до этого утра особо с Алексеем не общался и, поэтому совсем не ожидал в ответ на свои, как ему казалось, абсолютно оправданные нападки такой реакции. Около минуты он стоял как столб, пытаясь осмыслить сказанное Алексеем, затем еще какое-то время он решал, как обыграть ситуацию так, чтобы не потерять авторитет перед кучей народа, которые, само собой, с интересом наблюдали за ними со всех сторон. В итоге начальник не нашел ничего лучше, чем разразиться еще большей истерикой и, схватив подчиненного за грудки, буквально выволочь того прочь из офиса. Он так и тащил его за собой вплоть до поста охраны, где с силой швырнул его в сторону выхода. И лишь после этого, с видом победителя он вернулся обратно.
  
  Но эта мера не помогла. То, чего так боялся Игорь - то и случилось. Как обычно случается в последнее время, кто-то записал потасовку на телефон, выложил в интернет, ну и пошло, покатилось. Какой там авторитет? Не прошло и недели, как начальник сам попал под раздачу.
  
  - Виноват..., - уже без былой напыщенности оправдывался он, стоя уже перед своим руководством, - ... даже не знаю, как так получилось?
  
  - Ты хоть понимаешь, какой это скандал? Какие убытки мы понесли? - стукнул по столу президент компании, - пресса атакует, все требуют справедливости. Чертов кретин! Пошел вон отсюда!
  
  - Виноват..., - вытер пот со лба провинившийся, - больше такого не повторится....
  
  - Конечно нет. Ты уволен!
  
  Игорь почувствовал, как пол уходит у него из под ног.
  
  - Как? - еле слышно, так как комок подступил к горлу, прошептал он
  
  - Пошел вон! - повторил директор и встал из-за стола, - впредь будешь сдерживать свои эмоции, или, по крайней мере, следить за тем, чтобы подчиненные не выносили сор из избы. Перестарался ты, дело резонансное, народ требует справедливости, выбора у меня нет.
  
  Так Игорь тоже оказался не удел, и в его жизни наступила не самая радужная полоса. Естественно, он винил во всем Алексея. Алексей, в свою очередь, переживая не более светлую полосу, винил во всем Игоря. Быть может, если бы он знал, что с его обидчиком поступили точно так же, он бы от души посмеялся и позлорадствовал, но он на тот момент не знал. И поэтому встреча с бывшим начальником на одном из многочисленных собеседований, которые посещал Алексей в последнее время, его несколько шокировала.
  
  - Не смотри на меня так, - давясь от злобы, процедил Игорь, глядя исподлобья на злорадно улыбающегося Алексея, который присел неподалеку.
  
  - Из-за меня? - спросил тот.
  
  - Да.
  
  - Правильно. Есть все же в мире справедливость.
  
  - Справедливость?! Ты кем себя возомнил? Думаешь такой правдолюб? Можешь так просто высказать все, что думаешь любому в лицо? Даже, если я был в чем-то неправ, ты должен был молчать и слушать! Я начальник, а ты подчиненный. Я тоже много лет выслушивал, и ничего...
  
  - А я не собираюсь выслушивать!
  
  - Вот и будешь менять одну работу на другую, а потом и вовсе перестанут брать...
  
  - Никто не имеет права мне что-либо высказывать просто так, из-за плохого настроения, - Алексей встал и подошел к Игорю, - я не мальчик для битья, я человек. И чин для таких гадов как ты, не должен быть основанием для вымещения своих обид на жизнь.
  
  - Был бы ты на моем месте, - Игорь также поднялся. Ситуация стала накаляться, - по-другому бы запел. Думаешь, у меня нет того, кто на меня орет. Надо мной еще больше начальников, чем над тобой.
  
  - Было...
  
  - Было!!! И все в разы хуже, чем я. Сволочи...
  
  - Сам виноват, всегда можно поставить на место...
  
  - Да пошел ты!
  
  Дело могло закончится дракой, но ситуацию спасла секретарша, вовремя подошедшая к ним.
  
  - Вы оба на собеседование?
  
  - Да..., - почти в унисон ответили они.
  
  - Прошу за мной, - улыбнулась она и пошла в направлении переговорной комнаты.
  
  Алексей и Игорь покорно последовали за ней.
  
  - Им нужен опытный сотрудник, - злорадно заметил Игорь, пока они шли, - у меня опыта больше, уверен, эта должность уже у меня в кармане. Если не хочешь снова выслушивать и психовать на публику, еще не поздно уйти.
  
  - Обойдешься, я хочу видеть, как они тебя самого мордой в грязь ткнут.
  
  В этот момент, они достигли переговорной. Девушка открыла перед ними дверь и пригласила внутрь.
  
  - Проходите, пожалуйста, - улыбнулась она
  
  Оба соискателя вошли в комнату. В этот момент у ним навстречу из одной из смежных комнат вышел огромный мужик, своим видом более напоминающий мясника, нежели начальника, и жестом пригласил за длинный стол. Алексей и Игорь сели друг на против друга. В центре занял место работодатель, словно судья на поединке первых двух.
  
  - Что ж? Давайте приступим, - без эмоционально и несколько грубо скомандовал он, копаясь в своих бумагах. Наконец, он нашел нужные, - так... Игорь, это вы, - указал он на первого соискателя, - и Алексей. Понятно. Так, ну, убедите меня, чтобы я нанял именно вас. Я хочу знать, почему вам интересна именно моя компания? Чем таким она вас привлекает?
  
  Тут же, чуть было не перебив собеседника, Игорь разразился тирадой в адрес работодателя, сопровождая свою речь многозначащими жестами и нескрываемой лестью.
  
  - Как человек ответственный, продумывающий каждый свой шаг и каждое свое слово, я требую и добиваюсь этого же от всех, кто меня окружает. Для меня важен не только сам процесс. Еще более для меня важен результат! Итог! Продукт моего труда. Я считаю... Нет, я уверен, что именно ваша компания соответствует моим лучшим ожиданиям. У вас прекрасная репутация, вы давно на рынке. У меня богатый опыт и, поверьте моему слову, я способен разбираться с подобных вещах. Естественно, прежде чем прийти, я навел кое-какие справки о вас, и я восхищен вашей работой и вашими достижениями на рынке...
  
  - Ясно. Достаточно, - все также без эмоционально прервал и прокомментировал выступление Игоря работодатель, - теперь вы, - обратился он к Алексею.
  
  - Я не стану распинаться перед вами как мой предшественник подхалим. Мне просто попалось объявление, что вам требуются люди. Неплохая зарплата, неплохие условия, недалеко от дома, карьерный рост - вот и все. Не вы, так будем искать дальше. Это жизнь. Зачем вообще вы задаете подобные вопросы? Вы же прекрасно знаете ответ...
  
  Работодатель постучал по столу, прервав Алексея.
  
  - Достаточно, - он снова начал копаться в бумагах, - теперь вам нужно пройти тест.
  
  Он дал обоим по листочку, на которых были написаны вопросы.
  
  - Говорить можно много, но мне важны ваши практические навыки.
  
  Оба начали спешно отвечать, но не прошло и пары минут, как работодатель потребовал тесты назад.
  
  - Достаточно. Мне и так будет понятен ваш уровень знаний, - не дожидаясь согласия, он забрал оба листочка.
  
  Пробежав глазами несколько строк, он с выдохом положил листок на стол.
  
  - И какой диверсант написал это?
  
  Игорь и Алексей молча переглянулись.
  
  - Игорь, по-моему это твой тест...
  
  - Но..., - чуть не заикаясь начал было Игорь
  
  - Где это ты прочел такое? В учебнике на первом курсе техникума. Ты ж мне тут распинался про свой опыт. Про важность итога, продукта... А дальше? Что ты тут пишешь? Тут... Вот тут еще..., - он продолжал водить пальцем по листку и критиковать, - нет, ты бы меня уже давно по миру пустил! Ты издеваешься?! Зачем ты вообще пришел сюда? Отнял мое время? Свободен!
  
  Игорь, сгорая от стыда, практически сполз под стол.
  
  - Послушайте! - сам от себя не ожидая, внезапно поднялся со своего места Алексей, - мы к вам не на поклон пришли! Вы не наш начальник, да и вряд ли им станете, Так что, пока мы еще здесь, прошу на вы, и с уважением.
  
  - Чего?! Уважения? - начальник взял второй листок, по всей видимости, принадлежавший Алексею и, демонстративно смяв его, выбросил в урну, - свободен. Мне нужны нормальные сотрудники, а не кучка зазнавшихся дилетантов. Пошли вон отсюда!
  
  Тут внезапно, почувствовав прилив сил, поднялся Игорь.
  
  - А знаете, он прав! Вы беситесь не от того, что мы такие плохие, вы беситесь от того, что у вас день не задался. Плохо выспались, друг долг не вернул, жена упрекнула, любовница убежала, да что угодно - а во всем виноваты все те, кто пониже рангом и хотя бы чуть-чуть зависим от вас.
  
  - Во-первых, откуда вам знать, из-за чего я бешусь? А во-вторых, даже если и так, то что? Я не имею на это права? - директор встал из-за стола и взглядом указал им на выход.
  
  - Не думал, что скажу это, но молодец, - похлопал Игоря по плечу Алексей, - пойдем отсюда, я тебя пивом угощу.
  
  Игорь улыбнулся. Внезапно у него внутри что-то встрепенулось. Ощущение новое, до сих пор дремавшее, не проявляющееся, но, как ему казалось, интересное, заставляющее по-другому относится к жизни, смотреть на окружающих.
  
  - Пошли, думаю, надо пересмотреть наши с тобой отношения. Для начала, я хотел бы извиниться...
  - Бывает...
  
  
  
  Безнадежно Больной
  
  История эта произошла, когда я попал в больницу с переломом руки. В палате нас было человек пять-шесть, среди которых оказался и старенький мужичок, которого мы тут же дружно назвали за глаза Стафилококк. Никто точно не знал, что это такое, но прозвище деду подходило на все сто процентов, так как дед был очень вредный. Так и говорили: во, стафилококк куда-то пошел, или о, а где стафилококк?
  
  И однажды мы все вконец обнаглели. В палате стафилококк был единственным пожилым больным, и видимо, сам Бог велел, чтобы мы сыграли с ним такую шутку. Дело было так.
  
  Однажды деду прописали какие-то уколы, но, по всей видимости, забыли сообщить о побочных эффектах. Потом уже медсестра забежала в палату, но деда, как раз, в это время не было, и поэтому та наивно передала все нам, что, мол, у Евгения Васильевича (настоящее имя стафилококка) моча какое-то время должна быть красного цвета, успокойте его, чтоб не волновался. Конечно. Такой шанс упустить? Ну уж нет.
  
  Когда стафилококк вернулся в палату, медсестра уже ушла, и мы дружно стали ждать, когда же его припрет по-маленькому. Слава Богу, долго ждать не пришлось. Уже через десять минут дед вынул из тумбочки рулон туалетной бумаги, газетку и быстрым шагом покинул палату. Тут же в коридоре был выставлен дежурный наблюдатель, и мы все, едва сдерживая смех, приготовились к возвращению деда из туалета. Не было его долго. Наблюдатель уже давно покинул пост, когда вдруг нарисовался стафилококк. Вид у него был отрешенный и плачевный, по понятным причинам. Он буквально упал на свою койку и стал бегать глазами из стороны в сторону.
  
  - Что случилось, Василич? - спросил один из нас, который лежал по соседству.
  
  - Обещайте, что смеяться не будете, - воскликнул тот, видимо заметив, что все мы едва сдерживаем приступ хохота, - плохо дело, видать, помру скоро.
  
  - Да что ты, дед, городишь? С чего это ты помирать собрался то?
  
  Стафилококк поерзал на кровати, видимо ища в голове нужные слова.
  
  - Да, братцы, мочиться кровью стал. Не знаю, кратны наверное...
  
  Тут уже все мы подтянулись к его кровати.
  
  - У-у-у-у-у... Василич, правда что, плохи твои дела. У меня один знакомый тоже самое подхватил. Это африканский триппер. Очень редкое и очень тяжелое заболевание. Восемьдесят уколов сильнейших антибиотиков - это минимум, что тебе придется перенести, а дальше уже не знаю.
  
  Как дед не потерял сознание, не ясно, но на лице его ясно проглядывался тихий ужас. Глаза сильно расширились, рот заклинило, а руки начали нервно подергиваться.
  
  - Ну, это у знакомого, - спокойно вздохнул и продолжил рассказчик, - а у тебя, может, и полегче протекать будет...
  
  - А знакомый-то твой, он это... выжил потом? - тихо спросил стафилококк.
  
  - Нет, на пятом месяце лечения помер. Сгубил его триппер. Жалко, всего тридцать лет парню было.
  
  Несчастный Евгений Васильевич затрясся еще больше.
  
  - Ты сходи к медсестре, расскажи ей, - уже покраснев от подступающего смеха, прошипел рассказывавший всю эту историю с триппером парень, - надо спешить с уколами, а то перезаразишь тут нас всех.
  
  - Ага..., - пробормотал стафилококк и выскочил из палаты.
  
  Тут же палата наполнилась таким громогласным хохотом, что, наверное, даже на этаже ниже нас слышали. Смеялись мы долго, но не к добру - уже через пол часа зашла медсестра и спросила, где стафилококк?
  
  - Так, вас пошел искать, - ответил кто-то
  
  - Нет его нигде, - ответила та, - его доктор ищет. Вы сказали ему про уколы?
  
  Дружное молчание дало ей понять, что нет. Медсестра вышла, но скоро вернулась уже с доктором. Тот кричал на всех нас в течение минут десяти. Потом ушел и продолжал уже кричать в коридоре.
  
  - Интересно, а куда он, правда, пропал? - тихо спросил я у соседа по койке, - может, домой убежал?
  
  - Наверное. Что-то даже жалко его стало, - ответил мой сосед.
  
  - Да вернется, - все еще с усмешкой ответил кто-то из другого конца палаты, - пусть немного понервничает, не умрет.
  
  - А если он повесится? - снова спросил я, и в ответ вся палата наполнилась новым приступом смеха.
  
  Ближе к ночи в палату вернулся пропавший стафилококк, пьяный в дюпель и красный от раздражения на коже. Его под руки вели две медсестры. Покрывая матом всех нас, они усадили беднягу на койку и уже молча оставили нас наедине с ним. Тут же наступила гробовая тишина, слышно было лишь как все дружно накрылись одеялами и, тихо хихикая, отвернулись к стенке. Но покой царил в палате лишь до утра. Часов в пять дикий рев соседа стафилококка сотряс палату и тот, перемахнув через спинку кровати, побежал прочь от разъяренного деда.
  
  - А, паразиты!!!!!! - кричал стафилококк, размахивая своей офицерской портупеей, - сейчас все получите!! Убью!!!
  
  Не дожидаясь, пока он всех нас загонит в угол, все больные, кто с костылями, кто без, разбежались в разные стороны и стали пробиваться к выходу. Сильно досталось только двоим: мне, схваченному за воротник почти что у самого выхода, и тому, кто всю эту историю с триппером сочинил, так как тот был на костылях. Слава Богу, через три дня стафилококка выписали, но легенды о нем еще долго не покидали стен больницы, переходя от одного больного к другому.
  
  07 ноября 2008 год.
  
  
  
  Внезапная молодость
  
  Два дня назад Клавдии Захаровне исполнилось 102 года. Но страшный диагноз, рак легких, не разделял радости немногочисленных подруг, с трудом дошедших до ее дома, чтобы поздравить именинницу. Детей у Клавдии Захаровны не было, хотя наследников хватало. Не смотря на свою кончину, которую давно ожидали около десятка так называемых родственников, составлять завещание она не спешила, опасаясь, что кто-нибудь из родственников, большинства из которых она даже не знала, потеряет терпение и ускорит процесс получения наследства. А терпеть было ради чего. На одном только из нескольких банковских счетов лежало ни много, ни мало около миллиона.
  Застолье было не долгим. Подруги, которые хотя и были помладше, не многим отличались от именинницы, начали потихоньку расходиться. Лишь одна, которая была моложе всех, ей было чуть больше 50 лет, не спешила уходить. Когда она наконец осталась наедине с Клавдией Захаровной, она задернула штору и подсела к ней почти вплотную.
  - Не хотела, чтобы они были в курсе дела, - быстро заговорила она, глотая часть слов, - Клава, догадываюсь, что ты на это скажешь, но все-таки выслушай меня. У меня сын - хирург, доктор медицинских наук. Сейчас, я только вчера сама узнала от него, так бы раньше тебе сказала, они как раз занимаются лечением рака. Проводят исследования нового метода какого-то. Если я с ним договорюсь, ты пойдешь на это?
  - Люба, милая, ты смеешься?
  - Ни капли..., - Люба нескромно плеснула себе еще вина в бокал, - у тебя и деньги есть, если потребуется. Клава, ты подумай. Ты чего? Вдруг получится? Я договорюсь с ним обо всем. У тебя будут самые лучшие условия. Не теряй этой возможности.
  - О Господи. Ну не знаю. Думаешь в сто с лишним лет, я переживу эту операцию? Так уж, если годик, то мой, а там прям от одного лишь наркоза кони двину.
  - Да не двинешь. Там операция - одно название... Черт, как же он сказал? Забыла, ведь помнила же. Чего-то типа облучения. Давай я все же поговорю с ним.
  - Ох, - вздохнула старуха, - неймется же тебе. Ну, если так жаждешь, поговори. Только я не вижу смысла все равно. Даже, если поможет, один черт, от старости лет помру в ближайшее время. Сколько уже можно жить-то?
  - Да сплюнь ты. Ты еще с десяток лет поживешь. Вон какая боевая. Мужики вон уже к 80 еле ноги волочат, а ты в 102 года еще сама ходишь, как молодая. Ладно, побегу. Пора внуков из школы забирать. Я тебе вечером позвоню, как только все выясню.
  
  - Что, рехнулась, мать?! - поперхнулся куском котлеты сын Любы, как только она начала излагать ему свою идею, - да и зачем тебе это?!
  - Потому что у нее миллионы на счетах, дурак. Ты своих бомжей там лечишь от рака, а тут миллионер умирает. Только подумай, сколько она тебе заплатит в случае удачи.
  - Какой удачи? О чем ты говоришь? Да и не позволят мне. Мы только начали эти исследования на людях.
  - Сергей, подожди, - не унималась мать, - ну пораскинь мозгами. Может, как-нибудь на дому у нее?
  - Мать, успокойся, - пошел он в ванную, - не допустят ее до опытов. Ей 100 лет. Ты что?
  - Заплатим - допустят!
  - Кому? - снова вернулся тот на кухню, - у них у самих денег, куры не клюют. Там такие шишки за этим стоят. Ты что?
  - Вот как был мед братом, так им и останешься! - наконец не выдержала Люба, - черт с тобой!
  - Я, вообще-то, хирург, мам, - ответил Сергей, но мать уже хлопнула дверью кухни и скрылась в комнате.
  
  Черт дернул Сергея на следующий день рассказать об этом разговоре своему начальнику Артему Осиповичу.
  - Сто два года, говоришь? - с интересом, не обращая на смеющегося Сергея внимания, спросил он сам у себя, - если мы... то... в принципе, реально...
  - Что? - глупо переспросил Сергей, заметив, наконец, что его шутка не произвела на того никакого эффекта, - вам не смешно?
  - А где она живет?..
  
  Уже к вечеру Клавдия Захаровна примеряла новые апартаменты в больнице. Здесь же была и Люба. Сергей, который в данной ситуации выглядел полным лохом, старался не попадаться матери на глаза.
  На следующее же утро к новой пациентке заглянул Артем Осипович.
  - Доброе утро, Клавдия Захаровна, - более, чем деликатно, буквально заплыл он к ней в палату, - как вам спалось?
  - Да ничего, милый, - без всякого шарма, свойственного особам ее класса, ответила та, - что? Уже пора?
  - Нет, нет, нет. Отдыхайте, набирайтесь сил. Тут вот только некоторые бумажки надо подписать...
  - Дайте, я посмотрю.
  Врач передал ей несколько листков и покорно присел на корточки, ожидая ее резолюции.
  - Это я подпишу, - отобрала она часть бумаг, - а вот счет выставите по итогам лечения.
  - Клавдия Захаровна, - уже менее деликатно, но, все еще улыбаясь, вернул ей назад листы Артем Осипович, - так нельзя. Тут нужна ваша подпись... Вы же сами понимаете, на какой риск я иду.
  - Ладно, в таком случае везите меня обратно. Не мне это лечение так необходимо, как вам.
  - Ну, ну... Бабушка, чего это я говорю тут? Плохой доктор, плохой, - постучал он сам себя по голове, - после лечения, так после. Отдыхайте. Всего хорошего.
  - Доктор, - попросила она его перед уходом, - и распорядитесь так, чтобы ко мне больше никто с подобными вопросами не заходил. Я, действительно, хочу отдохнуть.
  - Ладно, - надменно улыбнулся тот, - а вы, бабуль, не промах. Боевая.
  
  Сергей и Артем Осипович сидели в столовой, когда им сообщили, что последние опыты оказались наиболее удачными. Вакцина действовала. Оба тут же забыли про обед и поспешили в лабораторию. Там уже находилось человек десять врачей, которые о чем-то оживленно спорили. Из-за обилия говорящих невозможно было понять, о чем, собственно, шла речь.
  - Так, так, тихо, - крикнул Артем Осипович, войдя в кабинет, - давайте говорить будет один.
  - Час назад получили результаты анализа действия радиации на трицинит. Все более, чем убедительно. Раковые клетки исчезают прямо на глазах.
  - Прекрасно, - поздравил всех, и заодно, самого себя, с успехом теперь уже, можно сказать, большой начальник, - сколько лет было последнему больному, на котором ставился опыт?
  - Шестьдесят два.
  - Так, сколько прошло после облучения? Четыре дня?
  - Пять, - ответила девушка, которая передала Артему Осиповичу папку с данными больного, - сегодня пошли шестые сутки.
  - Пойдемте на него посмотрим, - открыл он на ходу папку и вышел в коридор.
  Да, разница в возрасте 40 лет - это было существенно, и Артема Осиповича это, само собой, как врача, в чьих руках сейчас была судьба Клавдии Захаровны и, самое главное, исход операции, это сильно волновало. Пациентов, заключивших договор с министерством, такого возраста не было, самому старому было 76, и ждать, что появится хотя бы девяностолетний было более, чем бессмысленно. Но и отступать было глупо. Просидев почти всю ночь вместе с Сергеем в лаборатории за формулами и реактивами, они сделали ставку на кое-какие добавки в трицинит, которые должны были способствовать более усиленному воздействию аппарата на столь старый организм и, по мнению Артема Осиповича, были более безопасные в плане возможных побочных эффектов.
  Через два дня Клавдия Захаровна легла на операционный стол. С наркозом Артем Осипович постарался особенно, выбрал самый безопасный, чтобы, не дай Бог, особо дорогая ему пациентка умерла еще до начала лечения.
  - Состояние больной? - с опаской спросил он у ассистентов
  - В норме, можно начинать...
  - С Богом, поехали...
  
  - Артем Осипович, пойдемте покурим, - предложил Сергей, когда Клавдию Захаровну уже поместили в барокамеру.
  - Почему бы и нет? - вышел он из состояния транса, где уже получал подписанный старухой денежный чек.
  Уже в курилке Сергей решил вернуться к давнему разговору.
  - И все таки, как вы умудрились пристроить старуху здесь? Это же запрещено. Министерство...
  - Цыц...Какая тебе разница? - огрызнулся Артем Осипович, - пристроил и пристроил. Ты свою долю получишь.
  Так и не получив вразумительного ответа, Сергей расстроено потушил сигарету и поплелся вслед за ним обратно.
  
  На утро, приехав к семи часам, взволнованный Артем Осипович, даже не раздеваясь, помчался в палату Клавдии Захаровны.
  - Как она? Пришла в себя?! - разбудил он задремавшую медсестру.
  - Я... это... не знаю еще, - виновато пробормотала та и побежала вслед за ним.
  В палате при свете солнца, едва начинавшего вставать из-за горизонта, стало ясно, что ночью случилось что-то необъяснимое с первого раза. На кровати мирно спала молодая девушка лет двадцати. Артем Осипович попятился назад. Медсестра застыла в ступоре, открыв рот.
  - Где?!!! - наконец издал животный крик разъяренный врач, не взирая даже на спящую девушку, - где старуха?!!!!
  Медсестра побежала смотреть в других палатах, врач побежал за ней.
  - Старая сволочь! - матерился он на всю больницу, - вот старая сволочь. Перехитрила таки. Ну вы мне ответите, Ольга Петровна, если мы ее сейчас не найдем! Как можно было проспать?!!! Кто эта девка?!
  - Артем Осипович, я вам клянусь, я только на пол часа прилегла, - начала в ужасе оправдываться Ольга Петровна, - я понятия не имею, что случилось...
  В палатах, естественно, старухи не было. Артем Осипович начал с ужасом понимать суть происходящего. Ольга Петровна тоже уже поняла, что случилось ночью, но боялась ему об этом сказать.
  - А что, если это она и есть? - все таки решилась на смелый шаг медсестра, - это и есть Клавдия Захар...
  - Это она и есть..., - повторил ее слова Артем Осипович, - это она и есть...
  - И что теперь делать?
  - Да понятия не имею, - пробормотал окончательно поникший доктор, разведя руки в сторону, - либо я нобелевскую премию получу, либо пойду под суд, что, к сожалению, более вероятно...
  
  К 9 часам в палате Клавдии Захаровны, хотя по отчеству ее теперь уже нерезонно было называть, собрался почти весь персонал отделения. Однако сама она мало что понимала в происходящем, так как, всех присутствующих видела в первый раз в своей жизни.
  - Клавдия Захаровна, - изо всех сил пытался разбудить ее сознание Артем Осипович, - ну все таки постарайтесь вспомнить о нашем договоре. Вот, видите, тут есть ваша роспись, а тут нет. Подпишите, пожалуйста.
  - Я не понимаю, - с ужасом в глазах кричала та, - где я нахожусь? Кто вы все?!
  Артем Осипович с силой ударился головой о прикроватную тумбочку, перепугав одним разом всех.
  - Срочно отыщите того, первого! - выгнал он всех из палаты.
  - Никитина?
  - Да, этого, ну кого мы сначала... Может, он тоже помолодел...
  Клавдия, глядя на все происходящее, вскочила с постели и побежала к выходу. Но ее успел перехватить Сергей.
  - Да пустите меня!!! Чего вам от меня нужно? Я на вас жалобу напишу. Помогите!!!
  - Да успокойся ты, - грубо крикнул на нее Артем Осипович, отчаявшись получить свои деньги, - ляг и лежи.
  - Ах так? Где здесь телефон?
  - И куда ты собралась звонить?
  - Отцу! Он между прочим при наркоме работает! - и в доказательство своих слов Клавдия пригрозила ему кулаком.
  Артем Осипович еще ниже склонил голову. Сергей до сих пор не выходил из состояния ступора. В этот момент в палату зашла медсестра и больной Никитин. На его внешности действие трицинита никак не отобразилось. Лишь только румяней стал, и потолстел немного.
  - Девушка, ну хоть вы мне ответьте, где я нахожусь, и что тут происходит?! - переключилась Клавдия на Ольгу Петровну.
  Та испуганно перевела свой взгляд на двух отрешенных от мира сего врачей.
  - Ну, давайте, Ольга Петровна, объясните ей, где она и что, вообще, тут происходит? - пробурчал Артем Осипович, - плакали мои денежки. Теперь вся карьера к черту пойдет, если это все всплывет. А оно всплывет обязательно. Вот и делай после этого добро людям.
  - Ну так... это, - снова стала заикаться медсестра, - ты девочка только не волнуйся. Да?
  - Девочка..., - усмехнулся Артем Осипович.
  - Пойдем ко мне в палату, - видя неадекватное поведение тех, предложила медсестра, - сейчас я тебе все попытаюсь объяснить, чаем напою...
  Причину такого действия препарата на организм Клавдии Захаровны объяснить так и не смогли, над чудо добавками в трицинит до сих пор ломают головы ученые всех институтов медицины, но, сколько его не вводили остальным больным, никто из них так и не помолодел. Видимо, пересекая рубеж в сто лет, организм начинает вести себя не адекватно. Но, несмотря на это, спрос на препарат Артема Осиповича превысил все мыслимые и немыслимые рубежи. Это и спасло его от тюрьмы. Вместе с Сергеем, соучаствовавшем во всем этом безобразии, их в министерстве сначала, действительно, хотели судить, но, учитывая их заслуги в области медицины, амнистировали и даже оставили за ними занимаемые должности. Каждый из них лишился ежегодной премии и тринадцатой зарплаты, но на тот момент такой расклад их более, чем устраивал. Клавдия Захаровна незамедлительно выехала из своей ужасной квартиры, пригодной только, чтобы доживать последние месяцы жизни, и переехала в центр. Что касается бедных наследников, то все они моментально исчезли с горизонта, как только стало известно что ждать им осталось еще лет 80. А месяцем спустя Артем Осипович обнаружил с утра на своем рабочем столе долгожданный чек с припиской "Советую и вам испытать это на себе. В сто два года жизнь только начинается..."
  
  30 октября 2008 г.
  
  
  
  Про Петрова
  
  Возвращаясь довольно поздним вечером домой, охранник гаражного комплекса Петров, будучи изрядно навеселе, решил изменить свой маршрут и пошел в обход пустыря, чтобы хоть немного освежиться. Стоял июль, сверчки дружно стрекотали в кустах неизвестную никому мелодию, а Петров пробирался сквозь незнакомые ему дебри. Как вдруг пустырь мог превратиться в незнакомый ему бурелом, он не понимал. Тогда, чтобы не терять попусту времени, он пошел на пролом, но довольно скоро совершенно выдохся и рухнул на землю.
  
  Очнулся он от того, что кто-то тяжело дышал над ним. Это была дворняга Спичка. Значит он рядом с домом, смекнул Петров и с трудом встал на ноги. Оглядевшись по сторонам, стало ясно, что непролазные джунгли, в которых он блуждал не меньше получаса, оказались огородом Марьи Потаповны. Петров поправил несколько безнадежно выкорчеванных кустов малины, чтобы было не так заметно его недавнее присутствие, и поспешил поскорее убраться подальше.
  
  Но, как только он начал перелезать через проволочную ограду, Спичка отчаянно взвыла и стала бешено лаять во все стороны. Немедленно зажглись окна, и из-за занавески высунулась седая голова пенсионерки. Петров что есть силы дернулся вперед и, разорвав штаны, свалился вниз. Марья Потаповна еще долго что-то кричала вслед то Петрову, то Спичке, но ни тот, ни другой не обращали на этот крик никакого внимания. Отойдя от огорода так, чтобы криков пенсионерки не было слышно, Петров сел на лавку. Перед ним был выбор: идти домой и получать от жены, либо остаться тут и ночевать тут же. В принципе, вот он уже и дом прямо перед носом, но идти было страшновато, и Петров решил, что 10 минут ему вполне хватит, чтобы набраться побольше храбрости. Скоро подбежала Спичка, как всегда явившись из ниоткуда. Но на этот раз она тащила в зубах какой-то увесистый пакет.
  
  - О, - промычал Петров, когда собака остановилась около него, - чего это мы тут несем?
  
  Спичка неохотно выпустила пакет из пасти, и Петров аккуратно заглянул внутрь. После этого он молчал не менее минуты, прежде чем поставил пакет рядом с собой на лавку и извлек оттуда нарезанную колбасу, бутылку коньяка и толстый кошелек, в котором позднее он насчитал 6 с лишним тысяч рублей.
  
  - Гав, - недовольно прокомментировала Спичка то, что Петров нагло присвоил себе ее находку.
  
  - Да ладно, ладно, - погладил ее тот и вручил несколько кусков колбасы, - остальное тебе ни к чему.
  
  Отхлебнув немного коньяка, Петров поудобнее пристроился на лавке и поглядел на потухшие окна своей квартиры на четвертом этаже.
  
  - Спишь, истеричка, - вспомнил он о жене и еще раз хлебнул из бутылки, - а у меня вот, что есть.
  
  И Петров снова достал бумажник и снова пересчитал все до копейки - 6 тысяч 423 рубля, 58 копеек. Теперь оставалось лишь грамотно пронести все это богатство домой и подальше спрятать до лучших времен. Начинало холодать, поэтому Петров начал действовать быстро. Спичка покончила с колбасой и уютно устроилась под лавкой, свернувшись клубочком. Петров почесал затылок. Если с деньгами проблем практически не было, то пронести в квартиру незаметно коньяк было проблематично.
  
  - Эх, будь что будет, - наконец плюнул он, так и не придумав ничего лучше, чем спрятать все в подъезде, а поутру забрать.
  
  Деньги он спрятал под обложку паспорта, а сам паспорт вдобавок обернул в носовой платок и убрал подальше в карман. Так и пошел домой. Но далеко уйти от лавки, на которой он сидел, Петров не успел, так как скоро за спиной он услышал до боли знакомый женский голос.
  
  - Ну что, подонок, отдыхаешь?
  
  Да, это была именно она, его жена Софья Петрова. И что это вдруг именно сегодня она пошла его искать?
  
  - Приве... привет...., - глупо улыбнулся Петров, пытаясь спрятать в кусты свое богатство.
  
  - Что там прячешь?! Водку? - прожигающим взглядом глянула она сначала на мужа, затем на кусты.
  
  - Да нет, мусор...
  
  - Сам ты мусор, - и жена грозно отпихнула Петрова от кустов и тут же изъяла оттуда и коньяк, и остатки колбасы, - ну? Что скажешь?
  
  Петров понял, что он крупно попал. Все его мысли враз перемешались. И никакого разумного объяснения он, естественно, придумать не смог.
  
  - Пошли домой, - приказала Софья, - там поговорим.
  
  И Петров покорно поплелся вслед за ней, на ходу незаметно проверяя, остались ли на месте деньги.
  
  - Давай садись, паразит, - затолкнула Петрова на кухню жена, - сидеть я сказала!! Сядь!!
  
  Совсем озверела, подумал Петров и плюхнулся на стул. Софья поставила перед ним бутылку коньяка и бросила колбасу, которая проехав по всей столешнице упала на пол.
  
  - У кого был? - начала она допрос, - я ее знаю?
  
  - Да не был я...
  
  - По-твоему я дура? - Софья изобразила идиотскую гримасу, так что действительно стала похожа на дуру, - ты бы в жизни не потратился на коньяк и уж тем более на колбасу!
  
  - Почему? Я хотел сделать тебе сюрприз. Мне дали премию, вот я и....
  
  - Врешь ведь, - в глазах Софьи возникла искорка доверия, - за что тебе премию то давать?
  
  - Не вру, - уверенно произнес Петров и потянулся к своей начатой бутылке коньяка.
  
  - И где эта премия? - ловко перехватила бутылку Софья, - только не говори мне, что это все, на что тебе хватило.
  
  - Ну да, вообще то именно это я и собирался сказать, - и Петров снова потянулся к бутылке, и снова Софья ее перехватила и на этот раз исчезла со всем коньяком в комнате.
  
  Петров остался один и, моментально воспользовавшись моментом, сунул паспорт между кастрюль в шкафу, а затем, как ни в чем не бывало, уселся на прежнее место. А в это время в комнате Софья закончила прятать добытое и теперь ее терзала сложная дилемма.
  
  - Вот сволочь! - решила она, - ведь наверняка у него остались деньги. Если я ему сейчас налью, он скорее всего станет рассеянным и сболтнет...
  
  И она достала из комода, который закрывался на ключ, бутылку водки. И уже собираясь покинуть комнату, Софья вдруг остановилась.
  
  - А если нет? - и она снова открыла ключом комод, - тогда он выпьет ее просто так. Нет, это не дело.
  
  Поставив водку обратно, она снова погрязла в раздумьях.
  
  - Что же делать?! Так интересно, сколько у него там денег, чтобы потратиться на колбасу и коньяк. А если и вправду это не его? Но тогда чье? А, будь, что будет..., - и с этими словами и с водкой она покинула комнату.
  
  - Дорогой, - с улыбкой достойной Голливуда Софья буквально влетела на кухню.
  
  Но Петров тоже был уже стрелянным воробьем, причем не раз, и он прекрасно понимал, к чему она клонит. Хорошо, что перепрятал, подумал он, глядя, как жена, даже не спросив его, наливает ему полную стопку.
  
  - Я не хочу, - сквозь зубы прошипел Петров, отодвигая стопку назад.
  
  - Почему? - с удивленным видом Софья подвинула ее обратно мужу.
  
  - Потому что лучше...., - чуть было не проговорился Петров, - лучше лечь спать трезвым. Да...
  
  - Ну как хочешь, - равнодушно отреагировала Софья и не прогадала
  
  - Погоди, - сказал Петров и опрокинул рюмку в рот.....
  
  Проснулся Петров здесь же на кухне. Жены дома не было.
  
  - Где это я? - спросил он сам себя и весьма удивился, поняв, что он у себя на кухне.
  
  Быстро листая воспоминания, оставшиеся от вчерашнего дня, точнее вечера, а еще точнее ночи, Петров почему то остановился на собаке Спичке.
  
  - Спичка, Спичка, Спичка... Что же могло это значить. Почему именно она? Так, Петров, думай, вспоминай, откуда она могла взяться, - он стал ходить взад-вперед по комнатам, пока наконец не метнулся к шкафу с кастрюлями.
  
  Дикий рев сотряс не только квартиру Петровых, но и наверное, весь подъезд.
  
  - Ой дурак, ой дурак, - кричал Петров на свое отражение в зеркале, - лох, лох, лох.
  
  Так бы он и кричал, если бы в дверь не позвонили.
  
  - Ага!, - злорадно подметил он, решив, что это жена, - нагулялась, все, наверное, уже истратила.
  
  Но на пороге стоял здоровенный детина. Петров от неожиданности шарахнулся в сторону, но детина успел схватить его за плечо и удержать на месте.
  
  - Ты что ль Петров? - пробасил детина.
  
  - Я, - глупо согласился Петров.
  
  - Где коньяк?
  
  Нехорошая мысль пробежала у Петрова в голове, совсем нехорошая.
  
  - Не знаю...
  
  - Слышь, мужик, ты чо, тупой? - не отставал детина, - да я тебя сейчас тут порешу.
  
  - Слышь, упырь, - внезапно послышалось откуда-то сзади.
  
  - Это тебя, видать, - не отпуская Петрова сказал детина.
  
  - Да, дорогая, - выглянул из-за здоровой спины мужика Петров.
  
  - Да не ты, - крикнула Софья, - слышь, шкафина, я к тебе обращаюсь. Тебе чего от моего мужа надо?
  
  - Не, ну вы достали, - медленно повернулся детина, засучивая рукава, - видит Бог, я хотел с вами по-хорошему. Я хотел все миром решить.
  
  - Экий ты миролюбивый, - Софья также положила на пол набитые обновками сумки и засучила рукава по локоть, - а ну вали отсюда, шпана.
  
  - Ну, баба, это твой финиш. Я тебя буду медленно убивать.
  
  - Товарищи..., - попытался влезть Петров, видя, что сейчас в подъезде начнется что-то страшное.
  
  - Заткнись! - хором закричали оба противника, - и дверь закрой.
  
  Петров покорно закрыл входную дверь и стал слушать. Через минуту послышался звон разбитого стекла, мат, треск порванной одежды, глухие удары головой о стены. Это все продолжалось минуты 3, затем все стихло, а еще через минуту подъезд сотряс дикий хохот. Петров от удивления даже присел, такого он явно не ожидал.
  
  - Ну давай, ладно, нормально все. Удачи тебе, Костя, - послышался веселый голос Софьи
  
  - До свидания, Софья Валерьевна, извините меня, - прощался детина.
  
  Скоро входная дверь открылась, и вошла Софья с фингалом под левым глазом. Но, не смотря на это, вид у нее был более довольный, чем даже в день зарплаты.
  
  - Как ты? - спросил муж.
  
  - Прекрасно, - прижала к себе мужа Софья, - такой милый мальчик, даже жалко было его бить. А я тебе, кстати, новые тапочки купила.
  
  - Молодец ты у меня, - поднял ее на руки Петров и потащил в спальную, опрокидывая по дороге разные мелочи, мешающиеся на пути.
  
  19.02.2008
  
  
  
  Больно умный
  
  Кто-то громко постучал в дверь квартиры Тяпкина, но тот не спешил открывать. Не дыша, он подкрался к двери и засел в ожидании. Постучали еще раз. Тяпкин снова перестал дышать. Все, пришли забирать - пронеслось в его голове. Без единого скрипа он присел на корточки и аккуратно заглянул в замочную скважину. Ничего не было видно.
  
  Вам телеграмма, - наконец послышался голос снаружи.
  
  Услышав это, Тяпкин тяжело выдохнул и, захохотав, перекрестился и отворил дверь. Через секунду на его руках защелкнулись наручники.
  
  - Тяпкин Альберт Альбертович, вы обвиняетесь в мошенничестве, - объяснил задержание лжепочтальон, - проедем в отделение.
  
  - Но..., - не успел опомниться Тяпкин, - я еще не готов. Я должен привести себя в порядок, одеться, побриться, подстричься. Я не имею права предстать перед судом в таком виде. Сами подумайте, что обо мне подумает дорогой господин судья, вынося мне суровый, но справедливый приговор?
  
  - Тихо, - спокойно прервал его милиционер, - пройдемте.
  
  - Господа, - улыбнулся Тяпкин остальным присутствующим при задержании, - не будем забывать об этикете. Пройдемте ко мне, выпьем по рюмашке чудесного коньяка, который мне только вчера прислала моя любимая тетушка Соня. Не откажите мне в последней любезности. Все равно я никуда уже от вас, мои дорогие, не денусь.
  
  Милиционер посмотрел на остальных. У всех в глазах читалось одно - мы не против.
  
  - Ладно, уговорил.
  
  - Прошу.
  
  Все, включая понятых, прошли в квартиру хлебосольного Тяпкина.
  
  - Можете не разуваться, у меня в квартире не убрано, - сказал он, приглашая всех на кухню, - прошу вас, господа.
  
  - Ну ты, зубы не заговаривай, - грубо сказал милиционер, - давай, тащи коньяк.
  
  - Как не красиво с вашей стороны, - укорительно покачал головой хозяин, - я ведь вам лично ничего плохого не делал.
  
  - Не успел, - милиционер достал чистый бланк, - заодно сейчас протокол задержания заполним тогда.
  
  - Это правильно, - одобрительно кивнул Тяпкин, - не будем терять времени. Вот только наручники бы, господин милиционер, а то очень неудобно коньяк разливать.
  
  - Разбежался, может еще в магазин попросишься сбегать?
  
  - Господин милиционер, - улыбнулся Тяпкин, - мне уже 52 года. Ну куда я побегу? Вас тут вон сколько, 4 человека. Ну подумайте.
  
  - Да снимите уже наручники с него, в самом деле, - вступилась за него Маргарита Никитична, соседка, которая в данном деле проходила в качестве понятой.
  
  - Конечно, - поддержал ее Петр Ильич, сосед напротив, - Альберт Альбертович - очень порядочный, он обманывать не станет.
  
  - Так, хватит, понятые, - вступил с ними в перепалку милиционер, - нам лучше знать, станет он врать или нет! Я сам коньяк разолью.
  
  Налив только себе, милиционер приготовился к допросу. Тяпкин опустил голову и присел на табуретку.
  
  - Маргарита Никитична, Петр Ильич, садитесь пожалуйста, - подвинул он еще два стула, - прошу вас.
  
  - Так год рождения? - начал милиционер, выпив рюмку.
  
  - Одна тысяча девятьсот пятьдесят шестой, - проговаривая каждое слово, ответил задержанный.
  
  - Адрес. Юридический и фактический.
  
  - Да, давайте нормально посидим, поговорим. Неизвестно, когда мы теперь увидим нашего Альберта Альбертовича, - снова встали на его защиту соседи, - успеете вы еще его обо всем расспросить.
  
  - Так, ладно понятые, хватит. Подпишитесь и все, идите уже, - не выдержал милиционер, - все, ведите его в машину, к черту этот коньяк.
  
  - Но, товарищи! - взмолился Тяпкин, - позвольте мне посидеть еще немного с моими милыми соседями. Петр Ильич, дорогой, ты прости меня за то, что я в прошлом годе тебя бранным словом назвал. Друзья мои, у меня же еще водочка холодная в морозилке осталась. Чего ей пропадать?.. Ну пожалуйста!!!......
  
  - Я сказал нет!!! - начал срываться милиционер, - на выход! ВСЕ!
  
  - А может и правда, Андрей, - наконец сказал первое слово один из напарников, - куда спешить. Все равно в отделении сейчас никого. Давай посидим, выпьем. Сегодня же пятница.
  
  Андрей снял фуражку и швырнул ее на стол. Все мило улыбнулись. Тяпкин покорно присел на свой стул и заглянул Андрею прямо в глаза, а затем, видя, что тот немного поддался, с умоляющим взглядом протянул ему руки, закованные в наручники.
  
  - Да снимите, уж, - ласково подпела Маргарита Никитична, - мы за него ручаемся.
  
  - Айиии..., хрен с вами, - щелкнул замками Андрей, - дернешься - пристрелю
  
  - Бог с Вами, господин Андрей, - испуганно пролепетал Тяпкиин, - даю Вам честное слово...
  
  - Ты там про водку говорил? Давай.
  
  - Да, да, да... Конечно, конечно..., - засуетился тот, - Только у меня в зале хрустальные стаканы. Можно я их принесу? А то на всех стопок не хватает.
  
  - Давай быстрее.
  
  Петр Ильич с видом знатока подтвердил.
  
  - А сервиз у него, действительно, прекрасный. Всеми цветами радуги переливается, если его на солнце поставить. Он нам с женой такой же на прошлый новый год подарил. Помните, Маргарита Никитична, я вам показывал, когда вы к нам с Ириной Матвеевной в гости заходили?
  
  - Да, да, - завистливо согласилась та, - отличный сервиз. Вот какая у Альберт Альбертовича щедрая душа, а вы его такими нехорошими словами оскорбляете. Сердца у вас нет. Срамота...
  
  - А еще он, помню, на первое мая три года назад, к себе на дачу возил, - продолжал Петр Ильич, - ох и дача...
  
  - Да, - подхватила Маргарита Никитична, - дворец, а не дача...
  
  - А откуда у него такая дача? Вы не задавали себе такой вопрос? - встрял Андрей, - эй, Альбертыч! Ты долго там еще?
  
  В ответ было молчание. Понятые молча переглянулись.
  
  - Ой, сердце, наверное, не выдержало..., - нарушила молчание Маргарита Никитична.
  
  Милиционеры со скоростью пули ворвались в комнату, но Альберта Альбертовича, естественно, уже и след простыл. Лишь раскрытое настежь окно, и привязанная к батарее простынь говорили о его недавнем присутствии.
  
  - Все на выход! Живо! По всем квартирам. Не мог он просто так с 12 этажа сигануть, - закричал Андрей, чувствуя себя идиотом.
  
  Снося мебель, все выбежали из квартиры. Спустя 5 минут, Альберт Альбертович спокойно вылез из шкафа, уже переодетый и с приклеными усами и бородой, хранившимися в шкафу, видимо, именно, для такого случая. Не теряя времени, он в довершение надел очки и плащ и, осторожно выглянув, на лестничную площадку, покинул квартиру. Выйдя на улицу, он косо посмотрел на Андрея, с истерикой на лице кричащего что-то в рацию в милицейском УАЗике, и исчез в неизвестном направлении.
  
  03.11.2008
  
  
  
  Розетка
  
  Странное чувство промелькнуло в голове Пилюгина, когда в его кармане зазвонил телефон.
  Словно кто-то на мгновение одернул его руку, уже инстинктивно потянувшуюся навстречу доносившемуся звуку, и прошептал на ухо
  - Даже не вздумай...
  Но все предостережения оказались тщетными, и он все же достал трубку из кармана.
  Номер не был сохранен в памяти телефона, но Пилюгин узнал его - это был номер его бывшей девушки.
  
  С Оксаной они расстались около полугода назад.
  Нельзя сказать, что расстались лютыми врагами, но все же горький осадок остался на душе каждого из них, а потому желания поддерживать дружеские отношения, пусть и абсолютно формальные, не возникло ни у кого. И вот, спустя время, давно позабытое ощущение снова всплыло в его сознании.
  Пилюгин держал в руках телефон и никак не решался ответить. Назойливая мелодия все звучала и звучала, провоцируя нажать кнопку и наконец начать разговор, но время шло, а ответных действий с его стороны так и не было. Наконец, телефон замолчал. Пилюгин выдохнул и убрал трубку назад в карман. Он и так вымотался на работе. Да и вообще, вся неделя выдалась сложная, то одно, то другое, то третье. В общем, этот вечер он железно решил провести в спокойном одиночестве.
  Но не прошло и пяти минут, как снова раздался звонок. В этот раз уже не из кармана, а из комнаты, где Пилюгин его выложил, перед тем как, вспомнив про Оксану, похвалил себя за то, что не поддался и не ответил. Даже находясь в другой комнате, он уже догадался, что звонила снова она. Не без труда отбросив недобрые предчувствия, он все же ответил на звонок.
  - Господи, слава Богу, ты ответил, - то, с каким надрывом Оксана чуть ли не кричала в трубку, не на шутку испугало Пилюгина.
  - Что случилось? - спросил он, уже начиная корить себя за глупые опасения и то, что он не ответил ей сразу.
  - Игорь, у меня розетка дома бьет током, помоги пожалуйста.
  Пилюгин сделал недовольную гримасу, но промолчал. С одной стороны, хорошо, конечно, что ничего не случилось, с другой - как он и предполагал изначально, лучше бы он на этот звонок не отвечал вовсе.
  - Извини, мне сейчас некогда, - все, что смог он выдавить из себя, и хотел уже закончить разговор, но Оксана и не думала сдаваться.
  - Игорь, ну серьезно, ты же электрик. Я заплачу. Мне очень нужна помощь...
  - Обратись в ЖЭК. Почему я?
  - Мне бы побыстрее. И чтоб мой не узнал. У него, знаешь ли, принципы.
  - Какие принципы?
  - Такие, что мол, мужик все должен делать по дому сам. Вот он сделал сам. Теперь она бьет током. Переделает, неизвестно когда, а пользоваться невозможно. А она мне нужна очень. Помоги, пожалуйста. Я в долгу не останусь.
  Прекрасно осознавая всю нелепость просьбы Оксаны, Пилюгин не вешал трубку только потому, что ему, действительно, нужны были сейчас деньги. Может быть, все это, наоборот, к удаче? - подумал он, решая на ходу, сколько запросить за починку розетки, чтобы и девушку не обидеть, пусть и бывшую, и самому в накладе не остаться.
  - Ну так что? - спросила наконец Оксана, когда Пилюгин, погрязнув в раздумьях создал долгую молчаливую паузу.
  - Хорошо, две тысячи, - все еще не будучи уверенным в правильности озвученной суммы, ответил Пилюгин, - завтра зайду вечером.
  - Плачу 4, только зайди сегодня. Мой вернется только за полночь, как раз все успеем починить. Прошу, выручи.
  Эх, легкие денежки... На что только не толкали они охотливых до себя людей. Вот и Пилюгин, еще мгновение назад, хотевший бросить трубку, добавить номер в черный список и провести вечер после напряженного рабочего дня в тишине и покое, уже надевал ботинки и прокручивал в голове, на что и как он потратит так кстати свалившиеся на него четыре тысячи.
  Дом Оксаны находился от него недалеко, около получаса неспешной ходьбы пешком. На улице стояла жара, но к вечеру она сменялась приятной прохладой, и горожане, весь день прятавшиеся от нее, словно вампиры от солнечного света, высыпали из своих укрытий, чтобы насладиться свежим воздухом и приятным дыханием летнего вечера. Этим же занимался и Пилюгин, пока, прогуливаясь, шел к Оксане. Легкий ветерок приятно обдувал его лицо, а он перебирал в своей памяти воспоминания из прошлой жизни, когда он и она были еще вместе. Не так уж и плохо все было, - подвел он итог, - может быть, и не стоило расставаться. Тем более, что основную причину их расставания он так и не вспомнил, хотя и пытался. Странно даже. Между тем, он уже стоял перед ее дверью.
  - Привет! - радостно, чуть ли не бросаясь ему на шею, приняла его девушка, - огромное тебе человеческое спасибо. Я была уверена, что ты поможешь. Не сомневалась в тебе ни на секунду.
  - Ну хватит, хватит, - саркастически ответил Пилюгин, всячески пытаясь скрыть, что на самом деле, ему было чертовски приятно от ее слов, - показывай, что там у тебя.
  - Да вот, - она провела его в комнату и указала на розетку, - что в нее не включишь - все бьется током. При чем довольно сильно. Мне страшно уже ею пользоваться, а в другие включать неудобно. Мне эта очень нужна.
  Пилюгин с деловым видом разложил вещи и начал раскручивать указанную розетку. В это время у Оксаны зазвонил ее телефон. Она вежливо извинилась перед гостем и поспешила в соседнюю комнату, на ходу отвечая на звонок. Пилюгин остался один на один с розеткой. Отложив в сторону инструмент, он наконец осмотрел комнату, в которой находился. На стенах висели множество спортивных наград, вымпелы, какие-то грамоты. Также там было много фотографий. Он встал и подошел поближе, чтобы получше рассмотреть, ему было крайне интересно, с кем же все-таки сошлась Оксана? По всей видимости, он спортсмен, и по всей видимости... боксер. Да, эта догадка озадачила Пилюгина, и неприятный холодок пробежал по его спине. Что, если он сейчас заявится домой и столкнется с ним? А на фотографиях он, и правда, выглядел жутковато. Вряд ли отговорки про розетку зачтутся ему. Надо быстрее чинить, брать деньги и бежать отсюда обратно домой к вкусному ужину и удобному креслу.
  С этими мыслями он вернулся к начатому делу и еще быстрее начал орудовать своей отверткой. В это время в комнату вернулась Оксана, вид у нее был немного озадаченный.
  - Игорь, прости ради Бога, мне сейчас придется отлучиться, - на такой расклад Пилюгин уж точно не рассчитывал, - там подруга...
  - Э, нет, нет, нет! - перебил он ее, - я тут не останусь. Я уже видел твоего буйвола, не дай Бог, он вернется сюда в твое отсутствие.
  - Да перестань! - рассмеялась Оксана, - Дима нормальный, не дрейфь. Если что, я все беру на себя. Просто признаюсь, что вызвала тебя из-за розетки. Переживет. Да и не вернется он. Я ж специально все подгадала. Все-таки, не хочется принижать его мужественность, он и правда, почти все по дому сам делает.
  - Перезвони подруге и перенеси встречу, - не унимался Пилюгин, словно предчувствуя недоброе, - через полчаса я все закончу.
  - Не могу, там небольшое ЧП у нее, - Оксана уже направилась к двери, не обращая внимания на его возражения, - ладно, за неудобства заплачу тебе 5 тысяч.
  Это сыграло, и Пилюгин остался дома один. Всячески отгоняя от себя недобрые мысли, он пытался настроить себя на рабочий лад, но это у него никак не получалось. Несколько раз он даже оборачивался и проверял, не стоит ли кто у него за спиной, несмотря на мертвую тишину, царившую в квартире. Наконец он немного привык, и работа пошла более слаженно. Через какое-то время он уже окончательно увлекся и даже не сразу заметил, что входная дверь негромко открылась, и в квартиру кто-то вошел.
  Наконец, он все же понял, что он уже не один. Только бы не это..., - нехорошим эхом пронеслось у него в голове. Пилюгин отложил в сторону инструмент и с усилием стал прислушиваться к шагам, доносившимся из прихожей. К своему ужасу, он все более убеждался, что для Оксаны доносившиеся шаги звучали как-то уж больно тяжело. Да и громовое молчание тоже добавляло масла в огонь.
  - Оксана, ты дома? - наконец услышал Пилюгин, но лучше бы он этого не слышал.
  Он явственно представил себе того боксера, которого видел на фотографиях, и шаги, и голос - все прекрасно гармонировало с этим образом. Пилюгин уже на полном серьезе собирался лезть в окно, благо квартира Оксаны находилась на втором этаже, но он не успел - в комнату вошел Дима.
  Немая сцена длилась около 5 секунд, которые показались обоим вечностью. Парень Оксаны, так не вовремя вернувшийся домой, отличался от того, которого видел Пилюгин на фото - этот был еще крупнее, и от того наводил на последнего еще больший ужас.
  - Ты кто? - наконец спросил боксер, задав самый адекватный для данной ситуации вопрос.
  - Электрик..., - ответил он.
  Дима подошел ближе и отодвинул Пилюгина от стены. С видом профессионала боксер поглядел в разобранную розетку и, как будто что-то осознав, схватил того за грудки и с силой прижал к стене.
  - Давно с ней встречаешься?! Спите вместе?! - закричал он, - я ж из тебя все равно правду вытрясу. Лучше сразу признайся.
  - Да я электрик! Чего тебе надо, дурак?! Не видишь разве, что никто тут не спит ни с кем?
  То ли боксер, и правда, всего лишь проверял Пилюгина, то ли просто что-то встало на место у него в голове, но он немного успокоился и отпустил несчастного.
  - Вот же шалава, - продолжил он уже сам с собой после недолгого молчания, ходя по комнате и почесывая огромные кулаки.
  В это время Пилюгин снова вспомнил про окно и потихоньку начал пробираться в ту сторону.
  - Ты что думаешь..., - лишил его последней надежды на побег боксер, - ...что я идиот? Что я ничего не соображаю?!
  Легким движением руки он вернул Пилюгина к розетке.
  - Давно с ней спишь?!
  Наконец, инстинкт самосохранения сработал в парализованном от ужаса мозгу, и Пилюгин схватил паяльник и бросился на обидчика.
  - Господи, только не это! - не на шутку испугался здоровяк, - убери пожалуйста, я с детства боюсь паяльников...
  Явно не ожидавший такой реакции Пилюгин на пару мгновений застыл без в нерешительности, а потом, по-видимому, вдохнув дыхание успеха, пошел на врага. Но успех его был не долгим. Боксер, поняв, что оппонент не понял сарказма и всерьез поверил в свои силы, усмехнулся и с легкостью отобрал паяльник.
  - Ну ты совсем идиот, что ли? - с какой-то долей сочувствия сказал наконец Дима, - правда, электрик что ли?
  Он вернул Пилюгину паяльник и достал сигарету. Тот аккуратно положил инструмент в сумку и в следующее мгновение заметил, что боксер достал из кармана пистолет. Пилюгин молчал. Он судорожно думал, успеет ли он с разбегу пробить стекло и выпрыгнуть из этой чертовой квартиры. В любом случае, так у него шансов на спасение куда больше, нежели он останется здесь в надежде, что подоспевшая Оксана успокоит своего ненормального дружка.
  Прошло пару секунд, но несчастному электрику они показались вечностью. В этот момент у боксера зазвонил телефон. Тот начал стучать себя по карманам, словно не понимал, откуда идет звук и пытался нащупать его через ткань. После пары ударов, он понял, что с пистолетом в руке делать это неудобно и передал оружие уже ничего не понимающему Пилюгину.
  Тот взял пистолет и спустя несколько мгновений направил его на обидчика. Но тот, не обращая на него никакого внимания, отвернулся и начал говорить по телефону.
  - Да, милая, - с явной издевкой и подчеркнутой нежностью говорил Дима. По голосу в трубке Пилюгин понял, что звонила Оксана, - что ты говоришь? Дома? Сериал смотришь?
  Пилюгин, понимая, что она своей ложью сейчас еще больше ухудшает ситуацию и, тем самым, его положение, переводил взгляд то на окно, то на пистолет в руке.
  - Нет, нет, Оксаночка, я еще на тренировке, буду поздно, - продолжал боксер, ехидно улыбаясь, хотя голос его звучал на удивление серьезно, - я тоже очень скучаю, люблю, чмоки-чмоки.
  Он закончил разговор, убрал телефон и вернулся к Пилюгину. Тот, не замечая ничего вокруг себя, молча глядел на окно.
  - Бу! - окрикнул его боксер.
  Пилюгин понял, что снова упустил возможность выпрыгнуть отсюда и, вспомнив про пистолет, направил его на Диму. Опешивший боксер замер в исступлении.
  - Не подходи! - угрожающе прошипел электрик и начал вдоль стены пробираться к выходу не спуская глаз с боксера.
  - Рыррр!!!!! - угрожающе подняв руки, боксер бросился на Пилюгина и тот, чуть не потеряв сознание нажал на курок...
  Выстрела не последовало, лишь слабое пламя появилось из дула пистолета-зажигалки. Даже Дима, как бы он не злился на подругу и непонятного электрика у себя дома, не смог сдержать смеха. Наконец, прикурив сигарету, он забрал назад зажигалку и снова посмотрел на разобранную розетку.
  - Ну и что же с ней не так? - поинтересовался он.
  Пилюгин, окончательно потерявший самообладание, молчал, сидя на корточках у стены и смотревший в одну точку.
  - Эй, - толкнул его Дима, - что с розеткой? На, покури, - он протянул ему сигарету.
  - Током бьет, - без эмоционально ответил Пилюгин после нескольких затяжек.
  - Что ты мне лечишь? - надменно возразил боксер и начал копаться в инструменте электрика, - я сам ее ставил. Током бьет. Это я сейчас током буду бить. Сейчас вот, вернется она домой, подожди, так буду бить, так буду.
  Дима быстро прикрутил розетку на место и, явно довольный своей работой, воткнул в нее стоявший рядом утюг.
  - Током бьет, - иронично повторил он, - смотри! - он взялся за утюг, после чего раздался громкий хлопок и в квартире погас свет....
  
  Доктор поставил укол и направился к выходу. Оксана суетилась вокруг него и лежащего на кровати Димы, вид у нее был очень взволнованный. Пилюгин все это время сидел на кухне и пил коньяк, который дала ему Оксана.
  - Это вы специально..., - в полусознательном состоянии мычал боксер, - убить меня хотели, гады...
  Доктор обернулся на него и покачал головой.
  - Скоро заснет, - вздохнул он, - не беспокойте его. Пусть отдохнет. Ничего страшного, жить будет, за пару дней полностью поправится.
  Наконец доктор ушел. Оксана проводила его и вернулась к Пилюгину на кухню.
  - Какой кошмар, - вздохнула она, - я до сих пор в шоке...
  Пилюгин молчал. Оксана налила коньяк в рюмку и выпила сама.
  - Прости пожалуйста, - посмотрела она виновато на Пилюгина, - я правда не думала, что все так выйдет. Он не должен был вернуться так рано.
  Пилюгин не ответил. Молча встав из-за стола, он направился к выходу. Когда он уже начал обуваться, подошла Оксана и протянула ему обещанные пять тысяч.
  - Еще раз прости, - она сама положила ему их в карман брюк, после чего ни с того, ни с сего обвила его шею руками и нежно поцеловала в губы.
  - ...Я так и думал, - раздалось хриплое рычание боксера неподалеку.
  Кошмар вернулся. Именно в этот момент, как будто специально ждав своей сцены, стоя за дверью, из комнаты вышел пришедший в себя Дима.
  - Шлюха! - подытожил он и направил на них пистолет.
  - Дима, убери оружие!!! - в ужасе закричала Оксана, - ради всего святого!
  - Да это зажигалка, - попытался успокоить ее Пилюгин, но в этот момент раздался выстрел.
  Благо, озверевший, но не до конца пришедший в себя боксер промахнулся. Через мгновение и Пилюгин, и Оксана уже бежали босиком по лестнице. Наконец-то свобода, подумал он, когда очутился на улице. Пусть даже и в одном ботинке.
  - Шлюха! - снова послышалось откуда-то сверху.
  Боксер кричал с балкона. Не дожидаясь, пока он снова начнет стрелять, Пилюгин бросился прочь. И от боксера, и от Оксаны, хотя та и кричала ему вслед, чтобы он подождал.
  Тем же вечером он добавил ее номер в черный список.
  Он переживал впоследствии, что она или ее друг боксер найдут его, ведь Оксана знала, где он живет, но его опасения были напрасными - никто ему больше не угрожал и не беспокоил.
  
  
  12 марта 2023.
  
  
  
  
  Дождик
  
  Дождь барабанил снаружи и не думал останавливаться. Казалось, он окончательно вошел в свою роль и был крайне доволен собой. Крупные капли его бились о стекло, о крышу дома, обо все, что находилось внизу, шипели, свистели, сливаясь в едином несуразном, но в то же время, довольно гармоничном многоголосье. Иногда сила стихии угасала, и казалось, что еще немного, и все стихнет, но нет, за короткой передышкой следовала еще более мощная атака, и вода начинала хлестать все, что попадалось ей на пути, с новой силой.
  Такая погода за окном, как правило, клонит в сон. Монотонный шум дождя, напевая свою колыбельную буквально гипнотизирует - глаза, как будто по велению извне начинают закрываться. Веки становятся тяжелыми, за каких-то несколько мгновений нападает сильнейшая усталость. Возможно, человек какое-то время пытается противостоять всему этому, но в конце концов дождь берет свое, и человек, поддавшись этой пленительной силе, отдается на ее милость, ложится и через мгновение погружается в океан грез и сновидений.
  Казалось бы, все это очевидно. Шум дождя - один долгий, монотонный шум дождя, который продолжался уже несколько часов. Я лежал на кровати, была глубокая ночь. Но, как я ни пытался уснуть, я не мог этого сделать. Удивительно, рассуждал я, такой расслабляющий звук, другой бы уже давно крепко спал, просматривая свой четвертый, а то и пятый сон за ночь, а мне как назло не спалось. Я не был полон сил и энергии, что хоть как-то могло бы объяснить мое состояние. Наоборот, чувствовалась усталость и даже некоторая разбитость, совсем не хотелось встать с кровати и отправится в кругосветное путешествие. Да какое там путешествие, вообще вставать не хотелось.
  Я перевернулся на другой бок, надеясь, что это все-таки повлияет на мой мозг, и он наконец, переключится с режим ожидания, отпустит свою мертвую хватку и подарит моему телу долгожданный отдых. Неожиданно, но это действительно принесло результат, и я стал проваливаться в сладкие грезы бессознательности. Но нет, громкий звук за окном словно выстрел отозвался в моей голове, лишив меня последней надежды заснуть.
  Я открыл глаза - темнота. Через несколько секунд, однако, в этом кромешном мраке, окутывающем меня, начали проступать знакомые очертания моей комнаты. И шум, все тот же шум нескончаемого дождя, который и не думал заканчиваться. Нет, это уже слишком, я привстал с кровати и посмотрел на часы - половина второго ночи. Некоторые специально записывают этот звук дождя, а потом включают, чтобы заснуть, а тут вот он, пожалуйста, слушай сколько влезет, но почему-то не работает. Посидев на кровати, я окончательно понял, что последние признаки сонливости исчезли, поэтому я встал и прошелся по комнате. Эх, если бы завтра с утра чувствовать такую же бодрость во всем теле, как сейчас. Но нет, завтра с утра, конечно, придется рассчитаться за ночной внезапный всплеск энергии.
  За окном ничего толком не было видно. Вода, одна сплошная вода, сверкавшая в свете немногочисленных уличных фонарей. Я еще раз прошелся по комнате, размышляя, что делать со своим непонятным состоянием? Ложиться не хотелось. Я прекрасно понимал, что заснуть - уже не засну, а снова лежать и ворочаться уже было противно.
  Наконец, в голове мелькнула показавшаяся на первый взгляд совсем безумной мысль - пойти на улицу. Я ее сразу отбросил прочь, даже рассмеялся. Однако, через несколько минут эта мысль снова вернулась ко мне. Кто знает, может быть минут 15 такой шокотерапии наконец остудят мой пыл, и я, вернувшись после прогулки, смогу уснуть, - подумал я и начал лениво собираться.
  На улице ожидаемо творилось невообразимое. Я стоял под козырьком подъезда и смотрел в никуда. Никуда, в свою очередь, смотрело на меня. Так мы смотрели друг на друга минут пять. Наконец, решив, что глупо просто так выйти и тут же зайти назад, надо хотя бы обойти вокруг дома, я сделал шаг вперед и тут же ощутил на себе всю силу разбушевавшейся природы. Непромокаемый плащ с капюшоном спас меня не более, чем на пару первых минут под дождем, после чего я все отчетливее начал ощущать, как внутрь пробирается вода. С другой стороны, мне уже становилось интересно, на сколько далеко я смогу зайти в этом противостоянии? Подняв голову вверх, я заметил, что я со своей бессонницей не одинок, на темном фоне погасших окон парочка все же горели, значит есть еще люди, кому так же, как и мне, не спится. Я продолжил свое шествие вокруг дома. Резиновые сапоги держали осаду воды чуть дольше, чем плащ, но и они стали ослабевать. Ногам становилось крайне неуютно внутри, ощущая все явственнее поступающую снаружи холодную воду. Ладно, - подумал я, - это было необычно, возможно даже весело, но пора это заканчивать и возвращаться домой.
  Я повернул за угол и направился в сторону своего подъезда. В этот момент мне послышалось тихое мяуканье неподалёку. Я остановился. Надо же, - подумал я, - бедный кот, на улице, да еще и в такой ливень. Ладно я, решил себе нервы пощекотать, сейчас надурачусь и вернусь в теплую постель, а он как? Ему некуда возвращаться, в лучшем случае, в сухой подвал, да на вряд ли, сухой. Погода такая, что кажется, вообще во всем мире ничего сухого не осталось. Я пытался найти источник мяуканья глазами, но куда там? Все сливалось в одной сплошной мрачной неизвестности, тем более, что за шумом дождя и само мяуканье различалось едва-едва. Я мысленно посочувствовал бедному животному и направился дальше. Наконец, я добрался до своего подъезда, который, благодаря тому, что освещался снаружи, казался чем-то вроде спасительного островка посреди океана мрака и неизвестности. Я забежал под козырек и устало выдохнул. Это и правда было необычно. Теперь мне казалось, что, получив такую встряску от эмоций, я уже не стану ворочаться в кровати, а лягу и мгновенно усну. Я нащупал в кармане связку ключей и уже собирался войти в подъезд, когда услышал сзади уже знакомое мяуканье.
  Вот это да! - удивился я и обернулся. Никого не было видно, но я все же решил найти этого кота и, присев, начал искать его глазами, - кс-кс-кс. Снова послышалось тихое мяу, и наконец, в свете фонаря появился маленький котенок. Даже не кот, а именно котенок. Мне стало не по себе. Слабый, обессиленный, скорее всего, жутко голодный, я не мог оставить его здесь под дождем. По всей видимости, он прочитал мои мысли и уверенно направился в мою сторону. Подойдя ко мне, он сел и начал мяукать еще громче, что есть силы. Мне и так было понятно, что он хочет, но он все равно пытался объяснить мне это на своем кошачьем как можно более доходчиво. Я взял его на руки, он был холодный, весь дрожал, и через мокрую скомканную его шерстку отчетливо чувствовалось как сильно бьется его маленькое сердечко.
  Вернулись домой мы уже вдвоем. Над именем моего нового друга я особо не задумывался, назвал первым, что пришло в голову - Дождик, банально, но зато правдиво и, к тому же, со своей предысторией. Тем более, что, если бы не тот самый дождик, мы бы с ним и не встретились вовсе. Самое главное, что мой план сработал - оставив Дождика знакомиться с его новым жилищем, я рухнул на кровать и мгновенно уснул. Да и на следующий день был не такой уж и разбитый, после нескольких кружек кофе пришел в себя. Теперь мы живем в месте и вместе иногда во время дождя наблюдаем в окно, вспоминая эту необычную ночь. Вот такие бывают в жизни случайности. Хотя случайности ли?
  16 марта 2023
  
  
  
  
  
  Невозможное возможно
  
  Экспериментальная зарисовка...
  
  Следователь снова заглянул задержанной девушке в глаза, потушил сигарету и, наконец, потерял терпение после восьми часов непрекращающихся ни на минуту допросов.
  - Черт возьми! Неужели тебе самой не надоело?! Скажи наконец, кто ты и что ты?!
  Та, что сидела напротив, продолжала смотреть в одну точку, куда-то чуть ниже календаря на текущий тысяча девятьсот восемдесят пятый год. Следователь перевел взгляд туда же, но, ничего в этой точке не нашел и снова перевел глаза на задержанную.
  - Сволочь..., - провел он рукой по усталому лицу и достал из кармана новую сигарету.
  Девушка посмотрела на него, видимо посчитав обидным слово "сволочь" в свой адрес и снова уставилась на календарь.
  - Браун! - закричал следователь, и в кабинет зашел молодой сержант полиции, - уводи ее нахрен!
  На девушку надели наручники и помогли подняться со стула. Когда она встала, на ее спине стали четко видны многочисленные побои и кровоподтеки. Перед самой дверью девушка внезапно с легкостью оттолкнула от себя назойливого сержанта, как-будто тот был ребенком, и подошла к столу опешевшего следователя.
  - Даже если я вам расскажу все, вы же все равно не поверите, - прошептала она закончив ломать наручники, - вы же все равно меня не отпустите....
  - Что?.... - пробормотал тот, глядя на вывернутые в разные стороны браслеты, которые задержанная бросила на стол.
  Сержант, прийдя в себя после полета через пол кабинета, набросился на нее сзади и вновь отправился в тот же угол, откуда только что выполз. Вечер обещал быть жарким.
  - Присаживайтесь, - на 100 процентов вежливей продолжил свой допрос лейтенант Смит, - я выслушивал многое, очень многое, сидя в этом кресле, так что не стоит думать, что мы тут проводим допросы задержанных лишь для формальности. Все зависит от вас. Лишь бы были доказательства.
  
  - Их нет, - сразу перебила девушка, их благополучно уничтожили ФБР.
  Смит пожал плечами:
  
  - ФБР? Неплохое начало. Ладно, продолжим. Может, наконец, назовете свое имя?
  - Меня зовут Джон Куест. Не смотрите на меня так, я не всегда был женщиной. Если угодно, называйте меня Линдой.
  Браун, уже более робко, снова подошел сзади, угрожая на этот раз пистолетом.
  - Задержанная, встать! - в приказном порядке, хотя и не убедительно выдал он, приставив оружие к виску Линды.
  Доля секунды и пистолет оказался в руках девушки. Затем там же оказался и сам Браун. Без всяких усилий, протащив бедного сержанта через весь кабинет, Линда выбросила его за дверь, вслед за ним вылетел и его пистолет.
  Смит продолжал сидеть без движения.
  - Я всего лишь собирался тебя оштрафовать за бродяжничество....,- наконец сказал он, ища сигареты по корманам,- к чему такие номера?....
  Девушка перегнулась через стол и резко выбросила руку в сторону Смита, от чего тот даже дернулся в сторону. Молниеносно достав из кармана пачку молборо, она протянула одну сигарету лейтенанту, вторую закурила сама.
  - Ты же хотел узнать кто я или что я? - продолжила Линда после долгой затяжки,- рассказ будет долгим, так что запасись терпением.
  - Слушай, может психиатора вызвать?- неуверенно пробормотал Смит, не выпуская изо рта сигарету, - я думаю, у тебя небольшой стресс, сейчас пару уколов, а завтра я запасусь терпением, и мы продолжим.
  
  - Слушай, Смит, я не сумасшедшая.... не сумасшедший!
  Если ты захочешь меня сдать обратно на опыты, я покончу жизнь самоубийством. После первого я стал вот таким. Третьего, думаю, не будет. Если не хочешь сейчас меня выслушать, я опять буду играть в молчанку. Идите вы все нахрен!
  
  Следователь провел взглядом по комнате и, взглянув на грудь Линды, согласился.
  
  - Эй.... давай.... выкладывай.
  Тихое цоконье Линды дало ему понять, что она отследила, куда именно он смотрит, и Смит недовольно отвел взгляд .
  
  - Лучше выключи диктофон.
  С еще более недовольным видом Смит бросил выключенный диктофон в ящик стола.
  - Теперь довольна? - он вместо него поставил на стол кружку, в которую начал сыпать растворимый кофе.
  - Мне тоже сделай,- окончательно обнаглев, попросила арестованная, - я начинаю......
  
  
  Все закрутилось два года назад, когда я попал в аварию.....
  Еще не спившийся и многообещающий офицер полиции Лауди вез в больницу едва живого пострадавшего в транспортной аварии Куеста.
  - Господи, только не умирай у меня на заднем сидении, - быстро проговорил он, глядя в зеркало заднего вида, стараясь не сводить глаз с залитого дождем шоссе, - только держись.
  Полицейская машина задела неудачно припаркованную машину скорой помощи и, проскользив по мокрому асфальту метров семь, остановилась у самого входа. Забежав внутрь через десять секунд офицер Лауди выбежал назад с бригадой санитаров, которые быстро уложили Куеста на носилки и повезли в операционную.
  - Мне очень жаль,- не самым лучшим образом начал обьясняться с заплаканной женщиной врач.
  - господи....., - прошептала та в ответ.
  - мы сделали все, что могли, - врач снял очки и отдышался, - благодарите Бога, что он вообще остался жив. По статистике после лобового столкновения на мотоцикле, нам привозят уже куски мяса.... Простите.
  Женщина упала в обморок......
  - Миссис Куест, миссис Куест, - лаского шептал кто-то, и его голос резко переполнялся запахом нашатыря.
  Она открыла глаза. Перед ней стояли двое мужчин в сопровождении врача, сообщившего ей о случившемся.
  - Послушайте, Гвен,- начал врач,- это люди, которые могут помочь Джону. Они очень хотели с тобой поговорить.
  Несчастная Гвен, еще не до конца придя в себя лишь только тупо окинула взглядом всех троих и с трудом приподнялась с больничной койки на локтях.
  - А вы кто? - все что она смогла сказать, - кто вы?
  - Гвен, - с льстивой улыбкой, на какую он только был способен, начал тот, что был ближе всех, - меня зовут Клаус, это Круз, ну а с доктором Куином ты уже знакома.
  Слово "знакома" весьма конфликтовало с фактами, учитывая то, что Гвен знала доктора ровно столько, сколько он убеждал ее, что ее муж будет всю жизнь прикован к постели, а именно две с половиной минуты, поэтому она резко вскочила с койки и гневно посмотрела на присутствующих. Нотка позитива, исходящая от Клауса, пусть и не Санта, себя не оправдала.
  - Пошли вон, - прорычала Гвен, - все трое!
  - Гвен, - искренне удивленно возразил доктор Куин, - это же ради Джона...
  - Ради Джона вы не должны были ампутировать ему руку....
  
  Лицо следователя Смита исказила дикая гримаса.
  - Тебе.... простите мисс.... миссис... Да какого...! Вам ампутировали руку?!!!!
  - Да, - спокойно, будто бы речь шла о милых собачках чау-чау, потвердила Линда,- это не мое тело. Не думайте, что я транссексуал.
  Смит только покачал головой.
  - Идиотизм.....
  
  - Кому он теперь нужен с одной рукой и парализованный?!!!! - не унималась Гвен, считающая себя уже на половину вдовой, - кому?!!!
  - Он нужен нам, - попытался вернуть надежду в ее сердце Клаус, - Гвен пожалуйста, у Джона все еще есть шанс вернуться к нормальной жизни.
  - Вы что, пересадите его мозг в другое тело? Клонируете его? Пересадите ему чужой позвоночник? - вытирая слезы, но уже с большим интересом пробормотала Гвен.
  - Последняя версия ближе всего. Но только позвоночник не чужой а его собственный, хотя и электронный.
  У Гвен перехватило дыхание.
  - Какой?.... То есть... Электронный?
  Тут наконец в диалог вступил Круз. Как будто все это время готовя свое выступление, он начал в подробностях описывать жене Джона все преимущества электронного позвоночника, постоянно сменяя тему, как только речь заходила о его цене. В итоге женщина сдалась и согласилась. Последним точку поставил Куин. На все про все требовалось всего-то ничего - двести тысяч долларов. Но, исходя из того, что методика еще не проверена, господа ученые клятвенно пообещали вернуть Джону не только способность передвигаться, но и руку. Как? Они предпочли не раскрывать врачебной тайны....
  
  - Джон...., - послышалось откуда-то... вобщем из неоткуда, - Джон.....
  - Что?....
  - Джон, дорогой.....
  - Мистер Куест, - второй голос звучал строже и настырней, - как вы?
  Джон открыл глаза. Около него была Гвен и чуть ли не породнившийся с ними доктор Куин, не на секунду не покидавший их обоих.
  - Попробуйте пошевелить правой рукой.
  Джон приподнял руку и без особого труда начал жестикулировать перед опешевшей Гвен и таким же опешевшим доктором.
  - А что такое? - не разделил их изумления тот.
  - Простая формальность, - незаметно подмигнул Куин жене Джона, - а теперь постарайтесь привстать.
  Джон привстал, хотя и не сразу. Гвен, само собой, прослезилась от счастья. Куин что-то начеркал в своей записной книжке и, пожелав скорейшего выздоровления и большого семейного счастья, покинул кабинет.
  - Не нравится он мне, - сказал Джон, как только доктор покинул их, - скажи честно, что со мной. Я практически ничего не помню...
  - Ты идешь на поправку, - улыбнулась Гвен, - после операции тебе с каждым днем все лучше.
  - Операции. Почему я ничего не помню?
  - Какой-то новый метод. Я не знаю, они ежедневно стирают тебе память, поэтому-то ты ничего и не помнишь. Главное, они тебя на ноги подняли.
  - Я что, был парализован?
  Молчание Гвен дало ему понять, что был.
  - Три дня назад ты кричал, чтобы тебе ввели укол, после которого ты не проснешься. Не знаю, чем тебе не приглянулся Куин, но он совершил чудо. Ты снова можешь ходить, действовать.
  - Действовать....,- недовольно заметил Джон,- и во сколько нам обошлось это удовольствие?
  - Не важно, милый, - опустила глаза Гвен, - он сказал, ты даже на гитаре играть еще сможешь....
  
  Стояла глухая ночь. Джону не спалось, и он вышел на кухню, чтобы хоть немного прийти в себя. Последнее время такие бессоные ночи стали уже в порядке вещей в их семье. При свете открытого холодильника на его правой руке отчетливо проступал ужасный шрам. Он постоянно спрашивал жену о его появлении, но та стойко держала оборону, повторяя каждый раз что его рука попала в цепь мотоцикла, шрамы хоть и уродливые, но не опасные. Впринципе он ей не верил, но и не пытал расспросами.
  Джон налил себе молока из пакета и сел за стол. При тусклом свете ночника он принялся разглядывать правую руку. Ужасный шрам его не особо смущал. Его смущало другое, а именно то, что с самого дня, когда он пришел в себя, он ее абсолютно не чувствовал. Прикурив сигарету, он сделал несколько затяжек и с шипением затушил ее о собственное запястье. Ну вот, опять. Ни боли, ни чего бы то ни было еще.
  - Это не моя рука, - каким-то не естественным голосом сказал он и встал из-за стола.
  
  
  - Слушай Куин, ты получил свои двести тысяч, заколебал своей врачебной тайной! Что с рукой, почему я ее не чувствую. Нет ни боли, не осязания, ни хрена! Именно на том участке, который после шрама. Ну скажи! Это не моя рука, пришили? Не моя?
  - Да черт с тобой, не твоя! - не выдержал доктор,- доволен? По-твоему, лучше все чувствовать, но ходить с обрубком?!
  - Но это же не протез?
  - Протез.
  - ......, - Джон уставился на руку, подвигал пальцами, затем перевел изумленный взгляд на Куина, - но как?
  - лучше не знать, поверь мне.
  Больше от Куина Джон не добился ничего. Дождавшись пока жена уедет, он уединился на кухне и, держа в руке большой нож, сел за стол. Правую руку Джон положил перед собой, а левой осторожно приложил к ней лезвие.
  - Протез, говоришь? - прошипел он, как будто доктор Куин сидел с ним за столом напротив,-посмотрим....
  Надавив на нож он, как и раньше ничего не почувствовал, и уже более спокойно провел им, вскрывая кожу, от локтя до запястья.
  Крови было немного, но уже ее присутствие очень озадачивало. Положив нож, Джон Взял чайную ложку и приподнял, если можно так сказать, один из лоскутов кожи.
  Положив ложку на стол, он замер. То, что он увидел под кожей не укладывалось не то что с его привычными стереотипами обыденной жизни, но даже со всеми его фантастическими бреднями, на которые он только был способен. Начиная от локтя, то есть от того самого судьбоносного шрама, и до самых кончиков пальцев, его рука представляла собой металлическую кость, покрытую черт знает какой электроникой, в довершение замаскированную кожей, если это было вообще кожей.
  - Лучше б я сдох,- все, что смог сказать Джон, после чего начал судорожно перематывать руку бинтом.
  Вечером вернулась Гвен. Она приехала с матерью Джона. Та с самого порога принялась допрашивать сына, в перемешку костеря его за дурную привычку гонять на мотоциклах. Совокупляя только что придуманное со всякими шутками, Джон кое-как вышел из положения, не взирая даже на подозрительные взгляды Гвен на не понятно откуд взявшуюся повязку на правой руке. Наконец все успокоились и начали пить чай.
  Мать Джона уехала лишь за полночь, и тут же Гвен принялась за свое.
  - Джон, зачем ты порезал руку?
  - За тем же, зачем ты от меня это скрывала...
  Гвен потупила взгляд.
  - Я не хотела, чтобы ты...............
  Гвен хотела растянуть фразу на долго, рассказать о любви, чувствах, переживаниях и о многом другом, что терзало ей душу, но она не успела. Что-то замкнуло в голове Джона, и он, сделав дикую гримасу, со всего размаху ударился головой о стену, перепугав до смерти бедную Гвен. Пришел в себя он через пол часа. Все это время жена не отходила от него ни на шаг, вытирая кровь с его разбитого лба.
  - Гвени, - прошептал он, едва очнувшись, - что ты делаешь?
  - Джон, - сквозь слезы едва шевеля губами пробормотала та, - зачем ты так со мной? Я же хотела как лучше.... люблю тебя..... зачем ты?...
  - Гвен, - снова начал Джон, но уже более серьезно, даже с опаской,- я вижу какие-то цифры....
  - Что?- искренне не поняла та, - какие цифры?
  - У меня перед глазами какие-то таблицы... они мелькают....
  Джон поднял голову с колен жены и стал что есть силы тереть глаза руками.
  - Черт, Гвен!!!!!!!!!!! Я сошел с ума! У меня перед глазами таблица, постоянно что-то мелькает. Ради Бога, звони Куину!!! Это все из-за него! Все из-за Него! Черт, лучше бы я погиб. Этот протез - это все из-за него!!!!!!!!!!!!
  
  - И что же с вами было? - Смит с уже больее заметным интересом пододвинул стул поближе к Линде, - вы стали терминатором?
  - можно и так сказать...., - с разочарованием в душе ответила девушка, - смит, дайти сигарету....
  
  Джон сидел в наручниках перед Клаусом и Крузом, рядом суетился Куин, подключая к нему какие-то датчики.
  - Суки, зачем?!!! Зачем????!!!! - наивно пытался он добиться от них правды.
  - Джон, я буду честен с тобой, - само собой соврал Куин,- у тебя небольшой побочный эффект, связанный с адаптацией протеза руки.
  В этот момент спазм сковал тело Джона, и он затрясся в бешеных конвульсиях. Медики тут же начали суетиться вокруг него.
  
  - Черт возьми, Клаус, - схватил коллегу за грудки Круз, - таких последствий ты мне не обещал!!!
  - Ты сам видел, с бомжами все иначе протекало! - рявкнул тот в ответ
  - Тогда что с этим? Я деньги уже потратил! Мне его жене возвращать нечего, а если еще и моральный ущерб?
  Джон продолжал в бешенстве ломать наручники и стойку, к которой он был прикован.
  - Он совсем плох, - декларировал Куин и вколол Джону какой-то укол.
  Джон успокоился и осел на колени.
  - Где моя жена? - спросил он, как только сознание к нему вернулось.
  - Джон, боюсь у меня плохие для тебя новости,- начал Куин,-Гвен в реанимации.
  Джон что есть силы рванулся с места. Стойка затрещала по швам, но выдержала.
  - Что вы с ней сделали?!!!! Убью!!!!
  - Джон...., - доктор Куин говорил искренне, - не мы.... ты....
  Повисла пауза.
  
  
  - Гвен Куест...........,- тяжело выдохнул Смит, - значит это ты?
  - Да........., - опустила глаза Линда, - Я убила.... я убил свою жену....
  
  
  - Что вы со мной делаете?- продолжал кричать Джон
  - ДЖон, - оставаясь на безопасном расстоянии, начал Круз, - успокойся, мы не все тебе сказали.... послушай...
  - Убейте меня! Вы что, не видите - я опасен!!!!!!!!!!!!
  - Мы в тебя внедрили чип, за счет него ты можешь передвигаться, двигаться.... Ты живешь за счет него... только него....
  - вытащите его.... я не должен жить... я превращаюсь в робота, мать вашу! У меня перед глазами какие-то таблицы и постоянно мелькает надпись - УБИТЬ!!!! я же вас всех убью. Не теряйте времени, я не знаю, на сколько меня хватит....
  - Куин, думаю, он не врет, надо его кончать. Пока еще не поздно,- вмешался Клаус.
  Куин наконец отошел от приборов, которым все это время пытался тщетно что-то доказать, и сел на стул.
  - Думаю.... поздно, - прошептал он, - чем вы собираетесь убить робота? Он же весь из метелла, взгляните на рентгеновские снимки.....................
  Клаус и Круз не говоря ни слова выбежали из комнаты.
  
  Темная ночь. Темная как подвал монастыря в хмурое утро, окутала город. Людей почти что не было. Где-то вдалеке слышался противный вой сирен. Джон шел по улице один. Со стороны казалось, что каждый шаг дается ему с трудом. Все, кто попадались ему на встречу, шарахались в ужасе в стороны. Не удивительно, Джон был весь в крови. В довершение всего у него был абсолютно отсутствующий взгляд. Как у куклы, ну или в принципе, у серийного маньяка убийцы, что тоже не сахар.
  Перед его глазами все так же стояла проклятая надпись - УБИТЬ! Он что есть силы напрягал мозг, чтобы не поддаваться ей, но вся его интуиция в один голос вопила - на долго его не хватит. Гудок тепловоза неподалеку заставил его остановиться. Видимо, его мозг, который в настоящее время больше напоминал картридж от сеги, был настроен не только на убийство, но и на трезвые мысли. Только так он мог покончить с этим. Убийство Гвен..... Господи, Гвен.... Она спасла мне жизнь, заплатив за это своей...... Вновь на экране перед глазами возникла надпись УБИТЬ, указывая на двух девченок подростков. Время поджимало, и Джон побежал к вокзалу. Выбежав на перрон, он за долю секунды изучил расписание, поезд будет через три минуты двадцать девять и четыре десятых секунд. На пероне находится семь человек, температура девятнадцать с половиной градусов, влажность семдесят четыре и три десятых процента.
  - Да мне по хрену! - заорал Джон, и тут же понял, что лучше не привлекать внимания,- извините....
  Надпись УБИТЬ мелькала перед глазами все сильнее и уверенее. Можно сказать, Джон уже кроме нее ничего не видел. Поезд, под котороый он собрался броситься, он ждал только на слух. Но уйти из этой жизни нельзя некрасиво....
  - Эй, ты, черт, есть лаве, - донеслось из-за спины,- на пиво не хватает
  Тут уже надпись УБИТЬ вышла из-под контроля. Джон старался не шевелиться. Он молился, моля Бога о том, чтобы поезд подошел раньше того, прежде он окончательно потеряет над собой контроль. Но опрометчивый хулиган оказался настойчивым.
  - Слышь, урод, я с тобой разговариваю!
  Джон обернулся......
  Уже один его взгляд, не говоря уже о крови, которой была заляпана большая часть одежды, выдавали в нем весьма опасного человека, с которым лучше не начинать диалог и, тем более, не грубить. Легкий хруст позвонков нарушил гробовой молчание, царившее на перроне, и вдруг вдалеке раздался долгожданный гудок.............
  
  
  - Ну.... давай, поднимайся, - вцепился Смит в Линду, - сейчас, может быть, наконец-то точку в этом дерьме поставим.... Поднимайся....
  - Я не прикоснусь к этому телу!!!!!!!!!!!!
  - Да причем тут прикоснусь? Это же, черт возьми, так и есть.... ну ты даешь....
  - Я не буду.... Это не мое тело.... Теперь я Линда Миллз. Хотите, предъявляйте мне штраф. Смит, я думала, ты поймешь, но ты такой же тупой, как и все менты....
  - Подожди, ладно.... Неужели тебе не интересно? Не многим вобще известно про эти останки, что хранятся тут в подвале, тебе, можно сказать, такая честь выпала....
  - Честь?... - пронзающий взгляд Линды заставил смита отпрянуть назад, - да чтоб вам всем такая же честь выпала, тогда поговорим...
  - Да я не об этом. Извини. И все же как ты вдруг стала такой, как сейчас?... Вот эт-то у меня никак не укладывается.....
  
  
  При полной темноте единственный источником освещения был прожектор приближающегося поезда. Смахнув ногой вниз труп надоедливого хулигана, Джон приготовился последовать за ним. Скорость поезда была сто девять километров в час. Этому можно было верить, Джон уже жалел, что в прежней жизни не обладал такими способностями. Если бы не эта вечная надпись УБИТЬ.....
  Расстояние - четыреста девятнадцать метров, время до столкновения - двенадцать с половиной секунды. Джон смело, не раздумывая шагнул вниз. Но следующий нюанс не смог просчитать даже его продвинутый мозг. За ним вниз прыгнула молодая девушка.....
  
  - правильно. давно нужно было
  Джон листал в мозгу нужную фразу....
  - Тебе-то зачем? - наконец он спросил, довольно банально.
  - Да в жопу жизнь. Говно....
  в свете прожектора, Джон разглядел приятное молодое лицо соучастницы его самоубийства. Все его датчики зашкаливали, говоря лишь одно- эта пойдет до конца. До столкновения отставалось пять с небольшим секунд...
  
  
  - ну и каким же образом?.... - усмехнулся Смит, - чушь... ты хоть объясни.
  - мне бы кто объяснил,- огрызнулась Линда, - очнулась в морге, не знаю.
  - Но как ты мог попасть в ее тело, если ты ее отшвырнул обратно на перрон, а тебя размазало по рельсам, пойдем все-таки покажу, что от тебя осталось....
  - я тебе и так слишком много рассказал... Дальше решать тебе
  Смит задумался.
  - Может, сходим куда-нибудь? Скоро уже утро...
  - Смит, хоть я и в женском теле, на мужиков меня не тянет
  - Ты сумасшедший.... или сумасшедшая....
  Линда ударила по столу и тут же сломала его пополам.
  - Ну пошли в подвал!
  Смит усмехнулся.
  - Не баба, а викинг. Пошли
  Под грязной простыней, пропитавшейся кровью, лежали человеческие останки. Человеческие, конечно, в ковычках, с виду вроде бы человеческие кости, но было одно НО- все из металла. Досталось им изрядно. Линда смотрела на них как-то не естественно. Смит стоял рядом.
  - Ну что, может объяснишь это?
  - Попробую....
  Девушка разгребла обломки металлического скелета по столику и нашла среди них тот самый позвоночник, с которого все началось.
  - Что это? - только и успел сказать Смит...
  Стержень вошел ему между лопаток. Легкий хрип, и под углом он увидел лишь удаляющийся силует Линды.
  - Теперь сам все поймешь, - сказала она на прошанье, - я знаю, как убивать таких тварей...
  
  Темнота............
  
  - Смит... Смит...., - доктор в сопровождении коллег стоял около койки пришедшего в себя лейтенанта, - наконец-то...
  - Вы поймали ее?
  - Она шмальнула себе в голову из пистолета, мозги по всей комнате собирали. Ты отдыхай, а то вид у тебя совсем плохой. - Ребята, у меня какие-то таблицы перед глазами мелькают...
  
  
  
  
  
  
   Эсэмэска (Или Ох Уж Эти Женщины) Трагикомедия
  Сегодня Геннадию действительно повезло. Сегодня его настроение было на пике высоты. Довольный собой и полный прекрасных идей и перспектив, открывшихся в мгновение ока, он вышел из душного офиса, который в этот момент казался ему милым и уютным гнездышком, на свежий воздух. Все вокруг пело и дышало любовью к нему, к счастливцу и просто удачливому человеку. Что же произошло? Просто его заметили. Да, для Геннадия это вроде бы, незначительное событие было равносильно нобелевской премии. На него наконец-то обратили внимание. И ни кто-нибудь, а сама директриса Зоя Александровна. Она так и сказала ему: "Геннадий Андреевич, вы, я думаю, засиделись на своей должности. Мне очень понравился ваш последний отчет. Я думаю назначить вас на место недавно распрощавшимся с нами зама отдела". Это был настоящий триумф. Семь лет бесперспективного труда все-таки не прошли даром.
  С лучшими переживаниями, на которые он только был способен, Геннадий бодро шагал по весенней улице, напевая на ходу какую-то, одному ему известную, мелодию. Хотелось скорее сообщить о радостной вести всем, кого он знал. Родителям, друзьям, любимой девушке. Боже! Геннадий вспомнил о вчерашней ссоре с Верой. Ну, теперь-то все будет прекрасно. Как только она узнает, что его в скором времени назначат ни кем-нибудь, а самим заместителем начальника отдела продаж, она забудет обо всех его недостатках. Не теряя времени, он полез в телефон и быстро настрочил "Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ. Я ТЕБЯ ВСЕГДА ЛЮБИЛ". Нет, решил он, пусть узнает о назначении вовремя. Волнуясь от невольно пробегающей перед глазами картины того, как он преподносит Вере радостную новость, и она бросается ему на шею с объятьями, Геннадий быстро передал смс и с чувством выполненного долга запрыгнул в подъехавший к остановке автобус.
  На следующий день Геннадий явился на службу раньше обычного. Теперь, уже чувствуя высокий чин и ответственность, он не мог себе позволить хоть какой-нибудь маломальский прокол, портящий его репутацию. Надо отметить, что впечатление на Веру ему удалось произвести, хотя смс с признанием в любви она так и не получила. Но да всякое случается у мобильных операторов. Геннадий откинулся в кресле и погрузился в мечты о скором назначении и о достижениях в карьере, на которые он, как ему казалось, был способен.
  - Привет, - прервал грезы Геннадия приятный женский голосок, доносившийся откуда-то из его подсознания, - ты сегодня рано.
  Геннадий дернулся от неожиданности и попытался прийти в себя. В дверях его кабинета стояла молодая блондинка с пышными волосами и чересчур ярко выраженной улыбкой.
  - Доброе утро, Лена, - наконец признал в ней бухгалтера Геннадий, - прекрасно выглядишь. Тебе такая прическа очень идет.
  - Спасибо, я знаю. И все? - удивилась та, и игриво вошла в кабинет, как будто это были ее личные апартаменты, - вчера ты был более любезен со мной.
  Геннадий стал судорожно перебирать вчерашние события, пытаясь объяснить себе ее реплику, но Елена в них никоим образом не участвовала.
  - Прости, я не совсем тебя понимаю, - наконец ответил он, давая понять ей, что она немного не вовремя пытается с ним шутить.
  В ответ блондинка сделала обиженную гримасу.
  - А как же смс? - искренне удивленно пробурчала она, - вот смотри, я даже сохранила: Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ. Я ТЕБЯ ВСЕГДА ЛЮБИЛ.
  - Смс? Ой, елки палки, - понял Геннадий, - Леночка, прости ради Бога. Я по ошибке...
  Но девушка, как назло, закатила такой плач, что настроение у Геннадия упало намного ниже того уровня, в каком он пребывал последние лет пять, вкалывая от звонка до звонка без каких бы то ни было похвал и заслуг. Никакие слова поддержки в адрес оскорбленного бухгалтерского самолюбия не давали малейшего эффекта.
  - Леночка, ну прости меня, ну ошибся, не ту кнопку нажал..., - пытался оправдаться Геннадий, чтобы та успокоилась, пока никого в офисе еще нет.
  - Подлец!!! - еще больше разревелась Елена и в следующую секунду бросилась ему на шею, - Геночка, я же люблю тебя! Ну, пожалуйста, ну скажи, что ты ко мне тоже неравнодушен. Я с ума сейчас сойду...
  - Лена, но у меня есть девушка...
   И тогда она, смахнув заодно все вещи со стола, с истошным криком, переходящим в животный вой, выбежала из кабинета. Геннадий, едва осознающий, что только что произошло, медленно спустился на пол и начал лениво поднимать разбросанные по всему кабинету вещи. В этот момент к нему вошла директриса.
  - Геннадий Андреевич, доброе утро..., - удивленно посмотрела она на стоящего на коленках подчиненного, - объясните мне, что случилось с нашей Леной?
  - Ну вот, началось, - подумал про себя Геннадий.
  - На ней лица нет. Я ничего не понимаю, - не унималась начальница.
  - Зоя Александровна, я сейчас все объясню, - тотчас же забыв про беспорядок, вскочил Геннадий, - понимаете, я вчера по ошибке послал ей смску, что я ее люблю... Вместо своей девушки... А я на самом деле не люблю... Вот она и...
  - Очень некрасиво с вашей стороны. Я думаю вам нужно срочно пойти и извиниться.
  - Я пытался, но она только психует.
  - Решайте сами, но чтоб сцен в офисе больше не было. И приберитесь тут, наконец. Развели, черт знает что!
  - Да, я мигом.
  Проклиная на ходу то, что он вообще зачем-то сохранил телефон Елены у себя в телефоне, Геннадий начал быстро подбирать с пола скрепки и кнопки, которыми был усыпан весь ковер вокруг стола. Плакала моя должность, начал зачем-то напевать он в полголоса, когда вдруг зазвонил телефон у него в кармане.
  - Алло, Гена, - окончательно добил его заплаканный голос Елены в трубке, - ты прости меня за все, ладно. Я просто...
  - Ладно, ладно, Леночка, ты тоже меня прости за эту глупую выходку.
  - Гена, я, правда, тебя люблю, - не унималась она, - давай сегодня куда-нибудь сходим. Удели мне всего один день, чтобы я успокоилась. А?
  От злости Геннадий снова разбросал скрепки по полу. Он уже начал ненавидеть привязавшегося к нему бухгалтера.
  - Лена, - собрав последние остатки воли, выдавил из себя он, - у меня есть девушка. Я ее люблю. Ты прости меня за то смс, но я не виноват в том, что я тебя не люблю.
  Как уже и предвидел Геннадий, на другом конце раздались громкие рыдания. Он уже хотел отключить телефон, как вдруг там послышался другой, незнакомый ему голос.
  - Ты что ж девочку доводишь до таких срывов, изверг?
  - Кто это? - изумился Геннадий, - каких срывов?
  - Ну не плач, доченька, - послышалось менее отчетливо, - вот я до тебя доберусь, подлец!!!
  Геннадию стало не по себе. Перспективы карьерного роста уже казались чем-то недосягаемым. Хотелось просто убежать из этого замкнутого круга. Просидев почти без движения около получаса, он решил позвонить Вере.
  - Алло, Верунь, - наконец-то услышал любимый голос Геннадий, и это немного приподняло его настроение, - слушай, давно хотел тебе сказать, как сильно тебя люблю.
  - Я тоже тебя люблю, милый, - ответила Вера, - как ты там, справляешься с навалившейся работой?
  - Конечно..., - в этот момент зазвонил второй телефон на столе, - да... алло, Вера, я перезвоню...
  Надеясь, что есть сил, что это все-таки не Елена, он снял трубку.
  - Геннадий Андреевич, зайдите ко мне, - в приказном порядке пригласила его к себе Зоя Александровна.
  - Слушаюсь, - глупо согласился Геннадий и с отсутствующим взглядом положил трубку мимо телефона.
  Присев обратно в кресло, он собрал в одно целое постоянно разбегающиеся в голове мысли и попытался понять, как одна маленькая смс могла так испоганить всю его карьеру. Что он такого сделал? Ну не любит он ее, но это не его вина. Мало ли безответных чувств на земле? В общем, так и не найдя ответа на сей риторический вопрос, он вышел из кабинета и побрел с внешностью провинившегося второклассника в сторону кабинета директора.
  - Вызывали, - предчувствуя тему разговора, заглянул в комнату Геннадий.
  - Заходите, Геннадий Андреевич, - каким-то неестественным голосом ответила директриса, - догадываетесь, почему я вас вызвала?
  - Думаю, да...
  Она положила перед ним листок бумаги.
  - Вы меня увольняете? - испуганно пробормотал Геннадий, - за что?
  - Нет не вас, Елену.
  - Как? Из-за меня? Но...
  - Нет , она сама попросилась. Сказала либо вы, либо она. Я выбрала вас.
  - Но я... То есть...
  Геннадий хотел провалиться под землю. Комок к горлу подступил настолько сильно, что просто душил его изо всех сил. Он взял лист, который перед ним лежал и, путаясь в строчках, начал читать: "После такого нечеловеческого обращения со мной со стороны Зайцева Геннадия, я не в состоянии выполнять служебные обязанности, постоянно чувствуя на себе его похотливый взгляд...".
  - Но это же бред, - изумился он, прочитав последние строчки заявления, - Зоя Александровна, ну хотя бы вы мне верите?
  - Можно сказать, что верю. Но в данной ситуации я исхожу лишь из служебных интересов. Как начальник отдела продаж вы мне более дороги, чем она. Единственное, я бы попросила вас все-таки поговорить с ней. Может быть, все таки и не дойдет до увольнения. Я пыталась ее успокоить, но она и слышать ничего не желает. Только и повторяет ваше имя.
  - Зоя Александровна, я уже пытался и не раз.
  - Ну, дело ваше, - и она размашистым росчерком пера подписала заявление Елены, - можете идти.
  Когда он вышел из кабинета, Елена выходила на улицу и вдруг резко обернулась и посмотрела Геннадию в глаза.
  - Лена! - резко позвал он ее, - подожди.
  Но та выскочила на улицу, демонстративно хлопнув тяжелой металлической дверью. Тут же Геннадий почувствовал на себе десятки пристальных, укорительных взглядов. Перешептывание, сопровождающее этот процесс, резко стало сводить его с ума, и он поспешил укрыться в кабинете. Усевшись за стол, Геннадий хотел приступить к работе, но внутреннее состояние не давало сосредоточиться. Чтобы хоть как-то отвлечься, он снова рассыпал на столе скрепки и стал, не спеша, собирать их обратно в коробку. Но надолго его не хватило. В итоге через час Геннадий отпросился домой.
  На этот раз люди на улице не улыбались ему, как вчера. Погода тоже не радовала, и моросящий дождь вот-вот норовил перейти в ливень с грозой. Поднявшись на этаж, Геннадий хотел одного - прижаться к груди любимой Веры и хотя бы до завтра забыть о случившемся инциденте на работе. Завтра все будет по-другому. Никто его не осудит, в принципе, его вины как таковой здесь нет. Но квартира была пуста. Веры не было. Геннадий перепугался не на шутку. Выхватив свой телефон, он быстро набрал номер Веры - абонент недоступен.
  - Вера!!!! - закричал он и бросился по комнатам, - Вера!!!
  Наконец на кухне он обнаружил небольшой листок, на котором Вера написала прощальное письмо. "Не знаю, из каких побуждений она мне все это рассказала. По началу я не верила, но, зная тебя и твое непостоянство, все как-то слишком логично стало складываться в единую цепочку. Я догадывалась, что ты мне изменяешь. Я даже не виню тебя. Теперь, когда тебя повысили, тебе даже престижно иметь любовницу, но я так жить не смогу. Я не стану тебе ничего объяснять, не стану просить у тебя прощения, да и не за что, в общем. Я просто уйду. Уйду навсегда. Прощай, Геночка, и самое главное, не пытайся меня найти, я тебе все равно уже не поверю. Все, прощай. Вера"..... Геннадий опустился на стул и заплакал. А за окном уже вовсю хлестал по стеклам ужасный ливень и раскатами грома напоминала о чем-то далеком и недосягаемым веселая майская гроза...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"