Тисленко Евгений Вениаминович : другие произведения.

Les

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

ЕВГЕНИЙ ТИСЛЕНКО

ЛЕС

ПРОЛОГ

  
   Ещё в электричке Николай решил, что на этот раз лес пройдет насквозь. Его давно смущал тот факт, что для возвращения в лагерь приходилось целый час пылить на попутных грузовиках сперва в южном направлении, а затем почти столько же, в северном. Дорога огибала лес значительным крюком.
   Про этот лес говорили разное. Что, якобы, там страшная топь, и что сквозь неё еще никто не проходил. Вернее, никто туда не совался, потому и не проходил. Так про себя рассуждал Николай. Лето в этом году было не просто жаркое, а и вовсе засушливое. В некоторых местах горели торфяники. Многие болота, что обступали железку, пересохли. Горожане, ездившие за черникой, рассказывали, что ягоду можно было найти в особо низких местах, и стоила она в этом году неимоверно дорого. Грибов же не будет вовсе. Поскольку никто не хотел лишних неприятностей. В такой сухой год отравиться можно было даже настоящим белым.
   Были другие слухи, что в том лесу обитает чёрный человек. Но это и вовсе детские сказки. Вроде тех, что так любят рассказывать на ночь глядя своим друзьям старшие на год товарищи, а потому кажущиеся особенно взрослые и авторитетные. "В чёрной, чёрной комнате..." Так или иначе, но местные в этот лес никогда не ходили, хотя со стороны он казался весёлым, приветливым и полным даров природы.
   Археологический лагерь располагался рядом с деревней. Большая по здешним меркам деревня - до полутысячи человек проживало в ней. Была даже начальная школа. В десятилетку местные ребятишки ходили за три километра в соседнее село. Ходить было легко, потому что дорога туда была продолжением дороги от станции. Иногда, в особо ненастные дни совхоз выделял автобус. Деревня называлась Ивановка, а село, в котором находился сельсовет и правление совхоза "Ударник" звалось Лужки.
   Уже второй год институт археологии и геодезии на лето выезжал на раскопки. Надо признать, что находки хоть и встречались редко, но были весьма впечатляющими. Недавно найден был меч в прекрасном состоянии. В прекрасном, конечно, в археологическом понимании. Похоже было на то, что природа щадила его несколько тысячелетий и только в последние годы решила оставить свои следы не этом предмете. Злые языки поговаривали, что это кто-то специально полсотни лет назад закопал и меч, и многие другие предметы старины. Разумеется, никто на такое не обращал внимания. К тому же, анализ показывал, что предметам действительно более двух тысяч лет.
   Для местных жителей наше присутствие было и в радость, и способ подзаработать. Многие мужики помогали строить различные сараи, навесы. Иногда бульдозерами расчищали новую делянку. Директор совхоза был человек не злой и делал вид, что не знает, как иногда используется его техника. Хозяйки же с удовольствием продавали нам молоко, творожок, яйца. Благодаря нашему присутствию местные теперь первыми смотрели фильмы, что в совхоз привозили. За что жители центральной усадьбы даже обижались.
   Всё было бы как обычно, если не этот таинственный лес. Не давал он Николаю покоя. Чем он провинился? Почему ни деревенские жители, ни жители пристанционного посёлка в упор не желали ничего про него слышать. Да и рассказывать тоже. Большую часть слухов об этом лесе Николай прослышал от ребятни.
   И вот, наконец, младший научный сотрудник института, Николай Петрович Ляшко, решил положить конец неизвестности и досужим вымыслам. Сегодня он пройдет лес насквозь и докажет, что этот лес такой же, как и все остальные. Он и карту изучил. В самом широком месте лес простирался километра на три. Где-то посередине в лесу протекал ручей. Его, когда едешь по дороге, тоже пересекаешь, но, только специально следя можно узреть, что то - был ручей. Одним словом, если и не перескочить, то вброд перейти его и курица сможет, а уж он, так даже и сапоги не замочит.
   Выйдя на станции, Николай оказался среди обычной суетни. Одни люди от поезда, другие, наоборот, спешили к вагонам. Но вот, раздался гудок, двери электрички закрылись, и она тронулась в дальнейший путь. Сошедшие медленно перешли железнодорожные пути и направились к дороге за зданием станции.
   И почёму это так получается? Сама станция, дорога, с десяток домиков находятся справа по движению, а двери на этой станции открываются слева. Тоже и с Ивановкой. Напрямую - полчаса ходьбы, а вот, поди ж ты! Трать ещё целый час, да и не задаром.
   - Эй, парень! Куда направился? Садись, подвезу.
   - Спасибо, я сам.
   - Ну, как знаешь...
   Водитель грузовика повернулся, стал на подножку и грозно сказал народу, споро влезавшему в кузов машины.
   - По полтиннику с носа.
   - А Зинка пущай в кабине едет. Ты ей сам десятку заплатишь. - Донеслось из кузова. И сразу грохнул смех.
   - Да вы что? С Зинкой он нас в болото до самой Гати завезет. Давайте я в кабину сяду - доедем надёжно! - Закричала какая-то шустрая старушонка, и в кузове вновь захохотали.
   В следующую секунду машина тронулась и обогнала Николая. Люди в ней смеялись, шутили, кричали. И только одна девица обернулась и, улыбаясь, помахала ему. Наверно это и была Зинка.
   За грузовиком, пыля и тарахтя на всю округу, проследовал Беларусь с прицепом. В прицепе тоже сидели люди. Но здесь собрались более серьёзные граждане. Возможно потому, что им приходилось следить не только за тем, чтобы самим не выпасть за низкие борта, но и чтобы туда не угодил их обильный скарб. Казалось, что сумок, кошёлок в прицепе больше чем людей.
   Но вот, все приехавшие удалились и дорога опустела. Кончились и дома. С двух сторон к дороге подступил лес.
   И справа и слева лес был одинаковый. Да и каким ему быть? Впрочем, ему приходилось видеть, что с одной стороны лес живой, зелёный, и травы и кустов полно, а с другой стороны сосны голые до вершин. И земля под ними пустая. Только покров из старых игл. Что говорить? В природе, как в народе. (Или наоборот?) Бывает два брата - один балагур, весельчак, а другой - ни улыбки, ни слова не добьёшься. А ведь рядом всю жизнь прожили. Отчего так бывает?
   Отойдя от станции на полкилометра, чтобы никто не видел и не стал бы стращать и отговаривать, Николай резко повернул и шагнул в Запретный лес.
   Ничего не произошло. А что, собственно, должно было произойти? Подумал он и напряжение, которое оказывается всё же таилось в нём, стало таять.
   - Так, - сказал сам себе, - мне сюда. А солнце будет у меня справа. Идти полчаса, от силы минут сорок.
   В лесу он ориентировался легко и уверенно. Порой и сам не мог объяснить, почему нужное место оказывалось именно там, куда и указывал. Чутьё или что, но ещё ни разу блуждать в лесу не доводилось.
   Пройдя метров двести, вышёл на замечательное место - деревья отстояли друг от друга достаточно далеко, но были весьма солидными с обширными кронами. Под ними расстилался ковёр из густой сочной травы. Так бы сам её и ел! Идти было легко и приятно. Даже попадались и грибы. Да такие красавцы, что нельзя было не любоваться ими. Вон, например, тот белый. Под ним действительно не только мышонок да лягушонок спрячутся, но и зайчонок. Жалко, что собирать их не во что - руки заняты.
   А нёс он помимо рюкзака теодолит. Прибор, несомненно, нужный для любой поисковой партии, и в лагере он уже был, да совхоз очень часто просил для различных своих нужд. То коровник расширять, и необходимо было сделать замеры, то проложить новый участок дороги. И не дать нельзя, и самим оставаться без него - тоже нельзя. Вот попросил профессор Сидоркин, чтобы младший сотрудник не только припасы пополнил, но и привёз бы с собой ещё один теодолит.
   Надо так надо. Сложно, что ли?
   В общем, лес был приятным и весёлым. Солнышко пробивалось сквозь листву, и зелень переливалась всеми сочетаниями. Во влажной траве то и дело попадались грибы. Причём, что интересно, среди них не было ни мухоморов, ни всяких там поганок или неизвестных. Все грибы хорошие и в хорошем состоянии. Будто их специально для него вот только повкручивали в землю. А ведь по всей Средней полосе грибов с начала лета не было. Не иначе, как загадили все леса, и теперь любое малейшее изменение погоды отражается. А сюда никто не ходит, вот он и сохранил девственную чистоту.
   И живности в лесу хватало. Вон на сосне долбит свою морзянку дятел. А вот из-под куста выскочил заяц и помчался по своим делам. Как злой хищник выскочил. Напугал, зараза! Почти рядом на дереве примостилась белка. Сидит и с каким-то удивлением смотрит на невиданного доселе посетителя леса. Где-то в глубине кукушка не устаёт куковать, предвещая длинную, и даже очень, жизнь.
   Не лес, а сказка. Так бы шёл бы и шёл, и душа радовалась. В таком лесу и должна жить добрая баба Яга. Странно, подумал Николай. Баба Яга во всех сказках персонаж отрицательный - нечисть, а вот выглядит при этом очень даже положительно. Кто самый первый помощник Ивану-царевичу и Иванушке-дурачку? Она, баба Яга! Непонятно!
   И только он задумался над этой особенностью русских народных сказок, то почувствовал, что начался склон.
   Отлично, впереди ручей, за ним подъем, ещё минут десять и я - в лагере. Интересно, что скажут пассажиры и грузовика, и "Беларуси", увидев его, уже переодевшегося, при въезде в деревню? Я им скажу, что меня заинтересовало болото, в которое могла Зинка завести и теперь не прочь сходить туда уже с самой Зинкой.
   От этих мыслей Николай заулыбался и, насвистывая, шёл себе и шёл вперед.
   Трава из влажной стала мокрой, всё больше стало попадаться сгнивших деревьев. Но почва под ногами была твердой, и идти было легко, как и в самом начале.
   Вот только ручей всё не появлялся. Возможно, что он протекает возле самого подъема, буквально в шагах от выхода из леса.
   Так, подбадривая себя, Николай не сразу заметил, что лес изменился. Причём кардинально. Прежде всего, исчез щебет птиц. Ведь только что, казалось, они заполоняли всю округу. И вот, вокруг удивительная тишина. Да ладно, успокаивал себя, чего только не бывает. Вот когда в прошлом году собирал чернику, то в одном месте комарьё чуть не сожрало его, а в другом, в шагах ста от первого - ни одного.
   Впрочем, стал он замечать и другие странные особенности. Пропало солнце. Стало как-то сумрачнее. Небо уже не радовало своей голубизной. Даже, вроде, какая-то морось. Не прошло и минуты, и действительно, зачастил мелкий, нудный, осенний дождь.
   Фу ты, как не кстати! Ну, начнись ещё через десять пятнадцать минут, когда он был бы в своей палатке. Ладно, не сахарный. А дождь? Не осень же? К вечеру снова распогодится и вся его одежда высохнет. Но, собственно, откуда же такая противная погода взялась? Понятно, когда летом внезапно налетает гроза. Бывает, что небо чистое, но вот раздается гром, второй и начинается ливень из туч, которым, и взяться-то было не откуда. Ну, ничего, идти уже не далеко.
   И тут, Николай стал понимать, что идёт уже довольно долго, и что по всему должен был не только перейти этот чёртов ручей, но и из леса выйти. А конца лесу не видать. Более того, оказывается, что и не лес это уже. Огромное кладбище деревьев. Стволы, пустые ветки и ни единого листика. Как в кино: из земли повылезали корявые, слизкие змеи и так и замерли. Под ногами уже чавкало, хотя по-прежнему земля была не болотистая. Хоть это хорошо. И ноги упорно вели вперед. А вот и гать. Да, место не из приятных, но и не самое страшное. А сколько же времени? Отогнул рукав и обнаружил, что его японские электронные часы сломались. Высвечивалось 00:00 и знак раздела не думал мигать. Вот так раз! Этого ещё не хватало. Часам было много лет. Это только у него лет пять, а сколько они послужили своему японскому хозяину, пока тот не выбросил, и их не подобрали ушлые российские моряки и не продали в комиссионку? Кнопки на часах уже не работали и, когда приходилось менять батарейки, то специально дожидался полуночи. Зато часы за неделю отставали всего на шесть секунд! Неслыханная точность. Теперь придется искать им замену.
   Настроение испортилось ещё больше. Теперь он корил себя за глупость, приведшую пуститься на авантюру - переход через Запретный лес.
   Он шёл зло, но, неожиданно вспомнив рассказы бывалых людей, что лес не любит брани, остановился и осмотрелся. Так! Сказал себе. Это лес. Это просто гнилой, заболоченный лес. Он же не глубокий. Нужно просто идти прямо. Вот отсюда к той берёзе, от неё - дальше.
   И тут же обнаружил, что в метрах пятистах впереди лес темнеет. Наконец-то. Ручей пройден. Правда, самого ручья Николай так и не встретил, но окружающей воды хватило бы на небольшую речку, не то, что на ручей.
   И ещё обнаружил Николай, что стоит на твёрдой земле, вроде насыпи. А по бокам - настоящее болото. С жижей, кочкам и прочими "приятностями". Вот теперь на себе осознал, почему лес не любит брани. Продолжал бы злиться и не заметил бы как оказался в трясине. И никакой мистики.
   Всё это подняло настроение, и до толстой берёзы Николай долетел как на крыльях. Удивительно, всё-таки, устроен мир. Кругом засуха, а здесь болото. Кругом солнечная погода, а здесь дождь! Николай вспомнил как в программе "Время" диктор показывал карту европейской части Союза и на ней от севера до Чёрного моря располагался обширный антициклон. Впрочем, казусы природы его больше не волновали, поскольку он поверил, что все злоключения позади.
   А, подойдя к березе, обнаружилось, что и морось исчезла. Было по-прежнему мокро и гадко, но сверху уже ничего не текло.
   - Прекрасно, - сказал Николай и похлопал по стволу берёзы. Затем снял рюкзак и вытряхнул кепку. Та же участь постигла и пиджак. Можно было бы встряхнуть и брюки, да для этого пришлось снимать и сапоги... Его просто разморило.
   Спокойно отдыхая, рассмотрел странное дерево, к которому привела его судьба. Тогда он ещё этого не понимал.
   А дерево и впрямь было весьма необычным. Толстый ствол (и не обхватить) возвышался примерно на полтора метра, а затем резко разделялся на четыре части. Причём, направленных строго под прямыми углами друг к другу. Как бы указатель дорог. Дорог, конечно, в болоте не было. Если не учесть той тропы, по которой и пришёл сюда незадачливый путник. Да и дальше от берёзы виднелась такая же тропа. К начинающемуся поодаль настоящему лесу. Так что и выбирать не приходилось.
   - Значит нам туда дорога, значит нам туда дорога! Ивановская улица нас с тобой ведёт!.. - Заорал Николай дурным голосом, подражая знаменитой песне Утёсова времен войны. Раньше эта песня ему не нравилась, а теперь он понял, как она воспринималась бойцами, которые шли от боя к бою к одной большой Победе.
   Лес, что встретил его после болота, был просто очаровательным. И всё вокруг было прекрасным. Самое главное, что и он заканчивался. Его оставалось метров пятьдесят, и впереди был уже виден луг.
   Подходя к краю леса, Николай разглядел троих мужиков, кряхтящих над большим пнём.
   - Здорово, мужики! - Приветливо улыбнулся Николай и помахал рукой. - Скажите, а Ивановка далеко?
  
  

БОР.

  
   Пройдя насквозь этот неоднозначный лес, Николай был настолько рад встрече с людьми, как будто он тридцать лет в лесу провёл. Он не разглядел ничего и не ожидал никаких потрясений. Ему казалось, что он совершил подвиг и, когда все узнают, то зауважают не меньше Горбачёва.
   - Здорово, мужики! - И полон лучших чувств, направился к ним.
   Однако на мужиков приветствие произвело невероятное впечатление. Мужики на несколько секунд оказались в трансе. Так, как если бы с ними заговорил выворачиваемый ими пень.
   Словно жуки, что стараются выглядеть неживыми. С усмешкой подумал Николай. Но уже в следующее мгновение он обратил внимание на странности мужиков. Перво-наперво, они были в холщовых рубахах и портках (именно это название возникло почему-то в мозгу). Ну ладно, жарко (а и впрямь, с ясного неба опять светило яркое солнышко), так зачем же наряжаться именно так, нелепо. Во-вторых, все трое были бородаты. Даже у молодого парня, который, может, даже моложе его. У старшего, так определил для себя Николай, борода была с проседью и доходила до пояса. У среднего - до груди, а у младшего - сантиметра на два. Но ведь, борода! Наверно, староверы.
   Первым ожил молодой. Он прыснул, закрывая лицо руками и смущённо отвернувшись. Ну, прямо смешливая девица. Тут же на него цыкнул старший и молодой неожиданно прекратил смех и только откашливался.
   - Ась? - Недоумённо спросил старший.
   - Здорово, говорю!
   - А-а. Здорово! Коли не шутишь. Мил человек.
   Поздоровался и средний, а младшего всё донимал кашель.
   - Я Ивановку ищу. - Пояснил я.
   - Какую Иванку? Не живёт здеся никакая Иванка.
   - Деревня Ивановка.
   - И деревни такой отродясь здесь не было.
   - А какая здесь деревня?
   - Бор. - Сходу отозвался младший.
   Он уже не кашлял и перхал, но улыбался на всю ширину рта и, похоже, в любую секунду мог бы продолжить свое весёлое занятие.
   Что его так рассмешило?
   - Не помню такой. Куда это меня занесло? Это совхоз "Ударник"?
   Мужики переглянулись и явно не знали, что и сказать.
   - А ты, мил человек, стало быть, гатью пришел?
   Наконец, нашёл что сказать старший.
   - Ну, не совсем. Гати-то всего метров сто. Как со станции вышел, так через лес и пошёл. Думал, что время сэкономлю. Лесу по карте всего ничего. Да вот, заплутал немного.
   Мужики снова переглянулись.
   - Так ты, что, и не знал когда шёл, что за Гать здесь?
   - Ну, гать и гать? Небольшое, конечно, удовольствие по болотам шастать, так ведь лучше, думал, чем час целый трястись по пыли в грузовике.
   - Да не болото это. Одно слово - Гать! - С уважением и неким страхом произнёс средний.
   - А там, откуда ты пришёл, за Гатью, стало быть, деревня Ивановка была? - поинтересовался старший.
   - Почему была? - опешил я, - Она и сейчас есть. Да и что значит "откуда пришёл"?
   Ответа я не получил, поскольку средний, внезапно сменив тему, ехидно предложил:
   - А не желаешь ли, мил человек, перекусить с дороги. Попробуй нашей еды.
   - Ой, правда, есть давно хочется. Сейчас я и вас угощу.
   Сказал и сбросил рюкзак со спины. Надо было сразу это сделать, но необычный разговор всё из головы вынес. Когда я распрямился, положив на землю рюкзак и теодолит, моих собеседников рядом не оказалось. Они отскочили метров на десять, махали на меня руками и что пришёптывали.
   - Мужики! Да вы что? Что с вами?
   - Не подходи! - неожиданно басом произнёс старший. Из-за его плеча выглядывал младший. Смеяться ему уже не хотелось.
   - Да чего вы испугались? Ведь пока рюкзак не снял, не боялись. Рядом стояли, разговаривали - и на тебе?
   Я слыхал, что староверы не признают достижений цивилизации, но чтобы испугались рюкзака - такого не знаю.
   - Да это же обычный рюкзак. Походный мешок. В руках много не унесёшь. А так - хоть два пуда заложи, не тяжело.
   Мужики слушали, и убегать больше не собирались. Но и приближаться не собирались тоже.
   - А не выскочит оттуда... - боясь самого себя, проговорил тихонечко младший, указывая на рюкзак.
   - Кто? - Так же тихо спросил я?
   - Не знаем!
   - Да бросьте вы, взрослые люди, а как дети. Да если бы я хотел вам зла, то давно бы его сделал.
   Мужики переглянулись. В который, между прочем, раз. По лицам было видно, что размышляют. И вроде бы, правильно, бояться нечего, а всё равно боязно. Мне даже смешно стало.
   - Вы же хотели угостить меня чем-то.
   - И, правда... - обрадовался старший, - Мирка, неси припас.
   Молодой парень рванулся куда-то в сторону, добежал до другого пня и скрылся за ним. Через мгновение он уже бежал обратно.
   - Вот! - протянул мне в ладонях какие-то кусочки.
   Яблоки то были, что ли. Но порезаны как-то странно. Ну, да ладно. Я взял несколько и сунул в рот. То были не яблоки. И не тыква. Что-то среднее.
   - Что это?
   Мои мужички заулыбались и стали подтягиваться.
   - Репа это. - Важно заявил средний.
   - Репа? Где же вы её взяли? Никогда репы не пробовал.
   - Репа? Так ведь самый главный овощ на огороде.
   - Обычно картошка считается главной культурой на огороде. Уж потом, капуста, морковь, лук, чеснок. Огурцы, даже. А репу и не слыхал, чтобы сеяли.
   - А капусту, значит, сеют у вас? Это хорошо. Капусты и у нас много.
   Тут только я сообразил, что мои собеседники всё время отделяют меня и всё, что со мной связано от своего мира. Как будто здесь совсем другой мир. У меня по спине пробежался холодок.
   - Да, так как насчёт совхоза "Ударник"? Может, сведёте меня в свою деревню?
   - Свести? Отчего не свести? Наш родич должен решить, что с тобой делать. А на счёт ударника? Нету здесь ни ивановки, ни ударника. Они остались за Гатью.
   - Вы хотите сказать, что я в лесу заблудился и вместо того, чтобы его насквозь пройти, я прошёл по дуге и вышел с той же стороны, что и вошёл?
   - Нет. Похоже, что ты действительно прошёл Гатью. Насквозь прошёл. Редко такое бывает. Но бывает. Да вот беда, за Гатью - другой мир. И назад дороги уже нет.
   Ноги у меня подкосились. Так вот что означали все нелепости и в одежде, и в поведении, и в разговоре.
   - Какой нынче год?
   - Четыре тысячи девятьсот девяностый! - Торжественно провозгласил старший и указал пальцем в небо.
   - От рождества Христова? - Почему-то тоже по-старинному определил я, вслед за пальцем посмотрев на небо. Там спокойно почивали легкие облачка.
   - С начала рода нашего! - Услышал я тот же торжественный голос.
   Облака на небе вдруг сорвались с места, рванулись в сторону и исчезли. За ними исчез и я сам.
  
  

ДЕРЕВНЯ

  
  
   - Вот и пришли. - Сказал старший, внимательно глядя на меня.
   Я поначалу долго не мог прийти в себя.
   Сперва меня привели в чувство, окатив из баклажки, а затем объясняли, в какой мир я попал. Живут здесь, в деревне немного людей (правда, с числами у них беда и немного это по сравнению с селением, до которого два дня ходу). А вообще в их роду людей много. Есть люди их рода ещё в двух деревнях, но туда добираться можно или летом по реке, или зимой по льду той же реки. В их деревне, куда меня обещали привести, есть вождь. Он решает все вопросы рода. Правда, в ближней деревне живёт молодой князь, которому подчинены все родичи и, даже, вождь. Но на самом деле, именно князь приезжает за советом к вождю и без его разрешения не может ни напасть на соседей, ни начать оборону от них.
   Одним словом - первобытнообщинный строй. Я мысленно стал перебирать все свои сведения, что вынес ещё со школьной поры, об том далёком времени. И понял, что ничего не знаю. Помнится, что жили когда-то люди родами. Иногда жили дружно меж собой, но чаще воевали. Врагов убивали или продавали в рабство. Но кому продавали, если воевали с соседями - было неясно. Так что, перспективы открывались мне самые мрачные.
   С другой стороны, встреченные мной люди обращались ко мне вполне дружелюбно. А вот что скажет вождь?
   И вообще, что мне, человеку ХХ столетия делать в этом, богом забытом племени? Мне домой нужно, меня ждут мои коллеги. Мама! Господи, что с ней будет, если я не вернусь, как обещал, через неделю? Да что там, неделю! Меня же хватятся уже сегодня. И завтра кто-либо поедет ко мне домой с расспросами. Нет, возвращаться нужно немедленно. Побыл в седой старине, пообщался - пора и честь знать.
   Вот только ноги меня не держали. Старшие мужики меня поддерживали с двух сторон, а Мирка, забросил себе за плечи мой рюкзак и нёс в руках мой теодолит. Так, осторожно, но верно мы покинули корявое место, и вышли на еле приметную тропку. Похоже, что сегодня мне вторично Гатью уже не пройти. Ладно, дождусь завтрашнего утра и вперёд.
   - А звать вас как? - Вспомнил я о приличии.
   - Климом меня кличут. - Как бы нехотя произнёс страший, идущий слева от меня.
   - Силантий я, - добавил справа другой, - А сам кто будешь?
   - А меня зовут Николай, но можно просто Коля. А его, стало быть, Миркой? - кивнул я в сторону младшего из моих попутчиков.
   - Миркой, - согласно кивнули мне.
   - Вот и познакомились.
   Но мои попутчики отчего-то в ответ улыбаться не спешили. Был серьёзен и Мирка, который до этого не переставал улыбаться. Ещё одна странность. Впрочем, подумал Николай, мир этот совсем другой, возможно, что в имя они вкладывают какой-то особый смысл. Ладно, разберёмся! Успокоил он себя. К тому же, жить здесь он не собирался. Сейчас его больше занимала вздыбленная земля. Как после бомбёжки.
   - А что за место это такое? Для чего вы эти пни выкорчевываете?
   - Поле делаем. - Пожимая плечами, объяснил Клим, - А что, у вас поля не делают?
   - Нет. А зачем его делать? Поле, оно постоянно поле.
   - Неужто у вас каждый год на одном и том же месте сажают?
   - Разумеется. Правда, постоянно одно и тоже на одном поле не сажают, но поля у нас всю жизнь полями были.
   - И как? Родит? - С ехидцей вступил в разговор Силантий.
   - Конечно. Без урожая не сидим. Бывают неурожайные года: засуха там, или, наоборот, дожди заливают. Но даже в таких случаях урожай убираем.
   - И как же это вам удаётся? Или слово какое знаете?
   - Слово? Причём тут слово? Удобрять землю надо.
   - Так мы же и удобряем. Вот выкорчуем пни, спалим - вот и будет зола. Вы что, не так удобряете?
   - Не так. Прежде всего, навозом, а затем - минеральные удобрения...
   Здесь он осёкся. Наверно же здесь и слова такого "минеральные" не знают.
   - Ну, сказал! Навозом! Да где ж его столько возьмёшь, чтобы на всё поле? Того, что дадут лошади князя, когда его свита вздумает приехать, едва на огородик вождя хватает. А ты загнул - на всё поле.
   - У нас, в основном, это коровий навоз. Ну, и свиной.
   - Коровий? Это что такое? - удивился Мирка.
   - Говяда, видать, - Пояснил Клим. - Я у князя видел. Как лошадь, только потолще и с рогами. Говяда эта, молоко дает. Вкусное, сладкое. У князя говяду мой брат доглядает, давал пробовать.
   - Это что, - удивился Мирка ещё больше, - молоко как у баб, когда они дитятю кормят?
   - Ну, что-то вроде того, - смутился Клим.
   Тут и я глупость ляпнул. А мог бы и сообразить.
   - Так что у вас в деревне нет... э-э, говяд?
   - А где держать такую громадную скотину? С курами и то тесно.
   Пришлось прикусывать язык. К тому же, мы уже миновали "разбомблённое" место будущего поля и вышли на откос крутого берега. Внизу простиралась знакомая долина. Впрочем, знакомым был пейзаж за рекой. А перед рекой, там, где всегда была Ивановка, располагался мирный зелёный луг. Деревню как "говяда" языком слизала.
   - Вот и пришли. - Сказал Клим.
   - Ну, и где же ваша деревня?
   - Так вот же она, - снова улыбаясь, протянул руку Мирка, указывая куда-то вниз.
   Рядом начинался склон. По нему мы спустились почти до самого луга, но дорожка свернула направо и я увидал ряд пещер. Возле них суетились люди. К нам уже бежали дети. Причём, абсолютно голые. Даже достаточно взрослые дети.
   И вдруг, все, как по команде, остановились и замерли. Постояли, вытаращив глаза, а затем, тоже как по команде, распались на две группы. Самые маленькие - те резко развернулись и сиганули назад, что только столб пыли от них остался. Более старшие залились таким гомерическим хохотом, будто ничего смешнее в жизни не видали.
   - Вот я вас!.. - замахнулся на них Силантий.
   - Без бороды ты, - смущаясь, пояснил мне Клим. - Ты того... Не обижайся.
   - Так что с того, что без бороды? - не понял я. Хотя, произнося это, до меня стало доходить. В такой глуши о бритье и знать не знали.
   - Без бороды взрослых людей не бывает!
   - У нас наоборот, мало кто бороду носит.
   Говоря так, мы уже шли по своеобразной улице мимо пещер. И возле каждой из них стояли хмурые бородатые мужики. Иногда из-за их плеча выглядывали испуганные женские лица. Мужики были одеты, как и мои спутники. В руках у всех были либо внушительные дубины, либо большие камни. Здороваться с ними охоты не возникало.
   Но вот мы остановились. Перед нами была ещё одна пещера. Но, судя по всему, особая пещера. Вход был завешан чьей-то шкурой.
   - Как выйдет, падай на колени! - услышал за спиной шепот Клима.
   Не успел я ни удивиться и не возмутиться, как полог приоткрылся и вышел невысокий пожилой человек. Несмотря на жару, одет он был во всё меховое. Падать на колени я отказался. Но и не вежливым быть тоже не хотел. Вспоминая что, знал о старинной жизни, решил сделать земной поклон. Похоже, это его удивило и испугало. Вождь подошёл ко мне почти вплотную и пристально посмотрел мне в глаза. Он был намного ниже меня, но создавал впечатление, что смотрит на меня сверху вниз. Смотрели друг на друга довольно долго. Мне было интересно. Не каждый же день вождей видишь. Это, ясно дело, не Генеральный секретарь, но всё равно - вождь. Даже я это почувствовал.
   - Зачем вы его привели? - Раздался, наконец, его голос. Голос испуганного человека.
   - Что значит, зачем? - Изумился я.
   - Цыц! - Рявкнул вождь, и у меня мурашки по спине побежали.
   - Так ить... человек же... - Проямлил Клим, - не чёрный...
   - Он поздоровался с нами, - Вступился за меня Силантий.
   - Он репу ел. Я давал! - Вставил слово Мирка.
   - "Репу ел", "здоровался", - Передразнил вождь. - Я что говорил? Убивать всех, кто прошёл Гатью!
   Вот те раз! Этого еще не хватало! Так и до утра не доживёшь.
   - Э-э-э, за что же меня убивать? Я вам вреда не сделал и не собираюсь. Да и вообще, я завтра уйду. Я бы сегодня ушёл, но уже поздно. А по тому лесу и днём ходить неприятно, не то, что ночью.
   - Куда же ты собрался идти? - Неожиданно ласково проворковал вождь.
   - Как куда? Назад.
   - Так вот запросто взял и пошёл? Не выйдет!
   - Почему?
   - Да потому что Гать это! Она никого не пускает и не пропускает. А уж если кого и пропустит, то назад не пропустит!
   Наверно я бы снова грохнулся в обморок, если бы не мои спутники. Они вовремя подхватили и удержали на ногах.
   - Этого не может быть! Вы шутите! Мне срочно нужно в Ивановку! Меня ждут, я должен принести материалы, теодолит...
   - Это я шучу? - Взъярился вождь, - Убейте его!
   - Мы познакомились. Он назвал нам своё имя. - Заговорили перебивая друг друга мои спасители, - А мы сказали своё...
   Вождь, направлявшийся к своему пологу, остановился на мгновение, но тут же двинулся дальше и, скрываясь в пещере, решил:
   - Тогда его убьют другие. А это, - он указал на рюкзак, - завтра бросьте в болото. У нас не должно быть его вещей.
   - Погодите!... - Срывающимся голосом заорал я. Но было поздно. Аудиенция закончилась. Меня схватили незнакомые мужики, потащили и через несколько секунд сбросили в какую-то яму.
   Вот и всё.
   Боже правый! Да какого ж рожна я попёрся через тот дурацкий лес? Говорили ж тебе: не зря в него никто не ходит, так нет, геройствовать захотелось, быстрее машины в деревне оказаться решил! Зинку удивить!
   Но каким образом всё это возможно? Это же бред! Так не бывает! Ведь это только в книжках фантасты пишут, так всем известно - всё это выдумка.
   А может это сон? И я проснусь снова в электричке?
   Ну да, сон. Вот сейчас придут и убьют меня. Вот и весь сон.
   Надо что-то делать! Нужно срочно бежать отсюда. Но куда? На моё несчастье сделалось совсем темно. На небе показались звёзды.
   - Коля! - послышался сверху голос Мирки. - Ты спишь?
   - Мирка! - обрадовался я. - Какое там спишь! Слушай, меня действительно хотят убить?
   - С вождём не спорит даже князь, - Безнадёжно прошептал Мирка.
   - Что же мне делать? Мне нужно ещё раз поговорить с вашим вождём...
   - Он не станет говорить. Но ты ещё можешь спастись. В нашем роду есть поверье, что человек пришедший Гатью очень сильный маг. Он сможет сделать так, чтобы ему поверили больше чем вождю. Мы то видели твои возможности, так что старайся. За тобой придут под утро.
   - Мирка, какие способности?
   Но того уже и след простыл.
   Господи, что же я смогу, сидя здесь в этой яме?
   А яма была не просто углубление в земле, а большая щель в гранитной скале. Если пещеры были горизонтальными щелями, то эта яма была щелью вертикальной. В основном, это было достаточно широкое место, но с двух сторон щель суживалась и переходила в трещину и терялась в глубине. Пол был достаточно ровным, но с легким уклоном в одну из сторон. А по одной из двух стен трещина уходила вглубь. И глубиной яма была более двух метров. Так что место идеально подходило для тюрьмы. Ни сбежать, ни подкоп не сделать.
   Поняв всё это, Николай уселся на груду прелой соломы и листьев. Становилось все холоднее. В душу постепенно входил страх и отчаяние.
   Нет! Так нельзя! - попытался он взять себя в руки и размышлять трезво. Ведь должен же быть выход. На какие-то мои способности Мирка намекал. Но, возможно, это просто поверье? Да нет, сказал: мы видели твои возможности. Ну что же такого они видели? Так! Что их особенно удивило? Рюкзак. Как они шарахнулись, когда я его снял! Но рюкзак остался наверху. Да как отсюда можно было бы этим рюкзаком грозить. Что ещё? Очень удивились и даже обрадовались, что слопал их репу. Впрочем, этому есть объяснение. Меня могли принять за мертвеца, а мертвецы пищу живых не едят. Тьфу! Как я быстро поверил во всякую мистику. Хотя, моё здесь пребывание - уже мистика. А вера в оживающих мертвецов вполне характерна для древних людей. Ведь именно к таким древним людям я и попал. Жилья самостоятельно не строят, корова - диво дивное, поля на месте леса делают. Какой же это век? Стоп! Если это седая старина, то почему они легко говорят на современном русском языке? Ну, не совсем на современном. Но ничего особенного я и не заметил в их разговоре. А ведь даже русский язык девятнадцатого столетия заметно отличался от современного. Что тут говорить о более отдалённом времени? Да о чём я думаю? За мной скоро придут и убьют, а я об особенностях языка рассуждаю. Интересно, а как они меня отсюда доставать будут? Веревку скинут, и я сам полезу, чтобы меня наверху зарезали? Или сюда спрыгнут? Если спрыгнут, хорошо бы факелом им в морду. Как Маугли Шер-Хану! Но факел сделать не из чего. Ветки какие-то валяются, но факел из них не выйдет. Разве что костёр. А это мысль! Чего сидеть и мёрзнуть? Когда ещё придут, хоть погреюсь. Зажигалку из кармана не взяли. Чудаки! Им и в голову не пришло меня обыскать. Хорошо бы иметь с собой якорь, с которым по тайге ходили. Без него раз десять погиб бы в трясине. А так, только по колено в жижу уйдешь, якорь на веревке бросишь, он за корягу какую зацепится, и вылезаешь. Сейчас швырнул бы наверх и выбрался. Но... места вокруг, считалось, обжитые. Это ж мне в электричке чёрт насоветовал глупость совершить.
   Думая так, Николай выбирал из прелой подстилки что посуше и сложил с краю. Затем щёлкнул зажигалкой, и маленький язычок с удовольствием поглотил первые листочки. В яме стало чуть светлее, но, подкинув уже влажную порцию, сделалось темнее, огонь скрылся в едком дыму. Зато от костра шло тепло, и оно вселяло некую уверенность.
   Так и сделаю. Решил Николай. Когда они сюда сунутся, то скручу хотя бы одного и потребую, чтобы меня освободили, иначе шею несчастному сломаю. По всему видать, о дзюдо и самбо они не имеют понятия, и в армии не служили. Когда сюда скидывали, я же не ожидал такого, вот и не успел дать отпор. А сейчас - дудки. Ещё посмотрим кто кого.
   С этими радужными мыслями Николай смотрел за бликами от костра на противоположной стороне. Сперва они мелькали хаотично, а затем обнаружилось их направленное движение вниз. Казалось, что это посадочные огни аэродрома. Но почему "казалось"? Действительно посадочные огни. Вот уже и бетонная полоса. Вдалеке видны другие самолёты. А на краю лётного поля возвышается диспетчерская вышка. Видно даже как в ней, размахивая руками, возмущается диспетчер. Ба! Да это же вождь!
   - Ты что сделал, паря! А ну-ка вылазь! - кричит вождь.
   - Сам лезь сюда, - ответил ему Николай и проснулся. Костёр горел вовсю, и дым важно валил наверх.
   - Я тебе спущусь! Ещё спорить будет, щенок!
   - Так я и полезу, чтобы меня убили.
   - Если бы не отменил свой приказ, то давно уже на дне болота лежал. А так, пока тебе ничто не грозит. Вылазь, говорю.
   И, правда, небо было светлое и утро, по всему, наступило давно. Рядом обнаружилась верёвка с большой петлёй. Сунул в петлю ногу и тут же почувствовал, что его поднимают наверх. Успевай только от стены отталкиваться.
   Наверху действительно было утро. Рядом с вождём находилось не мало народу. Но это был несколько другой народ, чем вчера. Нет, те же бородатые мужики и женщины с космами чуть ли не до пят. На всех холщовое одеяние, как и вчера. Да только смотрели они иначе. Если вчера смотрели с испугом и решимостью защищать себя, то сейчас в их взгляде была ошарашенность. Будто им показали чудо и те, бедные, не знали, как им теперь быть.
   - Ты как огонь добыл? - спросил вождь.
   - Зажигалкой, - просто ответил Николай.
   - Покажи! - потребовал вождь.
   - Вот, пожалуйста!
   Вождь покрутил её в руках, понюхал и задал следующий вопрос.
   - Ну и как она огонь делает?
   - Да очень просто!
   Не задумываясь о последствиях, взял из рук вождя круглый цилиндрик, щёлкнул и над пальцами возник маленький язычок огня. Раздалось дружное "Ах!" и все кроме вождя рухнули наземь. Рухнул бы и вождь - побледнел как полотно - но, видать, должность не позволяла.
   Но ещё больше испугался сам Николай. Он мигом спрятал зажигалку снова в карман, а на лице возникло выражение: "Что вы, это не я!"
   - Ты можешь ещё раз зажечь огонь?
   - Могу.
   - Ладно, но пока не нужно. Я скажу, когда ты зажжешь святой огонь. Сейчас тебя покормят. А пока жди!
   "Какие только чудеса не происходят" - подумалось, - "Вчера чуть не убили, а сегодня на меня почётную миссию возлагают!"
   Люди постепенно оправились от испуга, с земли встали, но и уходить далеко не собирались. Подошли вчерашние знакомые. Больше всего радовался Мирка.
   - Я же говорил, что Коля Великий Маг! Держать огонь в руках! Как повезло нашему роду! Теперь, когда загорится святой огонь, не будет у нас больше бед!
   - Ты... это, не обижайся на нас, что вчера было. - Пробормотал Клим, - Мы... это... - слова явно путались у него в бороде. Спас положение Силантий.
   - Нам нужно быть очень осторожными. Итак, жизнь не легка, медведи там, волки...
   - Хвори там...- добавил Клим.
   - Да я понимаю, - Николай хотел поскорее сгладить неловкость.
   - Ещё ты тут, из-за Запретного Леса... Гатью... А Век он строго-настрого наказал убивать всякого, кто с той стороны явится. Не к добру это!
   - Но, похоже, на сей раз, он обмишурился, - захихикал Силантий.
   - Ты это, думай, что говоришь-то! Вождь никогда не ошибается. Испытывал он и тебя, и нас всех. Поверье есть, что наш род спасёт человек из-за Гати. Вот только пока оттуда только Чёрные люди являлись.
   - Ох, мужики, боюсь не обо мне поверье. Во-первых, я и себя не знаю, как спасать, а уж как вас спасать и подавно. Да, а что это за Чёрные люди? Я и у себя слыхал о таких, и у вас. Кто они?
   - Кто, не скажу, не знаю. - Клим задумчиво поглаживал бороду. - А только приходят часто. Почитай каждый год бывает. А то и чаще. Какие? Чёрные. Кожа на них или что, неведомо. Но и на одежду мало похоже. Блистючая очень.
   - И что? Вы разговаривать с ними не пробовали?
   Николай сказал и тут же понял, что глупость ляпнул. Клим с Силантием заулыбались.
   - Какое там! Одни сразу нападать. Схватят кто поближе и назад в лес. Но чаще, увидев нас, обходят стороной. Да, похоже, и говорить они не умеют. Никто ещё их речи не слыхал.
   - Постойте, а такие как я к вам приходят? - Пришла в голову неожиданная мысль.
   - Нет. При нас ещё никто не приходил. Но поверье - это как раз одного пришлого слова. Давно то было. Ещё мой дед ребёнком был, когда появился в деревне непонятный старик. Он научил нас, как огонь разводить. А, главное, как его сохранить! Без огня люди мёрли без счету. К весне не больше половина роду оставалась. Очень мы его уважали. Но, нас научил, а сам не спасся. Замёрз в лесу. По весне нашли мужики остатки оджёки его. Да, почитай там, откуда ты и пришёл. Потому-то и подумалось нам про поверье. Мирка, всё уверял, что про тебя тот старец говорил.
   - Да, дела. - Убеждать неплохих, вроде, людей, что действительно не про меня говорилось, не хотелось. Но и оставаться здесь ради чужой идеи о "спасении мира", тоже не радовало.
   - Мы заговорили тебя, а ты же голодный. Сейчас бабы тебе дадут чего.
   - Постойте, да ведь у меня в рюкзаке продукты есть. Наверняка вы такого не ели.
   Тут мои друзья заскучали.
   - Извиняй, друг, но нам нельзя твоего. Это хорошо, что нашей еды отведал. Тогда мы сразу поняли, что беды от тебя ждать нечего. Но нам Век на чужую еду табу наложил.
   - Век, это вождя так зовут?
   - Его. Ты не гляди, что он грозный, он очень хороший. Мы бы без него давно бы помёрли. А мешок твой сейчас принесут. Ешь, что там у тебя припасено.
   С этими словами мои новые друзья кивнул мне и пошли в сторону поля.
  
  

ОКРУГА

  
   Оказывается, что пещер в здешнем утёсе гораздо больше чем показалось сначала. К одной из них, раньше мною не замеченной, меня подвели молчаливые женщины, и я понял, что они предлагают занять её. В отличие от мужиков, которые заговорили со мной сразу, женщины упорно не желали отвечать ни на один вопрос. Более того, они пытались и не смотреть на меня. Что за скромность такая? Ну, да не только этот вопрос меня интересовал. Главное, как уйти из деревни и не обидеть. Правда, вчера меня чуть не убили, но то было вчера, да возможно, что и никто не собирался убивать, а просто хорохорились и напускали грозный вид потому, что сами меня боялись.
   Пока осматривался в пещере, незнакомый мужик притащил мой рюкзак и положил у входа.
   Очень кстати. Пора и в порядок себя привести. Я достал свою походную заводную бритву и занялся утренним туалетом. Да, хорошо бы сам туалет навестить. Интересно, а что он у них представляет. Судя, что живут в пещерах, то из дерева ничего ещё не делают. Наверно, ни топоров, ни пил. Хорошо, что в рюкзаке у меня и пила и топор. Конечно, дерево такими инструментами не свалишь. Так, подсобный материал. Но это там, в моём мире, а здесь и такой за счастье пойдет.
   Закончив бритьё, вышел из пещеры в поисках туалета. Оказалось, что человек, что принес мне рюкзак не ушёл. Он сидел тут же при входе.
   - Затем я к тебе и приставлен, чтобы помогать. Человек ты тут новый и где чего - не знаешь.
   Он и привёл меня к месту, что здесь считалось туалетом. Как я и предполагал, он был не деревянным. Просто за уступом скалы под навесом пролегала узкая и длинная трещина. Невдалеке от входа сидели две кумушки. Чуть поодаль молодой парень справлял малую нужду. Ещё одна женщина придерживала над проёмом малыша. Никто никого не стеснялся и, разумеется, мой приход никого не смутил. Но я всё же выскочил весьма смущённым.
   - Схожу за ручей. - Буркнул я спутнику.
   - Зачем за ручей? Место там опасное.
   - Чем же ручей опасен? Воду то вы откуда берёте?
   - Из скалы.
   - Ладно. Заодно и умоюсь там. А ты побудь тут. Меня же не нужно держать как ребенка.
   Мой спутник остался перед ручьём. Я же углубился в кустарник. Наконец, смог отвести душу. Когда же встал, рядом кто-то огромный отскочил от меня. Я чуть было опять не уселся. Оказалось, что это была здоровенная собака.
   - Ах, чтоб тебя! Пошла отсюда!
   Собака не уходила и только тихо зарычала.
   - Ну и чёрт с тобой. Напугала, зараза!
   Заправился и, уже не оборачиваясь, подошел к берегу. Жалко, мыла у меня с собой не было. Интересно, а как моются аборигены? Я же помылся подручным материалом - песком. Благо, песок был мелкий и весьма приятный.
   А когда одевался, обнаружил ещё одну странность. Вчера, в лесу мои часы испортились. Ничего не показывали. Я и забыл про них. Только сейчас, перед умыванием снял их с руки. Надо будет убрать их в рюкзак, подумал ещё я. Но машинально стал на руку одевать. И только тогда обнаружил, что часы исправно идут! Показывали 8:31:43. И дата правильная 02-08-91. Чудеса!
   Мой спутник проводил меня до пещеры и снова уселся у входа.
   Теперь можно было приниматься за завтрак.
   Я достал бутерброды, термос, вареные яйца. Бедная мама. Знала бы, в каких условиях приходится есть её приготовления. Впрочем, знал бы и я сам. Колбасу она покупала по совершенно дикой цене в коопторге. Зато, без очереди и почти всегда в продаже. Яйца покупала на базаре. А за хлебом ездила в другой район города. Говорила, что там он гораздо вкуснее. Сейчас мне вкусным показался бы любой хлеб. Собственно, я же ел в последний раз почти сутки назад. Дожёвывая последний бутерброд и выпив чай, неожиданно вспомнил про своего нового спутника. Вспомнил и покраснел. Забыл его пригласить. Но тут же вспомнил, что мне говорили вчерашние друзья - им нельзя моей еды.
   - Как вас звать, - решил познакомиться со своим новоявленным помощником.
   Мужик настороженно оглянулся по сторонам.
   - Это ты с кем говоришь?
   - С вами... Э-э, с тобой! - сообразил, что, наверное здесь не используется понятие "вы".
   - Меня? Лешеком! А что, ты ещё кого видишь?
   - Нет, никого не вижу. Просто у нас так принято к старшим и уважаемым людям так обращаться.
   - Не может быть! Как же вы тогда разбираетесь, к одному обращаетесь или ко всем?
   Мне пришлось лишь разводить руками.
   - Ладно, - сказал Лешек, - пошли, покажу деревню и что вокруг.
   Каменная деревня оказалась гораздо больше, чем мне представилась вчера. Проходя по ней, Лешек рассказывал, кто в какой пещере живет и чем его обитатели занимаются. Оказывается, что помимо таких понятных мне занятий, как охотник, следопыт, "сажательница семян", было множество таких, названия которые мне ничего не говорили. Приходилось просить пояснять. Скажем корневик, это люди, которые выкорчёвывали пни. Мирка, Силантий и Клим, как раз и были корневиками. Были ещё коравяки (кто снимал кору с деревьев), долбёжники (они рубили деревья и разделывали их). Были шкурники, лёнщицы (выращивали и перерабатывали лён) и много разных других профессий. Чуть ли ни у каждой пещеры был свой профиль. Мой первоначальный взгляд на дикость и отсталость здешних людей здорово переменился. Умеют здесь не только валить деревья, но и обрабатывать и создавать предметы из дерева. И не только из дерева, но и из камня.
   - Камни у нас здесь разные. Есть твёрдый камень. Как тот, в котором мы живём и из которого мы создаем все орудия, а есть камни мягкие. Из них - украшения разные. А есть и вовсе глина, а, поместив её в святой огонь, она превращается в камень. Хрупкий это камень, но зато такой, каким мы его сделаем. В нём мы храним зерно, вар, воду.
   Лешек явно раскрыл мне военную тайну. Да ещё с такой гордостью, что будто я такого чуда и знать не мог. Видать, гончарное производство им пока не по плечу.
   Наконец, деревня кончилась, и мы вышли на большой луг. Вдалеке виднелся лес. Мой лес. Именно он отделял этот мир от моего, откуда я прибыл. И первой мыслью у меня было бросить всё и податься туда, пройти злополучной Гатью и оказаться в привычной среде. Но рюкзака с собой не было. Да и теодолита тоже. Кстати, нужно будет спросить, где же он.
   - Такое поле пропадает, а вы лес корчуете под поле. Что же вы здесь ничего не сажаете?
   - Здесь земля плохая. Не родит ничего.
   - Почему?
   - Пойдем, покажу.
   Метров в ста обнаружилось озерцо. Но не воды озерцо, а нефти. Уж что-что, а нефть я повидал.
   - Смерть-каша. - Объяснил Лешек. - Здесь и находиться долго нельзя, голова начинает болеть.
   - Да, дела. У нас эту кашу по всему миру ищут, а здесь - пожалуйста, под ногами лежит.
   - На что она вам? - в ужасе спросил Лешек.
   - Да топливо отличное. И множество различных вещей из нефти делают.
   - Что из неё сделать можно?
   - Ну, скажем, тот же мягкий камень.
   Ответом мне было понимающая улыбка - моя шутка была оценена по достоинству. А я не стал переубеждать. Всё равно сами они асфальт не скоро сообразят добывать, а я здесь уже завтра не буду.
   Слева, ручей делал изгиб, противоположный берег вздымался, а на нём начинался сказочный лес. Сказочность его была в толщине деревьев. Казалось, что это лес баобабов. Но то были просто дубы.
   - Давай, прогуляемся туда, - предложил я.
   - Что там хорошего? - мрачно произнес напарник.
   - Вот и посмотрим, что.
   Едва войдя, мы наткнулись на два здоровенных боровика.
   - Нельзя их трогать, - испуганно закричал Лешек.
   - Почему?
   - От них помереть можно.
   - Вы что же, грибы не едите?
   - Только баба-Тана знает какие, можно. Что она сорвёт, то те и можно. Остальные - отрава.
   Пришлось пройти мимо. Может оно и к лучшему, что только один человек в деревне понимает в грибах. Сколько жизней в нашем мире унесли грибы! Всяк считает себя знатоком и вместе с сыроежками поганки собирает.
   Лес был добрым, приветливым и богатым. Такого леса я ещё не встречал. Будто не лес, а Парк культуры. Без асфальтовых дорожек, но парк. И грибы как искусственные. А вот ягод что-то не видать было. Правда, встретился куст шиповника. Но он еще не поспел.
   - А что, ягоды тоже баба-Тана вам не даёт собирать?
   - Ягоды собираем. Но для этого ходим когортой.
   - Зачем это?
   - Чтобы побольше людей их поело, ну и так безопаснее.
   - Что может быть опасного в таком бору?
   - Волки. Да и медведь сюда наведывается. Малинку и он любит.
   - Неужто они так близко к вашему жилью подходят? Что и собак не страшатся?
   - Соба-а-а-к? А что это такое: собак?
   - Ты что, не знаешь, что такое собака? Так ведь у вас в деревне они есть. Я когда за ручей в кусты ходил одну такую встретил.
   Мой напарник побледнел.
   - Как выглядела "собака"?
   Тут уже пришёл черед испугаться мне.
   - Как обычно. Тот же волк, только это домашнее животное.
   - Волк домашним животным не может быть ! - уверенно заявил Лешек. - И что же животное делало?
   - Да ничего. Стояло и смотрело на меня. А когда я его попытался прогнать - зарычало. Ну, я плюнул, повернулся и ушёл.
   - Повернулся спиной?
   - Ну да! А что мне было делать? Просто я испугался сперва, уж очень неожиданно она появилась. Или он. Но мне и в голову не пришло, что это волк. Хотя, теперь я понимаю, что это действительно был волк. Молодой, поскольку небольшой, но волк.
   Лешек присел и, глядя на меня перепуганными глазами, пролепетал:
   - Предсказание! Сбывается!..
   - Какое предсказание?
   Но Лешек только лишь рукой махнул.
   - Нужно срочно сообщить Веку.
   И мы направились обратно в деревню.
   Мы шли, а у меня из головы не шло, что я упустил из виду какое-то важное обстоятельство. На что-то нужно было обратить внимание, но я прошёл мимо. Но что? Я никак не мог сообразить.
  
  

СУД

  
   Уже подходя к деревне, я обратил внимание, что песчаные отмели у ручья подходили почти до пещер. Наверно это летом ручей столь тихий и мирный, а весной вода затапливает и пещеры. Вот, очевидно, с этой, наиболее низкой части. Если же насыпать гравия кубов двадцать, то ближайшие пещеры можно от половодья уберечь.
   Но и эта мысль вылетела из головы, как только мы вошли в деревню. Лешек нахмурился.
   - Что-то случилось! Только бы не Чёрный человек.
   Когда подошли к площади перед пещерой вождя, то оказалось, что здесь собралась значительная толпа. Видать, вся деревня. Люди кричали, но что - понять было невозможно. Перед пологом пещеры стоял Мирка, а его держали высокие и здоровые мужики. Вид их не предвещал для Мирки ничего хорошего. Наконец полог отодвинулся и вышел вождь. Крики тот час прекратились.
   - Что случилось? Говори, Хомка.
   - Вчера вечером, когда я с семьёй спал, Мирка украл куль гороха.
   - Это правда? - спросил Век.
   - Нет! - глядя вождю прямо в глаза, ответил Мирка.
   - Он врет! - закричал Хомка, - он ночью дома не был. Его отец сознался.
   - Это действительно так? - спросил Век седовласого мужика, стоящего поблизости.
   - Правда, - признал старик и склонил голову.
   И тут я вспомнил, что Мирка приходил этой ночью ко мне! Не мог Мирка воровать той ночью! Его мысли были далеки от низменных чувств. Уж очень он верил в мою сверхъестественную суть.
   - Постойте, - закричал я, - погодите, я постараюсь доказать, что Мирка не виновен.
   Еще не представляя как именно это сделаю, уже твёрдо понимал, что сделать это придется. Все обернулись и пропустили меня вперёд.
   - Но прежде, расскажите хоть вкратце, что за предание бытует у вас в роду? Это очень важно.
   Все молчали. Молчал и Век. Затем заговорил.
   - Возможно, предсказание и сбывается. Слушай! Когда-то, очень давно, Гатью, как и ты, к нам вышел человек. Он тоже был одет по странному. И сам был странный. Но у него был огонь! А у нас его не было. Если запалит летом молния дерево и нам удастся сохранить его у себя на зиму, значит, живём. А нет... Тот человек научил нас самим добывать огонь. Непростое это дело. Но мы научились. И мы выжили. Соседи снизу по реке в ту зиму погибли. Все! А мы, выжили! И ещё тот человек научил нас обжигать на огне глину и делать из неё сосуды. Раньше, половину наших запасов съедали мыши. Теперь всё сохраняется. Только благодаря нему мы и живём. Теперь с нами считаются другие соседи. Нас не обижают. Так вот, тот человек сказал, что наступит время и придет с той стороны новый человек и наш род ещё более укрепится.
   - Хорошо, но Мирка и его сподручные, встретив меня, не исполнили твой, Век, наказ и не убили. Оставили меня в живых. Более того, они привели к себе в деревню, тем самым поставили под удар весь род. Что их ждало, окажись я Черным человеком?
   - Смерть! - жестоко резанул Век.
   - Вот я и спрашиваю вас, станет ли человек, которого, очень вероятно, ждет смерть по ночам красть у соседей?
   По толпе прошёлся легкий ропот.
   - А вот и станет! - настаивал на своём Хомка, - А куда же ночью ходил Мирка? Да и где горох?
   Толпа вновь заревела, но я уже понял, что надо делать.
   - Ко мне он ходил. Очень ему хотелось, чтобы я оказался человеком из предания. А горох? Семья у тебя какая, Хомка?
   Все остолбенели. Даже Век смотрел на меня удивлённо.
   - Семья, как семья, - недоумённо произнёс растерянный человечек. - Я и вот жена...- указал он на женщину, что стояла рядом.
   - А дети? - спросил я.
   - Детей на вече не пускают! - важно изрек вождь.
   - А вы пустите. Пусть она приведет своих детей и тогда ясно станет, где горох.
   Век кивнул, и жена Хомки ушла.
   - Ну а пока мы ждем, скажи, Хомка, а какой он куль-то был? Большой ли?
   - Да нет, - брякнул тот, не понимая, к чему это я. - Вот такой, примерно. - И очертил в воздухе объём с голову.
   - Ну, а где жена его хранила?
   - Подле себя. В стене ниша есть. Там все наши припасы.
   - И как же это Мирка через жену твою перелез, а она и не заметила того?
   Толпа грохнула от смеха. Хомка покраснел, затем взбычился и бросился в сторону, хлопавшего от изумления глазами, Мирки. Но был тут же перехвачен.
   Пришла жена и привела детей. Старший был преисполнен гордости. Впервые ему дозволено было присутствовать на общеродовом вече. Средненький, ершился, брыкался и идти явно не желал. Младшая - девчушка лет пяти, сидела на руках у женщины и ревела в голос. Мать её пыталась успокоить, но никак не удавалось.
   Я осмотрел их и обратился к среднему. Лет ему было не более семи. Самый шкодливый возраст.
   - Как звать тебя, парень?
   Парень меня ни слышал и не видел.
   - Отвечай, коли спрашивают! - рявкнул вождь,
   - Край! - тут же отозвался малец и уже не мог отвести от него своего взгляда.
   Подойдя к парню, я потрепал его по волосам и тихо и даже ласково спросил:
   - Съел горох?
   - Ага! - тут же, не задумываясь, ответил он, глядя уже на меня.
   Народ засмеялся. Но теперь это уже было просто веселье. Чувствовалось, что напряжённость ушла.
   - Что ж ты не признался отцу, когда тот объявил, что это другой человек украл. Ведь ты же знал, то Мирку могли убить. Убить ни за что!
   - Ну и что?
   - И тебе его не жалко?
   Мальчишка посмотрел на меня непонимающе и пожал плечами.
   Нет, не моё это было дело. Зря я завёлся. В чужой монастырь, как говорится... Но я не удержался. Присел, посмотрел ему прямо в глаза и тихо сказал.
   - Тогда убить придется тебя. Тебе не жалко сородичей, а сородичам не будет жалко тебя. К тому же, ты украл!
   Оказалось, что несмотря на мою тихую речь, меня слышали все. Нависла не то что гнетущая тишина, а и вовсе угрожающая. А тем более она стала явственней, когда Край заорал и вцепился за подол матери. Малышка на её руках уже не кричала, глядела на меня как на чудище и, похоже, даже не дышала.
   - Мама! Я жить хочу! - орал во всё горло малец.
   - А Мирка, разве не хочет? Почему же ты его не пожалел? И чего же нам теперь жалеть тебя? - задавал я вопросы, перекрикивая испуганного малыша.
   Все кругом смотрели на меня сурово, с неодобрением. И лишь у Века на лице сияла радостная улыбка. Он стоял, скрестив руки, молчал и вроде как отсутствовал, но было понятно, что последнее слово будет за ним.
   - Так то он, а я - это я.
   - Хорошо, успокойся, никто тебя убивать не будет. Но и ты пойми, Мирка - это тоже ты. И мама, и отец, и Век, и друзья твои - всё это тоже ты. Может быть, кто-нибудь из них завтра жизнь твою спасут. А если ты никого не будешь жалеть, то спасти тебя, может, и некому будет.
   - Дело закончено! - произнёс вождь. - Прости, брат! - кивнул он Мирке. - Хомке десять прутьев за необдуманный навет и за то, что семью не блюдёт!
   С тем вождь развернулся и ушёл в свою пещеру.
  
  

ПЕЩЕРЫ

  
   До вечера, когда намечалось зажжение огня, было ещё много времени и я решился прогуляться к лесу, из которого я и ввалился в этот странный мир. Конечно же, ломиться через него тут же я не собирался. Не такой уж простой, лес этот, оказался. Но и деваться было тоже некуда. Завтра мне предстоит вновь пересечь и лес, и болото в нём, и ту незримую черту, которая разделяла миры.
   Впрочем, а сколько миров разделяла та черта? И у нас, в деревне поговаривали о Чёрном человеке (правда, мы, горожане, не слушали этого), и здесь. К тому же здесь, эти Чёрные люди бывали значительно чаще.
   - А что за чёрные люди? Кто они? Ты их видел? - спросил я своего, теперь уже неизменного спутника.
   - Видел, а как же. У нас их все видели. Лучше бы их не видеть. Кто они? Не знаю. Но от них беды нам. То жёнку умыкнут, то ребёнка. А иногда поле помнут.
   - Как это?
   - Да так. Приходишь утром, а по полю полоса. Будто корягой прошли. ровнёхонькая такая.
   - То есть, что это именно они, не видели?
   - Нет, не видели, но кому ещё? Чаще они мимо проходят. Не трогают. Но после них всякие напасти случаются. Прошлый год как прошли они, Сетупка наша из берегов вышла. Ты же её видал - перейдёшь и ног не замочишь, а тут вдруг бешенной стала. День всего шумела, а бед на год принесла.
   - И что, они все из того леса и являлись? - указал я на лесную полосу в отдалении.
   - Конечно. Откуда же ещё? Нет, иногда, и когда обратно шли, видели.
   - А как они выглядят?
   - Известно как - чёрные, блестящие, что твой жук.
   - Ну, а руки, ноги, лица? Какие?
   - И руки как у людей, и ноги. Вот только пальцев на руках на один больше нашего. А лиц - не разглядеть. Головы чудные. Спереди как скол, острое ребро. Да и вверх заостряются. И ни носа, ни ушей, ни, тем более глаз - не видать.
   Так, выходит, не выдумка всё это. И по всему видать, здешняя среда для них чужая, раз в скафандрах ходят. Точно скафандры. Иначе бы глаза видны были. Рот, уши у чужих - пойди, пойми где могут оказаться, а глаза - только на голове. Интересно бы их увидеть, пока назад не вернулся. Вот удивятся наши, когда я в точности нарисую пришельца. Но, говорят, не часто шастают.
   Я прошелся вдоль кромки леса. Странно всё. По одну сторону - лес, а по другую - луг. И граница чёткая и, что более странно, ровная. Не лес, а лесополоса. Будто специально засаженная. Правда, деревья все старые и толстые, а новой, молодой поросли - не видать. Так не бывает. Правда и то, что и лес необычный. Такого леса тоже не бывает. Нужно пока не ушёл, побольше узнать из жизни здешних обитателей. Жалко, что я геодезист и геолог, а не историк. На что больше внимание обращать?
   - А как у вас ваш мир устроен?
   - Что? - не понял спутник.
   - Ну, вот ваш род тут живёт и ещё часть его где-то в другом месте. Где и почему вы не вместе?
   - А, ну это просто. Мы же здесь в пещерах живём. А их не очень много. Вот часть народу-то и ушло вниз по реке. Там город. Многие в домах живут. Дома эти из брёвен деревьев делают. Врут, небось. Как это одно дерево на другое положишь? Скатятся ведь. В городе князь наш живет - Велеськой кличут. Он над всеми воинами, которые нас от чужих охраняют, начальник. Раз в год к нему в войско несколько наших молодых парней уходит. Он их ратному делу обучает. Те службу несут, землю нашу берегут. А случается, так и в битву с чужаками вступают.
   - И часто такое случается?
   - Бывает. Неподалёку от города земля чужого рода начинается. И люди там чудные. Мы охотой промышляем, а они рыбу ловят. Сам скажи, что в той рыбе хорошего? Вкуса никакого, кости острые язык колют, а запах - так и вовсе тошнота одна.
   - Мясо, оно конечно хорошо, но и рыба тоже не плохо. Просто вы её не умеете готовить.
   - Это мы-то не умеем готовить? Да наши бабы что хочешь приготовят. Но рыбу? И в руки слизкую эту брать противно. Нет! Худые они люди. Да ещё. Нравится вам, так ешьте хоть кузнечиков, нам до того дела нет. Так ведь всё норовят на наши земли прийти. Якобы у нас здесь камень им нужный есть.
   - Какой камень?
   - Да белый такой. Они, вишь, его едят. Вот, разве можно камень есть? Только сдуру и станешь.
   - Покажешь ли этот камень?
   - Ну, коли просишь.
   Мы прошли с километр. Река ушла в сторону, а перед нами разверзлась глубокая яма. Сперва спуск был довольно пологий, но дальше он становился всё круче. Я уже испугался, что если мы скатимся туда, то назад не выбраться. Обошлось. Внезапно появился вход в пещеру, куда мой спутник и нырнул. Я за ним следом. Прошли шагов сорок и вдруг оказались в большущем гроте. Освещённом гроте. Откуда здесь был свет - понять было невозможно. Умом понимаешь, что свет мог идти только сверху, но казалось, что свет идет отовсюду.
   - Вот здесь их камень и находится.
   - Где, здесь?
   - А, повсюду. И на стенах, и на полу.
   Я отломил кусочек от стены и повертел в руках. Повертел и плюнул в сердцах. Я, по своей цивилизованности, когда о камнях услыхал, про алмазы подумал, а тут обычная поваренная соль. Но в следующий момент понял, что для здешних людей соль подороже всяких алмазов будет. Просто до этой истины ещё не все дошли, вот и не понимают.
   - Ну, а вы не пробовали сами этот камень?
   - Да ты что? Горечь это. Попробовал один у нас, хрупнул кусок, да потом полдня отплеваться не мог.
   Лешек явно с удовольствием вспоминал тот курьёзный по его понятиям случай.
   - Ну, ладно, возвращаемся. Уже поздновато. Мои часы показывали 17:42:17.
   В деревне нас уже ждали. Меня сразу проводили к вождю. На сей раз я не ждал его появления у пещеры.
   Собственно, пещера мало чем отличалась от той, в которой разместился я. Темнее только. Ну, оно и понятно, шкуры на входе закрывали почти весь свет. Но и тьмы непроглядной тоже не было. Наоборот, свет шёл откуда-то изнутри пещеры.
   - Пришёл? Всё усмотреть хочешь? Успеешь ещё. Покажи-ка ещё раз твой огонь. А ну как не загорится?
   - До сих пор загоралось, а сейчас не загорится? Вот, смотрите. Э-э... смотри. - Поправился я, вспомнив удивление моего спутника.
   - По преданию, тот стародавний пришелец тоже странно обращался к нам. Вроде как к одному, но в то же время - как ко всем.
   Покрутил Век зажигалку в руках, даже попробовал сам зажечь, но не получилось, и вернул назад.
   - А ну, включи!
   Я зажег. Огонёк светился как всегда. Небольшой, но ровный.
   - Хорошо! - Успокоился он. - Человек ты у нас новый, но ведешь себя смело и свободно, как будто жизнь среди нас прожил. Но будь бы так, знал, что не след встревать в суд вождя. И вообще, когда говорит вождь, все остальные молчат. Хотя иногда это плохо очень. Ты по глупости своей выпячиваешься, норовишь сам сказать, даже когда и не просят. А сегодня я впервые узнал, что и в глупости есть свои положительные стороны. Тебе позволено будет спорить со мной. Но только до момента, пока я не приму решения. Это надо не мне, не тебе, а роду. Люди должны знать, что решение вождя нельзя оспаривать. Иначе погибнем все.
   - Извини, Век, знаю, что не следовало мне за тебя вести следствие, но я просто не удержался. Я всего полдня знаю Мирку, но поверить в то, что тот мог украсть - не просто не мог, но и меня это обидело.
   - А то я сам меньше твоего знаю Мирку! Но ты не знаешь другого, а почему его избрали мишенью? И почему именно в этот момент?
   - Почему в этот момент, мне понятно - наверно некоторые боятся, что я принесу несчастье роду, и, указав сперва на Мирку, затем бы вспомнили и про меня.
   - Что понимаешь - хорошо! Поймешь, почему я намедни приказал тебя убить. Не зверь я какой. Так и думал, что как-нибудь себя проявишь. Чудо какое совершишь и это спасёт тебя от смерти. Временно. А там - видно будет. Тут другой разговор. Кто будет следующим вождём?
   - Вот уж не думал, что и у вас такая свара из-за высоко поста. К тому же, вождём должен быть человек очень умный, а не просто интриган.
   - Не знаю, что за слово "интриган", да только ум он разный бывает. Жил неподалёку от нас род один. Говорят, неплохо жил. Да завёлся у них вождь, который своих друзей, из которых должно было выбрать лучшего, сумел со свету извести. Да и род не удержал. Погибли все. Вот, вроде, умный оказался, но...
   - У нас говорят: умная голова, да дураку досталась!
   Вождь долго смеялся.
   Из глубины пещеры появилась женщина. Вождь глянул на неё и сразу стал серьёзным.
   - Пора, - сказал он. - Ни чему не удивляйся и жди моего слова.
   Мы направились за женщиной в глубь пещеры.
   Куда это мы - подумалось. Одежды праздничные одевать, что ли. Мне и в голову не могло прийти, что внутри утёса и находится место сбора рода.
   Мы шли недолго. Чем дальше уходили от входа, тем светлее становилось.
   Наконец мы вышли в просторный грот. Вечерний свет проникал сквозь большое отверстие высоко вверху. Здесь собралось большое количество аборигенов.
   Но меня поразило не это. Я предполагал, что будет общий сбор рода, но не представлял, где он произойдет.
   Следующей мыслью было, а откуда они здесь появились. Мало вероятно, что через пещеру вождя. И тогда я заметил, что во многих местах вертикальная стена имела проёмы. Я понял, утес, как сыр был пронизан дырами-проходами, все которые вели в один, главный грот.
   Но подумать, отчего такая твёрдая порода как гранит оказалась столь дырчатой, мне не удалось. Вождь остановился посередине грота и поднял вверх руки. Наступила тишина.
   - Родичи! - обратился Век, - сегодня день зажжения зимнего огня. Каждый год мы в период ночных холодов зажигаем его. Но, на этот раз наступил день особый. На этот раз огонь зажжёт человек чужой нам. Человек, прошедший Гатью.
   Послышался недовольный ропот.
   - Слышу, не все довольны этим. Да! Я сам вчера приказал убить его. Но я знал, что к нам пришёл человек из пророчества.
   Снова по залу прошёлся ропот.
   - Впрочем, я могу и ошибаться. Решение его судьбы - решаете вы. Как и свои собственные судьбы. Но прежде выслушайте меня. Сколько раз вы встречали Чёрного человека, проходящего Гатью?
   Не ожидая реакции собравшихся, Век грозно рубанул:
   - Похож ли этот человек на них?
   Родившийся было гневный рёв толпы, тут же стих.
   - А похож ли он на нас? - уже тихо произнёс он.
   Протестов уже не было.
   - Вы скажите, не похож. И одёжка не та, и говорит странно, и ведёт себя по-другому. А я скажу, что Николай, так зовут нашего гостя, больше других о роде нашем печётся.
   Снова раздался недовольный гул.
   Век ждал, пока возобновится тишина.
   И тишина не сразу, но пришла. Тогда снова заговорил вождь.
   - Мудрый наш род. Это хорошо. Я ждал ваших протестов. Их не поступило. Но чтобы не было разногласий и черных мыслей, напомню: Николай спас от смерти невинного члена рода. А ведь среди вас были люди, кто знал о невиновности Мирки. Знали, но промолчали. А Николай не постеснялся вступиться за него. Вступиться со мной в спор. Не за себя и не для себя, а за другого. За чужого ему человека.
   Век оглядел своих подопечных.
   - Вспомните предсказание: "Придёт к вам человек, который спасёт ваш род." Такой человек пришёл. Он у нас всего день, а уже спас одного из нас. А завтра, может быть, спасёт и всех нас. А теперь решайте, жить ли ему среди нас?
   Зал заполнился разноголосицей. Но враждебности уже не ощущалось.
   - А скажи, Век, согласен ли сам Николай и дальше жить с нами? Помогать нам? - Раздался густой мужской голос.
   - Нет. Николай намерен завтра вернуться в свой мир. Да только отпустит ли его наш?
   Я удивился, возмутился и уже, было, собрался возразить, да вспомнил совет вождя - промолчал.
   - Что скажите, родичи?
   - Семья корневиков за то, чтобы Николай оставался! - донёсся громкий голос Силантия.
   - Семья Лёнщков за...
   - Охотники за...
   Все кричали "за". Голосов "против" не было. Век удовлетворённо кивнул.
   - А коли так, то кому как не человеку предсказания зажечь наш зимний огонь.
   Зал потонул в одобрительных криках.
   Я понял, что теперь я действительно принят родом и моя жизнь, как и жизнь любого члена рода - дорога для всех. А ещё я понял, что мне будет стыдно завтра просто так взять да уйти от этих суровых, но, в общем-то, добрых и хороших людей. Но, наконец, до меня дошло, что в моё обратное возвращение здесь не верят. Странно. Ладно, махнул я про себя рукой, мне ли в сложившихся условиях вспоминать о странностях судьбы?
   - К возложению костра приготовьтесь.
   Раздались ритмичные удары, и вслед понеслась незамысловатая музыка. Вроде как жалейка. И неожиданно толпа народа приобрела направленный характер. Все сдвинулись с места в едином танце-притоптывании. Затем двинулись вокруг центра по часовой стрелке. Внезапно из танцующей процессии к центру выскочил молодой парень, держащий вязанку крупных веток. За ним - второй, третий. Вскоре на пустом месте возникла гора хвороста. Вслед за парнями к центру стали выходить девушки. Те укладывали пуки сухой травы. Но вот жалейка смолкла, а ритм, наоборот, ускорился. Появились трое весьма пожилых человек с чем-то непонятным в руках. Но, внезапно остановились и посмотрели на вождя.
   - Иди, - тихо, но решительно сказал Век, даже не глядя на меня. Но я понял, что сказано было мне.
   Я вышел к старикам. Они поклонились мне. Ну, а я им. Затем они разошлись вокруг будущего костра так, что ясно оказалось, что мое место возле костра - четвёртое. Старики уселись, и я вслед за ними.
   Церемония была достаточно долгой. И вот, после возгласа вождя: "Явись, огонь живой!", я понял, что настал и мой черед. Протянул руку и щелкнул зажигалкой. Но она не зажглась. Тут то меня и обдало жаром. Будто я сам вместо зажигалки загорелся. Что если зажигалка испортилась, или бензин в ней закончился. Заправлял я её давно. Сосед по подъезду в аэропорту техником работает. Он мне и заряжал чистым авиационным керосином. Со второй попытки огонёк появился, как ни в чём не бывало. Ну, слава богу. Сухая трава весело занялась, а за ней и ветки костра. Через минуту костёр пылал вовсю.
  
  

НЕУДАЧА

  
   После церемонии народ всё не расходился. Наступила полночь, пошёл первый час, а люди сидели и сидели подле костра. Казалось, что он их заворожил настолько, что не было сил от него оторваться. Наконец, Век встал, и вслед за ним поднялись и другие.
   Я последовал через пещеру вождя в свою.
   Оказалось, что за моё отсутствие её преобразили. Пол засыпан мелким речным песком, а небольшая ниша почти доверху заполнена травой. И в пещере стоял запах свежескошенного сена. Даже показалось, что стало теплее. Я забрался на это удивительное ложе и, несмотря на обилие впечатлений, уснул в тот же миг.
   Утро следующего дня оказалось неприветливым. Было пасмурно и как-то тоскливо. Но сознание, что я сегодня вернусь в нормальный мир, придавало мне бодрости и преотличного настроения.
   Я сбегал за Сетупку, затем умылся, перекусил остатками своих запасов и направил стопы к вождю.
   У входа в его пещеру сидел на корточках Лешек. Теперь только я вспомнил, что сегодня он меня не сопровождал.
   - Ты куда? - Спросил он меня.
   - Домой! Вот, попрощаться пришёл. Да и теодолит у него взять. Ту, длинную штуковину.
   - Не даст. - Уверенно заявил Лешек.
   - Почему? - Удивился я, - Да и зачем он ему?
   Но ответа не последовало. Зато последовало предложение ждать. Вождь, оказывается, спал. Делать было нечего. Теодолит вещь дорогая, и я вовсе не собирался без нужды его здесь оставлять. Уселся я возле своего вчерашнего спутника и приготовился ждать.
   Через полчаса Лешек встрепенулся.
   - Проснулся! - И скрылся за порогом.
   Когда он снова появился, то опять уселся и замер. Вождь не выходил. И предложений мне никаких не поступало. Ладно, решил я, дождусь.
   Ещё через полчаса полог слегка приоткрылся. Недовольный Век кивнул мне и снова исчез. Я встал и последовал за ним. Лешек меня, как бы, и не замечал.
   - Собрался? - Хмуро спросил Век.
   - Да, почти. Осталось лишь взять ту штуку, что у меня в первый день отняли. И ещё спасибо вам сказать, всему вашему роду. Я рад, что встретил вас.
   - Наш род тоже благодарит за всё. Но с твоим решением уйти - не согласен. Потому и твою вещицу отдавать не собирюсь. Хочешь, оставайся! Тогда и вещицу вернём. А так...
   - Нет, знаете ли. В гостях хорошо, а дома лучше! Извините меня, но мне нужно идти. Меня уже заждались. И мать, и друзья, и коллеги. Не иначе как искать принялись. Нельзя мне оставаться.
   - Это понятно. И у тебя свой род есть. Но не уйти тебе отсюда. Гатью невозможно вернуться туда, откуда прибыл. Хотя Черные Люди туда-сюда Гатью якшаются. Но то они.
   - Почему вы так думаете?
   - Не думаю, а знаю. Не зря мы рядом живём. Пытались когда-то наши сами сунуться туда, да только ничего не получилось. Сколько не ходили, всё назад возвращались. В последний раз прошлым летом, когда Чёрный человек дочку Сеятелей выкрал. Наши мужики за дубины и за ним. Да только что толку. Как вошли в лес, Чёрный то и пропал, а наши мужики ни с чем вернулись. Да что я тебя уговариваю. Сходи, посмотри. Твоя пещера пока за тобой останется.
   Сказал так и повернулся. Мол, некогда мне с тобой, дураком, разговаривать.
   Придется возвращаться без казённого имущества.
   Проходя деревню, обратил внимание, что все со мной здоровались и даже кланялись. За мной шлейфом бежали детишки. Мне стало приятно - видать, важной персоной стал для них. А ведь только недавно встречали меня совсем иначе. Одновременно было как-то неудобно. Они хотят видеть во мне ожившую легенду, а я их предаю.
   Выйдя на луг, который тянулся почти до самого Леса, я ещё раз обернулся и помахал детям, которые остановились на границе деревни.
   Погода улучшаться не собиралась. Было прохладно и сыро. Вскорости я приблизился к тому месту, где я встретил первых своих знакомых. Клим, Мирка и Силантий и сейчас ковыряли какой-то пень. Правда, уже другой и немного в стороне. Ещё дальше за ними я увидел бригаду людей, которые пытались подручными средствами выровнять землю. Все усердно работали и никто не глядел в мою сторону. Я попрощался и с ними. На какое-то время они остановились, помахали мне, и снова принялись за работу. Мне стало не по себе. Я представил, как можно было бы им рационализировать их труд, но всех знаний моего мира сюда не перенесёшь. Да и стоит ли? Действительно, я человек другого рода. Здесь я чужой. Не место мне здесь. По ошибке я попал сюда.
   И вдруг я понял, что это я обелить себя пытаюсь. Своё бегство оправдываю. Ведь я действительно смог бы многое своим новым друзьям дать. Так ведь, нет! Ну, кто меня хватится? Мама? Так она полагает, что до сентября я в экспедиции. Профессор и коллеги с экспедиции? Так они решат, что я решил отказаться от раскопок. Или вовсе уволился. Ведь из той Ивановки в город не позвонишь и не узнаешь. Так что никто меня до осени не хватится.
   С другой стороны, так ведь у меня для здешних туземцев и нет ничего. Вот если бы удалось приехать в город, набрать полезных книг, полезных вещей, тогда и мой приход сюда не будет бесполезным.
   Ладно, успокоил я себя, прошёл Гатью раз, пройду и ещё. И что это вождь пугал меня, что не пройду? Просто деревенские побоялись болота, вот и вернулись.
   С такими мыслями я вошёл в Лес.
   Пять минут спустя, я неожиданно для себя обнаружил, что болота всё нет. А ведь позавчера, из болота я видел не только нормальный лес, но и то, что он в метрах пятидесяти заканчивается. А теперь? Я посмотрел назад. Там была густая чаща. И впереди никакого болота не было видно. Странно. Снова сбился? Не должно было такого быть.
   Дальше я шёл осторожно, внимательно осматривая всё не только впереди, но и по бокам. Однако ничего это не дало, поскольку вскорости вместо болота впереди лес расступился и я увидел все то же поле. И даже работающих на нем людей.
   Как же так? Ведь я всё время шёл вперёд?
   Я развернулся и решил идти от вешки к вешке. Заприметил впереди дерево и шёл прямо на него. Подойдя к нему, я обернулся. Да, дерево, от которого я пришёл, стояло строго позади. Снова я выбрал новый ориентир и двинулся дальше. Спустя полчаса я стоял опять возле изначального дерева. Теперь не спиной к нему, а лицом.
   Что за чёрт! Как такое могло быть?
   И снова в голове возникло сомнение, а чего я ожидал? Ведь путешествия во времени тоже не может быть, однако со мной это произошло. Видать, один раз в миллион лет такое случается. Кто его знает, по какой такой физике.
   Нет! Ни по какой не физике, а по объективным обстоятельствам. Необычные свойства этого Леса знали и в моём мире, и здесь. Более того, есть существа, которые ходят через этот Лес свободно. Значит, и я могу. Впрочем, нет, не могу. Все мои попытки закончились неудачей. Может, я просто что-то не так делаю? Собственно, а как ещё можно ходить лесом? Нужно вспомнить, что я делал, когда входил в него впервые. О чём я думал. Что делал, это ясно - шёл! А что думал? Думал, как за полчаса пройду насквозь лесочек и окажусь в Ивановке. И ещё думал, что специально подожду машину, которая везла неведомую Зинку.
   Я представил, что я сейчас пройду Лес, пройду Гатью, и окажусь на станции. Я представил эту станцию, представил людей стоящих на перроне. И даже приближающуюся электричку.
   Когда я внезапно увидел впереди болото, то даже не обрадовался, настолько ожидаемо было это появление. Но, болото меня обмануло. Во-первых, оно было с тарелку. Во-вторых, оно было сухое. Ни топи, ни кочек, ни дороги в нём. Один лишь мох. Пройдя такое болото, я снова вошёл в обычный лес и вскорости стоял на его опушке.
   Я попытался повторить свой поход с мысленным представлением, куда мне нужно, но теперь даже сухого болота не встретил.
   Не дали результата мои попытки пересечь Лес и в других местах.
   Наконец, мне пришла в голову идея обойти Лес стороной. По дороге, по которой в моём мире ездят машины. Правда, это километров тридцать отсюда. Но, что делать? Сейчас часы показывают 12:16, значит через десять километров, примерно в 13:40, я пересеку ручей, который теряется в чаще. Затем будет пригорок, с которого хорошо была видна Ивановка.
   Поправив на плечах рюкзак, я с новыми силами двинулся вперёд.
   В 14:00 забеспокоился. Ни ручья, ни, тем более, пригорка я не встретил. Зато ещё через полчаса я обнаружил, что мой заколдованный Лес вклинивается в другой лес. Причём, именно вклинивается. Деревья двух лесов были совершенно разные. Низкие и кряжистые деревья моего Леса продолжали уходить вдаль, тогда как мне пересекал путь высокий сосновый лес.
   Делать было нечего. Приходилось признать, что вождь здешнего племени куда опытнее в вопросах лесохождения, чем человек двадцатого столетия.
   Как ни прискорбно было сознавать, но, похоже, я застрял. Застрял в чужом времени, застрял в чужом мире. Пришлось возвращаться.
  
  

ОБВЫКАНИЕ

  
   К деревне я подошёл к вечеру. В руках - пластмассовое ведро с малиной и сумка лесных орехов. Голода я не ощущал. Никогда не думал, что малина может снять чувство голода. Но наелся её - от пуза. Не доходя несколько километров до возделываемого поля, обнаружил в Лесу малинник. А ягоды! Таких крупных мне ещё не доводилось видеть. Хорошо, что рюкзак с собой, а в рюкзаке было ведро. Набрав его, я с удивлением понял, что ягод на кустах не стало меньше.
   Сразу же за малинником обнаружился орешник.
   Ну, будто специально высадили для меня. Подходи и бери сколько надо. Вот и взял.
   Уже подходя к деревне, гадал, а время ли для малины? И одновременно ли с малиной появляются орехи? Но вспомнить ничего не смог. Да и зачем решать? Ведь, вот они!
   У деревни меня возгласами радости встретили дети.
   - Здорово, ребятня!
   И вдруг ребятня отскочила от меня и с испугом стала чего-то ожидать.
   Сперва я не понял, что их так напугало, а затем понял: бедняги никогда не видели ни пластмассы, ни изделий из них. Конечно же, полупрозрачное полиэтиленовое ведро могло бы испугать и взрослого человека из здешнего мира. Тьфу ты, какая незадача. А ведь должен был предвидеть.
   Опозорившись, я уже и не стал предлагать детям угоститься малиной. Лучше отнесу-ка я её вождю. Пусть решает, что с ней делать.
   Век сидел у входа в своё жилище и на этот раз смотрел на меня радостно.
   - Как сходил? - Ехидно спросил он. Хотя, чего было спрашивать? И так ясно. - Не горюй, Николай. Всему своё время. Вернёшься ещё в свой мир.
   - Откуда знаешь? - С опаской спросил его.
   - По преданию, тот человек, что до тебя Гатью прошёл, мог бы вернуться, да болезнь его подкосила. Вроде, говорил, что знает, что нужно, чтобы вернуться. Вот и ты узнаешь. Но только не спеши больше. Лес не пропустит, если не будешь готов. Что это у тебя?
   Я настолько опешил от слов вождя, что и не сразу понял, про что спрашивает.
   - А! Так ведь, малина, орехи.
   - Что малина, и так вижу, а в чём малина? И как это ты воздух связал, чтобы нести? Неужто ты ворожбу знаешь?
   - Так нет тут никакой ворожбы. Вот это ведро, а это - сумка. Правда, материалы эти вам неведомые, но со временем и ваши потомки научатся такое изготавливать. Вроде ваших из дерева и рогожки.
   - А ну, показывай. Малину сюда ссыпай, а вещицу мне отдавай.
   - Извини Век. Я тебе теодолит отдал, а ты его мне возвращать отказываешься. Теперь и ведро забрать хочешь?
   - То бревно тебе в сегодняшнем походе только в тягость было бы. А ведро и пакет этот нужно чтобы род принял. Ведь ты, сдуру с ними по деревне ко мне шёл? А что люди подумают?
   - Уже подумали, - сокрушённо махнул рукой, - дети от меня как от чумного отскочили. Хорошо еще, что не предложил им угоститься.
   - Ну, хоть иногда ты головой своей пользуешья. Ладно, народ понимает, что твои вещи не вред им. Они сперва тебя узнали. Узнали как доброго. Значит и вещи твои добрые.
   - Вещи сами по себе не бывают ни добрыми, ни злыми. Плохими их сами люди делают. Тот же мешок, если его на голову натянуть, то и задохнуться можно. Так ведь не сам же мешок в том виноват.
   - Чудно говоришь. Да кто же будет вред себе делать? А знаешь что? Давай, выкладывай всё, что у тебя есть. И объясняй мне, что за предметы такие. И для чего они. Потом на вече снесем, покажем народу.
   На следующее утро я проснулся оттого, что услыхал невнятный гул женских голосов и перекрывающий голос Лешека. Видать, он снова был приставлен ко мне. Быстренько накинув одежду, я выскочил на улицу.
   Сперва ничего не понял. Предо мной стояли человек пятнадцать молодых девушек. Все как один, красные от смущения и испуганные. Лешек кричал на них, взывая к их совести. Похоже было, что совесть совестью, а проблема, с которой пришли девушки, была важнее.
   - Что за шум, а драки нет? - Весело спросил я.
   Ответом мне было общее молчание. Замолк и Лешек.
   - Да в чём дело-то? Говорите!
   Снова молчание. Да ещё, показалось, что девушки в следующий миг упорхнут, так ничего не объяснив. Тогда я, взяв за руку одну из них, вывел из общей группы и, глядя в глаза, попросил:
   - Ну, рассказывай!
   Бедная девушка выдохнула "Малина" и, вырвавшись, нырнула к подружкам. А в следующую секунду опять раздался общий гомон.
   - Нет. Так дело не пойдет! - Перебил я их. - Пусть одна из вас говорит. Вот та, которую я вывел. Где она? Ступай сюда. Не бойся, я же не волк. Успокойся и тихонько говори. Тебя как зовут?
   - Светла!
   - Светла? Красивое имя. Так что "малина"? Ту, что я вчера принёс, я у вождя оставил. Его вы и спрашивайте.
   - Оно и понятно, что у вождя, но откуда вы её принесли?
   Светла явно осмелела.
   - Вот оно что! Так я могу сводить туда. Там её ещё много. Всем хватит! Да только разрешение нужно получить. Вот, вождь проснётся и договорюсь с ним.
   - Уже проснулся. - Оповестил Лешек.
   - Ну, и отлично, пошли.
   - Девушки, идите к себе. Вас позовут! - Добавил Лешек и мы пошли.
   Оказалось, что девушки заняты сбором и сушением ягод на зиму. До сих пор они собирали землянику и чернику. А ближе к зиме - ещё и клюкву. Малины заготавливали очень мало. И шла она только самому вождю. В том лесу, куда им вход разрешён, малины практически нет. Вот почему, мой вчерашний улов и произвёл такой эффект.
   Я не ожидал никакого подвоха, когда решил спросить разрешения показать заветное место. Но, на удивление, Век напрочь запретил мне куда-либо ходить и показывать малинник.
   - Ты что это удумал? Может ты тоже девушка? Может, и ты ягодку собирать будешь? Что вчера собирал - другой сказ. Это даже хорошо, что твой день для рода не зря прошёл. Но ведь надо и честь знать! На словах расскажешь. И пусть идут! Найди себе дело по плечу.
   Одним словом, опозорился. И уже в который раз. Ладно, буду стараться думать головой. Хотя, поди, знай, какие тут обычаи? Что кому можно?
   - Я со своими первыми знакомыми пойду. Вчера как раз подумал, как им лучше пни корчевать.
   - Вот это другое дело. Очень нужное дело. А то, пока новое поле от леса очистят, и лето проходит.
   Так и пошло. С утра мы, теперь уже вчетвером, корчевали и разламывали пни. На ночь мы их поджигали, а с утра это место разравнивали трое молодых парней. Вскоре подле Леса пролегла широкая и относительная ровная полоса. В один из дней к нам пришёл Век и был доволен.
   - По осени посадим пшеницу. - Решил он. - Ну, что, Николай? Хватит тебе здесь жилы рвать. Давай о другом думать.
   - Какие-нибудь проблемы? - Ничего не подозревая, спросил я.
   - Проблемы. Ты что же, думаешь, что кроме тебя с землёй никто не справится? Это ты неплохо придумал сперва все корни обрубить и сам пень свалить, а затем уже корни по одному из земли выдёргивать. Но самому-то, зачем это делать? Ты думать должен! Не маленький уже. Те всё норовят самим всё испытать.
   - Что-то не получается меня у вас жить толково. За что ни возьмусь - или глупо, или неверно получается.
   - Это потому, что ты, видать, в своём мире человек маленький был. Стараешься всё своими руками, а повелевать другими не умеешь. А в нашем мире, всё, что ты знаешь, нам в диковинку. Кому как не тебе нас учить, как твоими предметами пользоваться? И новые предметы делать.
   - Вообще-то правильно. Я думал об этом. Я видел, как ваши женщины воду по сто раз на день в деревянных долблёнках носят. Не дело это. Можно кувшины сделать.
   - Вот и займись! - Сказал и ушёл.
   А я пошёл искать глину. Далеко ходить не пришлось. Но как из неё в старину кувшины делали - ума не приложу. Нет, конечно же, видел и гончарный круг, и то, как обжигают изделия, но сам же никогда этим не занимался. Два дня убил на это и без толку. Хотя, оказалось, не так уж и без толку. Это уже позже понял. Когда внезапно появились корявые, грубые чаши. Оказывается, какой-то старичок увидел мои старания и сам решил заняться. А у него, к счастью, получилось.
   Может, и у меня получилось бы, если времени побольше было. А так, понимаешь, что кормят в надежде на мои знания, ждут, что я выну волшебную палочку из рукава, и сразу все станут счастливы.
   Первая неудача заставила меня быть внимательнее к своим словам и обещаниям. Ещё ходя за глиной, я не раз пробегал низину, и думалось: как бы огородить этот участок от затопления? Конечно, местным не в силах такое дело. Зато по мне! Ведь я как раз и учился на факультете гидротехнических сооружений. Вот только как составить проект? Бумаги у меня чуть, а техники и вовсе нет. Это сколько же камня нужно?
   Я перешёл речушку и на ровном чистом песке попробовал рассчитать. Выходило многовато. Да и камни вручную не перенесёшь, и цементом их не скрепишь. Какая незадача. Нет, явно я не к месту здесь оказался. Ничего-то делать я не умею, а что умею, то нет в том проку. Нужно было идти искать другую работу, но что-то меня удерживало. Была какая-то мыслишка, но всё никак не мог её ухватить.
   Мои размышления прервал тихий шорох. Меня так и подбросило. Волк, - вспомнил я встречу с "собакой". Слава богу, это были просто любопытные дети. Мой испуг они восприняли с таким ужасом, и с такими дикими визгами и криками, что мне стало неудобно. Но не бежать же за ними и не кричать, что это я сам их испугался. Глупейшее положение. И уходить мне тем более не хотелось. Впрочем, детское любопытство всегда сильнее страха. Не прошло и десяти минут, как я вновь услыхал сперва плеск воды, а затем шелест травы.
   - Ну что вы там прячетесь? Идите сюда, я вам что-то покажу.
   - А ты на нас не набросишься?
   - Чего мне на вас бросаться? Я ведь всё равно всех не поймаю. А и поймаю кого, что с того? Я же не медведь, не съем!
   - А что ты покажешь?
   - Покажу, как я себе палец откручу и выброшу, а затем вновь на место вставлю.
   - Врёшь! - послышался испуганный голос.
   Зато другой, голос был явно прагматичен:
   - А ты только себе палец открутишь? Или потом и нам головы пооткручиваешь?
   Я засмеялся.
   - Не бойтесь, никто не собирается вас обижать.
   И всё же ребята выходили из укрытия с большой опаской.
   Фокус этот я сам увидел, когда мне было не меньше, чем этим ребятишкам. И тогда, помнится, на меня он произвёл впечатление, хотя до этого и в цирке бывал не раз. Но там я знал, что это обман, что всё что видел - было неправдой. А фокус с откручиванием пальца, что показал мне подвыпивший весёлый человек, неизвестно откуда взявшийся, поразил меня напрочь. Ведь я так и думал, что он навсегда лишился пальца. О наивное детство! И до чего же глупая взрослость. Нет того, чтобы вспомнить, произведенное тогда на меня впечатление.
   Так или иначе, свой фокус я показал и тем самым изумил детей до потери речи. После того как я "вставил" палец на место они долго сопели, вертели мой большой палец, разглядывали и не могли понять, как же это он вот так просто опять прирос.
   Тогда значения своего поступка я не оценил, но показывать ещё фокусы, не решился.
   - А что это за значки? - задал вопрос белобрысый низенький, но явно смышленый мальчонка после того, как речь вновь вернулась к ним. - Это колдовство, да?
   - Колдовство. Расчёты это! Вот хочу дамбу сделать, чтобы не заливало нижние пещеры. А для этого нужно рассчитать, сколько камней нужно положить в основание.
   - Ничего не получится. - Уверенно возразил малец. - Река смоет всё!
   - Да ты что? - зашумели-загалдели все остальные, - он же колдун, он же и речку заставить может! Ты же видел!..
   У меня так челюсть и отвисла. "Да какой я колдун?" хотелось было сказать мне, но вовремя прикусил язык. Раньше думать надо было. Что уж теперь?
   А пацаны продолжали галдеть. И их представление, какой будет дамба, и как я заставлю речку течь как им, пострелятам, захочется - меня тоже увлекло.
   - Вот только как камни доставить на берег? - попытался, было остудить их фантазии.
   - А чего доставлять? Мы и доставим! - пуще прежнего зашумели ребята.
   - Стоп, стоп! Как это вы доставите? Откуда вы возьмёте?
   - Да, рядом... Тут их много... - стараясь перекричать друг друга, галдела ребятня.
   - А ну давайте-ка глянем. Да, вот ещё, надо бы, чтобы эти расчёты никто не стер.
   Старший из ребят, явный заводила, кивнул одному из товарищей.
   - Весел! Стереги!
   Парнишка, уже было настроившийся компанией пойти показывать каменные залежи, сперва расстроился, но в следующую секунду на лице у него возникла такая серьезность и гордость, будто он мавзолей сторожил. А орава, тем временем, потащила меня назад к утёсу.
   Я же не мог понять, о каких камнях говорили малыши и как это они ухитрятся такую тяжесть притащить. Наверно их непрерывный гомон совершенно отбил мои мыслительные способности. Мог бы догадаться и сам. И когда за одним из поворотов увидел целую гору мелкого щебня, до меня дошло.
   - Нет, ребята, камни нужны большие, более вашего роста. Иначе действительно река смоет. Ведь их же скрепить нужно.
   - А вы их расчётом скрепите! - посоветовал смышленый.
   Я с улыбкой потрепал его по голове. Ну не привык я к тому, что живу в другом, очень древнем мире и ничего кроме "колдовского" расчета здесь нет. А для этого дела цемент нужен! Тот самый, который изобретут ещё через бог весь сколько столетий. Чем ещё можно скрепить? Смола? Но столько смолы за годы не набрать. Что ещё? Вопрос в таких условиях, похоже, неразрешимый, но в тоже время зудела в голове что-то неуловимое. Вроде как есть что-то нужное, что это что-то рядом, на поверхности, и я это что-то уже видел.
   На поверхности.
   И тут меня озарило. Нефтяное озерцо и асфальтовые берега. Вернее не асфальтовые, но очень густые. Хотя там, рядом полно было камней из засохших сгустков.
   - А наверно я их скреплю, ваши камни.
   Ответом мне было всеобщее ликование и такой визг, что хоть уши затыкай.
   - Вот вы где! - раздался новый и вовсе даже не детский голос. - Егора! Мать все пещеры оббегала, тебя искавши, а ты тут, да ещё малышню притащил! Ой!
   Светла, наконец, узрела меня. А это и впрямь было она.
   В следующее мгновение на лице у неё пробежали оторопь, ужас, смущение, и другие оттенки эмоций, которые и уследить невозможно. Но, стоит отдать ей должное, сумела взять себя в руки в короткое время.
   - А ты тоже хорош! - строго набросилась уже на меня, - Век сюда детям запретил ходить. Засыплет ведь!..
   Девушка возмущалась, а глаза говорили: "Боже! Что я делаю, что говорю?" лицо покраснело, грудь высоко и часто вздымалась. Она было ужасно взволнована. Я же не нашёл ничего более глупого как стоять, смотреть на неё и... улыбаться.
   Орава и на этот раз нашла вмиг спасительное решение.
   - Светла... Глупая... Да ты что?.. Он заколдует... Он дамбу сделает...
   - У него расчёты! - громче всех крикнул смышлёный мальчишка. И вдруг разом стало тихо. Как будто своей фразой показал, что больше ни говорить, ни спорить не о чём.
   - Что? - тихо спросила девушка, внезапно растерявшись.
   - Светла, мы хотим сделать так, чтобы вода от реки не затекала в пещеры. Ведь это нужное дело? А место это опасное, если взрослых рядом нет. Со мной им не опасно. И если мать Егора зовёт, то нужно идти.
   - А как же дамба? - разочаровано загалдела малышня.
   - Дамбу будем делать! - Решительно сказал я. - Но не сейчас! А пока - по домам!
   С дикими воплями ребятня разбежалась. Остались мы со Светлой. Тут и она опомнилась и сиганула за своими одноплеменниками. Насколько она их старше? Лет на пять? Совсем ещё ребёнок, хотя кажется взрослой.
   Впрочем, многие взрослые жители этого странного мира казались мне детьми.
  
  

СТРОЙКА

  
   Поздно вечером меня вызвал вождь. Он был суров, хотя старался держаться ровно.
   - Что ещё ты выдумал?
   Я всё подробно объяснил. Век ещё более насупился.
   - Не верю я, что колдовством сможешь нашу Сетупку удержать. Не смотри, что сейчас она ручей. По весне она хуже любого зверя. Так в скалы бьется, что земля дрожит.
   - Колдовству не обучен, а чему обучен, то смогу. И речку вашу тоже если и не усмирить, то уберечь вас от неё - смогу! Я уже прикинул. Работа предстоит большая, но у меня будут помощники.
   - Это малышня-то? Чем же они помогут?
   - В моём мире малышня, порой, большие дела проворачивала. Зря о ней так думают.
   - Не хотелось бы тебе отказывать, да только знаю, что зряшное это дело.
   - А давай так, меня и малышня прокормит. И вам не в обузу, и, возможно, польза будет. Вы только согласитесь, и не мешайте.
   Вождь удивился столь сильно, что послушно кивнул головой, но тут же попытался отказаться от своего решения. Но, поняв, что в любом случае может проиграть, согласился.
   - Вот только сам никогда ничего не предпринимай. Завтра я объявлю о совеем решении всем, тогда и приступай!
   Наутро, не успев сбегать за речку, которую решил усмирять, я обнаружил у входа вождя почти всё селение. Пришлось и мне к ним присоединиться.
   Вскоре вышел Век.
   - Все вы знаете, - начал он, - что наш новый соплеменник Николай, человек необычный. Возможно, что многие его побаиваются, а многие, так и вовсе страшатся. Но я вас прошу, помогайте ему в его делах. Вчера он решил сделать так, чтобы река не затапливала нижние пещеры. - В толпе послышался легкий ропот удивления и смешки недоверия. - Пусть старается. Кто знает, может ему и удастся. И не запрещайте вашим детям ему помогать. Всё лучше, чем без толку по деревне слоняться!
   Что-то в последней фразе знакомое расслышал. Извечный конфликт детей и отцов?
   Народ же, почесывая затылки и покачивая головами, расходился.
   После утреннего туалета в моей пещере оказался завтрак, как и обычно. Не принял вождь моего предложения. Но и я решил начать обучение более старших детей способам ловли на силки. Вот и пригодились свои детские навыки. Благо ученики у меня подобрались такие, каких не знал ни один преподаватель. Мне приходилось их даже мирить между собой, поскольку всем хотелось делать всё. Пришлось на них даже рыкнуть.
   - Не горюйте, ребята, все вы в своё время всё будете делать. А пока, будем делать так. - И распределил обязанности.
   Пока старшие моей саперной лопатой ковыряли землю на месте будущей дамбы, я повёл часть детей, поменьше, в небольшую рощицу и показал, какие можно набрать грибы. При этом строго-настрого наказал не пытаться их пробовать и обязательно по приходу назад вымыть руки с песком. Оставил с ними за старшего Лешека. Тот снова появился с утра у моей пещеры. А сам же направился к лугу, под которым находилась нефть.
   Поначалу ещё что-то росло, а затем и вовсе пошёл крупный песок и камни. Очень хорошо. Понадобится и то и другое. И вот, впереди показалось блестящее озерцо. Песок стал черным и местами вязким. Попадались куски, похожие на асфальт. Но не тот, что давно уложен, а тот, который привозят самосвалы: мягкий, рыхлый. Конечно, такой материал мне и нужен, да только маловато его здесь. Придётся черпать саму нефть.
   Когда вернулся в деревню, мои парни прорыли траншею по контуру основания и взялись за саму яму. Работа была трудная. То и дело лопата натыкалась на камни. И большей частью на монолит утёса. И, всё же, к вечеру, котлован был готов.
   Впрочем, только котлован. А вся работа? Я направился за речушку на чистый песок и стал прикидывать, сколько времени займет вся моя затея. Сделал два варианта: оптимистичный и пессимистичный. "Подсчитали - прослезились..." как поговорке говорится. Даже в самом хорошем случае уйдёт более трех месяцев. Это если не считать, что не будут идти дожди, что мои новые друзья не бросят эту затею, найдя более интересную игру. Да и позволит ли мне Век столь долго эксплуатировать детей ради пустой, по его мнению, идеи? Но, как говорит другая пословица: "Глаза боятся, а руки делают."
   Вскоре появился Лешек с детьми. Те, взахлеб, перебивая друг друга, рассказывали и показывали свои трофеи. Я же, от их находок был в ужасе. Одна малышка со счастливым личиком держала в руках здоровенный мухомор.
   - Что это? Я же показал вам что брать!
   - Но он такой красивый!
   - Красивый. Но насколько красивый, настолько и ядовитый! Немедленно выбрасывай его и мой руки.
   У малышки с лица слетело счастье. Ещё мгновенье и полились бы слёзы.
   - Это не беда. Всем вам предстоит учиться, и все будут ошибаться, а вот другой грибок - очень даже полезный. И большой какой!
   И вновь на её лице сверкает счастье из-под так и не скатившихся слёз.
   Настало время приготовления обеда. Я принес из своего рюкзака пакет перловки, две луковицы, неизвестно каким образом оказавшиеся там, спичечный коробок с солью. Надо будет сходить с Лешеком в ту пещеру, и пополнить запасы. Но, главное, в моём рюкзаке лежал казан. Уж и не помню зачем, но я специально выпросил его у матери. И вот, пригодился.
   Суп был изготовлен на славу. Конечно, в нём не хватало картошки. Но зато специй ребятня приволокла самой разной. Запах разнёсся отменный. Мои подопечные съели все до дна. Благо, вовремя спохватились и мне оставили дно подмести. Но это ничего, я уже привык к здешней пище и к её малым объемам. Есть-то хотелось всегда, но не особенно.
   К концу обеда появился Век. Сказать ничего не сказал, а только посмотрел на то, как я чищу казан, окинул взглядом отдыхающих ребят, покачал головой и ушёл.
   А ночью меня разбудил Лешек и, вцепившись в руку, поволок в пещеру вождя.
   - Кормил детей своей едой?
   - Кормил. Но той еды каждому чуть досталось.
   - А грибы говорили тебе, что только один человек племени собирать может?
   - Это у вас было так. Теперь и я могу. Я же не один из вас, я другой.
   - Другой? А заболевший мальчонка не другой! Он один из нас!
   - Какой мальчонка? - Ноги вдруг стали ватными.
   - Серка. Дементия сын.
   - Мне надо посмотреть на него. - Неожиданно для чего воскликнул я.
   - Лешек проводит.
   Выйдя из пещеры, Лешек потащил меня куда-то. Кругом была непроглядная тьма. Как это он знал, куда нужно идти? Впрочем, тот же вопрос меня поражал, когда я жил в деревнях. Местные в такой же тьме прекрасно видели, кто и куда пошёл.
   - Лешек стой! Мне нужно взять таблетки из рюкзака.
   - Не нужно! - отрезал тот.
   - Нужно, Лешек, нужно! Ведь если моя еда отравила, то и мои лекарства от этой хвори и спасут.
   Мой спутник остановился, подумал и согласился со мной. В пещеру пострадавшего я вступал, держа в руках пачку "Но-шпа".
   Серка лежал на полу и стонал. Рядом стояли убитые горем родители. Тут же была и его сестра. Та самая, что нашедшая мухомор. Кстати, её, похоже, болезнь не затронула. Мальчишка же был бледен, стонал, и его всё тянуло на рвоту, хотя и рвать было уже нечем. Еле заставил проглотить таблетку. Спустя какое-то время ему стало легче, он даже заулыбался. Но родители детей улыбаться совсем не желали.
   - Как тебя звать? - спросил я у девочки.
   - Ольга!
   - А ты как себя чувствуешь?
   - Хорошо! - пожала она плечами.
   - Живот не болит, не колет?
   - Нет. Да и чего он будет болеть? Я же воду из ручья не пила.
   - Воду? Какую воду? Из какого ручья?
   - Да из Сетупки. Серка её часто пьёт. А я не люблю. Тёплая она и мутная. Я нашу, холодную люблю.
   - Так ты, Серка, выходит, любитель грязной воды? А потом на меня ещё киваете, мол, накормил бог весть чем!
   Бедняга покраснел и выглядел ещё хуже, чем при отравлении.
   - У меня от холодной воды зубы ломят. А живот... Он и раньше болел, бывало... Но, так как сегодня - никогда!
   - Думаю, что в последний раз. Если ещё раз напьешься грязной воды, то даже я не спасу.
   - Но почему она грязная? Ведь прозрачная...
   Я уже выходил, но обернулся и сказал:
   - Это я тебе позже объясню.
   Выйдя из пещеры, я заявил Лешеку, что нужно сообщить обо всём Веку.
   - Не нужно. - Лаконично ответил тот.
   - Почему же? Разве он не беспокоится о судьбе мальчика?
   - Судьба у всех своя. Какая есть, такая и есть. Чего о ней беспокоиться? А о том, что с Серкой, он знает.
   - Откуда? - глупо спросил я, останавливаясь.
   - Я сказал.
   Лешек помолчал и добавил:
   - Я обязан всё докладывать, где был, что видел. Вот и сегодня, когда Век узнал про воду, то так и заявил, что не доведёт его до добра его Сетупка.
   - Так, выходит, вы всё знали, что не моя стряпня виной болезни Ерки, но всё равно, вытащили ночью как преступника и заставили нервничать и переживать. Зачем всё это?
   - Наверное, затем, что бы ты понял, что мы не такие как ты, что с нами нужно осторожнее.
   - А может, и вам нужно меняться, а не оставаться в своей старине.
   - А мы изменились. Неужели ты не заметил?
   Я снова опешил и остановился. Лешек наткнулся на меня и выругался:
   - Забери тебя Черный! Да ты идешь, или тут спать будешь?
   В ближайшие дни ничего не случалось. Я со своей командой делал подготовительные работы. Но, настало время уложить в основание большущий камень. Он был необходим, иначе весь наш труд река бы смыла, вымывая дно под дамбой. Нужно было, чтобы вода не смогла бы нанести ущерб всему строению. Да вот, только, как его переместить? Дети, даже очень много, не смогли бы и с места его сдвинуть.
   И я направился к вождю.
   Он меня выслушал и решительно отказал.
   - Людей для твоих бредней я не дам. Сам же взялся. Вот сам и тащи. Да и как они тащить то будут, подумал? Даже если вся деревня возьмется за твой камень, то далеко не утащат. И не смогут они все вцепиться в камень, места для всех не будет. А десяток человек его даже не пошевельнут.
   - Пошевельнут! И более того, больше ничего и не нужно. Мне бы под валун бревно подложить.
   - Бревно? А это ещё зачем?
   - Да в том-то и дело, что нести камень не нужно. Мы его покатим. На бревнах. Как на колёсах.
   - Как на чём? Что это колёса?
   - Так вы что, даже колеса не знаете?
   Зря я ляпнул это. Не первый день здесь, мог бы и не спрашивать. В результате Век разбушевался, выгнал и заявил, что вообще запрещает мне заниматься строительством. Я шёл к своим подопечным с мрачным видом. Не знал, как им сообщить столь неприятную новость.
   А пацаны трудились на совесть. Щебня натаскали, что твой грузовик. Мало, конечно, но гора все прибывала.
   Порадовала группа охотников. Здоровенный заяц был их добычей. Девчушки насобирали каких-то ягод.
   Одним словом, все были при деле, только я - как в воду опущенный.
   Сидел я вот так на берегу у своих расчетов, как вдруг, услыхал Светлу.
   Она и раньше часто к нам захаживала. Как-никак, только сама недавно покинула эту детскую компанию. Приносила еду, следила за младшим братом, ругалась с ним, когда он выворачивался из её чересчур ласковых рук. Правда, другие старшие сёстры к нам не захаживали.
   - Николай! Век просил передать, что завтра с утра десять самых сильных мужиков придут к тебе.
   - Ура! Светла! Ура! - Я от радости вскочил, обнял её и пустился кружиться с ней. Хорошо, хоть спохватился, отпустил. Кто знает, как оценят здешние жители мой столь эмоциональный порыв. Да и Светла обомлела от мой наглости. Но, наконец, она произнесла:
   - Николай, а зачем они тебе? Что вы будете делать?
   - Да дамбу же! - Затем уже спокойно добавил, - нам надлежит переместить на дно котлована большущий валун. А люди мне нужны для того, чтобы столкнули камень с места. Дальше уже покатим на брёвнах.
   Похоже, она не очень поверила моим словам.
   - А можно и я завтра приду посмотреть?
   - Приходи! Я буду рад!
   Не знаю почему, но после этих слов эта странная девушка внезапно спохватилась и умчалась.
   Наутро, когда мы пришли к выбранному валуну, здесь уже нас поджидал вождь. Видать, он сам решил понаблюдать "как это - на бревнах". Мы обвязали камень всеми верёвками, что имелись в деревне. Я же расставил людей, объяснил им, что нужно делать и сказал, чтобы без моей команды не начинали. Почему-то мужики покосились на Века, и тот слегка кивнул головой.
   Наконец, историческая минута настала.
   - Давай! - Крикнул я.
   Люди дёрнулись, крякнули... и ничего. Камень как лежал, так и остался лежать.
   Собственно, я и не ожидал легкой победы. Но все обернулись на меня, как бы говоря: "Ну, что?"
   - Всё хорошо! Это не страшно, что камень с первого раза не поддался. Значит крепкий! Нам такой и нужен. Тогда мы сделаем так!
   Я весь десяток собрал в одном месте и снова дал команду.
   Камень дрогнул. Этого было достаточно, чтобы двое старших ребят подсунули под валун бревно. Таким же образом бревно было подложено с другой стороны камня. Затем ещё и ещё, наконец, весь валун лежал на бревнах. Мужики стояли рядом и удивлялись.
   - Отродясь такого не было. Выходит, мы можем не только пни выкорчёвывать, но и горы сдвигать?
   - Это всё Николай! - Кричал Серка. Он уже и позабыл, что только недавно был виновником моих ночных злоключений. - Он всё может!
   - Ну, хорошо. - Скептически оценил наше достижение Век. - А как же вы валун двигаться заставите?
   И, правда, мужики сколь не упирались, валун не сдвинулся. Ведь под низом был песок, бревна почти полностью ушли в него и вращаться не хотели.
   - Нужно, чтобы одни тянули, а другие толкали. - Подал дельный совет всё тот же "Смышлёныш".
   И дело пошло. Мужики впряглись и потянули, а сзади толкала валун моя непобедимая команда. Только мы с Веком стояли в стороне. Он наблюдал, а я командовал.
   - И раз, и раз...
   За третьим разом камень вновь вздрогнул и стронулся с места.
   Тащить камень по песку было невыносимо, но когда песок сменился на гранит утёса, движение заметно ускорилось.
   Наконец, его привезли к месту его будущей стоянки. Теперь предстояло валун с бревен сбросить в яму. Причём не просто столкнуть, а именно уложить правильно. Но и это дело было выполнено. Даже проще, чем мне казалось раньше. Сказалось выучка мужиков и старания молодого, но весьма способного поколения. К полудню в яму под будущую дамбу первый камень был положен.
   По завершению работы, вождь всех мужиков и меня пригласил в свою пещеру.
   - А детей покормит Светла! - Бросил Век, заходя в своё жилище.
   Светла. Как же я забыл про неё. Она, оказывается, рядом со мной стояла. А я и не видел.
   - Николай, ты удивительный человек, - проговорила она с круглыми от удивления глазами. - Ты такое сделал, такое...
   - Так я же ничего не сделал, - пожал я плечами, - Тащили мужики. И дети, конечно.
   - Нет! Это ты... Без тебя мы и не сделали бы такое!..
   - А кто кормил моих орлов?
   Светла вспыхнула румянцем, но улыбнулась и опустила голову.
  
  

ЧЕРНЫЙ

  
   Месяц прошёл после того, как мы, уже силами ребятни, возводили мол заградительной дамбы. Слой за слоем. Щебень вперемешку с асфальтовыми камнями заливали вязкой густой нефтью и снова щебень. Работа была адской. Но мои добровольные помощники оказались не нашей, городской закалки.
   Когда-то, в детстве, мы решили оградить небольшую клумбу во дворе кирпичным подобием заборчика. Чтобы машина не въезжала на цветы, которые с тупым упорством всё сажала престарелая соседка. Наш заборчик предполагался высотой в два кирпича. Благо, рядом была стройка, и рабочие разрешили брать битые камни и отшкрябывать остатки раствора с корыт. Начали мы тогда дружно, но уже через час нас, работников, оказалось всего двое. Одним запретили родители, другие сами отказались, обнаружив, что кирпичей нужно очень много, а они - ну уж очень тяжелые. На второй день работу никто не возобновил.
   Сейчас все старались, и никто не жаловался на трудности. Оно и понятно. Это был совершенно иной, грубый, тяжелый и жестокий мир. С рождения все знали, что только усилия до пота смогут позволить выжить.
   Я целыми днями разрывался между дамбой, нефтяным озерцом и горой щебня. Иногда выходил на берег Сетупки и снова и снова просчитывал варианты своего детища. Как хорошо бывало в институте. Все необходимые значения всегда бывали под рукой. А сейчас требовалось очень много сведений. Ну, например, длительность отвердения нефтяной жижи. От этого зависело главное. Что если она никогда не затвердеет? Тогда водяной поток за день дамбу и смоет. Но жижа, всё же, застывала, что вселяло уверенность. К тому же, мне пришло в голову создать "ребра жесткости" из плоских камней. Они позволят, с одной стороны, разбивать крупные льдины, а с другой стороны, задержат менее крупные у дамбы, и проточная вода не будет её размывать, а только обмывать эти камни.
   Чем ближе к завершению была работа, тем боле нелепо казалось создаваемое нами сооружение. Чёрное, массивное, корявое, оно напоминало невероятно большого медведя, который задумал здесь у гранитного уступа залечь на зимнюю спячку. Но меня внешний вид смущал мало. Я отчетливо сознавал, что дамба получилась основательная. Не представляю, какой же силы должен быть поток, чтобы смог смыть это искусственное сооружение.
   И вот, день, когда я понял, что строительство завершено, настал. Об этом в первую очередь сообщил вождю. Он пришёл и долго разглядывал произведение рук наших. Собственно, он часто наведывался и был постоянно в курсе того, как шло строительство. Так что, чего нового углядеть было нечего. Однако с полчаса он смотрел на дамбу. Даже взобрался на неё, а оттуда долго смотрел на пещеры, на весь утёс. Так же молча сошёл, покачал головой, как бы говоря: "Ну-ну" и удалился. Я не выдержал и пошёл за ним. И только в его пещере услышал его мнение.
   - Воняет!
   - Зато нефть и асфальт скрепят камни в единый монолит. А запах скоро выветрится.
   - Не выветрится. Нашу деревню от Гиблого озера скала защищает, и всё же, когда ветер с той стороны, запах ощущается. Ладно! Я знал об этом. Был бы против, запретил бы. Похоже, что сооружение прочное. Весну отстоит. Дальше - будем видеть. Что думаешь дальше делать?
   Я растерялся.
   - Пока не знаю. Но придумаю. Ей-ей придумаю!
   - Хорошо! Думай. Но прежде чем делать, а тем более детей втягивать, мне скажи. Хотя, если бы ты тогда мне до того как детей взбаламутил, со мной посоветовался, то никакой бы дамбы сейчас не было. Просто мне не по душе, что сильные и молодые бездельники в бирюльки играют. Это хорошо, что занял их работой. Может, ничего и не даст твоя дамба, но дети научились подчиняться единому замыслу и уважать начальника. У тебя, к сожалению, такого умения нет. Ты не обижайся, я знаю, что ты из другого мира, что ты многое умеешь, чего нам не дано, но резко менять наш мир в угоду твоего взгляда - очень опасно. Я вот чего боюсь. Понял?
   - Понял. Но коль я уже тут, то и отказываться от моих знаний нелепо.
   - Разве я отказываюсь? И всё же это принесет немало бед.
   Век вздохнул и пошёл вглубь пещеры. Разговор окончен.
  
  

* * *

  
   В тот вечер я пошел к запретному лесу не один. Светла согласилась помочь мне найти "блестящий песок". Во-первых, меня просто заинтересовало такое название, а, во-вторых, я задался целью из песка отлить первое стекло. Песок Сетупки не годился. В нём было много ила. Стекловидная масса получилась, но была настолько непрозрачна, что годилась лишь как развлечение моей малышне. Старшие же, увидев такое "стекло", отнеслись к нему с опаской. Им казалось, что оно вот-вот рассыплется.
   Мы шли долго и забрались в места, где я ни разу не был. Наконец впереди раскинулось целое поле настоящих стеклянных осколков. Впрочем, осколками их и назвать было нельзя. Все гранулы были оплавлены. Похоже было, что здесь совершал посадку фотонный звездолёт. Читал в детстве про такие звездолёты будущего. Но, может быть, здесь действительно что-то садилось или взлетало? Оказавшись в фантастической ситуации, нельзя было ничего отрицать.
   Так или иначе, но этот "песок" идеально подходил для производства настоящего стекла. Мы набрали небольшой мешочек и решили обойти поле и осмотреть его со всех сторон.
   Вот тут-то и произошла встреча.
   С дальней стороны к полю вплотную подходил молодой березняк, и мы со Светлой и не заметили, что там стоят три Чёрных человека. Не люди то были - это безусловно. Но, как и мы, с головой, с двумя руками и на двух ногах. Ростом повыше, да и пошире. Они стояли и их головы были направлены на нас так, как если бы у нормального человека на этом месте были глаза. У этих же существ ни глаз, ни рта, ни ушей видно не было, хотя эллипс головы был не совсем гладким.
   Светла оцепенела. Она бы упала, если бы не наткнулась спиной на меня. Вот тут и я увидел нежданных гостей. Ситуация оказалась крайне неудобной. Бежать было невозможно. Ведь со Светлой на плечах по песку не пробежишь и двух шагов, как эти трое схватят тебя. Бросаться с пустыми руками на троих противников, совершенно не зная, чем те располагают - ещё более глупо. И я вынужден был пойти на сумасшедший поступок. Сделал шаг навстречу чёрным людям, широко улыбнулся и протянул им свои пустые руки.
   - Мир вам, друзья. Я вам не враг. Но и вы нас не трогайте.
   Однако моя попытка оказалась тщетной. Двое существ, что были по бокам третьего, стали медленно отходить. Они явно пытались нас окружить.
   - А вот это - не надо! - Уже грозно заявил я. И руками сделал движение, как бы собирая существ вновь вместе.
   Удивительно, но те остановились. Затем так же медленно вернулись назад.
   - Слушайте! Я придумал! - Меня вдруг осенило. Я вспомнил, как читал о встречах с иными цивилизациями.
   Ногой соскреб стеклянные шарики, освободив чистый песок, и начертил Пифогоровы штаны. С довольным видом глянул на Чёрных людей и ужаснулся. Те бросили взгляд на мои труды и опять повернулись ко мне, явно ожидая продолжения.
   - Брэкт! - Возникло у меня в мозгу. Причём, ясно, отчётливо, так, что сразу понял, что это слово не я сам придумал.
   - Что? - Вырвалось у меня.
   - Брэкт!! - Вновь сверкнуло то же слово.
   - Ну, ладно! Тогда так. - И я стал писать цифровой ряд. Дойдя до десятки, вернулся к единице и написал второй ряд уже двухзначных цифр. Но, как и раньше, мои старания не принесли ничего кроме вспыхнувшей в мозгу в третий раз непонятного слова. Хотя на этот раз мне показалось, что это не просто слово, а вопрос. Более того, мне показалось, что меня как бы спрашивают, а что это такое.
   - Что? Не понятно? Тогда смотрите. Я - это один. - И указал на цифру. - Она - тоже один. А вместе, - и я обнял Светлу - нас двое! - Теперь я показал на цифру два.
   Чёрные молчали. Теперь я был уверен, что слышал именно их вопросы. Слышал в мозгу, а не ушами. Я же продолжал считать.
   - Вот ты - один. И ты - один. И ты! А все вместе - вас трое! - И я указал на цифру три. - А всех нас, - тут я обвел руками нашу группку, - нас пятеро! - И указал на цифру пять.
   - Ещё!
   Опять появилось сообщение в мозгу. А я, увлечённый процессом объяснения, даже и не заметил, что услышал их на русском языке.
   - Ладно! - Стал загибать и считать пальцы, при этом каждый раз соответствующую цифру. Дойдя до десяти, я разжал все пальцы и показал их своим собеседникам.
   Те долго смотрели на пальцы, и на цифры. Затем услышал:
   - Дальше!
   - Светла! - Попросил я. - Стань рядом, сожми пальцы в кулаки, а один палец выставь.
   Она так и поступила, и я радостно сообщил:
   - Одиннадцать!
   Чёрные постояли, наконец, один из них указал копытом (копытом ли?) на цифру одиннадцать.
   - Да! Правильно!
   - Все! - Снова возникло у меня в голове.
   - Светла! Разожми кулаки!
   Их старший, (как мне стало казаться, что именно этот старший) снова коснулся теперь уже цифры двадцать.
   - Правильно!
   Чёрные стали держать совет. Они явно общались меж собой, хотя по-прежнему не было слышно ничего. Даже в мозгу ничего не вспыхивало.
   После недолгого обсуждения они повернулись ко мне.
   - Это! Что?
   Рука старшего указала на мой чертёж.
   - Квадрат! - Начал я объяснять. - Его площадь! - И я заштриховал квадрат. - Второй квадрат и его площадь. Сложить два квадрата. Их площадь равна площади этого квадрата.
   Мои "студенты" уставились на квадраты, явно ничего не понимая.
   Господи! Меня вдруг поразило. Да ведь они ни бельмеса не понимают в геометрии! Какой же я идиот! Впрочем, идиотами были те, кто в своё время решил, что инопланетяне не могут не знать таких простых вещей. В их фантастических романах геометрия служила изначальным языком общения.
   - Есть ложь!
   - Проверьте! - Ляпнул я и тут же опомнился. А как же они проверить смогут?
   Но я зря беспокоился. Не такие они, оказываются, невежды. В руках одного из них появилась такая же чёрная дощечка. Затем на мгновения вспыхнули лучики, осветившие все три квадрата.
   - Правда!
   - А как же? Это закон природы.
   - Ещё! Большой!
   - Да какой угодно.
   Я стер прежний рисунок и начертил сперва треугольник, а затем и квадраты возле него. Оппоненты вновь осветили мой чертёж, и пришли в восторженное состояние. Это явно было видно. До сих пор они стояли как истуканы, а теперь забегали, замахали руками. Один из них решил сам повторить чертёж.
   - Ложь! - Внезапно ударило в мозгу.
   - Почему?
   Ну да! Основной треугольник был не прямоугольный.
   - Да, ошибка. Надо так и только так!
   Я начертил сперва крест и указал на прямой угол. А затем на его основе начертил треугольник и опять квадраты. Теперь же чёрные снова приняли свою изначальную позу истуканов. Но только на секунды. Вновь засуетились. На нас со Светлой внимания и не обращали. Пользуясь моментом, девушка стала потихоньку отступать.
   - Не бойся, милая, теперь они нам плохого не сделают.
   Возможно, мой голос, а может, они просто закончили обсуждение, но в мозгу снова возникли слова.
   - Приходи! Завтра! Сейчас!
   - Как это? Завтра или сейчас?
   - Сейчас есть! Сейчас! Завтра приходи!
   - А-а! Может завтра, но в это же время? - Догадался я.
   - Приходи!
   И мои новые знакомые разом повернулись и скрылись в березняке.
   Повернули домой и мы со Светлой. Но идти не могли. Ноги не держали. Во всём теле появилась дрожь. Я обмяк и уселся прямо на свои чертежи. Ну, прямо как Аристотель. Мне даже смешно стало. Так мы и сидели, и смеялись как ненормальные.
   Домой мы вернулись довольно поздно. На подходе к деревне встретили толпу угрюмых мужиков с дубинами. Но, увидев нас, просияли и с радостью кинулись нас обнимать, словно встретили лучших друзей после очень долгой разлуки.
   Оказалось, корневики заметили свежие следы Чёрных людей, а тут ещё и мы пропали. В деревне решили, что нас постигла судьба предыдущих жертв этих странных существ. Но, на всякий случай пошли на поиски.
   Распрощавшись со своей спутницей, я пошел обо всём рассказывать Веку.
   - Я ничего не понял! - Заявил Век. - Ты забыл, я ничего этого не знаю. И слова, что ты произносишь, мне чужды. Но я понял главное. Ты сумел договориться с Чёрными! Но, может, это просто тебе кажется? Сам же говорил, что для тебя встреча с ними была потрясением. Может, не в себе был и всё пригрезилось?
   - А вот завтра схожу на встречу, и если они вновь будут там, значит, действительно, сумел их понять. А они - меня!
   - Никуда ты не пойдешь! Может быть, они заколдовали и тебе втемяшилось, что они зовут. На самом деле заведут к себе, как не раз уже бывало с нашими родичами.
   - Чего же они сразу не забрали? Ведь могли! Да к тому же, они обычно девушек забирали, а не мужчин. А на Светлу сейчас даже внимания не обратили.
   - Не знаю! Такого на нашей памяти не было. И я просто боюсь. Я не знаю что делать!
   Он стоял сгорбившись и выглядел постаревшим.
   Только сейчас я понял, что случилось. Нет не неожиданная встреча тому виной. Всё дело во мне. До моего появления вождь был абсолютным авторитетом, все его слушались. Более того, сам вождь всегда знал что, когда и как нужно делать. С моим появлением в этом роду, он внезапно растерялся. Весь его старый опыт оказался ничем, по сравнению с тем, чего я могу легко сделать. И он не мог понять, что это новое принесет людям. Поэтому, потерял главное для вождя - веру в себя. Бедняга, он не знал, что теперь говорить своим опекаемым людям. Пока ему верили по-прежнему, но чем дальше, тем меньше он оставался вождём.
   - Знаешь, Век! Судьба привела меня сюда, и, если надо, заберёт отсюда. Тут уж спорь с ней или нет - не изменишь. Просто нужно верить, что всё, что ни делается - всё к лучшему!
   Вождь молчал и не смотрел на меня.
   Ночь прошла без сна, и весь следующий день я с нетерпением ждал семи часов. Времени, во сколько произошла прошлая встреча. Вчерашний мешочек со стёклянными шариками так и остался нетронутым. И ребятня меня не беспокоила. Либо вновь испугались меня, либо понимали, что ни сказать им нечего, ни утешить не смогут. Просто ждали, что же будет дальше. Как и я.
   На стеклянную поляну я пришёл раньше времени, но мои вчерашние знакомые уже были тут.
   - Ты - человек! - Ошарашили они меня.
   - Конечно, человек. А вы это только сейчас поняли?
   Но на вопрос они не ответили и продолжали своё.
   - Ты - слышать! Нас! Понимать - мало! Надо - много! Правда?
   - Согласен. Конечно, согласен. Будем понимать друг друга, не будем врагами.
   - Стой! Страх - нет! Хорошо!
   - Ну, хорошо, так хорошо.
   Один из них подошел ко мне вплотную и поднял над головой руки и...
   Что со мной произошло, я и не понял. Показалось, что сквозь меня прошла молния. Хотя никакой молнии не было. Я перестал видеть слышать, а так же дышать и даже думать. Я перестал жить.
   - Как вы себя чувствуете, Николай? - Послышалось как бы издалека.
   - Хорошо, - услышал я свой собственный голос и понял, что всё же слышу. Затем, что всё же способен мыслить. А когда Чёрный человек отступил от меня, то и вижу, как и всегда. То есть, со мной ничего не произошло.
   - Расскажите, что вы ощущаете?
   - Ощущаю, будто меня разложили на атомы и вновь собрали. Но атомы в молекулы не соединили и я снова рассыплюсь.
   - Не рассыплитесь. Смелее!
   - Надеюсь. - Пролепетал я.
   Действительно, всё было нормально. Если не считать, того что речь пришельцев стала полностью человеческой.
   - Ага, - обрадовался я, - вот что вы сделали - научили слышать вас на своем языке. Это прекрасно. Теперь нам ничто не мешает общаться.
   - Не обольщайся. Мы очень разные. Твой способ контакта чуть не привел вчера к твоей гибели.
   - Как это?
   - Вчера с нами был специалист по иным цивилизациям. Именно он распознал в тебе разумное существо.
   - Мило! А то, что я с вами общался даже при минимуме слов, не говорит о разуме?
   - Минимум слов понимают и звери. Но разума у них нет.
   - Вообще-то да! Тогда что же убедило в моей разумности?
   - Ты умеешь считать. Но более того, ты знаешь фокусы с пространством. Наши специалисты пришли к выводу, что многие цивилизации начинают свое умственное развитие именно с таких знаний.
   - Благодарю покорно! Значит, мы, по-вашему, на низкой стадии разумности?
   - Здешние обитатели - на очень низком. Если и разумны вовсе.
   Я покраснел. Забыл, где я нахожусь. Ведь и для меня это первобытный век.
   - Ты - из другого мира. Ты - другой.
   - Что, правда - то, правда. Я действительно попал сюда случайно. Собственно, до того как попал сюда, в такие переходы даже не верил.
   - Это говорит о том, что и твой мир ещё не далеко ушёл от здешнего. Расскажи про свой мир, откуда ты пришёл.
   Я открыл, было, рот, но тут же захлопнул его.
   - Знаете, вы пришли сюда из своего мира, вы можете, наверно и в мой мир попасть. Я бы не хотел, чтобы с ним что-либо случилось. Мне нужно верить, что вы ничего в том, моём мире не сделаете плохого.
   - Расскажи нам про свой мир, и, если мы попадём туда, то узнаем и постараемся быть очень осторожными.
   Снова покраснел. Тоже ещё, защитник цивилизации выискался. Их цивилизация, по всему видать, значительнее старше моей. Ведь и в той самой Ивановке, возле которой мы вели раскопки, бытовали легенды о Чёрных людях. Да и сейчас, кто им запретит туда попадать. Я согласился, но, прежде всего, попросил помочь самому вернуться домой. Их ответ меня не порадовал и даже удивил.
   - Вернуться ты можешь всегда. Нужно только уметь правильно думать. Лес этот слышит твой разум и пропускает, когда ты правильно думаешь. Если нет - то возвращает.
   Стыдно стало спрашивать как же это нужно "правильно" думать. Слава богу, только-только признали в тебе человека разумного, а ты тут же и спросишь, а как это думать?
   Говорили мы долго. Рассказал и о Гагарине, и о полёте американцев на Луну, о вычислительных машинах, о транспорте и связи. Затем перешёл к культуре, а от неё к нашему быту. Всё это слушали как-то равнодушно. До того момента пока я не коснулся культовых зданий. Почему-то они их заинтересовали. Здесь они попросили рассказать поподробнее.
   - Да что тут говорить? Есть ещё у нас люди, в основном старушки, которые ещё верят в бога. Я понимаю, им умирать страшно. Все мы жить хотим. Вот религия и успокаивает их, обещая вечную жизнь.
   - Как у вас понимают слово "Бог" и означает "вечная жизнь"?
   - Ну, вечная жизнь, это вроде, как сознание после смерти остается, но не в теле, которое хоронит, а оказывается на небесах. Мне хотелось добавить, что никаких "божественных небес" не существует. Космонавты и повыше поднимались. Но, почему-то, промолчал. Зато существ эта тема заинтересовала сильно.
   - Сознание каждого человека попадает на эти "небеса"?
   - Нет, старушки, да и попы, то есть служители церквей, где молятся богу, говорят, что не всякая душа, то есть, сознание, попадает в рай. Некоторые люди, вернее их сознание, после смерти попадает в ад. Это если люди при жизни были грешниками, ну, плохими были.
   Моё объяснение было корявым, путанным, но оказывается, мои слушатели всё поняли правильно.
   - После смерти тела, сознание не умирает, а попадает либо в ад, либо в рай. Сразу попадают?
   - Не знаю. Я такими вещами не интересовался. Кто может сказать, что после смерти может быть? Мне кажется, что ничего не происходит. Человек умирает и сознание его тоже. Это просто у наших людей есть такие мысли, выдумки, что после смерти наступает другой этап некой жизни. Но никто из загробной жизни не возвращался и не рассказывал как там.
   - Тогда откуда же столь подробные сведения и роли Бога, и о существовании рая и ада?
   - Я же говорил, это просто выдумки, сказки.
   - Не совсем. В нашем мире нет техники, нет специальных домов. Нет ничего, собранного своими руками. Мы в своём мире создаем с помощью мысли, разума. Сейчас создали, а потом уничтожаем, чтобы создать что-то новое. Да и наш разум, не есть собственно наш. Мы ощущаем, как нам некая сила помогает нам правильно использовать разум. И сознание наше после смерти не исчезает. Оно трансформируется в другой вид сознания. В первые дни сознание умершего находится рядом, и мы можем его слышать, как ты нас. Затем оно начинает меняться, и мы его уже не слышим. Нам объясняли, что оно становится частью общего сознания вселенной. Это объяснение грубое. На самом деле все гораздо сложнее. Я рассказал, чтобы ты понял, что разум - очень непростая штука и с ним нужно быть осторожным и не разбазаривать зря.
   Конечно же, я ничего не понял. Что же это? Выходит религия, попы правы? А мы, с детства привыкшие, что все церковное есть пережитком прошлого, в действительности жили неправедно? И нам что, после смерти в ад спускаться? И сознание будет страдать и мучаться? Ерунда какая-то. Вот соседка моя, Нина Петровна со второго этажа. Потеряла на войне любимого человека. Пожениться так и не успели. Поэтому к ней не относятся как к вдове погибшего. Всю войну работала на заводе, но во время перевода завода с Урала назад, её личное дело куда-то потерялось, и, поэтому, для пенсии посчитали лишь послевоенный стаж. А его оказалось мало для полной пенсии. Очень долго она жила в домике на краю города, который ей помогли построить соседи, помнившие и её, и, главное, её очень добрую мать. Когда город стал расширяться, то снесли и эту убогую хибару. Но квартиру ей выделить отказались, поскольку, оказывается, жила она в жилье незарегистрированном, стало быть, незаконно. Так пусть спасибо скажет, что хоть в тюрьму не посадили. Только чудом ей досталась квартирка. Подруга её матери дала письменные показания, что Нина Петровна является её родной тётей. Благо, фамилия, имя и отчество совпадали с реальной тётей, пропавшей без вести в первые дни войны. Таким образом, подруга матери Нины Петровны, и она сама получили однокомнатную квартиру на двоих. Подруга вскорости умерла. Сказались фронтовые раны. И Нина Ивановна осталась совсем одна. Ни родственников, ни близких, с пенсией, на которую не проживешь. То есть, вся её жизнь была сплошное страдание. Но никогда и никого не обвиняла, а наоборот, пыталась помочь всем, кому она считала, требуется помощь. И при этом она была глубоко неверующей. Что же? И такой святой женщине уготована дорога в ад из-за своего неверия? Что-то здесь не так.
   А впрочем, из-за чего я так расстроился. У нас есть религия, и у чёрных людей есть своя. Возможно, всё живое, боясь смерти, придумывает себе одинаковые мифы.
   Всё это я обдумывал уже, когда шёл назад. О новой встрече мы, почему-то, не уговорились. Но мне казалось, что этого и не нужно. Просто, когда возникнет новая потребность в разговоре, встреча состоится сама собой. Сейчас и мне и им нужно время для осмысливания случившегося.
   Деревня не спала. Все высыпали на дорогу, вдоль которой и находились пещеры. И, хотя было уже поздно, около полуночи, но светила луна и всё было видно. Да и меня было видно издалека.
   Спать хотелось страшно, но меня очень долго не отпускали. Пришлось рассказывать, как проходила встреча.
   Главное, деревенских обрадовало то, что бояться чёрного человек больше незачем. Те обещали не трогать здешних людей. А забирали для различных опытов. Ведь они не полагали, что имеют дело с разумными, хоть и по-своему, людьми.
  
  

ПЕСНИ

  
   Зарядили дожди. Какое в этих местах время года сказать я не мог. В моём мире это должен был быть сентябрь. Возможно, что сентябрь был и здесь. Поэтому не удивительно, что стало гораздо дождливее. Впрочем, холодов тоже еще не было. Утром свежо, но днём по-прежнему было жарко. Даже в дождь было тепло.
   Мои ребятишки, раззадоренные первым трудовым успехом, не могли остановиться и стали прокладывать гравиевую дорогу к огородам. По-хорошему, дорогу не так делать нужно было. Но ребята решили всё делать сами. Я не стал их отговаривать. Пусть делают ошибки. Они тоже нужны. И поймут об этом уже скоро. Вряд ли их дорога доживёт до зимы. А по весне её нужно будет восстанавливать. Уже как следует.
   Подумав об этом, мне стало грустно. Сыро, серо, дождливо. Грандиозных, как дамба, планов у меня нет. Просто помогаю всем по мере возможностей. Никто от меня не ждет чудес. Жизнь в деревне вернулась в устоявшееся русло. Всем хорошо. Всем, кроме меня. Я сижу, вытачиваю столбы для входной двери. Захотелось сделать надёжную защиту от приближающейся зимы.
   И вот дождь, и осознание, что зима не далека, а я вдали от своего привычного мира, от близких, от знакомых, от матери, наконец - мне стало невыносимо грустно. Сел я на бревно и запел. Тихонько так. Для себя просто.
   "Из-далека-а до-о-лго
   Течёт река Во-олга..."
   Чего именно эта песня мне вспомнилась? Не могу сказать. Может оттого, что она тоже долгая, заунывная, как и моя грусть? А может потому, что в ней говорится тоже о путнике, который давно дома не был, а его всё ждут.
   Я себе пел и не обратил внимания, что у меня есть внимательный слушатель. Совершенно забыл, что у входа сидит Лешек. Хоть и дождь на дворе, он наотрез отказался зайти в пещеру. Вроде как флаг. Коль Лешек у входа, то я дома, а если его нет, то и меня дома нет. Впрочем, однажды эта традиция была нарушена и именно в тот раз и произошла встреча с Чёрными людьми.
   А тут он сам вошёл, и стоял с таким видом, будто я медведя превратился.
   - В чём дело, Лешек?
   - Это... что было?
   - Где? О чём ты? Что ты увидал?
   - Слышал...
   - Ах, вот ты о чём. Это песня. В нашем мире такие песни поют.
   Лешек стоял и смотрел на меня, и был он крайне взволнован.
   - Да ты чего? Что, у вас песен не поют?
   Сказал, и тут же вспомнил. Действительно, столько времени прожил и ни разу не слышал, чтобы местные пели свои песни. Это и Лешек подтвердил.
   - Нет. Только когда хоронят.
   Да, так и было. На похоронах умершей от родов женщины, стоял какой-то мужичок и завывал. До этого хоронили охотника, который погиб в схватке с медведем. Но тогда никто не завывал на его могиле. Оказалось, что здешние к своим мертвецам по разному относятся. Убитый на охоте или в бою отличался от просто умершего. Считалось, что просто умерший всё слышит, но просто не может ни пошевелиться, ни сказать. Убитый перестаёт слышать и видеть сразу. Отсюда и разное отношение. Тот мужичок, что завывал над могилой умершей делал это специально для неё. Чтобы той не было страшно, чтобы она знала, что её родичи рядом.
   - Но ведь всякая песня когда-нибудь заканчивается. Что же потом?
   - Как песня закончится, то и умерший человек успокоится и ему уже не нужно будет слушать своих близких. Тогда он начинает слышать неслышимое нам, живым.
   Забавно. Я снова столкнулся с мифом о потустороннем мире. Теперь уже из уст людей первобытного общества. Но самое удивительное то, что красная линия и этого мифа, и христианских мифов нашего мира, и воззрения Чёрных людей, ушедших далеко вперёд в своём развитии - одинакова. Сознание, или душа, после смерти не исчезает.
   - В нашем мире песни поют часто и вовсе не на похоронах. А на похоронах играют грустную музыку.
   - Музыку? А что это такое?
   - О! Это сложно объяснить. Это чередование различных звуков, которые вызывают в душе человека какие-либо чувства.
   - Колдовство! - понял Лешек.
   - Да, нет, какое это колдовство. Впрочем, если считать что музыка воздействует на человека, то можно и так сказать. Хочешь, я ещё что-либо спою.
   - Нет! Не нужно!
   И я снова оказался один. Чего он испугался? Ну да! Колдовства! Песня Зыкиной звучит весьма величаво и за душу берёт любого. Даже тех, кто никогда не жил у большой реки. И, как оказалось, даже в моём исполнении.
   Мои певческие наклонности не остались без внимания. А мог бы и догадаться, видя до какого состояния я довёл своего охранника. Но, как обычно, я не предал этому значения. А зря.
   Через день Век назначил общее собрание. Я привык к таким собраниям и не полагал, что на этот раз причиной его стану я.
   Когда начало темнеть, мы все собрались внутри утёса, в нашем гроте. Как обычно, сперва зажгли костёр. А затем вождь объявил, что "Николай отныне способен на новые чудесные вещи. Сегодня он будет петь. Но это не песни над ушедшим. Это специальные песни для живых. Их поют в мире Николая!"
   Вот те раз! Хоть бы предупредил. Я что, певец? Ну, разок по грусти запел, так это не значит, что я теперь по заказу смогу всегда петь. Да я и не помню слов у песен. И кто помнит? Правда, песню про Волгу я пропел от начала до конца. Не знаю, что на меня тогда нашло, но, начав петь, я не думал о том, какие в ней слова. Просто пел и всё!
   - Наш вождь прав. В моём мире песни поют часто. Их очень много и их очень любят. Они бывают грустные, бывают весёлые, а бывают такие, что на бой поднимают. Разные есть песни. Но, правда и то, что песни у нас поют специальные люди. У них это получается лучше. Хотя и обычные люди, собравшись за столом, иногда поют. Поют, как умеют, как получается. Вот я как раз такой. Специально не обученный, так что не судите строго.
   Представился. Оправдался. А теперь хорошо бы и спеть. Вот только что? И, опять же, что-либо из того, что я помню. Вот только ничего не помню. Даже песен, у которых слов не знаю.
   "Це-е-лую ночь соловей нам насвистывал..."
   Затянул вдруг я. Сперва тихонько, а затем все громче. И слова сами всплывали из памяти. Песня была длинной, и я сам увлёкся ею. Оказывается, не подозревал, что текст этой песни настолько интересен. Пел и не замечал ничего кругом. А было бы тоже интересно. Это я понял, когда отзвучало последняя нота. Тогда лишь я огляделся кругом и испугался. Все стояли! Обычно же сидят. А тут вдруг встали. Но, более того, они все замерли и превратились в статуи. Глаза их были перепуганные, глаза их были взволнованы. Такого сопереживания с текстом песни я ещё не встречал.
   Прервал оцепенение Век.
   - Это и вправду, наваждение какое-то. Колдовство.
   - Если это и колдовство, то только вашей впечатлительностью. - Разъяснил я.
   - Что? - Не понял вождь.
   - Вы очень хорошо умеете слушать. И очень близко к сердцу принимаете то, что услышите.
   - Это как? Хорошо или плохо?
   - Не знаю. Наверно, это и хорошо и плохо одновременно.
   - А это как?
   - Ну, хорошо, потому, что при вашей жизни невозможно прожить, не будучи внимательным друг к другу. А плохо потому, что рано или поздно найдётся такой поганый человек, который эту особенность постарается использовать для себя лично. Ладно, зачем вам такие сложные вопросы. Лучше послушайте ещё одну песню. Песню о любви.
   Я вдруг вспомнил, как однажды попал на концерт знаменитого в своё время югославского певца Джорджи Марьяновича. Он тогда исполнил старую советскую песню, о которой тогда никто не помнил. И она зазвучала по-новому и как-то гораздо более впечатлительно.
   "Мне тебя сравнить бы надо
   С песней соловьиною,
   С майским садом, нежным взглядом,
   С тихою рябиною..."
   И опять все взгляды были направлены на меня. На меня, и дальше куда-то вдаль, в собственную память. На лицах блуждали легкие улыбки. Женщины, жёны бросали кокетливые взоры на своих некогда тоже влюблённых суженных. А когда я дошёл до припева: "Не знаю больше сна я!..." - все потянулись и вновь встали. Так стоя до конца и слушали.
   - Хорошие у вас люди живут. Красивые, сильные, правильные. - Вновь прервал молчание вождь.
   - Разные у нас люди. И отношения среди нас тоже разные. Бывают, что и не очень. Вот вам такая песня. Правда поётся она женщиной. Ну, а вам придется спеть мне.
   "Напилася я пьяна.
   Не дойду я до дома..."
   Третья песня привела всех в движение. Как только я окончил петь, по гроту раздался разноголосый шум. Никто не вспоминал, что это просто песня, все восприняли как реальное событие. Одни кричали, что нужно примерно наказать этого гуляку, что бедная женщина страдает ни за что. Зато другие обвиняли именно жену, что она во всём виновата.
   - Друзья мои! - Еле удалось прервать бурное обсуждение. - Кого вы собираетесь искать? Это просто песня! Хотя, такие ситуации и случаются среди людей. Да и как вы накажите человека, который уже женатый, но вот встретил другую, от воспоминания о которой, уже сердце замирает. Наказать такого можно, но сердце замирать не перестанет.
   - Всё равно наказать! Не должно быть такого!
   Но кричали далеко не все. Многие, почему-то молчали. Вот уж, правда, ничего человеческое нам не чуждо.
   - А знаешь ли ты иные песни? - Завершил дискуссию Век.
   - Чего же? Есть, конечно!
   - Спой. И на ней сегодня закончим. Завтра с утра дел у всех невпроворот!
   - Хорошо! Но в следующий раз пусть и дети прийдут. Ведь есть песни специально для них.
   "Легко на сердце от песни весёлой,
   Она скучать не даёт никогда,
   И любят песню деревни и сёла,
   И любят песню большие города!"
   С началом это песни все оживились, стали руками размахивали в такт с песней. А когда я допел, все встали и, весёлые, довольные, стали расходиться по своим жилищам. Похоже было, что они готовы были рабочий день начать сейчас же. Настолько силён был их эмоциональный запал.
   Я и сам был возбуждён. Вернувшись к себе, я потоптался у своего лежака, но потом решил посидеть у входа. Ночь была тёплая, а звёзд на небе было куда больше, нежели в моём мире. Или мне так кажется?
   Лешека у входа не было. Да впрочем, мне он сейчас и не нужен был. Хотелось побыть одному. Но нет. Вот он идёт. Нет не он! Тот поплотнее будет, и когда идет ничего не слышно. А тут шаги. Хоть и легкие, но явственные.
   Светла!
   - Что ты тут делаешь?
   - Я к тебе пришла! Ведь это ты мне пел песню про ту, что "встретил лишь вчера". Правда?
   Конечно же, не для неё одной. Но сказать такое сейчас, это значило оскорбить эту прекрасную девушку. Да к тому же, мне она очень нравилась. Если я её не видел день, то начинал скучать. За работой не замечалось этого, а вечером сами ноги несли туда, где она может быть. Так что, если подумать, то действительно, мне давно мечталось о такой светлой и нежной девушке.
   Но думать было некогда.
  
  

(от автора)

  
   Не стал писать всего того, что происходило с Николаем и Светлой. А можно было бы закрутить так, чтобы читатели страдали и плакали, радовались и пылали счастьем окунувшись в ту гамму чувств, что сопровождают влюблённых. Не стал этого делать. Не для этого весь предыдущий сказ. А любителей вживаться в чужие страсти, я отправляю к иным книгам. Существует целое направление в литературе, посвященное отношениям мужчины и женщины. Вот только ни одна книга или фильм не может передать полностью того, что ощущает человек. У каждого человека свои собственные переживания. И всегда во много раз сильнее и красочнее, нежели чужие описанные словами. Так стоит ли писать?
  
  

* * *

  
   Через несколько дней мой сольный концерт повторился.
   И начал я его, как и обещал, с детских песен. Мои односельчане сильно удивились таким песням.
   "Мимо белого яблока Луны,
   Мимо красного яблока заката,
   Облака из неведомой страны
   Всё бегут, всё бегут они куда-то..."
   И снова, как в прошлый раз мнения категорически разошлись. Взрослые возмущались, кричали, что такого не может быть, нельзя по небу летать, что и думать об этом вредно, что всё это глупости...
   Дети, да и молодёжь кричали, чтобы я снова спел эту песню, что другого ничего не хотят.
   - Тише! - Рявкнул Век. - Что вы заладили: "Нельзя, нельзя!" это нам с вами нельзя. А кто знает, может детям нашим и можно будет. Кто раньше знал, что можно пахать не одним плугом, а двумя? Но вот появился Николай и научил. Может он и их научит летать? Ведь в мире, откуда он пришёл, люди летают.
   Повисла тишина. И в этой тишине раздался тихий голос скептика:
   - Не может быть!
   - Ну почему не может быть. Действительно летают. Для этого созданы специальные устройства. Называются самолёты. Очень похожи на птиц. Тоже крылья, тоже хвост.
   - А люди, что же, сверху сидят? Так ведь свалиться можно!
   - Нет. Люди внутри сидят. Там где у птицы туловище, у самолёта пустое место. Там и сидят люди. Я вот вспомнил про самолёт песню.
   "Лётчик над тайгою
   Точный курс найдёт,
   Точно на поляну
   Посадит самолёт.
   Выйдет в незнакомый мир,
   Шагая по-хозяйски,
   В общем-то, зелёный
   Молодой народ."
   Эта песня понравилась всем.
   - Впрочем, давайте ещё несколько песен для детей.
   "...Друг в беде не бросит,
   Лишнего не спросит.
   Вот, что значит
   Настоящий, верный друг!"
   - И это у вас детская песня? - Удивился вождь. - Такую бы песню некоторым нашим соплеменникам спеть. А то попали к князю в войско и теперь своих родителей и знать не хотят. А уж бывших друзей - то и подавно.
   - Про друзей и дружбу есть много песен. И детские, и взрослые. Вот одна взрослая. Её автор - выдающийся человек. Но, почему-то у нас в стране его многие не любят. Он получил признание только после смерти. Я вам спою много его песен. И я исполнил "Песню о друге". Как и ожидал, эмоциональность этой песни была настолько сильна, что снова все начали обсуждать, а дети напрямую спросили:
   - Коля, а ты нас в горы возьмешь? Давай завтра! Мы все пойдём!
   - Ребятки мои дорогие! Да из гор поблизости только наш утёс. На него вы и без меня лазили. И ведь дело вовсе не в горах. Мы вон какую работу проделали. Было трудно? Очень! Но никто из вас и не пикнул! Значит эта песня и про вас, и на вас как на себя могу положиться.
   Ребятки засияли так, что стало светлее.
   - Но, смотрите, не загордитесь!
   - А весёлые песни у вас поют? - раздался голос молодой и смешливой бабёнки.
   Я уже привык к местному наречию. Женщины звались по-разному до и после свадьбы. До свадьбы - девица, а после - баба, а ласково - бабёнка.
   - Есть и весёлая, - вспомнил я, - но она на украинском языке. Правда, этот язык близок к нашему. Я думаю, вы поймёте.
   "Ти казала у суботу
   Пiйдем разом на роботу.
   Я прийшов - тебе нема,
   Пiдманула, пiдвела!"
   После этих слов грохнул такой хохот, что казалось, своды рухнут. Пока пел припев, все хохотали безудержно. Но как только я начал следующий куплет всё стихло до конца куплета. А затем снова снова грохот. Песня же проста. Ясно, как божий день, что и дальше девушка будет подводить незадачливого парня, но перед каждым куплетом, весь грот замирал на пару секунд, чтобы снова и снова разразиться хохотом.
   Теперь не только дети просили повторить песню. Пришлось выполнить просьбу.
   Закончил вечер ещё одной украинской песней.
   "Рiдна мати моя!
   Ти ночей недоспала
   I в дорогу далеку
   Ти мене на зорi проводжала..."
   Только недавно люди смеялись, держась за животы, а тут лица посерьёзнели и у многих показались слёзы.
   - Хорошая песня! - Произнёс Век и встал.
   Встали и остальные.
  
  

МЕДВЕДЬ

  
   Песенные вечера продолжались и дальше. Мне приходилось трудно. Ведь практически все песни носили отпечаток времени. Ну, хорошо, про самолёт я предварительно рассказал. Но ведь про всё не расскажешь. Я и выбирал, чтобы песни были больше про природу, про любовь. Кроме того, чтобы песни были душевные. Вот пусть кто сам попробует вспомнить песни, подходящие под это направление. Но меня поражало другое. В своём, прежнем мире я никогда не пел. А вот слова песен, что сейчас вспоминал, оказывается, знаю!
   Я пел песни Антонова, Высоцкого. Вспомнил множество детских песенок, и моя молодежная рабочая бригада каждое утро начинала с "Картошки": "Ах, картошка ты картошка-тошка-тошка-тошка, пи-онеров - идеал-ал-ал!" Как-то шутки ради напел её и был уже не рад. В жизни никогда не пел эту дурацкую песню. Хорошо, хоть "Взвейтесь кострами" не спел. Да, песня боевая, строевая, под неё можно дружно шагать, но никогда мне она не нравилась. Но моим-то архаровцам, безусловно бы понравилась.
   Пропел я три песни на стихи Есенина и снова вызвал бурный спор.
   - Это что такое? "Как жену чужую обнимал!" Чему мы детей такой песней научим?
   Я пытался оправдать, говорил, что из песни слов не выбросишь - всё впустую. Пока в спор с гневом не вмешался молодой, но уже женатый парень.
   - А ты бы лучше помолчал! Тебе не знать? - Грубо оборвали его.
   Раздался хохот и спор завершился сам собой.
   Жизнь в деревне шла своим чередом. Песни были лишь развлечением после трудового дня. Это поначалу вспоминались песни без разбору. Позже, мне приходилось выбирать их, готовиться, а порой и увязывать с происходящим.
   Вот как-то ходили послы в княжью деревню (град, как говорили здесь), относили припасы к зиме, а назад вернулись с плохими новостями. Была сеча, и многие выходцы из нашей деревни уже никогда не вернутся. Кто погиб, а кто вернётся - им не сказали. Горе пришло в каждую семью. Чтобы как-то успокоить людей я пропел песню из репертуара Марка Бернеса: "Журавли".
   "Мне кажется порою, что солдаты
   С кровавых не пришедшие полей
   Не в землю нашу полегли когда-то,
   А превратились в белых журавлей..."
   И что же, люди, хоть и со слезами на лицах, заулыбались. А на следующий день я не раз встречал, как они всматривались в небо, а когда удавалось разглядеть журавлей, радовались как будто, действительно, родных увидали.
   Может детская искренность этих людей, а может этот мир, был настолько иным, что и в самом деле поверил в магию. Уж в магию слова, так точно!
   Время шло, и ничто не предвещало ничего особенного. Но в один обычный день произошло весьма необычное событие.
   У всех была своя работа. Мужики - готовили новые земли для будущих полей, женщины обрабатывали настоящие поля, девушки пошли в лес за брусникой.
   Я собрал своих ребят и стал им рассказывать о грамоте. Мне пришло в голову, что научить их считать - очень нужное дело. Читать, писать не стал учить. Ведь в этом мире письмо совершенное другое. А вот арифметика, она и на Марсе такой же останется.
   Наука давалась с трудом. Все прекрасно понимали конкретное количество, но никак не могли понять абстрактные величины. Три камня - это понимали все. Даже самые маленькие. А вот просто "три", никто не понимал. Первым, до кого дошло, был Смышлёныш. Не зря я его когда-то про себя так назвал. Даже свою систему подвёл для абстрактного счёта.
   - Ну, подумайте, два и два. Сколько вместе будет? - устало и в который раз повторил я.
   - Четыре! - Заорал этот талантливый малыш. - Я понял! Четыре будет! Всегда!
   - Почему? - накинулись на него другие.
   - Да просто это! Я представил два камня и ещё два. Вместе их четыре. Два близнеца шкурников и две близняшки корневиков. Вместе их четыре! Вон далее сосны и рядом две берёзы. Вместе опять же четыре! Чего не посчитай, два и два будет четыре. Всегда будет четыре!
   Остальные ребята поразились и тут же поняли эту хитрую премудрость. А я то полдня вдалбливал, ничего не получилось. У этого малыша получилось научить других вмиг! Я, было, расстроился, что учитель из меня фиговый, но затем понял, что дети всегда друг у друга обучаются в тысячи раз быстрее, чем от взрослых. В школе я с трудом учил на память стихи. Даже Пушкина. А вот глупые стишки, что мои сверстники во дворе горланили, запоминалось само собой.
   - Медведь! - Вдруг закричал кто-то.
   И действительно, из-за Сетупки, из леса доносился рёв медведя.
   Так ведь туда-то и пошли за брусникой! Светла! И она же с ними!
   Пока всё это до меня дошло, я уже мчался к лесу. Навстречу мне с визгом и криком мчались бабы. Светлы среди них не было. Вновь раздался страшный рёв. И я, уже не разбирая дороги, кинулся на звук дикого зверя.
   То, что я увидал на поляне, я осознал лишь потом. А пока понимал, что нужно спасать дорогое мне существо. Почему Светла не бежала со всеми, а стояла тут столбом? Думать было некогда. И тут-то сообразил, что и спасать я никак не могу. Мои руки пусты. И мои ноги приросли к земле.
   А передо мной развернулась картина. Друг перед другом стояли медведь и волчара. Знакомый, между прочим, волк. Я его видел на второй день моего здесь пребывания. Когда я себе туалет за речушкой искал. Узнал его по большому белому пятну на боку. Теперь же пятно было не столько белым, как бурым и красным от крови. И всё же волк не думал отступать. В пяти шагах от них стояла моя Светла. А я - рядом с ней. Моё неожиданное появление лишь разозлило медведя. И, очевидно, тот решил разделаться со всеми врагами сразу, и поднялся на задние лапы. Тогда стало понятно, почему он зовётся хозяином леса. Медведь заревел, замахал лапами и двинулся на нас. А Светла всё стояла, как громом поражённая. Что делать? Волосы на голове стали дыбом.
   - Стой! - Заорал я не хуже медведя, - Стой, скотина, кому говорю! Назад!
   Я вскинул руки, передвинул свои деревянные ноги и шагнул медведю навстречу.
   Кого вздумал напугать? Дурачок! Где-то на окраине сознания возникли эти мысли, и то, что шаги мои - последние шаги в жизни. Но я шёл навстречу смерти, орал как идиот и держал руки над головой.
   Что произошло дальше, объяснить было невозможно. Медведь испугался! Сперва он остановился. Затем опустился на все лапы, развернулся и в два прыжка сгинул в кустах.
   Ничего не понимая, я опустил руки. Впереди сидел раненный волк и смотрел на меня. Но вот и он поднялся и с трудом, но тоже удалился.
   В лесу мы остались одни. Я и Светла. Она по-прежнему была в трансе. Очнулась лишь тогда, когда я подошёл и обнял её. И теперь лес огласился плачем. Никакие силы не могли её успокоить.
   - За-за-за!
   Слезы душили её, она заикалась от плача, но пыталась мне что-то сказать. Ноги перестали держать и мы оба рухнули на траву.
   Она то вцеплялась в меня, то отталкивала и лупила по груди кулачками. Наконец удалось разобрать, что она говорила.
   - Зачем!?.. Зачем!.. Ты!.. Пошёл!..
   - Что значит, зачем пришёл? Да вас спасать! И тебя спасать!
   - На медведя!.. Зачем?.. Он бы убил!..
   - Вот оно что! А что мне было делать? Ты же стояла как каменная. Далеко я с тобой на плечах не ушёл бы.
   Да разве логика сильнее женских эмоций? Светла продолжала рыдать. А на моих плечах от её, неожиданно сильных пальцев, ещё долго оставались синяки.
   И тут я разглядел, что на поляне мы далеко не одни. Из-за кустов на нас смотрело множество перепуганных глаз.
   - Светик мой! Перестань! - Тихо сказал я, - Неудобно, люди кругом!
   Тихий голос подействовал. Она дернулась, отстранилась и огляделась вокруг. Хотела, было прогнать ватагу моих ребят, даже нахмурила брови, но сил не хватило, и она улыбнулась.
   Увидев, что им ничего не грозит, ни от медведя, ни от Светлы, ребята высыпали к нам на поляну. Можно было бы сказать, что бросились на нас как дети, если бы они ими и не были. Теперь пришлось нам со Светлой успокаивать их. Благо недолго старались.
   Успокоившись, они с восторгом рассказывали, как "Коля напугал медведя". Выяснилось, ребята видели совсем не то и не так, как видел я. Когда медведь встал на задние лапы, оказывается, я сперва загородил собою девушку, а затем вскинул руки, и в этот момент от меня как бы дунуло. Что дунуло? Этого они объяснить не смогли. Но что-то от меня отпрянуло, будто невидимая воздушная стена. Было ли это? Может, один придумал, а другие в стрессовой ситуации настолько уверились, что и им стало то же самое казаться? Или, всё же, было? А если было, то что?
   В деревню мы вернулись победителями. Вернее, победителем сделали меня ребята. Они взахлёб, перебивая друг друга, рассказывали всем, как я поборол медведя, заставил его убежать: "Только пятки сверкали!" А затем ещё и волка прогнал. Но это для меня - пустяки!
   Зная местные обычаи, я пошёл с докладом к вождю.
   Он выслушал ребят, затем меня, нахмурился и сказал.
   - Происходит что-то странное.
   - Что странное? Конечно, то, что медведь испугался - это странно. Но мне просто повезло. А может, он был намерен миролюбиво. Кто знает, что у него на уме?
   - Нет, судя по всему, что я услышал, медведь отстаивал свою территорию, на которую позарились и люди и волки. И миролюбия тут не может быть. Он собирался очистить свой лес от пришельцев. Потому он, пока тебя не было, боролся с волчицей, а после, посчитал тебя более сильным соперником и пошёл на тебя. Но наткнулся на твою силу и отступил. Скажи, что ты тогда чувствовал?
   - Да ничего не чувствовал. Насочиняли всё ребята. Пригрезилось им. Понятное дело - оказались в такой страшной ситуации, вот и увидали, чего и не было!
   - Нет, Коля, было!
   - Да что было-то?
   - Сила твоя была. Непростая сила. Колдовская. Ты не смейся. Когда-то я сам видел проявление такой силы. Сейчас с князем живет тот старик, который умел этой силой медведя с ног свалить. Как сейчас помню. А был я в то время как и ты, молодым. Борода только начала расти. И вот, в лесу зимой на нас вышел медведь. Шатун. Чего ему не спалось? А мы вдвоем с колдуном были. Он меня учил вождём быть. Ведь вождя не просто так выбирают. Им становятся. Долго к этому готовятся. Так вот колдун, как и ты, стал вот так - ноги врозь, а руки вверху и тоже врозь, глянул на шатуна, а от самого как вспышка сила пошла. Как будто, водяная стена. Да только быстро она двигалась. Раз - и медведя того, а также сухие деревья, что рядом были, как камешки снесло. Всё было так, как ребятня сейчас рассказала.
   - Выходит, что во мне есть некая таинственная сила? Но что эта за сила? Откуда? Да как ею пользоваться?
   - Вот это-то и хуже всего, что ты не знаешь. Тот колдун знал. И как эту силу вызвать и как ею управлять. Тогда стена от колдуна на медведя пошла, а у тебя она шаром во все стороны. Ну, и конечно, медведю твоему вреда не причинила. Просто тот учуял что-то ему непонятное и решил не связываться.
   Уже уходя, я вспомнил.
   - Да! Вы сказали, что то не волк, а волчица была. Почему волчица?
   - Это просто. Волк летом, да ещё в одиночку на медведя не нападёт. Он просто уёдет с его дороги. А волчица, защищая детёнышей, сразится с кем угодно.
   - Получается, что щенята были где-то рядом? Тогда почему же она ушла и не стала их защищать от меня?
   - Вот этого как раз и не знаю!
   Ну и дела! Сколько кругом чудес! Начать с моего невозможного перенесения в другой мир, затем иные люди из другого мира, теперь вот сила эта. Раньше, в своём мире только в "Искателе" мог о таком прочесть. И вот, на тебе! Всё это со мной!
   У входа в мою пещеру стояла Светла. Привычного Лешека не было.
   - Коля! Теперь мы вместе. Навсегда! Медведь нас сочетал.
   Позже узнал здешнюю традицию, по которой если молодые во время свадьбы услышат рёв медведя, то значит их союз будет прочный и самой смерти. Собственно, так обычно и бывало, но случалось, что брачный союз вскорости распадался. Но традиция была, и на все свадьбы даже назначался специальный человек, который обязан был изобразить медведя.
   В эту ночь мы никуда со своей новобрачной не ходили. И, хотя сил для близости у нас обоих не было, спокойно поспать нам не дали. Среди ночи мы оба проснулись от тихого, но явственного рычания.
   - Кто там? - Глупо спросил я. Будто тот, кто рычал, по-человечески бы ответил. Пришлось вскакивать искать в кармане штанов зажигалку. Вот и заготовленный факел пригодился.
   - Что это? - Спросила Светла.
   У входа в пещеру стояла белобокая волчица, а у её ног, прижавшись друг к другу, лежало два пушистых комочка. Волчица тяжело дышала, и смотрела на меня. Да так, будто спрашивая что-то. Затем она ткнула мордой в щенят, показывая, вот, мол. Потом отступила, развернулась и исчезла во тьме. Щенята запищали и сделали попытку следовать за матерью. Но ходить ещё не умели.
   - Давай их сюда! К теплу. - Сказал я.
   Но Светла вытаращила глаза и отшатнулась.
   - Да ты что? Это же волки! Они и нас и всю деревню перережут!
   - Не бойся, пока это только щенята. До утра они никого не убьют. А утро вечера мудренее. Да и посмотри, как их убивать? Ты сможешь на них руку поднять?
   Я поднял шевелящиеся комочки и положил Светле на колени. Те, ощутив живое тепло, успокоились, прижались друг к дружке и мордочка к мордочке и потянулись к лицу девушки. Глазки ещё не прорезались, но и без глаз было ясно, что они пытались выяснить: Что? Возьмёте нас?
   - Не знаю. - Промолвила Светла. - Что скажет вождь.
   Рука её поглаживала нежные создания, а глаза были полны слёз. Что бы ни сказал Век, но судьба щенков была уже решена. Никакая сила не смогла бы отобрать их у неё.
   Спать нам в первую брачную ночь так и не пришлось. Под утро наши "дети" расплакались - требовали еду.
  
  

КНЯЗЬ

  
   Наутро сообщение о визите волчицы всполошило всю деревню. Вместо того, чтобы заняться повседневным трудом, стихийно начался сход. Все требовали одного - уничтожить волчат. Явились и мы. С виновниками скандала. Два толстых комочка спокойно возилось у ног Светлы. При их появлении, у абсолютного большинства внезапно появилась оппозиция. В лице детей. Все они ринулись потрогать, погладить, потискать. А уж орали - не передать как. Однако, их крики решающего голоса не имели. Всё решил вождь.
   - Все вы знаете, что Николай обладает Силой. Именно эту силу и почуяла волчица. Вот и принесла детёнышей владельцу силы. С ним, она поняла, волчата не пропадут. Я не удивлюсь, если окажется, что сама же волчица сдохла неподалеку. Встреча с медведем не прошла для неё даром. До сих пор я не слыхал, чтобы волки своих детёнышей людям просто так отдавали. Так что, это не нам с вами решать судьбу волчат. Николаю принесли, ему и решать.
   - Да как же? - Раздались голоса, - Они же вырастут и на нас нападут...
   - Пока у Николая Сила есть, не нападут.
   Пёс и Белобокий (у него, как и у матери, на боку было белое пятно) остались с нами. За рекой же, где я впервые увидел волчицу, действительно обнаружился её труп. Нашёлся легко. По кровавому следу. Там же и похоронил.
   А вечером, как бы искупая вину, я исполнил по случаю несколько детских песенок.
   "На медведя выйду я.
   Выйду без испуга.
   Если с другом буду я,
   А медведь без друга..."
  
   "У нас вчера пропал щенок..
   Щенок, по имени Пёс!.."
   Дети же были в восторге. Взрослые не реагировали. Они были против. Но вскоре произошло событие, которое и взрослых перевело на мою сторону.
   В деревню прибыл Князь.
   Как я понял, поначалу это был начальник местной стражи, охранявшая дальние подступы к владениям рода. А владения включали три деревни и град. Все поселения отстояли достаточно далеко друг от друга. Меду ними были обширные леса, дичью которых в основном и питались люди. Это в нашей деревне было развито огородничество и полевые культуры. Здесь леса были невелики. За исключением запретного леса. Позже, князь возложил на себя роль центральной власти, объединяя далёкие окраины. Всё это логично и правильно, но власть всегда и во все времена опьяняла. И князь, из назначенного охранять, превратился во властителя над всем родом.
   Однажды поутру, ещё не успели деревенские заняться трудом, послышался неясный шум и из-за реки появился небольшой конный отряд. Всадники сильно отличались от здешних жителей. Все они были одеты в меховые одежды. А один - так даже в шапке. Эта шапка, как я позже понял, и выделяла князя.
   Народ, собравшийся на главной деревенской площади, перед пещерой вождя, замер. К моменту, когда отряд приблизился, из пещеры вышел Век.
   - Здорово, вождь! - Крикнул молодой всадник в шапке. - Говорят, что ты Чёрного человека приютил! Показывай! Впрочем, я и сам вижу. На колени, смерд!
   Почему он меня сразу выделил, стало ясно после того, как вся деревня бухнулась на колени. Стоять остались лишь Век и я.
   Бухаться как все, я не собирался. Но не поклониться, посчитал неприличным.
   - Приветствую тебя, Князь!
   - На колени, кому сказал!
   Один из всадников, что был поближе к Князю достал из-за плеча копьё и нацелился им в меня.
   - Э-э, нет! Так не пойдёт. Я не твой раб. И на колени меня никто не поставит. Я поприветствовал, уважил твой чин. Что ещё?
   - Чужак! Ты на моей земле и делай то, что я велю! Все обязаны предо мной на коленях стоять!
   - Это ты и утёсу скажи. - Огрызнулся я.
   И тут же копьё, ранее нацеленное на меня, едва не пробило мою голову. Я неловко дёрнулся и каким-то чудом в последний миг сумел рукой сбить направление полёта копья. Оно прошло в сантиметре от головы. Я растерянно замер.
   Но опешили и князь со своим ратником. Они смотрели друг на друга, явно не понимая, как такое могло произойти.
   - Век, ты зря приютил этого негодяя. Тебе это дороже выйдет. Ты выделишь не десять как всегда молодых парней, а все двадцать. И продуктов вдвое больше привозить будешь.
   Век молчал. А я не выдержал.
   - Не двадцать и не десять. Ни одного парня тебе не выделим. Пока не научишься уважать тех, кто тебя кормит.
   - Ты ещё и спорить со мной будешь! Да я тебя... Взять его!
   - Коля, заколдуй их! - Раздался голос Смышлёныша.
   Прекрасно сказано. Да вот как? Может и есть во мне Сила, но ведь пользоваться ею не умею.
   - Коля, пой!
   А вот это мысль. Песни действительно колдовски действовали на деревенских. Вот только что же петь? Мысли эти пронеслись в голове, а тело уже действовало. Сделал шаг вперёд, выкинул руку и запел.
   "Нам ли стоять на месте?
   В своих дерзаниях всегда мы правы!"
   Все кругом замерли. Как будто действительно заколдованные. И деревенские, и князевы конники, и, даже, сами кони! Вот уж, чего не ожидал! А когда дошёл до припева, эффект превзошёл все ожидания.
   "Нам нет преград
   Ни в море, ни на суше!
   Нам не страшны
   Ни зной, ни холода!
   Знамя страны своей,
   Пламя души своей
   Мы пронесём,
   Через миры и века!"
   Сперва задние конники отступили, затем передние, и, наконец, все дружно развернулись и сиганули назад. Оставив князя одного. Поняв это, тот тоже развернулся, но гордыня не давала ему покинуть поле боя побеждённым. Он завертел конём и совсем по-детски кричал:
   - Нет преград? Ничего не страшно? Вот привезу колдуна, и тогда посмотрим, пламя чьей души сильнее! Проклятый кобник!
   Выговорившись, князь ускакал искать свою трусливую защиту.
   А вся деревня радостно вопила. Не хуже детей, кстати!
  
  

КОЛДУН

  
   Моя нежданная победа обернулась значительной выволочкой. От вождя.
   - Да где ты воспитывался? - Кричал он - Да что, так трудно минуту на коленях постоять? Или лежать пробитым копьём лучше?
   - Так ведь не пронзил же? - Глупо оправдывался я.
   - Уж лучше бы пробил! Успокоился бы. А так, на всю деревню бремя его мести ляжет. Теперь, поди, всех юношей в его войско отдать придётся. А работать кто будет? Бабы одни? А потомство? Парней не будет, не будет новых семей и детей! Ты это понимаешь?
   - Ну, если добровольно под нож лечь, то так оно и будет. Почему же вы ему позволяете над собой измываться?
   - Так это Князь! Понимаешь? Власть! Если сегодня власти не подчиниться, то завтра все что захотят делать станут. Что тогда с родом станет? Ни власти, ни княжьих холопов, ни нас, деревенских не останется.
   - А если такому Князю служить, то тоже от рода мало что останется. Ведь он для себя род подчинил. Не он для рода, а наоборот!
   Одним словом, на сей раз договориться не смогли. Возможно, как мне кажется, потому что правы были мы оба. Действительно, я здесь чужак. А веду, как у себя дома. Даже хуже. У себя бы в институте не смог бы перечить даже завлабу, хотя он и не мой начальник. А уж парторгу института! Ну что на меня нашло?
   В конце выговора Век заявил самое главное.
   - Теперь держись. Скоро князь Колдуна привезёт. Того самого, про которого я говорил. Настоящего колдуна, не тебе чета! Его своими песнями не проймёшь! Он только глянет, так всё позабудешь. Ох, что-то будет?
   - Ничего! Бог не выдаст, свинья не съест!
   - Это ещё что за животные? Ладно! По преданию, пришелец долго проживёт. Пусть хоть это тебя успокоит. А что будет, то будет!
   Два дня прошли спокойно.
   Утро третьего дня раскололось криками, визгами, рёвом детей.
   Князь вернулся. И не один. У пещеры вождя он сидел на лошади с видом победителя. Рядом стояла вторая лошадь, а на ней сидел старик. Собственно, такими стариками и рисовались в книжках нашего мира старинные колдуны. Эдакие седые и длинные до пола волосы. А самим старикам не сто, а все тысячу лет в обед! Как он только держался в седле? Свита Князя сгоняла народ к центру. Вот откуда крик и плач. У меня неприятно засосало под диафрагмой. И ощущение появилось, будто я скован и еле могу передвигаться.
   - Все собрались? - Невинно спросил Князь. - Это хорошо. Ну, разумеется, и вождь здесь. Пожалуй, начнём. В прошлый раз, вы решили взбунтоваться. Решение Князя для вас не закон. Я не хочу вам никакой ущерб наносить. Ведь это не вы сами решили. Это ваш гость. Опасный и вредный колдун. Вы его должны убить. Здесь и сейчас. И всё останется по-прежнему. Век, людей как всегда поставишь, и припасы - как всегда. Ну, и кто смелый? Кто убьёт злого колдуна?
   Деревня молчала.
   - Я забыл добавить, кто вызовется, станет моими сподручным. Мне нужны сильные и смелые сподручные, что не боятся даже мажьей силы.
   Тишина.
   - Вот. Я так и полагал. Он уже успел вас заколдовать. Мне вас жаль. Но клин клином вышибают. Выйди на середину чужак.
   Выходить я не собирался, но внезапно под лопатками я ощутил сильный укол и непроизвольно отскочил вперёд. За мной оказались двое из княжьей свиты с копьями в руках. Ещё один стоял за спиной Светлы, схватив её одной рукой за горло, а второй рукой прижимал здоровенный нож к груди. Дёргаться было бессмысленно.
   - Начинай, колдун! - Раздался голос Князя.
   Несколько человек подскочили к лошади колдуна, помогая ему спуститься.
   Отдышавшись от сложной и опасной работы, колдун, пошатываясь, сделал несколько шагов в мою сторону.
   Да он еле дыбает! Подумалось мне. Не боись, Николай, какая там, к чёрту, магия? Выдумки всё это. Пусть себе руками помашет.
   Глупо... Глупо я себя настроил на легкую и безусловную победу. Старик только казался немощным и трухлявым. Внезапно на меня накатило. Я действительно перестал ощущать себя. Ни шевельнуть рукой-ногой, ни даже думать. Мог только смотреть в глаза старика.
   А тот как бы стал моложе, сильнее и, даже, выше. Мне же с каждой секундой становилось хуже.
   ...Гипноз! - Мелькнула в голове мысль. - Ведь это тривиальный гипноз. Ему есть возможность противиться! Помню, у нас в институте проводился сеанс знаменитого гипнотизера, так все студенты, вызвавшиеся для показательных выступлений, заснули при счёте "три". А вот профессора, загипнотизировать не удалось вовсе. Он извинялся и объяснял, что всё об одной проблеме думал, и это не давало ему возможность расслабиться и заснуть. Значит, если решать задачу, то гипноз не будет действовать! Так, что же решить? Возьмём интеграл... Чёрт, какой интеграл, чего? Спокойно, нужно сосредоточиться. Закрыть глаза! Вон, как колдун старается... Силу напускает. Кстати, а какая должна быть изначальная энергия, чтобы с пяти метров медведя отбросить? Ага, вот и задачка! Что за гул кругом? Так, вес медведя... Пусть гудит... Квадрат расстояния... Перед экзаменом по ТОЭ у соседей свадьба была, не так гудело, а ведь пятёрку заработал... Эх, лист бумаги да карандаш!.. Ого, сразу сколько мыслей!.. Сволочь, ведь убьют Светлу, если не свалю старика... Задача... Не думать ни о чём, кроме задачи... Так ведь решена... Дьявол, не может быть такой энергии, что-то не так. Ведь откуда она берётся... Да что за шум-то такой?
   Я открыл глаза.
   Оказывается, гудела толпа. Кто стонал, кто причитал.
   Старик по-прежнему в упор пялился на меня и направлял руки. Но, по-моему, уже без всякого смысла. Я снова владел собой. Даже почувствовал камешек в туфле. В спешке некогда было переобуваться. Стоять столбом и ждать невесть чего? Зачем. Пусть себе колдует, а я пока камешек вытряхну.
   Оказывается, никто не ожидал от меня такого. Старик отшатнулся и чуть было не упал. Ратники его подхватили. Гул отчаяния в толпе сменился рёвом радости. Лошадь под Князям дёрнулась, а сам он побледнел.
   - Давай, колдун!
   Я не понял, что приказал Князь, но старик, уже в который раз, преобразился. С лёгкостью оттолкнул поддерживавших его ратников, и на сей раз повернулся к Сетупке. Мне стало смешно, что речку гипнотизировать будет?
   - Князь! - Закричал я, - Давай миром решать! Отпусти Светлу!
   Тот угрюмо молчал и чего-то выжидал.
   За радостными криками никто не расслышал нового звука. А он всё нарастал и уже стало понятно, что всем нам грозит новая беда. Сетупка, ручей, который я переходил не замечая, с каждой секундой становился всё грозней. Теперь это была не речушка, а всесокрушающий горный поток. Там, где мы стояли было относительно безопасно, но в десяти шагах от нас, нижние пещеры вода непременно должна была залить. Должна была, но их спасала дамба. Наша дамба! Это было абсолютной неожиданностью для колдуна и для Князя. Они недоумённо переглянулись.
   - Дава-а-й!! - Пустив петуха, закричал Князь.
   Похоже, уже и он начал понимать, что никакие ухищрения ему не помогут.
   Вода с диким рёвом ударялась в нашу дамбу, вздымалась волной и уносилась дальше, не принося вред деревне.
   Но вот волна стала расти. Я не сразу и сообразил почему. Над дамбой стал расти водяной шар. В каждую секунду шар мог бы лопнуть, и уже никакая дамба не спасла бы нас от гибели.
   - Нет!!! - Заорал я и рванулся в сторону дамбы, направив туда свои руки. Точно так же, как минутой назад старик направлял на меня.
   Но сдвинуться с места я снова не мог. На меня навалилась невозможная тяжесть. У меня даже не было сил оторвать руки. Я превратился в камень. Мог всё видеть, осознавать, но ничего поделать не мог. Впрочем, и я это прекрасно понимал, делать ничего нельзя было. Отпусти я руки, и поток смоет не только нижние пещеры, но уже и меня, и почти всех деревенских.
   Я стоял и понимал, что так вот жизнь и уходит из человека.
   Голова раскололась, и я рассыпался на атомы.
  
  

ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ

  
   Тишина. Невыносимая тишина. Неслышимая тишина. До невероятного свиста тишина. Свист тишины снижается и усиливается. И теперь это уже просто свист. Шум, гул, рёв, грохот. Водопад звуков. Он смывает меня. Я умираю...
   Белое пятно. Что это? Почему? Почему это плохо? Где я? Ничего не знаю. Потом.
   Следующее что до мня дошло - это, что меня зовут.
   - Коля! Коленька!
   Надо ответить.
   Я отвечаю.
   Или я думаю, что отвечаю?
   И я снова распадаюсь на атомы.
   Следующее моё возвращение уже более осмысленное. Я понимаю, что лежу, что я очень болен. Понимаю, что ничего не вижу. Но не понимаю, почему не вижу.
   Свет! Где свет?
   Надо встать и зажечь огонь. Но двигаться не получается. Ах, да! Я же болен. А чем я болен? Почему болен? Чёрт, как неприятно болеть. Вдруг я услышал, как где-то рядом застонали.
   - Тихо, миленький! Всё хорошо! Теперь уже всё хорошо! Спи пока, сил набирайся!
   Не пойму, либо кто прошептал, либо эти слова у меня в голове появились.
   - Темно... - опять слышу чей-то голос.
   - Так ночь же! - прошелестело в темноте. - Утром проснешься, и будет светло. А пока, спи!
   И я засыпаю. Спокойно засыпаю. Я знаю, что утром я буду здоров.
   Утром, конечно, здоровым как прежде не стал, но проснулся всё понимая и, даже, способный двигаться. Всё тело ныло, любое движение доставалось с большим трудом.
   В пещере никого не было.
   Я с трудом сел. Встал только со второй попытки. И тут же снова сел, так как всё вокруг поплыло. Новая попытка была удачнее. Переждал пока стены и пол успокоятся, и сделал несколько шагов к выходу.
   Утро было сумрачное. Низкие облака цеплялись за вершину нашего утёса. Было очень сыро и холодно. Но холод на меня подействовал благотворно. Я стоял у выхода и вдыхал сырой холодный воздух, и с каждым вздохом мне становилось лучше.
   - Ты куда это собрался? Шустрый какой! Тебе ещё лежать нужно.
   Оказывается, я в пещере был не один. Незнакомая старуха, вцепившись как клещ, за руку тянула меня вглубь.
   - Не надо. Я сам.
   - Сам, сам! Будешь ещё сам! А пока, доверься мне. Видишь, на ноги поставила. Так что скоро всё сам будешь делать. Но, не спеши.
   - Кто вы? - Спросил я, вновь укладываясь на своё ложе.
   - Баба Тана я.
   - А, это про вас говорили, что только вы грибы знаете.
   - Про меня, милок, про меня. И не только какой съедобный, а какой нет. Знаю, как лечить ядовитым грибом и как уморить самым хорошим. Зря не пожелал вовремя со мной познакомиться. Может, заметил, люди наши не болеют.
   А и в правду! Не помню, чтобы кто-нибудь болел. Даже дети. В нашем же мире дети болеют чуть ли не постоянно. На кафедре была одна лаборантка, так мы её почти и не видели - всё на больничных.
   Тем временем старуха подала берестяную кружку с чем-то горячим. Я выпил и... О, чудо! Ощутил бодрость, силу и тут же уснул.
   Снова я проснулся уже под вечер. Рядом была Светла, а старухи и след простыл.
   - Как ты, Коленька?
   - Отлично, милая! Сейчас встану.
   - Вставай. Тебя Век заждался.
   На этот раз подняться было намного легче. И тело не ныло. Просто усталость. Интересно, а кто и как с меня одежду снимал? Лежал я в одной рубахе.
   - Это я тебя раздела, Коленька! - Видя моё недоумение, сказала Светла. - Ты не обижайся, но тебя баба Тана обмыть её настоем велела.
   - Нет. Я не обижаюсь, я удивляюсь, как ты сумела и ремень, и пуговицы расстегнуть. А бабуся - молодец. Утром я еле дышал, а теперь вот нормально чувствую.
   - Ещё бы не молодец. После того, как ты столкнул водяную стену, ты и вовсе не дышал.
   - Как это? - Замер я в недоумении. - А ну-ка, расскажи всё по порядку.
   Её рассказ меня потряс. Когда я замер под воздействием гипноза колдуна ("чар", как сказала Светла) она решила, что настал конец и мне, и ей, и всему роду. Но я, оказывается, лишь притворялся, потому что, когда колдун решил, что дело сделано, я вдруг поднял голову и засмеялся. Вот тут он и испугался. А чтобы не оказаться побеждённым, решил наслать Большую Волну. Сетупка вышла из берегов. Такой воды в ней отродясь не было. Даже весной. Но колдун не знал про дамбу. Дамба удержала первый напор, вода уходила в сторону от пещер. А второй напор удержал я. Оказывается, когда вода над дамбой стала накапливаться неимоверной каплей, я уперся в неё "невидимой стеной" и не дал ей лопнуть.
   - А с чего ты взяла, что это я стеной удержал воду?
   - Ну, как же? Ты стоял так, как стоят когда что-то пытаются удержать. Если бы не держал невидимую стену, то сразу же упал бы. А то, что это стена была - всем было ясно. Вода над дамбой выше тебя раза в три была. Не будь стены - всех бы нас смыло. А когда колдун опустил руки и повалился на землю, вся вода рухнула вниз по течению реки. Ты бы глянул, что там теперь. Что кусты - деревья посмывало. Ну, вот, после этого и ты рухнул. Я к тебе подбежала, а ты страшный, синий весь и не дышишь. Три дня баба Тана тебя выхаживала. Сегодня - четвертый.
   - Светла, я ничего не пойму. То, что ты рассказала, не бывает. Нельзя из воздуха стену создать... - Решительно начал было я, но вспомнил, что я же сам видел бурлящий водяной шар. Что ему не давало разлиться на нашу деревню?
   - Не знаю, Коленька, может вождь тебе объяснит. Может, для этого и звал?
   Объяснит, как же! Мистику мистикой и объяснит. Мне бы кто реальную картину привёл. Что же произошло и почему. В колдовство я не верю. Всему есть материальное объяснение.
   Но к вождю всё же пошёл.
   - Здоров будь, Век! - Произнёс обычную фразу приветствия. Произнес, и остолбенел. На ложе вождя лежал колдун. Сам же Век сидел рядом. Этой встречи я никак не ожидал.
   - Здоров и ты! Заходи, коль пришёл. Знакомься! Наш родовой колдун. Был. Теперь нет у нас колдуна.
   - Почему же нет?
   - До утра всего. Помру утром. - Очень тихо проговорил старик. - Садись, мне много тебе сказать нужно. Смотрю, ты оклемался. Это хорошо. Быстро ты силу вбираешь. А это плохо. Силу не только вобрать нужно, но и понять. А ты, смотрю, даже и близко понятия не имеешь.
   - Вы меня извините, я действительно ничего не пойму. Хотя, я видел много невозможного, даже, говорят, что это я делал невозможное, но что-то в этом не так. Для того чтобы удерживать водяной вал, нужна колоссальная энергия. Откуда она взялась? Как она оказалась направленной в определенном направлении? Да и что собой представляет эта энергия?
   - Не знаю, о чём ты речь ведёшь. Да только сила она не всегда и не у всех бывает. Даже не у всех, кто чёрных людей встречал.
   - Так значит, это чёрные люди одаривают возможностью силой пользоваться?
   - Этого тоже не знаю. Да только и у меня сила появилась после встречи с ними. Ты не о том сейчас думай. Сила эта - штука очень опасная. Она способна убить своего владельца, если он против людей её направит. Я вот, обрушил силу против тебя, да и против своей деревни, против своей колыбели. И чего достиг? Завтра меня не станет. Не дёргайся, - остановил мой порыв колдун, - мне уже никто не поможет. Это и есть закон Дара Силы. О нём я и хотел тебе сказать. Если когда направишь свой Дар против людей, против верящих в тебя людей, то жить после этого останется всего пять дней. Так и мой учитель погиб. А он ненамного старше меня был. Не сотвори он зла, ещё бы столько же прожил. Люди с Даром Силы очень долго живут.
   - Ну, а вы то зачем зло нам решили сделать? Если всё это знали?
   - Не верил я в твою силу. Хотя и слышал про тебя много невероятного. Думал, врут. А когда увидел, то понял, тебе сила больше моего нужна. Ты знаешь для чего силу направить. Я, к сожалению, никогда этого не знал. Ты это каменную стену у пещер выстроил? Ты! Ты научил людей песни петь? Ты. Кому как не тебе сила нужна? А я что? Супротив врага силу направлял. Дело нужное, но уж очень не по-людски всё это. С людьми лучше договариваться. Людям добро нужно дарить, тогда и они тебе вреда не сделают. Жаль, что Князь наш этого не желал понимать. Не хотел я тебе вреда. Думал, что смогу зачаровать тебя. На том дело и окончится. Да не вышло. Не знаю, как тебе это удалось. Этот дар вовсе не от чёрных людей. Этому меня прежний колдун учил. И это просто мастерство. Ну, а когда чары не подействовали, я понял, что пора свою силу тебе передать, а самому к праотцам уходить. Не дело это, с Силой да у Князя на побегушках служить. Ты не обижайся, что так тяжело было. Но иначе Силу не передашь. Да и ты о себе никогда знать не будешь. Теперь всё от тебя самого зависит. Захочешь ли дальше учиться, или свой талант загубишь? А, главное, ради чего и кого свою Силу пустишь. Помни, Сила во вред к смерти ведёт. Прощай, сынок. Жаль, что раньше не встретился. Когда и я молодым был. Я бы тебя многому научил. Сейчас уже поздно. Видать, так сама Жизнь распорядилась. Видать так надо. Ступай! Мне отдохнуть перед уходом надо. К смерти, как и к жизни, подготовиться нужно.
   Я молча вышел из пещеры.
   Странные дела. Выходит всё же есть во мне что-то, что чудеса творить позволяет. Ну, не чудеса, а какие-то мне неизвестные физические силы. Может быть, черные научили мой мозг гравитационными силами управлять? Вопросы, вопросы... Так или иначе, нужно быть осторожнее со своими мыслями. Ведь я до сих пор не знаю, как свою Силу вызвать и как ею управлять. Два случая было и оба в экстремальной ситуации. А в обыденной жизни? Скажем, камень сдвинуть или от дождя как зонтом укрыться? Наверно тоже можно. Да только жаль на такие пустяки Силу тратить. Кто знает, сколько её у меня? Может как в батарейке, ограниченный заряд. Значит, Силу только в крайнем случае использовать. А так, и голова на что-то дана.
   На следующее утро Колдун умер.
   - Что? - Только и произнесла Светла, когда я вернулся.
   - Колдун сказал, что свою силу мне передал.
   - Это я и так поняла, а ты как дальше жить будешь? Как и колдун к Князю пойдешь?
   - Нет! Хоть и должность у Князя нужная, ответственная, да больно человек он нехороший. Вот колдун на смерть пошёл. А ведь это Князь заставил его пойти на это. Знал, а заставил. И ради чего? Ради собственной власти! Не хорошо это. Я здесь останусь. С вами. Защищать можно по разному. Можно силой, а можно уговором! А силу про запас иметь. Теперь слух не только по роду пойдет, но и соседям завернёт. Вот пусть и думают, нападать ли на нас.
   Светла взвизгнула и повисла у меня на шее.
  
  

ПОСЛАННИК

  
   Как оно обычно бывает, хоть я и принял решение, но жизнь повернула по-своему. "Человек предполагает, а Бог - располагает." Так звучит известная русская поговорка. Верной оказалась она и в этом мире. Я до сих пор не знал, а какой это мир? Провалился ли я по времени на многие тысячелетия назад, или вообще на другой планете оказался. Поэтому, местных жителей своими соплеменниками, русскими считал автоматически. Что-то уж больно хорошо, по-нашему излагают. А многие удивительно умны. В нашем мире нет столько умных людей, сколько их в этом суровом мире. Люди умные и одновременно простодушные. Не ждут ни от кого подвоха. Может, именно суровость жизни и сделала их такими. Чтобы выжить, нужно думать. А коли все вокруг думают, то получается, что обманом жить не с руки. Себе дороже.
   Первые недели после потопа прошли в трудах по расчистке берегов речушки. Сама речушка, как ни в чём не бывало, лениво плескалась и вид у неё был самый невинный. Зато по сторонам реки на километры пролегли завалы из столетних деревьев, перемешанные с огромными валунами. Не расчисти эти завалы, то следующей весной эти нагромождения стали бы естественными плотинами. Тогда и дамба оказалась бы бессмысленной.
   На расчистки вышли все. А уж моя босоногая бригада - в первую очередь. Поначалу, меня все побаивались. Видать все считали, что я, как и прошлый колдун, тоже начну куролесить. Даже слышал недовольный ропот, мол, чего это я их от дел отрываю, когда мог бы и сам. Унял всех, как всегда, вождь. В обед он обратился со словами.
   - Вижу, не очень настроены сами работать. Уж очень вам чудес не хватает. Да, Николай теперь Силой обладает. Может он все эти буреломы в одиночку разгрести. Ну, а вы то на что? Может вообще, теперь вам работать незачем? Может, будете на солнышке лежать, а Николай Силой своей вам в рот еду класть? Аль забыли, чем прошлое чудо для Колдуна закончилось? Да и Николай чуть не умер. Но вы другое ещё забыли. Сила она не в колдунах. Сила она во всех нас вместе! Разве только Николай один сдержал воду у дамбы? А дамбу то кто делал? Мы! Все мы! Значит и Сила в нас всех вместе взятых.
   Народ сильно смутился и после обеда дело пошло куда как споро.
   Вот только я жалел, что моих ресурсов: топор и пилка, явно не хватало для такой работы. Нужны были двуручные пилы, да где их взять? Поэтому, расчистка продвигалась медленно.
   Постепенно мои отношения с деревней стали прежними. Когда я через неделю во главе с бригады корневщиков вернулся домой, меня встретили с радостью. По всему было видно, что нас встречали не просто как спасителей от возможного весеннего потопа, а как близких родичей, по которым сильно соскучились.
   А мы с бригадой действительно сделали немало. Очистили русло до самого впадения Сетупки в озерцо. А я и не знал об этом. Помнится, что в моём мире речушка, протекающая у Ивановки, ещё долго петляла, пока не впадала в более крупную речку.
   Дома меня ждал сюрприз. Щенята повзрослели, но ласкались ко мне, как и в первый день. А от Светлы, так и вовсе не отходили. Она рассказала, как однажды волчата притащили утку. Она была немало удивлена. Волки, а добычу не сами съели, а хозяйке принесли. Неправильные это были волки. Это в её понимании неправильные. А я собак повидал и знаю, какими они могут быть преданными.
   Оказывается, изменился и я. Прежде всего, оброс. Ещё когда разбирали завалы непосредственно у деревни, я и домой на ночь возвращался, и не переставал бриться. Но вот когда возвращаться домой каждый день стало неудобным, тогда-то и организовали бригаду. Она работала от рассвета до заката. Деревенские лишь приходили кормить нас. Тогда-то я и забыл захватить с собой свою механическую бритву, да и, по правде сказать, забыл о своём внешнем виде. Потом, уже вспомнив, махнул рукой. Ну, и пора быть, как и все. Чего выделяться? К тому же, вернувшись, обнаружил, что моя механическая бритва сломалась. Что с ней стало - не мог понять.
   Вернувшись, обнаружил ещё, что наступила осень. Стало заметно холоднее. Никто не ходил без меховых шкур, накинутых на плечи. Рощица, в которой моя бригада собирала грибы теперь стояла голая и неприветливая. Жизнь в деревне, казалось, замирала.
   И вот, в один из таких сырых, промозглых дней я пошёл к соляному месту. Не все по достоинству оценили мои кулинарные новшества, но, всё же, для некоторых соль стала необходимой. Обычно за новой порцией соляных камней я ходил с Лешеком. Это ведь не гранитные пещеры. Кто знает, может и обвалиться. Должен же быть кто-нибудь, кто смог бы помочь.
   Но на тот раз я ходил один. Мне и лазить далеко не надо было. У входа должен был лежать куль, заготовленный заранее. Поэтому неприятностей не ожидал. И уже на обратном пути, проходя овражек, поросший молодыми деревцами, увидал мужичка.
   Я его не сразу и увидел. Деревья чёрные, и мужичонка в тёмной куртке, тёмных штанах. Сидел на поваленном стволе да спокойно покуривал.
   - Добрый день! - Поприветствовал я, проходя мимо.
   - Добрый! - Согласился он, продолжая пускать дым.
   Хорошо ему, подумалось, отдыхает, курит, а тут работ всегда невпроворот. Стоп! Курит! Как курит? Что курит? Здесь же не курят! Никто! Здесь и о табаке ничего не знают! Здесь НЕВОЗМОЖНО курить!
   Я замер и меня, потом прошибло. Медленно повернулся назад. Нет. Мужичёк не исчез.
   - Простите, Вы кто?
   - Я кто? Слесарь.
   - Какой слесарь?
   - Да слесарь я вашего ЖЕКа. Да ты должен помнить. Я стояк в вашем доме менял.
   - А вы что, и меня знаете?
   - Конечно. Пролетарская 27 квартира 8. Ты там с матушкой живёшь. Ведь верно?
   - Верно! Живу. Нет, жил. Теперь я здесь.
   - Вижу, что здесь. Одна она сейчас живёт. На днях приходил кран чинить. Потёк он. Раньше я с такой мелочью в эту квартиру не приходил.
   - Да, краны всегда я чинил. - Не знаю почему, уточнил я. - А здесь как вы оказались? Тоже гатью прошли?
   - Какой гатью? По пьяни попал! Мы вчера с мужиками здорово поддали, и домой я уже ночью пошёл. По дороге где-то свалился, уснул, а утром вижу, за город забрёл. Вот посижу и назад пойду.
   - Да куда вы пойдёте? Нет назад домой отсюда дороги!
   - Видать, паря, это ты вчера перепил. Как это нет? Дорога домой всегда есть! Просто не всегда мы хотим по ней идти. Всё нас погулять тянет. За границей побывать...
   - Нет! Вы не понимаете! Это совершенно другой мир! И вернуться в наш мир нет никакой возможности. Поверьте, я пытался...
   - Значит, плохо пытался. Или вовсе не собирался вернуться. У меня не бывает такого, чтобы, желая вернуться - не вернулся бы. А где я только по пьяни не бывал. Помню, однажды, гляжу, кругом черти бегают. Натуральные, зелёные с рогами. И хари свинячьи. Вот только злыми их назвать не могу. И накормили, и стопку поднесли, и поговорили по душам. Всё честь по чести.
   - А о чём вы с чертями говорили?
   - Не помню. Где я бываю - помню, и с кем встречаюсь помню, а вот о чём говорю - не помню!
   - Да! Так вы недавно у нас были, как там мама?
   Слесарь впервые взглянул на меня. Не хорошо поглядел. С укоризной.
   - Как! А как она может, коль сын пятнадцать лет как пропал!
   Душа моя так и ухнула.
   - Как пятнадцать лет? Три месяца всего!
   - Кхе-кхе... - засмеялся незнакомец. - Это здесь у тебя три месяца, а там все пятнадцать лет прошло.
   - Не может быть! - Неуверенно прошептал я и, сидя на земле, всё пытался заглянуть в глаза этого странного человека. Мне всё хотелось, чтобы он улыбнулся и сказал, что это он специально меня напугал. Но в глубине души мне казалось, что это правда.
   - "Не может быть!" - Передразнил он меня. - Ещё как может! А то, что ты здесь - это может быть? Анна Васильевна в последнее время болеет сильно, никто ей не помогает. В прошлую зиму ногу сломала. Хорошо хоть до весны в больнице пролежала, а то и хлеба сама бы не смогла купить. Да и что хорошего в больнице-то? Сам знаешь, как там теперь кормят.
   Тут слесарь снова поглядел на меня.
   - А... - махнул он рукой, - не знаешь ты... Как она эту зиму одна жить будет?
   - Послушайте, а может, вы меня с собой возьмёте? Мне домой надо! К маме!
   - Как же я возьму? На руки, как ребенка, что ли? Нет, мил человек. У всякого своя дорога. Не я тебя сюда привел, не мне тебя отсюда и выводить. Да и как ты всё бросишь, никому ничего не скажешь и уйдёшь?
   Я ощутил себя негодяем и подлецом. Что делать? Домой надо - это без сомнений. Но и уходить отсюда нельзя. В этом тоже сомнений нет. Здешний род стал всецело моим. Казалось, что я родился и вырос здесь.
   Что же делать?
   - А делать нечего. Нужно возвращаться. Всегда нужно возвращаться туда, где ты нужнее.
   - Вы что, мысли читать умеете? Как чёрные люди?
   - Причём тут мысли? Сам же ведь сказал. А знаю я, действительно много. Знаю, и как тебе домой вернуться. Да по той же дороге, что и сюда пришёл! Завтра, пройдешь Запретным лесом как через этот березняк. Да! И не забудь похлопать веху.
   - Какую веху?
   - Не знаю. Знаю, что должен тебе об этом сказать, а какую - тебе видней должно быть.
   - Как это, "должны сказать"? Вам что, кто-то поручил меня найти и передать какие-то слова?
   Мужик подумал, пожал плечами и согласился.
   - Похоже, что так. Только не спрашивай, кто послал и зачем. Не знаю я ничего. Знаю, что могу ответить почти на твои вопросы. Но не все. Сам думай! Что это за мир, куда ты попал? Мир как мир. Везде живут люди. А вот зачем тебе из одного мира в другой перескакивать было - это мне не ведомо. Но ничего случайного не бывает. Потому-то и не смог сразу назад вернуться. Нужен ты был здесь. Кому? Тоже не спрашивай. Потому-то и общался со здешними людьми без проблем.
   - А ведь и правда! Даже в нашем мире нам, городским не всегда были понятны разговоры деревенских. А тут и я всё понимаю, и меня понимают. Даже украинский язык!
   - Вот видишь! Неспроста это. Небось, и способностям здешним научился. Таким, каких у себя дома за всю жизнь не получил бы.
   - Есть такие! - Почему-то смущаясь, произнёс я.
   - Вот потому-то неспроста и встреча наша. А теперь, домой тебе нужно возвратиться.
   - Нужно! - Согласился я. - Но не могу. А здешние? Они ведь пропадут без меня!
   - Не господь Бог ты, не пропадут. Жили ведь без тебя и далее жить будут. Да, и кто тебе сказал, что ты навсегда эти места покинешь? Сдаётся мне, что ты сюда ещё прейдешь!
   У меня камень с души упал. Ну, разумеется! Один раз сюда прошёл, пройду и второй. А пока домой нужно. К следующему приходу я подготовлюсь основательнее. Многое нужно будет привезти.
   - Ой! - Вдруг вспомнил я. - Слыхал, что невозможно гатью в прежний мир вернуться.
   - Это уж точно! - Почему-то криво усмехнулся мужик. - Прежнего мира уже нет. Но мать - она всегда мать. Ну, бывай!
   Тут он поднялся и, пошатываясь, пошёл вперёд. Деревца кругом были тонкие и штук двадцать всего, но удивительный человек за ними пропал, как будто шагнул в столетний лес.
   - Подождите! - Кинулся, было, я вслед, но никого и нигде не было.
   Может, привиделось? Да нет, вон и окурок валяется. Не может здесь окурок валяться. "Прима-ностальгия". Странное название. Не было такого раньше. Как не было и ностальгии. Все эти месяцы не ощущал я ничего. Вспоминал о прошлой жизни. Но только сравнивая. А боли в сердце и невыразимой тоски - не было. А сейчас, я готов был мчаться невесть куда, только чтобы попасть назад, домой.
  
  

ВОЗВРАЩЕНИЕ

  
   Моё расставание - тема отдельного рассказа. Тяжело вспоминать. Мне было стыдно поднять глаза на Светлу. Ведь я, в её понимании, попросту бросал. Для всех мы стали мужем и женой, и вдруг - всё врозь! Как назло ещё вчера вечером я пел песню: "На Муромской дорожке стояли три сосны. Прощался со мной миленький до будущей весны..." А, может, и её неспроста вспомнил? Или это отговорка для себя?
   О своём решении я сказал только ей, но вмиг эта новость стала известна всей деревне. Каким образом? Ещё одна загадка. Хотя, для любой деревни - это обычное явление.
   У входа столпилась моя малолетняя, но весьма боевая команда. Но теперь она имела жалкий вид. В глазах ребят был страх и недоумение. Как же так, что же теперь?
   Пришла и та троица, которые первые меня встретили. Очень подавленные, очень смущённые и совершенно не понимающие что им говорить и что делать. Ясно, что их послали отговорить меня от ухода, но так же ясно было, что этого сделать невозможно.
   На вечер Век назначил новое собрание. На нём он заявил, что прежний колдун, умирая, сказал, что, я должен покинуть деревню. Поскольку я для рода чужой. Но я вернусь! Но вернусь уже как член рода. Ведь вернуться может только свой. Я был поражён, как просто и правильно был решён мой этический вопрос. Тут же вспомнил Высоцкого.
   "Возвращаются все!
   Кроме лучших друзей,
   Кроме самых любимых
   И преданных женщин!
   Возвращаются все!
   Кроме тех, кто нужней
   Я не верю судьбе,
   А себе - ещё меньше!.."
   И песня это так хорошо заканчивается: "Я, конечно, вернусь! Не пройдет и полгода!"
   Одним словом, расставание с живым всегда эмоциональнее, чем с мертвым. Хотя плача и горя, при расставании с умершим - больше. Расставание с живыми - это и горе, и переживание, но и надежда, и ожидание радости будущей встречи. И много других эмоций. Да, причём, всё сразу. Вот и я. Прощание, какое пережил в тот вечер, запомнил на всю жизнь.
   Ночи для меня не было. Уснуть мы просто не могли. До утра говорили, вспоминали. Хотя, казалось, а что вспоминать? Я здесь всего ничего, а вот, поди ж ты!
   Рано утром, когда я вышел из своей пещеры, вокруг, оказалось, уже были люди. Все старались что-то, но подарить. Кто камешек, что для дамбы готовился, кто щепу для костра. Мирка всучил кусочки репы и убежал. Слёз стеснялся. Отказываться от подарков было невозможно. Не было у меня сил кого-либо оскорбить отказом. Но и рюкзак был не резиновый. Как всегда, выход нашёл Век.
   - Хватит. Кто не успел свой подарок сделать, пусть сохранит до возвращения Николая.
   И тут же все согласились, что подарок по возвращению будет ещё более уместен. Вопрос, что я могу не вернуться, ни у кого не возникал. Даже у меня.
   Простился со всеми на пороге их пещер. Провожать меня никто не пошел. Только мои щенки со мной увязались. Испугавшись, что придется волков в город везти, хотел их Светлее отдать. Но она лишь покачала головой.
   - Пусть идут, им лучше знать, что делать.
   И верно. Щенки бежали со мной до границы запретного леса. А дальше остановились. Уже из лесу я помахал им рукой. Волки же стояли, смотрели и, как бы говорили, мы будем ждать.
   Я углублялся в пустой осенний лес. На душе было тяжело и светло одновременно. Всё больше думал о предстоящей встрече с матерью. Чуть было гать не проморгал. Нет, вот она! Старая, еле приметная, но всё ещё надежная. А вот и толстенный ствол без кроны. Ствол с четырьмя ветвями как указателями. Стоит как веха. Веха! Слесарь говорил её зачем-то похлопать нужно. Может контакт с деревом и есть пропуск из мира в мир? Интересно, а чёрные люди куда направляются, когда возвращаются? Направо или налево? Мне - ясное дело - прямо.
   От вехи на болоте до нормального леса оказалось на удивление мало. Помнится, в первый раз я очень долго через этот лес шёл. А сейчас, как и полагал в самом начале моего путешествия, всего за пятнадцать минут.
   Морось, что настигла меня на болоте, кончилась, и почти сразу впереди услыхал гудок электрички.
   Господи! Неужто я дома?
  
  

ДОМА

  
   Только придя на станцию, я вспомнил, что нужны деньги на электричку. О деньгах я не вспоминал всё это время. Куда я их подевал? В карманах брюк, разумеется, ничего не было. В куртке - тоже. Да были ли они у меня? Да нет! Конечно же, были! Вот только куда я их в деревне подевал?
   Пришлось перерывать рюкзак. Деньги нашлись в боковом кармане рюкзака. Обычно я их туда никогда не клал. Хорошо хоть догадался вовремя сюда заглянуть. Электричка на город уже появилась на горизонте, а билета у меня ещё не было. Можно было и зайцем, но как-то не хотелось так начинать новую старую жизнь.
   Касса была пуста, и пока кассирша выбивала мне билет, я сообразил, какую купюру я ей подал. Оказывается сторублёвку. Да и странная какая! И откуда она только и взялась? Никогда же её у меня не было! А те, что были, куда-то исчезли.
   Следующий шок у меня возник, когда с билетом мне вручили сдачу. Бумажка достоинством в пятьдесят рублей и две бумажки по десять рублей. Выходит билет стоит аж тридцать рублей?! Боже правый, да что это? А туда ли я попал? Вдруг снова в другой мир и матери здесь нет?
   Нет. Станция та же! И называется так же, и всё на ней мне знакомо.
   И всё же, что-то да не так. А! Ну да, ведь прошло пятнадцать лет.
   Я стал приглядываться, что же изменилось. Этим уже занялся, когда уселся в вагоне на свободное место. Рядом со мной сидели обычные люди. Но одежда их была несколько иной. Со мной на лавке сидел пожилой мужчина с корзиной опят. Таких я повидал в своё время. Но вот одет мужчина был в форму "хаки" американских солдат во Вьетнаме. Напротив меня сидела старуха с кошёлкой. Тоже обычная старуха. Зато куртка на ней цветастая, хоть и повидавшая своё. В наше время старухи такие куртки не одевали. А ещё подошла девица. Моего возраста. Вот она боле других меня поразила. Прежде всего, она была накрашена. Не броско, но явно. Цвет лица не был естественным. И веки, и ресницы, и губы, и, даже, щеки. Нет, в моё время девушки тоже красились. Но, как правило, на вечеринки. Да и то, далеко не все. И совершенно не так. Не говоря уже о том, что этим никто не занимался в деревне. А ещё, на ней были джинсы. Да, причём, настолько облегающие, что у меня перехватил дух, увидев её походку. И так она по деревне ходила? Не может того быть! Местные бы её заклевали! Чудеса!
   Почти до самого города никаких изменений я больше не заметил. Хотя, не совсем. Люди несколько изменились. Изменились газеты, что читали люди. На соседней лавке парень читал газету с цветными(!) иллюстрациями. А другая женщина разгадывала кроссворд. Да странный какой-то. Слова не в отдельных местах пересекаются, а целое поле из слов, что вдоль, что поперёк. Это же надо так умудриться придумать! Причём кроссворд на всю полосу!
   За одну остановку до города меня шокировала ещё одна новинка. Неожиданно среди грохота поезда явственно раздалась музыка. Да странная какая-то. Будто на одной ноте всю гамму проиграли. Я закрутил головой, ища источник звука. Но сообразил, что это было лишь тогда, когда девица поднесла к уху какую-то коробочку.
   - Да, мама! Да... Нет, ещё не приехала. Ты же знаешь, когда прибывает поезд, да ещё до дома полчаса. Так что раньше трех не буду. Да! Да, позвоню.
   С этими словами она посмотрела на коробочку, что-то на ней нажала и опустила её в сумочку.
   Что это было? Телефон? Без проводов? Сам по себе телефон без проводов меня не столько удивил, как его размеры. Помнится, в армии полевая радиостанция в рюкзаке еле умещалась. А тут - в ладошке спрятать можно. Причём, в этом мире, оказалось это вполне обыденное дело. И мужик с опятами напугал меня тем, что совершенно неожиданно рявкнул:
   - Люсь! А, Люсь! Я подъезжаю. Готовь ванну и обед. Да... Да, как обещал, полную корзину. Ну, давай!
   А его телефонная коробочка, ко всему, ещё и сложилась пополам!
   Вот тут-то я вспомнил парня, которого увидел при входе. Тот стоял у закрытой двери напротив, уткнулся головой в стекло, держался за ухо и бубнил: "Угу, угу, угу..." Я ещё, грешным делом, принял его за полуумного. Выходит, и он по телефону говорил? Ох, надо быть осторожнее. Как бы не вляпаться в историю.
   Выйдя на перрон, я обратил внимание, что, вокзал отделан чем-то пластмассовым. Красиво, надо признать. По обе стороны входных дверей стояли голубенькие урны. Никогда я их здесь не видел. Правда, не замечали их и остальные люди. Мусор грубо валялся рядом. Среди них я обнаружил длинные и большие бутылки. Литра на два. Мужик, проходя мимо, зацепил ногой такую, и я понял, что она вовсе не стеклянная. Тоже пластмасса? Я сразу вспомнил, каким предполагалось будущее: дома из пластмассы, одежда, посуда из пластмассы... Видать, правы были фантасты.
   В зале ожидания я направился к лотку "Союзпечать". На своём прежнем месте его не оказалось. Здесь сейчас располагался аптечный киоск. "Это хорошо, - подумал я, - На вокзале аптека нужна!" Печатную продукцию я тоже нашёл. Мне захотелось купить "Правду" или "Известия". Никогда я газеты не покупал раньше, но сейчас мне хотелось поскорее узнать, что же творится в мире. Никогда не покупал, не купил и сейчас. Не знаю, были ли они, но то, что я увидал, меня потрясло настолько, что позабыл, зачем подошёл. На самом видном месте лежали газеты и журналы, на обложках которых красовались голые женщины. Самые разные и в самых разных позах. Меня как кипятком обдало, и я отскочил от этого страшного места, чуть не сбив старуху.
   - Скаженный! - Гаркнула старушенция. - Доча, "Зелёный доктор" есть?
   Получив свою газету, бабка, как ни в чём не бывало, стала рядом с фотографиями обнаженных девиц и стала с жадностью читать.
   Вот так раз! А я ещё о девушке из поезда озаботился. Мол, заклюют её в таких джинсах. Так девица ещё приличная была - ведь одета!
   С такими мыслями я вышел на привокзальную площадь.
   Лучше бы мне не выходить было! Предыдущие шоки теперь казались просто ерундой. Я попал действительно в иной мир. За границу! Кругом проносились иностранные автомобили, на крышах близлежащих домов были установлены неимоверных размеров буквы "SAMSUNG", "SONY", вдоль тротуаров стояли рекламные щиты. Народ был одет ярко, хотя и не вычурно. Где-то сбоку несколько человек в оранжевых комбинезонах работали у люка. Сам же люк был огорожен ленточкой. В точности, как в каком-то зарубежном фильме, где так же полиция огородила место происшествия.
   А на противоположной стороне площади из дверей храма выходила процессия. Батюшки со свечами в руках, за ними парни в черных рубахах до пят, с крестами и другими церковными вещами. А за ними и народ. И много как! Все они решительно вышли на проезжую часть дороги и машины сразу же остановились. Вот это да! Сейчас милиция им задаст. Одурели они, что ли? Милиция не замедлила появиться, но вела себя куда как странно. Вместо того чтобы навести порядок, и заставить людей ходить по тротуарам, а дорогу оставить машинам, они заботливо опекали сей крестный ход. Да что за дела такие творятся? Ну, была здесь церквушка. Да ведь она никогда не действовала! Стояла себе, только место занимала.
   Добил меня до конца царский флаг на здании райкома партии! То, что это царский флаг я запомнил из фильма про неуловимых.
   Продолжая таращить глаза, я развернулся и, пройдя здание вокзала, вышел снова на перрон. Здесь мало что изменилось. Хотя, вот тоже рекламные щиты. Что они рекламируют? Я подошёл к одному. На нём красовалась девица. Нет, нормальная девица, одетая. Но, всё же, какая-то ненормальная. Либо осоловевшая от пьянки, либо ещё что, но с улыбкой полной идиотки. Кроме неё на щите была надпись: "Люди говорят." И всё! Ничего не понимаю. Что люди говорят, об этом и писать не нужно. Но написали же! Что хотели этим сказать? И, главное, причём тут эта девица-идиотка?
   Из бессмысленных раздумий меня вывел грубоватый голос подростка.
   - Эй, дядя, закурить найдётся?
   Оказалось, что за это время перрон успел опустеть. Только возле меня стоял пацан лет четырнадцати, а поодаль толпилась группка ребят такого же возраста.
   - Закурить? Зачем тебе курить, дружок? Тебе что, жить надоело?
   Я взвалил рюкзак и решительно потопал к выходу. Делать нечего. Я здесь и нужно привыкать к этой жизни. А сейчас - домой.
   - Ты чё? - Кричал сзади пацан. - Крутой, да?
   Но я его уже не слушал. Некогда с ним возиться и убеждать во вреде курения.
  
  

МАМА

  
   Не смотря на всю свою решимость, на привокзальной площади я снова замер. Справа, на высокой платформе стоял ещё щит с рекламой. Размером с дом. Но в прошлый раз на нём была реклама каких-то диванов. Причём, ничего кроме фразы "Диваны тут!" и здоровенной стрелки, указывающей на подножье щита, не было. Ещё подумалось, ну, и где "тут" диваны? Поблизости даже скамеек не было видно. А сейчас на этом месте была фотография счастливого старика, обнимающего внучку (надо полагать, потому что уже нечему удивляться). А текст что-то говорил про пенсионный полис. Чудеса продолжаются?
   Оказалось, что никаких чудес нет. Внезапно изображение на щите дрогнуло и стало корёжиться, а ещё через секунду я увидел новую рекламу. Вот оно что! Щит, оказывается, состоит из подвижных реек. Повернулись так - одна реклама, иначе - другая.
   На остановку троллейбуса я не пошёл. Мне ехать всего две остановки. Пройдусь, решил, заодно осмотрюсь. А ещё, я хотел зайти в один малоприметный гастроном. Приезжие о нём не знали, а там часто выбрасывали какие-нибудь мясные продукты. Деньги у меня ещё оставались, может, хватит на что-нибудь.
   Не знаю почему, но мне показалось, что люди кругом какие-то радостные. Впрочем, я вспомнил, что и в прошлом году, вернувшись домой после долгой экспедиции, мне казалось, что люди другие. А прожив с ними всего сутки, понял, что ничего не изменилось.
   Нет, не суждено мне было сегодня перестать удивляться.
   Гастроном, про который я вспомнил, стоял на своём месте, но начинка его исчезла напрочь. Наверно, если бы прилавки к потолку прикрутили, я бы меньше удивился. Во-первых, он стал магазином самообслуживания. Но это меня не смутило. Сложил свой рюкзак в камеру и, взяв ключ от него, смело шагнул в зал. Вот тут-то и обмер. В который раз за сегодняшний день. Такого обилия товаров я никогда в своей жизни не видел. Даже будучи в Москве в одном из центральных гастрономов. Кругом стояли ряды. Ряд кондитерских товаров, ряд молочных, ряды с какими-то пакетами, бутылками, вроде тех, что видел у входа на вокзал. На полках лежали в прозрачных пластмассовых упаковках рыбины. Тут были и маленькие, как шпротинки, и большие ("ловись рыбка большая и маленькая"), были сельди в рассоле и мороженные, были целиком и частями. Были даже одной тонкой пластинкой. Дальше стояли груды консервов. Каких только консервов не было! Я ходил от одного стеллажа к другому, брал в руки, читал этикетку и клал на место. На свои семьдесят рублей я мог купить много чего. И это меня и останавливало. Что брать? Возьму одно - другое не смогу. Наконец, решился и взял то, что мне было более всего знакомо. "Бычки в томатном соусе". Я, смущаясь, огляделся. Нет, никто на меня не посмотрел. Когда-то эти бычки были первой закуской у алкоголиков. Ещё я взял банку шпрот. Ну и дела! Шпроты здесь стоили столько же, сколько и бычки. В старом мире они втрое дороже были. Не говоря, что их просто не достать было.
   Перейдя в следующий ряд, я снова растерялся. Это был винный отдел. Бутылки стояли на полках как книги. А конец этим полкам и виден не был. Столько алкогольной продукции не бывает! Уезжая (вроде как вчера) в экспедицию в Ивановку купить спиртное я не мог. Горбачев наломал дров со своим антиалкогольным законом. А тут - бери, не хочу!
   Правда, не весь ряд вином был заставлен. Дальше шла водка. Боже правый! Раньше я думал, что водки всего три названия. "Московская", "Столичная" да ещё была "Пшеничная". Ну, были ещё "Старка", "Зверобой" А тут... Ведь не просто водка различных наименований, так ведь и различных производств. Оказывается, сверху надпись гласит, что эта полка с продукцией нашего завода, следующая полка - московского завода "Кристалл". Были полки с украинской водкой. Даже знаменитая "Горiлка з перьцем". Стояли рижские бальзамы...
   Смотреть на такое был не в силах.
   Дальше стояли шкафы с бутылками пива. Удивляться у меня не было сил. Мне рассказывал один аспирант, побывавший в Западной Германии, что там, в магазине насчитал до сорока сортов пива. Здесь было не меньше. Вот только знакомого мне жигулёвского я не нашёл. Взял бутылочку Тверского тёмного. А название другого: "Красный восток" меня просто рассмешило. Ещё бы "Алеет восток" назвали бы.
   Молочный отдел думал пройти. Лишь в детстве я пил молоко. А, став взрослым, полностью от него отказался. И, вообще, мало знал людей, любивших молочные продукты. Это в том, в моём мире. Потому что здесь было всё по-другому. Здесь было народу очень много. Брали масло (ну, это понятно), брали твороги и сырки (это отчасти - тоже). Но ведь брали и кефиры и ряженку. Даже какой-то био-кефир. Причём, дети просили родителей. Странные пошли дети. А вот на следующей полке стояли коробочки со странным названием: йогурт. Тоже, кстати сказать, пользовался спросом. И снова инициатором покупки были дети. Хотел, было, взять и я, но, посчитав, что денег на хлеб может не хватить, решил не рисковать. Кто его знает, сколько хлеб может стоить.
   И вот он, колбасный отдел. Пахло здесь - чуть слюной не подавился. Сотни колбас, хотя и находились за стеклянной витриной, источали такой аромат, что я сразу вспомнил, что последний раз ел лишь проснувшись. Да и что то была за еда? Репа и сушеный кусочек мяса. Но тогда мне не казалось, что этого мало. А, находясь возле изобилия еды, начинал понимать, как же я голодал всё это время.
   Решив, что с меня хватит, и товаров, и впечатлений, я решил пойти на выход.
   Так он меня и ждал. Мне всё попадались всё новые и новые ряды, а них лежали все новые продукты, а выхода - не было.
   - Молодой человек, вам помочь? Что-нибудь подсказать?
   За спиной стояла совсем ещё молоденькая девушка. В чистеньком розовом фартуке, на котором была приколота пластмассовая табличка с именем: Наташа. Стояла и улыбалась.
   Дожил, подумалось, дети надо мной смеются.
   - Не нужно мне подсказывать. - Грубо ответил я. - Сам разберусь.
   - Как хотите! - продолжала улыбаться девушка. - А я здесь специально, чтобы помогать покупателям.
   - Вот как? Тогда скажите где выход.
   - По этому ряду направо.
   Я отошёл, но остановился и обернулся. Милая и симпатичная девушка с такой же милой улыбкой что-то рассказывала пожилой даме, держа в руках цветастый пакетик.
   И чего я на неё взъелся. Может сейчас так принято, помогать покупателям?
   Купив хлеб, а денег действительно едва хватило, я вышел на улицу. Мои робкие мысли, что вот он, коммунизм, разбил страшный, грязный человек, стоящий у входа. Похоже, что он неделю пробирался к людям через подземные ходы. Обросший, лицо всё в струпьях, будто его по асфальту тащили, и одет в такое, что ни человек, ни животное носить не станут.
   - Паря, - прохрипело существо, - дай десятку на опохмел!
   - Нет у меня.
   Так это просто алкаш! Понял я. Но ведь наши алкаши никогда такими не были. Что же здесь с ними такое случилось, что они хуже зверей стали?
   Новый мир меня потряс на столько, что уже я не хотел с ним знакомится и, нагнув голову, поспешил домой.
   А вот и он, мой старый, родной дом. В нём прошло моё детство, здесь я окончил институт и отсюда я ушел в своё необычное путешествие. Вот и подъезд. Хорошо, что никто не сидит. А то, всегда старушонки сидели и судачили, кто к кому и зачем пришёл.
   Влетел на свой этаж и нажал кнопку звонка. Вот только теперь до меня дошло. Меня же не было дома пятнадцать лет! Как я буду это объяснять? Что я прожил как Маугли, среди людей иного мира? Да кто мне поверит? Сейчас мама выйдет, что я ей скажу? Да и узнает ли она меня? Столько ведь лет прошло!
   Мне стало страшно. Стоя, перед медведем мне не было так страшно.
   Наконец, послышалось шарканье и мамин голос спросил из-за двери:
   - Кто?
   Во рту у меня пересохло, сказать я ничего не смог.
   - Кто там?
   - Мама! - Услышал я свой голос.
   За дверью - тишина.
   - Коленька... - разметал тишину мамин вопль.
   - Мама, это я, открывай! - Не выдержал и заорал сам. Но упрашивать открыть дверь и не нужно было. Щелкали задвижки и открывался замок. Дверь отварилась и мама, моя дорогая мама, какой и была всегда, предстала передо мной на пороге.
   - Мама, я вернулся!..
   - Коленка! - шептала мама, обнимая и прижимая к себе, боясь отпустить, - как долго я тебя ждала!
  
  

ВСТРЕЧА

  
   Я зря беспокоился, что я скажу маме и как объясню своё столь долгое отсутствие. Мама суетилась, как принято говорить, не зная куда посадить и чем угостить. Оказывается, хлеб у мамы был. И не только хлеб. Она доставала из нового холодильника всё новые и новые продукты.
   - Вот селёдочка, вот салатик! Из помидорчиков. Ты их очень любил. Давай я тебе ещё картошечки подложу! Какой ты худой! Ну, ничего. Теперь ты отъешься!
   - Погоди, мама, какие помидорки? Откуда сейчас могут быть помидорки? Осень давно! Скоро снег пойдет!
   Мать весело засмеялась.
   - Так теперь помидоры круглый год продают. И не только парниковые. Испанские так и вовсе грунтовые. Да и не только помидоры. Помнишь, ты клубнику любил и все просил, чтобы я на базаре тебе покупала. Так теперь она тоже круглый год продаётся. Я завтра куплю.
   Скоро стол стал походить на праздничный. Даже откуда-то появилась тёмная бутылка с неизвестным содержимым.
   - Это я лечусь, Коленька. По столовой ложке в день. Ты знаешь, полегчало! давай я тебе рюмочку...
   - Мама, а ты почему ничего не ешь?
   - Да не хочу я. Я вообще-то мало ем. Вот в полдень пообедала и теперь вечером чайку попью и всё. Это я всё тебе приготовила, кушай!
   - Мать! Что-то ты не то говоришь! Как это ты мне приготовила? Как ты могла знать, что я именно сегодня приду?
   - Аркадий Степанович мне сказал. Вчера пришёл и сказал.
   - Какой Аркадий Степанович? Откуда он мог знать?
   - Слесарь наш. Аркадий Степанович. Он у меня часто бывает. Когда кран починит, а когда рюмочку пропустить. Очень добрый человек. Ты вот с ним познакомишься и тоже согласишься, что он очень хороший человек.
   - Уже познакомился! - Хмуро сказал я.
   - Познакомился? Вот и отлично. Давай я тебе ещё салатика. Вот попробуй этого. Раньше таких салатов не было. Из крабовых палочек называется.
   - Он мне сказал, что ты в прошлом году зимой ногу сломала.
   - Ой, это такая забавная история! Расскажу - смеяться будешь!
   - Что же в этом смешного? Ногу сломать?
   - Да не переживай ты! Видишь, хожу. И делать всё могу. Не старая совсем. А упасть всякий может. Вон у соседей, да ты знаешь, Петька с женой гулял и сына с собой брал. Так мальчишка на ровном месте, ни с того ни с сего, шлёп, и руку сломал.
   - Так что? Петька женился? И на ком?
   Тут мать почему-то покраснела, отвернулась и быстро, как бы оправдываясь, начала говорить.
   - На Оле. Ты с ней дружил. И она к нам приходила. Хорошая девочка. Но когда ты пропал, она с Петей стала встречаться. Ты не подумай, нет, они не сразу встречались стали. Оля тоже поначалу верила, что ты вернёшься. А через год, смотрю, она с Петей... Пойми, Коленька, ей тоже тяжело было. Поначалу и дня не было, чтобы она не заскочила. Ждала она тебя. Но семья, дети... Это каждой женщине нужно. А Петя он хороший. Сейчас бизнесом занимается. Лешка, сын их хорошенький такой, весёлый.
   Не знаю, почему мама решила, что у меня были виды на Олю? Девчонка она, конечно, видная. И мы не раз гуляли. Но и всё. Я вовсе не собирался на ней жениться. Видать, собиралась Оля. А женщины в этих делах очень хорошо друг друга понимают.
   Когда обед, постепенно перешедший в ужин, подошёл к концу, я остановил восторженный мамин поток слов, оповещавший обо всех делах за последние годы.
   - Мама! Погоди. Теперь моя очередь рассказать о себе.
   - Может не надо, сынок?
   - Почему? - Искренне удивился я.
   - Что же я не понимаю, что, скорее всего, ты там, в деревне встретил свою суженную, женился, и уехали за тридевять земель.
   - Ну, в общем, все так и произошло. Но совершенно иначе. Ты помнишь, я говорил, что деревню от станции отделяет с километр запретного леса?
   - Нет. Я не помню, чтобы ты говорил, но Серёженька говорил. Он организовал поиски тебя в этом лесу.
   - Серёжка? - Удивился я. Это был мой первейший друг, и то, что он ринется меня искать, я не сомневался. Но почему именно в этом лесу?
   - Понимаешь, он до сих пор корит себя за то, что подбил тебя через болото в том лесу идти.
   - Никто меня не подбивал, я сам решил. Да и вообще, решил, уже когда приехал на станцию. С чего это он на себя наговаривает?
   - Не наговаривает, Коленька. Всё так и было. Помнишь, когда в последний раз вы здесь были, он рассказывал страшные истории про тот лес? А ты тогда возьми и скажи, пройду я его и докажу, что ничего страшного в нём нет.
   И тут я вспомнил. Действительно был такой разговор. И сказал я так тогда. Но мы с ним к тому моменту уже бутылочку портвейна уговорили. А чего спьяну не брякнешь? Одним словом, не скажи мать это, никогда бы и не вспомнил.
   - Ну вот, прочесали они институтом то болото, но тебя не нашли. Да и найти трудно было, поскольку болото только на вид страшное. На деле в самом глубоком месте по колено будет. Никак не мог ты в нём увязнуть. Хотя твои следы и находили. Поискали и решили, что ты куда-то дальше леса подался. А куда?..
   - Вот я и хочу рассказать куда.
   До полуночи сидели. Я говорил, а мама слушала, кивала головой, сокрушалась, а под конец сказала.
   - Не бывает параллельных миров. Но если ты там был, значит, так и было. Поздно уже. Давай спать. Утро вечера мудренее.
   Но поспать так и не удалось. Ни мне, ни, тем более, маме.
  
  

СЕРЁГА

  
   Встав из-за стола, мать неожиданно охнула и как-то боком плюхнулась назад, на стул.
   - Что случилось? Мама!
   - Ничего, Коленька. Сейчас отпустит.
   Но сердце не хотело отпускать. Лекарства тоже не помогали.
   - Ты как хочешь, а я побегу скорую вызову.
   - Ну, а где ты среди ночи карточку возьмешь?
   - Какую карточку?
   Оказывается, все телефонные автоматы не за две копейки работали, а по специальным карточкам. На них записывалась информация о её стоимости и, по ходу разговора, деньги считывались. Может быть это и прогрессивно, но, как всегда это у нас делается, чрезвычайно глупо. Ведь те, кто пользуется телефонами-автоматами, пользуются от случая к случаю. Вот как я, например. И ради отдельного случая покупать карточку, по которой можно много раз звонить? Заставить бы этого умника самому оказаться в подобной ситуации.
   - Сходи к соседям. У них телефон есть. Может быть, не спят ещё.
   Соседи не спали. Но это были вовсе не муж с женой, которых я знал с детства. Дверь мне открыл молодой крепкий парень. Я, хоть и старался его припомнить - так и не смог. Услышав просьбу, он без всякого пригласил войти. А вот жена его (тоже мне совершенно не знакомая) была моим визитом крайне недовольна.
   - Позвонить и с автомата могли бы. На углу нашего дома как раз стоит.
   - Понимаете, для автомата карточка нужна...
   - Ноль три без карточки набирается! - Отрезала она и с демонстративным видом удалилась в комнату.
   После того, как заявка была принята, неприятная молодица вновь появилась и с угрожающим видом спросила
   - А кто вы, собственно говоря, такой?
   - Сын я Анны Васильевны. - Ляпнул, не подумавши.
   - Ага, сын! А я - её дочь! Сын у неё более десяти лет как погиб! Сказали бы прямо, что квартирант. А не то выду-у-мывают!
   Не стал я пререкаться, поблагодарил, извинился и назад.
   Пока скорая прибыла, мать рассказала, что прежние соседи, муж с женой, детей не имея, продали двухкомнатную квартиру, чтобы на вырученные деньги могли бы пожить безбедно. Купили себе однокомнатную где-то в захолустье. А эту квартиру купили детям новые русские.
   Её рассказ меня в который раз поразил. Как это купил квартиру или продал? Квартира ведь не картошка на базаре. Оказалась, что картошка, и что существует даже рынок жилья. Что квартира в таком доме как наш, и квартира в новом доме по стоимости разнятся до десяти раз! Оказалось, что многие покупают квартиры и в них не живут, а покупают лишь затем, чтобы позже, когда цена возрастет, выгодно перепродать. Заодно узнал, что в стране появились люди не то, чтобы очень богатые, а чрезвычайно богатые. Один такой недавно английский футбольный клуб купил! И называются такие люди "новые русские".
   В общем, когда приехала скорая, впору было и меня вместе с матерью увозить.
   Я с ней и поехал, но о своих переживаниях ничего врачам не сказал. Правда, они своим профессиональным взглядом оценили моё состояние, так как ещё в машине мне дали какую-то таблетку. И я успокоился. В больнице, когда мать увезли, а мне велели подождать, я ходил от стенки к стенке и скучал.
   Наконец вышел врач.
   - Ну, мужик, радуйся, мать жива и будет жить!
   - Спасибо! - Пролепетал я.
   - Не за что. - Внезапно он потупился и смутился. - Тут видишь какое дело... Давай сядем.
   - А что такое? Я для матери на всё готов.
   - Это само собой. Я вот тут списочек лекарств составил. Утром ты похлопочи и к полудню приноси.
   Чтобы больные себе в больнице лекарства покупали? Такое и в кошмарном сне мне не могло привидеться. Впрочем, на счет больницы слесарь ведь предупреждал. Да ещё рукой махнул, мол, не знаешь и ладно.
   - Я о другом сказать хотел. - Продолжал тем временем врач. - В общем, потеряли мы её!
   Я снова не понял. Как могли потерять человека, которого только что лечили? Это ведь не зонтик, не перчатка.
   - Не знаю, но наверно свечку Богу тебе нужно поставить. Ведь она уже мертвая к нам на стол попала. Ну, как есть мертвая! Сердце не бьётся, давление на нуле, дыхание отсутствует. Мы и укол в сердце, и дефибриллятор - без толку! Наконец говорю, всё, ребята, мы бессильны. Пока девочки заполняли акт о смерти, со стола раздался стон. Мы туда, а у неё пульс. Слабенький, редкий, но пульс. Честное слово! Десять минут прибор ровную линию писал, а тут дёрг... дёрг! Ясное дело, мы снова всё сначала и спустя какое-то время давление, дыхание восстановилось. Нет, мужик, не мы её спасли, это Бог не пожелал, чтобы она умирала.
   Домой я вернулся под утро. События последних дней перемешались в голове. Что такое творится? Может быть, это я умер, а меня Бог не принял к себе, и я кручусь в безвременье? Все перемешалось, где правда, а где ложь - не понять.
   Как есть плюхнулся на диван.
   Утром сквозь сон услыхал гимн. Как всегда, мать на кухне оставляет точку на ночь включённую, чтобы я не проспал на работу.
   "Союз нерушимый республик свободных..."
   Нет. Вроде бы нет этих слов. Так и есть! Какие-то другие слова. Я подскочил и прислушался. Да, действительно гимн. И время гимна. Часы показывали 06:02. Но слова были совершенно другие.
   Удивиться я не успел, поскольку всё вспомнил. Чудеса продолжались!
   Так. Мама. Больница. Лекарства.
   Я достал вчерашний, вернее, сегодняшний листок.
   Боже правый! Ну, лекарства - ясное дело, но бинты и вата! Что и бинты нужно покупать? А где я им одноразовые шприцы достану? Так, а на что я, собственно, всё это покупать буду? Моих денег пять-шесть рублей осталось. А это сколько стоить будет?
   Тут я вспомнил, что мать всегда деньги в буфете на выдвижную доску клала. Доска эта для теста предназначена была, но никогда для этих целей не использовалась. Зато деньги прятать - одно удовольствие. Догадаться, что рельефная кайма одновременно и доской является - невозможно.
   На доске оказалась сберкнижка, на которой уже три года хранилось семнадцать рублей, и тысяча девятьсот тридцать рублей. Что же, надеюсь, на большинство заказанного должно хватить.
   И после легкого завтрака я бросился в аптеку.
   Как ни странно, даже одноразовые шприцы мне выдали без разговоров. И денег я потратил всего чуть более пятисот рублей.
   Довольный я прибыл в больницу. Пакет приняли как должное, а на мою просьбу сообщить о моём визите вчерашнему врачу, прямо заявили, что ему это и не нужно вовсе. Не для него эти лекарства.
   - Ведь вы же хотите, чтобы за вашей матерью был должный уход, вот и раскошеливайтесь.
   - А разве медицина у нас не бесплатная?
   Мой вопрос жутко рассмешил медсестру.
   - Нынче бесплатно только заразиться можно. Гриппом в трамвае! А лечиться можно только за деньги! А не хотите платить - дело ваше. Только учтите, что похоронить - ещё дороже выйдет!
   У матери я был лишь несколько минут. Она обрадовала меня тем, что чувствует себя хорошо, но выпишут её только через неделю. Поэтому, нужно будет принести некоторые вещи...
   Я слушал и кивал головой. Удивляться уже надоело и устал.
   Домой вернулся поздно. По дороге зашел в гастроном, так сильно поразивший меня вчера. На этот раз я сперва нашёл вчерашнюю девчушку, которая "специально для помощи покупателям" была приставлена. И, действительно, она мне не только советовала, что лучше купить, но и подробно рассказала, что какого вкуса. Узнав, что маму положили в больницу, она посоветовала взять продукты и для неё.
   - Так там же кормить должны?
   - Должны, - согласилась девушка, - но ведь что там за еда? Вы знаете, для сердца лучшее лекарство не химические препараты, а мёд и душевность родных. Вот у нас есть баночка: Мёд с орехами. Это самое лучшее средство для сердечников. Правда, дорого, я сама маме мёд на базаре беру. И орехи тоже. Куда дешевле получается. Но вам сейчас лучше именно эта баночка будет.
   По её совету взял готовые пельмени. имическ5иеять продукты и для неё.о рассказала, что какого вкуса. узнав,лей. что дать. зНесколько пачек. Разготавливаться некогда.
   Едва завалился со всеми покупками домой - звонок.
   Кого это нелёгкая принесла?
   На пороге стоял полный и лысоватый мужчина. Увидев меня, сильно испугался и даже мелко перекрестился.
   - Колька... - Не то спросил, не то сказал визитёр. - Колька! - Заорал так, что я чуть не свалился. - Не узнаёшь, что ли? Это ведь я! Серега!
   - Серёга!
   Вот тут и я его узнал. Ну, конечно же, Серёга. И чего это я его не узнал сразу?
   Пока тискались и обнимались, чуть вешалку не сбили.
   - Да что же мы тут, в дверях... Пошли на кухню! А где Анна Васильевна?
   - Понимаешь, её вчера в больницу увезли. Сердечный приступ.
   - Ага. Ну конечно, понимаю. Пятнадцать лет знать, что сын её погиб, и вот тут он зрасьте! Из гроба встал! Ты не мог заранее известить? Телеграммку, там, дать? Впрочем, и телеграммка могла её доконать. Но ты-то хорош! Где ты был всё это время? Наверно же краля и жаркая любовь?
   - Серёга, я разве похож на цыгана?
   - Почему на цыгана?
   - Это у цыган жгучая красотка и жаркая любовь. Это они всю жизнь кочуют, не зная где их родина и где их дом.
   - Тогда где ж ты был?
   - Расскажу, если готов выслушать, а, выслушав, не станешь смеяться и издеваться.
   - Дело, вижу, куда серьёзней, чем я полагал. Слушай, ты тут пока посиди, а я сейчас! Твоё возвращение обмыть полагается!
   - Да куда ты пойдешь, восьмой час.
   - Ну и что? Сейчас выпивки - хоть залейся. И в любой час. Ближайший магазин до десяти, а на проспекте магазины и вовсе круглосуточно работают. Ты, главное, не вздумай никуда исчезнуть! Понял? Горе ты моё.
  
  

ДРУГ

  
   Пельмени, на удивление, оказались не только что съедобными, но и очень вкусными. Как и вкусными оказались салаты, что притащил Серёга. А рассказ я свой начал после того, как опорожнили бутылку. Вернее начать я пытался сразу, но как только дошёл до мистики, Серёга остановил меня.
   - Я чувствую, что одной бутылки нам будет мало.
   - Ну, вот, а обещал, что постараешься поверить.
   - Так я к тому и говорю. Ну, посуди, если я тебе стану рассказывать, как меня инопланетяне на своей тарелке возили, ты без бутылки поверишь? Давай сперва я тебе расскажу, как мы тебя искали, а потом уже и ты расскажешь, где всё это время прятался.
   Оказалось, что Серега, в отличие от меня, лес насквозь всё-таки прошёл. И не единожды. И не только он сам. Искали и милиция, и военные, и институтские. Раскопки забросили, а меня искали. Но всё зря. Болото, оказалось, хоть и неприятным местом, но вовсе не таким уж пропащим. Гидрологи установили, что в метре от поверхности под болотом гранитная плита. В таком болоте вовсе нельзя утонуть.
   - Послушай, а какое может быть болото на граните?
   - Вот и гидрологи удивлялись. Но возможно, это гранитные валуны, приветы ледникового периода? Не знаю, но болото, действительно, странное. Помню, в первый раз больше часа ушло на то, чтобы его пройти. Зато второй и последующие разы - пятнадцать минут. Почему мы плутали в первый раз?
   - Скажи, а всякий раз вы, пройдя этот лес, в Ивановку попадали?
   - Конечно в Ивановку? А куда же ещё?
   - Не знаю. Я вот, больше часа проплутав, попал в совершенно другой мир. Ты понимаешь, лес и болото это - на неком перекрестке миров расположено. Посреди болота толстенный ствол с четырьмя ветвями видел?
   - Помню. Был ствол. Да интересный такой. Редко когда у дерева из одного места сразу три ветви росло. А уж четыре - и вовсе не бывает!
   - Вот! Не бывает, а существует! И ты, и я видели. А ты не хлопал тот ствол?
   - Чего мне его хлопать? Псих я что ли?
   - Да просто так. Я вот тоже не псих. А когда вышел к этому дереву, то взял и похлопал. А как похлопал, то увидел, что впереди болото то и кончается.
   - Да коряга чёрная посреди болота. От неё в любую сторону грязи одинаково много.
   - Слушай, вспомнил, от ствола в четыре стороны гати проложены. Зачем же они, если болото не глубокое? И куда ведут настилы вдоль леса?
   - А в никуда. В метрах пятидесяти исчезают и всё. А зачем их прокладывали, то прошлые столетия спрашивать нужно. Я-то откуда знаю? Ладно, значит, похлопал ты деревяшку чёртову и очутился в тридевятом царстве. Хотя, именно так и должен осуществляться переход из одного мира в другой. А не то, если не будет никакого стопора, все начнут туда-сюда шастать, такое может быть... Скажи, а ты, когда хлопал, ни о чём таком не думал?
   - О чём, о таком? Да не о чём я не думал. Просто похлопал и всё.
   - Знаешь, сейчас в нашем институте... кстати, как такового нашего института нет, закрыли его. Так вот там, на втором этаже какое-то секретное учреждение. Войти невозможно. И вахтеров нет.
   - Как же туда входят?
   - А у сотрудников есть специальные карточки. Поднесёшь к сканеру, дверь и открывается. Причём, компьютер сразу отметит, кто пришёл и во сколько. А бывают двери, где для входа нужно, как ты рассказываешь, руку прислонить. Сканер отпечатки считывает и определяет кто это. Так что, ничего необычного в твоём похлопывании нет.
   - Компьютер, сканер. Что за слова такие?
   - Да где ж ты все это время был, коль такие вещи не знаешь?
   Но, увидев мой гнев, тут же осёкся.
   - Ладно, ладно! Всё помню. Просто сейчас трудно найти человека, который о компьютере ничего не слыхал. Даже в глухомани, даже в тундре и то хотя бы слышали такое слово.
   - Тебе придётся привыкать к тому, что я жил в ещё более глухой деревне. А посему расскажи, что у нас в стране произошло. У меня такое впечатление, будто все люди разом с ума сошли.
   - Тактичнее было бы сказать, что стали мыслить по иному. Но и старое мышление не исчезло. Вот и живём одновременно старым и новым миром.
   - МЫшление! - Усмехнулся я.
   - А ты зря иронизируешь. Горбачев, между прочим, правильно говорил. Зря над ним издевались. Я специально в словаре нашёл, что оба варианта правильны. И мЫшление, и мышлЕние.
   - Ну да шут с ним, с Горбачёвым, что дальше было?
   - А не спеши, всё именно с него и началось. Помнишь его перестройку?
   - Конечно, помню. На первое мая нес транспарант в поддержку перестройки.
   - Ну, вот. И доперестроились!
   То, что он поведал, отрезвило меня начисто. Выходит, пока я в своей деревне жил, страна не то, что пятнадцать, а все сто пятнадцать лет прожила! И ведь Серёга мне не все факты успел сообщить, и то на сотню многосерийных фильмов хватило бы.
   - Выходит, во всём этом бардаке Горбачёв виноват?
   - Разумеется, да. И, разумеется, нет!
   - Что-то я не понял. Как это?
   - То, что в то время нужно было страну переделать, понимали все. Ведь мы впервые искренне поддерживали в этом своего Генсека. И на демонстрации в последние годы не по разнарядке шли. Ну, а то, что в предоставленной свободе каждый для себя своё представлял, кто мог предположить? Вот! Можешь посмотреть и оценить.
   - Серёга, этого не может быть. Это нас кто-то сбил с панталыку. Точно тебе говорю, без американцев тут не обошлось.
   - Знаешь, когда-то я прочёл, что никто в мире не сможет доставить человеку столько неприятностей, как он себе сам! Тоже и с государствами. А с американцами, так и вовсе анекдот вышел. За всё время Советской власти они из кожи вон лезли, мечтая нас развалить. Особенно после войны. Какие миллиарды тратились на это - не сосчитать! И вдруг, мы развалились сами, без их участия! У них шок! А что теперь им делать? Куда девать кучи военных баз, понатыканных вокруг нашей страны, невероятную пропагандистскую машину, агентов, наконец? Более того, всё это оказалось бесполезным и малоэффективным. Но и это ещё не всё! Мы теперь друзья Америке и их партнёры. Такого поворота событий они ни в одном из своих планов не просчитывали. Ихнему ЦРУ впору удавиться от нелепости ситуации, в которой они оказались. Помнишь, Горбачёв обещал асимметричный ответ на американскую СОИ? Вот он ответ! Да только и сам Горбачёв такого не ожидал.
   - Нет, Серега, что не говори, но такого не может быть! Чтобы Советский Союз рухнул? Да ещё за считанные дни? Такая сильная и мощная держава? Не укладывается у меня в голове.
   - Ну и что? А у меня не укладывается в голове твой рассказ. Тоже могу заявить, что такого не бывает. Даже две распитые бутылки не убедят в том. Но ты же утверждаешь, что всё именно так и было!
   - Так ведь я сам прожил эту жизнь! Я её видел, чувствовал, да чуть не погиб там! Всё это чрезвычайно реально! Реальнее не бывает! Вот что, пошли!
   С этими словами я потащил его к вешалке.
   - Колька, ну ты чего? Да не думал я тебя обижать! Я с тобой как с человеком... а ты меня как собаку выгоняешь!
   - Да кто тебя выгоняет? К зеркалу тебя, Фому-неверущего тащу. Смотри, что ты видишь?
   - Как что? Нас и вижу, а что я должен был увидеть?
   - А ты, приглядись!
   Хоть Колька и пьяный был, а я заросший, но сообразил быстро.
   - Слушай! - Произнёс он тихо. - А ты молодым остался! Не постарел ни чуть! Я в сравнении с тобой, отцом выгляжу. Так ты что, действительно всего три месяца в том мире прожил?
   - Может чуть больше. Календарей там не выпускают. Попал я туда в то же время, как и у нас - начало августа. А ушёл, уже листья опали, да и холодно стало. Самое время - октябрь. Опять же, как и здесь. Вот только тут ещё пятнадцать лет вместилось.
   Серега медленно пошёл в комнату, налил из бутылки остатки водки себе в стакан и молча в одиночку выпил.
   - Ты прав, Коля, и весь мир с ума сошёл, и все мы по отдельности. Давай спать, может завтра всё станет на свои места? Не будешь возражать, если я здесь и лягу? Боюсь, что домой я не попаду. И поздно уже - второй час.
   На этот раз я выспался. Встал в восемь.
  
  
  

РАССКАЗ

  
   Следующие дни я был занят матерью, и думать о том, что же мне теперь делать, чем заниматься - не приходилось. Очевидно, сказывалось совсем недавнее социалистическое воспитание, когда работа искала людей, а не наоборот. Но вот настал день, когда мать выписывали из больницы. Дома всё было в порядке. Холодильник полон, а вот денег - не было. Оставалось несколько десяток. Вот когда я вспомнил о том, что нужно как-то пополнить их запасы.
   - Серёга! Мне же на работу нужно устраиваться. Денег в доме не осталось. Ты не скажешь, как это теперь делается? Наверно, тоже по-другому?
   - По-другому, Коля, по-другому. На работу ты не устроишься! Будь уверен!
   - Как это? Почему?
   - А какие документы у тебя есть?
   - Диплом!
   - Это хорошо. А паспорт у тебя есть? Нет, не бросайся к шкафу. Я имею в виду паспорт гражданина России? А прописка местная в нём есть? Без паспорта, понимаешь, ты кто?
   - Так что же мне делать? Матери пенсию ещё когда принесут, а мне даже на такси, чтобы привезти её денег нет. Боюсь, что двадцати рублей может не хватить.
   - За эти деньги ты только посидеть в такси сможешь. Но не горюй. Привезём Анну Васильевну. У меня же машина на ходу.
   - Ты что, из инженеров в водители подался? За суматохой последних дней я и не спросил, а чем ты сейчас занимаешься?
   Серега довольно хохотнул.
   - Я, Колян, вице-президент компании "Эридан"! Закупаем запчасти для компьютеров, а затем собираем из них целые и продаем. Выгодное дело, между прочим! Вот, и машину даже себе купил.
   - Это что жеабота искала людей, а не наоборот. но ? Спекуляция, что ли?
   - Ну почему спекуляция? Покупаем один товар, из него производим другой. Всё правильно. Кроме того, мы отвечаем за свой товар, осуществляем техническую поддержку.
   - Ну, извини! А ты что, знаешь эти компьютеры?
   - Как свои пять пальцев! - Гордо заявил друг. - Вот только времени на их изучение пошло немало. Да, не беда! Ведь инженер же я! Нас в институте, слава богу, учили не технике, а научили учиться! Валька Попов, помнишь его? Так он в Москве в больнице Склифосовского работает.
   - Кем же он работает? Он же как и ты технический, а не медицинский вуз окончил!
   - Обслуживает электронику. Настоящая медицина сейчас знаешь какая? Как космический центр. Ладно, пора ехать. Мать, наверное, заждалась.
   Машина у Сереги американская была. "FORD". С места тронулась до того плавно, будто пушиночка.
   - Серёга, ты свой мотор забыл включить!
   - А он включён! - Недоумённо взглянув на меня, пояснил Серёга. И, усмехнувшись, добавил: - Так и задумано, чтобы в салоне не слышно было рёва двигателя.
   Вот ведь как! Оказывается, можно и так машину собрать. А уж ехала она - одно удовольствие. Если бы я представил бы мысленное перемещение по улице, то такое бы движение и получилось. Неужто за пятнадцать лет такой прогресс произошёл? Или это оттого, что машина в Америке сделана?
   Через час мы с матерью и Серёгой сидели дома за столом и попивали чаёк. Все мы были счастливы. Мать рассказывала анекдотичный случай, как медсестра разбудила её ночью словами: "Ефим Петрович, проснитесь, вам укол положен!"
   - А я ей, меня Анна Васильевна зовут! Медсестра же, не нашла ничего лучшего, чем спросить: "А Ефим Петрович, где же?" Оказывается, она спросонья не в то крыло прошла.
   Попив чай, Серега начал собираться.
   - Коля, на днях я зайду, и что-нибудь для тебя найду. Работать тебе, безусловно, нужно. Сейчас строительство идет широкое. Землеустроительные работы везде требуются. Так что, не горюй!
   - Да, уж, Серёженька, помоги ему. Он же сейчас как ребёнок. Ничего в нашей нынешней жизни не понимает.
   Серега ушёл, и мы остались одни. Вот тут я и решил сообщить матери страшную правду.
   - Мама, ты, главное, не беспокойся, но я за эту неделю все твои деньги растратил.
   - Что, все, что на доске, или и те, что в шкафчике спрятаны?
   - В каком шкафчике? Я знаю, что ты деньги на доске оставляешь. Там я и брал.
   - И только эти? И тебе хватило? Я беспокоилась, что придется и похоронные тратить. Вот пойдем, покажу.
   Она подвела меня к кухонной тумбе, открыла её и показала. Внутри лежала всякая кухонная всячина: полотенца, пакеты со спичками, банки с вареньем.
   - Вот здесь у меня хранятся деньги для похорон.
   - Мама, ну, зачем ты? Ты выздоровела, тебя подлечили, и теперь тебе жить и жить!
   - Да, Коленька, всё так, но люди иногда умирают. И пока они живы, то должны заранее к смерти подготовиться. Ну, случится так, что скорая не успеет. Что ты тогда делать будешь? Во что меня одеть, чем гроб застелить, кто меня обмоет? Ты же этого не знаешь! А знать необходимо! Я всё это уже Серёженьке говорила. А теперь, ты слушай.
   Спорить и отказывать было неудобно. Пришлось слушать. А слушать нашлось что. Оказывается, мать продумала не только свою последнюю одежду и обувь, но даже и церковные свечи, и иконку, которая должна быть на груди. Указала из чего сделать рушники, на которых гроб опускают в могилу. Даже показала журнальную страничку, на которой подробно описывается процедура захоронения, а так же сценарий поминок, с рецептами обязательных блюд.
   - Мама, тебя послушать, то ты с рождения к смерти готовилась.
   - Не смейся сынок. Я хоть и не верующая, но на том свете побывала и знаю, что всё это неспроста делается. Эти действия очень нужны умершему.
   - Мама! Ну, на каком том свете?
   - А вот сядь и послушай! Как меня на носилках несли по лестнице - помню, как в машине везли - тоже помню. Ты сидел со мной рядом. Бледный такой. Потом, что-то такое произошло, что я и себя видеть стала. Как бы со стороны. Вижу тебя, вижу медсестру, вижу бабку какую-то лежащую на носилках. Причём я знаю, что эта бабка - я. Но я на себя совсем не похоже. Пока я удивлялась этому, мы приехали и меня, бабку куда-то повезли. Я видела всё: и то, что тебя дальше приёмного покоя не пустили, а ты всё порывался, и то, что тебе воды дали, капнув туда успокоительного, помнишь это?
   - А ведь, и правда, было всё так. Выпил я стакан воды. Да ещё странной вода показалась. До этого таблетку какую-то в машине давали. А ещё, я помню, что ходил и скучал - чего же так долго ничего мне не говорят о тебе. При этом мне и в голову не приходило, что может случиться что-то непоправимое. Но как ты могла всё это видеть?
   - Это ещё не всё. Дальше помню, что бабку эту стали колоть, облепили датчиками, делали массаж сердца. А мне смешно на врачей смотреть было. Я им кричу, что же вы делаете? Она уже умерла. Но врачи меня не слышат. А я - слышу всё. Затем, что необычное произошло. Будто я и в операционной осталась и будто куда-то ввысь полетела. Причём, стал шум нарастать, как при старте ракеты. Шум всё сильнее и я лечу всё быстрее. Наконец увидала впереди как просветление. Я туда. И очутилась в какой-то изумительно освещённой комнате. Может, и не комната это была. Скорее всего, что нет. Это я для себя определила, что комната. Но стен я не видела. Кругом был свет - яркий, не передать какой. Вдруг вижу предо мной отец. Что на нём - не пойму. Вроде бы та одежда, в которой он обычно на завод ходил. Стоит он, значит, передо мной и укоризненно так головой покачивает. "Что же ты, мать, сыну своему не поверила?" "Так не бывает такого, что он рассказывал." Отвечаю я. А он мне в ответ: "А то, что я с тобой разговариваю, мертвый с живой, бывает?" "Но ведь и я умерла!" сказала так, а на душе вопрос: "Неужели умерла? А как же сын?" "Вот, вот! - говорит отец, - а как же Коля? Кто ему поможет? А ведь ему многое предстоит." После этих слов мы с отцом перенеслись на какое-то поле, ручей протекает, а напротив огромный утёс. А в утёсе том, пещеры, а в пещерах люди живут. Люди как люди, но не совсем. Не наши люди, не земные. Но ничем от наших не отличить. Я это просто понимаю, что не наши. Среди них увидала женщину, девчонка совсем. Красивая! А уж, душевная - вся светится. И имя у неё красивое - Светла! Такого имени у нас нет. Рядом с ней собачки крутятся. Забавные такие... Затем к ним мужчина подошёл. Хоть и в звериных шкурах, но не дикарь, а даже как начальник какой. Тут меня отец взял за руку, и мы стали опускаться под землю. Мне страшно стало, но отец говорит, чтобы не боялась. Сколько опускались - не знаю, но вдруг вижу, как будто в котле оказались. Да только каша вся красно-жёлтая, бурлит и норовит наружу вырваться. Пока ей это не удается, но скоро вырвется. Отец указывает на кашу и говорит: "Помнишь, когда бомбу атомную сбросили? Вот и она так!" Потом показал мне отец, что в будущем будет, да только сейчас я всего не помню. Одно только поняла, что мне нужно пока с тобой побыть, помочь, чем смогу, потому, что тебе предстоит сделать что-то особое. Как я очутилась в своём теле - не знаю.
   Слушал я сперва из вежливости. Чего только в больном мозгу, при отсутствии кислорода не привидится. Но когда мать о Светле заговорила, я оторопел настолько, что и дышать забыл. Как она могла угадать имя моей жены? Да и про Века правильно сказала. Я сам, когда впервые его увидел, то отметил, что хоть он в шкурах, но какая-то интеллигентность в нём. И мои собачки... Откуда мать всё это знала? Неужели действительно - видела? Впрочем, настолько со мной чудес произошло, что пора уже не удивляться.
   - Мама, ты побыла в том самом мире, в котором я жил последние три месяца. Не знаю как, но это именно так. И женщина эта мне знакома. Мы с ней женаты. Понимаешь, там нет ЗАГС'а, но мы муж и жена.
   - Я знаю, медведем венчаны.
   - Откуда ты знаешь?
   - Этого я не знаю. Само произнеслось. А девушка очень хорошая. Береги её.
   - Так ты теперь веришь, что я там был?
   - Верю. Как и в то, что там ты снова непременно будешь.
   - А когда? - Глупо промямлил я.
   Мать улыбнулась и потрепала меня за шею.
  
  

БРАТКИ

  
   Через день Серёга прибежал с радостной вестью. Договорился с некими людьми, которые собирались на въезде в город устроить целый комплекс: автозаправку, стоянку, кафе, ремонтную мастерскую. Для начала строительства нужен был проект, а специализированная фирма заломила цену несуразную. Серега же, договорился, что я за половину цены такой проект составлю.
   - Я же никогда проекты не делал. - Испугался я поначалу, но, вспомнил, что раньше и дамб никогда строить не приходилось, а вот построил же! - Ладно, всё приходится делать впервые. Вот только аналогичный проект ты сможешь достать? Чтобы знать хотя бы как он выглядит.
   - Конечно, найду. У меня есть друг, который недавно магазин построил. Тоже, небось, без проекта не делал.
   И закипела у меня работа. Серёга свёл меня с заказчиками, помог составить договор (оказывается, сейчас любые деловые отношения договором скрепляются). Всё честь по чести. Вот только мои документы никто не спрашивал. Даже выдали мне задаток в сто долларов, не озаботившись, что я просто их не верну и работу не представлю.
   Больше месяца я сидел над проектом. А параллельно изучал компьютер. Серёга из своей организации притащил, показал, как им пользоваться, и через несколько дней я уже не мог себе представить, как можно было бы без него изготовить проект. Мать тоже была довольна, что у меня работа есть. В общем, жизнь была прекрасной. По сравнению с тем, что было ещё полгода назад, по моему исчислению, мир изменился к лучшему. Холодильник на кухне был принципиально иной. Охлаждал и морозил, а наледи совершенно не было. Цветной телевизор был действительно цветной, а не тот, который я впервые увидал во время похорон Брежнева. Только тогда я понял, что телевизор не черно-белый, когда камера показала приспущенный флаг СССР. Цвет флага больше походил на красный, нежели на чёрный. Да и не мог черно-белый телевизор в кабинете директора института стоять. А сейчас, как сообщил Серёга, цветной дисплей компьютера способен передать 256 миллионов оттенков. А сам дисплей толщиной в несколько сантиметров! Он же мне и сказал, что уже существуют и неплохо раскупаются такие же плоские телевизоры. Причем, от самых маленьких, со спичечный коробок, до размеров с полковра. Сам я не видел их. Некогда было рассматривать, да и, правду сказать, не очень и хотелось.
   В декабре проект был готов, и мы с Серёгой направились к заказчикам.
   Встретили нас любезно. Шеф прервал своё совещание, всех удалил, а нас принял. Секретарша поставила на стол чашечки с ароматным свежесвареным кофе, а шеф достал бутылку "Наполеона". Затем пригласил технического советника. И они стали вдвоем листать экземпляры проекта. Увлеклись так, что даже наполненные рюмки остались нетронутыми.
   По всему видать, проект им понравился. Сметную часть же смотрели - будто юмористический рассказ. Уж не знаю, что их так могло в цифрах развеселить.
   - Николай Петрович, поздравляю! Вы нам здорово помогли. За такой короткий срок такую работу провернули! Премию вы заслужили. Пятьсот долларов! Вот вам четыреста, а с учётом полученных авансом ста, пятьсот получается. А за положенными деньгами завтра приходите. Уж извините, но такие деньги мы в столе не храним.
   - Как завтра? - Полез в бутылку Серёга, мы же вчера звонили, предупреждали.
   - Нас - предупреждали! Но банк не был предупреждён. К тому же, там у них какой-то сбой произошел, и сегодня деньги не выдавали. Да что вы беспокоитесь? Днём раньше, днём позже - какая разница? Небось, и у вас компьютеры виснут? Вы же знаете эту шутку: "Что нужно сделать, чтобы завис компьютер? Включить его!"
   Делать было нечего, и мы удалились. На прощание, нас проводили до выхода, все улыбались, желали новых успехов.
   - Знаешь, Серёга, мне показалось, что нас провожали, как в последний путь. Уж больно всё слащаво.
   - Не каркай. Просто сейчас среди предпринимателей такая манера привилась, забота о клиенте - это забота о собственном заработке.
   И ведь накаркал же! Придя завтра, обнаружили, что никакого офиса здесь нет. На входе сидел хмурый вахтёр и ничего слушать не хотел. Но, после смилостивился и провёл нас по пустым комнатам, демонстрируя, что здесь никого нет, не было и, в ближайшее время, никого не ожидается. И за то спасибо!
   - Пошли в милицию! - Буркнул Серёга.
   В милиции слушать нас не стали и посоветовали обратиться в администрацию района. Там регистрировали нашу фирму заказчицу, там и подскажут где найти её учредителей.
   В администрации действительно дали сведения об учредителе фирмы. А ещё сообщили, что со вчерашнего дня фирма ликвидирована. Очень мило!
   По указанному адресу указанный человек действительно проживал. Но то был не наш вчерашний шеф, а какой-то старик. На расспросы о фирме он сперва отнекивался, но затем вспомнил, что его знакомый просил присутствовать с его сыном у нотариуса для, чтобы засвидетельствовать открытие фирмы. То, что именно он являлся официальным главой подставной фирмы, старик и не догадывался.
   - Ну, и сколько вам заплатили за труды?
   - Да что заплатили? Бутылку пива дали и всё!
   Знакомый старика сообщил, что сын с дружками сейчас оккупирует кабачок "Олимп". "Там у него завсегда любимое место!"
   Пришлось искать кабачок. Хотя ни искать его, ни идти туда никому из нас не хотелось. Мы понимали, что наших денег мы не увидим. Но никто из нас не хотел первым признавать это вслух.
   "Олимп" оказался в подвале.
   Да! Неисповедимы пути Богов! Наши вчерашние представительные и солидные люди были здесь в полном составе. Но их лоск и шик растаял как снег. Это были настоящие блатные. Увидев нас, они были сильно удивлены. Наконец "шеф", брезгливо оттопырив губу, грубо заявил:
   - Кафе закрыто на спецобслуживание. Ступайте осюдова, мальчики!
   - Как же, мы же вчера проект автозаправки приносили. Помните?
   - Вчера было вчера, а сегодня - сегодня! Гуляйте!
   - Как же так? Вы обещали нам пять тысяч заплатить, а заплатили пятьсот!
   - Так вам мало? Тогда вот это? - И "шеф" на удивление быстро оказался перед Серёгой с ножом у его горла. Что-то похожее я уже видел.
   - Отпусти его. - Тихо произнёс я.
   И внезапно тишина полностью завладела подвалом. Музыка, только что так неиствовавшая, замолкла, а пьяный гомон и смех - пропал.
   - А! Так, и тебе крови своей попить захотелось? Ладненько! - Но Серёгу, почему-то не оставил.
   Не могу сказать, что меня заставило резко развернуться, но сделал как нельзя вовремя. За моей спиной оказался бандит с удавкой.
   - Вон!!! - Рявкнул я. И вдруг бандит от моего голоса отлетел и шмякнулся об стенку так, будто им из пушки выстрелили.
   - А-а-а! - Завизжал "шеф" и в следующий миг оказалось, что он пытается протаранить меня. Пытается, потому как проскользнул мимо и, чуть было, не грохнулся на пол. И вторая попытка пронзить меня ножом тоже не удалась. А третью попытку я не позволил ему совершить. Только он развернулся, я наотмашь махнул левой рукой, и его распластало и прижало к полу. Несчастный как жук дёргал руками и ногами, а ничего не мог поделать. Даже головы не поднять.
   - Ну, так как на счет долга?
   - Сука! Отпусти!
   - А тебя никто и не держит. Вставай.
   "Шеф" с трудом встал сперва на колени, а затем на дрожащие ноги. Руками намертво вцепился в край стола.
   - Мы торопимся.
   Голос мой оставался спокойным и уверенным. И это ещё больше раздражала противника. Он всё ещё пытался сопротивляться.
   - Нет у меня здесь таких денег!
   - Тебе бы лучше было, чтобы они оказались. Здесь и сейчас! Трясти я тебя больше не буду. Ещё скажут твои прихлебатели, что я тебя в драке убил. А вот если подохнешь от сердечного приступа, то никакая экспертиза не подтвердит, что он стал в результате драки. Так что изволь рассчитаться.
   - Машка! Принеси!
   - У меня ключа нет.
   - Дура! - Фальцетом заорал "шеф" и схватился за сердце. - Принеси сейчас же!
   Машка соскочила с колен "референта по техническим вопросам" и вихляющей походкой направилась к выходу из кафе.
   - Надеюсь, она понимает, что делает? - поинтересовался я.
   - Маша! - Обречено проговорил "шеф" - Принеси. На самом деле. Пачку. Всю!
   Девица остановилась, обиженно посмотрела на патрона и передёрнула плечами. Затем развернулась и той же походкой продефилировала куда-то в недра подземного царства. Через минуту она вернулась и брезгливо бросила на стол перед "шефом" пачку стодолларовых купюр.
   - Это ваше. Забирайте!
   Теперь и Серёга решил держать фасон.
   - Нет. Наше здесь только половина. Нам чужого не надо!
   И нарочито долго стал отсчитывать пятьдесят бумажек.
   Братки и их главарь молча наблюдали.
   Сунув деньги в боковой карман пиджака, мы спокойно, как только позволяла выдержка, удалились. Рядом с выходом была остановка, а на остановке стоял троллейбус. Не глядя, что за номер, мы заскочили в него и двери за нами захлопнулись. Пока не свернули на соседнюю улицу, мы наблюдали за выходом из подвала. Но никто так и не появился. Зря мы так беспокоились за себя. На следующей остановке мы вышли и, не сговариваясь, зашли в летнюю пивную. Было уже достаточно холодно, однако солнечно и почти все столики были заняты. Так же молча взяли по кружке. Отпив половину, мы немножечко пришли в себя.
   - Коля! Это ты там, в том мире научился магии?
   - Ага. Там! Только не магия это. Как я понял, в определённые моменты могу концентрировать гравитационную силу и направлять в определённую сторону.
   - Ты же говорил, что туземцы - народ дикий, откуда у них такое умение?
   - Да это и не их вовсе умение. Это умение Чёрных людей. Ты, когда мои поиски в запретном лесу организовывал, небось, слыхал разговоры о Чёрных людях?
   - Слыхал!..
   - Так вот, я их видел и даже разговаривал с ними. Вернее говорил я, а они со мной - телепатически!
   - Постой! Если они есть, то у них свой, совершенно иной мир. Как же вы друг друга понимать могли?
   - Вот и в этом их заслуга. Сперва я еле понимал отдельные слова, а затем они что-то со мной сделали. Меня словно разорвало. А когда вновь очнулся, я уже полностью их понимал. Я тебе другое скажу. Если я сосредоточусь на чужой речи, то и её понимать могу. По телевизору недавно показывали интервью Буша. Так я обратил внимание, что ихняя переводчица не совсем точно переводит. Когда я это осознал, то удивился, почему так подумал? И вдруг понял, да я же Буша понимаю до перевода. Будто он по-русски говорит, но с сильным акцентом. А речь у него, тебе скажу, простецкая! Ну, фермер, одним словом!
   Тут мы Серёгой расхохотались.
  
  

МЫСЛЬ

  
   Наступила зима. С работой моей было туго. Ведь все земельные дела летом проводят. И сельскохозяйственные и землеустроительные. Впрочем, некоторые "полевые" работы приходилось проводить именно зимой. Я имею в виду подбор семян. Мне бы никогда не пришло бы в голову обращать внимания на семена. Зачем? Ведь мне их не сажать, а мама упрямо настаивала.
   - Ну, скажи на милость, зачем ты купила пакетики семян редьки? Что мы их на балконе их посадим? Ладно, салат. Много места не занимает, а редьке земли много требуется. Где мы её выращивать будем?
   - Мы? Мы не будем. А вот вы, с женой обязательно посадите. Знаешь, насколько она полезна?
   - Может быть и полезна. Но ведь мне в ту деревню не завтра ехать.
   - Да. Это так. Но когда окажется, что завтра, то сегодня покупать семена будет поздно. А уж интересоваться, как что сажать, как выращивать - это только заранее нужно.
   И заставляла меня читать все статьи по огородничеству.
   Серёга не отставал. Выискивал материалы по всему самому невероятному и научные комментарии.
   - Зачем мне всё это? - Пытался отбрыкиваться я.
   - Не знаю. Вот только мне кажется, что тебе это всё может понадобиться.
   - Может быть. Вот, например, статья о странных существах, время от времени появляющихся в испанской деревушке. Мне они не кажутся странными. Именно таких я и видел. А вот абракадабра, называемая заговором от нечистой силы? Ну, зачем мне? "Гуцр вбрыдт за конпырс!" Хотя, стой! Мне кажется, что это должно означать нечто вроде: "Мы с тобой одной крови - ты и я!" Вернее это вольный перевод. поскольку смысл тут несколько иной. Но точно объяснить не могу. И язык это вовсе не Чёрных людей.
   - Вот видишь! - Обрадовался Серёга. - Выходит есть во всем этом смысл!
   Мне пришлось промолчать. Ну почему у меня в мозгу промелькнуло осознание произнесённого текста? Откуда оно взялось? Ну, скажем, научили меня Чёрные своему языку. Это было бы понятно. Так ведь нет! Выходит, научили всем языкам? И не только земным. Сами, то они не с Земли, по всему. Да и знание это очень необычное. Вроде бы в упор не знаю. Но вот, в слующий момент знание появляется.
   Своими мыслями я поделился с Серёгой, а тот меня и убил своими бредовыми выводами.
   - Коля! А вообще? Что есть мысль? Вот компьютер, когда "думает", он берёт одну информацию, сравнивает с другой, получает результат, который записывает. И так далее. А что делает наш мозг? Вроде бы то же самое. Но не совсем. Компьютер не может сказать: "А что, если?" и создать в своём электронном мозгу нечто такое, чего в нём не было. А человек может! И пользуется этим постоянно. Каким образом человек это новое берёт? Теперь дальше. Процессор считывает байт информации и складывает его с другим байтом, считанным из другого места. Ничего другого процессор не умеет. Это программы заставляют путём элементарного сложения производить сложнейшие и разнообразные действия. Но основа везде и всюду одна! А как действует процессор человеческого мозга? Так же? Тогда откуда берётся та программа, которая позволяет нам читать книги, осознавать речь, понимать видимое? Более того, строить в мозгу самые всевозможные образы! Где в мозгу хранится всё пережитое нами за всю нашу жизнь? И в виде чего? Вот запоминающий электронный элемент - триггер. Способен запоминать только одно из двух возможных состояний. Для запоминания одного байта - одного элемента, буквы там, цифры, требуется восемь триггеров. Для запоминания мегабайта информации, требуется более восьми миллионов триггеров. В принципе, возможно определить, какой из этих восьми миллионов триггеров испорчен, если информация запорчена. А как устроены триггеры в мозгу? Электронный триггер никогда не забудет своего состояния. Тогда как человек забывает. Почему? Почему человек иногда вымышленное принимает за реальное, а реальное - за вымышленное?
   - Ну, а у тебя самого какой ответ?
   - Ты только не удивляйся и не отметай с порога. Но мне кажется, что сам человек своим мозгом не думает.
   - То есть как? А для чего тогда мозг?
   - Понимаешь, мне кажется, что мозг не более чем монитор. Он отображает лишь то, что посылают на него извне! Это как в Интернете. Смотришь на экран, находишь интересуемое, запрашиваешь подробности. Запрос уходит куда-то. Оттуда приходит ответ, и и трансформируется на экране в изображение новые данные. Сам монитор не способен держать в своей памяти весь мир. А, запросив, может высветить любой его момент.
   - Выходит, голова - это лишь драйвер отображения информации?
   - Выходит, так!
   - Тогда, что получается? У абсолютного большинства людей драйвер стандартный и видят они все одно и то же. Но вот, у кого-то по непонятной причине в мозгу установлен нестандартный драйвер. Другой серии или неполной версии и тогда человек начинает видеть то, чего не видят остальные?
   - Ты правильно понял.
   - В таком случае, человек вовсе не индивидуальность и личность, а лишь проектор чьих-то мыслей и размышлений?
   Серега развёл руками. Мол, что поделаешь?
   - Не может такого быть. Слушай, а если, всё же, согласиться с тем, что мысль человека - это обыкновенные химические реакции. То есть, для вспоминания чего-либо, в определённую часть мозга, к определённому нейрону поступает определённый элемент, который вызывает определённую реакцию, скажем, электрический ток, который включает следующий нейрон, в котором и записана нужная информация.
   - Ты сам понял, насколько сложна твоя схема? Если так, то кто или что будет знать какой элемент взять и куда его переместить, к какому именно нейрону? К тому же, нужно этот определённый элемент провести через миллионы других нейронов и проследить, чтобы элемент не среагировал с ними! Для этого нужен мозг, посложнее человеческого. Кроме того, все нейроны токопроводящие и все они перемешаны в единую кашу. Скажи, что будет с электропроводкой из оголённых проводов, скрученных в единый клубок?
   - Короткое замыкание! - Буркнул я, понимая куда он клонит.
   - Правильно! Парадоксально, но в голове этого не происходит. Я ещё больше скажу. Коль всё было бы так просто, то учёные научились бы эти элементы сами подводить к нужным нейронам и тогда мысли и образы могли бы появляться как у людей, так и у животных. Собаки бы заговорили! Представляешь? Но такого не происходит по одной простой причине, что всё это: химически-электрические реакции в мозгу - форма работы конкретной машины. Нельзя из деревянных счёт сделать даже калькулятор, подведя к ним напряжение. Наши мозги обрабатывают лишь только то, что они получают из неведомого "вне".
   - Что-то мне сомнительно всё это.
   - Мне и самому сомнительно, но пока другого объяснения - не вижу. Вот смотри, многие поэты вскакивают ночью и впопыхах пишут свои стихи, а по утру, удивляются, до чего же гениально, просто и правильно написано. Откуда это всё берётся?
   - Ну, это можно объяснить тем, что ночью, когда голова освобождена от посторонних мыслей, легче сочинять стихи. Ведь мозг и во сне не отдыхает полностью.
   - Конечно, в этом есть доля истины, но это как раз подтверждает мои выводы. Для творческих работников важно уединение, устранение от внешних забот. Но тут-то и происходит самое интересное. У них в голове само собой возникают слова, образы. Из неоткуда! Я знаю одного художника. В своё время был бабник, задира, скандалист. Одним словом, пропащий человек. Так вот, однажды увидал на базаре человека, продававшего мольберт, краски, кисти. Ну и купил у него всё это. Зачем? А и сам не понимал. Жена его чуть с лестницы не спустила - ведь денег они стоили немалых. Ну и вот, как-то ночью, расставил мой знакомый на кухне своё приобретение, посмотрел на чистый холст, а затем мазнул кистью. Мазнул раз, мазнул два, а к утру, первая картина была вчернове готова. Жена утром встала и ахнула. "Откуда ты взял?" - спрашивает, "Нарисовал..." "Как? - удивляется жена, - Ты же никогда этому не учился?" "Не знаю! Сам, вот, удивляюсь!" Потом он мне рассказывал, что его рукой как бы кто-то водил. Сейчас дом себе новый построил, картины свои продавая. И в Бога поверил. Пить и гулять перестал.
   - Нет, Серёга, зря мы этот разговор завели. Тут и свихнуться недолго. Пусть этими вопросами учёные занимаются. А мы давай своими делами заниматься.
   - Давай. Хотя наши дела ни один учёный не сможет понять и объяснить.
   Не удержался таки от шпильки. Но, впрочем, он полностью прав.
  
  

БУДНИ

   Каждый день приносил новости. Я, уж было, привык к Серёгиным сообщениям о необычном. Но теперь он стал приносить книжки и брошюрки типа "Сделай сам". Я смеялся: "Как поймать лису за хвост, как из камня сделать пар, знает доктор наш Гаспар!" Незатейливые стишки Олеши как нельзя к стати подходили к Серёге. Фамилия его Гаспарян была. Тот обижался, но упорно приносил всё новые источники знания.
   - Учти, тебе может понадобиться любая мелочь. Компьютер туда ведь с собой не потащишь?
   - Серёга, а ты гений! Собственно, а почему не потащишь? Нет, такой громоздкий, разумеется, не потащу, а вот ноутбук? Напичкать его всей необходимой информацией и понести. У меня пять тысяч есть, тысячу всегда можно на доброе дело пустить.
   - Нельзя! - Жестко отрезал друг. - Там - совершенно другой мир. Ты уверен, что все физические законы нашего мира действуют и там? Притаранешь ящик, включишь, а он не действует. Ну, и что делать будешь? Кому побежишь жаловаться? Ты знаешь, какие чудеса с компьютерами происходят в космосе?
   - Какие? - Глупо раззявил рот.
   - Не желают работать! На Земле работают, а там - через пень-колоду! То одно, то другое. Привозят назад - чудесно работают!
   - Ну, и в чём же дело?
   - Не известно. Полагают, что из-за радиации, но толком никто не знает. Вот, а ты в совершенно неизвестный мир несвойственное ему устройство принесёшь. Не говоря уже о том, как он отразится на тамошней жизни. Может к худшему?
   - Ты знаешь, нечто подобное мне и их вождь говорил.
   - Правда? Умные там люди живут. Это хорошо. Будет кому тебя останавливать. Нет, ну почему тебя занесло туда? Как я тебе завидую. Как же я устал от своего бизнеса. Нормальный человек отработал восемь часов, и голова не боли! Домой, к семье, к детишкам! В выходные на речку, на рыбалку, или с друзьями на шашлычок! У меня же - двадцать четыре часа в сутки и триста шестьдесят пять дней в году. Вот, сейчас с тобой треплюсь, а сам жду сообщений о приёме товара.
   - Ну, так бросай всё и айда со мной!
   - Ты что? Да ведь на мне такие дела повязаны. Знаешь, сколько людей от меня зависят? Как же я их подведу? Нет, кто в это болото вступил - вовек не выберется. Похуже того, что в Запретном лесу.
   Я только посочувствовал. Но кто бы посочувствовал бы мне? Сотни и тысячи мелких заметок. Как в походных условиях умудриться из подручных средств организовать записную книжку, как выбраться из подземного лабиринта, как остановить кровотечения и прочее, и прочее. Необходимые сведения. Безусловно! Но вот, запомнить всё? Оставалось уповать на чудо. Ведь там, вспомнил же все песни. Причём ни в одной не запнулся. От начала до конца. Вряд ли кто кроме певцов могут их знать так же.
   А ещё попалась на глаза книга по психологии. Тоже, непонятно каким образом она у нас в доме появилась. Весной, когда я уезжал, её не было. А сейчас, вот, есть! Мать не помнит, Серёга, только плечами пожимает. Стал читать. Оказалось весьма интересной. Хотя, той же весной, я бы и листать её не стал.
   Странностям, окружающим меня со всех сторон, уже не удивлялся. Они имели какую-то рациональность. Взять, хотя бы историю. Удивительно, но нужные правители, появляются в нужное время. Я же помню, как после Брежнева, а особенно после череды похорон очередных Генсеков, всем как воздуха хотелось кого-то молодого, энергичного руководителя. Такой и появился, вопреки всей тогдашней логике. Горбачёв взял на себя ответственность за перестройку общества. Все этого и ждали. Когда же оказалось, что старое партийное руководство не желает перемен, то потребовался руководитель-воин, который бы смог всё старьё выбросить на свалку истории. Тут-то и возник Ельцин. А после того, как Ельцин наломал всё и вся, возникла потребность "собирать камни". И Ельцин передал руководство человеку, который и собрал страну в единое государство, а так же заложил основы для развития страны.
   Это в глобальном масштабе. Но и со мной было нечто подобное. Оснований полагать, что мне, находясь в здравом уме, поверят - не было ни каких. Но вот мать чуть не умирает и видит такое, во что невозможно поверить. После этого, мой рассказ уже не звучит нелепо. И Серёга поверил. Правда, убедил не столько мой моложавый вид, сколько события в кафе. Оба близких и необходимых мне человека поверили мне. Совершили то, что было необходимо для моей дальнейшей жизни. Причем, это нужно было не столько мне, как для той миссии, которую я обязан ещё только совершить.
   Разве это всё не чудеса, на которые мы все не обращаем внимания?
   Изменилась и мать. В первый день я видел, как она постарела. Оно и понятно: годы и горе. Но вот сейчас я вновь вижу её молодой, по-прежнему беспокойной и активной. Не раз и не два, я, возвращаясь из библиотеки, не заставал мать дома. Оказывается, она отыскивала разных целителей и выведывала у них их профессиональные рецепты. Каким образом? Ведь большей частью это настоящие шарлатаны. Это и мать понимает. Сколько раз, со смехом рассказывала, как очередная "целительница" плела про "ауру" и "карму" при этом не понимая, что вкладывается в эти слова.
   - Представляешь, крутит она передо мной руками, а ещё больше языком, а сама думает: "Сколько с неё содрать?"
   - Мама, ну зачем ты к таким людям ходишь? Да ещё деньги на них тратишь?
   - Ничего я на них не трачу! - Обиделась она. - Что же, я ненормальная? Сказала этой прохиндейке, что ничего не заплачу, поскольку занимается она не своим делом. И посоветовала бросить это ремесло, пока до беды не дошла. Она и скисла.
   - И, всё равно, ходишь по экстрасенсам. Что ты ищешь?
   - А ищу я того, кто действительно связь с иными мирами имеет. Как и ты. Ты, правда, ногами эту связь осуществил, а те - духовную. Мне нужно найти такого человека, через которого я бы могла тебя ощущать.
   - То есть, как? - Захлопал я глазами.
   - А вот так! Мне очень важно всё о тебе там знать и когда надо, подсказать. Человек, в своём мире находясь, ошибки совершает, а тебе надлежит в чужом мире не совершать ошибок.
   - Ну, мать, ты у своих знахарей заумностей нахваталась.
   - Не смейся над матерью! - На глазах, появились слёзы.
   Я вскочил и обнял её.
   - Да не смеюсь я над тобой, мама. Но я действительно не понимаю твоих усилий.
   - Отпусти сейчас же! У-у, силища какая. Ты медведя руками можешь задавить. И вовсе не силой духа.
   - Что? Откуда ты знаешь про мою Силу?
   - Знаю. Дали мне один адресок. Захожу, а хозяин - старик непонятного возраста. Посмотрел на меня и говорит: "Ничего тебе не скажу. А за сына не беспокойся. Сила в нём есть! Сила духа!"
   - И всё?
   - И всё! Поклонилась я и домой пошла. Его как раз и искала. Теперь знаю, кто и мне, и тебе поможет. Да, от него вот это.
   Мать достала из сумки большой серебреный крест.
   - Ну, и зачем он мне? Его ни одеть, ни носить.
   - А он не для этого. Ты сказки помнишь? О мертвой и живой воде?
   - Это по принципу, которому священники святую воду делают? Ну, а зачем мне эта святая живая вода?
   - Не живая вода, а мёртвая.
   - Как мёртвая? Вон и по радио в рекламе говорят про живую каплю с серебром.
   - В рекламе чего только не наговорят. На самом деле вода с ионами серебра - мертвая. В ней любые бактерии гибнут. Глупости говорят, что серебро убивает только вредные бактерии, а полезные - доводит до нормы. И не пугайся названия. Хоть вода и мёртвая, но очень нужная. Вспомни сказки, от этой воды залечиваются и затягиваются раны. Вот для этого серебро и нужно.
   - Хорошо. Коль это будет мёртвая вода, то что нужно, чтобы сделать живую воду?
   - А ничего! Живая вода - это талая вода. Посмотри, как после того, как снега сойдут, всё сразу бурно в рост пускается. И трава, и кусты, а за ними и деревья. Понимаешь, талая вода, она хоть и жидкая, но ещё не утратила кристаллическую решётку льда. Так что, то, что ты всю жизнь умывался холодной водой, это ты живой водой умывался!
   - Ну, мать! Ты у меня уникум. Как это и сказку, и реальность умудрилась соединить и не покривить против истины. Но и ты пойми! Ты где-то ходишь, когда придешь - неизвестно. А я волнуюсь! Может, не будешь из дома уходить?
   - Как это не буду? А травки покупать?
   - Какие ещё травки, мама!
   - Разные, сынок. От кашля, от заговора.
   - Так разве рецептов, что напринесла, не хватит?
   - Разумеется, нет. Ну, вот написано: остролист, а как он в том мире называется? Может такое название носит совершенно другое растение?
   - Боже правый! Когда же этот дурдом закончится. Будем ли мы жить мирно и спокойно?
   Мать смотрела на меня как на ребёнка и улыбалась. Она знала, что никогда мы так жить не будем.
  
  

МАРТ

  
   Так прошла зима. Первого марта Серёга меня ошарашил.
   - Старик, а что если мы женский день отметим? Мама твоя к нам, знаю, не захочет прийти. Когда-то, ещё без тебя, приглашал к нам. Побыла она полчаса, и заявила: "Всё у тебя прекрасно, красиво, удобно! Но я себя здесь как в золотой клетке чувствую. Домой пойду!" Вот я и говорю. Что если мы с Аленкой придём? Ты не беспокойся, всё что надо, мы сами принесём. Просто хочется отрешиться от повседневности, посидеть, поболтать!
   - Ну, что за разговор? Конечно же, мама будет только рада.
   Она действительно сильно обрадовалась.
   - Как хорошо! По правде говоря, давно он не приходил. А Леночку его уже год как не видела. Я пирог испеку. Такой рецепт знаю! Мне лет пять назад рассказали, а всё не делала - незачем было.
   - Мама, ты только вот недавно, на 23 торт пекла. И на Новый год тоже.
   - Не путай. Это было совсем другое. Я про тот рецепт сейчас вот вспомнила.
   И приготовления начались. А, поскольку, праздник то женский, стал думать и я. А что же и матери, и Елене подарить? С мамой было всё проще. Ей ничего не нужно. Поэтому, можно купить цветов - и всё! А Серёгиной жене? Просто букетиком не обойдешься.
   Как всегда помог случай. Проходил я по центральному универмагу, искал зубные щётки. Вот беда! Ради прибыли компании выпускающие щетки из кожи вон лезли, выдумывая всякие выкрутасы. Рекламу послушаешь, так зубы после таких щёток сами собой здоровыми становятся. Как у бобров! Одного только не учли составители той рекламы, Бобёр заявляет: "Зубы от природы!" Вот где секрет. У кого от природы не зубы, а одно несчастье, то хоть чем их три, здоровее не станут. Ну и вот, зубных щеток - море! Дорогущие - не передать! А простой, копеечной щетки и не стало вовсе. Ходил по четырехэтажному зданию и внезапно остановился. Что-то меня только что привлекло. Я вернулся назад и стал рассматривать витрину. Это "что-то" было здесь. Знать бы что? За стеклом были расставлены тарелки и тарелочки, вазочки, салатники и прочая посуда. Вещи, несомненно, красивые. Но что в них сейчас толку? У Серёги дома только что золотой посуды нет. И вдруг я увидал! Среди всего прочего выделялась декоративное украшение: тарелочка, а на ней из цветного стекла яблочко. Как из сказки. А за яблочком как след - раскрывающийся пейзаж. Речушка, лесочек вдали. Оригинально, между прочим. Но для меня эта игрушка была потрясением. Я ведь знаю, с какой именно точки этот пейзаж я наблюдал, будучи в мире за гатью! Меня не интересовала цена. Тарелочка с наливным яблочком была куплена.
   Восьмого числа, несмотря на то, что вчера почти всю ночь мама готовила и пекла, наутро встала рано.
   - Мать! Ты чего? Гости лишь в четыре соберутся. Ты бы к их приходу лучше отдохнула как следует.
   - Успею ещё отдыхать. Я не всё ещё сделала.
   Человека, уверенного в своей правоте не переспоришь. Тем более, если это твоя мать. Тем более, если она права, и дела всегда сами собой появляются. Ведь не принимать же гостей, когда ковры не выбиты, а полы не вымыты! Разумеется, эту работу выполнял я, но руководила - мама.
   Гости заявились неожиданно. Чуть ли не на час раньше.
   - Мы решили так прийти, чтобы вы специально ради нас не беспокоились.
   - Тогда вам следовало было прийти три дня назад. Неужто, в последний час начнем готовиться?
   Серёга, как и обещал, притащил целый ящик всякой всячины, и был удивлён и обижен как ребёнок.
   - Ну, вот! Я же говорил, что ничего не нужно! Я же угостить вас хотел, а вы сами наготовили всего. Хоть свадьбу справляй! Куда всё это девать теперь?
   Но материна стряпня всё же победила покупную. Из Серёгиного набора в дело пошли лишь маслины да вино.
   Вино было открытием и для меня, и для матери. Ведь какие я вина знал? Плодово-ягодные, да всякий кисляк. Наподобие Ркацетели. Ни то, ни другое мне не нравилось. Поэтому, увидав на столе винную бутылку, я сразу отказался пить.
   - Да ты чего? - Удивился Серёга. - Баптист, что ли? Я на донышко налью, а ты попробуй. Если не понравится, сбегаю и принесу тебе водку. А нет - побежишь ты.
   Серега налил, а я выпил.
   - Ещё налей!
   Серёга налил ещё. Теперь полную рюмку. И я выпил ещё.
   - Не разобрал! Ещё налей! - вконец обнаглел я.
   - А ты не лопнешь, деточка? - Голосом майора Соловца из рекламы, спросил Серёга. Женщины покатывались от смеха.
   - Ты понимаешь, это не вино, это амброзия! - Оправдывался я.
   - Рано ты себя к богам приписал. Давай, лучше тост какой-нибудь. А то глушит в одиночку.
   - Разумеется! Дорогие дамы! Рассказывают, что Бог, создав Адама, предложил тому создать существо, которое бы его любило, опекало, заботилось, кормило, исполняло все его прихоти. Одним словом, обеспечило бы Адаму райскую жизнь. Даром что в раю. Однако для этого Адам должен был пожертвовать одну руку, одну ногу и половину ребер. Задумался Адам. А потом спросил: "Так, а что я буду иметь всего лишь за одно ребро?" И рай для Адама закончился! Но это беда Адама. Меня же всегда окружали именно такие женщины, какие предлагал Бог Адаму. Жаль, не могу познакомить вас с моей любимой девушкой. Но могу вас заверить, что это замечательный человек. Давайте же выпьем за наших женщин!
   - А второй тост будет за мужчин, чтобы они не скупились для женщин, если хотят райской жизни!
   Леночка ласково погладила мужа по руке, и Серёга немедленно поперхнулся.
   - Ох, я дурак! А подарки!..
   Он выскочил в прихожую и принес плоскую, но широкую коробку. Поднос, что ли? Оказалось, картина. Я никогда не обращал внимания на картины. Хотя в школе нас водили на экскурсию в художественную галерею. Может оттого, что всё, воспринимаемое через школу, мною отвергалось. Тогда картины на меня впечатления не произвели. Но в этой картине было что-то магическое. Говорят, что душа в таких картинах живёт. На неё можно было смотреть бесконечно. Так и казалось, что вот сейчас дрогнет листва деревьев и появится... Что появится - не известно, но то, что на картине должно что-то появиться ещё - так и ощущалось.
   - Анна Васильевна! Это Вам!
   - Спасибо, Серёженька! Прекрасный пейзаж. Я буду перед сном смотреть на него и радоваться.
   Жене Сергей подарил колечко с камушком. Ленка, как девчонка закружилась, разглядывая кольцо со всех сторон при разном освещении.
   - Мне очень неудобно за свои подарки. Не такие они шикарные.
   Но мать замахала руками.
   - Как ты можешь так говорить? Цветы! Они ведь жизнью пахнут!
   И Ленка тоже оказалась довольна подарком.
   - Серёга! Ты посмотри! Ведь это сказка! Вот сейчас яблоко докатится и откроется весь сказочный мир.
   - И, правда, мир там сказочный! Вон за тем кустом я с волком встретился.
   Моё заявление все восприняли новым смехом. В это невозможно поверить, а ведь я сказал правду.
   Праздник удался. Больше всего была счастлива мама. Я не предполагал раньше, что счастье может так молодить людей. Нет, танцевать она не танцевала, хотя Серёга и пригласил. Но спела очень хорошую песню. Я впервые слышал, как она поёт. Вот, оказывается, от кого и меня талант пения.
   - Мама, а почему же раньше никогда не пела?
   - Да как-то случая не было. А вот отца твоего именно песней покорила! - Мать смущённо опустила голову.
   Гости ушли после десяти.
   - Коленька, ты ложись, а я уберу всё!
   - Да будет тебе! Завтра уберёшь. Ты же устала!
   - Нет. Не удобно! Вдруг кто придёт, а у нас такой раскардак!
   - Да кто ещё придёт?
   - Не знаю. Но после себя нужно полный порядок оставить.
   Не придал я значения этим словам и лёг спать.
   Через два часа мать меня разбудила.
   - Коля! Подойди ко мне.
   Квартира наша двухкомнатная, но переделана под трехкомнатную. Улюдей. нет,жилась,и, но тогда картины на меня впечатления не произвели. но меня своя комнатка была, а у родителей - своя. Вот и сейчас, мать из своей комнаты позвала, а я, хоть и спал, сразу проснулся.
   - Мама, что случилось? Тебе плохо?
   - Нет, Коленька, наоборот, очень даже хорошо. Как никогда хорошо! Но мне надо тебе кое-что сказать.
   Комната матери меня поразила. На шкафу висело платье. Я и не помню, когда мама его в последний раз одевала. Под платьем стояли туфли. Тоже старые, хотя и почти не ношенные. Здесь рядом стоял стул и на нём лежал свёрнутый кусок марли и кружавчики. Стол перед кроватью, всегда заставленный лекарствами, сейчас был пустой. Да и вообще, в комнате ничего не было лишнего, всё на своём месте. Вот только одежда была специально приготовлена.
   - Мама, ты куда-то собралась? Тебя что, утром разбудить?
   - Я действительно собралась. Но ты меня не разбудишь.
   - Не понимаю. Почему не разбужу? И куда ты собралась?
   - Ты присядь, Коленька. Вот сюда, поближе. Слушай и не перебивай. Я действительно собралась уходить. Совсем! Нет, ты обещал не перебивать. Я не умом тронулась. И не пьяная. Хоть и выпила больше чем когда-либо. Моя жизнь закончилась, Коленька! Впрочем, она закончилась в тот день, когда ты вернулся. Я тебе тогда, помнишь, рассказывала, что со мной было. Так вот, мне тогда сказано было, что моя смерть просто отсрочена, что после того, как я все нужные дела на Земле завершу, я вернусь. Вот теперь это время настало. Только ты, пожалуйста, не волнуйся. Я уже была в том мире. Как и ты в своём. И знаю, что меня там ждёт. Поэтому и не переживаю так. Я знаю, что оттуда смогу тебе и Светлее помогать. Ей и сейчас моя помощь нужна. Отсюда - не могу. И ты долго здесь не задерживайся. Она тебя ждёт. Очень ждёт! Не бойся трудностей. У тебя их немало будет. Я знаю. Я теперь будущее как прошлое знаю. Вот одежда и обувь подготовила, чтобы в гроб положить. А ещё тюль... Да, всё равно, ты в этом ничего не понимаешь. Поэтому, позовёшь Веру Петровну из 37 квартиры. Она знает, что и как надо. Попа сюда приглашать отпевать не нужно. В том мире совершенно не так, как религия учит. Но на кладбище, путь отпевает. Во всём порядок должен быть. Это больше для живых нужно. Вот адресок, здесь договоришься чтобы обмыли. Хотя я только что помылась. Но так положено. И Серёжино угощение не пропадет, поминать будет чем. Вот только я тебя попрошу, понять меня правильно. Квартиру эту я Сергею завещала. Это я ещё в прошлом году сделала. Тебя ещё не было. Ну, а когда ты появился, то переделывать завещание невозможно было. У меня есть свидетельство о твоей смерти. Для государства тебя не существует. И на тебя документы невозможно было переправлять. Но ведь ты же всё равно уйдешь туда?
   Я сидел как не свой. Кивал, соглашался, даже ничуть не взволновала новость о том, что квартира, оказывается, Серёгина. Я думал о другом. Мать не могла вот так: живая, живая и вдруг - мертвая. Так не бывает! Люди долго болеют и потом умирают. Или, наоборот, шибанет сердце, упадешь - и всё! А мать лежала в постели полная сил. Вся счастливая, внешне даже здоровая, далеко не старая. Но вот говорит, что это конец. С чего бы это?
   - Что ты спросила?
   - Ты, после того как меня похоронишь, ведь вернёшься в тот мир?
   - А, ну да... Мама! Да о чём ты? Что ты наговорила? Ведь ты здорова. Почему обязательно умирать? И почему именно вот сейчас? Откуда такие мысли? Я сейчас скорую вызову!
   - Не надо вызывать. Ну что? Она приедет и ничего не найдет. У меня действительно сейчас отменное здоровье. Но это - на очень короткое время. Мне даровано счастье умереть здоровой и счастливой. И не спорь! Коленька, перед смертью человеку открывается многое. Особенно тем, кто уже раз побывал там. Я знаю будущее. И твоё, и Серёженькино, и России и всей Земли. И той земли, куда ты уйдешь. Даже знаю, почему именно ты оказался там. И какую роль сыграешь в их истории. Вот только сказать тебе всего не могу. Я уже себе не принадлежу.
   - Мама! Не надо... Да, почему? Что же это? Что делать?
   - Успокойся. Я же говорила, что жить не должна была ещё в конце осени. Но, слава Богу, прожила зиму, весна на дворе. Всё возрождается, всё обновляется. Вот и я обновляюсь. Ты же не знаешь, что меня ждет. А я знаю! И не вздумай меня переубеждать. А то возьму и умру именно так как ты и предполагаешь: без сознания и вечно. Мне тяжело с тобой спорить. Давай лучше помолчим и посмотрим друг на друга.
   Сердце моё прыгало, ноги дрожали, так и порывало бежать, что-то делать. Чувства не хотели смириться, а голова давно осознала, что происходит что-то необычное. Если так можно назвать процесс умирания. Мы замолчали, вглядываясь друг в друга. Потом мама взяла меня за руку. Рука у неё была горячая и очень доброй. Удивительно, но я стал успокаиваться. Её умиротворённость переходила ко мне. Я даже и не заметил, в какой момент она закрыла глаза.
   - Она у тебя чудесная девушка! Передай ей, что я их очень и очень люблю! - Очень тихо проговорила она.
   - Передам, мама!
   Она слегка пожала руку. Дыхание её становилось всё слабее и всё менее заметнее. Наконец, она совсем затихла. Но, вдруг, глаза на секунду открылись, и на губах возникла лёгкая улыбка.
   Глаза закрылись вновь. Теперь уже навсегда. Лицо потеряло живой вид. Рука её выскользнула из моей. Мама ушла. Ушла навсегда. Поэтому и никуда не спешил.
   Наконец поднялся, оделся и вышел на улицу к телефону автомату.
   - Примите заявку. Женщина, семьдесят четыре года. Умерла. - Спокойно произнёс я.
   - Сообщите подробнее данные.
   Я сообщил имя, фамилию, адрес. И вдруг обнаружил, что на том конце о ней вспомнили. Что значит компьютер!
   - Хорошо! - Обрадовали меня. Чего тут хорошего? - В шесть утра к вам прибудет машина.
   Машина действительно прибыла после шести. В квартиру вошли двое врачей. Один из них показался мне знакомым. Действительно, именно он возвращал её к жизни прошлой осенью. Пока первый врач прощупывал пульс и заглядывал под веки, мой знакомый напрямик сказал:
   - Я, вообще, чисто ради профессионального любопытства приехал. Ведь она ещё тогда жить не должна была. Ты извини, что так цинично, но это так. Я ведь смертей повидал немало. И то была типичная смерть. Она же минут десять на столе мертвая лежала, а вот, поди ж ты - ожила. Ты расскажи, как она умирала. Судя по внешнему виду, её перед смертью ничего не беспокоило.
   Наука! Я же не против. Ну и рассказал все, как было.
   - Ты извини меня, братишка, что я тебя в такое время этими вопросами докучаю. Понимаешь, человек в твоём состоянии ещё в шоке находится и все эмоции приглушены. Это уже потом горе навалится. А уж после расспрашивать бесполезно оказывается. Многое разумом отвергается, а кое-что наносится такого, чего и не было. Это не потому, что люди специально врут. Просто для людей в жизни порядок соблюдаться должен, а всё, что из привычного течения отходит, человек невольно не принимает. А в твоём же состоянии все правду как на духу выкладывают.
   - Ну, а зачем вам правда?
   - Понимаешь, я книгу пишу. Про то, что такое жизнь, и что такое смерть. Вот ты - живой, я живой. Мама твоя, царствие ей небесное, - нет! А почему так, и чем одно состояние от другого отличается - никто из живых не знает. Все живут, и никто не объяснит, что такое жизнь.
   - Нет, ну есть же определения...
   - Есть! Но это просто оправдание своего незнания и непонимания. Слушай друг! Я так понял, что и у тебя судьба несколько странная. Давай недели через две встретимся, и ты расскажешь мне всё о себе.
   - Зачем, чтобы в психушку забрали?
   Парень добродушно улыбнулся.
   - Забудь о таких вещах. У психушки нынче нет средств своих больных содержать, а ей ещё о тебе думать. Ведь ты для окружающих не опасен. Ну, есть всякие необычные мысли. Так у кого их нет. По-твоему судить, так и меня засадить туда нужно. Тебе не кажется?
   - Лады! Давай двадцать второго подходи, расскажу.
   - Двадцать первого. У меня этот день свободный. В шесть вечера?
   - Приходи!
  
  

ПОДГОТОВКА

  
   Врачи уехали, а занялся делами. Сходил в 37 квартиру. Сухонькая, но весьма активная старушка запричитала, и тут же дала мне целый список необходимых дел. Никогда не полагал, что похороны - это такое хлопотное занятие. Странно, но я, возможно, действительно был в шоковом состоянии, поскольку взялся за дела со всем усердием и тщанием. За день успел многое и под конец решил позвонить Серёге.
   Вот кто обалдел от услышанного. После первых моих слов ахнул и замолк. Потом и вовсе короткие гудки пошли. Видать, он, не сознавая, трубку положил. А через пятнадцать минут он появился вместе с женой. И только когда они вошли в квартиру, на меня накатило. Слёзы полились, руки-ноги отнялись, что я и где я - из головы вылетело.
   Как прошли похороны, помню плохо. Поминки помню лучше. Возможно, для того весь этот ритуал и сохранился, чтобы люди очертили в душе у себя всё "до" и "после". После поминок я, наконец, стал ощущать себя вполне адекватно. Даже обращал, что многие соседи меня узнали и смотрели со страхом и сочувствием. Серёга наплёл им байку, что я всё это время был в плену у талибов. Ну, а после, просто боялся возвращаться. Соседи понимающе кивали, но глядели на меня как на привидение.
   Прощаясь с Серёгой, я заявил, что квартира эта по завещанию матери его, и необходимо заняться оформлением документов.
   - Коля, да я что, сволочь какая? Что же я тебя на улицу выбрасываю?
   - Не о том речь. Понимаешь, я всё равно здесь жить не буду. Мне туда надо. Понимаешь? Меня там ждут! А квартиру, хочешь - продай, хочешь - сдавай. Мне она теперь не нужна. Я уже тоже не вернусь. Не знаю почему, но я это знаю. Вот только подготовлюсь немного, снег сойдет - и вперёд! И ещё! Мне меч нужен. Я понимаю сейчас не те времена, чтобы настоящий, да ещё очень хороший меч найти. Но мне надо. Очень!
   - Вот как раз сейчас те времена, чтобы найти и свободно купить любое оружие. Хочешь, автомат Калашникова?
   - Нет. Сам же говорил, что в мой мир нельзя технические достижения этого мира переносить. Так что лучше меч.
   - Я же не утверждал, я просто предположил. Но меч, так меч. Будет тебе. Пока!
   И я остался в квартире один.
   Прежде всего, я перенес в комнату матери все вещи, которые собрался нести с собой. Их оказалось катастрофически много. Стал перебирать. Куртка, две рубашки, две майки, две пары брюк, трусы, три пары обуви (летняя, зимняя, и весенне-осенняя). И уже сумка набилась под завязку. Ещё оставались семена, куча различных вырезок да весьма полезные книги. Кроме того, современные технические средства не брать вообще - мне казалось глупым. Ну, топор, ну пилу? Они же как воздух необходимы. А лекарства? Хотя, тут проще. Баба Тана меня ведь своими средствами на ноги поставила. Но и все же!
   Когда я собрал всё и даже составил список - ужаснулся. На помощь, как всегда, пришёл друг. И Ленка оказала полезное содействие.
   Во-первых, сказал Серёга, все твои вещи с собой нести нет нужды!
   - Почему? - страшно удивился я? - Что же? "Наг я явился в этот мир, нагим и уйду!" Так что ли?
   - Вот именно. Ты туда в командировку собираешься или навсегда? Ну, проносятся твои ботинки сезон, а дальше? Ведь как-то тамошние зиму переживают? И ты переживёшь. Тоже и с курткой.
   - Ну, куртку, положим, я на себя одену. Пока ещё не лето.
   - Вот и решено. Все, что на себя оденешь, то и будет у тебя. Остальное - бессмысленно тащить. Теперь семена. Они много места не займут. Неси всё. Да! Ещё возьми с килограмм посевной картошки. Вещь полезная. Особенно в мире, где еда малокалорийная.
   - Коля, тебе бы ещё спирту взять! - посоветовала Лена.
   - Зачем? - Искренне удивился я. - Тамошние жители не знают спиртного вообще.
   - Ленка правильно говорит, а ты не о том думаешь. У спирта ещё и медицинская сторона имеется. И дезинфекция, и для растирки, а надо - и настойка. Решено завтра же купим две бутылки.
   - Может мало двух бутылок то?
   - Может, но три литра тоже не мало. А больше? Ну, ты там объяснишь, как изготовить. Дело, сам знаешь, не хитрое.
   Итак, вопрос со снабжением постепенно решался.
   А однажды вечером прибежал Серёга со счастливым лицом ребёнка. Таким я его видел однажды, когда он в четырнадцать лет впервые по взрослому целовался с кем-то из его класса. Оказалось, он принёс меч. Поначалу он мне не понравился. Я полагал, что он будет широкий и длинный. А этот был короткий и больше на кинжал смахивал. Хотя кинжалов такого размера не бывает. Вместе с рукоятью он был длиной с локоть. Формой он был треугольной с шириной у основания сантиметров десять. Зато заточка у него была, будь здоров! Когда же взял его в руку, то внезапно ощутил себя вооруженным. Вот она, генная память! Никогда оружия в руках не держал. Разве что пистолет на военных сборах. Да разве то оружие? Мне вдруг показалось, что мне с ним ничто и никто не страшен. Может это и к лучшему, что невзрачный размерами? Со стороны не смотрится, но наделать с ним дел - очень даже можно. Серёга стоял и улыбался, наблюдая как я верчу мечём. И как я сам верчусь.
   - Это ещё не всё. Вот смотри, надеваешь на руку вот это устройство, а меч вкладываешь сюда. После чего одень куртку.
   - Ну? И какой прок в нём в рукаве? Как я его достану, если понадобится?
   - А ты махни рукой, вот так, наотмашь.
   Я махнул и.... О, чудо. Мой меч оказался у меня в руке.
   - Теперь отпусти его и резко согни руку в локте.
   Меч скрылся в рукаве.
   - Но и это еще не всё! - продолжал удивлять меня друг. - Ты можешь спокойно вертеть руками. Ничего не произойдет, пока ты не сделаешь резкое движение.
   Ишь ты, чего только не выдумают? Нет, эта игрушка мне всё больше нравилась.
   - Спасибо друг!
   - Обрати внимание, сделан он из титана. С одной стороны он легче железного, а с другой стороны, он куда прочнее. Так что, если придется рубиться, твой меч запросто перерубит железный.
   Вот теперь я был полностью готов к выходу. И как только я об этом подумал, в дверь позвонили.
   - Кто к тебе кроме меня ходит? - Растерянно спросил Серёга? - Не помешаю?
   - Никого не жду. - Пожал я плечами. - Но меч лучше спрятать.
   Оказалось, что это мой знакомый врач, которому назначил встречу на 21 марта. А ведь и правда, сегодня двадцать первое и есть! И шесть вечера.
   Войдя в комнату, он посмотрел на Серёгу, а потом на меня.
   - Это друг ваш? Что ж, так может и лучше. Вы не будете против, если я запишу наш разговор на диктофон.
   - Да, пожалуйста! Записывайте. Познакомьтесь - Сергей Константинович, а ...
   - Даниил Сергеевич. - Подсказал врач.
   - Редкое имя, - заметил Серёга.
   - Я только одного Даниила помню. Гранина. Помните? "Иду на грозу" - Добавил я.
   - А Даниила Андреева не слыхали? "Роза мира"?
   Мы признались, что не читали.
   - Почитайте. Очень занятная книга. Не от мира сего.
   - Вряд ли уже удастся. - Сообщил я. - На днях отбываю.
   - Не настаиваю. Сейчас я включу диктофон, а вы сперва назовитесь и сообщите дату и время записи. Ну, и переходите непосредственно к рассказу. Вот как будто вы Сергею и рассказываете. Хотя, он уже эту историю и слышал, но послушать ещё раз, надеюсь, не затруднит.
   Моё откровение получилось долгим. Дважды Даниил менял кассету. Помимо моего рассказа, он задавал вопросы, интересуясь такими мелочами и тонкостями, что иногда ставил в тупик. Как объяснил, это необходимо для того, чтобы специалисты смогли убедиться, что такой мир в действительности существует, что всё сказанное мной вполне реально.
   - Вот те раз! И при том, я столько раз вам заявлял, что того не знаю, этого!
   Врач улыбнулся и заметил, что это как раз и хорошо. Вот если бы я всё придумал, то и в рассказе всё было бы чётко и любой вопрос находил логическое объяснение. А так, побывал я там короткий срок, естественно всего знать не могу. Поэтому, не зная, не понимая, я сказал так, как оно было, а специалисты сами выяснят, что ответ на вопрос мне поставленный - искренний и убедятся, что я не наврал.
   - Тогда, для чего вы мне это всё рассказали? Да ещё и записали?
   - А мне и эта часть важна. Чтобы в тексте было отмечено, что о таких психологических подводных камнях вы и знать ничего не знали. Это лишний раз подтвердит, что вы говорите правду.
   Хорошим человек оказался Даниил. Жаль, не увижу его больше.
   Возвращение мы с Серёгой наметили на ближайшее воскресенье.
  
  

ВОЗВРАЩЕНИЕ-2

  
   А в субботу Серёга притащил мне гитару.
   - Ты, рассказывал, что пел там. А как ты мог петь без музыки? Да и что без музыки в песне можно понять?
   - Привет, мой свет! Так я же играть-то и не умею!
   - Это ты здесь не умеешь. Ты здесь и текстов песен не знаешь, а там? Что-то мне говорит, что точно так же и на гитаре сумеешь играть. К тому же, помнишь, в детстве мы все пытались бренчать.
   - Ну, если только так. Но как я её потащу? Рюкзак за спиной, в руках сумка, а ещё шест нужно держать. Как-никак - болото!
   - Своя ноша - не в тяжесть! Не знаю как, но, чувствую, что надо. Слушай, я с тобой до точки дошёл! Чувствовать начал такое, чего раньше и не предполагал. Так дальше и привидений видеть начну!
   - Не начнёшь. Привидений не бывает, а бывают только лишь объекты, как и я, пришедшие из других миров и туда же направляющиеся.
   - Для трезвомыслящего человека - это одно и тоже. Ладно, я пошёл, до завтра.
   И уже в дверях задержался.
   - Коля! Мне сейчас в голову пришло. Мы же видимся в последний раз. Ну, завтра в последний! А у меня нет такого ощущения, что в последний. И даже стопку поднять напоследок абсолютно не хочется. С чего бы это?
   - Это от волнения. Я тоже ощущаю полное спокойствие и безразличие. А ведь знаю куда иду и зачем. Наверно так уж мы, люди устроены.
   Спал последнюю ночь крепко и почти без снов. Лишь под утро приснился сон. Будто иду по удивительно зелёному лугу, солнышко греет, но не печёт. Бабочки-стрекозы кругом так и снуют. А ни мух, ни оводов. Благодать, одним словом. Иду я, а за мной люди идут. Я их не вижу, но знаю точно, что идут.
   Проснувшись, сон этот я помнил, хотя обычно сны забываются через секунды. Встал, подошёл к окну, а за окном - снег идет. И куда меня несёт нелегкая? Что мне до того мира? Ещё сон этот. Буду я туземцев вести в светлое будущее. Как Моисей! Глупости! Мой мир здесь! И мать, и отец здесь, и мне здесь надлежит.
   Не надлежит.
   Что это? Откуда такая мысль? Кто сказал?
   Кто сказал - неважно, а важно то, что в том мире в тебе больше нуждаются.
   - Чертовщина какая-то. Сам с собой спорить стал. - Тряхнул головой и побежал в ванну.
   Пока мылся и готовил завтрак, непогода закончилась. Стало гораздо светлее и, даже, начали расходиться облака. Как только закончил мыть чашку, раздался звонок. На пороге стояли Серёга и Лена. Зашли весёлые, бодрые. Ленка даже в щеку чмокнула, а Серёга за бородку потискал.
   - Ну, как? Готов? Ничего не забыл?
   - Разумеется, что-нибудь да забыл. Но это неважно. Всего не перетащишь. Важно совсем другое. Что я сам готов к переходу.
   - Вижу, что готов. Ты сегодня, какой-то другой. Такой же, и не такой.
   - Да будет тебе тень на плетень наводить. Все мы с каждой секундой меняемся.
   - Лады, Колян. Значит так! Я заказал памятник матери. На этой неделе обещали установить. Квартиру эту спешить продавать я не буду. Никто не знает, как оно обернётся. Твоя это квартира, хотя я во владение вступить обязан. Так что, в этом мире у тебя всегда будет, где жить. И ещё. Может, ты смеяться будешь, но я решил в Ивановке часовенку построить. Я ещё не знаю, как это делается вообще, но мысль такая есть. Что-то во мне изменилось в последнее время. Причём, в бога я всё равно не верю. Не то, что не верю в существо над нами. Не верю, что ему необходимо наш религиозный фанатизм. Нет, Коля, ну объясни мне. Считается доблестью посвятить себя богу вплоть до отказа от всего мирского. Монахом жить. А ну как все люди монахами станут? Что, тогда и род людской завершится? И это надо Богу?
   - Да брось ты! Чересчур ты много думать стал. Ясно дело, такое ни Богу, ни кому другому, а мать перед смертью сказала, что там - вовсе не так, как церковь говорит. Да и монахами далеко не все люди становятся. Но, очевидно, нужно, чтобы все люди были разными! Только так они могут развиваться. Поэтому нужно чтобы были религиозные фанаты, и были футбольные фанаты, и были бы фанаты атеизма. Но таких всегда было меньшинство и их влияние, как правило, незначительное. А когда это влияние становилось значительным, то и человечество приходило в упадок. Но такое положение, к тому же, долго не продолжалось. Полистай историю. После таких упадков наступало возрождение. Так что, и твоя часовенка кому-нибудь, да и нужна будет. И важна!
   - Спасибо! Ты меня понимаешь! - И гордо взглянул на жену.
   - А что я? Я ведь тоже сказала, что может быть это кому и надо. Я же не отговаривала тебя. - Отпарировала Ленка немой вопрос Серёги. - Мальчики, вы всё не наспоритесь, а ведь время-то идет. Скоро одиннадцать. А электричка в 11:24.
   - Ничего, мы мигом домчим! Ты готов? Тогда давайте присядем на дорожку.
   На вокзале были через десять минут. Электричка уже нас ждала, осталось взять билеты.
   - Стойте здесь, я мигом. - Заявил Серёга и, видя моё желание возразить, отрезал: - Ну, куда ты с целым домом за плечами сунешься? И деньги свои оставь. Оставь как сувенир!
   Мы с Ленкой отошли в сторонку, но не успели и рта раскрыть, как перед нами возникли два милиционера.
   - Куда направляетесь, молодые люди?
   - В Ивановку. - Машинально произнёс я.
   - А что везёте?
   - А в чём, собственно, дело? - Нервно спросила Лена.
   - Вы, женщина, провожаете, или тоже ехать намерены?
   - Ребята! Объясните толком, чего вы хотите? На то и вокзал, чтобы одни люди уезжали, а другие приезжали.
   - Давайте пройдём в отделение. Там с толком и ознакомитесь.
   - Мне очень жаль, но электричка ждать не будет. Уж, потрудитесь здесь объяснить, в чём дело и на каком основании вы к нам привязались.
   - Хамить представителям власти? - Обрадовался сержант. - А ну-ка, достань ориентировку.
   Второй вынул из кармана сложенную бумагу и передал её сержанту.
   - Вот! Распоряжение. Выискивать предполагаемых террористов. Это должны быть группы из двух-трех мужчин и одной или двух женщин. У группы может находиться багаж. Иногда значительный. Подозреваемые лица могут быть подвергнуты задержанию для выяснения.
   - Что за ерунда! Да на вокзал редко кто в одиночку приходит. Почти все группами. Тогда из вашей рекомендации следует, что всех надо через отделение пропускать? К тому же, все люди на вокзале с багажом.
   - Не все люди террористы. Вон бабки с мешками. Что с них взять? Они точно не террористки.
   - Ах, вот оно что! Как же я не сообразил. Ну, так и с нас нечего взять. Знаете, если бы мы были террористами, то не стали бы ломаться, а сразу бы откупились. Но у меня нет денег. Совершенно нет! А потому, я и не террорист!
   - Как же нет? Вы только что пытались товарищу дать деньги.
   - Вас тридцатка устроит? - И я вынул мятые купюры.
   - Ну, да! На такой крутой машине приехали, и денег нет?
   - Так это машина друга. А деньги у него-то есть. Хотите кого задержать, то его и задерживайте. Серёга, вот товарищи ищут, кого бы с деньгами задержать. Вы его арестуйте! Жаль, только, не увижу, как завтра начальник УВД области самолично перед ним извиняться будет. А что он с вами делать будет - даже смотреть не желаю. Противно! Пацаны, да вы что? Да как вы матерям в глаза смотреть станете, когда за большие деньги бандитам купитесь? Серёга, взял билет? Ну, так пошли, чего время терять!
   - Умный больно! Идейный! Сам, небось, за так и пальцем не шевельнешь! - Разорялся позади сержант, но мы его уже не слушали.
   И лишь только усевшись на лавки в вагоне, я увидел, что Серёга и Ленка на меня смотрели с испугом.
   - Что с вами?
   - Да, Коля! Ты не зря избранный! Так просто и легко от милиции отделаться? В тебе действительно сила есть. Они ведь испугались тебя! Ты заметил?
   - Ничего я не заметил. Мне, просто, обидно стало. Милиция, ведь, защищать людей обязана, а эти, вот, используют власть, чтобы обирать людей!
   - Обидно ему! А кому не обидно? Вот только другие люди и деньги заплатят, и ребра им пересчитают. А ты их самих напугал. Здорово!
   Хотел было, я ещё что возразить, но подумал и не стал. Нет! Действительно, это не мой мир. Красивый, удобный, возможно и правильный мир. По крайней мере, правильнее прежнего, социалистического мира. Но уж очень рациональный и даже злой мир. Не смог бы я в нём ужиться.
   Всю дорогу молчали и старались друг на друга не смотреть. На станции вышли и подождали пока народ не разъедется. Все, как и всегда. Те же бабки, что и пятнадцать лет назад карабкались на борта грузовика. Нет, не совсем так же. Стояли и две "газели". Нашлись люди и сюда. Водитель одной высунулся и прокричал:
   - Ну, что вы? Я уезжаю!
   Мы махнули ему рукой, водитель тронулся, и мы остались на станции одни.
  
  

* * *

  
   Коля уезжал. Уезжал навсегда. Это я понимал. Как понимал и то, что с его уходом становился другим и я. Что-то во мне сломалось. Я не смогу быть таким же увёртливым, каким был до сих пор. Не смогу больше лгать Ленке. Да и не нужно будет. Ирку нужно будет пристроить. Вано говорил, что ему нужна хорошая секретарша. Вот пусть её и берёт. К тому же, уж очень тому хочется прознать мои секреты. А лучшего дезинформатора, чем Ирка - не найти. Да и нет у меня никаких секретов.
   А, всё-таки, плохо, что Колька уезжает. Жаль, парня. Вымахал как! Вид солидный, будто олигарх. Даже нет. Как батюшка. Бородка густая и глдкая, а глаза добрые и наивные. И что-то особенное в нём чувствуется. Не зря девчонки на него пялятся. И моя тоже. Глаз не сводит. Влюбилась что ли?
   Но, с другой стороны. Чем он тут может заниматься? По специальности устроиться ему было бы трудно. Тут даже я бы не помог. Нынче не только знания, но и умения крутиться нужны. А у него старые советские понятия в голове. Вон как отбрил ментов! "Вы должны о людях заботиться, а не о своём кармане!" Мало ли что должны. Да не стало таких людей. Может, когда и будут? Вон на Западе полицейский ни в жисть взятку не возьмет. Чем же мы хуже? Просто наш капитализм ещё дикий и глупый! Все норовят друг друга объегорить, не понимая, что тем самым себя обманывают.
   Нет, точно со мной что-то произошло. Никогда раньше так не думал.
   Ну, вот. К станции подъезжаем. Неужели это всё? Сидит, дурак, лыбится! Хорошо ему! Будет жить королём. Что-то, правда, говорил про тамошнего вождя. Но это пустая формальность. Колька с его способностями уже сейчас лидер. Там его невеста ждет. Может быть уже с сыном. Или дочкой. Надо и нам. Если не сейчас, то через год другой, возможно, уже и поздно будет. Надо сегодня ночью Ленке сказать. Не будет тогда газами стрелять.
   На дороге перед станцией стояли как последние дураки и делали вид, что за нами карета должна была прибыть, да почему-то запоздала. Машины, обиженно фыркнув, умчались по разъезжей дороге. Мы остались одни.
   - Идёмте. Покажу, где в прошлый раз заходил.
   Коля взвалил на себя рюкзак, верх которого венчала гитара. Чего это я настоял, чтобы он её взял? Вот только с гитарой по болотам и шастать!
   - Вот. Здесь.
   Мы обнялись. А Ленка ещё и всхлипнула.
   - Ну, бывай, Серёга!
   - Прощай, Колька!
   - Леночка! Прощай! Берегите друг друга. Вы прекрасная пара. Спасибо вам за всё.
   И Колька шагнул в Запретный лес.
   Шагнул и пропал на втором шаге!
   Как в кино. Вот только что был - и вдруг не стало!
   Ленка ойкнула и заткнула себе рот рукой. Зато глаза были размером с рот.
   - Ты видел? Нет, ты видел!
   Она ещё что-то кричала, но до меня не доходило. Я понимал только одно. Всё, что было в последние месяцы, это не выдумка, не психоз - это настоящая реальность. И ещё. Я понял, что по настоящему поверил Коле вот только сейчас. Когда он растворился. Хотя я ему помогал и, даже, старался больше его, где-то в глубине души сидело неверие. Сейчас это неверие исчезло.
   - Успокойся! - Прикрикнул я на жену. - Конечно же, видел! Так ведь мы сами его к этому готовили и провожали. А ты, что, так до сих пор и не поверила, что всё им сказанное - правда?
   - Не знаю. Верила, и не верила! Серёженька! Да разве такое бывает? Знаешь что? Давай сына Колей назовём.
   - Как сына? У тебя что, ребёнок будет? Откуда?
   - А ты что? Забыл, как это делается? - Ленка взяла меня под руку, игриво сверкая глазками, а её грудь приятно чувствовалась и через её пальто, и через мою куртку.
  
  

БОР-2

  
   Я шагнул в лес решительно, и чуть было сразу же не упал. Отвык я за зиму по простой земле шагать. А когда обернулся помахать друзьям, то оказалось, что на дороге никого нет. Куда они исчезли? Не могли же так быстро удрать. Да и некуда. Вон, вся дорога видна. Пустая.
   И я понял. Это не споткнулся я, а некий порог перешёл.
   Вот оно как ещё бывает. В прошлый раз плутал, пока на поляну с чёрным столбом не вышел и только после этого в другой мир попал. А сейчас - сразу хлоп!
   Ладно! Чего зря рассусоливать. Нужно идти.
   Шел я не долго. Вот и болото, вот и гать. А вон, впереди и знакомый столб. Не забыть бы его коснуться. Впрочем, а нужно ли теперь? Нет. Нужно. А не то, забреду ещё к Чёрным людям.
   Да, вот только сейчас вспомнил, ведь по всему и в тот прежний мир я не попаду. И он другим будет. Ах ты, пропасть! Куда же я попаду теперь? А вдруг и там всё по-другому?
   Нет. Не думать так. Да, по другому. А что, не казалось тебе, что и в деревне многое менялось после недельной отлучки? Так или иначе, нужно идти и принимать мир таким, каким он стал.
   Вот и прогал впереди. Лес кончился.
   - Здравствуй, новый мир! - Весело закричал я, выходя на опушку.
   - Здравствуй, Николай!
   Из-за дерева ко мне вышел Лешек.
   - Ты? - Удивился я. - Что ты тут делаешь?
   - Тебя жду. Наконец-то. Мы все заждались. А некоторые уже поговаривать стали, что и не вернешься.
   - И давно ждешь?
   - Полтора года уже!
   - Как полтора? Неужто полтора года? Да, дела! Там где я был - всего четыре месяца прошло. Ну, рассказывай! Что за это время в деревне произошло?
   - Произошло. Много чего произошло. А главное, нет среди людей порядка. Как Век занемог, так и не стало. Теперь верховодить Хомка пытается. Кто подчинился, а кто по-прежнему Века вождем считает. Ведь пока Век жив, то и голосовать нельзя.
   - Постой! Уж не тот ли самый Хомка, который Мирку на суде обвинил в воровстве?
   - Тот самый. Никогда он не был добрым. И жена у него всегда искала, как бы чужими руками себе добро создать.
   - А что с вождём-то?
   - Медведь заломил. Ходил он с корневиками новое место под поле искать. А тут, как на зло, медведь. Вождь мужикам - бегите, а те же - нет, замерли и стоят. Тогда Век стал и попытался, было, Силой медведя отвадить, да не вышло. Правда, медведь ушёл, но перед тем Века лапой огрел. Еле спасли. С тех пор и не ходит более. Все лежит или сидит. Говорит тихо. Какой он теперь вождь. А Хомка говорит громко, глаза злые. Бабы все его боятся.
   - Та-а-к! Выходит, и здесь мир иным стал. Ну, ничего. Порядок и восстановить можно. Это не беда. Скажи, а Светла как?
   - Светла? Так только из-за неё как раз и раздор. Она единственная, кто открыто поперек Хомки слово молвила. Пока Век жив, сказала, не бывать Хомке вождём! Тогда и другие за Веком пошли.
   - Молодец девчонка! Но я о другом. Ждет ли она ещё меня?
   - Этого не сказывала, а я врать не стану. Тебе самому решать.
   Сказал и как-то хитро глянул. Так и не понял, то ли действительно не знает, то ли не желает в чужие дела встревать.
   - Ладно. Разберёмся. Пошли в деревню.
   В деревне меня явно не ждали. Увидевши, кто ужасом прятался в пещере, а кто столбом оставался стоять у входа. Лешек подался к пещере Века, а я пошел в бывшую свою пещеру. Туда, где я оставил жену, Светлу. Но до пещеры так и не дошёл.
   - Стой! - Раздался повелительный, но в то же время почти ещё девчачий голосок Светлы. Как она оказалась на дороге - и не пойму. А она стояла, грозно насупив брови и вытянув вперед руку с растопыренной ладошкой. Будто не пуская. А с боков стояли Пёс и Белобока. Здоровенные! Было понятно, что если с хозяйкой и поспоришь, то с ними - нет!
   - Здравствуй, Светла!
   - Здравствуй, Николай!
   - Я вернулся!
   - Я вижу. Но стой, где стоишь! Не приближайся!
   - В чём дело, что случилось?
   Светла молчала. Но то, что встреча и её не оставила равнодушной - было прекрасно видно.
   - Светла, я ждал встречи с тобой! Я так соскучился.
   - Долго же ты ждал. И так, значит, скучал. Но ко мне ты не зайдёшь.
   - Куда же я пойду? Что с тобой? Да, я виноват, что задержался, но я не знал, что здесь полтора года прошло. Я просто не мог этого знать. Пожалуйста, не гони.
   - Я не гоню, - немного иным голосом сказала она, - я просто не пускаю.
   - Но, почему?
   - Когда поймёшь - тогда и придёшь!
   Ну, что ты будешь делать?
   Повернулся я и пошёл к Веку.
   - А-а! Коленька! Вернулся!
   И внезапно Век заплакал. Как ребёнок. Аж у самого слёзы потекли.
   - Да что ты?..
   - Прости меня, старика. Это я от радости. Я верил, что вернёшься, верил, что не помру, пока тебя не увижу. Наконец-то! Ты клади вещи свои, располагайся. Светла, небось, не пустила? Так здесь места хватит. Или нового вождя признаешь?
   - А разве может быть два вождя сразу? Кто Хомку выбирал?
   - Так, Коленька, так. Да больно подл он. Когда я силён был, то тише воды был. А теперь?
   - Да, помнится, он ещё на моих костях пытался власть захватить. Помните, мои первые дни? "Мирка горох украл!", а дальше бы пошло: "чужака привёл, а вы с Миркой чужаку потакаете, стало быть, и вы виновны". Теперь я понимаю его тогдашнюю политику. Не вышло. Не на того напал. А как меня не стало, значит, и решил снова власть к рукам прибрать? Нельзя таким людям власть давать.
   - Вот я тебя и ждал всё это время. А тебя всё нет и нет...
   - Ладно, ладно... Будет! Теперь я есть! Теперь все, как и раньше будет. Да! А как вы догадались, что Светла меня не пустила?
   - Так ведь это просто! Если я тебя ждать устал, то она вдвое больше устала. Она же женщина, а женщины больше нас, мужиков от чувств страдают. И когда уже и ждать невмоготу стало, ты и явился. Ну, кто такому счастью поверит? Не торопи. Дай ей привыкнуть к тебе, поверить, что ты не исчезнешь как во сне.
   - Да никуда я не исчезну!
   - Теперь - да! Но к этому привыкнуть нужно. Ей нужно это состояние как боль перетерпеть. И ты поживи, обвыкни. Коль вернулся навсегда, то твоё от тебя не уйдёт.
   - Век, и с такой мудростью и не быть вождём? Что с деревней стало? О чём люди думают?
   - Помимо мудрости на людей ещё страх действует. От этого не спрячешься. Хомка обещал ребят Князю не давать в войско. А кто против него пойдет, тех Князю на расправу отдаст. Вот и ответ.
   - Ну, незадача! Всё как всегда! Страхом и обманом всегда достигают большего, чем умом. Приставь к виску пистолет и любой себе во вред с удовольствием всё делать станет.
   - Что приставит?
   - Не важно! Важно другое. Ведь и в наше время люди именно такие. Ладно! Придётся доказывать обратное.
   - Вот только не вздумай драться с ним.
   - Нет, конечно! Его битого все жалеть станут. Даже те, кто против был.
   - Смотрю, твоё пребывание у себя дома пошло тебе на пользу!
   - Понимаешь, Век, за моё отсутствие дома пятнадцать лет прошло. Всё изменилось до неузнаваемости. Вот и пришлось срочно умнеть, чтобы соответствовать. Сюда пришёл, а здесь тоже всё верх тормашками.
   - Давай-ка спать. Завтра новое время начнётся. Укладывайся пока здесь, а потом и со Светлой примиритесь.
  
  

ОБЖИВАНИЕ

  
   Утром, я как всегда засветло выскочил зарядку делать. Ещё с прошлого раза привык к такому ритуалу. Лёгкая разминка, приседания, а затем умывание в Сетупке. В прошлый раз лето было, а сейчас - начало весны. Холодно, однако! Но, выскочив, стыдно было возвращаться. К тому же то, что я увидел, потрясло меня вконец. За речушкой стояли в ряд с десяток парней разного возраста и очень серьёзно выполняли мои гимнастические упражнения. Пришлось присоединяться. Радости ребятам не было предела! А умывание превратилось в такой шумный гвалт, что заставило выскочить несколько сердитых мужиков. Но, увидев меня, замерли. Удивлённо похлопали глазами, а затем молча повернули назад.
   - Дядя Коля! - Стали на перебой кричать ребята. - А вы к нам навсегда, или снова уйдёте? А где вы были? Говорят, что вы домой ходили. Где это? А как там живут?
   - Тише, тише! Не только деревню разбудите, но и Князя в его граде! Сразу говорю, чтобы никто не сомневался. Вернулся я навсегда! Мой дом теперь здесь! Поэтому будет время и рассказать вам всё, и песни попеть. И те, что уже слышали, и новые. К тому же, теперь у меня музыкальный инструмент есть.
   - Вот, здорово! - Опять закричали мои ребята! - А что такое музыкальный инструмент? - Тут же заинтересовались они.
   - Это не рассказывать, это показывать нужно? Вот вечером соберёмся и вы, и другие услышите. А, пока, расскажите, как вы тут живёте? Смотрю, зарядкой решили заниматься. Это хорошо!
   Ребята покраснели и заулыбались.
   - Мы хотим, как ты стать. Такими же сильными! - Объяснил один из них.
   - Если нас в войско Князя отправят, то мы хотим в живых остаться и домой вернуться. - Добавил второй.
   - Что ж, это правильное решение. Зарядка она всем и всегда полезна. Но надо будет вас кое-чему поучить, если вы действительно окажитесь в войске. Давайте вечером, после работы соберемся здесь. Лады?
   Вторая встреча у меня произошла с бабой Таной.
   - Ой, сынок! - Бросилась ко мне старушка. - Не думала, что и вспомнишь про меня.
   - Что вы, бабуся! Я когда матери дома рассказывал про то, как вы меня вылечили, то она так и сказала, увидишь, то кланяйся ей. До земли кланяйся. И не потому, что тебя вылечила, а потому, что её доброта позволяет всей деревне выжить. Вот и обещал матери, что все её труды последних месяцев вам передам. А уж рассказать, что от чего может лечить - года не хватит.
   - А за это твоей матушке мой поклон. Пусть радуется, что славного сына вырастила!
   - К сожалению, умерла она. Полтора месяца назад.
   - И что? Это ей помешает радоваться? Я, ведь, тоже однажды умирала.
   - А откуда вы знаете, что мать дважды умирала?
   - Я сынок, много чего знаю!
   В её глазах и улыбке я вдруг увидел, что-то очень знакомое. Видать, все добрые старушки друг на друга похожи.
   До вечера мой день был весьма обильным на встречи. Пообщался с корневиками, передал им новый топор и неведомую пилу. Пришлось повозиться, пока сумел довести до ума, как ею пользоваться. Надо отметить, что взрослые мужики оказались куда ловчее меня ребенка, когда я впервые решил что-то перепилить. Помню, что промучился полдня, пилу сломал, а так и не перепилил. Через час мужики, как заправские пильщики овладели новым искусством. Теперь я и за них, и за пилу был спокоен.
   Потом побывал у грозной старушки, руководившей всеми огородами. Слушала он меня с большим скепсисом.
   - А ну как не вырастет ничего из твоих семян? Наши - они уже известны. А твои что? Это ты другим людям можешь колдовством глаза отводить. А мне - не получится.
   - Не колдовством я воздействую, а правдой. Ведь и я понимаю, что на вас ответственность за жизнь всей деревни лежит, но и я в ней живу, себе же я вреда не стану делать!
   - А кто тебя знает? Сегодня здесь живёшь, а завтра - опять уйдёшь.
   - Никуда я теперь не уйду. Здесь мой дом, здесь мои друзья.
   - Э-э, милай! Никто не знает, что завтра делать станет. Сегодня думает одно, а на завтра, оказывается, делать совсем другое приходится!
   - Тоже верно! Вот только, не на этот случай я рассчитывал, перетаскивая в ваш мир столько разных вещей. Ведь я же знаю, какая польза от моих семян. А многие растения здесь и не видали, и не едали никогда.
   - Хорошо, посадим твои семена. Но не все. Сам пойми, нашим бабам помимо основной земли, ещё и за твоими растениями ухаживать придётся. А они и так днями спин не разгибают.
   Пришлось согласиться. Хоть и суровая женщина, но резон в её речах был. Это в моём мире можно экспериментировать. Посадить на даче экзотическое растение, а если и не вырастет, то никто с голоду не умрёт. А здесь жизнь суровая. Семена редиски, салата, петрушки, моркови были приняты. А вот от картошки отказалась на отрез. "Нет у меня земли камни выращивать!" - Заявила она, и никакие доводы слушать не стала.
   - Хорошо, а если на месте прошлогоднего огорода я сам посажу, вместе с ребятами, вы против не будете?
   - А, посади! - Внезапно по-доброму согласилась она. - Посмотрю, как это парни в земле ковыряться станут.
   Конечно же, ребята скисли, услышав мое "заманчивое" предложение. Они молчали и уныло смотрели в сторону.
   - В чём дело? Я вас чем-то обидел?
   - Не гоже мужикам землёй заниматься. На то бабы есть! - Мрачно уведомил меня старший из ребят.
   - А на что же вы гожи?
   - Ну, на работу, где сила нужна! Вон, корневщики... А теперь и каменщики появились. Вы видели, они из камня дорогу в огороды проложили. Раньше бывало, с огорода на себе по грязи неделями носили, а теперь в прошлую осень погрузили на тачки и за день всё увезли!
   - Это, вы молодцы! Но только я вам сейчас один маленький секрет открою. Вы его никому! Ладно?
   У ребят глаза загорелись.
   - Дядя Коля... Да мы... Чтоб нам лопнуть!
   - Так вот! Мы, мужчины, гораздо слабее женщин!
   Парни сперва вытаращили глаза, затем у них челюсти отвисли, а затем грохнули таким смехом, что и я не удержался.
   Отсмеявшись, они всё никак не могли успокоиться.
   - В нашем мире, - ехидно вставил я, - говорят, что хорошо смеётся тот, кто смеётся последним.
   - Как это? - Вновь удивились пацаны.
   - Да очень просто. Очень часто люди посмеиваются над тем, что не знают, а, узнавши, понимают, что были не правы. И им становится стыдно за свои ошибки.
   - Какие же ошибки? - Возмутились мои оппоненты. Хоть одна женщина поднимет бревно? А даже самый слабый мужик запросто это сделает.
   - Правильно. Всё так и есть! Но и всё же, я продолжаю настаивать, что женщины сильнее!
   - Как же так?
   - А очень просто. Мужики сильны силой мгновенной. Поднять, сдвинуть. Тут, действительно, они сильнее. А если понадобится груз тащить, тот же урожай с поля, то женщины это лучше делают. Ведь так?
   На лицах удивление и недоумение.
   - Правда! Мамка всегда на себе таскала. Я однажды с ней пошёл, так потом встать не мог, а оно и второй и третий раз на поле ходила!
   - Вот о том я и говорю! У женщин особая сила. У них выносливость больше! Там, где мужик отдохнуть должен будет, женщина - продолжает работать! А ещё! Пробовали ли взвалить на плечо камень и с ним гулять дни на пролёт. Просто гулять, не работать.
   - Да мы что? С утёса упали? Это же невозможно!
   - Почему же невозможно? Беременные женщины не день и не два так ходят. Да и тяжесть не на плече, что легче, а в животе носят! И ещё и работают!
   Ребята обалдели и уже больше не смеялись.
   - Я вам больше скажу! - Добил их до конца. - Нет такой работы, которую не сможет выполнить женщина, но есть одна работа, которую никогда не сможет выполнить мужик. Он не сможет родить! Зато у мужика есть возможность сделать любую работу лучше женщин. Конечно же, если очень постарается.
   Не стал я признаваться, что последнее моё заявление вовсе не обязательно. Разумеется, если постараться, то всегда можно что-то сделать лучше, чем кто другой. Но не более. А ребят нужно было вдохновить. Именно для этого и завёл я разговор.
   - Ну, что? Согласны своим трудом обставить женщин?
   Вопрос был решён.
   Вечером мои ребята собрались на первую в своей жизни тренировку по самбо. Мне самому армейские навыки в жизни не пригодились, но ребятам в здешних условиях, это жизненно необходимо. Здесь их ожидало новое разочарование. Они, как и все дети, полагали, что сразу станут непобедимыми. А я их стал учить совсем другому.
   - Махать руками и ногами, даже правильно махать - научиться можно. Но при этом никогда вы не будете сильными и вас сможет победить даже кто слабее вас. Сила, она не в умении, сила она в вас самих. В вашем духе. Если у вас будет сильнейшая потребность в победе, когда, лучше быть убитым, но непобеждённым, то сможете побороть даже более сильного противника. Вот тогда-то ваше умение и поможет. Но только тогда! Так что, куда сложнее достичь такого состояния духа. Что же для этого нужно? Прежде всего, уверенность, что за вами - правда! Что то, что вы делаете нужно и вам, и вашим будущим детям, и вашим родителям, и всему вашему роду! Что именно вы единственные, кто может и должен совершить это - достичь победы. А первое что для этого нужно - победить самого важного соперника: самого себя! Вижу, вы ничего не поняли. А уж тем более, как это победить самого себя. Поясню. Вот сегодня днём, вы совершили небольшую победу над самим собой, когда решились делать то, что раньше считали для себя зазорным. Пусть другие смеются, для вас уже дела нет. У вас есть цель, которая важнее чужих насмешек и собственных привычек. Вот что значит победа над собой! А остальное, поймете со временем.
   День завершился общим собранием деревни. Никто специально не назначал, но к урочному часу все собрались в гроте. Поднялся даже Век. А меня и язык не повернулся предложить ему не ходить. Хотя видел, ему было очень тяжело.
   Сперва обратился к сородичам. Так и сказал. Хотя, сородичами они мне не могли быть. Рассказал, что если мой первый приход был случайным и не мог много сделать, то теперь моё возвращение осмысленное и целенаправленное. Я буду ваш и всё, что умею и могу - всем поделюсь.
   - Помните, перед моим уходом вы мне подарки дарили. А теперь моя очередь подарки дарить.
   - Подарки, оно хорошо, а что же ты долго так отсутствовал? Ведь пел, что вернёшься, "не пройдет и полгода!"
   - Песни не всегда сама жизнь. У песен своя жизнь. И она лишь похожа на нашу. Иногда, правда, повторяет, но только иногда. А долго? Так ведь я не просто в лес погулять ходил. В Запретный лес! Не всем он доступен. Через него можно пройти и себя потерять. Уж особое это место. А, пройдя его, невозможно попасть в привычный мир. Ну, а сколько времени пройдет - то никому не ведомо.
   - Скажи, Николай, а Хомку, как и Века признаешь вождём? - Раздалось из сумрака.
   - Вождём я признаю любого, кого вы изберёте. Да только об этом рано говорить. Наш вождь ещё жив.
   - Жив, но слаб. Нам нужен сильный вождь!
   - А в чём твоя сила, Хомка?
   Век это произнёс тихо, но его услыхали все. И в гроте повисла такая тишина, какой не бывает даже при отсутствии людей.
   Хомка молчал. Пауза затягивалась.
   - Ладно! Давайте лучше песни послушайте.
   Я взял в руки гитару и перебрал струны. Как же играть? Но, похоже, пальцы это знают. Поглядел я в сторону, где Светла должна была быть, и понял какую мне сейчас песню пропеть.
   "Ты живёшь на одном,
   А я на другом -
   Высоком берегу на крутом.
   Весна какая выдалась,
   Какие дни настали!
   Чего же ты обиделась,
   Чего же мы расстались?"
   А потом ещё одну.
   "...Всё пройдет и ты
   Примешь меня!
   Примешь ты меня
   Нынешнего!
   Нам не жить
   Друг без друга!"
   Если мои первые песни на деревенских оказало грандиозное впечатление, то пение под гитару - ещё большее. Хорошо, в темноте не видать было слез. Но всхлипывания темнота не могла скрыть. Наконец, Век встал и, несмотря на протесты, удалился. Концерт закончился. Мне же спать не хотелось.
   Я выбрался из утёса на берег реки и уселся на свою дамбу. Как вдруг в моё ухо ткнулось что-то холодное. Не успел как следует напугаться, а меня с двух сторон лизали языки моих щенят. И не отпихнуть же! Какие же они стали большими!
   - Пёс, Белобока! Прекратите!
   - Ко мне! - Послышался в ночи знакомый голос, и тут же псы отступили и растворились во тьме. Но не далеко.
   Я вскочил и обнял свою ненаглядную. Причём, в прямом смысле тоже.
   - Светла! Наконец-то! Теперь я тебя не отпущу. Я не могу без тебя. Ну, день, другой, а дальше бы взвыл как твои опекуны.
   Но, казалось, Светла ничего не слышала. Она как слепая ощупывала меня руками, целовала и без конца повторяла:
   - Коленька!.. Ты вернулся!.. Наконец-то!.. Ты мой!
   - Ну твой, конечно, вернулся... Ну? Что? Пошли?
   Не пошли. Не до того было, чтобы куда-то ходить. А когда мы оба смогли говорить, то Светла меня и убила:
   - Спасибо тебе, милый, я тебя так ждала. Но сегодня останься с Веком.
   - Что? Но почему? Я понимаю, ты очень ждала, ждать устала. А когда явился, то испугалась, что я побуду с тобой и вновь уйду, да и навсегда! Но сейчас же я доказал, что с тобой! И буду с тобой всегда! Ведь так?
   - Всё так, Коленька! Всё так. Но подожди ещё чуток! Я ещё не готова...
   - К чему?
   Отвечать было некому. Светла, как тот последний луч света, исчезла, оставив меня одного. Да что тут творится? Если с собственной женой разобраться не могу, то чего мне ждать? К чертям! Завтра же уйду назад! Там хоть друг. Он понимает.
   С такими решительными мыслями я направился в пещеру Века.
  
  

ХОМКА

  
   Утро действительно вечера мудренее. Я уже не помнил своего решения, вызванного обидой. День начался и закончился трудами на всех нивах. Пригодились и мои знания в геодезии. Правда, как в анекдоте, когда старшина спрашивает у строя кто знаком с электричеством. Один из строя признаётся, что он закончил энергетический факультет. На что старшина удовлетворенно заявляет, что вот тебя и назначаю ответственным за выключение света после отбоя. Так и я. Размечал расположение грядок на огороде. Суровая наставница решила, что я смогу правильно расположить растения на грядках. Оказалось, что и её можно чем-то удивить. Я воспротивился посадке на соседних грядках каких-то культур. "Они угнетают друг друга. - Говорил я. - Посадите, хотя бы через грядку - увидите что получится."
   Пришли корневики с вопросом, а можно ли пилить ещё и вдоль ствола?
   - Можно, конечно? А зачем вам это?
   - Если выдолбить сердцевину, то внутрь можно класть орехи, малину, другие ягоды и те не испортятся.
   - Это вы здорово придумали. Кто вас надоумил?
   - Никто не надоумил. Сами догадались. В дуплах, сколько всего находили. И всё целое.
   Нет! Определённо, с таким народом не только что горы, Землю свернуть можно. Это я их решил к цивилизации приобщать? Это они меня ещё многому чему научат!
   Светлу за день так и не встретил. Но ведь была же она ночью! Что с нею? И не спросить. В первый день спросил Века, тот сказал: "Жди!" И Светла вчера просила подождать ещё чуток. Ладно, буду ждать. Как в сказке. Не дождался Иван-царевич, сжег лягушачью шкурку и поплатился потом.
   И всё же за день усталость и волнение ожидания сказались. А вечер выдался на удивление прекрасным. Погода стояла тёплой. Солнце, купаясь в тонких облачках, постепенно клонилось к закату. На душе стояла тоска, радость, волнение и ожидание чего-то особого. Всё сразу. И не поймешь, не разберешь, что и происходит.
   Я обошёл утес с западной стороны и, забравшись повыше, сел и стал любоваться открывшимся пейзажем.
   А любоваться было чем. Отсюда сверху была видна вся округа. Вот он и огород нынешний. На нём явственно проступали расчерченные грядами земля. Невдалеке - огород прошлого года. Так бы и пустовала бы земля. Но нет. Она тоже чернеет. Но нет на нй гряд. Картошка не требует того. За огородами стеной стоит Запретный Лес. Чёрный! Как и чёрные люди из него. Хотя чёрных людей в прошлом году здесь не видели. Похоже, после моей с ними встречи, они не появлялись. С другой стороны - Сетупка. Самой реки уже не видать за первым же поворотом, но где она протекает ясно указывают ивы и другие деревца среди ровного до горизонта луга. Интересно, а как же по этой речушке тот водяной поток шёл? Вниз по течению все деревья посметал, а вверху - всё как обычно? Ну, да это ли чудо? Чудо весь благодушный мир. И вон тот бор, в честь которого и деревня названа (хотя и не понятно, почему именно в честь него?), и рощица, и проблески солевой пещеры. Уходящее солнце играет на ней как с брильянтом. А дальше, до самого солнца, коснувшегося горизонта, снова лес. А за лесом тем, далеко снова луга, снова леса! А где-то такие же люди, как и здесь. Любят, строят, стараются. Живут!
   - Что, надоели все?
   - Ах, чтоб тебе неладное! Кто это?
   - Аль не признал? Ну да! Где уж тебе простых людишек замечать? С вождем в одной пещере. Наверно, пользуясь его немощью, все родовые секреты выведываешь?
   - Хомка? Признал! И о каких секретах рода ты говоришь?
   - Признал. - Недовольно признал тот. - А секреты самые те - как людьми управлять. Небось, думаешь, что песенки там, детишек приголубишь, и твоя взяла? Как бы не так. Люди они, знаешь, какие? Сегодня тебе и почет, и уважение, а завтра камнями забьют! Всяк о своей пользе думает. О чужой ему дела нет.
   - А ты, стало быть, сам желаешь людьми управлять? И зачем, позволь спросить, тебе это нужно, коль люди столь неблагодарны?
   - Да чтобы порядок был! Чтобы кто чем занимается, тем и занимался, и чтобы другим не стремился стать. Чтобы малышня старших уважала, а не перечила, чтобы бабы с мужем во всём соглашалась.
   - Ох, Хомка! Да сколько же таких было людей в нашем мире, кто о порядке среди людей радел. И не перечесть! Да вот беда, никто из них не знал, что такое этот самый порядок. Нет его серди людей! И быть не может. В одних условиях одно есть порядок, зато в иных условиях порядок - совсем другое. Да что там! С утра дождь - один порядок, одна работа, а к вечеру распогодилось, и порядок изменился: нужно совсем другое делать. Разве не так?
   - Это вот ты и не знаешь, что есть настоящий порядок. Разве я о том, в какое время за ухом чесать, а в какое время твои глупые песенки петь? Порядок, он в другом - в подчинении. И если будет сказано в дождь траву рвать, то должно рвать! Вот что такое порядок.
   - Вот это уже ближе к истине. В желании повелевать людишками. А порядок, слово-то какое, лишь способ скрыть истинные желания. Тебе хочется ощущать себя всемогущим! Разве не так?
   - Да, так! А что, все остальные не так думают? Ты сам, небось, сюда за тем же пришёл! Побыл среди нас и понял, что не уступит Век тебе своего места. Вот и ушёл назад. Но вот беда! Пока ты здесь обретался, в твоём мире пятнадцать лет прошло. И кто ты там? Ещё больше никто. Потому тебя назад, сюда потянуло. А тут как раз и Век ослаб. Того и гляди, помрёт, а ты на его место готовенький! Всех заморочил, всех околдовал и думаешь, что теперь тебе живи - не хочу!
   - Глупый, глупый Кондрат!
   - Какой ещё Кондрат?
   - Это в нашем мире есть стишок-загадка. В нём говорится, что шёл как-то Кондрат в Ленинград. Город в нашем мире такой. А навстречу ему - сто ребят. У каждого по лукошку, в каждом лукошке - кошка, у каждой кошке - по трое котят, в зубах у каждого котёнка по трое мышонка. Вот и задумался старый Кондрат, сколько мышат и котят ребята несут в Ленинград.
   - Ну, и сколько?
   - Вот и ты попался на ту же удочку. Разгадка такова: "Глупый, глупый Кондрат, ведь он сам шёл в Ленинград. А ребята с лукошками, котятами и кошками шли навстречу ему. В Кострому!"
   - Да какая разница кто куда шёл? Что ты этой загадкой голову мне морочишь.
   - Нет, не морочу. Просто показал, как можно заговорить любого, что каждый забудет, с чего всё и началось. Вот и ты. Сказал много, а суть вовсе не в том, чтобы было лучше для людей, а в том, чтобы было лучше тебе. Причем, одному тебе. А что с людьми - тебе это не важно! Знаешь что? Садись-ка ты рядышком я тебе что покажу. Да садись, не бойся. Когда нам ещё придется вот так сидеть и смотреть.
   - Чего смотреть-то?
   - Чего? О! Да, на мир смотреть!
   - А чего на мир смотреть?
   - Любоваться им, Хомка! Ну, разве не прекрасен вид отсюда? Солнышко как капля растекается по земле. И красными становятся и тот далекий лес, и окружающее небо, но всё это не страшно, а, наоборот, тепло и душевно. Мир, как и люди, натрудился за день, и высвечивает и свою усталость, и свою доброту, и надежду на будущий день. Вечер, самый удивительный момент. Одновременно чувствуешь, что хочется куда-то нестись, чего-то где-то увидеть, и в то же время понимаешь, что самое то, что находится рядом с тобой. Что самое сокровенное в тебе самом и в людях, что с тобой рядом, которые тебе рады, как и ты им. Разве не прекрасно на душе оттого, что день прошедший был замечательным? И пусть в нём случались неприятности, но к вечеру понимаешь, никакие неприятности не могут затмить чувства причастности к этой удивительной природе, что неприятности кратковечны, а природа - она постоянна. Можно днём много терзаться, многого добиваться, и, даже, добиться, но вечером, глядя на это солнце, эти облака, эти дали, понимаешь, что все твои старания - есть лишь обман. Обман самого себя. Ну, скажем, не будешь ты добиваться власти, ну представь хоть на миг, что с природой станется? Да и что с ней будет, если в ней не будет места человеку вообще? Всё в природе останется, как и сегодня. Будет утро - и мир пробудится от ночной прохлады и морока, потянется, разомнёт косточки и примется за работу. Не думай, что только у нас у людей работа. И у природы есть работа. Своя, конечно, но работа. Где старые деревья свалить и расчистить место для новых побегов, где туч нагнать, чтобы дождём разлились, а где и горы воздвигнуть или, наоборот, снести горы. Вот день и старается. Солнце припекает, ветер во все концы мечется, тучи то сбегаются, то сова разбегаются. Мир живёт, мир работает. И вот к вечеру мир начинает оглядывать свои труды. И нравится миру, что в его царстве происходило. Вот тогда свои чувства мир выплёскивает на небо, на луга, на леса, на реки. На самого себя. И на нас, на людей. Ведь не зря же мы, люди вечером всегда добрее, всегда чувствительнее, всегда внимательнее. Это же мир, природа нас такими вечером делает. До чего же хорошо вечером! Аж плакать хочется!
   Хомка сидел рядом и молчал. Сидел, смотрел вперёд, думал.
   Ну, сиди, думай! Может, чего и удумаешь. Неужто такая природа его не проймёт?
   Но вот Хомка встал, и, ни слова не говоря, удалился.
   Спустился вниз и я.
   Вот ещё один день прошёл. Завтра будет новый день, новые заботы.
  
  

НЕОЖИДАННОСТИ

  
   И, правда. Новый день принёс новые заботы. Да ещё какие. Утром нас с Веком разбудил неясный шум у входа. Это, оказывается, пришла жена Хомки и требовала объяснить, куда и зачем я отправил её мужа. Лешек, извечный страж вождя, как ни пытался, но не смог оттеснить возмущённую женщину. Пришлось вмешаться.
   - А почему вы решили, что именно я его куда-то отправил?
   - Ну, как же? Он вечером сказал, что пора с Николаем серьёзно поговорить и ушёл. Долго его не было. А когда вернулся, то взял копьё и снова ушёл. Я его спрашивать, а он вызверился, накричал и ушёл. Так до сих пор и не вернулся. Вот я и подумала, что это ты дал ему серьезное поручение. Ему не хотелось в ночь идти, вот и сердился.
   - Никуда я его не посылал. Да и мыслимое ли дело, человека одного в ночь из дому выгонять? Да, встречались мы вчера. Но говорили о жизни, о погоде, о природе. И расстались без вражды. А на счёт поручений, то нет таких дел, чтобы их по ночам совершать.
   - Погодите-ка! - Вмешался в разговор Век. Я и не заметил, когда он вышел. - Это какое же копьё он взял? Откуда у него копьё?
   А вот это уже вопрос! И в самом деле. Копья только в страже Князя были. Ни у кого из деревенских никакого оружия и в помине не было. Плохо, что я за словами не замечаю важных деталей.
   - Ну... - Женщина смутилась и не знала, что и сказать.
   - Что, сказывать про копьё Хомка запретил?
   - Ага! - Обрадовалась глупая женщина. Как будто этот ответ снимал с неё вину и перед мужем, и перед вождём.
   - Попробую угадать. - Хитро прищурил глаза старик. - Это с позапрошлого года копьё у него. Ведь так?
   - Так! - кивнула головой женщина.
   - И появилось оно у него после приезда Князя. Когда он хотел Николая на колени поставить. Помнится, его ратник в Николая копьё то и бросил, но не попал. А затем, когда Коля запел, то всё Князево войско и ретировалось с позором. И об утерянном копье все забыли. Да только Хомка, человек смышленый, и прибрал копьё. И в доме своём спрятал. Я правильно говорю?
   - Правильно, Век! Муж у меня очень смышленый. Вот когда станет вождём, то все вы это тоже поймёте!
   - Ну, а где же он его хранил всё это время, что даже дети про то не прознали?
   - На нашем ложе! Где ж ещё? Мешало оно мне - жуть! Как начнёт Хомка меня мять, а тут - копьё! Но я терпела!
   - Терпела? А зачем? Что, не было другого места? Да и то, право дело, как можно терпеть в любви?
   - Хомка сказал, что так надо. Что, мол, копьё это не простое, что это символ его власти как вождя. Ты прости, Век, но это он говорил, что, когда тебя не станет, то непременно выберут его. Как увидят копьё, так и выберут!
   - А, может, он в город подался? Ничего не говорил? Может, в ратники к Князю?
   - Что ты? Глупости такие говоришь. Совсем старым стал. Менять пора! Не молодой Хомка-то. Да и зачем ему к Князю идти? Хомка Князя сам боится. Он же ждал, что ты вот-вот помрёшь, и тогда его черёд верховодить будет. Зачем ему к Князю идти?
   - Ну, как это зачем? Копьё-то Князево. Вернул бы, а тот, глядишь, в ответ, согласился бы подсобить вождём стать? Был такой разговор?
   - Здрастьте! Так он и отдаст копьё. Уж как он его берёг! Порой мне казалось, что его он больше меня любит.
   - Тогда, извини старика! Сама говоришь, менять пора. Ты, вот что! Пока домой иди. Жди, значит. Хомка он никуда же не денется. Вернётся! А ты, как он явится, мне сообщи. Мне ему кое-что передать нужно. Да только не вздумай сообщать ему об этом! Представляешь, как он будет горд, когда я сам к нему на порог пожалую!
   - Ой, спасибо, Век! Всё сделаю, как велел! Ты не думай, я не дура! Понимаю, что к чему. Хорошо нам с тобой было. А теперь время мужа настаёт!
   - Но пока ещё не настало. Потому языком поменьше трепли.
   - Да с кем мне болтать-то? С дурами-соседками, что ли?
   И, преисполненная важностью, женщина удалилась.
   - Лешек! - Тихо позвал Век. Тот возник молча за спиной. - Узнай всё, что сможешь. Куда двинулся, кто что видел, что знает.
   Лешек исчез.
   - Ну! А теперь с тобой разбираться буду. Пошли в дом.
   Я подробно, как мог, описал нашу встречу. Особо упирая на то, что вовсе не пытался убедить его в свой избранности.
   - Однако именно после этого разговора он и принял решение об уходе.
   - Он понял, что я его вовсе не боюсь, и не намерен поджимать хвост.
   - Правильно! А пока ты здесь, то вся его затея стать вождём лопается как пузырь. Но и ждать невесть чего - он тоже уже не мог. Столько сил вложил. Он уже не может повернуть вспять. А ты ему про природу рассказывал, о красоте! Что он теперь своим сторонникам скажет? Смотрите, какие кругом красивые букашки, какие облака, как всё вокруг красиво. Я теперь на красоту смотреть буду, об этом думать, а не о том, как вождём стать. Так что ли?
   - Не совсем так. Природа, она образ. Образ гармонии и правильности. Нельзя эту гармонию нарушать, всё наперекосяк пойти может. Нельзя и против порядка среди людей идти, тоже беды не оберёшься!
   - Всё это слишком сложно для тех, у кого сыновья достигли возраста оружие держать! Все родители не для смерти детей растили. И ради детей на всё пойдут. Вот куда Хомка подался? Зачем ушёл? К кому ушёл?
   - Он подмогу искать будет. И не у Князя. Остаётся, у чужих племён!
   - Понял, наконец-то! И что нам теперь от него угроза. Всей деревне! Вот о чём речь наша! И об этом тебе вчера мыслить надобно было.
   - Так и как мне было себя вести? Что, наврать ему с три короба, что всей душой за него, что всех подбивать за него становиться? Ну не способен я врать! Сам себе противен буду!
   - Вы позволите? - Раздался тихий голос Светлы.
   От неожиданности я подскочил и залился краской.
   - Светла? Как ты здесь? Проходи!
   - Позволь, Николай, мне самому за своими гостями присматривать. Чай, мой это дом. Пока! А сам садись, чего вскочил?
   - Ты меня извини, Век, за мои слова, но мне кажется, нет вины Николая, что Хомка сбежал. Его побег давно предрешён был. Он сам себя от рода отделил. Сколько я его помню, всё был о себе большего мнения. Всегда ему хотелось над всеми верховодить. С ним и работать мало, кто соглашался. Других слушать не желал, зато требовал, чтобы его слушали. И слушались! Помните, когда он Мирку оговорил. А Николай все обвинения, весь обман против него же и направил. Хомка уже тогда попытку стать вождем предпринял. Если бы Мирку осудили, то следующим, тебя, Век, судить бы стали. Не вышло. Хомка на время затаился. А когда Николай ушёл, он и решил, что настало его время. Будь бы медведь поудачливее, то Хомка и был бы вождём. А когда Коля вернулся, то опять поперёк его замыслов стал. Понял Хомка, что не быть ему теперь вождём. Вот и сбежал. Так что, Коле и врать не нужно было.
   - М-да! До чего же люди разными бывают! Оказывается, бывают и поумнее вождя! Не перебивай! Не для похвальбы это сказал. Так оно и есть. Я же с твоей стороны не удосужился посмотреть. А ведь ты права. От Хомки ждать беды пришлось бы одинаково, стал бы он вождём или нет. Хорошо другое. Род наш в надёжные руки передам. Вы вдвоём много сможете добиться. Вот только не расставайтесь! Да и помириться пора. Что это за дело? Муж и жена, а живут порознь.
   Покрасневшая Светла взялась за мою руку и тихо, но решительно промолвила:
   - Я за тем и пришла!
   - Светла... - Задохнулся я о неожиданного свалившегося счастья.
   - Ну, ступайте! Ещё в доме вождя не лизались!.. - Грубовато стал подталкивать нас к выходу Век.
   Как мы шли, не помню, а когда вошли в свою пещеру, не выдержав, набросился с поцелуями к Светлее.
   - Подожди... - Успела промолвить любимая, и тут я услышал плач ребёнка.
   - Что это?
   - Я хотела тебе показать...
   На нашем ложе лежал ребёнок. Маленький, голенький, перебирал руками и ногами и басом орал. Ему, наверно, было холодно нагишом.
   - Светла! Это...
   - Наш сын, Коленька!
   - Так что же ты молчала! Почему сразу не сказала?
   - Прости, родимый, но я боялась.
   - Чего? Что я сына не приму?
   - Нет! Хотя и это тоже. Я боялась, что, как и в прошлый раз побудешь, а затем, вновь уйдёшь. А сын привыкнет к тебе и как ему будет больно тебя терять.
   - Ничего более нелепого в жизни не слыхал. А Век тебя за ум твой хвалил!
   - Прости! Но я не умею точно передать то, что чувствую. Я действительно так и думала. Я теперь много чего бояться стала. Но больше всего, что ему кто беду принесёт. А особенно, если беда от тебя будет. Понимаешь, он МОЙ! Я его от всех защитить сумею. Но не от тебя! Понимаешь? Я боялась между вами разорваться, я боялась, что ты его больше меня любить будешь, и что ты его меньше чем я любить будешь! Понимаешь, я себя боялась!
   Ничего, конечно, в её словах я не понял. Но понял только одно. Не уходи бы я тогда, Светла так не переживала бы сейчас.
   - Вот оно что...- Только и промолвил я.
   - Я знала, что поймёшь меня! Спасибо, милый! Я его назвала Славий! Сама такое имя выдумала!
   - Ты у меня, умница! Сколько же ему?
   - Уже полгода будет!
   Мальчишка, укутанный меховой шубой и лаской матери, притих и опять заснул.
   - Как же ты одна с ним управляешься?
   - Я не одна. Мне сестра помогает. Баба Тана заходит. Поначалу, мать со мною жила. Братья едой делятся. Так что, всё у меня хорошо.
   - Да, - вспомнил я, - мать перед смертью просила передать тебе привет и её благославение!
   - Я знаю!
   - Откуда?
   - Видела. Это после родов было. Лежу я одна. Сыночек рядом посапывает. Вдруг вижу, кто-то входит. "Баба Тана?", спрашиваю. "Баба, - отвечает, - да не Тана". Смотрю, женщина незнакомая и на ней одеяние иное. И я поняла, что это твоя мама. А она смотрит на меня, на сына и хорошо так, по-доброму улыбается. Потом, провела вот так рукой, будто укрыла и говорит: "Будь счастлива, дочка! И ты, и сынок! Мужа жди. Он вас спасёт. Верьте ему!" Сказал так, и исчезла.
   Я лежал, глядел в отблеск луча на карнизе и не знал, как мне реагировать. Чудес в последний год насмотрелся вволю. Но, чтобы собственная мать стала доброй волшебницей и переносилась по мирам... Эдак скоро и я волшебником стану.
  
  

ИЗМЕНА

  
   Сын, как и я, не дурак был поспать, и мы со Светлой всю ночь блаженствовали. А утром, когда самый сон, мне просто не дали это сделать.
   - Николай! - Услышал я голос Лешека.
   Мужик он молчаливый. И если уж он позвал, то значит дело очень серьёзное.
   И снова я оказался в пещере вождя.
   - Повтори! - Кивнул головой Век.
   - Хомка ушёл к дергачам! - Заявил Лешек.
   - Кто такие дергачи?
   - Соседний род. До них дней пять ходу. Когда-то, ещё при моём отце они пытались захватить эти края, но тогда у них не вышло. Старый Князь с дружиной встретили их в переходе отсюда. Больше к нам не совались.
   - А откуда такая уверенность? Может быть, и не к ним?
   - Может быть. Но по всему видать, что именно к ним. Прежде всего, из дому продуктов не брал, но запасы, что родом хранятся, кто-то переполовинил. Никогда этого не было. Как и не было такого, чтобы кто из рода уходил. Запасы грибов не тронуты, а зато зерна стало намного меньше. У корневиков пропал твой первый топор. Тот, что ты сейчас принёс, старшой и во сне из рук не выпускает, а про старый и забыли. Вот он и пропал. У охотников пропали силки и кресало. Теперь, о пути Хомки. Он ушёл вверх по Сетупке. Туда дорога к Княжьему городу, и к дергачам. Только к Князю от Камня направо через ельник, а Хомка - налево пошёл.
   - Почему ты так думаешь?
   - Налево небольшое каменистое болотце есть. - Начал Лешек, но я его перебил.
   - Как это, каменистое болотце? - Спросил я, тут же вспоминая Серёгу, который то же самое про болото Запретного леса говорил.
   - Да так, болото не топкое и камней в нем много. Так вот на одном совсем недавно мох содран. Звери там не ходят. Значит, копьём и содрал, когда упирался пробираясь. А дальше, уже далеко, место от костра встретил. Налево он пошёл, к дергачам.
   - Хорошо, а что односельчане говорят?
   - По разному. Но никто не верит, чтобы он к Князю подался. Хомка сам верховодить стремился, а у Князя ему бы этого никто не позволил. И уж точно не стал бы Хомке помогать, вождем становиться. Князю, ведь, спокойствие на окраине важнее. Иначе через неспокойные деревни врагу легче пробраться. Уж пусть лучше сами деревенские выберут себе вождя какого хотят. В общем, для всех это большая неожиданность. И его не одобряют даже его сторонники.
   - Что делать будем? - Спросил Век.
   - Прежде всего, следует оповестить Князя, затем необходимо установить пост, с той стороны, откуда неприятеля ждать.
   - И что, Князь так и примчится нас спасать? Нет, он появится, когда неприятель деревню уже захватит. Не раньше. Всё что ты сказал, и про заставы, и про Князя, я уже распорядился. У Лешека есть люди, которые следить приучены. Из семей охотников. Я о другом думаю. Нам нужно как-то и врага остановить и самим выжить. Скоро тебе об этом в первую очередь думать придётся.
   - Не время сейчас о таких вещах спорить, а что делать нам самим, буду думать. Сегодня лишь второй день, как он ушёл, значит не раньше чем через месяц нужно ожидать передовые отряды. Что-нибудь к этому времени придумаю.
   - Ладно. А пока охраной Лешек займется. Ступай.
   И в этот момент меня качнуло. Да так, что я еле устоял на ногах. Будто, земля вздрогнула.
   - Землетрясение! Вон все из пещеры! Как других на улицу, а не в грот вызвать?
   Но Век не ответил. Он сидел, испуганно протягивая ко мне руку, и ни слова не мог вымолвить.
   - Вытаскиваем его! - Крикнул я Лешеку. Но тот сам уже бросился спасать вождя.
   На улице уже была паника. Люди кричали, дети плакали, женщины выли.
   - Все за реку! Ждите меня! В пещеры - ни ногой!
   У своего дома меня встретила жена с сыном, а по бокам мои собачки? Где же они вчера весь день были? Как-то не к стати подумалось мне. В отличие от остальных, все они были спокойны.
   - Как вы?
   - Нас сразу, как ты ушёл, волки из пещеры выгнали. Никогда я такого не видела. Один с внутренней стороны набрасывается, а второй между мной и выходом мечется. Как бы говоря, за мной иди. Ну, я Славия взяла и вышла. А как только мы отошли от пещер, волки и успокоились. А что это было?
   - Землетрясение! Редкое, но очень опасное явление. Давай, пока, за реку идите. Кто знает, может и повториться. Хотя, судя по поведению собачек, ничего похожего не будет.
   - Собачек? Какие ты названия интересные придумываешь!
   Убедившись, что никто не остался в пещерах, к деревенским присоединился и я.
   - Плохо дело! Век, похоже, онемел! - Лешек стоял весь белый. Даже, когда трясло, он таким не был.
   Возле вождя сгрудились все. Бедняга глядел по сторонам, улыбался смущённой улыбкой и молчал.
   - Век! Ну что ты?
   - Ы!.. О!.. Одь!.. - Пытался что-то сказать, но прорывался только стон.
   - Ладно! Не волнуйся, никто не пострадал, всё хорошо.
   Но Век неожиданно рассвирепел!
   - Авя-а-вуа ва! - Но тут же взял в себя в руки и, теперь оглядывая всех отчетливо сказал:
   - Он! Ождь!
   Затем, остановив глаза на мне, тихо сказал:
   - Я! - И закрыл глаза. Но тут же вновь открыл и произнёс - Ты! Сын! - После чего снова закрыл глаза. Он глубоко дышал и не мог отдышаться.
   - Он назначил тебя вождём взамен себя! А сам умирает! - Со слезами проговорил Лешек. - А ещё, он в тебе сына признал.
   - Нет, подождите, ему незачем умирать! Ах, чёрт, моя аптечка там! Как не вовремя. Слушай Век, ты представь своё сердце и ласкай его как девушку. Сердце к ласке отзывчиво. Называй его самыми хорошими словами, представь, что ты его любишь, как никогда не любил. Поверь, так будешь делать, и оно тебя не подведёт! Дайте ему воздуха, отойдите. Вот Светла тебя за руку возьмёт и будет гладить, а ты гладь сердце. Давай, лечи себя, а мне нужно ещё много дел успеть.
   - Так, граждане-товарищи, эту ночь, всем нам придется ночевать здесь. Поэтому, пока не стемнело, нужно сделать навесы. Насколько я разбираюсь, повторения толчков не будет, но лучше не рисковать.
   - Что с вождём? Ты сумеешь его вылечить.
   - С Веком плохо. Эта болезнь мне известна. Инсульт называется. Она поражает мозг. Человек теряет возможность говорить - язык становится как смола, да и сами слова забывает, порой становится как ребёнок. Лечение в таких случаях одно: спокойствие, время и сильнейшая воля победить болезнь. Будем надеяться на успех. А пока, за работу.
  
  

СНЫ

  
   В эту ночь я в первый и в последний раз увидел во сне мать. Да так чётко и ясно, словно и не сон это вовсе. Возможно, что действительно не сон. Никто и никогда во сне о том, что он спит, не догадывается, а я - так сразу, как увидел мать, то и решил, всё это сон. И мать смеётся: "Сон, Коленька сон!"
   А приснилось вот что. Идем мы, якобы, с матерью по полю, а навстречу нам орда. Нет не орда. Слово это к татарам подходит, а здесь не татары, а русские. Те же бороды, такие же русые, так же неспешные. И говорят чудно. Вроде как украинцы или белорусы - что-то понимаешь, а что-то нет. Одним словом не чужие, но в то же время - враги. Я матери: "Нужно уходить!", а она говорит, не видят они нас, не бойся, а ты вглядывайся и запоминай. Войско тем временем обходит нас как деревья. И вот показалась странная процессия. Несут на каких-то щитах людей. А те важные сидят, надутые. До нас донесли, и самый главный рукой махнул, все войско и стало. Привал, стало быть. Едят и разговаривают. Но что говорят - не пойму. Я мать спрашиваю, а она отвечает, что не это важно, а то, что они идут вас покорить. Ну, говорю, это нам известно. Ждем такой беды. Ждете, говорит мать, да не оттуда. Я гляжу, и впрямь, за спиной наши огороды видны и дорога, камнями вымощенная, вниз к пещерам ведёт. Батюшки, а мы ведь их совсем с другой стороны ожидали. А мать говорит, это не беда, беда в другом. В чем же, спрашиваю. В жилищах ваших, отвечает. Да как же так, интересуюсь. Не для людей они. Тебя никогда не удивляло, как это природа создало в таком прочном камне такие удобные пещеры. Причём все они на гроте сходятся. Я оправдываюсь, что удивляло, я многому удивлялся, а потом - забыл. Ну, так знай, взорвётся скоро утес ваш. Поэтому, пока не поздно, уводи людей в другое место. Куда, мама, спрашиваю? А это уж тебе решать. И когда же он взорвется? А я тебе уже говорила. Сказала так и повернулась уходить. Мама, кричу, так выходит, не природа создала утес наш? Мама повернулась, улыбнулась и говорит - выходит так. И её не стало. Я подскочил, а уже светать начало. А самое главное, весь сон от начала до конца я запомнил. Никогда сны не запоминаются, а тут - запомнил!
   - Что с тобой? - Это уже Светла.
   - Ничего, спи, сон снился.
   - И мне снился. Хороший. Сижу я на брёвнышке струганном, да не круглом, а стёсанном, с гладкими ровными краями. И брёвнышки такие ступеньками вверх поднимаются. За ступеньками утес, но не каменный, а тоже, из брёвен, а впереди меня по двору Славий бегает.
   - А я что делаю?
   - Тебя я не видела, - Ответила Светла без всякой озабоченности. - Но ты где-то рядом. Ты теперь всегда, где-то рядом. Даже, когда и не вижу тебя. А тебе что снилось? Плохой сон?
   - Не знаю. Вот пытаюсь понять
   Но разбираться некогда было. Заботы о племени взвалились и не давали передохнуть. Всем, оказалось, я был нужен. Ко мне шли со всеми вопросами. Что делать, как делать, да где взять. Благо огородникам моя помощь не надо была. Да и тоже, как сказать! Ведь добился же я, что мои озорники вместе с женщинами огородничали. А им мои советы даже очень были нужны. Пришла даже женщина с жалобой на своего мужа, не желает тот её, ночью отвернётся и храпит. Не удержался и окрысился на бедную.
   - Что же это такое? Да неужто мне теперь ночи не спать и следить, какой муж и что со своей женой делает?
   Женщина заплакала и уходить. Стыдно стало. Они же ведь как дети малые. Даром, что взрослые. А в сексуальном плане - так и вовсе тёмные.
   - Погоди, - говорю, - пришли ко мне своего мужа. Пусть после работы подойдёт.
   - Спасибо, Николай!.. - женщина уже весёлая убежала.
   А я вспомнил свой первый сексуальный опыт, когда в общежитии лег в постель с самой развратной девахой института. Пока не лёг, то от желания, чуть ли не лопнул, а как лёг, то представил, что в неё... как в унитаз... десятки... Меня чуть не вывернуло. После этого долго на всех девушек смотреть не мог. Пока не разморозила другая. Она сама со мной познакомилась. А через неделю заинтересовалась, что со мной происходит? Оказывается, я первый всю неделю к ней не приставал. Я возьми и расскажи. А она засмеялась и говорит, что моему горю поможет. И помогла. Хотя тоже, у неё мужиков было много, но грязной я её не мог представить. Так что уж, взялся за руководство, то и руководи во всём, даже в половой жизни!
   Муж, как и было уговорено, вечером подошёл и, страшно смущаясь, признался, что не жил с женой, боясь её разочаровать своим маленьким пенисом. Я подсказал, что ему следует делать, а чего - нет, и тогда жена никогда не узнает маленький ли пенис у мужа.
   На следующее утро, кстати, они оба прибежали и готовы были на руках носить. Да только незачем, да и некогда.
   Приходили и с жалобами и подозрениями. Серьёзно отнесся лишь к сообщению, что двое молодых парней, не смотря на запрет, побывали в пещерах.
   - А ну, давайте их сюда!
   И парни предстали.
   - Итак, что за нужда вас заставила нарушить запрет? Может быть, вы и не знаете что такое землетрясение, но что такое запрет - вы ведь знаете! И всё же нарушили. В чём дело?
   Но парни молчали и только переглядывались. Я ждал и тоже молчал. По всему было видно, что сказать они могли бы, но...
   - Ладно, давайте так, вы решите промеж собой, а вечером давайте встретимся вон там, и тогда поговорим.
   Оказалось, у них действительно была тайна. И если бы не внезапный исход из привычных жилищ, то эта тайна так и оставалась бы мне неведомой. Вечером, придя на встречу, парни принесли что-то завёрнутое и вручили мне. Но по-прежнему смущённо молчали. Это оказалась глиняная табличка с изображённым на ней старцем. Перед собой старец держал руку с раскрытой ладошкой. Жест как бы предупреждал: не подходи! Даже не глиняная табличка, а кирпичная, поскольку была обожжена. И даже поверх изображения было нанесено что-то вроде лака.
   - Смотри-ка! - Удивился я. - Кто это вас надоумил такие иконы делать?
   Наконец, парни заговорили, но всё равно каждое слово из них клещами тянуть приходилось.
   - Это Петра придумал...
   - Ну и молодец! А чего же вы так таились? Горшечник, вон свои горшки всем раздаёт, не стесняется. А тут чего же? Ведь он же обжигал?
   - Он.
   - Ну, говорите, чего тяните? Начали, так всё и выкладывайте.
   - Это мы сделали после твоего ухода. - Решил, что пояснил один из парней.
   - И что же? - Всё ещё не понимал я.
   - А мы не хотели, чтобы ты уходил.
   - Признаться, и мне вас оставлять было жалко, но мне нужно было мать повидать.
   - Вот мы и сделали...
   В голове шевельнулась идиотская мысль.
   - И вы решили сделать моё изображение, чтобы я хоть так, но оставался с вами?
   Парни просияли, а был готов провалиться сквозь землю. Думаю, я был первым из землян, державших икону самому себе.
   - Ну, братцы... Вы даёте! Надо же, первые христиане! Небось, и ритуалы какие понапридумывали? И кто же я для вас теперь? Николай-Угодник, что ли?
   Мальчишки сияли... Нет, лучились счастьем. А и действительно, дети они все. С меня ростом, вон у одного уже поросль на подбородке, а всё равно дети. Чего удумали? И что мне теперь с этим делать? Ясно, что ни кричать, ни гневаться нельзя. Наплевать в такое счастье - хуже убийства. Но и поощрять культ личности совсем ни к чему. Ну и положеньице!
   - Вот что! Пока это спрячьте. А было бы лучше, чтобы вы меня живого больше слушались. А вот когда не стану, тогда и будете своим внукам показывать и рассказывать.
   Ребята с радостью согласились
   - А что, скажите, я действительно такой старый, как на картинке?
   - Ага... Очень похож!
   Ну вот! Спасибочки! Я, значит, в старики записан. Отлично!
   Парни ушли, а я остался один. День клонился к ночи. Всё вокруг замирало. И только во мне бурлили эмоции. Это же надо придумать! Основоположник новой религии! Святой старец! Это и тридцати лет-то нет! Да и ведь никакие этические нормы не привносил. Что я делал? Старался для людей. Дамбу, вон, строил, лечил как мог. Что ещё? Да! Песни пел. Вот наверно потому так и прониклись ко мне. До меня ведь песн и не пели. А сейчас, слыхал, сами что-то придумали. Но икона! Хотя, почему икона? Сразу религиозный подтекст. Говорят же, что хотели на память что-то обо мне оставить. В нашем мире фотокарточки есть, а здесь что? Нет, все логично. Это вид здешней фотографии меня смутил. В моём мире такие иконы, вот и ляпнул не подумавши. А думать надо. Ой, как надо! Прежде всего, о взрыве утёса. Права мать, не природное это явление - такие пещеры в таком твёрдом материале. И все, как один, в центре сходятся. Вот что меня смутило в первый же день, но потом за делами подзабыл как-то. Кто, когда и зачем это организовал - понять невозможно. Но, вот то, что это все взлетит в воздух - несомненно! Но вот когда? Мать почему-то и не сказала. Впрочем, сказала. " А я тебе уже говорила." Говорила? Но когда? Ой, похоже, что и вправду говорила. Где-то в памяти ворочается, что о взрыве Утёса я уже раньше слышал. Вроде как котёл под ним. Вспомнил! Мать, когда рассказывала, что с ней после смерти происходило, об этом, действительно говорила! Но, вот что? Якобы отец спустился с ней под землю и указал, откуда лава вырвется. Положим, что из грота и рванёт. Хотя и не обязательно. Впрочем, это не столь важно, а важно когда это произойдёт. Что-то мать про это говорила. Ведь действительно, говорила! Так-так-так... Она отца о том же спросила, а он ответил: "Помнишь, когда бомбу атомную сбросили?" Вот оно! А сегодня что? Я посмотрел на часы. 25 апреля 20:12. стало быть, время ещё есть. И я успокоился.
  
  

ВЫБОРЫ

  
   Век всё же умер. Не помогли ни лекарства, ни колдовские шептания бабы Таны. Для жизни нужна ещё и сила, решимость. Когда-то и она заканчивается. Тогда ничто не поможет.
   Обычных покойников зарывали в землю. Кладбище находилось довольно далеко от деревни. Вождей, оказывается, сжигали. Век умер под вечер. А уже утром, на излучине Сетупки был сложен огромный костёр. Никакие работы в этот день не проводились. У всех нашлись дела по упокоению бывшего вождя. Кто готовил брёвна для сидения и чурбачки, кто готовил факелы, для чего запасались нефтью (да не совсем и нефть то было - что-то вроде смолы). Женщины готовили ритуальные блюда. Девушки вышли в поле и собирали цветы. Даже дети были задействованы. Они из разноцветных камешков выкладывали вокруг костра узор. Светлые тона от центра становились всё темнее и завершались чёрным кругом. Лишь я один оставался без дела. Все работали, все знали свою задачу, никому ничего говорить не приходилось, потому я маялся от безделья.
   Сожжение началось после полудня. К вечеру похороны были завершены. Закончилось и поминание. Но нард не расходился. Все молчали. Молчал и я. Лешек дал мне знак ждать, и я ждал. Время шло, но никто ни проронил и слова. И только когда солнце стало касаться горизонта, самый старший из нас тихо заговорил.
   - Что же наш вождь к нам не идёт?
   Все молчали. Наконец, с другой стороны раздалось:
   - Наш вождь ушёл к отцам.
   После некоторого затишья старший вновь задался вопросом.
   - А что, скоро он вернётся?
   И снова с другой стороны ответили:
   - Он не вернётся более.
   - А как же нам быть? Кто нас блюсти будет?
   - Нам нужен новый вождь!
   - Давайте позовём его.
   И тут все в едином порыве встали, и долина огласилась единым и могучим криком:
   - Во-о-ождь!
   Снова все замерло.
   Наконец старший проговорил
   - Нам незачем звать, мы должны сами себе найти нового вождя.
   - А как его найти? - Послышался вопрос с противоположной стороны.
   - Пусть встанет тот, кто знает такого.
   Лешек вновь посмотрел на меня и молча отрицательно кивнул головой. Мол, не спеши. Пока не твоё время.
   Над собранием опять повисла тишина. И вдруг, со стороны совершенно иной, чем происходящий диалог донеслось.
   - Медведь силой обладает. Пусть будет Медведь!
   Как я не засмеялся - сам удивляюсь, настолько неожиданно прозвучало это заявление. Но собрание приняло слова серьёзно.
   - Хорошо! А кто ещё что скажет?
   - Солнце лаской обладает. Пусть будет Солнце! - Раздался рядом женский голос.
   Теперь я понял. Это аллегория. В конце все эти качества должны в одном человеке сочетаться.
   - Дождь, он жизнь несет. Пусть будет Дождь! - Теперь это был голос старухи.
   - Земля, она всех нас любит и обо всех нас заботится. Пусть будет Земля!
   А это был голос мальчишки. По-моему, это был Смышлёныш.
   - Хорошо! - Произнёс старик. - А я говорю - Человек. Он единый, кто мыслит на земле. Пусть будет Человек.
   Вновь повисла тишина.
   - Хомка вернулся! - Услышал тихий шепот в самое ухо.
   - Что? - ещё тише спросил я.
   - Хомка вернулся! - Одними губами повторил Лешек. - Сюда направляется.
   - Пусть идет! - Моментально решил я. - Нельзя ему сейчас перечить.
   Вот, значит как! Мы его через месяц ждали, а неприятель сейчас появился. Хотя, вряд ли вражеское войско пришло. Времени то и было - туда и обратно. Нет. Пока ещё беды не должно быть. Но как удачно вернулся! На самые выборы попал! Придёт, покается перед народом и надеется ужом во власть пролезть? Стоп! Чего это я заранее так против него настроен. Дурные мысли у него были? Так что? И в наше время, когда и знаний и ума должно быть немерено, а дураков - хоть пруд пруди. Станет вождём, тогда узнает почём фунт лиха. Сразу дурь-то и повыбьет. Да ещё и не выбрали его. Что же люди скажут?
   А люди молчали. Наконец, раздался голос Клима. Того самого, который первый со мной заговорил, когда я из леса вышел.
   - Корневики предлагают Николая. - Он сильный. Сильнее медведя!
   - Я тоже предлагаю Николая. Он ласковый, как солнышко!
   Светла? Она это! Ну, да! Ведь тоже голос имеет.
   - Николай! - Раздался голос вредной старухи, начальница над огородниками. - Он жизнь несёт! Сын его среди нас. Он новые семена принёс. Урожая теперь больше будет!
   Откуда она знает? Ведь от моих семян как чёрт от ладана отмахивалась. А те, что взошли, то что по ним судить можно?
   - Он всех нас любит! - Раздался чей-то тихий женский голос. И голос был такой, что, вопреки сказанному, уже и не надеялся на мою ответную любовь.
   - Хорошо! - Снова согласился старший. - А кого ещё назвать сможете?
   - Хомку! - Едва слышно донеслось, но тишина взорвалась.
   Что кричали, понять было невозможно. Но, как взорвалась криком тишина, так же взорвался шум тишиной. К костру подошёл Хомка. Сразу было видно, что он взволнован. Но и был удивительно величав. Костёр освещал его крепкое тело, глаза смотрели прямо и уверенно. С копьём в руке он выглядел как Афина Паллада. Вот только мужчина, а не женщина, да и шлема не доставало.
   - Хорошо! - Похоже, появление Хомки ведущего выборы не смутило. Или это так положено? - Кто скажет за Хомку?
   По истечению требуемой паузы, донеслось:
   - Хомка обещал детей наших Князю не давать...
   Снова пауза. Да что-то долго тянется. Видать, больше хорошего сказать нечего.
   - Хорошо! - В который раз согласился старший. - А какое зло за Николаем?
   - Он не нашего рода!
   - Нашего! Век в нем сына признал.
   А дебаты, похоже, отступления от правил.
   - Он не захотел магией русло Сетупки очистить. А ведь сила у него была!
   - Аль ты её, силу эту мерил?
   Костёр от испуга дёрнулся и выбросил кучу искр, так дружно и сильно грохнуло смехом собрание. Но старшего, видать ничего не смущало.
   - Что ещё вспомните?
   И снова тишина.
   - Хорошо! А кто знает дурное за Хомкой?
   - Я намедни обещал вечер с Натой провести, да жена не пустила!
   Снова раздался хохот.
   - Что значат наши слова, когда за ними дел нет? - Продолжил тот же голос.
   - Хомка всё учить норовит, а сам никогда и ничему не учился!
   - Злой он. Хомка-то!
   - Папка хороший! - Внезапно закричал малец. И уже в тишине добавил. - Дерётся только...
   - Хорошо! - Не давая возникнуть новому смеху, произнёс старший. - А кто ещё вождём быть может?
   Больше предложений не поступило.
   - Что же? Тогда приступим. Пусть каждый подойдёт и возьмет по два камушка. Белому и чёрному. Белый - за Николая, чёрный - за Хомку.
   - Мой белый камень! - Внезапно заорал Хомка.
   - Пусть будет так! - Согласился старший. Белый - за Хомку. Чёрный - за Николая. Там! Стоит пень. Киньте в него свой камешек, а другой выбросите!
   К горке камней стали подходить люди и по одному уходили во тьму, но почти тут же возвращались и садились на свои места.
   Лешек кивнул, поднялся и я. Но, только подходя к пню, я впервые задумался, а за кого же мне голосовать? За себя - чересчур откровенно. А ну как только один чёрный камень и окажется? За Хомку? Чересчур благородно. Тьфу ты... Да что это я? Ведь не обо мне или о сопернике речь. Деревню спасать надо. Ведь только я один об этом знаю. Будь Хомка вождём, ни он сам, и ни кто другой в беду не поверит. Не ради меня это всё нужно. И на дно выдолбленного сердцевины пня полетел чёрный камень.
   Наконец, настал момент истины.
   Корневики, кряхтя, притащили к свету пень и вывалили содержимое. Почти сплошь чёрные камни. Проблёскивали и белые, но их было несравнимо меньше. Никто считать камни даже не стал.
   - Да я и не хотел становиться вождём! - Неожиданно заявил Хомка. Это друзья всё настаивали. Я понял. Жизнь, она короткая, а мы ссоримся, зло друг другу делаем. Зачем? Не лучше любоваться природой и радоваться жизни? Я признаю Николая вождём!
  
  

РЕШЕНИЕ

  
   Вот так! Оказывается, вся интрига выборов лопнула как мыльный пузырь. Не было никакой интриги. Правда Светла была со мной не согласна.
   - Жди от него беды! Зря думаешь, что Хомка настолько прост. Всё это игра. Сейчас бы его не избрали при любых обстоятельствах. Век тебя сыном назвал. А это много значит. К тому же, сын вождя - даже очень достойный! А людям другого и не нужно.
   - Ну, так тоже нельзя. Всю жизнь жить с человеком и постоянно опасаться подвоха с его стороны. Может быть, и поумнел? К чему власть сама по себе? Живи, старайся, добивайся успехов и уважения. Это больше даёт удовлетворения, нежели власть.
   - Ох, зря тебя выбрали вождём! - Неожиданно заявила жена. - Нет в тебе строгости. С мальчишками возишься и сам мальчишка. Солидности тебе не хватает.
   Спорить не стал. Наверно потому, что она была права. Никому приказов я не давал. Всех просил. Меня слушались, но было видно, что моё поведение смущает многих. Что говорить, даже в моём мире считается, что начальник обязан подчинённых в строгости и в условиях постоянного и повсеместного запрета держать. Тогда, мол, и дисциплина, и ответственность, и уважение. Но я был свидетелем и другой манеры руководства. В моём институте одну из кафедр возглавлял профессор. Типичный Паганель! Добрейший человек. Когда однажды он забыл своё удостоверение (а забывчивый он был как известный персонаж с улицы Басейной), и вахтёрша, стараясь показать свою значимость, не пропустила его, профессор, стыдливо улыбаясь, помчался домой. Тогда как никто из преподавательского состава на эту вахтершу просто не обращал внимания. Однажды, лаборант его кафедры, после очередной вечеринки, разбил зеркало. Пустяк, да и зеркалу тому сто лет уже было. Но этот факт стал известен ректору. Тот вызвал профессора и устроил ему скандал. Когда красный от смущения профессор вернулся на кафедру и тихо попросил лаборанта зайти в его кабинет, бедный лаборант чуть ли не на колени упал, прося его простить. Вся кафедра заявила, что, даже встречая Новый год, спиртного будет только что "для запаха", что никаких инцидентов больше никогда не будет. И правда, с тех пор даже мужчины пили лишь сухое вино, да и то, не более двух бокалов, от чего становились даже трезвее. Чего было пугаться - не понятно. Профессор совершенно не умел никого отчитывать. Наверно, он и сам не знал, что сказать провинившемуся бедняге, но чувство собственной вины перед безобидным человеком было настолько велико, что это действовало эффективнее любой начальственной выволочки.
   С другой стороны, такой способ руководства, даже в моём мире, скорее исключение из правил. А уж в этом, жестоком и не совершенном мире мягкость вождя и вовсе была вредной. Впрочем, хоть здешний мир и жестокий, но люди его - во многом умнее. Интриганов, наподобие Хомки почти не бывает. Все отчетливо ощущают свою зависимость от рода и у каждого есть чувство обязанности роду.
   Не стал я спорить со Светлой ещё и потому, что меня ожидало первое общее собрание, в котором я был уже в качестве вождя. А разговор обещал быть трудным и весьма неприятным.
   Я был свидетелем многих общих собраний и знал как их вести, но их всегда вёл Век. Теперь всё было иначе.
   - Друзья! - Начал я. - Собрались мы совершенно в иной обстановке. Поэтому я не виню вас, что и детей привели. Пусть сидят, слушают, привыкают. Это даже хорошо!
   Гордые дети сияли и радовались, а взрослые, наоборот, были недовольны таким поворотом. Сколько раз раньше взрослые отвергали предложения Века, опасаясь разных бед. Тогда как молодежь без сомнения поддержало бы. Но новое поколение ничего не знало ни о предложениях и ни о том, что их отцы предложений не приняли. Теперь старшим было куда сложнее. Но и девать детей было некуда. Оставлять их в хлипких хижинах было страшно и матерям и самим детям.
   - Сегодня это первое собрание рода без Века. Но дух его витает где-то рядом с нами. И он нам всем будет помогать. А дела у нас весьма сложны. Нас ожидают очень трудные дни. Да что, дни. Годы! Все дело в наших пещерах. С незапамятных времён вы жили в этих пещерах. Сколько поколений в них родилось и умерло. Но всему когда-нибудь наступает конец. Землетрясение заставило нас покинуть их. Уже много времени мы живём под открытым небом. Я слышал ваше неудовольствие по этому поводу. Ведь всё тихо. Так чего же не возвращаемся?
   Народ приободрился, очевидно, ожидая моего разрешения вернуться. При этом, напрочь забыв первую часть речи, о трудностях. И я продолжил, язвительно вспоминая слова Светлы. Твердости во мне нет? Ну, так получите!
   - Да по одной простой причине: время существования нашего утёса с нашими пещерами истекло. Ждет его полное уничтожение. Силы подземные нам напомнили об этом и за то - спасибо им. Нам нужно быть мудрыми и не отвергать знаки, что подает нам сама земля.
   Лица моих соплеменников были потрясёнными. Даже дети были в ужасе.
   - Это что же, мы никогда не войдем в свой дом?
   - Как же так? Столько наши предки в пещерах жили, а нам - так нет?
   - А где мы теперь будем жить? Зима придёт, мы все в лёд превратимся!
   - Не может такого быть!
   - Это всё Николай! Это из-за того, что его, а не меня выбрали, мы теперь дома лишаемся!
   - Что ты сказал, Хомка?
   Враз наступила тишина!
   - Я что-то не слышу? Может быть Хомка и не знает, ведь он не был тогда, но землетрясение произошло, когда Век был вождём. Уже тогда Земля дала нам знать об опасности. Впрочем, вам решать, возвращаться ли домой и ждать смерти под завалами взорвавшегося утёса, или думать, как всё-же дальше жить? Я не просто пугаю вас. Дела обстоят именно так. Я знаю точно, что этим летом утёс рухнет и его поглотит подземный огонь.
   - А ты, заколдуй огонь подземный! У тебя же Сила есть!
   Звонко перекричал общий гул Смышлёныш и тут же получил затрещину от тестя.
   - Не стоит обрывать младших. - Грустно объявил я. - Дело настолько сложное, что все имеют нынче право высказаться. К тому же, дети зачастую задают те вопросы, какие взрослые просто стесняются задать. Сила, говоришь? Сколько той силы? Ну, скажем, силой своей смогу дерево, что на меня валится, в сторону отбросить. Вот и всё! А против Земли?.. Нет, да и не может быть такой силы у человека. Иначе и Земли бы не было. Но всё же сила у людей есть! Сила ума. А эта сила посильнее сил подземных. Вот только пользоваться своей силой нужно толково.
   - А, может, пока лето не наступило, нам всё же пожить дома?
   Это уже какая-то девчонка спросила. Вот так! Дай детям волю, так стариков за пояс заткнут.
   - Нет! - Строго сказал я. - Конечно, сегодня ничего с утёсом не случится. Да и завтра, скорее всего, тоже. Но с каждым днём опасность будет только возрастать. А вторично уходить из насиженных мест куда сложнее. Мы ушли из дома! Теперь нам нужно всё мужество признаться себе в том. Да к тому же, живя в пещерах, мы не сможем с той решимостью своевременно решить главную задачу года!
   - Какую задачу?
   - Нам до зимы нужно построить новый дом! Чтобы мы все могли бы в нём жить. По крайней мере, пережить зиму.
   Опять настала тишина.
   - Как же мы построим? Где такой ещё утес найдем? Да и как мы в них пещеры выдолбим?
   - Из дерева постоим! Но не такие жилища, что сейчас. Эти только от дождя спасают. Мы построим другой дом, крепкий, тёплый. Да и не один.
   - Это что же, как в граде, где князь живёт? Так там они дома, почитай, уже сколько лет строили, а мы за одно всего лето? Никак не получится!
   - Да! Не получится! Если бояться будем. А кто верил, что сможем дамбу возвести и нижние пещеры от затопления спасти? Кто верил, что первый валун вообще с места сдвинем? А ведь сдвинули, сделали! Правда и то, что сейчас работа предстоит куда сложнее и труднее той - первой!
   И вновь собрание призадумалось.
   - Не верьте ему! - Вновь расколол тишину Хомкин голос. - Он нас из дома выгнал и теперь пещеры дергачам отдать хочет!
   - Каким таким дергачам? Кто они такие? - Сделал вид, будто не знаю.
   - Обыкновенным! - Хомка не понимал, что упорно лезет в ту яму, что копал для меня. - Дергачи недалеко живут. Три дня ходу отсюда.
   - И что же? Им, беднягам, жить негде? Вот только как в наших пещерах? А до сих пор, где же они жили?
   - До сих пор у них дома как у князя в городе. Деревянные. Там у них тоже город.
   - А ты, стало быть, был у них, всё это видел...
   Хомка так и рухнул на место. Это хорошо. Понял, наконец-то, что проговорился. Теперь ни у кого не будет сомнений, где он все дни обретался. Однако, сказал три дня ходу, тогда как Лешек говорил, что до них пять дней! Что же это? Либо Лешек ошибся, либо дергачи с места снялись. И сюда направляются. А это плохо! Некогда ещё и воевать.
   - Как видите, друзья мои! Все кругом в деревянных домах живут. Лишь только мы особенные были. Досталось нам от предков такое счастье, а оно несчастьем обернулось!
   - Почему несчастьем?
   - Ну, как же? Дома-то строить мы не умеем! Значит глупее соседей.
   - Это ты зря, Николай! Мы же к тебе со всей душой, а ты нас оскорбил!
   Похоже, это Клим сказал.
   - Чем же я вас оскорбил? Тем, что правду сказал? Что вы и в самом деле не умеете дома делать? Аль, может, тот, кто чего не умеет умнее мастера? Ладно! Завтра начнём дом строить. А когда построим, то на общем собрании я поклонюсь вам. До земли поклонюсь и прощения попрошу, что глупыми вас назвал. А, пока, спать. Завтра наступит новый день.
  
  

ПЛЕННИКИ

  
   Не соврал Хомка. Через три дня появились чужаки. Вели себя тихо. Присматривались. Их замечали повсюду. То в сосновом бору, где валили лес, то недалеко от стройки. Были очень осторожны и при первых намёках на их разоблачение, тут же скрывались. На конфликт не шли, но и уходить не собирались. Лешек со своими товарищами, в свою очередь исследовали место, где обосновались дергачи. Их место было даже удобнее для отражения внезапной атаки. За спиной стеной стоял лес. Уйти в него вовремя и раствориться не представляло труда. Зато, что для пришельцев было хуже, прибыли они вместе с семьями. Там и женщины, и дети. Это уже, совсем никуда! Выходит, они намериваются навсегда поселиться в этих местах? Что же их согнало с насиженных? Явно, что не россказни Хомки. Но, тогда, что? Требовалось раздобыть "языка". Ну, вот! Приходится армейские навыки вспоминать.
   Языка взяли на живца. С Лешеком разработали хитрую операцию. Ведь дергачам самим нужно было понять, почему это мы покинули своё исконное жильё и занялись несвойственным делом. Без такого знания они не решались что-либо предпринять. Вот мы им подсунули одинокого человека, якобы, забредшего в удалённую часть леса, невдалеке от стана врага. А до того в то место отправился маленький, но боевой отряд. Затаились и только ухали совой между собой и кукушкой куковали.
   Вскоре появилась троица из чужого племени. Они шли спокойно и не ожидали подвоха. Когда же им навстречу показался наш "недотёпа", троица тут же разделилась и попыталась окружить подставку. Это как раз и нужно было кукушкам и совам. Бедняги вмиг оказались оглушены и без лишнего шума доставлены к нам.
   - Мы поймали их! - Обрадовано сообщил Лешек.
   - Отлично! Давай их сюда. И ещё! Во время допроса пусть Хомка принесёт пленникам еду.
   Лешек удивился.
   - А зачем их кормить? Враги ведь?
   - Ну, допустим, пока ещё не враги. Ведь никому плохого ещё не сделали. Но врагами станут, если мы их убьём. Пока у нас есть возможность не доводить дело до войны.
   Лешек кивнул, понимая, и удалился. И только тогда я вспомнил свой сон, где я уже встречался с дергачами и ничего не понял из их речи. Вот почему, когда их привели, первое что сделал, так ляпнул:
   - Как же мне с вами говорить?
   - Так вы знаете наш язык? - Удивился один из троицы.
   Удивился и я. Оказывается, я их понимаю! По-русски ведь говорят!
   - Разумеется, знаю. Хотя я ни вас, ни ваш род никогда не видел. - Постарался выйти из положения. Даже использовать себе на пользу. - Я не только ваш язык знаю, а так же язык Чёрных людей!
   Это я в точку попал. И то, что понимание языка чужого племени от Чёрных людей мне дано было, и то, что упоминание о них испугало пленных больше, чем сам плен.
   - Пощадите нас, господин! Мы же не делали вам зла! Наш народ пришёл с миром.
   - Это как же, с миром? В такой дальний путь вы отправились и взяли детей и жён! А где жить намерились? У вас же там, своё селение есть. Что же вас понесло? Да и не делается это так. Коль хотите тоже здесь жить, то нужно было с нами переговорить. А, договорившись, переезжать.
   - Селение у нас есть. Большое селение. Еды на всех не хватает. Дичи кругом не стало, а земля плохая. А тут от вас человек пришёл. Сказал, что здесь и жильё хорошее есть и дичи полно, а уж как земля родит, то даже сеять не нужно. Он и предложил в его земли переселиться.
   - Он только просил подсобить ему, вождём своего племени стать. Говорил, что племя его чужак захватил. Заколдовал племя и потешается.
   - Так, стало быть, вы решили и доброму человеку помочь, и чужое племя от беды спасти, и себе выгоду приобрести?
   - Выходит так...
   - Что же? Дело хорошее задумали. Вот только нет видать у вас умных людей. Ну, а что ваш вождь? Как же он решился на такое опасное дело? Ведь под удар весь свой род поставил!
   - Нет. Не весь! Здесь только половина рода. Большая часть осталась. Сказали, что лучше плохо жить дома, чем не жить на чужбине.
   - О! Я о вас плохо подумал. Простите! Однако, всё равно, идти на чужбину, взяв с собой женщин и детей - не умная затея!
   - Так наш вождь решил. Сам он дома остался, а сюда направил своего соперника, который всё пытался его место занять. И его сторонникам разрешил, с семьями идти.
   - Однако, у вас нет лада. Это плохо. Сейчас вас покормят. Но только уговор! Сидеть тихо и моча. Чтобы вы не увидели.
   Я кивнул Лешеку и к нам направился Хомка с мисками и едой. Лицо его заметно побелело, и лоб был усыпан капельками пота.
   - Не этот ли человек предлагал вам кров и землю нашу? - Спросил я, когда Хомка исчез.
   - Он самый! - Обрадовался один из троих.
   - Так вы, стало быть, сами чужака убили и нам не нужно с вашим вождём воевать? - Обрадовался и другой.
   - Вот только зачем же вы свои жилища нам решили отдать, а сами себе деревянные строите? - задумался третий.
   - Ох, ну и каша у вас в головах. Придётся кое-что вам рассказать. Иначе ни вы, ни ваше племя ничего не поймёт. Прежде всего, с нашим вождём лучше не воевать. Вождь, собственно я.
   - А-а... - Испуганно отшатнулись пленники.
   - Ну, чего испугались? Или я действительно на злого колдуна похож?
   - Нет, ты не вождь! Не может такого быть! - Взял в себя в руки старший из них.
   - Вот как? Это почему же?
   - Вожди, так как ты с простым людом не разговаривают.
   - А многих вы вождей встречали?
   Мужики посмотрели друг на друга и промолчали.
   - Я действительно вождь этого племени. И я действительно чужак этому племени. Но избрали меня за мои дела. Мир, откуда я пришёл, достиг куда больше успехов. Вот мне и хочется, чтобы и здешние люди лучше жили. Все, понимаете? Не только вождь!
   Мужики снова посмотрели друг на друга и отрицательно покачали головой.
   - Нет, не понимаем. Коль ты чужак, то что тебе за дело, как здешние люди живут?
   - Трудно мне объяснить. Но мне - есть дело! Как и есть дело до вас. Мне хочется, чтобы и вы жили никого не ущемляя, и чтобы и вас никто не трогал. И вы, и ваш род. А что в этом плохого?
   Мужики думали, качали головами, пересматривались. И молчали.
   - Плохого в этом нет ничего. Но так не бывает!
   - Может быть и не было. Но так должно быть! И начнём с вас. Я вас отпущу, а вы обещайте всё рассказать у себя. Пусть ваш предводитель думает. Захочет, пусть сам придёт или, кого надумает, для переговоров назначит. Разговаривать куда лучше, чем воевать. Может так статься, что, убив уйму людей, окажется, никого убивать и не нужно было. Но главное, сообщите, что всё, что сказал наш человек - обман. Он хотел вашими руками добиться верховной власти и только! Мы покинули свои пещеры не для вас. Скоро утёс с пещерами взорвётся! Вот и делаем теперь себе другое жильё. На счет дичи и земли - это правда. И дичь водится, и земля неплохая. Но отбирать и то, и другое друг у друга - глупейшее занятие. Опять же, лучше договариваться. Земля, она большая. Только жить нужно с умом и дружно. Всем от того лучше будет. Мы на вас нападать не станем. Но и вы не торопитесь нас покорять. Ну, вот и всё. Ступайте. Захотите говорить, вон на том пригорке сложите костёр, я и приду.
   - А не боишься к врагу на переговоры прийти?
   - Охо-хо! Худшего врага, чем сам себе - не бывает! Конечно, может и убьете меня. Но что выиграете? Если ваш предводитель умен, то поймет, что с живыми приятнее дела иметь, нежели с мертвыми.
   После того, как пленников отпустили, я велел позвать Хомку.
   - Ну! Рассказывай!
   - Что говорить то?
   - Как к дергачам ходил. Зачем, и что ты им рассказывал?
   - Не ходил я к дергачам!
   - Послушай, дружок! Ну, к чему глупое упрямство? То, что ходил к ним - это и ребёнку ясно, а что ты им понаплёл, только сейчас узнал. И то, что именно ты понаплёл, тоже пленники подтвердили. Вот только я хочу от тебя самого правду услышать. Зачем тебе всё это? Только чтобы вождём стать ты готов и жильё своих соплеменников отдать и их земли?
   - Да! Всё так! Всё равно! Я буду вождём! Я! А не ты - чужак! - Хомка кричал, разбрызгивая слюной, а глаза вылезли из орбит.
   - Да кто же тебя такого избрал бы? Люди же не дураки!
   - А кто бы их спрашивал? - Хомка успокоился и надменно улыбнулся.
   - А! Ну, да! Не до жиру, быть бы живу! Вот только над кем бы командиром был, коли никого из рода не осталось бы? Ладно. Вечером род решит, что с тобой делать.
  
  

ДЕРГАЧИ

  
   Сход решил убить предателя. Моё слово оставалось последним.
   - Негоже мне свою первую власть на смерть употреблять. Я вообще считаю, что итак у вас жизнь не долгая. Тут ещё чужое племя под боком. Кто знает, как оно с ним обернётся. А мне хочется, чтобы все жили. И долго! Но Хомка совершил не просто предательство. Он поставил под угрозу весь наш род! Такие люди не должны существовать! Но жить тебе, Хомка, или не жить, сейчас от тебя зависит. Сможешь стать человеком - живи. Нет - смерть негодяю! Казнить тебя сегодня не будем. Но смерть над тобой висит!
   И опять меня жена ругала.
   - Как ты мог против воли племени пойти? Что тебе ещё нужно? Чтобы Хомка всех поубивал? Тогда его и казнить некому будет!
   - Но, пойми, жестокость никогда не приносила добро! Зло может родить ещё большее зло!
   - Пойми, ты вождь, ты обязан защищать род, а не свои принципы!
   - Так ведь я и защищаю свой род тем, что пытаюсь довести принципы добра до всех!
   - Не знаю! - Пошла на попятную Светла. - Может быть, в твоём мире так, но здесь ты не убедишь никого, что добро для всех лучше, чем добро для кого-то лично.
   И я умолк. А что тут скажешь? Но и отказаться от самого себя я тоже не мог.
   Прошло еще две недели. Три дома стали вырисовываться. Конечно, это были далеко не те дома, что я видел в своём, но новом мире. И за городом, и в городе появлялись домики, красоты неописуемой. Здешние дома - это просто землянки. Чуть выше травы. Но ведь дома это! Дел оставалось более чем достаточно. Нужен был пол, потолок и крыша. А ещё нужны были печи. А для печи кирпичи. А для кирпичей - глина. А глину нужно было брать в стороне, где расположились пришлые.
   Пока чужаки нас не трогали.
   После разговора с пленниками, они как бы исчезли. Перестали появляться возле нас. Не пересекались дорожки и у охотников. Не трогали наши огороды. Казалось, что вернулись назад. Но нет! Лешек упорно уверял, что дергачи оставались на месте.
   В то же время и на переговоры не шли. Если что и думали, то были весьма тугодумы.
   Но вот однажды...
   - На пригорке костёр! - Спокойно сообщил Лешек.
   - Наконец-то! - Обрадовался я.
   - Но тебе туда нельзя! - Так же спокойно сказал друг.
   - Как это? Сам назначил встречу, и сам же не приду? Если к костру придёт кто другой, это повод для недоверия, а значит к войне.
   - Это засада! Они тебя убьют. Они до сих пор тебя боялись. Не понимали тебя, вот и боялись. А когда убьют, то всё им будет понятно, и бояться будет ничего.
   - Ну, это если меня убьют. Так ведь я не на жертвенный костёр иду. Как-никак, у меня есть сила, неведомая им. А ещё голова на плечах.
   - Это только кажется, что голова на плечах. - Вдруг надерзил вечно спокойный и покорный Лешек. Я и дар речи потерял.
   - Хорошо. Давай поступим так. Я пойду на встречу, а ты со своими людьми, подберись к женскому дому дергачей. Если я к закату не вернусь, забирайся в дом. Вам и делать ничего не нужно. Женщины, увидев чужаков, поднимут такой крик, что их предводитель сам в панику ударится. Тогда мне точно ничего угрожать не будет.
   Скрепя сердце, Лешек согласился.
   А я решил всё же пойти на переговоры не с пустыми руками. Для чего Серёга мне чудо-меч раздобыл?
   Но, помимо неожиданного противодействия Лешека, я наткнулся на предсказуемое противодействие Светлы.
   - Не пойдёшь ты! Ты рискуешь не собой и не сыном, про себя я уже молчу. Ты рискуешь родом!
   - А если не пойду, спрячу голову в песок, то род ещё больше под удар поставлю.
   Светла остолбенела.
   - Как это голову в песок? Зачем?
   Ах, ты ж, неладная. Да не знают здешние ни страуса, ни его отличительное свойство. Впрочем, пока она так стояла, я успел удрать. Не пришлось отдирать её от себя. Но всё равно на душе было гадко, словно, без вины обидел жену.
   На пригорке у костра сидел старший из пленников и ещё трое воинов. Я это понял, увидев их решительные лица. Это были бойцы, а вовсе не люди, способные к осмысленному разговору.
   - Здравствуй вождь! Сказал старший. Хорошо, что ты пришёл. Иначе нас троих бы смерть ждала. А так...
   - А так, только меня одного?
   Старший отвёл глаза.
   - Сам пойдёшь, или помочь? - один из воинов поглаживал свою дубину.
   Ладная, к слову сказать, дубинка. Видать, проработала не год, не два. Я посмотрел на остальных. Лишь у одного в руках было нечто, напоминающее холодное оружие.
   - Вы полагаете, что сможете меня убедить что-то делать вопреки своей воле? Что же ты, братец, не рассказал, что я не обычный вождь?
   Последнее относилось к старшему. Тот был смущен, и явно, не в своей тарелке.
   - Я говорил...
   - Ладно! Не будем зря терять время. Так куда вы меня проводить желаете?
   - Не твоё дело! - Буркнул один из воинов.
   - Не груби! Себе дороже. Вам же приказали меня привести. А коль не исполните приказ, то что? По головке погладят?
   - Не бойся, приведём!
   - Нет, господа хорошие, если я заупрямлюсь, то ничего не сможете сделать. Неужели я бы пришёл сюда без уверенности, что смогу уйти, когда захочу? Да и что вы сделаете, втроем, даже с оружием против меня?
   - Почему втроём? Нас же четверо.
   - Да нет, трое! Вот он не будет со мной бороться. Он знает мою силу. Хотя я его и пальцем не тронул.
   Воины посмотрели на старшего, а тот разглядывал свои лапти. Только сейчас я заметил, что пришлые все обуты. Мои соотечественники, даже Век, никогда на ноги ничего не одевали. Тьфу, какая неприятность! Сам постоянно в обуви и ни разу не обратил внимания, что остальные не обуты. Надо будет по возвращению подкинуть такую идею.
   - Ладно! Пошли. Будем ещё пререкаться, кто кого сильнее. Как дети, ей богу!
   Мои напарники двинулись за мной в явном смущении. Никак не ожидали такого оборота. Вроде, как они меня ведут, а по всему получилось, будто я их сопровождаю.
   Минут через пятнадцать подошли к стану дергачей. Меня подвели к одной из землянок и подтолкнули: входи, мол.
   Я вошёл.
   В землянке было темно и после светлого дня понадобилось несколько секунд, чтобы я начал видеть. Сбоку, у небольшой щели, заменявшей окно (а у нас, так настоящее окно будет, со стеклом; вот она цивилизация) стоял молодой парень и, по одежде можно было судить, очень важный. Чуть поодаль на полу сидел старик.
   Я покланился и поздоровался. Парень и старик переглянулись. Было видно, что и они опешили. Не этого от меня ждали. Может быть поэтому, но ответа не последовало. Пауза затягивалась, но хозяева и не думали её прерывать.
   Молчать будете? Ладно. Скорее всего, они ждут от меня каких-то действий. Или сообщений, что с нашей стороны начался переполох или и вовсе военные действия.
   Время шло. Все молчали. Наконец за моей спиной раздались шаги, и кто-то мне не видимый заявил:
   - Всё тихо!
   - Вы кого мне привели? - Возмутился юноша.
   - Как и наказывали - вождя ихнего!
   Оказывается, я был прав. Здесь ждали, что племя, узнав о моём пленении, ринется на выручку. Ан, нет! Значит я не вождь, а так - букашка.
   - Убейте его! - Бросил молодой и отвернулся.
   - Что, прямо здесь? - Съехидничал я. - Как бы тебя ненароком не зашибло!
   Мальчишка испуганно на меня зыркнул и срывающимся голосом крикнул:
   - Что смотришь? Забери!
   - Ну, уж, дудки!
   Я резко развернулся и в руках у меня оказался мой меч. Короткий, но, появившийся из неоткуда, он был страшнее любого оружия.
   Воин, стоявший за моей спиной даже замахнуться дубиной не успел. Утолщённая часть скакала по полу, а у него в руке остался лишь рукоять. Меч как коса травинку рассекла тяжёлое дерево. Воин попятился, споткнулся на ступеньку и упал. Заскочившие напарники воина, увидев, что дела складываются не в их пользу, замерли. Я резко повернулся к Предводителю и вовремя! Теперь отшатнулся и упал он, а из рук его выпало что-то. Нож, не нож, но и мечём это орудие не назвать.
   - Побаловались? И будет! - Мой меч исчез.
   - Вам, что довели, спасибо! Отдыхайте пока. А нам - поговорить требуется.
   Грозные воины, как мышки, суетясь и мешая друг другу, выскочили наружу. Предводитель лежал на полу. Старик с интересом смотрел на меня.
   - Ты кто будешь? - Тихо просипел старик.
   - Я - Николай. Вождь здешнего племени. А ты, так понимаю, колдун этого племени?
   - Колдун. - Седая голова чуть заметно кивнула. - Хотя какой я колдун. Такого чуда, что ты сотворил, я не только не видал, но и не слыхал. А меч-то, какой! От него ничем не спасёшься.
   - От любого меча можно спастись. Достаточно договориться, тогда и меча доставать не потребуется.
   - Умолкни, старик! А ты... Немедленно отдай свой меч!
   Старик глубоко вздохнул, как бы извиняясь за глупость своего начальника.
   - Меч отдать - это не проблема. Да в глупых руках, он что прутик. Толку от него чуть! Ну, да если ты его достоин, то забери сам!
   Мальчишка сделался багровым и, казалось, что сейчас лопнет.
   - Что, обидно? Вот так всегда получается. Когда хочешь обидеть и унизить других, то обижаешь и унижаешь себя. А что мешало нам встретиться и пожать друг другу руки? А, расставаясь, быть довольным друг другом?
   - Ого! А ты и впрямь вождь! Признаться, не ожидал, что чужой вождь вот так запросто к нам нагрянет!
   Я развернулся. У входа стоял кряжистый и очень серьёзный мужик. Я ошибался, приняв юношу за Предводителя.
  
  
  

ПЕРЕГОВОРЫ

  
   - Олег я! - Протянул руку вождь. - А это сын мой. Ты извини. Но я полагал, что ваш вождь вместо себя простого человека пошлёт. И вот, чтобы дать понять, что и мы не лыком шиты, решили такую историю разыграть. Да вижу, что вы умнее нас оказались. Это хорошо! Возможно, что договоримся. К тому же, вы основное наше желание сами выполнили.
   - Какое это желание?
   - Всё скажу. А пока пошли. Здесь у нас место для наказаний. Негоже вождям тут калякать.
   Мы вышли. А сын вождя и старик остались. Нехорошо оба на меня смотрели.
   Прошли недалеко. На песчаном берегу Сетупки было оборудовано место для переговоров. Срез широченного дерева на камнях вместо круглого стола и два бревнышка друг напротив друга. И как они такой срез сделали?
   - Прослышан я о тебе, мил человек. Что ты не такой как все, но и не Чёрный. Теперь вижу, не зря болтали. Признаться, удивил меня. Хотя вы и менее нас развиты, но и у вас есть чему поучиться. Про меч я не спрашиваю. Но как ловко дубинку охранника смахнул! Нам такой боевой оборот не ведом.
   - Научили. В своё время. Не здесь. Не на этой земле. Потому вам и не ведом.
   - А не расскажешь ли откуда ты сам? Конечно, если это не секрет.
   - Секрета в том нет. Да и Хомка, по всему, обо мне вам рассказывал.
   - Рассказывал. Да вредный человечишко, Хомка ваш. У нас бы он не ужился.
   - И у нас не ужился. Совет его к смерти за предательство приговорил. Да пожалел я его. Дети малые у него, жена.
   - О как! Ну, совсем интересно стало. Да где же это место такое, в котором такие жалостливые люди рождаются?
   - Чтобы это объяснить, мне надо знать, а где я сейчас нахожусь. Жил-поживал я в своём мире. Был как все. Не вождь, не даже ни какой начальник. Самый младший работник. Возможно, со временем, и стал бы каким руководителем. Ведь мне всего двадцать пять лет. Молодой ещё! И вот однажды потянуло меня в Запретный лес. У нас про него говорили разное, но большей частью сказки какие. А в нашем мире сказки только в книгах остались. Всему есть толковое объяснение.
   - Так уж и всему? - Перебил меня Олег.
   - Не всему, конечно. Но поняли главное, что всё, что сейчас не знаем, тоже может иметь такое объяснение. Просто мы пока не дошли своим умом до того. Но дойдём! И вот я, не веря в невозможное, и сунулся в запретное. Сунулся и очутился у вас. А моего мира не стало. Вернее он где-то без меня остался. Живёт и развивается. Но пройти в него нет возможности.
   - Я слышал, что ты возвращался туда и снова сюда пришёл.
   - Всё так. Да только те силы, что переход тот создали, сами решают, кто и когда пройти может. Я же по началу назад дернулся. Как же? Меня и дома, и на работе, и друзья ждут. Так не пустил проход! А как узнал, что матери плохо, то проход и не заметил. А вот теперь знаю, что как ни старайся, но больше я в тот свой мир не смогу вернуться. Теперь этот мир мой!
   - Странные вещи говоришь. Но не врёшь. Мы тоже знаем, что в Запретный лес нет ходу. Были умники, ходили. И уж какие знатоки леса, а всё одно, назад выходили. Но всё же один человек исчез в том лесу. Причём, у людей на глазах. Вот был - и не стало! Так, видать и с тобой было. Другое скажи, слыхал, в твоём мире люди куда больше нашего преуспели?
   - Не то слово! Да у нас каждые семь лет количество знаний удваивается.
   - Да как вы там живёте? Год пройдет, а ты вдруг узнаешь, что уже ничего не знаешь, не понимаешь? Страшный это мир!
   - В чём-то ты прав. Трудно так жить. Но живут! Молодёжи хорошо. Дети сразу привыкают к новшествам, тогда как люди старшего возраста с трудом осваивают это. Да дело ведь не в достижениях человека, а в самом человеке. Мы только сейчас в том мире стали понимать, что нужно заботиться о каждом, как о самом себе.
   - Чуден ваш мир. Вроде и умны, а обыкновенное, житейское и не знали?
   - Знали. Да забыли. И много столетий одни люди другими повелевали не для общего блага, а для себя, любимого. Кстати, и здесь это направление в вашей жизни просматривается. Как, у вас князь есть?
   - Ну, так то князь! - Смутился собеседник.
   - Вот с этого и у нас начиналось. Ведь всё что тут наяву, в моём мире седая старина. Даже больше.
   - М-да! - Трепал свою бороду Олег. Вдруг, тряхнул головой и, прищурив глаз, заявил: - А ты и впрямь, чаклун! Как голову заморочить можешь! И говорить умеешь! Вот, что. Коль ты такой умный, то и рассуди, какого лешего мы сюда к вам заявились. Это вовсе не Хомка ваш виноват. Это решение нашего колдуна. Да ты его видел. В сарае-то! Ещё по прошлому лету поутру пришёл к нашему вождю. Я, ведь, вождь не настоящий. Это уже после отделения от рода меня избрали. И вот заявился он и говорит, что неподалёку утёс есть, а в нём люди живут. В пещерах. Ну, живут, и пусть, говорит вождь, нам то что? А вот то, что нам надлежит этих людей из их пещер выгнать и занять их пещеры. Вождь, знамо дело, дивится, зачем нам это? А кобник заверяет, что это боги ему велели. Сон он, якобы, видел.
   - И что? По его сну вы и сунулись нас изгонять из дома?
   - Не только. Ведь говорю, что год с тех пор прошёл. Ещё не раз приходил колдун и настаивал, чтобы мы с места снялись. Боги, говорит, настаивают! А у нас тем часом беда за бедой. Огороды не уродили, а в лесу дичь пропала. Вот скажи, как так? До того сна и зайцев полно и уток по болотам, а после - как сбежали куда. Одни лягушки расплодились. Гадость, а есть что-то надо. Вот в этом году стали рядить, как нам из беды своей выбираться. И вот тут, как назло, ваш Хомка явился. Говорит, что в его роду пришлый чаклун людей заморочил и желает сперва вождём стать, а после погубить род. Просил, подсобите справиться с негодяем, а я за то, пещерами в своём утёсе поделюсь. Живите, коль хотите. Колдун и говорит, что если богам не верите, то хоть этому бедняге поверьте! Не зря же будет человек в своё жилище людей из чужого рода приглашать. Ну, вождь и решился. Да не совсем. Сказал, пусть люди сами решают, кому идти, а кому оставаться. Род наш и разделился! Потому мы и пришли с семьями, детьми. Потому и в бой не спешим вступать. Хотя, колдун требовал. А когда узнали, что вы перед нашим приходом оставили пещеры, то это нас настолько удивило, что вот стали мы тут и гадаем, отчего так и что нам от того, польза или вред.
   - Ну, на этот вопрос я вам не отвечу, а почему ушли - скажу. Мне тоже сон был. И во сне узнал я, что утёс наш взорваться должен. Монолит в щебень разнесёт. А до сна землетрясение случилось.
   - Чудно! По твоему сну жить в пещерах нельзя, получается, а по сну нашего колдуна - только там нам и надлежит жить. Кому верить?
   - Лучше себе верить. Утёс взорваться должен - ещё лето будет, так что недолго осталось. Пока, можно и дома строить. Слыхал, у вас только в домах и живут.
   - Это правда. Дома ставить мы можем. Видать потому и мы больше вашего умеем.
   - Возможно. А вот если вы ещё и поможете нам, то всем нам только польза будет.
   Вместо очевидного согласия, Олег вдруг поскучнел.
   - Нет. Не можем того. Я, хоть и вождь, и народ меня слушается, но в открытую против колдуна идти нельзя. А он и слушать не хочет, чтобы мы с вами сблизились. Ведь почему мы так долго на переговоры не шли. С одной стороны - непонятно, что вы затеваете. Ну как, займём мы пещеры, а вы их завалите и мы все погибнем? С другой стороны колдун продолжает настаивать захватить пещеры. Скажи, а твои боги ничего про нас не говорили?
   - Ничего. Да мне про гибель утёса не боги, а мать, что по весне умерла, во сне поведала. А про вас - только то, что вы появитесь здесь, но что делать будете - про то ничего не сказала.
   - Ну, а скажи? Если всё же займём пещеры, как вы отнесётесь?
   - Неприятно народу будет, но буду стараться удержать их от гнева и стычки с вами. А по поводу наших снов, то хотелось бы с вашим колдуном потолковать.
   - Не думаю, что это возможно.
   - Вот те раз! Так хорошо говорили и вдруг отказ.
   - Не во мне дело. Это всё кобник. Это он требует, чтобы с вами никто дел не имел. Вот и думаю, что и сам он не пожелает.
   - Понятно. Но в нашем мире говорят, что отсутствие информации - тоже информация. Информация - это знания. Попроси его сюда прийти. Посмотрим, о чём он молчать будет.
   В который раз удивился Олег, но просьбу уважил. Вскоре появился всё тот же седой старик. Хотя брёвнышко и ему принесли, он сесть не пожелал. Пришлось вести переговоры стоя.
   - Уважаемый, уж простите, что я так обращаюсь, но я не знаю вашего имени. Простите меня и за выходку в сарае. Просто не дело, когда люди друг на друга волком глядят. Это их, волков удел. Нам дано говорить, вот и давайте говорить. Между собой тоже, не только богов слушать. Иначе бы боги нам дара речи не давали.
   Явно не был готов колдун к такому повороту. Он рухнул на бревно и вытаращил на меня глаза. Но, по-прежнему ничего не говорил. Олег тоже посмотрел на меня большими глазами, и тоже молчал.
   - Слыхал, что твои боги наказывали вам захватить пещеры. Я, как вождь местного племени, готов отдать вам пещеры. Мы сами намерены эту зиму в домах из дерева прожить. И, отнюдь, не из-за вас. Пещерам этим недолго существовать осталось. Тебе об это ничего не известно?
   - Утёс ещё не одно поколение простит. - Наконец заговорил старик.
   - Возможно. Хотя мне было сказано, что ему стоять ещё... - Я взглянул на часы и подсчитал, - пятьдесят восемь дней. Давайте так. Ждали вы и дольше, подождите и этот срок, а там заселяйте. А ну как на самом деле разнесёт утёс на куски и вас вместе с ним?
   - Не может того быть. Мне боги обещали.
   Мне стало интересно. Что значит, обещали? Либо неведомые боги знают о предстоящей катастрофе, но могут её предотвратить, либо это и не боги вовсе. Имею в виду, знающих будущее. Тогда кто мутит сознание старику и насылает ему такие "вещие" сны? Но, я сглупил, и сунулся со своим вопросом в лоб и старик тут же замкнулся и больше не проронил ни слова. Я даже не услышал его рассказ, что же именно ему снится? Кто или что требует от него? В каком всё это виде, какими словами? Вопросом у меня было уйма, ни на один колдун говорить не хотел.
   - Ладно, - хлопнул я себя по коленям. - Пора и честь знать. К тому же у меня времени до захода. Мои люди-то беспокоятся. Нужно теперь перед ними ответ держать.
   Встал и Олег.
   Меня не провожали. Если не считать внезапно появившиеся в это время крики кукушки.
  
  

НАКАНУНЕ

  
   Сход проходил трудно. Люди были явно недовольны тем, что неизвестно почему я их выгнал с насиженных, с детства привычных мест. Если бы утёс рухнул сразу - то вопрос не возникал, а так? Ну, ладно бы выгнал, так ведь отдал их исконные жилища чужакам. Просто так - взял и отдал. Ни спросясь, ни посоветовавшись. А раньше все такие дела только всё племя решало. Больше других Хомка возмущался. "Я, - кричал он, - предатель, а Николай? Да он, куда больший предатель!" И народ слушал. Даже головой согласно кивал. Впервые против меня пошли. Никто не выступил в мою защиту. Наконец, вынужден был согласиться с общим мнением и я.
   - Хорошо! Решено. Свои пещеры чужакам не отдадим. Завтра выступим с боем и изгоним дергачей. Но учтите, у нас боевому мастерству только у Князя учатся, а у них - каждый мужчина умеет. Не знаю почему, но их колдун второй год стремится, чтобы мы сцепились в бою. Ну, если для них этот бой и не бой даже, то для нас... Легко нам отстоять не удастся. Не смогу помочь вам в этом бою и я. Наш прошлый колдун так и сказал, что жить мне пять суток после того, как свою силу против людей направлю.
   - Это ежели против своих! А супротив чужих - это ничего.
   - А чем они чужие? Тем, что далеко живут? Или оттого, что не нашего роду? Так ведь не они же в том виноваты. Да и проверять выживу ли через пять суток или нет, мне как-то не хочется. Я же не защищать вас от нападения буду, а сам нападать. Это совсем другое. Так что, решайте! Кто за то, чтобы завтра напасть на чужих, пусть встанет.
   Вот он - момент истины. Время шло, но никто не спешил вставать. Все были против того, чтобы отдавать своё, но никто не решился за это своё побороться.
   - Время решения истекло! - Провозгласил я. - Решение не принято.
   Вече безмолвствовало. Но и не расходилось.
   - Что ж, друзья. Как вы и сами понимаете, наше решение и хорошо и плохо. Хорошо, что нам не придётся завтра жизни класть. Хорошо, что мы сможем с нашими соседями всё же примириться. А они смогут нас многому научить. Вы видали, они на ноги, как и я, обувку одевают. Ладно, летом. А зимой без неё - никуда! Да и одежда их не в пример лучше. И дома они ладнее нас складывают. Многому можно научиться. Себе на пользу. А это можно, только в мире живя. Но наше решение и плохо. Плохо оно тем, что не умеем мы своё хранить, постоять за него. Не умеем бороться. Учил я когда-то мальцов борьбе. Но сколько их? Все должны уметь. Хотя бы немного. А это учёба времени и сил требует. Жизнь же от вас другого требует. Как быть? Думать нужно. Хорошо, что вы мне все решительный отпор дали. Не посмотрели, что вождь. Так и дальше действовать нужно. Хорошо и то, что когда надо было вопрос решить, то сумели свою обиду в кулак взять и решить вопреки своему желанию так, как более выгодно для племени. А плохо то, что думать стали только тогда, когда потребовалось сказать самому себе, что я завтра умирать пойду. Думать нужно было до того. Лучше было бы спокойно обсудить все стороны, а не кричать и возмущаться. Ну, ничего. Век живи, век учись!
   - Ура! - Закричал какой-то мальчишка. - Будем учиться у Века!
   - И у Николая! - Послышалось с разных концов.
   Вот, и до учеников дожил. Хотя, чего это я? Ученики у меня почитай с первых дней были.
   Люди расходились довольными.
   Странно как-то устроен человек. Покричали, повозмущались, выпустили пар, а всё оставили по-прежнему. Сами,аться. ну,о я завтра умирать пойду.оему желанию так, как более выгод между прочим, и решили. Да и тогда, когда я уже согласился с их мнением. Даже при этом, остались мною довольны. А я удивляюсь чудесам со мною происшедшим. Человек - вот самое чудесное существо. Вот от кого можно ждать всего.
   На утро было всё как обычно. Стройка, работа, текущие дела. Лишь под вечер из-под земли появился Лешек. И я подумал, а, не памятуя ли эту реальную личность, с задатками настоящего шпиона, после придумали леших? Лешек действительно был незаменим для вождя. В нем органично сочеталась и служба безопасности, и внешняя разведка, и другие спецслужбы.
   Лешек принёс тревожную весть. Дергачи подошли к утёсу и намерены занять пещеры.
   - Завтра по утру на том же холме костёр. Как ты думаешь, будет он из пещер виден?
   - Дым то? - Удивился Лешек, и ушёл.
   Значит, всё же, тамошний колдун добился своего. Но для чего это ему? Похоже, что он не ради какой корысти. Он, похоже, глубоко верит в своих богов, которые ведут к гибели. Но, богу богово, а нам своё дело знай! За утёсом наши огороды. В прошлый раз мы эту тему не затрагивали. Теперь - придётся. Как и другие. Ведь когда чужаки в сотне метров, то не сталкиваться не удастся. Как нам удержать обе стороны от взаимной опаски, перерастающую в ненависть? А, может спеть им? Надо попробовать. Мои всегда как слушают! Дергачи, тоже люди с чувствами. Что ещё можно предложить?
   Большего не придумал.
   Поутру костерок загорелся и до полудня дым взвивался в голубое небо. Но ответа не было.
   Вечером я пришёл на место первой встречи. Соседи так и не пришли.
   Новость о заселении пещер разнеслась в начале дня. Но, после вчерашнего собрания, никто не требовал вновь собираться. Все молчали. Ждали, что скажу я. Я ждал, что скажет вождь дергачей. А тот тоже чего-то выжидал. Повисло напряженное ожидание и молчание. Долго так не могло продолжаться.
   Ночью меня разбудил Лешек. Интересно, а спит ли он когда?
   - Николай! Посланник от дергачей.
   - Да что им неймётся? До утра не утерпят, что ли?
   - Я им тоже так сказал, а парень их уж очень важен. Нет, - говорит, - только сейчас. Ни минуты ждать не могу.
   - Вот она, Лешек, судьба Вождя. Себе ни днём, ни ночью не принадлежишь!
   Лешек кивнул, явно со мной соглашаясь.
   Ночь была безлунной. В этом мире тоже была луна. Та же это луна, или другая - сказать не мог. Вроде бы, другая. Не тот рисунок на нем проглядывался. Во время первого моего здесь пребывания, я всё задавался целью вспомнить, как выглядит настоящая Луна. Старался - и не мог. Песни вспомнил все, что пел, а Луну вспомнить не мог. Вернувшись в свой мир, я про Луну начисто забыл. И вспомнил лишь вот только, когда опять сюда попал.
   Прошли мы "спальное место". Вся наша деревня теперь спала воедино. Хоть и семьями, но чуть ли не вплотную.
   Прошли строящиеся дома, и вышли на лужок. Как только Лешек мог видеть в такой тьме? Но он вывел на свой дозор - двое молодых парней. Рядом с ними сидел ещё кто-то. Не сразу этот кто-то встал. А когда встал, то я признал в нём сына Олега. Вот, тоже загадка. Только что удивлялся, как это Лешек разбирается во тьме, а когда сидящие поднялись, то я сразу узнал не только дозорных, но и чужого человека, которого лишь раз видел.
   - Николай! Отец велел провести тебя к нам. Разговор важный имеется.
   - А почему ночью?
   - Днём отец обязан колдуна слушать. Ночью же колдун спит.
   - Пошли. Хотя мне всё это и не нравится.
   Не нравилось всё и Олегу. Ему пришлось посложнее чем мне. На своем собрании после моего ухода он получил ранение. Причём, человека напавшего на него, вопреки традиции не казнили. Даже оставили ему оружие. И виной тому всё тот же колдун. Тот требовал напасть на нас, а Олег заявлял, что пока мы не являемся опасностью для дергачей. К чему? Боги, по словам того же колдуна требовали, захвата пещер. Пещеры захвачены. А убивать людей зачем? Да и как воевать, жён и детей за спиной имея? Их сход разделился. Всё же победили сторонники лояльности с аборигенами. Тогда-то один из экстремистов и не выдержал.
   Ох, до чего же всё не просто! А я хотел договариваться и об огороде, и о культурном обмене. Что же делать? Вчера, когда ложился, об этом голову ломал и ничего не придумал. Теперь, вот недоспал, а всё приходится думать. Более того, нужно придумать! Сейчас!
   Но, так ничего и не придумав, начал тайные переговоры. Олега, как и меня, волновали вопросы взаимоотношений. А уже в конце он спросил.
   - Послушай Николай. Был я с нашими огородниками на вашей земле. Всё, вроде, как и у нас. Но вот чуть в стороне кусты растут. Непонятные кусты. А земля под ними как бы бухнет. Что это?
   Вот тут меня и осенило.
   - А это плоды дружбы. - Немного равнодушно соврал я. - Это растения из моего мира. Все, кто его съест, обязательно с соседями дружить станет. Не сможет он воевать с ними. Понимаешь, магия такая. Одно только условие. Оно должно быть получено из рук посадившего. Поэтому, не спешите сами на наш огород, и людей наших беспрепятственно пропускайте. А когда созреют плоды, то и увидите, что я не вру.
   Воистину, здешние люди - что дети. Наврёшь с три короба, а они верят! Сложно к этому привыкнуть. А ещё горше пользоваться такой ложью. Но ведь надо же искать пути к миру? Грязное дело - политика.
   На той встрече я пригласил дергачей вечером прийти послушать песни. Обещал, что наши никого не тронут. И, правда, на следующий вечер, перед тем, как побренчать на гитаре и вспомнить несколько песен, Лешек сообщил, что недалеко находятся пять дергачей. На следующий день их было в пять раз больше. И расположились уже у общего костра. Никто, казалось, их не замечал. Как оценили мои певческие способности первая группа - неизвестно, а вторая была сражена наповал. Оно и понятно, песни Высоцкого никого не оставляют равнодушным. А песня "Мы с конём" - такая раздольная и привольная, как сама жизнь здешних людей. Дергачи сидели онемев. А мои-то люди привычные. Сразу дискуссия возникла.
   - Коля, а кто такая Россия? - Раздался неожиданный вопрос. - И почему тот человек не с Россией, а с конём гуляет?
   - Россия - так называется страна, в которой я жил в том мире. Наверно же и ваша страна как-то называется.
   - Да говорил нам Век. Давно говорил, теперь и не припомнить. Вроде как Прикрайна. За нами же край! Дальше леса только ты один был. Вон у дергачей и земля так и зовётся - Дергач. Правильно я говорю? - Смелый мужичонка попытался, было, втянуть в разговор пришельцев. Но те только головами покивали и продолжали молчать.
   Так и повелось с тех пор. Когда десяток, когда больше людей, к нам на вечерок приходило. Сталкивались люди и просто так. Оказывается, языки, всё же разные. Похожие, но разные. А ведь мои песни понимали! Трудно, очень трудно шло первое привыкание друг к другу. К тому же, колдун всё пытался настроить своих людей уничтожить нас. Вот тут стал стеной Олег. Не бывать тому! Не делают его племени зла, и он не намерен зло нести. На сей раз, его безоговорочно поддержали все. Неизвестно, что послужило причиной - сказка о волшебном картофеле или мои песни?
  
  

КОНЕЦ?

  
   Непросто, ой непросто складывались отношения. И в семье бывают раздоры, и между семьями в племени. Некоторые вместе и работать не могут, столь сильно взаимная неприязнь. Однако, все равно терпят друг друга. Чужаков терпеть не умели. Любой косой взгляд, не вовремя появившаяся улыбка служила причиной постоянно возникающих мелких конфликтов. Единственно что радовало, конфликты были действительно мелкие. Как из-за ничего возникали, так и гасли. Дергачи не трогали наш огород и людей на них работающих, а мы не мешали им охотиться в наших лесах. Жить им ведь тоже надо. Немного лучше стало после того, как дергачи поделились своими охотничьими трофеями. Не бог весь, но и нам добавка. Наши охотники не могли заниматься своим делом - все строили. Три наших дома постепенно подводились под крышу. Но как крышу класть - я не знал. Подсказали дергачи. И не только подсказали но и помогли. Причём, вопреки требованиям собственного колдуна.
   Однажды днём не дали пообедать.
   - Николай! - Ко мне бежал один из дергачей. - Николай, беда!
   К ним уже привыкли настолько, что никто и не остановил.
   - Что случилось?
   - Твои растения дружбы вянуть стали! Это всё проклятый чаклун!
   - Погоди! Что зря болтать? Глядеть надо. А что наши огородники? Что они говорят?
   - Плечами пожимают. Вчера такого не было, говорят.
   Пришлось идти выяснять. Собственно, картофель не завял. Хотя и утратил буйную зелень, какая была на прошлой неделе. У себя дома я картошку никогда не сажал, но от деревенских слыхал, что ей срок от посадки до уборки девяносто дней. Прикинул - действительно около того и получается.
   - Ну, что? - Все смотрели на меня, ожидая чуда. Пришлось явить им это чудо.
   - Не горюйте! Всё в порядке. Растения созревают, потому и вянет ботва.
   - Как созревает? Плодов почитай и нет вовсе!
   Оказывается, бедняги за плоды небольшие ягодки приняли. А ведь помнил же историю с первой картошкой привезенной в Европу. Тогда тоже по незнанию ягоды за плоды приняли. Мог бы сообразить и вовремя подсказать. Впрочем, своим ребятам, кто эту картошку сажал, я рассказал, да вот беда, сейчас, в связи со строительством, не стали они на поле выходить, огородники согласились сами смотреть. Ну, а ребята "секрет" и не выдали.
   - Будут и плоды! Но не эти. Другие!
   Люди расходились в полном недоумении. Дергачи от чувства беды не отошли, но наши, зная меня, пытались их уверить, что Николай он лучше других знает, и, коль говорит, то так оно и есть.
   Следующий день был ещё более эмоциональный. Дергачи притащили мне на расправу своего сородича.
   - Это ещё что? У вас же свой вождь есть! Я то тут при чём?
   - А вот Олег и повелел тебе судить. Ведь он ночью твои растения топтал.
   - Это так?
   - Так, Николай! - Смело глядя в глаза, ответил молодой парень?
   - Ну, а зачем? Кто тебя надоумил другим беду нести?
   - Колдун. Он наш! Он о нашем роде думает и не позволит, чтобы наш род растворился.
   - А ведь можно и иначе сказать. Ваш род от связи с нашим родом только богаче станет!
   - Не знаю. Сказать-то и можно. А так ли это? Колдун лучше знает!
   - Так ведь и я колдун. Аль не знал? И посильнее вашего. Сколько времени прошло, а я с ним не разу и не сразился. Почему?
   - Да потому, что ты боишься его!
   - Нет. Это он как раз и боится. Вот и пытается оговорами, чужими руками, да чужими, твоими ногами нагадить. Ждёт, чтобы я разозлился, стал бы и ему в ответ гадости строить. Вот тогда-то он и стал бы меня сильнее. А я на него не реагирую по одной простой причине. Вот ты, скажем, с мальцом станешь ли бороться, чтобы доказать всем, что ты его сильнее? Ведь нет! А на счёт твоего поступка, то я тебя прощаю. Моим растениям это не повредило. Передай своим, что скоро мы будем праздновать урожай.
   На этот раз обалдели даже и мои соплеменники. Но слово вождя исполнять следует.
   Вскорости один наш дом оказался под крышей. И даже печь была сложена. Странно, как класть крышу я не знал, а как печь строить - знал. Так или иначе, но первый дом был почти готов. Настало время обмыть успех. Но спиртного здесь не знали, поэтому назначили праздничный обед. Пригласили и дергачей. А я со своей стороны намекнул, что чем больше людей из их племени придёт, тем лучше. Настало время вкусить "плоды дружбы".
   А картошка, несмотря на все ухищрения глупого колдуна, оказалась великолепная. По ведру с куста. Ну, вёдер здесь не было, но картошки было очень много. Правда, и людей на неё было не меньше. Но обстоятельства требовали не скупердяйничать. Отложили на посев, а остальную наказал отварить. В мундирах.
   Что то был за обед? Это только в сказках описывать. Пришло к нам в гости половина племени дергачей. Не без подарков. А когда мы вручили им наши подарки, то изумлению не было предела. Олег после шепотом выпытывал, ну откуда я раздобыл эти плоды. Ведь не было ничего на кустах. Да и потоптали их изрядно. Научи, - просил, - этой магии.
   - Хорошо! - Так же шепотом отвечал ему я. - Плоды эти в земле растут. Как репа.
   Что тут произошло! Бедный Олег чуть не умер со смеху. Оказалось, что ввело в заблуждение моё слово "плоды". Что репа в земле - никому не секрет. Репа, редька, свекла. А плоды - те только на кустах и деревьях. То есть, они видны. И как растут, и как поспевают. А тут нет никаких плодов и вдруг - есть!
  
  
  

ВЗРЫВ

  
   Ну почему так получается, что всё хорошее обязательно перемешивается с плохим? Вот только что все веселились, а через какое-то время - бац, и неприятности.
   С дергачами расстались, если не друзьями, то уж и не врагами. Были довольны все. Наши даже как бы забыли, где разместились непрошеные гости. А те, в свою очередь, были нам благодарны за то, что не довели встречу до войны. Наверно, лишь один человек был недоволен нашей нынешней встречей - это колдун. Но о нём никто не вспоминал. Зато вспоминали много весёлого и забавного из недавнего и далёкого прошлого. Не стеснялись рассказывать и пришельцы. По началу их никто не понимал, и мне пришлось переводить. Странное и неудобное занятие переводить с русского на русский. Ведь я дергачей слышал, как и своих соплеменников, однако они сами друг друга понимали плохо. К концу встречи у меня язык распух!
   Расстались далеко за полночь. Но было слышно, что наше племя ещё долго не могло успокоиться - люди обсуждали случившееся.
   Не могли заснуть и мы со Светлой. А когда же сон всё же покорил меня, то я тут же увидел необычайную картину.
   Передо мной и над всей землёй, что простиралась вокруг, было нечто. По форме казалось, что это человек. Но человеком это нечто быть не могло. Прежде всего, размеры были невероятными. Но размеры не значили ничего, потому что форма этого нечто ни мгновение не оставалась неподвижной. И по цвету существо было необычно. Это нечто было ослепительно чёрного цвета. Если можно так выразиться. И вообще, описывать это нечто обычными словами - невозможно. Но главное было не само существо, а то, что от него шла волна, пожирающая землю. Где-то впереди рушились и исчезали леса, луга и сама почва. А нечто простирало вперёд, ко мне руки и я знал, что вслед за исчезающей землёй должен вот-вот исчезнуть и я. А за мной моё племя, моя жена, сын, мои новые и старые друзья! Я должен был остановить это нечто. Но как? Этого во сне я не знал. А земля дрожала, и гул доносился и становился всё сильнее.
   Я подскочил и только тогда сообразил, что всё это было сном. Какой неприятный сон! Сидел и всё не мог успокоиться.
   Кругом было тихо. Даже кузнечики не стрекотали. Понемногу стал успокаиваться.
   Но вот снова раздался далекий гул и сгинул. Как будто лев во сне проворчал. Я уже был на ногах и руки сами находили и натягивали одежду и обувь. Ещё не знал, что я буду делать и куда бежать, но тело уже действовало.
   - Ты что? Коля!
   - Беда, Светла! Похоже, что наш Утёс решил именно сегодня разорваться на куски. А там люди!
   - Там дергачи, Коля, они же сами этого хотели.
   - Не они, Светла! Это их колдун заставил. А они сами ни в чём не виноваты. За что же им погибать?
   - Не ходи, Коля! Я боюсь!
   - И я боюсь. Боюсь, что не смогу вовремя убедить их спастись! А ты не волнуйся. Даже если взорвется Утёс, то вы все в безопасности. Почему-то мне кажется, что выведу их из пещер. Так что, всё будет хорошо.
   Даже не поцеловал её уходя. Мне стало казаться, что всё действительно будет так, как я сейчас сказал. Что всё племя дергачей будет спасено, но нашего Утёса утром уже не будет.
   Рядом со мной оказался Лешек. Откуда он взялся?
   - А ты куда?
   - С тобой, Николай. Ты же в темноте ничего же не видишь!
   Добежали до пещер быстро. Всё здесь было тихо, мирно и покойно. Даже дозора не было. Подходя, мы решили, что пещера вождя Века должна быть и жилищем Олега. Она заметно отличалась от других.
   - Олег! - Тихо, но громко позвал я, стоя на пороге пещеры.
   Тут же выскочили двое молодцов, но, увидев меня, опешили и замерли.
   - Будите вашего вождя! Беда.
   - Что случилось? - Послышалось изнутри.
   Чиркнув зажигалкой, я зашел в пещеру.
   На ложе сидел Олег, а за его спиной в шкурах кто-то копошился. Только пятки выдавали человека.
   - Похоже, Утёса к утру не станет. Нужно срочно уходить!
   - Подожди. Сейчас проснусь. Так. С чего ты взял, что нам грозит беда? Ведь всё тихо кругом.
   - А ты встань на пол. Тогда поймешь, что не всё тихо. Я через обувь чувствую, что камень нагрелся. Да и здесь теплее обычного.
   - И, правда, никогда ночью камень не был тёплым. А я то думал, что мне от страсти жарко. Брысь!
   С ложа спрыгнула голая женщина.
   - Стой! - Крикнул я ей. - Пусть пока останется. Если она прибежит домой и поднимет крик, начнётся паника, и тогда никого не спасём!
   - А что это ты здесь раскомандовался? Думаешь, что коль магическую еду ели, то это позволяет нами повелевать?
   - Так ведь беда! Я о ней знаю! Один! Вот это и даёт мне право командовать!
   - Что ты всё заладил: "беда, беда..."? Может это ваша уловка? Нас спросонья ошарашить, обманом выманить, а самим пещеры и занять?
   - Знаешь! - Уже тихо произнес я. - Если бы мы и задумали какую каверзу, то нам самим от неё не поздоровилось бы. Да и не стали бы мы задолго до вашего прихода свой дом покидать. Олег! Спешить надо. Мы тут спорим, а время утекает. Кто знает, сколько осталось.
   - Однако, ты сам знаешь! Причём ты даже точное время называл. А до того срока ещё не день и не два. Когда же ты врал? Тогда или сейчас? Ну, да и что тебе за дело до нас, до чужаков? Не бывает таких людей, что о другом племени заботились бы.
   - Ты забыл, Олег, что я чужак и своему племени. Может быть, поэтому мне все люди близки. А врать я не врал ни тогда, ни сейчас. Будущее никто не может точно предсказать. Будущее - оно от настоящего зависит. Мы сами своими действиями на будущее влияем. Мне только вот сон приснился. Что демон поглощает землю. Я чувствую, что должен воспротивиться этому, но не знаю как. Так вот сейчас, хоть чем стараюсь спасти.
   - Хм. Опять мажьи чары. Эй! - Крикнул он охране. - Найдите и приведите колдуна. Интересно, что он сейчас скажет?
   - Пока его искать будут, всё рухнет! Давай уже на воле научный спор вести. Спасай людей, Олег!
   - А люди хотят, чтобы их спасали? Я сейчас брошусь в авантюру и выгоню людей. Наутро окажется, что всё это зря и что сотворит колдун со своей злобной силой? Что тогда со мной станет? А я жить ещё хочу. Вот жена моя. Я не хочу терять её.
   Внезапно всё задрожало и снова послышалось глухое урчание.
   - Что это? - Взвизгнула женщина, вновь прячась в шкуры на ложе.
   - Я не вру, Олег!
   Олег молчал, но скулы его сжались и сам он побелел. Факел света давал мало, но и так было видно, что ему приходилось решать неимоверно тяжёлую задачу.
   - Олег! - В пещеру ворвались охранники. - Колдуна нет!
   - Как это нет? Может, он до ветру вышел?
   Парни стояли и молчали.
   - Ладно! Будите народ. Выводите его за ручей. Но чтобы было тихо. Скажите, что кто хоть раз крикнет, того я лично забью!
   - И пусть с собой самое важное возьмут. И пусть не возятся. Времени почти нет.
   - Олег? - Охранники удивлённо поглядели на него.
   - Во всём, что касается исхода, Николая слушаться как меня!
   Парни растворились.
   - Лешек, проследи, чтобы в пещерах никто не остался. Людей отвести как можно дальше от Утёса. Камни будут лететь, возможно, далеко.
   И Лешек исчез. Остались мы с Олегом и его женой. Они смотрели на меня с удивлением.
   - Мне почему-то кажется, что это ты сам чарами заставил нагреться и дрожать Утёс, нас пугая.
   - С чего это?
   - Да ты так точно знаешь, что делать и куда бежать, будто заранее спланировал.
   - Так это же просто. Бежать нужно туда, где безопасно. А я это место как свои пять пальцев знаю. А на счет чар, то было бы куда проще сделать так, чтобы вы сюда не пришли. Или, если и пришли, то конфликта между нами не возникало. Ну что? Пошли и мы.
   На улице уже был народ. Шли молча. Ну, или относительно молча. Ворчание, недовольство, плач детей и женщин. Олега увидели и кинулись к нему?
   - Что происходит?
   - Олег, это здешние нас обманом взять хотят!
   - Где наш колдун?
   После этого вопроса заговорил и Олег.
   - А вот это и я хотел бы знать! Его пещера рядом с моей. Но она пуста. Куда он подевался? И когда? Ночью, когда мы все вернулись, я к нему не заглядывал. Хотя, когда уходил, он стоял у порога. Может, кто из вас его видел?
   Колдуна не видел никто.
   - Не бойтесь, утро вечера мудренее. Утром соберём сход.
   Этим он несколько успокоил людей, но всё равно было видно, что все очень взволнованы.
   И в это самое время раздался грохот. Народ сперва присел, а затем рванулся вперёд. Рёв толпы пересилил грохот стихии. Я, не созновая что творю, сунул два пальца в рот и засвистел.
   - Гей! Славяне! За мной!
   Перепуганный народ внезапно замолк и потому услышал меня. Видать, ужас ещё не успел заполонить души и они смогли действовать разумно.
   Мы бежали к нашему посёлку. Навстречу нам бежали мужики нашего племени.
   - Стойте! - Заорал я. - Прибыли!
   И как в ответ снова раздался грохот, но куда слабее.
   - Пока располагайтесь тут. Когда рассветет, решим что делать дальше. До утра не долго осталось.
   - Николай! - Истошный крик ударил по ушам и по нервам. Это, оказывается, была одна из женщин дергачей. - Дети! Мои дети! Они же были со мной! Где они?
   - Лешек! - Закричал и я.
   Это был первый случай, когда незаметный, но неизменный мой спутник не оказался рядом в нужный момент. Я не собирался сам бежать к пещерам и искать потерявшихся детей. Но посылать туда было некого.
   - Ждите меня, - Кивнул я женщине. - В какой пещере вы жили?
   - В пятой справа от Олеговой.
   Пещеру я нашёл легко. Уже начало светать. Внутри было даже жарко и камень под ногами ежесекундно повздрагивал.
   - Дети! - Ах, чёрт, не спросил, как их зовут и сколько их?
   В пещере никого не было. Я пробрался сквозь пещеру до грота и остановился поражённый. Грот сиял. Пол горел красным, но по стенам мелькали отблески всех цветов радуги. Напротив, так же зачаровано смотрели на это чудо двое мальчиков-одногодков и девчушка поменьше. Увидав меня, они завизжали и скрылись в пещере за ними.
   - Куда вы, вернитесь!
   Я, было, бросился за ними и понял, что бегать мне так лет сто. И то не догнать. Что же делать? Ведь красота эта вовсе не беспечная. В любую секунду всё взлетит на воздух. Чем же их выманить?
   "От улыбки станет вдруг теплей
   Перестанет плакать самый грустный дождик.
   Поделись улыбкою своей,
   И она к тебе не раз ещё вернётся!"
   Внезапно и не в такт запел я. Неужели, я и на эшафоте буду как дурак распевать? Но песня помогла. Раздался смех девочки. Она вышла из пещеры напротив и запрыгала, маша руками. А на лице была та самая улыбка, про которую я сам пел.
   - Дядя Коля, дальше! - Закричали дети.
   - Дальше я спою позже. И вам, и вашим друзьям. А пока пошли. Мама ваша плачет. Идемте, обрадуйте её.
   Ребята, уже ничуть не боясь, стали пробираться ко мне. Раньше обойти грот не составляло труда. Теперь же всё кругом дрожало, а на дороге лежали валуны с человеческий рост, и более мелкие камни. Но вот, наконец, они пробрались.
   - А ещё я вам спою...
   Что я им спеть обещал, тут же забыл, потому что раздался такой грохот, что можно было и имя своё забыть. Мы рванулись в пещеру, что за мной. И вовремя. За нами стал рушиться потолок. В последний раз мелькнул отблеск грота и исчез. Наступила темнота и только впереди, куда мы бежали, светлел выход.
   Не успели.
   Раздался ещё грохот, сильнее прежнего, и впереди нас рухнул такой обломок, что сразу стало ясно, что выхода нет. Слава богу, нас не завалило, мы просто оказались в мешке. Потолок хоть и треснул, но плита лежала прочно. Но что от того? Выбраться как?
   - Дядя Коля, что же теперь?
   - Глядеть надо.
   Моя зажигалка была с собой. Огонек от этого устройства поистине был огнём жизни. Что-то он покажет? Но надежды не оправдались. Выхода не было. Ни вперед, ни назад. Более того, всё вокруг дрожало и не думало успокаиваться. Похоже, нам продлили жизнь на минуты, а может на секунды. Я осмотрел все вокруг и уже хотел погасить зажигалку, как огонёк сам погас. Ветерок! Снова зажег и заметил, что из-под небольших камней дует ветерок.
   - А ну! Отбрасывайте! - Скомандовал я, держа над головой обжигающую зажигалку.
   Несколько минут и появился проход. Сквозь него виднелась привычная картина. Уж сколько раз видел её. И только теперь смог по настоящему оценить насколько же она мне мила.
   Но наши попытки протиснуться в открывшийся лаз оказались неудачными. Говорят, что если голова пролезет, то и всё туловище должно пролезть. Не знаю, кто это придумал. Моя голова пролезала, а вот плечи не вмещались. Не получалось ничего и у ребят.
   Пролезть могла бы наверно только девчушка, но та от страха и слушать ничего не хотела, не то, что пробовать.
   - Тихо! - Пришлось прикрикнуть мне. - Ну, а кто просил допеть песенку про улыбку? Как же я допою, пока мы тут сидим? Тебя как зовут-то?
   - Алёна! - Ещё продолжая всхлипывать, проговорила девочка.
   - Вот что, милая девочка! Алёнушка! Тебе страшно. Я знаю! Ведь спасать всегда страшно. Я шел за вами и знаешь, как боялся?
   - Правда? - Удивилась малышка.
   - Правда! Но я всё же пришёл! И я вас почти спас! Да вот беда. Теперь спасти и себя, и своих братьев, да и меня тоже, только ты одна можешь. И спасти сможешь, если сквозь страх и сквозь камни пройдешь. А мы тебе поможем! Ведь ты же сильная, ты же храбрая! Ну? Спасёшь?
   - Я спасу, дядя Коля! Я обязательно спасу, но я боюсь лезть в ту дыру!
   - Ну, это не беда. Я тебя сейчас поцелую и тебе часть моей силы перейдёт. Тогда ты не будешь бояться.
   Нельзя обманывать детей! Да впрочем, обман ли это? Если же я просто передам ей часть своей уверенности. Уверенность ведь, тоже сила!
   Девчушка, хотя ей по-прежнему было страшно, пролезла в проём легко.
   Слава богу! Хоть её я смог спасти!
   - Молодец, Алёнушка! А теперь беги за ручей всё прямо. Там тебя встретят люди. Ты им и скажи где мы. Пещера Века! Запомнила? Беги милая. Чем скорее добежишь, тем скорее нас отсюда достанут. Беги и ничего не бойся! Теперь тебе ничто уже страшно не будет!
   Наш птенчик, наша спасительница очень серьёзно кивнула головой и припустила к Сетупке.
   Оставшись одни, я понял, что теперь наступает самое главное. Возможно, Алёнка добежит, но что нас вызволят - я не надеялся. Валун, заваливший выход не сдвинуть ничем. Даже танк его бы не прошиб.
   Неужели это всё?
   - Всё!
   Ребятишки вдруг заплакали.
   - Эй! Вы чего это? Ну, девчонке простительно. Она маленькая, она девочка, слабая! А вы-то что?
   Но слова и укоры на детей не подействовали.
   Оставалось одно.
   "Наверх вы, товарищи, все по местам!
   Последний парад наступает!
   Врагу не сдаётся наш гордый "Варяг",
   Пощады никто не желает!"
   Сработало! Нет, наверно, колдун я всё же не плохой. Ребята замолкли, прислушались, а затем приосанились, лица стали взрослые и упрямые. Теперь это не испуганные и несчастные маленькие дети. Это были бойцы. Те, что не побоятся никого и готовы сразиться с кем угодно.
   Господи! Вспомнить бы ещё какую-нибудь такую же боевую песню.
   Вспоминать не пришлось.
   Раздался новый грохот. Да такой, что его уже и слышно не было.
   Действительно это всё!
   Но, как же так? Ведь прошлый колдун заверял, что я, обладая Даром, проживу долго!
   - А ты и прожил очень долго!
   Какое же долго? Несколько месяцев в первый раз. И сейчас ещё меньше?
   - Долго - это не время! Долго - это много успеть! Ты за месяцы успел столько, как еще не скоро кто другой за длинную жизнь сможет.
   Но у меня дела! У меня масса дел! У меня же жена, я с ней и не попрощался толком. А сына уходя, даже и не видел! Мне нельзя умирать!
   - А что ты знаешь об умирании?
   На меня же надежды возлагали. И мать, и Серёга... Я же ничего не успел... неужели всё зря?
   - Ничего не бывает зря. Скоро ты это поймешь.
   Хорошо, я... Но дети?.. Я их не смог спасти...
   - Всех спасти - не дано никому! Они и не поймут, что с ними стало.
   Нет!!!
   - А теперь, смотри...
  
  

ЭПИЛОГ

  
   Алёнку нашли только лишь на второй день. После того, как всё завершилось. Утёса больше не было. Вокруг были только валуны и камни. Девочка успела убежать достаточно далеко. И это её спасло. Она больше суток пролежала без сознания вся побитая камнями. Но большие валуны до неё не долетели.
   Когда её отыскали и она пришла в себя, то попыталась, было, подняться, но снова провалилась в беспамятство. Однако, через несколько минут она очнулась и еле слышно прошептала.
   - Пещера Века! Дядя Коля!...
   Поправилась лишь через месяц. Да и то, не до конца. Днём она была обычной девочкой, хотя с подругами играть перестала, а ночью, она вскакивала и порывалась куда-то бежать, крича: "Я спасу!.."
   Дергачи не пострадали. Погибло лишь двое мальцов - два брата.
   И Николай!
   Но оба племени не верили, что он ушёл из их жизни. На этот раз навсегда. Ещё долго ждали, что вот появится их вождь с доброй улыбкой и воскликнет: "Ну, что приуныли?"
   Только два человека поняли, что Николай уже никогда не придет.
   Светла и Лешек.
   За одну ночь Светла из слабой, но очень славной девушки, практически девчонки, превратилась в умудрённую жизнью женщину.
   Лешека утром никто не узнал. Стал седым. Весь! Даже борода.
   Он с тех пор часто приходил к месту, где раньше был Утес. Садился, перебирал камни, смотрел на них, как бы пытаясь понять, что же в них заключено. И раньше Лешек не был разговорчивым, а сейчас, так и вовсе стал молчуном. Но, уж если что скажет, то к его словам прислушивались. Больше он никогда и ни в чём не ошибался.
   Оба племени породнились. Не сразу. И вопреки воле родов. Как местного, так и рода дергачей. Но князья обеих родов не посмели ничего делать с новым обществом.
   Через полгода, под зиму Светлу избрали новым вождём. За неё проголосовали все члены обоих племён. Олег первый предложил выбрать необычного нового вождя.
   - Пока над нами дух Николая, нашим племенам ничто угрожать не может. - Заявил он.
   - С нами Николай! - В едином порыве ответил народ.
   Правда, Светла не долго была вождём. Через пять лет она передала права на власть брату. Тому самому смышлёнышу. И, надо сказать, он оправдал такую характеристику. Конечно, звали его не так. Да вот как - впоследствии забылось. Помнили же только Николая. И племя, теперь уже единое, впоследствии стало зваться - николаичи.
   Колдун Дергачей, так рьяно ратовавший за захват пещер и войну с его прежними обитателями, после той памятной ночи исчез. Как будто его и не было. Причину его упорства так никто и не узнал. Как и то, куда он мог пропасть. Ясно было одно - он ушел ещё до того, как Утёс начал разрушаться. Почему он ушёл, а не остался со всеми, куда он ушёл - оказалось неразрешимой загадкой.
   Впрочем, мало ли загадок в жизни?
   Как оказалась загадкой то, что про Николая прознали люди, жившие крайне далеко от этих мест. Через год сюда пожаловали гости, чтобы из первых уст прознать про удивительного человека. Привели с собой искусника, что мог весьма правильно изображать зверей. И даже людей. Гости хотели по рассказам местных сделать изображение Николая. Каково же было их изумление, когда им показали дощечку с уже изготовленным изображением. Но искусник всё равно понадобился. Чтобы сделать копии. Впоследствии эти копии распространились по множеству племён и стоили немалых богатств.
   А ещё распространилось множество сказаний, в которых Николай творил разные чудеса. В сказах этих Николай разговаривал и с волками и медведями, горами и реками, с лесом и небом.
   По некоторым сказам, Николай не погиб. Говорилось, что он живёт и всё слышит и видит, но его никто не слышит и не видит.
   Впрочем, чего только не придумают?
  
  
  
  
  
   ОГЛАВЛЕНИЕ
  
   ПРОЛОГ
   БОР
   ДЕРЕВНЯ
   ОКРУГА
   СУД
   ПЕЩЕРЫ
   НЕУДАЧА
   ОБВЫКАНИЕ
   СТРОЙКА
   ЧЕРНЫЙ
   ПЕСНИ
   МЕДВЕДЬ
   КНЯЗЬ
   КОЛДУН
   ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ
   ПОСЛАННИК
   ВОЗВРАЩЕНИЕ
   ДОМА
   МАМА
   ВСТРЕЧА
   СЕРЁГА
   ДРУГ
   РАССКАЗ
   БРАТКИ
   МЫСЛЬ
   БУДНИ
   МАРТ
   ПОДГОТОВКА
   ВОЗВРАЩЕНИЕ-2
   БОР-2
   ОБЖИВАНИЕ
   ХОМКА
   НЕОЖИДАННОСТИ
   ИЗМЕНА
   СНЫ
   ВЫБОРЫ
   РЕШЕНИЕ
   ПЛЕННИКИ
   ДЕРГАЧИ
   ПЕРЕГОВОРЫ
   НАКАНУНЕ
   КОНЕЦ?
   ВЗРЫВ
   ЭПИЛОГ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   .
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"