Один художник решил-таки нарисовать в своей жизни хоть одну картину и сделал выбор в пользу пейзажа, потому что за все время своего существования он не научился рисовать человечьи носы и граненые стаканы. Он с энтузиазмом впал в творческую истерию и целых три недели обдумывал сюжет будущего шедевра. Сначала художник думал нарисовать берёзовую рощу, но, в конце концов, передумал, уж больно тема ему показалась скучной и не животрепещущей. Затем художнику приснилась зима, и он вдохновился снежным покровом и гроздьями красной рябины, но в его арсенале белой краски оказалось совсем немного, а идти куда-то в ненастную погоду позднего октября ему было невмоготу. В итоге больше всех повезло оврагу, ибо его в итоге вознамеривался воспроизвести на холсте гениальный художник. Несколько умопомрачительных мазков и сверхутончённых штрихов позволили сотворить нечто, чем-то схожее с оврагом.
Овраг получился широкий и глубокий.
Художник после некоторых раздумий внёс в картину некое изменение - он пририсовал на дне оврага сломанный детский велосипед. Картина приобрела некоторый трагизм. "Маленький мальчик катался на велосипеде и подъехал совсем близко к оврагу, земля провалилась, и мальчик упал в овраг и разбился насмерть. Нет, моё бедное сердце не выдержит такого сюжета", - сказал художник и закрасил велосипед.
Вместо него появился старый обшарпанный диван. Диван, на котором когда-то зачали художника. Но на дне оврага он выглядел слишком громоздким и отвлекал зрителя от самого оврага, так что пришлось и его замазать.
"А может пририсовать лопнувший мяч? Он прилетел невесть откуда и приземлился в овраге, наткнулся на острый камень и порвался". Лопнувший мяч на деле оказался похожим на рваные трусы самого художника. "Неэстетично! Вульгарно!" - воскликнул мастер и принялся с усердием снова и снова замазывать неподатливое дно оврага, пока в нём не образовалась дыра.
Художник было смутился, но его гениальность и творческое мышление вскоре нашли выход из неприятной ситуации. Овраг - это дыра земли. А тут получается дырка в дыре! В этом есть что-то философское! Он взял холст двумя руками и поднёс к лицу. Посмотрел сквозь дырку. Вот торшер. Вот сервант. Вот окно. Он подошёл вплотную к окну и посмотрел на улицу сквозь шедевриальную щель.
Возле телефонной будки стояла женщина с огромной родинкой над губой. "Боже, какое убожество!" - подумал художник. "Эта родинка, наверное, размером в эту дыру". И он расковырял дырку, сделав её намного больше. "Так даже видно лучше!" - восхитился он.
Пока он часами сидел с холстом у окна и высматривал интересные экземпляры, женщина с родинкой достала из сумочки зубочистку и начала ковырять ею в ушах. В этом деле она была спец, ибо ковыряние зубочисткой в ушах требует большой сноровки и аккуратности. Женщина, достав из левого уха большой комок серы, пристально изучила сей неприглядную массу цвета йода и облизнула зубочистку. Хорошо, что этот момент художник пропустил, иначе его немедля стошнило бы на месте.
Он уже увлёкся другим элементом уличного пейзажа - переполненной урной возле скамейки у соседнего дома. Урна как урна, только в ней сверху лежала бутылка водки. "В ней есть или нет водки, - думал художник, - по-моему, чуть-чуть есть". Это чуть-чуть вдохновило его на подвиг, он поспешно накинул плащ и выбежал на улицу. Схватив с урны бутылку, с сожалением заметил, что водки в ней совсем нет.
Тут художник поймал на себе пристальный взгляд женщины с родинкой. "Бомж", - подумала женщина и достала из сумки завёрнутый в салфетку бутерброд и протянул его художнику. Художник понял, что он сегодня ничего не ел с самого утра и чертовски голоден. Он потянулся за бутербродом, но увидев опять эту родинку, отпрянул назад.
"Слишком убожественно! - подумал он. - Эта родинка ляжет мне поперёк горла и я задохнусь. Может позвать женщину к себе и предложить ей закрасить противную штуку над губой?"
Женщина с родинкой удивилась самодовольной выходке бомжа, она прочитала в его глазах неприязнь к своей персоне. Ярость охватила её, и она с остервенением швырнула бутерброд ему в лицо.
"О, Боже, какая экспрессия!" - подумал художник. По его телу разлилась огненная страсть, кровь закипела в жилах его, сальные волосы встали дыбом. Женщина с родинкой не на шутку испугалась, увидев разительную, устрашающую перемену в бомже. "Он убьёт меня", -воскликнула она. И побежала. Художник ринулся за ней следом. Они бежали по улицам города по лужам и грязи, пока, наконец, не выдохлись и не остановились отдышаться. Женщина дышала часто и неглубоко, как будто рожала. Художник мычал и хрипел, как вспенившийся бык.
Мимо проходил аптекарь. Увидев двух бешеных и вспотевших мужчину и женщину, он подумал, что город охватила чума. Он помчался в свою аптеку и закрылся наглухо. Достал из шкафчика снотворное и приготовился заснуть навеки веков. Если бы не раздался телефонный звонок. Звонила его давняя подруга, если быть предельно честным его любовница Анжела Марковна, старая дева лет шестидесяти.
- Иосиф, у меня мигрень! "Ох, уж эти её мигрени!" Аптекарь в последние годы совсем перестал с ними справляться, поэтому, бывало, отнекивался от визитов к Анжеле Марковне.
- Выпей анальгинчику, дорогая!
- Иосиф, завези мне анальгин!
- Я тебе отправлю с такси!
- Иосиф, у меня нет сил вставать и встречать какого-то там таксиста!
- Дорогая, я занят, у меня клиенты!
- Иосиф, мне дурно! Скорее!
- Я вызову тебе скорую!
- Иосиф...
Тут аптекарь бросил трубку и вытащил шнур из розетки. Пересчитал таблетки снотворного. Восемьдесят штук. Хватит, чтобы чума не успела схватить его за горло.
Аптекарь до ужаса боялся, что его тело покроется язвами и гнойными нарывами, что глаза вылезут из орбит, что моча будет литься чёрного цвета. Он стал медленно по одной таблетке глотать и запивать каждую водой. Он растягивал жизнь и растягивал смерть одновременно. Пока добрался до десятой, сон одолел его, аптекарь устроился прямо на полу и мирно захрапел.
Анжела Марковна, так и не дождавшись анальгину, надела фетровую шляпу и чёрное пальто, взяла зонт-трость и вышла на улицу. Она засеменила в аптеку. Но увидев табличку "Закрыто" на двери, разинула рот от удивления. Сомнение прокралось в её несчастную душонку. "Изменяет! Старый вонючий хряк! И я даже знаю, с кем!"
Воинственно настроенная Анжела Марковна направилась к жене аптекаря - домохозяйке Зое с пятью кошками. Она настырно позвонила в дверь, в ответ ей промяукали мерзкие, отвратительные, грязные кошки. Зоя открыла дверь. Она не знала Анжелу Марковну. Она даже не знала, что у мужа есть любовница. Ещё хуже, она не знала, что сама замужем за своего мужа, которого, кстати говоря, тоже не знала. Её занимали только кошки.
- Где он? - грозно спросила Анжела Марковна.
- Кто?
- Иосиф!
- Иосиф? Вот же!
И Зоя указала на жирного рыжего кота, примостившегося в ногах хозяйки.
- Ты - ведьма, превратила его в кота! Захотела на всю жизнь к себе привязать!
Анжела Марковна с брезгливостью и опаской схватила кота и быстро зашагала в обратном направлении. Зоя громко зарыдала, размазав по лицу слёзы и сопли. Другие четыре кошки заголосили и запричитали вслед за своей хозяйкой.
Анжела Марковна, держа кота за шиворот, быстро шла по направлению к знакомой колдунье и ясновидящей Мириам, которая жила в подвале театра русской драмы.
В свободное от работы время Мириам подрабатывала в театре актрисой второго плана - играла легковерных и распутных девиц, от того и в жизни к ней относились как проститутке. В подвал часто наведывались уставшие от семейных передряг мужи, заскучавшие холостяки, не потерявшие ещё надежду деды, любопытные и самонадеянные юнцы. Мириам никого не гнала, ибо как к провидице к ней заходили очень редко, а без денег она не могла жить, не потому что зависела от них, а потому что любила их искренне, с большим трепетом считала каждую копейку.
Когда Анжела Марковна постучалась в подвал, Мириам как раз провожала одного мужчину, директора рыбно-консервного завода Ивана Биктимировича. У Ивана Биктимировича по обыкновению не было денег, он, как известно, любитель азартных игр, вот и сейчас проиграл месячную зарплату своих работников в покер. Поэтому Иван Биктимирович пожелал расплатиться с Мириам рыбными консервами, срок которых вышел месяц назад, но ещё вполне пригодных к употреблению. Мириам дама не вредная, она сложила тридцать банок сельди, сардин, кильки в шкаф к остальным прошлонедельным запасам консервов. При виде Анжелы Марковны Иван Биктимирович занервничал и поспешил удалиться вон, хотя бы на работу.
- О, Мириам, ты посмотри в кого превратила Зоя моего Иосифа! - воскликнула Анжела Марковна, указывая на недовольного кота. - Ты сможешь что-нибудь сделать?
Мириам медленно подошла к зеркалу, поправила каштановые локоны и закурила длинную папиросу.
- Оставь, я посмотрю, что с ним можно сделать, - сказала она равнодушно.
- Только не кастрировать! - предупредила Анжела Марковна.
- Сомневаюсь, что у твоего Иосифа есть, что кастрировать, -усмехнулась колдунья.
Анжела Марковна отпустила кота и направилась к двери. Вечером зайду, сказала она и ушла. Мириам посмотрела на кота с ухмылкой.
- Кыс-кыс, - позвала она его. Кот подошёл к ней и начал беззаботно мурлыкать.
- Кыса, хочешь рыбки?
Мириам открыла консервы и положила коту. Тот стал с аппетитом уплетать и продолжал мурлыкать...
... Художник сказал даме с родинкой:
- Всё, я пас! Мне не двадцать лет, я не могу больше гоняться за вами.
- Ну что вы, что вы! Вы ещё ого-го! Да я что, я сама не прочь не бегать. На таких высоких каблуках не гоже носиться по улицам, вон даже набойки слетели, - дама достала носовой платок и громко высморкалась.
- А не пойти ли нам в кафе? Уж больно есть хочется, свой бутерброд с колбасой вы безжалостно выкинули, за это вам воздастся когда-нибудь, ей-богу! - предложил художник.
Дама заулыбалась и обнажила ряд золотых зубов. "Изнутри она золотая! - осенило художника. - Вот бы вывернуть её наизнанку, можно было бы продать за мильон!" Он учтиво взял даму под руки и повёл в ближайший общепит.
... Анжела Марковна тоже изрядно проголодалась от чрезмерного волнения и решила закусить в той же столовой, куда только что направилась наша пара. Она уселась напротив их столика с подносом, на котором дымился свекольник. Дама с родинкой взяла себе ленивый голубец и кисель. Художник - гороховый суп и чёрный чай. В столовой больше никого не было. Эти трое сидели и дружно чавкали, хлюпали, стучали ложками об тарелки.
Художник вдался в сравнительный анализ двух женщин. Рядом сидела полная женщина с ужасной родинкой на лице и пергидрольными волосами на голове. Напротив - костлявая дама с острым носом на лице и тугим пучком седых волос на голове. Кто же из них красивее, думал он. И никак не мог определиться. Он стал рисовать в своём воображении идеальную женщину, сотворённую из частей тела этих двух женщин. Костлявость - это утончённость. Полнота - это бесформенность. Пусть будет костлявая. Нос курносиком, это вполне сносно, чем шпагоподобное остриё. У женщины рядом глаза поросячьи, зато голубые. У женщины напротив - глаза лошадиные, но цвет экскрементальный. Пусть будут голубые лошадиные глаза. Нижняя губа - как у женщины рядом - выдающаяся, верхняя губа - как у той, что напротив, - тонкая. Эти губы будут выдавать личность похотливую и подобострастную. Галатея получалась очень даже ничего, дома надо будет нарисовать её, планировал художник. А эта родинка, я её, пожалуй, перемещу на ягодицу.
- Извините, не подскажете время, - обратилась к ним Анжела Марковна.
- Одиннадцать часов, - ответила женщина с родинкой.
- Ох, прошло только полчаса, - вздохнула Анжела Марковна.
- У вас что-то не в порядке, сочувственно поинтересовалась женщина с родинкой. Анжела Марковна поспешила поделиться своими проблемами личного характера. Женщина с родинкой ахала, вздыхала, качала головой, негодовала, слушая рассказ про аптекаря и его жену - ведьму. Две женщины настолько породнились за несколько минут, настолько слились в одну, что бедному художнику показалось, как будто его картина, созревшая в голове незадолго, ожила. Но в отличие от придуманной им Галатеи, реальность оказалась куда хуже. Две женщины вместе истончали куда больший ужас, чем по отдельности. Художнику стало дурно, он решил немедля покинуть сей неприятное общество и отправиться на поиски нового вдохновения. Женщины даже не заметили его исчезновения, они настолько увлеклись беседой, что просидели в столовой два часа. А после ни разу и не вспомнили художника, как будто его не было вовсе. Было решено отправиться вечером к Мириам вдвоём.
Художник брёл по городу и искал новую музу. Он уже совсем было отчаялся, как вдруг его внимание привлекла бездомная собака без роду без племени. Собака стояла рядом с киоском и грустно провожала взглядом прохожих. В сердце художника вдруг зародилась любовь к животным. Он сел на лавочку и стал наблюдать за собакой. Художник погрузился в мечты. "Вот он идёт с рынка и волочит огромную тушу говядины. У собаки при виде такого количества мяса глаза лезут на лоб. Когда туша приземляется рядом с ней, собака начинает громко рыдать от счастья и запевает гимн. Он вгрызается зубами в мясо, разрывает его, жуёт, глотает. Художник стоит рядом и умиляется своей доброте. Откормленная до отвала собака с огромным пузом подходит к нему и в знак благодарности извергает звучную отрыжку. Потом они направляются домой, где для собаки приготовлено уютное ложе на мягком диване. Вечерами они будут наблюдать из окна на людей и кошек, ночами - выть и лаять на весь дом, утрами - сладко спать, а днём - гулять по парку. Эта собака будет самой умной, она будет выполнять все его команды, завоюет все почётные места на выставках, другие собаководы обзавидуются успехам Паблито (неплохое имя, да?) и постараются выкрасть его..."
Когда художник очнулся от грёз, он не увидел возле киоска собаку. Ну, вот, только хотел доброе дело сделать, видимо, не судьба, успокоился он и снова побрёл лабиринтам улиц города Н.
... Аптекарь, проспав больше трёх часов, очнулся и стал озираться по сторонам. Голова трещала невыносимо. Что случилось? Воры? Воры пробрались и ударили меня по голове? Но потом он вспомнил о своих намерениях и перенёс день самоубийства на следующий день. Сначала надо хорошенько подкрепиться, с этими словами он полез за кошельком посчитать денежки. Хлопнула дверь. Вошёл художник. "Если муза не приходит сама, надо выпить спирту. Спирт провоцирует приход музы. Да со спиртом и муза не нужна. Спирт и есть муза".
- У вас есть спирт?
"Хм, кто это, раньше ни разу не приходил сей субъект", - усомнился аптекарь. Он на лицо знал всех любителей спирта и без опаски выдавал им столь ценный и полезный, но не разрешённый к продаже без рецепта продукт. А это лицо вызывает лишь недоверие. Может это проверка.
- Нет, - грозно ответил он.
Художник минуту колебался.
- Тогда мне тридцать склянок настойки элеутерококка?
- Зачем вам столько? Что-то ко сну клонит, а мне позарез нужно не спать,- придумал художник.
- Столько нет, есть только десять склянок.
- Тогда десять склянок элеутерококка, десять склянок настойки женьшеня и десять склянок, скажем, настойки календулы.
- Вы это за один раз хотите выпить? - удивился аптекарь.
- Я же говорю, мне необходима бодрость тела и духа.
Аптекарь принёс настойки.
- Вы не против, если я здесь буду пить, - спросил художник.
- Не-ет, нет, делайте что хотите, - ответил аптекарь и сделал вид, что уткнулся в журнал учёта, а сам пристально следил за художником.
Художник открывал бутылочку за бутылочкой, отпивал до последней капли и морщился.
- Может вам кружку дать? - поинтересовался аптекарь, он хотел скорее избавиться от такого сомнительного клиента.
- Да, было бы здорово, а то, знаете ли, с бутылочек неудобно.
Аптекарь принёс большую кружку, и художник перелил в неё содержимое склянок. Затем он взболтал полученную смесь и быстро выпил энергетический коктейль.
Аптекарь ждал, что же будет.
Художник взбодрился не на шутку. Сердце его бешено заколотилось, что было слышно на улице. Прохожие подумали, что это в аптеке ремонт, и слесарь стучит молотком. Глаза художника выпучились как горящие в ночи фары автомобиля, язык высунулся и болтал вне рта, так что ничего было не разобрать. Проявилось атавистическое свойство ушей шевелиться. Поры на лице расширялись до размера гороха и сужались, как будто кожа усиленно дышала. Пальцы художника зашевелились как щупальца осьминога. Ноги стали разгоняться на месте с такой скоростью, что подошвы сапог задымили и загорелись. Через миг художника уже не было в аптеке.
- Неплохо, неплохо, - заметил аптекарь, и в голове его созрела идея опробовать эту смесь на себе. Он достал все склянки с настойками и перелил в кружку. Пахло гадко. Вкус отвратительный. Аптекарь кое-как осилил себя и выпил турбо-коктейль.
Через миг в аптеке не оказалось никого. Аптекарь мчался по улице в непонятном направлении, но ясно видел перед собой широкую спину бежавшего впереди художника. Художника несло прямо к Мириам. Его всегда туда несло, стоило ему выпить чуть-чуть. Он с разбегу расшиб дверь и ворвался в подвал, где Мириам укладывала перед зеркалом локоны. На полу стояла дюжина пустых консервных банок и, тяжело дыша, храпел кот. Мириам не успела даже удивиться, как очутилась на кровати. Художник срывал с неё одежды и яростно кидал на пол. Он овладел ею раза пять, пока в комнату не забежал аптекарь.
Мириам, увидев живого аптекаря, воскликнула:
- О, Боже, а как же кот?!
Аптекарь чуть было не ринулся к Мириам, но тут заявились женщина с родинкой и Анжела Марковна. Анжела Марковна при виде Иосифа перекрестилась три раза и кинулась к нему в объятия. Женщина с родинкой, увидев голого художника в объятиях Мириам, схватила с комода его штаны и начала его бить. Мириам встала и закурила, она незаметно запихнула кота под кровать. Растроганная Анжела Марковна расцеловала колдунью.
- Ты не просто вернула ему прежний облик, но подарила ему мужскую силу. Смотри, как он весь горит от страсти! Спасибо, дорогая! Вот тебе награда, - и с этими словами сунула Мириам три мятые бумажки. Анжела Марковна поспешно увела своего Иосифа к себе в домой.
Женщина с родинкой устала размахивать штанами и уселась на кровать. И тихо заплакала.
- Почему мне никогда не везёт с мужчинами? Я - несчастная, страшная, невезучая.
Мириам достала кота из-под кровати и сунула его женщине с родинкой:
- Вот, дорогая, успокойся! Коты удобнее мужчин.
Зарёванная женщина с родинкой взяла кота и вышла из подвала.
Голый художник, успевший за это время прийти в себя, тоже засобирался домой.
- С тебя двадцать тысяч, - заявила ему Мириам.
- Как двадцать, с чего? - испугался художник, ибо в кармане у него, как и на картине зияла огромная дыра.
- Пять раз по четыре тысячи.
- Можно я тебе картину подарю, - спросил художник, жалобно моля её взглядом принять такой подарок в качестве платы.
- Неси, я повешу его над кроватью, - недолго подумав, ответила добрая Мириам. - А что это за картина? Натюрморт?
- Пейзаж! - воскликнул счастливый художник и быстро стал натягивать свои штаны...
2.
Утром двадцать пятого числа аптекарь Иосиф шёл на работу. Вчера было чётное число, а по чётным дням он обыкновенно ночевал дома. Хотя Зоечка ни за что не хотела впускать его к себе в квартиру, не признавая в муже мужа. Стресс от потери кота Иосифа до сих пор не был пережит. Она целыми днями ходила с корзиной, из которой выглядывали другие кошки, по улицам и кликала несчастного кота. Прохожие сопереживали ей и давали разные советы по поиску животного. Только аптекарь никак не заметил пропажи кота. Вчерашний день он мирно просидел в кресле, уткнувшись газету и уплетая салями.
Сегодня аптекарь был как никогда бодр и весел. День обещал быть приятным. Погода была ясная, хоть и холодная. Нос аптекаря стал красным, глаза слезились и из носа текли ручьи, но даже угроза подхватить простуду не пугала его сегодня. Он шёл, напевая под нос собачий вальс. Вдруг он споткнулся об кирпич и распластался на огромной луже. Миллионы брызг полетели в стороны. Аптекаря охватила ужасная паника, ему показалось, что он тонет. Он хватал воздух зубами. Но ему в ноздри лезла холодная вода, и он захлёбывался. Он дотошно кричал и звал на помощь. Он беспомощно барахтался в осенней луже и никак не мог выбраться.
К счастью его заприметил учитель математики, который с самого утра мучился похмельем и направлялся в магазин, чтобы привести мысли в порядок перед предстоящими уроками. Увидев аптекаря в луже, он подумал: "Понимаю-понимаю, иной раз так голова трещит, что тоже охота залезть в лужу или на стену. Ничего-ничего, я тебе помогу, мой бедный друг!" Он схватил аптекаря за плащ и вытащил из лужи. Понурый аптекарь, мокрый с головы до ног, дрожал и от страха, и от холода. Он растерянно озирался по сторонам и не мог вымолвить ни слова. Учитель математики сказал ему:
- Пойдём лечиться!
Оставив дрожащего и мокрого аптекаря возле дверей в магазин, он зашёл внутрь и вскоре вышел с пакетом в руках.
- Пошли ко мне! Дам тебе свои штаны!
Они шли по улице, язвительные старушки провожали их осуждающим взглядом. "С утра нажираются, сволочи! Алкаши"!
Учитель математики жил в однокомнатной хрущёвке. Полки завалены книгами, на столе - тоже книги, под диваном - книги. Книги были везде, но их никто не читал. Они лежали, чтобы придать грязной неуютной квартире интеллигентный облик. На кухонном столе громоздились пустые бутылки из-под пива и водки. Учитель математики вытащил из пакета очередную жертву алкоголического образа жизни в виде пол-литровой бутылки и к ней кусок варёной колбасы.
- Снимай одежду, - скомандовал он.
Аптекарь неукоснительно выполнил всё и махом отделался от одежды, с которой продолжала стекать вода. Учитель математики принёс ему старый велюровый халат непонятного цвета.
- Накинь вот это.
- А штаны? Вы сказали, что дадите мне сухие штаны, - спросил аптекарь.
- А штаны ещё на мне. Так что придётся подождать.
Он разлил водку по всем рюмкам, находившимся в данный момент на столе, а их там было дюжину, и стал опустошать одну за другой. Аптекарь, увидев с какой скоростью справляется учитель математики, испугался, что ему ничего не достанется, и тоже принялся оформлять рюмку за рюмкой. Конкурс кто выпьет быстрее и больше всех закончился, бутылка водки опустела за одну минуту. Так или иначе, но из пакета вылезла очередная бутылка, скорость распития которой оказалось выше первой, и за пятьдесят пять секунд водка в ней закончилась. Третья была тут как тут. Но она даже не успела откупориться, ибо в эту секунду раздался телефонный звонок с прихожей. Звонила завуч:
- Иммануил Карпович, вы придёте сегодня на занятия, через десять минут у вас урок в 9 "Б".
Учитель математики спокойно ответил: "Да-да, голубушка, Инга Афанасьевна, уже лечу!" Он схватил портфель и выбежал из квартиры.
Аптекарь настолько опьянел, что всё в его глазах начало крутиться и вертеться. Он захотел куда-то пойти и стукнулся об стену. Он захотел присесть, но сел мимо стула и повалился на пол. Он захотел справить нужду, но забыв что, куда, как, обделался прямо на полу и заснул уже в своей, тёплой, на вкус кисловатой, луже.
Иммануил Карпович провёл пять уроков и был готов провести ещё десять. Дети - единственные слушатели и почитатели его философии, он с вдохновением ораторствовал перед ними о смысле жизни, о политике, о религии, о сущности человеческой, хотя порой его речь приобретала совсем невнятные формы и от этого казалась ещё мудрей. Ученики кидали в него учебники и ручки, а он принимал это как наивысшее проявление благодарности. Певцу кидают цветы, так как он пуст и мимолётен, как и они, мне, великому мудрецу, кидают книги, ибо книги - источники знаний, как и я. Дети смеялись над ним, а он думал, что они искренне радуются, получая от него столь много полезного и умного. Бывали среди них и очень злые дети, они обливали его краской, клеили ему на спину всякие пакости, сморкались и плевались на него, но учитель математики никогда не принимал их действия за злые намерения. "Они избавляются от нечисти, скопившейся в их душе, и передают её мне. На мне лежит большая ответственность не распространить её дальше, а запрятать, уничтожить, избавиться. Вот как мне доверяют мои ученики!" Учитель очень любил своих учеников, поэтому в школе ни у кого не было двоек и троек по математике. Такие показатели позволили школе стать специализированной с математическим уклоном. Частенько в ней проходили математические конференции, олимпиады, конкурсы, хотя ещё ни один ученик этой школы ни разу не занял призовых мест, и даже не вошёл в тридцатку лучших.
После уроков с надписью "Ударь меня побольнее, ведь я идиот!" на спине, со стекающимся кетчупом на голове, с разбитыми очками Иммануил Карпович отправился домой. Инга Афанасьевна, в душе любившая этого придурковатого чудака или чудаковатого придурка, с жалостью в глазах проводила его до дверей школы. "Иммануил Карпович, с детьми надо построже, слишком вы их балуете". "Надо баловать тех, кого любишь", - ответил учитель математики и ушёл. Инга Афанасьевна, умилённая его фразой, стояла и тяжко вздыхала. "Ах, какой добрейшей души человек! Он будет прекрасным отцом. И мужем". То ли она что-то там планировала насчёт учителя, то ли подумала это так, между делом, осталось загадкой. Инга Афанасьевна же отправилась в Дом культуры на очередной вечер знакомств кому за сорок.
По дороге домой на учителя математики снова нахлынуло похмелье, во рту пересохло, всё тело изнутри чесалось, захотелось залезть в лужу. Он пошарил в карманах и с огорчением отметил, что у него остались каких-то пятьдесят-шестьдесят рублей. "Придётся идти в аптеку", - подумал он и тут же обрадовался осенившей его идее. Она показалась ему грандиозной. В предвкушении двух-трёх бутылок антисептика он дошёл аптеки. Но, увидев надпись "Закрыто", пришёл в неописуемую ярость. Он затопал ногами, стучал в двери и окна, чертыхался как мог. "Вечно, когда надо, эта аптека закрыта! А если я умираю?! Всем наплевать! Чёртов аптекарь, небось дрыхнет под крылышком своей мегероподобной, страшной, скучной жены!!!"
Придя домой, он увидел в стельку пьяного аптекаря, спящего на полу. Он лежал лицом вниз прямо в луже, при вдохе ртом заглатывал мочу, при выдохе выпускал мочу обратно. Подойдя к столу, учитель заметил непочатую бутылку и несказанно обрадовался. Он сел на кресло и принялся пить медленно прямо с горла. Аптекарь спал и пускал пузыри. Учитель сидел и наслаждался водкой. Часы тикали и показывали время пол пятого. В квартире царила полная идиллия.
...Аптекарь проснулся, когда на улице было уже совсем темно. Он немного протрезвел, но вонял безмерно. "Где я?" - подумал он. Но вокруг тоже было темно. В кресле кто-то по-бычьи храпел. Аптекарю показалось, что там сидит чудище, смотрит на него, рычит и вот-вот накинется на него. Он на ощупь пробрался к двери и поспешил выскочить на улицу. Было ужасно-ужасно холодно, халат, что на нём болтался, был весь мокрый. В голове - туман, во рту - будто все зубы сгнили и смердят. Аптекарь побрёл к себе домой, хотя сегодня уже было нечётное число, и надо бы наведаться к Анжеле Марковне. Но Анжела Марковна на дух не переносит пьяниц, поэтому решено было отправиться к Зое, тем более у Анжелы Марковны не было никакой его одежды, а у Зои - целый шкаф чистых штанин и рубашек...
3.
Дама с родинкой жила одна в просторной трёхкомнатной квартире в новостройке. Она купила её за деньги, оставленные ей в наследство от ныне покойного мужа Аристарха Игнатьевича, министра здравоохранения. Муж скончался три года тому назад от пищевого отравления сыро-копчёной колбасой на фуршете в честь открытия огромного гипермаркета. Три дня его поносило и рвало. На третий день министр всё-таки согласился ехать в больницу, но было уже поздно. Он умер прямо в машине скорой помощи. Министр здравоохранения скончался от своего безответственного отношения к работе и занимаемой им должности, судачили тогда в кулуарах правительства, он до того развалил здравоохранение, что сам перестал доверять ему.
Безутешная вдова министра была буквально убита горем. Она три месяца безвылазно просидела дома, что люди решили, что она тоже отправилась вслед за своим супругом на небеса. Однако на четвёртый месяц перед ними предстала вполне себе живая и здравствующая жена министра. Она продала старую квартиру, получила наследство и поспешила приобрести новое жильё, а с ним и нового мужа. Если с квартирой всё получилось как нельзя лучше и выгодно, то с мужем ей пока не везло. Молодые мужчины на неё не смотрели, а старые - уже вымерли. Жила себе дама с родинкой одна в большой квартире и аукала, да никто ей не отзывался.
Художник моментально вскружил ей голову. Конечно, вначале она ужасно испугалась его, весь его странный и неприятный вид заставили её усомниться в принадлежности этого субъекта к человеческому виду. Но, узнав, что он художник, она переменила своё мнение, приняв свинячество и безалаберность за тонкий вкус и экстравагантность. Её до сих пор пробирало от воспоминаний касательно его погони за ней по улице. Как он был дик, как он был страстен! И даже его лёгкая интрижка с этой вульгарной колдуньей вскоре была прощена ею.
К её великому сожалению, после того случая она ни разу больше не встретила художника. "Где мне его искать?" - спрашивала она своего новоиспечённого кота Дали, ибо так его прозвала дама с родинкой в честь своего художника именем ещё одного великого художника, ибо имя своего художника она так и не узнала в тот счастливый день.
Кот Иосиф-Дали быстро забыл свою прежнюю хозяйку Зою и льстиво мурлыкал новой. Он хорошо усвоил главный урок жизни, если мурлыкать с обожанием, никогда не останешься голодным. А все эти бродячие коты и кошки настолько глупы и горды, что даже мурлыкать по-человечески не умеют, вот и шастают и орут по ночам во дворах. Иосиф-Дали хитёр, ещё как хитёр. Он уже твёрдо решил, что у новой хозяйки не будет никаких мужчин, тем более мужей. Ох и намучился он с этим аптекарем. Старый чурбан мало того, что игнорировал постоянно, так иной раз выкидывал через окно на улицу или крутил уши, или таскал за хвост. Живодёр бесчувственный! Иосиф-Дали обожал нечётные дни и ненавидел чётные.
Пока он счастливо спал на коленях женщины с родинкой, та сидела и размышляла над терзающей её сердце проблемой "Где достать художника?" И она решила, надо идти к колдунье и попытаться выведать у неё всё. "Да-да, так и сделаю", - сказала она громко, что кот вскочил от неожиданности и стал озираться кругом. Он почуял опасность. Иосиф-Дали принял наидобрейший вид и начал усиленно мурлыкать. Женщина с родинкой не обращала внимания, она напяливала на себя огромную шапку. Кот забеспокоился. Он стал вертеться вокруг неё и жалобно мяукать. Но женщину охватила одержимость, она швырнула кота к стене, взяла пальто и выбежала из квартиры.
Кот разозлился не на шутку. "Вот, стерва! Старая вонючая сука!" - ворчал Иосиф-Дали и принялся быстротой атомного реактора помечать все углы своей территории, захват которой вражеским агрессором был неминуемо близок.
...Мириам радушно приняла гостью, которую успела хорошенько подзабыть.
- Вам погадать? - спросила она женщину с родинкой.
- Да, пожалуй.
Они прошли к круглому столу и сели друг напротив друга. Мириам достала карты Таро и принялась тасовать. Женщина с родинкой никогда не верила в подобные гадания, но сегодня она была чувствительна даже к картам. Мириам разложил перед ней карты и долго изучала расклад.
- Вижу мужчину.
(Сердце женщины с родинкой ёкнуло.)
- Импозантный, весьма интересный!
(Сердце женщины с родинкой забилось в два раза быстрее.)
- Но вы в разлуке. Это временная разлука. Вскоре вы сойдётесь ещё раз.
(Сердце женщины с родинкой запрыгало от радости.)
- Но он из тех, кто быстро теряет интерес. Он вечный искатель. Поэтому не стоит тешить себя излишними надеждами.
(Сердце женщины с родинкой остановилось.)
- Я вижу ещё одного мужчину.
(Сердце женщины с родинкой вспыхнуло с новой надеждой.)
- Ан нет, ошибочка, это не мужчина, по крайней мере, не человек. Может у вас есть домашний питомец, животное?
- Да, кот, которого вы мне подарили.
Мириам внимательно посмотрела на неё и рассмеялась:
- А это вы, я вас вспомнила. Вы били моего бедного Сальвадоре штанами.
- Сальвадоре? Его зовут Сальвадоре? - удивлённо спросила женщина с родинкой.
- Не знаю, я не знаю, как его зовут. Но я его зову Сальвадоре, в честь этого, знаете ли, Дали, художника-сюрреалиста. Он частенько сюда захаживает, мы с ним хорошие друзья. Правда, мы с ним мало разговариваем, почти не разговариваем, но это не мешает нам понимать друг друга. Видите, картину над моей кроватью? Это он нарисовал. Пейзаж! Мрачный глубокий овраг. Правда, восхитительно, аж мурашки по коже!
- А что это за дыра?
- О, это его замечательная находка, ещё ни один художник не додумался до такого. Это овражная вагина. Не удивлюсь, если у Сальвадоре была интимная связь с этим оврагом. Он - гений!
Женщина с родинкой решила немедля заполучить себе эту картину.
- Нет, нет, не продаётся, - покачала головой Мириам.
- А где можно найти этого художника? Где он живёт?
- Я точно не знаю, где-то на улице Пирогова.
"Пирогова... Там, где я в первый раз встретила его! Точно! Надо отправиться туда, он явно живёт в одном из тех домов!"
И она, окрылённая и всё ещё одержимая, отправилась на улицу Пирогова. Женщина с родинкой, та самая вдова министра здравоохранения, встала ровно на то место, где впервые увидела его, и стала ждать. Прошло десять минут. Ждать было холодно. Её осенила другая гениальная идея. Она решила расспросить у прохожих, не знает ли кто такого-то художника. Но все мимо проходящие отрицательно качали головами. В конце концов нашёлся мужчина без определённого возраста и без определённой внешности, который таки вспомнил художника и знал, в каком доме он жил. Дом как раз напротив. Женщина с родинкой вошла в дом и начала обзванивать квартиры. Из второй квартиры высунулась какая-то мегера и злобно покосилась на женщину с родинкой. Но, увидев золотые кольца на каждом пальце обеих рук, мило заулыбалась. Она сказала, что художник живёт на третьем этаже в квартире номер восемь. Женщина с родинкой взбежала по лестнице и остановилась перед дверью квартиры номер восемь. Она перевела дыхание и осторожно нажала на звонок. Ей пришлось звонить долго, так как художник в это время сидел в своей ванной с уже остывшей водой и спал.
Когда, наконец, он открыл дверь, перед ним предстала она, ненавистная ему и всему человечеству ужасная родинка на лице. Он подумал, что ему снится кошмар, и начал часто мигать глазами в надежде пробудиться. Но женщина с родинкой не исчезала.
- Здравствуйте, - сказала робко женщина с родинкой, - можно ли войти?
"Что это ей понадобилось? Может она это, родинку решилась закрасить?"
- Войдите.
- Вы меня помните?
- Конечно, любезнейшая! Вы пришли, чтоб закрасить родинку?
- Родинку? - не поняла женщина, она непроизвольно закрыла родинку ладонью. - Нет, я это...м-м-м. как бы сказать....
- Сказать чётче!
- Что? А-а-а, да, чётче, конечно.... Я хочу у вас купить картину.
- Картину? - удивился художник. Никто ещё ни разу не предлагал ему продать картину. Он был весьма польщён.
- Пока у меня нет готовых картин, все продал, но я работаю над одной. Когда она будет готова, я даже сам готов вам её завести, - обнадёжил художник.
Женщина вспыхнула от радости.
- А когда она будет готова?
- Думаю, через недельку.
- Так, значит, через недельку вы зайдёте, вот мой адрес, - она написала на клочке бумажки свой адрес.
- Да, конечно, а теперь простите, мне нужно работать, иначе не успею!
- Да-да, понимаю, прощайте, я с нетерпением буду ждать!
С этими словами женщина с родинкой очутилась перед захлопнувшейся дверью в подъезде.
Надо ли рассказывать, что картина не была готова ни через неделю, ни через две, и, вообще, ни когда-либо. На следующий день пришёл арендодатель и вышвырнул неугодного квартиросъёмщика со всеми его пожитками на улицу и вселил новых жильцов. Именно в тот злополучный день художник решил перестать быть художником и найти себе новое призвание.
4.
Анжела Марковна, удобно усевшись в кресле, вязала пончо. Она бурно переживала, что Иосиф вчера не пришёл к ней, даже не удосужился позвонить. А ведь она прождала его до десяти вечера! Приготовила суп с клецками. Заварила китайский чай. Достала вишнёвый ликёрчик. А он даже не позвонил! Сегодня она с утра названивала в аптеку, всё время было занято, и когда она уже подумывала сходить туда, пошли гудки, и аптекарь соизволил ответить.
- Иосиф, почему ты вчера не пришёл? - гневно спросила она.
- Зоя приболела, надо было за ней присмотреть, - ответил аптекарь.
- То есть если я болею, мне можно с каким-то таксистом прислать анальгин, и дело с концом. А как жена заболела, то надо сидеть возле неё и сторожить сутки напролёт? - запричитала Анжела Марковна от негодования.
- Ну что ты, право! Перестань, дорогая! Хочешь, я к тебе сегодня заскочу на полчасика?
- Полчасика? Ты сегодня должен остаться у меня! - заявила Анжела Марковна.
- Сегодня не могу, сегодня чётное число.
- Ты вчера пропустил визит ко мне, значит сегодня можно пропустить и визит к жене! - не унималась женщина.
- Так весь график собьётся, - не соглашался аптекарь.
- К чёрту твой график! Если ты не придёшь сегодня ко мне, то больше никогда не заявляйся! - припугнула Анжела Марковна.
"А может это к лучшему", - подумал Иосиф, но вслух сказал:
- Не серчай, тебе нельзя волноваться в твоём возрасте!
Последнее замечание явно было не к месту, Анжела Марковна разозлилась не на шутку! Она битых полчаса бранила Иосифа, даже не заметив, что из трубки давно раздавались короткие гудки. Аптекарь был не в состоянии выслушивать длинный и нудный монолог своей возлюбленной. Он уже три месяца всё пытался признаться Анжеле Марковне, что ему стало невмоготу встречаться с ней, что он устал, как мужчина, как человек, что ему не нужны уже ни она, ни жена, ни аптека. Он всё надеялся, что не малый возраст Анжелы Марковны даст о себе знать инсультом или инфарктом, хотя бы климаксом, который всё никак не наступал! А Анжела Марковна с годами наоборот становилась всё прожорливее и ненасытнее. Глядя на эту тощую пожилую женщину, никто не скажет, что она любвеобильна до безумия. "И почему она ни разу не вышла замуж, - частенько про себя думал аптекарь. - Вроде не так дурна, страстна, умна, стряпает вполне сносно, в квартире чистота и уют". А она ни разу не вышла замуж, потому что с самого школьного возраста была влюблена лишь в одного человека, своего одноклассника Иосифа Мушлаева. Лишь после пятидесяти лет Анжеле Марковне удалось завоевать его расположение, целых сорок лет она добивалась его любви и внимания. Иосиф же от скуки стал заглядываться на Анжелу Марковну, даже не вспомнив, что они учились когда-то в одном классе.
Анжела Марковна задремала. Недовязанное пончо вывалилось из рук. Время остановилось. Тело Анжелы Марковны поднялось над креслом и понеслось к окну, окно распахнулось, и женщина вылетела в ночь. Сильный ветер подхватил и без того тощее тельце и закружило над городом. Тельце в тонкой пижаме не чувствовало холода, оно молодело и молодело, наконец Анжела Марковна превратилась в двадцатилетнюю Анжи. Ветер подбрасывал Анжи вверх и ловил. Вдруг Анжи зацепилась за ветку высокой сосны и повисла на дереве. Ветер пытался освободить её от пут, но сосна была сильная и крепкая и не отпускала пойманную жертву. Анжи болталась на дереве как порванный флаг. Тогда ветер притих, и Анжи перестала болтаться, она просто висела вниз головой и пела песню: Когда Иисус мне скажет Да... Живот Анжи неистово заурчал. Анжи потянулась вверх и достала шишку, проглотила её. Потом достала ещё одну, и ещё одну... Она набила живот шишками и отяжелела. Ветка не выдержала и хрустнула. Анжи полетела вниз и шлёпнулась на землю. От неожидоннсти у неё началась икота, и после каждого икания с неё вылетала одна шишка. Когда шишек в животе совсем не осталось, Анжи опять почувствовала голод и отправилась на поиски еды. Вдали она увидела свет. То была деревня. Она постучалась в превый дом. Ей открыла старая женщина, которой оказалась Анжела Марковна. Увидев Анжи, она недовольно пробурчала под нос и хотела закрыть дверь. Однако Анжи была настойчивой, она с силой навалилась на дверь и ввалилась в дом. Анжела Марковна ненавидела Анжи. "Скверная, упрямая, глупая, трусливая", - говорила она про Анжи. Анжи ненавидела Анжелу Марковну. "Скверная, упрямая, глупая, трусливая, к тому же старая", - говорила она про Анжелу Марковну. Анжи уселась в кресло перед печкой и задремала. Время побежало. Ветер усилился. Ночь закончилась...
Анжела Марковна проснулась утром следующего дня. Тело было разбито, голова гудела, кости ломились и ныли. Пончо валялось на полу. Женщина подобрала его и положила на стол. В первый раз Анжела Марковна почувствовала равнодушие. Пока непонятно к чему. Но точно не к еде, ибо живот урчал и крутился. Стакан молока утолил на какое-то время голод. Анжела Марковна вспомнила, что вчера порвала с аптекарем. И обрадовалась. Груз с сердца упал. На сердце ничего не давило. Было легко и было грустно. Было радостно и было пусто. Было равнодушно и было равнодушно. Анжела Марковна не подозревала, что старость, которая с годами хапала всё больше, начиная с упругости и персиковости кожи и кончая пышностью и чернотой прекрасных локонов, этой ночью разошлась не на шутку и ухватилась за сердце и душу. И за яичники...
5.
Мириам раскладывала за столом карты Таро. На этот раз она решила погадать себе, чем чёрт не шутит, авось и на самом деле эти карты говорят правду?! Ведь надоело ей, ещё красивой и молодой женщине, маяться, искать, надеяться, ждать! И годы уже не ползут и не идут, а скачут как ошалелые аргамаки.
Как назло, сегодня кузина Иоанна выходила замуж. По любви и по расчёту! Такого выгодного и счастливого брака в городе не было давно. Мириам вся кипела от ярости и зависти. Дурнушка Иоанна! Глупая и наивная Иоанна отхватила самый лакомый кусочек!
Всё утро Мириам прорыдала в своей постельке. Ну почему ей так не везло? Ни в карьере, ни в личной жизни! Разве так бывает? Почему одним всё, другим - кукиш, и то без масла. "О, эта чёртова Иоанна! Испортила мне всю жизнь! И зачем ей понадобилось выходить замуж, ей это не идёт, совсем не идёт. Замужество - это удел таких как я, красивых, заботливых, в меру умных, хитрых, проворных, страстных. Иоанна амёбная и серая! Что этот мильонер Андрон нашёл в ней? Ну что?" - причитала бедная Мириам.
На свадьбу она решительно отказалась идти. Не хватало там ещё расплакаться, да и вряд ли получится состроить счастливую за новобрачных мину. Нет, она сегодня будет страдать целый день. В поте лица будет страдать, будет страдать целую неделю. Она с головой погрузиться в Сансару, она выстрадает все свои грехи, пока не станет святой. Больше никаких мужчин в её подвале, никакой похоти, никаких грязных денег! Бог обязательно заприметит её старания и вознаградит. Мириам поспешила к раковине и перво-наперво смыла макияж с лица. Поглядел в зеркало. Глаза стали узкие, щёки - бледные, брови и ресницы - прозрачные. Лицо стало бесцветное. "Я уже почти как святая! - подумала женщина. - Внешне я чиста!" Чтобы начать внутреннее очищение, она выпила рюмку коньяка. "Одной рюмки, пожалуй, мало, чтобы выгрести всю грязь с моей души", - решила Мириам и выпила вторую, третью, четвёртую... Вскоре вся грязь с души вылилась наружу в виде рвотных масс. Почти ставшая святой Мириам завалилась на диван и захрапела, впав в ангельский сон. Она даже не заметила как приходил директор рыбно-консервного завода Иван Биктимирович, который, посидев минут пять в тишине, оставил на столе авоську с консервами и побрёл в унынии по делам. Она даже не заметила, как приходила женщина с родинкой за дополнительными сведениями об исчезнувшем с поля её зрения художнике. Увидев на полу огромную рвотную лужу, женщина с родинкой закрыла нос платком и выбежала прочь. А Мириам спала богатырским сном, и проспала всю свадьбу кузины. Этот день прожит ею зря, она не выстрадала дневную норму, а значит передвинула срок становления святой ещё дальше.
На второй день она страдала мучительно, но то были страдания физического склада, и посему к Сансаре не имели никакого отношения. Страшное похмелье одолело хрупкий организм женщины. Голова трещала, будто кто-то сильными руками тёр её мозг. Тело тряслось. В животе бурлило. Во рту горело. Мириам подошла к шкафчику и достала маленькую бутылочку водки. Спасительная жидкость быстро поставила Мириам на ноги, всё тело будто воскресло вновь, все чресла ожили, кровь весело забегала по жилам. "Сегодня же свадьба у этой, как её там, У Иванны, этой чёртовы суки, - вспомнилось ей. - Надо сходить поздравить её, эту чёртову суку Иванну". Мириам, то ли опьяневшая, то ли непротрезвевшая, достала свой рабочий театральный наряд, костюм шлюхи, и напялила её скорее. В зеркале она видела себя мутно, поэтому решила, что выглядит она отлично. Схватив напольную статуэтку в виде голого Аполлончика, она направилась прямиком к дому мильонера Андрона.
Молодожёны отмечали второй день свадьбы, на который пригласили только самых близких. Сначала дворецкий сильно сопротивлялся настойчивому желанию Мириам пройти в дом. Услышав визги и крики, на шум прибежали молодожёны и гости. Иоанна при виде пьяной и распущенной Мириам, охнула и упала как бы в обморок. Мильонер Андрон как и следовало новоиспечённому мужу успел её подхватить и унёс в другую комнату. Фурия Мириам гордо прошла в гостиную, уселась в кресло, закинув ногу на ногу. Гости были неоднозначного мнения о ней. Одни (мужская половина общества) с восхищением глядели на её прямые ножки в сетчатых чулках, другие презрительно фыркали и отводили носы. Дворецкий стоял, не зная, что предпринять, и невинно хлопал глазами. Вышел мильонер Андрон и попросил Мириам удалиться, ибо кузина её Иоанна неважно себя чувствует и просит не огорчать её лишний раз. Но Мириам была сегодня сама не своя. Она взяла с подноса бутылку шампанского и начала пить с горла. Несколько ошарашенных дам тоже как бы упали в обморок, их заботливые мужья подняли их и унесли в покои. В Мириам проснулась актриса. Она подошла к Андрону и страстно поцеловала его в лоб. Тот отпрянул.
- О, милый Андрончик! Я так счастлива за вас, вы даже представить не можете,как я счастлива! Ведь я никогда не думала, что дурнушка Иоанна когда-нибудь выйдет замуж. Кому нужна такая наивная, скучная, глупая, фригидная, мерзкая, бездарная, вонючая, писклявая, заразная, кривоногая, думала я. Но ты такой добрый и благородный, ты святой, пожалел несчастную дурочку и, скрепя сердцем, отказавшись от самых лучших вариантов, предложил ей свою руку. Ты - настоящий рыцарь! Ты - отважный герой! Это бесподобно, это гениально! - Мириам бурно захлопала в ладоши. - Мало кто может для счастья другого отказаться от своего счастья. Дворцовый... Дворняжий!... Как там тебя? О, дворецкий!!! Давай, неси ещё шампусика! За молодых! Горько! Горько! Горько!
Она снова ухватилась за Андрона и стала целовать его в губы. Гости поспешили на помощь Андрону. Два его брата схватили Мириам и потащили к выходу. А там уже безжалостно и безмолвно выкинули её на улицу. Мириам, вспомнив, что оставила своего Аполлончика в гостиной, рванулась за ним. "Такие высокомерные хамы недостойны тебя, мой Аполлончик!" Тут же Аполлончик вылетет из дверей и грохнулся на землю, разбившись на мильоны кусочков. "Ах, вы сволочи! Вы за это ответите! Я отомщу вам! Я - великая колдунья! Я наведу на вас порчу, так и знайте!" - кричала Мириам в никуда.
Накричавшись вдоволь, она порвала чулки на ногах для успокоения и пошла домой, в 18.00 начинался спектакль, где она играла очередную потаскушку. "Надо бы привести себя в порядок, хотя я и так в полном порядке. К спектаклю готова, хоть сейчас на сцену. Так что перед работой успею ещё зайти в бар", - думала Мириам. В бар она зашла, только не вышла оттуда тем вечером. Хозяин бара был очень любезен и предложил остаться у него за барной стойкой. "Ладно, за один прогул ничего не будет. А в театре хоть поймут, что я всё же талантище, и без меня спектаклю грозит полный провал", - подумала Мириам. А спектакля ждал фееричный успех, роль потаскушки сыграла секретарша худрука театра драмы, да так удачно, что было решено заменить увядающую алкашку Мириам на молодое и здоровое поколение.
Когда на следующее утро Мириам пришла в подвал, там возились и копошились завхозчастью и уборщица. Она складывали вещи Мириам в одну кучу и бурно обсуждали её личную жизнь.
- Что здесь происходит? - возмутилась Мириам.
- Вас велено выселить, вы уволены с театра. Ищите себе новое жильё, - победоносно отчеканила завхозчастью.
- И новую работу, - поспешила внести свою лепту уборщица.
Охваченная ужасом Мириам присела на стульчик и горько заплакала.
- Знаем-знаем мы эти крокодильи слёзы артистов, нас этим не возьмёшь, - строго сказала завхозчастью. - Давайте, выносите уже свои вещи!
Весь вечер просидела Мириам на своих чемоданах перед подвалом. Она не знала, куда ей идти, и даже решила было пойти и утопиться. Пока в темноте не показалась фигура пьяного художника.
- Сальвадоре, это вы? - радостно она спросила мужчину.
- Да, моя муза Мириам! - икнул ей в ответ художник.
6.
Иммануил Карпович решил жениться и направился в гости к Инге Афанасьевне. По этому случаю он надел выстиранные штаны и рубашку аптекаря, которые тот оставил у него в тот весёлый денёк. Хотя одежда оказалась на два размера больше, учитель нисколько не смутился. Он подвернул рукава и штанину, нахлобучил старую потрепанную кепку и облачился в свой уютный плащ.
Денег на цветы и конфеты не было. А желание жениться было огромное. В какой момент Иммануил Карпович прозрел, неизвестно. Но вот уже три дня он стал сам не свой. Его стала волновать его причёска из трёх волосинок. Он стал бриться по утрам. И он перестал любить детей, они стали его раздражать, их отвратительные выходки ноне пресекались жесточайшим образом. Самый задиристый хулиган за уши был вышвырнут из класса. Учитель бросал на учеников искрометные взгляды, что те мгновенно затихали и прятались за учебниками. Поговаривали, что в Иммануила Карповича вселился дьявол. Дьявол, который заставил сделать такой решительный и необдуманный шаг, как женитьба.
Иммануил Карпович вырвал с корнем бегонию из горшка на кухне, кое-как завернул в газету, взболтал в бутылке из-под ликёра антисептик с вишнёвым компотом и с этим вполне себе приличным набором для ухаживания за леди отправился к возлюбленной. До сего времени, Иммануил Карпович и не догадывался, что у него есть возлюбленная, просто он перебрал всех незамужних знакомых женщин, и остановился на единственной из них - Инге Афанасьевне, выпив три рюмки водки, в срочном порядке влюбил себя в неё. Инга Афанасьевна когда-то уже разок сходила замуж и ребёнка завела для приличия, только муж у неё оказался порядочным подлецом, на второй год сбежал с другой женщиной в другой город. Инга Афанасьевна осталась одна с сыном, который тоже оказался порядочным подлецом как папаша, достигнув семнадцати лет, тоже сбежал с одной женщиной в один город. С тех пор Инга Афанасьевна жила с единственной мечтой снова выскочить замуж, потому что в своё время терпеть не могла старых дев, а теперь за спиной частенько слышала в свой адрес от учеников сие унизительно-оскорбительное определение своего нынешнего положения.
Иммануил Карпович изрядно волновался, всё-таки в свои сорок девять лет первый раз идёт свататься. Он глотнул с бутылки с приготовленным для Инги Афанасьевны коктейлем, чтобы хоть как-то взбодриться. "Ух, божественный напиток!" - воскликнул он и отхлебнул ещё разок. Вишнёвый антисептик так пришёлся по вкусу учителю, что он не сдержался и отпил ещё пару глотков. Когда напитка в бутылке осталось половину, он решил, что негоже женщине приносить полбутылки его фирменного коктейля и с удовольствием выпил всё без остатка. Довольный Иммануил Карпович занюхал это дело бегонией и счастливый пошёл свататься. Он шёл, а его глаза излучали любовь и доброту. Ему казалось, что прохожие пропускают ему дорогу, желают удачи и уважают его за проявленный им героизм.
...Когда мимо аптекаря пронеслись его штаны в клетку, он резко обернулся вслед. "Точно, мои штаны! Мои!" - пронеслось у него в голове, и он побежал за учителем.
Учитель удивлённо посмотрел вокруг, увидел аптекаря и тотчас узнал его.
- Здорово, братец! - он протянул навстречу руку. Аптекарь недовольно посмотрел на него, но всё же пожал мясистую лапу учителя.
- Али не узнал? Это ж я, Иммануил Карпович, учитель математики, ты у меня заночевал как-то, - пытался напомнить аптекарю учитель.
Иосиф начал медленно вспоминать тот злополучный вечер, и наконец, когда он сложил в голове все события по полочкам, ему стало стыдно и неловко. Он откашлянулся.
- Ах, да, помню-помню! Как же? Хорошо посидели, - мямлил он, боясь посмотреть учителю в глаза.
- Иду жениться! - гордо заявил Иммануил Карпович. - Так как я в твоих штанах и рубашке, ты должен пойти со мной!
"Он ещё в моей рубашке, пройдоха!" - промелькнуло в голове Иосифа.
- Будешь моим свидетелем! - настаивал учитель. Аптекарь не мог отказать.
- Ты как свидетель, должен купить бутылку вина для невесты, таков порядок, - Иммануил Карпович дружески хлопнул аптекаря по плечу. "Что-то я не помню такого порядка", - успел подумать аптекарь, но тут же был подхвачен учителем. Он даже не заметил, как очутился в магазине перед кассой с бутылкой хорошего грузинского вина. Отдав последние сбережения, аптекарь с досадой посмотрел на бутылку и решил, что непременно должен быть свидетелем, чтобы попробовать столь дорогое для его кошелька вино.
Инга Афанасьевна явно никого не ждала в этот день. Она была хмурая, растрёпанная, заспанная и выглядела лет на десять старше.
- Здрасьте! Вы, наверное, мама Инги Афанасьевны? - с порога спросил учитель, не признав в женщине возлюбленную. Он нежно поцеловал её руку. - Очень рад! Я - ваш будущий зять, позвольте называть вас мамулечкой.
Инга Афанасьевна была ошарашена подобным поведением коллеги. Вся её любовь к этому человеку мгновенно улетучилась. Называть её мамулечкой? Это ж надо! Это ж какой свиньёй надо быть, чтоб так обзываться! Она вся кипела от злости!
- Я пришёл просить руки вашей дочери, - продолжал Иммануил Карпович. Он был несказанно мил и вежлив. - Я безумно влюблён в дорогую мою Ингу Афанасьевну. Она - моё божество, мой кумир, мой ангел! Без неё весь мир мне кажется угрюмым и жестоким. Она - яркий фонарь в тёмных переулках моей души. Она - высокий маяк, ласкающий своим далёким лучом затерявшийся кораблик моего одинокого сердца. Мамулечка, голубушка, зовите её!
Инга Афанасьевна с каменным лицом слушала проникновенную речь учителя.
- Инги нет дома, - сухо ответила она, и хотела было захлопнуть дверь.
- Позвольте мы с моим свидетелем пройдём и подождём её, - с этими словами Иммануил Карпович прошёл в гостиную и стал её внимательно изучать. Аптекарь тихо проскользнул следом. Учитель достал из-за пазухи бегонию и торжественно вручил мамулечке.
- Это вам в знак глубочайшего уважения и почтения! Я буду вам примерным и любящим сыном, вы нисколечко не разочаруетесь во мне! - продолжал распыляться учитель.
Инге Афанасьевне хотелось плакать от отчаяния. "О, неужели я так стара стала?! Эти ужасные быстротечные годы!"
- А вы знаете, боюсь вас огорчить, милый человек, но Инга уже вышла замуж. Вчера. И переехала к мужу. Такой замечательный муж ей попался! Богатый, умный, деловой! А машина у него быстрая, новая, чистая! Квартира - роскошная, огромная, уютная! Вот как удачно я выдала дочь замуж, - похвасталась Инга Афанасьевна. "Получай, старый негодник! Жениться он надумал!" - ликовала она про себя. Да, месть - это чудесно!
С Иммануила Карповича мигом спала вся спесь. Он растерялся, весь поник и сморщился, посмотрел на Ингу Афанасьевну жалостливыми глазами.
- Как? А я... Я же жениться хотел, - в его маленьких глазах появились слёзы. Он упал на колени перед Ингой Афанасьевной, уткнулся в её ноги и горько заплакал. Аптекарь всхлипывал в сторонке. Ему до боли было жалко своего несчастного лучшего друга!
- А я так хотел, чтобы у меня была мамулечка! - плакал Иммануил Карпович. - Мамулечка с пирожочками, супчиком, конфетками. А жена... Жена - это же так... это так прилично - иметь жену. Женатый мужчина кажется умнее. Я же теперь никогда не женюсь...
Инга Афанасьевна с сожалением посмотрела на учителя и погладила его по лысой голове.
- А вы... Вы так любите её? - тихо спросила она. "Ну не узнал без макияжа, и что? Я же из-за своей гордости сейчас могу погубить и его, и свою жизнь!" - подумала Инга Афанасьевна.
- У меня кроме неё никого нет!
"О, Боже, как это мило! Я - дура, что ж я так мучаю нас!" - ругалась про себя завуч.