Аннотация: Битва за Камские верфи в самом разгаре, но до сих пор не ясно, кто же именно напал. И поиск ответа на этот вопрос становится даже важнее самой победы.
Глава 3. На земле и над землей.
Крейсера нападавших перестроились в линейное построение, открыв огонь по "Вольфу" из носовых орудий. Канониры явно уступали тристанским по качеству и точности стрельбы, так что первые залпы прошли мимо, а несколько случайных попаданий поглотили силовые щиты.
- Они нас обстреливают, - повернулся офицер, ответственный за щиты, - мы передали на носовые щиты шестьдесят процентов энергии. Пока этого хватает, но только до тех пор, пока они не пристреляются и не откроют огонь из основных орудий, тогда щиты не выдержат даже при ста процентах подпитки.
- Передать всем нашим кораблям, - велел Эдвард, - перенести огонь на передовой корабль противника из всех орудий. Держать штурмовики в резерве.
- Насчет вражеских штурмовиков, - сразу передал другой офицер, - киборги фиксируют их в большом количестве. Вероятнее всего, они выбросил в нашу сторону все, что у них осталось. Довольно много, не меньше полусотни. Ведем анализ траекторий полета, определение возможных целей на борту.
- Активируйте все имеющиеся защитные системы, - велел капитан "Вольфа", а потом повернулся к Эдварду, - даю голову на отсечение, что они будут атаковать корабль, с которого шла передача. То есть, нас. Это сектанты, господин, а значит, своя жизнь для них не имеет ценности, если смерть принесет пользу общему делу. Я видел подобных безумцев на поверхности один раз, когда эвакуировали выживших с корабля, потерпевшего крушение. Тогда они лезли на крупнокалиберные пулеметы в полный рост, веря, что медальоны у них на груди защитят от пуль. Им не жалко собственные жизни. Так что... мы, как говорят солдаты, влипли.
- Тогда, капитан, давайте сделаем так, чтобы они научились бояться смерти, - сказал Эдвард, - или вы предлагаете уйти с поля боя и бросить наших друзей на смерть от рук этих змеепоклонников? Могу даже предположить, что будут человеческие жертвоприношения. К тому же эти уроды тогда вовсе закрепятся на...
- Не надо продолжать, господин, - твердо сказал капитан корабля, - Мы всегда покидаем поле боя только победителями. По-другому не бывает.
Все три подошедшие крейсера Тристанского флота открыли ответный огонь из основных и дополнительных орудий. Обычные в таком бою налеты корветов не стали применять, поскольку в воздухе было слишком много штурмовиков, чтобы возвращаться без потерь. Сам бой перешел в так называемую "позиционную" стадию, когда корабли выстраивались друг напротив друга и начинали крушить противника бортовыми залпами, одна из самых примитивных тактик, но в данный момент для тристанцев оказавшейся самой эффективной. Канониры противника были настолько далеки от идеала, что на каждое попадание приходилось пять или шесть промахов. Довольно быстро это начало сказываться.
"Вольф", отчаянно маневрируя, пытался удерживать разрыв между двумя другими крейсерами, все дальше расходившимися в стороны из-за массированного огня противника, пока в результате не оказался фактически один против двух кораблей противника, при поддержке лишь одного корвета. Второй, получив несколько серьезных попаданий, сообщил, что поврежден реактор, после чего Эдвард немедленно отправил его обратно во избежание лишних жертв.
- Фиксирую приближение второго крейсера, - сообщил рулевой спокойным голосом, - Идет выше нас. Хочет обстрелять и уйти, а мы даже не сможем толком ответить!
- Велите ему подождать, - сказал капитан, левой рукой придерживая повязку на лбу, из-под которой снова начала капать кровь. Когда щиты корабля пробил один из снарядов, от удара сорвало дополнительный монитор, один из осколков ударил его по голове, - у нас тут проблемы с другим кораблем. Да кто-нибудь, сбейте его уже!
"Вольф" и крейсер противника сошлись ближе и начали обработку друг друга изо всех орудий. На таком расстоянии противник почти не имел шансов промахнуться, но и тристанцы выдавали максимальную скорость стрельбы, превратив борт вражеского крейсера в сплошную пелену разрывов.
Панель повреждений сразу начала загораться красными огоньками поврежденных отсеков, которые гасли по мере того, как роботы заделывали пробоины, закупоривали слишком сильно поврежденные отсеки, восстанавливали подачу питания и разблокировали противовзрывные двери.
- У нас повреждение в боевом отсеке! Одно из казематных орудий выведено из строя! Высылаю роботов для ремонта!
Канониры Тристана показали все, на что были способны. Со смятыми щитами, многочисленными пробоинами в борту, разбитой башней, на которой начался пожар, уже вовсю горящей боевой рубкой, корабль змеепоклонников первым попытался выйти из боя, еще до того, как подошел его товарищ. Он мог без усилий спуститься только ниже, что и сделал, подставив беззащитный бок под орудия корвета, тут же принявшегося добивать несчастный корабль.
- Второй крейсер! - увидел один из офицеров, - Он начинает стрелять! Щитов хватит всего на несколько попаданий! Фиксирую первые повреждения!
- Поднимайте нас выше, как можно быстрее! - приказал капитан, - всю энергию на верхние щиты! Надо выйти из-под огня!
- Мы потеряли носовые щиты! Штурмовики повредили излучатели!
- Так отвяжитесь от них и вышлите роботов для восстановления щитов! Они нам нужнее воздуха! Верхние башни, беглый огонь по противнику! Посмотрим, насколько у него хватит смелости идти на ракеты.
- Фиксирую еще корабли, - так е спокойно сказал рулевой, - Радар фиксирует не меньше десятка крупных боевых судов. Идут прямо на нас встречным курсом. До точки огневого контакта им осталось не больше трех минут.
- Почему такие запоздалые данные, мать штормов вас забери! - ругнулся капитан, почти перегнувшись через оперативный стол, - Где раньше были?!
- Локатор слишком сильно поврежден, - попытался оправдаться офицер связи, - мы можем из него выжить не больше четверти мощности. Все остальное уже вне поля нашего зрения. Штурмовики все же делают свое дело.
- Если это не наши корабли, - сказал капитан Эдварду, - то нам уже ничего не удастся сделать. Их слишком много, чтобы справится со всеми.
- Возвращается "Стей", - в первый раз сказал что-то хорошее связист, - связь с ним очень плохая, но кажется, что он сбил своего противника и идет на помощь к нам. Мы еще ловим какую-то передачу, но помехи слишком сильны, чтобы что-то разобрать, - добавил чуть позже, - кажется, это с приближающихся кораблей.
- Они стреляют в нашу сторону! - передал другой офицер, - только, кажется, не по нам. Компьютер показывает, что выстрелы направлены на противника. Это помощь, господин. Это нам подмога!
- Карийцы, скорее всего, - выдохнул Эдвард, - тогда отвяжитесь от этого пирата, пока он нас не расстрелял окончательно! Еще не хватало быть сбитым на глазах у союзника! Кому тогда они будут помогать?
- Он сам уходит! - передал офицер, - его щиты накрылись после нескольких залпов. Идет на сближение с авианосцем! Видимо, решил, что слишком много сразу для него одного, господин. Они отступают.
- Ну, уж нет, - рявкнул капитан корабля, - С него слишком много причитается. Подготовить все казематные орудия, огонь по корме противника, пока не пробьете ее насквозь! Стрелять только на поражение!
Крейсер и в самом деле не смог далеко уйти. "Вольф", хоть и сам был довольно сильно поврежден, оказался быстрее и точнее. Первый выстрел прошел совсем рядом с бортом противника, зацепив только торчавшее из бойницы каземата орудие, но уже второй выстрел пришелся точно в один из кормовых двигателей. Истощенные щиты противника не смогли поглотить всю силу попадания, и энергия лазерного луча прошла дальше. Взрыв разворотил корпус и повредил два соседних двигателя. Третье попадание привело к тому, что еще два двигателя превратились в сплошной костер яркого голубого пламени, в котором сгорали целые отсеки. Змеепоклонник резко потерял в скорости, и теперь уже ничто не могло спасти его от сосредоточенного огня всей Карийской эскадры.
На таком расстоянии, когда подкрепление подошло достаточно близко, можно было разглядеть гербы Карийского бароната и герцогства Камского на бортах кораблей. Три тяжелых крейсера и два авианосца при поддержке шести корветов прибыли как подкрепление для Тристанской эскадры и гарнизона верфи. Жаль только, что с ними до сих пор не получилось нормально связаться из-за помех, заполнявших эфир.
- Теперь догнать и разобраться с этим сектантом, - ткнул Эдвард пальцем в красный треугольник, обозначавший авианосец противника, - Взять его на абордаж. И мне нужны пленные. Надо узнать, что они все-таки забыли на Камских верфях.
- Идем полным ходом на сближение, - сказал один из офицеров, получив данные из двигательного отсека, - вероятная точка сближения в десяти минутах полета.
- Авианосец противника пытается уйти. Он снижается, - передал рулевой, - вношу поправки в курс. Ему не уйти, господин, его скорость ниже нашей. А без штурмовиков он вообще нам не опасен.
На авианосцах никогда не устанавливалось тяжелое оружие, только самый минимум наступательного вооружения и необходимая защита против вражеских атак. Все это компенсировалось гораздо более мощными силовыми щитами, способными выдерживать даже полные бортовые залпы крейсеров. Считалось, что авианосцы должны действовать как корабли поддержки, находясь во второй линии и сами не вступая в прямой контакт с противником. Поэтому уцелевший корабль противника сразу бросился бежать, даже не пытаясь сражаться.
Только все равно крейсера превосходили его в скорости. Пристроившись точно за кормой, "Вольф" и оба крейсера Карийской эскадры открыли огонь из носовых орудий, пытаясь повредить двигатели, чтобы еще сильнее замедлить его скорость. Карийцам уже подали шифрованное сообщение, способное пробиться даже через помехи, что этот корабль надо оставить целым и взять на абордаж, так как слишком важен.
Первым пробить защитные щиты смог один из карийских крейсеров, сразу же повредив один из двигателей. После этого, чадя разгоравшимся пожаром, авианосец начал тормозить, а "Вольф", и так идущий полным ходом, почти нагнал его.
- Приготовиться десантной группе! - велел капитан корабля, - до контакта всего несколько минут! Главные цели атаки - двигательный отсек и капитанский мостик.
- Я вас покидаю! - приложил два пальца левой руку ко лбу Эдвард, - Мое место в десантной группе, здесь я уже все равно больше не нужен.
- Господин! - удивился капитан "Вольфа", - Вы не можете высаживаться вместе с десантом. Это слишком опасно!
- Думаю, в бою любое место так или иначе опасно, - согласился Эдвард, - Только я не привык отправлять людей на смерть, оставаясь сам в стороне. И все-таки я барон Тристанский, а на гербе написано "Честь и слава", а не "сиди и жди". Мне нужен их капитан! Живым. Хочу лично в этом убедиться.
Больше не слушая возражений капитана, Эдвард чуть ли не бегом направился к абордажным шлюзам. Их использовали, когда необходимость в десантных капсулах отпадала. Капсулы, отстреливаемые специальными механизмами, могли на высокой скорости пролетать расстояние между кораблями и пробиваться в поврежденные отсеки. Их использовали, когда подойти слишком близко к кораблю противника было слишком опасно, например, во время боя. Корабль, идущий на абордаж, мог получить очень серьезные повреждения от беглого бортового огня противника, сам не имея возможности ответить из-за опасения перебить свой же десант. А вот когда штурмовали незащищенный корабль, как авианосец, у которого вместо бортовых батарей были отсеки для штурмовиков, тогда легче использовать выдвижные шлюзы, которые обеспечивали стопроцентное проникновение на борт корабля противника.
Шлюз представлял собой стальной раздвижной мост, гидроприводами вдвигаемою за секунды на те самые необходимые пятьдесят метров, что требовалось пройти при безопасном сближении кораблей. Иногда рулевые, опасаясь за жизни десанта, поскольку в бою могло случиться всякое, подводили корабли ближе, но тогда и была большая опасность столкновения. Поскольку корабль, который пытались взять на абордаж, всячески пытается увернуться, и может зацепиться кормой или бортом. Чаще всего это приводит к гибели обоих кораблей.
Десантные группы, идущие в первой волне высадки, были элитными подразделениями в составе корабельных экипажей. Они участвовали как в нападении на чужой корабль, так и в обороне своего, если его пытались штурмовать. Потому и вооружение у них было соответствующее. Тристанские десантники использовать легкие экзоскелеты, влезавшие в узкие корабельные коридоры.
В первой волне использовали тяжелое штурмовое оружие, для нанесения максимального урона экипажу, прежде чем встретят настоящее и организованное сопротивления. Десантники делились на отряды по пять или шесть человек, действовавшие самостоятельно, но в рамках общего плана. В незнакомых и запутанных корабельных отсеках, где неизвестно за каким углом может поджидать очередная опасность, очень сложно придерживать какого-либо точного плана, поэтому поставленные задачи выполнялись уже по обстоятельствам. Условие всегда только одно - задача должна быть выполнена с минимальными потерями среди личного состава. Остальное уже неважно.
Эдвард всего два раза участвовал в подобных операциях по захвату корабля, и каждый раз они оставляли у него самые жуткие воспоминания, поскольку любой штурм в таких узких помещениях, при использовании современного оружия, превращался в бойню с обеих сторон. Выигрывал обычно тот, у кого нервы оказывались крепче и кто не испугается вида залитых кровью и заваленных человеческими трупами проходов.
- Господин, - приветствовал его командир отряда, к которому присоединился, - Вы идете с нами на вражеский борт?
- Так точно, лейтенант, - кивнул Эдвард, - думаю, еще один неплохой стрелок вам не помешает. Только мне надо попасть в капитанскую рубку. К какой группе стоит присоединиться для этого?
- Гарс, - позвал офицер, и у него за спиной почти сразу вырос совсем еще молодой сержант, наверное, в первый раз участвовавший в подобной операции, - Возьми господина барона к себе в группу. Вашей целью будет капитанский мостик. Там заодно и встретите группу три из пятого отряда, - он сверился с моноблоком на левой руке, - Точно, с третьей группой. На захват капитанского мостика мы выдели шесть групп из всего десанта, - пояснил уже для Эдварда, - должно хватить, но мы ожидаем весьма серьезного сопротивления.
- Не волнуйтесь лейтенант, - сказал Эдвард, принимая оружие, двуствольную штурмовую винтовку "Серебро", - не в первый раз в бою. Постараюсь не отстать от ваших ребят и не смешать вам все планы.
- Господин барон, я нисколько не сомневаюсь в вашей храбрости, но все же я боюсь, что вы не должны так рисковать своей жизнью, - все-таки выдал свои опасения лейтенант, - ваша жизнь гораздо дороже, чем жизнь любого из нас.
- Возможно, - кивнул Эдвард, - кто-то это сказал. Только все равно это не мешает мне пойти с вами вместе на вражеский корабль, заодно и доказав значимость, если уж моя жизнь так важна. Так что перестаньте возражать и приготовьтесь к самому десанту. Думаю, до него осталось совсем немного.
"Тридцатисекундная готовность" - раздалось через минуту из передатчика перед шлюзом. Корабли уже сходились. Вероятнее всего, в таких случаях, когда абордаж уже неизбежен, оборонявшийся корабль ложился в дрейф, переводя всю оставшуюся энергию на внутренние защитные системы и блокирующие поля, заставляя штурмующих идти по одному определенному маршруту, подготовленному для обороны. А возможно, на другой стороне готовились свои команды, собиравшиеся быстрой контратакой опрокинуть вражеских десантников и самим попытаться захватить идущий на абордаж корабль. Бывали и такие случаи.
"Выдвижение шлюза" - передал динамик, комментируя металлические звуки по другую сторону двери. Еще несколько секунд и двери откроются. Десантники первого ряда присели на одно колено, а второй ряд взял оружие наизготовку над их головами, заранее прицелившись, ожидая противника. Эдвард напрягся. Такой бой, когда встречаешься лицом к лицу с противником, а не расстреливаешь кажущиеся бездушными корабли с расстояния в пару километров, ему нравился гораздо больше. Ты действительно видишь, кого убиваешь, чувствуешь отдачу оружия в руках, крики врагов, таких же, как ты сам и в то же время совершенно других. В этом было что-то действительно высокое и достойное того, чтобы остаться в памяти.
Шлюз загромыхал, проламывая борт вражеского корабля, сминая внешнее бронирование и поврежденные переборки. Даже здесь ощущалась тряска, когда окованные адамантием лезвия выдвижного причала сминали палубы и переборки. Теперь до штурма действительно остались секунды.
- Закрыть шлемы! - скомандовал лейтенант и первым опустил воздушную маску на лицо. Оборонявшиеся периодически использовали отравляющие газы, под давлением накачивающиеся в атакуемые отсеки, но чаще случалось так, что корпус корабля противника был разгерметизирован, а на такой высоте и удалении от острова процент кислорода был гораздо меньше, и могли возникнуть приступы удушья или кровавый туман в глазах. Для безопасности десантники использовали свои запасы кислорода, в сжиженном состоянии хранившегося в специальном баллончике на спине экзоскелета. Несмотря на то, что он был хорошо закрыт броней, это было одно из самых уязвимых мест костюма.
В отличие от внутренней двери шлюза, внешняя открывалась от нажатия клавиши на панели, чтобы не допустить прострела шлюзового отсека, пока десантники по нему продвигаются. И только когда оказывались перед дверью, кто-то один нажимал на эту кнопку, запуская отряд внутрь. Первый солдат надавил на нее, дверь раскрылась и...
Змеепоклонники встретили десант шквальным огнем из стрелкового оружия. Они успели навалить какие-то баррикады перед проломом и теперь старались сдержать атаку в самом начале, не допустить прорыва во внутренние помещения. Первый десантник, показавшийся в проходе, свалился почти сразу же, с нагрудником, пробитым в нескольких местах. Другому десантнику, только прицелившемуся, заряд плазмы угодил точно в линзу, прикрывавшую глаз, и растворил ее вместе с порядочным куском лица. Не успев даже вскрикнуть, он повалился на спину.
Эдварду в наплечник ударила пуля, срикошетив в сторону, чуть ниже шеи, в нагрудник ударила другая, но нельзя было даже остановиться, чтобы не задерживать остальных. Десантники, отвечая длинными неприцельными очередями, больше рассчитывая заставить врага залечь за своими укрытиями, чем надеясь в кого-нибудь попасть, сплошным потоком хлынули из шлюза и бросились в атаку. Потеряв еще несколько товарищей на первом броске между шлюзом и баррикадами, они сошлись врукопашную.
Первая линия защитников продержалась чуть больше минуты, после чего ее просто смели. Пользуясь преимуществом искусственной мускулатуры экзоскелетов, десантники расшвыривали наспех собранные укрепления и в упор расстреливали противника. Эдвард, в общей свалке ударом ноги отбросил одного змеепоклонника к стене, причем удар, усиленный костюмом, вышел настолько мощный, что у того треснула грудная клетка и изо рта хлынула кровь. Прикладом винтовки ударил в голову еще одного, развернувшись, в упор выстрелил еще в одного, отбросив к спине. Повернувшись, короткой очередью срезал еще двоих и понял, что в помещении кроме десантников, собственно, никого больше и не осталось.
Разбившись на группы, десантники Тристана разбегались по помещениям корабля, ориентируясь по своим целям. Эдвард оглянулся, отметил украшенный гребнем шлем сержанта, к отряду которого присоединился и в несколько прыжков догнал их, только собравшихся у запертых дверей в очередной отсек.
- Господин! - обрадовался сержант. У него на наплечнике еще шипел ожог от плазменного заряда, но, кажется, до тела так и не дошло. Он даже не обращал на него внимание. В отряде не хватало одного стрелка. Подстреленный солдат сидел, прислонившись к стене, чуть позади, а с ним возились два медика, пытаясь вытащить из разбитого костюма, - Я рад, что с вами все в порядке. Мы будем продвигаться быстро, не ввязываясь в долгие перестрелки. Группы второй волны должны все окончательно зачистить, так что лучше не высовывайтесь, держитесь позади, мы постараемся...
- Не позволить мне попасть под пулю, даже если ради этого придется твоим солдатам пожертвовать своей жизнью, - закончил за него Эдвард, - Так, сержант? Даже думать не смей об этом, выполняй свою задачу, а я просто подкрепление на место этого бедолаги, - он кивнул на раненного, - И не пекись обо мне как курица о яйцах. Сам могу о себе позаботиться. Тебе еще бой выигрывать!
- Так точно, господин! - приложил он руку к шлему, - Мы их разделаем!
Десантник закончил со взрывчаткой и все отступили на несколько шагов. Три не очень мощных взрыва выбили запирающие элементы, и дверь со скрипом повалилась на пол. Из прохода сразу начали стрелять, но быстро прекратили, когда в бой включился один десантник со штурмовым пулеметом. Трехствольное орудие, способное выпускать в минуту до тысячи снарядов, снесло укрытие из наваленных в одну кучу столов и какой-то пластиковой мебели, и всех, кто за ним прятался.
- Вперед! - приказал сержант, - Быстро продвигаемся!
Эдвард пинком отбросил перевернутый стол, за которым лежал змеепоклонник, чуть заметно всхлипывающий и пытавшийся руками зажать жуткую рану, что теперь у него была вместо живота. Рядом с ним лежал другой, уже мертвый. Очередь пулемета перерубила его на уровне пояса, он даже свое оружие выпустить из рук не успел. Перепрыгнув через них, барон пропустил вперед двух десантников, тут же со стрельбой ворвавшихся в каюту напротив, выбрался в коридор, на другом конце которого снова пытались выстроить какую-то защиту. Прицелившись, несколькими очередями срезал троих противников, после чего остальные сочли за лучшее и вовсе исчезнуть с простреливаемой зоны.
Однако прежде чем решил, что коридор чист, Эдвард заметил еще одного, только что высунувшегося из-за дверей отсека на другом конце. И сразу упал на пол, как увидел оружие этого змеепоклонника. С жутким воем, выжигая сам воздух, всего в нескольких сантиметрах над ним пронесся плазменный заряд, выпущенный из штурмового орудия. Подобным калибром можно было танк подбить, а отсутствие отдачи вместе с неплохой скорострельностью делали такие модификации поистине смертоносными.
Эдвард откатился в сторону и тут же второй заряд плазмы выжег то место, на котором только что лежал. Его обдало жаром от металла пола, плавившегося прямо на глазах, но теперь хотя бы был вне досягаемости стрелка. И был очень разозлен. Присев рядом с входом и жестом руки остановив другого десантника, решившего выбраться в коридор, Эдвард переключил винтовку в режим одиночной стрельбы и настроил блок прицела на картинку экрана на шлеме. Опустив оружие, первые две или три секунды ничего не видел, пока шел процесс синхронизации, но потом на экран стало поступать изображение с прицела. Высунув оружие за угол, Эдвард навел ствол на стрелка, так и стоявшего посреди коридора и, вероятно, ждущего, пока снова кто-нибудь покается из-за дверей. С первого же выстрела попал ему в лицо. Синхронизирующийся прицелы экзоскелета был универсальным оружием, специально предназначенным для ведения боя в условиях тесных коридоров и маленьких помещений, а убойность пуль увеличена за счет разрывного сердечника. Голову змеепоклонника разнесло на части при попадании.
- Теперь вперед, - сказал Эдвард остальным.
Когда вышли в коридор, еще один боец противника бросился к лежавшей на полу плазменной установке, но его еще на подходе снесли сразу три автоматные очереди. Из дверей принялись стрелять, пытаясь остановить атаку, но отлично сработанные экзоскетелы выдерживали обстрел, позволяя солдатам не тратить время на укрытия и отстреливаться на бегу.
Плотный огонь штурмовых винтовок сносил все, что показывалось в зоне огня, и довольно скоро оборона змеепоклонников ослабела. Они даже боялись высунуться, поскольку солдаты тотчас меткими попаданиями сносили руки и головы, показывающиеся в проемах.
Десантники ворвались в ближайший отсек и, стреляя почти в упор, мигом подавили сопротивление. На деле это означало, что было расстреляно практически все, что шевелилось или просто казалось агрессивным. Территория была зачищена и хоть на секунду, но можно было расслабиться. Эдвард, воспользовавшись передышкой, отложил оружие и присел над одним из трупов.
Оборонявшиеся действительно больше всего походили на дикарей. Одеты были в самые разнообразные одеяния, порой сшитые из невероятно грязных тряпок или кусков чего-то, напоминающего толстую и грубую кожу. Схожи все были только в одном. Так или иначе, все они пытались придать себе вид, похожий на змеиный. И буквально у всех тел все открытые участки кожи сплошь были покрыты татуировками. Ко всему этому можно прибавить страшный фанатизм, обуявший всех.
Вооружены на фоне всего этого современным и высокотехнологичным оружием, хотя обращались с ним на самом начальном уровне, как можно заметить по качеству оказываемого сопротивления, нескольким десантникам уже спасло жизнь только то, что дикари толком не умели пользоваться тем оружием, что держали, упуская моменты и проигрывая перестрелки.
И все равно, ни один из них даже не пытался сдаваться. Как ненормальные, они, держа в руках только длинные ножи или вообще с голыми руками, кидались на экзоскелеты в последней отчаянной атаке. Когда кончались патроны или огонь становился слишком плотным и метким, чтобы высунуться, они поджидали десантников в укрытиях и бросались в атаку, чтобы убить хотя бы одного, прежде чем их самих достанут пулей или отбросят назад мощным ударом искусственной мускулатуры.
Лишь немногие вполне неплохо владели современным огнестрельным оружием. У некоторых из них даже чувствовалась отличная выучка и опыт реальных боев. Такие оказывались действительно достойными противниками, заставляя каждый шаг по кораблю делать с усилием и все время быть настороже. Эдварду только было интересно, сами ли они были такими или все же кто-то их натренировал и заставил напасть на верфь.
Помещения корабля производили совсем отдельное впечатление. С первого же взгляда становилось ясно, что корабль достался им от другого владельца. Были видны следы от сбитых эмблем или убранных статуй. Поверх металлопластика стен небрежно рисовались симметричные узоры из геометрических фигур, нередко сменяясь многочисленными изображениями змеи в самых различных видах и ракурсах. Чаще всего встречалось изображение крылатого змея, обвернувшего несколько раз хвостом гору. Наверное, это и был тот самый Великий Змей, о котором говорил капитан корабля. Во многих отсеках были собраны какие-то идолы и целые капища, украшенные выведенными на полу узорами, примитивными копьями с перьями и когтями каких-то неведомых птиц и зверей. В одном из отсеков, ближе к двигателями и реакторному отсеку, десантники нашли целый жертвенник, сделанный из гигантского черепа какого-то монстра. На нем, насаженное на два гигантских клыка, было чье-то тело, изуродованное до неузнаваемости. Как все это могло совмещаться с технологиями, позволившими создать корабль, не уступавший по характеристикам ударным частям Тристанского флота, было абсолютно непонятно.
Отряд Эдварда после последней перестрелки довольно быстро продвигался внутрь, сминая отдельные участки сопротивления и нигде не задерживаясь надолго. Несколько раз они пересекались с другими отрядами, ведущими зачистку помещений, от которых узнавали общую ситуацию. Смятые первой атакой и так не сумевшие где-то снова сильно укрепиться, змеепоклонники отступали по всему кораблю. Наиболее сильным участком сопротивления сейчас оказались посадочные отсеки штурмовиков. Оставшиеся внутри аппараты они активировали и использовали как защитные орудия, расстреливая все двери, из которых пытались пробиться десантники. Достаточно тяжелого оружия, чтобы пробить броню штурмовика, внутрь протащить не получалось, поэтому решено было взять укрепившихся там измором или пока их сопротивление окончательно не станет бессмысленным. Так же еще ни одна из направленных групп так и не смогла пробиться к капитанскому мостику, вокруг которого тоже были сплошные баррикады и укрепления. Там змеепоклонники развернули тяжелое оружие, с первого выстрела пробивавшее броню экзоскелетов, так что снова десантники и там притормозили наступление.
- Нам надо обязательно пробиться к мостику, - сказал Эдвард сержанту, когда они окончательно встали перед укреплениями змеепоклонников. Сначала пытались их обойти, но в каждом коридоре натыкались на одно и то же. Проход был перегорожен, а несколько сектантов со штурмовым оружием простреливали весь коридор, не давая и высунуться. Тяжелые пушки, иногда даже слишком сильно напоминающие орудия, снятые со штурмовиков, били длинными очередями, не позволяя никому высунуться. Такой калибр пробивал броню десантных экзоскелетов как бумагу, не оставляя никаких шансов на продвижение. Потеряв несколько человек, штурмовые группы здесь перешли к обороне, ограничившись необходимым количеством людей, чтобы не дать змеепоклонникам контратаковать.
Уже потребовали химическое оружие, чтобы выкурить их оттуда, но Эдвард боялся, что пущенный газ убьет и капитана этого корабля, а он ему был нужен живым во что бы то ни стало. С подобными вещами он лично не сталкивался, но представлял, что собой являют такие культы на самом деле. Рядовые члены сект даже вряд ли действительно знали, ради чего сражаются. Их разум, промытый постоянными молитвами своим идолам и проповедями жрецов, настолько отупел и зациклился на послушании, которое им регулярно вбивали в голову, что даже не пытался понять ситуацию. Глава секты говорил "убей", они и убивали, не задумываясь, кто это и ради чего все происходит. Как пленники они были совершенно бессмысленны, ничего не скажут только потому, что ничего и не знают.
Если барон хотел знать, что действительно послужило причиной нападения, ему нужен был лидер всей этой орды. А самым реальным из всех командиров казался капитан корабля и, вероятнее всего, командир всей эскадры. Он вел этих людей в бой, и он должен знать, ради чего они умирают и ради чего убивают других. Если же нет, то он лично пристрелит его, в память о тех, кто погиб сегодня, защищая честь Тристанского бароната.
- Господин, пока что это невозможно, - сказал почти извиняющимся тоном сержант, - пока на борт не доставят газ, мы ничего не сможем сделать. Не стоит жертвовать людьми понапрасну, эти сектанты не стоят таких жертв.
- Ты прав, сержант, весь экипаж этого небом забытого корабля не стоит и одной жизни тристанского десантника, но мне нужен тот, кто ими командует. Если возьмем его, то срубим змее голову. А без нее она погибнет. Понимаешь, к чему я?
- Конечно, господин, но как мы это сделаем? Они обложили мостик со всех сторон, к тому же неизвестно, сколько у них там еще людей. Нас не хватит, чтобы пробиваться через них всех на мостик, - сказал сержант, - надо дождаться газа, тогда сведем потери к минимуму. Простите, господин, но я не буду рисковать своими людьми. Вы сами сказали, что я в первую очередь должен думать о них.
- Хорошо, сержант, я с тобой соглашусь, - согласился Эдвард, - сколько еще ждать баллоны с этой отравой?
- Мы не можем настроить нормальную связь, господин, помехи до сих пор засоряют весь эфир, но если сообщение уже доставлено, то думаю, довольно скоро. Весь путь у нас за спиной или уже зачищен, или его дочищают команды второй волны, для роботов не должно быть особых препятствий.
В результате газ они ждали еще около двадцати минут, перестреливаясь с защитниками баррикады. Змеепоклонники не экономили патроны и свои жизни, а потому громили все, что замечали, огнем всех орудий, порой в полный рост показываясь из-за укрытий. Десантники отвечали реже и гораздо точнее, используя свои выносные прицелы, подсоединенные к экранам на шлемах, постепенно сокращая численность оборонявшихся. К сожалению, сержант оказался прав и у защитников еще были резервы, из которых они постоянно возмещали потери. Потому, даже заваленная трупами, баррикада продолжала отвечать огнем на каждый выстрел, до тех пор, пока не показались грузовые роботы с баллонами газа и сопровождением в сопровождении легкой пехоты. Эти ребята не имели экзоскелетов, как десантники, но тоже были отлично вооружены, из-за чего были весьма достойными подкреплением десанту, уже начинавшему выдыхаться.
- Господин! - офицер пехоты приложил руку к шлему, - Газ доставлен. Мы останемся с вами до тех пор, пока вы не захватите мостик.
Внутри баллонов был нервно-паралитический газ, уже через несколько вдохов вызывавший паралич нервной системы у любого существа, чье строение хотя бы частично совпадало с человеческим. При больших дозах отравление могло достигнуть таких масштабов, что начиналось кровоизлияние в мозг и глаза, из-за чего солдаты цинично прозвали такое средство подавление противника "веселые глазки", намекая на окровавленные дыры, остающиеся в глазницах по завершении атаки. Только если это стоило того, чтобы сохранить жизни своих солдат, Эдвард был готов пойти даже на такое.
Теперь главное было сейчас не выпустить его слишком много, чтобы облака газа не дошли до самого мостика. Капитан корабля не должен умереть до тех пор, пока не расскажет все, что знает. После этого, конечно, его убьют, никакой ценности больше не представляет, но до этого он обязан жить.
Отравляющее вещество под давлением распыляли в сторону противника, и выходившие густые облака были примерно такой же плотности, что и сам воздух. А потому занимали весь доступный объем, попадая в вентиляцию и прочие укромные уголки, где пытались прятаться. Если же у защитников есть воздхоловка, то в этом случае десантники держали шлемы закрытыми, а пехотинцы имели противогазы. Сейчас использовали более простую формулу отравляющих веществ, без особых проникающих свойств, убедившись, что противник не имеет никаких средств индивидуальной защиты. Ни на одном из тел не было обнаружено ничего, даже близко похожего на респираторы или защитные фильтры.
Облака желтоватого дыма, вырываясь из распылителей, поползли в сторону баррикад, где возгласы удивления очень быстро сменились истошными воплями умиравших. Газ, перемахнув укрепления, вцепился в людей почти как живое существо, проникая в глаза и легкие, через которые проникал дальше в организм, доходя до самого мозга. Те из сектантов, кто оказался не на первой линии, либо сообразил, что происходит, чуть быстрее своих товарищей, бросились бежать, но газ все равно нагонял их, с каждым вздохом отнимая все больше жизненных сил. Бежавшие падали, пытались ползти, но спастись им было уже не суждено.
Кому-то из самых быстрых повезло, они успели забежать на капитанский мостик прежде, чем двери заблокировали, но остальные, как ни молили, как ни колотили в дверь, погибли. Им не открыли, понимая, что вместе с еще живыми внутрь ворвется и отрава, не оставив уже никому шансов на спасение. И эти последние задохнулись всего в паре шагов от дверей. Некоторые так и остались висеть на ручках запоров, не отпустив их, как свою последнюю надежду.
Они были готовы к смерти в бою, от рук настоящего, живого врага, но облака смертельно газа, с которым нельзя сражаться, лишили их такой смелости, заставив почувствовать себя беспомощными и слабыми.
Газ вступал в контакт с воздухом и очень быстро разлагался, теряя отравляющие свойства. И как только его концентрация снизилась, вперед пошли десантники, вдыхавшие воздух, пропущенный через фильтры шлемов, а потому совершенно безопасный. Они переступали еще через слабо шевелящиеся тела сектантов, которым не повезло погибнуть сразу, и теперь умиравших от того, что не могли даже просто дышать легкими, превращенными в одну сплошную язву. Эдвард шел со всеми, сквозь не до конца рассеявшиеся остатки газа, стараясь не смотреть на безглазые лица умирающих или уже мертвых, перекошенные жуткими предсмертными судорогами. Все они сражались ни за что, ни за что и погибли, брошенные умирать своим вождем, видевшим в них даже не людей, а просто расходный материал. Сейчас сам он спрятался за герметичными дверьми капитанского мостика, но теперь уже ненадолго.
Двери выбили с первого же попадания из ракетной установки. На мостике собралось достаточно народа, чтобы оказать сопротивление, но первым залпом внутрь залетели гранаты, начиненные газом, и клубы отравляющего вещества охватили первые ряды. Змеепоклонники сразу разбежались по любым укрытиям, стараясь не дышать, но их настигали прицельные выстрелы тристанских солдат. Эдвард, взяв с собой запасной противогаз, вместе с еще несколькими десантниками, отвечавшими за свою задачу прикрывать его, направился к оперативному столу, где, как полагал, и прятался капитан. Кто-то из сектантов попытался остановить его, но штурмовые винтовки стреляли прежде, чем противник успевал прицелиться.
- Этого не трогать! - приказал Эдвард, углядев среди других змеепоклонников знакомый шлем в виде змеиной головы, - Он нужен живым!
Капитан корабля организовал последний, почти символический пункт обороны вокруг своего места, сам с пистолетом в руках и прижимая к лицу мокрый кусок ткани, отстреливаясь от десантников. Кто-то из его людей уже лежал под ногами, сраженный газом или меткой стрельбой нападавших, но бежать больше было некуда, и выжившие дрались со звериным отчаянием.
Эдвард со своей группой зашел с фланга, отделившись от общей свалки. Стоявшие почти без прикрытия дикари гибли под прицельным огнем один за другим, и теперь восполнять потери было нечем.
Змеепоклонник не узнал его в тяжелом, закрывающем лицо шлеме десанта, когда барон вышел вперед, перед ним был просто еще один враг. Он выстрелил в Эдварда, но пуля срикошетила от нагрудника, второй выстрел попал в наплечник, но тоже не смог пробить его. В третий раз выстрелить не успел, Эдвард оказался достаточно близко, чтобы ударить рукой и выбить оружие. Хрустнула сломанная от удара кисть, дикарь не успел даже упасть, как Эдвард левой рукой схватил его за шею, в половину силы, так чтобы не удушить. Нацепив на его лицо маску, не давая газу завершить начатое, он одним движением поставил вражеского капитана на колени.
- Твой Змей не смог защитить тебя, - сказал Эдвард достаточно четко, чтобы слова были понятными даже через фильтры шлема. С другими десантниками обычно общались через внутреннюю связь, из-за помех действовавшую только на очень коротких расстояниях, а вот для внешнего разговора голос слишком плохо проходил через фильтры, - люди сами должны сражаться, не надеясь на богов.
- Что ты знаешь о богах? - прошипел змеепоклонник. Эдвард нацепил на него легкий противогаз, его фильтры хоть и защищали от подобных газов, но почти не искажали голоса, - Боги живут рядом с нами и слышат наши слова. Я умру за своего бога, пусть и от твоих рук, он примет меня и посадит рядом с собой. А ради кого ты живешь? И ради кого готов умереть?
Эдвард оглянулся. Бой практически завершился. Пехотинцы вытаскивали последних сектантов, задыхающихся и не способных драться, и добивали прямо на месте штыками и прикладами, экономя патроны. Несколько техников, пришедших со второй волной, приводили в порядок уцелевшие пульты управления, чтобы заставить этот корабль двигаться обратно к верфи. Теперь авианосец, если его состояние сочтут удовлетворительным, будет отремонтирован и введен в состав флота бароната. Если нет, то будет пущен на металлолом и запасные детали для кораблей.
- Богов создают люди, - сказал Эдвард, - чтобы оправдать собственную слабость, - не дав сектанту ответить, он отпустил его, позволив упасть на пол. Позвав двух солдат, приказал им забрать пленника и доставить в камеру "Вольфа". С ним еще надо будет поговорить. Сейчас же требовалось срочно возвращаться к верфям.
- Вы все-таки отключите эту глушилку или нам так и переговариваться, как в каменном веке? - рявкнул Эдвард, разгибаясь. Датчики костюма показывали, что в помещении уже недостаточно газа, чтобы надышаться до смерти, но еще хватает, чтобы серьезно отравится и даже потерять зрение. Боевые отравляющие вещества вообще не обладали высокой стабильностью, за исключением отдельных типов, с весьма узким предназначением, но этот к ним, к счастью, не относилось. Уже через несколько минут он начинал оседать в виде сероватой пыли на предметах и на стенах.
- Господин, нам может потребоваться дополнительно несколько минут, - сказал один из техников, - у них совсем другая система кодов, да и мы точно не знаем, с какого именно пульта они контролировали генератор помех. К тому же частично система управления повреждена. Возможно, придется отключать его вручную, прямо на месте, если не удастся подобрать кодировку.
- В любом случае, разворачиваете эту шаланду и ведите нас обратно к верфи, - велел Эдвард, подходя к оперативному столу, - нам еще разбираться с теми, кто успел высадиться. Такие дела отлагательств не терпят.
Оперативный стол был сделан в виде большого голодисплея, выводившего интерактивное изображение. Такая технология требует не только умелого использования, но еще очень и очень способных техников, которые будут поддерживать ее в рабочем состоянии, поскольку голограммные изображения всегда относились к разряду высоких технологий, не только эффективных, но и весьма чувствительных к самым различным повреждениям. То, что без всяких проблем выдерживали обычные плазменные или кристаллические дисплеи, доводили голопроекторы до ремонта.
Такие дикари, как эти сектанты, поклонявшиеся какому-то мутанту, просто не в состоянии использовать подобные технологии. Да что там всякие проекторы и дисплеи, дикари в принципе не могут поддерживать боевые корабли в боеспособном состоянии продолжительное время. Достаточно посмотреть, что они уже успели сотворить с этим кораблем. Изрисовали все вокруг, наставили своих тотемов и идолов. Будет совсем не удивительно, если где-то здесь еще будет обнаружена тюрьма с пленниками, которых время от времени приносят в жертву... Кому? Да хотя бы реактору корабля, уверенные, что пролитая на провода кровь будет способствовать его дальнейшей работе.
Конечно, Эдвард слышал про случаи, когда корабли корсаров или разбойников доставались местным аборигенам, исхитрившимся вырезать или перетравить команду, когда те совершали посадку на каком-нибудь из островов. Только всегда это заканчивалось либо тем, что корабль разбивали при попытке взлета, либо он так и лежал кучей металла, пока местные постепенно разбирали его по кусочкам на талисманы и украшения. Еще не было ни одного достоверного случая, чтобы дикари, подобные этим, сумели заполучить боевой корабль и даже научится управлять им. Мягко сказать, это нонсенс.
Эдвард снял перчатку экзоскелета и активировал панель управления. Она вся была в крови какого-то дикаря, неудачно попавшего под пулю, так что клавиши немного залипали, из-за чего проектор реагировал заторможено. Хорошо хоть, что язык понятный. Говорят они примерно на том же наречии, что и в Рейсвальде. Значит, достаточно недалеко отсюда. Существует целая теория о родстве языков, что все они имеют какой-то один общий корень, от каких-то изначальных племен, придумывавших язык по ходу его существования.
Эдвард, правда, в нее не верил. Большая часть фактов была в ней совершенно притянута за уши. Вот к примеру, почему железо назвали железом? Почему, скажем ни какой-нибудь абракадаброй, а именно железом? Из-за чего? Из-за прочности? Тогда почему не каким-нибудь "прочнием" или "крепкием", что хоть как-то его характеризовало. И тогда же следующий вопрос, почему крепость определяется именно этим словом, а не каким-нибудь другим?
Только нельзя было отрицать, что языки действительно имели что-то общее. Например, Рейснвальд и Саальт, расположенные неподалеку, после первого же контакта обнаружили, что пользуются одинаковым языком, чуть-чуть отличающимся только в произношении небольшой части гласных, а так же привычкой саальцев постоянно пользоваться инверсией, из-за чего каждая их вторая фраза становилась поперек горла нормальному человеку. Это хотя бы можно объяснить общность предков. Нетрудно предположить, что те, кто основали первые поселения на Рейсвальде, когда-то успели колонизировать и Саальт. Зато как объяснить тот факт, что дикари, не способные отличить палку от винтовки, обитающие на острове в нескольких парсеках отсюда, без всякого труда понимают корсаров, прилетевших с того же Рей свальда. Объяснить очень непросто, вероятность такого совпадения языков чрезвычайно мала, но, тем не менее, присутствует в действительности.
Эдвард быстро листал файлы корневого каталога и настроение его портилось соответственно тому, как он читал заголовки файлов и просматривал их содержание. Им было известно все. Подробные чертежи верфи, с обозначением самых уязвимых частей, расположения зенитных орудий, наиболее подходящие места для высадки десанта, пути и время смены караулов. В общем, все, что необходимо для того, чтобы как можно быстрее оккупировать верфь. У них даже были подробные чертежи "Сакрала", что уже выходит за всякие рамки. Даже сам Эдвард не видел таких чертежей. К ним доступ имело всего три человека, два главных конструктора и сам барон Камский. Единственное, чем можно было объяснить такие подробные сведения, было признание факта, что у этих дикарей на верфи был свой шпион.
Эдвард отступил от стола, переваривая эту неприятную мысль. Невероятно, но ничего другого просто не остается. Начиная с того факта, что о культе Великого Змея на Рейсвальде никто и никогда не слышал.
- Генератор помех выключен, господин, - поднялся один из офицеров, - контакт с верфью чистый. Вы желаете с ней связаться?
- Да, конечно, - кивнул Эдвард, - свяжитесь немедленно. Изображение выведите на центральный монитор, если он не пострадал.
- Господин, - на мостик зашел один из десантников, отдав честь, он обратился прямо к Эдварду. Броня на нем обгорела и местами потрескалась. Шлем, который сейчас был в руках, треснул, а одна из линз выпала. Солдату серьезно досталось, хоть он и не старался показывать этого, - мы зачистили отсеки для штурмовиков. Тоже применили газ, так что теперь там все чисто. Мы захватили в целости примерно семнадцать машин. Точные цифры пока еще не уточнили, - пожал он плечами, извиняясь.
- Терей, господин, - десантник вытянулся и снова отдал честь.
- С сегодняшнего дня сержант Терей, - добавил Эдвард, - вернемся, получишь нашивки. И передай своему лейтенанту, чтобы зашел ко мне. Готовьтесь к новой высадке, нам предстоит помочь союзникам на верфи.
- Будет сделано, господин, - десантник, радостно улыбнувшись, услышав свое новое назначение, выпалил в ответ, - десант всегда готов к бою!
- Рад это слышать, а пока можешь идти, - хлопнул Эдвард его по плечу и отвернулся обратно к мониторам. Сейчас на них ничего не было, кроме помех, поскольку связисты только настраивали связь. Из-за разницы кодировок и несколько других частот, использовавшихся на авианосце, возникли небольшие проблемы, которые все же довольно быстро исправлялись. Наконец, помехи исчезли, а на их месте появилось изображение офицера связи, с перевязанной головой, на которую был надет побитый шлем. Кажется, он тоже колдовал над пультом управления, пытаясь пробить сквозь слой помех, насланных генератором, и был крайне удивлен, увидев на своем мониторе изображение барона Тристанского в боевом экзоскелете, да еще и на мостике вражеского корабля, с которого еще не усели снять все символы старых хозяев. И только спустя секунду ступора, пока переваривал увиденное, он приложил руку к груди, приветствуя барона.
- Господин, капитан Гаркир на связи. Рад вас видеть. Могу взять смелость предположить, что вы отключили генератор помех, раз связь восстановилась? - спросил он, посмотрев на барона. За его спиной уже встали несколько других связистов, собравшихся, чтобы посмотреть, действительно ли связь снова есть.
- Правильно, капитан, - кивнул Эдвард, ответив на приветствие, - немедленно вызови сюда капитана Севереда, мне необходимо с ним переговорить.
- Боюсь, это невозможно, господин, - извинился связист, - Капитан Северед давно ушел и в данный момент находится в бою, если еще жив. Нам здесь очень сильно досталось господин. И мы едва удерживаем позиции даже вместе с вашим подкреплением. Нападающие в больших количествах используют боевых дронов для прорыва наших позиций. Линия обороны очень вытянулась, после того, как они пробились в город. С гражданским населением они творят воистину ужасные вещи, так что мы стараемся не пустить их дальше, бросив в бой все наличные силы.
- Где все корабли эскадры и карийцы? - спросил Эдварду у своего связиста, - свяжитесь с ними и немедленно направляйте на помощь верфи. Как можно быстрее, а мы сами как-нибудь дотянем своим ходом.
- Наша эскадра уже над верфью, помогают в зачистке территории, а карийская эскадра закончила с последними кораблями противника, и группируется восточнее относительно верфи, для атаки на позиции врага в городе, - доложил связист через несколько минут, - "Вольф" отсоединил абордажные мостки и движется к верфи полным ходом. И еще, господин, с вами хочет поговорить барон Карийский. Мне переключить на него?
- Конечно, - сказал Эдвард, - и держитесь, подмога уже совсем рядом, - это он уже передал связисту на верфи, повернувшись и бросив последний взгляд на монитор, пока изображение не отключили, - Постарайтесь найти капитана Севереда к тому времени, как я прибуду к вам. Удачи.
Изображение исчезло, но через пару секунд сменилось на картинку мостика флагмана Карийской эскадры, где стоял сам барон, в легком доспехе, одновременно усталый и очень возбужденный. Видно, снова побывать в бою для старика было большим удовольствием. Больше его волновал даже не сам бой, поскольку победа в небе стала делом решенным, как только его эскадра подошла к верфи, а все те старые воспоминания о прошедших битвах, в которых он сам когда-то был участником.
- Эдвард, рад видеть тебя живым и невредимым, - хлопнул он в ладони, когда тоже разглядел его на своем мониторе, - кажется, без нашей помощи тебе пришлось бы совсем плохо. И все же ты даже не думал отступать. Это качество в тебе меня порой просто начинает пугать.
- До вас дошел сигнал о помощи? - спросил Эдвард, решив опустить все приветствия и сразу перейти к делу. Ведь выиграна была всего одна часть сражения, а другая, не менее жаркая, стояла под вопросом. Высадившийся десант противника было необходимо уничтожать там же, на земле. Бомбардировка с воздуха, конечно, может уничтожить любого врага, но и от верфи тогда мало, что останется. А она была нужна целой, позволить себе разрушить ее ради уничтожения кучки дикарей никто себе не мог, тем более те, кто вложил немало средств в постройку "Сакрала".
- Нет, пока вы не взяли авианосец, мы так же, как и вы, могли едва слышать друг друга, общаясь между кораблями каким-то совсем варварским способом, - покачал головой Рокфор, - со мной пару минут назад все-таки связалась Изабелла. Ее успели предупредить, что здесь опасно, прежде чем связь окончательно пропала. А эскадра уже была готова, я поднял всех на ноги, как только закончилась твоя встреча с Респиром. Им оставалось только дождаться меня и сразу выдвигаться. Правда, так поступить у них не получилось, но мой наместник выдвинул корабли сразу, как получил от меня прямой приказ через видео. В пути еще и меня подобрали. В результате, успели как в хорошей истории, в самый последний момент.
- Вы поможете зачистить верфь? Я боюсь, там не все так просто, как кажется, - сказал Эдвард, - против нас сущие дикари, но с отличным оружием и на очень хороших кораблях. Я в жизни не поверю, что они сами могли все это поддерживать в рабочем состоянии и не передраться друг с другом, и сразу выбрать такую мишень, как Камские верфи. Здесь явно что-то нечисто, так что пригодится любая помощь.
- Конечно, Эдвард, - даже удивился барон Карийский, - раз уж мы прилетели сюда, то не станем убираться прочь, пока не убедимся, что во всей округе не найдется ни одного врага, способного держать в руках оружие, стоять и вообще дышать. Как только соберу все свои корабли, мы тут же пойдем в атаку. Думаю, бомбить не стоит?
- Не стоит, - подтвердить Эдвард, - нам нужны вся пехота и десантные группы, которые вы только привели с собой. Придется выкуривать врага из его нор старым способом, долго и нудно. Другого варианта нам не предоставили.
- Тогда до встречи на земле, - барон приложил руку к груди и отключился.
Поврежденный во время абордажа авианосец не мог развить полную скорость, потому довольно быстро отстал от разогнавшегося "Вольфа", но Эдвард не беспокоился по этому поводу. Даже на такой скорости кораблю понадобиться немногим больше полутора часов, чтобы добраться на такое расстояние до верфи, чтобы получилось высадиться на захваченных штурмовиках. А пока можно было использовать получившееся свободным время с максимальной пользой. Необходимо было понять хоть что-то об этих сектантах и их причинах появления здесь.
Кроме самого командира десантникам удалось захватить еще несколько рядовых, в основном, в оглушенном или бессознательном состоянии, живыми они просто не сдавались. Не получилось захватить ни одного пилота или механика, они отстреливались до последнего, буквально заставляя себя убить. Теперь с пленными работали отдельно подготовленные специалисты, выбивавшие все, что знали, но больших результатов добиться не удалось. Из трофеев тоже мало что могло просветить ситуацию. На фоне отлично подготовленной техники, которая не была уничтожена во время боя, были самые примитивные идолы и жертвенники, на некоторых из которых даже нашли следы кровавых человеческих жертвоприношений.
Эдвард велел принести на мостик те из предметов культа, что были транспортабельны. Это были опять небольшие статуэтки в виде изогнувшейся для атаки змеи, талисманы и медальоны, собранные с трупов. Грубо обработанный металл, сухое и растрескавшееся дерево из мертвых лесов, иногда попадавшихся на островах или поверхности, обгорелый пластик вообще непонятно откуда, старый и захватанный. Ничего, что могло прояснить ситуацию.
- Господин, - наконец, обратился к нему один из пилотов, - мы приближаемся к верфи. Прикажете подготовить штурмовик?
- Что? - Эдвард настолько погрузился в свои бесполезные размышления, что даже не сразу сообразил, что ему сказали. А когда все же понял услышанное, кивнул головой, - Конечно, передайте пилоту, чтобы был готов к вылету, когда я спущусь.
Штурмовиками назывались небольшие пятиместные корабли, предназначенные для уничтожения важных объектов на крупных кораблях, в первую очередь антенн связи и локаторов, без которых даже самый большой и хорошо вооруженный корабль превращался в беспомощное и слепое существо. Сами по себе не обладая сильной броней, они были настолько быстрыми, что сбить их с батарей или тяжелых орудий фактически невозможно, за исключением скорострельных систем перехвата, наводимых компьютером. Человеческий ум все равно не успевал за такими скоростями. С другой стороны, каждый штурмовик нес несколько ракет с мощными зарядами, способные принести существенный вред бронированию и вооружению атакуемого корабля, особенно, если ставилось ядерное оружие. Слава небесам, а змеепоклонников такого оружия не оказалось. Со штурмовика, на котором летел Эдвард, сняли все вооружение, кроме оборонительного, так что, теперь в его задачу входило только долететь до верфи и приземлится. Там уже знали о его прибытии и не станут стрелять при приближении.
Внешне походил на обычный самолет с вертикальным взлетом, которые использовались для рейсового сообщения на Рейсвальде, отличаясь только размерами. Такие же крылья по сторонам, с мощными парными турбинами, одна из которых предназначалась для поддержания высоты, а вторая для передвижения. На второй паре крыльев, расположенных чуть впереди и ниже, устанавливались ракеты и две лазерные скорострельные пушки. Более мощные орудия, основное средство обороны и нападения штурмовика были по сторонам от кабины, где размещались все пять членов экипажа. Из-за этого факта приходилось жертвовать пространством и удобством размещения. И все же, на это стоило не обращать внимания, поскольку в бою скорость и подвижность значили гораздо больше, чем возможность размяться, не выходя из отсека.
Внутри было всего два человека, когда Эдвард зашел туда, только штурман и пилот, в остальных членах экипажа нужды сейчас не было. Сев на место координатора огня, он пристегнулся и дал знак, что можно отправляться. Машина поднялась в воздух и вылетела наружу, пройдя сквозь защитное силовое поле, предназначенное для герметизации отсека, но легко пропускавшее наружу объекты любого размера.
Верфь была хорошо видна даже в окружающем мраке из-за так до конца не затушенных пожаров и продолжавшейся перестрелки, на таком расстоянии похожей на изредка вспыхивающие огоньки гирлянды. И чем ближе штурмовик подлетал к ней, тем ярче проступала вся плачевность ситуации. Один из корветов защитников был разрушен прямо в доке, в котором стоял и теперь, от него остались только горящие обломки, чадящие клубами густого, раскаленного дыма. Чуть дальше полыхал остов уже вражеского корабля, рухнувшего прямо на ремонтный сектор и пробивший крышу одного из ангаров. Один из двигателей корабля еще работал, выбрасывая в небо многометровые языки пламени и дыма. Внутри, кажется, даже еще шел бой.
Некоторые корабли пришедших на помощь эскадр приземлились в доках, высадив команды десантников и добровольцев из экипажей, другие барражировали над местами боев, точечными ударами рассеивая противника или разрушая успевшие укрепиться позиции. Переломный момент явно наступил, но враг не сдавался, понимая, что отступать все равно некуда. После разгрома вражеской эскадры высадившийся десант оказался в западне, ему не оставалось ничего другого, кроме как стоять насмерть.
Штурмовик пролетел над зенитными батареями, блестяще выдержавшими испытание, но серьезно поврежденными. Многие установки были разбиты огнем нападавших, кое-где продолжали гореть места обстрелов. Фигурки людей, разбиравших обломки и уносивших тела, можно было разглядеть только в инфракрасном спектре, больше похожих с такой высоты на копошащихся муравьев. Боев на этой линии видно не было, значит, вторая линия уже полностью под контролем защитников.
***
Наконец, показалась посадочная площадка, где уже стояло несколько солдат из гарнизона верфи. Пилот приземлился точно посередине, в ярко освещенном прожекторами кругу, на котором были нестираемые подпалины от двигателей других кораблей, постоянно взлетавших и приземлявшихся здесь.
Солдаты держали оружие наготове, пока Эдвард не показался в открывшемся люке. Только тогда окончательно поверили, что на штурмовике действительно летел сам барон, а не еще одна партия змеепоклонников, рвущихся в бой. Младший офицер, командовавший группой, отдал честь и доложил, что противника медленно, но уверенно теснят на всех позициях. Еще немного и они будут прижаты к самым пристаням, а там либо будут сброшены, либо сдадутся.
- Мне нужен капитан Северед, - сказал Эдвард, - где он сейчас?
- Вероятнее всего, в оперативном штабе, господин, - сказал офицер, - сейчас его перенесли в диспетчерскую в доках. Если угодно, мы предоставим транспорт, чтобы вы могли быстрее добраться туда.
- Естественно, мне угодно, - кивнул Эдвард, - и чем быстрее, тем лучше.
С площадки вниз вел винтовой пандус, раньше ярко освещенный, но сейчас часть фонарей была разбита, и угадывались следы жестокой перестрелки. Змеепоклонником удалось пробиться даже сюда, но их смогли отбросить. Внизу, у разбитых ворот, теперь было целое укрепление из наспех наваленных мешков с песком, на земле были разбросаны пустые гильзы и разряженные лазерные или плазменные ячейки, пятна крови и так и неубранные части амуниции.
Снаружи, прямо перед укреплением, все было выжжено скорострельными лазерами и крупнокалиберными пулеметами. Несколько роботов, полностью измазанных в крови, сейчас убирали тела и куски боевых дронов, собирая все на несколько грузовиков, уже загруженных почти полностью.
Для Эдварда довольно быстро нашли транспорт, бронетранспортер типа "Вихрь", мощная восьмиосная боевая машина, неплохо вооруженная и нередко использовавшаяся для огневой поддержки наступающей пехоты. Боевой модуль этой машины состоял из двух автоматических гранатометов, плазменной пушки и крупнокалиберного спаренного пулемета. Водитель, лихой парень с перевязанным лбом и без шлема, только радостно заулыбался, когда ему сообщили, что повезет барона Тристанского.
- Да хоть самого короля! - весело бросил он в ответ, - лишь бы был нормальным пассажиром и не мешал рулить. А то тут у нас дороги далеки от курортных.
Камская верфь поражал своими размерами. Это была крупнейшая верфь на всем Рейсвальде, со своими автоматическими заводами и линиями сборки. Здесь, были бы деньги, можно было полностью собрать корабль любого класса, а так же тут же держать на якоре, снабжать и ремонтировать. Верфь была практически отдельным городом, со своими улицами, перекрестками, электростанциями, районами и кварталами. Здесь даже была своя полиция и жилые кварталы, где рабочие спали и ели, возвращаясь домой только на выходные. Эдвард был здесь не в первый раз, но не переставал удивляться ее масштабам.
Бои, которые развернулись почти по всей территории верфи, сильно изменили ее внешний вид. Быстро построенные укрепления защитников перегораживали улицы, ощетинившись стволами скорострельных орудий. Места недавних боев оставляли кучи наваленных тел, разбитые дороги и обломки стен, обрушенных взрывами и стрельбой скорострельных пушек. Во многих местах развалы рухнувших зданий и баррикады до сих пор не учпели разобрать. Разбитая техника, оставленная на улицах, чернея остовами в свете мощных фар транспортера, походила на какие-то уродливые памятники, оставленными безумным архитектором.
Один раз им закрыли путь три танка "Бич", хорошо бронированных, но достаточно небольших машин, чтобы развернуться на узких улочках верфи, расстреливавших из пушек здание столовой, в которой укрепились загнанные в ловушки змеепоклонники, почти не отвечавшие на огонь. Пехота гарнизона, державшаяся позади танков, готовила газовые гранаты и ждала момента, когда противник будет окончательно подавлен, а в стенах будут подходящие для штурма проломы. Пришлось объезжать этот участок и выезжать через параллельную улицу, на которой лежало несколько сбитых штурмовиков. Здесь по ним принялись стрелять из лазерной винтовки, но броню такой мощностью не пробить. Водитель ругнулся и велел наводчику обстрелять снайпера. Тот дал несколько очередей, но не разобрал, попал или нет. Связались со штабом и велели прислать сюда команду зачистки.
Через квартал они столкнулись уже с другой картиной. Похоронная команда снимала со стены заводского корпуса тела распятых рабочих. В свете фонарей можно было увидеть, что многие несчастные были изуродованы. Расчлененные, с ободранной кожей, неестественно вывернутыми конечностями. На стене кровью было намалевано гигантское изображение свернувшейся кольцами змеи, ненормально широко раскрывшей челюсть. Два небольших сервисных дрона усердно стирали его, но пока еще общие очертания были видны даже слишком хорошо.
- Что это? - спросил Эдвард у наводчика, кивнув на всю картину бойни.
- Это ребятам очень сильно не повезло. Людей не успевали эвакуировать и эти черти кое-где сумели до них добраться. В плен не сдаются и сами пленных не берут. Когда посыпались с неба, как горох из банки, такое не редкостью было. Зенитки, конечно, многих сбили, но далеко не всех. Вот такая вот у нас война здесь творится, - сказал уже с горечью, - Господин, даже корсары не убивают всех подряд. Это же просто безумие какое-то.
- Это не война безумна, - сказал Эдвард, - а те, кто против нас сражается. Их всех надо истреблять, под корень, чтобы такое больше не повторялось.
Бронетранспортер выехал на посадочные линии через пролом в стене, поскольку основной проезд загораживали брошенные транспорты нападавших, частично разбитые, но в основном готовые хоть сейчас к очередному взлету. Несколько команд зачистки, вооружившись огнеметами, проверяли, есть ли там еще противник, поэтому зона тоже была закрыта.
Сами посадочные линии были сильно разбиты от бомбежек с воздуха и последующих обстрелов с кораблей, а стоявшие здесь самолеты внутренней службы превратились в кучи металлолома. В дальней части лежала носовая часть сбитого корвета противника, все еще чадившая в небо разгоревшимся пожаром. Ближе к выходу, около диспетчерской развернулось несколько мобильных установок ПВО, сейчас спешно перезаряжаемых. Еще два "Бича" вместе с несколькими гражданскими грузовиками, реквизированными для гарнизона и теперь перевозивших солдат, проехали мимо, направляясь к обломкам корвета.
Вокруг продолжали лежать тела мертвых змеепоклонников, которые еще никто не убирал. Значит, выбили их отсюда совсем недавно. Если прислушаться, то сквозь все остальные звуки можно было отличить достаточно отчетливые звуки перестрелки. На параллельной линии, отделенной открытым доком для стыковки, мелькали вспышки выстрелов и взрывов, там бой был еще в самом разгаре.
В вестибюле диспетчерской, где раньше был зал ожидания, теперь раскинулся госпиталь, со всеми причитающимися кошмарами боевых ранений, кда до сих пор приносили солдат. Медики, в заляпанных кровью халатах едва успевали помогать всем раненным. Три имевшихся автодока не справлялись со всем, работая практически без перерыва. Раны от современного оружия были ужасными, даже не всякая операция могла помочь. Медикаментов хватало, но они могли только ослабить мучения раненных, а не прекратить их.
Эдвард, вышедший из транспортера, постарался как можно быстрее пройти здесь, не разрешая раненным даже отдавать честь, поскольку они и так доказали свою верность, гораздо надежнее, чем простой жест рукой.
Внутри подъем в диспетчерскую охранялся двумя солдатами из Тристанского гарнизона. Они, узнав своего барона, только отдали честь, не задав ни одного вопроса. Лифт, взорванный изнутри, лежал на дне шахты, так что пришлось подниматься по лестнице, которую еще совсем недавно штурмовали, дпже запах озона от лазерных разрядов еще не выветрился. На площадке двумя этажами выше забыли вынести труп змеепоклонника. Вокруг него все было засыпано стрелянными гильзами, а совсем рядом валялась каска гарнизона Камской верфи.
У дверей диспетчерской вместо охранников были выдвинуты автоматические турели, оставшиеся еще от старой системы защиты. Впрочем, они отреагировали на появление Эдварда как должно, признав в нем своего и просто поведя стволами пушек ему вслед. Дверь не заперта, так что барон спокойно вошел внутрь.
Вместо прежней обстановки диспетчерской, все свободное пространство было занято оборудованием чисто военного значения. Трехмерные голограммные карты, на которые постоянно передавалась новая информация о передвижениях своих войск и противника, штабные карты оперативных данных и информации, средства связи, возле которых уже возились связисты, пытаясь преодолеть хаос уличного боя и скоординировать действия всех групп для планомерного продвижения. Постоянно присылались новые сведения, но когда до них доходила очередь, то порой оказывалась, что уже успели устареть.
Остатки десанта противника, массово высаженного в начале боя, ожесточенно сопротивлялись, используя остатки своей техники и дронов, в то время как командиры перешедших в наступление войск гарнизона пытались как можно реже жертвовать своими людьми, предпочитая продолжительны обстрелы окопавшегося противника, либо химическое оружие.
Бывший корсар, а теперь один из назначенных Райсором командиров обороны, капитан Северед тоже был здесь. Эдвард даже облегченно вздохнул, увидав его в окружении нескольких офицеров, чего-то обсуждавших. Перспектива бегать по всей верфи в его поисках выглядела весьма унылой. Капитан уже успел заслужить уважение среди офицеров и рядовых, своим профессионализмом, а так же умело действуя методом "кнута и пряника", позволяя ровно столько, сколько нужно, и карая за ошибки, но ни разу не перегибая палку.
Корсар не сразу заметил барона, занятый делами, но как только доложили о его появлении, кивнул и подошел к гостю.
- Господин, - в знак обычного приветствия приложил руку к сердцу, - очень рад видеть вас живым и здоровым. Ваша помощь оказалась более, чем кстати. Надеюсь, вы потеряли немного людей...
- Лучше бы вообще людей не терять, - сказал Эдвард, - Что у вас творится, я представляю. Вы еще не разобрались, откуда они взялись?
- Хоть какую-то информацию о них, кроме как огневого контакта, - пожал Северед плечами, - мы начали получать только когда перешли в наступление, не без вашей помощи. И поняли пока очень мало. Это сущие дикари, скажу вам откровенно, даже со всем моим опытом. И все же у них самое передовое оружие, которое только известно. Я думаю, такой вопрос вас тоже поставил в тупик?
- Конечно. Мы только смогли выяснить, что они поклоняются какому-то великому змею. Гадюка, видно, масштабных размеров. И почти у каждого есть какой-нибудь талисман с его изображением. Вы сами когда-нибудь слышал о подобном во время своих рейдов. Если у них такие технологии, хоть где-нибудь должны были засветиться. Вот примерно с такими штучками, - Эдвард показал капитану один из трофейных талисманов, снятый с трупа змеепоклонника. Грубо вырезанное из кости неизвестного животного изображение змеи, свернувшейся кольцами.
Северед взял талисман и немного покрутил в руках. Потом отдал обратно, чуть задумчиво почесывая свою бородку.
- Я не видел никогда раньше таких вещей. Культы различных животных не такая уж и редкость. Где-то даже верят, что если съесть определенную часть существа поклонения, лучше даже сырую, то можно получить его силу или скорость, или еще какую-нибудь способность. В других местах животным вообще поклоняются, считая их живыми богами на земле. Это больше относится к ярко выраженным мутантам, не похожим на многих других. Здесь, думаю, что-нибудь подобное. Вот про культ змеи я раньше слышал. Только там нет никакого Великого Змея. Это на поверхности. Такое достаточно большое поселение, но не продвинувшееся по развитию даже стальных мечей, которым очень неплохо рубят всякую нечисть поблизости. Я знаю корсара, который с ними торговал. Если интересно, могу попытаться разузнать у него какие-нибудь подробности.
- Думаешь, здесь есть какая-нибудь связь? - не поверил Эдвард, - Боевые корабли и древние мечи как-то плохо сочетаются. Или они случайно нашли старую и всеми забытую авиабазу флота?
- Если там появляются корсары, то связь может быть, - уверенно сказал Северед, - корсары ведь не только грабят. Порой обычная торговля бывает гораздо выгоднее. Вот, к примеру, самый простой вариант. В одном месте есть залежи титана, но местные аборигены настолько к нему привыкли, что считают обычным мусором, а в десяти парсеках от них есть, скажем, поселение, в котором восстановили завод. Им нужен титан как воздух. Покупаешь его у аборигенов за гроши и гонишь на этот завод по рыночным ценам. По итогам сделки можно даже второй корабль купить.
- Давай о торговле позже, - остановил его Эдвард, - хочешь сказать, кто-то другой мог взять этот культ змеи, переделать его и задурить голову другим, взяв их под свой контроль...
- Назвав себя мессией это самого змея, - закончил Северед, - такое вполне возможно, если иметь достаточно воображения. Только все равно в такую схему не укладываются корабли. Их, как и обученные экипажи, из воздуха не достанешь, а учить такому людей, верящих, что с ними говорит мессия живого бога, крайне опасно, потому что умный человек, еще и обученный, может иметь собственное мнение, чем сильно отличается от простого парня из глухого поселения. Он может и не поверить...
- Найди своего приятеля, - сказал Эдвард, - пусть разузнает все про этот культ змей, особенно про то, связан ли с внешним миром.