Гримбелд Тим : другие произведения.

Архив Милвертона

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Шерлок Холмс, чего уж там говорить, помог с расследованием убийства Милвертона. Правда, основная задача - поиск милвертоновского архива - решена не была, с этим, видно, придется справляться самому. Однако у начальства, как известно, обо всем свое мнение, так что понедельник у меня начался с поездки на Бейкер-стрит: начальство, вдохновленное раскрытием убийства в Хэмпстеде, поставило перед Холмсом новую задачу, благо убийств в Лондоне всегда хватает. Собственно, задача была поставлена так: "Везите, инспектор, этого вашего Холмса, на место, может, чем поможет. Только чтобы тихо!"
   Слава богу, от Скотланд-ярда до Бейкер-стрит много ближе, чем до Хэмпстеда, так что я даже не очень и замерз, пока ехал в полицейской карете к Холмсу. А погода, надо сказать, стояла просто ужасная - холодно, то снег, то дождь, бр-р!
   Пока ехал, придумывал, как уговорить Холмса вылезти из теплого дома и отправиться в холодной карете почти через весь Лондон, но все впустую: ничего путного не придумал. И то сказать, я бы точно никуда не поехал!
   На Бейкер-стрит было просто чудесно: тепло, сухо, в камине уголек горит - красота! Я как это увидел, совсем духом упал: не поедет, точно не поедет!
   Холмс с Ватсоном, похоже, только что позавтракали (на столе еще кофейник стоял) и пристроились играть в шахматы у камина. Времени было всего ничего, около десяти утра, а они уже прихлебывали шерри! Хорошо живут, не то, что инспектор Скотланд-ярда!
   Хозяева были рады меня видеть, усадили в кресло у камина, налили шерри... Ну и что с того, что только десять утра! После холодной кареты очень даже кстати и огонь в камине, и шерри.
   - Знаете, мистер Холмс, - начал я разговор. - Ваши консультации по ходу расследования убийства Милвертона очень помогли, очень. Но вот архив...
   - А что архив? - Холмс был явно удивлен. - Не нашли?
   - Дел, знаете, несмотря на субботу и воскресенье, было просто невпроворот. То одно, то другое, а начальство торопит, у него, у начальства, то есть, само собой, особенный взгляд на важность дел, хотя и старые, и вновь открытые дела надо раскрывать, и чем скорее, тем лучше. А все-таки лихо, вы, мистер Холмс, угадали эту горничную, лихо!
   - Мистер Лестрейд, я никогда не гадаю, вам это хорошо известно! Нет ничего хуже, чем гадать! Дедуктивный метод отрицает угадывание....
   - Конечно, конечно, мистер Холмс! Конечно! Но, согласитесь, и догадка бывает очень кстати. У нас на руках сейчас есть одно дельце, как раз для применения вашего дедуктивного метода, право слово, поскольку, признаю, догадаться, что к чему не просто, совсем не просто! Ладно, чего тянуть да темнить: у нас на руках тяжелый случай, не согласились бы вы, мистер Холмс, помочь Скотланд-ярду, ну, немножко...
   Холмс рассмеялся, потом хлопнул меня по колену:
   - Так и знал, инспектор, так и знал. Как только вы заговариваете про дедуктивный метод, так сразу же становиться ясно: дело кончится поездкой, очередной поездкой, заметьте, на место преступления! Ну, хоть дело-то интересное, а, мистер Лестрейд?
   У меня камень с души свалился: похоже, удастся уломать Холмса вылезти из дома!
   - Еще какое интересное, мистер Холмс, и необычное!
   - Ладно, инспектор, лучше скажите, далеко ли ехать, а то погода, сами видите... Давайте ваш стакан, шерри на дорожку в такой холод не помешает. Так куда поедем? Опять в Хэмпстед? Или для разнообразия в Кройдон, а?
   - Нет, что вы, мистер Холмс, на этот раз из Лондона выезжать не придется, хотя и далековато надо будет ехать, почти через полгорода.
   - Не томите, инспектор! Так где мы будем расследовать убийство?
   - В Уайтчепеле, мистер Холмс, в Уайтчепеле.
   Холмс чуть шерри не пролил, а Ватсон аж поперхнулся!
   - Вы хотите сказать, инспектор, что опять сработал Джек Потрошитель?
   - Да, мистер Холмс, он самый.
   Холмс налил-таки шерри в мой стакан, передал его мне, а свой поставил на стол и начал крутить его, молча разглядывая, как шерри маслянисто стекает со стенок.
   Ватсон, наконец, прокашлялся.
   - Послушайте, мистер Лестрейд, но ведь Потрошитель не убивал уже два месяца, такого большого интервала раньше не бывало.
   - Так оно, доктор, вот только все указывает именно на Джека Потрошителя, будь он неладен!
   Из-за него весь Скотланд-ярд ведет расследование в Уайтчепеле, да еще и негласно, вы понимаете. Тамошнее отделение, само собой, с ног сбилось, из других отделений отправили в Уайтчепел детективов и даже просто констеблей, все в штатском, чтобы не будоражить народ, - и ничего, просто ничего! Поедемте, джентльмены, грех в таком деле не помочь. Правду сказать, мистер Холмс, надо было обратиться к вам еще в августе, но начальство все беспокоилось о скрытности расследования, да и честь мундира и все такое... Поедемте, господа, вы сами все увидите.
   Холмс залпом допил свой шерри.
   - Минутку подождите, инспектор, я сейчас переоденусь. Ватсон, вы едете?
   - Конечно, чего тут раздумывать.- Доктор явно чувствовал себя на поле боя где-нибудь в Афганистане, или где он там воевал. - Как вы думаете, мистер Лестрейд, револьвер брать?
   - Я свой взял, доктор, просто на всякий случай.
  
   Пока полицейская карета тащилась с Бейкер-стрит в Уайтчепел, я кратенько ввел Холмса и доктора в курс дела.
   - Убитая проститутка была найдена в одном из тупиков квартала между Хэнбери стрит и Олд Монтегю стрит. Тупик ничем, само собой, ночью не освещается, выходит не на Олд Монтегю стрит, а в переулок, так что с улицы не просматривается. Картина та же, что и по осени: горло перерезано, живот вспорот, кровищи вокруг... Свидетелей нет - как обычно и бывало осенью; между нами говоря, и слава богу, что свидетелей нет, а то шуму было бы!
   Нашел труп еврей-старьевщик. Что ни говорите, джентльмены, а умный народ эти евреи! Мигом сообразил, что шум поднимать не надо, прикрыл труп каким-то мешком и побежал в участок. На мешке следов крови нет - труп пролежал, похоже, всю ночь, кровь свернулась и даже застыла (ночь-то холодная была), так что подозрений этот старьевщик не вызвал. Чтобы не будоражить людей, труп перевезли в морг Лондонской больницы в том же Уайтчепеле. Вот туда мы сейчас и направляемся. Осмотр трупа ничего нового для раскрытия дела не дал: раны - такие же, как в предыдущих случаях, состояние тела типично для проститутки, тряпье - тоже.
   - Постойте, инспектор, - начал зудеть Холмс. - Хэнбери-стрит по дороге, давайте заедем, посмотрим на место преступления. Очень полезно бывает...
   - Так-то оно так, мистер Холмс, но сейчас на улицах полно людей, чтобы не привлекать внимания нам придется подходить к месту убийства по одному, а карету оставить подальше, приметная она. Так начальство приказало - расследование ведется негласно. Смотреть там, честно говоря, не на что, следов убийцы нет...
   - Как так - "нет"? Ночь же была холодная, грязь замерзла, куда же следы делись? Опять затоптали?
   - Нет, мистер Холмс, не затоптали. Следов много, даже слишком много, но определить, какие принадлежат убийце, нельзя - крови в следах нет. Как убийца в темноте умудрился не влезть ногой в кровь - а ее, крови, там просто море, - непонятно. Впрочем, тупичок не слишком людный, само место убийства мы прикрыли: поставили на нём тележку, ну, такую, двухколесную, с какой старьевщики ходят, а под ней оставили тот же мешок, что старьевщик на тело набросил. За местом наблюдают два детектива, сидят в каморке старьевщика. На обратном пути можно будет заглянуть.
   Холмс кивнул, мол, так и сделаем; остаток пути до Уайтчепела молчали.
   Когда Холмс начал осматривать труп, сразу стало ясно: человек в своей стихии. Чего он, Холмс то есть, не делал! И через лупу раны рассматривал, и без лупы, каждую царапину, каждый синяк чуть не облизывал (а у грошовой проститутки и царапин, и синяков, сами понимаете, предостаточно), осмотрел каждый дюйм и спины, и живота (вспоротого, напоминаю!), бока и руки-ноги тоже не пропустил, как только не противно было. Уж на что я, инспектор отдела уголовных расследований Скотланд-ярда, всего навидался, а и мне противно было даже наблюдать за тем, как Холмс труп ворочает (а внутри что-то хлюпает!), да чуть не носом по нему елозит! Доктор тоже в сторонке держался, хотя на трупы, я думаю, в свое время в Афганистане насмотрелся.
   Наконец Холмс закончил осмотр трупа, как-то странно посмотрел на меня и попросил показать одежду убитой. Ну, еще час будет в кровавом тряпье ковыряться! Ладно, потерпим, может, чего наковыряет.
   Тряпье было просто пропитано кровью, да и грязь на нем только что комками не висела, поди, и вши были, у проституток Уайтчепела с этим запросто.
   А Холмс знай себе рассматривает тряпье, да еще ковыряется в нем, то так положит, то этак. Мы с доктором Ватсоном переглянулись и вышли из морга, закурили. Я, было, потянулся за фляжкой (полезная вещь, очень полезная в таких случаях!), но доктор что-то скривился, а одному было неудобно прикладываться.
   Холмс все не выходил из морга, видно, совсем увлекся, так что пришлось вернуться, чтобы тактично напомнить о затраченном времени.
   - Что же, мистер Холмс, нашли что-нибудь? - поинтересовался я.
   - Трудно было не найти, инспектор, очень трудно.
   - В самом деле? - Такого нахальства я даже от Холмса не ожидал. - И что же там такого особенного вы обнаружили, мистер Холмс?
   - Раны нанесены отнюдь не хирургическими инструментами, а очень острым ножом, вот уж действительно "острый, как бритва". А, может, и в самом деле бритва.
   Холмс покопался еще в каких-то тряпках, потом хмыкнул и продолжил.
   - И все-таки бритва! Почти наверняка! Да, инспектор, в этом может быть сходство с предыдущими случаями убийств проституток в Уайтчепеле. Но, смотрите далее. Попыток извлечения внутренних органов не было - живот вспороли, и только. Это тоже отличает данный случай от тех, что произошли осенью. Но главное отличие: Джек душил свои жертвы, перед тем, как убить...
   - Это только предположение, мистер Холмс!
   - А как вы, инспектор, объясните, почему никто не слышал криков жертв? И, кроме того, если перерезать горло живому человеку, кровь будет хлестать фонтаном из перерезанных артерий, вы же знаете. Убийца был бы в крови с головы до ног, если предположение об удушении жертвы неверно. Так что Джека Потрошителя вы поймали бы на другой день после первого случая. Но я хочу обратить ваше внимание, мистер Лестрейд, что об удушении, хорошо, хорошо - о предполагаемом удушении жертв Джека вы рассказали нам с доктором Ватсоном в частной беседе, помните? В газетах об этом ничего не было.
   - Да, конечно, не было! Хватало всякой чуши и без этого!
   Холмс вздохнул, затем продолжил.
   - Итак, в газетах о предполагаемом удушении жертв ничего не было. Запомним это обстоятельство. И фонтана крови тогда тоже не было.
   - Но и в данном случае не было фонтана крови, а вы, мистер Холмс, явно хотите сказать, что жертва была жива, когда ей резали горло!
   - Да, мистер Лестрейд, именно это я и хочу сказать. Посмотрите сюда.
   Холмс подвел меня к столу, на котором валялось тряпье жертвы. Доктор Ватсон примостился рядом со мной.
   - Вот, взгляните, инспектор, - начал Холмс свою лекцию. - Это шаль жертвы. Конечно, это какие-то лохмотья, но они содержат удивительно ясные указания о способе совершения убийства. Во-первых, шаль скручена в довольно рыхлый жгут, вот видите.
   Да, тряпка, которую Холмс называл шалью, была скручена несколько раз да еще потом и сложена вдвое. И еще она вся заскорузла от крови.
   Холмс тем временем продолжал. Теперь он поднес лупу к тому месту, где тряпка образовала петлю, когда ее сложили вдвое. Холмс почему-то поднес лупу к внутренней поверхности сгиба и пригласил меня взглянуть. Доктор тоже нагнулся и заехал полями своего котелка мне в глаз.
   Пока я протирал глаз, а доктор извинялся, Холмс просто приплясывал на месте от нетерпения. Наконец, мы с доктором рассмотрели эту чертову тряпку (эк Ватсон неудачно заехал мне в глаз, в самый наружный угол, больно!). Ничего особенного я в этой грязи не увидел. Холмс радостно потирал руки, а, может, просто согревал их - морге, естественно, было холодно, а перчатки он снял.
   - Вот, инспектор, вы невнимательно осмотрели...
   Тут даже доктор не выдержал.
   - Помилуйте, Холмс, да чего тут вообще можно увидеть! Тряпка, засохшая кровь...
   Холмс даже не пытался сдержать улыбку. Ну, еще бы! Углядел что-то, чего не заметил профессионал. Можно подумать, нечто важное, даже важнейшее!
   - Еще раз взгляните, джентльмены! Волокна ткани с внутренней стороны сгиба разрезаны, пусть и не все, но на довольно большом участке!
   А о чем это говорит?
   - Да ни о чем это не говорит, право же, мистер Холмс! Убийца просто вытер бритву или нож об эту тряпку, вот и все!
   - А вы всегда вытираете бритву, держа ее лезвием к сгибу тряпки, о которую вытираете? Нет, мистер Лестрейд, вы каждое утро после бритья вытираете бритву, держа ее обухом к полотенцу, ведь так? Иначе можно порезаться.
   Я прикинул, как я вытираю бритву по утрам. Да, тут Холмс был прав.
   По моему молчанию Холмс понял, что я согласился с его мнением. Глазки детектива-любителя блеснули, губы растянулись в улыбке. Но Холмсу хватило такта воздержаться от замечаний.
   - Пойдем далее. На свернутой в жгут шали есть порезы от бритвы, причем с внутренней стороны петли, образованной при складывании жгута вдвое. Чем вы это объясните, инспектор?
   - Ну, может быть... А что, если убийца все-таки вытирал бритву не так, как это обычно делается?
   Я хотел сказать: "Не так, как это делаю я", но вовремя сообразил, что это прозвучит двусмысленно, и Холмс будет просто в восторге. Нет уж, обойдетесь, мистер Холмс!
   Опять вздох! Да чем же это Холмс так расстроен!
   Тем временем у меня под носом оказалась еще одна окровавленная тряпица; сунул ее мне чуть ли не в лицо, конечно, Холмс.
   - Вот посмотрите, инспектор. Видите это пятно? Ну, вот это, продолговатое? А вот это пятно, перпендикулярное первому, более длинное и более бледное? Знаете, что это?
   Я уж в который раз пожалел, что привез сюда Холмса, так что уж просто махнул рукой, мол, продолжайте, продолжайте.
   - Об этот кусок тряпки убийца вытер бритву. Заметьте, бледное пятно примерно пяти дюймов длиной, то есть как раз соответствует длине клинка бритвы. Убийца, держа окровавленную бритву в правой руке, положил ее клинок на тряпку, которую держал в левой, причем, заметьте, обухом к ладони, как все, в том числе и вы, делают, обернул клинок тряпкой (еще раз подчеркну - от обуха к лезвию!), прижал большим пальцем левой руки тряпку к клинку, и потянул клинок на себя. Кровь с клинка собралась на тряпке, образовав вот это пятно...
   Мое терпение кончилось.
   - Мистер Холмс! Не надо объяснять мне, инспектору отдела уголовных расследований Скотланд-ярда, да еще и с двадцатилетним стажем службы в полиции, как вытирают бритву!
   И с чего вы взяли, что преступник правша, спрошу я вас?
   - Это я определил по следам от его пальцев на тряпке, на пальцах тоже была кровь.
   Холмс развернул тряпку и положил ее на стол той стороной, на которой были следы от крови с бритвы, вниз. На обращенной вверх стороне тряпицы четко обозначились следы левой кисти руки.
   - Н-да, вы правы, мистер Холмс. Правша. Так что же дальше? Какое отношение это имеет к способу убийства? Правша или левша - убийца все равно вытер бы бритву. Чтобы не испачкаться...
   Холмс был почти что счастлив. Улыбался, потирал руки, перепачканные черт те в чем, даже не замечая, что размазывает по рукам грязь.
   - На тряпке, в том месте, о которое вытерли бритву, порезов волокон ткани нет, а на сгибе жгута - есть. Ну же инспектор, это же очевидно...
   Я уже устал одергивать этого нахального молодого человека.
   - Да скажите же, что в этом очевидного...
   - Очевидно, что убийца, чтобы не испачкаться в крови, фонтанирующей из артерий жертвы, свернул шаль в нетугой жгут и обернул им, жгутом, клинок бритвы так, чтобы петля свернутого жгута оказалась у лезвия клинка. Затем убийца прижал тряпку пальцами правой руки к клинку и стал резать... Кровь из раны попадала на свернутую в жгут шаль, не образуя фонтана, концы жгута, тянувшегося за бритвой, закрывали рану. Представили? Кровь, конечно, хлестала из раны, но в основном попадала на эту самую свернутую в жгут шаль, впитывалась в нее и в одежду жертвы, поэтому создалось впечатление, что фонтана крови не было. Как и в случаях убийств прошлой осенью. Кстати, тряпка, о которую убийца вытер бритву, - это кусок пелерины жакета, вот отсюда, взгляните.
   Еще одна грязнющая тряпка у меня под носом. Да сколько же можно! Господи, дай силы вытерпеть это издевательство!
   - Ладно, мистер Холмс, вы правы. Но, прошу вас, поближе к делу. Как эти сведения помогут в раскрытии убийства этой проститутки?
   - Может быть, и помогут, особенно если вы, инспектор, расскажете всю правду об этом деле. Например, когда произошло убийство, и почему вы привезли нас с доктором Ватсоном только сегодня в этот морг.
   Холмс уставился на меня так, как я сам гляжу на допрашиваемого преступника. Весьма неприятно, скажу я вам. Ну, сейчас осажу этого окончательно обнаглевшего выскочку!.. Хотя он прав, во всем прав, того и гляди раскроет дело, да и вообще по большей части Холмс ведет себя вполне прилично, полезен бывает...
   - Ладно, мистер Холмс, расскажу. Но имейте в виду, это я не со зла все сразу не рассказал, начальство, знаете ли, конфиденциальность, все такое...
   - Так вот, джентльмены, убийство произошло на прошлой неделе, в ночь с понедельника на вторник.
   Холмс просто взвыл.
   - Инспектор, да ваше начальство просто с ума сошло от страха перед оглаской! Неделю назад! Вот почему вы не позволили осмотреть место преступления - чего там можно увидеть через неделю!
   Краем глаза вижу, как ухмыляется доктор Ватсон. Ну, этот хоть молчит.
   - Ну, мистер Холмс, да, конечно... Но я еще кое-что вам скажу, тогда вы, может быть, помягчаете... В среду утром комиссионер Скотланд-ярда получил письмо...
   - И что же? Что в этом особенного?
   - Почти ничего, мистер Холмс, тем более, что письме было всего два слова...
   - Инспектор, не тяните! Какие два слова?
   Ага, не только вы, мистер Холмс, умеете цеплять людей за живое, оказывается, и вам любопытство свойственно, и соображать в расстроенных чувствах вы, как и все прочие люди, медленнее начинаете.
   - Какие слова? Да очень простые: "Продолжим, джентльмены?"
   Вот так. Что вы на это скажете, джентльмены?
   И джентльмены сказали. То, что они сказали, я в последних притонах Лондона редко слышал. И тут еще вспомнилось, как доктор Ватсон рассуждал при мне о каком-то единстве стиля. Наверное, он имел в виду именно такой случай.
   Джентльмены еще немного поговорили, потом помолчали. А у меня на душе пели птички, светило солнышко и все такое. Эк я их! И умыл, и утер!
   Наконец Холмс выдавил:
   - Вот чего ваше начальство испугалось! Да-а, уж! Ну, слушайте дальше, инспектор!
   Холмс ринулся к столу, на котором лежало тряпье, в котором он так долго копался.
   - Это юбка жертвы. Вы или ваши люди осматривали ее?
   Птички перестали петь, а солнышко - светить. Холмс еще чего-то нарыл, чтоб ему...
   - Ну, конечно, - промямлил я, пытаясь сообразить, чем же таким интересна эта, с позволения сказать, юбка.
   - Ладно, инспектор, не буду томить и мучить! Взгляните сюда! - Холмс указал на подол юбки, сложенный складками. Вот чем он, Холмс, занимался: он юбку зачем-то складывал! На юбке, прямо на складках, был виден отпечаток мужского ботинка.
   - Увидели, инспектор? Если развернуть юбку, складки разойдутся и отпечаток распадется на несколько грязных пятен. Ваши люди просто не сообразили, что когда убийца вспарывал живот трупа, он просто обязан был наступить на одежду. Кстати, второй отпечаток вот тут. Понимаете, как появились эти отпечатки, как стоял убийца?
   Отпечатки были, конечно, неполные, на первом не хватало части каблука, а второй был смазан, но это были улики! Улики! А Скотланд-ярд их просмотрел...
   - Да я... Мистер Холмс, я дам указание своим людям осмотреть одежду жертвы дюйм за дюймом...
   - Конечно, инспектор, конечно! А труп они также тщательно осмотрели?
   - Само собой, мистер Холмс, само собой...
   Лучше бы я этого не говорил. Холмс явно что-то увидел на трупе... А, теперь уж все равно, его взяла!
   - Показывайте, мистер Холмс, и рассказывайте, рассказывайте, чего уж там!
   - Да не расстраивайтесь вы так, инспектор, вашей карьере ничто не угрожает, даже, возможно, наоборот!
   - Ага, конечно, "наоборот"! Когда начальство узнает....
   - О чем оно узнает? И от кого?
   Я только руками замахал. Продолжение службы в должности констебля где-нибудь в Саутворке вырисовывалось все отчетливее.
   Холмс, однако, улыбался вовсе не злобно, а, скорее, благожелательно.
   - Инспектор, вот вы, с вашим опытом, решили еще раз осмотреть труп и остальное, и, при повторном осмотре (ведь так, доктор, а?), по зрелому размышлению, обнаружились улики, о которых вы и сообщили в соответствующем рапорте, или в чем там положено, ведь так?
   Это был выход. Конечно, я бы и сам додумался так сделать, но Холмс меня опередил. Молодец он, все-таки, хоть и любит поважничать и поумствовать!
   Холмс заметил, что я приободрился, и потащил меня к трупу.
   - Ничего особенного не заметили, мистер Лестрейд?
   Я только головой помотал.
   - А вот на этот синячок внимательно посмотрите, вот на этот!
   Холмс указал на синяк на левом плече жертвы, сбоку от шеи. Ну, синяк, слабо выраженный...
   - Вам, инспектор, он ничего не напоминает? А? Не возникает вопроса, как такой синяк образовался?
   - Да как образовался... Обыкновенно как. Жертву ударили сзади...
   Тут у меня ноги подкосились. Я во все глаза таращился на Холмса, стараясь выговорить слово, никак не хотевшее вылезать из глотки.
   Ватсон подошел ко мне с каким-то невесть откуда взявшимся стулом, усадил меня на него, достал из моего кармана фляжку. После глотка виски мне определенно полегчало. Все-таки очень полезно, когда рядом врач! А в кармане фляжка...
   - Послушайте, Холмс, вы же не хотите сказать, что эту проститутку... того... так же, как секретаря Милвертона...
   - Хочу, инспектор, именно это я и хочу сказать. Конечно, остается вопрос, один и тот же человек действовал или нет. Но и этот вопрос можно решить, имея следы на юбке. Так что поедемте в Хемпстед, мистер Лестрейд, поедемте, посмотрим на пол кабинета Милвертона... Вот только следы срисую...
  
   Пока Холмс перерисовывал след, я прикидывал, как половчее доложить начальству, не выпячивая... ну, скажем, невнимательность при осмотре, вы понимаете. Гладкого доклада не получалось, так что спешить к начальству не следовало. Тем более, что продвижения в расследовании как таковом не получилось - о преступнике ничего нового мы не узнали. Разве что размер следа...
   Наконец Холмс закончил рисовать и отклеился от тряпок и трупа (он еще форму синяка, того, что около шеи, срисовал за каким-то чертом, не иначе, как время потянуть и тем меня позлить!).
   - Мистер Лестрейд, а вот когда вы рассказывали о месте преступления, вы насчет затруднительности доступа туда упомянули из-за того, что уже неделя упущена или в самом деле это ...
   - Мистер Холмс! Я, инспектор Лестрейд, вас никогда не обманывал, никогда!
   Холмс кисло смотрел на меня, складывая листок с рисунками.
   Да, пожалуй, резковато получилось. Опять же, Холмс может быть полезен и в дальнейшем расследовании...
   - Словом, джентльмены, - я обернулся к доктору, как бы призывая его подтвердить мои слова, к тому же это позволило отвести взгляд от Холмса. - Признаю, что иногда, очень редко, заметьте, не все говорил сразу...
   - Мистер Лестрейд, давайте по дороге в Хемпстед завернем в тот тупичок на Хэнбери-стрит, если, разумеется, место преступления все еще под присмотром.
   Холмс был настойчив, однако.
   - Заедем, конечно, заедем туда, мистер Холмс. И, уверяю вас, полисмены все еще присматривают за местом преступления...
   И снова мы втроем трясемся в карете по слякоти и грязи Уайтчепела, молчим, разглядываем внутренность кареты, лишь бы лишний раз не встречаться глазами.
   - Приехали, джентльмены! Надо чуть-чуть пройти, я покажу.
   Пошел вперед, Холмс и Ватсон за мной.
   В тупике тележка была на своем месте, мешок под ней - тоже. Из дверей напротив выглянул констебль в штатском, узнал меня, покосился на Холмса с доктором.
   - Это со мной констебль, все в порядке! Джентльмены, вот оно, место преступления, все как было... хм, так и осталось.
   - Мистер Лестрейд, а нельзя ли убрать тележку и мешок?
   - Можно, конечно, можно, я сейчас распоряжусь.
   - Пусть ваши констебли откатят тележку, а мешок я уберу сам, хорошо?
   Констебли откатили тележку, Холмс подкрался к мешку. Именно подкрался, чуть ли не на цыпочках, медленно, не сводя глаз с мешка.
   Приподнял мешок, не глядя положил его за спину, присел на корточки около уже засохшей лужи крови (и, если уж говорить всю правду, место было порядком затоптано).
   Холмс рассматривал и рассматривал лужу, грязь, время шло, все порядком замерзли...
   Наконец, в видимым удовольствием распрямившись, Холмс обратился ко мне:
   - А нельзя ли позвать сюда того старьевщика, что нашел труп?
   Я мигнул констеблю, еврей-старьевщик вприпрыжку приблизился к нам, подпираемый сзади дюжим констеблем.
   - Скажите, уважаемый, - начал Холмс. Констебли отвернулись, чтобы не было видно ухмылок. - Вы близко подходили к телу, когда его нашли?
   - Конечно, добрый сэр, конечно! А как же иначе, ведь я прикрыл тело мешком, а то очень уж страшная была картина, очень страшная. Еще кто-нибудь увидит, подумает, что это...
   Холмс жестом остановил старьевщика.
   - Покажите, с какой стороны вы подошли к трупу.
   - Вот отсюда, сэр, вот отсюда.
   Старьевщик двинулся к тому месту, где прежде лежал труп, но Холмс остановил его.
   - Вы нам очень помогли, сэр. Я думаю, этот соверен поможет вам компенсировать те неприятности и потери в вашем бизнесе, которые вы понесли.
   - Да благословит вас бог, сэр! - Старьевщик был просто счастлив. Возможно, про себя он пожелал, чтобы такие происшествия случались с ним каждую неделю.
   - А вы очень щедры с евреями-старьевщиками, - съехидничал я.
   Холмс кивнул.
   - Да, инспектор, но благодаря этому старьевщику вы получаете шанс раскрыть сразу два преступления, так что соверен потрачен не зря. Вот смотрите.
   Тут Холмс поманил меня пальцем, предлагая подойти к нему.
   - Станьте рядом, только осторожно, очень осторожно. Видите, это след старьевщика...
   - Ну да, он его только что оставил...
   - Именно. Мы теперь точно знаем, что это - след свидетеля. Вот эти следы оставили ваши констебли, когда осматривали и убирали труп. Эти отпечатки, частично затоптанные констеблями - ваши. А чей вот этот?
   Холмс указал на отпечаток передней части ботинка (каблук был затоптан, черт его дери, затоптан!)
   Я уже догадался, что сейчас сделает Холмс. Само собой, он вытащил свой рисунок и, нагнувшись, положил его рядом с отпечатком.
   Да что же это такое, господи! Ну почему ты помогаешь какому-то мальчишке-любителю, а не полиции! Ну, почему же?!
   Отпечаток в застывшей грязи был тот же, что и отпечаток на юбке убитой проститутки. Форма, размер - да все было одинаковым! И как это Холмс углядел! Нет, господи, без твоей помощи тут не обошлось! Ну, почему же ему-то...
   Холмс опять принялся рисовать. А все остальные присутствующие стали замерзать. Ну, вот, рисунок сделан.
   - Пойдемте, инспектор, констебли вернут все на место, я думаю, и без нас. Вот только я мешок наброшу.
   Настроение было препоганое. Сначала труп и тряпки, теперь этот след... Трудно будет докладывать, ох, трудно...
   А Холмс повеселел; злорадствует...
   - Что ж, инспектор, нелишне будет съездить в Хэмпстед, посмотреть, нет ли там такого же следа...
   - Мистер Холмс, я весь Эпплдор Тауэрс облазил, ничего похожего не видел! Так что...
   Холмс перебил меня, но как-то лениво:
   - Конечно, конечно, мистер Лестрейд! Но примите во внимание, что у вас не с чем было сравнивать следы, а в той каше, что на полу и на ковре в кабинете Милвертона на первом этаже, можно и не увидеть чего-нибудь. Ведь так, инспектор?
   Возразить было трудно, но глупость предположения о том, что убийца из Уайтчепела отметился в Хэмпстеде была очевидна. Даже для Холмса.
   - Хорошо, хорошо, инспектор, если вам хочется сейчас покрутить пальцем около виска - покрутите, пожалуйста. Но, прошу вас, съездите в Хэмпстед, ну, пожалуйста...
   Холмс не шутил и не издевался. Это было очень необычно, ну, просто очень. Чем черт не шутит, особенно когда бог спит... Съездить, что ли, просто для очистки совести. Ладно, дело Милвертона тоже на мне, так что для поездки повод есть. Съезжу, чего уж там.
   - Хорошо, мистер Холмс, я съезжу в Хэмпстед, только из уважения к вам и вашему методу, так уж и быть! Давайте сюда зарисовки, да я и двинусь.
   Я протянул руку, Холмс отдал мне свои почеркушки.
   Если Холмс прав (а он может оказаться прав!), то след должен обнаружить я и только я. Холмса там быть не должно. Если же следа нет, то Холмса тем более там быть не должно - начнет ухмыляться да хихикать, прямо на глазах констеблей, вот, мол, как я заставил этого Лестрейда по моей указке тащиться в такую даль проверять заведомо дурацкое предположение. А выставлять на посмешище инспектора отдела уголовных расследований Скотланд Ярда никому не позволено. Так что в полицейскую карету я их, Холмса и Ватсона, не пригласил.
   Холмс с Ватсоном отправились в кэбе на Бейкер-стрит, а я в полицейской карете - на Ист Хиз роуд.
  
   Никаких следов у Милвертона я не обнаружил, о чем и сообщил Холмсу с Ватсоном, заглянув к ним на обратном пути из Хэмпстеда. Начальству о следе в Уайтчепеле и поездке в Хэмпстед доложил тем же вечером, а вот о поисках следа в кабинете Милвертона умолчал. Да и о чем было докладывать - не было там следа из Ист Энда, конечно же, не было! А вот над Холмсом я похихикал, пока мы втроем - Холмс, Ватсон и я - попивали шерри на Бейкер-стрит.
  
   Гром грянул следующим утром. Пришла телеграмма из отделения "S", в которой сообщалось о краже из дома Милвертона. Начальство действовало по шаблону. Сначала был устроен разнос за то, что в доме на Ист Хиз роуд не была оставлена охрана, потом, после напоминания о том, что порядком расследования такие действия не предусмотрены, был отдан приказ немедленно выехать в Хэмпстед. Когда я уже переступил порог кабинета суперинтенданта, чтобы отправиться исполнять приказ, вдогонку мне прилетело указание взять с собой Холмса, мол, он помог расследовать убийство, поможет и с расследованием кражи.
   Опять на поклон к Холмсу! Что ж тут поделаешь...
  
   Холмс с Ватсоном нисколечко не упирались, тем более, что уже успели путем позавтракать, так что прогулка в Хэмпстед была кстати. Погода, правда, была отвратительная даже по лондонским меркам, но ведь полицейская карета была подана прямо к дверям на Бейкер-стрит 221-б, а то, что холодно, - ну, так январь, понимать надо.
   В телеграмме об обстоятельствах кражи ничего не говорилось, просто сообщалось, что в отделение "S" поступило сообщение от дворецкого дома Милвертона о том, что утром в доме на первом и втором этажах найдены следы воров. Вот, собственно, и все.
   Холмс щебетал всю дорогу, аж надоел. Впечатление было такое, будто он предвидел эту самую кражу, а, может, и организовал ее. Мыслишка эта, об организации Холмсом кражи, так и долбила голову, поскольку Холмс еще в пятницу признался, что имеет на руках дело о шантаже Милвертоном его клиента. Правда, сейф с архивом Милвертона был уже давно вскрыт, а бумаги из него пропали, так что вряд ли взломщики охотились за ними. Скорее, речь на сей раз шла об обычной краже из богатого дома: столовое серебро, побрякушки, то да се. Ничего удивительного в краже не было, дело для богатого пригорода обычное. Удивительна была наглость воров: только что в доме произошло убийство, да и народу, слуг, то есть, в доме оставалось много.
   - Послушайте, мистер Лестрейд, надеюсь, сейчас констебли из хэмпстедского отделения получили указания о том, что затаптывать следы не надо? - Холмс явно издевался, хотя, конечно, был прав совершенно.
   - Да, мистер Холмс, я телеграфировал в Хэмпстед, чтобы со следами и другими уликами, обходились особо осторожно. Должен вас уведомить, что констебли отделения "S" в Хэмпстеде уже несколько дней с трудом носят свои шлемы, поскольку указаниями о сохранности улик всем им просто плешь проели!
   Обмениваясь вот этакими любезностями, мы и подкатили к дверям Эпплдор Тауэрс. Констебль топтался на крыльце, явно опасаясь зайти в дом, чтобы не наследить где не надо. Замерз, бедняга, до посинения. По настоянию Холмса я велел констеблю зайти в прихожую и сидеть там, наблюдая за входной дверью.
   Поздоровались с Коучером. На мой вопрос, мол, что тут у вас, тот только рукой махнул.
   Как всегда при Холмсе тут же начались странности. Вот точно говорю: дело ясное, как шестипенсовик, но стоит появиться Холмсу - начинается. То одно выплывет, то другое - и вместо раскрытого дела сплошные непонятки и разносы начальства.
   Вот и сейчас дворецкий заявил, что ничего украдено не было. Скажу честно: я просто озверел. Делать мне, что ли, было нечего, как только тащиться из Вестминстера в Хэмпстед, чтобы узнать, что кражи не было! Коучер делал успокаивающие знаки, мол, не надо, не все так просто, да только что во мне за прошедшую неделю накопилось, то наружу и выплеснулось. Замерзший констебль даже опять наружу выскочил, видно, чтобы под горячую руку не попасть.
   Кое-как успокоился и понял, что Коучер не зря здесь отирается, видимо, что-то есть.
   - Ладно, инспектор Коучер, от этого (кивок в сторону дворецкого) ничего толком не добиться, расскажите, что здесь такое приключилось.
   Из рассказа Коучера следовало, что, со слов дворецкого, утром, обходя дом, он обнаружил, что двери кабинета и спальни хозяина открыты, хотя вечером они были заперты на ключ. Заглянув внутрь, дворецкий увидел, что вещи и в кабинете, и в спальне разбросаны, на полу - следы. Трогать ничего дворецкий не стал, заходить в комнаты - то же, просто послал кучера в полицию, сказать, что ночью в дом кто-то проник. Шума ночью никто не слышал, правда, в том крыле, где находятся хозяйские комнаты, теперь никого нет: секретарь и лакей как сидели в участке, так там и сидят. О том, что была кража, сообщил кучер, объяснив это так, что, мол, если влезли в дом, значит, чего-то украли. Дворецкий же, отправив кучера за полицией, проверил, есть ли пропажи - оказалось ничего ценного не пропало, то есть вообще ничего не пропало. Судя по следам, злоумышленники побывали только в кабинете и спальнях секретаря и хозяина. Вот, собственно, и все.
   Пока мы с Коучером мрачно переглядывались, в дело вступил Холмс.
   - Послушайте, - обратился он к дворецкому, - в прошлый четверг, когда я осматривал дом, в буфетной было много столового серебра. Думаю, что в спальне хозяина то же имелись какие-нибудь ценности, обычные в таком доме: запонки, булавки для галстука, часы. Их, что, не тронули?
   Дворецкий величественно повернулся к Холмсу и ответил:
   - Боюсь, не тронули, сэр! Когда я заглянул в дверь кабинета мистера Милвертона, то заметил, что сейф закрыт!
   - Во-первых, почему сейф закрыт? В четверг он был открыт, не так ли? А во-вторых, при чем здесь сейф? - даже Холмс был нескрываемо озадачен.
   - Видите ли, сэр, после ухода полиции, в четверг вечером, опасаясь за ценности, имеющиеся в доме, я запер столовое серебро, ценности мистера Милвертона, фарфор (настоящий севрский, восемнадцатого века, сэр!) в сейф, благо ключи лежали в нем. Ключи я в пятницу сдал на хранение в местное отделение Вестминстерского и Лондонского банка, у меня там открыт счет. Поскольку сейф сейчас закрыт, я решил, что ценности не похищены.
   - Умно, очень умно! Насчет того, что вы заперли ценности в сейф - это просто гениально! А теперь скажите, не слышали ли вы ночью лай собак?
   Дворецкий, совершенно выбитый из колеи похвалами Холмса (благодаря рассказам доктора Ватсона личность Холмса была известна даже дворецким, во всяком случае - дворецкому убитого Милвертона точно известна) и зардевшийся как маков цвет, ответил:
   - Нет, мистер Холмс, собаки ночью не лаяли.
   Холмс резко повернулся ко мне:
   - Вот, мистер Лестрейд, вот и вам работа! Кто из слуг был в сговоре с ворами, пусть даже и не состоявшимися? Это надо выяснить и это даст, я думаю, ответы на все вопросы.
   Предложение было толковое, даже очень, я было собрался дать указание Коучеру, но дело испортил кашель дворецкого.
   Он, похоже, кашлял все время, пока говорил Холмс, а как только Холмс закончил, так и кашель прекратился.
   Все мы уставились на дворецкого, который весьма смущенно проговорил:
   - Господа, прошлой ночью была сильная буря, как, впрочем, и в предыдущую ночь, так что собак не спускали с привязи. Мы решили, что никто уже не будет пытаться проникнуть в дом, да и собак было жалко...
   - Почему же вы решили, что никто не полезет в дом? - налетел на дворецкого Коучер.
   - Все ценное находилось в сейфе, сэр, - ответил дворецкий. - А бумаги хозяина уже были украдены.
   Вот что тут поделаешь! Рассказы доктора Ватсона дворецкий читал, метод логического мышления усвоил, да только применил этот метод своеобразно.
   - Да откуда, по-вашему, воры могли узнать, что все ценное заперто в сейфе? Кто им об этом мог сказать? - не унимался Коучер.
   - Сэр, разговоры в Хэмпстеде сейчас только и крутятся около убийства мистера Милвертона, слуги могли что-нибудь рассказать, опять же в банке, когда я сдавал на хранение ключи... Там было много народу, а чтобы сдать что-то на хранение нужно оформить несколько бумаг...
   Дворецкий замолчал и принял привычный величественный вид.
   Мы только головами покачали, а Холмс даже рукой махнул.
   - Ладно, джентльмены, давайте посмотрим, что тут произошло. Но, инспектор, давайте для начала только мы с вами войдем в кабинет и спальню, чтобы следы не затоптать.
   Прозвучало это, конечно, странно, Коучер даже обиделся поначалу, но по сути дела предложение было дельное. Так что следующий час мы с Холмсом осматривали следы, искали улики и занимались тому подобными делами. А Коучеру и Ватсону дворецкий подал в столовой чай и они премило провели этот час за болтовней.
   - Ну-с, джентльмены, я думаю, что этот час мы потратили не зря,- начал Холмс, когда мы с ним присоединились к чаепитию. Надо сказать, что когда Холмс сел за стол, дворецкий принес свежезаваренный чай и блюдо с сэндвичами. Я думаю, это можно было рассматривать как дополнительный гонорар доктора Ватсона.
   На самом деле осмотр ничего не дал, так что я похмыкал и вежливо так поинтересовался у Холмса, чего же это такого полезного мы узнали в отношении убийства Милвертона, после того как обнюхали следы неудачливых воров.
   Коучер с Ватсоном навострили ушки, а Холмс, прихлебывая чай, сделал круглые глаза.
   - Да, инспектор, воры и впрямь оказались неудачниками в том смысле, что не нашли того, за чем пришли.
   - Вот именно, мистер Холмс, вот именно! - вставил я. - Более неудачливых воров...
   - Извините, инспектор, я вас перебью, - сказал Холмс, ставя чашку на стол. - Зато нам с вами в определенном смысле очень повезло. Дело становится по-настоящему интересным, даже очень интересным и необычным. Мы многое узнали, и все благодаря одному-единственному обстоятельству...
   - Это какому же, мистер Холмс? Что, белье на постели секретаря перебуторено каким-то особым образом? Или сваленные в кучу жилеты и штаны Милвертона образуют ясно видимый знак, указывающий на воров?
   - Нет, мистер Лестрейд, разбросанные тряпки ничего особенного не говорят, кроме того, что воры честно выполнили уговор с теми, кто напал на дом Милвертона в прошлую среду.
   - Уговор? С чего вы взяли, мистер Холмс, что вчерашние воры в сговоре с нападавшими? Следы, оставленные воришками, не соответствуют следам, оставленными нападавшими.
   - Да, точно, не соответствуют, насколько можно судить, поскольку следы нападавших, мягко говоря, не слишком отчетливо видны...
   - Вам бы только полицию уколоть, мистер Холмс! Скажите же, наконец, что вы такого узнали!
   - Узнал я вот что. Те, кто напали на Милвертона, и не собирались взламывать сейф. Они твердо знали, что откроют его ключами, и ключами Милвертона. И все, за чем они пришли в этот дом, они найдут в сейфе.
   - Это как же вы узнали?
   - Видите ли, мистер Лестрейд, в ночь на прошлый четверг не было даже сделано попытки взломать или открыть хоть один замок. А вчерашней ночью замки были открыты отмычками, и очень умело открыты. Из этого я делаю вывод, что вчера сюда приходили вовсе не те же люди, что неделю назад.
   - Да, конечно же, не те! Сейчас это были просто местные воры!
   Холмс слегка поморщился (вот ведь наглец, морщится, когда ему инспектор отдела уголовных расследований Скотланд-ярда дело говорит!) и сказал:
   - Кстати, инспектор, а сколько их было, воров-то?
   - Да какая разница, мистер Холмс! Яснее ясного, что не полк, хотя следов хватило бы. Ну, двое-трое, все едино!
   Холмс покачал головой:
   - Вы же знаете, в расследовании нужна точность, а я вот пока сомневаюсь, правильно ли я определил число воров...
   - Мистер Холмс, ну и сомневайтесь на здоровье! Целью-то воров, не важно, трое их было, двое или четверо, что, по-вашему, было?
   - Я, мистер Лестрейд, все-таки начну издалека, по порядку. Целью нападавших был именно сейф, но специалиста по взлому, медвежатника, между ними не было. Сами же вы, инспектор, знаете, что такой сейф мог вскрыть только специалист высочайшего класса, таких всего-то два-три на весь Лондон, и у всех есть алиби. Кроме того, такому специалисту надо много заплатить за работу. Может быть, даже столько же, сколько требовал Милвертон со своих жертв. А нападение совершено именно потому, что заплатить было нечем, не было у жертвы шантажиста Милвертона достаточной суммы. Поэтому расчет строился на том, что нападавшие заставят Милвертона открыть сейф. Таково мое предположение.
   - Это с чего же Милвертон будет открывать свой сейф? Как его можно убедить это сделать?
   - Да очень просто, инспектор, например, угрожая раскаленной в камине кочергой или вынутым из кармана ножом. Угрожать револьвером не стали бы - Милвертон мог сообразить, что стрелять нападавшие не будут, шум им не нужен. А вот раскаленной кочергой или ножом да в глаз ... Особенно с учетом кляпа во рту жертвы... Словом, Милвертону просто повезло, что преступники нашли ключи так быстро и просто. Я даже думаю, что они должны были найти ключи именно таким образом...
   - Что-то я вас не понимаю, мистер Холмс! Как это "должны были найти таким образом"?
   - Минутку, сейчас все поясню. Милвертон, как вы имели возможность убедиться, был очень умным человеком.
   - И ловким!
   - Да, инспектор, и ловким. Но это так, к слову. Так вот, Милвертон понимал, что однажды его клиент, так сказать, не сможет найти нужную сумму и поэтому попробует просто отнять компрометирующие бумаги силой.
   - Конечно! И поэтому Милвертон вооружил прислугу, завел собак, купил могучий сейф, наконец!
   - Вам не кажется, инспектор, что все эти приготовления носили демонстративный характер? Сейф, например, стоял на виду в кабинете, где происходили встречи и переговоры с клиентами и поставщиками компромата. Стало быть, и те, и другие могли видеть этот сейф, да что там - они просто не могли не видеть его! Он просто лез в глаза, А ведь стоило просто поставить ширму - и никто сейф не увидел бы. Но нет, сейф стоял на виду, узнать его модель, изготовителя, сравнив с картинкой в каталоге - проще простого. Далее. Вооружение прислуги. Как мог Милвертон, постоянно имевший дело с прислугой, предававшей своих хозяев (вспомните записочки и тому подобное!), доверять своим слугам? При его-то знании людей и его опыте, а? Ясно, не мог. Не рассчитывал он на помощь прислуги. Но хотел, чтобы тот, кто решится напасть на его дом, знал о возможном отпоре. Это должно было отпугнуть не слишком решительных преступников. Но тех, кто взялся бы за дело всерьез, это, конечно, не остановило бы. Поэтому Милвертон предусмотрел последний рубеж обороны: сейф.
   Я просто расхохотался, да, джентльмены, это было очень невежливо, но сдержаться было нельзя.
   - Да как же, мистер Холмс, это может быть?! Вы же сами только что сказали, что сейф только вид показывал, что все надежно спрятано и защищено!
   Холмс не стушевался ни на секунду. Коучер, как я заметил, даже не улыбнулся, он смотрел на Холмса, не отрываясь и явно ожидая продолжения.
   - Да, мистер Лестрейд, сейф стоял на виду и играл едва ли не главную роль. Во-первых, модель сейфа ясно говорила, что потребуется медвежатник особо высокой квалификации, чтобы его вскрыть. Это я уже вам говорил, вы помните. Серьезное препятствие, как вы понимаете. Во-вторых, в сейфе ничего существенного не было.
   Мы с Коучером так и подскочили.
   - Холмс, вы над нами издеваетесь, что ли?
   - Нет, джентльмены, - Холмс произнес слово "джентльмены" с особым напором, показывая недовольство некоторой грубостью нашего обращения к нему. - Нет, не издеваюсь. Вы просто не сообразили (опять уколол полицию, ну что за поросенок!), что Милвертон использовал сейф как своеобразную ловушку. Представьте себе, преступники проникли в дом, требуют от Милвертона открыть сейф и отдать бумаги. Кстати, а сколько бумаг могло находиться в сейфе?
   Я решил, что уж лучше не перебивать этого помешанного детектива, с позволения сказать, так что промолчал.
   - Очевидно, что бумаг было немного. Теперь представьте себе, как Милвертон мог избежать, скажем, соприкосновения с кочергой, раскаленной кочергой? Естественно, отдав ключи. Но ключи не должны были лежать в каком-нибудь ящике стола, они должны быть надежно спрятаны, да спрятаны так, чтобы преступники были удивлены и не стали бы рассуждать, что да как, да почему, а просто открыли бы сейф, забрали бумаги и отправились восвояси. Так вот, Милвертон повесил ключи себе на шею. На шнурке. След от шнурка, вы, джентльмены видели, не так ли? Просто в реально сложившейся ситуации преступникам не пришлось убеждать Милвертона, они нащупали ключи сами, сдернули их, открыли сейф, забрали несколько запечатанных пакетов, лежавших внутри и... и тут их спугнула горничная. Конечно, приход горничной не был запланирован, но преступники все равно спешили, они не собирались вскрывать пакеты и рассматривать их содержимое, некогда им было. Так вот, преступники скрылись с пакетами из сейфа, горничная случайно пристрелила Милвертона. А что же с бумагами, теми, что были в пакетах?
   - Дались вам, мистер Холмс, - тут уже я сделал ударение на слове "мистер", - эти пакеты! Откуда вы знаете, что они, пакеты, то есть, вообще были?
   - У преступников не должно было быть времени рассматривать бумаги. Поэтому я предполагаю, что в сейфе находились запечатанные пакеты, в которых на ощупь обнаруживались бумаги, скорее всего, какие-нибудь незначительные записки, письма и тому подобное. Зачем? Для гарантии: преступники вскрывают на удачу один-два пакета, видят, скажем, письма и удовлетворенные удаляются. Милвертон остается цел и почти невредим. В появлении горничной я лично усматриваю перст божий.
   - Продолжайте, мистер Холмс, - вдруг проговорил молчавший до сих пор Коучер.
   - Конечно, конечно! Так вот, в спокойной обстановке преступники вскрывают пакеты - и не находят желаемого! Значит, надо еще раз наведаться в дом теперь уже покойного Милвертона, что они и делают. Но они уже точно знают, что в сейфе ничего нет, поэтому даже не подходят к нему, преступники перерывают комнаты Милвертона и секретаря, понимая, что только там и могут находиться документы.
   - Это почему же, мистер Холмс? Дом большой!
   - Потому, инспектор, что документы или место, где они спрятаны, не должны быть на виду (на этом преступники уже обожглись), и они, документы, должны быть легко и незаметно доступны Милвертону. Ну, в самом деле, не будет же Милвертон ночью пробираться в какой-нибудь закоулок действительно большого дома, чтобы достать нужные ему документы!
   - Погодите, погодите, мистер Холмс! Как же так? По-вашему выходит, что в сейфе Милвертон оставил заячий огород, а документы спрятал под бельем в своей спальне? Так, что ли?
   - Нет, инспектор, разумеется, нет. Преступники ничего не нашли и во второй раз. Документов в доме просто не было и сейчас нет. Они хранятся вне дома. Это теперь это стало очевидно.
   - А где же они, документы-то?
   - Этого я не знаю. Надеюсь узнать в ближайшем будущем.
   - Ну, хорошо. Оставим пока вашу версию. Вы меня не убедили, признаюсь, но версия интересная, очень интересная. Но что, если во второй раз в доме побывали простые воры, а?
   - Хорошо, инспектор, давайте рассмотрим эту версию. Что мы имеем? Замки на дверях, шкафах и тому подобных вещах открыты очень умело, замки не повреждены. Значит, действовали профессионалы, большие знатоки своего дела. А почему же они не поработали с сейфом? Почему они не стали шарить в буфетной, где обычно и хранят столовое серебро? Почему вообще ограничились только кабинетом и спальнями хозяина и секретаря? Почему, инспектор, воры даже не приблизились к сейфу - около сейфа нет свежих следов, ни одного? Что из этого следует?
   - Да из этого следует, что воры просто не умеют открывать такие сейфы, вот что из этого следует, мистер Холмс!
   - Пусть так. Но почему же воры не пошли в буфетную, чтобы поискать там серебро?
   - Они просто знали, что серебра там нет, оно заперто в сейфе! Ясно и просто.
   Холмс ухмыльнулся.
   - Так зачем же они, воры то есть, вообще лезли в дом? Они оставались в доме, может быть, всю ночь и ничего не взяли. Зачем они лезли в дом?
   Вот тут я понял смысл выражения "Вопрос повис в воздухе".
  
   Когда мы всей компанией покидали дом Милвертона, инспектор Коучер придержал меня за рукав и, убедившись, что Холмс с Ватсоном отошли достаточно далеко, сказал:
   - Говорите, что хотите, инспектор Лестрейд, но я уверен, что этот ваш Холмс с самого начала был в курсе дела. Вот так. За ним надо приглядеть.
   На том и расстались.
  
   Конечно, приглядеть за Холмсом следовало, но, конечно, не как за подозреваемым, а для порядка; к тому же, это прямая обязанность полиции - приглядывать. Я, например, еще неделю назад, приказал приглядеть за евреем-старьевщиком, обнаружившим труп проститутки в Уайтчепеле. Вряд ли пришил проститутку он, следы на него не указывали, но порядку ради... Поэтому, когда на следующее утро к нам в отдел уголовных расследований пришла телеграмма из отделения в Уайтчепеле, в которой говорилось, что старьевщик, прихватив какой-то саквояж, двинулся к станции подземки "Олдгейт", я, поудивлявшись тупости полицейских из отделения "H", сунул было бумажку в ящик стола, но... Но потом начал соображать. И зачем бы это старому еврею куда-то ехать с саквояжем на подземке? Да еще в Вест Энд или в Вестминстер, больше-то никуда по этой линии подземки не попадешь. С учетом времени, затраченного на отправку телеграммы, старикан с пейсами должен уже подъезжать... Так куда же он должен подъезжать? Вот ведь черт, он может подъезжать либо к Вестминстеру, либо... Либо к Бейкер-стрит. К нам он вряд ли едет, значит, надо прыгать в карету и мчаться к Холмсу. Глядишь, и прихватим детектива-любителя на горяченьком.
  
   Примчавшись на Бейкер-стрит я велел кучеру спрятать карету в переулке, а сам ринулся к Холмсу. Так и есть, старьевщик сидел там, судя по всему - недолго, только что пришел.
   - Здравствуйте, мистер Лестрейд! - Холмс, похоже, не был ни удивлен, ни огорчен моим появлением. Чуть ли даже не обрадовался. - У нас с мистером Ишаем Хези есть для вас кое-что важное и интересное! Даже очень важное и интересное!
   Холмс был оживлен, даже потирал руки. Ватсон вел себя спокойно, хотя и посмеивался в усы.
   - Присаживайтесь, инспектор! - Холмс указал на кресло рядом с собой. Еврей сидел на стуле напротив Холмса, а Ватсон как угнездился за столом, так там и остался. - Вот послушайте, что нам расскажет мистер Хези. Мистер Хези, начните, пожалуйста, с начала, благо вы только начали рассказ, когда появился мистер Лестрейд.
   - Конечно, конечно, сэр! Так вот, джентльмены, после того случая в нашем квартале, храни нас Бог от такого, душа у меня была не на месте, да что я говорю, все сильно переживали и беспокоились. Сами посудите, джентльмены, оказалось, что по нашей округе ходит убийца, да еще какой убийца! Вы же знаете, в Уайтчепеле убийства случаются, ну, поспорили два человека, или муж с женой того, но это дело житейское, сгоряча да сдуру, причем, заметьте, джентльмены, в наших семьях такого нет! А тут намеренно, обдуманно...
   - Это с чего же вы, мистер... э..
   - Мистер Хези, - подсказал Холмс.
   - Да, так вот, мистер Хези, - продолжил я, - решили, что убийство было совершено намеренно и обдуманно? Вы, что, видели, как совершалось убийство и знаете, кто и почему убил?
   - Храни меня Господь, ничего такого я не видел и не знаю! Вот только я слышал разговоры господ из полиции и видел следы у трупа... Мало, очень мало следов, стало быть, осторожно убийца действовал, аккуратно так, обдуманно. А не так, что резанул по горлу и убежал! Нет, мистер Лестрейд, обдуманно действовал, очень обдуманно. Я на своем веку повидал, как убивают людей, не всегда же мы жили в Лондоне. Мы и в Польше пожили, и в России, и даже в Австрии, и все не столицах, в глуши. Там жизнь еврея ничего не стоит, много наших там поубивали... Да, вот такие были дела... Еще и так бывало, что убьют кого, а обвинят нас, мол, крови христианской взалкали жиды... Нет, добрые джентльмены, повидал я крови и убийств, повидал. Так о чем это я? О следах, господа, о следах. Когда, мистер Холмс, дай вам бог здоровья и счастья в делах, вы нашли след около трупа и сравнили его с моим, вы ведь сразу поняли, что я здесь не при чем, ведь так? А я потом еще подходил, смотрел на найденный вами след, все думал, как бы вам помочь. Ведь если вы убийцу найдете, то и на нас никто не подумает, ведь так?
   - И вот, сижу я вчера вечером, своими делами занимаюсь, а ко мне приходить Гэби Бар-Илам, он тоже покупает старые вещи, то да се. Показывает он мне башмаки, (тут хитрый еврей открыл саквояж и достал из него пару башмаков), вот эти самые. Хорошие башмаки, мало ношенные, сами посмотрите, можно хорошую цену взять. Вот Гэби мне и предлагает, купи, мол. Сам-то Гэби по мелочи работает, серьезных вещей к нему мало попадает, вот он мне и принес хорошую вещь. Стали мы, как положено за цену говорить, башмаки смотреть, Гэби хватит, я охаиваю, цену сбиваю. Только смотрел я на подошву, смотрел, и понял, что это та самая подошва, что след оставила возле трупа. Сказал я об этом Гэби, он аж позеленел, потом давай шуметь, что, мол, я все выдумываю, чтоб цену сбить, что, мол, порядочные коммерсанты так не поступают, да еще кой чего добавил... Я спорить не стал, только сказал, что Гэби не может судить о порядочных коммерсантах, так как сам мелочевщик, о делах порядочных людей и представления не имеет. Словом, взял я свечу и повел Гэби на место, ну, вы понимаете. Как приподнял я мешок и посветил получше, так Гэби начал клясться, что он не при делах, знать ничего не знает и знать не желает, что цена, которую я давал, его устраивает, так что давай, мол, Ишай, деньги и забирай башмаки. Я, джентльмены, конечно, понял, что сделка будет мне в убыток, ясно, что башмаки надо будет отдать полиции, причем даром, но если не выкупить башмаки у Гэби, то важнейшая улика пропадет, как пить дать пропадет! Этот голодранец Гэби хороший товар в руках отродясь не держал и, само собой, ничего не понимает в уликах и важности расследования! Он, само собой, тут же толкнет товар первому встречному - и все, нет улики! Как можно такое допустить, я же понимаю! В конце концов, хорошо услужить такому джентльмену, как вы, мистер Холмс, это же великое дело, это дело, угодное Богу, ведь сказано же: "Не убий!". Вот я и выкупил башмаки, за хорошую цену выкупил...
   - А где этот Гэби ваш взял башмаки, как они к нему в руки попали? - терпежу не было никакого, старьевщик трепался бы этаким манером до вечера.
   - Ай, мистер Лестрейд, как вы могли подумать, что я не поинтересуюсь, откуда Гэби их взял? Так дела не делаются, я вам скажу, конечно, не делаются.
   Холмс сделал предостерегающий жест в мою сторону, мол, пусть говорит, не перебивайте.
   Старьевщик продолжал:
   - Конечно, я узнал, откуда Гэби взял башмаки. Как не узнать! Оказалось, Гэби купил таки обувку на Аппер Фентон стрит, на вид продавец был вполне порядочным человеком...
   - Так едем быстрее на Аппер Фентон стрит, берем этого вашего Гэби за жабры и пусть показывает продавца!
   - Подождите, господин инспектор, подождите! Я таки кое-что понимаю, поэтому вчера же вечером я позвал своего младшего и мы все втроем - мы с моим младшим и Гэби - пошли на Аппер Фентон стрит и Гэби показал, где он купил башмаки. Мы немного походили по улице, поговорили со всякими людьми и нашли-таки продавца! Он там снимает комнату...
   - Хватит болтать, едем!
   - Господин инспектор, за продавцом присматривает сейчас мой младший с внуками, так куда спешить? Мы спокойно доедем до Олдгейт, там нас будут ждать. Нам все расскажут и покажут, уж вы мне поверьте! И у вас все будет, как же иначе!
   Холмс вскочил, выхватил из рук старика башмак, вперился в подошву, поманил меня пальцем. А чего было манить? И так было ясно, что это тот башмак, что оставил след на юбке и в тупичке. Евреи - они попусту не врут, сколько раз убеждался. Хозяина башмака сейчас повяжем и уже вечером будем знать, кто пришил проститутку! Чего тянуть?!
   Холмс вернул башмак старику, потом вытащил кошелек, а из кошелька - соверен.
   - Вот, мистер Хеди, еще один соверен, возьмите, пожалуйста, ваша помощь неоценима, но маленькая компенсация расходов не помещает!
   Старый еврей был счастлив. Просто счастлив, до умиления.
   Наконец, мы двинулись в Уайтчепел. На полицейской карете вся наша компания доехала до станции подземки "Бейкер-стрит", там я отпустил карету и велел констеблю, что сопровождал меня, доехать до ближайшего участка и дать телеграмму в отдел "H", чтобы выслали троих констеблей с полицейской каретой к станции подземки "Олдгейт". Я собирался их встретить и двинуться на Аппер Фентон стрит, чтобы произвести арест бывшего владельца башмаков.
   Конечно, по пути к "Олдгейт" пришлось вытерпеть еще одно представление старьевщика, который благодарил и благодарил добрых господ за билет в первый класс подземки.
  
   Только мы вышли со станции "Олдгейт", как ко мне подлетел констебль с докладом об ожидающей карете, а к старьевщику - мальчонка, который что-то стал шептать старику на ухо. Тот покивал головой и повернулся к нам.
   - Джентльмены, мой внук сказал, что продавец башмаков сейчас сидит в пабе на Миддлсекс стрит, так что ехать на Аппер Фентон стрит не надо.
   - Он там один?
   - Нет, мистер Лестрейд, с ним какой-то джентльмен.
   - Так в каком пабе, говорите?
   Старый еврей ответил, что, мол, внучок покажет.
  
   Я распорядился, чтобы два констебля подошли к задней двери указанного паба и задержали всякого, кто выскочит из нее.
   Карета с третьим констеблем должна была подъехать поближе к дверям паба; он должен был покараулить у входной двери. А мы с Холмсом и мальчонкой вошли внутрь. Мальчишка, спрятавшись за нашими спинами, ткнул пальцем в двоих, сидевших за дальним столом в углу маленького грязного зала, и вылетел на улицу.
   Народу в зале было много, несмотря на утреннее время, кто-то сидел за столами, кто-то кучковался у стойки, так что за спинами посетителей и завесой табачного дыма мы едва разглядели тех, на кого указал внук старьевщика.
   Но и одного взгляда нам хватило. Переглянулись мы с Холмсом и двинулись к выходу. Потому что с бывшим владельцем башмаков беседовал сэр Джордж Бэрнвелл.
   Этот самый Джордж Бэрнвелл был известен нам с Холмсом по истории, описанной доктором Ватсоном в рассказе "Берилловая диадема". Рассказ получился так себе, если говорить прямо - просто идиотским, но тому было много причин, самых разных, но, тем не менее, одна другой важнее. При случае я расскажу, как было дело на самом деле, хотя вернее было бы сказать не "при случае", а "при возможности". Сейчас только скажу, что когда дело с диадемой было раскрыто, мне (а через меня - и Холмсу) было рекомендовано не слишком усердствовать с поимкой сэра Джорджа Бэрнвелла. Так-то вот.
   И вот опять этот самый Бэрнвелл! Но тут уже не какая-то кража может всплыть, а убийство, может, даже два. Конечно, Бэрнвелл никого не убивал, но все-таки его окружение, связи, знакомства... Надо поосторожнее.
   Решили, что я проведу арест типа, продавшего старьевщику башмаки, а Холмс посмотрит за Бэрнвеллом.
  
   Задержание проходило в комнатенке на Аппер Фентон стрит, которую подозреваемый снимал уже месяц. Все прошло гладко, тихо-мирно.
   Обыск комнаты ничего не дал, задержанный (кстати, звали его Джозайя Фелпс) ничего внятного не сказал, обычная белиберда о том, что, мол, полиции лишь бы человека невинного засадить.
   Во время обыска (а задержали мы этого Фелпса под тем предлогом, что якобы он очень смахивает на одного вора, только что укравшего кошелек в пабе на Коммершиал стрит) я сделал отпечаток подошв башмаков, что были на задержанном, и помчался в Хэмпстед. А Фелпса пока что отправили в камеру. Пусть попариться до утра, пока отделение "H" не приволокло на допрос Гэби Бар-Илама.
  
   Утром расследование двинулось вперед семимильными шагами. Следы Фелпса обнаружились в спальне и кабинете Милвертона, старьевщик дал показания о покупке башмаков у Фелпса и опознал того на очной ставке. Фелпс, правда, молчал да отнекивался, но улики - улики были неопровержимы.
  
   Потом пришло время доклада начальству. Доклад был по делу, очень содержательный, роль полиции в раскрытии дела, даже двух дел, если считать убийство проститутки, - исключительна и неоспорима. Словом, отдел криминальных расследований блистал, и вполне заслуженно блистал!
   Все испортило начальство, впрочем, как всегда. Оно задало всего один вопрос: "Где архивы Милвертона?"
   О том, что бы "спасибо за службу, джентльмены" сказать - об этом, само собой, и мысли не было. Ну, не повернулся язык комиссионера, что тут поделаешь!
  
   То, что архивы искать надо и так было ясно. Надо будет к Холмсу заглянуть, может, нарыл чего. Хотя настроение препаршивое, глаза бы ни на кого не глядели.
  
   Холмс, конечно, не упустил случая подначить. Разулыбался, в кресло усадил, шерри налил.
   - Разрешите поздравить с раскрытием двух сложнейших дел, инспектор! Ваше здоровье!
   Холмс с Ватсоном явно издевались - видно же было, что настроение у человека отвратительное!
   - Следы, я думаю, вы, мистер Лестрейд, в Хэмпстеде, нашли? Что говорит арестованный?
   - Следы нашел, арестованный молчит. А вот начальство очень даже разговорилось. Требует архивы Милвертона, мистер Холмс, настойчиво требует! Вы ничего не обнаружили, что могло бы прояснить, где эти чертовы архивы находятся?
   Холмс перестал улыбаться. То-то же, вот почувствуй, каково оно, когда ответить нечего!
   - Знаете, мистер Лестрейд, ничем конкретным порадовать не могу. Но давайте с начала и по порядку. Бэрнвелл из паба прямиком отправился на городскую квартиру, что находится в Мэйфейре, ну, вы догадываетесь, о какой квартире идет речь. Оставался он там долго, квартиру покинул вместе с хозяином оной. Взяли кэб, поехали в Сохо. Дальше - обычным порядком: ресторан, потом... Словом, в Мэйфейр они вернулись на двух экипажах, оставались в квартире до утра.
   - Опять эти ваши малолетние хулиганы караулили?
   - Само собой, очень полезные люди. Факты я изложил, теперь давайте порассуждаем. На первый взгляд нет ничего примечательного, кроме, конечно, встречи Бэрнвелла с этим вашим...
   - Фелпсом, Джозайей Фелпсом.
   - Фелпсом, стало быть. Вам он, Фелпс, этот, известен?
   - Нет.
   - Человек серьезный. Убийство, проникновение в дом в ночное время, кража, повторное незаконное проникновение... Что думаете, а, мистер Лестрейд?
   - С чего бы это "кража"? Он же ничего не украл...
   - Как это "ничего"? А бумаги из сейфа Милветона? Украл...
   Мне эти тягучие рассуждения стали надоедать.
   - Послушайте, мистер Холмс, мы может доказать только убийство, которое отношения к делу Милвертона не имеет, и незаконное проникновение в ночное время, более ничего! Доказательств, что Фелпс был в доме Милвертона, когда того убили, нет.
   Холмс запыхтел трубкой.
   - Вы что, всерьез считаете, что убийство не связано с делом Милвертона? А зачем же тогда Фелпс убил проститутку?
   - Скорее всего, обычное дело - для Уайтчепела. Проститутка попыталась обокрасть или ограбить Фелпса...
   - "Проститутка ограбить Фелпса...". Да вы сами-то верите в это? Фелпс крепкий мужчина. Кстати, нож у него нашли?
   - Нашли. Действительно, очень острый.
   - Имеем: проститутка пытается ограбить крепкого вооруженного мужчину. Тот убивает ее, причем делает это весьма примечательным и продуманным способом. Что не вяжется, мистер Лестрейд?
   - Ну, ограбление не вяжется, не вяжется. Может быть, просто внезапная ссора - проститутка чего-нибудь не так сказала...
   - И Фелпс убил ее за это примечательным и обдуманным способом...
   - Дался вам этот "примечательный и обдуманный способ"! Мало ли какие фантазии бывают у преступников, да еще и убийц!
   - Вот тут я с вами не соглашусь. Фантазии, действительно, бывают разные, но не у преступников из низших слоев общества, а Фелпс - из этих самых слоев. Это раз. Второе. О примечательности способа. Чем он примечателен?
   - Тем, что очень похож на способ убийства...
   - Да, да! Способ Джека Потрошителя. Особенности это способа были очень живо описаны во всех газетах прошлой осенью. Но ведь есть и отличия, а, инспектор?
   - Ну, есть. Шаль эта, чтобы кровь не хлестала...
   - Вот именно! Фелпс старался не испачкаться. А Джек? Джек применял такой способ?
   - Нет, ни разу.
   - Тогда получается, что Фелпс убил способом, только похожим, только напоминающим способ Джека Потрошителя?
   - Да, так получается.
   - Хорошо. А зачем все же Фелпс убил эту несчастную проститутку?
   - Я же говорил...
   - Неубедительно, инспектор, неубедительно! К тому же вы упустили одно обстоятельство - время убийства.
   - Ночью дело было, около полуночи.
   - Важно не время суток, важен день, когда было совершено убийство.
   - А чем это ночь с понедельника на вторник отличается от любой другой ночи? В Уайтчепеле убивают в любой день недели, я вам это авторитетно заявляю.
   - Верю сразу и во веки веков! Но соедините эти два факта - убийство проститутки и убийство Милвертона! Что тогда получится?
   - Да ничего не получится! Просто совпадение, даже и совпадения никакого нет! Бросьте вы эти заумные теории, мистер Холмс, поговорим лучше, как найти архив...
   - Ах, инспектор, мы с вами расследовали не один десяток преступлений, и вы каждый раз советуете мне бросить заумные теории! А я все не бросаю и не бросаю, и преступления при этом еще раскрываю! Не наводит на мысль? Впрочем, об архиве еще поговорим, однако, давайте закончим с убийствами.
   Холмс отхлебнул шерри, попыхтел трубкой и продолжил.
   - Итак, во вторник утром обнаруживается убийство проститутки, предположительно совершенное Джеком Потрошителем. Полицию ставят... Ну, вы сами знаете, как поставили полицию. В частности, были брошены все силы, какие были, в том числе, само собой, и силы отдела уголовных расследований. В чем это конкретно выразилось?
   Я вздохнул, ну, что ты тут поделаешь. Если бы не намек Холмса на сведения об архиве Милвертона, плюнул бы я, да и двинулся с Бейкер-стрит. А так делать нечего, приходится терпеть.
   - Это выразилось в том, что все люди были отправлены в Уайтчепел, - начал я, размеренно раскачиваясь, как евреи при чтении своих молитв. Видимо, сказалось общение со старьевщиками...
   Холмс не унимался.
   - Все-все?
   - Да, будь я проклят, все-все! - терпение уходило на преодоление наглости Холмса быстро, я буквально чувствовал себя разбитой бутылкой, из которой вытекает виски. Так же быстро вытекало из меня терпение. И было так же неприятно.
   - И наружное наблюдение из Хэмпстеда тоже?
   - Само собой...
   Вот куда Холмс клонит...
   - Вы, мистер Холмс, хотите сказать, что проститутку убили, чтобы мы сняли наружное наблюдение за домом Милвертона?
   - Да, именно так, инспектор.
   - Вы хоть понимаете, что говорите? Убить человека, чтобы отвлечь полицию? Вы что, с ума сошли? Убийство - это петля, без вариантов, а кража со взломом - всего лишь срок... Кто на это пойдет, а?!
   Холмс опять хладнокровно отхлебнул шерри, пыхнул трубкой. Да скажи же что-нибудь разумное, молодой человек!
   - Фелпс.
   Да, Холмс прав. Прав, будь он проклят, опять прав! Как это я не сообразил до того, как брякнуть...
   - Н-но, мистер Холмс, это значит, что... Что Фелпс кем-то нанят, не так ли? А кем?
   - Бэрнвеллом.
   Черт, черт, черт!! Ну почему я опять не подумал, перед тем, как рот раззявить... А Бэрнвелл действует вместе с...
   - Молчите, Холмс, молчите! Ради бога, молчите! Но чем можно шантажировать...а, Холмс?
   - А его, этого самого... хозяина Бэрнвелла, Милвертон и не собирался шантажировать. Его просто невозможно шантажировать, поскольку нет ничего, хуже его репутации.
   - Тогда почему Фелпс убил проститутку и наворотил все остальное... А, Холмс?
   - Потому что хозяин Бэрнвелла хотел получить архив Милвертона.
   - Да на кой черт ему архив, Холмс, его же не шантажировали, вы сами сказали!
   - А затем, что он сам собирался кое-кого шантажировать. Чем это хуже дельца с берилловой диадемой?
   - Да тише вы, Холмс! Доктор, я рассчитываю на ваше понимание и скромность, как всегда, впрочем.
   Доктор Ватсон подал голос:
   - Если вы расскажете мне о деле с берилловой диадемой...
   - А вот это уже шантаж, доктор! Самый настоящий шантаж! В прямом уголовном смысле!
   Доктор явно обиделся. Холмс почему-то тоже. Ну и пусть обижаются! Должны знать свое место! Хотя помогают... иногда, шерри, опять же...
   - Джентльмены, вы, это, не очень обижайтесь, день был у меня задался тяжелый, знаете ли... А про диадему, ну, расскажу, когда можно будет. Да вы, Холмс, почти все сами знаете...
   - Вот именно - "почти"! И, честно говоря, доктору Ватсону просто неудобно, когда вы, инспектор Лестрейд, фигурируете в его рассказе как некий простой инспектор...
   - Ладно, ладно, джентльмены! Не обижайтесь, я погорячился, будет вам! А вы, Холмс, скажите лучше, с чего это вы взяли, что Бэрнвелл и ...хм, собрались кого-то шантажировать?
   - Да просто у меня появился еще один клиент, обеспокоенный, скажем так, неопределенностью, возникшей после смерти Милвертона.
   - И что же? Да половина Лондона, то есть я хочу сказать, половина приличного населения Лондона, обеспокоена...
   - В деле фигурирует Бэрнвелл...
   - Вот видите, только Бэрнвелл!
   - Запрошенная сумма - двести тысяч фунтов. Бриллиантами и золотом. К тому же дерзость и жестокость... Да и продуманность плана... Нет, Бэрнвелл в одиночку на такое не пойдет, нет, не пойдет. Опять же, к кому он поехал после разговора с Фелпсом, а?
   Холмс был прав. Чертовски прав. Это подтверждало и давление начальства.
   - Так где же архив, мистер Холмс?
   - Терпение, инспектор, терпение! Давайте лучше поговорим с Фелпсом, вдруг чего узнаем. Все равно больше некого допрашивать.
  
   В отделении "H" нас с Холмсом и Ватсоном провели в камеру, где содержался Фелпс.
   Холмс почему-то долго рассматривал арестованного, потом долго молчал, наконец, выдавил из себя:
   - Мистер Фелпс, расскажите, что вы делали в ночь с понедельника на вторник на прошлой неделе.
   Фелпс взглянул на меня, я хмыкнул, мол, давай, рассказывай.
   Рассказ был прост и незатейлив, как лепет младенца. Вечером в позапрошлый понедельник Фелпс якобы познакомился в пабе на Монтегю-стрит с каким-то типом, крепко выпили, после закрытия паба продолжили в комнатенке у нового приятеля. Проснулся утром, приятеля нет, потащился к себе на Аппер Фентон стрит.
   Холмс покивал, потом смиренно попросил рассказать правду.
   Фелпс было начал психовать, но Холмс посмотрел на меня, я - на констеблей, и истерика тут же закончилась.
   - Мистер Фелпс, вам грозит виселица за убийство проститутки. Это так же точно, как то, что вы убийства не совершали. Так что рассказывайте.
   Довольно примитивный трюк. Я им сколько раз пользовался, иногда проходило.
   - Начните, мистер Фелпс, с рассказа о вашем пристрастии к опиуму, затем расскажите о сэре Джордже Бэрнвелле. Давайте, давайте, рассказывайте. Каковы бы ни были ваши дела с Бэрнвеллом, они не так тяжелы, как умышленное убийство.
   Я замахал руками констеблям, мол, вон отсюда. Затем повернулся к Холмсу, чтобы наорать и на этого любителя-детектива.
   Но тут Фелпс заговорил. И рассказал много чего нового и интересного.
   Конечно, ничего нового и, тем более, интересного, о детской проституции в Уайтчепеле мы не узнали - это дело обычное во всех бедных районах Лондона и не только Лондона.
   А вот о клиентуре... Короче говоря, увлечение детишками достигло самых высших слоев общества, выше некуда.
   Фелпс говорил и говорил, мы с Холмсом и Ватсоном слушали. Потом Холмс меня удивил. Такого я от него не ожидал. Он вдруг плюнул на пол камеры и вышел. Мы с доктором Ватсоном просто окаменели. Холмс - и плюнул...
   Вышли мы из камеры, я кликнул констелбля, мол, закрой дверь, и уставился на Холмса.
   - Знаете, инспектор, такой мерзости я не ожидал. И ведь с удовольствием рассказывает... И Бэрнвелл со своим дружком хороши... Однако, получается, что Фелпса если и подставили, то не Бэрнвелл с герцогом, я хотел сказать, ну, да вы поняли. Кстати, становится интересной роль старьевщиков в этой истории - уж слишком вовремя обнаружился этот башмак. Как среди тысяч поношенных башмаков обнаружился именно этот? Вот-вот, правильно киваете... Кстати, а вы решили, сколько же все-таки было воров? Это тоже может стать важнейшим моментом в расследовании.
   Я замахал руками:
   - Опять вы, мистер Холмс, за свое! Причем здесь количество воров? Вот арестуем - и узнаем точно, сколько их было...
   - Видите ли, инспектор, не знаю, обратили ли вы внимание, но только два следа воров в доме Милвертона четкие: один в спальне, а второй - в кабинете. Больше четких следов нет - ни в доме, ни в саду. Причем оба четких отпечатка - это отпечатки правого башмака. Вас это не наводит ни на какие мысли?
   Мыслишка появилась, но пока была мутной.
   - Вы хотите сказать, мистер Холмс, что отпечатки сделаны намеренно? Воры принесли один башмак и специально наследили, так сказать...
   - Вряд ли воры принесли на плечах Фелпса, чтобы он самолично оставил следы. Так что вы правы, инспектор, воры принесли только башмак. Поскольку Фелпс наркоман и, похоже, частенько проводит ночи в какой-нибудь курильне, то снять с него башмак - проще простого. А потом - надеть. Примите также во внимание удар, которым была оглушена проститутка. И как вы думаете, зачем наркоману Фелпсу, да еще с его профессией, была нужна проститутка с улицы? Ни к чему, сами знаете. Гораздо интереснее нож, найденный у Фелпса. Башмаки опознать трудно, а нож более приметен. Но интересно другое. Похоже, за архивом Милвертона охотятся две компании - одна, так сказать, аристократическая, правда, эта компания только планировала операцию, а вот вторая - вторая, видимо, уголовная... Да, еще есть третья!
   - Это еще какая такая третья?!
   - Да это мы с вами.
  
   Ну, спасибо, мистер Холмс! Проявили уважение и к полиции вообще, и ко мне в частности. Не забуду!
  
   Немного поуспокоившись - обидно, еще как, с уголовниками на одну доску поставили, я начал соображать.
   - А как вы определили, что Фелпс курит опиум?
   - Да вы на него посмотрите, и все станет ясно! Весь трясется, на месте не сидит, чуть ли на людей не кидается! Нервничает...
   Доктор Ватсон покивал головой.
   - Да, все признаки абстиненции второго дня. Он у вас сколько сидит, инспектор?
   - Два дня...
   - Соответственно, столько же и опиума не получает. Да, явный опиумный абстинентный синдром!
   Холмс согласно покивал.
   - Опять же у него на рубашке, справа на груди, такое сероватое, я бы даже сказал, серовато-зеленоватое пятнышко. Это он пальцы правой руки вытер, после того, как опиум в трубку загрузил. Табак дает коричневые пятна, это я предваряю ваше замечание, мистер Лестрейд.
   - Ну, вам виднее, мистер Холмс, хотя вы больше инъекциями балуетесь!
   Эк я его, пусть пообижается да на будущее поимеет ввиду, что известно полиции о его страстишке, хорошо известно! Да, удачно я ввернул, очень удачно!
   На том и расстались. Остаток дня я занимался организацией полицейской операции в Уайтчепеле, нацеленной на поиски притона, где покуривал Фелпс, и владельца ножа.
   На следующее утро я умчался на Бейкер-стрит, лишь бы исчезнуть из Скотланд-ярда. Попадаться на глаза начальству ой как не хотелось.
   Холмс и доктор Ватсон, похоже, весь вчерашний день и все сегодняшнее утро обсуждали поиски архива Милвертона и раскрытие убийства проститутки. То есть я хочу сказать, что Холмс опробовал свои теории на докторе Ватсоне: в тяжелые моменты Холмсу, как я заметил, был нужен слушатель.
   Ничего путного, судя по всему, детективам-любителям в голову не пришло. Правда, детективам-профессионалам - тоже.
   Меня усадили в кресло, налили шерри.
   - Инспектор, вы не знаете, коронер уже провел расследование убийства Милвертона?
   - Да, мистер Холмс, провел. Вердикт - "несчастный случай", с учетом репутации Милвертона иного и быть не могло, даже если бы его разрубили на куски.
   - Задержанных, стало быть, отпустили?
   - Да. А у вас появились сомнения?
   Холмс вздохнул.
   - Нет, мистер Лестрейд, в этом деле у меня сомнений нет. Мы с доктором Ватсоном все обсуждали, куда подевался архив Милвертона. Пока только предположения, вот послушайте.
   Холмс пыхнул трубкой, глотнул шерри и начал.
   - Вот, инспектор, результаты наших с доктором размышлений. Должен признаться, что почти неделю я убил на выдумывание способа хранения архива Милвертона, надежного и безопасного. Ясно, что, учитывая репутацию Милвертона, ни один банкир, ни один солидный банк в Англии не взял бы на архив на хранение.
   Я кивнул головой. Такой же вывод сделал и я, причем тоже неделю назад. Совпадение наших с Холмсом мнений несколько сняло напряжение последних дней.
   Холмс тем временем продолжал.
   - Можно, конечно, было попробовать хранить архив за границей, но это крайне неудобно: не сразу возьмешь, могут проследить поездки, ну и тому подобное.
   И эта мысль приходила мне в голову. Нервное напряжение уменьшилось еще немного.
   - Далее. Хранение у какого-нибудь частного лица в Лондоне. Милвертон не верил никому, так что этот вариант тоже отпадает.
   Ха, похоже, мы с Холмсом мыслим одинаково! А шерри так хорошо расслабляет...
   - Короче говоря, я пришел к выводу, что архив Милвертона находится в его сейфе.
   Я взорвался. И сильно забрызгал доктора Ватсона. Слюной.
   - Холмс, я вас сейчас арестую за неуважение к полиции! Как вы смеете издеваться над инспектором Скотланд-ярда! Да вы у меня...
   Тут мне на глаза попался доктор Ватсон, который стирал салфеткой мою слюну со своего пиджака. И, как мне показалась, с лица он слюну уже стер.
   Холмс, улыбаясь, пытался усадить меня обратно в кресло, протягивал стакан с шерри, словом, успокаивал.
   - Вы послушайте, инспектор, вы послушайте! Вчера, после разговора в отделении полиции, я посидел-посидел здесь, на Бейкер-стрит, да и поехал к Уитфилду, с которым давно знаком. Там поинтересовался, кому был продан сейф за номером 1879 0106. Оказалось, что данный сейф был продан мистеру Чарльзу Огастесу Милвертону, который и получил его лично 10 февраля 1879 года.
   - Мистер Холмс! Вы испытываете мое терпение! Ясно, что сейф купил Милвертон, украсть такую тяжелую железяку он вряд ли смог бы.
   - Вас, инспектор, не удивляет, что Милвертон сам поехал получать сейф, а не послал, скажем, секретаря?
   - Нет, не удивляет! Ключи, будь я на месте Милвертона, с первой секунды были бы только в моих руках!
   - Что ж, вы правы. Но продолжим, продолжим. От Уитфилда я поехал в Хэмпстед и поинтересовался у дворецкого, когда был установлен сейф в кабинете его покойного ныне хозяина. Оказалось, что работы велись в августе 1879 года, точнее дворецкий указать время не смог. К тому же сначала был сооружен специальный фундамент и только спустя неделю или две был доставлен и установлен сейф. Словом, это была длинная история.
   - Ну и что же из этого, мистер Холмс?
   - А где сейф был почти полгода, мистер Лестрейд? Получил-то сейф Милвертон в феврале.
   - Да хранился на каком-нибудь складе...
   - Обычно так не делают, особенно частные лица, не располагающие надежно охраняемым складом. Поэтому логично предположить, что сейф где-то, скорее всего не в Англии, усовершенствовали, а именно - добавили маленькое секретное отделение. Прошу вас, поедемте в Хэмпстед, посмотрим еще раз на сейф.
   Шерри я уже допил, нервы чуть поуспокоились, так что можно было и согласиться. Хотя тащиться в Эпплдор Тауэрс не хотелось, и я предложил Холмсу ехать туда с доктором Ватсоном.
   - Но, инспектор, во-первых, придется убеждать дворецкого взять ключи от сейфа из банка, а, во-вторых, изъятие архива, мне кажется, лучше произвести в вашем присутствии.
   Тут Холмс был прав, присутствие представителя закона в таких случаях обязательно.
  
   Дворецкого убедили быстро, просто отправив его на полицейской карете в сопровождении двух констеблей в банк, и дав понять, что отсутствие ключей через полчаса будет расценено как препятствие следствию.
   Еще полчаса, не меньше, дворецкий величественно разгружал сейф, расставляя фарфор и серебро на письменном столе Милвертона.
   Настала очередь Холмса. Он мельком глянул на верхние отделения сейфа и углубился в изучение дна самого нижнего отделения. Подъехал инспектор Коучер, я в полголоса ввел его в курс дела.
   Холмс тем временем достал кошелек и выудил из него фартинг, обыкновенный бронзовый фартинг. Держа фартинг в руке, он чуть ли не залез в сейф, во всяком случае снаружи остались только его ноги и... ну, вы понимаете.
   Коучер шепотом спросил:
   - Зачем ему фартинг?
   Я посмотрен на него, потом на доктора Ватсона. Доктор шепотом же ответил:
   - Судя по движениям его правого локтя, Холмс что-то откручивает.
   - Фартингом?
   - Да, фартингом.
  
   Покопавшись некоторое время, Холмс, явно ожидая оваций, вытащил наружу металлическую пластину, в каждом углу которой болтался винт с пружиной.
   - Так, значит, Холмс, потайное отделение существует!
   Я уже ничуть не жалел, что приехал в Хэмпстед и привез сюда Холмса.
   А Холмс прислонил пластину к боковой стенке сейфа и снова полез внутрь. Обратно он вылез очень быстро и выглядел очень расстроенным.
   - Что, неужели пусто?
   - Нет, господа, там еще один замок, наборный, то есть кодовый.
   Мы все втроем, включая доктора Ватсона, попытались втиснуться в сейф прямо поверх так и сидевшего на полу Холмса.
   Потом мы, потирая ушибленные места, начали рассуждать, как открыть замок. Холмсу тоже сильно досталось, когда мы протискивались в сейф, но он, стоя на четвереньках, разглядывал замок. Получилось как-то неудобно: делом был занят только Холмс. Надо было как-то поучаствовать.
   Я, сообразив, что внутри сейфа темновато, приказал дворецкому принести лампу или свечи.
   Мы с Коучером были готовы разорвать этот чертов сейф на кусочки просто голыми руками, но Холмс подошел к делу более основательно. Засучил рукава рубашки (пиджак он снял раньше), достал свою знаменитую лупу и, взяв лампу, опять наполовину залез в сейф.
   - Мистер Холмс, а, мистер Холмс! Ну, что там, открывается? Как там, с замком?
   Задавая эти вопросы (совершенно естественные вопросы, я вам скажу) мы втроем подходили к Холмсу, и, наконец, сумели заглянуть ему через плечо. Ничего видно не было, кроме головы и плечей Холмса, да и то плохо - мешала расположенная выше полка. Мы вытягивали шеи, наклонялись...
   И тут Холмс дал задний ход! В буквальном смысле этого слова. Он резко сдал назад, врезавшись в наши ноги, причем мы с инспектором Коучером даже упали. Хитрый доктор заходил, так сказать с фланга, поэтому не пострадал.
   - Джентльмены, там - сказал Холмс, сидя на полу, показал внутрь сейфа. - Там горит лампа и дышать нечем, даже если вы не затыкаете проем дверцы своими телами. Подождите, надеюсь, мне удасться открыть замок: на нем десять лет набирали одну и ту же комбинацию, так что шансы есть.
   С этими словами Холмс нырнул внутрь сейфа. Дворецкий, молча стоявший за нашими спинами, величественно удалился и через некоторое время еще более величественно вернулся с шерри и бисквитами. Разрешения на эти действия он у меня не спрашивал; а еще говорят о дисциплинированности прислуги в приличных домах!
   Пока мы занимались шерри и бисквитами (шерри был получше, чем у Холмса с Ватсоном), Холмс кряхтел и отдувался внутри сейфа. По-моему, я даже слышал ругательства.
   Наконец, Холмс радостно закричал (мы даже поперхнулись от неожиданности) и вылез из сейфа.
   - Смотрите, джентльмены! Вот он, архив Чарльза Огастеса Милвертона!
   - Да уж наверно, что Милвертона, чей же еще архив вы надеялись там найти!
   Сказав это, я, отряхивая руки от крошек бисвита, двинулся к сейфу. Да, действительно, в нижней части сейфа было еще одно отделение, а в нем - бумаги.
   Холмс отряхнул грязь с брюк и двинулся к столу за своей долей шерри. Отхлебнув шерри, он изумленно вскинул брови и проговорил:
   - Амонтильядо!
   Наверное, выругался по-итальянски.
   Мы с Коучером тем временем вытаскивали бумаги, точнее, конверты, в которые были упакованы документы. Заглянув в пару-тройку конвертов, мы убедились, что имеем дело с самыми серьезными делами Милвертона: документы касались... А, впрочем, какая разница, кого они касались, важно, что они были у нас в руках!
   Холмс, попивая шерри, обратился ко мне:
   - Инспектор, я надеюсь, вы позволите мне забрать бумаги, касающиеся хотя бы первого моего клиента, а?
   Да, а еще говорят об уме Холмса! Ляпнуть этакое при Коучере! Но обижать Холмса не хотелось.
   - Мистер Холмс, я думаю, вы заберете их завтра у нас, в Скотланд-ярде!
   И подмигнул Холмсу, так чтобы не заметил Коучер. (Я дал Холмсу просмотреть бумаги в полицейской карете после того, как высадили Коучера у отделения "S". Холмс выбрал тоненькую пачечку писем, перевязанных красной ленточкой, а я намекнул ему, что завтра в Скотланд-ярде он должен не найти нужных ему бумаг при свидетелях).
   Ну, вот, собственно и все. Высочайшая особа скоропалительно отправилась в кругосветное путешествие, разумеется, инкогнито; Бэрнвеллу рекомендовали до конца дней пожить в Пензансе. Чудесный городок, 350 дней в году идет дождь, а из окон домика, который определили Бэрнвеллу, открывается замечательный вид на Пензанскую каторжную тюрьму. Фелпс... А что Фелпс? Разобрались и с Фелпсом. О криминальной компании, вломившейся в дом Милвертона, и убившей несчастную проститутку в Уайтчепеле, я расскажу в другой раз, интереснейшее было дело, интереснейшее. Да, чуть не забыл, еще один штришок к характеру Холмса. Когда я начал спрашивать его, почему преступники, ворвавшиеся в дом Милвертона в первый раз, не оставили там следов башмаков Фелпса, которыми он пропечатал грязь в тупике, где было совершено убийство, Холмс, ядовито улыбаясь, ответил;
   - Да оставили они эти следы, оставили! Просто их, следы, то есть, затоптали так, что и видно не было. Поэтому пришлось еще раз разувать накурившегося опиума Фелпса, и печатать следы еще раз. А Фелпс успел избавиться от прежних башмаков - если вы заметили, в правом башмаке гвоздь внутрь вылез. Кстати, вы бы при случае все-таки повнимательнее посмотрели на этих старьевщиков, уж больно все вовремя случилось. Хотя, конечно, может, и совпадение, может быть.
   Чего я так и не понял, так это зачем Холмс разглагольствовал, сидя на полу у сейфа, о том, что одну и ту же комбинацию на замке Милвертон набирал все десять лет. А какую еще комбинацию он должен был набирать?
   Холмс, я думаю, просто хотел поумничать на людях.
   Вот ведь паршивец! Хоть и джентльмен!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"