Десантный корабль

Глава третья

Военные моряки

Молодой корабельный почтальон "влетел" в кубрик, не касаясь ногами ступенек трапа. Нижняя палуба загремела как от падения ящика с консервами. С улыбкой до ушей восторженно прокричал: "Приятная новость! Старшине Дударю телеграмма". Хором прозвучала команда: "Читай"! Почтальон, явно опасаясь последствий, прочёл: "Жду проходной субботу 12 часов. Наташа". Виктор, под аплодисменты, вскочил с места, выхватил телеграмму, пробежал по ней глазами и растерянно спросил: "Какой сегодня день"? Кубрик грохнул доброжелательным смехом, сквозь который послышались голоса: "Четверг. Успеешь"! Виновник веселья опомнился и, немедля скрылся в машинном отделении.

Волнуясь, Виктор быстрым шагом достиг КПП Арбузной гавани. За проходной увидел двух женщин, которые пытаясь согреться, синхронно перебирали ногами, как будто танцевали в два притопа. Вдруг одна из них оглянулась и, увидев морячка в бушлате с золотыми пуговицами в два ряда, пискнула, и стремглав побежала навстречу. Повисла на шее, приподняв согнутую в коленке ножку, потёрлась холодным носиком за его ухом и принялась неистово целовать. Виктор, узнав Наташу, тесно прижал её к груди, по-прежнему неумело отвечая на страстные поцелуи. Тем временем подошла вторая и стала терпеливо наблюдать сцену встречи влюблённых после долгой разлуки, молча ожидая, когда и о ней вспомнят. Почувствовав на себе пристальный взгляд, Виктор поднял глаза. В метре от них стояла моложавая стройная женщина в огромной песцовой шапке и полушубке того же стиля. Он мягко отстранил от себя Наташу. Она оглянулась и, встретив укоризненный взгляд матери, смущённо произнесла: "Прости мам, забылась. Знакомься, это мой любимый. А это моя мама, тоже любимая". Мама невесты, решив сразу установить дистанцию в общении с претендентом на роль жениха дочери, небрежно протянула руку в перчатке, представилась.

- Валентина Сергеевна. Давно хотела познакомиться.

- Я Виктор. Рад знакомству с мамой очаровательной девушки. - Пожимая слегка напряжённую руку и глядя в глаза, в тон ответил матрос. Валентина Сергеевна немного сожалея о своей скрытой надменности, которую уловил юноша и, пытаясь смягчить возникшее напряжение, спросила.

- Чем же она Вас очаровала?

- Родителями! Папа адмирал, Мама учёный, квартира в столице. Разве мало для очарования? - Натянув на лицо улыбку, ответил Виктор. Глаза собеседницы округлились, брови полезли вверх, кровь ударила в виски. Дар речи испарился. Она растерянно посмотрела на дочь. Наташа вцепилась руками в ладони Виктора, отчаянно прокричала.

- Витя, дорогой, прости её. Она добрая и ласковая. Просто засомневалась в правдивости моих рассказов о тебе, решила проверить! - И тут же накинулась на мать.

- Ну что, проверила? - И горько разрыдалась. Виктор взял её лицо в свои ладони, поцеловал носик, мокрые от слёз глаза, произнёс.

- Успокойся моя нежная, ранимая девочка. Ведь ты мне обещала никогда не плакать. Я сожалею о том, что сделал тебе больно. - И прижимая её к себе, осторожно, между поцелуями, промакивал слёзы на щеках снежно белым батистовым платком.

Мама с умилением наблюдала за влюблёнными. Шок постепенно прошёл, подумала: "Я перегнула палку, а он оказался не такой простой, как считают матросов штабные офицеры. Трудно ему будет пробивать себе дорогу жизни". Затем решительно сняла перчатки и обратилась к Виктору.

- Витя! Предлагаю уничтожить возникший между нами барьер. Я была не права. Придирчиво фильтровала рассказы дочери, думала, мало ли что может взбрести в голову влюблённой, далёкой от жестоких жизненных реалий девочке. Позвольте мне обращаться к Вам на "ты"? - И, напряжённо улыбаясь, протянула ему обе руки. Виктор, поймав молящий взгляд Наташи, ответил.

- Конечно на "ты". Это же естественно. Извините меня за мою грубость, сорвалось. Впредь такое не повторится. Мне приятно с Вами познакомиться.

- Валентина Сергеевна расцвела в улыбке. В порыве благодарности за исчерпание конфликта, воскликнула.

- Дай я тебя расцелую! - И принялась целовать его в обе щеки. Глазки Наташи заискрились счастьем. Предложила.

- Пойдём в ресторан, выпьем за нашу встречу, заодно пообедаем. - Умолкла в ожидании одобрения. Но все молчали. Она спохватилась.

- Ой, совсем забыла. Витя в форме не принимает спиртного, а мне вдруг захотелось немного расслабиться.

- Едем в гостиницу, там пообедаем, расслабимся и побеседуем. - Безапелляционно заявила Мама и направилась в сторону трамвая. Влюблённые, взявшись за руки, последовали за ней. Наташа спросила.

- Когда тебе надо вернуться на корабль?

- Сегодня, не позднее полуночи. - Кратко ответил Виктор.

- Почему так рано, ты уже использовал свой отпуск?

- Да нет, ещё осталось девять суток. Но, чтобы получить оставшиеся дни отпуска, которые больше не делятся, надо заранее подать рапорт. Мне и так, благодаря твоей телеграмме, дали увольнение на двенадцать часов вместо положенных восьми. В Севастополе меня отпустили на сутки только потому, что папа узнал твой почерк в записке. Вот если бы ты была моей женой, могли бы дать и двое суток. - Подробно пояснил Виктор.

- Так давай поженимся! - Воскликнула Наташа. Виктор от души рассмеялся и принялся её целовать, приговаривая.

- Ты мой маленький взрослый ребёнок. Как же я тебя люблю! Женитьба нам с тобой не поможет. Нужно чтобы жена была прописана по месту дислокации воинской части. А это, как ты понимаешь, невозможно. Так что твоё замужество сейчас ничего тебе не даст, кроме лишения свободы выбора. Тебя это будет очень угнетать. Ты поняла меня, любовь моя незабвенная? - Закончил монолог Виктор, прекратив смеяться. Наташа в раздумье молчала. Потом, будучи ещё в объятьях любимого, тихо молвила.

- Я готова лишиться всего, только бы тебя не потерять.

Номер гостиницы оказался шикарным. Прихожая, две раздельных спальни - одноместная и двухместная, гостиная-столовая, кухня с набором посуды, ванная комната. Валентина Сергеевна сражу же, вступив в права хозяйки, распорядилась.

- Раздеваемся, моем руки, Наташа готовит обед, мы с Витей сервируем стол. Вопросы? Нет вопросов! Вперёд. - И отправилась в ванную.

Наташа, скрывая недовольство, ушла на кухню. Мама осталась с Виктором наедине. Она очень хотела разговорить Виктора, но не знала с чего начать, опасаясь конфликта. Дабы не затягивать молчание, Виктор спросил.

- Валентина Сергеевна! Не хотите ли Вы услышать от меня ответ на самый важный для Вас Вопрос?

- Очень хочу, ради этого я сюда и приехала. - Облегчённо сказала Мама.

- Задайте его. А я обещаю ответить Вам честно и откровенно.

- Какие у тебя планы на будущее относительно Наташи и вообще? - Виктор задумался, не ожидая такого простого и такого сложного вопроса. Через некоторое время произнёс.

- Думаю, планировать рановато. А вот помечтать - в самый раз. А мечты у меня, как нельзя более, радужные. Я хочу, чтобы Наташа стала мне женой, другом и любовницей. Чтобы подарила мне детей, таких же милых и гордых, умных и красивых и, нежных, как сама. Чтобы я заботился о них, ограждал от беды и отчаяния, не забывая ни на минуту об их нуждах и стремлениях. Я хочу вместе радоваться жизни, нашему счастью, а боль каждого взять на себя. Упреждая Ваш вопрос: "Как ты собираешься этого достичь"? - Отвечаю. Я буду учиться и работать как проклятый. Валентина Сергеевна! Я понимаю Ваши материнские опасения за благополучие и счастье дочери. К моему огорчению они не беспочвенны. Я отчётливо осознаю своё место в обществе, с учётом возможностей его социальных слоёв. Кстати, напомню Вам короткий анекдот. Армянскому радио задали вопрос: "Может ли стать генералом сын рабочего"? Долго думало радио и, наконец, ответило: "Нет! Не может. У генерала есть свои дети". - Мама засмеялась, но отвлекаться не стала. Виктор продолжил. - Да, в материальном плане я не смогу дать моей возлюбленной того, что может ей предоставить удачный брак с человеком её круга. Ведь у меня ничего нет кроме обострённого чувства справедливости и собственного достоинства. Именно поэтому я не смогу жить под опекой родителей жены. Меня пугает мысль, что собственное "Я" будет подменено понятием "Зять адмирала". Вместе с тем, я не уверен, что женихов, число которых, наверное, увеличилось по мере взросления Наташи, не прельщает благосостояние Вашей семьи, что ими движет лишь стремление сделать её счастливой. Наташа очень доверчива, её легко обмануть. Она как эксклюзивное растение с тёплых островов Греции - беззащитна и ранима. Я не брошу её ни при каких обстоятельствах. Исключением может быть только случай, когда она лично скажет мне, что встретила своего суженого. Я люблю её и готов отдать за неё свою жизнь, также как и отнять её у того, кто посмеет обманом исковеркать судьбу моей любимой ради своих корыстных целей. - Виктор закончил монолог на трагической ноте, как будто у него уже отнимают его Наташу. Мама молча старалась осмыслить сумбурную речь, подумала: "Беспредельная любовь пробуждает в нём инстинкт собственника с жестоким уклоном. Но ему удалось поколебать мои убеждения в том, что безродный юноша не может стать мужем нашей дочери".

Дружно накрыли стол. На белой скатерти тесно разместились разнообразные холодные закуски, горячая картошка, заправленная поджаренным на сале ароматным луком, красовались бутылки с вином и коньяком. Мама спросила.

- Витя! Что будешь пить?

- Пол бокала красного сухого, если позволите. - Мама всем разлила вино по бокалам и обратилась к Виктору.

- Витя! Тебе слово. - Виктор от неожиданности немного растерялся. Встал, взял в руки бокал и уже спокойно произнёс.

- Предлагаю выпить за нашу встречу и мирный исход столь кратковременных смотрин. - Мать с дочерью переглянулись и, одновременно засмеялись. Наташа, слегка увлажнёнными глазами посмотрела на тостующего. Валентина Сергеевна, уловив восхищённый взгляд дочери, прибавила.

- С одной маленькой поправкой. Слово "мирный" заменить словом "благоприятный". Ни у кого нет возражений? - "Нет! В один голос воскликнули Наташа и Виктор. Выпили. Мать с дочерью наперегонки подкладывали Виктору в тарелку различные вкусности. Он, смущаясь, произнёс.

- Помилуйте дорогие. Я ведь не с концлагеря сбежал, а прибыл с военного корабля самого престижного в Стране Флота.

У Мамы оставалось ещё много вопросов. Она поспешила их задать.

- Витя! Тебе не в тягость морская служба?

- Наоборот, она мне по душе. Распорядок дня настолько хорошо продуман, что мы успеваем всё, вплоть до подготовки к поступлению в ВУЗ и переписке с

родными, друзьями и, конечно же, с невестой. - Ответил Виктор.

- Ты кого имеешь в виду. - Озабоченно прозвучал вопрос Мамы.

- А разве может быть кто-либо кроме Наташи? - Задал встречный вопрос Виктор. Мама не могла успокоиться.

- Так ты считаешь её своей невестой после двух свиданий? Говорят, у моряков невеста в каждом городе, который посетил корабль.

- Чтобы там кто не говорил, для меня она невеста, единственная и неповторимая, хотя последнее слово, само собой разумеется, за ней. Двух свиданий для меня было более чем достаточно. - Уверенно, с еле заметным раздражением, ответил Виктор. Наташа поднялась, обошла вокруг стола и села рядом, положив головку ему на плечо. Он нежно обнял её рукой и, наклонившись, коснулся щекой мягких, ароматных волос, расслабился.

- Доченька, ты тоже считаешь Виктора своим женихом? - спросила мама.

- А я что, давала тебе повод в этом сомневаться? - Обиделась Наташа.

- А как же лейтенант Востриков? - Не унималась мама.

- Я с ним иногда встречаюсь, чтобы выйти проветриться в город, в твоё удовольствие. Витя говорит, что я не должна быть ханжой и затворницей. Он знает, что моё сердце принадлежит ему одному. Ничуть не смущаясь, ответила Наташа.

- Да вы оба ненормальные! - Воскликнула Валентина Сергеевна, не то с укоризной, не то с восхищением. Спустя несколько мгновений, лукаво улыбнувшись, неожиданно сказала.

- Засиделась тут я с вами. Схожу часа на три в город, погуляю, куплю южные сувениры и вернусь готовиться к ужину.

Только захлопнулась за мамой дверь, Наташа распорядилась.

- Витя! Пока я приму душ, ты отнеси, пожалуйста, на кухню тарелки, бокалы и картошку. Я быстро. - И упорхнула в ванную. Виктор помыл посуду, включил радиолу. Лирическая музыка Арно Бабаджаняна заполнила гостиную. Внезапно появилась Наташа, румяная, с распущенными волосами, глаза излучали нетерпеливое желание. Произнесла с упрёком.

- Я так по тебе истосковалась, а ты даже не разделся. - И попыталась снимать с него плотно прилегающую форменную одежду. Виктор стоял, улыбаясь её бесполезным усилиям. - Ну, помоги же, бесчувственный! - Взмолилась Наташа.

- Ах так! Тогда держись. - Воскликнул Виктор и, сдёрнув с неё знакомый халатик, бережно взял её на руки. Не спеша понёс в спальню, по пути целуя упругое, горячее нежное тело возлюбленной. Она больше не маялась между желанием и страхом, как было прежде в Севастополе, а всецело отдалась ласкам любимого, извиваясь под его прикосновениями, еле сдерживая стоны. Он же неторопливо взбирался на вершину блаженства.

Виктор, поглаживая милую головку, покоящуюся на своей груди, почему-то вспомнил последнее свидание с Наташей, там, в Крыму. Тогда она была другая, не такая близкая и родная как сегодня. Вот только халат показался ему тем самым. Вдруг Наташа, приподняв голову, спросила.

- О чем ты думаешь?

- Вспомнил Севастополь. Ты сейчас такая же красивая и нежная как тогда, но немного другая, а халат совсем не изменился. - Сказал Виктор.

- Халат действительно тот самый, это моя реликвия или талисман, если хочешь. Я его дома ни разу не одела. Бывало, тоскуя о тебе, достану, вспомню свой испуг, когда его опрометчиво сбросила с себя, твои объятия в ответ, и положу обратно в шкаф. - Произнесла Наташа. Минуту спустя, беспокойно вздохнув, тревожно спросила.

- А какая я стала другая?

- Тогда ты была верной подругой, а теперь стала женой. Ты как вино, которым нельзя насладиться, как морской воздух, которым нельзя надышаться. Я люблю тебя с новой силой, хочу слиться с тобой в одно целое, чтобы никто не смог тебя отнять. - В очередной раз признался в любви Виктор и, уложив её между локтей, неистово целовал, покусывая прелестные мочки ушей. Наташа, как тогда, смеялась и, плакала одновременно. Никогда прежде она не была так счастлива.

Двенадцать часов увольнения пролетели как одна минута. Как не сопротивлялся Виктор, женщины твёрдо решили провести его до самого КПП. По пути он рассказывал о своих приключениях. Они заинтересовано слушали, задавали вопросы, смеялись и переживали. Остановились метров за двадцать от проходной, стали прощаться. Наташа раскрыла бумажный пакет, сказала.

- Это маленький презент от нас. Здесь платочки, носки, которых не бывает много, бритвенные принадлежности, несколько шоколадок. А от меня лично - кошелёк для второго костюма. - И громко засмеялась. Затем бросилась на шею, расплакалась. Мама осуждающе произнесла.

- Ну что ты ревёшь, как белуга! - Виктор неожиданно вступился.

- Валентина Сергеевна! Всемирно почитаема красавица Софи Лорен, как-то сказала: "Не могут быть красивыми глаза, которые ни разу не плакали". Может потому у Вашей дочери они такие неотразимые. А сейчас мне пора. Спасибо за незабываемую встречу. - Попрощался Виктор и скрылся за вертушкой.

Хмурые мать и дочь отправились в гостиницу. Молчание прервала Наташа.

- Что скажешь, мам? - Мама задумчиво, с тревогой в голосе, ответила.

- Крепкий орешек. Натерпишься ты с ним.

- Наконец-то она смирилась с моим выбором. Какое счастье! - Подумала Наташа и, обняв мать, поцеловала.

- Справлюсь потихоньку. - Уверенно заявила вслух.

Колокола громкого боя внезапно взорвали тишину обычного рабочего дня. В динамиках раздался голос дежурного по кораблю: "Капитан-лейтенанту Дзюбе, старшине первой статьи Минько, старшинам второй статьи Дударю, Мухину и Пинчуку прибыть в кают-компанию". После повтора команды опять воцарилась тишина. Костя трюмный показался в рубке БЧ-5, вытирая ветошью руки. Спросил, прятавшего в стол журнал осмотра механизмов, Виктора.

- Что случилось? Ты опять что-то натворил?

- Да вроде нет, с увольнения вернулся вовремя и почти трезвым. - Ответил Виктор, взбираясь на верхнюю палубу. За ним последовали Минько и Мухин.

В кают-компании уже сидели каплей Дзюба и старшина Пинчук. Офицер поднял трубку внутренней связи.

- Товарищ командир! Все в сборе. - Доложил Дзюба и застыл в ожидании.

Командир корабля Головко, без тени озабоченности на лице, занял место в торце стола, спокойно произнёс.

- Командование поставило перед нами ответственную и не простую задачу. В качестве полномочных представителей ВМФ СССР, принять у Гданьской Верфи Польской Народной Республики десантный корабль. Отправляемся в Москву через неделю. С собой брать минимум вещей - нижнее бельё, носки, туалетные принадлежности, сигареты, кто курит, блокнот и шариковую ручку, можно книги. Форма одежды ? 4. Сухой паёк, командировочные и билеты на поезд получите у интенданта. Вещи сложить в вещмешок или небольшой чемодан. Возникшие вопросы задавать капитан-лейтенанту Дзюбе. О предстоящей командировке хранить молчание, это государственная тайна. - Сообщил капитан-лейтенант и покинул кают-компанию.

В Москву прибыли без особых приключений. Моряков срочной службы поселили в казарме Экипажа ВМФ, подчинив главному старшине - весьма крупному, спортивного телосложения, мужчине. Он выдал комплект новых погон с литерами "ВМФ", приказал аккуратно нашить их на голландки и бушлаты. Старые погоны и ленточки на бескозырки ЧФ сдать ему через два часа. Шустрый Петя Пинчук первым закончил портняжничать и прилёг подремать на застеленной кровати в одежде и обуви. Появился главный старшина. Зло посмотрел на нарушителя режима и громко скомандовал.

- Встать!

Петя отрыл нагловатые глаза, промычал.

- А шо такое? - И не успев моргнуть, оказался на полу, больно ударившись головой. Главный старшина, сжимая огромные кулаки, отдал команду.

- Встать! Смирно! - Посмотрев на вытянувшегося перед ним нахала, уже спокойно продолжил. - Ещё одно малейшее нарушение дисциплины и твоя командировка за границу, ещё не начавшись, закончится гауптвахтой. Советую всем. Ни на минуту не забывать, в любой обстановке, о том, что вы военные моряки своей Родины и вести себя должны подобающе. Предъявите ваши художества.

В Бресте пассажиры поезда Москва - Варшава вышли с вещами для прохождения таможенного и пограничного контроля. На вокзале можно было приобрести за рубли еду, галантерею и канцелярские принадлежности. Моряки прошлись по торговым точкам. Виктор купил польско-русский словарь, блокнотик, как вдруг заметил брошюрку стихов Сильвы Капутикян, застрявшую между стёкол холодильного прилавка, используемого не по назначению. Глаза загорелись, это было свежее издание серии Библиотечка избранной лирики.

- Дайте мне, пожалуйста, эту книжицу. - Попросил Виктор продавщицу.

- А как я её достану? Надо разобрать прилавок ради шести копеек. - Сказала продавщица недовольным тоном. В разговор вмешался Володя Мухин.

- Можно, мы сами достанем, у Вас найдётся отвёртка?

- Ладно, доставайте, коль так приспичило. - Нехотя согласилась хозяйка.

Добыв желаемое, друзья увлечённо рассматривали наручные часы в следующем киоске. Петя, указав пальцем на маленькие золотые часики, пошутил.

- Витя! Купи своей коханке. - И рассмеялся. Виктор посмотрел на цену, без малого четыреста рублей. В тон ответил.

- Во первых, она мне не коханка, а почти жена. А во вторых, она заслуживает более ценного подарка, например, меня целиком, в полное и неделимое владение.

- И с правом продажи! - Добавил Костя трюмный. Все громко рассмеялись. За ними с улыбкой наблюдал молодой мужчина, похожий на Ален Делона. Он протиснулся к прилавку и приобрёл пять золотых часов. Положив их в лайковые перчатки, отправился восвояси.

По радио объявили посадку на Варшавский поезд. Пассажиры выстроились в очередь для таможенного осмотра. Впереди Виктора оказался "Ален Делон".

- Откройте чемодан. - Сказал таможенник внушительного вида. Увидев импортную женскую одежду, спросил. - Это Ваши вещи?

- Мои. - Уверенно ответил пассажир. Таможенник залез двумя руками вглубь чемодана, вытащил поочерёдно обе перчатки и вытрусил золотые изделия на стол. Неожиданно за спиной возникли два вооружённых офицера таможни и, потребовав уложить вещи обратно в чемодан, увели внутрь помещения.

Настала очередь Виктора предъявить вещи для досмотра. Душа ушла в пятки. В его обшарпанном чемодане лежал малогабаритный приёмник, купленный в Одессе по совету бывалых моряков для продажи в Польше, хотя командировочных предупреждали о том, что вывозить за пределы Союза радиоаппаратуру - запрещено. Еле сдерживая дрожь в руках, открыл чемодан. На виду лежала тельняшка, носки, а сверху чёрные, широкие флотские трусы. Таможенник их приподнял и, увидев приёмник, быстро опустил на место. Коротко бросил: "Проходите. Следующий". Виктор, не веря своим ушам, механически захлопнул чемодан. Его лицо покрылось багровыми пятнами, не столько от страха, сколько от высокой вероятности позора.

В десять часов утра (восемь по местному времени) представители заказчика расположились в приёмной генерального директора Stocznia Pуinocna, (Северной Верфи), Гданьск. Кокетливая секретарь певучим голосом спросила: "Каву, гарбатку"? Моряки, не понимая вопроса, переглянулись. Выручил командир: "Гарбатку, проше пани". Девушка проворно сервировала стол на шесть персон, налила кипятку в кружки с пакетиками чая, поставила галетное печенье, сахар и тонкие ломтики сыра, всё в хрустальной посуде, произнесла: "Пше прошем, панове".

Моряки с удовольствием перекусили, уселись на диваны вдоль стен в ожидании дальнейшего развития событий. Вскоре в дверях появился седоватый мужчина и, не раздеваясь, произнёс на русском языке: "Здравствуйте товарищи! Рад вас приветствовать на Польской земле. Прошу пройти в кабинет". На ходу распорядился: "Мария! Пригласите Каминского".

Хозяин роскошного кабинета, усаживаясь в кожаное кресло за большим столом, покрытым зелёным сукном, спросил.

- Как доехали, наверное, устали?

- Спасибо, доехали благополучно. Немного устали с непривычки столь длительного путешествия по суше. - Ответил командир. Послышался стук в дверь и тут же в проёме возник крепкого телосложения моложавый мужчина.

- Знакомьтесь - Сказал директор. - Товарищ капитан-лейтенант! Разрешите Вам представить Вашего куратора. Главный инженер проекта, Томаш Каминский. Вы у него будете принимать корабль, надеюсь успешно. - Командир поднялся, пожал протянутую ГИПом руку, представился.

- Вадим Головко. Приятно познакомиться. Я тоже надеюсь на плодотворное сотрудничество.

- Томаш! - Обратился к коллеге директор. - Помогите дорогим гостям обустроиться на новом месте и согласуйте порядок приёмки корабля. Всем желаю успеха. - Вышел из-за стола и каждому пожал руку.

Моряки с вещами вышли на улицу где их ожидал малогабаритный автобус.

- Садитесь кучнее. - Сказал Каминский. - Я начну ознакомительную беседу о местности, в которой вы оказались по долгу службы. Мы направляемся в Оливу, живописный район Гданьска. Он расположен в лесистом Труймейском парке с красивым ландшафтным дизайном. где вы будете проживать до возвращения домой, уже на своём корабле. Труймясто - это три города разнообразия. - Исторический Гданьск, Сопот, который всегда полон развлечений, а также развивающаяся Гдыня образуют область, в которой вы сможете найти для себя что-то интересное и увлекательное. Эти города не имеют между собой чётких границ и соединены трамвайными кольцевыми маршрутами. Парки и сады Труймяста занимают четвёртую часть их территории. Самый красивый из них - Оливский парк. Он был заложен ещё цистерцианцами (белыми монахами), за два года до конца XI века и предназначался для выращивания овощей и трав под нужды монастыря.

В непосредственной близости от него, в центре Оливы, находится закрытый отель Военного оркестра - место вашей прописки на время командировки. Там же вы будете бесплатно завтракать и ужинать. Днём сможете перекусить в многочисленных кафе на территории Верфи, или съесть бутерброд с чашечкой кофе в кают-компании корабля. У вас будет достаточно времени ознакомиться с памятными местами Оливы, так как рабочий день заканчивается в семнадцать часов, а воскресенье - выходной. На работу и обратно будете добираться трамваем. Вот мы и приехали. Забирайте вещи и ожидайте меня у входа в отель. - Закончил беседу Каминский и скрылся в опрятном четырёх этажном здании. Моряки Черноморцы поселились в уютных номерах мансардного этажа с душевыми и санузлами. Старшинам отвели два двуспальных номера, офицерам односпальные, в том числе командиру - номер люкс.

Утром следующего дня они уже были на проходной Верфи. К группе мужчин в военно-морской форме подошёл молодой человек в зюйдвестке и, на сносном русском, представился: "Меня зовут Марек Вуйцик, старший маляр. Пройдёмте, вас ожидает пан Каминский". С моря дул холодный сырой бриз. Набережная сплошь высажена причудливыми стрелами кранов, которые, то забирались в небеса, то кланялись своим земным фетишам, поворачиваясь в разные стороны. Воздух наполнен звуками в широком диапазоне частот, образуя неповторимый, чем-то схожий на музыкальный гул, часто прорезаемый воем сирен, ревунов и гудков, снующих в бухте разнообразных судов.

Десантный корабль, правым бортом с белыми цифрами "35", стоял у причала. На сером фоне неба чётко выделялись силуэты установок залпового огня WM-18 НУРС, скорострельного автомата АК-230, ПЗРК "Стрела", а также носового шпиля, брашпиля и шлюпки. Все механизмы были укрыты новенькими серо-зелёными чехлами. Вслед за Мареком, по широкому, обрамлённому леерами трапу, члены делегации ВМФ взбежали на, свежевыкрашенную железным суриком, палубу. Вошли в освещённый коридор надстройки. В нос ударили насыщенные запахи краски и растворителя. Послышался шум пневматического инструмента. Сюда-туда, как в муравейнике, быстро перемещались мужчины и женщины в рабочих спецовках и мягкой обуви. Марек открыл двери кают-компании, сказал.

- Проше Панове! Желаю удачи. Мы ещё будем видеться.

Навстречу поднялся Томаш Каминский. Поздоровавшись с каждым за руку, пригласил сесть за стол, напротив ожидавших четверых мужчин в стёганых куртках. Поинтересовался, как устроились и, услышав в ответ слова благодарности, приступил к делу.

- Сейчас по разные стороны стола сидят предъявители и приёмщики составных частей корабля. Впредь вам предстоит сидеть и работать вместе.

- Извините пан инженер. - Прервал речь Каминского командир. - Я очень надеюсь, что нам не придётся сидеть, ни вместе, ни раздельно. - Все дружно засмеялись. Каминский продолжил.

- Это лишь игра слов, тонко подмеченная Вами, капитан. Никто из нас не намерен сидеть. Теперь по существу. Ваш корабль почти готов. Осталась очистка и покраска цистерн и трюмов, кое-где завершить отделку внутренних помещений. Но уже пора начать приёмку механизмов и сетей, с одновременной подготовкой к ходовым испытаниям. Это довольно длительный процесс, а сроки сдачи корабля по контракту неумолимо приближаются. Мы приготовили шесть прошнурованных тетрадей с перечнем сборок, машин и комплектующих согласно спецификации чертежа общего вида и ТУ (технические условия). Седьмая тетрадь - журнал ходовых испытаний. На второй странице каждой тетради вписан ответственный исполнитель - наш сотрудник, а Вас, товарищ капитан, прошу сделать то же самое, назначив ответственных за приёмку. Тетради желательно хранить в сейфе, вот ключи. Ежедневно, в конце рабочего дня, предлагаю встречаться здесь для принятия решений по выявленным замечаниям. Вопросы? Нет? Тогда попрошу коллег познакомиться и сесть попарно, по профессиональному признаку.

Первым поднялся Костя, спросил.

- Кто из вас трюмный? Давай сюда! - И застыл в ожидании. Встал грузный молодой поляк и, обойдя стол, сел рядом. Их комплекция была так схожа, что все, не сговариваясь, рассмеялись. Петя выкрикнул.

- Так у трюмных машинистов работа тяжёлая, худые не выдерживают! - Смех разразился с новой силой. Познакомившись, коллеги расслабились, что-то нашёптывая друг другу. Томаш Каминский обратился к капитан-лейтенанту Головко.

- Можно задать вопрос не по теме?

- Пожалуйста. Мы готовы ответить. - Согласился командир.

- Кто-либо из вас имеет отношение к рекламации на дизель-генератор, полученной нами из Севастополя?

- Самое непосредственное. - Ответил Головко. Каминский продолжил.

- Мне очень интересно, кто установил причину поломки.

- Старшина второй статьи Дударь. - Сказал Головко и посмотрел на Виктора. Тот, виновато улыбаясь, поднялся.

- Как? Электрик? - Искренне удивившись, воскликнул ГИП.

- Так он в то время был мотористом. - С нескрываемой гордостью за свою команду, ответил командир корабля. - Кроме знаний и способности к анализу, у него был мощный стимул и время для мысленного поиска причин поломки. Он был арестован в подозрении на умышленное повреждение дизеля. Вот и отыскал истину. - Не смог удержаться от похвалы своего подчинённого командир. Все уважительно посмотрели на смутившегося матроса. Каминский произнёс.

- Обращаюсь к сотрудникам Верфи. Теперь вы знаете, с кем имеете дело. Не пытайтесь обманом столкнуть халтуру. Такая попытка вылезет боком, как вам, так и мне. До встречи в шестнадцать часов.

В назначенное время, в том же составе собрались в кают-компании. Каминский попросил поочерёдно доложить об итогах рабочего дня. Первому предоставлено слово старшине первой статьи Минько.

- Мы толком ничего не смогли сделать из-за маляров, которые красят трюмы. Они ругаются: "Пся крев" и толкают нас к выходу. Мы вручную прокрутили насосы и решили запустить котёл, но нас прогнал Дударь, мол, котел не исправен.

- В чём дело старшина? - Спроси Виктора командир.

- Не срабатывает датчик отрыва пламени. - Уверенно ответил Виктор. В разговор вмешался Каминский.

- Как вы это установили?

- Перекрыли луч света на фотоэлемент отрезком прессшпана. Подача топлива не прекратилась. Мы, с Эдуардом, это занесли в тетрадь. - Пояснил Виктор. Пан Томаш поручил дневальному пригласить инженера электрика Дроздецкого и, продолжил "допрос".

- Что вы ещё успели накопать? - Мы ничего специально не копали, просто делали свою работу. - Обиделся электрик и, немного успокоившись, продолжил.

- В распределительной коробке размагничивающего устройства на 27-м шпангоуте обнаружена перемычка, не предусмотренная схемой. Видимо она технологическая, которую монтажники забыли снять. Этого в тетрадь мы пока не вносили, требуется помощь инженера. - Закончил доклад старшина и, расстроенный, как ему показалось, конфликтом опустил глаза на свои пометки. Последнюю фразу слышал тихо вошедший Дроздецкий. Он произнёс.

- Замечание электриков справедливо, это действительно технологическая перемычка, которую нужно незамедлительно демонтировать. Спасибо Вам Панове за отличную работу. Считаю полезным пломбировать двумя оттисками - изготовителя и заказчика все принятые щиты и коробки, во избежание недоразумений и несанкционированного вмешательства любой из сторон.

- А Вам известно что-либо о неисправности отопительного котла? - Вдруг поменял тему беседы Каминский.

- Котёл не реагирует на отрыв пламени, что чревато взрывом. Мы сообщили об этом шведским коллегам, ожидаем их прибытия. - Доложил Дроздецкий.

Немного подумав, Каминский приступил к подведению итогов первого дня.

- Меня радует, что наши молодые советские друзья столь настойчиво и со знанием дела принялись исследовать свой корабль. Вместе с тем, товарищ командир, нам с Вами необходимо эту работу систематизировать. Речь о том, что мы с вечера должны определяться с перечнем объектов, готовых к предъявлению заказчику следующего рабочего дня. А вы, в свою очередь, проверяете и принимаете лишь то, что вам предъявлено. Предлагаю проводить оперативки врозь, мы - здесь, а Вы в каюте командира корабля. Все вместе встречаемся по мере необходимости. Моё постоянное рабочее место - каюта старпома. Вопросы? Замечания? Предложения? Нет. Всем желаю успеха!

Томаш Каминский попросил Вадима Головко задержаться на несколько минут, чтобы договориться о неформальной встрече на нейтральной территории. Он сыпал комплиментами в адрес моряков заказчика, говорил о мудром руководстве капитан-лейтенанта своими подчинёнными, об искреннем желании подружиться. В итоге наметили день и время встречи - ближайшая суббота после работы.

Головко, не торопясь, направился к остановке трамвая. Было сыро и зябко. Он поднял воротник плаща. Непокрытую голову, с короткой причёской военного, обдувал свежий бриз; сожалел, что не купил шляпу. Поджидая трамвай, пытался упорядочить мысли, громоздившихся в мозгу свалкой словесных фраз, выражением лиц, необъяснимых тревожных предчувствий. На автомате расплатился с кондуктором и уселся на заднее угловое сидение. Предался глубоким размышлениям.

- Каминского что-то очень беспокоит. Его слова о желании сблизиться противоречат решению проводить совещания врозь и проверять только то, что он позволит. Не означает ли это, что график передачи корабля заказчику сорван и он (корабль) не готов к приёмке? Ведь только в первый неполный рабочий день Дударь успел сделать, считай два возврата. Кстати, почему он не вписал в журнал обнаруженную перемычку, это вопиющее отклонение от требований чертежа? К тому же подсказал вероятную причину нарушения. Неужели он продумал свои действия на два хода вперёд, опасаясь сознательного обмана? А этот, внешне неуклюжий старшина Минько. Как он тонко показал неготовность корабля, ввернув это "пся крев", предупреждая о назревающем конфликте между рабочими и представителями заказчика. Я даже не заметил, как вчерашние мальчишки стали военными моряками. Что-то я отвлёкся. Вернёмся к возвратам. Каминский знает, что если их наберётся четвёртая часть от предъявленных позиций - приёмка прекращается, корабль полежит возврату на доработку с выплатой исполнителем неустойки. А это уже международный скандал, с оргвыводами. Не одна голова полетит с плеч и, в первую очередь - Каминского. Ему также известно, что моей команде ничего не грозит, мы призваны защищать интересы своего Государства. Тогда, естественно, он будет спасать свою шкуру любыми методами. Он, например, может завалить нас своими предъявлениями так, что мы физически не сможем их рассмотреть, переложив таким образом всю ответственность за невыполнение условий контракта на заказчика.

Но, с другой стороны, Черноморскому Флоту крайне необходимы десантные корабли. Многолетний арабо-израильский конфликт опять обострился на 22-х мильной сирийско-израильской границе. После того, как Сирия в июне 1964 года решила отвести воды реки Иордан, впадающей в израильское озеро Кинерет, на свою территорию, уже произошло четыре крупных военных столкновения с участием танков и авиации. В любой может начаться полномасштабная война между Израилем и арабскими странами Средиземноморья, что не согласуется с интересами нашей Страны в стратегическом, военно-политическом и экономическом отношениях. Требуется наращивание сил флота на Ближнем Востоке, в том числе Десантными кораблями с морской пехотой и танками на борту. Из этого следует - взять инициативу в свои руки и принять корабль в оговоренные контрактом сроки. Теперь я знаю, как строить беседу с Каминским за "рюмкой чая".

Короткий субботний рабочий день подходил к концу. Постучав в дверь каюты командира корабля, на пороге встал Каминский.

- Товарищ капитан! Авто ожидает на пирсе.

- Иду. - Сказал Головко, надевая плащ. Спросил.

- Там, куда мы едем, можно говорить откровенно на служебные темы?

- Если Вы имеете в виду прослушку, то там её нет. - Успокоил капитана ГИП.

В немноголюдном кафе гостей встретил метрдотель, провёл в уютный отдельный кабинет ВИП-персон. Круглый стол сервирован на двоих. Справа большая мраморная чаша фонтана. Его три тонкие струи, рассыпаясь мелкими алмазами, журчат под тихую музыку маленькой ночной серенады Моцарта. На правах хозяина, Томаш наполнил рюмки, приговаривая.

- Это самая популярная у нас и широко известна за пределами Польши водка - "Wyborowa" (Выборова). Её рецепт изобрели ещё в XVI веке, он создан на основе ржаного спирта с добавлением минеральной воды. Попробуем?

- С удовольствием. - Ответил Головко и, не чокаясь, выпил. Мягкий напиток с немного сладковатым вкусом приятно оросил внутренности. Откусил тарталетку с красной икрой, воскликнул. - Хороша!

- Водка или икра? - Лукаво улыбаясь, спросил Томаш.

- И то, и другое. Но! Водка лучше. - В тон ответил капитан и оба весело рассмеялись. Томаш опять наполнил рюмки. Чокнулись. Капитан-лейтенант, не отводя глаз с лица коллеги, предложил.

- Давай выпьем за процветание и дружбу наших народов и, в этом ключе откровенно проведём беседу.

- Всецело поддерживаю и заодно предлагаю перейти на "ты". - Протянув ещё раз рюмку, произнёс Каминский. Выпили и молча принялись ужинать.

- Томаш, откуда у тебя прекрасная русская речь? - Вдруг обратился Вадим, не прекращая орудовать ножом и вилкой.

- Я, без малого шесть лет учился в Ленинградском судостроительном институте, который, кстати, закончил с красным дипломом. Русским языком у нас многие владеют, особенно ненормативной лексикой. Вероятно слышал отборные ругательства в трюмах. Это бывшие польские заключённые, отбывавшие наказания за Уралом. Практику проходил здесь, на Верфи, сюда и вернулся после учёбы. Знание русского помогло мне быстро подняться по служебной лестнице, благодаря очень крупному Советскому военному заказу. Уже три года работаю прорабом или Главным инженером проекта, что почти одно и то же, на строительстве Десантных кораблей. - Обстоятельно ответил Томаш и наполнил рюмки. Теперь очередь Вадима рассказать о своей судьбе.

- Я, как и ты, учился в Ленинграде. Окончил Высшее Военно-морское Училище и был направлен в Севастополь вторым штурманом на эскадренный миноносец. После похода в Таиланд служил штурманом, а затем вторым помощником командира эсминца. Неожиданно, при содействии отца, занимавшего в то время высокую должность в Крымской области, был откомандирован в распоряжение Черноморского морского пароходства Министерства морского флота СССР. Сразу же был направлен на Николаевский судостроительный завод в качестве старшего представителя заказчика Пароходства по приёмке сухогруза водоизмещением более шестнадцати тысяч тонн. В первый рейс этого турбохода в Гавану служил первым помощником капитана судна. А дальше продолжал ходить к американским берегам уже капитаном. Но фортуна изменчива. Не успели завянуть венки на могиле отца, как меня отозвали на воинскую службу, назначив командиром СДК-4. Вот, пожалуй, и всё. - Умолк Вадим, всё ещё находясь в плену воспоминаний. Томаш тоже молчал, вставившись в пустую тарелку. Затем встряхнул головой, наполнил рюмки и, проникновенно выдал.

- Вадим! Давай будем вместе руководить доводкой твоего корабля до полной боевой готовности. Теперь я готов, ради достижения цели, выполнять твои распоряжения. Пью за твоё здоровье.

Официант принёс ещё одну вспотевшую бутылку Выборовой, заменил тарелки, столовые приборы и пепельницы. Выпивка продолжалась вплоть до закрытия ресторана. Обнявшись и поддерживая друг друга, новые друзья выбрались на улицу и, еле втиснувшись на заднее сидение автомобиля, отправились на ночной пустынный пляж петь морские патриотические и лирические песни.

Первая суббота выдалась тёплым, почти солнечным днём. После обеда все старшины, не сговариваясь, поднялись в ходовую рубку для нескольких глотков свежего морского воздуха. Работать не хотелось, да и приемлемых условий для этого не было. Вошедший последним Петя, как всегда, был полон идей, они из него сыпались как из рога изобилия.

- Гардемарины! Сваливаем в город под предлогом заготовки продуктов питания на выходной. В воскресенье магазины Польши закрыты, все, даже продуктовые. Разрешение у командира просит старший по званию. - И, не моргая, вставился на Костю.

Получив "добро" командира, моряки заскочили в гастроном, взяли восемь бутылок пива, сыр, масло, галетное печенье и поехали домой. Оставив продукты, решили побродить по историческому Оливскому парку. Кое где ещё виднелись следы Второй мировой войны. Трёхэтажное здание, с выгоревшей крышей и чёрными дырами окон, было обрамлено строительными лесами. На зелёном деревянном заборе - щит с надписью: "Аббатский дворец - памятник архитектуры. Построен белыми монахами в XV веке в готическом стиле. После 1577 года был расширен до нынешних размеров настоятелем цистерцианского монастыря Яном Грабински в стиле рококо и, получил название "Новый дворец". Закончено строительство Дворца в 1756 году настоятелем - Яцеком Рыбинским". Исторический объект показался ребятам скучной стройкой. Они двинулись вглубь парка, пока не наткнулись на большое озеро. Плывшие клином дикие утки разрезали водную гладь как форштевень торпедного катера.

Вдруг из лесной чащи левого берега донесся отчаянный крик. Моряки побежали на голос. В наступающих сумерках отчётливо вырисовались пять подвижных фигур - три мужских и две женских. Подбежали ближе. Двое мужчин успели повалить девушку. Один прижимал к земле её руки, другой срывал одежду. Она мотала головой и срывающимся голосом звала на помощь. Другая девушка, стоя напротив верзилы с приставленным к горлу ножом, тихо рыдая, дрожащими от страха руками медленно расстёгивала блузку. Похотливый уголовник крикнул: "Быстрее курва"! И, запустив пальцы свободной руки в открытый проём одежды, рванул так, что отлетели пуговицы. Петя громко произнес.

- Панове! Не уж-то у вас встанет при свидетелях? - И, выдернув ремень, демонстративно взял его за пряжку. От неожиданности все на секунду замерли, повернув головы в сторону моряков. Первым очнулся верзила. Взглянул на сжатую в ладони старшины пряжку, улыбнулся, ехидно изрёк.

- А-а-а, русские свиньи. Пожалуй, вы правы. Свидетели нам не нужны. Придётся их уничтожить. - И, призывно махнув рукой браткам, двинулся на Петю, размахивая финкой. Тот молниеносно взмахнул ремнём, плотно обхватив петлёй шею наглеца. В следующее мгновенье противник лежал, зарывшись носом в мокрые листья. Костя, увесистым ботинком сорок пятого размера, с разгону прыгнул на пальцы, сжимавшие нож. Верзила пронзительно заорал. Старшина, заломив его руки за спину, связал их своим ремнём. Володя и Виктор приблизились к двум насильникам, которые не отрывали глаз от, мычавшего на земле, подельника. Освободившийся Петя уже стоял за их спиной, отрезая путь к бегству. Володя уверенно скомандовал.

- Руки! Только не дёргаться. - Те, растерянно оглянувшись, молча, протянули ладони. Связали каждого в отдельности, потом удавкой четвёртого ремня - всех вместе.

- Ведите нас в милицию. - Обратился Виктор к девушкам, подхватив нож за острый кончик лезвия носовым платком. На выходе из парка показалась милицейская патрульная машина. Девчата побежали навстречу, крича и размахивая руками. Двое стражей порядка с тремя нашивками на погонах, вышли из машины. Задержанным надели наручники взамен ремней, вернув их владельцам. По рации вызвали подкрепление и всею "компанию" доставили в отделение. Строгий поручик по одному допросил всех участников происшествия. Насильников арестовали, а моряков и девушек, после подписания протокола, отпустили.

- Как тебя зовут? - Спросил Петя "тихую" девчонку.

- Я - Малгожата, а моя подруга - Зося. Мы вам очень благодарны за наше спасение. - Охотно откликнулась девушка, взмахивая длинными ресницами.

- Не стоит. Защищать мирных граждан - наш долг. Мы военные моряки. Сейчас я вам их представлю. Это наш старший по званию - Константин, а это классные специалисты - Владимир и Виктор. Я - Пётр. Нам приятно с вами познакомиться. - Выдал тираду Петя и продолжил диалог.

- Вы школьницы?

- Мы учимся в лицее, на втором курсе.

- А где живёте?

- Здесь же, в спальных корпусах. Мы уже пришли.

- Мы можем с вами встретиться, скажем, завтра?

Девушки переглянулись и, повернувшись спиной к матросам, стали шептаться. Затем, приняв исходное положение, объявили ответ. Озвучила его Зося.

- Да, в пять часов возле костёла. Приходите все, нас тоже будет четверо.

Уже стемнело, когда матросы добрались до гостиницы. Приветливая, средних лет дежурная спросила.

- Ребятки, будете кушать? Вам оставили ужин, но всё остыло.

- Dziкkujк bardzo (спасибо большое), с удовольствием поедим, мы сегодня без обеда. - Ответил Виктор. Тётя Мария поощрительно улыбнулась польско-русскому выражению и повела в столовую. На столе в четырёх огромных тарелках аккуратно уложены по две говяжьих котлеты, картофельное пюре, традиционная красная свекла и двадцати граммовый кусочек масла. На круглом металлическом подносе, застеленном тканевой салфеткой - восемь булочек-малюток. На блюдцах чашки с остывшим чаем и по два бумажных пакетика сахара. Проголодавшиеся матросы набросились на еду. Виктор неожиданно спросил.

- Петя! Почему ты схватил верзилу за шею, а не за руку с ножом?

- Руками он постоянно размахивал, ловко перекидывая нож с одной - в другую. Если бы я промазал, он всадил бы мне его в горло. А шея была неподвижна и очень привлекательна. - Ответил Петя, не прекращая жевать.

- А ели бы ты сломал ему шейные позвонки, представляешь, чем бы это для тебя закончилось! - Озабоченно сказал Виктор.

- Ну и хрен с ним, некогда было думать. Мне очень хотелось быстрее с ним покончить, не получилось. Насмотрелся на эту нечисть в моём маленьком Корсуне. Они держали в страхе всё население городка, потому что некому было противостоять их наглости и силе. Я их возненавидел на всю жизнь. Теперь, благодаря Флоту, я тоже стал сильным и, впредь буду не задумываясь, сворачивать их поганые шеи всегда и везде, где только встречу! - Играя желваками, высказался Петя. До конца ужина никто не проронил ни слова.

Большая часть воскресенья ушла на подготовку к встрече с лицеистами. Матросы гладили брюки, начистили до блеска ботинки, а также пуговицы на бушлатах, используя остатки асидольной пасты. Затем, после душа, побрились, надушились тройным одеколоном и, отправились на поиски костёла. Не спеша, двинулись по широкой аллее среди высоких старых деревьев. Вскоре показались две высокие восьмигранные кирпичные башни по сторонам широких резных ворот. Они оказались центральным входом в Оливский Кафедральный Собор - самого большого и знаменитого костёла в Польше. Обошли вокруг, знакомых девушек не было видно, хотя время уже настало. Костя равнодушно сказал.

- Не придут девчата, они ещё дети для взрослых дядей в форме.

- Никуда они не денутся. Первый раз придут в знак благодарности, а ещё похвастаться перед подругами новыми кавалерами. - Возразил Володя. Через семь минут подбежали две девчонки. Одна из них, тяжело дыша, выпалила.

- Это не здесь!

- А где? - Обрадованно спросил Петя, едва узнав Малгожату. Перед ним стояла красивая молодая студентка с широко открытыми, карими глазами.

- Там, возле костёла, а это Катедра Оливска. Мы думали, что вы знаете. Идёмте, нас ждут подруги, они волнуются. - И, взяв за руку своего спасителя, быстрым шагом повела за собой. Удивлённый Петя оглянулся и моргнул друзьям одним глазом. Володя, оказавшись рядом с очаровательной незнакомкой, предложил.

- Может, познакомимся? Я - Владимир, это Витя и Костя, впереди с Малгожатой - Петя.

- А я - Виола. Мне очень приятно. - Ответила красавица. Моряки не заметили, как перед ними выросло небольшое, но с высоченным шпилем здание в готическом стиле. Подбежала Зося с подругой. Радостно залепетала.

- Как здорово, что вы нас дождались! Мы не объяснили вам толком место встречи и очень переживали, что больше вас не увидим. Знакомьтесь, это наша подруга Рута. - Крупная миловидная девушка с распущенными волосами, поочерёдно протянула руку трём старшинам. Костя стоял чуть в сторонке, она подошла к нему, заглянула в глаза и подала сразу обе ладони и, до конца встречи от себя не отпускала. Три пары определились, осталась последняя - но, без выбора. Зося вспомнила, что Виктор видел её в неприглядном виде - растрёпанную, зарёванную и с оголённой грудью. Она молча стояла с застывшей виноватой улыбкой, её аквамариновые глаза увлажнились. В душе Виктора вспыхнуло сострадание. Он вплотную приблизился к ней и поцеловал в щёчку. Зося порывисто обхватила его шею, уткнувшись носиком под ключицу, облегчённо заплакала. Виктор, поглаживая её спину, тихо молвил.

- Успокойся, твоя совесть чиста, без единого пятнышка, к тому же ты очень красивая. - И умолк, не найдя других слов утешения. Зося вскинула головку, пристально посмотрела в его глаза, спросила.

- Ты из жалости ко мне солгал?

- У меня нет такой привычки, я всегда говорю правду. ... За исключением случаев, когда вру. - Ответил Виктор и, не обращая внимания на окружающих, поцеловал её глаза. Все весело рассмеялись. Девушки с доброй завистью наблюдали за сценой рождения взаимной привязанности, а может быть и любви. Готовую затянуться приятную паузу прервала Малгожата.

- Становиться прохладно. Зайдём в сени, погреемся? - И не выпуская Петиной руки, направилась в костёл, прихватив тяжёлую сумку. Массивная двустворчатая деревянная дверь легко открылась. Впереди, метрах в четырёх блестела лаком такая же дверь, только закрыта амбарным замком. Над ней - крест с распятием. Вдоль боковых стен - по две длинных скамьи. Сквозь цветные стёкла полукруглого витража на фасаде, проникал слабый свет. Девчата проворно расстелили полотенце, выставили на него бутылку Выборовой и четыре рюмки, литровый термос кофе, чашки. Достали с бумажных пакетов бутерброды с ветчиной и сыром, тонкие кружочки цитрусовых и огурцов. Зося, смущённо произнесла.

- Парни! Просим вас к нашему скромному столу.

- Спасибо большое. Сказал Петя. - Боюсь, что этот "скромный" стол вынудит вас голодать до следующей стипендии.

- Не волнуйтесь, родители не дадут умереть с голоду. Наливай Володя! - Подала голос Виола. Тот уверенно откупорил бутылку, паполнил рюмку и перелил водку в кофейную чашку. Когда вся посуда была заполнена, сказал.

- Девочки пьют с рюмок, а мы - с чашек. Давайте выпьем за столь приятное для нас знакомство и за то, чтобы оно переросло в бескорыстную искреннюю дружбу. - И вручил каждой девушке рюмку. Девушки были поражены галантностью "неотёсанных" матросов. Дружно выпили до дна, закусили. Головы слегка затуманились, языки постепенно развязались. Володя налил по второй. Слово взяла Малгожата.

- Я предлагаю тост за наших новых друзей, смелых и мужественных военных моряков. Пусть им всегда сопутствует удача и девичья любовь. Я уже влюбилась в моего спасителя по самые уши и готова позволить Пете всё, что он пожелает. - Она поставила рюмку и страстно поцеловала его в губы. Её щёки и шея пылали огнём. Раздались аплодисменты, одобрительные возгласы.

Понедельник, как говорится, день тяжёлый. С утра командир, вместе с Каминским был вызван в приёмную генерального директора Верфи. Мария, почтительно улыбнувшись, вручила капитан-лейтенанту тонкую папку с листом текста на польском языке. Головко передал Каминскому официальное письмо с неразборчивой подписью и круглой печатью. Тревожным голосом попросил.

- Переведите, пожалуйста.

Томаш, взглянув на улыбающуюся секретаршу, приступил к чтению.

- Главное Управление МВД г. Гданьска. Старшему представителю заказчика ВМФ СССР на Гданьской верфи, капитан-лейтенанту Головко В.В. Прошу объявить благодарность старшинам, (четыре фамилии), вверенного Вам корабля, за героизм и мужество, проявленные при задержании особо опасных, вооружённых преступников. Буду весьма Вам признателен, если Вы обеспечите прибытие в Управление (адрес, дата, время), указанных лиц для вручения ценных подарков. Начальник гражданской милиции, полковник Афтыка Богуслав. Подпись, дата. - Закончив читать, Томаш удивлённо посмотрел на коллегу.

- Это какая-то ошибка. - Озабоченно сказал Головко.

- Никакой ошибки нет. Ваши моряки спасли от изнасилования, а может и от смерти, двух лицеисток. Вся Олива и Верфь только об этом и говорят. - Встряла в разговор Мария. Офицер выскочил с приёмной, зеленея от злости.

От крика в каюте командира корабля, казалось, дрожит палуба.

- Ну что герои, мать вашу! На подвиги потянуло! Вы хоть представляете себе во что вляпались? Вы вмешались во внутренние дела суверенного государства. А если бы, не приведи Господь, кого-либо из вас покалечили или гораздо хуже - зарезали?! Кто бы оплачивал расходы на лечение и доставку груза 200 в Союз? Чтобы я объяснял матери, потерявшей сына по его глупости, которая даже пенсии не получала бы за потерю кормильца?! Вас сюда послали не в помощь местной милиции ловить преступников, а затем, чтобы качественно принять военный корабль для укрепления обороноспособность своей Родины. Именно это для вас главная и единственная задача. За участие в драке за рубежом, вы, по возвращению домой, понесёте максимально возможные наказания. Я достаточно ясно излагаю? И последнее. Почему не доложили? Вы сами по себе, а я для вас пустое место? - В конце выступления ярость командира сменилась горькой обидой. Подавленные матросы в тягостных раздумьях не смели поднять головы. Болезненное молчание рискнул нарушить Виктор.

- Товарищ капитан-лейтенант! Простите нас, если сможете. Мы искренне ценим и уважаем Вас, как офицера и как человека. Для нас Вы больше чем командир. Что касается драки, то у нас не было ни намерений, ни желания её начинать. Мы услышали отчаянный девичий крик о помощи и побежали на голос. Увидели, как два мужичка пытались изнасиловать лежащую навзничь девчонку. Один прижимал к земле её раскинутые руки, другой - неистово срывал одежду. Третий - приставив нож к горлу другой девушки, вынудил её самой раздеваться. Вылитый фашист. Пинчук спросил, мол, вы намерены это делать при свидетелях? Все трое тут же вставились на нас. Мы думали, что они уйдут, поскольку у нас было численное превосходство. Но, наши надежды не оправдались. Крупный детина с ножом, обозвав нас русскими свиньями и, с угрозами уничтожить свидетелей, двинулся на Петю. Что нам оставалось делать? Мы быстро сняли ремни. Петя накинул петлю на шею бандита и повалил его мордой в мокрые листья. Минько прыгнул ногой на кисть с ножом и, заломив руки за спину, связал. Остальные двое, при виде орущего пахана, сдались без боя. А дальше было двухчасовое дознание и провожание студенток к лицею. Пришли в отель поздно и не стали Вас беспокоить. Воскресенье - выходной. Решили доложить в понедельник, не успели. - Закончил признание Виктор и, умолк в ожидании новой вспышки гнева. Но командир спокойно отдал команду.

- Садитесь в машину, отправляемся в милицию.

Вопреки тревожным ожиданиям, в милиции морякам оказали почести и вручили каждому наручные часы "Чайка" Второго Московского часового завода.

Занятия в Оливском женском лицее обычно начинаются в восемь часов утра. Но в понедельник на это время по радио объявили общий сбор в актовом зале. Директор учебного заведения, по требованию полковника милиции Афтыки, решил провести разъяснительную работу с учащимися лицея о соблюдении правил посещения парков Труймяста, а также довести до их сведения факты субботнего происшествия. После продолжительного выступления, директор попросил поделиться своими впечатлениями жертв нападения бандитов. Первая, с жутким волнением, поднялась на трибуну студентка второго курса Малгожата Плужанка. В зале - полная тишина, даже стулья перестали скрипеть. Сначала робея, потом с нарастающей уверенностью и мельчайшими подробностями рассказывала о своих трагических приключениях. Как она прощалась с жизнью, не прекращая в душе молиться Деве Марии. Её молитвы были услышаны и, внезапно ниоткуда появились четыре заступника в советской военно-морской форме. Как один из них, не прикасаясь к бандиту руками, повалил его в грязь лицом. Потом другой отнял нож и связал ремнём руки за спиной. Затем третий защитник произнёс какие-то два слова и мучители Зоси, молча протянули на милость победителям открытые грязные ладони, которые тут же были связаны ремнями. Свой рассказ Малгожата закончила словами.

- От моряков исходила неземная сила, смелость и мужество. Они, благодаря Господу, спасли нас от надругательства и неминуемой смерти. - И, для убедительности, показала пальцем ранку от острия ножа на нежной коже шеи.

Директор пригласил на трибуну Зосю. Она, низко опустив голову, произнесла.

- Я лежала на спине, прижатая к земле вонючими телами бандитов, и ничего не видела. Сил сопротивляться больше не было, я только плакала и кричала. Когда с меня сорвали одежду, я молилась Богу, чтобы он скорее забрал меня на небеса, всё равно нас прикончат, только после жестоких мучений. Потом вдруг услышала незнакомый насмешливый голос. В душе появилась слабая надежда на спасение, а когда бандит сказал, что сейчас уничтожит свидетелей и раздался душераздирающий крик - она погасла. Я подумала, что нашего спасителя убили. Затем, чьи-то теплые руки надели на меня куртку и подняли на ноги. Открыв глаза, увидела бескозырки с красными звёздочками и золотыми буквами на ленточках, добрые сочувственные улыбки. - Зося умолкла и сошла с трибуны.

Руководство Военного оркестра, в отеле которого проживали представители заказчика ВМФ, корабля, решило провести традиционный совместный вечер Польско-Советской дружбы. Консьерж вручила всем морякам Приглашение с датой и временем встречи. Командир предупредил моряков не вступать в какие-либо политические разговоры с польскими товарищами. В столовой был накрыт длинный стол. Музыканты в парадной одежде прохаживались по залу, здоровались, собирались кучками и что-то оживлённо обсуждали, поглядывая на дверь. Наконец она распахнулась. В зал степенно входили военные. Впереди - Главный дирижёр оркестра майор Якуб Шиманский и капитан-лейтенант Вадим Головко, оба в блестящей парадной форме. За ними вплотную следовала группа моряков во главе с капитан-лейтенантом Дзюбой. Их встретили дружными аплодисментами. Расселись по местам. В центре стола - майор Шиманский, справа от него делегация военных моряков, а слева - комендант отеля Ветта Кински. Майор поднялся с рюмкой в руках и произнёс официальный тост за бескорыстную дружбу между Польским и Советским народами. После ответного слова капитан-лейтенанта все стоя выпили, и праздничный вечер вступил в свои права.

Пан майор доверительно спросил капитана.

- Как Вы расцениваете столь нашумевшее событие в парке с участием ваших подчинённых?

- Им строго запрещено вступать в потасовки и тем более в драки между гражданами Польши и вообще вмешиваться в любые её внутренние дела. Им придётся за это отвечать, несмотря на то, что они встали на защиту от уголовников ни в чём неповинных девушек.

- А как бы Вы поступили на их месте?

- Точно так же, не как офицер, а как мужчина. Мне очень не хочется, чтобы этот случай был политизирован. - Ответил Головко и забросил в рот маслину, давая понять, что разговор на эту тему ему неприятен. Участники встречи давно притихли, дабы лучше расслышать собеседников. Вдруг громко прозвучал скрипучий голос коменданта пани Кински: "Вечно русские всунут свой нос в чужие дела". Все, и хозяева, и гости мгновенно застыли. В зале нависла опасность международного скандала. Головко порывался встать, чтобы, не медля покинуть собрание. Шиманский схватил его за локоть. Напротив резко вскочила молодая женщина лейтенант Анисия. Покраснев, еле сдерживая гнев, спросила: "Как бы вы запели, если бы на месте юных девчонок, успевших попрощаться с жизнью, оказалась ваша дочь"!? И плеснула в лицо коменданта красное вино из недопитого бокала. Кински, промокнув салфеткой глаза, направилась к выходу. Ей вслед раздался свист, ругательства и возмущённые выкрики. Шиманский поднялся и, не отпуская локоть капитана, произнёс короткую речь.

- Мне очень стыдно. Может показаться, что я специально пригласил советских друзей для оскорбления. Но искренне уверяю вас, это не так. Лично я очень ценю добрососедские отношения между нашими народами и благодарен Советам за помощь и поддержку. Кстати, город Гданьск сегодня богатеет и расцветает во многом благодаря невиданным никогда ранее заказам его судостроителям. Разрешите от вашего имени, коллеги, попросить прощения у наших гостей - славных военных моряков, за этот гадкий поступок Ветты Кински и, заверить их в наших чувствах доверия, уважения и признательности. Предлагаю за это выпить! - И с рюмкой в руке стал подходить к каждому моряку, чтобы почокаться. Зал откликнулся бурными аплодисментами и одобрительными возгласами.

Постепенно веселье достигло апогея. Заиграла музыка. Офицеров пригласили на танцы, а большая группа музыкантов окружила матросов. Один них спросил.

- Правда, что вы, не прикасаясь к бандитам, их обезоружили?

- Правда. - Коротко ответил Володя Мухин.

- Вы что - ниндзя?

- Да нет, что вы, мы просто военные моряки.

- Скажите, кто для вас Кински, после её выпада? - Спросил лысый мичман.

- Извините, мы её не знаем, и нам нечего сказать по этому поводу. - За всех поспешно ответил Витя Дударь. В разговор вмешался неугомонный Петя.

- Я вам лучше анекдот расскажу. Идёт по улице принаряженная, не первой молодости дама. Впереди, на длинном поводке бежит собачка. Навстречу - солидный мужчина. Спрашивает.

- Ты куда ведёшь эту суку? - Дама кокетливо отвечает.

- Это не сука, он кобель.

- Так я ж его и спрашиваю!

Раздался неудержимый смех. Кто-то выкрикнул: "Молодцы, выкрутились"!

Вечер подходил к концу. Первым покинул веселье майор Шиманский. За ним - Анисия и сопровождающий её Головко. Вскоре, попрощавшись с радушными хозяевами, ушли главный механик Дзюба и моряки.

Наступило время отбоя, но спать не хотелось. Сели играть в подкидного дурачка. Вдруг рядом послышался стук в дверь и раздражающий голос коменданта.

- Откройте! У вас женщина!

Перепуганная обнажённая Анисия соскочила с кровати и стала быстро одеваться. Шёпотом спросила Вадима.

- Что делать?

- Ничего. Она не имеет права врываться ночью в номер офицера. Дверь открывать не будем.

- Но тогда эта фашистка будет сидеть там до утра, пока мы не откроем. Меня разжалуют и выгонят с оркестра. - Тревожно произнесла Анисия. Вдруг от стенки послышались звуки азбуки Морзе. Головко поглядел на подругу, приложил палец к губам, прислушался. Расшифровал команду: "Открой окна". Тут же ответил: "Принял" и бросился к ближайшему от соседей окну. Туда уже заглядывал старшина Дударь, судорожно вцепившись за выступ рамы. В отрытый проём вручил командиру свободный конец простыни и босиком влез в номер. Тихо сказал.

- Скат крыши очень крутой, необходима страховка. Спеленайте леди чуть выше талии. Один конец я привяжу к себе, другой - держите внатяжку. А вы лейтенант, снимите туфли, я их прикреплю себе за пояс. Будете пальцами впираться в выступ черепицы и осторожно передвигаться. Не паниковать, через минуту окажетесь в безопасности. Согласны?

- А куда мне деваться? - С надеждой согласилась Анисия. В соседнем окне их встретили старшины. Петя схватил Витю за пояс, а Костя держал лейтенанта подмышки. Володя поочерёдно развязал узлы. Быстро поставили на пол своего жилища крышных путешественников, облегчённо вздохнули. Анисия еле сдерживала слёзы благодарности и счастья. В коридоре продолжались истерические крики: "Немедленно откройте, здесь не бордель, или я вызываю милицию"!

- Милиция не приедет, это воинская часть. А вот майор прибудет с минуты на минуту. Я уже вызвал. - Сказал подошедший на шум знакомый мичман с группой музыкантов. Вдруг приоткрылась дверь номера. В щель просунулась голова с заспанными глазами и густым ароматом похмелья.

- Что случилось?

- Вы ещё спрашиваете? У вас ночует проститутка! - Зарычала Кински и, оттеснив человека в одних трусах, ворвалась в номер. Заглянула под кровать, в шкаф для одежды, ванную и туалет. Музыканты молча наблюдали позорную сцену, как появился майор Шиманский. Строго спросил.

- Чем Вы здесь занимаетесь пани комендант?

- Дежурная сказала, что видела офицера с кортиком, который поднимался по лестнице вместе с девушкой. Я решила навести порядок, это моя работа. - Гордо ответила комендант отеля. Майор произнёс.

- Ваша работа Вам не под силу. Вы лишены совести, чести и понятия о своих правах. Вы позволили себе ворваться ночью в помещения иностранного подданного, да ещё учинили обыск без санкции прокурора. В понедельник, к девяти часам явитесь в отдел кадров. Если поступит рапорт от капитан-лейтенанта о Вашем произволе, будете арестованы, а если нет - уволены по статьям КЗОТ. До назначенного времени в отеле не появляться. Я отстраняю Вас от обязанностей коменданта с этой минуты. Все свободны. - Умолк, не отрывая взгляда от побагровевшего лица Кински. Та в слезах бросилась в ноги Головко. Запричитала.

- Простите меня пан офицер! Я к Вам ничего не имею. Дура, хотела отомстить этой вертихвостке - Анисии, за мой позор. Будьте благородны, как все русские люди, умоляю. - Всё ещё стоя на коленях, фальшиво завывала, изображая раскаяние. Военный моряк помог ей встать на ноги, брезгливо проронил.

- Не буду я писать рапорт и, надеюсь никогда больше Вас не встретить.

Оставшись наедине, офицеры выпили по рюмке коньяку, закусили пластинками сыра с лимоном. Дирижёр не смог справиться с любопытством.

- Только один вопрос, капитан. Признайтесь, была у Вас женщина или нет?

- Была. И очень недурна собой.

- И куда же она девалась?

- Это уже второй вопрос. - Парировал Вадим и оба весело рассмеялись. Выпили ещё по одной и нехотя расстались.

Тем временем молодая лейтенант успела незаметно прошмыгнуть босиком на третий этаж и закрыться в своей комнате. Приняла душ, забралась в постель и прокрутила в голове все события незабываемого вечера. Засыпая, подумала: "Какие замечательные эти моряки, всегда выручат из беды. А как танцует их красавец командир, и как ласкает - невозможно устоять".

Приёмка корабля продвигалась с опережением графика. Покрасочные и отделочные работы завершены в срок, благодаря малярам во главе с Мареком Вуйциком, работающим по двенадцать часов в сутки. Почти две недели заняла приёмка запчастей, инструмента и приборов, смазочных, лакокрасочных и вспомогательных материалов.

На очередном совместном с поляками совещании, к его участникам обратился командир корабля.

- Прошу всех высказать свои замечания и предложения с учётом подготовки к ходовым испытаниям. Начнём с мотористов.

- В ЗИПе отсутствует детандер и запчасти к нему. Без самого детандера можно обойтись, а вот без запасных клапанов к нему - никак. Рабочая эбонитовая поверхность клапана быстро изнашивается и травит воздух. Тогда компрессор сутками работает без остановок. Интервал между шлифовкой клапана - не более пяти месяцев, а при частых выходах в море сокращается примерно вдвое. Ремонт клапана вручную напильниками, требует квалификации слесаря пятого разряда. А где его взять? На старом корабле нас выручал Дударь по просьбе мичмана Колчина. Желательно установить на корабле маленький токарный станок, или хотя бы сверлильный - с патроном под сверло 12-14 мм. - Завершил убедительную речь ст. второй статьи Мухин. Головко вопросительно посмотрел на Каминского.

- Моих полномочий недостаточно для приобретения и монтажа токарного станка. Если честно, я не вижу целесообразности это делать на каждом корабле третьего ранга, поскольку дальность его плаванья не превышает тысячу миль. Токарные работы - задача плавбазы. На ней предусмотрено наличие необходимого парка металлорежущего оборудования и специалистов. А вот вопрос малой сверлилки попробую решить. Могу не успеть из-за длительных согласований. Два запасных клапана детандеров положим в ЗИП. - Изложил свою позицию ГИП.

- Следующий, ст. второй статьи Дударь. - Предоставил слово командир.

- У электриков ещё много работы до готовности к ходовым испытаниям. В первую очередь нужно замерить пусковые токи приводов шпиля, брашпиля и руля под нагрузкой при переключении реверса. Тогда появится возможность самостоятельно выйти на СБР (стенд безобмоточного размагничивания) для магнитной обработки и замеров величины магнитного поля корабля. И лишь потом принять в окончательном виде РУ (размагничивающее устройство). - Доложил Виктор и смущённо бросил взгляд на командиров. Мол, дёрнул чёрт влезть не в своё дело. Каминский не сразу отреагировал. Положив руки на колени, легко покачивался на банке, сосредоточенно размышляя. Наконец решительно сказал.

- Я целиком и полностью согласен. Сегодня электрики проводят свои измерения, а завтра выходим на СБР.

- А разве собственное устройство не справится с этой задачей? - Вступил в разговор командир БЧ-5 Дзюба.

- Справится. Но, поскольку корабль сильно намагничен, на это уйдёт очень много времени, которого у нас нет. Ведь РУ рассчитано только на поддержание магнитного поля корабля в установленных пределах. Оно автоматически включается лишь при его отклонении от предельных величин. Кроме того, нам всё равно придётся встать на СБР для замеров девиации. А старшина предлагает убить сразу двух зайцев. Нам это будет стоить несколько дороже, зато выигрыш во времени очевиден. - Ответил Каминский, уважительно посмотрев на Виктора. Затем кратко доложились ст. первой статьи Минько и ст. второй статьи Пинчук. Высказали пожелания, пронумеровать все запорные устройства и проверить работу засекреченной аппаратуры связи.

- Все свободны. По местам! - Отдал команду командир. Кают-компания опустела, остались два руководителя. Томаш предложил.

- Может посидим сегодня вечерком? Давненько не встречались тет-а-тет.

- С удовольствием, сам хотел попросить. - Ответил Вадим.

На рассвете апрельского дня буксир вывел десантный корабль из гавани Судоверфи для приёмо-сдаточных испытаний. Море слегка штормило. Свинцовые волны плескались у борта и, с помощью слабого ветра норовили раскачать пустое лёгкое судно. Польские моряки по командам с ходовой рубки приступили к испытаниям согласно утверждённой программе. Сначала погрузили корабль до уровня ватерлинии, заполнив морской водой балластные отсеки. Затем выровняв крен и дифферент, вышли в открытое море. Вскоре берег скрылся за горизонтом, вокруг была только вода. Представителям заказчика запрещалось вмешиваться в работу команды корабля и даже прикасаться к механизмам. Их задача - наблюдать и делать пометки в рабочих тетрадях. Соскучившись по родной стихии, они поднимались на верхнюю палубу в ожидании восхода солнца. Наконец горизонт вспыхнул тонкой оранжевой полоской, которая быстро превращалась в яркую ленту с размытым верхним краем. На рельефной морской поверхности вразброс возникали и тут же исчезали светло-жёлтые чёрточки. Затем солнечный диск оторвался от горизонта, осветив правый борт, надстройки и палубу корабля, оставляя длинные тёмные тени. Зрелище было восхитительным, но в чём-то уступало красоте зарождающегося дня на Чёрном море. Прекратив любоваться природными явлениями, моряки с головой окунулись в работу.

Трое суток манёвров пролетели как два часа занятий. Сдача-приёмка корабля прошла, как говорят, без сучка и задоринки. Пришвартовались бортом к просторному пирсу, подключили кабели электропитания к береговым сборкам и, оставив дежурных, отправились по домам. Завтра предстоял изнурительный труд вычитывания, правки и подписи многих томов корабельной документации. Правда, восемь десятых части этой работы ложилась на плечи офицеров. На всё отводилось три рабочих дня, потом - Балтийск. Нужно было успеть попрощаться с гостеприимной Оливой и, непременно, с девчатами.

Как обычно в субботу к пяти часам моряки прибыли на место встречи. День заметно прибавил. Костёл в предвечернем освещении казался выше и красивей. Вокруг не было ни души. Петя осторожно приоткрыл тяжёлую створку. Тишина. Вдруг дверь распахнулась и на его шее повисла Малгожата. Рута и Виола бросились обнимать своих парней. Только Зося, не двигаясь с места, смотрела на Виктора широко открытыми васильковыми глазами. Тот шагнул в её сторону. Она, радостно улыбнувшись, прильнула к его груди. Послышался голос Руты.

- Мальчики! Мы приготовили что-то вроде прощального ужина. Не стоит терять времени. Просим в зал. - И потянула Костю в сени костёла. За ними вошли остальные. Широкая двухметровая скамейка была плотно уставлена разнообразными яствами. Моряки, ощутив голод, посмотрели на Володю. Тот, под общий смех, раскупорил бутылку. Наполнив рюмки и чашки, сказал.

- Спасибо вам девочки за ваше внимание и заботу. Мы всегда и везде будем вас вспоминать. Оставайтесь добрыми, красивыми и будьте счастливы! - Все дружно похлопали в ладоши, выпили. Шутки и смех не прекращался ни на минуту. Незаметно опустел литровый штоф Выборовой. Пять часов свидания показался мгновеньем. Прощание на длительный срок у славянских народов всегда сопровождалось слезами. Нынешнее расставание не было исключением.

Утром в понедельник делегация советских моряков, с вещами отбыла на свой корабль. А на рассвете следующего дня он взял курс на город Балтийск. Он получил своё название в конце 1946 года. До этого, с января 1725 года, назывался - Пиллау, что в переводе с немецкого - крепость. Цитадель Пиллау была заложена Шведами в форме пятиконечной звезды почти за сто лет до придания поселению статуса города. В 1871 году проведена полная перестройка крепости и в таком виде она сохранилась до наших дней, являясь одной из главных достопримечательностей современного Балтийска. В 1952 году он стал закрытым городом вследствие создания, крупнейшей на Балтийском море, базы военно-морского флота. Здесь, на одном из пирсов, рядом с множеством разнообразных военных кораблей, и встал у стенки вновь прибывший Десантный корабль, где его уже дожидалась команда в полном составе. Моряки черноморцы зачаровано глядели на невиданное ранее скопление крейсеров, эсминцев, больших и малых противолодочных, сторожевых и других кораблей. По сравнению с ними, их десантник казался очень уязвимым, пусть и военным, судном. Но, они гордились тем, что без них невозможно защитить политические, экономические и другие интересы Государства в акваториях морей и океанов.

Десантный корабль задержался в Балтийске. Его новой сборной команде предстояло сдать курсовые задачи К1 и К2, чтобы получить разрешение начать поход к постоянному месту дислокации на Чёрном море. Командир разрешил увольнение на берег. Первые восемь моряков вышли в город. Разделились на две группы. В одной из них оказались старшины Дударь, Пинчук и два новых старших матроса с Балтики. Сразу же двинулись в сторону форта Пиллау. Обошли его вокруг, рассматривая по ходу, все пять бастионов за глубоким пятиконечным рвом и шесть равелинов. Затем направились в парк. Улицы выходного дня были заполнены в основном военными. Реже встречались пары, женщины с продуктами или беззаботные девушки. Прошлись по окрестностям парка, наткнулись на разрушенный Восточный форт заросший кустарником и деревьями. Заполненные водой рвы и воронки издавали тошнотворный запах гнили. Впечатления удручающие. Петя предложил распить бутылку вина. Витя отказался: "Неизвестный маленький закрытый городок. Загребут патрули, не успеем опомниться. Лучше пойдём на танцы". Сгустились сумерки. Неугомонный Петя предложил.

- Идём, прогуляемся по ночному городу, здесь куча исторических мест. Не по душе мне эти танцы.

Выбрались на ул. Сенявского. Навстречу вальяжно двигался лейтенант с кобурой на боку, за ним два матроса с ножами на ремнях. Все с красными повязками на рукавах. Лейтенант, небрежно козырнув, представился.

- Комендантский патруль. Ваши документы. - И приступил к изучению военных билетов и увольнительных записок моряков.

- Что-то я не помню такой воинской части.

- Это наша вина? - Спросил Виктор. Лейтенант покраснел.

- Где вы дислоцируетесь?

- Ваше руководство знает. - Спокойно ответил Виктор. Старший патруля, кипя от злости, вернул документы троим морякам, приказал.

- А Вы, старшина Дударь, пойдёте с нами!

- За что? - Возмутился Виктор, схватив за руку, рванувшегося с места, Петю.

- Мне твой нос не понравился. - Попытался отомстить лейтенант.

- Ваше хамство недостойно офицера. Пошли! - Сказал Виктор. Вскоре прибыли в комендатуру. Моряка закрыли в девятиместной камере. На трёхъярусных койках лежали грязные матрасы. Спёртый воздух вонял блевотиной. Виктор влез на верхнюю койку у стены, решив отключиться. Но уснуть не удавалось. В голове громоздились мысли. - Это у них такие методы перевоспитания. Они думают, что растоптав человеческое достоинство, можно подавить волю и превратить матроса в бессловесную скотину, готового на всё ради пайка и избавления от насилия. Как они не могут понять, что власть - обоюдно острое оружие. И впрямь, история учит - что ничему не учит.

Утром Виктора забрал старпом командира, старший лейтенант Мудрагель.

- Да не молчи ты! Подумаешь, переночевал на губе. Не ты первый, не ты последний. - Произнёс первый офицер.

- Я готов понести любое наказание, только если виноват. А злюсь от бессилия бороться с несправедливостью.

- Успокойся. Я только что передал коменданту города рапорты свидетелей надругательства над Уставом заместителем начальника гауптвахты. Полковник матерился и обещал разобраться.

Но, моряки срочной службы решили "разобраться" с ретивым лейтенантом по-своему. В следующую субботу, когда десантный корабль уже следовал в Таллин, группа матросов Балтийцев пристроились вслед комендантскому патрулю. Выбрав подходящий момент, они навалились на ненавистного офицера, оттеснив матросов с кинжалами, которые даже не пытались сопротивляться. Затолкали в рот его же надушенный платок, сорвали портупею с кобурой вместе с кителем. Подтащили ко рву и, раскачав за руки и ноги, бросили в грязное, холодное мартовское болото. Следом полетел парадный китель с портупеей.

Расследование военной прокуратуры оказалось безрезультатным. Никто ничего не видел и не слышал. Очевидно, что следователи не очень старались. Имя жестокого карьериста было на слуху у военных городка.

Столица Эстонии - Таллин, особенно его старая часть, совсем не похож на города Украины. Узкие мощеные улочки, невысокие дома с черепичными крышами создавали впечатление стихийной застройки XIII века. Кучка уволенных на берег моряков-десантников бесцельно бродила по старинному городу, пока не наткнулась на Церковь Святого Олафа. Её готический шпиль, стремительно пронзивший балтийское небо, был виден как с моря, так и с берега. Высоко задрав голову, Виктор решил обследовать архитектурную доминанту со всех сторон, а когда вернулся в исходную точку, моряков и след простыл. Тревожно оглянулся по сторонам. Искать их бесполезно, не мудрено заблудиться в этих каменных джунглях. Нужно двигаться к морю, где не трудно найти Военно-морскую базу.

Улица, ограждённая по обе стороны полутораметровой стеной, круто поднималась в гору. Хорошо просматривались грязно-красные крыши одноэтажных домов и верхушки деревьев, покрытые свежими майскими листьями. Вдруг спереди откуда-то вынырнул патруль. Виктор непроизвольно оглянулся и, застыл. Снизу к нему поднимался второй патруль. В мыслях промелькнуло: - Что за чертовщина. Кому расскажешь - не поверят. Не уж-то мне уготовано свыше, отведать гауптвахту в каждом городе? Выхода нет, надо уносить ноги. - Посмотрел за стену. До клумбы с редкими цветами не меньше четырёх метров, высоко. Услышал крик: "Стоять"! Оба патруля бежали навстречу друг другу. Дударь перекинул тренированное тело через спасительную преграду и полетел вниз. Приземлился на полусогнутые ноги, перекатился на спину. Прощупал кости - целые, слава Богу. Подхватив бескозырку, спрятался в тени огромной цветущей вишни. Ощутил влажную прохладу на ягодницах, потрогал рукой - голое тело. Брюки разорвались по шву, почти от пояса до узла соединения половинок. Сзади кто-то прыснул, сдерживая смех. Обернулся. Встретился глаза в глаза с молодой красивой девушкой, которая тут же беззлобно рассмеялась. Он смутился, пытаясь удержать рукой половинки брюк и, когда эта затея не удалась, ему тоже стало весело. Теперь они смеялись вместе. Немного успокоившись, Виктор произнёс.

- Простите меня, что без разрешения ворвался к Вам в усадьбу. Я не хотел.

- Не стоит извиняться. Я всё слышала и видела. Страшно испугалась. Мне казалось, что Вы сломаете себе ноги. А когда заметила трусы в разрыве брюк - стало невыносимо смешно. Извините. - Девушка, минуту помолчав, спохватилась. - Пойдёмте в дом. Я зашью Ваши брюки и заодно напою чаем.

- Спасибо! Мне очень повезло, что свалился на Вашу голову. - Сказал Виктор и поплёлся вслед за хозяйкой. По ходу познакомились и перешли на "ты". Лайма поставила на стол коробку с пакетиками чая, печенье, шоколадные конфеты, чашку на блюдце. Строго скомандовала.

- Витя, снимай штаны! А я пока принесу кипяток и полотенце. Чего растерялся? Я не смогу шить на тебе. Ты хоть и не очень крупный, но под машинку не влезешь. - Лукавые огоньки сверкнули в её глазах.

Виктор попил чай, надел брюки, но уходить не хотелось. Он тихо спросил.

- Может, встретимся завтра?

- Ох уж эти моряки. Завтра вы уходите в море. Желаю попутного ветра. - Ответила Лайма и грустно улыбнулась.

Десантный корабль причалил к южному берегу Невской губы Финского залива близ города Ломоносов. (Петродворцовый район Ленинграда). До разрешения прохода по Неве оставалось почти двое суток. Командир разрешил большой группе моряков сойти на берег. Сразу же решили ехать электричкой в Петродворец. Через десять минут были на месте.

Незабываемое впечатление произвёл на матросов дворцово-парковый ансамбль Петергоф. Между его Нижним парком и Верхним садом расположился Большой Петергофский дворец, который был перестроен в 1752г. архитектором Растрелли в стиле "зрелого" барокко. Стены залов дворца, как и мягкая мебель, отделаны натуральным китайским шёлком, специально изготовленным в шестидесятых годах ХХ века, по сохранившимся чертежам знаменитого архитектора. Неотъемлемая часть ансамбля - Большой каскад, в ковше перед которым воздвигнут в честь 25-летия Полтавской победы величественный фонтан Самсон. Его струя достигает высоты в 21 метр. Осмотрев ещё более ста фонтанов, разбросанных по зелёным лужайкам ансамбля, моряки решили передохнуть. Они выпили по пару глотков "коктейля Петра III" собственного рецепта (пол литра портвейна заправленного чекушкой водки) и, закусив бутербродами с любительской колбасой, пешком отправились к месту стоянки своего корабля.

В полночь раскрылись мосты на, закованной в гранит, полноводной Неве. Никто из команды не спал, ничего подобного ранее им не приходилось видеть. Тяжёлые тёмные баржи, ярко освещённые с громкой музыкой пассажирские суда, вперемешку с редкими военными кораблями, стройной как на параде колонной, медленно двигались в сторону Ладожского озера. Сгрудившиеся у мостов туристы и запоздалые пары влюблённых на подсвеченных набережных, восторженно махали руками и что-то кричали. Наконец светлое пятно Ленинграда осталось за кормой, а впереди - холодная темень и шелест волн, возмущённых нарушением их ночного покоя.

Виктору приснился влажный берег родной Шуйки с, оставшейся после зимы, одинокой полуразрушенной копной сена. Прячась от холодного ветра с полноводной реки, они с Лидой забрались в ароматную тесную нишу. Сухая трава покалывала голые плечи, шею и щёки, вызывая нетерпимый зуд. Лидино лицо расплывалось, приобретая новые формы, схожие с образами Наташи и Лаймы. Чьи-то пальцы зажали нос, послышался голос - Пора на вахту. Он раскрыл щёлочки заплывших глаз, соскочил с кровати. Раздался смех, сочувствующие возгласы: "Не переживай, зато у тебя дворянская кровь! Если бы не ты, нас бы всех искусали комары! Спасибо, выручил"! Посмотрев в зеркало, Виктор очень расстроился. Все открытые участки тела были "украшены" красными буграми, а лицо стало похожим на огромный помидор, скрещённый с баклажаном.

Днём светило яркое майское солнце, накаляя палубу. Стало нестерпимо жарко. Моряки часто принимали холодный душ. Благо - Костя-трюмный заполнил все цистерны пресной кристально чистой водой Ладожского озера. А ночью, особенно под утро, корабль остывал до такой степени, что холод насквозь, казалось, до костей пронизывал тела молодых моряков. Эмоциональный накал команды, попавшей в неведомою среду, противился возникновению простудных заболеваний. Все были здоровы, боясь только одного - проспать новые незнакомые озёра и реки, их причудливые песчаные, болотистые, лесистые берега; города, посёлки, деревни и сёла без заборов вдоль улиц с дощатыми тротуарами. Оставив по левому борту Онежское озеро, корабль вошёл в устье реки Вытегра и пришвартовался в порту одноименного города. Всезнающий старпом Мудрагель поведал, что с открытием два года назад Волго-Балтийского водного пути, Вытегра, с чьей-то лёгкой руки, по праву стала называться портом пяти морей. Здесь рабочие порта срезали мачту корабля и приварили её на верхней палубе - впереди мосты. Заправились дизельным топливом, продуктами питания и, уже под буксиром вошли в первый из семи шлюзов Волго-Балтийского канала. Его строительство, по рассказам Мудрагеля, велось заключенными под руководством наркомата внутренних дел. Для их содержания был организован Вытегорский исправительно-трудовой лагерь. За пять лет на Волго-Балте, кроме шлюзов было ещё построено: пять гидроузлов; три гидроэлектростанции; двадцать пять земляных плотин и дамб; четыре искусственных водохранилища; пять мостов на шлюзах; одиннадцать паромных переправы, столько же пристаней и четыре эксплуатационных поселка. Старпом не ответил на вопрос Виктора о числе погибших заключённых на этой грандиозной стройке.

После Ярославля буксир медленно потащил корабль вниз по течению Волги. Вид с палубы по-прежнему восхищал моряков, но был другим. Заросшие лесами возвышенности сменялись плоскими равнинами, с бежевыми песчаными пляжами или болотами, с цветущими лотосами. Кое-где на зелёной водной глади виднелись островки затопленных голых деревьев и колокольни церквей. Там, до строительства водохранилищ, были сёла.

Прошли Городецкие шлюзы, оказались на самом узком и мелководном участке реки. Это единственное место на всей Волге от Твери до Волгограда, где можно её увидеть в абсолютно естественном виде. Быстрое течение, низкие берега, роскошные песчаные пляжи на отмелях, крутые излучины. Вскоре стали видны окрестности Горького. Корабль влез носом на песчаный берег у Сормово. Буксир повернул обратно. Дальше предстояло идти своим ходом. А пока, почти вся команда высыпала по опущенной аппарели на влажный плотный песок. Рядом со слипом завода "Красное Сормово" для спуска кораблей на воду - дорожка, ведущая в город.

Старшина команды БЧ-2 Тарчев, старшины Пинчук и Дударь, получив увольнительные на три часа, отправились в центр Горького посмотреть достопримечательности. Начали с древнего Нижегородского кремля XVI века - двухкилометровой кирпичной крепости с 13 башнями. Затем посетили Рождественскую церковь, памятник Минину и Пожарскому, прошлись по исторической Большой Покровской улице вплоть до знаменитой бронзовой скульптуры "Весёлая коза". Придание гласит, что если потереть её блестящее вымя, то это принесёт удачу. Совершив этот смешной ритуал, моряки отбыли на корабль.

Пополнив запасы продовольствия - хлеб, сахар-рафинад, масло, свиные туши и макароны, корабль, под музыку двинулся к Волгограду. С громкоговорителей лилась задушевная "Сормовская лирическая" - неформальный гимн славного города строителя подводных лодок, пассажирских и грузовых судов, танков Т-34 и вагонов, записанная на виниловой пластинке:

На Волге широкой, на стрелке далёкой

Гудками кого-то зовёт пароход.

Под городом Горьким, где ясные зорьки,

В рабочем посёлке подруга живёт.

Вряд-ли в Стране найдётся человек, который ничего не знает о Волгограде, о кровопролитной Сталинградской битве, которая стала переломной в ходе самой жестокой Второй Мировой Войны. Поэтому мы сразу перейдём к описанию увлекательного перехода из Волги в Азовское море.

Уникальной частью этого водного пути является Волго-Донской канал. На входе красовался маяк высотой 26 метров. Он был увенчан легкой колоннадой и украшен чугунными рострами в виде носовых частей старинных судов. Вскоре показалась парадная триумфальная арка шлюза ?1 высотой 40 метров. Рядом, со стороны Волги, огромная скульптура В.И. Ленина, который стоит, небрежно засунув одну руку в карман брюк. Со слов Мудрагеля, этот монумент высотой 57 метров, занесен в книгу рекордов Гиннеса, как один из самых высоких - посвященных реально жившему человеку. Старпом заодно поведал, что Волго-Дон строился высочайшими темпами за счёт применения на земляных работах шагающих экскаваторов, привлечения пленных немцев и заключённых, а также отличного снабжения. Каждые 8 минут на стройку приходил состав из 60 вагонов, груженных цементом, металлом и лесом.

За десять часов корабль поднялся по девяти шлюзам на высоту 88 метров, затем спустился по четырём - на 44,5 метра и встал у города Калач-на-Дону. Командир решил дать возможность команде передохнуть. Режим 4 Х 4 (вахта через каждые четыре часа) в течение длительного времени похода, изнуряюще действовал на личный состав корабля. Но расслабиться не довелось.

Старшина второй статьи Пинчук постучал в дверь каюты командира.

- Товарищ капитан-лейтенант! Шифровка из Штаба Флота. - И положил на стол пол странички текста. Головко сначала пробежал его глазами, потом внимательно прочёл: "Незамедлительно прибыть в Ростов-на-Дону в акваторию завода "Красный моряк". Принять на борт капитана третьего ранга Джапарова. Следовать приказу. Начальник Штаба ЧФ, вице-адмирал Чернобай".

- Пётр! Позови ко мне Мудрагеля. О шифрограмме - молчок. - Распорядился командир. Через минуту появился старпом. Головко пододвинул к нему текст распоряжения начальника Штаба ЧФ, спросил.

- Что бы это значило?

- Похоже на инспекцию, хотя чёрт его знает. - Ответил старший лейтенант. Командир, немного подумав, произнёс.

- Давай команду "С якоря сниматься", а я займусь анализом наших приключений на пути от Ломоносова до Волгограда. Потом посоветуемся. В узких местах двигаться на малом ходу, самый полный - исключить, вплоть до Азова.

- Есть! Разрешите выполнять. - Сказал старпом и, после кивка командира, покинул каюту. Головко предался воспоминаниям.

- Первое. Неудачная попытка оторваться от буксира и немного понежиться на тёплом песочке. На среднем ходу корабль в два раза опережал скорость буксира. Но скоро заметили, что мощная волна от высокого буруна океанского корабля выбрасывает на берег лодки и топляки, разрывает швартовы дебаркадеров, пуская их в свободное плаванье, смывает прибрежные огороды. Эта наша самодеятельность нанесла немалый ущерб жителям сёл. Оказывается нам не зря дали в придачу буксир. Единственное слабое оправдание - у нас не было опыта плавания по рекам. И никто даже, словом не обмолвился о правилах поведения на внутренних водных путях. Тогда мы перешли на самый малый ход, стараясь уйти с места преступления, пока нас не догнал буксир.

Второе - авантюра главного механика. Он дал указание Дударю вывести со строя рулевое управление, да так, чтоб никто не догадался о злом умысле. Тот искусно имитировал поломку реле времени привода. Я отправил комдиву радиограмму о вынужденной задержке. Мы пристали к песчаному берегу, чуть поодаль прикрывали небо шапки корабельных сосен. Моряки решили сделать пикник, работа нашлась всем. Команда буксира (капитан и три матроса) принесли свежей рыбы. Наши наломали сучьев, развели костёр, на треногу подвесили котелок с ухой. Вкусно поели, костёр догорел. Располневший Дзюба надел набедренную повязку из сухой травы, испачкал сажей лицо и с длинной палкой в руке стал гоняться за "Шуриком". Эта роль досталась молодому трюмному машинисту Дагиеву. Длинный и тощий азербайджанец был мастером спорта по настольному теннису. Он отбегал на несколько метров от вошедшего в раж преследователя и, по мере его приближения, ловко изворачивался от палки под смех и улюлюканья моряков. Когда ему это надоело, он якобы замешкался у кострища, невольно подставив спину "хулигану". В последний момент резко наклонился в сторону, оставив подножку. Дзюба с размаху, всем своим грузным телом с вытянутыми вперёд руками, рухнул в пепел с остатками раскалённых углей. Раздался дикий крик. Старшины Минько и Мухин, не сговариваясь, подбежали к своему командиру, подняли на ноги и повели в реку отмывать и охлаждать тело. Химик успел сбегать за аптечкой и ожидал с тюбиком противоожоговой мази. Всё закончилось благополучно, остались только несколько пузырей на коже и неприятный осадок. Об этом приключении я не доложил, могут назначить расследование. По указанию старпома, Дударь ликвидировал неисправность привода руля. Отоспавшись, утром продолжили путь, о чём я сообщил комдиву.

Закончив анализ нарушений инструкций и Устава, Головко поднялся в ходовую рубку. Корабль шёл на полном ходу по широкому Цимлянскому водохранилищу. Мудрагель доложил, что к вечеру прибудем в место назначения и спросил.

- Как будем отвечать на вопросы инспектора?

- Думаю, надо говорить правду, а об ожогах механика - промолчать. Предупреди Дзюбу. - Ответил командир, продолжая любоваться синей гладью рукотворного моря. Но почему-то на душе было тревожно.

С утра следующего дня, бригада рабочих завода "Красный моряк" приступила к монтажу мачты на штатное место. У трапа, в ожидании Севастопольского гостя, скучал дневальный - спортивного телосложения матрос в парадной форме, с красной повязкой на рукаве и ножом на ремне. Ближе к обеду, когда ремонтники зачищали, визжащими пневматическими машинками, сварочные швы, на пирсе появился флотский офицер невзрачного вида с портфелем в левой руке. Он осторожно взбежал по трапу на верхнюю палубу и направился к проёму открытой двери надстройки. Дневальный матрос, взяв под козырёк, преградил ему путь. Спросил: "Как о Вас доложить"? Гость скрипучим голосом произнёс: "Вы грубо нарушили Устав. Прежде чем задавать вопросы, Вы должны были представиться и получить разрешение обратиться"! Неожиданно в дверях появился командир отделения радиотелеграфистов. Представился: "Дежурный по кораблю, старшина второй статьи Пинчук. Разрешите Вас провести к командиру"! И, оттеснив в сторону растерянного дневального, перешагнул через комингс (высокий порог). Гость, с гримасой недовольства, последовал за ним.

Хозяин каюты поднялся из-за стола, встал по стойке "смирно", представился. То же сделал посланник Штаба Флота. Обменявшись любезностями, присели за приставной столик друг против друга, и перешли к делу. Джапаров достал из портфеля два опломбированных пакета, протянул Головко. Открыл первый, который тоньше, стал читать.

... Уволить с должности командира СДК-12, капитана третьего ранга Головко Вадима Васильевича, в связи с вызовом на учёбу в Военно-морскую академию.

Назначить капитана третьего ранга Джапарова Бориса Амановича, командиром СДК-12. ...

- Здесь ошибка, моё воинское звание капитан-лейтенант. - Сказал Головко.

- Вряд ли. Кадровики так шутить не посмеют. Нужно посмотреть всё содержимое пакетов. - Важно посоветовал Джапаров. Головко достал следующую бумагу, прочёл. Выписка из приказа Командующего Черноморским Флотом о присвоении очередных воинских званий офицерам Флота.

- Присвоить очередное воинское звание капитана третьего ранга, Головко Вадиму Васильевичу, досрочно, за высокие показатели боевой и политической подготовки личного состава вверенной воинской части и успешное выполнение особо важных заданий командования.

- Присвоить очередное воинское звание капитан-лейтенанта, Мудрагелю Борису Исааковичу.

Начальник Управления кадров ЧФ.

Головко молча раскрыл второй пакет и вытряхнул на стол всё его содержимое. Образовалась кучка перемешанных предметов; две пары погон, схваченные резинками денежные купюры, типографские бланки и, сложенные пополам листы белой бумаги. Он развернул первый попавшийся, машинописный текст гласил:

"Вам надлежит в течение не более 24-х часов передать дела вновь назначенному командиру корабля и отбыть в Главный Штаб Военно-морского Флота СССР.

Командировочное удостоверение, денежное довольствие, командировочные расходы и подъёмное пособие - прилагаются. Подписанные Вами Ведомости передать мне Джапаровым.

Поздравляю с очередным воинским званием. Желаю успехов в учёбе и удачи. Ждём Вашего возвращения на родной Флот.

Командир дивизиона, капитан второго ранга Деревянко".

Команда СДК-12 в полном составе построилась на юте. Из надстройки вышли два капитана третьего ранга. Они явно отличались друг от друга своим внешним видом. Один высокий, стройный, в безукоризненно подогнанной форме, другой - сутулый, с помятым морщинистым лицом и в обвисшем на узких плечах кителе. Головко произнёс короткую речь.

- По поручению командования, представляю вам вновь назначенного командира корабля - капитана третьего ранга Джапарова Бориса Амановича.

Я искренне желаю личному составу этого прекрасного корабля во главе с новым командиром, профессиональной и морально-политической готовности в любую минуту встать на защиту интересов Родины. - В ответ прозвучало троекратное "ура"! Головко представил Джапарову офицеров и мичманов, затем, под звуки марша "прощание Славянки", сошёл на берег, где его ожидало такси.

По дороге в аэропорт его одолела тоска и тревожные размышления.

- Кому нужна была, эта беспрецедентная в мирное время, замена командира корабля на ходу? Похоже, прежде всего, самому Джапарову. Вчера он вскользь заметил, что его тоже направляли в Академию, но Москва не пропустила. О причине умолчал. Значит, у Главного Штаба ВМФ были веские основания отклонить представление Штаба ЧФ. Скорее всего, у него не хватило стажа командования воинской частью, а возраст поджимает. Тогда высокий покровитель принимает решение освободить ему место командира корабля. Но сделать это надо было очень аккуратно. Именно потому мне досрочно присвоили очередное звание и направили на учёбу, без рапорта. Конечно же, я ничего не потерял, даже наоборот, хотя я строил совсем другие планы. Вот только жаль команду, хорошие ребята, но могут попасть под пресс необузданного служаки, которому нечего терять.

Наташа, по настоянию мамы, согласилась возобновить традиционные прогулки с лейтенантом Востриковым. От Виктора более трёх месяцев не было ни единой весточки. Её упадочное настроение становилось хроническим. Состояние дочери не осталось незамеченным Валентиной Сергеевной.

- Доченька! Не надо так убиваться. Может он тебя разлюбил, с кем не бывает. - Осторожно молвила мама.

- Мам, ну как тебе такое могло прийти в голову? Даже ели допустить на минуту, что это так, хотя в его чувствах я нисколечко не сомневаюсь, он бы сообщил. Не иначе, как что-то произошло. Потому я и решилась прогуляться со штабным лейтенантом. Может ему что-либо известно. - Уверенно высказалась дочь.

Наташа, взяв под руку бравого лейтенанта, начала разговор.

- Давненько мы не встречались. Порядок в танковых войсках?

- Как дела у танкистов я не знаю, а вот твой любимый Черноморский Флот скучать не даёт. - Ответил офицер, разгадав интерес девушки, и продолжил.

- Около недели назад у нас появился неизвестный капитан третьего ранга. Нас удивил его жалкий внешний вид. Он выглядел как моряк, заброшенный войной на безлюдный тропический остров. Красно-коричневое лицо покрыто глубокими морщинами, форма висела на узких плечах как на вешалке. Я бегло просмотрел его рапорт и рекомендацию Штаба ЧФ о зачислении абитуриентом Военно-морской Академии. А когда ознакомился с его послужным списком, то понял, что пока у него нет шансов стать слушателем наивысшего учебного заведения Флота. Дело в том, что он никогда не занимал должность командира воинской части и вообще, ни дня не служил на боевом корабле. Я тут же доложил замначальника Управления кадров ВМФ. Он матерился так, что дрожали люстры, и распорядился отправить "абитуриента" в Севастополь.

- А тебя не ожидает его участь? - Не зло намекнула девушка.

- Нет. Как только ты выйдешь за меня замуж, я сразу подаю рапорт о переводе на действующий корабль. Опасаюсь, что тебя уведут, пока я буду ходить по морям. - Ответил Востриков и умолк в ожидании реакции любимой на его планы. Но Наташа молчала, опустив грустные глаза. Лейтенант, тяжело вздохнув, вернулся к прерванному рассказу.

- А сегодня, под конец рабочего дня, к нам прибыл с Чёрного моря другой абитуриент Академии ВМФ - полная противоположность предыдущему. Стройный красавец с немного поседевшими висками, похожий на твоего папу, только моложе, предъявил кипу документов. Я, скрыв недовольство тем, что его чёрт принёс за полчаса до встречи с любимой девушкой, приступил к их чтению. Постепенно в моём сознании укреплялось чувство глубокого уважения с доброй завистью к этому скромному офицеру. За сухими канцелярскими записями в его бумагах, угадывалась судьба моряка, достойная увлекательного романа. Оказывается, его сняли с должности командира десантного корабля на пути к Чёрному морю в Ростове-на-Дону и направили в Москву. Случай беспрецедентный.

- Здесь подробней, пожалуйста. - Вдруг оживилась Наташа.

- Если подробно, тебе придётся меня слушать до утра. Скажу только, что он от имени ВМФ СССР, во главе небольшой группы военных моряков, контролировал строительство Десантного корабля в Польше для Черноморского Флота. Завтра он получает наше ходатайство о зачислении слушателем Академии и отправляется в Ленинград.

- Миленький дружочек, очень прошу тебя, помоги мне с ним встретится. - Взмолилась Наташа.

- Попробую, но у него будет очень мало времени. Ему ещё надо успеть купить погоны капитана третьего ранга и нашить их на одежду, где-то пообедать, купить билеты на поезд и т.д. Его может задержать патруль за нарушение формы одежды, так как на нём погоны капитан-лейтенанта. - Попытался увильнуть Востриков. Наташа надула губки и высвободила руку, чтобы уйти. Лейтенант перехватил её и примирительно произнёс.

- Ладно. Подходи завтра в девять часов к Штабу.

Наташа, пропустив занятия в Университете, направилась к месту встречи с таинственным Черноморцем. Она не сводила глаз с массивной двери грозного Государственного учреждения. Время тянулось нетерпимо медленно, как автомобиль в столичной пробке. Наконец появился строгого вида капитан-лейтенант в сопровождении Вострикова. Подойдя ближе, лейтенант молвил с улыбкой.

- Это моя невеста, Наталья. Она пожелала с Вами переговорить.

- Разве можно отказать столь очаровательной девушке? Я тороплюсь, поэтому, если Вы не возражаете, поговорим на ходу. - Сказал Головко, предлагая согнутую в локте руку. Наташа вцепилась в неё, как в спасательный круг, спросила.

- Вы знаете матроса Дударя, с ним ничего не случилось?

- А что с ним могло случиться? Он жив, здоров и успешен, чего и Вам желаю. - Ответил командир. Наташа внезапно обхватила его шею, еле сдерживая слёзы радости. Видавший виды моряк растерялся. Через пару секунд опомнившись, она, явно смущаясь, выдавила из себя.

- Простите, пожалуйста, нервы сдали. Целую вечность, от него нет ни слова. Я переживала так, что думала, умру. Мама предположила, что он меня разлюбил. Но я в это не поверю, даже если он сам мне это скажет. Виктор любит глубоко и бескорыстно. Невольно поселив меня в своё сердце, он теперь знает - обратного пути нет. Но его мучают мысли, что он не сможет мне обеспечить комфортную, безоблачную жизнь и, ради моего счастья готов пожертвовать своим. Но я такую жертву принять не могу, не хочу и не буду. Так почему он молчит? - Неожиданно задала свой главный вопрос Наташа. Поражённый жизненной философией молодой москвички, Головко, прежде чем дать ответ, спросил.

- А как понимать утверждение Вострикова, что Вы его невеста?

- Да солгал он, надеясь внушить мне, что лучше жениха не может быть по определению. Даже мама в это поверила. Самовлюблённый эгоист, он стремиться к цели породниться с адмиралом, моим папой, чтобы потом быстро продвигаться по службе. Только для этого я ему и нужна.

- Тогда почему Вы с ним встречаетесь? - Недоумевая, спросил собеседник.

- Виктор считает, что я не должна закрыться в стенах монастыря, созданных моим воображением, а наслаждаться полной студенческой жизнью и не быть ханжой. Он мне беспредельно верит, и я ему отвечаю тем же. Но без него полная жизнь получается какой-то ущербной. И всё-таки, почему же он молчит?

- Он не может разглашать государственную тайну. Ваши письма к нему не доходили, а значит, он их не читал. Немного погодя, Вы получите на них ответ. Старшина второй статьи Дударь, вместе со мной, выполнял особо важное задание командования. Оно совсем не опасное, но длительное. Будьте и впредь готовы к продолжительным разлукам. Такова судьба военных моряков и их подруг. Это всё, что мне позволено Вам сказать. - Ответил бывший командир любимого девушкой моряка.

Тем временем СДК-12 покинул завод "Красный моряк" и, без остановок в проходящих портах, взял курс на Севастополь. Но прежде чем отдать швартовы, команду построили на юте, и новый командир корабля выступил с речью.

- Товарищи! За время плавания под буксиром на внутренних водах, команда корабля расслабилась и потеряла способность выполнять боевые задачи. Дисциплина упала до предела, постоянно нарушаются требования Уставов. Расцвела дедовщина и панибратство. Вместо обращения друг к другу по воинским званиям и на "Вы", повсеместно слышно: Петя, Ваня, маня и тому подобное. Военный корабль превратился в прогулочное судно. Командование поставило мне задачу, ликвидировать разгильдяйство и привести корабль в состояние боевой готовности. И прошу мне поверить - я с этой задачей справлюсь. Капитан-лейтенант Мудрагель! Распорядитесь сниматься с якоря. - Закончил речь командир и, отдав честь, укрылся в своей каюте. На всех боевых постах корабля обсуждалось выступление Джапарова. Несправедливость его оценки команды, угнетала моряков.

Корабль пересёк Азовское море и через Керченский пролив последовал к юго-западному берегу Крымского полуострова.

По давней традиции, новые или прибывшие с дальнего плавания корабли швартовались на Графской пристани Севастополя, в непосредственной близости от Штаба Черноморского Флота. Десантные корабли, как правило, швартовались носом. Они на полном ходу шли на стенку причала и замирали в трёх метрах до неё, под овации встречающих офицеров и туристов. Это была демонстрация высочайшего уровня морской выучки командира и экипажа корабля.

Капитан третьего ранга Джапаров никогда ранее не держался за рукоятки телеграфа связи с машинным отделением, хотя с берега не раз наблюдал мастерство швартовки точно таких кораблей с Балтийского и Северного Флота. Они сюда заходили на отдых с дежурства в Средиземном море. СДК-12, на самой полной скорости, "летел" на стенку. Поступила команда командира: "Отдать кормовой якорь". Лебёдка брашпиля завертелась с бешеной скоростью. Трос якоря вырвал болты его крепления к барабану и, со свистом, исчез в буруне. Вперёд смотрящий, спрятав голову в низкой круглой башне с горизонтальными прорезями, непрерывно докладывал в ходовую рубку расстояние до стенки в метрах. В репродукторе звучало с нарастающей громкостью: "пятьдесят, сорок, тридцать, двадцать, пятнадцать, десять(!)"... Командир дёрнул рукоятки телеграфа в положение "полный назад", пропустив команду "стоп". Мотористы перевели стрелки в нужное положение, но двигатели в обратном направлении не запускались. Когда они сработали, было уже поздно. Корабль, с изуродованной носовой частью, остановился в проломе стенки причала. Толпа на берегу протяжно завыла. Мотористы, не дождавшись команды, выключили двигатели. Старпом отдал команду подать швартовы. Затем, пощёлкав тумблерами на щитке громкоговорящей связи, произнёс в микрофон: "Боевым постам осмотреться, доложить о состоянии членов экипажа и повреждении механизмов". Моряки ощупывали шишки на голове, саднящие локти и колени. Увечий, к счастью, не оказалось. Все механизмы остались на штатных местах, за исключением двигателя аппарели, который, с разбитой крышкой вентилятора, лежал на боку в десантном трюме. Больше всех пострадал Джапаров. Он сидел с бледно-серым лицом, прижимая руки к грудной клетке. Большинство членов команды злорадно улыбались, ожидая развязки не в пользу нелюбимого властителя. Горечь и досаду испытали только моряки пятой Боевой части и, особо те из них, что прощупали корабль от кормы до носа и от клотика до киля во время его строительства.

В ходовую рубку, не спрашивая разрешения, вскочил радиотелеграфист, старшина второй статьи Пинчук, бесцеремонно выкрикнул: "Товарищ командир! Вас вызывает к себе Командующий, срочно". Джапаров растерянно оглянулся по сторонам. Мудрагель тут же отдал команду по громкой связи: "Шлюпку на воду"!

Адмирал Чурсин всё ещё стоял у окна, продолжая наблюдать за действиями команды аварийного корабля. За столом сидели Начальники Политуправления и Штаба Флота. В сопровождении адъютанта вошёл Джапаров. Представился. Командующий начал диалог.

- Товарищ капитан третьего ранга! Вы приняли исправный корабль?

- Надеюсь, что так.

- Во время перехода из Дона в Крым были какие-либо отказы в работе механизмов или приборов?

- Никак нет.

- Расскажите, как и почему произошла авария, и кто командовал швартовкой. - Обратился адмирал. Джапаров задумался над ответом. Если всё взять на себя - конец карьере. Спихнуть на команду - будет следствие, в худшем случае. Наконец, ответил.

- Поскольку старпом ещё молодой, командование швартовкой я взял на себя. Команда новая, сборная, дисциплина на очень низком уровне, процветает дедовщина и, как следствие, пока не готова к выполнению боевых задач. - Адмирал, не выдержав явной лжи, вспылил.

- Значит, Ваш предшественник по блату получил с этой командой отличные оценки по автономному плаванью на Балтийском море. Может якорь самопроизвольно, или по злому умыслу сборной команды выпал в море на полном ходу? Или мотористы самовольно шли на стенку со скоростью 16 узлов? Вы, офицер флота, имейте хоть каплю мужества и чести признать свою несостоятельность.

- Я готов хоть сейчас подать рапорт о переводе меня на прежнее место службы. - Побагровев до ушей, сказал Джапаров.

- Так вы ещё и наглец. Опять хотите занять тёплое место? Я Вам советую отказаться от этой затеи. Предлагаю на выбор два варианта. Первый. - Отстранение от командования воинской частью до окончания следствия и решения суда. И второй - отремонтировать корабль за личные средства, продолжив службу в занимаемой должности. Ответ здесь и сейчас. - Озвучил своё решение адмирал. Джапаров, осознав своё положение, тихо молвил.

- Буду делать ремонт.

- Приступайте, только не на глазах у всего города. Срок семь дней. Свободны!

Офицеры СДК-12 молча выслушали сообщение командира о решении командующего и стали намечать план действий. Сначала необходимо поднять якорь, чтобы затем отправиться в южную часть Корабельной бухты и встать носом на пологий берег у мастерских. Но для этого нужны водолазы. Дзюба предложил.

- Надо просить старшину Дударя, он отличный легко водолаз и умеет пользоваться польским аквалангом. - Джапаров, с недовольной гримасой, спросил.

- Я не ослышался? Вы сказали "просить"?

- В данной конкретной ситуации, именно просить. И не только его, но и всю команду. Приказами мы ничего не добьёмся, они будут волынить месяца два, и сделают всё на тяп-ляп. - Поддержал коллегу Мудрагель.

Перед строем, командир обратился с просьбой к экипажу корабля в целом, и каждому его члену в отдельности, приложить максимум усилий по ликвидации последствий аварии. Моряки угрюмо молчали, выражая полное отсутствие энтузиазма. Джапаров вместе с офицерами и мичманами отправились в кают-компанию на совещание. Оставшиеся на юте моряки загудели, послышались выкрики: "Почему мы должны спасать эту бездарь"? "Пусть нанимает людей и сам устраняет то, что натворил"! Виктор поднял руку, призывая к тишине, предложил: "Давайте послушаем, что нам скажут годки". В средину круга протиснулся боцман. Разгладив шикарные пшеничные усы, главный старшина произнёс: "Вы правы, каждый должен отвечать за свои поступки, а командир - в первую очередь. И этот случай не пройдёт для него бесследно. Но мы, военные моряки, служим не ему, а своему Народу. Какая польза Государству от того, что новейший корабль, за который уплачены не малые бабки, будет стоять месяцы на причале, а мы будем пить, жрать и смотреть кино? Поэтому мы призываем вас всех, не жалея сил и времени, вернуть корабль в боевую готовность в кратчайшие сроки". Боцмана поддержали единогласно. На восьмой день СДК-12 взял курс на Одессу.

Декабрь 2018 - апрель 2019 года.