Аннотация: Задумывался как юмористический рассказ про любовь и роботов :)
Эта история началась с того, что Ивашкин влюбился. Любовь его звали Виолетта Степанова, и она была его коллегой по работе. Правда, их отделы находились на разных этажах здания, поэтому Ивашкин встречал её только в столовой и почти ничего о ней не знал. Он был программист, она - аналитик.
Томился он ровно семь дней. Не спал, мечтал, писал что-то похожее на стихи. А на восьмой день подошёл к Виолетте, и, не спросив разрешения, подсел за столик, где она с подругами допивала свой кофе. Решение было спонтанным и неожиданным даже для него самого. Выложил всё, как на духу (сам потом удивлялся, что это на него нашло). Подружки замерли, Степанова тоже. Сперва смотрела недоверчиво, потом, покраснев, рассмеялась, немного виновато глядя на подруг:
- Ивашкин, ты шутишь что ли?
- Нет, ни капли, - серьёзно ответил он. - Я тебя люблю. И должен был об этом сказать.
Подруги восхищённо переглядывались. Вот это новость!
- Я ж вам говорила, что программисты все с приветом! - радостным шепотом сказала одна из подруг. Виолетта же почему-то покраснела ещё больше, и начала сердиться:
- Я вообще-то не понимаю таких шуток, - сказала она и встала. - Пойдёмте отсюда, девочки.
"Девочки", одна из которых уж точно годилась Ивашкину в матери, послушно поднялись следом. Вид у них был немного разочарованный. Ещё бы, такое интригующее начало. Ивашкин вскочил было тоже, но этим своим торопливым движением толкнул оставленную на столе чашку с чьим-то недопитым кофе. Чашка упала, и несколько тёмных капель попало прямо на белоснежный костюм Вилетты.
Она взглянула на Ивашкина так сердито, что тот испугался. Но отступать было поздно, и он ещё раз повторил, съёживаясь от гневного взгляда:
- Я тебя люблю.
- Но это невозможно!
- Но почему?
- Послушай меня, Ивашкин, - твердо сказала Виолетта. - Я не знаю, зачем тебе понадобилось испортить мне настроение, может быть, ты с кем-то поспорил, а может быть, тебя просто электричеством ударило в лаборатории. Я точно знаю одно - любовь между нами невозможна так же, как...- тут взгляд её беспомощно заметался по столовой, и остановился на буфетчике и официантке, - как между этими двумя роботами!
Тут она нервно засмеялась, пытаясь спрятать неловкость, и направилась к выходу в сопровождении своих подруг. Сцена получилась занятная, что и говорить. Можно было не сомневаться, все, кто по каким-то причинам пропустил это зрелище, вскоре услышат обо всем в подробностях. Ивашкин обессилено опустился обратно на стул. Чёрная лужица кофе уже успела впитаться в столовскую скатерть.
Робот-официантка подкатила к его столику, и быстрыми чёткими движениями стала наводить порядок. Убрала грязную посуду в специальный контейнер, сняла испачканную скатерть, постелила новую, от которой приятно пахнуло порошковой лавандой. Лицо у неё было пустое и бесстрастное, как у всех роботов. Функциональная жестянка, уж какая тут любовь. Но Ивашкин почему-то задумался.
Неожиданно в дверях столовой возникла одна из подружек Виолетты, и быстрой походкой, явно боясь, что её застукают, направилась к нему.
- Ну, ты Ивашкин, нашёл время! Не мог как-то наедине объясниться? - она покрутила пальцем у виска. - Понимать же надо, - многозначительно добавила она, но тут заметила, что собеседник её не слушает, а молча сидит, уставившись на буфетчика. Подружка махнула рукой и зацокала каблуками к выходу.
Ивашкин кое-что придумал. Вернувшись в отдел, он поделился своими мыслями с коллегой, на что тот отрицательно затряс головой:
- Ни в коем случае! Тебя же уволят!
- Любовь, дружище, требует жертв! - заявил Ивашкин.
А на следующий день он не вышел на работу. Степановой сразу доложили, что Ивашкин заболел и сидит на больничном. Потом пошли слухи, что он взял внеочередной отпуск. А потом отпуск за свой счёт.
Виолетта волновалась, подружки собирали сведения, коллеги шушукались, а неудачливого влюблённого всё не было и не было.
А потом как-то утром из уст в уста всех облетела новость, что Ивашкина застукали ночью в столовой. Он сидел за тем самым столиком и пил кофе. Ночной охране он сказал, что пришёл сообщить директору о своём возвращении, но почему явился в такое неподходящее время, внятно объяснить не смог. Его, конечно, выпроводили домой.
Вслед за этой новостью в ореоле таинственности появился и сам Ивашкин. Вид у него был загадочный и довольный. Смотрелся он молодцом, немного похудел и осунулся, но был свеж, опрятен и бодр.
За обедом он снова подошёл к столику Степановой, и, не обращая внимания на переглядывания её подруг, преподнёс извинительный букет. Простенький, но изящный.
Наклонился к столу, и шепнул с какой-то мальчишеской улыбкой:
- Наблюдайте за роботами, - и удалился.
Он уже не слышал, как за его спиной Виолетта, поправляя выбившийся из букета цветок, смущенно буркнула подругам:
- Сумасшедший какой-то.
Роботы были просто роботами. Все очень похожие друг на друга, с квадратными, не очень привлекательными лицами, ограниченные в своих действиях набором запрограммированных операций. Но те двое из столовой вдруг стали вести себя немного странно. В обычное время, когда не было наплыва посетителей, роботы-официанты занимались уборкой или просто стояли у двери, экономя энергию, но готовые встретить и обслужить клиентов. Робот-буфетчик вообще не мог выйти из буфета, его передвижения ограничивались несколькими метрами.
Так вот что было странно. Сначала буфетчик стал смотреть на одну из официанток. Он непрерывно следил за ней своим стеклянным взглядом, но стоило ей повернуться в его сторону, отворачивал голову или опускал взгляд в пол.
Странно было и то, что через какое-то время она тоже стала смотреть на него, и неожиданно отворачиваться. Будто смущалась. Это поведение так бросалось в глаза, что народ, посещавший столовую, стал смотреть то на роботов, то на Ивашкина, то на Степанову.
- Роботы заигрывают, - весело шептались коллеги.
О неудачном признании в любви слышали, конечно, все, и нашлись люди, которые вспомнили фразу, в сердцах брошенную Ивашкину Виолеттой: "Любовь между нами невозможна так же, как между этими двумя роботами!"
Двое - роботы - железные ящики с программной начинкой! Немыслимо!
А в одно прекрасное утро те, кто пришёл позавтракать, замерли в недоумении, глядя на буфетную стойку. На ней громоздилось внушительное сооружение из консервных банок, отдалённо напоминающее цветы. Официантка смотрела на букет. Бармен смотрел на официантку. Жестяные листья подрагивали и сверкали острыми неровными краями.
- Я не понял, - возмутился кто-то, заглядывая в меню. - Кроме консервированных ананасов на завтрак что-нибудь есть?
- А как же! - засмеялись в ответ. - Пожалуйста - шпроты!
В столовой было весело, люди ели консервы и наслаждались созерцанием металло-искусства.
Степанову известили о небывалом событии немедленно. Она, пытаясь сохранить достоинство, и в то же время несильно отстать от подруг, проследовала к месту происшествия. Изумлённо остановившись в дверях столовой, Виолетта по достоинству оценила консервный букет. Как раз в этот момент, официантка робко положила свою руку на стойку, а буфетчик с лёгким звяканьем накрыл её руку своей.
Вокруг энергично зашумели. Ивашкин сидел в окружении коллег, смеялся чему-то и с аппетитом уплетал горку консервированных фруктов. Увидев Виолетту, весело подмигнул ей. Она растерянно улыбнулась ему, развернулась на каблуках и зашагала прочь.
На следующий день охранник кому-то шепнул, что официантка и буфетчик простояли вместе всю ночь. Причем, он уверял, что роботы не просто стояли, а держались за руки и перемигивались лампочками, будто беседуя друг с другом при помощи световых сигналов.
Это было невероятно. Люди азартно наблюдали за происходящим. Буфетчик стал путать заказы. Официантка не желала отходить от буфета. Они стали всё время держаться за руки. Но им всё прощалось, директор был в отъезде, и всем любопытно было узнать, чем эта история закончится.
Как-то во время обеда, когда в столовой был наплыв посетителей, все роботы были заняты работой. Буфетчик передал "своей" официантке поднос с едой, накрытый крышкой, и она подкатила к столику, за которым сидела Степанова с подругами. Официантка сняла крышку с подноса, и вдруг замерла и засияла, включив одновременно все свои лампочки. Все удивленно уставились на неё. На подносе, среди заказанных людьми блюд, возлежал грубый металлический браслет, который, видимо, и послужил причиной такой иллюминации.
Степанова открыла рот от удивления, подружки ахнули, а официантка бережно, насколько это возможно себе представить, взяла браслет с подноса и с торжественным скрежетом одела себе на руку. Забыв поставить еду на стол, она отправилась обратно к буфету, продолжая вся светиться. Лампочки её загорались то все одновременно, то по очереди друг за другом, она была очень похожа на новогоднюю ёлку. Буфетчик скромно и радостно мигал в ответ.
Ивашкин, который в этот момент стоял у двери, прислонившись к косяку и скрестив руки на груди, невозмутимо заметил:
- Кажется, что он только что сделал ей предложение.
После непродолжительной паузы, в ответ ему раздались бурные аплодисменты. Хлопали все, даже подружки Степановой. А сама Виолетта с улыбкой встала из-за стола и направилась к нему через весь зал, прямо сквозь все эти аплодисменты:
- Ивашкин, чего ты добиваешься? - спросила она, прямо глядя ему в глаза.
- Ничего. Только, чтобы ты поверила, что любовь между нами возможна. Как и между этими двумя роботами, - ответил он.
- Теперь я верю, - сказала она. - Ты молодец, Ивашкин. Талант.
- Спасибо!
- Только я всё равно замужем, - с этими словами, она вытянула из-под рубашки тонкую золотую цепочку, на которую было нанизано кольцо.
Ивашкин выглядел ошарашенным.
- Я не знал...
- У нас в отделе все знают. Оно мне велико, - пояснила Степанова, убирая кольцо обратно. - Боюсь потерять. - И добавила неловко. - Извини.
Аплодисментов больше не было. В столовой стояла подозрительная тишина, нарушаемая только мерным жужжанием робота-полотёра.
И в этой тишине все отчётливо услышали из коридора раздражённый до крайности голос: